Дмитрий Мамин-Сибиряк «Три конца»
- Средняя оценка:
- 8.25
- Оценок:
- 8
- Моя оценка:
-
-
прочит.
недочит.
хочу читать
не хочу читать
Язык написания: русский
“Русская мысль”, 1890, № 5—9. С посвящением «М. Я. А-вой» (жене писателя).
- /период:
- 1910-е (1), 1940-е (1), 1950-е (2), 1960-е (1), 1980-е (2), 2000-е (1), 2010-е (1)
- /языки:
- русский (9)
1915 г.
1949 г.
1954 г.
1958 г.
1969 г.
1981 г.
1982 г.
2002 г.
2012 г.
страница всех изданий (9 шт.) >>
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 6 ]
strannik102, 14 января 2018 г.
Когда планируешь какие-нибудь основательные дела, то обычно стараешься более-менее тщательно предусмотреть последствия. Но порой выходит прямо по формуле «Хотели как лучше, а получилось как всегда» (© Черномырдин).
Когда российскими властями замышлялся и затем претворялся в жизнь реформаторский шаг, в первую очередь предполагавший отмену нескольковекового крепостного права, то ведь наверняка «хотели как лучше». А получилось... ну, наверное, не как всегда (опыта реформы такого масштаба у России не было, разве что преобразования Петра I), но получилось не айс. По крайней мере, именно такие мысли мелькали в голове при чтении этого романа Дмитрия Мамина-Сибиряка.
Для обеспечения всей этой цепочки в своё время были привезены и пригнаны в эти места самые разные люди. Хохлы (так у автора). Кержаки (староверы). И туляки-переселенцы, пригнанные не по своей воле — крепость ведь! Вот и живут вокруг завода и рудника три конца — хохляцкий, кержацкий да туляцкий. Каждый конец держится своих установлений и своих обычаев, и хотя на работе все пересекаются друг с дружкой, но вне этого стараются не перемешиваться.
Однако жизнь есть жизнь, тем более, что есть общее место для пересечения — трактирчик. Да и просто не запретишь ведь людям разговаривать друг с другом. Разговаривают, чего там. Общаются. Трутся друг об дружку.
И тут не стучало не гремело (хотя и стучало и гремело) — отменяют крепость. Свобода. Хошь — работай, хошь — на печи лежи. Если на столе харчи не переводятся, конечно.
В общем, сумнения в народе. И смута — как дальше жить? Идти на работу в шахту и на завод, али нет? А может поискать сладкой сытной жизни ещё где — теперича можно. И мечется народишко по жизни туда-сюда, то едет куда-то за сладким куском хлеба, то назад возвертается, не сильно набив брюхо. А тут ещё нового управляющего на завод присылают — умный господинчик, но, как ни крути, «варяг», и местную жизнь и порядки не знает. И ломается постепенно всё налаженное десятилетиями — завод встаёт, шахты валятся, работы нету, чем кормиться людям — неизвестно... М_да... Хотели как лучше...
Но помимо всей этой широкой картины жизни в реформенный 1861 и последующие за ним пореформенные годы, автор знакомит нас с несколькими конкретными семьями и людьми — и с кержацкими буднями и заботами, и с хохляцким житьём-бытьём, и с туляцкими хлопотами. И все эти широкие и глубокие перемены в жизни сотен и тысяч людей мы узнаём пропущенными сквозь судьбы совсем конкретных лиц, с именами и кличками, с «карахтерами» и причудами, с надеждами и страхами, с болями и радостями.
В результате, мы читаем увлекательнейший роман из истории жизни российской, и уж тут перед нами не мещане и не купчики, и не заводчики с барами, а самые что ни на есть простые работящие люди. Народ российский.