Мария Галина «Автохтоны»

Примечательная иллюстрация сразу к нескольким положениям:

- скудость постимперской мистики per se

- возможность сделать из негодного материала шикарный текст за счет антуража

- женственность веет, где хощет

С мистикой у нас дело такое — в той системе мира, где он, то есть мир, представляется не единым организмом, а нарезан разрозненными кусками, в щели между отдельными мирами набивается, как говорят эзотерики, нижний астрал. Нижний астрал, чтобы совсем понятно, это такая экзистенциальная помойка, свалка сущностей, что застревают и не могут ни вверх ни вниз.

Я вообще не люблю мистику, если понимать под этим геноновское её определение как снисходящего потока, в котором мистагог только настройся правильно и знай рот открывай, что туда попадет, то и твоё. Европейская мистика последних веков поднимается до высоких материй и инвокаций Единого, за что в соответствующих кругах сильно уважают мартинистов и Папюсса, но я и к ним никаких симпатий не чувствую. Еще меньше мне нравится мистика постсоветская, где в кучу валятся кони, люди и астральный мусор — прерванная традиция, хронический недостаток литературы, упадок классического образования. Тем более не симпатизирую разрозненной картине мира, предопределяющей феноменологию призраков и прочей эктоплазмы, мне досаждает сама необходимость перехода в чужую систему отсчета. В контесте отзыва все это вместе означает только то, что читатель из меня предубежденный, от темы я не в восторге, а «Медведки» мне откровенно не понравились ровно тем же самым, за что кто-то другой от них в восторге.

Случилось мне, однако, пересматривать «Сатирикон по Феллини», по мотивам, сами понимате, Петрония. Ну а феллиневский Сатирикон у меня самый любимый фильм, наряду с «Андреем Рублевым»

Тарковского. И люблю я его именно за то, за что поверхностная и тщеславная римская империя не лучшего своего периода доброго слова не стоит — за обсессивную фиксацию на форме. Это, конечно, прямо противоположно эллинистическому принципу, в котором форма следует за содержанием и само по себе порочно, но в той точке, где форма обретает эстетическое совершенство, возникают такие смыслы, каких ни один гончар не постыдится. Самозарождение жизни из отходов метафизики и театральных блесток. То есть то, что в другие эпохи самоценно, в постимперские периоды имеет шанс из фарса стать чем-то значимым лишь за счет эстетической завершенности — а с обращением к безыскусной мистике, расцветающей на руинах, это верно вдвойне.

Пересмотр Сатирикона и Автохтоны у меня совпали по времени — одно сразу после другого — и это настроило оптику дружественным по отношению к тексту образом; верно и то, что я очень люблю Львов и даже чечевичный суп у меня из любимых (правда, я его знала как грузинский и без лимоного сока, но у Галиной рецепт лучше), так что в текст я буквально влюбилась на личных, в некотором роде, основаниях и вряд ли могу быть объективной. Как унылы мне показались Медведки (примерно также, как и уныл для меня Гейман), настолько же атмосферность Автохтонов далеко выходит за обычный литературный прием, доходя до самостоятельной демиургичности. Эстетичность, порождающая смыслы, — это очень большая редкость и ценность в современной русскоязычной литературе. Причем без манерности, без пафоса, без гламура, настоящий vieux, подлинный арт-деко, в коллекцию для ценителей.

Отдельно надо бы сказать о полускрытом высказывании, взыскующем сострадания, но это слишком сложная задача. Кто читал, поймет, для остальных будет спойлером. Скажу с другой стороны — текст, стоящий на скрещении яркого эстетизма и вполголоса проговоренной человеческой драмы, (с нотой цинизма, впрочем, не без него), обрамленный уютом и бессмысленными (на мой взгляд; см. выше) мистическими орнаментами, оказался воплощением женственности, что само по себе явление исключительное и неожиданное. Тут можно много говорить и цитировать, а это я еще не трогала аллюзии и отсылки и литературные достоинства текста. Но это уже к литературоведам, хотя ими у нас не то чтобы и богато.

В общем, горько! Или как там — многие лета! Нет, — чтоб я так жил, как автор пишет! После Хобо, Каллиопы и Последнего кольценосца будет четвертой книгой современных русскоязычных авторов в коллекции.

UPD (подумав) Вот, кстати, удивительно — мы все (ну, почти все) говорим о красоте текста и его литертурной филигранности, но умалчиваем о скрытом сюжете. Однако же поиск ГГ и завершение его — психологически сильно и вообще меняет всю оптику повествования. Как бы тут не та самая линия, что так ярко звучит у Бэнкса — судьба играет человеком, а человек играет на трубе; или у другого писателя — «оставь надежду всяк»; литкритик мог бы сказать, что линия не вытянута до ясности, но я-то по себе знаю, как не хочется в русскоязычном поле доводить высказывание до ясности и прозрачности.

Есть тут яркие нюансы, есть.

Лучшее, что есть в книге – язык и стиль, они на первом месте, и благодаря им у Галиной получаются потрясающие образы. И обстановки, и героев. Худшее, что есть в книге – абсолютная безынтересность происходящего, вялость, «проглоченные» действия, что в сочетании с массивом диалогов, от которых должно веять динамикой, дает общее ощущение скуки при чтении. Я в прямом смысле зевал от темпа романа, мне были безразличны его события, скучны до зеленой тоски почти все обитатели города, несмотря на их яркость и живость, а сюжет постоянно витал где-то в облаках, даже не желая спуститься. В итоге, разделенный мысленно на 4 небольшие части, которые я планировал прочитать за один день, если не за один присест, этот очень странный и короткий недодетектив-недотриллер-недорозыгрыш читался почти двое суток, и с каждым перерывом было все труднее возвращаться, так как напрочь забывалось о том, что было до него. Оставались только некоторые особо яркие образы, сравнения, метафоры, многочисленные реплики и краски. А сюжет, не сумевший заинтересовать ни разу от начала до самой развязки, способен, наверное, уместиться в театральном буклетике, и то даже там будет выглядеть скучно. И вряд ли его вообще можно внятно сформулировать, избежав двоякостей и неоднозначностей.

Собственно, разыгрываемой театральщиной отдает вся книга. Впечатление, будто это спектакль, пьеса, возникло у меня задолго до появления типичных для постановок вкраплений. Потому что персонажи отдельно, образы декораций отдельно, реплики отдельно, сюжет витает в воздухе, но с трудом вычленяется из нагромождения всего остального. А зритель, если он не заядлый театрал, тоже отдельно: либо мило посапывает от скуки или регулярно смотрит на часы, либо силится не затеряться в витиеватом слоге, из последних сил тщетно пытаясь увязать в единое целое полотно все разрозненные образы. И только настоящему прожженному театралу все нипочем: он просто ловит кайф от задумок автора, с которым находится на одной волне, интерпретирует кучу намеков и по окончанию спектакля чутка с иронией глядит на заспанно-мятые или недоуменные лица остальной публики. Да, вот так, ребята, это было супер, но вы все профукали.

Повествование от третьего лица лишь усугубляет проблему восприятия, мы никак не можем ассоциировать себя с героем, постоянно нам тычут, что это «он», мы даже имени не знаем, отчего безликость оборачивается раздражающей мозг неуместностью гг в происходящих событиях, никакого контакта с читателем не случается. Различные второстепенные фэнтези-персонажи преподнесены как нечто обыденное и в то же время мистическое. Их реализм так до конца и не прояснен, как не становится ясной и общая картина этого города. Так и вся книга, в моем случае, просто осталась непонятой, хотя Галина припасла разжевывающий пассаж под финал, уравняв мифологичность с восприятием реальности. Образы образами (с десяток особо удачных даже запомнил), но для меня их одних недостаточно, чтобы вытянуть скучное малоинтересное чтиво хотя бы на уровень привязанности и желания возвращаться после перерыва. А если уж даже этого нет, то, пожалуй, послевкусие от книги гораздо больше негативное.

С каждой перевернутой страницей книги, с каждым все более глубоким погружением в Город меня не оставляло чувство, что я будто протираю запотевшее стекло, силясь разглядеть то, что там по другую сторону. И потихоньку картина проглядывалась. Но потом вдруг оказалось, что стекло с другой стороны покрыто изморозью, которая меняет все то, что за ним скрыто. И цельный образ удастся увидеть ой как нескоро..

С первых страниц Город вдруг напомнил мне город, который стал отражением моей души. С каждой новой деталью образ Львова проступал все ярче, образ именно того города, который я полюбила. Он, не он — неважно. Важно лишь, чтобы Город нашел отклик в душе читателя, и тогда от книги оторваться будет просто невозможно.

Слог Марины Галиной — восхитительный, очень осязаемый и чувственный. Затейливые слова, узкоспециализированная лексика, просторечья и ругательства — всего будто бы в точно отмеренных пропорциях, все так, чтобы наслаждаться чтением, чтобы хотеть читать книгу полушепотом.

Сколько слоев и смыслов в этой истории? Не имею понятия.

Где кончается Город и начинаются автохтоны? Не имею понятия.

Магия, мистика, игры или сумасшествие? Не имею понятия.

Знаю лишь только то, во что я хочу верить, и это — единственная правда.

Эксперимент. Читательский.

Суть — читаю книгу и выжидаю месяц-два, не пишу отзыва и не делаю при чтении заметок «на память».

Не читаю чужие отзывы-рецензии на книгу.

Вообще ничего о книге нигде не читаю и ни с кем книгу ни в реале, ни в виртуальном пространстве не обсуждаю.

В результате: очень хорошо помню своё состояние во время чтения — роман нравился, события казались интересными, немного странными, запутанными, слегка отдающими магиреалистической детективщиной.

Имена героев «уплыли» сразу — но тут могут сказываться несколько факторов: много читаю вообще; книга не настолько сильно зацепила, чтобы герои «врезались» в память; просто нюансы собственной памяти...

Из аллюзий чётко закрепился некий весьма условный параллелизм с повестью Столярова «Мечта Пандоры» (опубл. «Меньше — больше. Сборник фантастики») — хотя у Столярова сама идея фантдопущения для меня выражена сильнее и сам событийный ряд привлекательнее.

Вкусовой остаток: книгу вряд ли буду перечитывать, но творчество Галиной по-прежнему интересно.

PS А отзыв-рецензию всё-таки проще и правильней писать сразу, на свежую голову :-)

Всегда нравился язык Галиной, её миры, заманчивые и завораживающие. Но всегда не нравилось, что знаковые её книги неровные, как будто автор устает держать высокий уровень, заданный при старте, сдувается и еле-еле доползает до финала. Это было в «Медведках», это же вижу и в «Автохтонах». На мой взгляд, шикарная атмосфера города (также как и в «Медведках»), его мифология, загадочные первые знакомцы-аборигены впоследствии начинают тускнеть, заданный на первых страницах уровень просто не выдерживается уже к середине книги, смыслы расползаются, авансы растрачиваются, острые и яркие черты начинают размываться и ближе к финалу впечатление от происходящего начинает съёживаться. Еще по инерции на начальном импульсе интереса книга дочитывается, но праздника в душе не остаётся. Первичный Орм (в моэрсовском смысле) теряется и чувствуешь себя обманутым своими же надеждами. 

Конечно, в книге есть и цельные линии, не распадающиеся во всё время движения повествования. Это и вневременная мифология города и его героев, линия спектакля и мелодии сфер и т.д. Но цельного рисунка, гармоничного переплетения  этих линий не наблюдается, поэтому, на мой взгляд, и все полотно книги не такое яркое и насыщенное, как некоторые его фрагменты.

Эдакая помесь Фрая с Пелевиным, присыпанная Гейманом, с невероятно живым языком, национальным колоритом, и сумбурным сюжетом, во все перипетии которого вникнуть получается не сразу, да и не до конца.

«Автохтоны» — если с греческого — аборигены. Вот и книга про таких вот аборигенов маленького города, аборигенов богемной тусовки. Эстетика хостелов и ресторанчиков, мистика зимних ночей и голубых чашек.

Очень странная книга. Я был в восторге.

Надежда на внешний «переключатель судьбы»

Родовая черта нашей фантастики (или в более мягком варианте – магического реализма) – это неумение выстраивать непротиворечивые, цельные миры.

Достаточно вспомнить, например, «Пересмешника» Пехова, где одна из влиятельных аристократических фракций хочет воскресить дух старого князя, хотя, хорошо известно, что дух этот неуправляем и крушит все без разбора. На резонный вопрос: «А вы не боитесь, что и вам достанется?», следует великолепный ответ: «А он нас не тронет». «Почему?» — «А потому, что мы хорошие».

Финиш.

***

Мария Галина в своих «Автохтонах» не избежала тех же ошибок. Мир романа полон противоречий и рассыпается прямо на глазах. Единственное, что его спасает – прекрасный язык и приличный бэкграунд автора.

Суть повествования умещается, буквально, в одной строке – попытка «переиграть» судьбу.

Жил-был сотрудник литературного архива, прекрасно осознававший свою полную ненужность в лихие 90-е. С женой и сыном-подростком. И тут к нему попадает письмо с рукописью о постановке в 20-х годах прошлого столетия в пограничном с Польшей городке мини-оперы «Смерть Петрония». Он хватается за этот шанс, отправляясь на западную оконечность России, и пропадает. В результате, сын, который так и не обустроился в этой жизни – не поступил в институт, сменил кучу занятий, в том числе и криминальных, постепенно осознает, что виновником всех его бед является тот, кто прислал отцу рукопись, и, по всей видимости, убил его из-за денег, которые тот вез с собой для выкупа архива. И вот, новоявленный «мститель» появляется в провинциальном приграничье с надеждой покарать убийцу и наконец-то открыть лучшую «дверь судьбы».

***

Идея, в общем-то, интересная, и ее вполне можно развернуть в небольшую повесть. Но у нас же из всего стремятся сделать роман. И тут начинается всякая чертовщина – с намеками на оборотней, вампиров, вечно живущих Агасферов, сильфов и прочую «нечисть». Не забыты даже инопланетяне и реальная, а не воображаемая «музыка сфер».

И становится как-то неудобно за автора, который явно старается соответствовать высоким стандартам великих предшественников, но у него ничего не получается.

Но хотелось бы, не просто констатировать факт, а попытаться понять, в чем же, все-таки, дело? Ведь все предпосылки для создания, если не шедевра, то вполне добротного романа, явно имеются. И ответ, на мой взгляд, лежит в разделе «Благодарности», который теперь сопровождает чуть ли не каждую западную книгу.

Не поленился и сосчитал, сколько человек, помимо автора, участвует в создании рукописи. Получается — от двадцати до пятидесяти. Во-первых, это множество профессиональных консультантов по темам, затрагиваемым в тексте. Во-вторых, альфа- и бета-ридеры, читающие роман до публикации и моделирующие взгляд на него «со стороны». В-третьих, это литературные агенты и редакторы, в функционал которых входит обсуждение и сопровождение текста от момента зарождения идеи до сдачи в печать.

Если бы «Автохтоны» Галиной прошли все эти стадии, то представленный публике текст сгодился бы лишь на первый черновой вариант, а свет увидела четвертая или пятая его редакция.

***

И, в общем-то, от осознания того факта, что наша литература – это творения одиночек, со всеми неизбежными издержками, становится грустно. Объединить наших писателей хотя бы в «Сообщество по изучению мифологии» кажется невыполнимой задачей. А ведь, именно, благодаря такому «Сообществу…» мы имеем «Хроники Нарнии» и «Властелина колец».

***

Вердикт. Не худший образец современной русской литературы.

Цитаты:

==========

– Веселятся всегда вместе, вы заметили? – Нищий проводил взглядом коляску. – Одному веселиться никак не получается, хоть узлом завяжись. Это горюют в одиночку, а чтобы веселиться, обязательно нужна компания. Чем больше, тем лучше. Это потому, что веселье – неестественное для человека состояние. Всегда нужен кто-то еще, кто-то, кто как бы подтверждал – да, весело. Очень весело, мол, зашибись, как весело. А так, останешься с собой один на один, посмотришь – ведь ни хрена не весело…

==========

Консультант – это человек, который соглашается делать за деньги то, что в свободное время с удовольствием делает бесплатно.

==========

перспектива сводила на клин параллельные ряды черных деревьев.

==========

– Послушайте, может, вас интересует масонство? Масонские знаки? Символика? У нас очень богатая история масонства.

– Нет, спасибо. Ваши масоны – по-моему, просто шуты.

– Зря вы так. Это они для отвода глаз, а на самом деле очень влиятельны, очень. Ну, вы же читали! Умберто Эко, кого там еще…

– Читал. Не надо путать жизнь и литературу.

– А как вы их растащите? – печально спросил человек-цыпленок.

==========

– Может, кто-то и успел уехать, но никто почти не успевал. Всегда кажется, есть еще время. Завтра. Послезавтра. На следующей неделе. Как же так – уехать? Ведь все так налажено. Любимая кондитерская. Кофейня. Клиенты, дом. Что, все бросить и уехать? А мамин буфет? А сервиз, который на свадьбу? А кошка? Кому оставить кошку? – Кошку… конечно. – Когда пришли немцы, – сказал цыпленок, – было то же самое. Как – уезжать? Куда, зачем? Нас там никто не ждет. Не может быть, чтобы это безумие длилось долго. Это совсем скоро закончится, вот увидите. И потом, а как же моя клиника? А моя сапожная мастерская? А мои книги? Мальчик только-только пошел в ешиву… А мамин сервиз? А серебро? А, в конце концов, кошка? – Кошка, – повторил он, – да.

==========

– Прошу прощенья, а… вы еврей?

– На работе – еврей.

==========

– А правду – побоку?

– Если бы вы писали кандидатскую о местном партизанском движении, то с определением слова «правда» у вас наверняка бы возникли трудности.

– Правда – это факты.

– Правда? В смысле – в самом деле? Факты – это то, что рассказывают о фактах люди, а люди, знаете ли…

==========

– Знаете, ложь – это очень интересная штука, – сказал он, – ложь – это и есть человек. Его надежды, его страхи, его амбиции. Тогда как правда – это просто правда.

==========

Экскурсоводы назойливей проституток.

==========

– Знаете, как люди думают, что если у них будут деньги, то все будет хорошо. – А на самом деле нет, – сказал он скучно. Банальная истина. Впрочем, как все банальные истины, безусловно верная.

– Да, – согласился Маринин муж, – верная, как все банальные истины. Включая и ту истину, что банальные истины верны.

Книга интересная

Если автор ставила задачу написать постмодернистский текст, то у неё получилось и вероятно именно этим следует объяснить те негативные отзывы, которые доступны