Аркадий и Борис Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»

Книжку эту мне подарили на Новый 2000 год. Любовь к ней я впитал от мамы, а мама рассказывала, что «Понедельник...» входил в число любимых книг и у её мамы. Такое вот «наследственное» произведение. Оказавшее немалое влияние на жизнь. Так, я в возрасте 9 лет впитал, что программисты — это люди, которые занимаются по утрам йогой, а на работе — магией. И проникся уважением к этой профессии.

Книга эта заложила основы юмористической фантастики, и доселе я не видел столь же удачного выступления русскоязычных авторов в этом жанре. Ибо, кроме собственно юмора и фантастики, в книге поднимаются вопросы нравственные и философские. В каждой из трёх частей имеется специфическое явление, вокруг которого возникает сюжетная Суета.

К читателю обращена и сценка, где главный герой пытается практиковать материализацию предметов. Описанное напоминает картину Гойи «Сон разума рождает чудовищ» и подсказывает, что отсутствие собранности ума и неполное знание о сути вещей ведут к вредным и разрушительным последствиям. Потому-то славный институт НИИЧАВО располагается не в центре Москвы, а в глухой русской провинции, где перетекание быта в сказку не нарушает социальной среды слишком сильно и, к примеру, провоз Змея Горыныча по улице относительно безопасен, а «баба-яга» платит членские взносы.

Однако же, когда это милое и доброе, отдающее духом советской киносказки произведение попытались экранизировать, получилось очень плохо и бездушно. Видимо, где-то вмешался Выбегалло, который в НИИЧАВО является наиболее известной в СМИ персоной.

Соприкосновение с «жестоким миром» в этой сказке возможно лишь в «описываемом будущем», посредством некоторой Железной Стены. За которой все ваши пять чувств будут травмированы одновременно. Описываемое будущее наступило, товарищи, и мы, кажется, ненароком забрели за эту стену. А «описываемое настоящее» при этом авторы упомянули совсем уж осторожно: ведь, как сказал в самом конце мудрый директор, каждый наш поступок творит один из вариантов будущего...

Сегодня сюжетом, в котором совмещены обыденная действительность и сказочная реальность уже никого не удивишь. Но тогда, в 60-е, эта повесть была чудесным подарком свыше. Сказки мы, ребята по 14-16 лет, уже давно переросли, но так хотелось фантастики не только о свершениях на Земле и в космосе, но еще и о чем-нибудь волшебном, только для взрослых. И тут....

Да, книга была заточена под то удивительное время: понедельник начинается в субботу, шерсть на ушах, лучшее развлечение — опять же работа. И это тогда воспринималось читателями как должное. Хотя сегодня, возможно, кого-нибудь это и удивит, и даже рассмешит.

Но и сейчас, в наше время, повесть читается великолепно: увлекательное действие, отличные стиль и язык братьев, а уж юмор и типажи.... Причем, естественно, наиболее удачные типажи получились у «не самых положительных героев». Как можно не восхищаться Модестом Матвеевичем Камноедовым с его «Вы это прекратите!», или Амвросием Амбруазовичем Выбегаллой (и его копией, удовлетворенной желудочно) с их «Си ву пле» и «Это, значит...», или Мерлиным, рассказывающим историю о том как они путешествовали с председателем Соловецкого райсовета товарищем Переяславльским.... Ну, а сколько в повести пусть мелких, но таких остроумных и оригинальных находок: дубли, путешествие в «книжное» будущее, Янус Полуэктович Невструев — 2 экземпляра. Или вот: джин в бутыли, пытающийся протереть ладошкой стекло, запыленное снаружи — картинка так и стоит перед глазами.

Да, в общем-то, что тут говорить — вся эта повесть просто кладезь оригинального, остроумного и веселого, давно уже раздерганная на цитаты и уже после первого прочтения остающаяся с тобой на всю жизнь.

Рецензия skein и массовая положительная реакция на неё со стороны современных российских любителей фантастики меня искренне обрадовали. Значит, «Понедельник начинается в субботу» ещё не стал литературным памятником, музейным экспонатом, если вызывает такую бурную реакцию. Значит, «Понедельник» всё ещё живая книга! Это здорово!

Конечно, сама рецензия состоит из сплошных передёргиваний. Например, Кристобаля Хунту там называют «недобитым сталинистом»... кстати, почему «недобитый»? кто это в СССР бил сталинистов?.. Однако, простите, какой сталинист станет на себе ставить рискованные эксперименты? Сталинские щекастые бодрячки во френчах предпочитали ставить эксперименты на заключенных, не на себе. Кристобаль Хунта скорее вызывает ассоциации с ненавидимыми сталинистами и путинистами «комиссарами в пыльных шлемах», бескорыстными рыцарями революции, не щадившими себя и других, сжигавшими настоящее ради будущего... Сталинисты таких, как Кристобаль Хунта, уничтожили под корень, причём не в 1937 году, а раньше. Но если так написать, не получится эффект, нужный уважаемому skein. Поэтому он предпочитает слегка отклониться от истины.

Но это пустяки на фоне претензий, предъявленных Привалову, Корнееву и Амперяну. Вот ради того, чтобы их по стенке размазать, рецензия и писалась.

Позиция уважаемого skein — это взгляд на героев «Понедельника» с точки зрения профессора Выбагалло и товарища Камноедова. Прекрасна лексика уважаемого skein: «непыльная работа», «хорошо оплачиваемая»... «Устроились там в своих НИИ, понимаешь, разлагают молекулы на атомы, покеда разлагается картофель на полях... Интелигенты хреновы. Не желают цемент на Днепрогессе месить или лес на Колыме валить, прицепились к свомм телескопчикам, сидят на народной шее... а ты вот добейся… пятнадцать поросят, понимаешь, добейся, вот это работа!» Но даже такие пассажи уважаемого рецензента — пустяки. Главное — дальше, в злорадном описании печальной и жалкой судьбы героев повести Стругацких, с таким оптимизмом смотревших в будущее.

Любому понятно, что обвинять Ойру-Ойру, Кореева и Привалова в том, что НИИЧАВО 1961 года превратился в НИУИНУ 1981 года, это всё равно, что обвинять солдат гарнизона Брестской крепости в том, что гитлеровские войска дошли до Москвы. Такое обвинение просто — подлость.

И, повторюсь, я рад, что книга до сих вызывает желание проявлять по отношению к ней свою истинную сущность.

Пока это так, есть надежда, что вернутся времена весёлого творческого труда не ради хлеба насущного, а ради счастья всех людей на Земле.

«В этой повести, как нигде, воплотился дух 60-х» — наверное, самая банальная фраза, которую можно сказать о «Понедельнике». Но она глубже, чем кажется. Потому что в книге воплотился действительно в е с ь дух 60-х. Не только свет, дружба, любовь, творчество, которые бросаются в глаза, но и все те незаметные чревоточинки, внутренняя гниль, благодаря которым радостные 60-е, время космоса и больших надежд, как-то незаметно перешли в сытое болото застоя с последующей деградацией и разрушением.

Что мы вообще может сказать о поколении 60-х? Наверное, первая ассоциации – Космос. Люди, впервые покинувшее земную колыбель, люди, создавшие брэдбериевское «ракетное лето». А вот и нет! Шестидесятники по возрасту не годились в Главные Конструкторы, в лучшим случае – в младшие помощники. Запускали ракеты и атомные реакторы королёвы и курчатовы, люди совсем иной эпохи. Те, чьи старшие братья гибли на фронтах Гражданской, те, что в 30-е, работая на разрыв жил, в немыслимые сроки создали новую промышленность, те, что выиграли самую страшную войну в истории человечества. Люди из стали, с дублёной кожей. Прошедшие войну и лагеря, видевшие голод и смерть. И очень не хотевшие, чтобы всё это перенесли их дети. Этот момент хорошо показан в другом культовом произведении эпохи – фильме «Добро пожаловать или Посторонним ход воспрещён». Немолодой директор пионерлагеря, вроде как главный отрицательный персонаж фильма, рассказывает пионерам, как им повезло. Вот ему в детстве приходилось жить в палатке, самому еду готовить. А у них – светлые корпуса, обслуживающий персонал. Кормят, развлекают, носик вытирают. В вату заворачивают. И выросло новое поколение. Сытое, непуганое, образованное, воспитанное. Чуть инфантильное и конформистское. И пришло работать в НИИЧАВО.

В НИИЧАВО кипит работа. Молодые учёные горят энтузиазмом и фонтанируют идеями. Они презирают тупых мещан с волосатыми ушами. Они готовы работать по ночам, праздникам и выходным. Тем более работа интересная, хорошо оплачиваемая и непыльная. Не мешки с цементом на Днепрогэсе ворочать. Только вот с результатами что-то странное. Нету результатов. «Хорошенькие девушки» и «славные ребята» из Отдела Линейного Счастья всё ищут своё Счастье. Но не находят. Корнеев бесконечно экспериментирует с диваном-транслятором. Ищут смысл жизни… Пытаются предсказывать и пророчить, но как-то не очень. Но р-работа идёт. Практически кипит. Статьи печатаются, диссертации защищаются. Как ни странно, единственные, кто чего-то действительно добиваются, это не молодые энтузиасты, а «старичьё». Янус Полуэктович, Кристобаль Хозевич… Тот самый, что держит в кабинете чучело лично выпотрошенного врага. Бывший нкведе… виноват, инквизитор. Сталинист недобитый. А молодые и за пределами науки проявляют удивительную беззубость. Ничтожный Выбегалло воспринимается как стихийное бедствие непреодолимой силы. Всё, что могут товарищи акадэмики – грозно шевелить бровями и остроумно язвить… лучше на кухне, чтобы Выбегалло, не дай бог, не услышало. Хорошо, что есть «старичьё», за которое можно спрятаться. Полуграмотный Камноедов гоняет гениев в хвост и гриву. Что поделать, система она такая. Зловещая и непреодолимая до последнего винтика, включая завхозов и уборщиц. Что с «шестидесятниками» будет дальше? Собственно, Стругацкие и об этом написали в поздних вещах. Например, в «За миллиард лет до конца света». Постаревшие приваловы и корнеевы сидят на кухне в хорошо обставленной (югославская стенка, чешский сервиз, всё как у людей) квартирке, пьют коньячок, закусывают и трындят о бабах. И никаких субботних понедельников. Система-с заела, всё она, проклятая. Грустная книга, на самом деле, если брать её в контексте послезнания, и намного более глубокая, чем казалось самим братьям.

…А можно плюнуть на весь этот анализ и просто наслаждаться ладно скроенной, написанной хорошим, афористичным почти до ильфпетровского языком (боже, как я соскучился по хорошему языку!) книгой, погружаясь в атмосферу тех лет, когда всё плохое (кроме отдельных недостатков) было в прошлом, завтра было безоблачным, до Луны был шаг, до Марса два, а до Светлого Будущего всего двадцать лет.

Замечательная повесть, культовая книга интеллигенции времён моего детства, превратилась в литературный памятник.

Увы, это так. Людям, родившимся после 1975 года, она не может быть понятна в принципе, а многих, к тому же, ещё и раздражает.

«Понедельник начинается в субботу» — книга о людях начала шестидесятых годов, опьянённых «глотком свободы», уверенных, что «бывает всё на свете хорошо», что «на Марсе будут яблони цвести», а в каждом доме будет подключение к «линии доставки» продуктов и вещей — чтобы не тратить драгоценное время на хождение по магазинам, а всецело отдаваться творчеству.

Стругацкие в метафорической форме изобразили переход от современного им хрущёвского построения «социализма с человеческим лицом» к коммунизму, который предполагался уже через поколение — когда подрастут дети, первое незапуганное советское поколение. Когда повесть писалась, она была не такой уж фантастической, и Стругацкие с наслаждением насыщали её множеством реалистических деталей. Например, описание райцентра Соловца, с болгарским фильм, уже сошедшим с экранов больших городов, с позавчерашней «Правдой» в киоске и с пушкой 18 века, врытой на перекрёстке вверх дулом, это описание фотографически точно. Уже в середине 70-х годов, спустя пятнадцать лет после опубликования повести, на меня в таких городках накатывало ощущение дежа-вю — всё было в точности таким, как у Стругацких, вплоть до суровых старух на лавочках и переулков, заросших лопухом и крапивой.

«Понедельник начинается в субботу» — прекрасная повесть, точно уловившая атмосферу своего времени. В советском кино аналогом «Понедельника» может быть новелла «Наваждение» из «Операции Ы» Леонида Гайдая — такой же восторг от ощущения безграничных возможностей и стремительного полёта в будущее.

Но... Уже в момент публикации повести реальность вокруг неё начала меняться. Пришлось убирать из текста Президента Академии Наук СССР Келдыша, выбрасывать наиболее ехидные шуточки в адрес сталинистов и националистов, вообще, всячески притормаживать. Хрущева убрали, в СССР воцарился «красивый молдаванин» Леонид Брежнев, которому на «постороение коммунизма» было нас..ть с высокой горки, и Стругацким пришлось писать продолжение «Понедельника» — «Сказку о Тройке», в которой заметно побледневшие энтузиасты сталкиваются с сталинизмом, который, оказывается, никуда не уходил, а пережидал в сторонке, с характерным прищуром покуривая «Герцеговину-Флор».

Когда в середине 60-х, уже в золотые брежневские времена, на ТВ экранизировали «Понедельник», Стругацкие пришли в ярость — их любимых героев-идеалистов превратили в довольно практичных хамов, способных приспособиться к любой ситуации. Но настоящий позор был впереди — «Сказка о Тройке» оказалась слишком радикальной для новых времён, её пришлось переписывать практически полностью, но и переписанный, ухудшенный и оглупённый вариант оказался неприемлем для новых времён — журнал со «Сказкой» изымали из библиотек по распроряжению «товарищей камноедовых». Но и это был ещё не финал — в начале 80-х был поставлен совершенно провальный, тупой фильм с отвратительно играющими актёрами, фильм «по мотивам» повести Стругацких, в котором вообще ни следа не осталось от социального оптимизма и интеллектуального веселья. НИИЧАВО преобразился в НУИНУ, в стоящее посреди занеженной пустыми безликое казённое здание, по коридорам которого шмыгала юркая нечисть, а наукой не пахло вовсе. При этом, институтом НУИНУ руководила дама, являвшаяся интеллектуальным двойником профессора Выбегалло. А что? Вполне реалистическое изображение советского НИИ, трансформировавшегося из исследовательного института в контору для обтяпывания личных делишек.

Но даже тогда всё же кое у кого оставалась память о том, какими были времена «Понедельника». Поэтому в 90-е было предпринято «комментирование» этой повести силами новых русских неонацистов, типа Переслегина. Заодно самым одиозным новым российским фантастам было предложено плюнуть в повесть в серии антологии «Времена Учеников». Ну чтож, кое-кто и в самом деле плюнул.

На этом живая жизнь повести «Понедельник начинается в субботу» была закончена. «Понедельник» у нового поколения почти в обязательном порядке вызывает непонимание, раздражение и отторжение. Психологически это понятно. Ведь два последних поколения россиян на фоне героев «Понедельника» выглядят подлецами и интеллектуальными ничтожествами.

По сути, Стругацкие в своей повести блистательно высмеяли как раз тот идеал, к которому стремится современный россиянин. Может ли современный читатель простить Стругацким насмешни над ним, прекрасным и гордым, вставшим с колен, дотянувшемся до всех материальных ценностей, свернувшим пространство и попытавшемся остановить время? Да ни в жизнь! Для обычного российского читателя это слишком обидно. Поэтому, если он и читает «Понедельник», то, исключительно как «сказку». Ему неинтересно и неприятно читать эту повесть, она раздражает.

Можете кидать в меня камнями, но за повесть ставлю оценку 5. Не понравилась абсолютно! Авторы вполне закономерно назвали части повести суетой. Я бы все вместе назвал галиматьёй. Нет, я улавливаю иронию и самоиронию авторов, всякие там аллегории, оценил юмор и легкость повествования. Но в книге нет самого, по моему мнению, главного — сюжета! Поэтому написано хорошо, но о чем? для чего?

Еще к плюсам могу отнести то, что совершенно не чувствуется возраст повести. Возможно, это заслуга жанра: все-таки это больше сказка, чем фантастика, а сказки не стареют...

В полночь воскресения не начнется понедельник, а начнется суббота, но только в том случае, если вы «контрамот» и понимаете истинную причину падения Тунгусского метеорита. И никакие легенды о Тесле, о том, что именно он виновен в этой катастрофе, не помогут, потому как только Стругацкие могут это объяснить, при этом лаконично и тонко шутя, обведя вокруг пальца ваше разыгравшееся не на шутку воображение. И если вы не понимаете, что я только что написал, добро пожаловать в НИИЧаВо.

Перед нами представитель тонкой сатиры, причем настолько тонкой, что сквозь прозрачность общей канвы, прослеживается действительно интересный сюжет, причем настолько фантастичный и лихо закрученный вокруг колоритных персонажей и атмосферного сеттинга, что читая, можно просто раствориться среди стен института Чародейства и Волшебства и абсолютно спокойно там остаться, наблюдая за плодотворной работой ученых и академиков, вдыхая воздух прогресса, ощущая на себе мощную волну полета научной мысли, которая может привести к неимоверным и безумным открытиям, а так же объяснить многие загадки природы, начиная от тайны Тунгусского метеорита, заканчивая гипотезой Пуанкаре.

Данное произведение определенно понравится ГИКам, изобретателям, программистам (да и плевать, что Саша Привалов — это такой оператор ПК), всем, кто хоть раз в жизни испытывал подобные чувства, когда собственная работа, собственные успехи и результаты могут приносить действительно наслаждение и удовлетворение. Это, можно сказать, еще одна трактовка смысла романа, заключенная в его названии. Контенгент работников института, описанный авторами, представляет из себя сообщество блестящих умов и изобретателей, ученых или просто уникумов, которые каждый день неустанно трудятся и самое главное — им это нравится и приносит огромное удовольствие. А у всех, кто ленится или устает, испытывает негативные чувства, начинают расти волосы из ушей. Это такая метка дьявола, ну или клеймо Буратино. Но то, что показали Стругацкие, то на что они намекнули, говорит само за себя. И каждый и нас может оказаться работником такого института Чародейства и Волшебства, если сам сможет испытывать кайф от того, чем будет заниматься, тогда он забудет об усталости, малой зарплате, суровом начальстве и сокращенном обеденном перерыве. И это действительно революционная идея, которая актуальна до сих пор, которая по сути может быть достижима каждым ради собственного счастья и комфорта, но не может быть достижима нашим обществом в целом ради общего блага. Ну или можно бороться с ветряными мельницами и стать очередным Выбегалло, а таких среди нас великое множество, и зачастую именно они навязывают свою правду, делая из нас скупых потребителей — «кадавров», которым всегда мало, которые не ради идеи, а ради денег и богатства..

Все три истории проходят в каком-то альтернативном варианте нашей реальности, в таком месте, где уже устали удивляться чудесам, а сами эти чудеса имеют, что самое главное, научное обоснование, а сама материя и пространство-время давно уже перешло с человеком на «ты». И среди всей этой волшебной вакханалии начинает своё повествование главный герой, который постепенно занимает свое место в этом мире. Он так же мало чему удивляется и зачастую во многом не всегда в теме. И тогда на первый план все равно выходит именно бекграунд и персонажи, во многом сюжет, который в зависимости от истории всегда разный и неповторимый. Если в первой истории — это знакомство с миром и с его уникальностью, пропитанное сатирой и шутками народного фольклора, то следующие две — это хроники событий самого НИИЧАВО. И именно в них можно проследить глубокую мораль, о которой я высказался выше. Ну и конечно же третья история, которая уникальна сама по себе — этакая вещь в себе, которая раскрывает секреты самого мира, «пасхалка» которого, опять таки, прячется в названии произведения.

Это блестящая работа мэтров фатастики, сделанная о души и играючи: с нашим чувством юмора, с нашим воображением и желаниями, с нашим пониманием и переосмыслением окружающей действительности. Это шедевр русской фантастики, который во многом повлиял на всю околофантастическую литературу. Отсюда во многом черпал для своих «Дозоров» Лукъяненко, а так же написал что-то типа продолжения. Так или иначе шедевр не мог не получится именно таким. 10 из 10.

История прочтения.

Я прочитал «Понедельник начинается в субботу» раньше других книг АБС. Вернее, начал читать раньше других произведений. Только читал я «Понедельник» частями: сначала 1-ю часть «Суета вокруг дивана» в молодогвардейском выпуске Фантастики за 1964 г., потом 1-ю главу второй части «Суета сует» в «Искателе» (уж не помню, за какой год и какой номер), а уже потом-потом — полностью. Так что чтение «Понедельника» растянулось на несколько лет.

«Понедельник» — это полный блеск, великолепие, фонтан остроумия и выдумки. И даже как девиз на некоторых форумах я взял оттуда: «Нужны ли мы нам?» Помните, такая табличка висела на двери в лабораторию Кристобаля Хунты.

Но, как заканчивается каждая часть ПНС, это уже совсем другая история...

Светлая книга. Смешная и очень добрая Сказка написанная молодыми советскими интеллектуалами для себя и своих друзей. Да представьте, Братья Стругацкие в свои 40 мыслили намного ярче и позитивнее, чем наши современники в 25 лет.

Читая «Понедельник…» чувствуешь свежий ветер 60х годов XX века. Запах весенней оттепели в СССР. Кто помнит «Коллеги» Аксенова или «Я шагаю по Москве» фильм снятый Данелия по сценарию Геннадия Шпаликова, поймет, о чем я говорю.

Тогда мир, действительно воспринималась большинством молодежи именно так, как его воспринимает Сашка Привалов. Весело, на кураже. Многое по плечу героям повести Стругацких, нет преград для открытий и невероятных гипотез. До утра не утихают споры, творятся чудеса и нет границ фантазии…

Я верю, что сегодня, в среде студентов и мэнэсов есть и Ойра-Ойра и юный Невструев иСаша Привалов (и то, что главный герой программер звучит архи современно).

Как сатирический памфлет, книга тоже весьма актуальна сегодня.

Чего в ней нет?

Чернухи. Даже намека.

Вся чернуха осталась за «…Железной Стеной»

Больше полугода уже, как умер Борис Натанович, а в голове, как камешек в ботинке, болтается какая-то полумысль-полуощущение, которое можно перевести примерно так: соберись, тряпка, отложи уже в строну Бруно и Фулканелли и проведи, наконец, ревизию оснований своего мышления.

Вот я дико извиняюсь за такое выражение, но проще не получается. На самом деле не сложно, сейчас объясню. Это как бы аксиоматика, на которой мы строим весь свой процесс познания, реакции и действия. Параллельные прямые не пересекаются, это тоже аксиома из школьной геометрии, но вот зачем нам надо это знать? Зачем нам вообще знать что-то, кроме курса валют и тысячи и одного способа манипуляций по Карнеги? Аксиома ценности знания, ценности познавательного процесса, как самого прекрасного, что нам дано в ощущении, — та искра, которая заводит весь мотор активного мышления; ПНС рассыпал эти искры вокруг себя в изобилии.

Конечно, сапиенсы мыслили и предавались познанию и до и вне чтения Стругацких; тот, кто изобрел колесо и стал наблюдать за движением звезд, тоже их не читал. Но у каждого из нас существует свой момент включения, своя точка невозврата, пройдя которую, мы уже никогда не становимся такими, как раньше.

Боюсь говорить за других, — хотя точно знаю, что многие и многие разделяют со мной это переживание – но моя первая точка невозврата, главная и незабываемая – это «Понедельник начинается в субботу».

Сколько раз мы его перечитывали в детстве, сколько раз в студенчестве, потом вместе с собственными детьми – моя дочь сплошь и рядом говорит цитатами оттуда, — но только сейчас осознаю в кристальной ясности, что всю свою жизнь правлю по ПНС, что все мои ценности вырастают оттуда.

- Работать интереснее, чем развлекаться

- Можно быть антропоцентристом и гордиться этим

- Решать имеет смысл только нерешаемые задачи

- Чрезмерно заботясь о материальном, человек деградирует в полуживотное

Вообще-то список можно продолжить, но хватит этих четырех китов, что определили мою жизнь раз и навсегда. Я всегда думала, что мне невероятно повезло в жизни и что я очень счастливый человек, но вот теперь вижу, что не в счастье дело, а в удачно выбранных основаниях.

Занимаясь историей мысли, — и отвлекаясь попутно на самые восхитительные в своей нетривиальности работы – я искала до тех пор, пока не нашла школу, отвечающую всем четырем аксиоматическим для меня критериям из ПНС. Сама удивилась, но это оказалась кембриджская школа неоплатонизма, — более того, именно из нее вырастает весь сегодняшний европейский мир. То есть рамки того течения несколько шире, чем только Кембмридж 17 века и только возрожденческий неоплатонизм (единственная в старой Европе философия знания, ставящая человека в центр онтологии), но не буду сейчас отвлекаться на дополнительные имена и направления, — так или иначе, оптика, заданная ПНС, дала стимул к такой работе, которая неизбежно делает жизнь осмысленной. Нисколько не сомневаюсь, что с этим стимулом и в такой проекции можно заниматься тысячью разных дел; главное, целостность основания и энтузиазм гарантированы всегда.

Мы все понимаем, что когда наше поколение, воспитанное на таких идеалах, столкнулось с удушающей нас идеей рынка и потребления, нам оказалось довольно-таки сложно сохранять себе верность. И что? И ничего, выросло новое поколение, не напуганное собственной неприспособленностью, но возвращающееся к той же схеме, в которой работать интереснее, чем развлекаться, человек – мера всех вещей, а потребление не может сделать кадавров из тех, кто кадавром быть не хочет.

Потрясающе интересно наблюдать, как идеал клерка и менеджера тает в своей значимости, и люди с чистыми, ни разу не бритыми ушами потихоньку опять начинают объединяться, чтобы вернуться к тому, на чем мы были прерваны.

Мне трудно сказать, как бы эти процессы проходили внутри нас, если бы ПНС не стало своеобразным законом, каноном и внутренней конституцией нашей группы (даже считая, что не все одинаково любят эту вещь, настроение, сформированное ею, передавалось, как вирус в определенном кругу). И тем не менее – чем больше я наблюдаю, тем сильнее моя уверенность, что Понедельник сыграл свою роль в нашем становлении гораздо серьезнее, чем мы сами замечали.

Прямо как розенкрейцерские манифесты 1614 и 1617 годов, взорвавшие мозг современников новым подходом к науке – так и напишут потом, через несколько веков, исследователи: «Влияние творчества Стругацких на эволюционный скачок, которому мы обязаны нашим всем» ))

Но это уже будет совсем другая история.

«Понедельник начинается в субботу» — это эхо, далекое, раскатистое, медленно затихающее эхо юности. Это отзвук того безудержного, яркого, романтического, всепонимающего юношеского состояния души, когда все необычное, невозможное, выдуманное кажется реальным, возможным, где-то существующим – только руку протяни.

Эта книга поколения романтиков – для них она всегда будет в числе первых, любимых, непревзойденных, незаменимых. Даже сейчас, спустя более двадцати пяти лет после первого прочтения, она вызывает приятные романтические чувства. Светлая, яркая, будоражащая, полная юмора и ярких образов– она читается за один присест, без отрыва.

Здесь все перемешалось: молодые, голодные, полные энтузиазма научные работники, для которых понедельник начинается в субботу, а в новогоднюю ночь они вместо себя оставляют веселиться своих дублей, потому, что для них главное творчество и созидание; здесь рядом с компьютерами и автоклавами работают диваны-трансляторы и непонятная штука умклайдет; на ул.Лукоморье стоит изнакурнож, где хозяйничает Н.К.Горыныч, кот-баюн складывает свои вирши, а щука старается не попасться на рынок; здесь смешались люди, джинны, горе-подстрекатель Мерлин, вурдалак Альфред, чудные бриареи и т.д. Все перемешалось – знакомое и незнакомое, новое и давно известное, реальное и сказочное – этот взрывной микс, приправленный юмором, безоговорочно привлекает.

Эта книга — сатира очень высокой пробы, ее объектами становятся особенности человека, которые были, есть и будут: бюрократия, приспособленчество, невежество. Один демагог Выбегалло чего стоит со своими разглагольствованиями о совершенно счастливом человеке, а его кадавр – модель Идеального Потребителя, желающего всего, чего может, и могущего все, чего желает — воплощение того, что фантастика реальна.

Она реальна. Особенно это подчеркивают последние слова в книге, сказанные У-Янусом: «…не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый наш поступок творит какое-нибудь из них…»

Сейчас эта книга навевает немного грусти – это ностальгия по времени, где все легко, где все по плечу, ностальгия по вдохновению, вере друг в друга, где «один за всех и все за одного», но, все же, это именно то, что всегда в наших силах.

Я стар.

Не то что б Суперстар, а просто стар.

Давно хотел оставить именно свой отзыв на классику, но только когда увидел год выхода книги, понял, что стар. Я в 65 родился.

Знаете, я пытался читать Библию (несколько раз) и мне не понравились, косный язык, морализаторство. Просто не понравились. не мое это. (Пусть меня простят верующие). Не мое это.

Но это не значит что у меня нет ничего святого.

Я недавно, (совершенно случайно. Ну, как случайно. просто открыл и перечитал. Как у Высоцкого: «...открою кодекс на любой странице — и, не могу, читаю до конца»». ) перечитал ПНС.

Первое, что меня удивило: программист в 65 говорил как современный сисадмин. Ну, нет у меня ни малейшего отторжения!

Второе, люди были другие. Представьте современный роман. ГГ берет попутчиков с оружием и НЕ УБИВАЕТ их вместе с близрасположенным микрорайоном!!! Мне правда не хватает искренности и чистоты тех времен. (хотя наверно больше литературы тех времен.

И третье. Есть во мне что-то хорошее, как и во всех читателях великой литературы. Не может не быть. Это вложено в меня такой Литературой. Я смогу вынуть это из себя. Я не смогу, чтоб кто-то ушел от меня обиженным. В этом мое отношение к святому.

Что за книга! Чудо-расчудесное, а не черные буковки на белой бумаге!

Первая моя книга Стругацких, прочитанная в 10 (!) лет. Самое странное, что в столь нежном возрасте она мне понравилась! Потом уже перечитала в 19 и была удивлена: ну что, скажите на милость мог понять в ней ребенок?! А вот поди ж ты, углядела что-то интересное. Хотя, скорее всего увлекла сказочная сторона сюжета (ах, кот Василий!:lol:), а не глубокие, даже глубочайшие мысли, облеченные авторами в оболочку «сказки». Но сознательное прочтение книги отнесу все-таки к 19, а не к 10. До сих пор помню, как сползала под стол, зажимая рот, чтобы не ржать как лошадь (предполагалось, что я готовлюсь к экзамену:blush:)

Выдержала, выдержала эта книга проверку временем, более того, актуальна именно сейчас как никогда раньше. Сколько таких Выбегалло-Петриков в российской науке? И не пытаются ли власти превратить народ в «кадавров, удовлетворенных желудочно» («Мы стали более лучше одеваться», ага!), сами при этом превращаясь в «кадавров, полностью удовлетворенных» (ждем-с, когда же они лопнут!)? Изъять бы им эту книгу из библиотек, плохому она учит: любить свою работу, стремиться не только к «вкусно жрать и сладко спать», но и к бескорыстному служению Науке (а физика или лирика — дело десятое)! Сейчас же в современной России министр образования заявляет, что математика — убивает креативность, а попы-мрокобесы проникают в школы — ждем введения Закона божия вместо физики-химии-математики?:snuffy:

Отзывы — не место для дискуссий, но... Uralov (:beer:), а может всё еще наладится, а? Как же хочется на это надеяться!

Все, кто когда-либо мучился бессонницей от азарта исследования, с нетерпением ожидая утра, чтобы приняться вновь за работу, кто проводил долгие часы в попытке решить задачу, вместо того, чтобы посмотреть ответ в конце учебника — любят «Понедельник».

Его любят все те, кто, не рассчитывая на материальные блага или вознаграждение, принимался за работу из-за жгучего интереса и страстного любопытства, кто замирал от восторга, отыскав, после мучительных и долгих поисков и раздумий, тот единственно правильный ответ, идею, мазок на картине, рифму, слово.

Его любят все те, кого коснулась муза Творчества в любом его проявлении: будь то ученый, отыскивающий путь к новому открытию, кузнец, придумывающий рисунок для будущей ограды парка или повар, открывший для нас новые вкусовые сочетания в оригинальном рецепте.

«Понедельник» — сказка для них и о них. Добрая, ироничная, смешивающая самых разных героев новых и старых сказок и рассказов, объясняющая необъяснимое, и смеющаяся над обыденным. В этом калейдоскопе — Ученый кот соседствует с компьютерами, избушка на курьих ножках — с рассуждениями о телепортации, а чудеса идут бок о бок с наукой.

И здесь все понятно. Но, вот, скажите мне, какими провидцами надо было быть, чтобы написать про эксперимент бюрократа, карьериста и демагога Выбегайло по выведению кадавров? Кадавра полностью неудовлетворенного — вечно ноющего и недовольного, причитающего и больного всеми болезнями мира, кадавра вечно жрущего и пьющего, и кадавра — идеального потребителя, жаждущего всего, до чего может дотянуться? Ведь предупреждали Стругацкие еще пятьдесят лет назад, что из этого получится, но не послушали, и теперь уже каждый может вспомнить свои встречи с потомками этой троицы.

>> sambainu | 2011-08-07 – [ -2 ] +

>> Бред... другими словами выразить моё отношение к произведению не получается. Псевдонаукообразные обороты, напрочь отсутствующий сюжет (о чём вообще вся эта история?), абсолютно никакого юмора (отсутствует как класс), просто КУЧА, в которую свалено и нагромождено всё что только авторы смогли придумать. Вообще не понимаю как ЭТО можно читать и откуда столько восторженных отзывов и высокий рейтинг. Оценку не ставлю, т.к. осилил только 2 первые истории.

----------------------------

:(

Думаю, все книги о науке в России ждёт такой печальный финал ( в лице отзыва г-на sambainu).

Я помню... мы мечтали быть учёными и космонавтами... и в нашем «снаряжении» бластеры были не более, чем защитой от динозавров и неведомых безмозглых чудищ. Мы плющили носы в стёклах цокольного этажа МИФИ, глядя, как юноши (в очках и без) щёлкали загадочными тумблерами и втыкали разноцветные провода в дырчатые панели АВМ...

Всё.

Снимите шляпы. Наука прекратила течение своё.

«В кучу всё свалено», «напрочь отсутствующий сюжет»....

И незачем возражать. «Город дураков» наступал-наступал — и наступил. Прямо нам, физикам-химикам-механикам-астрономам и лирикам на голову.

Я не хочу больше жить на этой планете (с)

Аркадий Натанович, надеюсь, что где-то там, в небесах, я приду к Вам, смущённый и краснеющий, брать автограф. И извинюсь, что побоялся познакомиться с Вами в 1988 году.

Прощай, увлечение наукой. Здравствуйте, китайские студенты! Быть может, кто-то адаптирует эту весёлую историю и для вас. Вы оцените.

P.S. Пол Андерсон в «Операции «Хаос» был наиболее близок к этому произведению (в литературе сюжеты гуляют, не ведая границ)... но это совсем другая история.