Аркадий и Борис Стругацкие «Трудно быть богом»

О хороших книгах можно писать много, потому что любая хорошая книга многослойна; она содержит в себе как бы несколько уровней смысла и вся прелесть художественного произведения как раз таки заключается в возможности трактовать содержимое по-разному. В любом хорошем произведении, неважно чего, живописи, музыки или литературы, каждый человек найдет что-то свое, почерпнет какой-то смысл, идею, нужную и важную. И чем лучше произведение, тем легче это сделать.

С творцами случаются озарения. И тогда на свет появляются удивительные, уникальные вещи, которые невозможно ни с чем сравнивать. Они универсальны, актуальны, непреходящи и востребованы спустя годы, десятилетия, и даже века. Таковы поэмы Шекспира и Пушкина, романы Уайльда и Лондона, рассказы Брэдбери и О’Генри. Хочется верить, таковы повести и романы братьев Стругацких, которые уже стали неотъемлемой частью русской литературы XX века. Их много, интересных и разных. Но одним из самых известных была, есть и остается повесть «Трудно быть богом».

О чем эта история? Она очень простая. До гениальности простая книга, до зубовного скрежета. В ней нет каких-то заумных разглагольствований о роде людском, сухой философии, натуралистических сцен насилия, но в ней очень точно показан конфликт, трагедия и драма. Формально повесть рассказывает о работе земного историка Антона на планете Арканар, где общество находится на уровне феодального строя. Богатые феодалы правят темным людом, кругом царит беззаконие и жестокость. Умных талантливых людей преследуют. Задача историка под псевдонимом дон Румата наблюдать за обществом и вылавливать симптомы будущих изменений. Искать будущих коперников и галилеев этого грязного неприветливого мира и помогать им выжить. Исполняя социальную роль, Румата наживет себе врагов, жаждущих расправы. Страна захлебывается в гражданской войне, куда вовлечены уже все, правые и виноватые, свои и чужие. Румате уже не выбраться из этого порочного круга обычными способами.

Повесть содержит несколько смысловых уровней.

Это повесть, впервые предвосхищающая идею прогрессорства. Институт экспериментальной истории Земли направляет на отсталые планеты своих сотрудников, практических историков, с тем чтобы они «вели» историческое развитие цивилизации, но не вмешивались в процессы без самой крайней необходимости. Научная этика Полдня в действии: даже обладая могуществом нельзя играть отсталыми цивилизациями как пешками в шахматах. Каждая цивилизация имеет право на собственное самостоятельное развитие, каким бы страшным, тяжелым, мучительным ни был ее путь развития. Замечательна сама идея будущего прогрессорства; до Стругацких никто так подробно не описывал миссионерскую деятельность высшей цивилизации по отношению к низшей.

Это повесть об одиночестве. Дон Румата бесконечно одинок; он тоскует по родному дому, ему отвратительны вся эта арканарская грязь и невежество людских масс, живущих немногим лучше животных. Но самое мучительное то, что он обладая реальным могуществом, силой изменить этот мир, вынужден оставаться в стороне и сжав зубы, наблюдать за бесчинством, беззаконием, торжеством зла над добром, сильных над слабыми, глупости над разумом. Общество Арканара постепенно меняет его, возникает искушение самому действовать такими же методами, ведь иных люди не понимают. Но поступить так, значит уподобиться этим варварам. И как же быть?

Это повесть о печальных результатах самонадеянности. Нужно уметь отвечать за свои действия. Нужно видеть последствия своих поступков, и не только ближайшие, но и отдаленные во времени. И любая авантюра может привести к непоправимым событиям…

Наконец это мощная метафора самого человеческого общества, которое выползло из средневековья сравнительно недавно – в нашей крови еще бурлит мракобесие Арканара, и задача каждого человека сохранять в себе человеческое, даже если его окружает грязь и тьма.

«Трудно быть богом» очень любят цитировать все кому ни лень. Может быть это хорошо, но вот что забавно: при столь высокой популярности книга остается беспомощным манифестом, который никого ничему не учит. Люди совершают все те же ошибки, раз за разом наступая на грабли собственной глупости. Целые страны и народы, некогда бывшие развитыми, захлебываются в средневековом насилии; кровавое колесо истории продолжает крутиться.

Отличная повесть.

Но, почему-то, ни в других отзывах, ни в классификаторе этого сайта, никто не упоминает, что это, в первую очередь, фэнтези! Да, стандартное «темное фэнтези», со всеми его атрибутами: мрачной атмосферой, грязным и жестоким миром, ощущением тоски и безысходности всего происходящего! И это — СССР 1964 год!

Да, конечно, в книге масса разных философских проблем. И, как социальная фантастика, произведение шикарное.

Но, я, с тех пор, как подростком в первый раз прочитал повесть, так и отношусь к ней, как в первую очередь, отличной приключенческой книги. «Dark fantasy» советского периода.

Мрачные леса, темные и грязные дворцы. Трактиры и харчевни. Море вина и пива. И, драки и поединки. Пусть, правда, бескровные, но, яркие и зрелищные.

Сочная речь.

Интриги, заговоры и перевороты.

Трагический финал.

Ну, все по канонам жанра!

Правда, секса и мата не будет, но, кто бы, такое напечатал в то время.

Ну, конечно, Стругацкие не обошлись и без постановки перед читателями множества самых серьезных вопросов, выбор правильного решения из ответов на которые, сделать очень непросто...

Да, уже который раз авторы в своих произведениях пытаются построить хитрую модель мгновенного превращения феодального строя в коммунистическое общество. И, каждый раз, обрекают эту попытку на провал...

Классика, читать и перечитывать.

Я не часто оцениваю книги на 10 баллов. Мне кажется, чтобы получить десятку — книга должна быть не просто великолепной, это должна быть жемчужина мировой литературы и всё такое. Для ТББ по-моему 10 это слишком мало. Это какая-то совсем другая весовая категория. Сложно даже сказать в двух словах про что эта книга, про добро и зло, про общество, про справедливость, про историю и цивилизацию, про то что «человек есть объективный носитель разума, все, что мешает человеку развивать разум, — зло».О многом можно подумать, читая эту не длинную книжку, многое можно для себя почерпнуть. Тут главное не сильно увлекаться сюжетом (хотя это и не просто), а задавать себе побольше вопросов, проводить параллели,размышлять. Лично меня эта книжка сильно изменила. И теперь, когда на улице или в интернете или на работе или где-то ещё я вижу кого-то про кого дон Румата Эсторский сказал бы: «Протоплазма.Просто жрущая и размножающаяся протоплазма.» я знаю что я должен делать. И я не понимаю почему это книгу не проходят в школе — если цель школы вырастить из ребёнка человека и личность, то ТББ для этого подходит гораздо лучше, чем например Чернышевский или Солженицын.

ps Тут многие пишут, что Румата в книге не последователен, институт экспериментальной истории непоследователен, земляне непоследовательны. Это отчасти правда, но это не в упрёк авторам — они как раз о том и пишут что мы всего лишь люди, даже когда нас считают богами.Это вероятно главная мысль всей книги. Перечитайте, авторы там всё нормально объяснили, это просто вы не поняли.

«Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные.»

Со школьных времен у меня выработалась привычка — задавать после прочтения книги простой вопрос: «О чем она?» Каждый раз, переворачивая финальную страницу того или иного произведения Стругацких, я с удивлением понимаю, что не могу с определенной уверенностью ответить на него. Любое творение братьев-фантастов вызывает во мне множественные мысли, с которыми я, не расставаясь, могу ходить долгое время... кажется, бесконечность. Не стала исключением и повесть «Трудно быть Богом». Так о чем же она?

Авторы переносят читателей на планету, как и Земля населенную гуманоидными существами — людьми. Основные события происходят в одном из государств этого мира — Арканар, общественный уровень развития которого не продвинулся дальше позднего Средневековья. Сюжет вращается вокруг главного героя — землянина Антона, который на чужеземной планете выдает себя за местного дворянина — Румату Эсторского. На момент начала книги Антон пребывает в Арканарском королевстве уже примерно пять лет и является здесь не единственным представителем планеты Земля. Их цель — наблюдение и запись происходящей на их глазах истории. Они — прогрессоры и знают, какие этапы должна пройти культура на своем пути к утопии. Наблюдатели, конечно, понимают, что любые попытки вмешательства могут оказаться бессмысленными, и все же стараются как можно мягче повернуть общество на верный путь. Однако земляне — жители мира, где словно царит вечный Полдень, сталкиваются лицом к лицу с неумолимо-бесповоротной Историей.

«Вот так думаешь, думаешь, думаешь — и в конце концов выдумываешь порох...»

На мой взгляд, «Трудно быть Богом» — одно из самых пессимистичных произведений авторов. Разумеется, среди прочитанных мной. Это очень мрачная книга, полная черно-серых сцен, будто сотканных из темных одежд тех людей, что окружают главного героя. Наблюдения, которые делает Румата, суровы и правдивы одновременно. Жизнерадостный представитель мира, победившего болезни, неравенство и милитаризм, оказывается в реальности, где ставки сделаны совсем на другое. Вместе с героем я не могла не испытывать разочарования и беспомощного гнева, видя людей в состоянии овечьей покорности, не только невежественных, но и беспрекословно принимающих это невежество. На фоне всего происходящего прозвучала жуткая фраза, до сих пор не дающая мне покоя, — «после серых всегда приходят черные». Общество, состоящее из блеклой посредственности, однажды превратится в фашизм — таков неизменный закон истории. И это было бы не так страшно, если не было бы так жизненно...

«Сущность человека — в удивительной способности привыкать ко всему. Нет в природе ничего такого, к чему бы человек не притерпелся. Ни лошадь, ни собака, ни мышь не обладают таким свойством. Вероятно, бог, создавая человека, догадывался, на какие муки его обрекает, и дал ему огромный запас сил и терпения. Затруднительно сказать, хорошо это или плохо. Не будь у человека такого терпения и выносливости, все добрые люди давно бы уже погибли, и на свете остались бы злые и бездушные. С другой стороны привычка терпеть и приспосабливаться превращает людей в бессловесных скотов, кои ничем, кроме анатомии, от животных не отличаются и даже превосходят их в беззащитности. И каждый новый день порождает новый ужас зла и насилия…»

К теме прогрессорства Стругацкие обращались часто. Не стала исключением и эта повесть. Я бы даже сказала, что эта идея является тут ключевой. Междустрочно звучат созвучные с ней вопросы. Можно ли изменить последовательность исторических процессов? Имеют ли посторонние моральные права изменять их? Является ли беспристрастность в данном случае ничем иным, как бессердечным безразличием, порожденным привилегиями? Другая планета, другая эпоха, другое сознание, другая психология и другая нация. Это не риторические вопросы, они актуальны в любые времена. В одном из телеинтервью Аркадий Стругацкий сказал: «Ситуация контакта землян с высокоразвитым инопланетным разумом привела бы не только к религиозному помешательству, но к взрыву колоссальной безответственности — детей перед родителями, старших перед младшими и так далее». Думаю, что отчасти эта мысль отражена и в произведении «Трудно быть Богом». Румата не только своими идеями, но и поступками доказывает ее правдивость.

«Все понимаю. Я же все это пережил. Было время — это чувство бессилия и собственной подлости казалось мне самым страшным. Некоторые, послабее, сходили от этого с ума, их отправляли на Землю и теперь лечат. Пятнадцать лет понадобилось мне, голубчик, чтобы понять, что же самое страшное. Человеческий облик потерять страшно, Антон. Запачкать душу, ожесточиться. Мы здесь боги, Антон, и должны быть умнее богов из легенд, которых здешний люд творит кое-как по своему образу и подобию. А ведь ходим по краешку трясины. Оступился и в грязь, всю жизнь не отмоешься. Горан Ируканский в «Истории Пришествия» писал: «Когда бог, спустившись с неба, вышел к народу из Питанских болот, ноги его были в грязи.»

Сам главный герой — историк и разведчик с Земли, где торжествует утопический Мир Полудня. Антон (он же Румата) интересен во всем — в своей открытости и искренности, в самопожертвовании и стремлении к свету. И это в нем, несомненно, подкупает. Повесть имеет небольшой объем, поэтому не так много времени я провела с Руматой. И несмотря на это, авторы сумели максимально раскрыть перед читателями его образ. Мастерство... не иначе! Мы видим мир его глазами, мы чувствует его эмоции и знаем его мысли. Динамичные события меняют не только сюжет, но и героя. За этим интересно и... грустно было наблюдать.

«Он слышал, как штурмовик нерешительно топчется сзади, и вдруг поймал себя на мысли о том, что оскорбительные словечки и небрежные жесты получаются у него рефлекторно, что он уже не играет высокородного хама, а в значительной степени стал им. Он представил себя таким на Земле, и ему стало мерзко и стыдно. Почему? Что со мной произошло? Куда исчезло воспитание и взлелеянное с детства уважение и доверие к себе подобным, к человеку, к замечательному существу, называемому «человек»?»

Аркадий и Борис Стругацкие — невероятно интересные писатели, творчеством которых я еще долгое время буду наслаждаться. Изобретательность, талант придумывать завораживающее и жуткое, динамичный стиль, обаятельные герои и исключительное чувство юмора — все это редкость не только в русской, но и в мировой литературе. Их произведения всегда оставляют после себя послевкусие — пряное, горькое, неповторимо-яркое. Одним словом — шедевры! Эта книга ознаменовала собой мой читательский 2023 год и снова оказалась на злобу дня пророческой.

Свой скромный отзыв на произведение «Трудно быть Богом» хочется закончить словами прекрасного писателя и по совместительству большого ценителя творчества авторов — Дмитрия Львовича Быкова:

«Превратиться из тех, кто смотрит телевизор, в тех, кому он не нужен, очень трудно, почти невозможно. Для этого превращения нужно читать Стругацких. Лично я другого пути не знаю.»

Всем Мира и Добра!

В СССР практически все работали — и минимум 8 часов в день.

А вот со свободным временем были определенные проблемы — в кино каждый день не сходишь (хотя школьникам удавалось и это :),

Советское телевидение, после первоначального взлета в конце 50 и на протяжении 60х («через двадцать лет будет одно сплошное телевидение», да :) — к началу 70х стало довольно серым и скучным.

Поэтому люди в СССР читали книги.

Как и следовало ожидать, книги Дюма и фантастика возглавили рейтинг читательских симпатий — и с доступом к ним возникли определенные проблемы (очереди были не только в магазинах, но и в библиотеках).

Только этим и можно объяснить тот факт, что до «Трудно быть богом» я добрался уже в том возрасте, когда интерес к девушкам становится совершенно серьезным :)

Еще забавнее тот факт, что этот доступ к книге стал прямым следствием изучения курса МЛФ в ВУЗе. Так как обязательным элементом курса было самостоятельное конспектирование первоисточников (что строжайшим образом контролировалось :)

Нет, это не было бессмысленным делом, так как студент получал важные навыки по анализу содержимого текста и выделения сути написанного (плюс еще и практический опыт рерайтинга :)

Поскольку все это надо было делать в научной библиотеке (свыше 5 миллионов единиц хранения, библиотека была крутая :) — а здание библиотеки находилось очень далеко от дома — уже попав в нее не было смысла ограничиваться конспектами.

Так как там был отдел, в котором на полках в свободном доступе стояли тома энциклопедий — начиная с Брокгауза и Эфрона.

В том числе там были и все советские энциклопедии, начиная с самых первых изданий (интерес к их чтению у меня появился после того, как у БиЭ я нашел статью о своих дальних родственниках :)

Поскольку у нас дома была МСЭ (3 -е изд) изученная мною еще в детстве — я, естественно, решил сравнить ее содержимое с первым и вторым изданиями.

И это был шок — написанное в них полностью противоречило тому, что было в наших школьных учебниках по истории.

(да, роман «1984» — величайшая книга ХХ века, и к тому же — фантастическая чисто номинально :)

Это открытие закономерно вызвала интерес к самостоятельному изучению истории (нет, не по книгам Дюма и его аналогов :)

Благо в книгохранилище было много интересных книг, изданных еще до революции — да и книг советских, которых и близко не было в обычных библиотеках.

Роясь в каталоге, я, попутно — нашел и два еще не прочитанных мною романа Стругацких — «Трудно быть богом» и «Хищные вещи века».

Естественно, я их тут же заказал и через 10 минут из окна механизированного книголифта выкатились на поддон два книжных томика (да, вот такой хайтек уже был тогда :)

Начал я с «Хищных вещей» и зачитался этой книгой до темноты и закрытия библиотеки (как на мой взгляд — это настоящий шедевр у АБС).

В следующий раз я взялся за чтение «Трудно быть богом» (напомню, к этому времени фильм «17 мгновений» не только уже стал классикой — но и породил множество анекдотов :) Да и более ранняя «Ошибка резидента» давала относительно верные представления об этой сфере деятельности.

Увы, при чтении я испытал легкое разочарование — книга оказалась практически детской, написанной для подростков (да и пролог на это намекает самым явным образом :).

Так как белые нитки вылезали из текста на каждом шагу.

Самое обидное было в том, что авторы знали историю Средних веков на уровне школьного учебника (причем того времени, когда они сами учились в школе, см. выше про старые энциклопедии :)

Кстати, именно по этому в их книге описан некий аналог средневековой Европы, без упоминания ничего похожего на страны Востока и Азии — так как школьные учебники по Средневековью были по факту учебниками по истории средневековой Европы, все остальные регионы упоминались вскользь. Впрочем, и с Античностью было аналогично)

Во вторых поражал вопиющий дилетантизм в описании «легенды прикрытия» дона Руматы — по факту его должен был расколоть не только дон Рэба, а и первый же попавшийся сапожник.

(«17М» — это фильм по книге, в свою очередь книга Семенова была написана по мемуарам самого Шелленберга, а он-то был проффи своего дела :)

Плюс сама поставленная перед резидентами Земли задача состояла не в сборе разведданных, а в активно-диверсионных действиях (если называть вещи своими именами, да :)

Что кардинально меняло ситуацию — «шпион, которому пришлось стрелять из пистолета — уже мертвый шпион» (с) точно не помню, откуда, скорее всего из фильмов про Резидента :)

Хотя (вспоминаем про тщательное конспектирование первоисточников) сама концепция принудительного направления «отсталых» народов к счастью железной рукой — на то время на время вышла из моды («Афгана» еще не было).

Что поставило авторов в затруднительное положение — отсюда и некоторые нестыковки в романе, АБС не могли явно игнорировать «линию партии» :)

Более того, у части читателей даже появляется определенное сочувствие к дону Рэбе (описанному достаточно карикатурно, но это легко отбрасывается) — так как мысленная перестановка «Румата не наш — а их» кардинально меняет смысл и сюжет романа :)

Ну и можно только посочувствовать Алексею Герману-старшему, принявшему всерьез содержание книги и поленившемуся заглянуть в научные работы по истории Средневековья. Ему таки удалось раскрыть и даже увеличить в своей трактовке все принципиальные недостатки данной книги.

А вот Петеру Фляйшману повезло больше — он достаточно критично подошел к тексту и таки отобрал для своей экранизации самое лучшее, что было в романе.

И Эдвард Жентара — таки настоящий дон Румата Эсторский, примерно таким я его и представлял :)

(единственный минус Фляйшману — за кадр с вертолетом :)

Но, если не обращать внимание на нелепость сюжета и основной концепции — собственно сама книга написана профессионально и читается с интересом.

Шедевр Русской литературы. По форме, наполнению, глубине.

Книга написана, по-моему, прям таки вдохновенно, с любовью. Иначе не объяснить «вылизанность» диалогов, описания людей, действий. Вспомнить хотя бы описание барона Пампы с двуручником, попоек того же барона Пампы, диалоги у дона Рэбы, да многое в романе просто-таки гениально написано — метко, немногословно, зачастую с юморком — ну шедевр е..., даже слов нет, одни междометия...

И вылизывался роман с большой любовью (ну или уважением) к языку, русскому языку, имхо. В противном случае, АБС придется заподозрить в излишней гениальности в писательском плане. Например:

"— Хамье! — стеклянным голосом произнес Румата. — Вы же неграмотны, зачем вам подорожная?»

«Барон Пампа ревел, как атомоход в полярном тумане.»

«Некоторое время его топтали сапогами — сосредоточенно, молча, сладострастно хакая.»

Роман изобилует подобными мелкими деталями, которые удивительно к месту использованы, очень сочно описывают происходящее. Мало того, что подобные обороты и сравнения довольно редки в литературе, так и их использование говорит как минимум о нешутейном кругозоре писателей по состоянию на какой там год?

И это мы еще не касаемся фраз, ставших крылатыми, типа «благородный дон, большого ума мужчина», которых там много.

Не касаясь содержания, один язык стоит того, чтобы прочитать книгу.

Теперь к содержанию. Почитал комменты — так волосы дыбом встали и не только на голове. Пишут всякую ахинею, взять к примеру самый заплюсованный коммент. Там чел смотрит в книгу — видит фигу, при этом имеет наглость делать выводы космической глубины и такой же глупости. Углядел, что Румата и компания чего-то там строят, советуют, пришли в чужой монастырь со своим и далее по тексту... Итак. Румата и компания не были прогрессорами, они были наблюдателями, соответственно, они не влияли и знали, что не могут влиять в макроскопических масштабах на исторический процесс, ввиду очевидной невозможности ускорения исторического процесса типа смены общественно-политической формации у неготового для этого человеческого материала. АБС это и сами проговаривают в книге применительно к Ваге Колесу и Арате Горбатому. Справедливость этой истины наглядно показали советские среднеазиатские республики. Только прогрессорское воздействие России спало, они поспешили вернуться практически к феодальному устройству — женщины в подчиненном положении, клановость, засилье религии и прочие радости.

Поэтому миссия Руматы и компании была лишь в изучении исторического процесса, точечном воздействии типа уничтожения каких-то аномально опасных субъектов, спасении каких-то выдающихся или близких им людей. И все. И это изложено четко в книге.

И совершенно понятно, что у землян будущего, а именно о них писали АБС конкретно в этой книге, отвыкших от такого обилия насилия и грубости средневекового общества может сорвать крышу, ну это про «спринтеров с коротким дыханием». А тут комменты чуть ли не рядятся в тогу Руматы, при этом явно находясь по развитию и психологии ближе к населению Арканара, чем к землянам АВС — Антону, Пашке и др. и удивляются, а че Румата такой, сякой ... нет бы всех плохих убить, а всем хорошим построить коммунизм за год. Ну да понятно, нынче не принято ничего стесняться.

Моя оценка — 11.

Трудно ли быть Богом?

Любопытная книга! Наш герой размахивает шпагой, пьет вино, а затем ведет тонкие философские дискуссии о феодализме, ценности литературы и природе исторического прогресса.

Антон-земной ученый (историк), отправленный на далекую планету, населенную людьми, которые по своему развитию застряли в Средневековье (экстремальная темная версия Средневековья). Его метод-наблюдение за жителями: он выдает себя за дворянина Румату.

Антон/Румата следует упрощенной версии Главной директивы: не убивать, не вмешиваться в ход истории.

Последнее правило происходит непосредственно из доминирующей теории на Земле. Она рассматривает историю как односторонний, постепенный процесс социальной и технологической эволюции. Любое серьезное вмешательство в ее ход может привести только к хаосу, кровопролитию, после чего система вернется в исходную точку. Становясь свидетелем варварства и жестокости этого мира, Румата начинает сомневаться в отношении этой теории, а также своей миссии. Он втягивается в политические интриги королевства Арканар.

Философия социальных наук тоже поднимает свою уродливую голову: как получилось, что у нас есть прекрасные теории о том, как развивалась история, но мы совершенно неспособны предсказать ключевык события? К сожалению, в 200 страниц книга слишком короткая, чтобы в достаточной мере углубиться в философские проблемы! Иногда я находил прозу довольно странной! Некоторые сцены описываются как неуклюжий фарс (пьяные дворяне барахтаются в грязи, персонажи один за другим уходят за занавес в шквале предательств и интриг); другие имеют более серьезный тон. Ситуация улучшается ближе к концу, когда философские темы романа становятся открытыми и тщательно исследуются.

И концовка! Сильная, страшная, пронзительная.

На первый взгляд «Трудно быть богом» — обычная фантастическая повесть братьев Стругацких (в некоторых источниках — роман). Повествование разворачивается в декорациях тоталитарного феодального государства на далекой планете. Главный герой Антон (он же Румата) призван быть богом,

Но если копнуть глубже, в произведении есть минимум три смысловых слоя.

Первый — художественный

Книгу интересно читать. Здесь увлекательный приключенческий сюжет. Благородный герой противостоит злодеям и их злодеяниям.

Ощущение убедительности происходящего достигается за счет богатых средств языка: просторечие как иллюстрация невежества «серой массы» Арканара, канцеляризмы чиновников, архаизмы средневековых «донов», жаргон криминальных авторитетов, элементы лирики и сатиры, а также благодаря проработанной детализации персонажей второго плана: барон Пампа, Кира, Уно и другие.

Второй — социально-политический

Общество на Арканаре сочетает в себе черты «темных веков» земного средневековья и признаки диктатуры прошлого века. Получается своего рода квинтэссенция социального зла, гротескный портрет тоталитарного государства. В этом образе сочетаются невежество и жестокость — главные враги нравственного прогресса общества.

Стругацкие отвечают на вопрос, почему диктаторы так быстро и легко приходят к власти, и почему их практически невозможно свергнуть:

Одна из характерных особенностей тоталитарных режимов ярко проиллюстрирована в романе: стремление уничтожить высокую культуру, оставить примитивный ее суррогат.

Третий — философский

Авторы поднимают здесь важные философские и экзистенциальные вопросы: что такое добро и зло, какова природа человека, где заканчиваются границы возможностей и ответственности человека, как противостоять неблагоприятным внешним обстоятельствам и остаться человечным.

Можно ли сохранить гуманистические убеждения и не ожесточиться в условиях тотальной ненависти, жестокости, невежества? Стругацкие показывают, как в неблагоприятных обстоятельствах воспитывавшийся с колыбели в философии гуманизма адаптируется к этим условиям так же, как большинство людей.

Возможно ли вообще противостоять злу, если понятие зла относительно, если зло вокруг и в нас самих?

В повести еще нет прогрессоров как таковых, но Стругацкие уже начинают сомневаться в том, возможно ли вообще миротворчество. Разве прибытие европейцев на острова Америки, Океании с последующим уничтожением местных цивилизаций являлось для этих цивилизаций благом? Как показывает наша земная история и финал книги, попытки «причинить добро» приводят лишь к большему насилию.

Богам спешить некуда, у них впереди вечность...

А Богом быть трудно. Трудно, потому что можно только наблюдать. Изменить ничего нельзя. Да и можно ли изменить, то что к переменам еще не готово. Человечество само должно прийти к какому-то прогрессу сквозь кровь и страдания, или уничтожить себя. Боги апеллируют вечностью, дон Румата видит только срез времени размером в десятилетие. Для него всё это кажется диким, а ведь и его народ тоже прошел сквозь это время. Сколько должно быть совершено ошибок, чтобы всё записалось в генетический код человечества? Так ли всё поменялось со времен тёмных веков?! Но вместе с тем все в Мире пребывает в каком то некоем балансе. И даже жизнь на Земле не зародилась бы без этого. Так и человеческий мир балансирует между добром и злом, и не могут они существовать друг без друга. А Бог не есть ли он этот баланс?! Вечная гармония добра и зла. Созерцатель, который лишь поддерживает этот гомеостаз.

Трудно наблюдать за учащимся, совершающем ошибки, уже умеющему, не вмешиваясь в процесс. А ведь дикарь не станет цивилизованным, если ему дать книгу. Книгу нужно суметь прочесть, понять и создать.

Редкое сочетание захватывающего сюжета с детальной прорисовкой «чужой планеты», атмосферы темных веков и колоритных её представителей со звучащими кличками и смысловой нагрузки. Повесть ярко выделяется среди множества фантастических произведений. Таких книг мало. Но были бы они так ценны если бы их было много? Так что всё пребывает в гармонии.

Моя читательская карьера началась практически одновременно с началом огромного вала изданий в СССР переводной фантастики и появления новой российской фантастики. Когда еженедельно покупалось по полдюжины книг с яркими обложками, неудивительно, что многие классические вещи советского периода фантастики прошли мимо меня. Долгое время мне хватало Конины, «Фантастического боевика», «Века дракона» и желтой серии «Северо-Запада». Зачем Стругацкие, когда вокруг столько фэнтези и космооперы. Зачем «Мир полдня» когда есть «Принцы Амбера» и «Сага о Вечном Воителе«!?

И только спустя десятилетия стал более разборчив в чтении. Но и тут акцент сместился на качественную, но всё равно современную литературу. И вот, наконец-то, сподобился.

Классика прогрессорской фантастики. Одна из самых известных вещей главных советских фантастов.

Неразрешимое противоречие между Историей-Экспериментом и Историей-Моментом.

Рассуждения о невозможности вытянуть человечество за шкирку в будущее и яростное желание сделать это.

Короткая, умная, интересная вещь.

Надо в пандан к этой повести таки прочесть «Инверсии» Бэнкса.

10(КЛАССИКА)

Периодически почитываю на здешнем форуме тему о творчестве братьев и заметил, что среди предметов дискуссий там с большим отрывом лидирует именно обсуждение событий и поступков в «Трудно быть богом». Что могли сделать земляне в Арканаре? Почему они это делали (или не делали)? Почему делали так, а не иначе? Для чего они это делали? Кто такой Румата – герой или подонок? И так далее, и тому подобное. Многие вопросы пережевываются не один раз и все равно поднимаются с завидной регулярностью. Видно, есть что-то в «Трудно быть богом» такое, что одним не дает покоя, зудит и свербит беспрерывно, а других раз за разом заставляет защищать свою точку зрения, снова и снова разъясняя оппонентам очевидные вещи.

Сам я в дискуссии на форуме не лезу и лезть не собираюсь, а просто изложу свое видение этих вопросов здесь. Я не нахожу в «Трудно быть богом» никакого скрытого смысла, «фиг в кармане» и прочего подобного, что традиционно приписывается чуть ли не всему, вышедшему из-под пера братьев. На мой взгляд, здесь просто показан единственный возможный путь действий землян из коммунистического будущего Земли в эпохе средневековья, если уж люди мира Полудня считают допустимым присутствовать в Арканаре не только в качестве пассивных наблюдателей. Все другие способы перебирают и один за другим отвергают Румата и Будах в своей беседе. Если их доводов мало, перечитайте внимательно другие произведения Стругацких и не только – тогда, может быть, и затихнут все эти бесконечные «если бы, да кабы…» на форуме. Прямое, «в лоб», воздействие, основанное прежде всего на убийствах и разрушении, – об этом прекрасно написано в «Попытке к бегству» и «Обитаемом острове». Такое же прямое, «лобовое» воздействие, но заключающееся в мгновенном создании искусственного изобилия, описал Исай Давыдов во второй и третьей книгах своей эпопеи «Я вернусь через тысячу лет». У него там, правда, все идет просто отлично, но, если поразмыслить немного, вся убогость и нежизнеспособность такого плана действий: кормить, лечить, переселять – становится яснее ясного (почему именно он нежизнеспособен, я написал в своих отзывах на обе книги). Прогрессорство скрытое, но с использованием властных полномочий и потому выявляемое и ликвидируемое при должной настойчивости, – тот же «Обитаемый остров». А кроме того, остается еще задача освобождения психики аборигенов от врожденной агрессивности, и быстро, в течение жизни одного поколения, ее не решить – об этом «Парень из преисподней».

Вот и получается, что единственный путь – это тот, которым идут Румата и его товарищи. А путь этот узкий – «оступился – и в грязь, всю жизнь не отмоешься». Можно ли считать, что Румата все-таки оступился в конце? Нет, и вот почему. Если прав дон Кондор: «Мы здесь боги, Антон», – то бог, как известно, всемогущ и волен творить все, что заблагорассудится, в том числе и по желанию уничтожить всех своих врагов. Если же дон Кондор ошибается и земляне с их сверхчеловеческими по меркам Арканара возможностями по-прежнему должны оставаться прежде всего людьми, то и тогда Румату никто не вправе осудить за совершенное им: есть предел тому, что может выдержать даже человек будущего, сотрудник Института экспериментальной истории, прошедший долгую и тщательную психологическую подготовку и закалку. Но раз существует такой предел, то, значит, даже такое осторожное и тонкое прогрессорство, какое мы видим в «Трудно быть богом», – даже оно обречено на неудачу? Не думаю. Свой импульс от землян Арканар уже так или иначе получил, пусть он пока мал и незаметен. И он будет ускоряться и расширяться в геометрической прогрессии (вспомните классическое: «Из искры возгорится пламя»), если на его пути не встанут новые доны рэбы. А первого, как мы знаем, убил Румата. Получается, даже учиненная им бойня в конечном итоге пойдет Арканару на благо, что бы там ни считали в Институте экспериментальной истории. А значит, Румата – как человек ли, как бог ли – свое дело для Арканара так или иначе сделал – и в то же время не выпачкал ноги в грязи, в отличие от арканарского бога, вышедшего к народу из Питанских болот. Правда, руки свои он все-таки испачкал кровью – но ее, в отличие от грязи, можно смыть.

А может быть, это и не кровь, а просто сок земляники…

Трудно быть автором отзыва...

Трудно потому, что так много уже было написано до меня об этой повести, которая так или иначе, оставила свой след в каждом её читателе. По задумке Стругацких прогрессоры двигают историю инопланетной цивилизации вперёд, позволяя стать им настоящими человеками, не зависящими от предрассудков и темноты разума. Возьмём за непреложную истину, что каждый автор вкладывает в персонажей частицу себя. Значит, братья Стругацкие в чём-то тоже прогрессоры. И вот сейчас, спустя более полувека со времени написания произведения, учитывая, что произведение переведено на многие языки мира, можно с уверенностью сказать, что повесть «Трудно быть богом» — один из инструментов, позволяющих очистить сознание и разум от тьмы невежества. По-крайней мере, на меня их глубокое произведение произвело очень сильное впечатление и по ощущениям, зёрна мыслей и идей Стругацких пустили глубокие корни.

Трудно выделить какую-то философскую идею, которыми пронизана повесть. Но всё же постараюсь. Не зря авторы поместили Дона Румату — Антона, одного из сотрудников Института экспериментальной истории, в мир другой планеты, в государство Арканар, историческое развитие которого соответствует эпохе Средневековья на Земле. Если вспомнить, то эта эпоха характерна не только почти тотальным засильем невежества, когда на кострах инквизиции погибали люди, отличающиеся своими устремленияии и мышлением от среднестатистического жителя, но и проблесками великих открытий. Тем чётче виден контраст между утопическим миром Полудня — далёкого гуманного будущего и мрачным невежественным миром Арканара, чьи метастазы разрушают даже светлый, почти божественный, по сравнению с разумом инопланетных гуманоидов, разум дона Руматы. И так легко провести параллели с нашим миром, в котором, несмотря на достижения науки и техники, полно невежества и даже отвращения к знаниям, к развитию разума, а значит и приближения к миру утопического Полудня. В конце концов, многим из нас знакомо то расслабление разума, похожее на помрачение, когда проще посмотреть телевизор, чем почитать умную книгу, к примеру. И тогда, проведя аналогию с повестью, в нас частично умирает прогрессор. Может быть, то же самое чувствовали и братья Стругацкие, награждая дона Румату подобными переживаниями.

И, положа руку на сердце, не так уж и много фантастики в повести. Просто авторам нужны были декорации, знакомые читателю, чтобы донести свои мысли до каждого читателя, в ком есть частица прогрессора.

Впрочем, не буду утомлять тех, кто читал повесть, поскольку созвучие мыслей после прочтения будет когерентным, и тех, кто ещё не читал это произведение, поскольку им ещё предстоит окунуться в водоворот смыслов и не лишать себя новых осознаний.

Этой книгой, — яркой такой разрисованной на блестящем глянце обложкой, — меня по какой-то странной и стихийной закономерности безустально дразнили всю зиму практически на всех ветках метро... Совсем юные девчонки, — что б они там понимали в этой бесконечной веренице догматизма, феодолизма,  антропоцентризма и прочих авторских «...измов», честное слово!?. То там то сям попадаясь с этой повестью, — они своей перманентной увлечённостью доводили, признаться, до самой острой формы любопытства (разумеется, я в курсе её идейного наполнения): что там в книге может быть понятно и полезно столь юному поколению?.. -Особенно если отбросить красивую сказочную обложку и волшебный флёр её составляющей.

И, да, здесь отдельным ярким акцентом: это как раз те авторы, которые не выходят из перечитки практически в любом возрасте.

И, соб-но, можно сколь угодно долго пытаться искусственно и условно определить «Трудно быть Богом» в легковесное фэнтези, с лейблами «Дамское бульварное чтиво», «Дёшевое развекалово», «Мушкетёрство» и тд и тп, — принудительно «заперев» всё написанное авторами в ячейке «Лубочная Сказка»... Пробежалась глазами по диагонали некоторых отзывов ФЛ. И, признаться, трудно найти большего Противоречия именно в ощущениях читателей от этой повести. Разумеется, начинка Стругацких от этой критики доброжелателей не тускнеет и не обесценивается. И здесь всё с точностью до наоборот. На мой взгляд и личный читательский вкус, вышло «Дёшево», но Оооочень сердито!»

... Забытое Шоссе. По нему не ездят. И на карте его нет. И куда оно идёт неизвестно. Дорога из ниоткуда в никуда. Ей все начинается и заканчивается, виртуозно округляя весь текст в красивое рондо, — с той лишь только разницей: если вначале это выглядит как фантом; в конце — это скорее метафора и фразеологизм развёрнутого кровавого безысходного пути.

Благородный Румата Эсторский — эрудит, историк, разведчик-имперсонатор в одном обличье. Об истинной сути этого персонажа, — и о его благородстве в том числе, — каждому читателю придётся задуматься самостоятельно. А так ли всё гладко и сладко в его отважном спасательстве и бесконечной жертвенной любви?.. С его красивой мальчишеской идеей постоянно отвоёвывать лучших из лучших у серости и посредственности...

Дон Рэба — сын своего века. Интриган с дешёвым форсом и лоском. Подлец, хам и предатель — с одной стороны. Мелкий винт, который вращает собой огромный механизм «мельничного жёрнова» — с другой. И все его мелкие и крупные пакости виртуозно встраиваются в декорации средневековой тупости и праздности.

Постоянно жующая и перманентно развлекающаяся безликая масса из дворян и феодалов. В том числе гнусная подложка высокоучёной своры Святого Ордена (и отчасти проекция современного социума): изощрённое враньё, придворное лизоблюдство, искусные манипуляции сознанием (вернее частичным отсутствием оного) стадного большинства. -Даёшь культуру в массы, — режь, полосуй и бей вдребезги!..

Смутные времена гениев посредственности. Их нелепый звёздный час и бенефис где-то на периферии адекватного роста и развития человечества.

Всё это можно подвести и подчеркнуть оригинальным авторским маркером, с нажимом на горький и безрадостный финал: «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные». -Причём последняя теза по объективным причинам особенно актуальна и в наши дни.

Авторы пишут крупными размашистыми штрихами, — виртуозно вплетая в свой текст элементы оригинального самобытного фирменного юмора. Не забывая при этом тонко подавать свою философию и глубокие рассуждения / авторские отступления. И местами философия АБС очень похожа на развёрнутое эссе (монографию) Э. Фромма «Бегство от Свободы». С той лишь значимой оговоркой: там где Фромм скучноват и суховат в своей профессиональной аналитике, — Стругацкие уместно по всей повести рассредоточили свои тезы в контексте очень яркого антуража ТББ.

... Неусыпное наблюдение каждого за всеми. Каждодневные доносы в перемешку с сомнительного рода трактатами, которые безустально строчат вымазанными в крови руками... Всё это тошно, безнадёжно и беспросветно горько, — неизбежный конец и предчувствие хаоса...

И здесь стОит особо отметить: авторы строят свой идейный каркас на более тонких вещах, чем банальное навязчивое моралите.

...Всё видеть и всё понимать, — но неспособность повлиять на сложившийся уклад; предпринять иную возможность развития событий; предложить от себя хоть какую-то «сносную» альтернативу стремительно разворачивающейся резни. -Вероятно, подобное вынужденное бездействие и постоянное не вмешательство в хамство и скотство может довести до сумасшествия и срыва кого угодно. Но хуже и горше всего другое... Самое страшное и гнусное, сродни прилипчивой клейкой отвратительной массе, это войти в эту роль. Роль Освободителя и прогрессора; роль Сверхчеловека со сверхвозможностями.

Бессильная злоба... Бесполезные жертвы...

Ледяной холод и ощущение собственной подлости. Острое желание отвернуться от всего; просто отмахнуться от всей этой ереси — всё бросить и уйти...

«Трудно быть богом» — это не красочный экшн или замысловатые приключения попаданцев. Это Эксперимент над теми, кто сам его придумал. Капкан и ловушка искусно захлопнулись: базисная теория феодализма, разработанная в тиши кабинетов и лабораторий, утверждённая в солидных дискуссиях и модных диспутах, дала серьёзный сбой.

Нужно отдельно отметить, что гений Стругацких состоит ещё и в том, — они способны свести в одной темпоральной точке все до единого направления. И, безусловно, в их самых лучших вещах нет никаких «приключений тела».

Это всё мы, — мы вчерашние; мы завтрашние; мы нынешние...

PS «Умный человек знает пределы своих способностей. Смелый всегда использует предоставленные возможности».

PPS Нереально сложно писать отзыв на эту повесть ещё и по той причине: «Трудно быть Богом» написана так талантливо, так виртуозно и на таком тонком нерве... Очень сложно неопытным взглядом определить: где проходит этот самый условный «водораздел» ума, смелости и... искусно замаскированной наивной глупости главного героя Руматы-Освободителя. И как всегда у таких авторов открытый финал остаётся на откуп и переосмысление каждому читателю персонально.

"— Я полагаю, главное — никого не трогай, и тебя не тронут, а? Румата покачал головой. — Ну нет, — сказал он. — Кто не трогает, тех больше всего и режут.»

В романе Стивена Кинга «Зеленая миля» меня больше всего, нередко до слез, доводил и волновал один эпизод, в котором Джон Коффи говорит:

В знаменитом романе Братьев Стругацких меня так же сильнее прочего волнует похожая мысль, протянутая между строк через всё произведение.

С детства, не знаю почему и из-за каких факторов, во мне формировалось обостренное чувство справедливости. Меня дико раздражало любое проявление несправедливости, нечестности, жестокости и тому подобного. При невозможности повлиять — долгий загруз в своих мыслях в направлении: «ну как же так... так не должно быть... вот почему ЭТО случается...» Не проходит этот синдром и сейчас... Недавно в интернете попадались несколько роликов, на которых сняты унижения, избиения, издевательства над школьниками и школьницами их ровесниками, всегда чуть старше, намного грязнее и быдлее, и всегда больше по количеству. И меня вновь накрыло. Средневековье — это одно. Но ведь все мы, даже сегодня, несем в себе это Средневековье. Именно сейчас, когда кто-то сидит перед монитором и узнает что-то новое, или обнимает любимого человека, именно в этот момент кого-то грабят, калечат, над кем-то просто издеваются, потому что он бесит, потому что он отличается... В этом смысле, Средневековье совершенно не при чем. Суть в природе человека. И в обстоятельствах тоже, само собой. Ведь не зря прекрасные люди будущего, Антон в частности, воспитанные в светлом коммунистическом раю, ломаются под ежедневным градом условий и обстоятельств этого, как кажется, обреченного мира.

В романе дан ответ на вопрос «Почему?» — потому что человеком правит страх. После беседы с кузнецом о тысячах перстов Румата думает: «Каждый за себя, один бог за всех». И действительно, нам представлен порой даже нереалистичный персонаж, сносящий всех и вся на своем пути, у которого миллионы золотых в неиссякаемой чаше, которого боится сам почтенный дон Рэба. Конечно, такой бог за всех. Но это именно бог. То есть, если брать за точку отсчета мировоззрение Братьев, существо эфемерное, не существующее. И вновь мы молимся на Золотой шар из «Пикника на обочине», на дона Румату из «Трудно быть богом», потому что иначе — всё, конец. А на самом-то деле, только конец и остается, и с ним нужно что-то делать. Дабы не стать заложниками слепого страха, дабы не стать серостью.

«Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.»

Серые штурмовики, лавочники, имеют свои корни. Естественно, они взяты из рабочих и крестьян, грабивших кулаков и убивавших офицерство. (Возможно, Стругацкие и не хотели вкладывать такой смысл в образ, однако из песни слов не выкинешь). Это необразованная толпа, серость, посредственность. И во главе всего стоит «гений посредственности» — почтенный дон Рэба. Как известно, человек, взявшийся ниоткуда, не высокий и не низкий, его лицо можно спутать с тысячей других лиц. Рэба — главный символ романа. В «Граде обреченном» главный герой Андрей Воронин приходил к выводу о том, что величие, историческая ценность не в конкретных именах, а в человечестве в целом. Скажем, в обезличенном человеке, в размытом представителе основной массы. Мы ненавидим дона Рэбу за то, за что мы ненавидим себя. За серость и мелочность. Герой не может быть массовым. Но историю пишет человек массы. Как вечный поток машин, символизирующий исторический процесс в «Попытке к бегству», его не остановить.

Конечно, люди будущего в романе — во многом народ инфантильный. Почему бы не посмотреть на это всё, как на увлекательную игру, неосознанное развлечение, которых, возможно, так мало в райском обществе будущего? А потом, вернувшись обратно в свой мир, заметить у себя на руках что-то красное... и нет, это вовсе не кровь, правда?.. просто сок земляники... Какая может быть кровь, если это была лишь игра? Игра по многим причинам. От нереальности того, что они якобы в прошлом, то есть хронологически находятся на безразлично далекой дистанции, и до вопроса — а люди ли это вообще, жители Арканара? Вопросы очень соблазнительные, их очень хочется себе задавать.

Про сок земляники отдельная история. Как раз именно история, да. Если брать конкретно Землю, и оглядеться, посмотреть по сторонам, на улицу, на поля, то так же еле заметно можно обнаружить, что всё, из чего соткан мир сегодняшний, стоит на костях и крови предыдущих эпох. Кровью, страданиями, случайной комбинацией столкновений миллионов воль и стремлений пропитана земля. И на этой плодородной почве выросли мы. Да никакая это не земляника, черт бы ее побрал, а самая что ни на есть кровь. Об этом никогда не следует забывать.

И снова нет ответов. Только вопросы и повод для размышлений. Например, само вмешательство, прогрессорство, — любимая тема Стругацких. Ведь в прологе дорога, ведущая назад (в прошлое), закрыта знаком «кирпич». Мы любим историю. Не конкретно изучать и исследовать, а как-то в целом, пообсуждать. Сейчас нам просто говорить о плюсах и минусах каждого произошедшего события, подчеркивать многогранность, неоднозначность. Но даже если мы узнаем все аспекты, мы просто не вправе его оценивать. Гораздо мудрее рядом с Руматой выглядит доктор Будах, мыслитель своей эпохи. Он убежден, что пирамидально-иерархическая модель его общества является идеальной, и это можно было бы списать ему в минус, но другой модели мы просто-напросто не знаем, коммунистический рай не в счет. Но еще, что гораздо важнее, Будах просит бога оставить их в покое, не ехать под «кирпич». И не играться, добавляя от себя, в благородных донов. Боль тяжело больного общества — это только его боль, словно спасение утопающих. А если тебе больно смотреть на это — закрой глаза, уши, и уйди как можно дальше. Всем помочь невозможно. Ужасный вывод, но вынужден к нему прийти.

«Зло неистребимо. Никакой человек не способен уменьшить его количество в мире. Он может несколько улучшить свою собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судьбы других. И всегда будут короли, более или менее жестокие, бароны, более или менее дикие, и всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя. Таковы люди, дон Румата, и таков наш мир.»

Очередная гениальная книга Братьев.

Середина 60-х — настоящий звездный час для творчества братьев Стругацких. Именно в это время были созданы практически все их шедевры, в том числе и «Трудно быть богом» — книга, в которой самый привередливый читатель найдет все, чего он только мог бы желать: недюжинную увлекательность, интересную проблему, сильную эмоциональную составляющую, множество серьезных, умных мыслей и практически идеальный текст.

Причем с увлекательностью авторы поступили очень хитро: следуя вместе с доном Руматой Эсторским по всем хитросплетениям сюжета, читателю приходится вместе с ним же и постоянно размышлять о возможностях и границах вмешательства в историю чужой планеты. И видно, что размышления эти — плод серьезный раздумий братьев: настолько они умны, настолько они серьезны, настолько они обоснованы. В общем, настоящий подарок любителям подумать над прочитанным.

Но главное, ради чего собственно и писалась книга, все-таки не это — главное, как неоднократно говорили сами Стругацкие, это человек. Трагедия коммунара Антона в том, что он видит, чувствует, понимает, но... не может ничего кардинально изменить. И эта чудовищная мука бессилия — его постоянная спутница на всё время пребывания в Арканаре. И выдерживают её, даже отлично понимая, что ничего изменить невозможно, далеко не все.

Напоследок хочется ещё раз выразить восхищение текстом этого произведения: абсолютно ничего лишнего, каждое предложение, каждая реплика героев несут соответствующую смысловую нагрузку, убрать из него не получится ни слова. И, при этом, каждое предложение написано так, что его читать и очень интересно, и приятно — настолько они все умны, логически безупречны, а часто и смешны. Недаром отдельные фразы из этой книги очень быстро разошлись на цитаты :).