Сергей Беляков «Ликвидатор»

«Ликвидатор» Сергея Белякова: Босх и «Сталкер» наяву

Уже почти сорок лет отделяет нас от трагического апреля 1986-го, когда отдающий полынный горечью топоним «Чернобыль» вошел в международный лексикон так же прочно, как «перестройка», «спутник» и «самиздат». Автор этих строк, в ту пору дошкольник, тогда еще мало что понимал, но ощущение запомнилось: с телевизионных экранов и газетных фото смотрела разверзшаяся на месте 4-го энергоблока бездна, портал в Ад; черная дыра, в конечном счете, затянувшая в себя нечто могущественное, необъятное и трудноописуемое, скрывавшееся за звучной аббревиатурой СССР.

Нагромождение циклопических бетонных конструкций, апофеоз отечественной научной мысли, приручившей Мирный Атом, увенчанное красно-белой полосатой вентиляционной трубой, с вьющимися вокруг стрекозами армейских вертолетов навевавшей какие-то неуместные ракетно-космические ассоциации, и в самом центре которого вдруг возникло чудовищное жерло действующего вулкана… В сознании миллионов людей все это стало визуальным символом планетарной катастрофы, вплоть до наступления 21-го века, когда рухнули нью-йоркские башни-близнецы.

Катастрофа на ЧАЭС, со всеми ее апокалиптическими коннотациями и подходящими цитатами из Иоанна Богослова, стала чем-то вроде мрачного знамения, шокирующего пролога развала страны и последовавших «лихих девяностых». Интерпретации этих событий в нашей культуре переплетены неразрывно, как у Толстого явление кометы C/1811 F1 и наполеоновское вторжение. Почти сразу после катастрофы многие нашли пугающие пересечения реальных событий с содержанием повести «Пикник на обочине» Стругацких 1972-го года и его киноадаптации «Сталкер» 1979-го. Дальнейшие попытки творческой рефлексии множились год от года… Из фильмов-сериалов, навскидку: сюрреалистический фильм-катастрофа «Распад» (1990), украинская драма «Аврора» (2006), артхаусная драма Миндадзе «В субботу» (2011), американский трэш-хоррор «Чернобыльские дневники» (2012), украинский мини-сериал «Мотыльки» (2013), разухабистая молодежная ТВ-хроноопера «Чернобыль. Зона отчуждения» (2014-2017), знаковое произведение канала НВО и авторская картина Данилы Козловского… Это только те медийные продукты, где Чернобыль, так сказать, вынесен на обложку. Бессмысленно перечислять все произведения, где ЧАЭС имеет сюжетообразующие упоминания (вроде довольно бестолковых третьих «Трансформеров») – список выйдет огромный.

Пост-чернобыльский сеттинг — заросшие лесом пятиэтажки Припяти, ржавое колесо обозрения, бесконечные ряды брошенной техники, колючая проволока и облупившиеся знаки радиационной опасности. Зона Отчуждения… Постапокалиптический мираж, вдохновивший создателей популярной серии игр «S.T.A.L.K.E.R.‎», и крупнейшего в отечественном книгоиздании проекта по ее новеллизации, в свою очередь породившего множество проектов-подражателей — это, буквально, СОТНИ книг…

То, что в действительности происходило на станции в первые месяцы после катастрофы, отступило за валом дальнейших медийных интерпретаций «по мотивам» — лихих страшилок про мутантов, артефакты и чудодейственный Монолит. Поэтому для тех, кто хочет докопаться до сути, узнать все из первых уст, книга, о которой пойдет речь дальше, станет настоящим глотком свежего воздуха.

Отечественному читателю, далекому от науки, Сергей Беляков известен, прежде всего, как автор НФ-рассказов, публиковавшихся в профильных журналах и межавторских сборниках «Эксмо» и «Снежкома», а так же авантюрно-приключенческого романа «Остров Пинель», вышедшего в серии с говорящим названием «Покет-бук», и, видимо поэтому, незаслуженно прошедшего мимо радаров жанровой критики. Это остроумные истории в духе мастеров «золотой эры сайфая» Шекли и Саймака, с парадоксальными фантдопами и сильной иронической составляющей. «Ликвидатор» — это, конечно, совсем другая литература, как по манере подачи, так и по интонации. Автора-мемуариста с автором-фантастом роднит разве что неизменно богатая изобразительная палитра – очень «живой» русский язык, и поистине чеховское внимание к деталям.

«Ликвидатор», в первой редакции появившийся в Сети в 2003-м году, не совсем то, что принято называть у нас «мемуарами», это не «Воспоминания и размышления» Жукова, с размашистыми движениями стрелок по географической карте и впечатляющими статистическими выкладками. «Ликвидатор» — это, во всех смыслах, «лейтенантская проза» — сам формат (скорее повесть, чем роман), фокус восприятия рассказчика, личностный конфликт, бритвенно-острый психологизм… Это не говоря о том, что рассказчик, вчерашний преподаватель днепропетровского химинститута, приехал «на войну» (именно так, без всякой иронии, называли участники событий происходящее в те месяцы на самой ЧАЭС и вокруг нее), натурально, «старлеем».

То, что в официальных документах и СМИ именуется чеканной формулировкой «Ликвидация последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции» (звучит почти как «Оказание интернациональной помощи дружественному афганскому народу», несущее за собой столько же мрачных смыслов), в книге предстает как набор ярких, очень атмосферных и «вещественных» эпизодов.

Читатель будто сам чувствует, как крадет его дыхание респиратор-«лепесток», в какой-то момент из-за загадочных химических реакций окрасивший усы рассказчика в огненно-рыжий цвет. Читатель будто собственными глазами видит крошечную фигурку одинокого сварщика, как ни в чем не бывало работающего на одном из самых опасных участков станции – прямо напротив развороченного 4-го энергоблока – деловито и спокойно делающего свою работу… Вот знаменательный пример того чувства, что сплотило тогда, в восемьдесят шестом, тысячи самых разных людей. Не оголтелого шапкозакидательного порыва, а совершенно вменяемого и спокойного желания делать свою работу, там, где это сейчас необходимо, и делать ее хорошо. Того чувства, что привело в райвоенкомат и самого автора, имевшего надежную «бронь», на что армейский чиновник ответил недоуменным взглядом и таким характерным обывательским «и чего тебе дома-то не сиделось?»…

«Ликвидатор» вобрал в себя все маркеры великой и страшной Чернобыльской эпопеи: сочетание высокого нравственного порыва и неизменного бюрократического маразма, страшного и смешного. Сочетание заурядных бытовых проблем и какой-то особой, если так можно выразиться, поэтики столкновения обычного человека с чем-то, не до конца еще укладывающимся в пределы человеческого рассудка… Пугающая перспектива ежедневного накручивания портянок, с которой сталкивается новичок-резервист. Трогательные подарки уезжающих на Большую Землю ветеранов – блок импортного «честерфильда»; совершенно необходимые в Зоне солнечные очки, которые невозможно достать ни за какие деньги. Настоящий борщ в столовой научного персонала в противовес капустной бурде из полевого лагеря. Дерн на территории расположения бригады, который необходимо методично, по квадратам, срезать лопатой накануне вручения Почетного Знамени ЦК КПУ. Споры под проливным дождем о судьбе злосчастного автокрана, перекосившегося прямо на глазах у высокого начальства. Случайно найденная в самом сердце ЧАЭС теплица с высохшими розами – абсолютно желтыми из-за потери хлорофилла. Одинокий лось, вышедший на опушку, чтоб поглядеть на перекур возвращающихся со смены ликвидаторов – каким-то чудом его еще не прикончила радиация…

Один из самых драматичных эпизодов повести — «ходка на крышу» (создатели упомянутых выше «Распада» и «Мотыльков» пытались передать ощущения участников этих операций при помощи кинематографических средств, но довольно сдержанное описание Белякова продирает в разы сильнее) – 25-ти этажная лестница, на которой бесконечной вереницей стоят люди; терпеливое пятичасовое (!) ожидание, чтобы, облачившись в что-то среднее между доспехами средневекового рыцаря и облачением космического захватчика (защитные свинцовые пластины, рукавицы, сапоги, шлем, воняющий химикалиями костюм-«пропитка», тяжелый баночный респиратор, очки-консервы), в течении 60 секунд (ни секундой больше – дозиметры зашкаливают!), обливаясь потом и задыхаясь, колоть ледорубом и сбрасывать лопатой с крыши уцелевшего третьего энергоблока оплавившийся радиоактивный битум…

Автор подтверждает сходство происходившего с атмосферой творчества Стругацких и Тарковского. Как и в «Сталкере», наш современник сталкивается тут с пугающей, незримой Силой. С какой-то безжалостной и подлой космической Стихией, которая убивает молча и исподтишка, отравляет самые обычные предметы (так, покидая Зону, автор оставил в ней собственную записную книжку), подстерегает буквально за каждым углом — там, где сталкеры Стругацких швыряли свои гайки, дозиметристы втыкают сигнальные флажки. Но задача ясна и определена: усмирить эту разбушевавшуюся стихию, облечь этот извергающийся вулканический кратер в свинец и бетон Саркофага, не пустить ядовитую дрянь за пределы Зоны. И если «Сталкер» — история одиночки, то «Ликвидатор» — это по-босховски многофигурная композиция. Ученые-ядерщики и армейские резервисты, солдаты-срочники и водители-наемники, строители и медики, и даже партийные карьеристы, коллекционирующие «микрорентгены» для облегчения дальнейшего продвижения по службе — с кем-то рассказчику, а следом и нам, удастся познакомиться поближе, но большинство лиц, скрытых марлей повязок и поролоном респираторов, сливаются в сновидческий калейдоскоп. Это объясняется сумасшедшей ротацией кадров на ЧАЭС, салтыково-щедринской административной чехардой, где всё, в итоге, сводится к индивидуальным дозам полученного облучения.

Сюрреалистическая война-стройка, смесь фронтового «передка» и суперсекретного «ящика», НИИЧАВО в Сталинграде… Сколько потерянных жизней, сколько исковерканных судеб… Сколько самоотверженного героизма и номенклатурного абсурда… Советский Союз умудрился выиграть и эту, последнюю из своих войн. Над полосатой вентиляционной башней 3-го блока, как над Рейхстагом, заплескалось кумачовое победное знамя.

«Ликвидатор» Белякова не просто фиксирует события одного из мрачнейших периодов в истории нашей страны, с беспощадной честностью препарируя личный эмоциональный опыт автора; не только создает галерею портретов людей, которые, даже эту великую беду, ценой немыслимых усилий, сознательно обрекая себя на болезни и даже смерть, в конечном счете, превратили в победу международной науки (ведь, «кто предупрежден, тот вооружен» — как вынесено автором в эпиграф). Но дает исчерпывающий ответ на обывательский вопрос «а чего дома-то не сиделось?». Ну, кто-то же должен был. И если бы не они, то кто?