Дмитрий Косырев «Любимая Мартышка дома Тан»

Утонченное блюдо для гурмана. По истине сладкие, для любого ценителя пищи, детальнейшие описания различных блюд восточной кухни, приправленные историческим фоном с аутентичными реалиями эпохи падения империи Тан и рождения династии Абассидов, щедро снабженные детективным соусом. Очень красивая литературная игра, в основе которой лежит история фаворитки Ян-гуйфэй ,героини поэмы великого китайского поэта Бо Цзюйи «Вечная печаль». К сожалению, как и в большинстве книг Д.Косырева, от читателя ожидается хорошее знакомство с историей средневекового Китая и Согдианы.

Весьма милый исторический роман, написанный внятным хорошим языком, читающийся с легкостью и интересом, достойный похвалы и высоких оценок. Одна беда — сравнение его с «Поднебесной» Кея совершенно неизбежно: одно и то же место и время (империя Тан середины XIII века), даже герои наполовину те же, — и сравнение это он, увы, явно проигрывает.

Оба романа «почти» исторические, только «Поднебесная» — это «параистория», замаскированная под фэнтези (относить работы Кея к жанру «исторического фэнтези» я категорически не готов — совсем другой уровень), а «Мартышка» — скорее «криптоистория». Ведь «истинно-исторический» роман при таком отдалении от нас во времени и пространстве создать невозможно, понятийные искажения неминуемы: мы никогда не узнаем, как в точности происходили столь далекие события и не поймем до конца, как мыслили и чувствовали их участники. Можно сохранить антураж, что оба автора и постарались аккуратно сделать, и это само по себе замечательно и интересно, привнося в текст значимое познавательное начало. (Эпоху Тан благодаря этим двум работам я пусть не изучил до глубины, но в какой-то мере увидел и почувствовал — и это здорово!) Но дальше нужно выбирать путь «адаптации» чуждой исторической реальности к восприятию современного читателя. Разницу двух упомянутых подходов можно, наверное, выразить так. Криптоистория строго блюдет историческую фабулу, но вкладывает в нее отчасти свой собственный, по возможности новый и неожиданный сюжет. (А если взять да сохранить жизнь некоей известной исторической личности? Могло ведь быть так? Могло!) Параистория с фабулой обращается свободнее, сблизить исторические события по времени, или даже переставить их местами, слегка перемешав — для нее не проблема, но ей важна «глобальная» сюжетность эпохи, передача, так сказать, «духа времени».

Откуда-то отсюда и происходит «проигрыш». Косырев устроил мне как бы экскурсию по Древнему Китаю, вписав в его антураж достаточно бойкий, но вполне обычный любовно-прключенческий сюжет, не гнушающийся и «мыльной пеной» с «оживлением» якобы погибших положительных героев. Я узнал, как жила столица империи Тан, что из себя представлял буддизм и даосизм того времени, как вообще была жизнь устроена. Эдакий этнографический музей. Характеры прописаны вполне сносно, но я лично не заметил в них большей особости, нежели это необходимо для грамоничного вписания в антураж. Главный же герой... но об этом ниже. У Кея иной взгляд, более масштабный, более, можно сказать, философский. Он старается найти «вечные» ценности внутри «местных» особенностей, анализируя человеческую природу и человеческие отношения, какими бы они могли проявляться в иных, нежели наши нынешние, условиях. Герои Кея на порядок глубже, а историческая картина получается масштабнее и целостнее. И «роль личности» в параистории Кея мне представляется более реалистичной: даже облеченные властью лидеры мало что могут противопоставить тектоническим сдвигам исторических процессов. У Косырева же главный герой — тот самый «серый кардинал», незаметными стараниями которого творится данная криптоисторическая версия. Для меня это, увы — игровое допущение, грубо искажающее «историчность» текста. Мне глубоко чужды конспирологические идеи про тайные правительства. История как научная по своим методам познания дисциплина требует системного взгляда на огромнейший клубок причинно-следственных связей, направляющих мириады почти случайных событий в единое историческое русло. Да, видимо, в этом потоке есть некие точки бифуркации, в которых даже не самая значительная личность своим почти случайным решением может повлиять на ход событий («потому что в кузнице не было гвоздя»), но это редчайшая ситуация, это сложнейшая и интереснейшая тема. К данному роману отношения не имеющая. Главный герой вершит судьбами стран и народов вдумчиво, спокойно, с некоторой даже непринужденностью, без особого цинизма и без особых душевных терзаний. Вот тут-то и возникает главный когнитивный диссонанс, не позволяющий поставить книге действительно высокую оценку. Повествование ведется как раз от лица главного героя, и масштаб его личности так или иначе проявляется в суждениях и поступках. Не самый, честно признаемся, масштабный масштаб. Я вижу перед обычного клерка, в меру разумного, в меру делового, но ни разу не выдающегося. По моему опыту, люди такого плана могут управлять отделом или небольшой фирмой (без особых перспектив стремительного роста), но никак не транснациональной корпорацией, и уж тем более не мировыми историческими процессами. Из-за чего прорисованный в романе мир как-то вдруг мельчает и скукоживается до уровня плоской музейной декорации, и даже достойная всяческой похвалы точность антуражных деталей не способна его оживить. И походу куда-то исчезает Литература. У Кея она несомненно есть, а тут — грамотный, умелый, познавательный, но всего лишь качественный развлекательный текст.

Вполне добротный остросюжетный роман на истоирическом фоне Танского Китая. Акунинские традиции, правда, поскучнее и с меньшим драйвом, нежели в фандоринском цикле. Автор книги — человек добросовестный и не без вкуса, однако сказать, что он пишет «вкусно», чувствует деталь, насыщает действо массой тонких нюансов и подробностей, владеет, драматургией сцен, нельзя. Добротно, небезынтересно, но не более. Читавшие книги Гумилева чего-то нового для себя в плане истории Тан, мятежа Ань-Лушаня и проч. не откроют.

Восторженному восприятию книги еще вот что не способствует. Русскими авторами не так мало и очень удачно написано беллетристических вариаций на тему китайской культурно-исторической традиции. Кроме Ван Зайчика( первый на ум приходит) есть великолепный Вэйский цикл Латыниной, страницы «питерской школы»( Секацкий, Крусанов). Китайская культура была насквозь иносказательной, полилитературной, богатой нюансами, цитатами — речь персонажей должна строиться с учетом этого. У Мастера Чэнь с этим слишком просто — со всеми указанными авторами ему не тягаться. А страницы Юзефовича на монгольскую тему — вообще недосягаемая вершина!

В общем читабельный и неплохой роман, культуртрегерского склада, чуть выше среднего уровня.

Хорошо пишут российские востоковеды. Даже я, с этим обществом незнакомый, легко припомню нескольких. Аркадий Стругацкий и Игорь Можейко (Кир Булычёв), которых представлять не нужно. Игорь Алимов – половина знаменитого Ван Зайчика. И вот – Мастер Чэнь (Дмитрий Косырёв).

Мысли о связи художественной литературы с востоковедением изредка посещали меня при чтении «Любимой мартышки дома Тан». Почему изредка? Потому что в основное время увлекательная книга (авантюрный роман, без всяких скидок) не оставляла места для посторонних мыслей. А ведь там не только сюжет интересный и всякие страсти шпионские. Ещё и средневековая китайская экзотика, поданная со знанием дела. Это Китай в период расцвета и благополучия, который сейчас самое время вспоминать.

И главный герой хорош. Воин, шпион, дипломат, врач, любовник, но прежде всего купец. Нет у него ни молодости, ни роста могучего, ни силы необыкновенной. А есть ум и смелость. Ещё и удачи полным-полно. Её, вроде, к уму и смелости как бонус дают. Или я что-то путаю?