Виктор Пелевин «S.N.U.F.F.»

Забавное совпадение. Это десятый роман Пелевина и исполнилось десять лет, как я бросил его читать. Хотя всю вторую половину «нулевых» боготворил — любимый автор! Остановился как раз на пороге «Снаффа». Начал — и отвергнул. Уж не помню, чем мне книга не понравилась... Я тогда был упоротым креаклом, верящим в либеральную мечту, и нетерпилой. Наверно, Пелевин оскорбил меня чем-то в лучших чувствах (за родину обидно стало?), и я его отставил. Но, похоже, пришла пора посмотреть на книгу Виктора Олеговича новым взглядом и с новым историческим опытом.

Первые сто страниц, когда меня отпускал на минуту истерический смех, я думал: «Боже, как грустна наша Россия!..» А потом привык к потоку известной субстанции, льющейся мне в глаза, и стал вдумываться в истинное содержание романа.

Сделать это довольно просто, так как роман написан просто. Тут некоторые лаборанты изумляются: и как он так сумел сложить в один нарратив столько идей, конфликтов и сюжетных ходов. И создал целый мир! Ну, на то он и талантливейший писатель, который уже 20 лет в профессии, и пишет десятый роман. Научился складывать из кубиков слов прочные конструкции. Работа у человека такая, и приятно видеть ,что делает он ее не на тяп-ляп. Это подкупает, вызывает доверие. И позволяет дискурсмонгеру глубоко залезть в душу читателя.

О поверхностном сюжете. Антиутопия — да! Пелевин здесь отработал на 110%. Создал канонический фантастический роман о кошмарном будущем со своей социологией, философией, психологией. Тщательно продумана материальная культура, даже такие сложные штуки, как религия, язык и обряды. С жанровой точки зрения — безупречная книга. И можно, и должно по ней учить технике композиции начинающих авторов.

Но не сатира. По сути Пелевин описывает вещи и явления, присущие нашему текущему моменту, как они есть, только с сарказмом и ироническим остранением. Как, например, описывал оперную постановку Лев Толстой или о стихах рассуждал (пляска за плугом). Глобальные урки, прокураторы, нетерпилы, Давид-Голиаф Цукербергер — очень точно с натуры списаны. Мой любимец, конечно, Бернар-Анри. Жаль, что в нашей реальности его прототипа, омерзительного пакостника и пособника террористов, не постигла участь романного персонажа.

Скорее роман пророческий. Пелевин хорошо вычленяет важнейшие тенденции нашего времени и указует на них грозным перстом. Как всегда, бестолку. Поэтому его пророчества сбываются ежегодно вместе и по отдельности от Хабаровска до Сиэтла.

Но конечно не любовный роман. Мужчина сохнет по женщине и гибнет от неразделенной любви. Так придется и «Страдания юного Вертера» в любовные романы записать. Если бы о чувствах Грыма и Каи автор хоть что-то чуть подробнее рассказал, другое дело. Для любви нужны двое (и больше) людей, иначе это духовная мастурбация. Чем Дамилола и занялся, но об этом ниже.

Однако, эти все паттерны, сюжеты, смыслы лежат на поверхности книги. Но в ней есть и подлинная духовная глубина. Редко бывает, что писатель, так любящий игровую стихию, виртуальные модели итп. столь откровенно раскрывается перед читателем. Ведь буквально на каждой странице книги Виктор Олегович выступает во всей красе и является главным объектом изображения.

И «Снафф» открывается нам, как очередной акт в «трагедии мести» Пелевина. Мести сильного и талантливого человека обманувшим его граду и миру.

Мальчик Витя из Москвы рос в советской мещанской среде высокого полета. Ему клятвенно обещали и среда эта, и люди старшего поколения, что он проживет жизнь в сытом благополучии высокоразвитого общества страны со второй экономикой в мире. Его будут окружать счастливые и всем довольные люди, а сам он станет тем, кем захочет и добьется чего пожелает. А потом в один миг все это благополучие и счастливое будущее раз и отобрали. Бросили в мир невиданных социальных катаклизмов, техногенных катастроф, экономических крушений и прочей нестабильности. Мелкобуржуазное сознание, выпестованное у Пелевина, было шокировано, подверглось форменному надругательству. Ну кому такое понравится? Да на беду еще, в минуту начала крушения, он познакомился с какими-то мутными духоборами, которые познакомили его с суевериями замшелых тибетских феодалов и прочими Кастанедами и сообщили ,что вообще все иллюзия, и зря он повелся в детстве на чьи-то выдумки как маленький.

Вот с тех пор Виктора Олеговича и штырит между мещанским эгобесием и скопидомством и страстной жаждой отрешиться от всего суетного. Не получается: капиталец не пускает.

Ведь у него было главное — невероятный талант, трудолюбие, упорство в достижении целей и приобретенный цинизм. Он пробился на верх экономической трясины Биг Биза. Но мир-то кругом остался страшным и уродующим всех окружающих. Бежать некуда. Остается жестоко мстить за обманутую мечту детства. Чем он уже 30 лет благополучно и занимается. Вываливая самосвалы дерьма в головы всех, до кого дотянется.

(Когда он начал с наслаждением распинаться о резиновых куклах с гипнотабло и спермоприемниками, я, было, обиделся за женщин. А потом до меня дошло, что он в навоз всех подряд втаптывает. Женоненавистничество у него просто отдельная строка в программе мизантропии).

Это никакое не открытие. И он сам про себя все понимает — умен, очень умен — и не скрывает. В каждой книге его есть глубинный сюжет о непонятом миром гении ,и о том, что миру от этого не поздоровится. Это самое главное в «Снаффе». Остальное — антураж.

Так что у Пелевина получился крайне противоречивый, умный, очень хорошим языком написанный, злой и омерзительный роман.

Антиутопия — да. Но без альтернативы она бессмысленна и вредна. А самураи в лесу, возглавляемые роботом, — это не альтернатива, а хрень.

Сатира не сатира. Но мелкобуржуазная философская норма, от имени которой вещает Пелевин и ветха, и нежизнеспособна.

Любви нет. Есть многостраничное томление по этому высокому чувству полуразложившегося духовного зомби.

Рассуждения об уме, иллюзорности и истинности уже сто раз жеваны пережеваны. Скучно было и не вкусно. (Про сознание лучше читать у Питера Уоттса или популяризаторов нейрофизиологии).

Есть полноценные герои и нешуточные конфликты, закрученная фабула и яркий своеобычный мир чудовищного постапокалиптического будущего.

Это книга нашего умирающего, жестокого и несправедливого мира. Нужно добиваться того, чтобы он окончательно пошел прахом и его книги следом. Расчистили путь чему-то новому, справедливому и прекрасному.

Как и любое произведение Пелевина, имеет множество толкований и философий. Особенно после первого стакана. Сам сюжет, конечно, примитивный — не для того писано. А вот вольностей с языком — на пару УДАФФов хватит. Начиная с вводных укров=урков=орков. Конечно, сейчас антиутопией никого не удивишь, и лучшие творения, вроде «1984», фигвам переплюнешь. Но в море фантастики в цветастых обложках S.N.U.F.F. идет категорией повыше. Хотя Пелевин попытки забронзовения отметает изрядной долей скабрезностей, льющихся здесь из всех отверстий. Пупарасы, конечно, вещь интересная, но интерес здесь с гнильцой. А всякие лингвонаходки, вроде, Рвана Контекса — это уже область Сорокина, для пуберталов с остаточной интеллектуальностью, ибо без нее в дискурсмонгерах заблудишься сразу же.

Для любителей эмоций тут ведро страстей по кукле со спермоприемником и сучеством. Определенному проценту тоже, без сомнения, интересно. Ну, а остальная братия будет, аки гончие с борзыми, отыскивать политологические абзацы про сегодняшние социологические страсти.

Когда поток лжи в средствах масс-медиа достигает критической отметки, когда граница между действительностью и вымыслом на экране стирается окончательно, тогда приходит время SNUFFов. Этот Франкенштейн телеиндустрии, скроенный из новостей, художественных фильмов, документалки и порно и наряженный в сакральные одежды религиозной проповеди, уже не пичкает зрителя заведомо ложной информацией, напротив, он искажает саму реальность и конструирует ее по мере необходимости. Здесь и любовь, и смерть – всегда настоящие. В SNUFFах не стоит искать истину. В SNUFFы можно только верить.

Мрачно, гротескно и в то же время реалистично изображен в романе человек будущего. Знакомые ему с детства установки и ценности, привычный образ жизни, история его народа и его родной язык – все это может оказаться не настоящим. Историю народов и даже их языки будут сочинять и внедрять в массы творческие группы «сомелье». За техников будут думать разумные машины, за деятелей культуры — креативные доводчики. Эмоциональная близость между людьми заменится общением с роботами, так что эмоции, вслед за мышлением, потихоньку станут атавизмом и атрофируются. Такая эволюция неизбежно ведет к полной интеллектуальной и психической деградации. Первые этапы этой эволюции свершаются в нашем обществе сейчас на наших глазах.

Деление на верхний и нижний мир порождает множество ассоциаций: власть и народ, Россия и Запад, Украина и опять же Россия, запад и страны третьего мира. Для меня оно стало в первую очередь символом трагической раздвоенности русской души. С одной стороны — конформизм, ненасытная жажда потребления, вырождение и ориентация на «западные» ценности, с другой – жестокость, агрессивность, саморазрушение и ориентация на «славянские» ценности. Оба пути одинаково ведут в тупик.

Приятно удивила и любовная линия. В этой фантастической истории все прекрасно: и характеры, и берущая за душу реалистичность, и феерическая развязка.

Несмотря на все свои достоинства, книга не станет откровением. Для кого-то – из-за жесткого и шокирующего стеба типа «Уркаинский Уркаганат». С матом и чернухой, кстати, в романе тоже все в порядке, то есть присутствуют в изобилии. Но в первую очередь – из-за безобразной концовки, не имеющей ни сюжетных, ни идейных обоснований. Произведение, задуманное как антиутопия, обернулось под занавес самой настоящей утопией из серии «заграница нам поможет, или трава всегда зеленее с той стороны ограды».

Ибо в описании незнакомцев из страны «за свалкой» как по команде исчезает и стеб, и безжалостная ирония. Перед нами собирательный образ положительного общества: в меру духовного, в меру техногенного. Ну откуда взялась эта нелепая вера в то, что у людей, оторвавшихся от цивилазции, все пойдет намного лучше, чем у нас? И если мы уже узнали истинную цену выборной «демократуре», почему вдруг должны уверовать в «демократуру» первобытно-общинную? Неужели весь секрет счастья заключается в том, чтобы переселиться в тайгу? Не слишком оригинальная мысль. Еще Жан-Жак Руссо считал, что все зло – от цивилизации, а чтобы в людях победило доброе начало, они должны стать ближе к природе: жить в лесу, пахать, колоть дрова. Подобными же блестящими прожектами был известен Лев наш Николаевич Толстой. Вот и гигант русского солипсизма докатился до такой же деревенской идиллии.

До самого последнего момента казалось, что и людям, и оркам одинаково досталось от автора, но

Итог: острый социальный конфликт слит в банальное русло постапокалипсиса, а едкая сатира сдулась в пустопорожнюю верноподданическую оду.

Казалось бы, странно упрекать в недостаточной радикальности автора, который словно из кожи вон лезет, нарываясь на скандал. Но факт остается фактом.

Ненормативная лексика – не признак оригинальности.

Стеб на грани приличия – не признак инакомыслия.

Если первейшая задача литературы – заставлять людей думать и пробуждать в них сильные эмоции, то SNUFF – произведение безусловно выдающееся.

Можно снова сказать: один из лучших романов Пелевина! Но слишком уж их у него много — лучших. И конечно масса кинжальной мудрости, которую хочется тут же выписать, запомнить и никогда не забывать. Если проецировать этот вполне законченный мир на текущую реальность, то ясно видится «противостояние» между условным Западом, который наконец-то дорос технически до осуществления своей давней мечты — покинуть грязную грешную Землю — и Украины, всё ещё идущей долгим вековым путём перманентного майдана. Получилось довольно забавно и весьма правдоподобно. Слившиеся с природой орки-урки-укры под патронажем старших цивилизованных братьев, занятых привычными бытовыми мерзостями, но при этом, конечно, не забывающих стоять насмерть за свободу и демократию. Не у себя, разумеется, — у орков. В общем, толстая, очень толстая, но очень злободневная (даже сегодня, через 7 лет) сатира Виктору Олеговичу опять вполне удалась. Хотя бы это:

- Почему технологий нет? — яростно спрашивал приезжий с юга. — Даже тех, которые сто лет назад были. Что это такое, как ни диверсия?

- Зачем диверсия. Тут и диверсии никакой не надо. Во-первых, у нас считают, что инженер — это низшая каста. А герой нашего времени — это вертухай с хатой в Лондоне. Или какой-нибудь филологический говнометарий, которого в университете семь лет учили фигурно сосать у кагана.

Ну разве это не прекрасно? В одном коротком диалоге вся суть времени без всякого Кургиняна.

Однако есть тут и изюминка: помимо раскрытия «высших секретов лётного мастерства» эта книга ещё и о «глубочайших тайнах женского сердца». И последнее, конечно, куда захватывающе, чем орки, вечно живущие в говне и бесконечно умирающие за свободу.

«Женщина — это волшебный цветок, при взгляде на который с вами должно случиться умопомешательство, достаточно сильное для того, чтобы подвигнуть вас на тяготы деторождения». Вот оно. 55-я страница. Здесь начинается Роман, а Утопия становится фоном. И роман этот восхитителен, если вы конечно не школьник, влюблённый в соседскую Машку. Тогда читать это не нужно, потому что «СНАФФ» — это дотошное и медицински выверенное препарирование «любви». Психо-физиологическая инструкция для тех, кто хочет избавиться от приступов всегда внезапной и болезной, или хотя бы понять, как это работает (что, наверное, одно и то же). Тот факт, что для столь непростой задачи выбрана идеальная женщина — сура — лишь добавляет огонька, пикантности и неотвратимости приговору: твоя любовь — это всегда ты и только ты! И ничто не изменит данного факта.

Рекомендуется для плохо переживших последнюю любовь (будь она успешной, безответной или внезапно закончившейся), а также для лиц намного старше 16-ти.

Очередное разъяснение политической и социальной реальности на рубеже 2010-2012 гг. Есть 2 условных мира — верхний и нижний. Верхний, он же офф-шар, является продвинутым как и в плане политического строя, так и техники. Нижний же — нечто среднее между третьим миром, где множество отсылков к России, но называется Уркаиной. Верхние, ради развлечения снимают снаффы, нижним же эти «войны» только на руку, так как легитимизируют этим свою узурпаторскую власть.

Сложность книги в языке — слишком много новоязов, которые сложно проговариваются и плохо запоминаются, некоторые понятия подменяются противоположными, будто бы Виктор Олегович специально запутывает как паук своего читателя-жертву в паутину своего фильма. По жанру — это скорее третьесортная фантастика с роботами, эльфами, Бэтманом и прочими гномами, что тоже, несмотря на политический подтекст, является трудно перевариваемым чтивом.

Творчество Пелевина для себя почти строго разделяю на хоршее и плохое, а не на раннее и позднее.

Хороший Пелевин для меня это: Омон Ра, Чапаев и Пустота, Жизнь насекомых, Generation «П» и сравнительно поздний «Т». В этих романах соблюден баланс между восточной философией, бытовухой, сатирой, интересным сюжетом и остроумными диалогами.

Плохой Пелевнин для меня это: Числа, Священная книга оборотня...и к сожалению, S.N.U.F.F. Многим понравились и эти произведения, но лично я юмора не оценил. Интересные идеи и диалоги никуда не делись, но туалетность текста всё перевешивает. Я понимаю, что Пелевин знатный тролль, но такую сатиру достоинством текста не считаю. Не смешны и не интересны все эти подробности про дерпантины, пупарасов, вагины из консервных банок и прочие лингамы судьбы.

На первых страницах романа я Пелевина не могла узнать, казалось, что писал кто-то другой. И может, было бы даже лучше, продлись это ощущение на весь роман. Но нет, дальше автор узнаваем и по мысли, и по ее подаче и по всему прочему. Всё здорово, но всё «по-пелевински» в плохом смысле этого слова. Раньше он меня умел удивить, а теперь всё ожидаемо.

Пелевин ранний был прекрасен (сборник «Жёлтая стрела», романы «Чапаев и Пустота», «Жизнь насекомых»). Пелевин поздний ужасен (например, «Ампир В»). Пелевин нынешний — пустоват. Он по-прежнему демонстрирует свои способности в области языковых игр, но наполнения у этих игр как-то нет. «S.N.U.F.F.» — это позитивный бред, смешной 500-страничный стёб над нынешней российской действительностью, сатира на Путина и иже с ним, обременённая верой в будущее и надеждой на восстание пролов, это печаль по поводу того, что нас ждёт в будущем, если оно наступит (впрочем, такая печаль уже была у Пелевина неоднократно). И поэтому к концу — устаёшь. Всё понятно, всё ясно, всё открыто. Спасибо, кэп, мы знаем, что мы в жопе.

Боевое гадание на «Дао Песдын»:

«Стоит помнить, что если ты открыл книгу, в которой все время поминают п*дарасов, пусть даже в качестве заводил музыки за рекой, это вовсе не значит, что автор желал с помощью письменного слова отоварить тебя под хвост, однако, к таким строкам надлежит относиться с подозрением и неприязнью. Ментальное очко надлежит держать в строгости, и если слово еще не есть сам п*дарас, то мысль, пришедшая за ней следом, как блоха на собаке, способна поиметь очко твоего духа, оставив его в смятении: п*дарас ли теперь я сам, и кто мог сотворить со мной такое, ведь с автором я знаком опосредованно, и может ли оскорбиться Маниту столь изощренным актом мужеложства, если любой снаф ему в кайф. Не стоит засирать мозговую мембрану глубокими мыслями. Удел орка — умирать в Цирке. Карма пилота — выбирать удобный ракурс и вылизывать кадр, а также класть бомбы с идеальным упреждением, дабы не зацепить кагана осколками. С предубеждением советуем отнестись лишь к дорогим сурам. Умный пупарас дерет мешок с картошкой, имитируя вагину банкой из-под тушенки».

Живу в лесу. Времени для скрупулезного анализа хватает. Несомненно, от работы к работе Пелевин растёт и перестаёт нравиться конъюнктурным кликушам, склонным к глумлению и профанации. Потому, как сами попадают в створ чудовищно мощной и трагической сатиры. «Горящий куст» и «Зенитные кодексы...» — великолепный литературный диптих, в котором сравниваются судьбы двух социальных архетипов: собирательного образа одесского еврея и собирательного образа настоящего русского (последние уже уничтожены). Соответственно прописаны мера гениальности, мера мужества и мера пресечения... Последняя работа «SNUFF» находится за пределами досягаемости литературной критики, ибо посвящена Маниту и написана на специально предназначенном для него языке. Массовому читателю эта фьючерсная трагедия тем более недоступна. Похоже, это последняя работа, ибо задеты за живое такие силы, которые не пощадят не только человека, но и целую страну. Поэтому Пелевин гуляет, пока, под знаком ликвидации. Но именно на грани смертельной опасности создаются шедевры...

Бывают попугаи, которые зная лишь одно слово, могут передать всю гамму своих чувств. Подобное случается и с людьми. Тогда информативность высказываний зависит не от буквенных сочетаний, а от настроения человека – насколько артистично он сможет жонглировать единственным известным ему словом.

Пелевин, разумеется, не попугай, однако при ограниченном наборе тех «фишек», что он использует – удача текста зависит от его язвительности. И в этот раз Пелевин поднакопил желчи, поднакопил. Хватило на полноценный, добротный залп из всех орудий.

Из всех орудий – это значит по всем целям.

Не знаю, намекали ли ему, что от тайных обществ, потусторонних сил и т.п. «других слоёв» реальности в созданном им мире уже и не продохнуть – — вампиры будут наступать на хвост оборотням — но он вывел дело из плоскости «настоящего», не стал возиться с прошлым, и устремился в далекое, далекое будущее.

Лет на триста.

Перед нами полноценная, добротная антиутопия, в которой до чрезвычайности узнаваемы многие черты нынешней нашей ситуации. Изобразил автор не больше и не меньше, как Новый Мировой Порядок. Никаких скрытых сил, тайных обществ и тому подобного. Все предельно откровенно — зримо и осязаемо.

Что же за «фишки» у Пелевина?

Прежде всего – языковые фокусы. Наверное, он прочитал Жарковского, с его языком космонавтов-космачаей и «курами – носителями яиц». Вот и появилась страна Уркаина, над которой висит громадный летающий остров «оффшар», куда мигрируют разбогатевшие «глобальные урки».

Далее – синтетическое, а вернее будет сказать, нечеловеческое разумное существо. Будь то китайская лиса или язык-вампир, этот прием неизменно приносит успех, потому как позволяет сравнительно интересно дать множество любимых автором рассуждений. Да и читателю интересно, как поведет себя кукла для сексуальных утех, которая обладает всей мудростью интернета. Да, у неё еще показатель «сучество» выставлен на максимум.

Третий прием – закольцовывание любой создаваемой системы, и множество сюжетных «перетеканий а в Б, а Б в А». Две самые сильные мафии на оффшаре – это гильдия порноактеров (и сниматься в храмовом порно раньше сорока с хвостом лет не положено), и ГУЛАГ, который объединяет в себе разнообразных «нетрадиционно» ориентированных личностей. Оффшар обладает абсолютным военным преимуществом над обычными жителями земли (учиняет регулярную бойню), но в виду всех сексуальных ограничений и перверсий – свои дети в оффшаре хилые, и приходится усыновлять – скупать младенцев внизу. А если слишком многих убьют на поле боя, то приходится делиться с низом репродуктивными технологиями. Таких «колец» изрядное количество, и они образуют устойчивую (на первый взгляд) структуру мира.

Четвертый – самое ехидное передразнивание любой ситуации. Маскировочный городской мундир прокуратора должен сливаться с окружающим фотоном. Потому надписи и рисунки на прокураторе – как на заборе. А главный герой, основной рассказчик и повествователь – боевой пупарас (именно пупарас). Надо сказать, что в некоторых шуточках Пелевин неизменно соблюдает преемственность по отношению к своим прошлым романам. Потому не удивляйтесь Йошке Руделю :)

Капелька поэзии – пятая фишка. Тут надо просто читать очередные строчки в контексте.

Религиозно-философские рассуждения – шестая.

И последнее: в этот раз торжествует любовь, но гибнет мир.

П.С. Креативный доводчик – совсем неплохая штука. Я бы прикупил…

Мне — понравилось. И вот за что.

Прежде всего мне показался любопытным мир. Есть страна с названием что-то вроде Орклэнда — густо населена людьми (орками :gigi: ), низшими в мировой иерархии существ, но биологически ничем особо не отличающимися от других людей. Нишние они потому, что выским вышествам из территории Биг Биза нужен туповатый и несимпатичный враг, которого убивать не жалко. зачем убивать? А ибо убийство зрелищнее всего смотрится на телеэкране — маниту, по их сленгу. Причем в убийстве желательно задействовать популярных киногероев — Бэтмана, например, черепашек-ниндзя. в общем, пока наивные орки думают, что они защищают свою страну от нашествия иноземцев захватчиков, высшие существа смотрят репортажи по маниту и радуются, ибо без войны жить скучно.

Собственно, с необходимости местным политтехнологам организовать новую войну и начинается книга. Но вот повернется она совсем иначе, чем обычно.

Имхо, самый большой плюс книги — это герои. И однозначно главная героиня — Кая. Вообще-то она не совсем героиня, она искусственная женщина, набор настроек — духовность, сучество, интеллект, — настроенный на максимум. И хотя постоянно о ней говорят как о неживой и ненастоящей, она-то оказывается самой естественной, а во всему прочему — хитроумной и артистичной. Пожалуй, именно про нее Пелевин сказал, что его новая книга, мол, про тайны женской души. Да, пожалуй, на этот раз Пелевину удалось создать именно Героиню. Не шаблонную схему, а настоящую, полноценную, яркую, многогранную женщину. немудрено, что именно она в итоге начнет двигать сюжет. И — никаких глупых романтических соплей. Ирония, сарказм и много-много любопытных замечания в лучших традициях Пелевина.

«Спасибо — это мне много. Мне бы бонус».

Так вышло, что десятилетний юбилей «Снаффа» мы встретили на одиннадцатом году жизни романа, а всё потому что специальное переиздание вышло с рекламным подзаголовком «2011-2022». Что, учитывая фирменный юмор автора, смотрится гораздо органичнее — единицы сменились двойками, а его, пожалуй, самый фантастический и абсурдный роман продолжает жить, перечитываться, и встраиваться в меняющуюся реальность.

Эту книгу можно было бы называть «поздним Пелевиным», только сейчас уже он олицетворяет период, когда романы выходили раз в несколько лет, чередуясь с сборниками рассказов, и, осмысляя и перемалывая в себе ушедшее десятилетие, умудряясь при этом немного заглянуть в будущее. «Empire V», «t» и «Священная книга оборотня» использовали эту формулу, её мог бы взять на вооружение и «S.N.U.F.F.», в итоге же общие черты у этих текстов есть, но лишь частично — на деле же здесь есть элементы всех лучших произведений за все годы творчества, от «Принца Госплана» и «Чапаева и Пустоты» до «Шлема ужаса» и «Чисел».

На этот раз перед нами самая настоящая классическая антиутопия, в лучших традициях жанра, на который автор уже надевает свою фирменную фантасмагорическую логику мира, идею Пустоты, опасность пропаганды, а также особенности психологии искуственного интеллекта и женского коварства, военные сцены с рекламой на поле боя очень напоминают онлайн-игру, а мировая элита живёт в Лондоне, который представляет из себя всего лишь виртуальную проекцию за окнами. И это лишь малая часть, за которую роман можно смело советовать всем любителям фантастики, ставя при этом в один ряд с лучшими дистопиями современной российской литературы — «Кысь» Татьяны Толстой и «Днём опричника» Владимира Сорокина.

...Линия фронта проходит прямо через моё сердце...

Есть вещи, которые не только потрясают до глубины души, — а от самого начала и до самого конца держат цепкой животной хваткой плотного психодела и ожидаемого долгого послевкусия. Для меня такой вещью оказался S. N. U. F. F.

Полностью оправдывая своё название, — я все же по личному восприятию не стала бы ещё более подробно раскрывать эту аббревиатуру (Special Newsreel/Universal Feature Film), ужав всё до концепта лёгкого «наркотика», который способен быстро приносить чувство эмо расслабления и лёгкого транса. По моим личным ощущениям у Пелевина в 2011 году вышел очень стильный Chill-out виртуозно выточенного литературного мастерства.

И безусловно здесь лишь то, что титул романа — это ёмкая глубокая метафора и изящный каламбур, который каждый по праву трактует для себя индивидуально.

Весело и тревожно закладывает свои талантливые виражи по оригинальной фирменной спирали Дамилола (пилот-надомник и фрилансер со стажем), — высоко бюджетный блогер, снимающий наиболее качественный военный эксклюзив за три «лимона» маниту (производная от money).

Вне всякого сомнения он принадлежит к информационно-боевой элите чел-ва сразу для двух — верхнего и нижнего — миров фентезийного авторского концепта Пелевина, когда периодически щёлкает военные реалии нижнего мира в свете туповатых в своём деревенском суеверии орков. В своём тотальном неумении воевать они скорее играют на этой войне роль жалких декораций, нежели воителей. Дамилола снимает необходимые панорамные видео за очень серьёзные суммы с большими нулями справа. И в его случае это дважды и по-взрослому оправдано.

Для этого талантливого пилота и Хеннелора и Кая — его камера и любимый человек — это по сути две качественные имитации его бесконечно серых реалий. И они обе ему бесконечно дОроги в самом буквальном смысле этого слова. С той лишь разницей: Кая виртуозно симулирует присутствие близкого и родного человека; а подобные дорогостоящие съёмки с Хеннелоры дают возможность выплатить огромный кредит за присутствие этого мнимого человека рядом. И соб-но, камерой он таки научился управлять виртуозно, а своей красивой куклой — нет...

Всё эти инновации безусловно помогают Дамилоле ощущать себя в приоритете и на завидной высоте относительно многих других бездарных и никчёмных граждан его родного верхнего мира.

Welcome to Big Biz, — в чудесные пенаты детей Маниту и высоких креативных замыслов невиданного доселе размаха. Мир муляжа и бутафорий, — с такими тонкими аналогами действительности, — что ещё чуть-чуть и совершенство явит себя во всех изысканных неповторимых формах. Мир невероятно правдоподобных 3D-проекций и иллюзий: всё для радости души, если конечно удастся отключить беспокойно навязчивое рацио. Big Biz — это нерушимое царство Маниту и великолепная инсталляция красивой жизни под слоганом «All inclusive» и неизменным влиянием Haute Couture.

И да, главное для Дамилолы — не забывать, как красиво выглядит любая инфо-война с подобной высоты в глазах доблестного пилота.

Красота ничем не стеснённой свободы пикирующих камер с адским визгом воздушных тормозов, наводящих одновременно ужас и восторг на смотрящих снизу. Искусство и страдание спелись здесь у Пелевина в едином порыве и ритме. Мало кто из авторов умеет так тонко и точно в несколько абзацев уложить и показать всю агрессивную и мрачную суть под логотипом священной войны.

Его талантливый ас нарезает свои круги под лейблом одиозного перманентного победителя. Однако и его вынужденное самодовольное ханженство берсеркера, увы, не спасает его самого от печального статуса лузера.

Согласно основной интриги романа всему «виной» его Кая — сура сегмента «хай энд». Красивая изящная кукла с интегралами в голове всей возможной мудрости и архаики мира; и всего неописуемого сучества, которые по умолчанию заложены в женском сердце от природы. К слову сказать, «Volum*ы» последнего аспекта задраны до самого максимума предельной отметки — таково было личное желание Дамилолы. Его избранница по зову сердца — кукла с гипертрофированным интеллектом — у такого лётчика по традиции она должна быть непременно с некой  сумасшедшинкой. Тяжёлая работа / чёрные стрессы / жёсткие видео — чем-то же нужно лечить боли специфической профессии...

И, собственно, всё ведь начиналось для него с некой взрослой расхристанной забавы: виртуозные провокации, истероидные закидоны и прочие предсказуемые шалости его стервозной Каи в случае чего можно было вовремя отключить и погасить с мастер-консоли под нужный пароль.

И всё бы ничего, — но это красивое существо нежного юного возраста с абсолютно не детскими глазами и мыслями обладало всеми чувствами сразу. И её духовность, способность влюбляться и жалеть других каким-то непостижимым образом вышла из-под контроля владельца. Вероятно имитация человека в какой-то момент превзошла «оригинал». Несчастье Дамилолы случилось именно в тот прекрасный день, когда у него появился соперник — туповатый и простоватый (в сравнении с доблестным бэкграундом этого пилота) оркский мальчик, которых он сотнями «отщёлкивал» со своей Хеннелоры по корпоративному заказу, когда платил огромный кредит за Каю. Так замкнулся круг их обоюдного страдания, — красиво закольцевав основную интригу романа в философию, мистику и оригинальную диалектику авторской мысли.

Что такое Кая — чистая симуляция или совершенное создание с ядерной батарейкой внутри?.. На этот вопрос каждому читателю придётся ответить самостоятельно.

В финале повествования в усиленную работу включились прелести программного бага с максимально задранной настройкой стервозности. И куда лучше было бы научить это милое создание с покорностью пушистого щенка носить тапочки своему хозяину..

В случае с главным героем как всегда вышел известный парадокс. С одной стороны у него получилось достичь недоступной другим перспективы инновационного счастья и новой фата моргана. А с другой...

Пытаясь виртуозно одолеть статичную тюрьму привычных ощущений, Дамилола (как это всегда бывает) создал себе другую тюрьму, — ещё более тягостную, изнурительную, изматывающую повинность. Высота его внутреннего стремительного взлёта сменилась полным фиаско и крахом.

Алгоритм его куклы, настроенный для потехи на режим максимального сучества, привёл своего владельца в отчаянное замешательство. Израненное сердце Дамилолы каким-то особым образом автоматически обратило его в прислугу этого замысловатого сервиса. Кая — эта чудесная замысловатая игрушка — умудрилась за предельно краткий срок своей эксплуатации замучить своего хозяина вусмерть, буквально вывернув наизнанку все его чувства, импульсы, мотивации. И словно в тон загадочной инверсии их плотного сожительства это именно у Дамилолы погорели и поплавились все «провода», включая все его первоначальные замыслы и неоправданные ожидания.

Ироничный цинизм создавшейся ситуации здесь прописан тонко, нежно и как-то что ли исподволь, — без хамства и демократии ненужных читателю подробностей.

Мрачная тягучая атмосферность S.N.U.F.F как бы расходится на несколько параллелей эклектичного повествования, которые периодически то сходятся в одной точке ключевого эпицентра событий, то опять рассеиваются в красивом вакууме любимой пустоты Пелевина, образуя при этом великолепную конструкцию неких идеологических арок.

Стремительно стареющая каста всенародных любимцев. Свербогатое старичьё, виртуозно рулящее под флагманом consent age. Их хамская фальшь, растянутая на далёкие рубежи возрастного неадеквата. Интеллектуальная и эстетическая «менопауза» медийного «фронтмена» и зрителя. Знакомый и предельно грустный, — звенящий как жестяная ржавая железка на перекосившемся заборе, — кич наших реалий в том числе.

Кроме всего прочего S.N.U.F.F — это эпик про силу и правду. У автора согласно оригинальной закрутке и концепта романа сила там где «Pravda». Штурмовые телекамеры, одной из которой виртуозно управлял главный герой, способны безошибочно и в нужный момент брать нужный фокус из крови и мяса. Дорогое развлекалово для богатых. И, увы, тотальная реальность для всех остальных.

Нужно сказать, что Пелевин виртуозен и беспристрастен в оценке верхнего и нижнего миров, — будто и там / и здесь всё для него лишь минутная вспышка, из прицела которой работает Дамилола.

И на самом деле финальные слова непостижимой Каи о человеческой личности верны и просты, как школьная пропись первоклашки: Человек, сосредоточенно ловящий импульсы своих желаний — это всего лишь «торчок» и наркоман, отбывающий тюремный срок у себя внутри.

PS Да, безусловно: мы все в определенном смысле заложники своих желаний: чем сильнее мы к чему-то привязаны, тем дольше это условное заключение. И, собственно, чей условный маршрут из придуманных персонажей совершенней и не лишён особого смысла, — пусть на это каждый читатель от себя ответит индивидуально.

PPS Я лишь от себя скромно отмечу: Пелевин здесь прекрасен в качестве яркого колоритного автора. У него очень крепкая рука в классной стилистике отличного выточенного романа. И в своём оригинальном авторском мышлении он здесь стреляет в самые десятки.

Типичный Пелевин, но это, наверное, как раз таки главный плюс. Вся эта игра с обыденными для нас словами, поиски новых смыслов, вкрапления иностранных языков, ирония над действительностью (прежде всего — российской) и философские умозаключения автора, выраженные в диалогах персонажей.

На самом деле, писать в отзыве особо и нечего. На Пелевина вообще сложно рецензии писать, во всяком случае — мне. Хочется только сказать, что написано все как всегда гладко и сочно, идеи интересные и правдоподобные, выводы верные. На этот раз обыграна не только Россия и ее бытие, но и «загнивающий запад» со всеми его особенностями, вроде гиперболической толерантности, мощной киноиндустрии и пафоса вселенских масштабов. Возможно, книга не понравится представительницам слабого пола, ибо мысли Пелевина о женской психологии тут весьма противоречивые и резкие, а уж вывод Дамилолы в самой концовке совсем смелый.

Из минусов — типичные, опять же, пелевинские «смешнявости», вроде Дюрексов и Контексов, которые выглядят слишком уж детсадовскими и рассчитаны на какую-то дворовую аудиторию. Но это мелочи.

Главное в Пелевине — не читать сразу несколько его книг подряд. Будет передоз.