Вирджиния Вулф «Дом с привидениями»

Не бойтесь Вирджинию Вулф

В нынешнем году литературный мир отмечает столетие «Миссис Дэллоуэй», одного из главных романов ХХ века, я уже читала его, и это не та проза, к которой хочется возвращаться бесконечно, но появился повод разбавить чтение последнего времени чем-то из Вирджинии Вулф — великой и совсем не ужасной. Это на случай, если от сборника, озаглавленного «Дом с привидениями» вы ждете хоррора. Вулф не по его части: восемнадцать рассказов сборника — это без малого два десятка призрачных миров, сотканных из наблюдений, заметок, неоконченных рассказов и эссе, которые писательница собирала на протяжении жизни, а после ее смерти муж и издатель, Леонард Вулф, опубликовал их.

Хотя, с романом-юбиляром связь есть, и самая непосредственная, в сборнике два эпизода, предназначавшиеся для «Миссис Дэллоуэй», но так и не вошедшие в окончательный вариант (хотя тут могу ошибаться, фрагментов «Новое платье» и «Люби ближнего своего» я в нем не помню). В обоих случаях герои — второстепенные персонажи из числа приглашенных на прием к Клариссе Дэллоуэй. Стесненная в средствах женщина, втайне грезившая о лаврах иконы стиля, в пику новым модернистским модам, сшившая к приему платье с турнюром в ретро-стиле. Такое исполненное достоинства и женственное, но так категорически неуместное здесь, она чувствует себя несчастной и жалкой, мечтает хоть о крохе одобрения в чужих глазах и, не встретив, уходит гораздо раньше окончания.

Герой второго эпизода, адвокат, помогающий pro bono бедным клиентам, не чуждый особого рода тщеславия: «да, на мне взятый напрокат костюм, но я делаю важное дело, помогаю людям и они глубоко ценят меня, хотя и не могут платить за нее столько, сколько получаете все вы здесь». Он оказывается случайным спутником женщины, которая переживает утреннюю сценку социального неравенства, когда во время ее прогулки по саду, сквозь решетку ограды пролетел мячик, которым играли дети из явно небогатой семьи в сопровождении матери. И взгляды этих детей на ее персональный кусочек Эдема всколыхнули в ней смутную неудовлетворенность: почему нельзя пустить их сюда, почему дети вынуждены ждать, пока слуга выдаст им мячик? Отголоски этого чувства не дают ей покоя и теперь, но после, наслаждаясь закатом, дама приходит к выводу, что вот есть красота природы и она доступна всем в равной мере — пусть любуются, а случайный спутник, что пытается объяснить ей свою значимость — ах, да просто надоедливый невежа.

Вирджиния Вулф, она такая: кажется, небрежная зарисовка, но вглядишься внимательнее — и целый мир открывается, со сложными характерами, за каждым его история. Жесткие и нежные, забавные и печальные, простые и сложные — и все одновременно.

Продолжая марафон с переслушиванием в аудиоформате лучших книг любимых авторов, я открыл недавно замечательную чтицу Веронику Райциз, в её исполнении возвращался уже третий раз к «Алой букве» Натаниэля Готорна (к слову удивительное произведение, вроде уже знаю сюжет на память, а роман не перестаёт увлекать). Чтица понравилась и сразу же посмотрел, что ещё можно найти в её исполнении, к сожалению из приличного списка (в основном современных русских авторов) узнал только Вирджинию Вулф. До этого портрет Вирджинии у меня состоял из её принадлежности к потерянному поколению и то, что она феминистка и утопилась в пальто с карманы которого были набиты тяжелыми камнями. От сборника «Дом с привидениями» толком не знал, что ожидать, просто включил, а вдруг зайдёт. Сборник состоит из коротких рассказов, иногда даже очерков, и с самого начала обратил внимание (пусть даже рассказы писались в разное время) на концептуальность — центральные образы перетекают из одной истории в другую и открываются новыми смыслами. Поезд, газета Times, улитка, женщина с инициалами ММ, парк или сад, охота, письма, герб на щите. Рассказы открывающие сборник далеко не про феминизм и суицидальные наклонности в них никаким образом к радости не отображаются, сложно сказать в чём их конкретный посыл, возможно некоторые даже намерено бессюжетные. В прозе Вирджинии Вулф прелесть другая: абсолютно оригинальный стиль и слог, когда казалось бы к даже бессодержательной картине можно приковать внимание хитро сплетенными словами. Больше всего мне понравилась улитка под скрученным аркой сухим листиком, очень яркий образ; или шляпка двухсотлетнего гвоздя в старом доме, проступившая сквозь время в доске, чтобы посмотреть на то, как изменилась комната и на белые стены. Рассказы состоят из таких причудливых самостоятельных лоскутов, наплывающих друг на друга и в своём нагромождении создающие удивительно полотно. Конечно они метафоричные, но красота их также в поэтичности и языке автора. Главное (по крайней мере в этом сборнике) не о чём пишет Вирджиния Вулф, а как она это делает, довольно оригинально и самобытно. Из всего списка стоит отметить произведение о ассоциациях, которые вызывает музыка; о серой мышке, которая остаётся такой же несчастной и непримечательной даже в дорогом наряде, ибо надо меняться внутри; о самостоятельной независимой женщине, которая даже в старости может позволить себе всё, что угодно, потому что не стала связывать жизнь со спутником, не создала семью — ей важнее сохранить непоколебимость внутреннего мира; забавная также история про любовь уходящую вместе с близостью в фантазии, когда влюблённые перестают мечтать о чём-то общем. Не скажу, что стал фанатом писательницы с одной книги, но определённо возьму на заметку её более зрелые и всемирно прославленные творения. Намного круче сухого и приземлённого Эрнеста Хемингуэя, считающегося чуть ли не ярчайшим представителем потерянного поколения. Проза Вирджинии Вулф наоборот пёстрая, сочная и возвышенная своей экзотичной прозорливостью.