Уильям Ла Варр «Up the Mazaruni for diamonds»

«Странное письмо, — однажды сказал я себе ранней весной 1917-го года. Я с трудом разобрал почтовый штемпель Британской Гвианы на конверте...». С таких слов начинается книга двадцатилетнего Уильяма ЛаВарра. Остается лишь удивляться отчаянной решимости этого, вероятно, хорошо тренированного физически, товарища. Оказывается, можно вот так, получив письмо от приятеля, сесть на пароход Нью-Йорк — Барбадос, оттуда отплыть в Джорджтаун. Затем — триста миль из Бартики по реке Мазаруни вверх по течению. Т.е. запросто сорваться с места сроком на полгода...И это вместо женщин, ночных танцев, выпивки, поедания омаров «а-ля кинг» в ресторанах, и т д. Для чего всё это? Скоро выяснится следующее: как и всякий американский гражданин, молодой ЛаВарр стремился к обогащению — и магическое слово «алмазы» сыграло в его решении ключевую роль.

В первую очередь отмечу, что данное повествование лишено отполированного лоска, или каких-то приукрашиваний, как правило свойственным создателям подобных заметок. Мне показалось, ЛаВарр довольно скромный парень, и он довольствуется малым — по какой-то причине ему захотелось рассказать о своей поездке, и сделал он это достаточно лаконично. Может, думал стать известным, и теперь к нему невесты косяком выстроятся? Неизвестно...Мы не знаем толком ни биографии его друга Дадли Льюиса, ни их связей с британским правительством, ни деталей подготовки поездки: ЛаВарр сходу погружает читателя в пятидесятифутовую лодку, возглавляемую голландским «боцманом», и сопровождаемую целой командой негров-проводников — потомков африканских рабов. Конечно, есть те, кто скептически относятся к жанру путевых заметок столетней давности — мне им возразить нечего. Однако, образно говоря, одно дело увидеть приколотую к стенду мёртвую бабочку в зоологическом музее, и быстро пройти далее; а другое — услышать рассказ о её полете, пока она была жива...

«Надо сказать, что наша команда негров потеряла, наверное, пару кварт крови за время путешествия. Некоторые из них сильно еле передвигали ноги от болезней и сильно ослабели. Насколько я могу судить, вампиры предпочитают кровь цветных джентльменов, а не бледнолицых американцев.» Да, юный ЛаВарр ухмыляется, рассказывая о причудливой особенности чернокожих проводников обматываться тряпками, и натягивать мешки на голову на ночь — говоря об их страхе перед летучими мышами. Правда, особого расизма, свойственного авторам приключенческого жанра, у него не наблюдается — книга изобилует фотоснимками различных «Джимми». Познавателен и рассказ об индейцах за излучиной Кабури, с которыми ЛаВарр и Льюис сводят знакомство.

Выделю несколько цитат, расположив их в порядке возрастания «интересности». Некоторые бытописания кажутся довольно простыми, но при этом назвать скучными их нельзя. Отметил больше, часть подсократил — хотя и рассказ о создании духовых трубок интересен, да и кулинарный метод индианок, прыгающих на шесте-рычаге и выжимающих ядовитый сок из маниоки, и проч.

«Индейцы всегда покидают свою деревню если в ней кто-то умирает, и переходят к возведению следующей. Они никогда не будут жить в деревне, где кто-то умер».

«Вероятно, самым интересным способом ловли рыбы, который практиковали эти умные индейцы, было использование отравленных кузнечиков. Они делали пасту из листьев куан-амии, сильнодействующего растения. Поймав крупных кузнечиков, они наполняли желудки насекомых пастой и бросали их в воду. Рыба подхватывала и уносила кузнечиков, а вскоре переворачивалась, поднимала брюхо и всплывала на поверхность...»

«На обратном пути я вдруг вскрикнул и попытался стряхнуть что-то с тыльной стороны ладони. По ощущениям это было похоже на раскаленную докрасна кочергу, вонзившуюся мне в руку. На деле я увидел маленького красного муравья. Он крепко впился кусачей челюстью мне в кожу. Должно быть, он внёс какой-то яд, потому что резкая боль пронзила руку огненной иглой и поднялась вверх. Прошло больше часа, прежде чем боль начала затихать.»

»...к утру их корзины были собраны в дорогу, и мы отправились в путь. Но понесли ли мужчины-индейцы свои корзины? Нет, конечно. Нести поклажу у них считалось женской работой. Иначе для чего же у каждого индейца имелась жена? Мужчины отправлялись в путь, взяв с собой только оружие, а женщины прикрепляли тяжелые корзины к спинам, удерживая их с помощью веревок из лозы вокруг лба...»

И, наконец, лидер-цитата. Речь о рецепте приготовления чудесного напитка черного цвета под названием «пиварри»:

«Это была самая мерзкая на вид жидкость, которую я когда-либо видел, но индейцы, похоже, наслаждались ею. Она не опьяняла их, хотя это пойло наверняка было приготовлено путем брожения. Я видел нескольких женщин, которые носили на лбу своеобразное «тату». Я посчитал, что это просто какое-то варварское украшение, но, похоже, оно являлось их «товарным знаком». Он указывал на то, что эти женщины делают пиварри. Чтобы приготовить данный напиток, женщины садятся в круг у костра, где пекут лепешки из маниоки, пока они не дойдут до хрустящей черной корочки. Затем женщины жуют этот подгоревший хлеб, пока он не станет мягким и тягучим от слюны. Они процеживают получившееся сквозь зубы в сосуд в центре круга. Когда сосуд наполняется доверху, содержимое сливают в большое деревянное корыто и заливают кипятком. Этому вареву дают перебродить и окислиться. Когда оно почернеет, его можно пить...» 

Что же в итоге. Это повествование без приключенческого блеска и какого-либо «шок-контента»; тесных межрасовых связей тоже не замечено. Повествование скорее расслабляет своей девственной целью и линейным маршрутом. Даже основной точке путешествия — добыче алмазов, автор посвящает не так уж и много страниц (а ведь камней на двадцать тысяч долларов они нарыли — но про нехилый процент британскому правительству он упомянуть не забывает — опять же хвала неграм-джиггерам, просеивающим гравий). Характерна и фотография, где уставший ЛаВарр понуро стоит меж двух низкорослых индианок с отвисшими грудями — вряд ли этот снимок можно назвать вдохновляющим. Он признается, что, несмотря на жадность, редкий белый выживет в этих условиях больше шести месяцев. Смертельная лихорадка джунглей, «ногтевые жуки» и проч. «радости» — это дело такое. Его напарник глотал хинин горстями каждый день, из-за чего оглох, да и сам ЛаВарр едва не загнулся от комариного укуса. Однако, не спровоцировал ли автор и ему подобные «исследователи» поток последователей, чье появление, вероятно, нарушило уединенную жизнь этих потаенных регионов? В первую очередь, подбодрил он, видимо, самого себя — жажда наживы у него не иссякнет, ибо книги об алмазах у него будут и далее...