Капитолина Назарьева «Мститель»

«Большой роман из современной жизни, охватывающий все сферы текущей жизни с ее темными и светлыми сторонами. Имя автора достаточно известно читателям, а потому не нуждается ни в какой похвале».(с), 1894.

Это подзаголовок из ежемесячного приложения к журналу, где и был опубликован настоящий роман Назарьевой. Вероятно, дело обстояло примерно следующим образом. Петербургский издатель Альвин Андреевич Каспари вызвал писательницу к себе в кабинет и сказал: «Капитолина Валериановна, ты знаешь, что я обычно печатаю. Если хочешь у меня работать, напиши уголовный роман с убийствами. Народ на такое падок. Даю тебе две недели сроку. Иначе поставлю вперед Екатерину Дубровину». На что писательница ответила: «Напишу, ваше-ство. Но с одним условием. Главный герой будет у меня рабом, подкаблучником. Тряпкой, а не мужчиной. Он жестоко поплатится за свое вольнодумие. За всё ответит...». Глядя на суровые черты, внезапно исказившие лицо писательницы, умудренный опытом Каспари счёл за лучшее промолчать....

Главный герой мужеского пола получился у Капитолины Валериановны совершенно недалеким, беспомощным существом. Имея в руках всё — и жену, и любовницу, и деньги, он в одночасье теряет и одно, и другое, и третье. В романе есть мистический элемент — горбатый предприниматель из Томска по имени Кронид Иванович Синегуб, точно предрекает каким образом и отчего помрут два человека. Истинный провидец Квазимодо!.. Кроме того, псевдомистика проявляется в видениях вдовы, лицезреющей мертвую сморщенную голову супруга на белоснежной подушке.

Почин следующий. Банковский руководитель (Арденский) подставляет своего служащего, старого друга, вынудив того выдать ему из кассы восемьдесят тысяч. В долг. А сам все спускает на бирже. Через пару недель, после проверки, кассира судят за растрату. Но спустя годы (уже в «наши» дни...) тот вернётся из ссылки и затребует свое, заручившись поддержкой твердолобого товарища, доктора Линько-Завадского. Кроме того, у незадачливого биржевика имеется ненасытная любовница (Калерия Павловна), которой тоже нужны деньги. «Антрепренеры прекрасно понимали, что слава опереточной актрисы и ее успех создаются не вокальными дарованиями, а кое чем иным». И ведь говорила ей мать когда-то, что «честной девушке стыдно быть в оперетке... одумайся»...К ней является врач (тот самый Линько-Завадский), заподозривший, что муж этой дамы ушел из жизни не просто так. И то верно, он был отравлен при помощи второго её любовника — горбуна, приходящегося ей деверем...Как быть двум преступникам? «Все наличное было уплочено и игра пошла на честное слово...»

Синегуб-Квазимодо не придумывает ничего лучше, кроме как женить разоренного Арденского на юной богатой наследнице, Малинцевой, надеясь, что состояние этой чистой и доверчивой девушки, перетечет сначала в карман Арденского, а потом уже в карман Калерии Павловны, на которую он, горбун, имел бесспорное влияние. Коварный план!... Подобная жизненная детерминанта ничего радужного Арденскому не предвещает...Но каким же надо быть идиотом, чтобы, будучи на мели, соглашаться на займ крупной суммы под вексель на шестьдесят процентов (!), который Арденский берет у хитрого еврейского ростовщика Матвея Карповича на пару месяцев — и не для того, чтобы погасить старый долг, а чтобы удовлетворить очередной каприз Калерии Павловны...А как расценить следующее — едва женившись, Арденский, вместо того, чтобы почивать в покоях молодой супруги и удовлетворять её, он опять же, улучив свободную минуту бежит к порядком потасканной Калерии Павловне. Где логика? Как говорил Хазанов: «да если бы я это мог, зачем бы я тогда жениться стал...». И делает все бесхитростно, не подготовив даже мало-мальских вменяемых объяснений — Капитолина Валериановна не утруждалась, чтобы проработать «черный ход» для данного субъекта.

Хотя это и петербургский роман — город здесь не чувствуется. Игорный притон у Таврического, да оконечные апартаменты в «Европейской», вот и все достопримечательности. Назарьевой не до того было — буря страстей, вот что её захватило. Петербург полупарадный. Роман построен по принципу, когда читатель следит за перепитиями главного героя, отлично понимая, что с каждым шагом тот всё глубже и глубже погружается в тёмную субстанцию, с фатальным концом. Ошибок много, равно как много всего и неоднозначного.

Думаю, что и сам Рене Брабазон Реймонд был бы рад прочесть этот роман в юности... если б умел читать по-русски.