Фольклорное произведение «Борода мусульманина»

Одна из самых неясных «сказок» во всём сборнике 1986 года.

Вот она без сокращений:

«В один прекрасный день Афанди сбрил бороду. То ли она ему надоела, то ли он захотел выглядеть помоложе.

Когда он пришёл в мечеть, мулла поднял его на смех и резко осудил во время проповеди:

— Наш пророк, да произносят его имя с благоговением, носил бороду, и все истинные мусульмане ходят с бородами ...

Слушал, слушал Афанди и громко сказал:

— Послушайте, проповедник, у моего козла борода подлиннее вашей. Что же, выходит, он более правоверный мусульманин, чем вы?»

У меня есть своё объяснение этого анекдота. Уверен, что Насреддин не стал бы заниматься таким дешёвым эпатажем. Это он в школе ещё будучи недостаточно умным, позволял себе издеваться над учителем. А теперь он зрелый муж. Зачем бы ему позориться? Предполагаю, что в этой истории сам Насреддин участия не принимал, просто позже возникла соответствующая легенда. Но он имел к описанному эпизоду непосредственное отношение. И далеко не самое очевидное. Дело вот в чём: История ислама, как и история христианской религии, это не гладкий прямой путь, это трудная, извилистая и опасная дорога. Имела место борьба за власть, возникали секты, с которыми приходилось бороться. Насреддин, вероятнее всего, служил при дворе какого-то могущественного властителя (в сборнике много историй о Насреддине-придворном). Был ли это эмир Бухарский, Хивинский хан или сам Тамерлан-Тимур, — не имеет значения (важно лишь то, что упоминания об этих людях часто встречаются на страницах сборника 1986 года). В вышеприведённой истории Насреддин выполняет поручение своего повелителя с помощью одного из своих агентов. Возможно, это был его друг по прозвищу Багдадский Вор, замечательно изображённый в повести Соловьёва. Спор с муллой он затевает с целью внедрения в некую молодёжную сектантскую/оппозиционную организацию. Его ответ с примером козлиной бороды не просто шутка, это богохульство (мусульманин — козёл). Он специально для того, чтобы произнести что-то в этом духе, пришёл на проповедь. И преуспел. Вот только мудрости в привлечении в качестве аргумента козлиной бороды нет ни капли. Агент подменяет предмет спора, в котором речь идёт уж никак не о длине бороды, а только о факте её наличия или отсутствия. Этот ответ, очевидно, был одной из домашних заготовок Насреддина, не совсем удачно применённой его другом (или агентом). Насреддин ответил бы точнее и остроумнее.

Читатель, который именно так понял эту историю (а предложите, если сумеете, другой вариант), должен пожелать Насреддину успешного продолжения операции, от которой зависит личное благополучие его самого и его жены, красавицы Гюльджан.