Акимицу Такаги «黄金の刃 / Kogane no Ha»

«Зеркальный мир имеет только два измерения, но всё отображаемое в нём обладает глубиной пространства трехмерного...»

黄金の刃 («Золотое лезвие»: о том, что иероглиф 金 «кин» значит «золото»/«деньги», наверное, многие знают...). Рассказ, сочетающий в себе идеи научной фантастики применительно к детективной фабуле и ... здесь же необычным образом используется книга Ф.М. Достоевского из собрания сочинений в специальном переплете. Нет, никто ее читать не собирается, том используется исключительно в качестве реквизита, скрывающего за собой нечто важное (см.на название, являющееся прямым ключом к разгадке)... Почему же из всего наследия мировой литературы выбран именно том Федора Михайловича, а не какого нибудь другого писателя? «Преступление и наказание» *, однако... Вообще, применительно к событиям в рассказе логичнее было бы избрать для этой цели книгу Герберта Уэллса, но, полагаю, в данном случае сыграли личные предпочтения самого Такаги Акимицу...

Кесуке Камидзу и рассказчик пьют пиво на Гинзе. Неожиданно к ним подходит знакомый, видный член компании «Никко Сеики», и утверждает ...что побывал в четвертом измерении, уверяя что совершит с его помощью преступление в ближайшем будущем. Не ручаюсь в данном случае за точность его пересказа -но суть поданного им примера приблизительно в том, что если перенестись в очень далёкое прошлое и подойти к месту, где в настоящее время находится крупный банк, и вернуться по временной шкале обратно вверх, то можно совершить нечто нехорошее; после чего возвратиться таким же путем в прошлое и настоящее -используя время как то самое оное -четвертое измерение...

Действительно, то, что происходит, является аналогом вышесказанного -сначала побывать в «прошлом», в некотором месте, и подготовить то, что позволит совершить деяние, сработающее несколько позже, когда автор задумки уже окажется перемещенным на безопасное расстояние... Друг замужней женщины убит (заколот) с помощью чего-то острого, снабжённым ядом кураре, в запертой комнате, заставленной книгами от пола до самого потолка. Тот самый знакомый Косуке и рассказчика находился в момент преступления далеко от Токио...

* На самом деле, содержание тома Федора Михайловича автор не сообщает (равно как и на каком языке было собрание), что в некотором роде можно счесть за неуважение к труду классика.

Что ж, рассказ достаточно архаичный (и вообщем-то малоубедительный с технической точки зрения), потому вряд ли когда-нибудь всплывёт в антологиях, но, как пример раннего творчества Такаги — сойдет. Дополнительно: рассказ можно использовать как неберущийся вопрос (на который никто не ответит) в викторине «Федор Михайлович и японский детектив»... И, конечно, заметно сочетание идей старой западной беллетристики с местным колоритом.