Виктор Астафьев «Пастух и пастушка»

Оглушающе страшная вещь с тонкой, угасающей, но живой ноткой лирики. Сцена боя в начале настолько пронзительно яркая, что мурашки бегут по коже – и я, пожалуй, назову её лучшей сценой войны из тех, что я читал пока. Но и дальнейшее – не отстаёт. Художественное мастерство Астафьева, по-моему, просто неизмеримо. И после оглушения боя, как оторопь идет холодная грязная кровавая каша военного быта, как тяжкое похмелье, заставляющая как-то промозгло и отчетливо ощущать детали этого быта – не без отчаяния, не без подлости своих же, отколотых от военного братства; не без ярости к пришлым озверелым садистам, но и не без некоторой жалости к ним, что тоже люди (опять же короткое, но ясное противопоставление этих картин и пафосного «кино и немцы» газет и игровых фильмов); душераздирающие, но такие обыденные сцены; бесконечная панорама разрушенной земли, как разрушенной плоти – и всё это привычное и всё же ранящее солдатскую душу. А во всём этом почти космическом и таком осязаемом детализированном хаосе короткая ночь первой, плотской, но по целомудренному светлой любви…

Да нет же, не от любви и разлуки погибает молодой герой. Он выгорел, высох душой на этой войне, и жизнь его начала рваться от того, что его короткая любовь потерялась во всеобщем хаосе. Вместе с ней порвалась его с вязь с понятным, нормальным, светлым – по сути, с миром без войны, хоть и было этого мира каких-то пару часов… Не один он выгорел на этой войне и в этой повести – тот же Мохнаков по-своему выгорел, добитый постыдной болезнью – но автор выделил именно его и эту причину, что на фоне всего почти библейского ужаса приобретает и какую-то возвышенную библейскую силу – любовь двух юных существ – исходящую потом отчаянной почти воющей тоской вечной разлуки. И так, значит, эти схороненные пастух и пастушка счастливее их, ведь любовь их и общая жизнь, убитая войной (своей же артподготовкой), продлилась так долго и даже завершилась одной на двоих могилой, а любовь и жизнь героя мигнула, пусть ярко, всего один бесконечно дорогой раз, без всякой надежды даже на вечный ободный покой…

Астафьев из тех авторов, которым я верю. Не потому что сам он – фронтовик, носитель не лейтенантской даже, а простой солдатской правды. Верю ещё и потому, что текст его с пронзительностью и вместе с тем прагматичностью деталей (далекая от пафоса и бравады всяких там «кино и немцы») сама выдает в нём знание дела очевидца, участника. И картины его впечатляют – да усиленные владением словом, жгучим узнаваемым стилем – заставляют испытывать потрясение и оторопь. А эта высокая эмоциональная нота по-хорошему опустошает, оглушает. И это вот оглушение, грустная тяжесть в сердце, не отпускает меня уже несколько дней.

Сильнейшая, по-моему, вещь. Вот почему я люблю Астафьева и немного боюсь – так как знаю, что попади я на подобные как «Пастух и пастушка» вещи, долго буду ещё восхищаться ими, но и долго ещё буду от них отходить. Но такие вещи нужны, как бывает иногда нужна и тоска, и горе, и тяжесть на сердце, что по прошествии делают тебя выше, лучше, мудрее…

Короткая, яркая и грустная история любви лейтенанта Бориса Костяева. Посреди войны, смертей и грязи он внезапно встречает «ту самую», единственную. Вчерашние мальчишки много чего повидали в жизни, много чему научились, в основном конечно убивать, сами избегая при этом смерти, вот только не видели они простого счастья.

Пастораль? Быть может какая современность, такая и пастораль? А может человек способен находиться в двух мирах одновременно — в одном бои и страх, а во втором всё совсем иначе? Повесть скорее про пастушку, пастух тут, как ни странно, на вторых ролях. Ей хватило сил, ему — нет.

В книге нет лозунгов, нет далеко идущих планов, нет даже внешнего патриотизма (внутри людей то он, наверное, есть, но мы его не увидим). Есть война, монотонная, будничная, к которой все привыкли, хотя к этому вроде бы привыкнуть и нельзя. Есть любовь — яркая цветная вспышка среди окружающей серости. Чудовище и красавица. Банально? Наверное. Но — правдиво, без прикрас, от человека, который сам прошёл через это всё.

Повесть о тоске, которая убивает. Тяжёлое, муторное, выматывающее чтение. Необходимое.

До «Горячего снега» или «А зори здесь тихие» эта повесть, конечно, не дотягивает. Она объективно хороша, но не шедевр.

По содержанию недостаток, я бы сказала, один: финал.

Здесь молодой взводный, уже знающий войну, но пока не знающий женщину. Здесь бывалый старшина с сожжённой душой. Здесь женщина прифронтовой полосы, вблизи повидавшая немцев, и теперь так же вблизи глядящая на своих. Здесь беспомощный мальчишка, угодивший на фронт из-за приписанных лет. Здесь домовитые мужики из русской глубинки. Здесь измученная девушка-санинструктор без возраста. Здесь задиристые штабные офицеришки, опасливо поглядывающие на окопников. Здесь до смерти уставший командующий. Здесь пронырливый собиратель трофеев, старательно держащийся подальше от опасности. Здесь презираемая ранеными за высокомерие медсестра — пэпэжэ. Здесь обезумевший от потерь солдат, расстреливающий пленных немцев. Здесь двое живущих на войне стариков, для которых бомбёжка стала обыденностью; так, обыденно, под бомбёжкой, они и погибнут…

Здесь нет руководящей роли партии. Здесь нет приторно-совершенных героев. Здесь нет ура-патриотизма. Здесь нет антивоенных философствований.

Без антисоветчины, без мата, без фокусировки на фекалиях автору удалось показать войну не абстрактно трагичной, а грязной, подлой, пошлой, сводящей с ума. Уж куда честнее?

Есть несогласные? Есть. Сам же автор. «Мало грязи!» — решил он. Если, несмотря на всю это «честную» грязь, военные страницы нашей истории всё равно вызывают у читателя гордость и боль, а не брезгливость и стыд, значит без антисоветчины, мата и фекалий не обойтись. И будут написаны «Прокляты и убиты». И больше не придётся Астафьеву прозябать на втором месте после Бондарева и Васильева. Он станет главным! С другого конца, но первым!

По отношению собственно к повести «Пастух и пастушка» это, конечно, несправедливо, но главная её беда в том, что много лет спустя автор напишет другую книгу, в которой признается в глубоком презрении ко всему тому, о чём писал здесь. Как я могу проникнуться искренностью книги, если в неё не верил сам автор?

А ты с закрытыми очами спишь под фанерною звездой...

Военная проза писателя с фронтовым прошлым Виктора Астафьева имеет свою собственную отличительную от творчества многих других писателей-фронтовиков особинку. И прежде всего, это стремление показать войну и человека на войне и около войны без всяких рисовок и прикрас, так, как есть, и как всё это дело видит и помнит сам автор. Никакой героизации, а наоборот, обыденность и жуткая повседневность всего и вся на войне. И именно поэтому героям астафьевских книг веришь.

В этой военной повести самой войны — большой, грохочущей и геройски-трагической — почти что нет. Хотя вся она, эта повесть, и состоит из войны, и написана о войне. Только с небольшим уточнением — о людях на войне и около войны. И всё здесь у Астафьева обыденно и прозаически. Идёт подразделение, заходит в недавно освобождённый от фашистов населённый пункт и становится на ночлег. Солдатики распределяются на постой, ночуют, и потом уходят-уезжают маршем дальше, на фронт.

И главным здесь было просто показать читателям двух простых маленьких людей — молодого лейтенантика и нестарую хозяйку дома, где расположилось на ночлег подразделение нашего героя. И то мимолётное, совсем внезапно вспыхнувшее между ними чувство и отношение. И всё, что стало потом. А потом… потом собственно говоря, была война, на которой, по выражению киногероя Леонида Быкова «Делают пиф-паф». И всё так и осталось, в бывшем, в мимолётном, в случайном, но навсегда оставшемся в сердце.

Не случайно я вспомнил здесь фильм «Аты-баты, шли солдаты...» — в этом фильме как раз тоже есть попытка показать читателю войну и людей именно вот в таком обыденно-героическом ракурсе. Где весь героизм как раз и состоит вот в этой обыденности войны и своего участия в ней. Но в фильме всё-таки сделан упор на геройские дела взвода, а в книге Астафьев всю героику будней войны оставляет вообще за кадром, предоставляя читателю возможность до всего додуматься и дочувствоваться...

Решил прослушать данное произведение но при прослушивание не понравился ни один чтец, решил приобрети книгу и попал на урезанную книгу. оказывается писатель в разных годах исправлял произведение! Урезанное как то показалось сухим! Повесть сильная при не большом объёме захватывает духовно-нравственные качества человека!

Хотя повесть и о войне, но идея стара как мир! Любовь!!! О том, как два человека любили всего один день. читать стоит однозначно, эпиграфы вдохновляют...