Если вбить в любой поисковик словосочетание "магия друидов", от полученных результатов может пойти кругом голова — десятки книг с названиями типа "Тайная магия друидов", "Утерянные книги Мерлина" и даже "Кельтская мудрость деревьев" (), бессчётное количество атрибутики и аксессуаров (зачастую к теме не имеющих никакого отношения, но кого это волнует, коли оно красиво, стильно и таинственно?), онлайн-курсы, обещающие погружение в кельтскую мифологию и ознакомление с магическими практиками... Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что спекуляции на эту тему уступают по популярности разве что египетским пирамидам и доколумбовым цивилизациям Америки.

Остаётся лишь позавидовать мужеству Татьяны Андреевны Михайловой, кельтолога, лингвиста, доктора филологических наук и профессора филологического факультета МГУ, авторпа более 300 научных работ, большая часть которых посвящена именно мифологии, языку и культуре Древней Ирландии, которая не побоялась назвать свою новую работу именно этим словосочетанием!

В коротком предисловии к первой части монографии Сила Слова в Древней Ирландии, получившей подзаголовок Магия друидов Татьяна Андреевна пишет следующее:

Сочетания "сила слова", "магия друидов" и даже "Древняя Ирландия" — всё это звучит очень заманчиво и романтично. Но никакой романтики, как я надеюсь, в моей книге о друидических заклинаниях нет: это скрупулёзный и местами довольно занудный анализ средневековых текстов, в которых описаны случаи применения магического слова как друидами, так и их предшественниками — Племенами Богини Дану.

Учитывая, что к филологии я никакого отношения не имею и иностранными языками не владею, приступал к чтению с некоторой опаской. Так вот, перевернув последнюю страницу книги, могу заявить практически официально: несмотря на большое количество чисто филологических заморочек, читается "Магия друидолв" отлично! Нет, в ней, разумеется, присутствуют некоторые фрагменты, которые будут по-настоящему понятны только филологам и лингвистам, вроде, подобных:

Употребляющийся в эпизоде с Федельм, как и в ряде других, глагол ad-cíu «вижу» является префиксальным образованием от глагольной основы cí-, встречающейся только в композитах. Она может предположительно возводиться к и.е. *kwes- из *kwei-«исследовать, изучать, знать» [Buck 1949: 1043], либо возникнуть в результате метатезы и.е. *sekw- «смотреть, следить» [LEIA-C: 91], что позволяет описать глаголы «про-видения», которые используют в своём монологе Федельм и Вёльва как однокоренные, т.е. восходящие, возможно, к какому-то общему архаическому концепту получения знания посредством визуального кода.

Вместе с тем, в книге представлен шикарный разбор древнеирландских первоисточников, проводятся определённые параллели с античными традициями и условно "магическими" практиками, да ещё и на простых примерах из современности и недавнего прошлого показано, как могут трансформироваться те или иные фольклорные представления. Одним словом, читать было по-настоящему интересно и увлекательно, а самое главное — всё написанное действительно подкреплено научными данными, а не спекуляциями на тему "тайных знаний друидов" и прочей эзотерики, хотя — справедливости ради — от работ Татьяны Андреевны подобного никто и не ожидает.

Единственным минусом издания лично для меня стал тот факт, что в нём отсутствует полный текст перевода саги "Осада Друм Давгайре", выполненный Т.Шингуровой в 2011 году для дипломного исследования, анализу которой уделено достаточно много времени. Понимаю, разумеется, что на это есть свои причины, но будь этот источник дан в приложении — цены бы книге не было! Потому как при чтении очень рекомендуется иметь под рукой и "Ирландские саги" в переводах А.А.Смирнова, и сборники "Похищение быка из Куальнге" и "Предания и мифы средневековой Ирландии" с переводами самой Т.А.Михайловой и С.В.Шкунаева — очень уж любопытно сначала познакомиться (либо освежить в памяти) с первоисточником, а потом прочитать трактовки того или иного фрагмента автором "Магии друидов".

В любом случае, первая часть задуманной госпожой Михайловой монографии получает от меня высшую оценку, и я с нетерпением жду две части продолжения, посвящённых придворным поэтам и ирландским святым более поздних времён соответственно. Очень надеюсь, что они выйдут в обозримом будущем в той же серии, что и первая часть. А пока ООО "Издательская группа "Альма Матер" уже успела порадовать переизданием не только валлийского "Мабиногиона", но и тех самых "Преданий и мифов средневековой Ирландии":

После любого прочитанного романа Ирины Богатырёвой я зависаю надолго — стоит только попытаться втиснуть это самое прочитанное в рамки жанровой принадлежности или хоть какой-то классификации.

Так было с её дебютным романом Кадын, который вроде как фэнтези по формальным признакам, причём фэнтези необычное, "этническое", основанное на современных исторических и археологических данных о пазырыкской культуре, а вроде как-бы и нет, потому что его вполне можно прочитать как чистейшей воды реализм, а всю «сверхъестественную» часть повествования просто списать на то самое пресловутое «мифологическое» восприятие мира главной героиней, а то и вовсе на видения её, если вообще не галлюцинации...

Так было с романом Жити и нежити, который тоже под критерии городского фэнтези вполне подходит, потому как повествует о нечеловеческих сущностях, в современном мире появившихся, но к финалу всё чаще ловишь себя на мысли, что главные герои рассказываемой истории — не жити или нежити, а обычные (и необычные) люди, с их взаимоотношениями и проблемами, с их столкновением с популярностью и одиночеством, со сложностью выбора и муками творчества...

А потом случилась она:

Ирина Богатырева Белая Согра Издательство: М.: Эксмо, 2020 год, 1500 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 288 стр. ISBN: 978-5-04-113679-6 Серия: Этническое фэнтези Аннотация: Так начинаются многие сказки: матушка умерла, мужик взял в дом мачеху, а та невзлюбила падчерицу, отправила её к своей ­тётке – бабе-яге… Но Жу, с которой случилось то же самое, не уверена, что попала в сказку. Деревня, в которой она оказалась, — богом забытое место где-то на Севере, где никогда не заходит солнце, вокруг леса и болота, и телефон здесь не ловит. Здесь совершенно нечем заняться, а у местных старух непонятный говор и только и разговоров, что о порче да покойниках, которые приходят к живым, о домовых и непонятной травине, которая помогает найти потерявшихся людей, но сорвать её сложно: растёт она в далёкой согре и охраняет её нечистая сила. Впрочем, Жу всё это не интересно. С тех пор как не стало мамы, ей сложно общаться с людьми. За неё это делает внутренний брат-близнец, про которого Жу начинает думать, что это и есть она сама. Быть мальчиком или девочкой, жить в городе или в деревне, что-то делать или не делать совсем ничего — с недавних пор Жу всё неважно. Однако с того дня, как местная колдунья в сердцах сказала "понеси тебя леший" и Жу канула в болотистых лесах с братом, а вышла уже одна, — с этого дня ей приходится учиться жить заново, слушать старух и понимать, что же они рассказывают о силах, живущих в окрестных болотах, и о том, как с ними обращаться. Только так она может понять что-то и про саму себя. Комментарий: Внецикловый роман. Иллюстрация на обложке Ю. Девятовой.

И вновь вопрос: а что это, собственно?

Мифологическое фэнтези о столкновении городского жителя с бытованием живой фольклорной традиции? История о мятущемся подростке с ОЧЕНЬ серьёзными психологическими проблемами? История взросления и обретения самой себя? Литературные игры с материалами этнографических экспедиций? Или же это всё-таки наш родной, русский, корневой магический реализм, когда всё происходящее замешано на вполне узнаваемых фольклорно-мифологических образах, но позволяет бесконечное множество трактовок?

Признаюсь сразу: ответа у меня нет. Вернее, он есть, но звучит он не шибко оригинально — это просто проза Богатырёвой!

С одной стороны, это, как я уже говорил, узнаваемая, родная, чуть ли не советская «деревенская проза», повествующая о простоте и красоте обыденной жизни вне городов, с другой — это действительно Литература, причём высшей пробы, которая ставит перед собой нелёгкую задачу передать живое звучание народной речи таким, каким слышат его участники фольклорно-этнографических экспедиций, в составе которых автор отработала несколько сезонов. Сама Ирина пишет об этом следующее: «<...> мне хотелось передать музыку той речи, которая меня изумила. И тут пришлось действительно приложить усилия, потому что звучащая речь на бумаге становится неуклюжей и нелепой, она не воспринимается, в ней теряется не только очарование, но и смысл. Пришлось разработать целую систему, как превратить интервью – в языковой портрет персонажа так, чтобы это было не утомительно современному читателю, не заинтересованному ни в диалектизмах, ни в фольклористике. Ему и решать, насколько мне это удалось». На мой взгляд — удалось полностью! Прежде всего потому, что роман очень легко читается. И это — несмотря на всё вышеперечисленное. Лично я при первом прочтении буквально проглотил его часов за пять, за время рабочей поездки в областной центр и обратно, но это нисколько не означает, что это лёгкое, развлекательное чтиво — скорее наоборот, потому как вложено в него очень и очень много...

Перед нами история глубоко несчастной девочки-подростка Жени, которая не так давно потеряла мать, в результате чего заработала серьёзные проблемы с головой, связанные с поиском своего места в жизни и в социуме, которые осложняются ещё и тем, что своеобразное утешение она обрела в существовании воображаемого брата-близнеца, что называется по нынешним временам «проблемами гендерной самоидентификации», но к пресловутой «повесточке» никакого отношения не имеет. Подобное раздвоение личности влечёт за собой целый ворох последствий, начиная с уходов из дома, посещения «заброшек» и съёмок видео на краю крыш многоэтажек, откуда её приходится снимать сотрудникам МЧС, и заканчивая отсутствием по несколько дней аппетита, проблемами с личной гигиеной и ношением мужских вещей, тайно воруемых у отца, что, в свою очередь, приводит к издевательствам сверстников в школе, и тому факту, что с внешним миром Жу (как она себя теперь называет) общается только в Интернете, да и то от имени того самого воображаемого брата. Финал подобного поведения очевиден — психушка, медикаментозное вмешательство и различные терапии, осложнённые появлением в жизни Жу мачехи, которой стала одна из психологов, работающих с ней. Повествование начинается с того момента, как Жу оказывается где-то на Русском Севере, в селе Согрино, у своей условной родственницы Манефы Феофановны, к которой мачеха отправила её с благородной формулировкой — «отдохнуть от города, успокоиться и отъесться».

Далее рассказывать о сюжете, как это обычно водится у госпожи Богатырёвой, в принципе, особого-то и нечего, потому как нам всего-лишь покажут внутренние переживания городского подростка, столкнувшегося, как я уже упоминал, с живым бытованием фольклорной традиции, но здесь-то и начинается самое интересное. И главное тут — не верить аннотации! Согрино — это не глухое село, «затерянное где-то на севере». Да, солнце здесь практически не заходит в белые ночи, телефон здесь не ловит, и население, скажем так, весьма своеобразное, но здесь есть школа и магазины, для связи с внешним миром достаточно просто сменить симку и так далее, и тому подобное, но главное — в Согрино никого не удивить разговорами о людях, которые ЗНАЮТ, как «положить» ту самую травину, что найдёт потерянное; многие из жителей села понимают, что делать, если ночами душит домовой, и никого не удивляет тот факт, что покойник возвращается допить бутылку водки, которую он при жизни припрятал от жены на крыше бани. И вот здесь-то как раз просто необходимо повторить: ни в коем случае не верьте аннотации и рекламным блёрбам, за которые хочется оторвать их создателям руки, или чем они там пишут подобное! Читаем на лицевой стороне обложки: «В любви, как и в смерти, человек беззащитен». Позвольте, но в книге НЕТ НИКАКОЙ ЛЮБВИ! Вообще! От слова совсем! Переворачиваем книгу: «Повествование Богатырёвой ультрафеминистистическое, в нём юные девушки легко «затыкают» за пояс серьёзных мужчин, правда, при помощи сверхъестественных сил, да ещё и сводят их с ума, но при этом стыдливы и берегут девичью честь. Таких девушек, которые не хуже мужчин, не хватает в нашей жизни». Не, может, конечно, про какие-то работы автора подобное сказать и можно, но причём тут «Белая Согра», посвящённая, ещё раз обращу на это внимание, психологическим проблемам девочки-подростка, которая никак не может определиться, кем она себя воспринимает — мальчиком или всё-таки девочкой? Эта книга — об обретении самой себя, своей женской сущности, насколько бы пафосно это не звучало, которое стало возможным только тогда, когда Женя/Жу столкнулась с миром, в котором нет всего «городского», фальшивого и наносного. Какой, на фиг, ультрафеминизм?

В завершение остаётся добавить, что после первого прочтения мне показалось, что в книге несколько «маловато фольклора», да и вообще по объёму и общей стилистике «Белая Согра» представляет собой скорее повесть, чем полноценный роман, и моя оценка колебалась где-то в районе 7-8 баллов. Основной претензией к тексту являлось даже не недостаточность вплетения в повествование фольклорно-этнографического материала, а тот факт, что девочку с НАСТОЛЬКО серьёзными психологическими проблемами оставили предоставленной самой себе, имеющей возможность бесконтрольно шляться по селу и его окрестностям, что и приводит, в итоге, к печальным последствиям. Но с того времени я прочитал эту книгу ещё дважды, и с каждым из прочтений всё яснее осознавал — нет, всего в ней в меру! И фольклорной составляющей (а она, повторюсь, совершенно бесподобна) и реалистичности в поведении Манефы Феофановны, которой доверили сложного подростка, зажатого тисками слишком многих условностей, освобождением от которых и является эта самая «бесконтрольность».

Одним словом — 10 баллов. Богатырёва в очередной раз подтвердила, что писать она умеет.

P.S. Бесконечно обидно, что ещё один анонсированный роман автора, «Ведяна», на бумаге так и не вышел. Учитывая совсем небольшой объём обоих произведений, могла бы получиться шикарная книга-перевёртыш, типа вот такой, которую с любой стороны начинать читать можно, но на такие эксперименты издатели, по всей видимости, не готовы. Что неудивительно — проза Богатырёвой от мейнстрима бесконечно далека. Но я очень надеюсь, что своего читателя она найдёт.

В связи с сегодняшним радостным для меня событием, а именно — открытием на ФантЛабе библиографии Ивана Белова (которая, кстати, стала моим дебютом на данном поприще ), решил поделиться с уважаемыми читателями колонки, чем же так зацепило меня творчество данного автора.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:

Под катом очень много букв!

И написано не в рекламных целях, а от души!

Когда-то давно, приблизительно на рубеже веков и тысячелетий, то есть в самом конце 90-х и начале нулевых, будучи студентом истфака, когда за плечами уже было знакомство с основным массивом самой известной как англо-американской, так и советской, и новой российской фантастики/фэнтези, в голове у меня крутилось некоторое количество сюжетов, которые я очень хотел бы увидеть воплощёнными в литературных произведениях, но они мне всё никак не попадались. Сотня красных кавалеристов из числа отчаянных рубак, провалившаяся в условно-средневековый мир, разжигающая там пожар пролетарской революции... Мир гигантских деревьев, на ветвях и листьях которых обитают эльфы, максимально далёкие от британских фольклорных прообразов, и списанные скорее с племён южноамериканских индейцев с их причудливыми религиозно-мифологическими представлениями и ритуалами, в которых не последнее место занимают различные, что называется, вещества... Кочующие по бескрайним степям на гигантских животных зеленокожие орки, в социальной организации которых присутствуют воинские мужские союзы, а главные решения принимают могущественные шаманы, путешествующими по Верхним Мирам... Урбанистический мир гигантских мегаполисов (я тогда ещё не знал, что есть такой жанр, как киберпанк), в котором сферы влияния поделены между конкурирующими группировками эльфов, гномов, орков и прочих фэнтезийных рас, организованных по принципу "фирм" футбольных хулиганов... И так далее, и тому подобное.

Чуть позже, когда я дорвался до Интернета, меня ждало довольно жестокое разочарование. Оказалось, что давно придумана и вселенная Shadowrun, совместившая киберпанк с фэнтезийными расами, и образы орков-кочевников реализованы, пусть и не в полной мере, в World of Warсraft, а уж количество произведений с необычными мирами гигантских растений и далеко не фольклорными эльфами и вовсе исчисляется десятками! Не могу сказать, что это меня по тем временам сильно расстроило, скорее, наоборот, да и реализованного в фэнтези сюжета про красных кавалеристов я жду до сих пор, но определённое подтверждение тезиса "всё уже придумано до нас" я всё-таки получил.

Примерно в то же самое время, в самом конце 90-х, попала мне в руки широко известная работа Сергея Васильевича Максимова "Нечистая неведомая и крестная сила" (с удивлением обнаружил, что она отсутствует в базе ФантЛаба, но это дело поправимое). Не стану долго рассказывать об этой книге, потому как это тема отдельного, обстоятельного разговора, но некоторые фрагменты работы Мксимова буквально поразили моё воображение. Во многом это было, разумеется, обусловлено шикарным литературным стилем автора. Для примера приведу небольшой фрагмент главы о лешем:

цитата

«Стоят леса темные от земли и до неба», — поют слепые старцы по ярмаркам, восхваляя подвиги могучих русских богатырей, и борьбу их с силами природы. И в самом деле: неодолимой плотной стеной кажутся синеющие вдали, роскошные хвойные леса, нет через них ни прохода, ни проезда. Только птицам под стать и под силу трущобы еловых и сосновых боров, эти темные «сюземы» или «раменья», как их зовут на севере. А человеку, если и удастся сюда войти, то не удастся выйти. В этой части останавливаются и глохнут даже огненные моря лесных пожаров. Сюземы тем уже страшны, что здесь на каждом шагу, рядом с молодой жизнью свежих порослей, стоят тут же деревья, приговоренные к смерти, и валяются уже окончательно сгнившие и покрытые, как гробовой доской, моховым покровом. Но ещё страшнее сюземы тем, что в них господствует вечный мрак и постоянная влажная прохлада среди жаркого лета. Всякое движение здесь, кажется, замерло; всякий крик пугает до дрожи и мурашек в теле. Колеблемые ветром древесные стволы трутся один о другой и скрипят с такой силой, что вызывают у наблюдателя острую, ноющую боль под сердцем. Здесь чувство тягостного одиночества и непобедимого ужаса постигает всякого, какие бы усилия он над собой ни делал. Здесь всякий ужасается своего ничтожества и бессилия. Здесь родилась мрачная безнадежная вера дикарей и сложилась в форму шаманства со злыми, немилостивыми богами. В этих трущобах поселяется и издревле живет тот черт, с которым до сих пор ещё не может разлучиться напуганное воображение русского православного люда. Среди деревьев с нависшими лишаями, украшающими их наподобие бород, в народных сказках и в религиозном культе первобытных племен, издревле помещены жилища богов и лесных духов.

И так уж мне книга Максимова понравилась, что я и в ней обнаружил роскошный сюжет, который попросту просился на страницы мрачного фэнтези... Речь идёт о младенцах, которых похищают "черти-дьяволы", и о жутковатом ритуале спасения их душ:

цитата

Что касается судьбы похищенных детей, то черти обыкновенно носят их с собой, заставляя раздувать начавшиеся на земле пожары. Но бывает и иначе. Похищенные дети отдаются на воспитание русалкам или проклятым девкам, у которых они остаются, превращаясь впоследствии: девочки в русалок, мальчики в леших. Сюда же, к неизвестным «тайным людям» или к самим дьяволам, поступают «присланные дети», т. е. случайно задушенные матерями во время сна. И в том, и в другом случае душа ребенка считается погибшей, если её не спасет сама мать постоянными молитвами в течение 40 дней, при строжайшем посте. Ребенок, унесенный «тайными людьми», делается сам тайным человеком: невидимо бродит по белому свету, отыскивая себе пропитание. Пьет молоко, оставленное в горшках неблагословленным, снимает с крынок сметану. Если же ребенок похищен дьяволом, то последний помещает его в темной и тесной темнице. Хотя в темнице нет ни огня, ни кипящей смолы, как в кромешном аду, зато ребенок навсегда лишается света и будет вечно проклинать свою мать за то, что она не уберегла его. Впрочем, для матери, осыпаемой упреками посторонних и страдающей от личного раскаяния, имеется из этого мучительного положения выход. Необходимо три ночи простоять в церкви на молитве; но беда в том, что не всякий священник разрешает это. Тем не менее, несчастные матери слепо веруют, что если ребенка похитили тайные люди, то он, по молитве, явится на своем месте целым и, по окроплении святою водою, останется невредимым. Но зато матерям с чертями предстоит много хлопот, так как приходится подвергать себя тяжелым испытаниям, которые не по силам женской природе.

Лишь только наступит ночь и женщина, оставшись одна в церкви, встанет на молитву, как тотчас же начинает она подвергаться всяким ужасам: позади поднимается хохот и свист, слышатся топанье, пляски, временами детский плач и угрозы. Раздаются бесовские голоса на соблазн и погибель:

— Оглянись, — отдадим!.. Кричит и ребенок:

— Не мать ты мне, а змея подколодная! Оглянуться на тот раз — значит, навеки погубить себя и ребенка (разорвут черти на части). Выдержать искушение — значит, увидеть своего ребенка чёрным, как уголь, которого на одну минуту покажут перед тем, как запеть вторым петухам.

На вторую ночь происходит то же самое, но с тем лишь различием, что на этот раз ребенок не клянет свою мать, а твердит ей одно слово: «Молись!» — После первого петуха появляется дитя на половину тела белым.

Третья ночь — самая опасная: бесы начинают кричать детским голосом, пищат и плачут, захлебываясь и с отчаянными взвизгами умоляя взять их на руки. Среди деланных воплей до чуткого уха любящей матери, храбро выдерживающей искус, доносятся и нежные звуки мягкого голоса, советующего молиться:

— Матушка, родная ты моя! Молись, молись, — скоро замолишь.

Пропоет третий раз петух — и дьявол бросает перед матерью совершенно белого ребенка, т. е. таким, каким она его родила.

— Теперь ты мне родная мать — спасибо: замолила! — прокричит дитя и мертвым, но спасенным, остается лежать на церковном полу.

За отказом священников, беспокойства сокрушающихся матерей доходят до крайних пределов, и только благодаря богомольным настроениям, они находят успокоение в хождениях по монастырям и в увещеваниях благочестивых старцев, признаваемых за святых. От старцев тоскующие матери и приносят домой уверенность в том, что и душа заспанного младенца пойдет туда же, куда все души прочих умерших детей, т. е. прямо в святой рай, к самому Господу Богу.

И долгие годы ждал я, что кто-то из авторов обратится к этому мотиву, пропишет весь беспросветный ужас ситуации, в которой необходимо проявить немыслимую твёрдость силы духа и веры, но получить взамен не живого ребёнка, а лишь "отмоленное" тело, но... Но как-то не срослось.

Зимой далёкого уже 2019 года в антологиях серии "Самая страшная книга" я совершенно внезапно наткнулся на творчество Ивана Белова. Сказать, что его рассказы произвели на меня сильное впечатления — не сказать ничего! Причём не могу сказать даже, что понравилось мне больше — предельный реализм рассказа Рядом с тобой, от которого аж мороз по коже продирает, или смесь в идеальных (на мой вкус, разумеется) пропорциях хоррора с dark fantasy, да ещё и основанная на нашем, исконно славянском фольклорном материале, с которым встречаешься на страницах Ванькиной любви. Долго распинаться про достоинства обоих рассказов не стану, потому как на страницах произведений размещены мои довольно обстоятельные отзывы, скажу только, что фигура Руха Бучилы, главного героя "Ванькиной любви", не могла оставить меня равнодушным, поэтому очень хотелось ещё "про Руха", и желательно — побольше. Чуть позже добрые люди подсказали, что товарищем Беловым уже написано несколько рассказов и повестей про него самого, которые выложены в свободный доступ на Author.Today. Разумеется, решил прочитать и их.

Сначала шло бодро, но без каких-либо особых изысков. Полста жён Руха Бучилы оказалось атмосферным и качественным, но лишь вступлением к "Ванькиной любви", повествующем о самом "институте" жён вурдалака. Птичий брод — ничуть не менее атмосферным и мрачным рассказом, своеобразным "ведьмаком наоборот", в котором нечисть в лице Руха противостоит ещё более сильной нечисти. Повесть Ночь вкуса крови тоже поначалу настраивала на чисто фэнтезийный лад, обещая ураганную движуху с участием подменённого младенца, племени злобных домовых и не менее злобных леших, которые в мире Руха Бучилы выглядят совсем не как заросшие бородами мужики, левая пола одежды которых запахнута за правую. Ещё и своеобразный чёрный (а каким ему ещё быть у вурдалака-то?) юмор Бучилы настраивал на не совсем серьёзный лад. Первые подозрения закрались где-то ближе к середине повести, с визита Руха в лешачьий Гиблый лес, больно уж похожими на цитируемую главу сочинения Максимова показались общие интонации, хотя и с куда большей фантастической составляющей, разумеется. Впрочем, судите сами:

цитата

Леса, нареченные русскими Гиблыми, которые поганое племя водяков кликало Аавера-метса — Леса призраков, начинались в версте от Нелюдова и заканчивались у берегов далекого северного океана, где болезненные, измельчавшие, утратившие величие елки уставали цепляться за скальное крошево, падали и уносились течением в смрадные воды гниющих морей, где ночь царствовала шесть месяцев в год, на небе играло дьявольское сияние, сводящее людей и животных с ума, и твари, никогда не видевшие солнца, выли на островах из песка, пепла и древних костей. <...> В Гиблом лесу не было ни троп, ни дорог, и люди держались лишь течений многочисленных рек. Черная, непроходимая чаща раскинулась на тысячи верст, деревья стояли так густо, что мертвым исполинам некуда было упасть, и они медленно догнивали, повиснув на соседних стволах. А у корней, среди тлена и падали, зарождалась жизнь, никогда не видевшая солнечного света, жизнь нечистая и богомерзкая. Там, среди лесов, таились развалины канувшей в лету Биармии, страны великих воинов и колдунов. Циклопические стены и заброшенные города, населенные тенями и падшими душами. Там, в бездонных трясинах, вили гнезда мерзкие твари и царапали серое небо шпили загадочных каменных башен, в каждой из которых насчитывалась восемь тысяч ступеней. Редкие смельчаки уходили в леса в поисках славы и золота. Били зверя, добывали болотное железо, грабили могилы пропавших народов. Некоторые возвращались, бывалоче и в своем уме. Извечное людское любопытство гнало лихих людишек на север и неизвестно что блеснуло в чащобе: древние сокровища, глаза чудища или наконечник смазанной грибным ядом стрелы.

<...> На опушке, черной громадиной, высился охранительный крест, тесаный из цельной, просмоленной сосны — изрубленный, искромсанный, изгрызенный, обмазанный слизью и засохшим дерьмом. Лес выплескивал бессильную ярость, пытаясь свалить чужую святыню. Пройдет время и этот крест сдвинется, вершок за вершком, верста за верстой, и лес отступит под напором огня, железа и простого русского мужика с распятием на груди.

Так будет.

Но чем дальше я читал, тем яснее приходило осознание — да, это случилось, и Иван Белов использует тот самый фольклорный мотив, о котором рассказывает работа Максимова! И вы, уважаемые читатели вольны, разумеется, мне не верить, но аж мурашки по коже, когда понимаешь, что дождался, наконец-то, реализации в dark fantasy этого мотива, да ещё и выполненной столь качественно. А потом повесть выходит на финишную прямую, и ты прекрасно осознаёшь, что финал будет грустным и беспросветным, но автор умудряется сделать его ещё страшнее, чем это было в первоисточнике...

Это даже не 10, это — 11 баллов по шкале ФантЛаба!

А в самом конце повести скромная приписка: "Основой сюжета взято русское народное предание, записанное замечательным ученым–этнографом Сергеем Васильевичем Максимовым, и опубликованное в 1903 году в книге "Нечистая, неведомая и крестная сила".

И аж скупая мужская слеза по небритой щеке...

А если серьёзно, именно после прочтения "Ночи вкуса крови" я понял, что за творчеством Ивана нужно пристально следить. Чем и занимаюсь до сей поры, и, должен признаться, товарищ Белов не разочаровал меня ни разу!

В завершение остаётся лишь добавить, что в настоящий момент (июнь 2022 года) в цикл Заступа входит уже девять произведений, с которыми можно ознакомиться как на странице автора, так и в озвучке Руслана "Ворона" Покровского, а на подходе — новая повесть.

Однозначно рекомендую цикл к прочтению всем любителям хоррора и dark fantasy и очень надеюсь, что мы когда-нибудь увидим цикл изданным на бумаге, и желательно в паре-тройке томов.

P.S. А вот таким увидела Руха Бучилу одесская художница Анита Мякишева:

Вчера добавил в базу ФантЛаба вот такое вот издание:

антология Сказания столетий Издательство: М.: Молодая гвардия, 1981 год, 100000 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 432 стр. Комментарий: Сборник отрывков из эпических сказаний народов СССР. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации С. Миклашевича.

Эта книга неоднократно попадалась мне на глаза на различных букинистических площадках, но я отчего-то никогда не обращал на неё внимания, будучи уверенным (с чего бы это???), что ничего особо интересного в ней нет, и что представляет она собой, в лучшем случае, урезанную версию двухтомника Героический эпос народов СССР, изданного в серии БВЛ.

Не так давно поинтересовался у старшей сестры, которая работает в библиотеке, чего у них имеется на предмет киргизского "Манаса". Вот тогда-то "Сказания столетий" и попали мне в руки...

По итогу ознакомления, практически авторитетно заявляю: это отличное издание для знакомства с героическим эпосом народов бывшего СССР!

Необходимо сразу пояснить, что в 400 страниц стандартного формата невозможно, разумеется, уместить какие-либо объёмные отрывки памятников эпического творчества (хотя, справедливости ради, стоит отметить, что будь текст размещён в две колонки, можно было бы уместить его в два раза больше), однако, определённые достоинства у книги всё-nаки имеются. Поэтому давайте по-порядку.

1. В настоящем издании представлен своеобразный уход от включения отрывков "классических" эпических произведений того или иного народа. Нет, "Калевала", "Давид Сасунский" и украинские думы, разумеется, на месте, но есть и оригинальные решения. Так, если взять казахов, то фрагмент будет не из "Кобланды-батыр", а из "Камбар-батыр", если Узбекскую ССР — не "Алпамыш", а "Раушан" и "Ширин и Шакар", да ещё и с добавлением трепетно любимого мною каракалпакского "Сказания о Шарьяре" (хотя против классических "Сорока девушек" я тоже ничего не имею ). Сюда же отнесём и отрывки из памятников, которые не имеют широкой популярности (насколько этот термин вообще применим к эпосу/фольклору), типа курдского "Зембильфроша", ознакомится с которым лично мне до сей поры удалось только в этом издании. С другой стороны, странно выглядит отсутствие в антологии некоторых знаковых произведений, которые приходят на ум при упоминании эпоса народов СССР, того же калмыцкого "Джангара", к примеру.

2. Каждый раздел о том или ином эпосе предваряется небольшой статьёй о нём, и указанием, с текста какого издания печатается тот или иной отрывок. Очень полезно! Для себя отметил пару книг, о которых и не слышал до этого никогда. Приобрести, правда, пока не успел.

3. Сказания столетий — отличная альтернатива уже упоминавшемуся классическому двухтомнику Героический эпос народов СССР (раз, два) или лениздатовскому Героическому эпосу народов СССР. Для знакомства со стилистикой того или иного памятника (вернее, его перевода) вполне хватит, а дальше уже вполне можно определиться, в каком направлении копать

P.S. Иллюстрации некоего С.Миклашевича, выразимся помягше, далеко не уровня работ Кочергина, Фейнберга или Милашевского, но выглядят тоже вполне себе симпатично:

Чаще всего мои статьи в авторской колонке предполагают, что называется, очень много букв.

Но иногда хочется просто поделится с читателями чем-то сиюминутным, особо не заморачиваясь со складыванием этих самых букв в слова, а слов — в предложения...

Перечитывал я тут недавно рассказы Лорда Дансени, вошедшие в антологию Сказки Старой Англии, выпущенную издательством "Аргус" в далёком 1994 году, а потом совершенно случайно, пыль вытирая, с полки снял Волшебные сказки, изданные в 2016 году серии Толкин с иллюстрациями Дениса Гордеева.

Можно как угодно относится к творчеству безмерно уважаемого мною Дениса Дмитриевича, но нельзя не признать, что его стиль узнаётся безошибочно. Тем интереснее наблюдать, как художник возвращается к одному и тому же сюжету, причём не просто исправляя цифровое изображение, а именно рисуя его.

Между созданием этих иллюстраций прошло более двадцати лет, но вот сказать, какие из них мне нравятся больше — хоть режь! — не смогу:

Жаль всё-таки, что правообладатели не дали добро на выход "Неоконченных преданий Нуменора и Средиземья" с иллюстрациями Дениса Дмитриевича. А он ведь уже начал работать над комплектом, даже у себя в ЖЖ несколько чёрно-белых работ выкладывал, с пометкой новая редакция Детей Хурина для Unfinished Tales.

Впрочем, одна иллюстрация, которая предназначалась для обложки, насколько я понял, была и в цвете, и в сепии, так сказать. Понимаю, конечно, что многие опять будут придираться к лицам и позам перснажей, но для меня это всё на втором плане — вы только посмотрите какой узор на платье эльфийской девы: