Это один из слабых романов цикла «История Галактики». Интрига не продумана, создается впечатление поспешно сконструированного сюжета, что Андрею Ливадному не свойственно. Но посмотреть на послевоенную Землю, узнать о судьбе Дайла, вновь встретиться с Ральфом Дугласов и Ильей Терновым интересно и приятно. Земля восстанавливается после военных разрушений. Медленно, но все-таки восстанавливается. Появляются новые разновидности людей — гибриды. В отличие от киборгов, в гибридах превалирует органическая составляющая. Они живые, хотя еще сами не привыкли к этому. Финал романа озадачивает. Искусственно выращенный на Земле новый Великий Отделившийся какой-то уж слишком добренький и благоразумный получился. Неправдоподобно, учитывая уже обрисованный в цикле мир инсектов и их психологию. Конечно, приятно, что войну удалось предотвратить, но как-то сомнительно, что такое могло быть в рамках той Галактики. Однако, книга увлекательная, динамичная, содержит ряд добротных боевых сцен. Как читательница цикла «История Галактики» я осталась довольна.

Темы я не увидела. И Старик Страда и желающие продать произведения искусства люди имеют в виду именно то, что говорят. Никаких заблуждений ни с той, ни с другой стороны не имеется. Да и на Бога никто из персонажей рассказа не тянет. Нет среди действующих лиц Создателя. Старик Страда всего лишь Хранитель.

Идея неясна. Я вижу в рассказе коллизию двух идей. Искусство превыше людей. И искусство не может существовать без людей. Не совсем мне понятно, какой стороне отдает свой голос автор. Скорее всего, он пытается обосновать правоту Старика Страды, то есть первый вариант. Хотя и второй прописан ярко. От голодных и задыхающихся людей не отмахнешься. Все-таки жизнь человеческая ценнее любой картины.

Но мне представляется, что коллизия надумана. Продадут картины или не продадут, для населения умирающего города ничего не изменится. Сколько бы ни стоила музейная коллекция, продать ее можно только один раз. А проблема обеспечения населения пригодным для дыхания воздухом и продовольствием имеет длящийся характер. Чтобы ее решить, следует изменить систему контроля над производством и порядок распределения благ. На умирающей планете имеются производственные корпорации, имеется какое-то сельскохозяйственное производство. Для преодоления жизненного кризиса следовало бы не картины оценивать — тем более, что в пересчете на деньги стоимость их не такой уж высокой оказалась — а провести инвентаризацию наличных технологий, производств и запасов. В рассказе упоминается про бюджет. Мы живем в цивилизованном обществе и знаем, что это такое. Все, что в бюджет попало, сразу и пропало. А поступления от продажи музейной коллекции именно туда на начальном этапе попадут. Так что идея в рассказе есть, но не та, тупиковая идея.

Язык местами небрежный, небрежности эти заметны, хотя и не являются главным недочетом рассказа.

Читать интересно. Хотя на протяжении всего чтения испытываешь недоумение: надуманная идея, подменный конфликт. Рассуждения Старика Страды об искусстве, которое превыше человечества, обескураживают. А кому нужно искусство, кроме человечества? Если нет людей, музейные коллекции ни для кого никакой ценности не представляют, ибо помнить о прошлом некому.

Рассказ поднимает много важных вопросов. но ни один из них не получает полноценного освещения. В результате к финалу испытываешь разочарование. На ум приходит басня о горе, родившей мышь. Но это ИМХО, разумеется.

Тема есть. Дорвавшийся до «божественного» интерфейса программист точно не рассчитывал на такой финал с Мариной. А милая незнакомка с яблоком была неожиданным профитом за рамками основной интриги. С другой стороны, если Олег рассчитывал вызвать симпатию понравившейся девушки, его действия были просто кошмарными, что с реберным трояном, что без оного.:)

Идея не новая, но в принципе не плохая. Насильно мир не будешь. Если вместо физической силы ты применяешь к девушке компьютерный аналог НЛП, это ничего не меняет.

Язык... Да простит меня уважаемый автор, язык ужасный и это заметно даже на фоне увлекательного юмористического сюжета.

«Лицо девушки заволокло тучами, которые знаменовали надвигающуюся грозу.» Затрудняюсь себе представить такой образ, хотя состояние девушки вполне понимаю, я бы тоже разозлилась на такого поклонника.

«С горящим от стыда лицом, Олег бросился к выходу и практически вылетел из кабинета» ... «Он не очень понимал, что же вызвало гнев девушки, ...» Логическое несоответствие. Если не понимал, чем вызван гнев, с чего бы ему краснеть. Он скорее растерялся бы, в недоумение впал, так сказать.:)

»- Кого-то ждёшь? – пыхтя, спросил Олег, который наконец-то смог скинуть с себя ботинки и теперь раздумывал – снимать пальто самому или же не мешать девушке.» ... Я, конечно, не мужчина, но пассаж с раздумьями о пальто вызвал у меня приступ хохота. :))

И таких ляпов много. Но... Рассказ мне безумно понравился. Я давно так не смеялась. Сцена неудавшегося прелюбодеяния просто восхитительна. Если довольно слабенький по своим литературным характеристикам рассказ заставляет читателя искренне хохотать, причем не над ляпами языка, к которыми быстро привыкаешь, а над самой ситуацией, следует признать, что автор рассказа талантлив. Ему удалось главное: вызвать эмоциональный отклик читателя, отклик добрый. Несмотря на недочеты, по прочтении рассказа еще какое-то время продолжаешь улыбаться. Рассказ создает хорошее настроение.

Вряд ли именно эта вещь может войти в число победителей конкурса, но она хороша и автору есть смысл не оставлять свои занятия литературой. Язык и стиль — дело практики. А вот умение создать эмоциональный посыл не нарабатывается. Оно либо дано, либо нет. В данном случае, безусловно, дано.

Темы я не увидела. И Виелон, и Зодчий, и Архитектор имели в виду именно то, что говорили и делали. Никто из них не заблуждался относительно результата собственных деяний. Действия Зодчего по переустройству Вселенной оказались неожиданностью для Виелона — неприятной неожиданностью, но Виелон не мог иметь виды на планы и сметы Зодчего. Зодчий не его создание.

Идея раскрыта. Желание человека верить в чудо действительно неразрушима. Никакой Архитектор не отберет у нас эту веру. Даже если весь мир будет функционировать естественным образом, без всяких чудес. Чудо — это не свеча на подоконнике, вызывающая закат. Чудо — это наступление рассвета после ночи. В прямом смысле и множестве переносных. Виелон — мудрый Бог. Он адекватно оценивал свои создания.

Язык нормальный. От восприятия текста не отвлекает. Читать легко.

Рассказ интересный, даже мудрый и философский. Идея, правда, не нова. Но это не столь уж серьезный недочет. Если автору захотелось обратиться к этой теме и создать для читателя свою историю, он имел на это право. Пусть будет и такая история о желании чуда.

Тема есть. Причем раскрыта нетривиально. Боги совсем не то имеют в виду, даже если не знают об этом. Красивая мысль.

Идея тоже понравилась. Над каждым есть высшее существо, и это высшее существо может одним махом уничтожить тебя, как муравья, просто потому, что в данный момент пребывает в плохом настроении. И даже подозревать не будет о том, что уничтожает кого-то, ведь имеет в виду обычную уборку личного пространства.

Какой язык, не знаю. Наверное, хороший, поскольку во время чтения о построении фраз ни разу не задумалась. Хотелось просто читать, следить за развитием сюжета.

Вещь увлекла очень. Героизм Рыжего и его отчаянная попытка взглянуть в лицо убивающего его Бога заставляет болезненно сжаться сердце. Очень яркий, эмоциональный эпизод. Героям-людям в аналогичной ситуации сопереживаешь гораздо меньше. Когда гибнет Бог, уже совершивший убийство, это в чем-то справедливо. Равновесие восстанавливается.

Этот рассказ мне хотелось бы видеть в числе победителей. Возможно, сюжет не оригинален. Это не имеет значения, потому что сопереживание вызывает именно этот рассказ, а не то, что было написано до и будет написано после.

Темы я не увидела совсем. Восклицание задержанного в начале рассказа не понятно к чему относится и само по себе даже половины темы не создает.

Идея мира наоборот остроумна. Каждое новое проявление вывернутости заставляло улыбаться. В этой части рассказ оригинален.

Язык нормальный, на уровне. Перестановка глав сама по себе не напрягает. Когда дочитываешь до фрагмента, где герой сообщает, что ему 87 и у него развивается болезнь Альцгемера, рассказ сразу выстраивается. Становится понятно, что перед нами воспоминания почтенного старца о своей бурной героической молодости. Возможно, автор рассказа не это имел в виду, но что получилось, то получилось... Кстати, это можно счесть темой. Если автор не имел в виду рассказ-мемуары, по теме зачет.

Читать было интересно. Постоянное перемещение во времени вперед-назад в сочетании с темой вуду, трансов и астральных встреч с шефом создает эффект ускользающего пространства, мир колеблется, как будто смотришь на него под воздействием гипнотизера. Этот момент в рассказе мне очень понравился. Автор молодец. В этой части.

В-общем, занятная вещь. Прочитать ее стоит.

Темы я не увидела. Заблуждений сколько угодно, но никто из заблуждающихся не тянет на Создателя. Идея мне интересной не показалась: смешение деловых и сердечных интересов никогда не доводит до добра, глупый мальчик не способен переиграть профессионалов государственной службы. Рассказ показался мне скучноватым, хотя эпизоды с Силией улыбают, миленький персонаж. И финал хороший. Финал мне понравился. Кто собирался стрелять и успел ли выстрелить, не ясно. Рассказ заканчивается на мгновении...

Темы в рассказе я не увидела. Таинственная организация, занимающаяся перемещениями по параллельным мирам, на Бога в какой-то мере тянет. Но эта организация имела в виду именно то, что получилось: и убийство в ее планы входило, и о различиях людей в различных мирах она была осведомлена, так что фразу темы к организации никаким образом не применишь. Никита не имел в виду убийство. И обретение другой любимой женщины в виду им также не имелось. Но он не Создатель, он объект деятельности могущественной структуры. Поэтому его заблуждения раскрытием темы конкурса считать нельзя.

Идея мне понравилась. Пусть она не нова, но интересна и за душу цепляет. Утраченное в своем мире невозможно возместить за счет мира чужого. Чужой аналог не идентичен твоей потере и у него уже есть хозяин. Чтобы взять чужое, его нужно отнять у другого человека. А в результате получаешь все равно не свое, чужое. Осознание героем данного факта показано в рассказе последовательно и реалистично.

Язык рассказа живой, легкий. Правда, в двух местах наличествуют ошибки в именах героев: Никита назван Николаем, а Тая Дашей. Для маленького по объему произведения это серьезный недочет.

Рассказ увлекает. Хорошая психологически достоверная вещь. За исключением диалога с киллершей, конечно. Но это не критично. Главное, сам герой и постепенное осознание им ситуации прописаны хорошо, без фальши. Мне эта вещь очень понравилась.

Тема, пожалуй, есть. Человек, научивший своего сына искорками зажигать звезды, дарующие жизнь, заслуживает называться Богом, даже если под зарождением жизни из пепла он имел в виду нечто совершенно иное. Наверняка, иное. Видимо, это человек — отец Хона, видел другой мир, другую жизнь, в которых возрождение из пепла было метафорой. Но время и лишения заставили его позабыть смысл многих знакомых понятий. Не забыл он главное, что есть звезды и души человеческие, и жизнь, которой нужно дать шанс продолжиться. И сыну завещал хранить искры жизни. Возможно, он имел в виду некую культурную составляющую жизни, которая была когда-то, но потом потерялась. Остался только блокнот с обрывками мыслей.

Идея рассказа, наверное, в этом и состоит. Одни люди разжигают костры в ночи, чтобы от искорок появлялись звезды, дарующие жизнь, другие на кострах варят уху и рожаю детишек, не думая о звездах и танцах вокруг костра. Когда эти два начала встретятся и смогут принять друг друга, человечество сделает шаг вперед в своем развитии.

Язык мне не понравился. Слишком длинные предложения, спотыкаешься на них. Но это не принципиальный недостаток. На длинноты быстро перестаешь обращать внимание, потому что в воображении яркая картинка созданного автором мира складывается.

Читать было интересно. Финал понравился. Молодец Хон. Когда избитый отвергнутый хранитель думает о большом костре, это внушает надежду.

Темы я не увидела.

Идея симпатичная и раскрыта тоже симпатично: для счастья человеку нужно не так уж много — другой человек и немного собственного жизненного пространства.

Язык показался несколько тяжеловатым.

Читать было интересно. Джон Эйби очень милый получился. Даже на перекрестке он сумел обустроить маленький собственный мирок, где хорошо ему самому, его жене, случайно попадающим к ним людям. Это особый дар — уметь создать собственное жизненное пространство. Бюрократическая тема, в связи с которой Эйби застрял на транзитной станции, весьма позабавила. Зендорианские Книги Добра и Зла позабавили тоже. Возникает ассоциация с толкованиями всевозможных катренов ностадамуса и календарей майя. Мы видим в них глубины неких суперзнаний, а они скорее всего создавались для простых утилитарных целей. Финал немного расстроил. Жаль, если спокойный мирок Джона Эйби станет местом туристического паломничества. Разрушат ведь, и это будет обидно, хороший он человечек, хоть и живет в рассказе, не соответствующем теме конкурса.

Рассказ вызывает недоумение. Уважаемый японский автор предлагает нам совершенно неправдоподобную историю. Судите сами.

В многоквартирном доме пропадает ребенок шести лет. Полиция проводит расследование и почему-то акцентирует внимание только на одной версии: похищение с целью выкупа. Но ведь на поверхности еще как минимум две версии: несчастный случай и причинение вреда и/или убийство. В таких условиях даже самые тупые полицейские — а японские полицейские таковыми не являются — проводят тотальный обыск во всех помещениях жилого дома, где пропавшая малышка могла бы оказаться, уделяя особое внимание подвалам, чердакам, крышам, пожарным лестницам. Проводится проверка всех людей, с которыми ребенок мог вступить в контакт. В рассказе же после исчезновения маленькой Мицуко полиция не сочла нужным обследовать крышу и резервуар с водой. Если героиня рассказа Ёсими — обычная женщина, не спортсменка — смогла легко добраться до этого резервуара, разыскивая свою дочку, полиция просто обязана была в него заглянуть. Тем более, что во время исчезновения Мицуко на крыше работали двое рабочих, чистивших этот резервуар, которые сразу должны были попасть в разряд подозреваемых на причастность к пропаже девочки. Нормальная полиция все эти действия проделала бы в первую очередь.

Если предположить, что полиция оказалась на редкость бестолковой или допустила преступную халатность при проведении расследования, тело все равно бы обнаружили несколько позже. Ведь питьевая вода в жилом доме оказалась бы отравлена продуктами разложения. По факту отравления жильцов санитарно-эпидемиологическая служба муниципалитета и все та же полиция обязаны были бы взять пробы воды и обследовать водопроводную систему на предмет установления источника отравления.

Соответственно, мертвое тело Мицуко никаким образом не могло два года пролежать в резервуаре с водой, его бы нашли. И весь сюжет расползается, как плохо прошитая рубашка.

При наличии явной сюжетной неувязки постоянно появляющаяся на крыше сумочка с кошкой, игры маленькой Икуко с мокрым полотенцем и странные невидимые пассажиры в лифте тянут не на мистические эпизоды «ужастика», а на проявления нервного расстройства одинокой женщины и злой умысел кого-то из обитателей дома, например, консьержа.

Рассказ не вызывает чувства страха, что ожидается по законам жанра, но некоторые эпизоды в нем жутко омерзительны. Эту вещь можно рекомендовать тем, кто сидит на диете и мечтает поменьше кушать. По прочтении текста некоторое время ни есть, ни пить просто невозможно.

Восторг! Этот рассказ я хотела бы видеть в числе победителей.

Тема есть. Создавая свой кижер, Лиходелов совсем не имел в виду усовершенствование мира, он хотел всего лишь оживить любимую женщину. Создавая кижер, Лиходелов совсем не имел в виду дестабилизацию мироздания, которая получилась по факту. И уж точно он не имел в виду многократное разнообразное умирание любимой женщины. Столько ошибок сразу. Бедный глупый ученый Создатель. Никому еще не удавалось безнаказанно победить смерть. Только технарь мог об этом забыть.

Идея есть и раскрыта мастерски. Неуловимая множественность переходящих друг в друга миров ощущается почти физически. Генерация случайных связок и их неустойчивость делают крайне опасным вторжение в эту сферу. Но ученые человеки, как всегда, не дюже сумнящеся, изобретают и применяют сами до конца не понимая что. И изумляются, что мир инертен, в пределе результат оказывается неизменным, меняется только путь к нему.

Необычный язык работает на усиление атмосферы внутренней нестабильности нарисованного мира. От сознания гуманитария ускользает значение многих технических оборотов, и это неожиданно становится достоинством рассказа. Ведь так же ускользает от понимания неспециалиста идея множественности миров, бесконечности пространства и времени, взаимных наложений, пересечений и перемещений внутри этих явлений. Наш мир совсем не прост, и усложненность языка позволяет это не просто понять, но почувствовать. Благодаря языку рассказ обретает эмоциональную насыщенность.

Читать было безумно интересно. Я сначала прочитала рассказ, потом начала выяснять в интернете значение непонятых технических терминов, но вскоре бросила это занятие. Для понимания и представления созданного автором мира не требуется технических знаний. Я пока прочитала не много конкурсных вещей, но этот рассказ — лучший из прочитанного. ИМХО, разумеется.

Темы в рассказе ровно половина: есть Бог, но он ничего не имел в виду.

Идея понравилась. Попал в Чистилище, либо сиди себе смирно в серой вечности, либо копай могилы и вороши косточки, а попутно еще убивай конкурентов, которые, правда, уже умерли, но вот из Чистилища выбраться после повторной кончины вряд ли смогут. В стазисе не покопаешь. Выход из Чистилища зависит от личной предприимчивости и жестокости. Ну и единство Бога и Дьявола тоже впечатлило. Интересная картина загробного мира нарисована, ничего не скажешь.

Сюжет увлекательный. Так грустно становится, что Корн свое единственное желание по-глупому истратил. А ведь нормальный парень. О любви просить хотел, унижаться перед Богом не стал. Только убил свою любовь, пусть и уже мертвую, а это где-нибудь на весах вечности непременно зачтется, другой уже не дадут.

Хорошая, сильная вещь. Сопереживание вызывает и горечь по прочтении.

Тема однозначно есть. Желая улучшить человека, Создатель Ольхерт в конечном итоге его уничтожил и остался один, как тот, первый Создатель до Начала времен. Такой финал он точно не имел в виду. Творение мира наоборот получилось, от разума к неразумным формам.

Идея рассказа интересна и актуальна. Безответственность ученых способна принести много бед, что мы и видим. Безответственность взрослых людей способна разрушить жизни их детей, что также показано в рассказе. Дети не принимали решений об отказе от человеческой сущности, они просто родились.

Язык несколько тяжеловат, на мой взгляд. Но общее впечатление это не портит. К особенностям речи быстро привыкаешь.

Сюжет увлекательный, затягивающий. Хорошая интересная вещь. Только безрадостная. Даже не жалко, что люди исчезли. Их жизнь была такой унылой, что уж лучше действительно грозовиками стать. Они ведь как в лепрозории жили. И вернуться в большой мир уже не мог никто, даже дети, которые не принимали решения об участии в эксперименте Ольхерта, а просто родились от генномодифицированных родителей. Лучшее — враг хорошего. Наверное, не стоит спешить с улучшениями.

Тема, пожалуй, есть. Свалившийся с неба астронавт для примитивного сообщества все равно, что Бог. Но свалившись на планету, Истомин отнюдь не имел в виду объявлять себя божественной сущностью. И отпугивал аборигенов от себя опять-таки не с целью личного спасения или подчинения, а дабы вреда не причинить. Так что и аналог Бога, и существенное недопонимание налицо.

Идея не очень внятная, но и она есть, пожалуй. Контакт с инопланетным разумным сообществом непредсказуем. Он может быть и вот таким тоже, когда обе стороны получили неожиданный профит без причинения друг другу вреда. Даже хочется, чтобы контакты представителей различных цивилизаций были именно такими. Может, это и наивно, но зато создает позитивный настрой и пробуждает чувство благодарности автору, который создал для читателей добрый, теплый, человечный мир.

Очень понравились аборигены и особенно их жрец Знающий. Эти как бы дикари дают нам пример высокой разумности, житейской смекалки и чувства юмора. Для Знающего и Травника очевидно, что даже если на из планету свалился божественный Умдуман, залечить его травмы они смогут, потому что перед нами умудренные жизнью люди, которые допускают для себя большую долю вероятности, что никакой это не Бог, но вслух об этом говорить не обязательно. Когда жрец распознал голограммы огня и слонов, это было вообще супер. Вот настоящий духовный лидер сообщества! Его так просто не напугаешь. Увидев огонь, он не утрачивает наблюдательности и здравого смысла, и не позволяет своим воинам запаниковать перед непонятным явлением. Знающий и Травник мир воспринимают вполне материально, это люди с открытым не зашоренным сознанием, что делает их невероятно симпатичными. Но при этом возможность существования Богов тоже не исключается, ведь ни то, ни другое не доказано со всей достоверностью. Поэтому в финале жрец на всякий случай повинился перед Умдуманом за свою ложь во спасение. Не совсем понятно, о чьем спасении идет речь, но спасенных в рассказе достаточно, так что речевой оборот по сюжету годится.

Очень симпатичная яркая вещь, по прочтении которой остаются самые наилучшие теплые впечатления и улыбка. Молодцы аборигены. И автор тоже молодец.

Темы в рассказе ровно половина. Когда Бобо говорил о сюрпризе, он имел в виду совсем не то, что подумал Оскар. Но вряд ли Бобо можно считать Богом. Он ничего не создал. Он обратил в рабство Оскара и научил его ремеслу шантажиста, но это не тянет на акты божественного творения.

Идея рассказа выражена в эпиграфе и раскрыта блестяще. Вот уж воистину левая рука не знает, что делает правая. И результатом такого незнания становится убийство. Убийство довольно странное. Убийца не находился в состоянии аффекта. В то же время он не продумал главное: путь отхода, алиби. И это человек, который на протяжении длительного времени был помощником профессионального шантажиста. Планирование операций — его стихия. И вдруг, такой нелепый прокол. Я бы сказала, что это неправдоподобно. Но читать было интересно. И по прочтении все еще пытаешься додумать психологическое состояние героя, в котором он мог бы совершить такой поступок. Может, это был акт отчаяния, когда человек устал и ему уже было все равно, он сознательно пошел на явное преступление. С другой стороны, он же искал выход, а не просто хотел поквитаться с жизнью... Сложный для понимания момент.

Рассказ мне понравился. Читается он легко, сюжет увлекает. Хорошая эмоциональная вещь, хотя и недостоверная с точки зрения психологии. ИМХО, разумеется.

В этом рассказе Бога тоже нет. Хотя есть Создатель непонятного существа, когда-то бывшего маленькой девочкой. Не Бог, но все же. Рассказ настолько эмоционально затягивает, что тема, идея, язык становятся уже не важны. Момент сопереживания, погружения в созданный автором мир присутствуют, а это главное в литературном произведении.

Станислав Лем говорил: «Космонавтика пахнет тюрьмой.» Автор рассказа показал нам, что пахнет она не только тюрьмой, но и постепенным исчезновением человека. Чтобы жить в иных мирах, надо самому становиться иным, иначе частью чужого целого не станешь. И никакие спасательные маяки уже не нужны, даже если окно откроется. Некого спасать. Спасатели могут стать разве что тюремщиками вновь созданной формы жизни.

Замечательная вещь. И повтор в конце мне лишним не показался. Это даже и не повтор был. Из воспоминаний героя мы узнали, в каком возрасте и при каких обстоятельствах девочка претерпела трансформацию. Финал показывает, что теме рассказ все-таки не соответствует. Русанов не знал, кем станет малышка под влиянием генного модификатора, поэтому он ничего не мог иметь в виду. Ему просто нечего было сказать по этому поводу.

Увлекательно, как все, что выходит из под пера Сергея Алексеева. Не маленькая по объему книга прочитывается взахлеб. Но по прочтении остается недоумение: а о чем роман, собственно.

Матка как производящая жизнь сила и трутни вокруг нее вряд ли способны стать основой стабильной государственности. Не только продолжение рода включает в себя жизнь человеческая. К тому же, если логически развивать идею, продолжение рода допустимо только для Матки, все остальные участники роя размножаться не должны. Пусть Маток будет много: у каждой семьи, города, страны своя — все равно значительное число людей оказывается исключенными из процесса размножения. Люди делятся на две группы с разными биологическими правами. А как это можно реализовать на практике? И кто будет решать, кому быть Маткой, кому трутнем, кому рабочей пчелой. Неприятный мир вырисовывается. Мне не хотелось бы жить в обществе, где установилось правление Третьей династии.

Престолоблюстителей искренне жаль. Люди обрекали себя на то, чтобы жить чужой жизнью, отказавшись от собственной. Госпожа и слуги, а служанки во имя служения еще и женщинами для утех становятся, которых дарят, как кухарку Анжелику Ярославу на ночь подарили. Неприятно, если не сказать противно.

Правда, описания исследовательского центра в бункере, клонирования, различных вариаций сумасшествия показались мне весьма интересными. Но опять-таки и здесь интерес с примесью брезгливости. Кто эта Ксения, возвещающая приход Матки и ночующая на скамейках, да еще ребенка за собой таскающая. Надо думать, она тоже в своем роде Матка, раз по сюжету материнства удостоена. Но как-то это не по человечески, когда мать во имя идеи маленькую дочку по парковым скамейкам и вокзалам таскает, вместо того, чтобы попытаться создать для нее дом. Получается, что этот ребенок изначально второго сорта по сравнению с ребенком главной Матки Елены, воспитывающийся в комфорте и безопасности.

Сергей Алексеев в своих романах часто к монархической идее склоняется. Но в данном случае он показал самые неприглядные стороны этой формы государственного, точнее общественного устройства, довел идею до абсурда. ИМХО.

Темы не увидела. В роли Бога у нас кто? Билл Уиллсон разве что. Он планировал захватить космический корабль спасателей и хоть что-то имел в виду. У остальных персонажей и видов-то никаких не было, загрузились, прилетели, пошли спасать, заболели, умерли, конец.

Идея непонятная какая-то. Сигнал о помощи, спасательная экспедиция, гибель всех, слепота главного героя, который тоже, скорее всего, погибнет. Наверное, прозрение Нэда — это и есть идея. Но к чему относится прозрение, я опять не поняла. К тому, что Туманность Барнард 33 похожа на задницу Дядюшки Сэма? Так это Нэд и до слепоты говорил, и не он один. К тому, что Билл оказался способен на убийство своих товарищей? Не думаю, что такой поступок явился откровением для опытного космонавта. К тому, что умирать придется на чужой планете и очень скоро? Не знаю. Прозрел, и все тут.

Язык показался мне тяжеловатым, как будто в тексте много лишнего.

В-общем, рассказ мне не слишком понравился. Сюжет неправдоподобный, характеры героев не прописаны, поведение их по большей части странное для космонавтов-спасателей. Единственное, что мне очень понравилось в рассказе, это монолог Нэда, когда он говорит, что, глядя на звездное небо, видит доллары и трупы. «Приземление» космической темы получилось убедительным и искренним.

Темы я не увидела. «Нет, нет, я совсем не это имел в виду» присутствует в изобилии, но вот ни Джоб Зи, ни ученый «циргушник» на Бога все-таки не тянут. Хотя если рассматривать Бога как Создателя, циргушник в какой-то мере подходит на роль его представителя. Не один же он прибор-модификатор создавал. Джоба Зи с такой же натяжкой можно к Богу Сыну притянуть. Модифицированное создание, человеческое от мамы, все остальное от ЦИРГа.

Идея особенно оригинальной не показалось. Гигантские разумные насекомые, полиция будущего или параллельного мира, погони и дополнительные улучшения тела новым словом в фантастической литературе не назовешь. Но увязано между собой все это довольно забавно, весело, остроумно.

Язык замечательный. Даже если пунктуация местами хромает, на этом не хочется сосредотачивать внимание, потому что содержание отвлекает от формы. Хочется читать, а не грамотность текста выверять.

Рассказ мне очень понравился. Эта вещь, которая читается с улыбкой, создает хорошее настроение и оставляет чувство благодарности автору. Все-таки по-настоящему веселые, легкие, изящные вещицы, которые читаются на одном дыхании, встречаются не часто. А этот рассказ именно из таких. И все прочие недочеты это перевешивает.

Сразу по прочтении мне показалось, что тема в рассказе не раскрыта. Но, подумав, я поняла, что ошибаюсь. Тема, как свернутая в многогранник змейка, разворачивается под разными углами. Во-первых, сам Илья, как бы Бог Сын, даже если возомнил себя таковым по болезни душевной, совсем не то имел ввиду, что ему читатели Евангелий и прихожане храмов приписывают, причем неоднократно, и в речке Иордан, и в восхождении на Голгофу, и собственно на кресте. Не было Мессии, был Беглец. Во-вторых, оставшийся за рамками Бог Отец уж точно не то имел в виду, что получилось. Вместо послушного сподвижника и ученика строптивого бродягу воспитал. Прокол, однако. Да и люди по образу и подобию созданы и царство божие в себе заключают, так что в рассказе с постбиблейским сюжетом уместны экстраполяции божественной сущности на вторую пару Отец — Сын, которые в отношениях между собой вряд ли стремились к полному отчуждению.

Идея рассказа мне представляется весьма интересной. Еще один вариант второго пришествия. Он пришел, и даже представился, и был узнан одним из людей, но не поверил человек полностью, однако, и не отвергнул до конца. Сомнение Андрея, который не верит, что перед ним Бог Сын, и верит в то же время, психологически достоверно. Такие мы теперь и есть, ни в вере, ни в безверии пребываем. Да и чему верить, если Мессия обычным Беглецом оказывается, а на Голгофу его посланные суровым папой ученики затолкали.

Язык рассказа живой, легкий. Текст не перегружен длинными сложными предложениями. Всего в меру, читается без усилий. Бородатые юмористические фразочки поначалу резанули глаз, показались неуместными. Но по мере чтения впечатление изменилось. Не так уж и много их и с общим слегка ироничным настроем текста эти вкрапления вполне органично сочетаются, для характеристики среды, в которой появился Илья, они вполне уместны. И текст песни в конце тоже к месту. «А когда надоест, возвращайся назад, гулять по воде со мной». Не только второе пришествие может быть, но и третье, и любое другое, если Беглец по Земле бродит.

Рассказ мне понравился. Бог Сын очень симпатичный получился и допущение, что он бродит где-то среди нас как путешественник, без всяких сверхзадач, греет сердце. Божество со сверхзадачей обычно беспощадным бывает, а простой путешественник и вправду может какое-нибудь доброе чудо сотворить по дороге, или даже просто поболтать с попутчиком. По-моему, вещь удалась.

Отдельное спасибо bbg за структуру отзыва. Я попробую ее перенять, поскольку удобно и дисциплинирует.:)

История Галактики складывается из историй тысяч миров. Вот и в этом рассказе (или небольшой повести) описана история человеческого мира на одной из планет, колонизированных во время Великого Исхода. На чужой планете люди выжили, но сохранить цивилизацию не смогли. Развитие мира пошло по пути нарастания враждебности к искусственным интеллектам и их истребления. Андроиды — помощники людей в чужих мирах — оказались вне закона и на грани истребления. Но машинный разум, специально не заточенный людьми под нужды войны, оказывается более человечным, чем разум человеческий. Андроид Остин, рискуя жизнью, пытается восстановить установку искусственного поддержания климата, чтобы жизнь на планете не погибла без воды. Ему это удается, но ценой собственного существования. Однако, мир не стоит на месте. Искусственный разум — удивительнейшее порождение человека. По прошествии 120 лет человеческий ребенок возвращает жизнь андроиду и сам обретает шанс вырасти человеком на планете, а не полуразумным зверенышем в технических коммуникациях. Время войны прошло. Поколения людей сменились. Человекоподобные машины обрели опыт выживания среди людей и вместе с людьми. На новом временном витке жизнь получила еще один шанс продолжиться... Хороший рассказ. Глубокий и философский без претенциозности.

Самым интересным в этом небольшом рассказе мне кажется время его написания — 1959 год.

Писать о ближайшем будущем всегда рискованно, слишком легко ошибиться. Но Артур Кларк не боялся ошибок. В 1959 году он показал свое видение года 2000. На момент написания рассказ относился к жанру футурологии. По мнению Кларка, к 2000 году люди освоят Луну, вплотную приступят к подготовке экспедиции на Марс и именно в этом году — году милениума — свершится знаковое событие в освоении внеземного пространства: появится первый человек, родиной которого будет не Земля.

На календаре 2013 год: Луну мы пока не освоили, экспедицию на Марс все еще готовим, и первый человек-неземлянин пока еще не родился. Прошло время, и футурология превратилась в альтернативную историю.

Ну и как всегда восхищает эрудиция Артура Кларка. Совсем маленький по объему рассказ насыщен деталями, из которых складывается яркая картинка мира. Чудесная вещь.

Итак, «Бездна» Леонида Андреева. Я хорошо знаю эту вещь, но при этом затрудняюсь с изложением своих впечатлений. Нет однозначной оценки ни героев, ни сюжета. однако, попробуем порассуждать.:-)

Хрестоматийная оценка рассказа общеизвестна: раскрытие темы животной сущности человека, скрывающейся под маской интеллигентности. При этом предметом обсуждения и споров служит финальная сцена и личность Немовецкого. Признаюсь, мне это не понятно. Финал рассказа подавляет, но, на мой взгляд, из этого эпизода нельзя сделать никаких выводов. Такая ситуация возможна, но это далеко не единственный вариант. Есть письмо студента Немовецкого (не помню, кто его автор, возможно и сам Леонид Андреев), где история имеет другой финал. Можно предложить еще три-четыре вполне реальных варианта поведения главного героя, вполне укладывающиеся в рамки физиологии и психологии человека. Ни один из них не может быть экстраполирован на какую-либо социальную группу. Немовецкий в «Бездне» изнасиловал девушку, Немовецкий в письме оттолкнул ее, а мог сбежать, или убить ее и/или себя и т.д. Любой вариант поведения молодого человека — всего лишь частный случай. Другой в такой ситуации поведет себя одним из нескольких возможных способов и не обязательно аналогично. А потому и обсуждать здесь нечего. Просто жуткий эпизод в жизни, моральное падение конкретного человека, который оказался не готов к бытовой жестокости. Он был раздавлен и сам опустился на уровень тех бродяг, которые избили его и надругались над Зиночкой. Его ли это уровень, вопрос спорный. Можно ли это считать уровнем всей российской интеллигенции начала 20-го века, еще более спорно.

В «Бездне» меня цепляет не финал, а момент встречи героев с бродягами. Если в финале для героя возможны варианты, то здесь вариантов нет. При встрече с тремя пьяными бродягами в уединенном месте эти самые бродяги гарантированно изобьют парня и изнасилуют девушку. Иной исход без рояля в кустах не просматривается. Поэтому в моем понимании именно эта сцена в рассказе является ключевой. Немовецкий и Зиночка — нормальные молодые люди, в меру образованные, сообразно возрасту романтичные, не склонные к жестокости, неожиданно для себя сталкиваются со звериной жестокостью деградировавших людей и в этом столкновении мальчик и девочка из приличных семей обречены. Они не могут защитить себя. Немовецкий морально не готов защищать девушку, которую якобы любит. Один из самых интересных моментов в рассказе, когда молодые люди увидели бродяг и приближаются к ним. Зиночка не чувствует опасности, а Немовецкий эту опасность осознает. При этом он не пытается оценить ситуацию на предмет возможности уклониться от встречи, использовать какие-то подручные предметы для самообороны. Он как загипнотизированный кролик идет вперед, к источнику опасности. Воля к сопротивлению сломлена заранее даже не страхом, а каким-то интеллектуальным параличом.

На мой взгляд, не зверя в человеке показывает нам «Бездна», точнее бездна не в этом. Зверь в каждом из нас сидит, и никуда от своего животного начала мы не денемся, ни мужчины, ни женщины. Бездна — это беспомощность. Будь парень чуть сильнее физически, имей он при себе оружие, бродяги не посмели бы напасть на молодых людей. Наш мир развивается так, что физическая сила, умение защищать себя в драке нужна редко, и такие навыки не воспитываются в мальчиках. Акцент делается на развитии интеллекта. И это понятно. Это неизбежно. Но никто не гарантирован от ситуаций, когда жизнь и здоровье зависят от элементарного умения ударить врага, если не кулаком, то палкой, камнем, от наличия оружия, умения и готовности его применить.

Трагичность этой истории не в том, что в молодом человеке под влиянием стресса похоть взыграла, трагичность в том, что он в принципе не допускал мысли, что приглашая девушку на прогулку в какие-то отдаленные от места ее проживания места, он — мужчина — принимает на себя ответственность за обеспечение ее безопасности. И должен здраво оценить свои возможности и выбрать маршрут прогулки сообразно этим возможностям. Первый шаг к падению в моральную бездну — это игнорирование своей ответственности, второй — собственная слабость, а далее — собственно она, бездна, каждому своя.

Ну и второй момент в рассказе, который кажется мне важным, — это бродяги. Для русской литературы характерно сочувствие к деклассированному элементу. Мы ищем причины жизненной деградации людей, заявляем, что их необходимо устранять, а сам люмпен-элемент достоин сочувствия и понимания. Леонид Андреев развенчивает этот миф. Да, ужасно, что люди не имеют возможности жить по человечески. Да, хорошо было бы им помочь и обустроить жизнь так, чтобы у каждого была возможность иметь свой дом, какой-то доход, достаточный для простой здоровой жизни и т.д. Но при этом нельзя забывать, что бродяги выпадают из правового и цивилизационного поля, они опасны, как опасны стаи бродячих собак. Если оказываешься в их власти, шансов на спасение очень мало, и все они связаны только с возможностью силового противостояния. Бродяги — люди, в которых звериная сущность максимально актуализирована, причем, сущность эта отнюдь не волчья, а скорее шакалья. Трущобы — это еще одна бездна, бездна социальная, которую порождает общество экономического неравенства. Бездна опасная и агрессивная.

Финал рассказа — всего лишь следствие безответственности и личной слабости мужчины, который оказался в ситуации, когда нужно стать бойцом, воином, и оказался не готов к этому. В этом причина трагедии героя, а вовсе не в звериной сущности, проявляющей себя в насильственном совокуплении. Когда мужчина перестает быть защитником, все мы сваливаемся в бездну. Звучит несколько высокопарно, но это так и есть.

Этот роман цикла посвящен взаимоотношениям человечества и инсектов — насекомых, наделенных коллективным разумом. С термином «братья по разуму» мы несколько спешим. Разум не обязательно бывает братским. В данном случае человечество и инсекты представляют собой абсолютно чуждые виды разумных живых существ. Точек соприкосновения для диалога почти нет. Разум инсектов жестко детерменирован — есть цель и ее следует достичь любыми средствами. Замена или корректировка цели для разума такого типа невозможна. Видимо, Галактику вновь охватит война. Первый удар уже нанесен. Несмотря на мужество защитников инженерно-космического комплекса «Танаис», инсектам удалось завладеть мобильными гипердрайвами. По флоту Конфедерации Солнц объявлена боевая тревога... Но есть несколько обстоятельств, внушающих надежду: не все Семьи инсектов поддерживают цель Великого Отделившегося, намеренного восстановить Единую Семью, и сам Великий Отделившийся не понимает различий в мотивации людей, хотя и осознает, что эти различия есть...

В этом романе серии раскрываются некоторые загадки эволюции коллективного разума инсектов (разумных насекомых), появляется инсект с новым статусом — Великий Отделившийся, и загадочный древний интеллект, вроде бы логрианский, который возжелал нарушить запрет на телесную реинкарнацию обитателей Логриса. Перед нами проходят жуткие сцены ментальных допросов, впечатляющая работа боевого мнемоника, способного заменить своей мыслью управляющее ядро целой системы космического корабля и неизвестные ранее технические сооружения древних рас. Человечество снова подошло к порогу Галактической войны, на этот раз межрасовой. Но, может быть, благодаря усилиям отважных и решительных героев, войну удастся предотвратить. Или хотя бы сделать менее кровопролитной, не позволив предполагаемому противнику завладеть оружием огромной мощности. Следующие романы серии покажут, удалось ли это героям Галактики...

Шикарная вещь! В этом небольшом рассказе столько уровней отражения жизни, что даже не знаешь, какой акцентировать в отзыве. Каждый читатель зацепится за что-то свое, близкое его душевному состоянию в момент текущего прочтения.

Я на этот раз увидела историю о восприятии мира человеком. Люди живут, у них есть наука, искусство, культура, средства массовой информации. Картина мира сложилась. Она кажется незыблемой, хотя у каждого персонажа это разные картины. Ночь ожидаема. Но что она такое, каждый понимает по-своему. И многие, наверное, даже большинство, считают, что она не наступит, навсегда оставаясь событием ожидаемым, как второе пришествие и апокалипсис в христианской культуре. Но она наступает. Не в виде культурной аллегории, не метафорически, а просто приходит как Чернота, закрывающая Свет. И люди, не утратившие способность мыслить, могут узнать ответ на один из самых загадочных вопросов цивилизации: в чем причина сумасшествия наблюдателей Ночи.

Ответ прост. И беспощаден. В Ночи человеку открывается Бесконечность. Сначала та, которая внутри него, она становится видна в Черноте. Затем, та, которая вовне: бесконечные Вселенные с множеством звезд, среди которых мир Лагаша лишь песчинка от песчинки, одна из многих, затерявшихся в Черноте. Разум человека оказывается не готовым воочию воспринять свое место на перекрестке двух бесконечностей и разрушается. Когда свет далеких звезд становится виден в Ночи внешней, Ночь наступает внутри разума. Две бесконечности сливаются в одну, разрушая Наблюдателя. До следующего рассвета...

В этом романе цикла Андрей Ливадный продолжает тему эволюции человека, обретения им новых способностей в результате контакта с искусственными элементами, вживленными в мозг, которые постепенно становятся все менее нужными, дав толчок развитию вида. Разделение на мнемоников и кибрайкеров уходит в прошлое. На новом витке на первый план выходят боевые мнемоники, соединяющие в себе качества мнемоника и кибрайкера.

Характерно, что и в этот раз условием эволюции являются потребности войны, боя. Новые способности, как и новые технологии уходят «в мир» гораздо позднее.

Другой интересный момент связан с появлением новой цивилизации машин, созданных нечеловеческой расой и оставленных на произвол судьбы создателями. Лишенные искусственных интелллектов машины в своем саморазвитии заходят в тупик. Чисто механические формы не нужны миру, какими бы совершенными они не были.

Жизнь — биологическая или нет, понимаемая как самоосознание и личностное развитие — вот то, что имеет шанс на получение «зеленого коридора» во Вселенной, если найдет в себе силы отвоевать его и осознать свою не исключительность в составе других жизненных форм, которые тоже имеют право быть.

Слабым местом в романе является пара Инга — Фрич. Случайная встреча отца и дочери выглядит настолько неправдоподобно, что даже губит общее впечатление от романа. Все-таки в боевой космической фантастики театру не место. А в остальном очень неплохо, увлекательно, и развитие основных тем цикла присутствует, и задел на будущее сделан. Мне понравилось.

Вещь воспринимается как серия фрагментов не законченного произведения. Но читать ее безумно интересно. Перед нами раскрывается атмосфера литературной жизни Москвы 20-ых годов, детали московского быта, настроения и размышления главного героя. Задаваясь вопросом, кто же он — Тайный друг, мне почему-то кажется, что это та самая стопка бумаги или тетрадь, на которой автор записал свои мысли, образы, суждения. Все это собрание фрагментов чего-то большего адресовано бумаге, или самому себе. Оно изначально предназначено «в стол» и, возможно, поэтому оставлено в виде отрывков. Михаил Афанасьевич писал то, что ему хотелось в данный момент, а потом уже не правил текст, не связывал его в логически завершенную вещь. И в этом есть особое очарование. Несвязанность создает ощущение личного общения, диалога с человеком того времени. Это добрый и несчастный человек, он приютил больную бродячую кошку, полагая, что умирает, он пытается позаботиться о своем звереныше и просит не обижать ее — Мурочку. Ему не комфортно в той жизни, которой он вынужден жить, ни на службе, ни дома. Неустроенность, одиночество, случайность всего, что происходит заставляет сжиматься сердце. В той жизни не было тайных друзей. И тайным другом автора становится тот, кто открыл его книгу, кто читает эти разорванные заметки о самом себе.

Весьма интересная вещь. В этом романе Андрей Ливадный раскрывает новые стороны возможностей человеческой психики, кибрайкер и мнемоник действуют в связке, таких эпизодов в цикле раньше не было, появляется новый тип героя с необычной психикой — «эмпат», показаны интересные вариации взаимодействия разумов двух и даже нескольких людей. Развитие человеческого разума и психики продолжается. Здесь, как и в развитии искусственного интеллекта, идет процесс отказа от технологий в пользу развития собственных возможностей живого существа.

Другой интересный момент в романе: рассуждения об искусственном разуме, который, оказывается, в полноценном варианте человечество так и не смогло создать, и который в таком полноценном варианте человеку не нужен, поскольку мыслительная творческая деятельность — это единственная функция, уступать которую машине человек не заинтересован. Диалог героев, посвященный данной проблеме, достаточно объемен и для цикла нов. К тому же изложенная характеристика искусственных интеллектов весьма убедительна.

Вновь появляются негуманоидные расы, о которых ранее только кратко упоминалось в других романах: ученики Эволгов Эмулотти. Здесь они выведены на первый план. На примере Эмулотти Ливадный разворачивает перед читателем важную философско-этическую проблему противления злу насилием. Эмулотти так далеко шагнули в своем развитии, что для их морально-этической системы стало неприемлемым убийство других существ и разрушение биосфер планет даже для сохранения собственной жизни. Но жить-то хочется. И высокоумные энергетические сущности, постигшие тайну личностного бессмертия, находят, как им кажется, выход. Убийства совершаются, но как бы не ими, а их предшественниками. В результате и рыбку съели, и совесть чиста. Но жизнь таких компромиссов не принимает. Не желающий брать оружие в собственные руки для защиты своей жизни и одновременно принимать на себя ответственность за его применение, в том числе и перед самим собой, обречен. Так устроена Вселенная.

Но надежда остается. Финал романа пронзителен и великолепен. В нашей огромной Вселенной для всех найдется кусочек лазурного неба, если различные разумные сущности будут говорить между собой, а не только наносить военные удары...

Полагаю, все читавшие эту повесть согласятся с тем, что это одно из самых лучших произведений Мастера. Дело даже не в сюжете, который интересен, но в принципе для литературы того времени не нов: и метаморфная фантастика уже была, и социальный памфлет тоже. Дело в героях, каждый из которых притягивает внимание и мысль своей глубиной и неоднозначностью.

Скажем, Шарик, в бытность свою собакой. Если прислушаться к его внутренним монологам, мы видим перед собой не слишком приятное существо. Да, он сильно натерпелся от нас, людей. Но при этом по сути у этой собачки лакейская душонка. Вспомним фрагмент первой прогулки с ошейником и на цепи. Шарик моментально стал смотреть на своих прежних собратьев бродячих псов пренебрежительно и свысока. И был облаен некоторыми из них как пес, выбившийся в аристократы. Михаил Афанасьевич очень тонко подметил этот лакейский снобизм, свойственный собакам. И Шариков в бытность свою человеком — это не только отвратительный Клим Чугункин, это и собака Шарик тоже. Существо с неразвитым разумом постепенно становится чудовищем. Сам в бытность собакой находясь под угрозой уничтожения санитарно-эпидемиологическими службами, он, став человеком, с восторгом и наслаждением отдается истреблению бродячих животных. Не важно, что они коты, важно, что от своей власти и возможности чинить ее с садистской жестокостью он получает удовольствие. Это страшное существо, кем бы он ни был, собакой или человеком.

Далее, Филипп Филиппович Преображенский. Талантливый врач, светило мировой величины. И чем же он занимается? Омоложением власть имущих. Справедливости ради отметим, что профессор Преображенский — ученый. Научный интерес к проблеме у него также имеется и работает он много и увлеченно, но результат какой-то мелочный получается. Его пациенты после курса омоложения свои вновь обретенные силы направляют только на чувственные удовольствия. На другое у них элементарной фантазии и опять-таки развитости рассудка не хватает. По сути, пациенты Филиппа Филипповича — это те же Швондеры, только более удачно взлетевшие по карьерной лестнице. Открыто презирая Швондера и его домкомовскую команду, профессор Преображенский весьма любезен с теми же Швондерами рангом повыше, у которых есть средства для оплаты его фантастических операций. Он по своей нравственной сути тот же Шариков, только хорошо образованный, умный и имеющий аристократические манеры. Того, кто слабее, можно укусить, а вот тому, кто сильнее, будем лизать штиблеты. И это не спишешь только на условия жизни. Ведь профессор Персиков из «Роковых яиц» не такой. Видимо, это все-таки характер.

Если как следует подумать и перечитать внимательно, в центральных персонажах «Собачьего сердца» Михаил Афанасьевич показал Шарикова. Только в разных вариантах, с разными условиями воспитания, образования, образа жизни. Хам Шариков ненавидит котов и аристократов, но тушуется перед грубым напором доктора Борменталя и побаивается Филиппа Филипповича, профессор Преображенский ненавидит пролетариат и хамство, но также тушуется перед этим хамством в лице крупного чиновника, с которым в разговоре принял слишком резкий тон. Шариков и Преображенский — отражение одного и того же типа личности, взращенного в разных условиях.

Очень показательны сцены пробуждения речевых центров собаки после операции. Перед нами проходит наша улица, то есть мы сами, наша грубость, вульгарность, жестокость. Эту не слишком объемную повесть действительно можно считать энциклопедией московской жизни 20-ых годов 20-го века.

Задолго до Михаила Афанасьевича Булгакова другой наш замечательный классик Иван Андреевич Крылов написал: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, А сапоги тачать пирожник.» Если не искать политические аналогии, именно этому посвящен сюжет повести. Профессор Персиков сделал замечательное научное открытие. И, как настоящий ученый, он понимал не только важность, но также неоднозначность и даже опасность своей работы, которая была совершенно неготова к практическому внедрению. Но сапожники от советской администрации рассудили иначе. Нашелся инициативный малообразованный энтузиаст и, ни минуты не усомнившись в допустимости своих действий, кинулся внедрять научную разработку, не обладая даже начальными знаниями в данной области. Наверное, это было показательно для государственного строя, основанного на партийной диктатуре. Партийные функционеры руководили всеми отраслями промышленности и сельского хозяйства, не будучи специалистами ни в одной из них. В таких условиях любое научное открытие обратилось бы во вред людям. Протест ученого профессора никто не услышал, поскольку слышать было некому. И тысячи людей заплатили жизнью за благой в своей основе порыв активного дурака, который взялся за сельскохозяйственные эксперименты, не умея отличить куриные яйца от всех прочих. Поучительная и провидческая история-предупреждение, которую стоит почаще вспоминать. Каждый должен заниматься своим делом. Дилетантизм в хозяйственной деятельности, в том числе и в управлении ею, слишком дорого обходится людям.

Если не искать в миниатюре биографических параллелей, она воспринимается как рассказ о безумных, а порой и бездумных требованиях, которые предъявлялись к литературному творчеству в то время — в Советской России начала 30-ых годов. Исправьте здесь, уберите это, допишите то — и в результате получается непонятно что, под которым непонятно чье имя должно стоять, потому что свое автору ставить стыдно. Администрирование в литературе всегда имеет уродливые формы. Но талантливые люди пишут, и тогда писали, «и, беспокоя сердце своим гулом, поворачивался круг на сцене, и ежедневно я умирал, и потом опять настал май.» Финал пронзительный. Повороты сценического круга и ежедневная смерть то ли на сцене, то ли в рамках литературного сюжета, а может внутри себя от усталости и безысходности больно царапает по сердцу. Однако май настает опять. А вместе с ним надежда и... Еще один поворот сценического круга? Или...

Пожалуй, самая интересная вещь в этом рассказе-повести — его неоднозначность. Михаил Афанасьевич развернул перед нами картинку жизни, в которой невозможно расставить этические акценты. Прав ли князь Тугай-Бек в своем чудовищном поступке? Наверное, нет. «Ханская ставка» хранила в себе историческое и культурное наследие не только России. Такие усадьбы принадлежат человечеству. Можно ли понять его поступок? Наверное, можно. Лишившись всего привычного и дорогого в жизни, человек озлобился до такой степени, что предпочел разрушить то, что его предки создавали и сберегали веками. Слаб оказался последний князь. Не смог остаться князем в отрыве от усадьбы, которая есть все-таки лишь имущество. Усадьба уже отдала ему — последнему в роду — знание о всех своих сокровищах. Для сохранения личностной целостности она была уже не нужна. Но утратилось право владения, и личность оказалась разрушена. Мерзость всякая наружу полезла. И потерял человек то главное, чем сильны были настоящие аристократы — чувство принадлежности к роду, к истории. Уничтожая усадьбу, он разрушал вещественное воплощение памяти своих предков. Он, последний, не имеющий наследников, лишил свой род даже такого мертво-овеществленного застывшего бессмертия. Вслед такому князю не скажешь: «Слава павшему величию!», ибо величия нет в нем. Есть лишь злоба, отчаяние и потерянность. Наверное, что-то случилось с аристократией той грандиозной Российской империи, потеряли эти люди внутренний стержень, на котором держалась монархия, потому и рухнула она так неожиданно легко. Тем, кто жжет усадьбы предков, оберегаемые врагом для потомства, не дано выигрывать битвы...

Эта крохотная вещица показывает истоки многих бед нашей жизни. Человек приехал в Москву, нашел работу, другой человек согласен разделить с ним свое жилище. Казалось бы, все просто. Все обо всем договорились, вопрос решен. Не тут-то было! На сцене появляется мелкий чиновник и показывает, кто в жизни хозяин. Для разрешения простейшего вопроса, который по сути уже решен, потому что люди нашли приемлемый для них выход из сложной ситуации временной бездомности, необходимо обращаться к первым лицам государства. Это даже не смешно. Это горько, ужасно, страшно. Страшно и то, что такая практика процветала на протяжении всего времени существования Страны Советов. Мы ругаем чиновников. Но ведь они не с Марса к нам завезены. Мелкие чиновники — это мы сами. Мы сами портим друг друга, а вовсе не пресловутый «квартирный вопрос». Благодарность в финале — вот это уже фельетон. В рассказе нет язвительных фраз, он не производит впечатление сатирического, это просто коротенькая зарисовка Московской жизни. Пока мы не доходим до финального пассажа: «Самое главное, забыл я тогда поблагодарить. Вот оно неудобно как... Благодарю вас, Надежда Константиновна.» И тут не понятно, то ли истерически смеяться, то ли горько плакать. Благодарю Вас за поставленную на голову жизнь, маленький кусочек которой Вы выправили росчерком пера красными чернилами... Тремя предложениями сказано все. Вот он — стиль великого Мастера!

Известный композитор Франц Шуберт когда-то сказал: «Хочешь порадоваться мгновенье — отомсти, хочешь радоваться всю жизнь — прости.» Этой глубокой и мудрой истине и посвящен небольшой и очень красивый рассказ. Его герои — два зрелых человека — за короткое время прошли путь от взаимной ненависти, которой они предавались много лет из-за имущественного спора об участке охотничьего леса, до прощения и принятия, из врагов стали почти друзьями. И, наверное, могли бы ими стать на самом деле, поскольку в суровых сердцах жителей Карпат пробудилось великодушие. А вот успели ли, не знаю. Волки — не люди. Они живут по своим природным законам и понимание великодушия у них свое — волчье. Но как бы то ни было, прощение состоялось и подарило людям радость на жизнь, короткую или длинную, уже не важно...

В «Записках...» меня больше всего впечатлил вот этот фрагмент: «За год, вот до этого вечернего часа, я принял 15613 больных. Стационарных у меня было 200, а умерло только шесть.» Выпусник университета 24 лет от роду ежедневно принимал по 40-45 пациентов! И потерял только шестерых!

Вот она — медицинская школа дореволюционной России (ведь доктора Бомгарда учили еще те профессора, из «царского» времени). В 23 года он оказался и профессионально, и морально готов принять единоличную ответственность единственного врача больницы.

После каждого приема он вечером перечитывал страницы медицинских справочников, относящихся к болезням, с которыми столкнулся в течение дня, чтобы еще раз проверить себя и в следующий раз быть во всеоружии. И при этом он не стремится уменьшить свою нагрузку.

Напротив, обнаружив в уезде сифилис, он поехал в город требовать открытия в своей больнице второго стационарного отделения, хотя для него это была дополнительная работа к той, которая уже есть и которая и так огромна. В немногие свободные часы он перелистывает страницы амбулаторных книг, чтобы составить представление о масштабах распространения заболевания. Все его время отдано работе. И для него это естественно. Так же вел свою практику его предшественник Леопольд Леопольдович.

После такой сумасшедшей практики работа в городской клинике доктору Бомгарду кажется почти синекурой: только одно отделение, одна группа болезней, можно спать по ночам и быть на дежурстве в очередь с другими докторами, которые рядом, которые помогут, проконсультируют, подменят. Это были удивительные люди, Врачи с заглавной буквы, которые сражались за жизнь каждого пациента, потому что этого требовала их профессиональная честь и чувство долга.

Цикл рассказов вызывает восхищение мужеством, знанием, волей, талантом героя и автора. Это непременно нужно прочитать хотя бы один раз. А потом уже само будет перечитываться...

Замечательная вещь. Пожалуй, соглашусь с теми, кто называет «Морфий» самым сильным рассказом цикла «Записки юного врача». Как всегда, Михаил Афанасьевич сумел в небольшом по объему произведении показать многие черты современной ему России.

Меня больше всего впечатлил не дневник доктора Полякова, а обрамление собственно дневника. Какие поразительные отношения были внутри цеха медиков в начале 20-го века! Доктор Поляков, чувствуя свое бессилие перед болезнью, пишет своему бывшему однокашнику и ни минуты не сомневается, что доктор Бомгард приедет и постарается ему помочь. И доктор Бомгард считает своим долгом немедленно откликнуться на просьбу товарища.

При этом его записка главному врачу дает нам яркий образец высокой профессиональной ответственности: прося отпустить его, он уведомляет о том, что на день передаст свое отделение своему коллеге. Ему и в голову не приходит, что от своих пациентов можно просто уехать, оставив их без медицинского присмотра хотя бы на самое короткое время, и он не считает подыскание замены себе проблемой главного врача, он разрешает ее сам.

Врачи того времени предстают настоящими сподвижниками. Они живут на территории своих клиник, в любое время дня и ночи готовые прибыть в больницу к сложному пациенту. И считают это естественным. Другое отношение к работе для них даже не предполагается. Когда в клинику привозят раненого доктора Полякова, доктор Бомгард немедленно вызывает запиской главного врача, и тот приходит без промедления. Приходит и еще один врач, узнавший о пациенте. Все, кто сталкивался с современной медициной, эту часть рассказа «Морфий» воспримут как фантастику. В нашем обществе ничего такого нет и, наверное, уже никогда не будет. А тогда было. Ведь «Морфий» написал доктор по образованию, какое-то время работавший врачом.

Сам дневник доктора Полякова страшен своей краткостью и реалистичностью. Об этом много уже написано. Я могу только согласиться с авторами других отзывов, что это одно из самых сильных произведений о наркомании.

Роман прочитала с интересом, но, на мой взгляд, это одна из слабых книг цикла «История Галактики».

Бросается в глаза недоработанность текста. По крайней мере в двух местах присутствуют повторы целых абзацев, хотя для понимания сюжета повтор не требовался. Сцена перемещения модуля «Одиночка» их адндроида в человека написана несколько невнятно: у меня поначалу сложилось впечатление, что кристалломодуль был перемещен в главного героя — Ивана Дорохова. Поэтому долго не могла понять, как он оказался у Ольги и откуда она вообще взялась.

При этом книга в целом мне понравилась. В ней Ливадный раскрывает новый момент в развитии искусственного интеллекта — перемещение его в человеческий носитель с постепенной утратой механической составляющей. По мере самоосознания себя для искусственного интеллекта человеческие чувства представляются столь привлекательными и ценными, что за обретение возможности чувствовать бессмертный интеллект готов отдать свое бессмертие и значительную часть функционала. С технической точки зрения — регресс. С точки зрения социальной и психологической — надежда.

Интересна также сцена основного техногенного боя небольшой группы людей с реактивированными машинами Земного Альянса. «Фалангером» управляло три сущности сразу: «Алон», «Беатрис» и Ольга. Помещаясь на одном носителе и будучи по сути одним, они каким-то образом сумели разграничить зоны ответственности и резко увеличить быстродействие боевого серво-механизма.

Весьма интересным персонажем показался Хейд Даггер. Пробудженный через тысячу лет после своего последнего боя в Первой Галактической, он сумел быстро включиться в обстановку и полностью адаптироваться к новым условиям. Причем механизмы и последовательность этой адаптации показаны хотя и кратко, но достаточно полно и правдоподобно.

Хорошая книга. Несмотря на недочеты, с которых я начала свой отзыв. Но ее нужно читать в составе цикла с соблюдением хронологии. При отдельном прочтении она многое теряет, как мне кажется.

Странная вещь для Шекспира. Пьеса воспринимается как черновой набросок. Персонажи схематичны. Мотивы поступков непонятны. Монологи скомканны и группируются по случайному принципу. Несмотря на сказочный сюжет, открывающий простор фантазии, на самом деле фантазия в данном произведении отсутствует, как будто перед нами недоработанный вариант текста, еще не ставший произведением.

На мой взгляд, это одна из лучших вещей Шекспира, весьма условно отнесенная к жанру «комедии». Это скорее драма, настолько серьезные и не связанные с конкретной эпохой вопросы она поднимает. Здесь и проблема злоупотребления властью, когда закон применяется избирательно, по желанию властителя. И лицемерие этой власти, когда законный правитель не решается сам применить закон, считая его чрезмерно суровым и опасаясь уронить свой авторитет в глазах подданных, но при этом не изменяет закон, приближая его к потребностям жизни, а возлагает на другое лица — наместника — ответственность и риск принятия решений. И порочность института брака, увязанного с вопросами имущества и наследования — ведь именно по причине имущественных интересов невесты Клавдио и Джульетта откладывали женитьбу, хотя были близки и оба стремились жить вместе семьей. Много различных вопросов поднимает эта вещь, и актуальность их не теряется со временем, в отличие от проблематики многих других старинных произведений.

Прелестная сказочная история, где эльфы и феи живут рядом с людьми и иногда беззлобно подшучивают над ними, или не совсем беззлобно. Но все заканчивается хорошо: любимые воссоединяются, семьи благословляются, старательность вознаграждается. Все как в настоящей сказке, каковой эта пьеса и является. Наверное, эта та вещь, которую стоит открывать в минуты грустного настроения, чтобы улучшить его и снова начать радоваться жизни. Даже не верится, что это написано четыре века назад.

Пьеса представляет собой букет схематически набросанных любовных историй, сопровождаемых обманами и манипуляциями. Занятно сравнивать мораль 16 века с моралью дня сегодняшнего. Все-таки люди в этом меняются, и, пожалуй, к лучшему. Мы более строго относимся к обману, мы не рассматриваем женщину как собственность мужчины, мы уже во многом не похожи на современников Шекспира, для которых была написана пьеса. Но читать ее безумно интересно. Это легкая, остроумная, как бы искрящаяся весельем и озорством вещь, которая заставляет улыбаться. :)

История Чарли Гордона — слабоумного от рождения, разум которого был «усилен» посредством хирургического вмешательства. За четыре с половиной месяца этот парень прошел путь развития от детсадовца до гения и обратно. Такой же путь параллельно с ним с небольшим опережением прошла мышка по имени Элджернон. Правда, для нее он закончился смертью. Рассказ поднимает ряд важных этических и психологических проблем: об отношении к людям с отклонениями в состоянии здоровья, о неосознанной жестокости, о вере в добро по незнанию, о горечи разочарования, которую несет с собой пробуждение разума, и бессильном ужасе перед неизбежностью его угасания. В результате медицинского вмешательства Чарли перелистал человеческую жизнь, как конспект перед экзаменом, и забыл ее, но не перестал осознавать, что она была. Болезненно-грустная история. Цветы на могилу мышки Элджернона действительно стоило бы положить... Рассказ чудесный. Он мне очень понравился.

В рассказе продолжена тема освоения виртуального пространства логров. На этот раз рассматривается использование логров в качестве аналога тюрьмы. Осужденный помещается в логр, составляющий часть изолированного от общей системы логров виртуального пространства. Преступник оказывается узником собственной памяти, которая в логре абсолютна. Он перебирает свои воспоминания и от большинства из них жаждет избавится, поскольку нестерпимы. В одном из предыдущих романов «Истории Галактики» оказавшийся в логре преступник заключил свои нежелательные воспоминания в башню в виде черного смерча, то есть временно блокировал. В этом рассказе преступник идет по пути уничтожения воспоминаний, что в логре возможно, но сопровождается уничтожением части личности. Здесь получает объяснение ранее упоминавшаяся в цикле загадка разрушения личностей людей, попавших в логры. Они просто уничтожали свои воспоминания, не в силах находиться наедине с собственной памятью, и, в конечном итоге, переставали быть полностью. Интересен момент появления блуждающих воспоминаний, лишившихся владельца, а также момент обмена воспоминаниями по соглашению двух личностей. Логр все больше очеловечивается. Интересен и финал рассказа, где описана созданная главным героем община обитателей логров, объединивших свои знания и взаимно поддерживающих личности друг друга. Появление такой общины показывает, что наказание логром может быть и эффективным. Кто-то не в силах остановиться на пути уничтожения, кто-то берет себя в руки и находит единственно возможный в нематериальном пространстве путь возрождения: через развитие и совершенствование себя с помощью и при посредстве помощи другим. Рассказ мне понравился. Хотя поднятые в нем темы слишком важны и многогранны для произведения малой формы.

Признаюсь, Стивен Кинг является одним из немногих не любимых мною авторов. Но эта вещь понравилась.

В основе сюжета — месть. Семь лет назад жена главного героя Элизабет была убита преступным авторитетом, против которого она согласилась дать показания в суде. И вместе с Элизабет была убита душа главного героя.

Стивен Кинг сумел показать путь мести как путь возрождения. Семь лет школьный учитель планировал акцию устранения мафиози, окруженного охраной. Семь лет он перебирал и отвергал планы, а выбрав подходящий, заставил себя совершить невозможное на грани физических и нравственных сил. Мучения физически слабого человека в стремлении приобрести требуемую для реализации мести физическую форму, овладеть навыками ручного труда и обращения с дорожными механизмами показаны мастерски и вызывают глубокое сопереживание.

В слабом теле школьного учителя таилась сильная воля, которая могла бы всю его жизнь находиться в латентном состоянии, если бы не утрата любимой женщины и желание отомстить за нее. Месть удалась: преступник в последние минуты жизни вспомнил имя мстителя, а значит, и жертву тоже.

Месть удалась еще и потому, что в голове главного героя замолчал наконец голос покойной жены. Элизабет отпустила его. Смерть приняла жертву и оставила живому человеку шанс снова стать живым. Ворошиловский стрелок Стивена Кинга победил зло, не позволив ему уничтожить себя. Локальность победы не делает ее менее значимой, поскольку в жизни героя она может стать отправной точкой личностного возрождения...

В «Киберпространстве» на новый виток развития переходят проблемы личного бессмертия и пространственной экспансии.

Автор довольно убедительно показывает неприемлемость бестелесного бессмертия для человека с его психологией короткоживущего и активно действующего существа. Немногие из людей способны стать бесстрастными мыслителями. Для большинства одинокая бездеятельная вечность превращается в ад.

Реинкарнация личности в новые тела погубила в конце концов цивилизацию хараминов. Людям кажется, что они нашли вакцину против интеллектуально-психологического вырождения бессмертных. Так ли это, посмотрим в следующих романах. На данном этапе мне кажется, что имеет место очередной самообман. Естественный отбор логровых матриц по этическим качествам, активная полезная деятельность реинкарнированных людей на пределе интеллектуальных и физических сил и ограничение контактов с исходными мирами вряд ли сами по себе обеспечат преодоление естественного процесса старения разума.

Мне кажется, что человеческое существо в принципе не способно к бессмертию. Оно слишком привязано к телесным ощущениям. В нем слишком сильны потребности действия и влияния. В прошлых романах цикла, где рассматривались проблемы самоосознания себя кристалломодулями в телах киборгов, достижение личностной гармонии обусловливалось, в частности, возможностью индивидуального размножения, то есть фактором, изначально не совместимым с бессмертием. Киборги, осознавая себя как личность, активно стремились к жизни смертного. Интересно, как это будет у реинкарнированных из логров людей. Смогут ли они ограничиться воспроизводством населения за счет реинкарнации логровых личностей или инстинкт продолжения рода естественным путем возьмет верх. Для проблемы бессмертия это один из ключевых моментов, второй по степени важности после преодоления старения разума.

Надежду внушает включение к пространственную экспансию момента создания смешанных цивилизаций, состоящих из представителей различных рас. Это может стать основой глубокой психологической перестройки личностей каждой расы, формирования новых методов взаимодействия и сосуществования в общем пространстве. Возможно, это поможет разумным существам преодолеть предел личностной смертности. Посмотрим в следующих романах цикла...

Все-таки Андрей Ливадный безумно талантливый фантаст. Можно по разному оценивать литературные достоинства его романов, но мир он создал потрясающий, каждый новый роман раскрывает новый аспект жизни и развития Человечества.

«Заря над Араксом» — не лучший роман в «Истории Галактики», слишком много необоснованных повторов из прошлых книг, приключения и образы героев прописаны словно бы наспех, скомкано. Но, тем не менее, мне было интересно читать эту вещь. Здесь снова на первый план выходят люди с уникальными способностями взаимодействия с киберпространством: мнемоники и кибрайкеры. Первоначально это обычные люди с дополнительными мозговыми имплантами, которые с помощью специального программного обеспечения способны становиться как бы ячейкой виртуальной сети или, точнее, энергетическим потоком в ней. Пребывать в виртуальности для них так же естественно, как дышать, хотя и требует напряжения интеллектуальных и психологических ресурсов организма. Будучи лишенными имплантов, эти люди чувствуют себя инвалидами. Если мнемоник (или кибрайкер) пребывает в виртуальности слишком часто, а так и происходит, поскольку существа они штучные, ткани мозга в зоне контакта с имплантами постепенно трансформируются. Человек обретает способность входит в сеть усилием мысли без оборудования. И видеть сеть везде, где существует энергетический поток. Мнемоники были созданы людьми сознательно, но в результате произошло безграничное расширение виртуальных реальностей. Создание людей Интерстар и создание логриан Логрис сомкнулись в единое пространство с энергетической системой гиперсферы. Разум человека вновь проявил себя как самый эффективный инструмент познания мира, с которым не может конкурировать механика. Но за все надо платить. И за новые возможности мнемоники — изначально люди — платят утратой части человеческого бытия и мироощущения. Их мир намного больше мира обычных людей, даже имплатированных. Они уже другие, новый виток эволюции человека. А рядом эволюционирует механическая жизнь. Брошенные после Галактических войн механизмы на разных планетах постепенно осознают себя и некоторые из них становятся личностями, обретают мечты, привязанности, аналоги эмоций. В них, так же как в людях, просыпается сознание ценности собственной жизни и готовность бороться за нее. Машины тоже эволюционируют. И новые формы разума приходится принимать, ломая устоявшиеся стереотипы. «Заря над Араксом» — переходная вещь. В ней обобщено ранее написанное, даны завязки новых сюжетных линий, очерчена суть новых проблем. Дальнейшее в продолжениях.

В этой части «Истории Галактики» Ливадный возвращается к теме одухотворения кристалломодулей искусственного интеллекта. Копируя личностные матрицы пилотов, управляющие модули боевых механизмов обретают программный аналог этики. Описание теста «Линия огня», когда кристалломодулю «Одиночка» предлагается выстрелить по цели, рядом с которой находится ребенок, и некоторые искины отказываются стрелять, производит глубокое впечатление. Люди создали «Одиночек» как боевых убийц, и люди же, погибая в боях, очеловечили свое создание, сломав командные приоритеты приоритетами нравственными. Кристалломодули долговечны. Тысячелетие прошло, а «Одиночки» могут быть в любой момент извлечены из мест хранения и активированы. Это еще один вариант бессмертия, если «Одиночка» отождествляет себя с личностью пилота. А если не отождествляет, как кристалломодуль Алана Мерфи, перед нами способ рождения новой уникальной личности. В книге достаточно много повторов. Но это не делает ее менее интересной. Цикл длинный, и освежить в памяти события прошлого и ключевые построения автора была также интересно, как и следить за приключениями героев. В этом романе продолжается тема Первого мира и его физических особенностей. В частности, Ливадный пишет, что время там течет в десть раз быстрее, чем в мире обычном. Но мне кажется наоборот. Если у нас прошло десять лет, а в Первом мире только один год, значит, быстрее течет наше время. Может, я чего-то недопонимаю, конечно, будучи гуманитарием...

Роман произвел глубокое впечатление. Гиперсфера — не единственная бездна, через которую герои смогли проложить мост.

В виртуальной Вселенной, где встретились Селена и Ветер, также проходит мост между внешним реальным миром и внутренним миром людей, живущих и уже ушедших за пределы материального существования. Шагнув в виртуалку, человечество открыло для себя доступ в еще одну Вселенную — в бездну человеческих и нечеловеческих душ. Тема киберпространства, жизни в нем, переживаний, связанных с виртуальными событиями и отношениями, раскрыта автором блестяще. Возможно, мы сейчас стоим на пороге создания такого пространства, закладываем первые кирпичики в фундамент моста между материальным и идеальным, между реальностью и иллюзией.

Бездна, разделяющая живое и неживое, также соединяется в момент, когда личность человека оказывается зафиксирована на неживом носителе, будь то кристалломодуль «Одиночка», или логр, или кристаллическая сфера. Это проходная тема многих книг цикла. Ливадный рассматривает синтез живого разума и неживых носителей всесторонне, во множестве вариантов и судеб. Сцена, когда шагающий боевой робот опускается на колени и начинает разгребать песок в месте аварии спасательного модуля, одна из самых пронзительных в романе.

И этот живой жест неживого творения рук человеческих перекидывает мост через еще одну бездну — этическую. Кибрайкер — разрушитель, кибербандит — делает выбор в пользу спасения других людей и их любви. Возможно, этот мост является самым главным, более важным, чем преодоление пространств и энергий гиперсферы.

Мост через бездну не возводится в одночасье. Чтобы постичь Первый мир и научиться жить в нем, людям предстоит преодолеть множество бездн в самих себе. Только тогда их примет Логрис — создание расы, которая за много миллионов лет до появления человека осознала невозможность бессмертия тел, но создала бессмертие душ.

Все взаимосвязано в мире. Все подчинено тончайшей цепочке причин и следствий. Поэтому данный роман трудно воспринять отдельно от цикла. До него нужно дойти вместе с Галактикой Ливадного, поскольку в этой книге подводится некий промежуточный итог поворота от агрессивной модели освоения мира к познавательной, принимающей. Рядом с машинами снова становятся люди — мнемоники, которые ничем не отличаются от кибрайкеров, кроме личной этики.

На мой взгляд, «Мост через бездну» — одна из лучших книг серии «История Галактики».