«Изгнанная Тень»

Рецензия на «Слепую Охоту» Валентина Леженды

Спустя тринадцать лет после «Слепящей пустоты» у Валентина Леженды вышла новая бумажная книга. Тут бы сказать, что долго же он не брался за перо, но это будет не совсем верно. Год назад Валентин действительно всерьёз вернулся к литературному творчеству. «Слепая Охота» стала четвёртым романом в новом периоде творчества автора — и да, первой книгой за долгое время, которая у него была издана за столько лет.

Что же ждёт нас под обложкой? Вполне себе классическое тёмное фэнтези. Такие миры авторы создают часто, и каждый раз, стоит мне наткнуться на подобные творения, я удивляюсь полёту их фантазии. С одной лишь оговоркой: уж больно стандартными кажутся эти фантазии. Есть кучка неудобоваримых географических названий, которые в голове превращаются в невыразимую кашу, и плеяда героев с вычурными именами. Чаще всего герои сталкиваются со злым злом, и всю книгу они либо идут у него на поводу, либо силятся его одолеть. А то и параллельно и то, и другое.

Действие «Слепой Охоты» разворачивается, в общем-то, вокруг да около одной горы. Снежная лавина останавливает несколько групп людей, гномов и эльфов, и дальше начинается игра на выживание. Происходит всё из-за низвергнутой богини любви, которую автор, как ни странно, несмотря на самоопровержение, до самого конца предпочитает называть ведьмой.

По-моему, несколько несправедливо было делать главную злодейку изгнанной богиней любви. Я бы сказал, она здесь выступает наподобие всаднику на коне белом из четвёрки Апокалипсиса. Только там Ложная чистота (один из вариантов Всадников), а тут — какая-то искажённая Любовь. Однако сила эта действительно мощная и на многое подстегает людей.

Если не считать собственно ведьмы, то схема фэнтезийного мира кажется вдохновлена одним из самых известных вымышленных миров — «Властелином колец» Дж. Р.Р. Толкина. При желании можно разглядеть кое-что и от «Ведьмака» Анджея Сапковского, и от других фэнтезийных саг. С появлением демона из другого мира мне даже неожиданно вспомнился цикл «МИФ» Роберта Асприна.

Естественно, при чтении последнего на сегодняшний день романа Валентина Леженды на ум приходят обороты из более раннего его творчества. Автор специализировался на юмористическом фэнтези, постапокалиптике и космической фантастике. Вот как раз первый жанр как будто довлеет в повествовании «Слепой Охоты», хотя юмористических ноток тут почти нет. Тем не менее, персонажи иногда ведут себя несколько забавно, что располагает их к читателю, а общий серьёзный тон расцвечивают текст.

Несмотря на достаточно стандартный сценарий фэнтезийного романа, автор ухитряется преподнести сюрпризы. Особенно их становится много ближе к финалу, и в последней главе он успешно удивляет раз за разом. Да, кое до каких поворотов, наверное, можно было додуматься, но, по крайней мере, мою бдительность Валентин сумел усыпить.

А вот то, что книга не будет единственной, удивило несильно. Когда до конца книги оставалось всего ничего, а ведьма и не думала сдавать позиции, стало понятно, что автор не будет комкать финал, а поднимет ставки когда-нибудь потом в другой части.

Любопытно, что название романа, насколько я заметил, не звучит на страницах книги. Это не совсем здорово, а впрочем, с учётом финала становится понятно, о какой слепой охоте или, быть может, вернее охоте вслепую шла речь. Если я правильно понял, как обыграно название, то претензия не имеет никакой силы.

В целом, получился довольно неплохой роман в жанре тёмного фэнтези, который позволяет на время унестись мыслями прочь из нашего мира и заглянуть совсем в другой. Или, как оказывается, как минимум в два других. Скорее всего, продолжение как раз переместится за пределы уже описанного мира, не забыв и о нём самом.

«Космические убытки»

Мини-рецензия на «Красную пустошь» Дмитрия Ермакова

Хотя время действия не уточняется, похоже, что события разворачиваются в недалёком будущем. Даже фамилия президента ЮАР такая же, как в нашей реальности. Это делает повесть близкой и понятной читателю, нам есть с чем проводить ассоциации.

Больших ребусов Дмитрий не подкидывает читателю. Сходство Space Trip со SpaceX бросается в глаза мгновенно, многие пассажи представляют собой небольшие социальные комментарии к окружающей действительности. Разница лишь в том, что в повести полёты на Марс становятся почти обыденными. Да, пятый полёт — это не сто пятый, но технология уже поставлена на поток, и во главу угла автор ставит отнюдь не приключения на другой планете, а сопутствующие подводные камни.

Пока герои летят на Марс, мы практически физически можем прочувствовать их скуку и пребывание в тесноте посреди космоса. Когда же они прибывают на поверхность и выясняется, что выходить за пределы базы могут только учёные и работники компании, это привносит… даже не столько оригинальность, сколько реалистичность повествованию. Да, что-то такое может быть. Примерно в том же ключе завязывается «Красный Марс» Кима Стенли Робинсона, правда, сама трилогия, на мой взгляд, не так уж хороша.

В замкнутом пространстве явственнее проявляются характеры персонажей. Неслучайно главной героиней становится Светлана Авдотьина, социолог. Любопытно и то, что почти до финала она негласно противопоставляет себя химику Сьюзен Келвин. Кто читал Айзека Азимова, без труда узнают в этом сочетании имени и фамилии робопсихолога из его рассказов. По иронии судьбы, Димина Сьюзен как раз психологов и недолюбливает.

Любовная составляющая повести немного проседает. С одной стороны, она также работает на правдоподобность, а с другой, то, как она разрешается в финале, выглядит несколько торопливым и натянутым, хотя и безусловно мило и нежно.

Помимо научной работы, Светлана вместе с немцем Олафом Шульцем расследует, на какие средства живёт Space Trip с триллионным долгом. Увы, ответ на этот вопрос автор даёт по тексту дважды, отчего повторение оного в финале немного разочаровывает, ибо не предлагает ничего сверх того, что мы узнали по тексту ранее. Разве что подтверждает соображения. А вот сама деятельность компании чем-то напоминает действия Делоса Дэвида Харримана, готовившего общество к полётам на Луну в повести Роберта Хайнлайна «Человек, который продал Луну» (1950).

Повесть «Красная пустошь» предлагает трезвый, на сегодняшний день, взгляд на полёты к Марсу. Это грандиозное предприятие, которое стоит всех убытков, какими бы колоссальными они ни казались поначалу. Однако человека всегда будет тянуть к дому, к тому, что ему понятно и дорого. Мы обязательно достигнем потрясающих высот, и важно в стремлении к ним не потерять самих себя.

«Флот Закрытого моря»

Рецензия на «В прицеле чёрного корабля» Фёдора Березина

Вот и подошла к концу тетралогия Фёдора Березина «Чёрный корабль». Хотя мне кажется, что на самом деле это всё-таки была трилогия, просто к концу нулевых книги начали мельчать. Судите сами: первые два тома настолько объёмные, что производят впечатление opus magnum автора. Оставшиеся же два уступают им и по объёму, и по наполненности событиями, почти не развивают дальнейшую судьбу планеты.

Особенно характерно и то, что «В прицеле чёрного корабля» так и не был издан отдельной книгой. Это плоть от плоти «Создателя чёрного корабля», который был во многом посвящён приключениям Стата Косакри. Разумеется, параллельно его истории идут и другие сюжетные линии, и тут каждый читатель сам должен выбрать для себя, за чем ему интереснее следить.

Предыдущий том во многом углубился в культурологический пласт Геи. Если по первым двум романам мы получили представление разве что о политических и военно-технических особенностях местного сообщества, да кое-что узнали о месте её во Вселенной, то сначала Гея приобрела в наших глазах, так сказать, широту, а теперь, в заключительном томе, и историческую глубину.

Немало внимания уделяется так называемой Битве за Острова Слонов Людоедов. Вот, вроде, есть две империи. Есть пара народов поменьше. Есть ещё всякие аборигены на островах и чудища в океанах, а всё равно интересы сверхдержав сталкиваются на ничем не примечательных, на первый взгляд, клочках земли. И вот уже самим собой разумеющимся становится использование самого страшного у нас, на Земле, оружия.

Атомный век на Гее наступил, по меркам её цивилизации, явно заметно раньше, чем у нас. Более того, планета уже пережила две ядерные войны и со спокойной душой ввязывается в третью. Однако высказанное мной утверждение строится отнюдь не на обмене радиоактивными «подарками», а на обилии прикладных проявлений атомных технологий. Естественно, подавляющее их большинство заточено под военные действия, но тот же атомоход, в сухом остатке, не только подводный командный пункт какой-нибудь, но и вполне себе средство передвижения.

Кстати, мне показалось, что в этой части проблемы с навигацией выставляются не столь катастрофическими, как в предыдущем романе. Аналогичное наблюдение, но в другой области, можно сделать и про дух книги в целом. Автор вновь возвращается к подчёркнуто-серьёзному тону, а если кто-то из героев должен пошутить, это тщательно прописано, чтобы неуставной смех не раздражал окружающих бойцов, видимо. Зато немного прибавилось житейских если не историй, то, по крайней мере, ситуаций. Они придают повествованию живость и убедительность.

Под конец романа Фёдор вновь обращается к теме мятежа. Меня даже немного удивило, что в опалу попадает герой, за которым мы, как ни крути, наблюдаем. Одно дело Лумис Диностарио в первой половине цикла, он сразу подавался как тот ещё повстанец. А здесь-то вполне себе уважаемый боевой офицер, ну как же так… Впрочем, случается это практически под конец романа, а потому ситуация надолго не растягивается.

Однако в целом сложилось впечатление, что с тех пор, как Гею в третий за её историю раз озарили огненные вспышки ядерных грибов, история этого мира дальше событий «Экипажа чёрного корабля» не пошла. «Создатель…» происходит, по-видимому, параллельно, а «В прицеле…» почти всю дорогу топчется на месте, больше акцентируя внимание на вышеупомянутой Битве за Острова Слонов Людоедов, чем на последствиях Третьей Атомной. Из-за этого сложилось впечатление, что потенциал обстоятельного разбора атомной войны во всех её проявлениях был исчерпан ещё в сиквеле.

Итого цикл «Чёрный корабль» представил комплексный взгляд на возможный сценарий ядерной войны на вымышленной планете, однако автор как будто попытался объять необъятное. Многие темы затронуты, и на их фоне сам по себе радиоактивный конфликт лишь незначительный повод, чтобы поведать историю целого мира. Думается мне, что каждый читатель найдёт в этой тетралогии что-то своё.

«Великий океан Бесконечности»

Рецензия на «Создателя чёрного корабля» Фёдора Березина

Третий роман цикла «Чёрный корабль» значительно уступает первым двум по объёму и кажется гораздо более отвлечённым произведением. Между ним и сиквелом прошли те же три года, что и между сиквелом и оригиналом, но в общем и целом их связывают только последствия Третьей Атомной войны.

Аннотация намекала на то, что ядерная война отгремела, но военные действия продолжаются за пределами материков, в толще океана Бесконечности. Подводные лодки, морские сражения, экзотические острова — замечательное сочетание с большим потенциалом.

Что мы получаем на самом деле? Подводная лодка действительно наличествует. Главный герой — шторм-капитан эйрарбакской субмарины «Кенгуру-ныряльщик» Стат Косакри. Исполнительный, но любит поразмышлять на отвлечённые темы. И вот как раз отвлечённые темы делают роман таким, каким он получился.

Догадаться о содержании следовало бы по названию. Если предыдущий роман назывался «Экипажем чёрного корабля» и, по сути, играл одновременно как на глобальном уровне (жители Геи), так и на локальном (команда «Сонного ящера»), то «Создатель…» фактически открывает двери в доселе слабо затрагивавшуюся в предыдущих частях тему.

Помню, меня удивило при чтении «Экипажа…», что браши называют небесные тела не так, как эйрарбаки. Отчасти у них получились поэтичные названия для лун и солнц, отчасти — слишком уж вычурные. Бедный Эрр у них вообще то Красный Пожиратель, то Пожиратель Крови. Сами с собой определиться не смогли? Впрочем, как раз в сиквеле отмечается и то, что редкая вещь, о которой смогли договориться две сверхдержавы, — это длительность и наименование циклов. Однако тут важно другое: в обоих полушариях кратные звёзды выступают богами для своих народов.

Здесь же Фёдор Березин идёт дальше и развивает религиозную тему ещё больше. Мы узнаём о верованиях аборигенов, которые также связаны со звёздами. На самом деле концепция не нова. По большому счёту, даже в авраамических религиях можно углядеть схожесть Бога с Солнцем, что уж говорить о вымышленных инопланетных религиях!

Помимо религии, автор затрагивает и культурологический пласт всё тех же туземцев. Отдалившись от Эйрарбии и Брашпутиды вглубь слабо исследованного океана, мы по-новому взираем на Гею. Наши знания о ней, её жителях, поэтически говоря, экипаже чёрного корабля, значительно расширяются.

Ещё несколько раз мне показалось, что впервые за цикл автор позволяет себе лёгкий, почти незаметный юмор. Отдельные ситуации выписаны так, что воспринимаются они с тенью, а то и без таковой, иронии. Даже название одной из частей: «Проблемы туземцев» — совершенно внезапно напомнило мне афоризм: «Проблемы негров шерифа не волнуют». Может быть, это просто я сам читал в приподнятом настроении этот роман, а может, и впрямь Фёдор разнообразил достаточно серьёзное повествование озорными нотками.

В любом случае «Создатель чёрного корабля» в равной мере продолжает два первых тома и преподносит нечто качественно новое. Да, если не считать заявок на юмор, написан роман в том же самобытном стиле, однако именно нюансы делают текст особенным.

Одно озадачивает: первые два романа предлагали многоступенчатую концепцию подготовки к ядерной войне и выживания сразу после неё. «Огромный чёрный корабль» казался и вовсе opus magnum Фёдора Березина, учитывая, сколько лет он ему посвятил, пусть и не подряд. «Создатель…» показывает Гею уже после разразившейся катастрофы, но поскольку для неё она не в новинку, то и делать большую проблему из обмена радиоактивными «подарками» там никто не пытается.

Если так поразмыслить, в каком-то смысле данный роман следует воспринимать как жизнеутверждающий. Сколь велика ни была бы катастрофа, всегда найдётся заповедный уголок, где, как в старые добрые времена, жизнь будет идти своим чередом, а если кто и попытается в неё вторгнуться, тех обязательно остановят и продолжат жить как ни в чём не бывало.

«Синхронное задувание солнц»

Рецензия на «Экипаж чёрного корабля» Фёдора Березина

Эпиграф предыдущего романа сразу объясняет, что Фёдор Березин имел в виду под огромным чёрным кораблём. Следуя за определением Рэя Брэдбери, наш автор сравнивает целую планету с гигантским судном, вырваться откуда некуда. От второго тома с «Экипажем» в названии я ожидал продолжения этой мысли, однако всё оказалось несколько иначе.

То есть с одной-то стороны, конечно, можно воспринимать выживших экипажем пресловутого чёрного корабля. Однако с другой стороны, смысл назревает более скромный. Подавляющую часть повествования мы следим за гига-танком «Сонный ящер», а значит, и за его экипажем. Почему-то приключения «Сони» навеяли мне ассоциации с передачей «Железный капут» из шоу «Каламбур», хотя роман максимально далёк от юмора.

Примечательно следить за судьбой гига-танка ещё и потому, что три четверти «Экипажа чёрного корабля» составляет погружение в ситуацию с точки зрения брашей. Первый роман всецело вертелся вокруг Империи Эйрарбаков. Теперь же картина становится более объёмной.

Поклонники апокалиптических и постапокалиптических произведений, как мне кажется, будут разочарованы. Для Геи описываемая война — Третья Атомная. Помню, больше десяти лет назад я возмущался по прочтении одного рассказа другого автора, как там может быть упомянута пятая ядерная война, если одной достаточно, чтобы вбить цивилизацию в пыль. Здесь же мы видим, что даже трёх обменов плутонием недостаточно, чтобы жизнь на Гее замерла. Сверхдержавы ещё существуют, военные действия продолжаются, и даже повстанцы в этой схеме не кажутся чем-то из ряда вон выходящим.

По всем параметрам «Экипаж чёрного корабля», ровно как и его предшественник, — роман военный. Он о войне, пусть и с применением ядерных боеголовок. Тут умирают от радиации, теряют штабелями солдат и офицеров, но боевые действия останавливаться не спешат. Чем-то он напоминает смелую фантазию на тему нереализованных проектов времён Второй мировой и «холодной» войн. Тогда много выдумали умопомрачительных орудий, от переносных пушек до аналогов гига-танков. Если на Земле полёт этой мысли остаётся до сих пор в чертежах, то на Гее началось производство.

Кстати, в отличие от «Огромного чёрного корабля», здесь Фёдор больше не пытается разбивать четвёртую стену и не упоминает больше Землю. По крайней мере, я не заметил. Напротив, он уточняет особенности местной Трёхсолнцевой вселенной, где люди о других звёздах догадываются, но увидеть их не в состоянии. В предыдущем томе говорилось, что система трёх солнц вылетела из основной части Галактики, но здесь даётся намёк, что события книги разворачиваются вообще через мириады лет в будущем, когда сами галактики начинают распадаться. Это несколько рушит мою теорию, что Гею заселили земляне, тем более само происхождение остаётся загадкой для местных, но всё-таки до конца ей не противоречит.

Но вернёмся к сюжету. Первую половину романа мы следим за генералом Тутором-Рором, так и узнавая новую для нас точку зрения. Почти вся его сюжетная линия функциональна, житейских мелких историй в ней исчезающе мало, если вообще можно говорить о том, что они тут есть.

Во второй же половине возвращается Лумис Диностарио. Он всё ещё мятежник, но как бы на службе того, что осталось от Эйрарбии. К сожалению, я не смог в должной мере оценить взаимодействие персонажей, уж больно одинаково они ведут себя и говорят, отличаясь только набором ситуаций, в которых оказываются.

Сложно воспринимать текст и в целом. Слишком большой объём местами как будто специально раздут за счёт излишних витиеватостей и красивостей. Иногда ими можно залюбоваться, но в общем и целом за ними перестаёшь видеть лес. При необходимости роман можно было бы ужать минимум на треть и ничего не потерять. Возможно, он стал бы суше, не отражал индивидуальный слог Фёдора Березина, зато выиграл бы в чёткости и остроте, ведь сама тема достаточно серьёзна, чтобы так просто от неё отмахиваться.

Впереди ещё половина тетралогии, и «Экипаж…» занимает в ней промежуточное положение. Чтобы окончательно проникнуться им, прослежу теперь за авторской мыслью в следующей части.

«Эмбриональный огненный шар»

Рецензия на «Огромный чёрный корабль» Фёдора Березина

Дюжину лет назад я прочитал два романа Фёдора Березина из межавторского цикла «Обитаемый остров». В то время ожидалось, что автор присоединится ещё к одному межавторскому циклу, «Вселенной Метро 2033», с романом «Железо» о Нижнем Тагиле. Однако после 2013 года история пошла совсем по другому сценарию, и спасибо, что ни как в мире «Метро», ни как в мире «Чёрного корабля».

На долгие годы Фёдор Березин переключился на другую сферу занятий, хотя иногда выкраивал время на новые произведения. В прошлом году он попробовал себя в детской фантастике. Впрочем, речь пойдёт о гораздо более раннем этапе его творчества, а именно — об «Огромном чёрном корабле».

Официально книга была выпущена в 2001 году, буквально на заре XXI века. Каково было моё удивление, когда в самом конце раскрылось, что автор начал писать роман аж в 1978 году. Быть может, отчасти поэтому, а может, под грузом минувшей четверти века текст ощущается гостем из прошлого, гораздо более смелого и грубого.

Прошлое это отнюдь не 2001 год выхода, а сама концепция планеты Гея. Фёдор последовательно реализует на её поверхности проекты, которые на нашей Земле либо никогда не предполагались, либо не были осуществлены. Занимательна и сама Гея. Бросается в глаза её название в честь древнегреческой богини. Да и в тексте несколько раз мелькают намёки, позволяющие допустить, что перед нами разворачивается судьба удалённой земной колонии.

Насколько высказанное предположение соответствует изначальной задумке автора, я затрудняюсь сказать, потому что прямых подтверждений этому нет. Зато раз-другой Фёдор позволяет сравнить реалии на Гее с земной историей. Покрыл ли он трещинами четвёртую стену или всё-таки вспомнил о метрополии, осталось неясным. Также где-то в начале романа мне показалось, что и люди-то не совсем люди, либо не все они соответствуют земному облику.

Характерная особенность Геи — она находится в системе трёх солнц, выброшенных из общей массы Галактики. То есть гравитационно они ещё связаны с ней, но фактически дрейфуют по некой вытянутой орбите, как бы сами по себе. Красный гигант Эрр и жёлтый карлик Фиоль (похожая на наше Солнце) затмевают почти всё небо, и даже третий компонент системы находят сравнительно недавно по меркам сюжета. О чужих звёздах жители Геи (как бы их короче назвать? Геитяне? Геотропы?) догадываются, но воочию наблюдать не в состоянии. Всё это мне живо напомнило концепцию рассказа «Приход ночи» Айзека Азимова и одноимённого романа того же автора в соавторстве с Робертом Силвербергом, только на Гее, судя по всему, не только знают о других звёздах, но и с ночью у них проблем нет. Забавно, что сравнительно недавно я участвовал в одном конкурсе с рассказом, вдохновлённым именно этой парой произведений, и тут внезапно набрёл на роман давно знакомого автора, где встречается что-то подобное.

Тем не менее, космические подробности «Огромного чёрного корабля» — далеко не главное в романе. Они лишь позволяют автору абстрагироваться от земных условностей и пустить фантазию на всю катушку. Примерно так же он спустя десяток лет поступил и в рамках «Обитаемого острова», где исследовал схожие темы уже в антураже планеты Саракш.

Итак, данный роман представляет собой не что иное, как глубоко и подробно прописанный апокалиптический сценарий с несколькими точками зрения. Показано, как политическое напряжение внутри и вне границ вымышленной империи Эйрарбаков оборачиваются термоядерной бомбардировкой. Поражает обилие подробностей. Фёдор Березин не ограничивается широкими мазками, а последовательно выстраивает цельную картину падения целого мира, чередуя личные истории Лумиса Диностарио и других персонажей с глобальными событиями.

Честно говоря, если бы роман был написан более лёгким языком, воспринимался бы он легче, однако не могу не признать, что такому грандиозному труду использованный язык соответствует вполне. И всё же немного поворчу насчёт пары мелких нюансов, которые бросались в глаза. Во-первых, неудачен термин «циклолетия». Как я понял, «цикл» заменяет на Гее понятие «год». Откуда же взялись «лета»? Какой смысл в них вкладывается? Если это аналог «столетия», то лучше подошёл бы неологизм «стоциклие». Ну, или сколько они там циклов в век склеивают.

Также не всегда органично смотрятся расшифровки аббревиатур. Понятно, что длинные названия-словосочетания полезно сокращать, но подаётся это так, будто перед нами не литературный текст, а энциклопедический. Вкупе с тяжеловесным слогом, как я уже упоминал, это не способствует должному восприятию текста.

Несмотря на вышеуказанные замечания, «Огромный чёрный корабль» вызывает впечатления, достойные масштабного труда. Это не лёгкий развлекательный романчик, а серьёзное фантастическое моделирование ужасающей во всех отношениях ситуации, которая сложилась и рванула на вымышленной планете. И судя по наличию трёх продолжений, ничего и близко не закончено. А значит, идём вглубь «Чёрного корабля».

«Золотой миллиард»

Рецензия на «Мёртвое эхо» Валентина Леженды

Никогда бы не подумал, что спустя более дюжины лет после «Слепящей пустоты» прочитаю роман, основанный на черновиках её продолжения, а его действие будет разворачиваться в далёком будущем на другой планете. Одно это свидетельствует о том, сколь велики изменения, которые претерпела изначальная задумка.

Судьба «Слепящей пустоты-2» складывалась тяжело. Синопсис продолжения тогдашний редактор «Вселенной Метро 2033» забраковал, как и другие попытки. Однако черновики — о чудо! — никуда не делись, и они дождались масштабной ревизии от своего создателя. Так из обычного постъядерного романа родился роман с космическим постапом.

Да, с точки зрения жанра Валентин далеко уводить «Мёртвое эхо» не стал, но во всём, что касается сеттинга и персонажей, чуть ли не полностью отказался от связок с исходным романом, то бишь со «Слепящей пустотой». Остались только Люгер Килмистер — образ Пустынного Лиса, приходивший в метро-романе к Харону, а здесь — к Диту, — и Лилит — девушка-мутант, названная в честь первой жены библейского Адама.

Что касается Лилит, то в «Слепящей пустоте» это был совершенно жуткий монстр, пусть и в аналогичном образе. Я имею в виду то, что она представляла для выживших нешуточную угрозу. Здесь же она хоть и опасна, но не для главного героя. Даже помогает ему. К тому же она чуть ли не единственная, кого с натяжкой можно назвать человеком. Все остальные действующие лица — роботы, андроиды, киборги, даже дрон с ИИ. Да и сам Дит не совсем человек, но на фоне остальных выглядит наиболее человечным и по природе, и по совершаемым поступкам.

Нетрудно догадаться, что Дит — замена Харона из «Слепящей пустоты». Даже образ рок-музыканта, что помогает ему по ходу сюжета, выглядит этаким анахронизмом. Да, несколько раз в тексте есть фраза «рок-н-ролл жив», но я всерьёз сомневаюсь, что в XXV веке или немного позже все музыкальные достижения последних ста лет будут сколько-нибудь значимыми.

Занимательно и другое. Харон — паромщик в царстве Аида. С удивлением я узнал, что Дит — одно из имён самого Аида. Конечно, когда имя ещё только всплыло, было подозрение, что неспроста автор выбрал именно такой обрывок слова, и первое объяснение — полное имя — меня не удовлетворило. Когда же до меня дошло, что Дит и есть повелитель мёртвых, ну, по крайней мере, его тёзка, что-то будто щёлкнуло, и паззл сложился.

Однако Дит вобрал в себя не только образ древнегреческого бога, но и одного древнегреческого героя, Орфея. С самого начала главы «Мёртвого эха» сопровождаются проявлениями эпистолярного жанра — заархивированными письмами некого боевого офицера к любимой, которую в описываемом далёком будущем ему буквально назначили. Через эти письма мы получаем увесистую экспозицию, что в контексте романтических посланий выглядит коряво, но хорошо работает на понимание мира. Под конец между этими письмами и основной сюжетной линией проявляется крепкая связь, и выписано это на чудесном уровне.

По большому счёту, описанный мир не особо удивителен. Есть злые корпорации, управляемые коварным Золотым миллиардом, который спит и видит, как бы извести побольше бедных ртов. Ситуация доводится до белого каления, случается ядерная война, причём такое ощущение, что апокалипсис настиг и Землю, и основное место действия — планету МТ-203386. Кстати, любопытное название. Вроде бы безликое, но выглядит как шифрованный намёк, что действие метро-сиквела «Слепящей пустоты» должно было разворачиваться летом 2033 года. Явственнее отсылка считывалась бы, если бы там стояли буквы «ВМ», а не «МТ», но и так примечательно.

Перенос действия на другую планету, замена людей на андроидов и вплетение злых Корпораций благотворно сказались на качестве романа. Буквально год назад общими усилиями с одним из администраторов ФантЛаба, Владимиром Щербаковым, мы сформировали неофициальный межавторский цикл фанфиков «Вселенная Метро 2033: Легенды». Там есть раздел «Романы по мотивам „Вселенной“». Так вот, несмотря на происхождение из черновиков именно метро-романа, «Мёртвое эхо» настолько оригинально и самобытно, что гораздо больше тяготеет к космическим романам Валентина «Не убоюсь я зверя» и, в меньшей степени, «Ловчий Смерти». Происходят ли они в одной вселенной, явного ответа в тексте нет, но это однозначно исключительная история.

«Пройду долиной смертной тени»

Рецензия на «Не убоюсь я зверя» Валентина Леженды

Заканчиваются потихоньку не прочитанные мной прежде романы Валентина Леженды. На сей раз очередь дошла до весьма необычного по своей сути романа с почти библейской цитатой в названии «Не убоюсь я зверя». В оригинале, насколько мне известно, в конце стоит «зла», а зверь, очевидно, ассоциируется с числом зверя и связанными понятиями.

Неслучайно я начал именно с библейского происхождения названия. Религиозная тема «Не убоюсь я зверя» крепка и явственна. Если в части антуража этот роман внезапно мне напомнил космическую фантастику Сергея Лукьяненко, то по своей духовной природе приближается к «Эндимиону» Дэна Симмонса или «Академии» («Основанию») Айзека Азимова (хотя у него эта же тема ещё в некоторых произведениях разного калибра затрагивается).

Разумеется, больше всего сам по себе «Не убоюсь я зверя» похож на другие романы Валентина Леженды, в первую очередь не юмористического жанра. Буквально перед этой книгой я прочитал его же «Ловчего Смерти», и сформировалось лёгкое ощущение, что «Не убоюсь я зверя» (2006) и «Ловчий Смерти» (2008) образуют неявную дилогию. Даже по хронологии можно допустить, что между событиями двух книг минуло около тысячи лет. Если, конечно, и там, и там хронология наследует земному летоисчислению.

Особенностью описываемого мира стала изолированная планета, где ещё не забыта культура Земли, а что гораздо ценнее — она сама. У Айзека Азимова, к слову, как раз из цикла в цикл показывалось, как Земля из центра экспансии превращается сначала в непримечательный камешек в небе, затем почти напрочь забывается, и только тысячелетия спустя о ней вспоминают вновь. Лучше всего от земной культуры, в рамках «Не убоюсь я зверя», сохранилась Библия. Однако здешние последователи по-всякому интерпретируют и её, и христианское учение.

Одна из центральных тем романа — ожидание Апокалипсиса, и здесь это не какой-то вещественный конец света, хотя и без него не обходится, а нечто большее, что возводит роман как минимум на одну ступеньку выше почти всего остального творчества Валентина. Что любопытно, впоследствии он вместе с Андреем Чернецовым написал два соавторских романа, один из которых назван в честь одного из коней Всадников Апокалипсиса, а другой задействует связанные с этим же понятием секты в постъядерных декорациях. И это я молчу о том, что недавно Валентин написал роман «Мёртвое эхо», который вырос из черновиков «Слепящей пустоты», о которой я только что упоминал, и там тоже постап накладывается на космос, да ещё эхо вызвало ненароком ассоциацию с одноимённой луной планеты из «Не убоюсь я зверя».

Где грядёт конец света, там обязательно время для поисков Бога. Главный герой, Паромщик (то бишь Харон?), волей-неволей оказывается втянут в эти поиски, хотя почти до самого конца этого не осознаёт. Примечательно другое: судя по всему, для Валентина христианство не пустой звук; думаю, он искренне верит в Бога… что не мешает ему осторожно переосмыслить, может быть, осовременить свитки двухтысячелетней давности. И тот, в ком доминатор воспринимает Бога, честно заявляет ему, что это не Он. И всё же Он словно берёт на себя возвышенную цель и пытается достучаться до местного осколка человечества.

Подводит роман, на мой взгляд, всё та же разбалансировка, какую я заметил в других романах Леженды. Диалоги порой вызывают недоумение, боевые сцены кажутся не слишком внятными, а сюжетообразующие эпизоды маскируются под необязательные завихрения в перерывах между теми самыми стычками. От этого впечатление от романа со звучным названием смазывается, остаётся приземлённым. Не то что бы это плохо, но, сдаётся мне, нынче автор воплотил бы этот сюжет иначе. Быть может, однажды он так и поступит, ведь текст действительно содержит нечто большее, чем приключения на другой планете.

«Сын Карны»

Рецензия на «Ловчего Смерти» Валентина Леженды

Когда я взялся всерьёз за творчество Валентина Леженды, он поинтересовался: буду ли я читать «Ловчего Смерти»? Я действительно собирался прочитать и этот роман, хотя и не так скоро, как, возможно, хотелось автору. Двигаясь отнюдь не по хронологии, а едва объяснимому самому себе маршруту, в итоге добрался до означенной книги.

До сих пор Валентин Леженда у меня ассоциировался с юмористическим фэнтези и постапокалиптической фантастикой. «Олимпийский» цикл и «Время прибытия» ещё и замахивались на космическую тематику. Естественно, я логически полагал, что «Ловчий Смерти» будет написан примерно в том же ключе.

Как не раз и не два случалось у меня с книгами Валентина, я одновременно угадал и нет. Первая часть «Ловчего Смерти» — это настолько стандартное, как его называют, тёмное фэнтези, что лично моё внимание было враз убаюкано. Подобных сюжетов в фэнтези, да и не только в нём, пруд пруди. Да ещё и незнакомый сеттинг, в котором чёрт ногу сломит. Вот нам показали, какой герой крутой; вот показали его будни и антураж всего мира; вот он к кому-то набивается в компанию… И как же без кровавых стычек и героических пожертвований героем, который кажется значимым, но на поверку оказывается лишь на время нужным.

Кроме того, первая часть в сухом остатке следует распространённому и вообще, и у Валентина в частности сюжету о поисках жены некому якобы значимому герою. Впрочем, если в «Легендах доблестных времён» жену именно что искали, то здесь ищут, скорее, безопасный путь к ней.

Всё резко меняется, когда начинается вторая часть. Вергун, Сын Карны, заглавный Ловчий Смерти, теряет часть себя, автор запускает вполне традиционный для остросюжетной литературы обратный отсчёт, а роман делает жанровый кульбит. Вот уж чего не ожидал, хотя, наверное, следовало. Тёмное фэнтези внезапно уступает довольно неуклюжей, и всё-таки космической фантастике. Чем-то это напоминает шутки на тему того, как реагировали бы персонажи известных условно-средневековых фэнтезийных саг на современные технологии, оружие и т.п.

Оказывается, действие «Ловчего Смерти» происходит не абы когда, а в далёком будущем на чужой планете. Ладно, допустим, насчёт далёкого будущего ещё можно поспорить, всё-таки автор не говорит прямо, что упомянутый год дан по земному летоисчислению, да и сама Земля не мелькает в тексте. И всё же описываемый уровень технологий ещё многие годы, а то и века будет умопомрачителен.

Чего только стоит женщина-андроид Мара, способная меняться местами с лучшим оружием местной цивилизации! Куда девается масса, как Дева Клинка производит сканирование планеты на предмет самого совершенного оружия, как способна меняться от планеты к планете? Все эти вопросы Валентин обходит стороной и, честно говоря, трудно его в этом винить. Хоть под личиной тёмного фэнтези скрывается космический фантастический боевик, кое-какие элементы остаются необъяснёнными прямо как в фэнтези. Это магия, и всё тут! А чтобы читатель лишних вопросов не задавал, автор перефразирует известный постулат Артура Кларка.

Смена жанра резко усиливает интерес к повествованию, однако я не берусь говорить, что оно потрясающее. Напротив, нередко описания приводятся слишком уж широкими мазками, а диалоги… Разговоры героев то сквозят чрезмерным пафосом, то удручают банальностью изложения. Подчеркну, что так не всегда, но заметно регулярно. Всё-таки даже в 2008 году Валентин Леженда ещё только-только приноравливался к стезе писателя и ещё не нащупал золотую середину.

Несмотря на вышеупомянутые недостатки, «Ловчий Смерти» свидетельствует о незаурядной фантазии автора, который способен соединить два непохожих жанра в единое повествование. Да, не совсем сбалансированное, и всё же не рассыпающееся на лоскуты. Роман определённо заслуживает внимания, к тому же автор подумывает подтянуть его качество с высоты набранного опыта.

«Новые марсиане»

Рецензия на «Время прибытия» Валентина Леженды

Творчество Валентина Леженды я осваиваю далеко не в хронологическом порядке. Спустя дюжину лет я, наконец, добрался до его дебютного романа. Формально, конечно, я читал и более ранний «Святой остров», и вышедшие в тот же год, что и «Время прибытия», продолжения этого самого «…острова», но те написаны были в соавторстве, а здесь мы можем наблюдать раннего Леженду во всей писательской красе.

После «Глюконавтов» у меня сформировалось некоторое беспокойство насчёт других внецикловых романов Валентина, и некоторые соображения оказались верны. Однако начну с хорошего: «Время прибытия» однозначно имеет чётко выверенный сюжет. Подобно более поздним романам, Валентин разбивает дебютный на две (в данном случае) части. Обе части взаимосвязаны, и несмотря на смену локаций, логично вытекают одна из другой.

Другое дело герои. Молодой Леженда ещё не успел в полной мере набить руку, а потому почти все персонажи выглядят неглубокими, и в моей голове условный Степановский едва отличается от условного Убийвовка. И даже инопланетные персонажи почти неотличимы не только друг от друга, но даже от героев-землян. Мимоходом отмечу истинный образ Бисквита Ивановича, который автор сравнивает с Зевсом — и в тот же год у Валентина выходит ещё один сольный роман, где как раз инопланетный Зевс — одно из ключевых лиц.

Всех персонажей можно разбить на две большие категории: братки-бандиты и суперагенты. Милиционеры тяготеют к последним, а жена Чистильщика — к первым, хотя её крайне мало и в сюжете её роль не представляет большого интереса. И да, в этой классификации нет места делению на землян и всех остальных, настолько приземлённо показаны уроженцы других планет.

Вообще, что касается инопланетян и космоса в целом, весь роман ощущается достаточно схематичным. Плохо укладывается в голове, что наряду с привычной нам Землёй существует целая межзвёздная федерация и что в ней заселены Венера, Марс и даже Плутон. Вкупе с признаками эпохи, когда роман был написан, сложилось впечатление, как от ретрофантастики. Что-нибудь в духе относительно свежего юмористического сериала «Кибердеревня» или фильма «Пираты галактики Барракуда». Оба кинопроизведения вышли на пару десятилетий позже «Времени прибытия», потому добавлю, что как минимум вышеупомянутый фильм кажется основанным на творчестве Кира Булычёва. При этом сценарий для него написан оригинальный. Так и с «Временем прибытия». Есть тут что-то от Булычёва и в то же время чувствуется, что наиболее явная сцепка — лишь космические пираты.

Как я отметил выше, роман носит на себе отпечаток своей эпохи. Написанный в 2002 году и о 2002 годе, сейчас он в простых вещах кажется фантастикой. Если отбросить фактор инопланетян, поверить сложно, что всё остальное мало отличается от тогдашней реальности. Однако мы умчались далеко от неё, и оно к лучшему.

Тут-то и отмечу, что инопланетяне здесь не только способ для разрядки смехом и не проявление буйной фантазии автора, но и неприкрытая метафора на тему «новых русских». Словосочетание почти забытое сегодня, которое робко пытались адаптировать под современные политические реалии, но тут выяснилось, что не настолько и забыли само понятие. Оттого сходство между «новыми марсианами» и «новыми русскими» видно невооружённым взглядом.

Другое дело, что следить в романе приходится за многими и не слишком внимательно. Какого-то одного, ну ладно, двух главных героев тут нет. Стоит только поверить, что главный герой — Сан Саныч Воротилов, как Валентин переключается на сюжетную линию Марика Степановского. А с него — на Бориса Убийвовка. На Чистильщика. На Бельды (с топорными стереотипами про чукчей, однако). На Бисквита Ивановича. Даже на жену Белочкина! Вроде бы многим уделено «экранное время», а на деле никто толком и не описан так, чтобы по-настоящему к оному привязаться.

Тем не менее, таков был сольный дебют Валентина Леженды. Так начался его путь в литературе, и сейчас на его счету более двадцати романов, ещё больше стихов и около полутора десятков рассказов. Кое-какие элементы «Времени прибытия», видимо, перекочевали в более поздние работы, а в целом ретроспективно я вижу, как вырос автор в плане писательского мастерства относительно данного романа.

«Металлисты»

Рецензия на «Глюконавтов» Валентина Леженды

Много лет назад, году этак в 2014-м, автор предлагал мне прочитать этот роман, но я отказался, мотивировав тем, что мне не нравится название, да и аннотация не укрепляла интерес. Десять лет спустя Валентин по-новому взглянул на собственный внецикловый роман и переработал, по его словам, процентов на шестьдесят. Я же, в свою очередь, решил как следует взяться за творчество Леженды.

Сдаётся мне, что 60 % — это преуменьшение. Я так и не удосужился прочитать оригинальную версию 2004 года, а потому могу лишь догадываться, осталось ли хоть что-то от неё в версии 2024 года, однако убеждён, что и оставшиеся сорок процентов были адаптированы под новый текст. Неизменным мог остаться сюжет. По крайней мере, завязка более-менее соответствует старой аннотации. Разве что герои теперь не подростки, а как минимум молодые трудоустроенные люди.

Сам автор теперь называет «Глюконавтов» 2004 года устаревшей версией и рекомендует читать новую. Проигнорировав исходник, я всё равно узрел, как Валентин переосмыслил собственный сюжет двадцатилетней давности. Не только он и его герои выросли. Текст пестрит многочисленными камео и отсылками к современным реалиям. Более того, новая публикация выкладывалась на площадке «Автор Тудей», и в тексте не раз и не два мы можем наблюдать кивки сайту. Такое лёгкое если не пробитие, то как минимум проминание четвёртой стены.

Почему я отказался читать этот роман лет десять назад и могу ли я рекомендовать читать его сегодня? На первый вопрос я, в целом, уже ответил, но уточню: меня не устраивает, что главные герои — откровенно говоря, наркоманы. Это, на мой взгляд, неправильно, опасно и даже вредно. Протагонист может быть сумасбродом, идиотом, сволочью, но для того, чтобы читатель проникся его судьбой, он должен иметь хоть какие-то положительные черты. Всё же отрицательное он должен или применять на благо, или же бороться с оным.

Вадик и Муха в течение сюжета практически не меняются. Они попадают в мир, который с каждым часом становится всё меньше похож на наш, встречаются с двойниками рок-музыкантов и писателей, даже заводят друзей в лице гнома Бонч-Бруевича и, кажется, так и оставшегося безымянным братка-предпринимателя. В конце один из них то ли теряет сознание, то ли что — здесь нас подстерегает задел под сиквел, который в оригинале точно не предполагался (можно даже сказать, что «Глюконавты» 2024 года — это ремейк-продолжение одноимённого романа 2004 года), но в целом герои не делают никаких выводов из своего приключения.

Поможем молодым героям отделить тёплое от мягкого. Наркотики не просто зло, а изощрённый способ убийства себя и других. В романе мелькнул пассаж про массового убийцу в лице наркоторговца, но как-то явно на этом внимание не заостряется. Мне откровенно не хватило моральной расплаты, которую должны были понести двое друзей. Вместо этого читателю предлагается миновать с ними несколько сюжетных узлов, которые не сказать что образуют единую сюжетную линию.

Отсутствие внятного сюжета на самом деле удручает. Валентин Леженда порой дробит романы на почти самостоятельные части и даже подчасти, как это было в недавно прочитанных «Легендах доблестных времён» и «Троих из Иудеи», но всё же обычно сюжет, какая-то чёткая цель просматривается. Здесь герои даже не высказывают надежду, чтобы их «отпустило», они не намереваются вернуться к обычной жизни. Просто несутся по течению сквозь строй близких Вадику фантазий.

Нередко читатели с якобы утончённым вкусом, наткнувшись на подобные романы, ворчат в отзывах, мол, жалко потраченного времени, его можно было посвятить чему-то более достойному. Я так не считаю. Пусть я не читал «Глюконавтов» от Валентина Леженды, когда он был на двадцать лет моложе, мне было занятно взглянуть на то, как он подвергает ревизии собственный текст и вдыхает в него новую жизнь со всей силой приобретённого за минувшие годы опыта. Да, автор развлёкся, наполнил роман рёвом любимых течений метала и его исполнителями. Но право слово — авторы тоже люди и имеют право развлечься. Пусть мне не хватило чёткости в «Глюконавтах», кому-то по нраву и такие произведения, которые призваны делиться весельем между автором и читателем.

«Анналы средневековой истории»

Рецензия на «Легенды доблестных времён» Валентина Леженды

Выбирая, какую книгу у Валентина Леженды читать следующей, я обнаружил, что из его крупных произведений остались только внецикловые романы, а значит, любой выбор был равнозначен. Остановился в итоге на «Легендах доблестных времён», ибо допустил, что они окажутся сродни циклу «Сказки старушки Клио», который автор буквально в прошлом году дополнил двумя новыми частями, а я их недавно прочитал.

Что ж, можно сказать, я одновременно и угадал, и не угадал с выбором. С одной стороны, данный роман посвящён хоть и вполне исторической, но не такой отдалённой, как «Олимпийские хроники», эпохе. Как известно, время неизбежно накладывает отпечаток на окружение, и вымышленные истории не исключение. С другой же стороны, жанр «Легенд доблестных времён» — самое что ни на есть юмористическое фэнтези. Валентин прибегает примерно к одним и тем же приёмам и здесь, и в ныне шестикнижном цикле про богов-инопланетян, не говоря уж о нескольких мимолётных отсылках к древнегреческому эпосу.

Следует также учесть, что первые две трети «Сказок старушки Клио» выходили с 2003 по 2006 годы, а «Легенды…» стали достоянием гласности в 2008-м, то есть можно говорить о том, что во взглядах и уровне писательского мастерства автор был плюс-минус в одних и тех же условиях. Короче говоря, если читатель хочет найти в этом романе продолжение приключений древнегреческих героев и необычную трактовку тамошнего пантеона, то он не преуспеет. Зато он проникнется тем же разудалым духом псевдоисторической фантастики.

Основные приёмы, к которым Валентин прибегает на страницах своих юмористических произведений, — пьянки героев при любом удобном случае, поиски жён себе либо друзьям, а если не жён, то хотя бы красавиц для приятного времяпрепровождения. В дополнение к этому наличествует безрассудное благородство главных героев, в роли которых выступают английские рыцари, что выливается во множество забавных диалогов, отдающих благожелательной буффонадой.

Книга разделена на три примерно равные по объёму, но совершенно разные по содержанию части. Первая часть, словно благородный рыцарь, целеустремлённая, отважная и балагурная. Вторая часть, в принципе, не менее оживлённая и с осознанными намерениями, которые вытекают из финала первой части, однако в ней чрезмерно много самоповторов. Третья же часть выглядит так, будто автор дописывал её лишь для того, чтобы уложиться в стандартный для конца нулевых объём романа. В ней совершенно внезапно появляется новый значимый герой, а приключения в ней существуют как будто без какой-то глобальной цели.

Ранее я сказал, что главными героями выступают английские рыцари. Я немного слукавил. Помимо пятёрки вполне себе таковых имеются ещё их оруженосцы, а также финский (пардон, лапландский) рыцарь и японский самурай. Первые удостаиваются поначалу собственной второстепенной сюжетной линии, где ведут себя далеко не так благородно, как пристало потенциальным кандидатам в рыцари, и, словно в наказание, автор без церемоний от них избавляется, когда надобность в этих персонажах отпадает. Нет-нет, не убивает! Они сбегают, и рыцарям их потом приходится прогнать. О попытках вернуться история умалчивает, а значит, бывшие оруженосцы и сами рады были сменить поле деятельности.

Другое дело Туоми Вяминен и уж тем более Комуто Херовато. Первый предстаёт перед читателем ещё в первой части и ведёт себя как обычный второстепенный персонаж. Вернее, не так. За одни только национальные особенности он резко выделяется на фоне вроде бы главных героев: Гэвина, Нэвила, Бонифация, Бальтасара и Дорвальда. Более того, английские герои для меня постоянно сливались в одного усреднённого героя. Чуток выделялся из них Нэвил Непорочный, но ему фактически первые две части и посвящены, хоть и с оговорками. Так вот, на их фоне Туоми выделяется, хотя немного смущало, что лапландский гость больше напоминал стереотипного эстонца. Я, конечно, знаю, что финский и эстонский языки — родственные, но такое решение несколько разочаровало.

Между тем третья часть в некоторой степени посвящена именно Туоми, который из второстепенного персонажа внезапно превращается в одного из ключевых. И там же вдруг появляется японский самурай. Его имя я упоминал выше, и по нему явственно видно, что говорящие имена Валентин при необходимости вовсю использует. Так-то были и другие примеры забавных фамилий, но Комуто Херовато — весьма характерное, если не сказать топорное сочетание. Несмотря на это, всё в той же третьей части Валентин погружается не только в реалии средневековой Англии с фэнтезийным налётом, но и в нюансы лапландского эпоса и японской культуры. Поскольку я не слишком хорошо в них разбираюсь, уверенно сказать, что получилось «канонично», а что додумал автор, сказать не берусь, но в рамках книги выглядит органично, а этого немало.

В целом «Легенды доблестных времён» получились пусть и не во всём связным, но достаточно крепко сбитым произведением, которое однозначно развлечёт читателя в течение нескольких дней, а то и целой недели. Учитывая общий добрый настрой текста, подобные произведения нужны тем, что придают жизнеутверждающий настрой, что безусловно ценно как в год выхода, так и поныне.

«Пророк, силач и царь»

Рецензия на «Троих из Иудеи» Валентина Леженды

Бога мы сердим нашими грехами, людей — достоинствами.

Древняя иудейская мудрость

Когда создатели хотят расширить франшизу, они нащупывают новую тему, которую затем связывают с уже знакомыми элементами. Пять романов цикла «Сказки старушки Клио» подряд Валентин Леженда посвятил ироническому переосмыслению древнегреческих мифов и легенд. Шестой же роман, внезапно, оказался посвящён не закономерным древнеримским мифам, к которым автор присматривался ещё в нулевых и которые был готов взять за основу новой серии, а совершенно другим сказаниям.

Название «Трое из Иудеи» сразу подсказывает, какой первоисточник данного романа. Неожиданный поворот, однозначно. Остаётся разобраться, хорошо ли стыкуются библейские истории с древнегреческими. Начнём с главного фантастического элемента, который и связывает первые пять частей с последней. Хотя главные герои на сей раз, как нетрудно догадаться, — иудеи, толика «экранного времени» уделяется и Богу Яхве. Мне даже показалось, что это переодетый Зевс, но по одним лишь репликам цельный образ составить сложно.

Если закрыть глаза на упоминания Греции, «Трое из Иудеи» — совершенно самостоятельный, то есть оторванный от предыдущих частей роман. Имеется ли какая-либо связь между Яхве и Зевсом, или кем-то ещё из древнегреческого пантеона, текст вам не скажет. Сам же я ответил для себя так: скорее нет, чем да.

Что роднит новый заключительный роман цикла «Сказки старушки Клио» с предыдущими пятью томами, так это структура текста. Когда я только начал читать, думал, что сюжет будет прям, как стрела, подобно «Однажды в Древней Греции». В сём убеждении я пребывал до 12 главы, то есть половину объёма. Совершенно внезапно наткнулся на финал истории, хотя до конца романа оставалось почти столько же. Следом началась история Самсона, и до меня дошло: в романе-то две части! Просто они не показаны «официально». Считаю прискорбным упущением, но поскольку рукопись выложена автором в Сети на одной площадке, есть вероятность, что там есть какие-то ограничения на строение текста.

Читал я дальше и гадал: кто же эти трое из Иудеи? Сначала я жёстко и однозначно отмёл всех героев первой половины романа. Они же не из Иудеи, а шли туда! Из Египта, стало быть. Оставались только персонажи части про Самсона. Там как раз троица подобралась. Только это не объясняло, почему весь роман назвал в честь них?

Повторно до меня дошло, когда история Самсона резко окончилась наподобие её библейского первоисточника. И снова без указания новой части мы резко перемещаемся в другую библейскую легенду, на сей раз — о царе Соломоне. Тут-то до меня и дошло, что зря я Моисея из первой части со счетов списал. Так и определилась вся заглавная троица: пророк Моисей, силач Самсон и царь Соломон. Теперь-то название объяло каждую часть романа.

В то время как сами части-истории представляют собой самостоятельные повести, написаны они совершенно идентично. И я сейчас не про похожие финалы с вознесением локального главного героя в стиле концовки романа «Каждому своё 4» Сергея Тармашева. Понятно, что перед нами роман не только фантастический, но и юмористический, поэтому какой-либо достоверности от него ждать не приходится. (Что не мешало устами древнеегипетского Эркюля Пуаро, то бишь Назира Абд аль-Хаммама, выдавать правдоподобные объяснения чудесам Моисея.)

Тем не менее, при чтении стояло неизменное ощущение, будто читаешь смесь библейских сюжетов и одесских анекдотов. Говор, поведение и общий настрой здешних персонажей именно таков, хотя до основания Одессы как таковой оставались тысячи лет. Подобное чувство у меня вызывали и «Олимпийские хроники», где древним грекам и богам приписывался шутки и обороты из современного русского языка. Да и как-то однобоко выглядело, что иудеи показаны в романе преимущественно ленивыми, хитрыми, алчными и вороватыми. Не думаю, что Валентин ставил перед собой цель оскорбить еврейский народ такими образами, но в погоне за юмором он тут немного переусердствовал.

Если же закрыть глаза на типичный для данного цикла повествовательный подход, можно с увлечением провести несколько дней за чтением «Троих из Иудеи». Однако предыдущий роман мне больше понравился цельностью и даже сдержанностью, в то время как новый заключительный том всего цикла кажется недостаточно сбалансированным, чересчур осовремененным и — впрочем, единожды — с неприкрытым комментарием к событиям всё в том же регионе. Как эксперимент, получилось сносно, однако роман однозначно встал особняком от олимпийских предшественников.

«Марафонский бегун»

Рецензия на «Однажды в Древней Греции» Валентина Леженды

Цикл «Сказки старушки Клио» просуществовал четыре года в середине нулевых и был оставлен на долгие 18 лет. То есть с выхода четвёртой и до выкладки пятой части родились, выросли и получили все причитающиеся гражданские права сотни тысяч людей. Сам я прочитал «классическую» тетралогию аж в 2013 году, то есть дюжину лет назад.

Причины, по которым авторы возвращаются к давно начатым и даже уверенно законченным циклам, у всех разные. Самый банальный вариант — автор и не бросал этот цикл, просто год за годом пополняет и пополняет его, превращая литературный цикл в литературный сериал. Вариант более занимательный: цикл обрёл внезапную популярность спустя многие годы, и автор решил оседлать запоздалую волну признания. Есть и другой, более приземлённый вариант: автор просто созрел продолжить цикл после многочисленных просьб читателей.

Случай Валентина особенный. Фактически он почти не писал года этак с 2012-ого, ограничиваясь разве что малой прозой и стихотворениями для песен. В прошлом году он всё-таки решил откопать топор письма и ринулся с ним в бой за крупноформат. Однако Валентин — всё-таки не абы какой сетератор, а настоящий профессионал. Начал он с обширной ревизии собственного творчества. Окинул взглядом дело рук своих и ужаснулся ребячествам, что позволял себе пятнадцать-двадцать лет назад. Не дрогнул в руке его топор письма, живо обкорнал всё пошлое, избитое, скучное. Помимо редактуры, автор вносил и существенные изменения в сюжеты, делая их более глубокими и животрепещущими.

Не прошла стороной ревизия и цикл юмористической фантастики «Сказки старушки Клио» по мотивам древнегреческих мифов. Переработав сызнова предыдущие тома, Валентин набрал материала сразу для двух новых романов, тем самым расширив цикл до размеров солидной гексалогии. Очевидно, конечно, что свежая треть разительно отличается по духу и слогу от предыдущих двух. Разберёмся на примере пятой части.

Прежде чем перейти непосредственно к разбору, отмечу закономерную вещь: с 2013 года я тоже немного вырос. Полагаю, неизменно пополняемый читательский багаж даёт о себе знать, и меня теперь не так просто удивить, а тем паче рассмешить. Потому «Однажды в Древней Греции» я читал не без интереса, но на большее, чем на мимолётные ухмылки, роман меня не развёл. Ну, или я этого не заметил.

Справедливости ради, за десять с небольшим лет Валентин несильно растерял в мастерстве, да и тренировка на ранних работах способствовала тому, что его рука налилась былой литературной силой, когда в неё лёг топор письма. Можно докопаться до некоторых фраз, опечаток и оговорок, но тут следует делать скидку на то, что перед нами, по крайней мере, на сегодняшний день, не издательский вариант текста, а чистой воды авторская рукопись. А потому часть недостатков повествования легко нивелировала бы рука редактора, а то и самого автора по замечаниям оного.

Я не буду делать вид, что досконально помню, что было в предыдущих частях, но собственные рецензии напомнили мне основные особенности цикла «Сказки старушки Клио». Что вызывает уважение, так это то, что Валентин сохранил ключевые черты романов о летающем острове Олимп и его обитателях. Однако не могу сказать, что сильно радует чрезмерное сосредоточение внимания на пьянстве и распутстве. Впрочем, последнее во многом приглушено поиском жён для завидных олимпийцев.

Как раз в рецензии на предыдущий том цикла я недоумевал, какое отношение имеет Посейдон к остальным богам в том смысле, в каком они предстают на страницах книг. Внезапно я получил ответ. Спустя 11 лет. Дело всё в том, что «Однажды в Древней Греции» отгораживается от предыдущих работ и предлагает нашему вниманию историю легендарного марафонца Фидиппида, который внезапно отправляется в далёкое прошлое, на заре поклонения Олимпу.

Завязка вышла достаточно броская, и я ожидал, что весь роман будет примерно в том же духе. Может быть, даже с многочисленными попытками построить новую машину времени и прыжками в четвёртом измерении. Как бы не так! Тут-то Валентин и возвращает проверенную формулу с пьянством и любвеобильными персонажами, и подавляющая часть романа превращается в набор квестов, в которые Фидиппида автор затаскивает чуть ли не буквально за уши.

Есть и неплохие находки. По крайней мере, аутентичные для Валентина Леженды, когда знаешь немного его биографию. Например, тема с хэви-металом явно представляет собой отражение его музыкального творчества. Рок всегда громко отзывался в сердце автора, но, кажется, в предыдущих томах ему места не нашлось. Другое дело, что обилие отсылок к современной поп-культуре (с расширением на прошлый век) заставило заподозрить, что боги-олимпийцы не столько могущественные инопланетяне, сколько наши будущие потомки. Допустим, они распространились на многие планеты, но сохранили кое-какую часть культуры, понятной нам.

В копилку отсылок к современной поп-культуре хочется добавить и образ Асклепия. Уж больно он мне напомнил одного персонажа-врача из ещё не забытого, хотя и давно закрытого юмористического сериала. Совсем уж явных подтверждений я этому не нашёл, а потому обойдусь без имён и названий.

Подводя итог новой главе приключений в древнегреческих декорациях, должен отметить, что Валентин действительно поднаторел в литературе. Читатели же его выросли. А потому даже заведомо юмористическая история кажется более серьёзной и продуманной, чем предыдущие части.

«Звонок сержанту»

Мини-рецензия на «Вторую волну» Шимуна Врочека

Речь пойдёт о цикле из шести микрорассказов, изначально вошедших в артбук «Движение миров» (2020) от Алексея Андреева. Всего там приняли участие пять авторов, включая, собственно, Шимуна Врочека, а также Сергея Лукьяненко. Зарисовки Шимуна перемежаются работами коллег и расставлены в порядке, отличном от того, что дан в его собственном сборнике «Записки ночью из холодного отеля».

Если не считать общего «происхождения» историй, углядеть между ними цикловую общность трудновато. Фактически она практически в явном виде есть только у «Второй волны» и «Ритуала» — первой и последней частей мини-цикла. Остальные рассказики касаются неких внеземных существ и войны, грянувшей вскоре после Второй мировой.

Все шесть микрорассказов объединяет дух, напомнивший мне второй авторский сборник Шимуна Врочека «Сержанту никто не звонит». Хотя здесь фигурируют не только сержанты, но и рядовые, и генералы. Получилась объёмная многоголосица военного времени, когда человечество середины прошлого века ухитрилось столкнуться с Той Штукой, что явилась из мрачных глубин космоса. Несмотря на чужеземного противника, люди стараются сохранить себя, слепок мирной жизни и надежду на будущее. Хотя почти все части выглядят оборванными, кажется, все вместе они говорят, что у человечества всё получится.

«Выход»

Мини-рецензия на «Катастрофы» Шимуна Врочека

Никогда не писал отзывы на киносценарии. На пьесы — бывало, даже обзоры фильмов несколько раз сочинял. И пару-тройку опубликованных в Сети сценариев тоже читал. Теперь, наконец, выскажусь об этой форме в целом и «Катастрофах» в частности.

Первым делом возмущусь: мне совершенно не нравится оформление киносценариев. Все эти интерьеры-экстерьеры, минимум описаний, минимум чувств. Даже реплики отмечаются каждый раз с именем отдельно, а не хотя бы последовательностями абзацев. В близкородственных пьесах хоть какое-то разнообразие углядеть можно, хотя однозначно привычный художественный текст мне нравится больше.

Отбросив же мишуру из подсказок для режиссёра, я увидел сюжет. Поначалу меня он не особо впечатлял, казался нагромождением действий и реплик. Но потом вдруг кое-что начало меняться. Когда сцены начали наслаиваться друг на друга, а Криста всё билась под водой, Тимур же погружался в глубины отчаянья. Финал выглядит несколько скорым, но даёт то, чего не во всех литературных рассказах Шимуна находишь: счастливый финал. И он затмевает всё. Немного добра никогда не повредит.

На этом сборник «Записки ночью из холодного отеля» подошёл к концу. Писатель собрал воедино большинство образчиков своей малой прозы аж с 2012 года. Эти истории столь же разнообразны, как и в его раннем «Сержанту никто не звонит» или выпущенном спустя пять лет «Танго железного сердца», зато и более прописанные. Да, с героями не всегда соглашаешься, и не во всех мирах хотелось бы оказаться, но автор умеет убедить читателя, увлечь его оригинальными замыслами, которые помаленьку раскрывает история за историей. За минувшие с 2011 года Шимун Врочек написал немало романов, но он был и остаётся мастером коротких — хотя и не всегда — рассказов.

«Судьбина гномства»

Мини-рецензия на «Предел человечности» Шимуна Врочека

Спустя 14 лет Шимун Врочек вернулся в мир «Эльфов на танках» и написал, если верить ФантЛабу, приквел. Точнее сказать сложно, ибо никаких толковых привязок ко времени нет. Да и из всей географии в основном только мост тролля. Из-за этого рассказ читается как бы с нуля, хоть я соседних по хронологии «Детей ненависти» прочитал меньше недели назад.

Наилучшим эпизодом всего пространного повествования я считаю горькую судьбу гнома, которого назовём Олем, чтобы ни на кого не подумать. У него точно такая же синяя борода, как у гнома-рассказчика, любопытное совпадение! Так вот, всё, что вокруг этой исповеди навешано, не столь привлекло моё внимание, как простая житейская история.

По-моему, Шимуну было тесно в рамках рассказа. Текст и сам по себе крупный, да ещё и мир прямо просится в более крупный формат. Тут ещё можно прочувствовать нотки других фэнтезийных циклов: что-то от «Ведьмака» Сапковского, что-то от Плоского мира Пратчетта, например. Да и без них получалось неплохое произведение.

«Одна дома»

Мини-рецензия на «Кто первый?» Игоря Вардунаса

Насколько я знаю, Игорю ни раньше, ни до сих пор не доводилось писать космическую фантастику. Это прям в новинку. Поскольку «Кто первый?» опубликован, как и «5:00», в журнале «Мю Цефея», только в другом номере, я ожидал чего-то столь же приземлённого и немного сказочного, но эта история, хоть и тоже печальная, совсем иная.

Меня немного смутило, что детали антуража переданы максимально схематично, общими дежурными фразами. Есть какие-то враги, войнушка на горизонте, планета с другим течением времени. Но всё это прописано неглубоко, точно всё это лишь декорации к основной задумке. Контраст действительно ощущается, поскольку взаимодействие Эми и Карла передано живо и проникновенно.

Лучше всего получился сюжетный поворот в конце. Может, я просто проморгал, но то, почему Перкинс не мог просто взять девушку с собой на корабль, объясняется в конце настолько просто и с такой неотвратимостью, что становится немного тревожно за её судьбу. Но история передана настолько светлыми красками, что хочется надеяться, что всё у Карр сложится благополучно, и четыре года кошмара останутся лишь в её воспоминаниях.

«3:00»

Мини-рецензия на «5:00» Игоря Вардунаса

Есть что-то волшебное в холодильниках, правда? Открываешь дверь — а там лампочка светится, еда лежит. Ночью как будто вообще спит. А уж как начнёт внезапно тарахтеть «холодный шкаф», так и испугаться недолго. Вдруг оттуда путь откроется в страну волшебную, неизведанную, аки в Нарнию?

Сам по себе сюжет прост и прямолинеен. Вопросы возникают по прочтении. Начнём с того, почему загаданное на Новый год желание так странно «исполнилось»? Как я понял, Макошь открывает двери с приходом весны, а значит, с праздника минуло два-три месяца, а то и все четыре, если та задержится. Можно ли считать времяпрепровождение в холодильнике изменением жизни или вся суть в финале? Видимо, к тому и шло.

Также получается, что Ира была права, что у Петра Аркадьевича кто-то появился. Может, не прям любовница, но ситуация схожая. А главное, что меня смутило, это с чего он взял, что всё дело в стареньком «ЗИЛе»? Ведь Макошь прямо говорит, что холодильник — энергетическое средоточие его квартиры, а не наоборот. Значит, важно, что он в холодильник как таковой заглядывает, а не только в старый. Как ни странно, Пётр оказывается прав, и финал вызывает грусть. Полагаю, тем самым Игорь хотел сказать, что жить нужно настоящим, а не сказкой, и тогда всё будет хорошо.

«Пирамида власти»

Мини-рецензия на «Наследие Собянина» Дмитрия Глуховского*

Официально данный рассказ не входит в «Рассказы о Родине», хотя мог бы в них войти, поскольку развивается как будто в той же сатирической вселенной. Впрочем, даже если его соберутся где-то издавать, будет видно, насколько безнадёжно он устарел.

Будучи написанным в 2011 году, «Наследие Собянина» было попыткой автора вообразить, что ждёт Москву и Россию в 2023 году. То есть теперь уже в недавнем нашем прошлом. Шерлок Холмс утверждал, что по капле воды можно догадаться о существовании Атлантического океана, но автор данного рассказа, к упомянутому году признанный иностранным агентом (*), способен лишь выдать, что каплю воды сменит капля масла, причём не той марки.

Не раз и не два в творчестве Дмитрия проскальзывает фантазия, что Россия станет заново империей, с князями и богоизбранными царями. Тут можно возразить, что даже некоторые государственники наблюдают повсеместно признаки неофеодализма, но, во-первых, именно что повсеместно, а во-вторых, это остаётся не более чем попыткой скевоморфизма для описания современности. К тому же Сурков подзабылся, а Собянин никуда не ушёл, ещё и развёлся давным-давно.

Подобный рассказ явственнее всего говорит о торопыге-авторе, его желании выдать желаемое за действительное. Гиперболизировать недостатки, высмеять преимущества. В лучшем случае — зарыть песчинки логичных предположений под толстым слоем предубеждений. Возможно, остановись он на плиточно-асфальтовом круговороте в Москве, получилось бы сносно, ибо экстраполяция ему не даётся.

«Христофор Робин»

Мини-рецензия на «Подавление и вытеснение» Дмитрия Глуховского*

Подобно «Причастию» (2010) и «Кормлению тайских сомиков» (2011), главным героем «Подавления и вытеснения» (2012) становится тогдашний президент. Однако если раньше его так и величали: Президент, — то теперь Действующим Президентом. Мелочь, скажете вы, но явный намёк на конец его каденции.

Что любопытно, это единственный рассказ, так и не вышедший на бумаге в России, а точнее, в «Русском пионере», для которого был написан. Только когда автор стал иноагентом (*), под изначальным названием «Alter ego» его напечатали в Польше. Текст написан в духе предыдущих «Рассказов о Родине», разве что местами ещё более хлёстко, безапелляционно, а по сути — беззастенчиво.

Слегка напомнило фильм «Кристофер Робин», где к взрослому герою, помнится, тоже юристу, приходят его старые игрушки (Винни-Пух и все-все-все) и заговаривают с ним. Что приводит к приключению на всю ленту. Здесь схема примерно та же, только игрушечный и почему-то безымянный мишка безвозвратно удаляется от выросшего хозяина. Сквозь весь текст тянется какая-то обида идеалиста на выдуманный им же реальный мир. Всё же сатира нужна не для того, чтобы больнее куснуть окружающий мир, а подсветить недостатки и путь к их решению. Без этого получается не столько фельетон, сколько памфлет, которые слишком быстро покрываются пылью.

«Госсовет»

Мини-рецензия на «Причастие» Дмитрия Глуховского*

Почему-то не так уж много «Рассказов о Родине» написано о третьем российском президенте. В нынешней порции только этот да «Кормление тайских сомиков». На самом же деле оба раза главный герой соприкасается с идущей вразрез с его стремлениями реальностью, и каждый раз та побеждает, подчиняет его.

Другими словами, «Причастие» вовсе даже не о Президенте. И даже не о Госсовете, который здесь предстаёт могущественным орденом, как будто даже тайным. Речь о народе, по которому автор, ныне признанный оторванным от него статусом иноагента (*), проходится жёстко. Мол, пьющий, тёмный, против инноваций и модернизаций. Так ли это? Быть может, государственная машина, в силу выдающихся габаритов, может быть неповоротливой и медлительной, но, как показывают минувшие со дня написания «Причастия» годы, народ гораздо более проактивный и бойкий. И в рейтингах пьющих стран постепенно уступаем другим.

Если же абстрагироваться от особенностей понимания народа в сюжете, останется сама идея: желание власть имущих знать и проводить волю народа. Показано это грубо, небрежно, будто что-то плохое. Я всё же полагаю, что власть и народ общими усилиями, пусть и не в мгновение ока, рождают новое, технологическое будущее. И если что не так, ни одно большое дело не пройдёт, столкнувшись с всеобъемлющей апатией. Автор сначала обозначает эти встречные пути, но потом, словно не разбираясь, точно его герой в начале истории, оставляет только один, отчего впечатление смазывается.

«Один фасад»

Мини-рецензия на «Пока стоит» Дмитрия Глуховского*

Любит же в своих «Рассказах о Родине» автор что-нибудь отбирать у государства, а потом делать вид, что потому всё так и работает, как он напридумывал. Главное, не начать верить в собственные фантазии, а он, кажется, не сдержался и спустя десять лет наговорил на статус иностранного агента (*), но остался при своём надуманном мнении.

Рассказ соткан из двух линий: одна касается Национального лидера, которого преследует один и тот же ночной кошмар; другая же посвящена мужчине, пытающемуся добиться наказания человека, искалечившего судьбу единственного сына. Способ при этом автор выбрал такой, что речь даже не идёт толком о поисках справедливости. Тут он замахивается на выдумывание такого положения вещей, при котором всё хорошее и плохое — лишь оценочные суждения действующих лиц.

Дмитрий пытается убедить, что государство определяют страх и деньги, а всё остальное надстраивается через телевидение. Однако не учитывает, что система взаимосвязана, а значит, если убрать столько звеньев, сколько навытаскивал он, картинка не сложится. Выходит, что как раз сам рассказ и есть фасад пустотелой фантазии, и за ней разглядывать нечего.

«Турбийоны»

Мини-рецензия на «Реформу» Дмитрия Глуховского*

Тысячелетия назад человечество разделило сутки на часы, их — на минуты, а оные — на секунды и меньшие доли. Сутки склеивались в недели, месяцы и годы. Нам так легче и удобнее, времени же наплевать на чаяния букашек на незаметном камешке в небе. Так почему бы и не угодить чаянию самого времени?

Конечно же, это бред, это ерунда, это бессмыслица. Не для того люди придумали часы и календарь, чтобы от них отказываться. Однако в последнем на сегодняшний день рассказе, написанном до объявления и его самого, и газеты, где тот был опубликован, иноагентами (*), автор решил пофантазировать под Новый год о невозможной реформе. Идея-то, наверное, лежит на поверхности: слишком уж жирный намёк дан на безвременье, коему потому и не нужны ни стрелки, ни часы. И, возможно, на пенсионную реформу, на что намекает последняя фраза, но с остальным сюжетом плохо бьётся.

Причём начиналось-то всё с убранных стрелок на курантах. Вскоре после выкладки в Сети я открывал этот рассказ, но сразу не дочитал. Так и пребывал в убеждении, что только курантов и коснулась реформа. Как выяснилось, там дальше краски ещё сгущаются и в немилость попадают любые часы. Но люди так устроены, что нам всё равно надо как-то ориентироваться в пространстве-времени, отчего самая идея кажется лишённой логики и обоснования.

«Никель»

Мини-рецензия на «Серу» Дмитрия Глуховского*

Интересная судьба сложилась у данного рассказа. Впервые я о нём узнал, когда в 2020 году вышла короткометражка, его экранизировавшая. Автор, одновременно выступивший и сценаристом, заявил тогда, что «Сера» находится в одной вселенной с «Топями» — сериалом, который он сочинил ещё в 2013 году, но тогда лишь готовившимся выйти в начале 2021 года. А двумя годами позже (после выхода экранизации), когда Дмитрия признали иноагентом (*), «Серу» принялись переводить на другие языки и включать в состав новых изданий «Рассказов о Родине». Которые сами по себе образуют сатирический, даже иногда фантасмагорический авторский цикл. Получается, что и «Топи» в каком-то смысле рассказ о Родине? Только побольше.

Впрочем, не о «Топях» речь. Их я смотрел, а сценарий пока не надумал читать. Зато помню, что общность между ними и «Серой» уловил в том, как влияют вредные испарения на человеческую жизнь. Какие страшные и мистические события порождают они внезапно для всех. Но это в короткометражке. Исходный рассказ мало от неё отличается, даже кашель обозначается ремарками, как в пьесах. Однако вся эта тема с серой и голосами мёртвых здесь лишь пыль в глаза, и на деле остаётся только житейская история, отдающая чернухой.

Насколько тяжела жизнь в Норильске, лучше расскажут его жители. То, как его обсуждают героини «Серы», позволяет выстроить антитезу, благодаря чему осуждённая и следовательница к концу рассказа проникаются друг к дружке пониманием и в каком-то смысле меняются ролями. Происходит это плавно, без вывертов речи, в отличие от схожего по структуре «Танго», что говорит о том, что автор, по крайней мере, за три года подтянул выписываемые им диалоги.

«Папа»

Мини-рецензия на «Космонавта» Шимуна Врочека

Давно я не читал пьес, особенно таких пронзительных. Чувствуется, что автор пропустил историю через себя, дал герою частичку собственной жизни. В «Космонавте», как и в «Deus ex Civic», прямо используются те же строчки, что позже Шимун включил в «Моё советское детство». И если в том рассказе был лишь восторг узнавания, то на сей раз использованные фразы разрывают сердце.

Существует множество опасных профессий. Космонавт — одна из них. Считается, раньше все дети мечтали стать космонавтами. Некоторым это удалось. Остальные эту мечту растеряли. Уж лучше в стоматологи податься! Однако автор славно передаёт дух той ушедшей, надеюсь, на время эпохи покорения космоса, и ретрофутуристический антураж элегантно дополняет картину.

Душещипательная история мальчика, не желающего до конца смириться с потерей отца, вызывает целую гамму чувств. Эмоции показаны настолько хорошо, что понимаешь: пусть жизнь автора шла по другому сценарию, эти переживания — от него, настоящие, не смоделированные. Небольшую сумятицу вносит лишь Рассказчик, в котором до последнего узнаётся повзрослевший Костя, но каким-то образом тот взаимодействует с прошлым. От этого сцены только дополняются, но всё-таки слегка отвлекают от основного сюжета. Но не настолько, чтобы не проникнуться им. Эта пьеса не о будущем и не о космонавтах, она о верной любви сына к отцу.

«Грязевая Жаба»

Мини-рецензия на «Чудовищ из сна» Шимуна Врочека

Самое время поделиться одним наблюдением о творчестве Шимуна Врочека: часто он берёт какую-то простенькую ситуацию, которая длится буквально мгновение, и растягивает её практически до бесконечности. Растягивает-растягивает, а затем обрывает, не давая закончить герою начатое. Апогеем считаю попытку одного из персонажей «Войны-56. Зов Лавкрафта» донести ложку борща до рта. И как его прерывают и заставляют отправиться прочь от миски аппетитно описанного супа.

Вот так и здесь. Обычный поход ребёнка в туалет превращается в смертельно опасную полосу препятствий. С одной стороны, у страха глаза велики, а с другой, быстрые ноги спасают чаще, чем зоркие глаза. Есть в таком растянутом описании некая ироничность, причудливость, но именно ей текст и берёт.

Последняя треть призвана расставить все точки над «Ё». Мы получаем несколько иной взгляд на ту самую растянутую ситуацию, удивляемся странностям и последующим откровениям. А главное — тому, как все нюансы переплетаются в единую линию. Вышло симпатично, хотя и самую малость усложнено сверх необходимого.

«Убийца сёгуна»

Мини-рецензия на «Канарейку Хаоса» Шимуна Врочека

Про канарейку я как-то сразу догадался, хотя и сохранялось ложное чувство, будто дочка Олега замешана в этом самом Хаосе. Отличное же сравнение маленького ребёнка с порождением хаоса получилось бы! Однако всё-таки канарейка значит именно то, о чём вы сначала и подумали: предвестница чего-то беспокоящего.

Местами рассказ выглядит как очередная галлюцинация протагониста. Подробно расписывается сцена, а потом вдруг выясняется, что из неё выпали жизненно важные детали. Разбирайся сначала, читатель! Вот и разбирался. Постепенно вникая и проникаясь задумкой.

Заканчивается «Канарейка Хаоса» по-хулигански смело и с налётом задумчивости. Если у вас есть одарённый ребёнок, способный предвосхитить Конец Света, она его всё-таки предупредит о нём или же пожелает? Мы получаем забавный ответ и не менее забавный контекст для него. И тем забавнее, что всё описано как бы с серьёзным лицом.

«Speculum Fidei»

Мини-рецензия на «Deus ex Civic» Шимуна Врочека

Любит всё же Шимун Врочек перевёртыши. И немного ненормальных персонажей. Когда рассказчику на слово верить бесполезно, происходит всё самое необычное. Другое дело, что не всегда разберёшься, где правда, а где галлюцинация или просто наглая ложь, но в целом предсказать наверняка исход сразу не удастся.

Сначала мы сочувствуем отчаянному вдовцу. Нас злит, что какой-то швейцарец лыбится и пытается обвинить в том, чего герой не совершал. А уж какие красивые рассуждения о ветровом стекле Бога, на котором мы как паучки, что плетут свои маленькие паутинки! Ведь мы знаем трагические обстоятельства произошедшего. Знаем? Знаем же? И тут автор переворачивает головы.

Теперь с героем можно спорить. Хотя лучше к нему не попадаться, особенно если в руке у него сверкает (как ни странно) пластиковый нож. Невыносимая моральная дилемма, разрешая которую, мы определяемся, от лица кого мы только что прочитали историю: горестного мужчины или кровожадного психопата. Двойственность кружит голову, текст усваивается на ура, пусть в сухом остатке эмпатия даёт сбой.

«Тёмный король»

Мини-рецензия на «Рыбный день» Шимуна Врочека и Александра Резова

Бывает, рассказы убаюкивают уютной атмосферой, а когда читатель настроился на мирный лад, они дают ему под дых. Иногда это финальный сюжетный поворот, иногда смена тона посредине. Здесь неладное заявляет о себе в конце первого раздела.

На самом деле я как раз пал жертвой того доброго убаюкивающего тона в начале и дальнейшие события воспринял с подспудной тревогой. Мне правда не хотелось, чтобы в этом милом городке случалось что-то ужасное. Но авторы были непреклонны. Самое удивительное другое — жуть, что они выписывали, не то что бы пробивала до мурашек, но таила в себе непостижимую красоту.

Проблема в том, что не совсем понятно, что хотели сказать авторы этим рассказом. Обычно у Шимуна Врочека даже самый отвязный сюжет хранит в себе какую-то мораль. Она не всегда на поверхности, но обычно легко считывается. В компании же с Александром Резовым они выдали лёгкую страшилку без второго дна. Написано, стоит отметить, увлекательно и звучно, да только без стоящей изюминки.

«Ходячая метафора»

Мини-рецензия на «Человека-дерево» Шимуна Врочека

Сначала я думал, что «Человек-дерево» будет выделенной главой из «Зова Лавкрафта». Или новой об одноимённом герое. Но нет, герой — наш соотечественник. Похоже, человек-дерево — повторяющий мотив в творчестве Шимуна Врочека. Он есть в «Питере», он есть в вышеупомянутой «Войне-56», и есть тут.

Псих, мутант и проклятый монстр — отличный набор сложился, не правда ли? На сей раз история выглядит почти житейской, и то, как она подаётся, заставляет полностью в неё погрузиться. Каждая мелкая деталь расцветает красивым алым цветком, будь то забытый в аэропорту ослик, красные глаза тёщи или выросший до потолка фикус.

Рассказ отлично работает с эмоциями, словом, сюжетом, читателем. Можно даже углядеть лёгкую иронию и перекликание с биографией самого автора, отца двух дочерей. Ведь часто персонажи берут от своего создателя то одну черту, то другую, а то и несколько. Только затем начинают жить своей жизнью. И судьба Александра Лианозова превращается в лирическую иллюстрацию к тому, как важно держать монстра в узде и поступать по чести.

«Бригада из „Планеты“»

Мини-рецензия на «Русских в „Космосе“» Шимуна Врочека

Изначально данный рассказ входил в антологию «Земля живых» (2018), чьими составителями выступили Дмитрий Манасыпов и, увы, ныне покойный Виктор Точинов, а сама она посвящалась памяти умершего к тому времени писателя-фантаста Андрея Круза. Как я понимаю, вошедшие в книгу рассказы касались темы зомби как таковых либо из какой-то вселенной почившего автора. Полагаю, именно «Русских…» имел в виду Шимун в своей автобиографической книге «Как выжить среди принцесс».

Шимуну доводилось иметь дело с темой зомби. Только обычно они у него звались хучами и обитали в фэнтезийном мире, где даже зомби могут быть если не безобидными, то по-своему милыми и уж точно полезными. Болванчики здесь ни разу не походят на этих самых полезных мертвецов. Перед нами самозабвенный кровавый хоррор, когда в русскую рулетку шансов выжить больше.

Сложилось впечатление, что рассказ подводился под атмосферу чужой вселенной. (Звучит весьма космически, но я всего лишь про дух повествования.) В этом произведении я почему-то скорее чувствовал тёзку автора или его напарника по составлению той самой антологии. Уж больно чужеродный для творчества Врочека данный текст. Если правок «сверху» не вносилось, это, конечно, раскрывает автора ещё с одной стороны, но меня подобные работы не прельщают.

«Команданте и чудовище»

Мини-рецензия на «Парня и море» Шимуна Врочека

Возвращение в мир «Войны-56» ознаменовалось переносом действий на Остров Свободы. Казалось бы, вполне логичная траектория: в пятидесятых здесь грянула революция, ключевую роль в которой сыграл Эрнесто Че Гевара. И всё равно я удивился, наткнувшись на рассказ о нём.

Это далеко не первое фантастическое произведение, посвящённое легендарному команданте. Только если обычно авторы переосмысливали его биографию чуть ли не с младых ногтей, то Шимун всего лишь придумал небольшой эпизод на закате жизни лидера кубинской революции.

До последнего меня глодали сомнения, какое отношение имеет «Парень и море» к «Войне-56». Только под конец всё встало на свои места. Получилось неплохо и немного грустно. Полагаю, если у автора дойдут руки написать «Солнце в холодной воде», эта история станет прологом или одной из сцен какой-нибудь главы.

«Бумажный Конец Света»

Мини-рецензия на «Бумажные звёзды, бумажные города» Шимуна Врочека

Рассказ написан в 2017 году. Казалось бы, человечество уже должно было свыкнуться с мыслью, что чёрная дыра, порождённая коллайдером, не более чем страшилка, раздутая журналистами из маловероятных допущений учёных. И всё равно Шимун Врочек берёт за отправную точку именно эту байку.

Справедливости ради, строителями коллайдера автор называет неких извертиан, и можно хотя бы допустить, что они неслучайно на чужой (нашей) планете устроили чёрную дыру из коллайдера. Как-то сразу их невзлюбишь. Маленькой семье позволяют спастись фарфоровые слоники, и это тоже вызывает вопросы: что у них за физические свойства такие, что они мало того, что приостановили гравитационный коллапс, так ещё и забрать их удалось.

Затем резко меняется тон. Добрый, наверняка любящий отец внезапно становится на путь геноцида милых зелёных бумажных человечков. После он терзается муками, а дочь ни о чём не догадывается. Сцена жёсткая, спорная, зато порождает уместный сюжетный рефрен, заставляет переосмыслить роль людей во Вселенной, а заодно встаёт в круг жизни, что замыкает будущий сродник Кати. Да, всё это выглядит шитым белыми нитками, но как же здорово подано!

«ДНК Фионы»

Мини-рецензия на «Сына Бляго» Шимуна Врочека

Пока читаешь рассказ, об условностях даже не задумываешься. Полностью растворяешься в истории, которая сначала настраивает на один лад, а потом резко даёт под дых.

Не совсем понятно, как работают стабильные земные ДНК, что на их фоне ДНК живых существ планеты Фиона кажутся нестабильными. И почему они превращаются именно в стабильные образцы наших ДНК, а не в ближайшую устойчивую конфигурацию. В любом другом случае эти вопросы стали бы неудобными для текста, но «Сын Бляго» делает все эти оговорки лишь предлогом для житейской истории. Эксперимента, граничащего с изменой. Или измены, граничащей с экспериментом. Как посмотреть.

Бонусом — связка истории на другой планете с адыгейскими сказками. Вот этого ожидаешь в последнюю очередь, хотя за последний год я встречал и чукотские, и якутские мотивы в рассказах про космос, так что это лишь дополнительная изюминка и без того замечательного рассказа.

«Шансон»

Мини-рецензия на «Танго» Дмитрия Глуховского*

Если предыдущие «рассказы о Родине» (не вошедшие в сборник 2010 года) были написаны не позже 2011 года, то этот — пятью годами позже. Втиснувшись между «Метро 2035» и «Текстом». На пять лет ближе к признанию автора иностранным агентом (*) и на пять лет дальше от упоминаемых в рассказе «тучных нулевых».

Практически весь текст состоит из разговора Филиппа, Тимура и, реже, Татьяны. Как раз в то время у автора сложилось странное отношение к построению диалогов, что раньше было не так явственно видно, но к 2015 году достигло апогея. Парцелляции, эллипсисы, недомолвки и обрывки фраз — будто герои не умеют разговаривать, а силятся выплюнуть из себя первую набредшую на ум мысль, а её место занимает новая. В «Танго» эффект сглаживается, но чтобы ухватить нить разговора, нужно вникать чуть ли не в каждое многоточие.

Иронично, что рассказ прохаживается по дебютному роману Владимира Сорокина «Норма» — автора, по-прежнему попадающего в какие-то скандалы, но, в отличие от Дмитрия, иноагентом до сих пор не признанного. Я даже подумывал назвать настоящую мини-рецензию «Нормой», но в отрыве от контекста тут ни разу не норма. Ведь помимо прочего, «Танго» ступает на поле «451 градуса по Фаренгейту», только вместо сжигания книг здесь топление их в унитазе. В итоге впечатление от текста соответствующее: будто читателя макнули в толчок и оставили отряхиваться.

«Билетик»

Мини-рецензия на «Откровение» Дмитрия Глуховского*

Или же «Лифт». Зачем было переименовывать рассказ, в толк не возьму, хотя могу допустить, что тем самым сделан намёк на сюжетный поворот в финале. До того же сюжет раскручивается наподобие «Призыва». Разница лишь в том, что там простых людей возносил определённый человек, а здесь они сами находят в себе средства подняться.

Хорошо обыграна метафора с социальными лифтами. Подводка к ним получилась не ахти какой изящной, даже, можно сказать, ложной, но дальше история сама выправилась. Коснулась и меритократии, и служебного рвения, и жажды власти. Однако между строк читается, что вроде бы рабочая схема не так уж и хороша, хотя автор сам же и пишет, что Валерик оказывал услуги, а не брал взятки.

Финальный поворот оказался на удивление забавным. Разом все иносказательные придирки автора, впоследствии признанного иноагентом (*), развеиваются как морок фантазий главного героя, и он остаётся наедине со своей законной сдачей в десять рублей.

«Время летит»

Мини-рецензия на «Год за три» Дмитрия Глуховского*

Истории о простых людях всегда кажутся более искренними, чем сильных мира сего. Законы литературы ещё диктуют наличие конфликта, дрожащий нерв, чтоб за душу брало, иначе это и не литература вовсе, а так, бумагомарание. Порой в погоне за яркими образами писатели сваливаются вовсе даже в чернуху. Беспросветная безнадёга, где единственной отдушиной становится разговор в голове угасающего главного героя.

Описанная ситуация не представляет собой поначалу ничего особенного. Человек напился палёной водки и тихонько умирает в своей квартире, один-одинёшенек. Пока он ждёт вызванной из последних сил скорой, перед нами проносится вся его жизнь. Автор не жалеет героя и измывается над его судьбой до последнего. Попутно, будто зарабатывая на место в реестре иностранных агентов (*), не забывает проехаться по социальной стороне вопроса, как всегда, соединяя заскоки поругавшихся супругов с глобальным положением вещей.

По прочтении кажется, словно обухом по голове ударили. Вроде бы герой даже в финале ещё может выкарабкаться, но общее впечатление таково, будто всю радость надежды откачали напрочь.

«Посторонний»

Мини-рецензия на «Оппенгеймера» Дмитрия Глуховского*

Пусть с выхода рассказа минуло целых 15 лет, в каком-то смысле я изрядно вовремя его прочитал. На дворе только-только отгремел Новый год, а «Оппенгеймер», внезапно, происходит накануне того же праздника.

Несмотря на то, что Роберт Оппенгеймер в рассказе упоминается, название совершенно не соответствует содержанию. Да и содержание весьма противоречивое. Грубое, мрачное, местами пробивающее на дежурное сочувствие нелёгкой судьбе героев, но в конце всё заканчивается вроде как новогодним чудом.

Подозреваю, что именно благодаря такому «ядерному» заглавию на рассказ обратили внимание западные издательства после объявления автора иноагентом (*) и приближения Часов Судного дня к метафорической полуночи. Однако ж, как это часто оказывается в «Рассказах о Родине», мысль закладывается одна, а вскачь несётся другая. И новогоднее чудо на ракетной шахте кажется лучшим ходом, чем схематичные размышления о трудностях службы солдат и офицеров в 2010-е годы.

«Встроенный модуль»

Мини-рецензия на «Телефонное право» Дмитрия Глуховского*

Чем отличается фантастика обычная от сатирической? В обычной фантаст берёт идею и начинает её раскручивать в рамках сюжета. Роботы-судьи? Круто! Ща мы вам покажем киберпанк! Решаясь же на сатиру, писатель действует обратным способом: подводит сюжет под какую-то идею, да так, чтобы создавалось ощущение, что от реальности отличалось лишь слегка обозначенным гротеском.

Подобно нескольким предыдущим рассказам, после объявления автора иноагентом (*), и даже немного раньше, «Телефонное право» переводили на другие языки. Причём в более раннем венгерском переводе названия отражено именно фантдопущение, а не оригинальное заглавие. Как будто сам того не заметив, автор озвучил мысль, может ли быть душа у роботов? Да и есть ли она вообще — душа.

Из роботов-судей действительно могло бы получиться произведение в жанре киберпанка. Не проблема задуматься, насколько бездушная машина вправе вершить судьбы живых человеков. Однако автор прикручивает им телефонное право, и тут сразу вопрос: зачем такие сложности, если достаточно посылать код на телефон судье из плоти и крови? Фантастическое допущение оказывается ненужным. Я бы сказал, что получился рассказ с двумя разнонаправленными мыслями, и должного удовлетворения от такой двойственности не пришло.

«Блеск оловянных глаз»

Мини-рецензия на «Кормление тайских сомиков» Дмитрия Глуховского*

Только я сетовал под рассказом «Куда деваться», что действовавший в год написания президент не отражается в сюжете, как тут же наткнулся на рассказ именно о нём. Несмотря на мимолётные имперские аллюзии, основную часть истории кажется, что автор испытывает к герою симпатию.

Забавно, как распорядилось время: тот президент не забыл об инновациях, но стал жёстче, его прозвали Железным Димоном; а его тёзка-писатель обзавёлся строчкой в реестре иностранных агентов (*), и сейчас два Дмитрия на разных мировоззренческих полюсах. Тем не менее, «Кормление тайских сомиков» содержит несколько забавных, хотя и не новых мыслей. Есть такой прикол, что работник — как квант, пока на него начальник не посмотрит, ничего толком делать и не будет. Вот так и здесь.

Критикуется в равной мере и ручное управление, и бездействие местных властей, и распилы бюджета. Однако автор не пытается на страницах собственного произведения предложить свежее решение, а наоборот, замыкает проблему на себя. Может быть, так и должна работать сатира, но остаётся ощущение, будто бойкий сюжет под конец покрылся оловом.

«Системный администратор»

Мини-рецензия на «Куда деваться» Дмитрия Глуховского*

Как и «Призыв», данный рассказ был опубликован в одном из выпусков журнала «Русский пионер» за 2011 год, а впоследствии, уже когда автора признали иноагентом (*), в зарубежных изданиях «Рассказов о Родине». Ходит история вокруг да около той же самой темы Национального лидера. Только на сей раз не исследовал его биографию, а смотрел в тогдашнее будущее — многажды выписанный на обложке тетради 2012 год.

Продолжается тема отождествления фотографий Национального лидера с иконами. На мой взгляд, совершенно вычурное, хотя и художественно ёмкое сравнение. Почему-то почти игнорируется президент, находившийся тогда у руля. И ещё как будто два разных уровня выборов смешивается в сюжете под высокопарным названием «Ритуал».

Душевные терзания Сисадмина не совсем понятны, как и то, почему Дума обозначена тремя партиями, хотя уже тогда их было четыре. Я думал, в конце будет «внезапный поворот» с идеей смены Второго на Первого, но даже это верное предсказание здесь просто-напросто отсутствует. Получилась от силы сатира на саму себя.

«Детсад»

Мини-рецензия на «Призыв» Дмитрия Глуховского*

Пятнадцать лет назад свет увидел авторский сборник «Рассказы о Родине». Почти сразу был заявлен и второй. Предполагалось, что он будет собран году этак к 2012-ому. Может быть, чуть позже. И ещё. И ещё. Однако автору, с одной стороны, не хватало материала на полноценную книгу, с другой стороны, он больше писал романы и статьи для глянцевых журналов.

Собственно, происхождение «Призыва» из одного такого журнала — «Русского пионера». Частью полноценных книжных изданий рассказ становился трижды, и все — на иностранных языках. Последние два перевода — на немецком и польском — вышли как раз в то время, когда в России автора признали иностранным агентом (*), хотя кто знает, может, отечественный сборник тоже ещё возможен, пусть и не такой объёмистый, как первый.

Мне кажется, автор слишком зациклен на биографии Национального лидера, хотя главный герой «Призыва» — человек простой, мастером на заводе под Костромой трудился. Налицо социальный диссонанс, поскольку жизнь героя резко меняется, и тут можно углядеть утрированную претензию к подбору руководящих кадров, как это видел автор в 2011 году.

Ощущение неоднозначное: то ли он отказывает простым людям в головокружительной карьере лишь на основании того, что когда-то учились с одним важным человеком, то ли даёт сатирическое обобщение ряда частных случаев. Я бы тут отметил вот что: жизнь — действительно непредсказуемое явление, и никто предугадать не может, как сложатся биографии тех, кто когда-то был с нами рядом, в одной детсадовской группе, школьном классе и далее.

«Memoria Isleuda»

Мини-рецензия на «Infinita Tristessa» Дмитрия Глуховского*

Давным-давно у автора «Метро 2033» была задумка расширить свою вселенную за счёт небольших апокрифов. Её плодами стали рассказ «Конец Дороги» и пьеса «Infinita Tristessa». Дальше дело не пошло, если не считать запущенного в 2009 году межавторского цикла «Вселенная Метро 2033». Тем не менее, у обоих апокрифов судьба сложилась разная. Рассказ на бумаге вышел только за рубежом, зато был неоднократно учтён в книгах и играх в рамках вселенной. Пьеса же как будто осталась забытой.

Ничего удивительно, в общем-то, здесь нет. Пьесы — вообще форма специфическая, а тут ещё и камерный сюжет о любви Тристана и Изольды, будто сбежавших из древних рыцарских романов. Название, судя по всему, отсылает отчасти к Тристану, но также второе слово представляет искажённое испанское слово «печаль», то бишь целиком — «Бесконечная печаль». Это чувство пронизывает весь текст, заставляет проникнуться утратами героев.

Недавно, даже несмотря на признание иноагентом (*), были напечатаны киносценарий сериала «Топи» и пьеса «Белая фабрика». Также автор несколько лет работал над одним либретто, которое так и не было ни опубликовано, ни поставлено. Мне пока не довелось прочитать вышеупомянутые изданные произведения, но очевидно, что сам формат писателя не отпускает. «Бесконечная печаль» написана в далёком 2005 году, и видно, что опыта автору тогда не хватало. Много уточнений, разъяснений, и главный сюжетный поворот лучше раскрыт как раз там, а не в основном сюжете. Зато заглавное чувство передано убедительно, что уже немало.

«Трасса в будущее»

Мини-рецензия на «Конец Дороги» Дмитрия Глуховского*

Впервые я взялся за этот рассказ году то ли в 2011, то ли в 2012. Однако читал урывками. Меня тогда больше интересовали особенности сеттинга, а не художественные достоинства текста. Впоследствии «Конец Дороги» нашёл отражение в нескольких романах «Вселенной Метро 2033», но на бумаге издан был только за рубежом.

Со времени написания рассказа минуло почти двадцать лет — примерно столько же, сколько в нём самом с Последней войны. Задолго не только до того, как автора объявили иностранным агентом (*), но и до появления самого закона у нас. Однако несмотря на вполне развлекательный характер жанра, «Конец Дороги» представляет собой сиюминутный метакомментарий к событиям середины нулевых годов. За уютными описаниями деревенского быта, увлекательными байками о других городах да странах и беспокойными стычками с мутантами кроется недовольство недостроенной Дорогой.

Под Дорогой имеется в виду автодорога «Амур» от Читы до Благовещенска, которая в начале века ещё не была доделана, хотя и формально открыта; не везде лежал асфальт, то есть посреди качественной трассы зиял длиннющий разрыв. Скорее всего, автор ещё не определился тогда с датой Третьей мировой и уж тем более никак не мог предсказать, что всего через четыре года после написания сего произведения «Амур» будет достроен.

Как часть вселенной «Метро», данный рассказ смотрится прекрасно. Будучи камерным по своей сути, он затрагивает столько всего, что потом авторы-последователи и разработчики игр будут лет пятнадцать встраивать в собственные произведения. Но финал, к которому читатель приходит, устарел те же 15 лет назад и это немного смазывает общее впечатление.

«Гордость Северстали»

Мини-рецензия на «Страсти по Жанне» Шимуна Врочека

Десятилетия назад Айзек Азимов установил золотой стандарт человекоподобных роботов. Речь вовсе не о трёх законах робототехники. Позитронный мозг. Концепция, что всегда взрывала мой собственный биологический. Сдаётся мне, когда Азимов его придумал, он пошутил. А сейчас под это кое-как подводят научную базу, обосновывают самозабвенно, вспоминают о преимуществах аналоговых систем в прикладных задачах…

Шимун Врочек десять лет назад не заморачивался такими тонкостями. Он просто взял и написал проникновенный рассказ. Да, в нём есть робот с позитронным мозгом. И на этом сходства с миром Галактической истории Айзека Азимова заканчивается. Законы робототехники Киберсолу 6218 либо неведомы, либо неписаны. Но он умеет испытывать преданность. И любовь.

Жанна занимает здесь сосредоточие сюжета, человеческой его части. Через призму её изматывающей работы мы получаем слепок возможного будущего. Где надо — вместе с ней сердимся, где надо — проявляем симпатию и сострадание. Каждое чувство словно затрагивает свою струну в душе, заставляя её вибрировать в тон рассказу. Который прост, но трогателен.

«Галеон»

Мини-рецензия на «Доспехи» Шимуна Врочека

Может ли сон свести с ума? Фантастика умеет превращать обычных людей в героев, а сумасшедших — ну, в супергероев. И не всегда получается провести чёткую черту, где заканчивается одна категория и начинается другая.

Почти весь текст составляет монолог лежащего на диване героя. Удивительно, как в антураже такой статичной сцены автор ухитряется наполнить текст чем-то разнообразным. То включается телевизор, то плывёт обречённый галеон, кто-то кричит в ухи про доспехи, а навстречу идут пьяные девушки и грядёт драка. За последнее почему-то оказалось обиднее всего. Во-первых, из той сцены вытекал бойкий подсюжет. Во-вторых, просто обидно за героя, чей взор был обращён больше в самого себя, чем в окружающих. Но в целом настроение передано здорово.

Так уж вышло, что это последний рассказ в сборнике «Сержанту никто не звонит», который я нынче прочитал. «Трёх мёртвых богов» я прочитал ещё в 2016 году вместе с «Римом-2. Легионы просят огня». Теперь все лакуны заполнены и можно высказаться о книге как таковой.

Сборник неровен. Чувствуется ещё неопытность раннего Шимуна Врочека. Однако под этой неровностью, под спорными решениями о композиции, финалах и характерах персонажей кроется талант, который впоследствии расцвёл во всём многообразии тем. Кое-где можно углядеть мотивы, что позже встретятся в различных романах и более поздних рассказах. Поэтому общее восприятие о «Сержанту никто не звонит» сложилось положительное, и прекрасно, что с тех пор автор значительно развил мастерство.

«Жестокие мальчишки»

Мини-рецензия на «Хмурое стекло» Шимуна Врочека

Шимун снова поднимает тему отцов и детей, чести и потерь. Но чтобы добраться до мякотки, сначала предстоит прорваться сквозь строй красивых, но каких-то стерильно ровных описаний боя. Я даже сперва решил, что весь рассказ будет выстроен в таком ключе, но чуть погодя автор спохватился.

Кульминацией рассказа, как ни странно, стала речь матери Тони. Хотя тут каждая речь заслуживает внимания. Отец Игнатий рвёт шаблоны. Якоб осознаёт себя хорошим солдатом и сомневается, что заслуживает звания хорошего человека. Граф всем образом доказывает, как тяжко переносит он свалившееся на него горе.

Работа с эмоциями получилась замечательная. Не так всё гладко, на мой взгляд, сложилось с композицией. Да и финал, как обычно, не заканчивается толком ничем. Словно нам дали только на несколько минут заглянуть в другой мир, в чужую душу, и тут же захлопнули дверь. Остались только светлая грусть и неплохое впечатление об этих мгновениях.

«Упрямая честность»

Мини-рецензия на «Время предавать» Шимуна Врочека

Оставаться хорошим человеком не так уж просто. Где заканчивается верность одному, заканчивается верность другому. Добродетель сталкивается с моральными дилеммами, и самый честный человек на поверку оказывается лишённой всякой чести сволочью. Как говорится, всегда найдётся история, где любой человек окажется мразью в глазах другого.

Что будет, если к чести призовут человека по-настоящему вероломного? Предателя, вора. Как ни странно, лучше всего знают цену добродетели люди, её избегающие. Хотя бы для того, чтобы её ненароком не осуществить. Это как с тестами. Если человек завалил все вопросы, скорее всего, он знает все ответы, а потому способен их избежать. Загвоздка в том, что не всегда добрая слава принимается за достойную силу.

Рассказ не так что бы договаривает, почему Салим (он же Селим) дал слово судье, а после — нескольким выдающимся деятелям, и не отступал от него ни разу. Скорее, тут больше наблюдается предательство его самого, а не вовсе не им. Каждый раз он за это расплачивается, но усилия, вроде бы, того стоят. Честь — понятие эфемерное, но ежели придерживаться одних и тех же принципов, внутренний стержень узрят и оценят. Так же, как сейчас высоко оценил я данный текст.

«Папина дочка»

Мини-рецензия на «Последнего романтика» Шимуна Врочека

Ещё один рассказ, достойный молодого отца-писателя, коим Шимун был более 15 лет назад. Только на сей раз перед нами отнюдь не сказка, хотя и в фэнтезийном антураже «Малиганов и Слотеров». У главного героя совсем маленькая дочка, и ради неё он готов…

Хотя нет. Не ради. Ради памяти её матери и своей жены. Герой показывает словом и делом: он отнюдь не романтичен. Вместо приятных слов он весомо объяснит всем обидчикам, как они не правы. И это по-своему откликается с тем, как настоящий отец настоящей маленькой дочери готов защищать и её, и мать от любых невзгод.

Тем не менее, коль скоро магистральная линия получилась внятной, особенно первый раздел (фактически первая треть всего объёма), то попытки сформировать нужную атмосферу выдуманной вселенной не сказать, что увенчались успехом. Впрочем, учитывая моё холодное отношение к миру Древней Крови, может быть, оно и к лучшему.