облако тэгов
Сегодня. 2 мая, отмечается память блаженной старицы Матроны — Матрёны Дмитриевны Никоновой, святой Русской православной церкви. Существует легенда, что в 1941 году к предсказательнице приезжал Иосиф Сталин, чтобы спросить об исходе войны. Правда, эта версия не подтверждается никакими свидетельствами.
Об этом эпизоде говорится в моей ккниге "Стальной излом. Остановить Гудериана (под псевдонимом Даниил Веков).
https://author.today/work/154928
***
На этажерке у стола тихо затренькал телефон, Сталин снял трубку, послушал, коротко бросил: «Да». Через секунду в кабинет вошел его личный секретарь и помощник Александр Поскребышев, в руках он держал новую порцию документов. Открыл папку, хотел было подать, но тут Сталин, жестом остановив его, спросил:
— Я слышал, что в Москве есть некая блаженная... Ты знаешь что-нибудь про нее?
Поскребышев кивнул. Он и правда слышал о чудесных способностях Матрены Никоновой, но не придавал этому значения. Подумаешь, какая-то блаженная! Да они у нас на Руси никогда и не переводились – от древних времен и до нынешних дней, даже советская власть не смогла до конца искоренить этот предрассудок. Однако разбираться с этим должны местные власти, это не его забота. Других дел хватает… Хорошо, что память у него отличная (некоторые даже говорят — феноменальная), смог сразу дать ответ:
— Да, есть такая, товарищ Сталин, зовут Матреной...
И убрал уже приготовленные документы в папку – каким-то своим шестым чувством понял, что разговор пойдет совсем не о делах.
— К ней обычно приходят женщины, — продолжил, — чтобы узнать о своих близких – живой ли, не ранен ли... Письма с фронта иногда долго не приносят, вот они и беспокоятся. А Матрена отвечает.
— И как? Правильно?
— Не знаю, товарищ Сталин, — пожал плечами Александр Николаевич, — я у нее никогда не был. Но люди ходят часто... И я слышал еще, будто бы Матрена умеет предсказывать будущее. От рождения слепая, но как бы все видит…
— Да? А где она живет?
— В Сокольниках, в пристройке у храма Тихона Задонского. Долго в одном месте не задерживается, в основном по родственникам и знакомым скитается. Московской прописки у Матрены нет, а у нас сейчас с этим строго – война же...
— Ладно, поехали, покажешь дорогу. Посмотрим, что она мне посоветует…
Александра Николаевича нисколько не удивило необычное пожелание вождя: бросить все и срочно ехать к какой-то блаженной. За годы службы он давно привык, что у Сталина иногда бывают весьма странные просьбы. А его задача – выполнить их быстро и четко. И никогда ни о чем не спрашивать.
Вот и сейчас он проворно выскочил из кабинета, сказал охране, что товарищ Сталин едет в Сокольники. Через пару минут к подъезду подали три машины: длинный бронированный «паккард» (для Самого) и два «форда» с охраной. Николай Власик, отвечающий за безопасность вождя, хотел, как всегда, занять место в лимузине на переднем сиденье, рядом с шофером, но Сталин покачал головой: ты с нами не едешь. Вместо него взял с собой Поскребышева.
Машины вылетели из Кремля и помчались по сумеречным, темным московским улицам. Близость фронта ощущалась уже во всем: в окнах домов, заклеенных крест-накрест полосками газеты, в плакатах на стенах, призывавших дружно встать на защиту любимой столицы, в зенитках на перекрестках и площадях, задравших высоко в небо свои длинные «хоботы».
Проскочили центр, миновали Комсомольскую площадь, пролетели Краснопрудную улицу, вывернули на Сокольнический вал. За окнами стеной встали черные деревья – парк Сокольники, сейчас больше похожий на дикий лес. Когда-то это было любимое дачное место московской интеллигенции: университетских профессоров, врачей, певцов, известных музыкантов, писателей. Здесь любила гулять приличная, богатая публика, в парке давали концерты, ставили даже целые оперы…
Затем, после революции, Сокольники сделали парком культуры и отдыха для всех трудящихся: открыли Зеленый театр, Веранду танцев, Симфоническую эстраду. Здесь работали такие популярные аттракционы, как «аэропетля», «силомер-молот», «скользящий полет», «комната смеха», «вертикальное колесо», действовал тир... По аллеям гуляли влюбленные парочки, по тихим, сонным прудам плавно скользили весельные лодки, раздавался веселый женский смех. Были кафе, ресторан, на каждом углу продавали мороженое, воздушные шарики… Летом 41-го на территории Сокольников стали формировать дивизии – стрелковые и танковые, а с приближением фронта парк совсем закрыли. Сейчас он был мрачен и молчалив – стало не до отдыха, не до прогулок, не до развлечений...
Еще несколько поворотов, и машины затормозили у неказистого одноэтажного деревянного дома — бывшей церкви святителя Тихона Задонского. Шатра с золотой маковкой наверху давно уже не было, ее перестроили, приспособив под народно-хозяйственные нужды: сейчас в ней располагалась какая-то строительно-ремонтная контора. И только по чудом сохранившемуся четверику можно было узнать некогда уютный храм, построенный, кстати, на деньги зажиточных московских купцов...
Во дворе, у тонкостенной пристройки, толпились какие-то женщины. Они с удивлением уставились на черные правительственные машины, въехавшие во двор. Охрана выскочила из автомобилей, рассыпалась по территории, быстро все осмотрела и приказала женщинам: «Чтобы вас через минуту здесь никого не было!» Дважды повторять не пришлось – женщины тут же исчезли.
Сталин не спеша вылез из «паккарда», огляделся: покосившееся деревянное здание, не похожее на церковь, сильно захламленный двор, а рядом — тонкостенная дощатая пристройка. Даже не подумаешь, что здесь кто-то вообще может жить.
Из дверей вышла женщина, одетая во все черное, низко поклонилась:
— Матрена ждет вас...
Сталин усмехнулся, подошел к крыльцу, Поскребышев хотел следовать за ним, но он жестко приказал: «Жди здесь!» Охранников тоже с собой не взял, оставил снаружи.
Внутри дома было тесно и холодно – видимо, печку топили очень плохо или же ее вообще не было. И то правда: это больше летняя кухня, чем жилище. В единственной комнате на кровати сидела пожилая женщина, лицом к окну, ее глаза были плотно закрыты.
— Ну, здравствуй, товарищ Сталин, — тихо, на распев, произнесла она, — вот и тебе, видать, мой совет понадобился.
Верховный заметил в «красном» углу икону Богородицы, под которой теплилась маленькая лампадка, привычно снял фуражку, но креститься не стал.
— Узнаешь? – кивнула на икону Матрена. – Ты вроде бы должен ее знать, в семинарии учился…
— Тихвинская, — негромко ответил Сталин. – А к чему ты меня спрашиваешь?
— К тому, что она и есть ответ на твой вопрос. Красный петух заклюет черного, — негромко произнесла Матрена, — так и будет! Но надо ему помочь... Тут недалеко, в селе Алексеевском, есть храм, а в нем – икона, список с Тихвинской. Прикажи взять ее и трижды обнести вокруг города, тогда и враг отступит.
— Обнести вокруг Москвы? – удивился Сталин. — Это сколько же времени понадобится… У нас его нет!
— Можно и на самолете облететь, — подсказала Матрена, — главное, чтобы сделали все, как положено. Со священниками и с молитвою. Богородица опять спасет и защитит Москву! А ты — победишь… Ведь об этом ты хотел спросить меня, так?
Сталин кивнул – верно.
— Твои скажут тебе уехать из города, но ты их не слушай, — продолжила между тем Матрена. – Останься, так правильно будет.
— Сам так же думаю, — глухо ответил Сталин.
— Вот и хорошо, — кивнула Матрена, — тогда делай. А теперь иди с Богом и ничего не бойся, Богородица тебе поможет… Но не забудь об иконе!
Сталин немного постоял, как бы собираясь спросить еще о чем-то, но потом передумал, резко повернулся и вышел. На крыльце надел фуражку и кивнул Поскребышеву – поехали обратно. Машины, едва развернувшись в тесном дворе, помчались в Кремль.
По пути вождь молчал, о чем-то напряженно думал. А потом дал Поскребышеву еще одно довольно странное задание – сегодня же взять двух-трех священников, посадить в «Дуглас» (все равно стоит без дела на Чкаловском аэродроме!), и пусть трижды облетят вокруг Москвы. С иконой Тихвинской Божьей Матери из храма села Алексеевское...