30 июня 1956 года в газетах СССР было опубликовано постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий». В связи с этим — мой рассказ "Трубка Сталина". Фантастика, само собой. Читайте на здоровье!
Другие мои рассказы, повести и романы — https://author.today/u/igorgradov/works/e...
ТРУБКА СТАЛИНА
Василий Петрович Дужин был заядлым коллекционером. Но, в отличие от многих, он собирал он марки, не монеты и даже не картины, а предметы по-настоящему редкие и уникальные: личные вещи известных людей. Например, у него в коллекции уже имелись валенки, в которых Иван Сусанин водил поляков по зимнему лесу, спасаю юного Михаила Романова, а также кинжал, которым предатель Брут заколол императора Юлия Цезаря.
Василий Петрович мог позволить себе подобное: человек он был весьма обеспеченный. Конечно, не входил в топ отечественных долларовых миллионеров, даже, как говорится, рядом не стояло, но личное состояние все-таки имел. Еще в самом начале девяностых молодой Вася, выпускник ПТУ, открыл у себя в гараже автомастерскую, стал чинить подержанные иномарки, широким потоком хлынувшие тогда в нашу страну, и дело пошло: руки золотые, голова – умная, и нюх на клиентов — отличный. Еще он почти не пил, за бабами не бегал и в азартные игры не играл. Да, деньги любил, но не зарывался, не жадничал, с кем надо — делился и на рожон никогда не лез.
Вася пережил смутные девяностые, сколотил небольшой капитал, а в жирные нулевые резко пошел в гору. Но через некоторое время заскучал: бизнес налажен, вмешательства не требует, девки и рестораны давно надоели, заграница – тем более: уж больно там хлопотно и суетно. И Вася задумался: чем себя занять? Чтобы и прилично, и солидно, и, главное, не слишком разорительно
И вот однажды очередная любовница затащила его на некий аукцион (хотела редкую цацку, подружкам на зависть), где выставлялись на продажу уникальные вещи. Вася заметил необычный лот: кубок, из которого царица Клеопатра выпила яд. И мгновенно понял: вот оно, во что следует вкладывать деньги! В уникальные вещи, каких нет ни у кого. Кубок, правда, ему тогда не достался – успели перехватить, но зато он удачно приобрел ожерелье, в котором Анны Каренина бросилась под поезд. Тоже вещь редкая! И пошло-поехало.
И вот однажды Вася узнал, что некто продает трубку Сталина. Самого вождя! Дед продавца некогда служил в охране, и в начале марта 1953-го, когда возникла временная неразбериха, незаметно стянул трубку со стола Иосифа Виссарионовича. Не для того, чтобы продать, нет, вы не подумайте, а исключительно на память: он был бесконечно предан вождю, обожал его, и эту любовь хотел передать своим потомкам. Но не вышло: дети, ушибленное поколение ХХ съезда, к Сталину испытывали далеко не самые лучшие чувства, а внуки, несчастный продукт перестройки, вообще оказались к нему равнодушны. Старый охранник всю жизнь бережно хранил трубку, а перед смертью передал ее любимому внуку. Но через некоторое время тот решил ее продать – деньги были очень нужны.
Василий Петрович встретился с продавцом, посмотрел на товар и обговорил условия. Сумму запросили немалую, но ведь и товар редкий! Конечно, Василий Петрович привлек эксперта (не лох же он, в самом деле!), и тот подтвердил: да, подобную трубку вполне мог курить товарищ Сталин, эпохе соответствует. И Василий Петрович со спокойной душой ее приобрел.
***
…День давно закончился, за окном была уже глубокая ночь, и большие напольные часы в углу кабинета (тоже уникальная вещь – возле них якобы задушили Павла Первого) пробили двенадцать раз. Василию Петровичу не спалось – мучила бессонница. Ночью он или читал детективы (пристрастился в последнее время), или рассматривал экспонатами своей коллекции. Так было и на этот раз: достал трубку Сталина, посмотрел, повертел в руках, а потом, повинуясь странному желанию, набил ее табаком и чиркнул спичкой.
Закурил, выпустил клуб ароматного дыма (настоящая «Герцеговина Флор», специально приобрел!) и закашлялся: курил Василий Петрович редко и только легкие сигареты. Протер слезящиеся глаза и неожиданно увидел в кресле напротив человека — седого, с густыми усами. В поношенном френче, в галифе и небольших, мягких сапожках.
— И-и-и-и…
Василий Петрович всё никак не мог выговорить хорошо знакомое имя, наконец, откашлявшись, просипел:
— Иосиф Виссарионович!
— Зовите меня просто «товарищ Сталин», — неспешно произнес вождь. – А как вас зовут, товарищ?
— Дужин я!
— Добрый вечер, товарищ Дужин!
— Добрый вечер, товарищ Сталин! – повторил ошарашенный Василий Петрович и на всякий случай встал по стойке смирно.
Вождь удобно устроился в кресле и повертел головой, оглядываясь:
— Вы где служите, товарищ Дужин?
— У меня автосалон… — тихо произнес Василий Петрович.
— Ага, значит, вы — директор автопредприятия?
— Э… несколько автосалонов, товарищ Сталин.
— Значит, директор треста? – понимающе кивнул вождь. – Что ж, тогда понятно! – и Сталин показал рукой на дорогую мебель в кабинете. — Руководящий работник, большая должность. И хороший оклад, так?
— Не жалуюсь, товарищ Сталин! – отчеканил Дужин.
Вождь задумчиво посмотрел на Василия Петровича, а потом спросил:
— Скажите, товарищ Дужин, а какой сейчас год?
Василий Петрович назвал, Сталин некоторое время молчал, а затем вздохнул:
— Надо же, сколько времени прошло! Ладно, расскажите мне, товарищ Дужин, как вы сейчас живете. И вообще – что произошло со страной...
Василий Петрович стал рассказывать. Сначала – смущаясь и сбиваясь, затем — все смелее и увереннее. Начал с Хрущева и злополучного ХХ съезда партии, потом прошелся по всем главным вехам жизни большой страны. Сталин слушал молча, не перебивая, лишь изредка замечая, как бы про себя:
— Ах, Никитка, холоп неблагодарный! Чего учудил… Забыл, как гопака на Ближней даче плясал? Первый человек в космосе – наш, Юрий Гагарин? Это правильно, это хорошо. И женщина, Валентина Терешкова? Отлично! Брежневский застой, говорите? Колбасы не хватало, очереди за всем? А при мне икра лежала, никто не бралю И цены каждый год снижались, между прочим! Горбачев? Иуда? Продал всех и вся? Ельцин, развал СССР? Прибалтика отделилась? И Украина? Хм… Грузия – теперь заграница, и туда надо брать визу? На мою родину, в Гори?
Вождь все больше мрачнел, затем тихо произнес: «Эх, потомки, такую страну просрали!» Тяжело поднялся с кресла, прошел по кабинету, немного постоял у окна. Была глубокая ночь – самое глухое время суток. Но пройдет еще несколько часов – запоют петухи, покажется краешек солнца, начнется новый день. Вождь вздохнул:
— Пожалуй, пора. Столько дел предстоит сделать, сколько ошибок исправить. Спасибо вам, товарищ Дужин, очень мне помогли.
И протянул руку, Василий Петрович с чувством ее пожал. Тут вождь заметил на столе дымящуюся трубку и удивленно поднял брови:
— Это, похоже, моя. Заберу-ка я ее, нечего ей тут делать.
С этими словами Сталин положил трубку в карман френча и… исчез, растаял в воздухе. А Василий Петрович так и остался стоять навытяжку, пытаясь понять, что же сейчас было. Затем без сил опустился в кресло, на ощупь достал из стола бутылку коньяка и припал к горлышку. Пил, не отрываясь, пока не опустошил половину. Затем уронил голову на стол и мгновенно уснул.
облако тэгов
