Много чего тут придумал Василий Васильевич. И пульсирующая Вселенная, и резонансные переходы в разные пульсации Вселенной и по времени, и по пространству, и цивилизация глубинников на коре земной мантии, и вневременная система управления земной цивилизацией, и напоследок пара представителей из параллельного мира. На мой взгляд, несколько чересчур сущностей... Естественно, экстремал Олег всех побеждает.

Жуткая картина будущего, в котором литературу исключили из школьных программ, а потому никто не читает книг. Ну-ну. Гедонистическую привлекательность чтения у отдельных людей отменить не так-то просто...

Чернуха беспросветная. Судя по всему, всепланетная. В результате чего – непонятно, но это неважно. Оказывается, братья по разуму пытаются собрать воедино (эвакуировать) – кого? Малоприспособленных к жизни людей? Зачем? Кто эти «братья по разуму»? Нет ответов.

Альтернативка. Два вида разумных существ на Земле. Естественно, одни правят, другие находят средства их уничтожить. Но вот именование ангелочков «мажорами», а создателя смертельного биовируса – Шевчуком, – это уже детство.

Это хорошая книжка. Прежде всего, потому, что редко встречается такой спокойный, но весьма продуктивный обзор новинок, где о свежих книгах говорится в сопоставлении с другими произведениями, не обязательно современными. Это позволяет при необходимости выпукло обрисовать проблему, выходящую далеко за рамки обсуждаемой книги. И довольно часто в результате появляются неожиданные для читателя параллели и меридианы, а то и попросту возникает новое видение. И да, речь действительно идёт не только о фантастике, но и о литературе в целом, о жизни, обществе и нашем месте во всём этом безобразии.

Книга о жизни, мемуарный роман. Видно, что дался он Евгению Львовичу тяжко. Но всё-таки написано и издано. История о красивых и сильных людях. И множество ярких примет времени. На всякий случай фиксирую несколько таких записей:

Прочитал «Моё дело» Веллера. Наглая, конечно, книжка, как и многое у Миши. Уже начиная с названия, которое проассоциировалось у меня и с детской малоприличной поговоркой, и с «Майн кампф». Это что-то вроде автобиографического описания до выхода первой книжки. С ярко выраженной неприязнью других авторов. Редкие исключения, когда он о ком-то говорит более-менее уважительно (как о Стругацких, например), это лишь исключения, подтверждающие правило.

Очень подробно пишет, как до изнеможения работал над рассказами. Удивительный пример, как за три недели написал черновик повести на 140 страниц, а в следующие опять же три недели «отжал» этот текст до одной страницы с четвертью!

Я посмотрел (это рассказ «Лодочка») и совершенно не понял, что тут делать шесть недель. Там в одном абзаце говорится о том, как он нашёл бумажный кораблик, расправил его... и на целую страницу выписки с оборванными словами чьей-то автобиографии. Даты, должности, награды... Да, забавно. Но есть ли это образец работы над текстом? Две страницы описания того, как он работал над этим рассказом, пожалуй, всё-таки интереснее, чем сам рассказ.

Вот тут есть забавное противоречие. Одни, как Веллер (или, скажем, Жарковский), всё ставят на язык повествования. Другие, как, например, Никитин, нарочито плюют на язык и стилистику, гонят сюжет. Истина, мне кажется, всё-таки посередине: в книжке важно всё – и язык, и сюжет, и идея, и характеры. А ещё чтоб было интересно ведь!

И ещё подумалось: а своего языка Веллер всё-таки не создал. Как и многие, кто очень тщательно работает над текстом. Это, наверное, вообще исключение и редкость дивная. Я подумал и назову совсем немного авторов, которые создали свой язык: Бабель, Зощенко, Грин, Платонов, Шефнер... Кто ещё? В поэзии Хлебников и, может быть, Маяковский, но в поэзии я не разбираюсь, лучше промолчу.

Сборник различных катастроф, кои писатель обрушивает на Москву. Я бы не сказал, что тут проявились предикторские способности автора. Тем более, что сам он признаётся: написал это «от скуки». Набрать спектр страшилок и предвещать: «А что скоро грянет чёрт-те что и мало никому не будет – не сомневайтесь», – это стандартный «нострадамовский» приём, давно взятый на вооружение астрологами разных мастей.

На редкость внятная для серии истории. Без зауми, с сюжетом, почти без завиральности и логических провалов. Название, правда, дурацкое. Непонятно, конечно, зачем пси-монстру дупликатор? Вообще, Зона в сериале поражает обилием энергии, которая тратится на всякую чепуху. Не очень жизненно это.

Селективная декогеренция – главная идея детектива. О том, как наблюдатель может выборочно влиять на некоторые струи мультиверса, в результате оказываясь в той вселенной, которая ему нужна. Очень, очень полезная вещь для преступников. Помогает изменить мир так, чтобы избежать наказания. Распутывать такие преступления, когда всё вокруг меняется, конечно, невозможно.

Альтернативная история в фантастике аморальна и бесплодна, особенно когда становится ведущей темой фантастической литературы. Что-то в этом есть.

Умный Дом музыканта сам становится талантливым музыкантом. Но «спивается» и погибает. Как в жизни.

Возвращение Майлза не триумфально, но всячески нами приветствуется! Да, «вор Косыгин» несколько подрастерял былую прыть, но по-прежнему на голову выше своих противников и врагов. Грешен, люблю. И этим всё сказано.

Сточкер делает перезагрузку. Внешне это выражается в том, что серия теперь называется STALKER или СТАЛКЕР (без точек), в книгах выражается благодарность БНС. Внутренне – появляются новые подмиры, имеющие, в принципе, другую основу, нежели Сточкер. Подмир «Я – сталкер»: Зона – это только игра. Движок игры столь сложен, что возникает ИИ, который предпринимает попытку научиться манипулировать сознанием игроков. Но доблестные игроки, конечно же, его переигрывают. Попутно происходят дополнительные чудеса: парализованный игрок начинает ходить в реале, один из создателей игры, похоже, перемещает разум в сеть и противостоит искину. История продолжается...

Всё подернуто мистическим туманом. Кто кого победил, непонятно. Инки. Путь Богов. Дом Грез. Земля Снов. Наемный убивец и его могущественная жертва. Всё в тумане.

Ах, какое наслаждение, доложу я вам, дорогие мои, читать книжку, написанную русским языком. Уже как-то отвыкаю помаленьку. После того, как насладишься фразами типа «Сидя на колу, эта мысль облегчит мои страдания», переход к нормальным фразам – это как опустить бедные ноги, измученные тесной обувью, в прохладную воду.

Книжечка Виталия Данилина являет собой классический детектив традиционной формы во всех отношениях. Безо всяких этих новомодных сбиваний читателя с панталыку. Читаешь и узнаёшь всё, что узнаёт главный сыщик. И ежели ты не сделал своевременный вывод о том, кто совершил преступление, то винить можешь лишь самого себя. Тебе всё уже рассказали и показали.

Действие книги происходит в январе 1888 года, и главному сыщику ещё не исполнилось и восемнадцати лет. Тем не менее, действует он стремительно и раскрывает преступление, находясь в весьма стеснённых обстоятельствах. И быть бы этому молодому человеку звездой полицейского сыска, если бы он не стал учителем и вождём трудящихся всего мира...

Я не собираюсь здесь пересказывать сюжет, да и смысла это вовсе не имеет, потому что текст у В.Данилина получился вкусный, стилизованный под повествование столетней давности, и стилизация эта, на мой взгляд, весьма удалась.

Рыхлый, аморфный текст. И даже не возникло желания посмотреть сам фильм. Неинтересно.

Повесть в «детективном» номере «Еслей». В основе идея о симбиозе всех вселенских разумов (связь осуществляется во время сна), впервые в немного другом виде появившаяся в статье Ю.Лебедева «Свирл» (всяческие эвереттовские штучки). Идея интересная, как всегда у Амнуэля, наполнена многоуровневыми смыслами, и детективная история выстроена хорошо.

Классический детектив об убийстве в закрытой комнате. «И никакого там многомирия в помине нет» (Автор). Действительно, никакой эвереттики, сплошная реальная настоящая физика. С перепутанными после Большого взрыва состояниями элементарных частиц и с попыткой управлять эволюцией материи с позиции грамотного наблюдателя. Закручено хорошо, хоть и не без некоторого авторского хулиганства, особенно в конце. Следователь, пожалуй, слишком грамотный. Но другому и не поручат сложное дело.

Тема примерно та же, что и в «Дежа вю». Запутанные переходы меж параллельными вселенными. Но впечатление совершенно противоположное: повесть захватывает. Главному герою удаётся помочь космонавтам из другого мира, хотя это, казалось бы, совершенно невозможно. Интересный поворот: попытаться дать понять своим двойникам из параллельных миров, что нуждаешься в помощи. Ведь их так много должно быть (10 в 67-й степени – эта цифра приведена в повести, позже Павел уточнил, что это результат расчётов в многомирии по Линде), глядишь, где-нибудь, да откликнутся.

Очень понравилось. И сама идея инфинитного исчисления (может, уже действительно созрела потребность в таком исчислении?), и вся история человека, у которого, казалось бы, нет никакой возможности воздействовать на окружение, а он умудряется не только расследовать детективную историю, но и найти решение своей проблемы. Нет, правда, очень здорово!

Только одно существенное, как мне кажется, замечание. В самом начале, рассуждая о телепатии, герой приходит к выводу, что её существование потребует пересмотра всех теорем инфинитного исчисления. Потом он попадает в мир, где телепатия существует и констатирует: «Теперь, когда я знаю, что телепатия не противоречит физическим законам...» Но к вопросу о пересмотре теорем уже не возвращается. Более того, развивает свои теоремы дальше. Или я что-то пропустил, или в тексте это противоречие не разрешено.

Ну и, конечно, слова о том, что герой доказал восьмую теорему и теперь может интуитивно выбирать миры, немножко выглядят «богом из машины». Если идти дальше, то он может выбрать и такой мир, в котором всё это проделал без комы. Кое-что забудет, конечно, но не теоремы.

Но это, конечно, уже придирки. А сама идея великолепна!

Мне никогда не нравилась идея человекобога – это, на мой взгляд, отрыжки антропоцентризма. И хоть понятно, что главное в рассказе не это, он всё равно рассыпается, потому что краеугольный камень непрочен. Не понравилось, что в текст (в сборнике 2002 года) вставлены уточняющие время детали («десять лет, прошедших после развала Союза»). А всё остальное-то осталось без изменения, и цены, и состояние общества. Уж от кого, от кого, а от Амнуэля таких проколов не ждешь...

Сложная и запутанная история с «дежа вю» из параллельных вселенных. По-моему, очень расплывчатая получилась история, не очень характерная для Амнуэля. Детективная составляющая получилась вымученная. Расследовали одно, а нашли другое. Не впечатлило.

Еще одна жуткая история о пути ко всемогуществу. И о том, что рановато человечеству достигать такого состояния. Мысль, в общем-то, не требующая особых доказательств, но описана добротно.

Книга из ничего, написанная непонятными значками, исчезла, но остался жив Библиотекарь. Великолепная интерпретация «Вавилонской библиотеки» Борхеса в Многомирье. Лучшее произведение 2010 года.

Рассказ написан учеником 7-го класса. Фамилия главного героя — отсылка к роману Стругацких — Александр Руматов. Автор предсказал ему такую судьбу: «Вы станете первым космонавтом без ног и будете владеть мастерством вождения кораблей не хуже прежнего». Добрым Женя Филенко был с детства.

Владимир Гопман о первом номере альманаха:

Признаюсь, я открывал номер с некоторой боязнью. Ведь издание журнала — дело не просто сложное, но и, мягко говоря, весьма затратное, и пускаться в наши дни в издательское «плавание» без достаточного материального обеспечения опасно. И как я обрадовался, увидев, что мои опасения оказались безосновательными!

Удовольствием было уже взять журнал в руки и рассматривать его. Оформлен «МП» стильно, с неким изящным максимализмом. Хороший формат, хорошая верстка, хорошая печать.

Радует продуманность композиции издания: сочетание в рамках одного номера произведений крупной и малой прозаических форм, причем представлены как написанные на русском, так и переводные, критических работ по фантастике и статей о науке, а также стихов. Такая «метадраматургия» номера наводит на мысль, что редакция стремится превратить журнал из узкоцехового издания в издание общегуманитарной, культурологической направленности.

Полностью согласен с высказанным в редакционном вступлении соображением, что рассказ М. Гелприна – своего рода камертон, по которому должно выстраиваться остальное содержание. Я перечел этот великолепный рассказ, знакомый мне уже года как два с лишним, и подумал в который раз, сколь велики и разнообразны возможности фантастики как социокультурного инструмента для влияния на сознание людей. Правда, беда с весьма и весьма большим количеством народонаселения разных стран современного мира в том, что людям надо просто-напросто прочесть рассказ, но как это делается, многие начинают забывать…

Я полистал было журнал перед сном, перечел рассказ Гелприна и подумал, что буду читать завтра. Но не тут-то было! Глаз ухватил несколько строк из повести Павла Амнуэля «Свидетель», и – все… Очнулся я только часа в три, когда повесть была прочитана буквально на одном дыхании. Затем я передохнул и просмотрел текст еще раз, как пьют – неторопливо, смакуя – чашку кофе после хорошего обеда, но проглоченного впопыхах. Интереснейшая научная идея, умело закрученная пружина сюжета, чистый русский язык, а главное, что это не о науке с техникой, а о человеке, о человеческой драме (архитипической – скользнуло в тексте сходством с «Дамой с собачкой»…), о человеческих отношениях, вне которых нет искусства. Эта повесть – прекрасный пример настоящей современной фантастики, той, какой она, увы, перестает быть на страницах нынешних различных журналов и антологий.

А вот дальше чтение не радовало меня так, как в начале. Напечатанные рассказы мне показались не самыми удачными. И это относится как к «Вердикту» Святослава Логинова, писателя яркого, но, увы, на этот раз не блеснувшего, так и к рассказам мне неизвестных Наталии Сорокоумовой, Александра и Дэна Шориных, Ольги Чертовой. Думается, что если бы эти рассказы были показаны на любом из семинаров – московском, ленинградском, малеевском, — шерсти и перьев от них полетело бы немало…

Среди переводов меня приятно поразил рассказ Эдварда Митчелла, писателя, которого «Млечный Путь» открыл для русскоязычного читателя. Такого рода «открытия», бесспорно, есть украшение номера. Чего не скажешь о «Госте и хозяине» Ханоха Левина, рассказе, написанном с претензией на принадлежность к абсурдистской прозе, однако же претензии здесь куда больше, чем оснований для нее. А Лем, бесспорно, хорош – это тот писатель, который хорош во всех своих ипостасях. Впрочем, как и Роман Арбитман, «человек-оркестр», рассуждающий о киберпанке; забавно, кстати, что хотя ни разу во время наших с ним встреч мы не обсуждали это явление (других тем, что ли, у нас нет?!), но его оценка оказалось близка к моей, начиная с фонетического неприятия самого термина.

Стихи интересны, хотя и небесспорны. Впрочем, поэзия – это такая субстанция, которая предельно субъективна, чем и прекрасна. Стихи, по моему глубокому убеждению, необходимы в журнале фантастики. Масса примеров, подтверждающих это: от нашего давнего сборника «Кибернетический Пегас» до НФ поэзии, которая появилась в большом количестве в 1960-е годы, с появлением «Новой волны».

Вообще поэзия очень близка фантастике: и тем, что не укладывается в прокрустово ложе литературоведческих дефиниций, и тем, что это иной взгляд на реальность, способ увидеть нечто новое в привычном и обыденном, короче говоря, не что, а как. Хорошо сказал о сути фантастической литературы Валерий Кичин: «Фантастика – это способ думать». Следуя этой формуле, поэзия – это способ чувствовать.

Выскажу несколько соображений о том, что было бы, как мне кажется (говоря по-компьютерному, имхо), неплохо добавить в следующие номера журнала.

Сохраняя разделы крупной и малой прозы, добавлять в них и переводные вещи, что было бы более обоснованно с точки зрения соблюдения законов жанровой чистоты. И чтобы не были соединены, как в первом номере, вместе «конь и трепетная лань» – в разделе «Переводы» находятся рядом рассказы и эссе Лема.

Выделить отдельный раздел «Критика и библиография фантастики», который просто необходим. Или же «Теория, критика и библиография фантастики». И в этот раздел можно было бы помещать такие вещи, как эссе Лема. Само же название раздела «Эссе» лучше не использовать вообще.

Выделить раздел «Наша почта» (или с подобным названием) для публикаций писем читателей. Контакт с читателем, обратная связь с ним – это залог успеха издания. Благодаря именно публикации писем подписчиков и ответов на них стали популярны и самые первые издания фантастики, начиная с журналов Хьюго Гернсбека, и легендарный «Уральский следопыт».

Раздел «Наука», конечно же, должен быть, но лучше печатать там не такие вещи, как статья Юрия Лебедева (это, собственно говоря, и не статья как таковая, скорее, реферативный обзор), а работы по различным проблемам науки.

И хорошо бы дать юмористический раздел. Ведь между юмором и фантастикой древняя и прочная связь, о чем можно говорить много, но, наверное, не стоит, приведя лишь только один классический пример: «Понедельник начинается в субботу».

Вернусь к тому, с чего начинал. Тяжка в наши дни, в трудных для «полета» условиях рыночной экономики участь культурных институций, и честь и хвала тем людям, которые пытаются сохранять культуру.

Семь парсеков команде «Млечного Пути» под килем. И – жду второй номер.