Аппарат для перемещения в пространстве, изобретённый профессором Тарантогой. Перегринатор изгибает трёхмерное пространство таким образом, чтобы в четвёртом измерении совместить исходный пункт путешествия с намеченным и обеспечить пребывание путешественников на других планетах, не выходя из дома.
— Станислава Лема, конечно же! Особенно в год 100-летия! И вы знаете, я добрался практически до его сына Томаша, мне ответил его секретарь, что они совсем не против издания сборника научных статей Лема в "Ноократии", однако связаны договором с большим российским издательством. Дали мне контакты переводчика из Минска — Виктора Язневича. Он тоже готов был предоставить свои переводы бесплатно и выдал адрес редактора, который занимается выпуском книг Лема в России. Тот также не имел никаких возражений, только прибавил, что его начальники и парни из юридического отдела не будут обсуждать даже сублицензию. Ну, я тогда и подумал — какого черта мне будут указывать люди из юридических отделов, которые наверняка не читали Лема и уж точно не ценят его так, как я. Я открою представительство "Ноократии" в ДНР, на острове Тортуга или в республике Либерталия, выпущу 200-300 экземпляров одного из самых своих любимых писателей и буду распространять его идеи на книжных ярмарках. Пусть подают в суд, если совести нет, — сильно обогатятся, очевидно.
Сегодня — день рождения Романа Эмильевича Арбитмана (1962-2020), писателя и критика. После смерти Лема он писал, в частности, о "Футурологическом конгрессе":
В повести цивилизация достигла такого края, что проблема её практического выживания перестала что-то значить: поздно, доктор Айболит бессилен, пора звать доктора Кеворкяна. Перенаселённость, неурожаи, ледник сделали чёрное дело. Теперь выбирать можно лишь между хосписом и мучительной смертью под забором.
Знаменательным в связи с этим выглядит монолог хемократа Симингтона, с коим он на последних страницах повести обращается к прозревшему главному герою: "Мы загнаны в угол, играем картами, которые раздал нам жребий истории. Мы последним доступным нам способом даём утешенье, покой, облегчение, с трудом удерживаем в равновесии то, что без нас рухнуло бы в пропасть всеобщей агонии... Если миру суждено погибнуть, пусть хоть не мучается".
Вам эти слова ничего не напоминают? Ну конечно: "Мы не спасём цивилизации, мы даже не отсрочим её гибели, но мы дадим... миру умереть спокойно и торжественно... Мы бессильны остановить вымирание. Мы должны суровыми и мудрыми мерами обставить пышностью и счастьем последние дни мира".
Угадали! Тускуб. "Аэлита". Повесть Лема помогает по-новому взглянуть и на популярное произведение отечественной фантастики. Образ Аэлитиного папы перестаёт быть плоско-отрицательным. В повести Алексея Толстого красиво-самоубийственный Тускубов план оказался единственной альтернативой народному восстанию под руководством пришельцев Лося и Гусева, имеющему целью "присоединение к Ресефесер планеты марс". Из двух зол приянто выбирать меньшее. И ещё бабушка надвое сказала, что лучше — плановый закат Марса или красный рассвет...
облако тэгов
