Светлая сестра антологии «Полночь, XIX век», причём имеющая больше прав на «XIX век» в названии. Если в «Полночи» немалую долю объёма занимали произведения первой трети XX века, то здесь — все произведения созданы в XIX веке, за исключением повести Фёдорова 1906 года. Напомню, что «Полночь» состояла из «страшных»(хоть и не всегда фантастических) рассказов русских писателей и имела подзаголовок «Ужас». В настоящую же антологию вошли фантастические произведения отечественных авторов позапрошлого века. Многие произведения представляют из себя попытки описания жизни далёкого будущего: утопии Одоевского («4338-й год»), Булгарина («Правдоподобные небылицы, или Странствование по свету в двадцать девятом веке»), классическая антиутопия Николая Фёдорова «Вечер в 2217 году», повести Данилевского (где действие разворачивается в 20-ом столетии) и Соловьёва (время действия — 21-й век). И надо сказать, что на фоне заморских «жюльвернов» и «уэллсов» наша старая фантастика выглядит весьма достойно. Русские фантасты предсказывали появление ранцевого парашюта, роликовых коньков, обыденность летательных аппаратов и подводных лодок, полёты на Луну, управление климатом, подводные фермы, подводные жилища и активное использование даров океана, искусственные острова, гигантские подземные тоннели, газопровод, проблему перенаселения и оскудение природных ресурсов из-за неразумного их использования, Евросоюз. Но есть, конечно, прогнозы совершенно нелепые и смешные. К тому же, не привыкшие к быстрому изменению жизни, писатели 19 -го века помещают изобретения. которые давно стали для нас обыденными, аж в невероятно далёкое будущее. И всё равно у них там все летают на воздушных шарах! В антологию также входят: фантастико-приключенческий роман поэта-классика серебряного века Брюсова, ещё две повести Булгарина (сатирическая фантастика), антиутопия «Город без имени» Одоевского и известный рассказ Достоевского «Сон смешного человека». Сборник очень ровный и — что похвально — хорошо демонстрирующий жанровое разнообразие старой отечественной фантастической прозы.

«Гора звезды» — самое крупное фантастическое произведение создателя русского символизма Валерия Брюсова. Это приключенческий роман в духе Жюля Верна и Хаггарда. Сейчас сюжет о поисках в глухих районах Африки города потомков марсиан покажется уже порядком избитым, но благодаря литературному таланту писателя роман представляет интерес. Очень интересен образ главного героя произведения, он во многом даже антигерой, хотя симпатии автора и читателей целиком на его стороне; мизантроп и циник, он наверняка имеет черты характера самого Брюсова, который носил литературную маску демонической личности и высокомерного эстета и своё отношение к толпе также выразил в романе. Цинизм главного героя порой посто очарователен, вот как он разговаривает с умирающим стариком в самом начале романа:

— Почему я так слаб? Разве мои раны опасны?

— Вам не пережить дня.

— Не может быть! Не теперь, нет!.. вы ошиблись.

— Возможно, — холодно сказал я.

— Просто я потерял много крови.

Я улыбнулся:

— Вы продолжаете её терять: мне не удалось остановить кровотечение.

Зато когда герою самому угрожает опасность, он ползает по полу и умоляет сохранить ему жизнь.

Это любопытное произведение впервые было издано через многие десятилетия после написания, лишь в 1975 году. Некоторые источники в сети указывают, что роман незавершён, но он выглядит полностью законченным произведением: возможно Брюсов планировал переработать его.

P. S. В некоторые издания произведения вкралась досадная ошибка — перепутаны между собой фрагменты первой и второй глав.

Произведение не окончено и поэтому в полной мере его трудно оценить, однако даже в доступном читателям отрывке присутствуют некоторые любопытные мысли и прогнозы: захваченная китайцами Европа (в этом смысле рассказ Данилевского является одной из первых ласточек охватившей мир в конце 19-го — начале 20-го века идеи «жёлтой угрозы»), технические чудеса (автомобили, телефон). Китайское владычество над Европой — это своего рода литературная месть Данилевского державам, незадолго до написания романа победившим Россию в Крымской войне — Россия-то остаётся независимой!.

Метод, которым герой переносится в будущее, тоже довольно занятен — при помощи пилюль, погружающих его в семидневный сон. В вопрос: как при таком нематериальном способе путешествия между веками перемещаются одежда и деньги автор не углубляется.

Это произведение (к сожалению, известное немногим любителям фантастики) является одной из первых русских антиутопий. В ней описан мир будущего — 23-го века — такой сытый, благополучный и красивый внешне. Это благополучие достигается тем, что людям приходится жить и работать по затмившему всё принципу полезности для общества. И нет уже ни любви, ни веры, ни семьи, ни любимой работы. Жизнь (даже сексуальные отношения) регламентирует Верховный совет. И даже сытость и доступные теперь человеку необычные развлечения (например, ароматические концерты) не компенсируют бездуховности и бессмысленности существования. Не удивительно, что произведение было практически забыто в советское время. Достаточно солидно выглядит и технический образ будущего, нарисованный Фёдоровым, хотя рассказ написан в начале прошлого века, но самодвижущиеся тротуары, цифровые табло, кнопочное управление, воздушный транспорт и сейчас отнюдь не выглядят наивными. На мой взгляд, это произведение очень достойно представляет русскую фантастическую прозу самого начала 20-го века.

Одно из самых известных произведений Соловьёва-философа. Это, в общем-то, не совсем фантастика, а выраженные в форме притчи религиозно-философские воззрения автора. В центре повествования — приход к власти на Земле Антихриста. Такой вот «омен» 19-го (по времени написания) или 21-го (по времени действия) века. Интересен образ самого Антихриста -это талантливый, умный человек с искренне благородными побуждениями, но безмерное самолюбие и гордыня делают его проводником исконного зла. Эта работа Соловьёва — своеобразный ответ Ницше, даже своего Антихриста он называет сверхчеловеком.

В качестве эпиграфа к повести Соловьёв использовал фрагмент своего лучшего (и любимого мной лично) стихотворения «Панмонголизм».

Фаддей Булгарин — личность в русской литературе одиозная. Ещё бы: враг Пушкина, осведомитель Третьего отделения; советские литературоведы если и упоминали Булгарина, то исключительно с отрицательных позиций. А ведь Булгарин был одним из самых популярных писателей своего времени, он в совершенстве овладел русским литературным языком (который отнюдь не был ему родным: Булгарин — поляк), обладал несомненным талантом литератора, проявил себя как хороший сатирик и критик, а бурная молодость писателя достойна историко-приключенческого романа (он воевал то на стороне России против Франции, то на стороне Франции против России, оставаясь патриотом своей родной Польши). Немало сделал Булгарин для русской фантастики. Например, повесть «Правдоподобные небылицы...», вероятно, первое в русской литературе описание путешествия во времени. Самому процессу перемещения Булгарин не уделяет много внимания: герой теряет сознание в 19-ом веке и приходит в себя в 29-ом. Там он наблюдает невероятный рассвет цивилизации и неслыханные достижения техники. Автор, правда, честно признаётся, что использовал в произведении некоторые идеи зарубежных писателей — француза Мерсье и немца Фосса, которые также писали о далёком будущем, сделав эти идеи более (с его точки зрения) правдоподобными. Что из себя представляли фантастические идеи этих уважаемых писателей я могу только догадываться, но если уж у Булгарина в 29 веке(!) — аэростаты, управляемые паровыми машинами (у Фосса, как я понял, аэростаты вообще перемещались при помощи упряжки орлов), то что тут скажешь... В целом, произведение Булгарина — вещь очень любопытная. Не сколько попытками предсказать будущее — у Булгарина немало на удивление смелых, провидческих технических идей — ранцевые парашюты, подводные лодки, газопровод, хотя справедливости ради надо сказать, что немало прогнозов во многом наивных, смешных, а порой и просто безнадёжных (все эти паровые машины, воздушные шары, шляпы с громоотводами — всё это не далёкое будущее, а уже позапрошлый век), интересен в первую очередь взгляд человека 19 века на необычное и фантастическое. То, что эскимосы способны стать культурной нацией, видимо, казалось обывателю позапрошлого века такой же фантастикой, как и то, что газ одним поворотом ключа поступает в любой дом для освещения и приготовления пищи. Встречаются в книге и такие, до сих пор актуальные идеи, как использование богатств мирового океана и экологическая тема (предупреждение о неразумном использовании природных богатств), но главным для автора всё же было не сколько рассказать о будущей утопии, а показать недостатки современной ему эпохи и некоторые замечания получились у него весьма едкими.

Приступая к чтению произведения из цикла «Тёмная сторона Лондона», я ожидал мрачной мистики, Ну, знаете, что-то вроде «древнее зло притаившееся в густом лондонском тумане», «брусчатая мостовая разносила гулкие шаги Потрошителя», вот как-то так. А на самом деле оказалось, что роман написан с иронией. Я бы даже назвал его ироническим мистическим детективом, в хорошем смысле, конечно. Хотя есть тут и мистика и мрачноватые нотки. Сюжет романа не слишком сложен: главный герой — разбитной парень и оккультный детектив — принимается за очередное запутанное дело. В персонажах автор не слишком разборчив и в цикле действуют потусторонние существа самых разнообразных религий и легенд всех времён и народов. И вот из этого винегрета Грин приготовил очень достойное блюдо. Как всегда, по ходу дела выяснилось, что я начал читать цикл с третьей книги, но это не сильно повлияло на восприятие романа. Читается легко, увлекательно. Ничего выдающегося, но вещица весьма занятная, милая.

Один из наиболее известных рассказов Леонида Андреева. Рассказ вызвавший настоящий шок в начале прошлого века. Даже Лев Толстой был возмущён. Леониду Андрееву пришлось чуть ли не оправдываться, объяснять, что он не хотел эпатировать публику, а желал показать насколько трудно порой выдержать человеческому сознанию груз жутких обстоятельств. Это не фантастика, дамы и господа. Это даже не хоррор. Это страшнее. Это суровый реализм.

Казалось бы, составителям удалось найти интересное название для сборника. «Полночь, XIX век» — эта фраза сразу вызывает и соответствующее настроение, и удачно обыгрывает название известного цикла Стругацких. В то же время, «19 век» в названии скорее вводит читателя в заблуждение: большинство произведений сборника созданы на рубеже 19-го и 20-го веков, причём явный перевес на стороне последнего. Век 19-й обычно ассоциируется с классицизмом, романтизмом, некоторой чопорностью; рассказы и повести, представленные в сборнике относятся к совершенно иной эпохе — эпохе декаданса. Когда, словно предчувствуя грядущие мировые катастрофы, высший свет и творческая богема искали уходили от действительности в мир утончённых пороков и необычных развлечений: бунтарство и безбожие, мистицизм и спиритизм, морфий и кокаин. «Страшные» произведения русских писателей именно этого времени и вошли в сборник. Представлять авторов особенно не нужно — за исключением немного подзабытого Арцыбашева, все они давно признанные классики: Чехов, Гумилёв, Брюсов, Леонид Андреев, Грин, Гаршин, Сологуб. Фантастический элемент присутствует далеко не во всех произведениях, но рассказы берут атмосферой. Тёмные стороны человеческого сознания — жестокость, насилие, безумие, страх перед неизвестностью — куда страшнее банальных оборотней и зомби.

Наиболее интересными в антологии мне показались рассказы Чехова (благодаря сборнику Антон Павлович появился на Фантлабе)), «Фанданго» Грина, «Теперь, когда я проснулся» Брюсова. А совсем не понравился только один рассказ — «Красногубая гостья» Сологуба.

Вторая (и последняя) тематическая антология из серии «Гея», получившая обиходное название «Гея-2». Тема, объединяющая вошедшие в книгу произведения осталась той же — это Земля, проблемы нашей планеты, её будущее. По составу второй сборник оказался сильнее первого: доля зарубежных авторов (и в хороших переводах) здесь значительно больше, а среди отечественных рассказов немало свеженьких. В антологии мне очень понравились следующие произведения: великолепный рассказ Бестера «Выбор» (входит в число моих самых любимых рассказов), ироничная история Спинрада, такая разная постапокалиптика Пола (между прочим, премия «Хьюго» за этот рассказ) и Вячеслава Рыбакова, сатира Силверберга и «альтернативная история» Святослава Логинова. Хорошее впечатление оставляют и рассказы Прашкевича (неповторимый авторский стиль, своеобразный язык), Шекли (единственный рассказ сборника на первый выбивающийся из общей темы — действие происходит не на Земле, а на другой планете, но вопросы, которые поднимает Шекли очень и очень актуальны для нашей планеты),Орехова и Шишко, Рида., «Гражданин стереовидения» Кросса и рассказ Стругацких, который является прологом межавторского цикла «Летающие кочевники».

Другие произведения приглянулись меньше. Как справедливо заметила в своём отзыве irish, «по сборнику можно составить вполне достоверное представление о том, что волновало наше общество в конце 80-ых годов» : значительная часть произведений сборника так или иначе, пусть даже косвенно, предупреждают о грядущей войне и ядерной угрозе («Ферми и стужа», «Чистый город», «Выбор», «Молотом взмахнул кузнец», боевик «Чикчарни» Бабенко в духе советского Джеймса Бонда); привлекают внимание к вопросам экологии и перенаселённости («Зелёные дьяволы сельвы», «Безымянная гора», «Отдых у моря»), оскудению духовного мира человека (« Гражданин стереовидения»,«Творение прекрасного», «Как мы ездили смотреть конец света»). В антологию входят также статьи: «Красивая у вас земля» — об архангельском художнике Сергее Сюхине и актуальная для начала эпохи видеомании в нашей стране статья Гакова «Звёздный час кинофантастики». Книга красочно иллюстрирована, жаль, бумага гораздо хуже, чем у первой «Геи».

Первый из серии фантастических сборников «Гея». Гея значит Земля и в сборники предполагалось включать произведения, посвящённые нашей любимой и многострадальной планете, пытающиеся заглянуть в будущее Земли, поднимающие экологические и социальные вопросы. В серии вышло, правда, только две книги — в стране началась эпоха великих перемен и стало как-то не до глобального. Нельзя не отметить оформление первой «Геи»: над многочисленными красочными иллюстрациями к произведениям сборника работали аж 5 художников, а завершает книга подборка оригинальных фоторабот Виталия Бутырина. Но это плюсы издания, а что же можно сказать по составу сборника? Он тоже весьма неплох, хотя многие произведения, входящие в антологию издавались прежде уже не раз. Мне больше всего понравились рассказы Ле Гуин и Столярова, ещё раз убеждающие нас в том, что разумную жизнь можно найти не только в далёком космосе, но и на Земле, и даже буквально под ногами. Отмечу также: рассказ Булычёва, не совсем фантастический «Белый Рог» Ивана Ефремова, оригинальную повесть-катастрофу Войскунского и Лукодьянова, юмореску Филенко и рассказ Журавлёвой. Понравились гораздо меньше : рассказы Родева и Павлова, посвящённые схожей идее покорения Мирового океана, приключенческие рассказы Шалимова и Рожкова о поисках уцелевших до наших дней реликтов — динозавров (у Шалимова) и снежного человека (у Рожкова).

Очень неудачная антология. Первый же вопрос, который хочется задать составителям: «Почему рассказ, давший название книге, называется «Поваренная книга МардАгайла, а вся антология — «Поваренная книга Мардгайла»? Внимательнее надо как-то. Теперь по составу: даже в самой хорошей антологии могут встретится откровенно проходные рассказы, ложка дёгтя в бочке мёда, так сказать. Но когда дёготь и мёд находятся совсем в других пропорциях, с преобладанием первого! Конечно, есть и то, что понравилось. Априори главной приманкой, хедлайнером сборника должен был стать рассказ Лукьяненко «Сердце снарка». Произведение в самом деле хорошее, хотя и не без шероховатостей. Кроме этого рассказа понравились (и то — с оговорками) произведения Прашкевича, Казакова, Громова, Михайлова, Кубатиева, Харитонова и старый «классический» рассказ Варшавского. Ещё несколько рассказов можно назвать сносными. А вот творения Вольнова, Мидянина, Березина, Власовой, Поляшенко не понравились вовсе. Если учесть ещё вульгарную, попсовую обложку, то можно понять, что книга не доставила мне особого удовольствия, впрочем , обложка — это уже недостаток издания. А ведь тема антология была выбрана не просто любопытная, а близкая и понятная, практически, каждому жителю Земли — еда и всё, что с ней связано! Жаль, что многообещающий проект не удался.

Писатели и издатели, работающие в жанре «хоррор» — кто они такие: подозрительные и опасные извращенцы или тонкие психологи, хорошо понимающие потребность человека вновь и вновь щекотать себе нервы одной из самых сильных эмоций? А что было бы, окажись такой писатель на месте своих персонажей? Джо Хилл помогает нам заглянуть на литературную кухню хоррора, а уж этот человек, понятно, знает всю подноготную жанра, вкрапления в рассказ реальных фактов только усиливают достоверность всего происходящего: дочка героя, например, играет в пейнтбол с Нилом Гейманом. Хилл настолько хорошо выдерживает стиль мрачноватой, но неожиданно элегантной трэш-истории, что позволяет себе немного иронии, несколько шаблонных ходов, которые очень органично вписываются в сюжет. И всё же, что так притягивает людей в ужасах? Помните, в «Котёнке по имени Гав»: «Пойдём ещё немного побоимся...»

Приступая к прочтению этой антологии, я был готов к достаточно ровной, качественной подборке рассказов. Я ошибался. Причём — в лучшую сторону! Антология даже превзошла мои ожидания и некоторые произведения доставили настоящее удовольствие. Очень ровный по составу сборник (это отметили и другие фантлабовцы) — пусть шедевров немного, но много вещей хороших и очень хороших, а совсем плохеньких и вовсе нет. Я с удовольствием перечитал рассказ «неизвестного классика» К. Э. Смита «Двойная тень» (первый раз читал его ещё в середине 90-х в другом переводе) — мрачное, безысходное произведение в псевдоисторическом стиле Роберта Говарда. Вместе с «Двойной тенью» к лучшим произведениям сборника я отнесу не лишённое психологизма и менее мрачное, но очень самобытное (хотя и испытавшее некоторое влияние древнеегипетских воззрений о мире мёртвых) творение Швайцера «Стать чернокнижником».

Также произвели очень хорошее впечатление рассказы: «Ведьмин велосипед» Пратта, «Хранитель времени» Моресси (в первую очередь атмосферой), «Похоронный обряд» Луизы Купер, сюрреалистическая «Вечная ссора» Краутера, «Личика» Тома Холта, рассказ из цикла о «Земноморье» «Кости земли» Ле Гуин, очень необычное по форме произведение «Мне известно десять фактов об этом колдуне» Резника Тема, «Вечность» Леббона, два мистических детектива — Обрядовые действия» Курланда, написанный в духе детектива классического, где сыщик полагается не только на магические способности, но и на дедуктивный метод; и классический «крутой» гангстерский детектив «Семь капель крови» Вейнберга.

Слабее других выглядят, на мой вкус, «Тирский мудрец» Джонс и «В царстве драконов» Фриснер. Не понравился мне и рассказ в духе магического реализма «Вилладжио Соньо», хотя плохим назвать его язык не поворачивается.

Из недостатков антологии отметил бы то, что многие произведения являются фрагментами других произведений или циклов и в результате оказываются вырванными из контекста. В некоторых случаях это не оказывает особого влияния на оценку (произведение Швайцера, например, выглядит вполне самостоятельным и законченным), другие произведения из-за этого оказываются чуть менее интересны (относится к рассказам Ле Гуин, Джонс, Купер, Брэдли, Муркока, Леббона).

В целом: впечатления от книги очень благоприятные. Разнообразная в жанровом отношении (от дарк фэнтези, мистики и «викторианской готики» до магического реализма), хорошая подборка позволила познакомиться со многими интересными авторами.

Мне, как и Claviceps`у, рассказ напомнил «Необходимые вещи» Кинга, но несмотря на чуть-чуть неоригинальный сюжет, произведение завораживает, так же, как способен заворожить ритмичный ход часового механизма и плавное движение стрелок. Часы — одно из самых мистических и удивительных изобретений человечества, выразительный символ быстротечности бытия, понятный почти во всех уголках мира — описываются автором с любовью и безграничной фантазией. В целом, я согласен с другими «критиками»- фантлабовцами: история странного человека приехавшего в маленький городок проста и в чём-то банальна, но прекрасная атмосфера, уверенно компенсирует это недостаток.

Рассказ неплох, но несколько вторичен: многие элементы сюжета уже мелькали в книгах, фильмах. Парк, описываемый в рассказе, у меня постоянно ассоциировался с Измайловским парком в Москве. Почему? Возможно, потому что я рядом работаю и там кое-где встречаются старые, таинственные дома. Подземный переход, также фигурирующий в рассказе, почему-то напомнил ещё одно московское местечко, где я встречался с девушкой. Так что, очень высокая оценка во многом объясняется личными впечатлениями. А я и не обещал, что буду абсолютно объективен )).

Вторичность рассказа очевидна, но написан он очень неплохо. Симпатичное произведение, если слово «симпатичное» может быть применимо к такой довольно-таки жестокой вещи, хоть и отмеченной иронией.

Ваня (Kalkin) что-то слишком уж сурово обошёлся с рассказом: хотя, конечно, пишет он всё правильно. Учитывая то, что рассказ написан ради одной последней строчки, в которой заключена вся суть и кульминация сюжета, значительная часть текста произведения выглядит пустословием. Идея рассказа неплохая, в начале шестидесятых, думаю она выглядела свежо. Моё мнение: рассказ не ужасающе плох, но слабоват — немного ниже среднего уровня.

Откуда художники берут идеи для своих работ? Об этом рассказал Г. Ф. Лавкрафт в рассказе «Фотомодель Пикмана» ещё более 80-ти лет назад. Не плохой, хотя и не слишком оригинальный рассказ. Но рассказы о художниках всегда вызывают у меня интерес.

Пратт немного разочаровал. После рассказа «Ведьмин велосипед» ( в антологии «Волшебники») я обратил внимание на этого автора. Но «Чайки» показались абсолютно средним произведением, с достаточно предсказуемым развитием сюжета.

Классические рассказы англо- и франкоязычной фантастики в классических же переводах Норы Галь. Из входящих в антологию рассказов большинство издавалось на русском неоднократно, но разве не приятно вновь встретится с замечательными произведениями Шекли, Ле Гуин, дель Рея, Саймака, да ещё и в прекрасном переводе. Заметно слабее других в сборнике лишь рассказы Люкаса и Плектея, но и они во многом спасены благодаря качественному переводу.

Хертер — специалист по чешской культуре. В своём рассказе он демонстрирует отличное знание предмета, очень много места уделено подробным увлекательным описаниям разных уголков старой Праги, такое серьёзное отношение не может не вызывать уважения. А вот сама мистическая история не слишком интересна.

Все эти неожиданные перемещения в параллельные миры, встречи с «иными» родственниками и друзьями описаны в фантастике уже тысячи раз. Хотелось прочитать что-то более оригинальное.

Автор — большая любительница абсента и сам рассказ посвящён этому богемному напитку. Да и написано сие творение в состоянии (о, господи) абсентного опьянения. Все сюжетные линии в этом сумбурном рассказе (некоторые даже интригующие) выглядят незаконченными, размытыми. Несколько любопытных идей так и не удалось превратить в что-то полноценное. Хотя читать о полулегальном «статусе кво» абсента в США было любопытно.

Банальный сюжет, а сама кульминация рассказа (которая по мнению автора должна не то рассмешить читателя, не то — испугать) показалась наивной. Да что греха таить — даже глуповатой! Хотя и не без оригинальности.

Концовочка у рассказа — очень и очень сильная. Но в целом — он довольно нудноват. Но многим читателям это крепкое (откровенно признаю) психологическое произведение очень понравится. Уже понравилось (смотрю оценки). А у меня не совсем пошло. Вот как-то так.

Думаю, это рассказ понравится далеко не всем. А вот люблю такие вещи.

Отличная философская притча, сюрреалистичная по форме и по духу. То ироничная, то мрачноватая. Это ещё и попытка передать мироощущение творческих людей. Да ещё и самых странных творцов — авангардистов.

Произведение является одним из многочисленных свободных продолжений лавкрафтовских «Мифов Ктулху», то есть — основа, самая сердцевина сюжета — является весьма качественной, и возникает вопрос — как автор распорядится хорошей, но уже порядком затёртой идеей. А распоряжается он ей как опытная футбольная команда, получившая преимущество и играющая на удержание счёта — уверенно контролируя мяч, «не прижимаясь к своим воротам», но и без массированных атак. В переводе на язык литературы это означает: рассказ без особых изысков, экспериментов и открытий, написан немного академично, но весьма и весьма добротно. Я даже скажу — хорошо.

Вот прочитал я несколько рассказов Рэмси Кэмпбелла (являющегося сейчас одним из главных авторитетов в области мистических рассказов), и ничего пока по-настоящему не понравилось. То ли мне попадались не самые сильные вещи Кэмпбелла, то ли он — не мой автор. Вот и эта история показалась какой-то мутноватой. Возможно, что бы лучше понять рассказ, нужно быть воспитанным в англо-американской культурной традиции: для них любая рождественская история, обыгрывающая все эти традиции, тем более — страшная, наполнена особым смыслом и щенячьим восторгом. Русский аналог Рождества (само Рождество ведь так и не стало пока всенародно любимым праздником) — Новый Год советского времени (то есть — моего детства) всё же значительно отличается от Рождества американского, которое (ИМХО, конечно) давно уже стало праздником дурного вкуса и опустошения кошелька. Всякие «маленькие помощники Санты», олени и другие принадлежности махрового китча меня просто утомляют. Большинство рождественских историй изначально теряют по-балла в моей оценке. Впрочем, рассказа «Рождественские декорации» это не особенно касается — он и без того едва-едва выше средненького уровня.

Меня немного удивило, что рассказ получил «Небьюлу». Нет, рассказ неплох, но и силы, харизматичности, которой обычно отличаются произведения — лауреаты этой престижнейшей премии, в нём нет. Необычный, довольно красивый рассказ, с хорошей идеей, но в тоже время — немного бесформенный, с недостаточно сильной интригой, да и к ужасам он имеет лишь косвенное отношение.

Прекрасная стилизация...нет, даже не стилизация, а рассказ вобравший в себя дух страшных историй немецкого романтизма позапрошлого века, при этом сочетающийся с современной литературной жёсткостью и свойственной Баркеру извращённой смелостью. Очередной взгляд Баркера на подлунный мир, как на единство и борьбу двух стихий — эроса и танатоса, смерти и страсти, похоти. Понравится не всем, но мне литературная игра Баркера пришлась по душе.

На Евроконе-72 этот роман, написанный под псевдонимом Курт Штайнер, получил один из главных призов. Произведение и в самом деле весьма недурственное. Рюэллан своеобразно перерабатывает вечную историю Орфея и Эвридики, перенося действие в далёкое будущее. Очень необычен описываемый в романе загробный мир, необычна вся система посмертного существования, придуманная автором. Попытка писателя объяснить загробную жизнь с рациональной точки зрения, к тому же преподнесённая в форме увлекательных приключений — несомненно заслуживает внимания.

Неоконченный роман, продолжение «Многорукого бога далайна», главным героем должен был стать внук Шоорана. Читатель встречает здесь и некоторых других героев первой книги — уже постаревших — Ээтгона, Яавдай; интересно наблюдать, как быстро люди забывают прошлое и далайн уже видится им раем, из которого их изгнал злобный демон илбэч. Автор начинал произведение неохотно, уступив просьбам друзей и читателей и когда понял, что произведение во многом повторяет и «Многорукого...» и другие логиновские книги, то, написав всего полторы главы (которые можно найти в сети), окончательно его забросил. А всё-таки жаль.

Мир, выстроенный по принципам настольной игры всегда любопытен. Борьба илбэча и многорукого бога в замкнутом прямоугольном мире напоминает партию в древнюю благородную японскую игру рэндзю (усложнённый аналог крестиков-ноликов на большой доске) — ход человека ( создание земли), яростный ответ бога. Кстати, рэндзю в переводе с японского означает «нитка жемчуга», может, недаром Логинов делает жемчужное ожерелье одним из талисманов героя. Главный герой — илбэч Шооран — в некотором роде волшебник, но единственное доступное ему волшебство — возможность создавать острова-оройхоны в смертельном для человека море далайна. Но за эту способность приходится расплачиваться проклятием — одиночеством и вечным бегством. И страшнее могучего бога глубин для илбэча собратья-люди, ненасытная и тупая толпа — в романе немало ярких, к сожалению, верных психологических наблюдений, которые представляют род человеческий не в лучшем свете. В более широком смысле, судьба илбэча — судьба любого гения, незаурядного, «странного» человека, которому приходиться выживать в обществе. Имена и названия, происходящие в мире далайна от монгольских корней, книге только в плюс: они достаточно выразительны, а кельтика, обычно использующаяся в фэнтези, откровенно говоря, уже набила оскомину. Мир, придуманный Логиновым, очень интересен — хорошо продуманы необычные природные условия, жутковатая фауна, быт обитателей оройхонов, красивые местные легенды. Роман немного затянут, но это в высшей степени достойное произведение, и я настоятельно рекомендую к прочтению.

Красивый, но сумбурный рассказ. Красочные образы, яркие видения героя — всё это хорошо, но, на мой взгляд, от большей чёткости в сюжете рассказ только бы выиграл.

Книга очень напомнила произведения Григория Адамова, но, видимо, не из-за сходства авторских стилей, а из-за общих примет фантастической литературы сталинского времени: шпионы, гениальные открытия советских учёных, доблестный труд советских рабочих, опять шпионы... Сейчас всё это кажется архаичным ( и слава Богу!). Хотя, к чести Трублаини, он гораздо больше внимания уделил научно-фантастической составляющей сюжета — то есть постройке «метро» от Москвы до Владивостока, чем шпиономании и пафосу. К тому же, героев автор попытался сделать похожими на живых людей и добавил романтики в их отношения. Сама идея колоссального метро любопытна, но вот только кто сейчас будет читать советскую производственную фантастику? Есть в книге некоторое очарование ретро, но это на любителя.

Прежде всего роман порадовал очень хорошим языком. Понимание, «чутьё» языка есть далеко не у каждого автора; многие пишут неживым, внешне правильным, но фальшивым и оторванным от жизни языком, точнее набором словосочетаний, которые когда-то выучили; иные творцы в надежде оживить свои произведения насыщают их уродливыми просторечиями и слэнгом. Иванову удаётся найти золотую середину: язык его произведения живой, ироничный, образный, автор понимает слово, знает ему цену и потому не боится играть с ним. Что же касается «обилия « мата, то его не такое уж и обилие, там же , где «непарламентские» выражения встречаются, они выглядят вполне к месту, как необходимый элемент истории. То же самое можно сказать и об эротических сценах, описанных смело, но, как ни странно, в тоже время — деликатно. И несмотря на лукавое определение «плутовская порнография», ничего неприличного в романе нет, присутствует разве только озорство. Фантастики, конечно, в книге немного, точнее — почти и нет, так, намёки. Но уж реализм реальный.

Главный герой произведения — Борис Моржов — житель классического провинциального городка Ковязин, серого и скучного,«где первые на последних похожи». Моржов — успешный художник. Но «успешным художником» его считают в Москве и за рубежом, для ковязинцев он просто странный тип, который умеет «рисовать похоже» и каким-то непонятным образом сумел устроиться в жизни. Ковязинцы тоже хотят стать успешными, но у них совершенно иные представления об успехе: хорошая работа ( продавцом в супермаркете или даже проституткой), удачное замужество ( пусть даже жених — сутенёр и алкоголик), культурные развлечения ( бухнуть, потрахаться, спереть, что плохо лежит), главное — жить не хуже других. Принципы другой жизнь многим из ковязинцев трудно понять, ведь они противоречат их житейскому опыту. Это не просто картина мрачных сторон российской действительности, а в более широком смысле — описание оскудения человеческих личностей, очутившихся в болоте духовной бездеятельности и безысходности. И Моржов предполагавший лишь несколько амурных приключений, начинает борьбу со злом, для этого ему нужны таланты Казановы и Остапа Бендера. Книга не ограничивается социальной сатирой, здесь немало философских размышлений, интересных психологических наблюдений и целая философская жизненная система.

Хороший роман, причём хорош он не столько сюжетом (хотя и тот достаточно любопытен), сколько общей атмосферой. Объединив природу и фауну ледникового периода ( мастодонты, саблезубые кошки) и человеческую цивилизацию викторианской эпохи, Барлоу создал один из самых необычных постапокалиптических миров в мировой литературе. Книга — стилизация под викторианскую литературу, автор этого не скрывает: то тут, то там встречаются намёки на писателей живших в 19 веке или черпавших в нём вдохновение ( Конан Дойл, Лавкрафт). Стилизация выполнена очень хорошо, дух «старой доброй Англии» или Новой Англии 19 века удалось передать в полной мере: чопорные нравы и тонкий английский юмор, уютные пивные и улочки старого города, благородные персонажи и разнообразные прохвосты.

Одна из лучших повестей гениального Желязны. Противопоставление человеческого и «машинного» восприятия мира, машина мечтающая стать человеком — всё это темы не новые, но кто кроме Желязны смог бы рассказать это так красиво! Желязны соединяет историю о постапокалиптическом царстве машин с библейскими и фаустовскими мотивами, произведение получилось очень мудрым и удивительно поэтичным.

Очень симпатичный цикл юмористических произведений, его главный герой Ретиф — межпланетный дипломат невысокого ранга. Находчивый, наблюдательный, спортивный, более открытый, он здорово отличается от своих коллег, трусоватых бюрократов, которые и в далёком будущем продолжают подтверждать расхожее мнение, что дипломатия — это искусство высшего лицемерия ; Кейт Лаумер сам бывший работник посольства, поэтому дипломатов он не щадит. Развязку рассказов нетрудно предсказать ( Ретиф побеждает, поступив, как всегда, вопреки всем «неукоснительным инструкциям», но все лавры достаются его туповатому начальству ) и вся интрига сохраняется только в том, каким образом Ретиф разгадает очередную загадку, которые возникают обычно из-за различий в жизни и обычаях землян и инопланетных существ. Но выясняется, что с инопланетянами тоже можно договориться, тем более, что они порой проявляют совсем человеческие чувства: жадность, тщеславие, трусость. Хороший юмор, лёгкое, увлекательное повествование, богатая фантазия автора; к шедеврам мировой литературы цикл о Ретифе я не отнесу, но почитать советую.

Один из лучших образцов «дотолкиновского фэнтези». Классический сюжет романа сейчас мог бы показаться несколько академичным, но книга читается с удовольствием, благодаря интересным, сложным характерам персонажей и ощущению достоверности, которое удалось создать автору — специалисту по военной истории; поэтому битвы в романе проходят по всем законам стратегии. Книга совсем не выглядит лёгким, развлекательным чтивом — в книге немало серьёзной философии, героям приходится постоянно сталкиваться с проблемой выбора между долгом и совестью, свободой и «cчастьем для всех»; особенно тяжело переживает такие моменты главный герой — идеалист и романтик, автор затрагивает даже не слишком привычные для фэнтези социальные вопросы о роли человека в обществе и путях, по котором это общество должно развиваться. В целом, роман оставляет очень благоприятное впечатление солидного, добросовестно исполненного произведения, хорошая пища для ума и души.

Эта прекрасная повесть стала для меня знакомством с автором и я был приятно удивлён мастерством и безупречностью стиля. Что особенно порадовало: произведение написано просто превосходным русским языком — живым, гибким, остроумным. Повесть начинается почти как анекдот о склерозном старичке, но очень скоро читатель понимает, что этот старичок совсем не прост, так же, как всё более серьёзными становятся вопросы, которые задаёт автор. Впрочем, нужно отдать должное автору и главному герою — ироничное отношение ко всему происходящему их не оставляет даже в самые опасные минуты. Действие повести происходит вроде бы в 21-ом веке, человек побывал на Марсе, но жизнь людей очень уж похожа на жизнь в эпоху «позднего застоя». Штерн высмеивает многие нелепости советского времени, но главное в книге — поиски человеком своей души. Книга лирическим юмором напомнившая книги Шефнера и Орлова, и в то же время, это очень самобытное произведение. И можно только посетовать на то, что повесть, являясь безусловным шедевром, к сожалению, издавалась не часто и знакома не столь широкому кругу читателей, какого она заслуживает.

Как ни удивительно, но это произведение (возможно, самое известное из всех произведений русской фантастики) я впервые прочитал только полгода назад. Но лучше поздно, чем никогда. А может,оно даже и лучше, что познакомился с повестью я приблизившись по возрасту к главному герою книги. А книга, без сомнений, выдающаяся; экранизация Тарковского в какой-то степени более знаменита, чем повесть, но это совершенно разные произведения, разные и в образе главного героя и в сюжете и во внутренней философии. Так что: о «Сталкере» больше ни слова. Что же касается повести, то удивляет, как она вообще появилась в Советском Союзе в начале 70-х, здесь всё настолько необычно, нехарактерно для советской фантастики того времени: мрачная и безысходная атмосфера, без морализаторства и дифирамбов; необычны описания Зоны, наконец, почти кощунственная для героизированной советской литературы мысль о ничтожности человечества в масштабах Вселенной. «Пикник» — просто симфония человеческих чувств, переживаний, мыслей; высшая философия, которая рождается не в абстрактных фантазиях философа, а в душе человека, прошедшего через боль, унижение, предательство, гибель и страдания близких. Редкая по глубине и силе воздействия книга.

Наряду с «Мастером долголетия» — лучший рассказ сборника «В стране наших внуков», точнее, учитывая общий низкий уровень сборника, лучший из худших. Здесь, по крайней мере, герой похож на человека, испытывает понятные чувства — ревность, например. Есть даже некоторые интересные образы и идеи: оставленные людьми нью-йоркские небоскрёбы, превратившиеся во что-то вроде музеев (не мог Вайсс без гигантских зданий); исход негров на историческую родину — в Африку; есть попытка представить будущее искусства. Но всё равно порядочно фальши и нелепостей.

В авторском сборнике «В стране наших внуков» это рассказ лучше, искреннее других: здесь меньше социального пафоса и пропаганды, зато переданы ощущения человека, который так долго жил на свете, что смертельно устал.

Рассказ из числа «конъюнктурных» произведений Вайсса, которые, в отличие от «Дома в тысячу этажей», читать не рекомендуется. Ариадна Громова в одной из своих статей разгромила и этот конкретный рассказ и весь сборник «В стране наших внуков», и я её понимаю: сейчас же и вовсе странно читать о мире будущего, где человек находит высшее удовольствие в том, чтобы драить до блеска золотую статую Ленина. Понимаю, автор искренне хотел рассказать о вреде лени и радости труда, но не так же неуклюже и примитивно это надо было делать.

Одно из моих любимых фантастических произведений. Удивительно, что будучи написан в конце 20-х годов прошлого века, роман остаётся не только вполне современным по форме, но и актуальным по остроте поднимаемых в произведении вопросов. Книга Вайсса предвосхитила многие знаменитые антиутопии 20-го столетия: каждое слово, каждое действие находятся под контролем в тысячеэтажном доме, он весь пронизан системой подслушивающих и подсматривающих устройств. Люди — всего лишь рабочая сила для владельца дома Огисфера Муллера, кубики, из которых он строит свою Империю, свой бесконечно растущий небоскрёб. О-о, а сам Муллер- это в высшей степени примечательная личность, воплощающая в себе черты и жестокого диктатора,и гуру религиозной секты, и обнаглевшего от вседозволенности мультимиллиардера; человек со множеством лиц. Человек ли? Многие всерьёз убеждены, что он бог. И культ личности Муллера не имеет границ. Да и имя Огисфер так напоминает имя более известного и древнего отрицательного персонажа — Агасфер. Вот и Муллер является символом древних, как мир, «вечных» человеческих пороков — алчности, эгоизма, гордыни (чем Муллер-дом не Вавилонская башня !), власти денег. И вот с этим чудовищем и созданной им системой предстоит сразиться настоящему романтику Петру Броку! В отличии от многих антиутопий сюжет романа очень динамичен и увлекателен, а фантазия Вайсса просто поражает: каждый этаж Дома — свой собственный мир и описания игорных домов и увеселительных заведений богачей сменяются мрачноватыми улочками и яркими , самобытными персонажами Вест-Вестера, города авантюристов, а удивительные истории из жизни на других планетах — сюрреалистическими видениями.

Я с удовольствием порекомендую книгу к прочтению, хотя современный читатель вряд ли сможет ощутить такое же потрясение от прочтения романа, какое мне довелось ощутить в 80-х. Захватывающий сюжет, атмосфера клаустрофобии, сюрреалистические образы (в описаниях Вайсс красок не жалел; садисту Муллеру, например, уже скучно было мучить людей — вспомним знаменитые отрывки из книги «Как мучить цветы»), откровеннейшая (для целомудренной советской эпохи) эротичность. Теперь-то я понимаю, что на Вайсса серьёзное влияние оказали Кафка, Чапек, другие писатели пражской школы, но тогда это было нечто!

Книга до сих пор регулярно перечитывается. И кажется мне, что это я — Петр Брок, последний романтик, бегу по бесконечным лестницам фантастического небоскрёба, мимо мира, где бедняки живут на одних этажах, а богатые — на других, где всё продаётся и покупается, а жизнь стоит так дёшево, но всё же есть надежда разгадать тайну этого Дома в тысячу этажей.

P.S. Лучше всего книгу читать в издании 1986 года в 24-х томной «Библиотеке фантастики»: в сочетании с фантастическими иллюстрациями художника Тишкова (в то время ещё мало кому известного) она производит ещё более сильное впечатление.

Не знаю, чем так напугала Вайсса новая власть в Чехословакии, но то, что он писал в социалистическую эпоху кардинально отличается от его довоенного творчества. Изменился даже авторский стиль — сюрреалистические, агрессивные образы и сменились потоками сладкой патоки, фальшивыми «красивостями» которыми Вайсс стал описывать утопическое общество будущего. Вся планета стала «звездой радости и счастья». Сборник «В стране наших внуков» настолько неискренен и наивен, что представляет даже некоторый интерес, не с литературной точки зрения, конечно, — с точки зрения истории и социологии.

Ещё один утопический «шедевр» Вайсса: женщина пожалела другую женщину, у которой нет детей и подарила ей своего ребёнка (мол, у меня их трое:wink:) — вот таким должно быть новое, коммунистическое мышление по мнению автора. Очень фальшиво и скучно.

Как изменил творчество Вайсса переход Чехословакии на «социалистические рельсы«! Его рассказы о коммунистической утопии — это нечто! Целомудрие будущих строителей коммунизма просто поражает: девушка пытается покончить с собой, потому что её поцеловал незнакомец и она поняла, что «всё кончено». В смысле, между ней и её женихом, с которым они долгое время встречались, но так и не решились хоть раз поцеловаться. Зато восхищение «новой жизнью» не имеет никаких границ. И это Вайсс писал после по-хорошему безумного и проникнутого эротизмом (и даже слегка извращёнными фантазиями) «Дома в тысячу этажей»...