Неплохая мифо-историческая повесть, основанная на всем известных древнегреческих легендах. Владимир Богораз-Тан известен как видный этнограф, специалист по чукчам и другим северным народам. В повести, правда, народов Севера нет, наоборот — она о горячих южанах, древних греках и критянах. Но серьёзный подход к материалу налицо: яркие детали и подробности жизни и быта древних народов, фантазия автора делают произведение живым и помогают по-новому взглянуть на уже казалось бы набившие оскомину блуждания Тезея по Лабиринту с «нитью Ариадны» в руках или безрассудность летящего Икара.

С точки зрения собственно литературы — всё-таки слабовато. Следует, правда, учесть, что весь цикл о Магах Крыжановская писала под явным влиянием произведений Блаватской и назидательность, стремление донести до читателя философско-моральные принципы космизма, возобладала над фантастико-художественной составляющей романа. Всё равно — поступки героев наивны и предсказуемы, текст грешит жутким пафосом и мелодраматизмом (чувствуется, что Крыжановская много работала в области «сентиментального романа»). К тому же крайний консерватизм автора выглядит сейчас странновато: корень всех зол Крыжановская видит в стремлении людей к «сокращению труда и увеличению заработной платы». Но как антиутопия роман представляет несомненный интерес. Ещё в начале прошлого века автор описывает находящийся на грани экологической катастрофы мир будущего, циничный и бездуховный, общество потребления. Лозунгами о свободе и равноправии прикрывается всемирная диктатура кровавого Шелома Иезодота. А культ личности диктатора и уничтожение церквей под прикрытием идеи «свободы совести» — всё это нынешнему читателю уже понятнее, чем современникам Крыжановской.

Рассказик внешне непритязательный, такая, знаете ли, типичная советская «журнальная» фантастика 80-х. Но чем он мне понравился — здесь сбывается заветная мечта если уж не любого поэта, то любого русского графомана точно. Знаете какая заветная мечта у графомана? Нет, помимо мечты о славе , тиражах... Правильно — «бухнуть» с Пушкиным! У меня у самого, как у порядочного графомана, тоже было целое стихотворение, которое начиналось словами: «Мы пили с Пушкиным когда-то, и в час предельного запоя, сказал он: Лёлик, я как брата тебя люблю, и всё такое...» И вот у главного героя рассказа — не слишком умелого поэта — появляется возможность воплотить мечту своих собратьев. В целом, несмотря на простоту (или благодаря ей) рассказ довольно мил, с иронией, с некоторым даже пафосом: мол, живо наследие Солнца русской литературы, жива русская поэзия, сильная и понятная людям разных эпох.

Рассказ «Встреча через триста лет» гораздо менее известен, чем «Семья вурдалака», хотя эти два произведения составляют своеобразный мини-цикл о маркизе д`Юрфе. Но если в «Семье...» маркиз был главным рассказчиком и главным героем, то здесь повествование ведётся от лица его возлюбленной герцогини де Грамон, из-за которой, как, наверно, помнят читавшие «Семью вурдалака», маркиз уезжает на службу к господарю Молдавии и попадает в неприятную историю с упырями. События «Встречи ...» предшествуют этому: в мистическую историю оказывается вовлечена сама герцогиня. Рассказ послабее «Семьи вурдалака», но неплох.

Василий Лёвшин — это даже не «отец русской фантастики», а её «прадедушка». Его «сказки», положившие начало русской волшебно-богатырской повести, созданы на основе древнерусских сказаний, а также — легенд других народов: среди героев встречается, например, колдун Твердовский (пан Твардовский из польских средневековых легенд), упоминаются персонажи греческой мифологии. В конце 18 века «Русские сказки» пользовались огромной популярностью, выдержали четыре издания, несмотря на отрицательное отношение к ним отцов православной церкви — из-за романтизации язычества и фривольных шуточек. Современному читателю произведения Лёвшина покажутся наивными, Во-первых — вычурный язык екатериненских времён, коим писаны сии великомудрые повести стал самой настоящей архаикой уже в начале 19 века, а чуть позже Козьма Прутков беспощадно издевался над ним в замечательных «Гисторических материалах»; постоянный повтор чуть не через каждую строчку слов «сей», «оный», «учинить» понравится далеко не каждому. Впрочем, мне, как любителю старины читать подобные словесные конструкции было чрезвычайно забавно. К тому же произведения отличаются не только устаревшим языком, но и богатейшей фантазией и своеобразным юмором, который хоть и выглядит порой грубовато, но понятен и сейчас: Алёша Попович ( а плутовская повесть о нём — просто-таки юмористическое фэнтези, с элементами хоррора) приклеивающего смолой бороду деда или богатырь Чурило так бьющий противнику по голове, что «оная ушла совсем в тело, выскочила в противуположной части на низ и вынесла на себе желудок, ровно как шапку». Как ни странно, при всей относительной наивности языка и сюжета сказок, я неоднократно ловил себя на мысли, что читаю их с искренним интересом.

В четвёртый том «Библиотеки русской фантастики» вошли фантастические произведения русских авторов первой трети 19 века. По замыслу ли составителя, либо же по случайному совпадению, но большая часть произведений сборника оказалась так или иначе связана с Украиной ( по-старому — с Малороссией) и её богатейшим фольклором. Антоний Погорельский, вошел в историю русской литературы прежде всего знаменитой повестью «Чёрная курица, или Подземные жители», но в антологии мы познакомимся с фрагментами другого его произведения — «Двойник, или Мои вечера в Малороссии», составленного из мистических историй, к которым автор относится с изрядной долей иронии. Нас ждёт очередная встреча с одним из важнейших произведений отечественной литературы — гоголевскими «Вечерами на хуторе близ Диканьки», бесценной кладовой малороссийских легенд, суеверий, обычаев. Близки по духу «Диканьке» и многие произведения предшественника Гоголя Ореста Сомова. Этот писатель, конечно, не обладал гением Гоголя, но тоже, по моему мнению, был весьма талантлив. В антологию вошли произведения Сомова из цикла «Малороссийские были и небылицы», основанного на украинских легендах (порой, как и у Гоголя, довольно страшноватых), а также рассказы по мотивам русских крестьянских поверий. Михаил Загоскин более известен как автор исторических романов, но в цикле «Вечер на Хопре» он талантливо рассказывает несколько мистических (не то — псевдо-мистических) случаев, посмеиваясь над наивной верой в таинственное. Впрочем, окончательный выбор: верить в истинность рассказанного или нет, автор оставляет за читателем. Действие некоторых рассказов цикла происходит в Польше и Белоруссии — продолжая малороссийскую направленность сборника.

Нельзя не отметить солидность издания: в качестве приложения в антологию входят русские легенды из книги Бурцева «Сказания русского народа», многочисленные примечания. Книга иллюстрирована работами почти забытого художника начала прошлого века Сергея Соломко. Хороший подарок для любителей ретро-фантастики. Общий уровень произведений антологии весьма высок — ещё бы: все авторы — заметные фигуры «золотого века русской литературы». Правда, многие повести, входящие в сборник, мне были уже хорошо известны , но цикл Загоскина стал приятным открытием.

«Хвалебные слова всегда банальны», как справедливо заметил Роберт Рождественский в одном из своих стихотворений. Казалось бы: всё, что только можно сказать, сказано об этой повести, одной из вершин русской литературы. Но обаяние произведения таково, что поделиться своими впечатлениями так и тянет — так же как героев Гоголя тянет вдруг пустится в лихого гопака.Язык произведений Николая Васильевича всегда был великолепен, но здесь он безупречен: красивый, певучий, каждое слово живёт , переливается причудливо, и каждое словечко на своём месте — чуть поменяешь слова в предложении — ан нет уже той гармонии. Господи, как же красив может быть русский язык под умелой рукой! — по повести Гоголя можно как по эталону проверять современных писателей: почитал такого нынешнего классика — вроде ничего, а открыл после него книгу Гоголя — вот тогда на контрасте всё и понятно. И не правы те, кто считает, что язык Гоголя устарел. Вот писатель Михаил Веллер, например, пишет: «юмор Гоголя скучен — на взгляд с нашего сегодняшнего юмора»... Да ни черта подобного! Шутки некоторых сегодняшних ,с позволения сказать, юмористов второй раз уже невозможно слушать — становятся смертельно скучны, а «Ночь перед Рождеством « я в очередной раз не могу перечитывать без смеха. Самое удивительное, что язык-то гоголевский не устаревает! Уж почти пара сотен лет прошла, уж та эпоха ушла безвозвратно, а герои Гоголя сидят покуривают свои трубки-люльки, попивают варенуху и рассказывают были и небылицы. И плевать им на мобильные телефоны и компьютеры, и выглядят они при этом гораздо более живыми и реальными, чем наши современники. Украинский колорит, конечно, украшает повесть ( и весь цикл о Диканьке) — безмерно. С таким вниманием, уважением к традициям народа и к родной природе написано.

Имя Андрея Зарина стало для меня главным открытием антологии «Русская готическая повесть XIX века». Отзыв на маленькую, но очень симпатичную повесть «Чёрная дама» я уже написал, теперь очередь поговорить о втором произведения Зарина из этой антологии. Повесть «Дар Сатаны» затрагивает одну из излюбленных тем русской классической литературы: крушение романтических идеалов при столкновении с «прозой жизни», мелочность и двуличность царящих в обществе отношений. Всё это подаётся в форме фантастического гротеска: чувствуется влияние Гоголя, Гофмана, лермонтовского «Штосса». С циничным юмором и без пощады автор обличает пороки человеческой природы. Хотя главной целью писателя являются именно социальные, философско-этические вопросы, но мистические события, к моей радости, занимают в повести немалое место. Произведение отличается хорошим языком, «живыми персонажами», помимо всего прочего современный читатель может узнать из повести множество интересных бытовых подробностей из российской городской жизни конца 19-го- начала 20-го веков: например, как тогда решали проблемы с тараканами. «Кощунственным» для современного читателя покажется и описание «крошечной» двухкомнатной квартирки главного героя: квартирки, где только в одной комнате помещались три стола, три кресла, этажерка, книжный шкап, диван, печка, корзины с растениями и колонна с фигурой Наполеона.

Русский писатель Евгений Салис (Салиас де Турнемир), сын настоящего французского графа, получивший когда-то прозвище «русский Дюма» (надо думать, не за качество, а за количество своих исторических романов) сейчас почти полностью забыт. Готический детектив «Он же», который встретился мне в антологии «Русская готическая повесть ХIХ века», — моё знакомство с автором. На мой взгляд — относительно неплохо, хоть... и не слишком хорошо. Атмосфера — классическая до банальности: почти заброшенный польский замок, странное поведение его обитателей, наследство... Явно не располагая талантом Дюма французского, «русский Дюма» порой грешит наивностью поворотов сюжета, несостыковочками, затянутостью действия. В то же время, местами интрига выглядит весьма достойно и вызывает интерес, любопытна неожиданная для романтизма практичность героев повести. Да и удовольствие от знакомства с новым для себя автором нужно учесть, пусть он и не слишком талантлив, но всё же старателен.

Сергея Красильникова мне рекомендовали как одного из самых многообещающих молодых русских авторов. Заинтересовался. И читая дебютную книгу автора трилогию «Долина лжи», параллельно занялся составлением его библиографии для Фантлаба. Трилогия эта, надо сказать, выглядит весьма оригинально: каждая из входящих в неё трёх повестей делится на две части, которые, в свою очередь, состоят из пятнадцати микрорассказов, расположенных в алфавитном порядке по названиям, словно статьи в энциклопедическом словаре (в какой-то степени, это и есть словарь, словарь человеческих чувств и странностей). Таким образом, «Долина лжи» — это 90 историй-притч, совершенно разных по жанру — от городских легенд до классического фэнтези, от «страшной истории» до анекдота. Признаюсь сразу, микрорассказы я очень люблю, короткая притча — одна из самых древних литературных форм, у её истоков — басни Эзопа, анекдоты-притчи Древнего Востока; литературу 20-го века невозможно представить без «случаев» Хармса. На фоне своих великих предшественников Красильников отнюдь не выглядит дилетантом — умело использует и «эзопов язык» и хармсовский абсурдизм. Среди героев книги — демоны, ангелы, разное зверьё, мифологические персонажи, всякая нечисть, но главные герои, конечно, люди. Самые обыкновенные — ровесники Сергея, юзеры, ролевики, металлисты, чаще всего — студенты мединститута (там учится и сам Сергей). Ведь самые страшные демоны и самые прекрасные ангелы — в душе каждого из нас. Иногда достаточно посмотреть в зеркало, чтобы это понять...

Истории внешне выглядят независимыми друг от друга, хотя несколько микрорассказов связаны общими героями, многие объединяет медицинский институт и , если хотите, общая мелодия. Красильников признаётся, что без «музыки не пишется» и музыка постоянно присутствует в его рассказах — иногда скрыто, иногда откровенно , как цитата из песни «Пикника» или альбом Pearl Jam. И всё же: чтобы лучше понять замысел автора, трилогию нужно читать полностью.

Конечно, не все рассказы, одинаково хороши, наравне с просто очаровательными встречаются и неудачные. Но общие впечатления от книги — самые благоприятные. У молодого автора уже есть свой (весьма приятный) язык, свой оригинальный взгляд на мир. И его новых книг я буду ждать с интересом.

На мой взгляд, коллега Goto Dengo абсолютно прав в своём понимании этого рассказа. Я, когда его читал, вспоминал известный английский анекдот (привожу его скрытым текстом, ибо он, в какой-то степени, является спойлером):

Бог у каждого свой, как и восприятие окружающего мира. А рассказ — очень симпатичный и остроумный; не самый лучший у Брауна, конечно, но весьма и весьма недурственный.

О, господи. Мои «бедные железные нервы» этого не вынесут. Придётся и мне поучаствовать в увлекательной фантлабовской игре: Напиши отзыв на «Мёртвый город». Мало кто из писателей классиков удостаивался такого внимания всего за пару дней. Уважаемые участники дискуссии (как с той, так и с другой стороны) хотелось бы вам напомнить, что раздел отзывов предназначен не для словесных баталий, а для возможности обменяться мнением о прочитанном произведении, и писать здесь несколько отзывов на одно произведение, отзывы на отзывы и устраивать прения — всё-таки моветон.

Теперь по сути вопроса. Рассказ не вызвал у меня резкого отторжения, да и каких-то других сильных эмоций. Мой девиз : «Я уважаю любые мнения, тем более те, которые не совпадают с моими». Я даже найду для автора пару добрых слов: мне очень понравилась фамилия главного героя — Верещагин. Красивая русская фамилия. Впрочем, эту же фамилию носит и сам автор. А больше автора похвалить не за что. Если говорить по справедливости, критики тоже порой перегибают палку: гражданская позиция автора мне вполне понятна — статьи на подобную тему можно найти в любом издании, называющем себя патриотическим. В конце-концов — это фантастическая ситуация — Россия в условиях войны с Западом.. Что, таких рассказов о советском нападении не было на Западе? — были. Недавно попадался мне на глаза рассказ болгарского автора о том, как Россия захватывает США... Говорить о ненависти к иностранцам тоже не совсем корректно (в произведении немало упоминается представителей других стран, которые переходят на нашу сторону) и говорить о том, что здесь показана ненависть остального мира к России тоже не надо — например, войска половины Европы воевали с Наполеоном не потому, что ненавидели французов. И в целом, желание автора показать настоящих патриотов, пассивность, даже трусоватость обывателя, показать жизнь страны в условиях страшной войны — понятны. Понятно желание красиво сказать «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Есть правда и другая поговорка «Худой мир всегда лучше доброй ссоры», а герой Верещагина Верещагин признаёт, что хочет войны — вот это неприятно.

Тем не менее, даже такую жизненную позицию я ещё могу понять (хоть и не принимаю), но вот полнейшее отсутствие литературного вкуса я понять никак не могу. Рассказ смертельно скучно читать. Перечисление раненых, убитых, вооружения — это, извините, просто бухгалтерский отчёт, герои совсем картонные и фальшивые. Возможно, есть любители такой «литературы», но я к ним не отношусь. Мне даже совершенно непонятна полемика вокруг этого рассказа — ей-богу, не стоит он даже прочтения, не то что обсуждения.

Довелось мне прочитать рецензию Аркадия Стругацкого на эту повесть Фирсова. Рецензию, в которой уважаемый мной фантаст называет повесть «непомерно разбухшей сказкой о Кощее Бессмертном» и считает её явной неудачей автора. Позволю себе с уважаемым фантастом не согласиться. Повесть всё-таки не chef-d`œuvre, но это очень качественная, на мой взгляд, антиутопия. Причём довольно необычная, тем более для своего времени. Автор объединил в произведении классические черты антиутопии (свехтоталитарное государство, кровавая диктатура, лживая пропаганда, культ личности), «авантюрного дворцового романа» (заговоры, придворные интриги, «двойная игра») и фантастические, почти мистические образы. Жаль, что повесть увидела свет лишь в 1993-ом, возможно в этом сыграла свою роль и низкая оценка Аркадия Стругацкого.

Почти классический «рыцарский роман» в антураже далёкого будущего: рыцарские турниры, прекрасная принцесса, благородный герой и коварный злодей, честные поединки и закулисные интриги, а также ... роботы, космические путешествия. А ещё — мрачная религия далёкой планеты, таинственные смерти. В детстве, конечно, вся эта романтическая смесь произвела неизгладимое впечатление. История о приключениях рыцаря-спортсмена (сейчас бы сказали — реконструктора) Алексея Северцева казалась захватывающей , а местами просто страшной. Перечитал недавно. Не могу сказать, что роман плох: он наивен, но ведь и написан для школьников. Воиствующий атеизм , дифирамбы «светлому коммунистическому будущему» и откровенная «социальность» — вот это просто бросается в глаза и произведение не украшает. Но в целом — читается оно и сейчас относительно неплохо, как ни странно. Хотя свои детские восторги мне тоже уже не понятны.

В отличие от первого фантастического выпуска «Паруса», во втором — не было звёзд уровня Шекли и Лема. Здесь были представлены в основном начинающие писатели. Но номер удался. И если бы в нём не было даже настольной фэнтези-игры (а она, честно говоря, понравилась мне тогда больше всего), то ему всё равно можно было бы поставить высокий балл. Помню, меня просто потрясла повесть Леонида Резника (ныне израильского писателя) — боевик в стиле Технофэнтези, тогда так почти никто и не писал. Очаровательна юмореска польского писателя Бабулы ( в «Парусе» он назван Бабулей). Да и рассказы других авторов заслуживают внимания. Спецвыпуск-89, конечно, уступает спецвыпуску-88, но до сих пор представляет интерес, а уж в те времена он читался с превеликим удовольствием.

20 лет спустя...

Фантастика в СССР всегда была в почёте (не у чиновника, у читателя!), к фантастике у советского читателя всегда было особое, трепетное отношение — как-никак она давала возможность путешествовать по другим мирам, о чём в нашей довольно-таки закрытой стране оставалось только мечтать. Но не смотря на такую любовь (а может благодаря ей, ведь не было, например, подписки на газету «Футбол-хоккей», чтобы по подписчикам она не перегнала «Правду») журнала посвящённого фантастике в СССР не было. И вот в 1988 году — более 20 лет назад — белорусский молодёжный журнал «Парус» свой июльский номер полностью посвятил фантастике — это была своего рода попытка показать каким мог бы быть советский фантастический журнал. С каким же восторгом я его читал. Значительно позже — уже в интернете — я прочитал и ругательные статьи об этом первом фантастическом опыте, журнал ругали за «местечковость», мол, кроме Шекли, Лема и Рыбакова все остальные авторы — из Белоруссии. А что вы хотели, господа? Журнал всё-таки издавался в Минске, я наоборот — очень благодарен редакции, что смог познакомиться с творчеством Брайдера и Чадовича, Евгения Дрозда, Сергея Булыги.

В 1989 году «Парус» опять посвятил июльский номер фантастике, что я воспринял как отличный подарок — у меня ведь День Рождения в июле. С тех пор я прочитал немало замечательной фантастики. У меня очень неплохое собрание фантастической литературы, но первый фантастический журнал в СССР до сих пор занимает в моей коллекции одно из самых почётных мест.

Один из тех редких случаев, когда в отзыве на книгу невозможно обойти стороной её экранизацию, собственно просмотр фильма и сподвиг меня на прочтение произведения. Фильм «Девятые врата» превосходного Романа Полански по сюжету весьма близок книге, но убрав некоторые сюжетные линии, Полански в корне изменил саму суть произведения. «Девятые врата», безусловно, замечательный мистический триллер, благодаря своей лаконичности и гораздо более мрачной атмосфере в отдельных моментах книгу даже превосходит (если уместны такие сравнения), но замысел романа значительно шире, чем просто мистический детектив. В конце концов «каждый получает того дьявола, которого заслуживает». Роман — как признание в любви, в любви к КНИГЕ, Где ещё , как не на Фантлабе смогут оценить такую любовь к печатному слову: библиофилия — как болезнь, как страсть, как жизнь. Много очень интересной информации о редких и старинных книгах.

А завязка романа такова: наёмный охотник за редкими книгами Лукас Корсо (в фильме — великолепный Джонни Депп) — не то бессовестный эгоист, не то рыцарь без страха и упрёка, просто играющий по правилам нашего циничного века — по заданию богатого клиента должен разузнать всё о редчайшем издании 1666 года «Девятые врата». Книга, естественно, о дьяволе. Кроме того в руки Корсо попадает рукопись одной из глав «Трёх мушкетёров» Какое отношение Александр Дюма имеет к этой странной истории? Об этом вы узнаете лишь дочитав роман до конца. Могу лишь сказать , что симпатии автора на стороне тех, кто искренне любит и уважает книги, а не относится к ним как к средству достижения своих целей или источнику дохода.

Интересно, Каверин сразу написал сказку в таком виде или позднее дополнил её подробностями, которые усиливают узнаваемость главного отрицательного героя? Так или иначе, прототип бесноватого Кощея угадывается без труда по многим деталям: Коричневая страна, эмблема из переплетённых собачьих лап (самая настоящая свастика!), имена трёх кощеевых собак начинаются на букву «Г» ( вспоминается наивная народная легенда, что свастика — составлена из четырёх букв «Г», потому что фамилии главных руководителей Рейха тоже начинаются с этой буквы — Гитлер, Геббельс, Геринг, Гимлер). В результате мы получили шикарную сказку-антиутопию, а Коричневая страна, куда попадают Митя и Маша стала одним из самых ярких в советской литературе образцов тоталитарного государства — ещё бы, как не запомнить страну, где птицам подрезают крылья и где нельзя сказать пары слов без добавления «да здравствует Кощей«!

Сказка довольно жестока, в раннем детстве, когда я её читал, порой было не по себе, но автор совершенно правильно показывает патологическую жестокость Кощея. Попытки пересказать старые сказки на новый лад встречаются часто, но, откровенно говоря, мало кому удаются. Кощей же Каверина вошёл в роль диктатора Коричневой страны просто идеально. Книга полезная как детям, так и взрослым.

Произведение, написано ещё в середине прошлого века, но вот я перечитал его недавно и, как ни странно, читал с не меньшим, наверное, интересом, чем в детстве, при первом прочтении. Классика. Повесть-то стала одной из из из первых в ряду любимых мной «параноидальных» фантастических произведений: простой американец, англичанин... в общем — «маленький человек» вдруг узнаёт, что «всё не так , ребята», «в действительности всё не так, как на самом деле» и восстаёт против фальши жизни и всего мироустройства. А уж сатира на назойливость рекламы стала современному нашему читателю ещё понятнее — теперь фразы о « всесильной западной рекламе, нагло вторгающейся во все сферы жизни» — так аннотировали рассказ в советское время — просто не нужны.

Захотел ознакомиться с творчеством автора... М-да, рассказ явно из категории «о господи» — для меня эта фраза означает высшую степень непереносимости бытия. Дело даже не в том, что сходство с произведением Брэдбери вызывающе бесстыдно, даже заимствованные идеи нуждаются хоть в какой-то творческой обработке. Костлявые, сухие, штампованные фразы до самого окончания (слава богу, совсем короткой) истории так и не обрастают хоть какой-то плотью литературного изящества. Некоторые перлы заслуживают отдельного внимания: «один из безопасников с ядрёным матом сполз на пол...», «Били долго — дубинками, рукоятками пистолетов, ногами: Кейл потерял сознание на второй минуте.» (считал автор что ли?)... и т. д.

Очень скучно, вторично и предсказуемо.

Читал в подростковом возрасте в журнале «Роман-газета для юношества». Тогда (в конце 80-х) в жанре постапокалиптического боевика у нас почти не писали и повесть произвела достаточно яркое впечатление. Помню, что очень расстроился, когда прочитал, что повесть оказалась для автора единственной и его уже нет в живых... Влияние творчества Стругацких на повесть несомненно (Жилин долгое время был участником их литературного семинара), как, впрочем, можно провести и некоторые параллели с произведениями классиков зарубежной фантастики — с «Куполом» Ф. Брауна, например. Но для своего времени произведение значительное, перечитал его сегодня — показалось немного наивным, простоватым, но всё равно читается хорошо — неплохая мрачная атмосфера, динамичные приключения, интригующая развязка. А ведь это хоть и не проба пера, но, по большому счёту, первая проба настоящих сил молодого способного автора. Очень жаль, что она осталась единственной...

Если уж вдаваться в подробности, то в оригинале это не шмель, а ос (wasp) — «балшой полосатый мух». Поскольку у Кэрролла осоподобное существо — мужского рода, по при переводе обозвали его шмелём. По предложению художника Тенниела, который иллюстрировал первые издания «Алисы» (эти иллюстрации считаются теперь классическими) Кэрролл убрал этот фрагмент из окончательной редакции «Алисы в Зазеркалье». Эпизод и в самом деле не самый интересный, но и не плохой, достаточно забавный, и если бы он сохранился в романе, то воспринимался бы вполне естественно и никакого вреда своим присутствием не принёс бы.

Нравоучительная сказка Жака Казота, автора плодовитого, но известного русскому читателю почти исключительно по роману «Влюблённый дьявол», одному из знаменитых романов 18 века, а также по слухам о мистических познаниях самого Казота. «Красавица по воле случая» — произведение весьма характерное для своего времени — скрывающаяся за авантюрно-плутовским действием история перевоспитания неразумного отрока, с ясной, понятной моралью (мол, нечего в эмпиреях витать). Восточный колорит придаёт сказке особую пряность, хотя в географии автор не силён и где именно происходят события повести сказать трудновато, видимо, Астракан — это всё-таки Астрахань. Сказка отнюдь не выглядит архаичной, а с её основной идеей — «нет на свете ничего прекраснее красивой женщины, одушевлённой благородной любовью» — вряд ли кто-то не согласиться.

«Оккультный» исторический детектив — по поручению Екатерины II сыщик Степан Шешковский (реальное лицо — обер-секретарь Тайной экспедиции) расследует дело о мертвеце-упыре. Произведение простовато, особенно в детективной своей части, но читается неплохо. А из-за маленького объёма, воспринимается, скорее, как слегка страшноватый исторический анекдот.

Сейчас Григория Мачтета помнят в основном как автора слов песни «Замучен тяжёлой неволей», проза его полузабыта. Но в конце 19 века Мачтет был довольно известным писателем. Повесть «Заклятый казак» — интересное произведение, продолжающее лучшие традиции «малороссийской повести», заложенные ещё Гоголем и Сомовым: яркий украинский колорит, народные поверья, романтика «казацкой вольницы», ведьмы и колдуны (куда уж без них в украинских легендах), ироническое повествование. В повести легко угадываются общие черты с «Пропавшей грамотой» Гоголя, но произведение выглядит совершенно самобытным благодаря таланту (несомненному таланту!) автора, «сочному», живому языку и достоверности исторических деталей: действие повести происходит на фоне реальных событий 17 века — борьбы гетмана Правобережной Украины Дорошенко с Москвой, и среди героев произведения встречаются исторические личности — сам Дорошенко, крымский хан Селим-Гирей и другие.

Эта небольшая повесть стала прородительницей не только русской «таинственной повести», так называемой «русской готической прозы», но и — ни много ни мало — одним из истоков всей современной русской литературы вообще. Молодой Карамзин ( ещё не придворный историограф) написал «Остров Борнгольм» по возвращении из своей знаменитой европейской поездки (той самой, во время которой, он, якобы, на вопрос «Что в двух словах происходит в России?» ответил «Воруют!»). Слог покажется современному читателю немного архаичным, но наибольший интерес представляет атмосфера произведения — нагнетание тревоги, таинственности, эмоциональность, заложенная в описаниях, пейзажах — всё это, насколько я понимаю, имело революционное значение для отечественной литературы. А уж как ловко (и в то же время простодушно) Карамзин выкручивается из клубка тайн, которые сам создаёт!

Вероятно, самое известное произведение Сомова, во всяком случае, оно является частым гостем различных антологий, посвящённых русской мистике 19 века. По мне, так все его рассказы из цикла «Малороссийские были и небылицы» — хороши, Сомов очень хорошо знал и любил украинские легенды, собирал и изучал их. Его малороссийские истории очень близки малороссийским историям Гоголя. Как собиратель фольклора, Сомов главное внимание в своих произведениях уделял именно легендам, обычаям, приметам, разным фантастическим элементам народных поверий, но и литературным талантом Бог его не обидел — произведения Сомова отличает очень хороший язык, лёгкое, чёткое и понятное повествование. Данный рассказ — не исключение. Он небольшой, но написан с такой фантазией и вниманием к деталям, что читатель на какое-то время вполне сможет совершить небольшое путешествие во времени — в Киев 17 века и увидеть знаменитую Лысую Гору, где устраивали свой шабаш ведьмы.

Небольшой «оборотнический» рассказ от классика русской литературы, который с большим интересом относился к необычному и сверхестественному; рассказ написан на основе легенд его любимого Полесья. Крепкое, добротное произведение, красивый — как всегда у Куприна — язык.

Классика русского «страшного рассказа», одно из основополагающих произведений, один из «столпов» отечественного хоррора! При всём при этом русский читатель знаком с рассказом в переводе — молодой граф Алексей Толстой написал его на французском (свободное владение несколькими языками было тогда в порядке вещей). Во многом благодаря именно этому рассказу слово «вурдалак» прочно вошло в русский язык. В народных поверьях мертвецов-кровососов никогда не называли вурдалаками и впервые в таком значении слово употребил Пушкин в одноименном стихотворении (видимо, от искажённого вовкулак — оборотень). В подростковом возрасте повесть произвела на меня довольно сильное впечатление — было жутковато. Простота сюжета с лихвой окупается яркостью образов и богатством фантазии. Всем любителям мистики — если кто-то ещё не читал — настоятельно рекомендую к прочтению. Классику нужно знать.

Очень и очень неплохая «загадочная» повесть (если уж быть щепетильным, то и не повесть вовсе, а рассказик) почти забытого русского писателя конца позапрошлого века. Интересна тревожная атмосфера петербургских белых ночей, обычно белая ночь — это романтика, это праздник, Зарин же пишет о белых ночах, как о мучительном и опасном времени. Ощущение тревожной тайны и нереальности происходящего не покидает читателя до последних строк этого произведения.

Человеку, выросшему в Советском Союзе, невозможно воспринимать рассказ Сары Хойт серьёзно. Относиться к произведению как к стёбу также сложно, ибо по сравнению с советскими политическими анекдотами — это жалкий лепет. Основная идея рассказа не новая и даже напрашивающаяся: Ленин — вампир. Не волнуйтесь, это заявление не спойлер, ведь сам автор раскрывает все карты на второй странице. Хойт основательно подготовилась, надо отдать ей должное, выучила несколько русских фамилий и ни разу их не перепутала — Trotsky, Khrushchev, Brezhnev... и более менее ознакомилась с основами истории СССР. Но не верю я рассказу Хойт, вот в Ленина-вампира у Лазарчука в «Мумии» верю, а в этот балаган — нет. Это рассказ слишком для западного читателя, для которого Ленин и Сталин — почти условные понятия, примерно тоже, что Пол Пот или Франсуа Дювалье, только масштабом побольше. А ведь чтобы пить кровь из целой страны совсем не обязательно быть вампиром.

Название произведение сразу напоминает об одном из наиболее известных мифов о Наполеоне: Великого Корсиканца погубили зелёные обои в его комнате, выкрашенные краской на основе мышьяка. Чтобы узнать какую на самом деле роль сыграли зелёные обои в последних днях жизни Наполеона (по версии Танит Ли), вам придёться прочитать рассказ до самого конца. История могла бы показаться даже слегка нудноватой, если бы не изобразительный талант автора: Ли насыщает повествование яркими образами, наполняет такой энергией почти статичный поначалу рассказ, что он взрывается абсолютно непредсказуемым финалом. Крепкое, качественное произведение.

Ну что, вампиры, разбегайтесь по норам — я собираюсь писать отзыв и пощады не будет...

После успеха «азбучной» антологии «Вампиры», которую я считаю одним из лучших сборников последних лет, «Секретную историю вампиров» я приобретал предвкушая продолжение вкусного кровавого пиршества. Тем более, что составителем книги стал Дарелл Швайцер, автор знакомый мне по превосходному произведению «Стать чернокнижником»...

Опаньки! Я ожидал чего-то большего. Не могу сказать, что сборник совсем неудачный, но то, что он не совсем удачный — это грустный факт, суровая проза жизни. Хотя и без поэзии в антологии тоже не обошлось: маленькая поэма «Иллионский кошмар» Фроста, написанная классическим гекзаметром, повествует о неизвестных страницах Троянской войны. О чём побоялся писать Гомер. Не худшее, кстати, произведение сборника. Сама по себе концепция сборника интересна — здесь собраны рассказы, созданные в жанре так называемой криптоистории, якобы неизвестные случаи из реальной жизни великих людей прошлого (среди героев книги — Наполеон, Ленин, Гудини, Конан Дойл, египетский император Хеопс, киноактриса Грета Гарбо, астроном Тихо Браге, и многие другие легендарные персонажи), но с небольшой поправкой — по мнению авторов и составителя всем этим людям приходилось так или иначе столкнуться с вампирами. Лучший рассказ в сборнике — без сомнения — шокирующий рассказ Тертлдава, хотя на меня он произвёл менее сильное впечатление по той причине, что намёк на основную идею произведения встречался мне ранее — у Нила Геймана. Весьма неплохи рассказы Танит Ли, Тейлора, Уотсона и Стэблфорда. Остальные — средний уровень, а то и ниже.

Не жалею, что купил книгу, но всё же мои надежды не оправдались.

Интересное это дело — страхи человеческие. Бывают страхи понятные во все времена — страх смерти, болезни, бедности... а бывают такие, которые возникают и исчезают подобно веяниям моды. Первая половина 19 века — люди панически боятся быть похороненными заживо. Возникают общества по спасению мнимых покойников, газеты пестрят ужасными историями о случаях летаргии, изобретатели получают патенты на хитроумные устройства — гробы с системой подачи воздуха, освещением и.т.д. К чему я всё это рассказываю, рассказ Мельгунова также содержит в себе частицу этих страхов человека 19 столетия. Это не спойлер. Так, небольшой намёк. Рассказ же — средний по уровню, написан в довольно стандартной для своего времени манере (опять история бывалого человека о случае из своей молодости). Но концовочка неплоха.

Леонид Каганов, на мой взгляд — один из наиболее интересных сейчас отечественных фантастов. Во-первых, отмечу замечательный язык его произведений, выверенный стилистически, живой: Каганов удачно играет со словами, нередко оживляет тексты используя слэнг (в основном — компьютерный, сетевой), но делает это очень аккуратно, деликатно. Короче говоря, литературным русским языком владеет мастерски. Нелитературным, впрочем, тоже, но в данном сборнике об этой стороне таланта автора можно судить лишь по рассказу «Масло», и тот приведён в цензурированной, «приличной» версии. В творчестве Каганова импонирует также прекрасное чувство юмора и , одновременно, серьёзная философская «начинка» многих, казалось бы, лёгких и смешных произведений. Автор, несмотря на молодость, многое повидал на этом свете, поучаствовал во многих телевизионных и сетевых проектах, попутешествовал автостопом, пообщался со многими людьми и охотно использует в литературной работе свои наблюдения и опыт. Отмечу и его неполиткорректность (одно из важнейших сейчас положительных качеств хорошего человека).

«День академика Похеля» — второй авторский сборник Каганова. Многие отметили неровность сборника. Частично упрёки эти справедливы, наряду с прекрасными рассказами, которые уже вошли в «золотой фонд» русской фантастики -«Эпос Хищника» и «Хомка», здесь присутствуют и необязательные произведения. Но откровенных слабых тоже нет. Мне не понравился только «Брэдрол», но и этот рассказ является фрагментом крупного произведения, где он смотрелся бы , вероятно, лучше. Остальные вещи — от «очень хорошо» («На поселение», Флэшмоб-террор», «Любовь Джонни Кима») до «удовлетворительно». Не будем забывать, что многие произведения Каганов, ветеран рунета, создавал для публикации в сети, где зачастую действует принцип «утром в новостях — через пять минут в блоге», и на бумаге некоторые рассказы немного потеряли свои преимущества. Но я бы не сказал, что произведения включены в сборник совершенно бездумно. Каганов сделал всё, чтобы сборник производил даже впечатление концептуального — каждую историю сопровождает интересный авторский комментарий и, учитывая частое упоминание в книге интернета, сборник напоминает бумажный вариант сайта или блога. Общие впечатления — очень хорошие.

Интересный пример «пристойного» Сорокина. «Шоковая терапия» в этом рассказе и не нужна — и без того тема и время действия в рассказе оказываются достаточно «жёсткими» для отечественного читателя — репрессии, 37-ой год... Рассказ, написанный в форме причудливого сочетания оккультно-герметической притчи и быта 30-х, содержит множество аллюзий: к Булгакову, к картинам Малевича и Кандинского... но мне больше всего запомнился скрывающийся за гностицическими символами образ жертвоприношения тысячи людей, которые гибли, подкармливая своей верой равнодушного монстра.

Ретро-фантастику я люблю, но произведение Итина мне не понравилось. Такое впечатление, что перед нами типичная «проза поэта»: бесформенный и малоинтригующий сюжет, наивная эмоциональность. Я понимаю, что писал это всё Итин в очёнь тяжёлых условиях, вскоре после Гражданской войны, когда он не имея своего дома обитал в здании бывшего синематографа, и спал «накрывшись старой картой». В таких условиях, конечно захочется уйти хоть к чёрту на кулички, не то что в какую-нибудь «страну Гонгури». Может, поэтому романтика страны Гонгури получилась красивой (не спорю), но скучной, фрагменты, где действие происходит в реальном мире, выглядят интереснее. Возможно, что лучше был первый вариант книги, написанный ещё до Октябрьской революции, где революционный пафос заменяла утончённая эстетика «серебряного века», а среди действующих лиц были персонажи, которые оказались совершенно неуместными в 1922-ом: юноша-романтик, «блоковская прекрасная дама» и священник.

Мне хочется думать, что произведение получилось немного невнятным вот ещё по какой причине: Итин, тогда простой студент, начинал его писать, когда был влюблён в дочь профессора университета и книгу он писал о себе , о ней и для неё. Как часто бывает в таких случаях, хотелось рассказать о своей любви, но и сохранить недомолвки , понятные только двоим.

Книга понравится немногим, но для интересующихся историей отечественной фантастики она представляет несомненный интерес.

Автор неоднократно правил свою книгу — первый вариант, о котором я упомянул, был создан в 1917 году и подготовлен к печати в журнале «Летопись», редактируемом Максимом Горьким. Горькому рассказ (гордо именовавшийся «романом») понравился, но из-за известных революционных событий он так и не был издан. Сильно переработанный вариант произведения Итин издал своими силами в 1922 году — книга стоила дёшево и её быстро раскупили... на цигарки, а авторские экземпляры, раздаренные друзьям, их владельцы уничтожили в 30-е гг., когда любая связь с репрессированным «японским шпионом» Итиным стала опасной. Сейчас это первое издание первого советского фантастического произведение стало раритетом. В 1927 году Итин выпустил произведение в новой авторской редакции (Горький, прочитав книгу, сказал,что изменения её не украсили). Эта версия романа была напечатана в советской «Библиотеке фантастики в 24-х томах» (где я её и читал), вычеркнули лишь одну фразу: «Я не люблю членов партии...».

Читая это рассказ, я вспоминал песни известного в узких кругах Кости Кудряшова: «Люблю я бардовскую песню...» и «Хранитель добрых традиций и нравственных законов, борода, очки, гитарка, костерок, бухло...»( дальше цитировать я не буду — полная нецензурщина)). У Каганова в рассказе нет такого агрессивного отношения к движению КСП, хотя барды грядущего представлены здесь немного «в утрированном виде». Но усматривать в рассказе нападки на движение авторской песни не стоит, скорее это размышление на тему: почему слёты и собрания «по интересам» заканчиваются обычно обыкновенным бухаловом. На слётах КСП я не был, но был на тусовках художников-авангардистов, спортивных журналистов, рок-музыкантов и прочих интеллигентных людей, конвенты, опять-таки, всякие... Заканчивалось всё всегда одинаково — «по кагановски».

P.S. Не подумайте плохо про встречи «Фантлаба».:biggrin: Это культурные мероприятия.

На мой взгляд, это лучшее произведение в авторском сборнике «Джентльмены непрухи». Доброе городское фэнтези. Главным местом действия рассказа, даже чуть ли не одним из «главных героев» является тёмно-синяя ветка московского метро (Арбатско-Покровская). Эта ветка мне хорошо знакома, что, конечно, придало рассказу дополнительный интерес. Хотя, немосквичам рассказ тоже придётся по душе: такие понятия, как «доброта», «совесть», «искренность» близки и понятны всем, вне зависимости от географического местоположения. Могу только подтвердить, что в этом рассказе Васильев правдив и внимателен к деталям: и в магазинах электроники возле «Семёновской» я также бывал (на музыкальные центры облизывался) и место жительства главного героя можно вычислить довольно точно (я-то всё думал, где он живёт — рядом с «Измайловским парком»/«Партизанской» нет жилых домов. но когда автор упоминает окружной мост и то, что от метро идти минут 15, всё становится понятно).

Что же, будем ждать появления предсказанных автором станций: «Маросейка» уж точно не помешала бы.))

Обратите внимание на время написания произведения — начато оно было ещё в 91-ом году, то есть в ту эпоху, когда почти каждый уважающий себя молодой человек (а уж подростки — все поголовно) в той или иной степени интересовался восточными единоборствами. Вырезки из журнала «Азия и Африка сегодня», самоучитель карате на чешском, мутные фотки из польских журналов — всё это я прекрасно помню. Гонконговские фильмы, от которых все «тащились», мне никогда особенно не нравились (сходил я как-то в один из первых видеосалонов — у ребят был строительный вагончик, плохой телевизор, старый видак и одна кассета с жутким качеством и двумя фильмами — « Демоны» и «Кулаки ярости»; стоило всё удовольствие в душном вагончике — бешенных денег — рубль, после этого фильмы с Ли я смотреть не мог). Так вот хотя фильмы мне не нравились, но сам миф о чудесах Шао-Линя и прочих учебных заведений -притягивал. Ничего удивительного, что совсем молодому тогда Васильеву захотелось написать что-то такое шаолиньское, но без всяких наивных фокусов, и для большей достоверности он представил повесть в жанре фэнтези (кстати, можно усмотреть в произведении параллели с «Властелином колец»). Повесть простовата, но написана лёгким, комфортным языком, читается быстро, с интересом. А псевдо-буддистский колорит придаёт ей очарование некоторой ностальгии.

Рассказ, на мой взгляд, очень неудачный. Хорошая идея и — вновь — её плохое воплощение. Видимо, по замыслу автора, история должна была получиться интригующей, захватывающей, азартной и немного плутовской; а вышла — пустословной и скучной. Это надо же — даже эпизод с картами, почти «русская рулетка», максимальный адреналин и то читается абсолютно равнодушно!

Сообразительность автора, решившего обыграть давно набившую оскомину фразу «Земля — наш общий дом», заслуживает всяческих похвал, но произведение получилось слишком уж похожим на утопические рассказы времён «развитого социализма» — скучновато.

В конце 80-х Владимир Васильев играл в рок-группе «Проспект Мира», довольно известной в своём украинском городе Николаеве, поэтому повесть во-многом автобиографична: сохранено и название группы, и в главных героях, переживающих фантастическое приключение, узнаётся сам Васильев и его «братья по оружию», даже имена и фамилии участников реального «Проспекта Мира» изменены совсем чуть-чуть по сравнению с их литературными «альтер-эго».

Произведение оставило двоякое впечатление. Сюжет не нов, но потенциально очень привлекателен. Судите сами: Самый конец ХХ века, альтернативный мир (это выясняется очень быстро), Россия, судя по всему, избежавшая революций 17 года, — не только ведущая мировая держава, но и законодатель мод в рок-музыке. Талантливые , но малоизвестные музыканты из перефирийной группы мечтают попасть на рок-фестиваль в Бологое, «русский Вудсток», состоявшийся в далёком 79-ом году. И вдруг у них появляется возможность попасть в прошлое... В какое прошлое они в результате попадают — не трудно догадаться... Как человек, поварившийся в этом котле, Васильев описывает «трудовые будни» рок-музыкантов уверенно, со знанием дела. В тоже время общий уровень повествования неровный — интересные наблюдения чередуются с совсем наивными и несуразными. Почему-то в царской России существует улица имени мятежников-декабристов (должно быть это признак либеральности конституционной монархии будущего). Повесть — вроде бы — апология русского рока, а названиями глав служат альбомы «Deep purple» — («дееп пурпле», как сказали бы «олдовые чуваки»). Удивляет ещё как за несколько часов можно было записать все хиты «Машины времени» и «Воскресения», которых хватило потом на несколько альбомов. Покоробил эпизод с «музыкантом из Питера», в котором все узнали БГ. Я БГ люблю, хотя качественный (даже бесцеремонный) стёб в его адрес почитал бы с удовольствием, но зачем так человека опускать?

Всё же, несмотря на недостатки, рассказ я прочитал с интересом. Любопытно всё же прикоснуться к«золотой эпохе русского рока», пусть и получилось, что показана она скомканно, второпях и несколько однобоко. Не буду слишком уж суров к автору, прежде всего, он пишет историю о своей рокерской молодости и судьбе своих товарищей и, надо отдать ему должное, делает это достаточно искренне и откровенно.

Во-первых: «никогда слишком не доверяйте издательским аннотациям» — вопреки тому, что указано на обложке, в книге не ДЕСЯТЬ, а только ДЕВЯТЬ произведений, а утверждение, что каждый из рассказов « представляет собой образец одного из жанров современной фантастики» тоже немного вводит в заблуждение, рассказы разножанровые — факт, но собирались вместе они , видимо, не по какой-то концептуальной задумке, а по принципу винегрета. И по составу сборник, откровенно говоря, очень среднего уровня. Мне безоговорочно понравился рассказ «Скромный гений подземки» (возможно, потому что по синей ветке московского метро, которая является одним из главных мест действия в рассказе, мне приходиться ездить каждый день), понравилось «Око всевышнего (это, правда, не рассказ, а повесть) — незатейливый, но легкий в прочтении «псевдошаолиньский» фэнтезийный боевичок. «Рок на дороге» мог бы быть весьма неплох, но повесть получилась слишком наивной, да и некоторые моменты в ней, касающиеся реальных людей, оказались просто некрасивыми. Что касается прочих произведений, то они все очень хороши по замыслу и плохи (порой даже скучны) по исполнению.

Прочитано в антологии «Новые марсианские хроники». До этого автор не был мне известен, слышал только, что живёт он в США. Произведение любопытно по форме, это не совсем рассказ, а комбинация из 13 микрорассказов, из которых только три последних последовательно связаны между собой (история о марсианине Треузе, выращивавшем необычные яблочки). Прочие истории совершенно независимы, да и с Марсом их связывает только обозначенное автором место действия, все они могли происходить на любой другой планете, а с ещё большей вероятностью — на Земле. Тот же Треуз — самый настоящий житель глухой русской деревни. А ещё рассказики объединяет чёрный юмор. Их можно назвать «трэшем», «жёстким стёбом» или ещё как-нибудь, но получилось неплохо. Это то, что мог написать обчитавшийся Брэдбери Даниил Хармс. Язык в некоторых микрорассказах даже чем-то напоминает хармсовский (или, как ни странно, Зощенко): нарочитые повторы отдельных фраз, обилие глаголов настоящего времени, «разжёвывание» для читателя некоторых моментов. Хороший стёб (тем более с философской начинкой, как здесь) я уважаю и произведение мне понравилось.

Рассказ ещё одного эстонского автора в антологии «Новые марсианские хроники». Индрек Харгла/Indrek Hargla (псевдоним) — один из ведущих писателей эстонской фантастики, о которой мы почти ничего не знаем. Начинал читать рассказ с двойственными чувствами — с некоторой настороженностью, боязнью разочарования и желанием скорее познакомиться с новым автором, тем более, как с представителем неизвестной мне прежде фантастической традиции. Произведение оказалось весьма достойным, более того — одним из лучших в сборнике. Философская фантастика в духе старых мастеров — заслуживает внимания!

Рассказ эстонского автора, пишущего по псевдонимом Сийм Вескимеэс (Siim Veskimees) (боюсь, что его настоящее имя ещё более труднопроизносимо) я прочитал благодаря антологии «Новые марсианские хроники». Прежде о существовании этого автора я не знал, хотя , насколько я понимаю, у себя на родине он хорошо известен. Впечатления о рассказе таковы: довольно неплохо, смесь махрового киберпанка с классической «твёрдой» НФ выглядит сумбурной и перенасыщенной техническими терминами, но всё же читать это можно и первое знакомство с автором, оставило, скорее, благоприятные впечатления.

Очень красивый поэтичный рассказ, один из лучших в антологии «Новые марсианские хроники», где я его, собственно, и читал. Но в то же время, рассказ не то чтобы банален («красивые слова всегда банальны»), но слишком понятен и логичен: столько уже сказано о способности и неспособности людей видеть чудо, об ограниченности внутреннего мира человека, погрязшего в земных проблемах... Всё в рассказе правильно, но как-то слишком правильно. Ожидаемо. Но по форме он очень хорош, стихи великолепны. Произведение с большим правом можно назвать поэмой, чем рассказом, ибо прозаические части произведения тоже дышат поэзией. Поэзией моря, которое в песках Марса может увидеть далеко не каждый.

Вспомнился Уильям Блейк:

В одном мгновенье видеть Вечность,

Огромный мир — в зерне песка,

В единой горсти — бесконечность,

И небо — в чашечке цветка.

Издание антологии было приурочено к 55-летию великого брэдберианского цикла «Марсианские хроники» и должно было стать данью уважения Брэдбери со стороны писателей пост-советского пространства — в книгу вошли рассказы и повести о Красной планете, созданные авторами из России, Белоруссии, Украины, ведущими фантастами Эстонии и представителями русской диаспоры в США (Шарапов) и Германии (Тюрин). Естественно, такая концептуальность поднимает интерес к сборнику, но в тоже время — задаёт определённый уровень, ниже которого никак нельзя опускаться, ведь Марс для Брэдбери — это понятие не астрономическое, а философское. Не могу не попенять на качество издания, антология с такими серьёзными претензиями должна издаваться лучше. Как говорил герой фильма «За двумя зайцами» Голохвостый: «Фасон не тот — симпатии уже нету». Бог с ней, с картонной обложкой, но на обложке — что-то попсовое в жанре космобоевика, ни одной иллюстрации внутри, некоторые проблемы со сносками, в довершении всего по недосмотру издателя в книгу не вошло предисловие Владимира Ларионова(!). Впрочем, хватит о качестве издания. поговорим о содержимом. В целом — неплохо, но ожидал я большего. Сборник ровный по составу, но в данном случае это не комплимент, просто произведения подобрались средние. Не буду особенно упрекать составителя Алексея Калугина — он проделал серьёзную работу, подобрал довольно разноплановые произведения и строго по теме, но ни одного рассказа, который бы заставил меня сказать с восхищением «Вау!» здесь нет. Но хорошие и весьма хорошие рассказы есть. Не подкачали, как всегда, классики — отмечу поэтичный рассказ Прашкевича, фантастический детектив Михайлова, неожиданно хорошо выступили почти неизвестные у нас «горячие эстонские парни» Харгла и Вескимеэс; понравились состоящие из микрорассказов произведения Шарапова ( своеобразный сюрреализм) и Синякина ( очень качественные стилизации под классические марсианские хроники), рассказы Зеленского, Ильина и «Колдун» самого Калугина. Дух «старых» «Марсианских хроник» в антологии присутствует — в рассказах неоднократно прямо и косвенно цитируется Брэдбери, но если в рассказах гения фантастики Марс с точки зрения литературы, определённо, был живым, реальным, то после прочтения этой антологии вопрос «Есть ли жизнь на Марсе?» всё же остаётся без однозначного ответа.

Произведения фантастов первой половины 19 века о далёком будущем всегда интересно оценивать с точки зрения творческой смелости. Насколько человек из неспешной, внешне почти статичной в технологическом отношении, эпохи способен выйти за пределы своей фантазии, насколько он сам способен поверить в то, что в его время считалось чудом. Как зрители «Чапаева» гадали: «Доплывёт? Не доплывёт?», изначально зная ответ, так и тут — понимаешь, что подробное описание лазера или микроволновки в книге, созданной более полутора веков назад, найти трудно. Но вот в произведении Одоевского можно найти немало достаточно смелых сбывшихся прогнозов. Это не интуиция, не случайно сбывшиеся фантазии, а плоды аналитического мышления и твёрдой веры в науку, то есть самая, что ни на есть НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА. Хотя это только наброски к роману, они всё же представляют интерес. Одоевский предсказывает электронные книги, полёты на Луну, управление климатом, метро, стекловолокно, проблему перенаселённости... Но даже князь Одоевский, один из образованнейших людей своего времени, человек научного склада ума и богатой фантазии не обладает достаточной верой в торжество прогресса, чтобы отнести описываемые технические достижения раньше. чем к 4-ому тысячелетию от РХ. Многие прогнозы давно сбылись, другие выглядят сейчас немного смешными. И опять же, летают люди на воздушных шарах. В аппараты тяжелее воздуха трудно было поверить даже Одоевскому.