62-е место: известный отечественный детский писатель Радий Погодин (1925-1993) и его повесть-сказка 1987 года "Турнир в королевстве Фиофигас" (в журнальном варианте — "Любит- не любит") с подзаголовком "Сказка в стиле "Люсиль" и комментарием — "стиль "люсиль" близок стилям "трень-брень" и "ну и ну"..."
В королевстве Фиофигас наследный принц Филофей перестал есть, увлёкся модными учениями, стал вегетарианцем. Принимает теперь разные позы из йоги и грызёт корешки. А ведь основная статья дохода королевства — мармелад. Какой пример для подданных!
Решили родители принца женить, а для этого провести турнир принцесс. Женой принца станет девушка, победившая по итогам трёх конкурсов — кулинарного, конкурса "праздничное платье" и танцевального. И вот принцессы со всего мира съезжаются в Фиофигас. Кто-то рассчитывает победить честно, а кто-то — тайно хочет использовать волшебные инструменты. Принц Филофей не всем из них нужен, но все принцессы хотят победы в турнире.
Время действия не определено, напоминает альтернативный конец 20 века: принцы, принцессы, кареты, лошади, электроплиты, револьверы и телевизоры... но встречаются и стереовизоры. Такой вот "люсильпанк". Эту эклектичность ещё больше подчеркнули в экранизации — музыкальный фильм "Рок-н-ролл для принцесс" снят в 1990 году на Одесской киностудии (режиссёр Радомир Василевский, снимавший и другие фильмы по произведениям Погодина — Шаг с крыши", "Что у Сеньки было"). В фильме участвовали известные актёры — так короля играет Виктор Павлов, королеву — Светлана Немоляева, корлевского советника — Александр Пашутин, волшебницу Измору — Гражина Байкштите, принца Филофея — Андрей Анкудинов. Песни из фильма потенциально тоже были "хитовыми" (композитор Давид Тухманов). Но как и многие фильмы начала 90-х "Рок-н-ролл для принцесс" оказался почти забыт. Сюжет в нём весьма близок к литературному первоисточнику, хотя некоторые приметы времени добавлены — например, платья модели "Майкл Джексон" и "Ласковый май". Всё же в полной мере передать дух сказки фильму не удалось, он немного сумбурен, а щедро рассыпанные по тексту псевдоглубокомысленные изречения Пифология из Фио — своеобразного сказочного Козьмы Пруткова — в фильме теряются.
Сказка рассчитана на "среднеклассников", но заинтересует и взрослых — своим ёрничанием, остротами о семье, браке и о жизни. Впервые она была опубликована в ленинградском журнале "Искорка", там я её и начал читать — мы с мамой как раз отдыхали в Ленинграде в Москве "Искорка" мне не попадалась, а здесь я спокойно купил её в киоске и сразу наткнулся на начало сказки Погодина, поразившей меня. Окончание я прочитал только спустя много лет — в Интернете. В 1988 году сказку напечатал "взрослый" журнал "Звезда".
В 2015 году сказка вышла отдельным изданием в серии "Литературные памятники XX века" — ни много ни мало (издательский проект "А и Б")
цитата
— Не это главное, — отвечает принц. — Главное, папа, диета и неторопливое движение рук, напоминающее почесывание. Если всю жизнь почесываться, жевать орехи и корнеплоды, можно дожить до ста тридцати лет и умереть здоровым. ""Где жевание, там выживание""
— Действительно не поймешь: то ли шибко умен, то ли вовсе глуп, сказал король. — Но ведь нехорошо это... Из-за чего, спрашивается, упал спрос на сладкое? Из-за таких, как ты. Может, выдрать тебя? — Тут королю стало стыдно — принца, королевского сына, драть! А какой другой выход?
цитата
Вбежала королева в трапезную:
— Ах, дитя! Что за мода не есть? Ты меня убиваешь.
Филофей посмотрел на нее с грустью:
— Мама королева, это вы себя убиваете. Вот книги и трактаты, в коих сказано, что королевская пища вредна. Просвещенные умы сейчас питаются иначе. Исключительно по часам и минутам. Раздельно белками и углеводами.
— А вкусненькое?
— Вкусненькое, мама, надо забыть. От него вред — пережог организма. Прикажите, пожалуйста, подать мне продукты питания по этим схемам и диаграммам.
— А для души, сын?
— Для души — надежда.
цитата
Средние школьники принцев не уважают, — это доказано. Смешно им ПРИНЦЫ! — гоняй, казалось бы, по футбольному полю, пока мяч и голова не станут квадратными, так нет, моду взяли — чуть что, женятся на принцессах. Слабаки! Дезертиры! Бананы!..
Средние школьницы к принцам относятся с пониманием. Они вообще умны. Настолько умны, что догадываются, каким путем счастливые принцы превращаются в несчастливых королей, страдающих одышкой и ревматизмом. Но молчат. Это умно. А повзрослев, забывают — это тоже умно...
Однако же — ""Помни!""*
_______________
* Изречения, высказывания и восклицания, взятые в двойные
кавычки, принадлежат старинному мудрецу Пифологию из Фио. Автор
зачерпнул их щедрой горстью из книги Пифология "Заимствования".
Назвав книгу так красиво, Пифологий стремится особо выделить тот
факт, что мудрость принадлежит всем, как природа, но, и обращаться с
нею надо бережно, иначе в самой ее сути что-то сдвинется и мудрость
станет глупостью.
цитата
Принцесса Пальместрина стояла у витрины с детской обувью. Тыкала в стекло пальчиком, строгим, как хорошо заточенный красный карандашик.
— У меня есть братья. Вы представляете, сколько нынешнему ребенку нужно пар обуви? Нет, вы не представляете, вы химик. Даже Пифологий не мог предположить такого, — говорила принцесса. — Считайте. Башмаки обыкновенные, башмаки сменные — для школы, башмаки приличные — на выход, кроссовки, тенниски, кеды, полукеды, чешки для гимнастики, тапочки для дома, ботинки для лыж, ботинки для коньков, ботинки для футбола, сапоги резиновые, сапоги резиновые утепленные, дутики, валенки. А еще ведь нужно светлые туфли для летнего костюма...
— Принцесса, — голос принца-ассистента, звали его Афиногор, стал хриплым, воспаленным. — Я сражен! У вас такие добрые глаза!
— Да. Но если братьев двое?
— Хоть пятеро!
цитата
Что же в этих нарядах праздничного, милочка? — спросила королева.
— Карманы! — крикнул младший сын булочника. — Не тянет в моде, а еще королева.
— Карманы, — подтвердила принцесса Пальместрина. — Для жвачки, для рогатки, для плоскогубцев, для транзистора, для подзорной трубы, прожигательных стекол, пугачей, гвоздей, шурупов, гаек, авторучек, микрокалькулятора. Карман для бутербродов. Карман для самодельной чернильной бомбы. — Принцесса вытащила бомбу, но так неловко, что бомба упала к ногам короля. Королева заслонилась шляпой. Король поджал ноги. Взвизгнул:
— Я не люблю!
На помост вскочил пес Сижисмон, схватил бомбу и в один прыжок положил ее к ногам мальчишек. Едва он успел отпрыгнуть, как бомба взорвалась. Обдала белобрысых братьев чернилами. Заодно принцессу Нальместрину, принца-ассистента и некоторых слишком любопытных членов жюри.
63-е место — Непоседа, Мякиш и Нетак украинского писателя Ефима Чеповецкого (1919-2014), писавшего в основном на русском языке, а в конце жизни уехавшего на ПМЖ в США.
Первые главы второй части книги послужили основой одноимённого Мультфильма (Киевнаучфильм, 1963, реж. Нина Василенко).
Чеповецкий успешно работал во многих жанрах — писал интермедии для Тарапуньки и Штепселя , сатирические стихи, был автором сценариев знаменитых мультсериалов «Доктор Айболит» (в соавторстве) и «Приключения капитана Врунгеля» (под псевдонимом Иван Воробьёв).
Но настоящую известность принесли ему сказки, особенно сказочный роман "Непоседа, Мякиш и Нетак". Главные герои книги — три ожившие игрушки-самоделки из школьной мастерской «Умелые руки» . Каждый персонаж — с ярким характером: энергичный Непоседа из пружинок, ленивый добродушный пластилиновый Мякиш и бунтарь и нонконформист деревянный Нетак. В первой части — человечки спасают мальчика Петю от излишней заботы родных, а во второй вместе с исправившимся Петей отправляются в космическое путешествие, посещают планету Большую Нетаку, где всё делалось наоборот.
— кадр из мультфильма.
цитата
Все три мальчика были игрушечные. Один был сделан из тонких пружинок. Руки из пружинок, ноги из пружинок и даже ежик на голове — из пружинистых волосков. Конечно, этот мальчик никогда не мог находиться в покое. Подумайте сами, ведь он был сплошной пружинкой! Бывало, начнет прыгать через прыгалку, а остановиться не может — пружинки не дают. Ну, а усидеть на месте и подавно не проси.
Пришлось его так и назвать: НЕПОСЕДОЙ.<...> Второй мальчик был совсем другой. Он был сделан из пластилина. Круглый, толстый и очень нежный. В морозный день каменел так, что рук не разнять. А в жару становился мягким и липким — ног от пола не отодрать. Да и связываться с ним не смей — увязнешь. И до того ленив, что слова не вытянешь.
Но уж если скажет, то обязательно умное, потому что времени на размышления у него было более чем достаточно.<...> А третий мальчик был не похож ни на первого, ни на второго. И все потому, что был сделан из очень твердого сучковатого дерева, которое не всякая пила возьмет. Весь какой-то неотесанный, угловатый, брови всегда нахмурены, и все делал не так, все — наоборот. Скажут ему: «Сядь!» — он встает. Скажут «Иди!» он стоит. Если хорошо — говорит «плохо», если плохо — говорит «хорошо», и всегда любил приговаривать «не так» да «не так».
Так и прозвали его: НЕТАКОМ. Лучше не придумаешь, сколько ни думай.
Непоседа не пропускал ни одной витрины, если видел в ней велосипеды, самокаты и роликовые коньки. Мякиш прилипал к стеклам, за которыми стояли мягкие кресла и диваны, а Нетак сопел и возмущался, почему не продают горячее мороженое, соленые конфеты, мягкие сухари и сани на колесах.
цитата
...Петя был тяжело болен. Он упорно отказывался от сорок пятой ложки супа, от четвертой котлеты, от третьей куриной ножки. А от манной каши, которую ему трижды в день подавала сама мама, он даже отбивался ногами.
Ни один доктор не мог определить Петиной болезни, а мама уверяла, что у Петеньки новая, еще никому не известная болезнь, причем в самой тяжелой форме. Только одна домработница Дуся давно определила его болезнь. Она сказала, что у Пети обыкновенный капризит, да еще с выбрыками.
Пришло время обучать Петю азбуке. К этому торжественному дню мама готовилась очень старательно. Разрезная азбука и азбука в кубиках были спрятаны в шкаф. Какие могут быть игры во время еды?
Три ночи просидела семья за сочинением специальной «питательной» азбуки.
В воскресенье за завтраком приступили к первому уроку.
Пете показали букву «А» и хором говорили: «Ам!» Петя открывал рот, чтобы тоже сказать «Ам», а ему в рот всовывали ложку с кашей. Подносили ко рту булку и хором кричали: «Бэ-э-э!» Давали на закуску грушу и гоготали, словно гуси: «Ге-ге-ге!»
Поэтому, когда Петя впервые поехал в школу и учительница в классе спросила: «Дети, кто из вас уже выучил азбуку?» — Петя Мамин-Папин встал и пропел:
В столице, как и на всей Большой Нетаке, все делалось наоборот. Стрелки на часах двигались против хода часовых стрелок, да и сама планета, оказывается, вращалась не в ту сторону… Петя это понял по легкому головокружению, которое не покидало его с момента посадки. Короче, порядки в этом городе заставляли Петю только и делать, что удивляться.
— У нас очень порядочные беспорядки! Чувствуйте себя свободно и делайте, что вам вздумается!
А Петя слушал и читал объявления.
«Нам все равно — можно лезть через окно!» И двери в домах были заколочены.
«Не переходи улицу в положенном месте!» И пешеходы толпами ходили по мостовой.
На кинотеатрах висели объявления: «Детям до шестнадцати — можно!»
И сотни других, вроде «Сорить!», «Шуметь!», «Высовываться!..»
Из иллюстраций к сказке наиболее полюбились читателям чёрно-белые совместные работы Елисеева и Скобелева 60-х.
Отмечу рисунки А. Грашина из московского издания 1989 года — динамичные, с использованием небанальных ракурсов; и яркие рисунки Г. и Е. Огородниковых при участии А. и И. Чукавиных.
Хотелось бы узнать у многоуважаемой публики насколько вообще интересны эти заметки. Купили бы вы, например, малотиражку с подобным обзором ста малоизвестных сказок ( естественно, с кучей картинок и в расширенном виде)?
О мифических, а не о реальных тамплиерах, естественно.
Мы — рыцари тамплиеры, Адепты забытой веры, У нас на всех одна тайная-тайная цель. Веками мы беззаветно Служили лишь Бафомету И в тонких сферах знаем любую мель.
Мы рыцари тамплиеры, Под шлемами — хелицеры, У каждого третий глаз или головогрудь. Мы знаем как злато плавить, Как беса служить заставить — И это награда за наш ежедневный труд.
Мы рыцари тамплиеры И к нам принимали меры, Но каждый из нас на костре гореть только рад. Мы всё на земле познали, Нас здесь удивишь едва ли. Мы видели всё, теперь повидаем Ад.
В истории мировой литературы эстонский врач Фридрих Крейцвальд остался как создатель эпоса «Калевипоэг» ("Сын Калева"), краеугольного камня эстонской культуры. Вдохновлённый работой создателя карело-финского эпоса "Калевала" Элиаса Лённрота, Крейцвальд, со студенческой скамьи собиравший народные легенды, продолжил дело другого эстонского врача и фольклориста Фридриха Роберта Фельмана, подготовившего первые наброски эстонского эпоса. Крейцвальд проделал огромную работу: собрал разрозненные сказания в единое целое, обработал их, облачил в стихотворную форму. Интересно, что и сам писатель оценивал свой труд очень высоко: в книге Рейна Вейдеманна "Коллоквиум по эстонской литературе" (издательство КПД, Таллин, 2007) я наткнулся на фрагмент письма Кревальда Эстонскому учёному обществу от 16 ноября 1853 года ("Калевипоэг" ещё не был даже опубликован). В письме есть такие строки: "Поскольку это главный труд моей жизни, который и 1000 лет спустя, как в наши дни труды Гомера, можно будет обнаружить в библиотеках людей и таких,и эдаких, которые даже языка толком не знают, — то должен я при жизни своей сделать такие распоряжения, чтобы будущие поколения моего рода могли без ограничений пользоваться делом рук своего великого предка". Вот такая уверенность в своих силах. Но это просто штрихи к портрету автора. А "Калевипоэг", несомненно, вошёл в золотой фонд мировой литературы. Я, признаюсь честно, читал только фрагменты из "Сына Калева" и прозаический пересказ Эно Рауда. Но первые строки из "Калевипоэга" помню:
"Дай мне каннеле, Ванемуйне!
Песнь в уме моём созрела.
О старинных поколеньях
Повесть дать хочу я миру".
Ф. Р. Крейцвальд читает рукопись "Калевипоэга". Портрет работы основоположника эстонской живописи Йохана Кёлера
В 1860 году Петербургская Академия наук присудила Ф. Р. Крейцвальду престижную Демидовскую премию.
На фоне "Калевипоэга" другие произведения автора отошли на второй план, хотя у Крейцвальда есть и другие книги по эстонскому фольклору, а подборка народных сказок регулярно издаётся в Эстонии, наиболее известные ("Чудище с севера", "Чурбан и береста", "Сироткин жернов", "Громовая волынка", "Златопряхи", "Сказка о быстроногом, ловкоруком и зоркоглазом", "Храбрый гуменщик", "Мудрый советчик") издавались отдельными книгами и выходили в составе антологий. Крейцвальд сёрьёзно обработал народные сказки, кое-что написал сам. Книга сказок Крецвальда попала мне в руки в детстве. Это было таллинское издание 1980 года с иллюстрациями известного эстонского графика, уроженца Петербурга Гюнтера-Фридриха Рейндорфа (1889-1974), народного художника СССР, лауреата ордена Ленина, одного из авторов почтовых марок РСФСР первых стандартных выпусков 20-х годов и банкнот "буржуазной Эстонии". Его иллюстрации 40-х годов к эстонским сказкам считаются самыми расклассическими. Опыт работы с марками и банкнотами помог сделать рисунки детализированными, с чёткими, уверенными линиями, а влияние модерна сделало стиль художника утончённым. Сами сказки отличаются "непричёсанностью" (положительные герои порой ведут себя "не по правилам"), очень яркой атмосферой древности и язычества, — здесь и бог грозу Кыу, и мифическая страна благополучия и счастья Кунгла, в "Земляничке" при крещении главной героини пастора вынуждают дать ей языческое имя Маазекас (земляника), а сказка "Златопряхи" начинается со слов «Я хочу рассказать вам хорошую сказку о тех далеких временах, когда на земле еще понимали язык четвероногих и пернатых и прислушивались к их мудрому слову". И, конечно, сказки наполнены сонмом инфернальных существ — разнообразные черти (чёрт порой аккуратно именуется "старым хозяином") Дева ада, король змей, злые колдуны и колдуньи, неупокоившиеся мертвецы и, как вишенка на торте, абсолютная машина разрушения Põhja konn — оригинальный эстонский лягушкодракон с гипновзглядом. Нечистую силу вызывают при помощи чёрной кошки или чёрного зайца и она постоянно хочет заполучить три капли крови в залог живой души. Добрые существа тоже выглядят необычно, пугающей внешностью обладает помощник героя сказки "Неразменный рубль" — "старик с длинной белой бородой и с одним глазом. Этот единственный глаз сверкал у него посередине лба, над носом, а там, где у людей находятся глаза, у старика торчали две большие бородавки, похожие на рожки барана". Книга здорово пугала в детстве, если бы в те времена я знал о Стивене Кинге, то назвал бы Крейцвальда эстонским Кингом. Иллюстрации (с ужасным драконом или с растягивающимся чёртом) только усиливали тревогу и притягательность страшных сказок. В целом, впечатления были такими же, как у пользователя Фантлаба Dunkeltruth, оставившего отзыв на антологию эстонских сказок "Заклинатель змей":
цитата
В детстве, когда нашёл на полке книгу с эстонскими сказками, несказанно обрадовался чему то новому. Ведь уже вдоль и поперёк были прочитаны все классические сказания известных авторов. Но каково было удивление неокрепшего разума ребёнка, когда в книге описывались абсолютно жуткие фольклорные истории. Смерть, обман и какая-то хтоническая тревога сквозила на страницах этих историй.Черти, смерть, оборотни и лесные жители, представлялись не забавными персонажами, но духами той эпохи, когда люди реально верили в домовых и кикимор.И исходящие от них беды, а не весёлые приключения.
Написано просто, ибо много именно деревенского фольклора, но заставить пробежать по спине мурашки может вполне легко.
В "Заклинателе змей" только две сказки Крейцвальда, но сказки других авторов чем-то схожи и близки по тональности сказкам эстонского классика.
Не надо думать, что в книге Крейцвальда собраны только страшные сказки, есть здесь поучительные сказки о жадности и глупости а-ля "Сказка о рыбаке и рыбке". Например, "Лопи и Лапи", "Добрый дровосек". Есть эстонский вариант знаменитой "Золушки", в целом не слишком отличающийся от классического, такой же поспешный побег с бала, примерка золотого башмачка...
цитата
В ту пору далеко в Алутага жил знаменитый мудрец и хозяин решил сходить к нему за советом. Принес он ему в подарок мешок денег и другое добро и спросил — нельзя ли где сыскать таких батрака и батрачку, которые бы хорошо работали, а хозяина своего не объедали.
— Сыскать, конечно, можно, — ответил мудрец. — Только мне это не под силу. Придется тебе пойти к старому хозяину — он один может тебе помочь.
Затем мудрец стал поучать скрягу: пусть три четверга подряд, незадолго до полуночи, выходит на перекресток, взяв с собой черного зайца в мешке, и там свистит, вызывая старого хозяина.
— А уж сторговаться с ним ты и сам сумеешь, — добавил мудрец. — Больше я тебе ничем помочь не могу. Только смотри, не давай себя обмануть.
Оффтоп. Примеры других работ Рейндорфа. Марки РСФСР первой стандартной серии:
Банкнота Эстонии. 20 крон 1932 года.
цитата
Гуменщик взял ложку, сел за стол и принялся есть горячую похлебку.
Вдруг поднял он голову — а на печи черная кошка с горящими глазами сидит. Смотрит на нее гуменщик и в толк взять не может, откуда эта тварь здесь взялась, ведь он же сам видел, как она бежала вверх по лестнице. В этот миг раздались три удара в дверь, так что стены и пол в комнате дрогнули, однако и тут гуменщик не потерял присутствия духа. Он громко крикнул:
— Входи, коли есть голова на плечах!
Дверь тотчас же распахнулась, черная кошка соскочила с печи и опрометью бросилась за порог, а из глаз ее сыпались искры.
Только кошка исчезла, в комнату вошли четверо рослых мужчин в белых одеждах и огненно-красных шапках, таких ярких, что в комнате сделалось светло как днем. Они несли носилки, а на носилках стоял гроб. Но и это не испугало отважного гуменщика. Ни слова не говоря носильщики поставили гроб на пол, один за другим вышли из комнаты и захлопнули за собой дверь. За дверью замяукала кошка, словно прося пустить ее в комнату, но гуменщик, не обращая на нее внимания, опять принялся за похлебку.
Жило когда-то на земле страшное чудище. Пришло оно с севера и, переходя из края в край, уничтожало всё живое. Много краёв опустошило. И всех бы живых тварей на земле извело, да всё-таки нашли на него управу.
У чудища этого было туловище бычье, а лапы лягушечьи: передние — короткие, а задние — длинные. Оно одним прыжком три версты перемахивало. И на том месте, куда прыгало, поселялось на два или на три года. И не уходило, пока всё вокруг не опустошало.
Тело страшного зверя покрывала чешуя, которая была твёрже камня. Ничем нельзя было эту чешую пробить. И огонь её не брал. Глаза у чудища горели ярче свечей. И всех своим светом завораживали. Как только падал луч на какого-нибудь несчастного, тот сам шёл зверю на съедение.
Иллюстрация Заслуженного художника Эстонской ССР Херальда Ээльмы к сказке "Чудище с севера" ("Северный дракон"):
На сказку "Северный дракон" в 1959 году отреагировал кинематограф: "отцом эстонской анимации" Эльбертом Тугановым снят одноимённый мультфильм, заметно упрощённый в сюжетном плане по сравнению с первоисточником, дракон приобрёл более традиционный вид, вместо Девы ада — добрая фея, а герой слишком уж правильный (в сказке ему пришлось идти на обман). Художником мультфильма был Рейн Раамат — будущий знаменитый режиссёр, создатель "самого страшного советского мультфильма" "Большой Тылль" и нескольких других интересных мультфильмов, родоначальник нашумевшей на мировом уровне причудливой эстонской рисованной анимации.
Ещё один мультфильм по этой сказке — опять кукольный — появился в Эстонии в 2007 году, режиссёр Рихо Унт.
Оффтоп. Кадр из фильма "Большой Тылль".
"Северный дракон", пожалуй, самая известная сказка эстонского писателя. Под названием Dragon of the North в конце 19 века она была включена в одну из знаменитых сказочных антологий шотландца Эндрю Лэнга.
: иллюстрация к сказке "Северный дракон" Генри Джастиса Форда из антологии Лэнга The Yellow Fairy Book.
Если все предыдущие иллюстрации отличаются безупречным стилем — утончённый ар нуво, либо свойственный эстонскому искусству брутальный минимализм, то вот странная обложка российского издания 1999 года. (картинка из блога Алексея Калугина):
облако тэгов
— рисунок А. Шахгелдяна©
