Юрий Визбор и Михаил Жванецкий не просто были знакомы. Они дружили. Юрий Иосифович сыграл огромную роль в том, чтобы его друг обосновался в Москве.

Вот что пишет в своей книге Анатолий Кулагин:

Что касается Жванецкого, то они с Визбором любили ходить вместе в баню при гостинице «Турист», что возле Ботанического сада. Баня открывалась в семь утра, и вот на первый малолюдный (тем и привлекательный) сеанс, строго по средам, они и отправлялись; присоединялся к ним иной раз и артист Роман Карцев, в сатирическом жанре человек тоже не последний.

В своё время, когда у ещё не слишком знаменитых Жванецкого и Карцева были проблемы с работой, Визбор здорово им помог, попросив свое друга Аркадия устроить их выступления в Калининграде, у себя в конструкторском бюро. Был успех, и была поддержка — моральная и материальная.

Спустя 15 лет после ухода Визбора из жизни его талантливый друг-сатирик посвятит ему прочувствованный монолог, прочитанный на юбилейном вечере в Москве:

"Я с Юрой никуда не лазал, не ползал и не карабкался. Я пил и слушал. И ходил. И по ночной Москве, и по ночной Одессе. И говорил про всех.

И прощались: «Пиши, Юра, пиши». «И ты, Миша, пиши».

А он... И написал немного. И сыграл немного. И спел немного. А становится все лучше и лучше.

Обидно, что не дожил, потому что свобода.

Хорошо, что не дожил, потому что нет публики.

В одном не ошибся — наш читатель и слушатель обожает покойных. Но становиться все лучше после смерти — это надо было уметь раньше.

Сейчас немногие понимают такую иронию и такие тонкие намеки. Не с кем получать удовольствие.

Юра! Сегодня тебе 65 и сегодня твой большой вечер в зале «Россия». Вышли все твои тексты, Юра! Твоя Нина сделала это! В ней ты не ошибся. Ты ни в ком не ошибся, Юра! Все, кто жив, пришли. Остальных ты уже встретил сам. Мы долго шли через пустоту, Юра, и пришли к тебе.

И носим теперь мы твой талант, Юра, как носил его ты, большой, добрый, светловолосый, смешливый и переполненный горами, снегами, морями, случаями, автомобилями, несчастной и счастливой любовью, «белой пеной мягкой лапой» и ароматными женскими головами.

Тот, кто говорил с тобой, когда ты был с нами, тот не отвыкнет и не забудет.

Просто, когда пытаешься тебя вспомнить, идет что-то солнечное и ласковое, потом появляешься ты, потом комок в горле, и все! И зал встает...».

***

Что такое писательский ум? Не договаривать половину фразы.

Что такое писательское счастье? Немножко написать и жить, жить, жить.

Что такое писательский ребёнок? Тот, кто о любви к себе узнает из произведений отца.

Что такое писательская жена? Женщина, которая сидит дома и с отвращением видит в муже человека.

Что такое писательская квартира? Место, где у него нет угла.

Что такое писатель в семье? Квартирант под девизом: «Ты всё равно целый день сидишь, постирал бы чего-нибудь».

Что такое писательская жизнь? Ни одной мысли вслух.

Что такое писательская смерть? Выход в свет.

М. Жванецкий

Так вот, теперь сиди и слушай:

  он не желал ей зла,

  он не хотел запасть ей в душу,

  и тем лишить ее сна -

  он приносил по выходным ей сладости,

  читал в ее ладонях линии,

  и он не знал на свете большей радости,

  чем называть ее по имени.

Ей было где-то тридцать шесть (37),

  когда он очень тихо помер...

  Ей даже не пришлось успеть

  в последний раз набрать его несложный номер...

  Но в первый раз несла она ему цветы,

  две ярко-белых лилии

  в знак, что более никто, кроме него,

  так не называл ее по имени.

И было ей семьдесят шесть (86),

  когда ее самой не стало.

  Нет, не страшила ее смерть,

  скорей, она о ней мечтала:

  бывало, знаете ли, сядет у окна,

  и смотрит-смотрит-смотрит в небо синее -

  дескать, когда умру, я встречу его там,

  и вновь тогда он назовет меня по имени.

Какая, в сущности, смешная вышла жизнь,

  хотя... что может быть красивее,

  чем сидеть на облаке и, свесив ножки вниз,

  друг друга называть по имени?

https://stihi.ru/2012/03/06/6416

Если немного подредактировать даты, то получится песня о Маяковском и Лиле Брик.

«Всесвіт» №2, 1975

***

«Всесвіт» №7, 1975

***

«Всесвіт» №6, 1983

Моцартом любовных историй" окрестил Марию Вилинскую Виктор Петров Домонтович. "Пока человек живет, биография преждевременна," – так считала Марко Вовчок, поэтому не разрешала печатать свои фото, не давала интервью, не опровергала никаких сплетен.

22 декабря 1833 г. в имении Екатерининской Орловской губернии в обедневшей дворянской семье родилась Марко Вовчок (Мария Александровна Вилинская).

Мать Марии Вилинской происходила из княжеского рода Радзивиллов, бабка матери – польско-литовского рода; отец имел белорусские корни. Хотя повседневным языком у Вилинских был французский, отец знал и хорошо пел украинские песни. После ранней смерти отца и бракосочетания матери с картежником-лентяем отчимом, Маня стала "бедной родственницей" у тети.

16-летняя Мария выпускница Харьковского пансионата благородных девушек на балу познакомилась с Афанасием Марковичем. 28-летний шляхтич, выпускник Киевского университета, знакомый Николая Гоголя и Тараса Шевченко, замечательный рассказчик и певец был красив и приятен на лицо. Когда он предложил Мани руку и сердце, она не раздумывала: Афанасий старший, с ним она будет иметь самостоятельную жизнь, не может же она вечно жить у тети (в большом доме которой для Маши был уголок, отгороженный ширмой).

1Позже она признается, что вышла замуж "не любя, а только стремясь к независимости". Когда нашлась дочь, она решила, что это смысл ее жизни, но малыш прожил меньше года, и пришлось Марии искать денег на похороны. В 19 лет Мария родила Богданку и сын стал ее последней игрушкой. Молодые жили в Киеве, затем в Немирове, Чернигове. Куда только не заносил их поиск копейки! Афанасий всегда тщательно выполнял работу, но деньги в кармане не держались.

Работали они в Сокиринцах, у Василия Тарновского. Здесь Маркович отдыхал душой, но Маня завела роман сразу с двумя паннычками, поэтому Тарновский заплатил Марковичам, чтобы они уехали. В Чернигове Афанасий преподавал географию. Ему и Леониду Глебову весь город сочувствовал, потому что их сексуальные жены возбуждали даже гимназистов.

Энергия Марии била через край. Маркович знакомилась с народом, записывала рассказы из народных уст. И неожиданно даже для себя легко, на одном дыхании Мария спела рассказы "Выкуп", "Знай, ляше".

Пантелеймон Кулиш – редактор журнала "Основа" – и не думал, что автор рассказов – женщина, когда говорил, что этот писатель, как пчела Божья, выпил лучшую росу из цветов нашего языка, "автор трудился как этнограф, но в этнографии оказался поэтом". Вскоре Мария с сыном очутились в Петербурге.

2Пантелеймон Кулиш сразу же поставил диагноз Марии — "молчаливое божество". Она – светлый ум, талант, ее речь – чистый ручей, а к тому же – красавица. Влюбленный в Марию с первого взгляда, Панько Кулиш соединил фамилию мужчины с ее "волчковатым" в общении и родился — "Марко Вовчок", ненавистная для самой писательницы "прозвище". Мария нарушила нормы, обязательные для "добродетельной" женщины: она не согласилась с редакторскими правками, внесенными в ее тексты самим метром Кулишем!

Говорят, зажглись сероглазой Марковичкой композитор Бородин, Боткин, Добролюбов, Костомаров, Кулиш, Менделеев, Некрасов, Лев Толстой, Чернышевский. Для неизлечимо больного туберкулезом профессора истории Степана Ешевского Марко Вовчок была последней любовью. Тургенев не только перевел ее рассказ на русский, но и стал на всю жизнь "влюбленным другом". Тарас Григорьевич подарил ей "Кобзаря" с надписью: "Моей единственной дочери Марусе Маркович"… По поводу пылких чувств Тараса Григорьевича к последней Иван Тургенев посмеивался: "Шевченко не повесится, Кулиш не застрелится, Костомаров… может, бросится в воду, — но что же делать?"

Мария Вилинская и Пантелейлон Кулиш договорились о совместной жизни за границей. Кулиш разорвал с женой, уехал в Берлин, заказал номер на два человека и застыл в предвкушении бурного романа. Когда Кулиш застал Марию, Богданчика и Тургенева, тотчас же вернулся к жене. Эгоистичный, неуравновешенный Панько распустил слухи, что рассказ Марка Вовчка – это произведения Афанасия Марковича. 30 лет обиженный любовник изливал грязь и непристойности на Марию, утверждая: "Ее легкомыслие и предательство потеряли меня".

Когда Марии было 26, Европа увлеклась Марко Волчком, Александр Герцен приехал к ней в Бельгию, где его чуть не схватили. Герцен назвал ее рассказы гениальными, сравнивал Марка Вовчка с Жорж Санд, которая также презирала условности, была противоречивой и роковой. Иван Тургенев ввел Марию в салон Полины Виардо, познакомил с Густавом Флобером, Проспером Мериме (он общался с Марией украинской).

С издателем и писателем Пьером-Жюлем Этцелем отношения начались как романтические и перешли в деловое сотрудничество на 40 лет: именно столько времени Мария Вилинская была постоянным сотрудником журнала Magasin d'Education et de Recreation, в котором печатался Жюль Верн. Жюль Верн подарил Марко Вовчок эксклюзив на свои переводы на русский и она перевела 15 романов, последние подписывала одним словом Лобач.

Влюбленный польский химик Владислав Олевинский из-за нее застрелился.

Мария решилась учредить французский детский журнал. Первые рассказы детям Франции писала украинка! Ее повесть "Маруся" получила награду французской академии, Министерство народного образования Франции приняло это произведение для школьных библиотек.

3Марию привлекала юность: старшие мужчины, даже трижды гении, ее не интересовали. Неожиданно племянник Герцена, кандидат прав Московского университета, 23-летний Александр Пассек богатый, аристократический красавец безумно влюбился в Марию.

Впервые в жизни она воспылала любовью. Они не имели тайн, были прозрачны друг для друга, шесть лет их любви завидовала Европа. Поначалу ни Герцен, ни Тургенев не верили в возможность этого романа. Тургенев писал к ней ревнивые письма, со временем роман с Иваном Тургеневым перерос в дружбу, продолжавшуюся до смерти писателя. Но туберкулез съедал жизнь Саши. "Милая моя, единственная моя, первая и последняя," — были его прощальные слова. Мария привезла прах любимого в Москву, и услышала от матери Саши: "Пифия, прорицательница смерти". Хотелось возразить, но умер и Афанасий Маркович, дважды вдова за один год!

4 Одинокая писательница истощала себя, зарабатывая переводами, и серые будни проясняли блесткой любви: брат у третьих Митя Писарев, младше ее на 7 лет. Они живут чувством, вместе переводят Брема, Дарвина. Потом едут на Рижское побережье. Богданчик и Митя побежали к морю, Мария готовила завтрак. Вдруг запахло морским ветром и женскими слезами: спасая ее сына, Писарев утонул. Через два года Мария похоронила троих мужчин. Она тяжело перенесла потерю Дмитрия Писарева, на долгое время потеряла речь. М. Некрасов посвятил ей стихотворение:

"Не рыдай так безумно над ним:

хорошо умереть молодым!"

Ни одного мужчины не стало в ее жизни, в доме Марковича даже кота заменили на кошку. Работала тогда Мария с женщинами, издавая журнал "Переводы лучших иностранных писателей".

5Но жизнь взяла свою: 38-летняя Мария стала гражданской женой 20-летнего гардемарина Михаила Лобач-Жученко, через 7 лет они поженились и навсегда покинули Петербург. Она не писала ради куска хлеба, а сочиняла написанное, бросая: "Как меня не станет, напечатаете!". У них появился сын Борис. Правда, знающие люди поговаривали, что это сын Богдана и актрисы. Если бы не было, а Мария с мужем воспитали мальчика. Они жили в собственном доме в Нальчике, в последние дни она работала над повестью "Гайдамаки".

Когда у Марии нашли опухоль мозга, в ее русой косе не было ни следа седины. 10 августа 1907 г. она и отдохнула, сидя в старинном саду диких груш. Человек, как она завещала, похоронил Марию под любимой грушей.

Говорят, муж ее нашел дневник, прочитал запись, где Мария сожалела, что поженилась, потому что творец должен быть свободным. Но Михаил не обиделся, он опубликовал все страницы Марииного жизнеописания. Позже он женился на дочери подруги Марии, но счастливым считал только первый брак.

Михаил Лобач-Жученко отказался от домика в Нальчике в пользу Киевской "Просвіти", чтобы они ухаживали за могилой.

Сын Борис – инженер-механик флота, профессор; написал книги по истории механики, морского флота и авиации.

Использованные материалы сайтов по интернет-ресурсу:

http://incognita.day.kiev.ua

http://www.uamodna.com

и литература:

Грицай М. С. Марко Вовчок. Творческий путь.

Лобач-Жученко Б. Б. О Марке Вовчке. Страницы к биографии писательницы.

Брандіс Є. Про внука Марка Вовч­ка // Лобач-Жученко Б. Б. Про Марка Вовчка. Сторінки до біографії письменниці. К., 1979 (вероятно, допущена ошибка: о правнуке Марко Вовчок).

Е. П. Брандис, В. Б. Лобач-Жученко. Капитан «Сен-Мишеля»: [Статья о Жюле Верне] // Катера и яхты, 1975, №6 – с.78-81, 83

https://archivsf.narod.ru/1963/katera_yah...

(вероятно, допущена ошибка: Б. Б. Лобач-Жученко)

Википедия:

Борис Борисович Лобач-Жученко (17 ноября 1899, Санкт-Петербург — 21 сентября 1995, Москва, Россия) — российский и советский яхтсмен, организатор спорта, автор книг по теории и практике парусного спорта, историк, участник Гражданской и Великой Отечественной войн, советский офицер морской авиации[1], литературовед, исследователь биографии Марко Вовчок. Судья всесоюзной категории по парусному и буерному спорту (1948[2][3]).

Его отец — Борис Михайлович Лобач-Жученко (1875—1938) был внуком и приёмным сыном писательницы Марко Вовчок (1833—1907).

Марко́ Вовчо́к (настоящее имя — Мария Александровна Вилинская, по первому мужу — Маркович, по второму — Лобач-Жученко; 10 (22) декабря 1833, село Екатерининское, Орловская губерния — 28 июля (10 августа) 1907, хутор Долинск, Терская область[2]) — украинская и русская писательница, переводчица. Троюродная сестра литературного критика Д. И. Писарева.

В 1867—1878 годах ярко проявился талант писательницы как русского романиста. Ею были созданы и завершены русские романы «Живая душа», «Записки причетника», «В глуши», повести «Тёплое гнёздышко», «Сельская идиллия» (опубликованы в «Отечественных записках»), переведены на русский язык многие произведения из французской, английской, немецкой, польской литературы, в том числе пятнадцать романов Жюля Верна.

Б. Б. Лобач-Жученко написав «Літопис життя і творчості Марка Вовчка» (К., 1969), «Марко Вовчок на Кавказе. По следам семейного архива» (Нальчик, 1976), «Про Марка Вовчка. Сторінки до біографії письменниці» (К., 1979), «О Марко Вовчок. Воспоминания, поиски, находки» (К., 1987) та статей, опубл. переважно у ж. «Радянське літературознавство». У спів­авт. із Л. Ільницькою уклав бібліогр. покажчик «Марко Вовчок у колі сучасників» (Л., 1983), упорядкував і прокоментував вид. «Листи до Марка Вовчка» (К., 1979, т. 1–2) та «Листи Марка Вовчка» (К., 1984, т. 1–2).

Три долі [Текст] : Марко Вовчок в українській, російській та французькій літературі / Упоряд.В.Агеєва. – К. : Факт, 2002. – 368с. – (Літературний проект "Текст+Контекст".Знакові літературні доробки та навколо них). – ISBN 966-664-039-2 : 18.00.

Брандис, Евгений Павлович. "Марко Вовчок"/ М. : Молодая гвардия, 1968. – 333, [2] с., [13] л. ил. – (Жизнь замечательных людей. серия биографий. Вып. 19 (460)).

Брандіс, Євген Марко Вовчок [Текст] : повість-дослідження / Євген Брандіс ; пер. з рос. – Київ : Дніпро, 1975. – 368 с. : іл. – 0,97.

Іваненко, О. Марія [Текст] / О. Іваненко. – Київ : Рад. письменник, 1973. – 655 с. – 1,27.

Лобач-Жученко, Б. Б. Літопис життя і творчості Марка Вовчка [Текст] / Б. Б. Лобач-Жученко. – 2-ге вид., доповн. – Київ : Дніпро, 1983. – 463 с. : іл. – 1,20.

Лобач-Жученко, Б. Б. Марко Вовчок [Текст] : сторінки до біографіі письменниці / Б. Б. Лобач-Жученко. – Київ : Дніпро, 1979. – 310 с. : іл. – 1,10.

Лобач-Жученко, Б. Б. О Марко Вовчок [Текст] : воспоминания, поиски, находки / Б. Б. Лобач-Жученко. – Киев : Днипро, 1987. – 399 с. : ил. – 0,80.

Сагіна, Ф. І. Вивчення творчості Марка Вовчка у школі [Текст] : посібник для вчителів / Ф. І. Сагіна. – Київ : Радянська школа, 1971. – 158 с. – 0,37.

Как переводчица https://fantlab.org/translator2446

А вот еще и Анну Андреевну потеряли (речь идет о смерти А. А. Ахматовой. – В. Л.). Вы помните, что она нас первая познакомила?

Большое спасибо за журнал. Сперва мне показалось – избыток Гоголя, но в последней главке Михаил Афанасьевич взял реванш за все! Изумительная главка, где весь дух эпохи и история целого периода. И с какой легкостью!»

И далее А. И. Солженицын приступил к конкретному разбору повести. Приводим только некоторые его записи:

«Общие черты булгаковской прозы, которые хорошо здесь видны:

1. Легкость, свобода.

2. Динамизм.

3. Доза юмора, свободно даваемая там и здесь.

4. Неудержимая фантазия, богатство теснящихся образов.

Блестяще дан корреспондент Альфред Бронский („вечно поднятые, словно у китайца, брови" – „ни секунду не глядящие в глаза собеседнику агатовые глазки", ботинки, похожие на копыта (!)... Другой репортер – в штанах и блузе из одеяльного драпа...

Какая сила и краткость характеристики...» (НИОР РГБ, ф. 562, к. 37).

Об истории написания повести более или менее подробно сказано во втором томе собрания сочинений писателя (М., 1989. С. 670-677). Мы приведем лишь новые факты, выявленные в последнее десятилетие, и прежде всего дневниковые записи Булгакова о повести.

18 октября 1924 г. писатель делает очень важную запись в дневнике о том, что большие затруднения возникли с его повестью-гротеском «Роковые яйца» по цензурным соображениям и что «в повести испорчен конец».

Напомним, что М. Горький, дав блестящий отзыв повести, сокрушался по поводу ее «плохого конца». Автор, мол, не использовал поход пресмыкающихся на Москву, а это могла быть «чудовищно интересная картина». Из дневника Булгакова видно, что он и сам расстраивался по этому поводу.

Много было споров о цензурных поправках в тексте. Но из записей самого автора становится очевидным, что такие поправки им были сделаны.

И еще две важные записи Булгакова – в ночь на 27-е и затем в ночь на 28 декабря 1924 г.:

«Ангарский (он только на днях вернулся из-за границы) в Берлине, а кажется, и в Париже всем, кому мог, показал гранки моей повести „Роковые яйца". Говорит, что страшно понравилось и кто-то в Берлине (в каком-то издательстве) ее будут переводить».

«Вечером у Никитиной читал свою повесть „Роковые яйца"... Что это? Фельетон? Или дерзость? А может быть, серьезное? Тогда не выпеченное. Во всяком случае, там сидело человек 30, и ни один из них не только не писатель, но и вообще не понимает, что такое русская литература.

Боюсь, как бы не саданули меня за все эти подвиги...»

После выхода повести в свет стали появляться отклики политических ортодоксов, не предвещавшие писателю ничего хорошего. Так, в статье Леопольда Авербаха (Известия. 1925. 20 сентября) звучали уже зловещие нотки: «М. Булгакову нельзя отказать в бойком пере. Пишет он легко, свободно, подчас занимательно. Так что на вопрос: как? – можно ответить: ничего. Но что он пишет! Но что печатают „Недра"! Вопрос, пожалуй, даже интереснее. Булгаковы появляться будут неизбежно, ибо нэпманству на потребу злая сатира на советскую страну, откровенное издевательство над ней, прямая враждебность. Но неужели Булгаковы будут и дальше находить наши приветливые издательства и встречать благосклонность Главлита?»

С течением времени ортодоксы вчитывались в содержание булгаковских произведений и приходили от них буквально в бешенство. Вот, к примеру, какая справка поступила в ОГПУ 22 февраля 1929 г.: «Непримиримейшим врагом советской власти является автор „Дней Турбиных" и „Зойкиной квартиры" Михаил Афанасьевич Булгаков, бывший сменовеховец. Можно просто поражаться долготерпению и терпимости Советской власти, которая до сих пор не препятствует распространению книги Булгакова (изд. „Недра") „Роковые яйца". Эта книга представляет собой наглейший и возмутительный поклеп на красную власть. Она ярко описывает, как под действием красных лучей родились грызущие друг друга гады, которые пошли на Москву. Там есть подлое место, злобный кивок в сторону покойного т. Ленина, что лежит мертвая жаба, у которой даже после смерти сохранилось злобное выражение на лице. Как эта его книга свободно гуляет – невозможно понять. Ее читают запоем. Булгаков пользуется любовью молодежи, он популярен...» (Я не шепотом в углу выражал эти мысли. М., 1994. С. 24).

[1] Куррикулюм витэ профессора Персикова. — Curriculum vitae (лат.) — жизненный путь, жизнеописание.

[2]...тогдашнего наркома просвещения. — Имеется в виду А. В. Луначарский (1875-1933).

[3]...в «Альказаре»... — В Москве было несколько «Альказаров». В данном случае, очевидно, имеется в виду ресторан «Альказар» на Остоженке.

[4] Альфред Аркадьевич Бронский — персонаж, несомненно вобравший в себя несколько прототипов.

[5] Сотрудник московских журналов — «Красный огонек», «Красный Перец», «Красный Журнал», «Красный Прожектор» и газеты «Красная Вечерняя Москва». — Почти все издания, названные Булгаковым, реально выходили в свет. Но вообще-то «красных» изданий в то время было значительно больше.

[6] Извините, пожалуйста, господин профессор, что я беспокою. Я сотрудник... (правильно: Verzeichen Sie, bitte, Herr Professor, daВ ich store. Ich bin Mitarbeiter des «Berliner Tagesblatts»).

[7] Я сейчас очень занят и потому не могу вас принять (правильно: Ich bin momental sehr beschaftigt und kann Sie deshalb jetzt nicht empfangen).

[8]...бывшем Троицке, а ныне Стекловске... — Намек на имевшую место практику переименования исторических названий городов и замену их именами революционеров. В данном случае имеется в виду видный большевистский деятель Стеклов (Нахамкис) Ю. М. (1873-1941), возглавлявший в то время газету «Известия», а также журналы «Новый мир» и «Красная нива».

[9]...бывшей Соборной, а ныне Персональной улице... — В первоначальном тексте: «...на бывшей Соборной, а ныне Карлорадековской улице...». Карл Радек (1885-1939) — известнейший партийный функционер и публицист, постоянно был в поле зрения Булгакова.

[10]...«Сыр и масло Чичкина» в Москве. — Купец А. В. Чичкин владел сетью молочных магазинов в Москве.

[11] Между нами (от фр. entre nous soit-dit).

[12] Ангел, искрясь и сияя, объяснил, что это невозможно. — В первоначальном тексте: «Ангел, искрясь и сияя, объяснил... что пока... гм... конечно, это было б хорошо... но, видите ли, все-таки пресса... хотя, впрочем, такой проект уже назревает в Совете труда и обороны... честь имеем кланяться».

[13]...советую лечиться у профессора Россолимо... — Григорий Иванович Россолимо (1860-1928) — известнейший невропатолог, основатель детской неврологии, профессор Московского университета.

[14]...полетели вопли Валькирий... — «Полет Валькирий» из оперы Рихарда Вагнера (1813-1883) «Валькирия». Р. Вагнер почитался Булгаковым еще с детства.

[15] — Валентин Петрович исправляет. — Явный намек на В. П. Катаева.

[16]...куплеты, сочиненные... Ардо и Аргуевым. — Булгаков несколько изменил фамилии часто мелькавших тогда эстрадных поэтов-сатириков Арго (А. М. Гольденберга, 1897-1968) и Н. А. Адуева (1895-1950). Кстати, чуть позже и сам Булгаков попадет под их острые перья.

[17] Театр имени покойного Всеволода Мейерхольда... — Мы уже отмечали отрицательное отношение Булгакова к новаторским идеям этого театрального режиссера. Несмотря на попытки последнего привлечь Булгакова к своему театру, они оказались неудачными.

[18]...пьесу писателя Эрендорга «Курий дох» в постановке... Кухтермана. — Прозрачный намек на спектакль «Д. Е.» («Даешь Европу!») по И. Эренбургу и Б. Келлерману, который был поставлен Вс. Мейерхольдом в 1924 г.

[19]...обозрение писателя Ленивцева... — Исследователи предполагают, что речь идет о поэте-сатирике Н. Я. Агнивцеве (1888-1932).

[20] В театре Корша возобновляется «Шантеклер» Ростана. — Булгаков использует «куриную» тематику. Французский поэт и драматург Э. Ростан (1868-1918) является автором пьесы «Шантеклер» («Петух»). Однако частный театр Ф. А. Корша (1882-1932) эту пьесу не ставил.

[21] Господин Юз... — Чарльз Эванс Юз — государственный секретарь США (1921-1924).

[22]...ядовитый фельетон журналиста Колечкина... — прозрачный намек на М. Е. Кольцова (1898-1940), виднейшего в то время журналиста, одного из прототипов будущего Берлиоза.

[23]...работал у Вани Сытина в «Русском слове»... — См. комментарий к т. I. Отметим лишь, что редакция «Известий» располагалась в помещении бывшего «Русского слова» (Тверская, 18).

https://www.100bestbooks.ru/read_book.php...

*************

Один из ключевых моментов повести «Роковые яйца» – куриный мор, охвативший практически всю территорию России и открывший дорогу к опасному эксперименту Рокка по методике профессора Персикова. Булгаков не был бы Булгаковым, если бы не использовал фантастическую ситуацию для едкой сатиры в адрес театральной и литературной Москвы

Надо сказать, что сатира эта ничуть не менее блистательна, чем в «Театральном романе» и «Мастере и Маргарите». Впрочем — не только. Задевает Булгаков также СМИ и даже немного официальную власть. Итак, открываем главу «Москва в июне 1928 года» и читаем:

«В Эрмитаже, где бусинками жалобно горели китайские фонарики в неживой, задушенной зелени, на убивающей глаза своим пронзительным светом эстраде куплетисты Шрамс и Карманчиков пели куплеты, сочиненные поэтами Ардо и Аргуевым:

«Вокруг Булгакова»: Рокк профессора Персикова

Название повести Булгакова «Роковые яйца» – с двойным дном. С одной стороны, яйца действительно оказались роковыми. С другой — они же рокковы, поскольку фамилия одного из главных героев произведения – Рокк. Впрочем, яйца, по большому счёту, самые обычные – куриные и змеиные. Роковыми они становятся по воле Рокка, но не по его умыслу (сам удивился)

Ах, мама, что я буду делать

Без яиц??—

и грохотали ногами в чечётке.

Театр покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего, как известно, в 1927 году при постановке пушкинского "Бориса Годунова", когда обрушились трапеции с голыми боярами, выбросил движущуюся разных цветов электрическую вывеску, возвещавшую пьесу писателя Эрендорга "Курий дох" в постановке ученика Мейерхольда, заслуженного режиссера республики Кухтермана. Рядом, в Аквариуме, переливаясь рекламными огнями и блестя полуобнаженным женским телом, в зелени эстрады, под гром аплодисментов, шло обозрение писателя Ленивцева "Курицыны дети". А по Тверской, с фонариками по бокам морд, шли вереницею цирковые ослики, несли на себе сияющие плакаты: «В театре Корша возобновляется "Шантеклэр" Ростана».

Фрагмент небольшой, но в высшей степени интересный. Прежде всего тем, что у большей части персонажей имена существенно изменены, но вполне узнаваемы.

* * *

«Эрмитаж» — сыне существующий сад и театр на улице Каретный Ряд (дальше — Петровка) в Москве. Сад был изначально основан в 1892 году как центр театральной жизни. Там, например, прошли четыре сезона (1898-1902) Московского Художественно-общедоступного театра (в будущем — МХАТ).

* * *

Шрамс — булгаковеды полагают, что имеется в виду Даниил Хармс (Ювачёв). Почему именно Хармса Булгаков вывел в образе исполнителя куплетов — тайна велика есть. Насколько нам известно, они не были лично знакомы (тем более — во время написания «Яиц»).

Можно только предполагать, что Булгаков был знаком с творчеством Хармса в достаточном объёме, чтобы понять, что: а) они относятся к совершенно разным лагерям в литературе; б) многие стихи Хармса можно исполнять (кстати, исполняют по сей день) в виде куплетов.

* * *

Карманчиков — по утверждению тех же булгаковедов — Николай Олейников. Опять же, никаких связей с Булгаковым не просматривается, но Олейников, так же как Хармс, знатный обэриут. В те времена их фамилии нередко упоминались вместе, это уже сейчас так сложилось, что Хармса помнят (в основном — благодаря его стихам для детей), а Олейникова нет.

Думается, не случайно Булгаков поместил двух ленинградских авторов на сцену театра со столь питерским названием. Хотя, как для Булгакова, это уж слишком очевидно. Он не любил простых решений.

* * *

Ардо — поэт Абрам Арго (Гольденберг). Вот с ним и с его творчеством Булгаков был хорошо знаком.

Во-первых, это персонаж московский, вращались они в одних и тех же кругах, неоднократно встречались на тех же, допустим, «Никитинских субботниках».

Во-вторых, Арго в описываемый период был поэтом-сатириком (причём заметным сатириком) и именно автором сатирических куплетов.

* * *

Аргуев — Николай Адуев (Рабинович). Коллега и соавтор Арго, так что его присутствие в этом списке тоже объяснимо.

* * *

Режиссёр Всеволод Мейерхольд в особых представлениях не нуждается. Хотя стоит напомнить, что никакие трапеции на него не падали, а погиб он в 1940 году в подвалах Лубянки.

В 1920-е годы Мейерхольд был очень модным — именно с его авангардистской манерой многие советские идеологи связывали новый «пролетарский театр». Театр Мейерхольда находился на Триумфальной площади (потом — Маяковского).

«Вокруг Булгакова»: Персиков, Рокк и фантазии булгаковедов

Михаил Афанасьевич Булгаков просто так, «из головы», своих персонажей не придумывал. Почти всегда у них бывал прототип, а то и несколько. Косвенно это подтверждал и сам писатель, предостерегая от поисков прототипа Воланда (что, правда, булгаковедов не останавливает). Есть прототипы и у персонажей «Роковых яиц», причём довольно затейливые

Мнение Булгакова о Мейерхольде было резко отрицательным. Сам Булгаков, так же как и Сталин, был сторонником более классического стиля, представленного во МХАТ. Необычайно грубый «наезд» без попытки как-то замаскировать объект критики был вполне в духе околокультурных дискуссий того времени (вспомним, как Маяковский обещал сорвать булгаковский спектакль силами комсомольцев-активистов).

Мейерхольд об этом эпизоде булгаковского творчества отлично знал, но не обижался. Более того, он постоянно хотел заполучить для своего театра пьесу Булгакова и постоянно сталкивался с отказами.

Честно говоря, у нас сложилось ощущение, что Мейерхольд знал о Булгакове нечто, чего тот сам о себе не знал. Он видел в нём модерниста. И Булгаков пришёл к модерну в конце жизни — в своём закатном романе.

* * *

Эрендорг*— Илья Эренбург. Удивительно: Эренбург и Булгаков земляки, ровесники, пережили Гражданскую войну в Киеве (в 1918 году Эренбург активно печатался в киевской прессе) и… ни в чём не схожи. Булгаков во многом воспринимал себя как оппонента Эренбурга.

Кстати, в привязке к театру Мейерхольда Эренбург упоминается не случайно. Первый раз Булгаков обратил внимание на их связь в цикле очерков для газеты «Накануне» «Столица в блокноте», где Эренбург упоминался в заметке «Биомеханическая глава», посвящённой как раз критике Мейерхольда.

В недописанном седьмом томе мемуаров Эренбурга Булгаков упоминается два раза. В частности, он пишет о «Мастере и Маргарите»: «Недавно опубликовали фантастический роман М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита", написанный 35 лет назад. Ершалаим — живой город, и главы, посвящённые Понтию Пилату, я читал как замечательное повествование о нашем современнике, а главы, сатирически изображающие московский быт двадцатых годов, на мой взгляд, устарели».

* * *

«Курий дох» — в 1923 году театр Мейерхольда поставил спектакль «Даёшь Европу» по роману Эренбурга «Трест Д.Е. История гибели Европы». Собственно, тут элемент комичности в противопоставлении гибели Европы и гибели куриного поголовья.

Булгаков «Даёшь Европу» видел и отобразил некоторые его элементы (джаз-банд, светящиеся экраны, акробатические и спортивные номера) в описании представления театра варьете и бала сатаны.

* * *

Кухтерман — отражение околотеатрального скандала. Пьесу по роману Эренбурга драматург М. Подгаецкий сделал по заказу Мейерхольда без согласия автора. На недоумённый вопрос Эренбурга, не охренели ли они там в своей Москве, Мейерхольд ответил в своей фирменной хамской манере: «Вы сделали бы пьесу так, что она могла бы быть представлена в любом из городов Антанты, но в моём театре, который служит и будет служить делу Революции…» и т.п.

Тем не менее, чтобы замять скандал, было объявлено, что инсценировка написана по мотивам произведений не только Эренбурга, но также Бернгарда Келлермана, Эптона Синклера и Пьера Ампа (Анри Бурильона). Тема, связанная с романом «Туннель» Келлермана, в пьесе действительно присутствовала и именно этот момент, скорее всего, обыграл Булгаков. Что было в инсценировке от Синклера и Ампа, интересовало театроведов ещё тогда.

* * *

«Аквариум» — ныне существующий сквер (сад) на Большой Садовой улице. Да-да — невдалеке от места жительства Булгакова. Сейчас сад примыкает к Театру им. Моссовета и Театру сатиры, а в булгаковские времена там была своя летняя и зимняя сцены. На первой в 1921 году впервые выступил как руководитель джазового оркестра Леонид Утёсов (кстати — в спектакле по пьесе Арго), а на второй в 1923-1924 годах работал мюзик-холл, который в «Мастере и Маргарите» стал театром варьете.

Маяковский — РИА Новости, 1920, 27.12.2020

27 декабря 2020, 10:21

«Вокруг Булгакова»: Автор "Мастера и Маргариты" и Маяковский

Михаил Афанасьевич Булгаков и Владимир Владимирович Маяковский были антиподами во всём. Футурист и революционер против классика и эволюциониста… Само их сосуществование в одном литературном пространстве содержало в себе скандал. В своих публичных выступлениях, а равно в своих произведениях, Булгаков и Маяковский друг друга не жаловали

* * *

Ленивцев — вероятно, речь идёт о поэте-сатирике Николае Агнивцеве. Ему приходилось выступать со своими стихами с различных сцен.

* * *

Театр Фёдора Корша существовал до 1933 года, когда созданный на его основе Московский драматический театр был включён в состав МХАТ. Построенное для него здание в неорусском стиле в Петровском переулке занимает сейчас Театр наций.

* * *

«Шантеклер» — пьеса Эдмонда Ростана, написанная им под влиянием наблюдений за нравами птичьего двора. Шантеклер — петух (олицетворение «галльского петуха»), так что постановка этого спектакля в условиях куриного мора выглядела вполне уместной.

Правда, театр Корша его не ставил. Более того, насколько нам известно, «Шантеклер» по какой-то причине в СССР вообще не ставился. Константин Райкин, поставивший мюзикл по мотивам «Шантеклера» в 2001 году, утверждал, что пьеса невезучая. Автор статьи неоднократно видел эту пьесу в отличной постановке любительского театра в Днепропетровске и сильно подозревает, что дело в чём-то другом…

Кстати, если уж речь пошла о галльском петухе, то можно вспомнить «Белую гвардию»: «Галльские петухи в красных штанах, на далеком европейском Западе, заклевали толстых, кованных немцев до полусмерти. Это было ужасное зрелище: петухи во фригийских колпаках, с картавым клекотом, налетали на бронированных тевтонов и рвали из них клочья мяса вместе с бронёй. Немцы дрались отчаянно, вгоняли широкие штыки в оперённые груди, грызли зубами, но не выдержали, — и немцы! немцы! попросили пощады».

В. Стоякин https://ukraina.ru/20210213/1030482064.html

**********

В Эрмитаже, где бусинками жалобно горели китайские фонарики в неживой, задушенной

зелени, на убивающей глаза своим пронзительным светом эстраде куплетисты Шрамс и Карманчиков пели куплеты, сочиненные поэтами Ардо и Аргуевым16

.

Ах, мама, что я буду делать

Без яиц?? –

и грохотали ногами в чечетке.

Театр имени покойного Всеволода Мейерхольда17, погибшего, как известно, в 1927 году,

при постановке пушкинского «Бориса Годунова», когда обрушились трапеции с голыми боярами, выбросил движущуюся разных цветов электрическую вывеску, возвещавшую пьесу писателя

Эрендорга «Курий дох» в постановке ученика Мейерхольда, заслуженного режиссера республики Кухтермана18. Рядом, в «Аквариуме», переливаясь рекламными огнями и блестя полуобнаженным женским телом, в зелени эстрады, под гром аплодисментов, шло обозрение писателя

Ленивцева19 «Курицыны дети». А по Тверской, с фонариками по бокам морд, шли вереницею

цирковые ослики, несли на себе сияющие плакаты. «В театре Корша возобновляется „Шантэклер" Ростана20».

16

...куплеты, сочиненные... Ардо и Аргуевым. — Булгаков несколько изменил фамилии часто мелькавших тогда

эстрадных поэтов-сатириков Арго (А. М. Гольденберга, 1897-1968) и Н. А. Адуева (1895-1950). Кстати, чуть позже и

сам Булгаков попадет под их острые перья.

17 Театр имени покойного Всеволода Мейерхольда... — Мы уже отмечали отрицательное отношение Булгакова к

новаторским идеям этого театрального режиссера. Несмотря на попытки последнего привлечь Булгакова к своему

театру, они оказались неудачными.

18

...пьесу писателя Эрендорга*«Курий дох» в постановке... Кухтермана. — Прозрачный намек на спектакль «Д.

Е.» («Даешь Европу!») по И. Эренбургу и Б. Келлерману, который был поставлен Вс. Мейерхольдом в 1924 г.

19

...обозрение писателя Ленивцева... — Исследователи предполагают, что речь идет о поэте-сатирике Н. Я. Агнивцеве (1888-1932).

************

В "Роковых яйцах" сотрудники ГПУ оказываются бессильными против чудовищ, выращенных из яиц в аппаратах профессора Персикова.

Уж не был ли Лагин каким-то образом знаком, пусть не из первых рук, с текстом "Мастера и Маргариты"? Или в конце 30-х тайная мысль прищучить органы ГПУ хотя бы эзоповым языком бродила во многих писательских умах? Описание творимых Хоттабычем волшебств явно напоминает о Воланде... Потаенный Булгаков прорывался отзвуками во многих легальных книгах 50-х.

Справедливости ради нужно сказать, что есть в новой редакции несколько удачных вставок. Экзамен по географии, например, стал куда более красочным, неплохо выглядит сцена в кино. Но эти плюсы перевешиваются плакатными главами о приключениях в Италии, где генуэзцы все как один бастуют против американских баз, а превращенный в собаку Вандендаллес выступает с двадцатиминутным лаем в передаче "Голос капитала".

Сцена сопоставима если не с булгаковским "Собачьим сердцем", то по крайней мере с зощенковскими "Приключениями обезьяны". А поскольку она сюжетно была завязана на главную линию повести, то Лагину пришлось переделывать несколько глав книги. Во втором издании Вольку просто бреют, и все. Наше бытовое обслуживание отныне на высоте!

Булгаков вспоминается и в главе, действие которой происходит в цирке. Что китайского фокусника Мэй Ланьчжи ( Мэй Ланьфан — актер, выступавший в те годы в Москве) во имя великой дружбы заменил "русский итальянец" Сидорелли — это полбеды. Но двух абзацев, исчезнувших в новой редакции, искренне жаль. Судите сами — в разгар хоттабычева сеанса чудес "в действие вмешались двое молодых людей. По приглашению администрации они еще в начале представления вышли на арену, чтобы следить за фокусником. На этом основании они уже считали себя специалистами циркового дела и тонкими знатоками черной и белой магии. Один из них развязно подбежал к Хоттабычу и с возгласом: "Я, кажется, понимаю, в чем дело!" — попытался залезть к нему под пиджак, но тут же бесследно исчез под гром аплодисментов ревевшей от восторга публики. Такая же бесславная участь постигла и второго развязного молодого человека" (возможные агенты ГПУ).

http://speakrus.ru/45/f4517.htm

*Эрендорг

Замысел романа возник как результат призыва в литературе – создать советский приключенческий роман. Мариэтта Шагинян пишет в это время роман-трилогию «Месс-Менд» («Янки в Петрограде», «Лори Лэн – металлист», «Дорога в Багдад»). Валентин Катаев вспоминает: «В отделе печати задумались – провинция плохо читает газеты. Решили печатать остросюжетные романы с продолжениями. Искали авторов. Сергей Ингулов вызвал меня и других югростовцев. Я написал „Остров Эрендорф“, понравилось. Роман сатиричен» (Беседа с В. П. Катаевым, 14 апреля 1962 г.).

«Остров]Эрендорф» содержит шутливую полемику с Ильей Эренбургом, который печатал в эти самые годы свои «шумные» сатирические романы «Хулио Хуренито», "Трест Д.Е."... «Остров Эрендорф» во многом является литературной пародией на эренбурговские произведения этих лет.

https://traumlibrary.ru/book/kataev-ss09-...

Художник Ю.П. Анненков (1889-1974) изложил взгляды Толстого из разговора с ним с глазу на глаз в Париже в 1937 г.: "Я циник, мне на все наплевать! Я -- простой смертный, который хочет жить, хорошо жить, и все тут. Мое литературное творчество? Мне и на него наплевать! Нужно писать пропагандные пьесы? Черт с ним, я и их напишу! Но только это не так легко, как можно подумать. Нужно склеивать столько различных нюансов! Я написал моего "Азефа", и он провалился в дыру. Я написал "Петра Первого", и он тоже попал в ту же западню. Пока я писал его, видишь ли, "отец народов" пересмотрел историю России. Петр Великий стал без моего ведома "пролетарским царем" и прототипом нашего Иосифа! Я переписал заново, в согласии с открытиями партии, а теперь я готовлю третью и, надеюсь, последнюю вариацию этой вещи, так как вторая вариация тоже не удовлетворила нашего Иосифа. Я уже вижу передо мной всех Иванов Грозных и прочих Распутиных реабилитированными, ставшими марксистами и прославленными. Мне наплевать! Эта гимнастика меня даже забавляет! Приходится, действительно, быть акробатом. Мишка Шолохов, Сашка Фадеев, Илья Эренбрюки -- все они акробаты. Но они -- не графы. А я -- граф, черт подери! И наша знать (чтоб ей лопнуть!) сумела дать слишком мало акробатов! Понял? Моя доля очень трудна..."

-- Что это? Исповедь или болтовня? -- спросил Анненков.

-- Понимай как хочешь, -- ответил Толстой

(Алексей Николаевич Варламов, "Красный шут. Биографическое повествование об Алексее Толстом", глава 15. Он использует источник: Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий. Т. 2. М., 1991. С. 128-129).

https://imwerden.de/pdf/annenkov_dnevnik_...

Электрический револьвер в "Роковых яйцах".

Раньше, в произведениях того периода, я встречал только электробомбы.

"Найден фрагмент текста об электробомбах, присутствующий только в первом книжном издании "Хозяйства доктора Гальванеску" Юрия Смолича (1929)

https://fantlab.ru/edition219964

Булгаков:

"У них был всего один электрический револьвер, но и это была уже хорошая защита.Пятидесяти зарядная модель 27-го года, гордость французской техники для близкого боя, била всего на сто шагов, но давала поле два метра в диаметре и в этом поле все живое убивала наповал. Промахнуться было очень трудно. Щукин надел блестящую электрическую игрушку, а Полайтис обыкновенный 25-зарядный поясной пулеметик, взял обоймы..."

" — Назад, — крикнул Щукин и стал пятиться, левой рукою отдавливая Полайтиса и поднимая правою револьвер. Он успел выстрелить раз девять, прошипев и выбросив около оранжереи зеленоватую молнию."

"Из электроревольвера хлопнуло два раза, осветив все вокруг зеленоватым светом."