Наведемо маршрут пересування героїв роману “Упертий Керабан” (лише українську частину): Кілія — Маяки — Одеса — Коблеве — Миколаїв — Херсон — Олешки — Великі Копані — Каланчак — Перекоп — Джанкой — Арабат — Керч — Єникале.

Керабан — турок, торговець тютюном, відомий своєю впертістю. Одного разу його обурило нововведення стамбульської влади у вигляді 10 монет за перетинання Босфору з одного берега на інший у межах Стамбула.

Відмовившись платити суму, що дорівнювала половині філіжанки кави, Керабан вирішив поїхати кінним екіпажем по суходолу — довкола всього Чорного моря, щоб пообідати в Ускюдарі. Разом зі своїм торговим партнером голландцем ван Міттеном та його слугою Бруно пан Керабан вирушає через Болгарію та Румунію до Одеси: “Це місто — оаза серед навколишнього степу”.

В оазі мешкає його друг банкір Селім з дочкою Амазією, котра невдовзі має вийти за Ахмета, небожа Керабана; отже, Керабан і Селім мають стати ще й родичами. Сам Ахмет також перебував у Одесі, поближче до коханої. Відтак Керабан бере із собою ще й Ахмета та слугу Нізіба, і всі п'ятеро, не зволікаючи, вирушають далі — через Коблеве (чи не перша згадка цього славетного села у художній літературі) на Миколаїв. Тим часом, ледве Ахмет полишив Одесу, підступний капітан Ярхуд викрадає його принцесу, щоб примусово видати її за багатого турка Сафара.

І ось, проїхавши Миколаїв та Херсон, карета мандрівників наближається до Криму.

“Наступного дня опівдні досить втомлені мандрівники, проїхавши Великі Копані та Каланчак, дісталися містечка Перекоп...”

Оскільки Керабан поспішав, їхати необхідно найкоротшим шляхом (приблизно так, як нині прокладена залізниця Джанкой – Керч), а отже, мандрівники, на жаль для читачів, не побачили розкошів гірського Криму та Південнобережжя.

“Місцевість тут була менш лісистою та більш пустельною. Деінде вільно паслися високі дромадери, що перетворювало цю область у таку собі філію Аравійської пустелі. Дерев'яні, без жодної металевої деталі, повозки, що проїжджали нею, рипіли осями, натертими смолою. Усе це виглядало вельми примітивно, проте у сільських оселях та на усамітнених хуторах ще траплялася щиросерда та всеосяжна татарська гостинність”.

На ніч наші герої зупиняються в містечку Арабат. У місцевому заїзді Керабан та його супутники повечеряли пловом, “в якому рису було більше, ніж курятини”, йогуртом та перепічками, “відомими тут під назвою катламас”. Керабан свої враження від якості страв сформулював так:

“— Мітридат діяв невміло.

— Чому? — поцікавився голландець.

— Якщо він справді хотів отруїтися, йому слід було пообідати в арабатському трактирі.”

На ранок наша компанія опиняється віч-на-віч з неочікуваною проблемою. Якийсь поважний турок пан Сафар (той самий, котрий наказав викрасти Амазію; тільки наші герої про це ще не здогадуються) узяв на свої поважні потреби усіх придатних коней і тепер Керабану та його супутникам не лишилося кого запрягти у карету. У відчаї Керабан благав власника заїзду: “Знайдіть мені двох коней, навіть одного... Хоча б півконя!”. Та все було марно — на цілий Арабат жодної конячки не знайшлося. “Сто карбованців заплачу тому, хто надасть мені упряжку!” — оголошує Керабан, але жодні гроші тут не врятують. Зрештою, за відсутності коней Керабан готовий погодитися на мулів або навіть віслюків. Урешті-решт винахідливі мандрівники знаходять оригінальний вихід і можуть спокійно продовжити подорож: вони запрягають у карету пару одногорбих верблюдів, які водилися в цій місцевості у достатній кількості.

Керч зустріла мандрівників ще одним несподіваним, але кумедним казусом:

“— Але я не бачу мосту, по якому можна перейти через цю річку, — вів далі Керабан.

— Справді, дядьку, його більше немає, — відповів Ахмет, приклавши зігнуту долоню до очей і вдивляючись у невидимий міст через буцімто річку.

— Однак міст має бути, — сказав ван Міттен. — У моєму путівнику згадана його наявність”.

Виявляється, про міст над Керченською протокою мріялося ще тоді!

Далі — Таманський берег, на якому мандрівникам пощастило спостерігати виверження грязьового вулкана, помилуватися красою Кавказу та, проїхавши через усю Малу Азію, дістатися Ускюдара, переживши багато-багато інших цікавих, пізнавальних, а подекуди й небезпечних пригод. Але наприкінці добро перемагає, а зло покаране: прекрасна Амазія звільнена, молодят чекає медовий місяць, Керабан довів, що здатен будь-що домогтися свого. Всі герої залишаються живими, а всі лиходії отримують заслужену кару — добро завжди перемагає, бо воно розумніше зла. Щасливий кінець неминучий.

І за це ми любимо Жуля Верна. Щира віра у світлий бік людської натури, впевненість у користі прогресу та силі знань цілком виправдовують деяку наївність творів і спрощений психологізм.

Це світло не полишить і в дорослому віці.

***

"Крым! Этот Херсонес Таврический древний! Четырехугольник или, скорее, неправильный ромб, который кажется украденным в очаровательного побережья Италии ".

Жюль Верн "Упрямый Керабан" (1883)

Жюль Верн (1828-1905) — писатель, с детства известен всем, и не читал его книг разве что тот, кто совсем не любит читать. В его книгах подростки находили все, что больше всего интересует в их возрасте: путешествие, экзотику, новые знания, приключения ...

Он не оставил "белых пятен" на глобусе. Своих героев писатель отправлял на все континенты планеты и даже на Луну; в том числе — вокруг Черного моря через Крым.

Приведем маршрут передвижения героев романа "Упрямый Керабан" (только украинскую часть): Килия — Маяки — Одесса — Коблево — Николаев — Херсон — Алешки — Великие Копани — Каланчак — Перекоп — Джанкой — Арабат — Керчь — Еникале.

Керабан — турок, торговец табаком, известный своим упрямством. Однажды его возмутило нововведение стамбульской власти в виде 10 монет за пересечение Босфора с одного берега на другой в пределах Стамбула.

Отказавшись платить сумму, равную половине чашки кофе, Керабан решил поехать конным экипажем по суше — вокруг всего Черного моря, чтобы пообедать в Бешикташ. Вместе со своим торговым партнером голландцем ван Миттен и его слугой Бруно господин Керабан отправляется через Болгарию и Румынию в Одессу: "Этот город — оазис среди окружающей степи".

В оазисе живет его друг банкир Селим с дочерью Амазия, которая вскоре должна выйти за Ахмета, племянника Керабана; следовательно, Керабан и Селим должны стать еще и родственниками. Сам Ахмет также находился в Одессе, поближе к любимой. Поэтому Керабан берет с собой еще и Ахмета и слугу Низиба, и все пятеро, не мешкая, отправляются дальше — через Коблево (не первое упоминание этого славного села в художественной литературе) на Николаев. Между тем, едва Ахмет оставил Одессу, коварный капитан Ярхуд похищает его принцессу, чтобы принудительно выдать ее за богатого турка Сафара.

И вот, проехав Николаев и Херсон, карета путешественников приближается к Крыму.

"На следующий день в полдень достаточно уставшие путешественники, проехав Великие Копани и Каланчак, достались города Перекоп ..."

Поскольку Керабан спешил, ехать нужно кратчайшим путем (примерно так, как сейчас проложена железная дорога Джанкой — Керчь), а следовательно, путешественники, к сожалению для читателей, не увидели роскоши горного Крыма и Южнобережья.

"Местность здесь была менее лесистой и более пустынной. Кое-где свободно паслись высокие дромадеры, что превращало эту область в некую филиал Аравийской пустыне. Деревянные, без всякой металлической детали, повозки, что проезжали ней, скрипели осями, натертыми смолой. Все это выглядело весьма примитивно, однако в сельских домах и на уединенных хуторах еще случалась душевная и всеобъемлющая татарская гостеприимство ".

На ночь наши герои останавливаются в городке Арабат. В местном заезде Керабан и его спутники поужинали пловом, "в котором риса было больше, чем курятины", йогуртом и лепешки, "известными здесь под названием катламас". Керабан свои впечатления от качества блюд сформулировал так:

"- Митридат действовал неумело.

— Почему? — поинтересовался голландец.

— Если он действительно хотел отравиться, ему следовало пообедать в Арабатской трактире ".

Утром наша компания оказывается лицом к лицу с неожиданной проблемой. Какой важный турок господин Сафар (тот самый, который приказал похитить Амазия, только наши герои об этом еще не догадываются) взял на свои почтенные потребности всех пригодных лошадей и теперь Керабану и его спутникам не оставалось кого запрячь в карету. В отчаянии Керабан умолял владельца заезда: "Найдите мне двух лошадей, даже одного ... Хотя бы ПОЛКОНЯ!". Но все было напрасно — на целый Арабат ни лошадки не нашлось. "Сто рублей заплачу тому, кто предоставит мне упряжку!» — объявляет Керабан, но никакие деньги тут не спасут. В конце концов, при отсутствии лошадей Керабан готов согласиться на мулов или даже ослов. В конце концов изобретательные туристы находят оригинальный выход и могут спокойно продолжить путешествие: они разводят карету пару одногорбых верблюдов, водились в этой местности в достаточном количестве.

Керчь встретила путешественников еще одним неожиданным, но забавным казусом:

"- Но я не вижу моста, по которому можно перейти через эту реку, — продолжал Керабан.

— Действительно, дядя, его больше нет, — ответил Ахмет, приложив согнутую ладонь к глазам и вглядываясь в невидимый мост через якобы реку.

— Однако мост должен быть, — сказал ван Миттен. — В моем путеводителе упомянутая его наличие ".

Оказывается, о мосте над Керченским проливом мечталось еще тогда!

Дальше — Таманский берег, на котором путешественникам посчастливилось наблюдать извержение грязевого вулкана, полюбоваться красотой Кавказа и, проехав через всю Малую Азию, добраться Бешикташ, пережив много-много других интересных, познавательных, а иногда и опасных приключений. Но в конце добро побеждает, а зло наказано: прекрасная Амазия освобождена, молодоженов ждет медовый месяц, Керабан доказал, что способен что-либо добиться своего. Все герои остаются живыми, а все злодеи отримують заслуженную кару — добро всегда побеждает, потому что оно умнее зла. Счастливый конец неминучий.И за это мы любим Жюля Верна. Искренняя вера в светлую сторону человеческой натуры, уверенность в пользе прогресса и силе знаний вполне оправдывают некоторую наивность произведений и упрощенный психологизм. Это свет не оставит и во взрослом возрасте.

Но лодка Верна неизмеримо совершеннее. Французский инженер Лебеф всерьез считал фантаста своим соавтором в разработке конструкции двойного корпуса субмарины. Академик Жорж Клод извлёк из того же романа, «Двадцать тысяч льё под водой», мысль о возможности получения электроэнергии от проводников, погруженных в морскую воду на разные глубины. «Наутилусом», в честь «изобретения» Жюля Верна, назвали первую в мире атомную подводную лодку — SSN-571, спущенную на воду в США в 1954 году. Один из её походов стал почти точным повторением маршрута капитана Немо! Третьего августа 1958 года, впервые в истории флота, «Наутилус» прошёл под белой бронёй Северного полюса. Единственная поправка: Немо провёл своё судно под ледяным панцирем Антарктики. Но тогда ещё никто не знал, что Южный полюс лежит на материке. Впрочем, никому не было ведомо и то, что другой полюс «плавает» на водах океана. Это, опять же, пророчество Жюля Верна. В нём он лишь «ошибся полюсами»…

Что ж! Остановимся поподробнее на этой необыкновенной книге. Но уже не на изобретении, а на личности её главного героя.

Вообще-то, название романа в точном переводе с французского звучит, как «Двадцать тысяч льё под морями». До революции роман выходил в России с названием «Восемьдесят тысяч вёрст под водой»; в советское время вёрсты были заменены на почти однозначные с ними километры, позднее укоренилось название «Двадцать тысяч льё под водой»… Но, разумеется, во всех вариантах носит своё имя-маску изобретатель, хозяин и командир «Наутилуса» — странный человек, благородный и зловещий. Капитан Немо, т. е., по-латыни, Никто (Nemo)…

Случайно ли пришло в голову Жюлю Верну это имя? Нисколько. Отличный знаток классики, в том числе и античной, великий фантаст «одолжил» его… у Гомера, из поэмы «Одиссея»!

В своих скитаниях по морям попав на остров циклопа Полифема и убедившись в его людоедской жестокости, хитроумный царь Одиссей решил усыпить чудовище с помощью крепкого вина. Одноглазый гигант, которому очень понравились первые чаши хмельного питья, спросил, как имя мореплавателя. И тогда Одиссей ответил:

              Я называюсь Никто; мне такое название дали

              Мать и отец, и товарищи так все меня величают.

Через короткое время, когда ослеплённый острым колом циклоп начал сзывать своих сородичей, странное имя спасло Одиссея: услышав, что беду Полифему причинил «никто», циклопы решили, что их собрат просто болен, и разошлись...

Итак, благодаря знанию великой древней поэмы Гомера появился у Верна появился его подводный Одиссей, странник, мстящий несправедливым и жестоким, — капитан Никто. Его острый кол — носовой таран подводной лодки — пробивает борт грозного «циклопа», британского военного корабля!

Но кто же он, всё-таки, и откуда, — учёный и мореплаватель, интеллектуал и мститель? В «Двадцати тысячах льё…» есть несколько намёков на личность и убеждения Немо.

Из всех стран мира он ненавидит только Англию. В каюте капитана есть портрет молодой женщины с детьми; однажды Аронакс подсматривает случайно, как грозный командир «Наутилуса» плачет перед этим изображением…

Кроме того, со стен той же каюты смотрят портреты людей, «посвятивших себя служению высокой идее гуманизма: Костюшко, герой, боровшийся за освобождение Польши... Боцарис — этот Леонид современной Греции; О’Коннел — борец за независимость Ирландии... Линкольн, погибший от пули рабовладельца; и, наконец, мученик, боровшийся за освобождение негров от рабства и вздернутый на виселицу, — Джон Браун»...

Немо неоднократно говорит о том, что дно морское покрыто несметными сокровищами и он один — их хозяин. Вариант Скупого рыцаря? Человек, помешанный на богатстве? Ничего подобного. Собирая золото с погибших кораблей, капитан передаёт его смельчакам, сражающимся за национальную независимость, за справедливый общественный строй. В частности, повстанцам Греции против турецкого деспотизма. «До последнего вздоха я буду на стороне всех угнетённых, и каждый угнетённый был, есть и будет мне братом!»

Критик Жак Шено писал, что Немо — это «образ непримиримого борца, в котором воплотилась мечта революционера поколения сорок восьмого года о свободе народов, его антиколониальные настроения и неприятие какой бы то ни было власти».

Но ведь роман «Двадцать тысяч…» существует не сам по себе. Он — лишь вторая часть трилогии, посвящённой океанским плаваниям и знакомству с дальними странами. Открывает эту «триаду» роман «Дети капитана Гранта», завершает «Таинственный остров». Вот, в третьей-то части и раскрывается полностью тайна Немо…

Известно, что при создании своих произведений Жюль Верн использовал не только свою фантазию, но и опирался на достоверные факты о научных открытиях и изобретениях, о тех местах, куда должны были попасть его герои. У писателя была колоссальная картотека, которую он собирал многие годы. По своему богатству и разнообразию она не уступала ни энциклопедиям, ни нынешней (кстати, изрядно «замусоренной» непроверенным фактажом) электронной «Википедии». Заметим кстати, что карточки свои Верн собирал, не пользуясь не то, что компьютером, но даже пишущей машинкой: роясь в сотнях книг-источников, делал выписки от руки!

Так вот, в этой картотеке хранилась интересная информация об индийском военном и политическом деятеле Нана Сахибе, приёмном сыне одного раджи. Он в 1857 году возглавил восстание сипаев — индийских солдат, состоявших на службе у английской колониальной администрации. Однажды они обратили своё оружие против угнетателей.

Восстание, которое возглавил Нана Сахиб, охватило большую территорию в центральной Индии. Повстанцы заняли город Канпур. Два года они вели борьбу против британской тирании, —но всё же повстанческие отряды были плохо организованы, а действия их разрознены. В конце концов, восстание было жестоко подавлено. Мы знаем картину русского художника Василия Верещагина: изуверский расстрел сипаев, которых англичане привязывали к жерлам пушек… Нана Сахиб был вынужден скрываться в труднопроходимых джунглях страны и руководить местными партизанскими отрядами. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Согласно сведениям, приведённым в романе «Таинственный остров», где капитан Немо выступает в роли всемогущего хранителя и защитника колонистов необитаемого острова Линкольна, — создатель «Наутилуса» тоже родом из Индии. Его зовут принц Даккар; он — «сын раджи, правившего независимым тогда княжеством Бундельханд». Принц был «душой» восстания сипаев; не в силах захватить Даккара, британцы убили его жену и двоих детей. Всю свою жизнь индийский Спартак посвятил изощрённой мести и помощи другим повстанцам…

Однако были в картотеке мсье Верна и другие материалы, рисующие ещё более «подозрительную» личность… На одной из карточек написано: «Белый Раджа, сын англичанина господина N. Один из создателей «Монитора».

Учёным удалось расшифровать загадочную запись. Помянутый в карточке «господин N» оказался военным топографом из Англии. За годы своей службы он объездил половину индийских земель — и даже связал свою судьбу с приёмной дочерью раджи… как бы вы думали, какого княжества? Бундельханд! В семье британца и индианки родилось двое детей – мальчик и девочка. (Портрет в каюте Немо!) Своего сына топограф отправил учиться в Англию. Получив инженерное образование, юноша вернулся на свою родину. В то время его отец уже подал в отставку; он знал, что назревают народные волнения, а выступать против индийского народа не хотел.

Итак, «господин N» решил уехать с семьёй в Англию. Но жена воспротивилась переезду, и он уехал один. Когда в Индии разразилось восстание сипаев, сын военного топографа принял в нём непосредственное участие. Его знали под псевдонимом Белый Раджа. Поняв, что мятеж будет подавлен, молодой человек вернулся в родной Бундельханд, забрал сестру и мать, и они всё-таки уехали в Англию.

Но тут за розыск Белого Раджи взялись английские власти. Ему грозила каторга. Пытаясь спастись от ареста, молодой человек перебрался в США. А там в это время время разразилась гражданская война, конфликт Севера и Юга. Раджа уверенно встал на сторону северян.

Южане в ту пору строили прототип будущих крейсеров и линкоров — военный корабль «Мерримак». Он имел паровой двигатель и бронированный корпус из стали. В 1860-х годах это было, можно сказать, сверхоружие. С ним никак не могли бороться деревянные парусники северян.

Узнав об этом, Белый Раджа решил обратиться за помощью к известному кораблестроителю Джону Эриксону. Он предложил инженеру свои немалые средства, чтобы тот построил корабль, объединяющий в себе броненосец и подводную лодку. По проекту Белого Раджи, над плоской палубой этого судна должны были подниматься только труба и две орудийные башни.

Рассмотрев это предложение, Эриксон подал проект на рассмотрение президенту США Аврааму Линкольну. Тот одобрил; началось спешное строительство необычайного судна.

Тем временем броненосец южан сошёл со стапелей и включился в войну. Он уже потопил три парусных судна северян. Но тут закончилось сооружение нового корабля, спроектированного Белым Раджой и Эриксоном. Судно назвали «Монитор». Скоро он вышел на поединок с «Мерримаком»… и тот обратился в бегство!

Занятен и тот факт, что капитан Немо, по замыслу своего автора, поначалу должен был стать не индийцем, а… поляком! Ещё свежо было в памяти образованных людей польское восстание, подавленное правительством России в 1863 году. (Один из участников этой революции стал отцом великого русского писателя-романтика Александра Грина.)

Обратившись к своему другу и издателю Жюлю Этцелю, Верн изложил следующий замысел: польский патриот, воевавший с царскими войсками за свободу родины, потеряв дом, родных и близких, вынужден скрываться. Но он не просто прячется, а выступает «страшным судией, настоящим архангелом мести».

В письме Этцелю Верн так пытается разъяснить причины гибели корабля, потопленного «Наутилусом»: «Принадлежит он нации, которую ненавидит Немо, мстящий за смерть своих близких и друзей! Предположите, что Немо – поляк, а потопленный корабль – судно русское, была бы тут возможна хоть тень возражения? Нет, тысячу раз нет!»

Однако опытный Этцель тут же осаживает младшего друга. Издатель знал, что Франция ищет пути сближения с Россией. В этих условиях правительство восприняло бы антирусскую направленность книги, как политическую провокацию. Книгу, возможно, запретили бы, — а ведь национальность героя не имела принципиального значения. И Этцель посоветовал автору сделать Немо… американцем-северянином, врагом работорговцев.

Жюль Верн выбрал третий вариант. Тогда и возник («ни нашим, ни вашим») индийский принц Дакар, гроза англичан. Издатель, скрепя сердце, согласился…

С книгой «Двадцать тысяч льё под морями», да и с двумя другими частями трилогии, связан ещё один секрет, пожалуй, забавный и странный. В них происходит чудовищная путаница дат!

Судите сами. Роман «Дети капитана Гранта» начинается с того, что в 1864 году хозяева яхты «Дункан», лорд и леди Гленарван, находят послание в бутылке и отправляются на поиски пропавшего шотландского капитана. С ними вместе путешествуют дочь и сын Гранта, Мэри и Роберт. Последнему — двенадцать лет. Путешествие длится девять месяцев, стало быть, оканчивается в 1865 году. Под конец своих странствий Гленарван высаживает осуждённого им разбойника и пирата Айртона на необитаемый остров Табор.

Профессор Аронакс со своим слугой Конселем попадают на борт «Наутилуса» в году 1866. Это — начало книги «Двадцать тысяч льё под морями».

Нити сюжетов сходятся в узел   на страницах «Таинственного острова»… но вот тут-то и возникает чехарда! Герои романа, пленные северяне, бегут на воздушном шаре из своего плена у южан в Ричмонде ещё до конца гражданской войны, в 1865 году. Однако, попав на остров Линкольна и сделав корабельную экскурсию на соседний остров Табор, они находят там… абсолютно одичавшего Айртона! Бандит провёл в одиночестве не один год… Далее. Тайным покровителем и защитником невольных колонистов Линкольна становится капитан Немо. Его «Наутилус» прячется в пещере, в подземном озере. Капитан уже стар, он на пороге смерти. Подводная лодка давно отплавала, её команда ушла в небытие… Когда же они успели?! Ведь, по идее, именно сейчас «Наутилус» должен бороздить моря, имея на борту Аронакса с Конселем!

И, наконец, последний удар для внимательного читателя. В финале романа остров Линкольна гибнет от чудовищного извержения вулкана. Колонистов, спасшихся на обломке скалы, подбирает яхта «Дункан», а командует ею… капитан Роберт Грант! Тот самый двенадцатилетний мальчишка, который за пару-тройку лет, прошедших с 1865-го, стал взрослым морским волком…

То бишь, события всех трёх романов происходят практически одновременно. И вместе с тем, разделены десятилетиями!

Досадные описки у Жюля Верна иногда встречаются. Так, в тех же «Детях капитана Гранта» чудак-географ Паганель называет президента США Джонсона преемником «великого и доброго Линкольна, убитого безумным фанатиком». То есть, говорит о событии, которое произошло 15 апреля 1865 года… стоя на палубе «Дункана» в декабре 1864-го! Но это, право, мелочь по сравнению с так и не раскрытой до сих пор загадкой «парадоксов времени», заложенной в тексте трилогии.

…О существовании параллельных вселенных, где может с разной скоростью течь время, фантасты в ту пору, вроде бы, не задумывались. Учёные — тоже. Неужели Жюль Верн и здесь опередил всех?..

Андрей ДМИТРУК

Тайны великой трилогии: [О предвидении Жюля Верна] // газета Коммунист (Киев), 2014, 15 января (№2) – с.4, 17 января (№3) – с.4, 22 января (№4) – с.4