«Отравленная совесть» — довольно любопытное произведение. С одной стороны, это такой канонический образец жанра. Красивая женщина, привлекательный негодяй, светское общество, моральные страдания, как неотъемлемая часть русской классической традиции, а также приятное разнообразие обсуждательных моментов. С другой – это своего рода антология литературных заимствований. Начало напоминает романы Джейн Остин – чуть сдобренные иронией светские сплетни и кокетство. Затем следует длинное отступление, финалом которого является сцена, чем-то напоминающая объяснение замужней Татьяны с Онегиным. Середина заполнена легком намеком на детективное расследование в духе Достоевского, где следователь определенно мог бы быть коллегой Порфирия Петровича. Но при этом главная героиня обдумывает путь решения проблем в стиле Анны Карениной, да и ее семейная жизнь разворачивается скорее в стилистике Толстого.

Несмотря на такое ассорти узнаваемых элементов, это весьма изящная проза, легко и с приятностью читаемая. </p>

Помимо собственно романа, также имеется пьеса, но мне не удалось разобраться, что было написано раньше, что позже. Но интересно, что финал пьесы мало того,что отличается от финала романа,так их еще и два, один для Питера, второй -для Москвы.Причем оба,пожалуй, несколько ярче,чем в романе. Не знаю,ставилась ли эта пьеса после революции,а вот экранизация была. Это фильм «Черная вуаль» по сценарию Говорухина,снятый в 1995 году с очень привлекательным составом актеров (Абдулов,Васильева,Маковецкий, Метлицкая). Казалось бы...но нет. Увы,не сложилось, и это при том,что сюжет романа в фильме подкорректирован (и основательно,почти вывернут наизнанку) в более интригующем ключе. Если в книге совершенное преступление — повод для расстановки психологических акцентов, кто, как и зачем его совершил — ясно с самого начала,то в фильме эта тайна прячется под черной вуалью, создавая детективную интригу. Но... вместо того,чтобы добавить увлекательности, это привело лишь к тому,что мы получили Достоевского для бедных, а легкость и изящество романа потерялось полностью. В общем, фильм, к сожалению, плох. Удачно сыграли разве что Татьяна Васильева и неизвестный мне актер,изображающий слугу-китайца. Что,кстати,вызывает ассоциации с Фандориным,который еще даже не написан :) В остальном — типичный перестроечный фильм,с избытком гротеска и нехваткой всего остального. Не говоря уже о том,что типажи совершенно не совпадают с книжными. Впрочем,Черная вуаль — вообще о другом, это достаточно самостоятельное произведение,и жаль,что не получилось,могло бы быть интересно.

Поддавшись зимнему настроению и традиции чтения святочных рассказов, которая пропагандируется нынче из каждого утюга, я решила залатать очередной пробел в образовании, и ознакомиться таки с Диккенсовской «Рождественской песнью в прозе». Несмотря на то, что это произведение имеется в прекрасной озвучке Клюквина, когда оно, наконец, закончилось, у меня было ощущение, что меня выпустили из мрачного подвала на свет. Кто, кто эти люди, которые пишут в отзывах, что перечитывают эту песнь каждый год? Но попробуем обойтись без сильных эмоций.

Начало совершенно прекрасно.

«Итак, старик Марли был мертв, как гвоздь в притолоке.

Учтите: я вовсе не утверждаю, будто на собственном опыте убедился, что гвоздь, вбитый в притолоку, как-то особенно мертв, более мертв, чем все другие гвозди. Нет, я лично скорее отдал бы предпочтение гвоздю, вбитому в крышку гроба, как наиболее мертвому предмету изо всех скобяных изделий. Но в этой поговорке сказалась мудрость наших предков, и если бы мой нечестивый язык посмел переиначить ее, вы были бы вправе сказать, что страна наша катится в пропасть.»

Чем хорош Диккенс, так это отличным языком, вниманием к деталям и умением погрузить читателя в созданную им атмосферу с головой. Вообще, когда он увлекается, и его текст мчится по лондонским булыжникам, весело подпрыгивая, насыщенный веселой предрожественской суетой, ароматом запеченой индейки, и внезапным общим дружелюбием, он очень хорош.

Ироничные диалоги, аппетитнейшие описания:

Но как только автор сворачивает за угол и берет под руку мораль — все, тушите свет:

Самое любопытное, что я почерпнула из этой книги — это тот факт, что небогатые горожане сдавали своих гусей и индеек запекать в пекарню. То есть не дома разводили ради этого огонь, а несли сырую тушку в ближайшую подходящую лавку и получали назад с зажаристой корочкой. Про подогрев тарелок Диккенс тоже упоминает. Это факт известный, разве что мне только теперь пришло в голову, что греть тарелки имело смысл там, где без этой процедуры они оставались настолько холодными, что еда моментально остывала. Впрочем, это все мелочи. Вернемся к сути.

Принято считать, что Скрудж — скряга, зануда, холодный, мрачный и во всех смыслах отталкивающий тип. Возможно, это возрастная циничность, но мне он показался вполне симпатичным.

Во-первых, он не трус. Он не боится говорить в глаза нелицеприятную правду вместо того, чтобы отделаться парой фунтов:

«Я не балую себя на праздниках и не имею средств баловать бездельников. Я поддерживаю упомянутые учреждения, и это обходится мне недешево».

И призраков, кстати, не боится тоже. На его месте любой другой уже отдал бы концы.

Во-вторых, у него определенно есть чувство юмора и здравый смысл:

»- Почему же ты не хочешь верить своим глазам и ушам?

— Потому что любой пустяк воздействует на них, — сказал Скрудж. — Чуть что неладно с пищеварением, и им уже нельзя доверять. Может быть, вы вовсе не вы, а непереваренный кусок говядины, или лишняя капля горчицы, или ломтик сыра, или непрожаренная картофелина. Может быть, вы явились не из царства духов, а из духовки, почем я знаю!

Скрудж был не очень-то большой остряк по природе, а сейчас ему и подавно было не до шуток, однако он пытался острить, чтобы хоть немного развеять страх и направить свои мысли на другое, так как, сказать по правде, от голоса призрака у него кровь стыла в жилах».

В-третьих, его богатство не свалилось на него с небес. Он его заработал, и с учетом ностальгической части о его прошлом, вряд ли трудился ради этого меньше, чем те бедняки, которых ему предлагают спонсировать.

В-четвертых, в отличие от собственного почившего компаньона и трех являющихся к нему духов, он не лезет к другим с поучениями, а спокойно живет своей жизнью. Иными словами, это вполне нормальный добропорядочный человек, который волей судьбы оказался в этой жизни одинок. С кем не бывает?

Явления духов рождества недурны по психологическому замыслу — они уверенно давят на больные точки Скруджа: бедное детство; юность, в которой он не покладал, рук и в итоге его бросила девушка, которой не хватило внимания; веселая реальность праздника — до которой рукой подать, а он не решается; и старость — где нет никого с ним рядом). Сейчас такой подход назвали бы грубым манипуляторством. Но в 19 веке вполне сходило за мораль. Но как же скучны эти нравоучительные страницы! Как хочется перелистнуть их, наконец, чтобы перестать чувствовать себя на уроке в воскресной школе!

Пожалуй, есть во всем этом единственное исключение — путешествие с духом нынешних святок. Тот просто говорит: «Скрудж, дружище, попробуй, позволь себе праздник, позволь радость общения, рискни, не стесняйся, вдруг понравится?» И разумный Скрудж именно этому предложению для начала и внял, между прочим.

Итак, самостоятельный, толковый, с неплохим чувством юмора, не трус, любитель интеллектуальных игр, разве что немного стеснительный и зажатый. И этого человека приводят нам в пример, как отрицательного героя?

Перечитала написанное и добавила еще одну звездочку в рецензию. Все-таки, за язык Диккенсу можно простить даже его унылое морализаторство.

Впрочем, как бы там не было, а с последней фразой автора нельзя не согласиться:

«Да осенит нас всех господь бог своею милостью«!

Один из главных персонажей, Освальд, узнает, что у него энфизема и ему осталось совсем недолго. Счет идет на месяцы. Врач рекомендует ему уехать из Чикаго на юг, чтобы пожить в более теплой и комфортной обстановке, и дает старенькую брошюру с рекламой недорогой гостиницы в местечке под названием «Затерянный ручей». Оказывается, что той гостиницы уже нет, но местные жители обещают подыскать Освальду что-нибудь подходящее. И он туда едет.

Начало симпатичное. Во мне как-то срезонировала мысль о том, что можно купить билет и среди слякотной зимы или осени оказаться совсем в другом климате. Знаете вот это вот ощущение, когда выходишь из самолета, вдыхаешь теплый влажный воздух, и понимаешь, что ты в лете! Воздух пахнет по-особенному, не нужно кутаться в пальто и носить в кармане пачку носовых платков. И как-то сразу легко и радостно. Кажется, что достаточно просто переехать жить в этот рай, и все неприятности останутся позади. В общем, Освальд переехал.

Дальше идет уютное описание американской глубинки, где искренне рады новому человеку (ненавязчиво примеривая его в качестве потенциального мужа в том числе). Вообще, вот эта американская традиция, зайти к свежеиспеченному соседу и подарить ему домашний торт, просто так, в честь знакомства, на мой взгляд, очень славная.

Первые страницы читаются так, словно ты поздней осенью приехал в санаторий куда-нибудь на Кавказ, ешь вкусную еду, греешься в лучах солнца, а местные жители окружают тебя теплом и заботой. И ты каждой клеточкой впитываешь это все, как в хорошем отпуске. Но потом привыкаешь и начинаешь скучать по своей Москве…

В книжке абсолютно такая же ситуация в том смысле, что к середине очарование американской глубинки с ее добродушными людьми и дамами эзотерического общества «Крупный горошек» (прелесть же!) начинает несколько приедаться. Кроме того, фокус повествования переходит на ребенка, зефирно-прекрасного, которого начинает любить вся деревня, а заботы взрослых уходят на третий план. Я не из тех, кто способен долго бессюжетно умиляться детьми, так что все эти песни и пляски вокруг милой девочки, похожей на живого ребенка не более, чем плюшевый медвежонок, наскучили мне очень быстро. Кроме того, к середине уже становится абсолютно ясно, к чему все движется, и надо иметь твердую волю, чтобы добраться до финала, не утонув по пути в патоке. Я люблю счастливые концы, но здесь сладость начинает затапливать все слишком рано.

«Причем же тут кардинал?», — спросите вы. Красный кардинал — это небольшая птичка, такой же символ зимы, как и наш снегирь. А в книге, если выражаться пафосно, он играет роль той маленькой гирьки на весах судьбы, которая склоняет чашу в нужную сторону. Иными словами, оказывается тем существом, через внимание к которому удается продемонстрировать спрятанные чувства и побуждения. Ну вот как восхитившись соседским котом, можно подружиться с соседом. В какой-то момент птичка замыкает на себе всех персонажей.

В общем, это, наверное, неплохая книга для домохозяек, очень американская по духу, и с полным набором требуемых жанром рождественской сказки чудес, но увы, слишком наивная и предсказуемая. Судя по количеству положительных отзывов, людей, которым нравятся такие незатейливые сказки, довольно много, так что возможно, я просто излишне скептична.

мне хотелось какую-нибудь небольшую новогоднюю книгу. Для настроения. Наткнулась на «Полынную елку» Ольги Колпаковой. О, думаю, то, что надо — коротенькая и про елку. 

Оказалось, что, несмотря на название, это не столько про елку, сколько про русских немцев. Книга написана от лица девочки, семью которой в годы войны переселяют на Урал. Язык очень простой (книжка детская), читается легко, а вот подача материала (на взгляд взрослого читателя) довольно неприятна. Вроде как автор пытается сказать, что в каждой нации есть люди плохие и хорошие, но получается все равно про то, как тяжело было жить бедным культурным немцам среди этих странных тупых русских. Очень похоже на «Сахарного ребенка» Ольги Громовой. Я даже перепроверила, не тот ли самый автор. Но нет. Просто клон.

В послесловии (лучше бы его не было вовсе) приводится объяснение автором ребенку, что вообще такое был СССР, кто такой Гитлер (бедный обиженный ребенок), кто такой Сталин (хуже Гитлера), кто такие пионеры (они боролись с беспризорниками) и прочее в том же духе. Жутенько. 

Берегите своих детей от таких книг.

Меня всегда привлекала тема славянского язычества. В том числе и потому, видимо, что с христианством отношения у меня сложные. Прослушав кусок курса русской литературы («Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди») того же автора, я ожидала, как минимум, подачи информации в интересном ракурсе. Но мои надежды скорее не оправдались. 

Книга представляет собой не столько курс лекций, сколько компиляцию всевозможных представлений о пантеоне языческих славянских богов, иногда с параллелями в сторону скандинавских, индийских и греческих. Без доказательной базы, без ссылок. Еще одна точка зрения, выглядящая столь же любительски и непрофессионально, как известные творения Проппа. Что-то похожее на попытку написать очередную энциклопедию, посвященную персонажам славянских мифов. Читать перечисление существ с их характеристиками — скучновато. Это было бы не так (и я на это очень рассчитывала), если бы автор снабдил свой труд обоснованиями и указанием на использованные источники, приглашая читателя к обсуждению и анализу имеющихся сведений. Но увы. У нас фактически набор словарных статей и не более (с постоянным напоминанием, что есть только одно правильное мнение — и это мнение автора). Добавлю лишь, что в финале книги автор предлагает интересующимся читать не труды по теме, написанные академиком Борисом Рыбаковым, а фэнтази Елизаветы Дворецкой, как предлагающее наиболее правильный взгляд на славянское язычество. 

Пожалуй, аналогичная книга Марии Семеновой куда профессиональнее и интереснее написана.

В моем детстве, в 80е, эту книгу было не достать. В библиотеке очередь была на «100 лет тому вперед».

Читала сейчас, и думала что все-таки, Булычев детский писатель. Его взрослые книги не дотягивают до того уровня, на котором написаны детские.

Сравнения с фильмом неизбежны, и первое, что приходит в голову, это то, что в отличие от фильма, который приключенческая история, книжка в первую очередь — это утопия для начинающих.

Прекрасный мир будущего — это прежде всего мир исследователей, научных работников, не важно, строят ли они дома или изучают инрпланетных животных. Да, для гармонии добавлен футбол и концерт, но все же основное — это наука. Такое чудесное мировоззрение 60-70х, когда превыше всего ценилась интеллектуальная деятельность.

Приключения Алисы в прошлом симпатичны набором характеров школьников. И вот что радует, они все нормальные ребята. В современной литературе обязательно попадётся, если не псих, то кто-нибудь с аспергером, или подросток трудной судьбы, напичканный детскими травмами. А у Булычева просто нормальный класс. Такой совершенно реалистичный, несмотря на жанр.

Конечно, очень заметна мораль (ошибиться может кждый, главное, вовремя исправить ошибку; дружба помогает преодолеть любые трудности и т. п.). И это правильно. Хотя, наверняка, в детстве это не заметно, уж больно сюжет увлекательный. Действительно увлекательный, даже не ожидала.

Отсутствие унылого Вертера (из фильма) идёт только на пользу. В остальном, экранизация очень близка к тексту, разве что книга местами выглядит чуть логичнее.

Отличная история, одним словом.

Когда выходит новая книга Михалковой, я начинаю напоминать себе грызуна с кактусом. Эта не оказалась исключением.

Феерично запутанная история, в которой вместо детектива имеем многословное повествование о девочках трудной судьбы, которые превращаются в женщин судьбы еще более трудной. Настолько длинное, что к середине сюжет, до краев наполненный сложностями жизни всех этих сомнительных лиц, набранных около провинциального дна, уверенно начинает провисать, но зато ближе к финалу обрастает таким количеством роялей, что симфонический оркестр нервно курит в гримерке.

Надо отдать должное, автору удались пара весьма эффектных финтов ушами, в том числе превращающих персонажей совсем не в тех, кем они кажутся. Удалось провести даже Бабкина с Илюшиным. Последние тут присутствуют, но лишь затем, чтобы наблюдать за происходящим, изредка наливая кому-нибудь успокоительную чашку чая.

Читается, как обычно, неплохо, но в этот раз мне слишком многого не хватило.

Во-первых, собственно детектива. Его тут нет совсем.

Во-вторых, юмора и шутливых подколок Бабкина с Илюшиным (но зато не было Маши, что несомненный плюс).

В-третьих, огорчает полное отсутствие логики. Причем я обычно не из придирчивых читателей, и легко пропускаю мелкие ненавязчивые ляпы, если они не идут в ущерб сюжету. Но здесь… На несостыковки натыкаешься постоянно, словно пробираешься через бурелом в лесу.

Дальше идет сплошняком куча безжалостных спойлеров, будьте осторожны, но не могу этим не поделиться.

В общем, хотя фантазии автора можно позавидовать, не могу отделаться от мысли, что в этот раз сова таки не налезла на глобус.

Как ни удивительно это звучит по отношению к Агате Кристи, это весьма скучная вещь.

В двух словах суть в следующем. В большом доме живет семья грека Леонидиса (ему порядка 80 лет). Он сам, его молодая жена, его старший сын с женой, его младший сын с женой и тремя детьми, а также сестра его первой жены. Однажды главу семьи находят мертвым. И быстро становится понятно, что это убийство. А дальше мы смотрим на все происходящее глазами Чарльза — потенциального жениха внучки Леонидиса Софии, который пытается понять, кто есть кто. Молодого человека трудно назвать сообразительным, он типичный Ватсон без Холмса, и потому расследование практически никак не продвигается.

Сначала я ждала привычного детективного сюжета (и злилась, что его нет), но примерно к середине поняла, что надо расслабиться и получать удовольствие от того, как изображены характеры. Мне вообще показалось, что это была попытка написать детектив без детектива, т.е. без его классических элементов – сыщика и расследования. Такое впечатление, что роман построен на попытке нарисовать столь точные психологические портреты участников, что их должно хватить безо всяких улик. В какой-то момент читатель, познакомившись с обитателями дома, просто должен был бы понять, что убийцу в данном случае можно вычислить только методом исключения. Но… видимо автору (как и мне) показалось, что не хватает убедительности и достоверности в таком подходе, и в итоге в финале появляются явные намеки, улики и практически все участники разом понимают, кто виноват.

Неудивительно, что эту историю долго не экранизировали, и она не особенно известна в сравнении с прочими романами Агаты Кристи. Скажем, в моем 10-томном собрании сочинений ее нет. С одной стороны, она требует очень точного отыгрывания ролей, с другой – все-таки, как ни крути, довольно скучна из-за того, что читателю тут не над чем подумать (ни улик, ни намеков долгое время никаких, одни разговоры) и, на мой взгляд, весьма неубедительна со всех сторон.

В одноимённом фильме, кстати, все недостатки текста сохранились в полной мере. За тем исключением, что младший ребенок появляется гораздо раньше, чем в книге и придает определенную живость происходящему.

Меня привлекло название. Не то, чтобы я ожидала какого-то детектива, но как минимум, интригующей загадки. Увы. Название абсолютно не соответствует содержимому, потому что на самом деле книга не столько про Бунина, сколько про Коллонтай. И хотя последняя, пожалуй, даже более привлекательный персонаж, все-таки нехорошо обманывать читателя так уж в лоб – самому исчезновению (причем, еще большой вопрос, а был ли мальчик) посвящены примерно пара абзацев в финале книги.

Если быть еще более точным, книга рассказывает про небольшой период 1932-33 годов, когда решался вопрос о присуждении Нобелевской премии по литературе. Я никогда не сомневалась, что Нобелевка – это на 99% политическое решение, а вовсе не про таланты, но почему-то полагала, что все это началось несколько позже. Ничуть не бывало. В 33 году было три потенциальных кандидата – Бунин, Горький и Мережковский. Я была бы за Горького, но разумеется, он был слишком советским для Европы. Как известно, предпочли Бунина – не сколько за талант, сколько за антисоветизм. При этом подковерные интриги велись в течение года. Задачей Колонтай было повлиять на выбор нобелевского комитета в пользу Горького, но увы, это оказалось слишком сложно для одной женщины.

Книга была бы явно интереснее, будь она основана на достоверных документальных сведениях, но автор предпочел вариант художественной прозы, в котором с одной стороны явно не хватило сюжета, а с другой – редактора (штампов и ляпов хватает даже на мой непросвещенный взгляд). Ну какая Югославия в 1932 году? Пожалуй, основной ее плюс – это личность Колонтай, книги которой захотелось прочитать.

Кстати, забавно, как все повторяется. Бунин со своими «Окаянными днями» оказался одним из тех писателей, которых сейчас обозвали бы инагентами. Не сомневаюсь, что в нынешней ситуации он бы тоже получил свою премию. По тем же самым причинам. Не удивлюсь, если в 2023 ее получит, например, Акунин.

Двойственное впечатление. Начало неплохое. Точнее, нет. Оно как раз плохое. У главной героини Ноны погибает кот Вольтер (да, она не чужда философии, и тоже самое мнит о себе автор). Ситуация сама по себе трагичная, плюс она становится последней каплей в череде предыдущих неприятностей. Нона осталась одна, ее уволили с работы, ее ученик отказался заниматься с ней музыкой в пользу другого хобби, и даже старичку-соседу больше не нужна ее помощь. И вот тут еще и кот. В общем, тоска, одиночество и кризис среднего возраста во всей красе. Нона никому не нужна и решает умереть. Впрочем, в этом она тоже не добивается успеха – попадает в какое-то странное место, библиотеку, где каждая книга – ее непрожитая жизнь (или прожитая в другом измерении, что примерно одно и тоже). И еще есть «Книга сожалений» — это все то, что в этой жизни ей не удалось, и зависло в голове, как нереализованный гештальт. Ну, как у всех – если бы я поступила на философский, а не на медицинский, вышла замуж за Тома, а не за Эндрю, стала бы олимпийской чемпионкой, не поссорилась с братом, сделала карьеру ученого… то теперь все было бы хорошо. А не то, что сейчас. С кем не бывало?

Эта часть довольно цепляюще и точно написана, я даже задумалась про аналогичные свои ключевые точки. Преимущество Норы в том, что благодаря зависанию в библиотеке у нее появилась возможность свои потенциальные жизни попробовать. Что она на протяжении большей части книги и делает. Классическое дерево возможностей, где каждое принятое решение ведет к новому варианту жизни.

Но если первые пара-тройка жизней еще интересны, то последующие добавляют только количества, а не качества. Автору явно не хватило фантазии, чтобы выбраться хоть на пару шагов за пределы дешевой «кухонной философии», так что финал абсолютно предсказуем примерно с середины книги, если не раньше. Лет в 12-16 такие истории вполне себе впечатляют и кажутся мудрыми, но чем старше становишься, тем банальнее они выглядят.

Возможно, если бы я читала это в виде текста, впечатление было бы не столь удручающим, но мне не повезло слушать эту книгу, в исполнении Алены Долецкой, чье манерное чтение добавило отрицательных оттенков к общему восприятию.

Известно, что первая фраза часто служит поводом для прочтения целого произведения. Здесь тот самый случай. Начинается книга вот так:

«Все правдивые истории содержат мораль, хотя порой клад этот погребен очень глубоко и откопать его удается не сразу, после чего он оказывается столь скудным, что иссохшее ядрышко не оправдывает усилий, потраченных на то, чтобы расколоть скорлупу. Такова ли моя история, судить не мне. Порой мне кажется, что она может принести пользу одним и развлечь других, но пусть свет сам вынесет свой приговор».

Что ж, перейдем к приговору.

Пожалуй, стоит сказать, что первые страницы так хорошо написаны, что прочитываются стремительно, и только успеваешь отмечать для себя изящество выражений, к которым хочется вернуться.

Но любопытной книжка остаётся ровно до тех пор, пока в поле зрения главной героини не появляется благородной души молодой священник. Дальше она моментально становится типичным подростковым романом о первой любви. Да милым, приятно лаконичным, благонравным, благопристойным, почти изысканным и даже не особенно скучным, но... абсолютно предсказуемым и прямолинейным. Здесь нет закрученности сюжета, как у Шарлотты, и мрачных бушующих страстей, как у Эмили.

Энн написала очаровательную романтическую историю, в которой узнает себя каждая вторая девочка, если не каждая первая, которая хоть однажды переживала влюбленность и представляла себе красивый финал. А вот до начала этого застенчивого романа было довольно интересно.

Первые главы посвящены описанию скромной, но благочестивой жизни семьи священника, которая в один печальный момент перестает быть простой. В итоге, одна из дочерей решает пойти поработать гувернанткой, чтобы поддержать семью деньгами. И перед читателем раскрывается мир английской усадьбы, увиденный глазами юной девушки из классной комнаты.

Ожидания и реальность у Агнес определенно оказались на разных краях пропасти, и мост между ними она так и не смогла построить.

Она рассчитывала, что семья, в которой она будет работать, станет ей практически вторым домом, дети будут милые и чудесные, а жизнь — приятной. На деле выясняется, что она тут никто и звать её никак, фактически прислуга (что немало ее оскорбляет), дети невоспитанные маленькие чудовища, но родители почему-то души в них не чают. И, о ужас, не позволяют ей их наказывать. Ласка, увы, не работает, а как известно, добрым словом и розгой можно добиться куда большего, чем только добрым словом.

В общем, со стороны Агнес, конечно, наивно было ожидать идиллии, но удивляет другое. Ее собственная мать росла в богатой дворянской семье (это потом случилась любовь и брак вопреки воле родителей, в результате чего она лишилась приданого и прожила жизнь в домике священника), и уж точно представляла себе, как будут относиться к гувернантке. Но никак не поделилась этим знанием с дочерью. Хотя бы намекнув, что ей не стоит ожидать к себе равного отношения.

Также кажется несколько странным, что родители, доверяют воспитание и обучение своих детей девочке, которая не имеет никакого представления о том, как это делать. Особенно в отношении хороших манер, когда ученицы почти ровесницы учительницы. С другой стороны, мальчиков все равно потом отдадут в частную школу (там и обучат), а девочек — замуж (и им вообще можно не заморачиваться), так что гувернантка фактически выполняет роль няни и подружки для игр, когда больше никого нет.

Вообще, роман вызывает довольно много вопросов, и тут есть что обсудить. Жаль, что автор предпочла третьей семье (Агнес в процессе романа успела поработать в двух разных) роман со священником, а ведь могла получиться изящная история взросления в процессе воспитания чужих детей.

Так или иначе, у Энн прекрасный стиль и приятный язык, так что книга читается с удовольствием и дает пищу для размышлений.

Мне понравилась в этой книге обложка. Ну и в целом, я люблю иногда почитать всякие критические обзоры, особенно, если выбран интересный ракурс.

Что в данном случае получилось хорошо, так это краткие пересказы. Если, допустим, вы так и не удосужились прочитать «Гарри Поттера» или, какие-нибудь «50 оттенков серого», то литературовед Андреа Боттлингер с удовольствием исправит это недоразумение, не только толково рассказав вам, в чем суть произведения, но и добавив краткие замечания о всяких спорных моментах (вроде ориентации Дамблдора и его неоднозначных педагогических талантах).

Разумеется, книжка, где в заглавии есть слово «психотерапевт», не могла обойти вниманием царя Эдипа с одноименным комплексом (впрочем, ничего нового вы тут не услышите), а вот бедной Пеппи Длинный Чулок досталось по полной программе. В частности, авторы уверены, что прежде чем давать ребенку читать столь катастрофически нетолерантную книжку (там употребляется слово «негр»!), стоит ознакомить его с понятиями расового неравенства, колониализма и пояснить невозможность для Пеппи выбраться из состояния ребенка (якобы, у нее нет шансов стать нормальной взрослой барышней и завести семью, ее будущее – играть с детьми своих нынешних друзей – не спрашивайте). Подозреваю, что после такого вступления ни один нормальный ребенок не захочет это читать, и в его багаже будет одной отличной приключенческой и задорной книжкой меньше. На этом эпизоде авторов очень хотелось придушить.

Разумеется, не обошли вниманием и Шерлока Холмса. По мнению авторов, он не только сложный в общении человек, но явно имеет признаки синдрома Аспергера, поэтому Ватсон необходим ему не для того, чтобы записывать истории, а чтобы общаться с людьми (!!!). А вот Ирен Адлер – идеальный образец женщины Холмса, потому что кроме «Продаете? Нет только показываем, красивое», Шерлоку от противоположного пола ничего не требуется. В общем, такой, довольно провокационный подход. Единственная здравая мысль – это Ватсон в роли идентификатора. Мол, читателю тяжело с гениями, ему надо кого-то попроще, чтобы слиться с ним в (экстазе — зачеркнуто) процессе чтения.

Выбор произведений для написания их синопсисов достаточно прихотлив («Превращение» Кафки соседствует с «Сумерками»), при этом далеко не про все любопытно читать. Скажем разбор Гарри Поттера весьма хорош, а вот классика тут приведена скорее для галочки. У меня даже сложилось впечатление, что автор читал классическую литературу, например, того же Шекспира, в кратком пересказе.

Что до психиатрических комментариев Клаудии Хохбрунн, то последние занимают процентов пять после каждого обзора, и там, где они не выполнены в стиле «банальность на штампе», то очень грешат современным взглядом на вещи. В общем-то, почему бы и нет, но если относиться серьезно, то применение нынешней морали к отношениям вековой и более давности (особенно более) вряд ли придает оценке справедливость. Пересказы определенно получились лучше.

Знаете, вот бывает порой, что глаз цепляется за первые пару строк, и через какое-то время ты обнаруживаешь себя уже на какой-нибудь 30-й странице. Так у меня вышло с этой книгой. Подозреваю, всему виной тот факт, что внутри описывается речной круиз. Надо отдать должное автору, вот эта атмосфера чуть хаотичного, но одновременно ленивого и расслабленного отдыха на корабле, которого сейчас весьма не хватает в реальной жизни, она как-то пришлась удивительно ко времени. Все эти милые мелочи – послушать «Прощание Славянки», приодеться к ужину, смотреть, как медленно плывут вдоль борта берега, заворачиваться в капюшон от ветра, слушать утром веселые звуки побудки и предвкушать программу на день… Я прям-таки наслаждалась этим всем, словно сама плыла в одной из кают. Правда, недолго.

Потому что потом автор вспомнил, что надо же про ужасы. И началось. Но вовсе не в виде скелетов в саване, плывущих по туманным водам призрачной реки, как намекает нам обложка. Единственное, что в этой повести можно обозначить термином «ужасный» – это простенький и наивный сюжет, с трудом примеряющий на себя табличку young adult (с трудом, потому что даже она, как мне показалось, не совсем по возрасту). Нет, текст и до того не особо блистал изысками, но с середины стало совсем уж по-детски.

Действие происходит в двух временах, грань между которыми на Ладожском озере вдруг стирается, и персонажи из прошлого проникают в настоящее. Все это обильно украшено букетом штампов, перевязанным ленточкой подростковой любви. К этому набору также добавляется отчаянно хромающая логика и неумение продумать детали фантастических допущений. Ну и да, ужасов не положили совсем. Ни на секунду читателя не охватывает сладкое чувство страха, тревоги, опасности или чего-нибудь аналогичного. Нагнетание жути – явно не сильная сторона автора, хотя попытки были.

Вторая повесть в этой книге – продолжение приключений героев из первой части. Возможно, она чуть получше, но удовольствие проверять это я оставлю другим читателям.

Мне рекомендовали эту книгу, как пример истории, отталкивающейся от изучения текстов книг.

Где-то в Вашингтоне есть организация, которая занимается анализом текстов. Уютный спокойный офис с типичными буднями белых воротничков – перекинуться парой незначащих слов с коллегами, сходить за сэндвичами, выпить кофе и углубиться в исследовательскую работу. Найти в опубликованной литературе что-нибудь неожиданное. Хитрый поворот в детективе, замысловатую уловку в приключенческом романе или, чем черт не шутит, что-то непредсказуемо научное в фантастическом рассказе. Вдруг пригодится в работе специальных служб или раскроет какую-нибудь неожиданную сторону бытия, что, опять-таки, сможет взять на вооружение ЦРУ. Ну да, немного наивно, но как приквел изящной сказки о тайном знании, зашифрованном, допустим, в кулинарной книге, вполне привлекательно. Первая примерно четверть книги – дарит читателю эту надежду.

Как и следовало ожидать, в какой-то момент в офисе все пошло не так. К сожалению, не только в офисе, но и в самой повести. Потенциальный интеллектуальный роман про тексты стремительно прекращается в сценарий боевика. Главный герой – обычный вроде как интеллигент, почти филолог, случайно оставшийся за рамками трагического происшествия, шесть последующих дней водит за нос все американские спецслужбы, проявляя блестящие качества суперагента во всем их разнообразии – бегает, стреляет, налаживает контакты, демонстрирует незаурядные инженерные способности и психологическую устойчивость. Проведи автор ниточки от этих уникальных талантов к проанализированной товарищем литературе, это было хотя бы любопытно. Аллюзии всегда украшают текст. Но здесь все сделано слишком в лоб и по-голливудски. И плюс меня страшно раздражали обозначения персонажей в духе «очень пожилой человек», «человек впечатляющей внешности» и им подобные.

В общем, как говорится, замах на рубль, удар на копейку. А может быть, шпионские триллеры — это просто не мое.

Я, конечно, понимаю, что это вряд ли, но все равно, каждый раз увидев на обложке надпись вроде «записки ветеринара» подсознательно надеюсь наткнуться если не на нового Хэрриота, то хотя бы на что-то похожее. Когда забавно, мило и трогательно. Не то, чтобы здесь совсем не было искомого, но занимательные истории занимают от силы процентов 10 содержимого. Так что поклонники упомянутого выше автора скорее всего будут разочарованы.

Пожалуй, основная проблема этой книги в том, что она пытается занять сразу несколько стульев. С одной стороны, автор пишет краткий ликбез для хозяев животных, то есть коротко проходится про стандартным болезням, травмам и расстройствам желудка (последнее описано наиболее красочно, причем «красочно» тут не только метафора) собак и котов. Большая часть рекомендаций сводится к «позвоните вашему ветеринару», так что не уверена, что они действительно полезны хозяевам, разве что в плане мотивации отвезти животное в клинику.

Видимо последнее вынудило автора также к длительному вступлению, в котором он пытается оправдать ветеринаров, как целое. Например, он сообщает, что число самоубийств в среде ветеринаров чуть ли не самое высокое в профессиональном мире, и явно больше, чем у человеческих врачей, а зарплата меньше, кроме того, основная часть дохода уходит на покупку всяческих ветеринарных лекарств и материалов, которые стоят часто дороже, чем аналогичные для людей, ассистенты – не всегда достаточно профессиональны, а хозяева питомцев – прижимисты и себе на уме. Надо отдать должное, все это он сообщает куда пространнее и дружелюбнее, чем вышло у меня в коротком остатке, но сути дела это не меняет.

С другой стороны, автор явно не хочет окончательно превращать свою книгу в пособие для владельцев животных, и пристраивается на скамейку к рассказчикам историй из практики. Получилось что-то похожее на дневниковые записи, в общем-то, довольно обаятельные, и полагаю, что в формате блога это и вообще хорошо. В виде книги тексту все же не хватило некоторой цельности и ожидаемого в данном жанре юмора. Все-таки, либо уж рекомендации лучших ветеринаров, либо забавные истории. Смешанный продукт не особенно удался.

«Первая кровь» кажется экскурсом в родословную автора, по-крайней мере персонажи носят ту же фамилию. Построенный по канонам романа взросления, этот текст начинается и заканчивается в одной и той же точке, обусловленность которой объясняется всей предыдущей жизнью главного персонажа. Слишком длинное вступление несколько умаляет ее увлекательность, но если удается через него продраться, то читатель оказывается вознагражден славной историей.

Патрик (главный герой книги) растет с бабушкой и дедушкой в довольно тепличных условиях. Бархатные костюмчики, романтические матроски, мама-красавица и все такое. Однажды дедушка решает, что пора малышу хлебнуть реальной жизни, и ребенка отправляют в поместье родственников, где обитает орда их диковатых детей и действует правило «в большой семье клювом не щелкай». Казалось бы, нежный Патрик должен прийти в ужас, но ему внезапно все это нравится. Он живет у своего другого деда целое лето, в течение которого проходит полный курс социализации, тощает, грязнеет и получает от всего этого удовольствие. Он решает повторить свой эксперимент зимой, и обнаруживает, что не может выносить вида крови – валится в обморок. Это становится причиной выбора профессии – дипломатам, в отличие от военных, не требуется втыкать в противников иные кинжалы, кроме словесных.

Свой слог и убедительность в институтские годы Патрик оттачивает в игре в Сирано, которая превращается в Сирано в квадрате, и в итоге он счастливо женится и уезжает работать в Конго. Конго становится началом и финалом всей этой истории, которым, в отличие от середины, немного не хватило яркости и восклицательных знаков.

«Аэростаты» — это в каком-то смысле краткий курс классической зарубежной литературы (в представлении бельгийцев, разумеется). Симпатичная вещь, стимулирующая к прочтению Илиады и Одиссеи, как шедевров, затмевающих Стендаля. Студентка-филолог берется позаниматься со школьником литературой с целью излечить его от дислексии и привить хоть какой-то навык чтения. Мальчик 16 годов не прочитал в жизни ни одного романа. С задачей справляется, попутно проводя читателя красивыми аллеями смыслов, персонажей и пересекающихся где-то в филологических высотах романов, одинаково невозможных. Пожалуй, это очень типичный для автора текст, несмотря на необычное обращение к литературе.

Любопытно, что привычное нам «значит нужные книги ты в детстве читал» Нотомб выворачивает в финале наизнанку, подвергая сомнению тезис о том, что красота спасет мир.

Здесь мы имеем дело с условным средневековьем — трактиры, рынки, замки, монахи, арбалеты, копья, лошади и прочие атрибуты жанра. Вообще, антураж весьма хорош — если любите этот период истории, можно наслаждаться любовно созданными декорациями. Мне в этом мире было хорошо и уютно, хотя к эпохе я скорее равнодушна.

Главный герой — внезапно наш соотечественник Яков Волков, подвизавшийся на ратной службе в условных, опять-же, Европах. И хотя он не дворянин, и вообще — как бы просто солдат, но идеально вписывается в образ рыцаря без страха и упрека. Со всех сторон симпатичный герой — и мечом махать, и нотации читать, и языки при нем, и краткие медицинские сведения, и мудрость Лесковского странника. Или там, если с драконом надо — тоже, пожалуйста (до дракона, правда, если он вообще присутствует, или кто там за него, я не добралась).

Слушается очень приятно, причем увлекательности побольше будет, чем у свежего Лукьяненко (я про Лето волонтера), но через пару циклов повторения одних и тех же приемов (драка, орг. выводы, драка, орг. выводы, квест по местности) несколько приедается. Наверное, это слишком мальчишеская книжка. Впрочем, возможно, я просто не добралась до начала основной интриги. Не оставляю пока мысли, что стоит послушать еще несколько глав. В целом, это такое расслабляющее чтение ни о чем, в духе «уткнуть глаза в метро». Но иногда это тоже полезно.

Некий ученый заблудился в глухих лесах (зима, снег, холодина, ни еды, ни сигарет, документы, кажется, то ли сгорели, то ли потерялись) и внезапно наткнулся на труп какого-то человека. А некоторое время спустя вышел к зоне. Вышки, охрана, заключенные. Он радуется, что нашел людей, а те — что поймали беглеца. Но никто не верит, что он прекраснодушный ученый, со всеми вытекающими — пренебрежительное отношение, пинки, грубость. В общем книжка — про злой режим. Очень скучная и коньюктурная вещь. Абсолютно перестроечная по характеру, наивности и злости с которой написана.

Зрелый Булычев, увы, растерял все обаяние, которое было присуще его ранним книгам.

У меня это первая книга Лукьяненко, которая осталась недочитанной. Я честно начала, и обнаружила, что совершенно не понимаю, зачем это все написано, и зачем мне это читать. Предыдущая книга цикла вроде более-менее расставила все по полочкам, а тут — бац, и «на колу мочало, начинай сначала». Высшие вроде как покинули землю, и мир постепенно приходит в свое нормальное (если так вообще правильно говорить о фантастическом мире) состояние. Но что-то снова идет не так. Измененные зачем-то косяком рвутся на корабль инсеков (чтоб я помнила, в чем была фишка этого корабля — автор себя не особенно утруждает напоминанием, хотя бы и кратким). Это смущает Максима и не только его. В общем, снова гнезда, снова надо спасать мир, снова появляются спецслужбы в углах. Разве что продавец несколько оживил происходящее своим появлением, но слишком ненадолго. Нет, читается по-прежнему легко и непринужденно, здесь Лукьяненко — мастер, но вот интереса возникает ровно ноль. Увы.

Два романа одного и того же автора («Доктор Черный» и «Из мрака»), составляющие дилогию со сквозными персонажами, поэтому все, что написано ниже, относится к обеим книгам, хотя первая кажется более продуманной, цельной и интересной.

Барченко интересовал меня давно, как-никак человек, работавший в Институте мозга под руководством Бехтерева, возглавлявший экспедицию на Кольский полуостров (загадочное Сейдозеро — моя мечта), проводивший исследовательские работы в рамках особого спецотдела ОГПУ — это не самая ординарная личность.

Книга его довольно необычна, и прежде всего, для русской литературы, потому что это самый настоящий приключенческий роман, которых не так уж и много писалось до революции (по-крайней мере, я не готова назвать ни одного). Например, зачитанные в детстве до дыр «Водители фрегатов» и «Два капитана» — замечательные, но совсем другие по духу книги, они уже совершенно советские, да и написаны лет на 20 позже, как минимум).

«Доктор Черный» — роман увлекательный, действие начинается в Петербурге, мягко смещается в карельско-финские леса, а затем и вовсе переносится в дальние страны, как положено в классических образцах жанра. Включает ненавязчивые экскурсы в индийскую экзотику и мистические учения, легкую романтическую историю и ужасы глубин самопознания (которые действительно впечатляют). При этом автор далек от идеи проповедования каких-либо философских идей, здесь нет ни пафоса, ни политики, зато присутствует искреннее восхищение талантливыми русскими людьми (в наши дни совсем потерянное).

Очень рекомендую, вещь довольно нестандартная, незанудная, а с учетом 1913-14 годов написания, и вообще удивительная.

Справедливости ради, кроме названия, от дня тыквенной жути тут практически ничего нет, а в остальном – это прекрасная книга. На детской вечеринке неожиданно происходит убийство. Кто-то утопил девочку в ведре для игры «откуси яблоко», и Пуаро зовут расследовать, что же произошло. Улик нет, подозреваемых нет, так что ему приходится обойти всю деревню (в ужасно тесных лаковых туфлях – нет, на удобные калоши, или что там ему предлагают взамен, он, конечно же, не соглашается), чтобы понять, кто есть кто.

«Вы ведь знаете, Пуаро, что в наше время девушки куда чаще, чем раньше, выходят замуж за никудышных парней.

Эркюль Пуаро задумался, поглаживая усы.

– Пожалуй, да, – согласился он. – Подозреваю, что девушки всегда были неравнодушны к «никудышным парням», но в прошлом против этого принимали меры предосторожности.

– Верно. За ними присматривали матери, тети, старшие сестры. Младшие сестры и братья тоже знали, что происходит, а отцы без колебаний вышвыривали из дома неподходящих ухажеров. Конечно, иногда девушки убегали с кем-нибудь из них, но теперь им незачем это делать. Родители не знают, с кем гуляет их дочурка, а ее братья если и знают, то только посмеиваются. Если отец и мать не дают согласия на брак, пара спокойно женится без них, и молодой человек, про которого все знали, что он полное ничтожество, спокойно продолжает всем это доказывать, включая свою жену».

То ли я давно не читала Агату Кристи, то ли повезло с переводом (перевод В. Тирдатова), но книга оказалась исключительно хороша в плане ненавязчивой иронии в отношении ее персонажей и их быта. Пожалуй, языком я тут наслаждалась больше, чем самой интригой.

«Дети иногда совершают странные поступки. Некоторым из них место в сумасшедшем доме, но в наши дни их отправляют к родителям, чтобы они вели обычную жизнь. В результате такое и происходит…»

Вообще, тоски по старым добрым временам в книге с избытком, но легкий гротеск переводит все это нытье в шутку:

«Очевидно, сейчас слишком многих выпускают из мест, где им следовало бы находиться. Так как все психушки переполнены, доктора говорят: «Пускай он или она возвращается к своим родственникам и ведет нормальную жизнь». А потом у скверного парня – или бедного больного, смотря с какой стороны на него смотреть, – снова наступает ухудшение, и очередную девушку находят мертвой в каменоломне».

Вроде как по этой книге планируют снять фильм. Но, к сожалению, это планирует осуществить тот самый ужасный режиссер (Кеннет Брана), который умудрился испортить «Убийство в Восточном экспрессе». Он точно от очаровательных диалогов оригинала камня на камне не оставит. Так что спешите прочитать неиспорченную киноискусством версию.

"– Скажите, в вашей квартире или вашем доме – не помню, где вы сейчас живете, так как вы в последнее время часто переезжали, – там есть комната для гостей?

– Я никогда в этом не признаюсь, – ответила миссис Оливер. – Если вы скажете, что у вас в Лондоне есть свободная комната, то все ваши друзья, знакомые и их родственники забросают вас письмами с просьбами приютить их на ночь. Мне это вовсе не улыбается. Придется сдавать в прачечную постельное белье; к тому же гостям нужен утренний чай, а некоторые ожидают, что им еще будут подавать еду».

Дело происходит в Москве. В Нескучном саду убивают фрейлин, причем явно не ради грабежа или какой непристойности. А потому совсем неясно – зачем и кто?

Рассказывать содержание детектива – дело последнее, так что лишь скажу, что мотивы убийцы упакованы в весьма и весьма неожиданную обертку, и добраться до сути оказывается очень непросто. Расследование движется неторопливо, так что читатель не несется по страницам вскачь, но зато в полной мере успевает насладиться старой Москвой, с ее трактирами, картежниками, рынками, извозчиками (там такой извозчик!), особняками, всяческим мастеровым людом (и мужик-кузнец до чего хорош!) и устаревшими словечками. Она чудо, как хороша. Прочный, спокойный, уютный мир, порой с любопытными мелочами. Например, мне было неизвестно, что раньше в ресторанах варили похлебку из остатков недоеденных мясных кушаний, которую потом за копейку миска (или вроде того – очень дешево) продавали с черного крыльца любым желающим. Ресторан утилизировал таким образом отходы, а бедняки получали дешевую горячую и сытную еду.Причем, довольно вкусную. Мармеладов не брезгует.

Естественно, напрашивается вопрос – не очередной ли это Акунин. Нет. Лекала тут совсем иные. Мармеладов подчеркнуто русский человек, не пытается следовать европейским или же азиатским канонам чести, и тем хорош. В данной книге автор явно намекает на его прошлое (двойное убийство и последовавшую за тем каторгу) и переосмысление бытия. Но избыточной достоевщины за этим не стоит, лишь некая констатация факта, объясняющая набор навыков главного героя.

Меня порадовало, что у Стасса Бабицкого еще много детективов (и они прекрасно начитаны), так что есть куда углубиться темными осенними вечерами.

- Психология? Это когда выражают словами то, что нельзя ими выразить?

- Французам это удается, — возразил Шелтон. — И русским тоже. Почему бы и нам не попробовать?

Довольно любопытная книжка с точки зрения препарирования английского национального характера. Начинается она с эпизода в поезде. Некий джентельмен по имени Дик Шелдон практически случайно оказывается в вагоне третьего класса, и едва успев пожалеть об этом, знакомится со своими попутчиками. Одна из них – молодая девушка, оказавшаяся в стесненных обстоятельствах, а второй – безработный француз, чьи изящные рассуждения показались Шелдону любопытными. Трудно отделаться от впечатления, что Голсуорси (нарочно или случайно) поставил своего героя в положение принца Гаутамы. Ну, помните, когда тот решил, наконец, прогуляться за пределами дворца, и вдруг обнаружил, что на свете существует бедность, старость, смерть и прочие неприятные вещи, от которых его так старательно оберегали. С известными последствиями.

Шелдона поездка тоже здорово перекраивает. Вот только «просветление» не идет ему на пользу. Из здорового рационального здравомыслящего и благовоспитанного англичанина он превращается в скептического философа. Он вдруг осознает, что вне рамок привилегированного класса тоже есть люди, женщины имеют право на свое мнение, и вообще – мир несправедлив.

«Англичанин ценится дороже, чем простой смертный, а собственная жена — дороже, чем всякая другая женщина. К тем явлениям или сторонам жизни, которые неизвестны по личному опыту, относятся как к чему-то немного забавному и, вероятно, заслуживающему всяческого порицания».

Нет, он по-прежнему не испытывает симпатии к персонажам за пределами своего круга, и смотрит на них свысока и с легким презрением, но теперь ему несколько неловко за такой подход.

С французом Шелдон сталкивается еще не раз, немного помогает ему деньгами (но ему это неприятно, не потому что денег жаль, а потому что такого рода благотворительность ему претит). Общаться с французом ему интересно (тот обладает тонким умом), но немного стыдно. В одном из эпизодов француз приезжает в поисках Шелдона в поместье его друзей, и оказывается, что хозяева особняка готовы выказать к юноше даже больше симпатии (предлагают ему место учителя французского языка для ребенка и комнату для проживания), чем сам Шелдон (который бы отправил его на кухню к лакеям, если бы дворецкий не рассказал уже всем, что тот его приятель). Зато Шелдон проводит часы в размышлениях, обдумывая оттенки английского характера (инстинкт самосохранения, спорт, хобби, сведение брака к набору приличий, отношение к женщинам, иностранцам, и мысленно порицая всех окружающих, с упорством, составившим бы конкуренцию персонажам Достоевского.

«Великодушие — самый верный путь к сердцам тех людей, в которых есть хоть капля порядочности, а что до остальных — так нужно прежде всего воспрепятствовать их размножению».

Забавно, что в какой-то момент Шелдон начинает презирать все светское общество, в том числе за его благовоспитанность и сдержанность, но при этом сам ни на шаг не выходит за пределы этого круга. Никакая страсть его не захватывает и делать революцию он не спешит.

«Вы никогда ничем не увлекались?! — воскликнул эстет, проводя рукой по волосам (он был без шляпы). — Но чем же вы в таком случае заполняете свое время?

Шелтон не знал, что ответить: он никогда не задумывался над этим:

- Право, не знаю, — нерешительно сказал он. — По-моему, всегда что-нибудь находится.

Эстет засунул руки в карманы и окинул собеседника ясным взглядом.

- Каждый человек должен чем-то увлекаться, чтобы не потерять интереса к жизни, — заметил он.

- Интереса? — угрюмо повторил Шелтон. — Я нахожу, что жизнь сама по себе достаточно интересна.

- Ах, вот как! — сказал эстет, словно порицая такое отношение к жизни, как к чему-то самому по себе интересному.

- Все это прекрасно, — продолжал он, — но этого мало. Почему бы вам не заняться резьбой по дереву?

- Резьбой по дереву?

- Как только мне надоедает заниматься служебными бумагами и тому подобным, я бросаю все и сажусь за резьбу по дереву, — это такой же отдых, как игра в хоккей.

- Но мне совсем не хочется этим заниматься.

Брови молодого эстета сдвинулись, и он дернул себя за ус.

- Вот увидите, как невыгодно прожить жизнь без увлечений, — сказал он. — А что вы будете делать, когда состаритесь? Неужели вам не скучно ничего не делать? продолжал эстет, останавливаясь перед старинными солнечными часами.

Шелтон, естественно, не счел удобным объяснять, что он влюблен и что это заполняет всю его жизнь».

Вторым планом проходит линия отношений главного персонажа с девушкой, в которую он вроде бы влюблен, с которой помолвлен и на которой планирует жениться. Однако их отношения настолько формальны и неестественны, что напрашивается мысль, что Антония здесь лишь один из элементов правильной жизни, как хороший костюм или обязательное хобби, но не более. С другой стороны, у меня закралась мысль, что все эти размышления о пороках общества, возможно, лишь следствие внутреннего недовольства отношениями с девушкой.

Читается все это отлично, и хотя Голсуорси трудно заподозрить в попыткам внести юмористическую нотку в повествование – это вообще-то серьезный и даже нравоучительный роман, аккуратно, словно пинцетом, извлекающий ту или иную черту английского общества, чтобы пристально ее рассмотреть, иногда ироничные нотки все же прорываются.

«Она прошла мимо, едва не задев Шелтона, и от ее близости у него закружилась голова.

Никогда еще она не казалась ему такой прекрасной.

Теперь Шелтон никогда уж больше не сможет вдыхать аромат ананасов и дынь без странного волнения.

В общем, книга однозначно хороша, и стоит прочтения. Боюсь, в рецензии не удалось отразить и половины заложенных в нее размышлений.

А что касается фарисейства... С одной стороны — да, автор с праведным негодованием исследует многочисленные его примеры. Но с другой — это удобная и работающая жизненная система. В которой англичанам уж точно хорошо и спокойно.

Пусть вас не вводит в заблуждение уютная картинка с обложки, изображающая уходящую куда-то в глубину полей дорогу, сразу за деревянными воротами в типичной невысокой каменной ограде (ну прямо иллюстрация к добродушным рассказам Хэрриота). Этот кусочек «старой доброй Англии» имеет примерно такое же отношение к содержимому книги, как тарелка с овсянкой к современному Лондону.

В двух словах суть рассказанной истории такова. Жил был некий талантливый бизнесмен сэр Джек Питмен, не без странностей, но в целом дядька вполне приемлемый. Он глава довольно крупной корпорации, и может позволить себе массу разных капризов и выпендрежей. Однажды он решает создать необычный туристический проект – собрать на небольшом пространстве все, что ассоциируется у людей со «старой доброй Англией. Все эти ассоциации (50 штук) приводятся в виде длинного списка, где под №1 идет королевская семья. Сэр Джек подбирает неплохую команду, лидером которой довольно быстро становится «штатный циник» — Марта Кокрейн. Эффектная, умная и наглая. Впрочем, с этой девушкой мы познакомимся еще в первой главе, где она была милым и немного несчастным ребенком, половину детства перебиравшим пазл «Графства Англии» и раздумывавшей о том, подонок или тряпка был бросивший их отец.

Сказано – сделано. Куплен небольшой островок в районе Ла-Манша, построен Бекингемский дворец в половинном масштабе, переселена туда королевская чета, которая (или их дублеры – все равно никто не видит разницы) каждое утро появляется на балконе, чтобы помахать ручкой всем желающим; на острове завели собственного Робин Гуда, его стрелкам выдали настоящие луки, по дорогам запустили двухэтажные автобусы и кэбы, в пабах за настоящие железные монетки можно получить пинту правильного пива, а заодно поболтать об урожае с местным пастухом, который вот только что пас коров невдалеке. Интересующиеся историей могут в любой момент рассчитывать на беседу с талантливым рассказчиком – историком Максом в сопровождении чая по девонширски (правда, почему-то успехом пользуется только чай) и т.д. и т.п. Маленькая копия большой Англии. Эдакое государство в государстве. Практически построенное только на экономических началах и лишенное всего, что может помешать развитию бизнеса (например, детей, стариков и прочих иждивенцев выселили с острова чуть ли не в первый день; больниц здесь нет – все нетрудоспособные граждане быстренько отправляются в госпиталь, т.е. – вон с острова). Процесс создания этой Англии, Англии сопровождается небольшими эссе о роли копий и подделок в современном мире, уместности наличия женщин в команде Робин Гуда, и прочими рассуждениями на бесконечные темы, то с философским, то с историческим акцентом, и даже чаще любопытными, чем занудными. Время от времени текст оживляют довольно-таки хорошо написанные эпизоды взаимоотношений Марты с Полом (еще одним сотрудником сэра Джека – ловцом его случайных мыслей).

Казалось бы, неплохой сюжет, достойная начинка: немного философии, капелька любви, блеск изящных фраз, умело разбросанных по тексту …. Но как ни странно, при всем этом, в целом книжка скорее унылая, чем увлекательная. Реализация замысла навевает стандартную фразу «тема не раскрыта». Словно в дешевую пластиковую оправу натыкали драгоценных камней. Есть очень неплохие места, но нет цельности. Несмотря на небольшой объем, читается не без труда. Подозреваю, что отчасти такое восприятие связано с не очень хорошим переводом, но почему-то больше похоже на то, что не только Остров – подделка под Англию, но и книжка — подделка под талантливую прозу.

Это очень и очень комфортная книга. И тем прекрасна.

Сюжет в общем-то незамысловат. Саша Смолин, типичный офисный хомячок, выйдя в обеденный перерыв на Гоголевский бульвар, оказывается свидетелем несчастного случая — незнакомому старику стало плохо. Саша пытается помочь (не то, чтобы он мать Тереза, просто больше некому), но тот умирает буквально у него на руках. Эпизод. Но в результате оказывается, что старик был непрост и, умирая, передал Смолину ведьмачью силу (и заодно домик в деревне). И теперь тому надо как-то с этим разбираться и жить. Что на протяжении книги он, собственно, и делает.

Как и следовало ожидать, обнаруживается, что мир вокруг населен не только людьми, но и всякими сущностями — домовые, лешие, подъездные, не говоря уже о порядочном количестве ведьм (одна из которых, разумеется, бывшая теща).

Вроде ничего особенного, но написано уютно, люди адекватные, существа в массе своей вообще очаровательные, причем, такие — приятно старорежимные, так и хочется себе таких же рядом. Особенно помощника бы.

В общем, душевная книжка, удовольствия для. Слушается, кстати, отлично, в качестве умиротворяще-успокоительного средства идеальна.

Да, текст, возможно не настолько захватывающий, чтобы сразу читать продолжение, но приятно, что оно есть и можно через какое-то время снова заглянуть в этот мир.

Начало этой книги мне очень понравилось.

«Самолет приземлился на рассвете. Пассажиры переминались возле трапа, ежились после прерванного уютного сна. Снег был синим, небо синим, аэродромные огни желтыми».

Дивный какой ритм, да?

И дальше – легкая ирония:

"— Спасибо, что вы меня встретили.

— Это наш долг. Мы всех встречаем, — сказал Николайчик, открывая дверь со своей стороны. — Независимо от ранга и значения.

Шубин заподозрил, что его ранг и значение недостаточны».

Первые страницы вообще хочется цитировать целыми абзацами:

«Они добрались до центра города. Некогда унылая, но логичная линия двухэтажных каменных домов, разбежавшихся затем площадью с собором и украшенным колоннами могучим присутственным зданием, была нарушена вклинившимися блочными башнями и стеклянной бездарностью нового универмага».

«Вокзальные площади редко бывают привлекательны, а ноябрьское замороженное утро, черные кости деревьев в привокзальном сквере, само здание вокзала, построенное, видно, после войны в попытке совместить идеалы классицизма и оптимизм эпохи, но давно не крашенное, панельные корпуса, ограждающие грязно-снежное пространство под прямым углом к длинному вокзальному фасаду и завершение площади — типовая гостиница в пять этажей — весь этот комплекс провинциальной обыденности привел Шубина в то состояние духа, которое вызывает раздражение, направленное против самого себя. и что меня сюда принесло? Три сотни, которые заработаю лекциями, или нежелание спорить с московским обществом «Знание», обещавшим в лице деловой Ниночки Георгиевны в благодарность за плановый визит сюда замечательную поездку весной по Прибалтике?»

Ну прекрасно же, правда? И «стеклянная бездарность» и совмещение «классицизма и оптимизма эпохи», и Ниночка с обещанием Прибалтики. Вообще, первая примерно четверть книги – это идеально точные приметы времени (которые теперь кажутся очаровательными в своей безыскусности) и соответствующего ему пространства. А потом пора бы появиться сюжету, и выясняется, что с ним беда. Нет, он в принципе есть. Та самая обещанная в аннотации катастрофа, и поведение людей в нестандартной ситуации – все это могло бы быть любопытным, и поначалу пытается, но чем дальше, чем унылее и скучнее становится. Игра в психологические тонкости не получилась, в катастрофу — да, но совершенно без интриги, словно читаешь репортаж плохого журналиста в третьесортном издании, в фантастику — менее, чем во что-бы то ни было еще. А тогда — зачем?

Я даже было бросила это слушать примерно на трех четвертях повествования, но потом решила-таки дочитать, хотя бы по диагонали. В общем, финал тоже ничем не радует, хотя он условно положительный.

Все-таки, перестроечные годы (книга написана в 1989) здорово испортили писателей, даже хороших.

Сборник коротких рассказов, настолько неинтересных, что я смогла дослушать только первый. Дальше совсем все плохо. Ни идей, ни сюжета, ни умения рассказать историю. Увы. Более-менее читабелен только рассказ Вадима Панова. Но и то – на общем бледном фоне. Остальное не просто плохо, ужасающе. Вот, честное слово, на каких-нибудь литературных курсах и то люди пишут лучше.

И да. К антиутопиям эти тексты никакого отношения не имеют. Разве что в представлении авторов.

Если «гуслярские» рассказы наполнены солнцем, теплом и веселым волшебством, то к «институтским» больше всего подходят эпитеты «грустные» и «взрослые». Не уверена, что время года где-то называется, но по ощущению за окнами все время хмурый ноябрь. Общий структурный подход в целом сохраняется. Как и в «Гусляре», в каждом рассказе присутствует некоторое фантастическое допущение, которое служит основой для возникновения сюжета, и вокруг которого сворачивается клубком история. Вот только если в Гусляре такая штука вызывает радость и удивление жителей городка, то в Институте это фантастическое оказывается привычным элементом бытия, порой настолько, что с трудом его замечаешь в потоке рутины. Зато здесь есть центральный персонаж – Калерия, научный сотрудник, глава лаборатории, примерно 40 лет, со всеми прилагающимися к этому статусу бытовыми и научными проблемами. Нормальный умный взрослый человек (и ура, не очередная красавица Алена!). Мне показалось, что атмосфера научной лаборатории получилась очень неплохо – спокойный мир, в котором довольно приятно существовать, разве что открытия и озарения случаются куда реже, чем хотелось бы, а вкалывать приходиться постоянно. Пожалуй, жаль, что из этих рассказов, несмотря на общих персонажей и место действия, не получилось все-таки полноценного романа, в котором отдельные фрагменты складывались бы в каменный цветок. И пусть бы даже без фантастических составляющих, просто будни и отношения в лаборатории.

Кстати, мне подумалось, что рассказы Булычева – это отличный практикум для начинающих писателей. Они довольно короткие, но каждый – умело и профессионально скомпонованная история, почти обязательно с вплетенным внутрь вопросом, часто риторическим. И нет, это не открытый конец, в воздухе ничего не повисает.

Первое, что мне захотелось сделать после прочтения этой книжки, полистать курс физики, написанный Фейнманом. Ведь должно быть там что-то столь притягательное, чтобы химик вдруг решил поменять область деятельности. А именно так поступил автор этой книги, обнаружив этот курс в библиотечке кибуца в свои 20 лет. В итоге это привело к тому, что он написал докторскую по квантовой теории бесконечномерных пространств. Придуманный подход заинтересовал Фейнмана и Марри, знаменитых физиков, работающих в Калтехе – Калифорнийском институте. Благодаря чему Млодинов оказался там в лице приглашенного многообещающего сотрудника, причем практически с карт-бланшем. Это было очень круто и фантастически приятно. Еще бы – собственный кабинет рядом со знаменитостями, занимайся чем хочешь, обдумывай любые задачи, выбирай, что по душе, и при этом ты практически ничем не ограничен, кроме своей совести. Но вот чем бы заняться – в этом-то и вопрос.

Раздумывая о физике и о себе, Леонард Млодинов проводит целый год, о чем и рассказывает в своей книге, ненавязчиво касаясь теории струн, квантовой теории в целом, того, какие проблемы за ними стоят, а также о том известном факте, что правильная постановка задачи — уже половина решения.

Я, пожалуй, впервые задумалась о том, что все наши представления о кварках (мю-мезонах и им подобных) – это зачастую не более, как соответствующим образом представленные результаты эксперимента. Увидеть и потрогать эти частицы ведь толком нельзя.

«Может, эти частицы внутри частиц – всего лишь удобное математическое построение? Эти вопросы – часть большего, философского: в какой мере данные эксперимента в современных ускорителях – прямое наблюдение, а в какой – всего лишь плод всеобщей договоренности об интерпретации численных данных? В конце концов, даже простые частицы вроде электронов и протонов мыслятся «наблюдаемыми», хотя «видим» мы их лишь косвенно: по следам, оставляемым на пленке, или по щелчкам счетчика Гейгера. А для более экзотических частиц свидетельства еще менее прямые: их существование выводят из статистических выбросов в записях данных, относящихся к рассеиванию других частиц».

В отзывах на эту книгу многие ругают автора за то, что упомянув в заголовке Феймана, он не так уж много про него написал. В общем, это отчасти верно. Здесь больше атмосферы института и обаяния физики, как науки, чем личности Фейнмана, хотя представление об этом физике складывается вполне определенное. Мне подумалось, что Фейнман был чем-то похож по характеру на нашего академика Зефирова – энергией, желанием разобраться в каждом новом повороте любимой науки, любопытством и пытливостью.

Я вообще нежно люблю физиков (за исключением того преподавателя, который вел у нас в МГУ практикум), и потому историю о жизни в Калтехе читала с удовольствием (хотя перевод мне показался далеко не идеальным, что странно, т.к. переводила Шаши Мартынова, а у нее с языком все прекрасно, да и редактор ему явно не повредил бы). Надо бы теперь почитать самого Фейнмана.

В полном восторге. Рекомендую прям изо всех сил.

Заодно осознала степень своего морального падения в полной мере. Фейнман успевал заниматься физикой на высочайшем уровне, вскрывать сейфы, играть на барабанах и гитаре (победил в местном бразильском конкурсе), рисовать (продал несколько работ), и между делом непринужденно выучил португальский (чтобы читать на нем лекции) и слегка японский (чтобы участвовать в конференции).

В общем, физика, жизнь и юмор — идеальное сочетание

Если кому надо очаровательных умиротворящих текстов, то рассказы из цикла «Великий Гусляр» — это вот прям оно. Как это часто бывает, наткнулась на заманчивую рецензию про рыбок («Поступили в продажу золотые рыбки») на любимом фантлабе, полезла почитать и, кажется, влюбилась в атмосферу этого городка.

Наверное, именно так выглядела бы жизнь в месте, где одним из градообразующих предприятий был бы НИИЧАВО. Волшебство и инопланетяне здесь частые гости, вот только далеко не все жители являются сотрудниками институтов. Про них и речь. А еще Гусляр – это очень теплый и уютный советский городок, со всеми ералашными пережитками и недостатками. Наверное, атмосфера здесь самое главное. Сами рассказы довольно просты и местами даже наивны, но обаяние слога, места, ненавязчивый юмор делает их отличным средством от осенней хандры.

«Разум в плену» — это, пожалуй, один из лучших рассказов цикла. Что делать, если ты инопланетянин, а выглядишь, как одна из земных форм жизни? Казалось бы, математика – всесильна, но как не выстукивай математические ряды щупальцами, гуманитариев не проймешь. Обаятельному существу повезло оказаться в Гусляре, где живут пусть и недалекие, но в целом милые и добрые люди. Которые стараются думать о науке, заглушая мысли о деликатесе в тарелке. Отличный юмор и покрытое шерстью животное прилагаются.

Как известно, «фантастический писатель наука не знает, друг у друга списывает». А крупиков, которые «серые, пушистые и сидят под деревом», но не кролики, надо срочно спасать. Имеется обаятельнейший инопланетянин (см. фраза выше) и потребность в аленьком цветочке. А также совершенно миролюбивая и привычная советская идеология. Американцы бы точно начали с поимки и изучения инопланетянина, а житель Гусляра просто помогает и все.

Забавный и легкий рассказ с изящной и чуть ехидной концовкой. Прекрасная девушка, разумеется, носит имя Лена. Комсомолка, спортсменка и далее по списку. И совершенно не обращает на тебя внимание. Хорошо, что в городке есть подходящая старушка, которая, если что, и зуб заговорит, и приворотного зелья сварит, и погоду знает на неделю вперед, что тебе несуществующий еще яндекс. Главное, чтобы козел на пути не попался. А то потом не отвяжешься. А еще, как это мило, когда в гастрономе тебе могли налить стакан сока. Их этих больших стеклянных конусов. В общем, это про то, что все возможно, и про величие науки.

Пересказ сказки о Спящей царевне на новый лад. Прямолинейный, но милый. Дракон издох, дворец давно развалился, но царевна в целости, и двор при ней. Назначенный богатырем директор дома отдыха не особенно вдохновляется 16-летней царевной (чего делать-то с этой школьницей?), но зато поддается чарам фрейлины Шамаханской, она же Злая Фея, она же дама в самом расцвете красоты и осуществляет недостойное на волшебном коне (нет, не то, о чем вы подумали). Но и настоящие богатыри все же не перевывелись еще на Руси. Не драконы, чай. Кстати, царевну звать Еленой. Как и практически всех прекрасных девушек у Булычева. Похоже, он не равнодушен к этому имени.

Зоомагазин в провинциальном городке не так, чтобы богат редкими видами животных. Так что завоз рыбок – вполне себе событие. Но Гусляр не был бы Гусляром, если бы рыбки годись только на «красивое». Обнаруживается, что рыбки могут исполнять желания, и, собственно, в этом их функция и состоит. Задача рыб – исполнить по три штуки каждая, и благополучно уплыть по реке метать икру. А дальше, собственно, сами желания. Тут любопытно, как работает психология. Сначала никто не верит, и загадывает на пробу что-то мелкое, бытовое. Скажем, водку вместо воды из крана. Затем задумывается над важным. Важное в маленьком городке – это, например, шуба. Или мечта жизни — говорящий попугай ара. А вот над третьим желанием думают уже серьезно. Между прочим, сейчас это все кажется пустяками. Но я и сама в детстве мечтала о большом говорящем попугае. На первый взгляд, все желания жителей выглядят довольно мещанскими. Но финал показывает, что не так уж эгоистичны жители Гусляра.

Вообще-то, эту книгу очень хочется ругать.

Для начала просто за то, что автор становится на сторону Натальи Гончаровой и упорно твердит, что она ангел, мадонна и ни в чем не виновата. Просто так сложилась жизнь. Мне где-то попалась рецензия на книгу о Елизавете второй, так вот там было написано что-то вроде «как автор не пытался принизить королеву, все равно она получилась обаятельной умной женщиной с чувством юмора». Так вот, здесь с точностью до и наоборот. Как автор не пытается оправдать Наталью Гончарову, а все равно она остается миловидной посредственностью и откровенной дурочкой, и все равно она виновата.

Далее. Автор не утруждает себя ссылками на какие-либо источники, воспоминания, дневники и т.п., которые бы согласовывались с тем образом Гончаровой, который она пытается здесь представить. Пара писем не в счет. Но с другой стороны, надо понимать, что это художественная литература, а не исследование. И каждый имеет право на свое мнение.

Изложенная автором версия обстоятельств, которые привели к смерти Пушкина в целом сводятся к хроническому безденежью, вплоть до того, что смерть чуть ли не выглядит единственным выходом из положения. Не могу сказать, что изложена она совершенно безосновательно, напротив — известные факты неплохо увязаны в логическую цепочку. Но... получается слишком роман.

С другой стороны, понятно, что жизнь Наташи Гончаровой с Пушкиным вряд ли была проста. Большая разница (12 лет) в возрасте и, наверное, еще большая в уме. Говорить им друг с другом не о чем. Стихи Пушкина и его литературные опыты ее не интересуют. Интересуют наряды, балы и кавалеры, но с этим не всегда получается, и муж строг и денег мало. Плюс начинаются бесконечные дети. Четыре ребенка менее, чем за 6 лет — это практически постоянно ходить беременной. Ужас по нынешним временам. Легко представить, что она не особенно-то была счастлива, и вряд ли вообще любила Пушкина. Его смерть избавила ее разом от последующих детей (по-крайней мере на время), долгов и страха постоянно выглядеть дурочкой.

Про жизнь с Ланским (хотя это половина жизни самой НН) написано совсем мало и схематично. Император фактически выдал ее замуж за своего генерала, с которым они прожили около 20 лет и завели трех детей. Наверное, с ним она была счастливее, чем с Пушкиным.

Несмотря на спорность предложенного образа НН, и тем более образа Пушкина, нужно признать, что написана книга очень увлекательно и читается взахлеб. Но после нее очень хочется прочитать нормальное исследование. Со ссылками, с цитатами, с обоснованными версиями.

Испания как-то слабо ассоциируется с детективным жанром, и эта книга не особенно исправляет положение. То есть, она, конечно, вполне себе детектив, но ее сильные стороны явно не в этом. Меня, например, очаровала атмосфера расслабленности и открытости. Вот, словно съездил в отпуск в Барселону.

Завязка такова – на улице находят полуживого человека бомжеватого вида, без документов и прочих отличительных знаков. Он быстро умирает в больнице от нанесенных побоев. Опрос соседей ничего не дает. Зато в комнате убитого обнаруживается куча денег и тетрадь с денежными рассчетами. Единственным свидетелем оказывается собака этого типа – тоже довольно страшненькое, хоть и милое создание, которое детективы окрестили Ужастиком (судя по описанию – что-то таксоподобное) и забрали себе. Дальше начинается довольно длинное расследование, в котором постоянно всплывает собачья тема.

В чем прелесть. В поле зрения полиции попадают несколько человек, и они тут же из объектов дела становятся близкими приятелями (и даже больше) детективов. Полицейский? Прекрасно, заходите выпить кофейку! А может пообедаем вместе? И это вот как-то совершенно нормально и само собой. Все-таки испанское дружелюбие проникает через любые рамки жанра.

Совместные обеды, ужины и приятное общение прилагается с первых минут. Причем, все с удовольствием приглашают друг друга домой (к слову об открытости), тушат уток, подают отличное вино и наслаждаются жизнью в полной мере. Что уж говорить о том, что напарники воспринимают друг друга практически, как члены семьи. Виски льется рекой, мысли о том, что на службе следует отказываться от спиртного не то что не популярны, но вообще не приходят никому в голову. Пожалуй, единственное, что удивляет, это выбор напитка. Мне всегда казалось, что сухое вино более типично для Испании.

Одним словом, приятная отдыхательная книжка о том, что даже будучи полицейским можно прекрасно проводить время, особенно, если ты живешь в Барселоне.

Очаровательная и совершенно британская книга. По крайней мере, в первой своей половине. Сюжет откровенно незамысловат – путешествие леди зрелых лет на край света в поисках мечты детства – золотого жука (Эдгар По не причем, никакой мистики). Но зато внутри полно всего того, за что я люблю английскую литературу – здравый смысл, ирония и бодрость духа в любых обстоятельствах. Вообще, видимо, у англичан есть некое врожденное отсутствие такого греха, как уныние, потому что эта черта попадается буквально везде – от романов Джейн Остин и «Алисы в стране чудес» до сегодняшних текстов, таких, как вот этот «Золотой жук». И что еще неизменно меня впечатляет, так это способность отправиться в любую глушь, не задумываясь о возможных опасностях. Все-таки, имперское сознание – великая вещь.

Итак, 50-е годы 20 века. Война закончилась совсем недавно, и пока это еще весьма ощутимо. Мисс Бенсон оказывается в сложных жизненных обстоятельствах и, сбегая от них, решает поехать в Новую Каледонию, чтобы отыскать редкого жука. Разумеется, ей нужна компания. Людей в свою экспедицию она пытается набрать по объявлению, но это оказывается не так уж и просто. Особенно с учетом того, что денег у нее немного. Впрочем, это «немного» все же позволяет бедной школьной учительнице, у которой нет средств даже на новые туфли, организовать 6-месячную экспедицию на другую сторону земного шара.

Дальше следует длинное путешествие, наполненное приключениями (местами абсолютно экстремальными для мисс Бенсон), соображениями из серии «а что, так можно было» и постепенно складывающимися дружескими отношениями, которые — для каждого из участников – оказываются возможными благодаря расширению рамок привычного мира. И не только в смысле пространства, и даже в основном – не в смысле пространства.

Финал истории в духе

Совсем необязательная, но довольно обаятельная книга, которая была прослушана с большим удовольствием.

Книжка, которая детектив, разворачивающийся в среде художников, не могла пройти мимо меня.

Сюжет таков. Есть некий местечковый союз художников, на одной из выставок которого пропадают две картины. Автор работ – его член, самодеятельный художник спорных (если не сказать сомнительных) талантов, но зато бизнесмен, и не очень жаден в отношении упомянутого союза. За что и держат. Впрочем, быстро выясняется, что упомянутого деятеля большинство побаивается (мотивы этих страхов несколько притянуты за уши, но тем не менее). Очаровательная девушка-искусствовед Анаит (помощница того самого бизнесмена) нанимает Бабкина с Илюшиным искать картины. Дело движется медленно, пока вдруг не упирается в несколько трупов. В духе «ничто не предвещало». Ну и до кучи красавица Анаит вовлекается в романтическую историю, не лишенную доли патоки.

В общем, мы снова имеем довольно типичную для автора схему – толпа людей с разными характерами, меж которых вьется расследование. В этот раз неторопливо.

Из плюсов – паноптикум художников, описанных со свойственной автору иронией, местами граничащей с цинизмом, два кота — Тиран и Мучитель, а также прекрасные выражения типа: «творческий акт постмодернистской импровизации», «колористическое решение свидетельствует о переосмыслении традиционных образов и уходе в авангардизм для усиления изобразительного воздействия полотна».

Из минусов — детектива здесь оказалось исчезающе мало, а мотивы большинства участников безобразия – близки к уровню аргументации субъектов детского дошкольного учреждения.

По описанию вроде как все ожидаемо симпатично, но, как ни странно, книжка читалась медленно и без особого увлечения, хотя и не без удовольствия. А обычно детективы Елены Михалковой проглатываются за пару дней. Пожалуй что, романтическая история тут лишняя. Но зато почти не было Маши :)

Второй том читается увлекательнее первого, наверное, потому, что светская жизнь Толстому удается гораздо лучше, чем военная. Что здесь обратило на себя внимание.

Сцена с появлением Болконского во время родов маленькой княгини кажется списанной откуда-то из английского романа. Уж слишком роялем в кустах появляется Андрей. Это с одной стороны. С другой, мне показалось, что Толстой явно не знал, что делать дальше с этой странной семьей и предпочел тихонько убрать со сцены Лизу. Подумалось мне, что Лиза – это повзрослевшая Наташа, а две Наташи на одного Болконского явно перебор. С другой стороны, вероятно, он довольно последователен в выборе женщин одного типа – эдакие живчики, живчик и центры внимания, хотя обе явно не блещут умом. Т. е. это тоже такая жена — для гостиной (и, возможно, спальни), а не жена — друг и собеседник. Хотя трудно понять, чем могла 16-летняя девочка зацепить взрослого мужика, который в два раза старше нее, чтобы прямо вот бежать задрамши хвост и делать предложение. Интересно, о чем он вообще мог с ней разговаривать? Хотя, вот, опять же, Гумберт…

С другой стороны, и Денисов, и Курагин, и Пьер – они все очарованы Наташей, причем настолько, что готовы или почти готовы жениться, а они все существенно старше. Модное течение – заводить жену-куклу? Ну, допустим. Но складывается ощущение, что кроме этой деревенской дурочки вокруг вообще не было девушек на выданье.

А еще Наташа с Соней почему-то очень напоминают Пушкинских Ольгу и Татьяну. С той разницей, что Толстой выбрал первую.

Наташа все такая же самовлюбленная дурочка, привыкшая считать себя центром семьи (как мне казалось и ранее). Вообще удивительно, что она кажется привлекательной многим персонажам романа (и не только мужчинам). Обычно такого склада люди – с захлестывающими эмоциями, вечно радующиеся всему подряд, совершенно не понимающие, как другие могут не разделять их веселья – очень сложны в общении. От этой эмоциональности и прилагающейся к ней бестактности очень быстро устаешь. Тем интереснее было бы почитать о Соне, но увы, Толстой не практически не снисходит до внимания к этой девушке.

Интересно наблюдать за мальчиками. Здесь неожиданно совершенно современные характеры. Николай Ростов и Борис (послужив немного) очень быстро из милых домашних кроликов превращаются в условных студентов, которые, закончив столь же условный первый курс, вдруг осознают себя взрослыми, и понимают, что с нынешним их окружением у них теперь гораздо больше общего, чем с прежними друзьями, включая их отношение друг к другу. Это и правда часто бывает – такая смена «ближних кругов», да и коллеги по работе часто становятся ближе старых приятелей, хотя бы уже потому, что с ними проводишь несоизмеримо больше времени.

Отношение к армии, как к месту, где все просто и понятно в сравнении со светской жизнью и хозяйственными делами, тоже довольно показательно. И не только на примере Николая Ростова. Болконский также быстро утомляется светской жизнью, где слишком много обязанностей, людей и решений, и предпочитает уединение (как ни странно это звучит) в армии.

Пожалуй, меня несколько удивило столь скомканное и пренебрежительное описание масонства. Сплошная рациональность, никакой завлекательной мистики и таинств (точнее, они есть, но описаны, как детская игра, не более). Создается впечатление, что в ложу мог попасть любой, что туда заманивали практически, как в секту. А получать высшие знания отправляли, как в не особенно желанную командировку. Как-то все это мало вяжется с привычным образом масонских лож. Впрочем, Толстому, наверное, было виднее. Интересно, был ли он сам масоном?

Впечатлила бесцеремонность Берга. Он приходит к старшему Ростову и заявляет, что ежели приданое будет мало, то он на Вере не женится. И плюс требует дополнительно аванс на ближайшие расходы. А что, так можно было? Неужто такое считалось нормальным? Граф Ростов относится к этому разговору спокойно, обещает денег. Бедная Вера. Такое впечатление, что в семье Ростовых любят только Наташу и Николая. Остальные – по остаточному принципу. И это считается добрая и радушная семья. А вообще, я поймала себя на том, что постоянно путаю Берга и Бориса.

Позабавили стихи, написанные для Багратиона:

«Славь Александра век

И охраняй нам Тита на престоле,

Будь купно страшный вождь и добрый человек,

Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.

Да счастливый Наполеон,

Познав чрез опыты, каков Багратион,

Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»

Интересно, у них есть реальный автор или это творчество ЛН?

Впервые обратила внимание, что Андрей и Пьер в каком-то смысле антиподы. Андрей – суров и строг, он говорит, что мужики должны работать, иначе будут беспробудно пить, а всякие школы и прочее образование – нафиг им не сдалось. Но при этом он рачительный хозяин. Пьер пытается улучшить всем жизнь, обучить крестьянских детей, облегчить труд женщин и прочее, но при этом столь ленив, что не готов вникать ни во что вообще, и его благие помыслы оказываются в лучшем случае бессмысленными, а то и вредными, и остаются легкой и дешевой попыткой откупиться от своих грехов.

Андрей соглашается с Пьером в том, что «павшую женщину нужно простить», однако сам он это сделать не готов. А Пьер – вроде как да (при обсуждении Наташи с Анатолем). Но если задуматься, то оба они готовы прощать только чужих павших женщин. Как-то не особенно-то Пьер распространяет свое великодушие на собственную жену. Принято считать, что он умен. С этим трудно согласиться. Добр, тактичен – да, но не более. А стремление плыть по течению, чего бы это не касалось (от масонства до любых светских интриг) говорит о том, что он еще и безнадежно ленив.

Почему-то захотелось перечитать, точнее переслушать (потому что читает Клюквин — отлично читает, на мой взгляд) «Войну и мир». И записать свои впечатления по мере прослушивания.

Начало очень хорошо, вообще вся та часть, которая характеры, светские разговоры, сплетни, быт – сделана изумительно. Люди все живые, объемные, настоящие, и эффект погружения отличный. Пожалуй, лучшее в первом томе – это эпизоды в доме Болконских, старый князь – вообще прекрасен со своими манерами, тиранством и ехидством. Пожалуй, самый интересный персонаж, определенно оживляющий текст романа. Например, помните, что он обучал дочь математике? Когда прочие вышивали крестиком.

Но война ничуть не изменилась с моего детства. Она все так же скучна, хаотична, и вызывает единственное желание – скорее перелистнуть/перемотать эти страницы. Пожалуй, на что обращаешь внимание в военной части – на полное отсутствие энтузиазма, порыва, патриотизма, в конце-концов. Особенно среди аристократической части общества. Ну с одной стороны, понятно, война – не повод для ликования, с другой есть какая-то привычка что-ли на примере Великой Отечественной ждать какого-то другого отношения. Хотя бы не будничного. У Толстого на войну все идут с кислыми минами, как после болезни на воды едут. Причем половина с целью сделать карьеру – хоть военную, хоть дипломатическую, другая (вроде того же Болконского) в духе «куда деваться, вроде надо, и хоть так сбежать от жены». Причем, страха в общем-то нет (я не про эпизоды с Ростовым, и тем же Болконским, где вдруг очень явно осознается близость смерти, но даже там – это вспышка, а затем рутина-рутина-рутина). Присутствует не храбрость, не удаль, а какое-то унылое смирение уставшего человека. А ведь речь в основном о довольно молодых людях (тому же Болконскому – всего около 30). Сплошняком идут серые будни, и вообще непонятно, что все эти разнеженные дворяне делают на войне, зачем они там.

Еще оказалось, что прежний опыт знакомства с романом страшно мешает получить свежее и более объективное впечатление. Скажем, Наташа меня всегда раздражала своей глупостью несдержанностью и эмоциональностью, Болконский выглядел эдаким Онегиным, и я как-то привыкла воспринимать Пьера – умным, добрым, мягким, и вообще – милым и добродушным персонажем. В итоге поймала себя на том, что пропускаю мимо ушей, например, его довольно несимпатичное появление в свете. Между тем, выламывание оконных рам, пляски с медведем и прочие глупые забавы вряд ли так уж хорошо его характеризуют. Ну такой золотой мальчик, без особых привязанностей, свободный, достаточно ленивый, наивный, плывущий по течению (и последняя черта – наиболее выражена). По крайней мере, при первом знакомстве вообще-то неясно, чем он лучше того же Курагина.

Болконский тоже, кстати, совсем не выглядит героем романа, если честно. Его преподносят нам как человека умного и рассуждающего, благородного, пожалуй, но это на самом деле не так уж и явно. Да, возможно его портрет в мужском обществе выглядит вполне достойно. Но в быту? Женат на женщине, которую с трудом выносит. При том, что с его положением и доходом женитьба явно была не по расчету. Благополучно свалил на сестру (которой вообще-то замуж бы надо) весь домашний быт. На войне постоянно ходит в «белом пальто».

В общем, знатный серпентарий на самом деле. По сравнению с Анной Карениной роман действительно оооочень нетороплив. Хотела написать многословен, но как раз это, пожалуй, не недостаток. А вот его разбросанность, неумение удержать внимание читателя – это есть.

Но это первые такие впечатления, посмотрим, как дальше пойдет.

У меня остались очень противоречивые впечатления от этой книги. С одной стороны, она отлично написана – каким-то очень ясным, чистым русским языком, простым в том хорошем смысле, в котором это определение понимали в 19 веке.

Это история, рассказанная от лица московской девочки Эли из хорошей семьи (большая квартира с комнаткой для прислуги, няня, три языка), полна обаяния и любования интеллигентами. После ареста отца Эля вместе с мамой оказывается сначала в лагере для членов семей врагов народа, а затем на поселении в Киргизии. Мама в самых сложных обстоятельствах продолжает учить Элю языкам, читает ребенку стихи, рассказывает сказки и истории, и не позволяет ни себе, ни дочери унывать. Первая половина книжки так хороша, что хочется поставить 10 баллов.

Читается/слушается (начитка Татьяны Манетиной замечательная!) с удовольствием и, в общем-то, учит вроде правильным моральным нормам. Что-то в духе «не ной, не бойся, не проси», не демонстрируй плохого настроения, будь всегда выше обстоятельств, думай своей головой.

Но есть и другая сторона. Чем старше становится Эля, тем заметнее в книге эдакий неприятный привкус либеральщины и антисоветчины. Причем, вроде никто ни в чем особо и не соврал, но расстановка акцентов в духе «эта страна» приводит к тому, что к финалу впечатление от книги скисает, как молоко.

Этой книге в русском переводе очень не хватает подзаголовка: «в котором четверо русских учат вас читать, писать и жить». Ибо суть книги именно в нем.

Сондерс преподает русскую классическую литературу в одном из американских университетов, а данная книга – что-то вроде фрагмента мозаики из его лекций. Построена она следующим образом. Сначала вы читаете рассказ. Он напечатан прямо в этой книге, чтобы читателю не нужно было ничего искать, словно у вас в руках хрестоматия. Затем Сондерс подробно его анализирует, объясняя, в чем прелесть того или иного произведения, какова его структура, где автор следует ожиданиям читателя (и почему это хорошо), а где идет против них (и почему это еще лучше), зачем нужно такое длинное вступление, почему обрывается именно здесь и т.п. Время от времени, правда, его уносит совершенно не в ту степь, но комментарии все равно интересны. Ну и отдельно приятно наблюдать большую симпатию к русской литературе со стороны американца.

Из семи рассказов в книге, которые он анализирует, три принадлежат Чехову (На подводе, Душечка, Крыжовник), два Толстому (Алеша Горшок и Барин и работник), и по штуке – Тургеневу (Певцы) и Гоголю (Нос). Хороший предлог перечитать классику, между прочим.

Анализ Сондерса весьма и весьма любопытен в том числе и потому, что в отличие от отечественных литературных критиков, которые обычно про мораль, Сондерс больше про технику. О том, какие приемы можно почерпнуть, как строить повествование, как зацепить читателя. Слушая ее (не повторяйте моей ошибки, кстати, ибо начитка на литресе ужасна), я искренне сожалела, что такой книжки у меня не было в школе. Ух, какой это отличный учебник по написанию сочинений! Сондерс готов комментировать любой рассказ хоть целиком, хоть постранично. Из пары предложений он развивает длинные простыни рассуждений, задаваясь вопросами обо всем подряд, например, характерах героев, их потенциале, брошенных автором намеках, уловках, игре с читателем, пренебрежении читателем, и доведении его до литературного оргазма (см., например, «Певцы»).

В общем, Сондерс – молодец, но, прочитав выбранные им тексты, я внутренне ужаснулась себе самой. Я поняла, что ни один из них вне контекста обсуждения мне не интересен. Ну вот, не будь упомянутые писатели классиками, к которым относишься с заведомым пиететом, и не ожидай я в финале ягоду на торте в виде комментариев, я вряд ли дочитала бы до конца хоть один. Не будьте, как я.

У этой книги были все шансы на успех. Детектив, ностальгическое советское время, милые (возможно) старушки. Даже обложка — удачная, что ныне редкость. Но увы.

Давно мне не попадалось столь неинтересного текста. Причем все по-отдельности вроде как и ничего. Не сказать, чтобы прям уж совсем плохо написано. Начало так и вообще вполне читабельно. Дальше — со скрипом, но все же. Интрига (очень вялая, правда) присутствует — некто непонятно зачем нападает на старушек (старушки отправляются на тот свет, правда не все), мотив неясен, доблестная милиция начинает расследование. Ну вполне себе завязка. Но это все, что можно сказать хорошего.

Теперь о плохом.

Несмотря на то, что детектив как бы про советские времена, этой самой доброй старой советскости не чувствуется совсем. Это совершенно современный текст с провальной попыткой стилизации под детективы 70-х. Автор считает, что если он будет использовать слова милиционер, транспарант и ситро, то этого достаточно для создания атмосферы. Нет.

Я думала, что автору лет 30, и он решил сделать гешефт на популярной ныне советской теме, будучи не в ней абсолютно. Снова нет, 1965 год рождения, вроде бы должен неплохо ориентироваться в советской действительности, да и до старческого маразма еще далеко. Но не сложилось.

Ладно, атмосферу не умеет, но, в конце-концов, атмосфера в детективе вещь приятная, но не основная. Есть еще характеры, психология и, наконец, загадка.

Перейдем к персонажам. Их вроде и немного совсем, но они настолько безличны, бесцветны и одинаковы (причем, что старушки, что работники следственного отдела), что даже к трети книги их не удается толком запомнить и научиться различать. Характеры? Автор не знаком с этим термином. Я уж не говорю о том, что все разговаривают как в плохом сочинении пятиклассника.

Что остается? Собственно, загадка. Вообще, хорошо, когда внимание читателя захватывается если не с первой страницы, то хотя бы с десятой. Здесь же, осилив примерно треть, я обнаружила, что фактически уговариваю себя прочитать еще немного в надежде, что хоть что-нибудь уже сдвинется с мертвой точки. Появятся какие-то мысли, факты, зацепки, или хоть персонаж, за которым не очень скучно наблюдать. Потому что за это время расследование никуда не продвинулось, а интрига полностью увязла в унылых описаниях малоосмысленных действий милиционеров. И это детектив, считает автор. Классический образец жанра к середине обычно набирает ход, и читатель думает только о том, как бы выкроить еще минутку и прочитать еще пару страниц. Увы. Здесь возникает только одно желание — отложить книгу и забыть о ней.

На просторах интернета мне как-то попался список прочтенных Львом Николаевичем Толстым книг, которые он посчитал наиболее выдающимися. Среди тех, что произвели на него впечатление в зрелом возрасте (35-50 лет) упоминался, в частности, и роман «Ист-Линн». О, подумала я, неизвестная мне викторианская классика! Надо бы ознакомиться. Нет, не то, чтобы все прочие викторианские романы к этому моменту мной были уже прочтены, но раз уж сам Толстой! Тем более, что аннотация обещала детективный сюжет – расследование убийства.

Начиналось все неплохо. Отца юной девушки Эфи (сокращенное от Афродита и явный намек на недопустимую распущенность упомянутой богини) неожиданно кто-то убивает. Из обстоятельств ясно, что этот кто-то — один из ее кавалеров, коим несть числа. Кстати, что странно (правда, это выясняется несколько позже), Эфи — барышня из простого сословия (ее сестра служит горничной в поместье), а ездят к ней исключительно местные аристократические юноши. Нет, не затем, зачем вы подумали, искушенный читатель (не забываем, это 1861 год), у молодых людей вроде как вполне матримониальные намерения, хотя дальнейшая судьба девушки и заставляет подвергнуть эту мысль сомнениям.

Ага, думает заинтригованный читатель и наливает себе чашку чая в предвкушении расследования.

Но не тут-то было. Автор временно оставляет убийство, и начинает рассказывать нам длинную душещипательную историю про благородных рыцарей и прекрасных принцесс. Исключительно возвышенными словами.

"«Изабелла снова упала на колени, но на этот раз для того, чтобы послать свою молитву Богу и поручить ему душу невинного ребенка, покидавшую грешную землю. И вся ее жизнь, все ее несчастное существование промелькнуло перед ней. Она думала о своей прошлой жизни, о Карлайле, о том мимолетном луче счастья, который едва осветил ее жизнь».

Хотя встречается и прекрасное:

«Эфи напрягла все свои умственные способности, чтобы понять смысл этих слов, но вдруг почувствовала сильное головокружение, покачнулась и упала на пол.» Впрочем, автор пишет это безо всякой иронии.

Итак, молодой преуспевающий юрист покупает старое поместье у поиздержавшегося лорда, и столь благороден, что не просто позволяет лорду дожить там свой век, но до его смерти даже и не упоминает, что лорд здесь давно не хозяин. Ну и до кучи – берет в жены дочь лорда — Изабеллу, потому что та прекрасна, как ангел, и кроме того, ей некуда податься (автор не придумал, куда пристроить это дивное создание).

Трое детей спустя новоиспеченный хозяин Ист-Линна Арчибальд робко интересуется у своей жены: дорогая, могу ли я надеяться, что ты меня уже полюбила.

Далее следует длинная мелодраматическая история, полная глупости, стенаний и умирающих детей. Практически все женские персонажи напоминают если не мачеху из Золушки, то как минимум ее сестер. Ну кроме Изабеллы – та, извините, просто дура. Впрочем, есть еще некая Барбара – случайный островок здравомыслия и целеустремленности в этом мире, но похоже, что ее образ не вызывает особой симпатии у автора. Видимо, из-за недостатка выпавших на ее долю проблем, в сравнении с прочими участниками действа.

В те моменты, когда вдохновение покидает автора (или у него заканчиваются сцены с мертвенной бледностью, залитыми румянцем щеками, обмороками, охами, вздохами и прочими состояниями из набора штампов), она вспоминает, что где-то там вначале было убийство. В книгу вставляется рефрен из повторяющихся раз за разом эпизодов, которые символизируют собой расследование.

В финале книги, когда все герои вдоволь насладились своими страданиями, пару раз сыграли в переодевание, послушали мораль из уст ангелоподобного ребенка, читателю, наконец-то, представляют преступника (о котором читатель догадался примерно пол-книги назад, если не раньше). Мотив остается неизвестным.

В общем, все это ужасно графоманский и беспомощный текст в лучших традициях «женских романов», который оправдывает только то (как выяснилось после прочтения), что книга была написана с целью победить в конкурсе «лучший роман об умеренности и воздержании». Не знаю, получила ли Эллен Вуд эту премию, но тема вполне раскрыта. А вот, что нашел в этом романчике Толстой – это загадка. Разве что образец того, как не надо писать?

Еще одна книга из все чаще встречающейся последнее время серии «опять не детектив».

Журналистке Ло, работающей в каком-то мелком журнальчике, пишущем о путешествиях, выпадает счастливый билет – в рамках служебной командировки ее отправляют в плавание на роскошной яхте. В первый же день круиза она обнаруживает, что забыла тушь для ресниц и стучится в соседнюю каюту, чтобы одолжить флакончик с кисточкой. А некоторое время спустя оказывается, что в этой каюте (каюте №10) никто не живет. Странное дело, она же точно видела там девушку. Это завязка. Вообще, как ни странно, самое удачное в этой книге – это тот десяток страниц, которые рассказывают о яхтенных удовольствиях. Вкусная еда, постоянные официанты с шампанским, тихие вечера с заходящим в море солнцем, легкие светские разговоры ни о чем… Подозреваю, что я так давно нормально не отдыхала, что из всего повествования меня зацепило только это. Почему-то было удивительно приятно представлять себе яхту, просторную уютную каюту и ощущение полной расслабленности. Главная героиня, впрочем, поначалу реагировала примерно также. А потом «любопытство сгубило кошку», и она легко превратила остаток круиза в личный ад.

Несмотря на замкнутое пространство корабля и ограниченное число подозреваемых на борту (что обычно способствует хорошему детективному сюжету), все упирается в вопрос – а было ли вообще преступление, потому что человек, занимающийся расследованием одновременно выступает в роли «ненадежного свидетеля». Ну и финал не показался мне логичным.

Так что, хоть эта книжка вроде как приобрела некоторую известность, это совершенно проходная история, которая примерно со второй половины становится весьма скучной, а последняя ее четверть, так и вовсе тянется бесконечно.

Описание варианта мелкого мошенничества, основанного на психологии.

У этого атора странные рассказы, больше похожие на крохотные зарисовки в альбоме — мол, мало ли, потом это пригодится где-нибудь в нормальном рассказе или повести. Этот — не исключение.

Крошечный рассказ о том, что журналисты — это люди, полные пафоса, но лишенные образования. Мило, но наивно. Уровень ученика 5-6 класса.

Милый детективный рассказ, продолжающий тему расследований Холмса и Ватсона, и не лишенный легкой иронии. Холмс получает телеграмму от некой женщины, которая уведомляет его о своем приезде и нездоровом пристрастии мужа к зонтику. Мотивы раскрытого преступления несколько бредовы, однако сам процесс описан весьма симпатично, и читается все это не без удовольствия. Меня покорили две фразы:

«Леди имеет привычку перед сном выпивать чашку горячего мясного бульона» и «теперь, когда мне за сорок, я хочу лишь мира, покоя и возможности читать в тишине».