Восток Меекханской империи — край неспокойный. Здесь пролегает граница с побежденным, но не сломленным государством воинственных кочевников, здесь во множестве встречаются Урочища, проклятые места, где можно столкнуться с невероятными чудовищами. Здесь вольный отряд генерала Ласкольника, что когда-то принес империи победу над кочевниками, продолжает нести службу и бороться против угроз — явных и тайных. А угрозами Восток богат. Как богат и тайнами.
А на Западе стоит город-государство Понкее-Ла, где растет влияние нового культа бога войны Реагвира, чья сила излечивает немощных и дарует зрение слепцам. Молодой вор Альтсин оказывается втянут в интригу, связанную с похищением главной реликвии культа, — меча, что по легенде принадлежал самому Реагвиру.
Альтсин еще не знает, какие зловещие тайны ему откроются, не знает, каким невыносимо тяжелым может быть божественное благословение, а главное, какой страшной окажется правда о том, кем являются боги на самом деле.
Во втором томе"Сказаний Меекханского пограничья"Роберт Вегнер завершает обзор всех частей света, добавляя к уже созданному обрамлению из северных гор и южных пустынь — восточные степи и западное морское побережье. Вновь история сочетает в себе элементы различных жанров: и эпического фэнтези, и авантюрно-плутовского, и героико-приключенческого. Вводя новые сюжетные линии, Вегнер также не забывает про уже начатые, сплетая постепенно проступающий узор сложных и гигантских интриг, в которые окажутся вовлечены божественные силы, армии и спецслужбы империи, магические гильдии, а также множество простых смертных. Все явственнее ощущается предгрозовое затишье, по окончании которого даже война с се-кохландийцами покажется мелкой стычкой.
"Восток. Стрела и ветер"
Расстилая бескрайний степной ковер, автор совмещает пылкую эмоциональность "Юга" и военную будничность "Севера". Восток — это нависающая тень полчищ се-кохландийцев, вольные и отчаянные наемные отряды-чаарданы, пестрая смесь традиций, наречий и магических укладов, тонкое кружево судеб. Внутренний фокус четырех новелл связан с юной наемницей Кайлеан, а внешний, но не менее важный — с Генно Ласкольником, бывшим генералом Первой Конной армии, победителем в битве за Меекхан, а ныне командующим вольным чаарданом, который лишь на первый и поверхностный взгляд может показаться иррегулярной степной бандой.
Жизнь восточного пограничья трудно назвать легкой и беззаботной. Разбойные набеги здесь обычное дело, в Урочищах кишат твари, отверженные маги-Помётники творят ужасное, а по ту сторону границы сгущаются тучи. Се-кохландийский Отец Войны тяжело болен, поэтому в любой момент может начаться кровавая распря между его наследниками, которая захлестнет еще не забывшие о нашествии восточные и северные провинции Меекхана. Потому дипломаты плетут интриги, армия выставляет заслон из гвардейских и обычных полков, а Ласкольник и его чаардан берутся за самые рискованные и сложные задания. Берутся и действуют, как единое целое, ведь чаардан — больше чем дружба или братство — это вторая семья, воюющий род. Сражаются, опираясь на смекалку, расчет и стойкость и зная, что у них лучшие кони, каких можно купить за деньги, получить в битве или украсть.
"Запад. Кинжал и море"
Во времена расцвета и могущества Меекханской империи приморский город Понкее-Ла стал крупнейшим на побережье, а то и во всем цивилизованном мире. Но теперь имперские солдаты и чиновники отступили на восток, и потому множество сил мало-помалу пришло в движение — культы и верования, дворянские кланы и морские пираты, купцы и чародеи — каждый ищет выгоду, старается упрочить влияние. В теневых интригах льется кровь, лязгает сталь, отдает холодом и мраком колдовство. Умелому, дерзкому и везучему вору Альтсину придется сотворить невозможное, чтобы выжить, сохранить душу и сберечь родной город.
Если первая и вторая новеллы еще преимущественно выдержаны в авантюрно-плутовском стиле, когда главный герой получает задание, затем втягивается во все большие проблемы, решает их смекалкой и хитростью, а в итоге срывает некий куш — например, свою жизнь, то затем усиливается эпический размах в виде воспоминаний-флэшбеков о Войнах Богов. Столетия назад земля вставала дыбом, реки текли вспять, целые города в одночасье обращались в прах и пепел по воле божественных и демонических сущностей. Принимая заказ на поиски похищенной реликвии, Альтсин даже не подозревает, чем это обернется для него лично, для воровских гильдий и всего Понкее-Лаа. И чьи лица окажутся под общеизвестными масками, например, ясновидца и чудака?
В конце второго тома мы видим, что судьбы героев из "Севера", "Юга", "Востока" и "Запада" уже пересеклись, но общая картина складывается лишь частично, тем более что "Восток" просто неприлично обрывается на полуслове — впрочем, ударная концовка "Запада" отчасти искупает это. Приближается нечто страшное, чудовищное, гигантское. Беда, от которой не скрыться ни в дремучих лесах, ни в глубоких пещерах, ни в городских трущобах. Войны Богов едва не обезлюдили континент. Человеческая жизнь стоила меньше пыли. И призрак ужасного прошлого готов ожить. Кто встанет у него на пути? Хватит ли у простых смертных духа, чтобы выступить на равных с почти всесильными сущностями?
Итог:отличное фэнтези, объединяющее элементы эпика, героики и авантюры.
Действие нового романа Марии Галиной разворачивается в старинном городе, своеобразной культурной столице пограничья, соединяющего (и одновременно разъединяющего) Восточную и Западную Европу. В Город приезжает некий искусствовед, разыскивающий следы канувшей в Лету авангардной арт-группы 20-х годов, постановщиков очень странного, судя по глухим упоминаниям мемуаристов, спектакля. Однако расследование, которое активно ведет герой, имеет цели не только искусствоведческие. Герой активен, герой все глубже погружается в сегодняшнюю жизнь города и его артистической среды, пытаясь разобраться в скрытых историей обстоятельствах, и чем ближе он приближается к разгадке, тем активнее реагирует на его появление Город.
Мария Галина относится к узкому кругу авторов, чьи книги неизменно получают долю внимания от критиков, литературоведов и членов номинационных комиссий, причем как мейнстримных, так и фантастических. Очередной ее роман — "Автохтоны" — достаточно хорошо отражает эту двойственность, позволяющую относить его и к реализму, и к городскому фэнтези, в зависимости от предпочтений и восприятия самого читателя. Сценой в повествовании служит небольшой городок в подбрюшье Европы, застывший между Западом и Востоком, прошлым и будущим, а потому желанный для любящих пестроту и загадки туристов. И в эту мешанину мифов, сплетен, недомолвок и шуток инкогнито прибывает непонятный незнакомец, интересующийся почти забытой театральной постановкой вековой давности.
Роман часто называют атмосферным, несмотря на неудовольствие писательницы, поскольку значительное внимание уделено извилистым городским улочкам и тихим уютным кофейням, пестрому круговороту веселья и кладбищенскому покою музеев. А стоит приблизить взор, как прорисовываются виньетки и абажуры, завязочки на папках, инкрустации на старинной мебели, чечевичная похлебка с табаско вместо кайенского перца и множество других мелких деталек, нюансов, уточнений, создающих ощущение соприсутствия. Здесь вскрывается первый конфликт — мира маленьких вещей-мелочей с миром больших вещей-идей. Первый, по Галиной, это и есть жизнь, он сохраняет и безопасен. Второй же съедает без остатка, губя расстрелами, переворотами, войнами и доносами.
Второй конфликт, упомянутый в самом начале рецензии, выявляется в противоречии между обыденным и волшебным, между реальностью и фантазией, между определенностью и возможностями. Достаточно сменить угол обзора, отринув стереотипы, чтобы красные огни телебашни превратились в пылающие глаза великана, но как быть, когда труднообъяснимые события происходят непрерывным потоком, и велик соблазн провалиться в бескрайний океан возможностей, где существуют саламандры и сильфы, где правят балом тайные общества, где завывают оборотни, шныряют в канализации тритоны и наблюдают через хрустальный шар загадочные пришельцы. Но можно ли доверять погрязшим в сплетнях старожилам, завзятым мистификаторам и пройдохам, странным и почти безумным личностям, которые путаются уверить главного героя, а значит и читателя, то в избранности, то в наивности. Это подлинно скептический постмодернизм, когда любому событию находится соответствие из классического корпуса текстов — Уэллс, Чапек, Стивенсон и другие.
Можно довольно долго описывать грани "Автохтонов", то сосредотачиваясь на малых — еврейские блюда, легенды и каббалистика, ужасы первой половины двадцатого века, судьбы театральной богемы — то возвращаясь к большим — тонкому балансу между обыденностью и чудом, однако лучше всего характеризуется роман своей же метафорой — "шкатулка в шкатулке... волшебная шкатулка с огнями и музыкой внутри". Галина талантливо играет с читателем, прогуливаясь по улочкам Львова — прообраз города узнается без особого труда. Отчасти фальшивит диссонансная нота о борьбе с тиранами, вероятно актуальная для автора, но не для созданного ею пространства, недореального и недомагического. Вот эта незаконченность, неполнота и подтачивает книгу, вкупе с упрощающим ситуацию финалом и второй смазанной кульминацией. Впрочем, есть секрет — или нет — каждый читатель решит сам.
Итог:постмодернистский текст, сочетающий элементы магреализма и мейнстрима.
Человечество увлечено новой технологией корпорации ВИДЕНИЯ. Люди практически живут в иллюзорном мире, преображенном при помощи наночипа, вживленного в мозг. Помеченный маркером реальный объект изменяется по желанию пользователя. Одежда, внешность, вкусовые, осязательные, обонятельные ощущения. Нищим наконец-то доступна роскошь королей, но самые популярные «опции», как всегда, — секс и насилие.
Евгений Ковалев опытный специалист корпорации, не желающий мириться с новой реальностью. Он имеет доступ к управлению иллюзиями и ищет единомышленников. Но «несогласные» не идут дальше ворчливых разговоров. Последняя надежда — «Великий Люфт». Движение сопротивления, ведущее настоящую войну, нападая на инфраструктуру корпорации.
Но если не найти единомышленников среди друзей, если не выйти на «Великий Люфт», флаг восстания придется поднимать в одиночку. В надежде, что в решающий момент несогласные сделают так же, как ты. И такой шанс судьба дарит герою.
К жанру социальной фантастики отечественные авторы обращались в последние годы не часто. Наверное, отчасти это связано с тем, что хороший социальный анализ, трезвый и непредвзятый прогноз заденут болевые точки самых разных политических фракций: от революционеров и либералов до консерваторов и государственников. Роман Сергея Галихина"Видения" является скорее антиутопией-предупреждением, чем радужной утопией, хотя окончательный мрачный смысл история обретает ближе к эпилогу.
Но есть и вторая сторона романа — киберпанковая, опять же неразрывно завязанная на социальный подтекст. Проект "Видения". Представьте себе мир, где каждый человек способен корректировать настройки своего зрения и восприятия, видоизменяя окружение под стать фантазии, желаниям и ситуации. Отдаленно знакомо? Превратить облезлую квартиру в шикарную виллу. Придать партнеру облик знаменитого актера. Замаскировать мусор и грязь на улицах. Сотворить красочное масштабное шоу в баре из одних только иллюзий. И многое другое.
Галихин раскручивает идею максимально глубоко, придумывая и раскрывая всевозможные способы по применению этой технологии в обозримом будущем от бытовых нужд до запросов спецслужб с опорой на отечественную специфику — в отличии от чем-то созвучного ему романа "Сфера"Дэйва Эггерса, нюансы которого ближе и понятнее американским гражданам. И читатель самостоятельно решит, чего больше принесли "Видения" — пользы или вреда, позволив людям маскировать прекрасными иллюзиями мрачную или унылую реальность. Показательно, что роман относится скорее к "сытым" антиутопиям, где никто не загоняет население в бараки и не регламентирует каждый шаг или вздох. Контроль и ограничение осуществляются исподволь, мягко и аккуратно.
Стоит упомянуть, что автор рискованно выбрал вариант с почти полным отсутствием четкой сюжетной линии. Вместо этого получилась обширная галерея полуразрозненных социальных зарисовок с персонажами из самых разных слоев общества — менеджмент и программирование в различных сферах, строго следующий законам следователь, убежденные революционеры, крупные руководители и чиновники. Таким образом, прослеживается и эволюция общества, и последствия от внедрения и распространения "Видений".
Однако при таком подходе второстепенные персонажи возникают и тут же пропадают, повествование рассыпается на отдельные лоскутья и нити почти не связанных друг с другом историй, событий и судеб. Выглядит это, даже если автор хотел добиться жизненности и реализма, неряшливо и незаконченно. Потому лишь эпилог позволяет убедиться, что у автора была четкая концепция. Именно под занавес озвучивается идейный посыл-предостережение. Предостережение о Системе, которая сама себя создает на основе примитивных человеческих инстинктов — алчности, наглости, эгоизма — и сама же себя защищает. Защищает жестко и беспощадно. Не жалея упрямцев, сохранивших в глубине души веру в чудеса и надежду на справедливость.
К середине XXI века юго-западные штаты Америки испытывают дефицит воды. Водные ресурсы стали ходовым товаром, государственные чиновники и игроки на биржах вынуждены осваивать новые статьи: параметры потока в кубических футах в секунду, количество снега и отклонения от нормы таяния, глубина и заполненность дамб и резервуаров. Угроза превращения некогда плодородных земель в пыльную каменистую пустыню вполне реальна. Калифорния перехватывает инициативу у других штатов, играет против правил, пытаясь монополизировать живительный поток реки Колорадо, подкупая продажных политиков и отрезая от водных артерий поселки и малые города. А в это время отчаявшиеся внимают проповедникам секты «Веселых Перри», верящим, что бог пошлет им дождь. Чиновники продолжают плодить тонны бесполезных бумаг. Бедняки безропотно умирают… А юная журналистка, описывающая гибель города Финикса, осмеливается заглянуть за кулисы системы распределения воды. Что же принесет ее опасное расследование?
Деньги, депрессия и дефицит ресурсов, вот три ключевые «Д», своего рода краеугольные камни, на которых Паоло Бачигалупи строит истории. Поиски банка семян, трущобы беженцев и глобальный энергетический кризис в «Заводной». Битва олигархических кланов за власть, будни мусорщиков и тот же ресурсный кризис в «Разрушителе кораблей». И «Водяной нож» – будущее юго-западных штатов США, в котором главной ценностью стала вода. Пересыхающие реки и колодцы, заилившиеся озера, умирающие поля – и отчаянная борьба за право наполнить трубопроводы водой из священной реки Колорадо.
Пока Калифорния неумолимо распространяет влияние вверх по течению, пока водяная Королева Вегаса, Кэтрин Кейс, хладнокровно и безжалостно устраняет конкурентов, соседний город Финикс балансирует на грани полного краха. Брошенные дома и наглеющие банды, песчаные бури и толпы беженцев из умершего Техаса, валяющиеся в пустых бассейнах трупы и яркие огни казино. Хэш-теги заметок обосновавшейся в городе Люси Монро, журналистки с Пулитцеровской премией, красноречивы: #ПорноКоллапса, #ФиниксСливается. Когда её приятеля-инженера жестоко убивают, она воспринимает это, как личный вызов и веский повод начать войну со всеми, кто наживается на вездесущей разрухе.
Мария, беженка из Техаса, знает о нужде не понаслышке, едва выживая среди почуявших безнаказанность бандитов, беспринципных сутенеров и озлобленных нищих. Каждый день – будто пробежка по минному полю или заплыв среди стаи пираний. Неверный шаг – мгновенно окажешься с переломанными костями в канаве или станешь ужином для гиен. А вот Анхель, верный пес водяной Королевы Кейс и ее беспощадный водяной нож, смотрит на жизнь хладнокровно и уверенно. И без колебаний отправляется в Финикс, чтобы выяснить, почему паникует местный агент его хозяйки, с которым они прежде сражались плечом к плечу.
Бачигалупи пишет традиционно цинично, не пренебрегает чернухой, но не делает её основной целью или идеей. В мире, где вымирают целые штаты, трудно промолчать о беспределе и пытках, проституции и наркотиках, если хочешь реалистично обрисовать масштабы катастрофы и глубины падения человеческой морали. Но живописуя хроники апокалипсиса, Бачигалупи пристально рассматривает мотивации и стратегии поведения людей, когда побеждает тот, кто верно предугадывает будущие правила игры. Побеждает тот, кто жестко прокладывает путь или же гибко уклоняется от врагов. Но кем он окажется – дьяволом или святым? И кто будет оценивать его поступки?
Итог:жесткая смесь апокалипсиса, экшена и детектива.
Моя оценка: 8/10
Впервые сжатая версия рецензии была опубликована в журнале «Если 2016'2».
В таинственном саду одинокая девочка с татуировками на веках рассказывает истории любопытному принцу, и неповторимые судьбы множества персонажей с их невероятными приключениями сплетаются в прихотливый и изящный узор, постепенно раскрывая мрачную и страшную тайну самой рассказчицы. Это истории о ведьмах-оборотнях и суровых войнах, о королях-журавлях и звериных принцессах, о богах-змеях и монахах с собачьими головами – и каждая новая сказка становится все более неожиданной, чем предыдущая. Здесь все не то, чем кажется, у русалок скверный характер, чудовища обладают тонким вкусом и разборчивостью в еде, а принцы понимают, что настоящий подвиг может иметь ужасную цену.
Жила-была девочка, которую окружали тайны и загадки. Обитая в обширном дворцовом Саду, среди множества чудес и красот, засыпая под пение птиц, утоляя жажду из фонтанов, а голод сочными плодами с деревьев, она на протяжении нескольких лет незаметной тенью скользила по аллеям и пущам, поскольку молва считала ее демоном. Причиной столь суровому приговору послужили удивительные отметины — густые фиолетовые разводы на веках, напоминающие загадочный текст, убористым почерком нанесенный на кожу. До поры она избегала шумных компаний и чужого внимания, но однажды повстречала мальчика, который отринул страхи и попросил ее рассказать одну из сказок...
Дилогия "Сказки сироты"Кэтрин Валенте представляет собой уникальное явление как для зарубежной фантастики, так и отечественной. И дело не столько в мифопоэтической стилистике, поскольку в этой тематике работает достаточно авторов, которые используют фольклорные элементы и сказочные мотивы. Вместо привычных двух-трех-четырех сюжетных линий Валенте работает со вложенными историями, постоянно перескакивая от рассказчика к рассказчику. В результате читателю приходится самому собирать огромную мозаику со множеством действующих лиц, где один поступок может привести к непредвиденным последствиям спустя годы или через мгновение.
Жила-была девочка, которая рассказывала мальчику, сыну Султана, сказки. Она щедро рассыпала крохотные зерна историй, из которых разрастался пышный ковер повествования. В каждой следующей сказке проклевывались все новые и новые, прорастая друг в друга, переплетаясь и усложняясь, завораживая слушателя. Так, сказка о Принце и Гусыне перетекала в сказку Ведьмы, затем оборачивалась сказкой Бабушки, потом Лошадницы, чтобы вновь вернуться к Бабушке и продолжиться, пока не появится очередной рассказчик. Но истории лишь сперва напоминали нестройный хор, постепенно обретая четкий ритм и выверенную композицию. Пеструю, красочную...
Несмотря на то что Валенте активно обращается к фольклорному материалу, использует распространенные архетипы, каждый раз, когда возникает ощущение узнавания, Кэтрин находит оригинальное решение, конструируя самостоятельную, разветвленную и замысловатую мифологическую систему, где мирно уживаются отсылки к различным европейским и скандинавским, индусским и арабским, а также многим другим культурам. В книге отражаются башни волшебников и громады левиафанов, борьба светской и религиозных властей, легенды о безжалостном мщении, о преданности и верности, о любопытстве и гордости. Кроме того, авторский стиль богат на красочные, затейливые изощренные метафоры, которые не стоит воспринимать буквально. Валенте пишет не словами — эмоциями и ассоциациями, опираясь более на чувственное, а не рациональное восприятие.
Жила-была девочка, в историях которой обретали плоть и кровь великие герои и чудовища, возносились к небесам башни Миропомазанного благословенного Града Аль-а-Нур, слышался стук копыт Кобылы, ожеребившейся Звездами в Начале Мира, высились леса факельных деревьев и сверкали золотом гнезда Грифонов. Ее сказки охватили бескрайние степи и бурные моря, подарив мальчику редкое ощущение сопричастности увлекательным приключениям. Жестокость в историях идет рука об руку с милосердием и жертвенностью, клинок судьбы безжалостно обрезает жизненные нити одних персонажей и намертво связывает нити других. В историях, которые рассказывают про обретение мечты, о борьбе с роком и выполнении Подвигов.
Итог:фэнтезийно-сказочное красочное и затейливое мифопоэтическое полотно, сотканное из множества историй.
облако тэгов
