Глобально-планетарный (а скорее даже не только меж-галактический, а и ино-измеренный) роман-эпопея. С многочисленными интерлюдиями на 200 лет назад от происходяцих в романе событий. Действие происходит в созданным Олегом Верещагиним мире «Горны Империи»... но через многие десятки лет после того, как Земля не только смогла восстановиться после глобальной ядерной катастрофы, но и уже вышла в Межзвёздный космос. И, встретившись с ино-звёздными цивилизациями (которые оказались далеко не дружественными в своих стремлениях к межзвёздной экспансии), земляне вплотную столкнулись с миром Аннита Охэйо, созданным Алексеем Ефимовым

Что можно сказать в целом: насчёт того, что главный герой стал попаданцем «в магическом мире» — издательская аннотация несколько преувеличивает... Единственное чудовище-мутант (изображённое на обложке издания 2016 года) — это ещё далеко до «магического мира». Правда герой приобрёл небольшие экстрасенсорные способности, но прилипание стальных предметов к телу — тоже далеко от того, что мы привыкли называть магией. Так что мне книга показалась не столько фантастикой (если не считать факт самого попаданчества в эпоху где-то через пару сотен лет после походов Александра Македонского), сколько неким историко-этнографическим «путешествием» в обыденную древнюю Индию.

P.S. И, вроде бы, автор логически завершил роман, вернув в его конце главного героя в нашу современность, но вот вижу что в сети есть и вторая книга цикла... но искать её, скачивать, читать — как-то особого желания не возникает...

Ещё одно стихотворение, читая которое я никак не могу избавиться от мысли, что оно было написано и вовсе не для детей, и совсем не в последние годы жизни Новеллы Матвеевой... Или это моя паранойя нашептывает, что это «стихотворный привет» ещё из эпохи аж до «перестройки и гласности»:

«Выпрашивая пайку, / И, снизу на хозяйку / Подняв мордоворот, —

Не думайте о грустном, / А думайте о вкусном, — / Сказал трёхцветный кот —

Подумайте о вкусном; / О пирожке капустном, / О косточке мясной...

Мне супчику налейте, / И о плохом — не смейте / Беседовать со мной!»

Ну вот стойкое у меня ощущение (или всё таки паранойя?) что этот текст пролежал «в столе» ещё с тех времен, когда всё в информационном поле происходило как в старом анекдоте-байке про рождение соц.реализма, когда короля (горбатого, с огромным бельмом на глазу и с ногами сильно-разной длинны) изобразили на парадном портрете в профиль, верхом и в развивающемся плаще — вот так и родился «метод» соц.реализма, который и не отрицал (ни в коем случае!) «неудобных» фактов, но и «скромно» обходил их стороной...

Да и про «пайку» — как-то тоже «в эту строку»... Или это всё же уже времена «нынешнего царствования»? — кот-то ведь почему-то именно трёхцветный...

На первый взгляд: удивительно, что стихотворение, впервые опубликованное ещё в 1967 году, было повторно издано лишь почти через 50 лет — в 2014 году... Думается мне, что «чиновники от литературы» эпохи СССР сразу почувствовали, что хоть речь-то в стихотворении идёт всего лишь о ставшей ненужной кукле, но сразу появляются некие аллюзии о ставших никому не нужных людях...

Ведь 1967 год — это время окончательной заморозки «оттепели» и при этом со всех экранов телевизоров (а именно в 1967 году было завершено строительство Останкинской телебашни) вещалось, что с «волюнтаризмом» в стране окончательно покончено и полу-вековой юбилей Советской власть — это предпоследняя ступенька на пути человечества к коммунизму... А тут вдруг всенародно уже любимая поэтесса «скатывается» в недопустимо-упаднический «декаданс»...

И завершающие стихотворение строфа «Я службу свою отслужила. / Мне нет избавленья от пыли./ Хозяйка меня позабыла: / Ей новую куклу купили!» — это ведь может читаться впрямую как о проживающем тогда на казённой даче «пенсионере союзного значения», совсем ещё недавно именуемом не иначе как «Дорогой Никита Сергеевич!»... Ну как такое можно было допустить, когда у страны уже появился новый «Дорогой...«!

Естественно, что Новеллу Матвееву никак нельзя отнести к авторам-фантастам... Но (даже если и забыть, что поэзия сама по себе — вещь достаточно фантастическая) в стихах Матвеевой порой встречаются строфы полные «космического романтизма». Как, например, вот это самое — всего-то в две строфы — и, да простит меня Фантлаб-регламент на спойлеры в отзывах))), я не удержусь привести его полностью:

Луна спустилась прямо в снег. / Луна купается в снегу! / И если я возьму разбег. / То к ней вплотную подбегу!

Я на подножку к ней вскочу, — / Она поднимется потом, / И я на звёзды улечу / На этом шаре золотом.

Не сомневаюсь, что автор на очень высоком уровне владеет пониманием боя средневековым холодным оружием — действительно, книгу это делает очень занимательно и интересно читаемой. Кроме этого, гл. героем выбран лётчик-истребитель времён Великой Отечественной войны. И не только лишь для того чтобы (чисто хронологически) сделать привязку, что отец гл. героя — казак и учил сына в детстве ездить верхом держать в руках шашку... Сознание гл. героя неоднократно «выбрасывается» в его военное время и «подселяется» в тела лётчиков, оказавшихся в критических ситуациях. И это не только не сбивает с сюжетной канвы романа, но и добавляет повествованию драйва.

Не возьмусь утверждать, что автор хорошо или плохо разбирается в авиации времён Великой Отечественной войны, но вот с историческими реалиями этого периода — у него получается... как-то не очень... Так, например, гл. герой погибает (после чего и оказывается в Х веке) в воздушном бою в мае 1942 года. Но при этом ему снится/вспоминается о том, как ему «шили дело» в СМЕРШе. Да вот только СМЕРШ — был создан секретным Постановлением Совнаркома СССР лишь 19 апреля 1943 года. Не состыкуется как-то...

Особенно это смотрится «забавно» на фоне того, что автор сам с нескрываемым сарказмом цитирует (устами гл. героя) юмористическую «Историческую перепутанницу» А. и В. Федоренко (т.е. по сути — себя и своего старшего брата) — типа: «А как-то раз, в осаде Псковской, / Когда разбили там армян, / Убит был Сашка Македонский, / Их предводитель и каган...» или «Вояка славный Ганнибал, / Что доходил до Гималаев, / Войну забросив, вдруг украл / Жену спартанца Менелая...» Опять же: ничего неправильного в знании гл. героем из 1942 года каких-то ещё не написанных стихов (если это не авторство Высоцкого, Окуджавы и т.п.) в целом-то и нет. Но вот только традиции подобного псево-историко-юмористического стихосложения до второй половины 1940-х годов, когда этим начали «грешить» Алексей Охрименко и его друзья — вроде(?) ещё не существовало.

Обнаружился и некий (на мой взгляд) ляп в реалиях Х века: насколько я себе представляю — «дядьками» к наследникам молодые (в нашем случае примерно 25-ти летний гл. герой) бояре выбирали не просто лихих и преданных им рубак, а дружинников лет уже эдак около сорока. А тут — гл. герой «назначает» своему еще не родившемуся сыну в «дядьки» 20-ти летнего и ещё даже не женатого парня. Это примерно как в наше время боевого парня-спецназовца перевести в прапорщики-кладовщики, поставив крест на его боевых умениях.

Ну и в завершении надо сказать, что первые две книги цикла охватывают примерно два года времени действия гл. героя в прошлом. Практически с начала первой книги гл. герой считает, что изменить историю можно лишь «войдя в доверие» в князю Святославу Игоревичу (тому самому, который говаривал: «Иду на Вы», разгромил хазарский каганат и был убит печенегами в 972 году на днепровских порогах) и предотвратить междоусобную войну его сыновей — Ярополка, Олега и Владимира. В конце второй книги гл. герой наконец-то встречается (не сочтите за спойлер — это становится понятным ещё в первой книге цикла) с 18-ти летним Святославом, когда до его гибели (в реальной истории) ещё примерно 12 лет... но вот на этом-то вторая книги и заканчивается. И что дальше — остаётся уже «за кадром» цикла.

Очень жаль, что за 15 лет после выхода романа автор (который, судя по его странице ВКонтакте, жив и здоров) не нашёл возможности продолжить историю своего (достаточно симпатичного) героя. Поэтому, поставив за каждый роман по отдельности по 8 баллов, в целом циклу не могу поставить более чем только 7.

Достаточно логичное завершение достаточно затянутого (и с многочисленными напоминаниями читателю содержания предыдущих книг) 4-х томного романа-эпопеи. Конечно, есть несомненная доля фантастичности в том, что гл.герой, которого мы видим в первой книге лейтенантом — командиром взвода/роты в «зимней» войне с Финляндией — становится уже к концу июля 1941 года генерал-полковником и командует уже целой армией, сформированной им практически в одиночку из частей (в реальности — практически полностью уничтоженного фашистами) Белостокского котла. На фоне этого, даже как-то отступает на второй план фантастичность происхождения гл.героя из принципиально-иной исторической реальности ХХ века.

Но что является несомненным достоинством этого романа-эпопеи: так это то, что автор «проводит» гл. героя от лихого лейтенанта (из первой книги), орудующего штыком и гранатой — до зрелого стратега-генерала (в четвёртой книге), отчётливо понимающего что побеждать немецкий орднунг реально (особенно на этапе войны, когда немцы были ещё «не пуганы») только лишь нестандартными тактическими операциями. И именно «приключения разума» и вполне тактически-реальный (в теории) разгром арт.бригадой тяжёлых орудий из засады целой танковой дивизии фашистов, а не «приключения тела» и (хотя тоже тактически-реальный теоретически при гигантском везении) разгром сразу нескольких финских арт.батарей одним отделением красноармейцев на одном-единственном трофейном бронетранспортере — как это было в первой книге этого романа-эпопеи — становится лейб-мотивом четвёртой, завершающей книги.

И ещё раз подчеркну, что цикл/эпопея сюжетно вполне завершён, продолжение вроде как не предполагается. Ну а если автор вдруг решит продолжить приключения гл.героя, то (чуть-чуть перефразируя классиков) — это будет уже совсем другая история.

Этот роман принято характеризовать как «остросюжетную прозу», но для меня лично — это волшебный текст, читая который, я буквально окунаюсь в воспоминания моей молодости — так тесно связанной с теми местами Москвы, о которых с такой любовью пишет Лазарь Карелин...

Самый первый абзац: «Он жил в Последнем переулке, есть такой в Москве, в Москве всё есть. И был этот переулок не где-то на краю города, а в самом центре, в серединной Москве, стекал от Сретенки к Трубной улице, к Трубной и Самотечной площадям, к Центральному рынку. Рядышком стекал с Большими Сухаревским, Головиным, Сергиевским переулками. Вон как, всё большими, хотя и кривенькими и горбатенькими. Рядом стекала и улица Хмелева, бывший Пушкарёв переулок, Колокольников и Печатников переулки. Стародавняя Москва, с лихой некогда славой, с общим прозвищем, начиная от Трубной, — Грачёвка, или Драчёвка, так прозванная по церкви Николы на Драчах, — с общей целью послужить Сухаревской толкучке, страстям и вожделениям этого московского торжища, где все продавалось и покупалось. Да то давно было. А сейчас был зной, июль, и тихий горбился переулок с наспех отремонтированными к Олимпиаде домами и домишками...»

Вряд ли кто-то выросший в этой самой «серединной Москве», ещё помнящий арбатские переулки Булата Окуджавы или волейбол во дворах Сретенки Юрия Визбора, — может остаться равнодушным к этому роману.

Как пишет автор в эпилоге романа: «Мы все родились в Великой Державе [...] Никто, даже враги, не мог оспорить величия этой страны». А великой страну делала — «Идея, объединяющая миллионы людей в единое целое [...] Именно таким Идеям и таким Державам по плечу абсолютно всё». А потом «все мы пожили в мире, где нет никакой идеи, кроме переноса продуктов от супермаркета до сортира». И главный герой романа считает, что судьба дала ему с соратниками уникальный шанс — построить Державу, способную на любое великое дело. Например, чтобы «пинком вышвырнуть человечество к звёздам». Первый шаг он с соратниками уже сделал: ещё в 1760-х годах проложил через горы и пустыни автодорогу — от ещё практически безлюдного побережья Юго-Восточной Африки к алмазам и золоту Кимберли.

Вот такова квинтэссенция эпилога романа... и получается, что эта книга — лишь самая первая «глава» большой-большой истории о Новом пути Человечества. Вот только, увы, по активности автора на его странице сайта Журнал «Самиздат» — не чувствуется, что читатели увидят продолжение этой эпической истории в ближайшее будущее... Боюсь, что нас ждёт или очередной долго-долго-строй или вообще «незавершёнка»(((

Сразу надо сказать, что это скорее не цикл, а роман-дилогия: сюжет первой книги явно зависает, а читать вторую без первой будет совершенно бессмысленно. Зато в целом — всё повествование сюжетно совершенно взаимосвязано и завершено. Ну а учитывая, что автор достаточно большой отрезок своей сознательной жизни жил и работал на Чукотке — он, как мне кажется, вполне в теме того о чём пишет. Таучины — явно авторское производное от чукотского «чаучу» (то есть «богатый оленями» ), трансформировавшееся в русском языке в «чукчи»; хотя самоназвание народа Чукотки — лоуратвеланы (то есть «настоящие люди»).

Вряд ли в рамках отзыва имеет смысл пытаться доказывать, что сложившийся по анекдотам «про чукчу» стереотип — имеет реальное отношение к этому народу... если задуматься, то оказывается: во многих этих анекдотах чукчи сильно напоминают Ивана-дурака, который вовсе и не дурак. И мне кажется, что изрядная часть анекдотов «про чукчу» — чукчи и сочинили сами, как раз в их традиции подтрунивать друг над другом. Ведь уныние для чукчи – явный признак того, что человека «захватил» злой дух Келе.

Начать надо с того, что роман никакого отношения в фантастике не имеет: читатель знакомится с судьбой гл.героя — современника царствований Ивана III и его сына Василия (отца Ивана Грозного) — принятого (молоденьким деревенским пареньком) в боярскую дружину новиком и дослужившегося через многие годы и сражения до стрелецкого тысячника царёва войска. Фактически этот исторический роман напоминает скорее некую историческую хронику — в нём очень много не столько художественного текста, сколько пересказа реальных исторических событий: какой князь или какой воевода в каком году с кем воевал за такой-то город, кто у него полк какой руки возглавлял, как всё проистекало и чем закончилось.

Но, с другой стороны, может быть и неплохо, что в этом романе у Корчевского нет ни очередного попаданица, ни вообще какого-то намёка на альтернативную историю Руси... Слишком уж часто, читая его книги, я не только мало сопереживал приключениям героя-попаданца, но и вообще мало верил в историческую логичность «попаданческих» приключений. А тут мы имеет просто достаточно средненький исторический роман в котором (хоть и несколько скучно) достаточно правдоподобно и без шапкозакидательства изложена непростая судьба почти реального человека.

ЗЫ: Да, надо добавить, что фраза из издательской аннотации: «...отправка в глубокий тыл ордынцев отряда отборных воинов Великого князя Ивана. Сейчас бы такой отряд назвали разведывательно-диверсионной группой специального назначения… Спецназом!» — явно написана для увеличения продаж. Никакого эдакого спецназовского (и уж тем более диверсионного) отряда, не свойственного той эпохе — в романе и в помине нет. А повествование об обычной разведке в тылу у «стоящих на Угре» ордынцев — всего лишь маленький эпизод романа, охватывающего примерно 50 лет реального времени.

Повесть, по гамбургскому счёту, написана целевым назначением для больших почитателей литературных «коктейлей» по мотивам творчества братьев Стругацких. Ну, что могу сказать: если уж, шерсть на носу, блазится с Обрыва какая-то непОнять про Золотой Шар — то Неупиваемая Чаша точно уж не из этого пантеона... Ну а спор про то, что первично: курица или яйцо — уже решён палеонтологами, нарывшими множество яиц из тех времён, когда не то что курицы, а вообще птиц ещё и в помине не существовало в природе.

Вот в таком вот аспекте получается отзыв... именно примерно в таком же как и сама повесть... И, придерживаясь схемы «литературный коктейль», дополню: а пуркуа бы и не па? «Внутре смотрите, где у неё анализатор и думатель...»

Так что, если автор выбрал такой литературный образ сводного сюжета-фантазии на тему миров Стругацких, то, продолжая цитировать совсем другую историю, — можно сказать: «Ну пусть человек работает, раз ему интересно... Я только говорю, что не объясненного ничего нет... А вообще-то даже остроумно...»

Единственное, что порадовало в этом романе — так это то, что он действительно внецикловый и не предполагает какого-либо продолжения... Ну а по сути: читателю предложен рассказ о приключениях героя-попаданца, даже и не пытающегося вести хоть какую-то прогрессорскую деятельность, а просто ведущего жизнь московского служилого дворянина в эпоху Смутного времени и царствования Михаила — первого русского царя из династии Романовых.

При этом в романе над приключениями гл. героя явно на мой взгляд превалирует (по объёму текста) некий авторский адаптированный пересказ трудов российских историков — создалось впечатлений, что автор практически дословно переписывал свой текст с книг Карамзина, Ключевского, Костомарова или других классиков-популяризаторов российской истории.

Таким образом: для любителей экшена — читать будет явно скучно, а для желающих проникнуться духом той эпохи — лучше всё же читать первоисточники.

Первый роман цикла имел достаточно необычный (по крайней мере для 2009 года) сюжет альтернативно-исторического романа без попаданцев. Хотя, к сожалению(!), практически и без логично-литературного обоснования почему это вдруг(!) история освоения «Дикого Запада» пошла совсем другим путём... При чтении, изданного через три года после первого, второго романа цикла — эта новизна уже как-то не ощущается. Да и приключенческая составляющая романа не блещет остросюжетными перипетиями, всё достаточно вяло и предсказуемо.

Единственное, что несколько может вдохновить читателя на знакомство с (явно предполагаемой) третьей книгой — это то, что роман заканчивается многообещающей фразой, что до декабря 1825 года остаётся всего-то несколько месяцев. И тогда по сюжету — с исторической сцены сойдёт (а с чего бы ему вдруг без помощи-то попаданца какого-нибудь не скончаться в Таганроге как реальной историей и предписано) Александр I Павлович, тот самый: «властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно пригретый славой...» который царствовал тогда))) А ведь интересен был бы поворот сюжета, если бы он появился в Русской Америке под именем старца Фёдора Кузьмича... Тем более, что (и это факт нашей реальной истории) в начале XXI века президент русского графологического общества Светлана Семёнова и ряд почерковедов заявляли, что почерки Александра I и Фёдора Кузьмича идентичны!

Но (даже и без такого поворота сюжета) можно предположить, что Николай I (обладавший явно более жёстким характером, чем его старший брат), получив в наследство крепко стоящие на северо-американской военно-политической арене Техас и Калифорнию, — не будет особо цацкаться с северо-американской «демократией» . Ну и, если у автора хватит энтузиазма на дальнейшие романы этого цикла, то уж вряд ли в 1867 году Александр II Николаевич сподобится продать эти земли вместе с Аляской...

Начну с того, что гл. герой (наш современник) — не «попаданец», а «вселенец»... его окликают знакомые парня из 1941 года, вот только памяти аборигена-реципиента наш вселенец не имеет... Но, тем не менее, каким-то «волшебным» образом наш гл.герой моментально и без напряга осваивается в декабре 1941 года и нигде никоим образом не прокалывается (и даже не задумывается над этим) на незнании обыденно-бытовых реалий. И, честно говоря, это сразу снижает интерес к чтению романа: ведь при таком неведении повседневной жизни «вселенца» — окружающие люди тут же должны были бы заподозрить его как закордонного шпиона из детей белогвардейских эмигрантов.

Ну, пока парень (как это было в планах аборигена-реципиента) уходит добровольцем на бронепоезд и работает помощником машиниста паровоза (тут автор объясняет, что наш современник не просто учился в железнодорожном училище, а был фанатом именно паровозов) — он, может быть, и мог под подозрение не попасть. Но после гибели бронепоезда, пробыв некоторое время с контузией в госпитале, он вдруг вызывается добровольцем (сказав, что якобы он был на бронепоезде в развед-подразделении) в полковую разведку — вот тут и начинается «почти фантастика»: на проверке стрелковой подготовки он для начала (неожиданно для самого себя) их трофейного автомата(!) на полста метров пятью одиночными(!) выстрелами сбивает четыре банки из под консервов, потом семью выстрелами по мишени из револьвера «рисует» звезду — две пули в десятку и пять в девятку геометрических вершин звезды.

Гл. герой и сам не ожидал от себя таких талантов, а уж откуда они взялись у молодого паренька из паровозного депо, в которого вселилось его сознание, — автор умалчивает. Но далее — пошло ещё хлеще: комиссар из нагана попадает в высоко подброшенную банку и предлагает попробовать так же нашему попаданцу, а тот и не оплошал — из трофейного вальтера высадил всю обойму по подброшенной банке да так, что (цитирую по тексту) «после каждого выстрела банка подлетала и переворачивалась, пули не давали ей упасть, и с их помощью она раз за разом преодолевала силу земного тяготения». И уж такая-то публичная(!) стрелковая подготовка — просто обязана была быть сразу же отражена в личном деле и взята под самую тщательную проверку первым же сотрудником НКВД.

Ну и примерно на таком же спецназовско-высочайшем (непонятно откуда взявшемся) уровне гл.герой геройствует (извините за тавтологию) ещё примерно три года, пока автор (наверное уже почувствовав, что попаданец/вселенец «по восходящей» должен уже «прокачаться» в нечто немыслимо-геройское) не возвращает своего героя в тот же миг, откуда он попал в прошлое. И это — очень правильное решение автора — потому как читатель уже уверен, что роман не превратится в бесконечный цикл об очередном сверх-супер-пупер попаданце.

Осенью прошлого года в своём отзыве на стихотворение-песню «Белая Армия, чёрный барон — снова готовят нам царский трон...» (см. https://fantlab.ru/work593836 ) — я уже писал, что у меня большее искреннее уважение вызывает творчество поэтов 20-30-х годов ХХ века, чьи песни люди помнят до сих пор. И не только помнят... но и «приспосабливают» эти «старые песни о главном» к сегодняшним историческим реалиям. И вот на днях мне прислали — «в догонку» к Чёрному барону — слова ещё одной песни-переделки, которую пацаны-срочники поют (вместо надоевшей уже многим поколениям «Не плачь, девчонка») в строю:

По недоброй дороге / В непрестанной тревоге / Вновь идёт восемнадцатый год!

Грянет — будет недолго / Нам с Сибири и с Волги / Вновь подняться в военный поход!

Среди снега и пыли / Деды наши ходили / По дорогам Великой войны!

По курганам горбатым / По речным перекатам / До Берлина добрались они!

За Днепром и в Замостье / Тлеют вражии кости / Над костями шумят ветерки —

Вспомнят псы-атаманы / Вспомнят польские паны / Как остры с гор Урала клинки!

...Вспомнят нац-атаманы / Вспомнят все евро-паны / Златоуста поют как клинки!

Если в край наш спокойный / Хлынут новые войны / Проливным пулемётным дождём —

По дорогам знакомым / За Верховным Главкомом / Мы коней боевых поведём!

...За российским Главкомом / По дорогам знакомым / Вновь стальных мы коней поведём!

И пусть кто-то начнёт на этот текст зло плеваться — что мол-де Москва опять «железом бряцает», но переслали мне эту песню из военного городка недалеко от знаменитого уральского города Златоуста — где, как я понимаю, её наново переписали (судя по нечёткому соблюдению размерности строфы и не слишком «правильной» рифме «войны/они» — явно самодеятельные авторы) и впервые запели... Так что какая уж там «кремлёвская пропаганда»... самый что что ни на есть «Глас народа» !

На мой взгляд суть и сами корни романа лучше всего раскрыты самим автором в предисловии к роману (цитатой является весь последующий абзац):

Фанфики (а равно приквелы, сиквелы и параквелы) по мотивам творчества Стругацких — презренный, безвкусный жанр. Хуже может быть разве что попаданчество. Тем не менее, даже у авторов фанфиков есть совесть. Поэтому, прежде чем предложить вниманию читателя свой опус, я сделаю несколько необходимых разъяснений. В принципе, чтобы получить от данного текста «удовольствие полное и совершенное», читателю желательно знать большинство книг братьев, посвящённых Миру Полудня. Конкретно: «Полдень, XXII век», «Далёкая Радуга», «Трудно быть богом», «Малыш», «Обитаемый остров» и «Жук в муравейнике». Действие происходит до событий, описанных в романе «Волны гасят ветер» (кроме одного малозначительного эпизода), так что аллюзий на него здесь нет. Не задействованы также «Попытка к бегству» и «Парень из преисподней». Зато можно найти ссылки на «Страну багровых туч» и «Хищные вещи века», формально не входящие в цикл. Основой является «Трудно быть богом», которое читателю желательно знать очень хорошо (не говорю «наизусть» только потому, чтобы не пугать заранее), а также «Обитаемый остров» и «Жук в муравейнике». Не изучив этих трёх книг — заранее или в процессе чтения моего опуса — вы, скорее всего, ничего не поймёте. Если вы, паче чаяния, знакомы с творчеством некоторых западных фантастов, популярных в СССР (например, Роберта Шекли), вы получите толику дополнительного удовольствия.

Вот так... И, мне кажется, что яснее самого автора — уже и не скажешь!

В отличии от цикла романов Проект «Хронос», «Коловрат» — обсолютно реалистическое произведение в жанре классического исторического романа (без каких-либо попаданцев или вселенцев, а также без альтернативной линии исторического развития или, упаси Боже, фоменковщины) о нашествии хана Батыя и взятия им Рязани. Каких-то явно бросающихся в глаза ляпов в бытописании эпохи я не увидел... хотя, конечно, специалистом-историком я не являюсь.

Единственно во что я как-то не особо поверил — так это сцена, где в «тренировочном» бою Коловрат с «полной отдачей» рубится боевым(!) оружием сразу с четырьмя своими опытными дружинниками. Причем ни он, ни дружинники в боевую защиту (кольчуга и т.д.) не одеты... Ну вот (как в классическом) «Не верю!», что опытнейшие бойцы зачем-то(?) рисковали случайно получить в обыденном тренировочном поединке серьёзные боевые травмы.

К тому, что эта повесть в достаточно условном фантлабовском цикле «Свободные фантазии на тему миров Стругацких» помещена в раздел «Произведения, противоречащие тексту оригиналов» надо добавить, что она противоречит не столько тексту оригинала (действие происходит «в землях южных варваров» Гиганды — планеты мира «Парень из преисподней»), а сколько самой идее о «светлом Полдне и коммунарском сознания землян». И это не просто некие абстрактные «земляне», а земляне-прогрессоры — которые по АБС вообще некие жертвенные Рыцари без страха и упрёка и передовой отряд Человечества на просторах Вселенной.

И если «Змеиное молоко» Михаила Успенского написано ради (на мой взгляд) чтобы перевести цивилизацию Гиганды в иную (чем в «Парень из преисподней») «весовую категорию» в ранжировании «продвинутости» человеческих цивилизаций Обитаемой Вселенной, то «Юг» Михаила Харитонова — низводит человечество Земли (в лице землян-прогрессоров) в неприглядное состояние половых и моральных извращенцев.

Корней Яшмаа — предстаёт эдаким дурачком, которого несложно «развести» с помощью группы местных полу-нищих актёров странствующего театра; Рудольфа Сикорски — заботит не столько благополучие Земли, сколько его чисто-академический интерес копаться в кардинально поменявшейся психике той части прогрессоров, которые настолько «вошли в роль», что стали уже не теми (далее цитата из повести): кто не просто закозлил, слетел с катушек, или просто забил на свою высокую миссию (такое с прогрессорами случалось более-менее регулярно), а — по заключению КОМКОНовской комиссии — «целенаправленно и сознательно работал против Земли и её интересов». Ну а писать в отзыве о Руди Целмсе и Григорий Строцкий (он же — Его Светлейшее Сиятельство наследный герцог Гонт-Алайский и Линорский Зогг Четырнадцатый) — будет уже откровенным спойлером.

Есть хиппи, а есть (по определению Матвеевой) — хиппиоты... Хиппи, опять же по её определению, — «как в небе стрижи, земной убегая заботы не верят ни правде, ни лжи». Хиппиоты же — «зная, сколь бедные святы, всё пробуют в нищих пожить, искусственные заплаты к богатому платью пришить». И как окончательный диагноз от поэтессы: «мечтательные нувориши, гаврошами вам не бывать... ведь тот кто гаврошеством грезит, тот должен быть сам бедняком»...

Надо сказать, что Матвеева явно старается в этом стихотворении не только «отделить овнов от козлищ», но и развенчать сам романтизм хиппи. Но вот, если с козлищами-хиппиотами тут всё «расставлено по местам», то к романтизму хиппи — всё же чувствуется некая авторская благосклонность: «чувство, что юноши правы, от общества в ночь уходя»...

И вроде бы уже ушло в историю то, что в 60-х было действительно «протестное движение» хиппи... да и хиппиотство на Западе уже осталось практически лишь в виде «многолюдных коммерческих пикников». Но, как повелось с петровских времён, — в России всегда найдутся подражатели. И молодые (и не очень молодые) люди, отнюдь не нищие, но в заношенных (якобы) до рванья на коленях джинсах — вот те самые хиппиоты (хоть и с противоположенным знаком: «могу себе позволить купить фирмОвые джинсы и тут же их изуродовать») о которых Матвеева писала ещё 40 с гаком лет назад, в далёком 1976 году...

Блистательная пародия на песенку «Пять минут» из кинофильма «Карнавальная ночь», написанная Новеллой Матвеевой в январе 1957 года. Тут и про пьяницу-драчуна, и про экзамены и студента, и про мужчину-ветреника и даже про фабрику «Скорый труд» — производящую каждые пять минут новую пару резиновых бот, служащих в дождь те же самые «пять минут».

И ещё одно короткое, полное блистательно-великолепного сарказма, да ещё и созвучное отношению многих админов Фантлаба (и, в частности, — creator«а) к букве «ё» — что и не грех (без размусоливания тут сути стихотворения) просто привести его в отзыве полностью: «Куда девалась буква «ё»? / Кто утаил от нас её, / Тогда как «е» — уж лезет горлом? / Мне не хватает «ё» одной, / Чтобы шедёвр искусств иной / Не ПЕРЛОМ называть, а ПЁРЛОМ!»

«Дельный, что и говорить, / Был старик тот самый, / Что придумал суп варить / На колёсах прямо...» — с этих строк начинается первое стихотворение (если не считать вводное стихотворение «От автора») бессмертной поэмы Твардовского «Василий Тёркин». И, наверное, автор не случайно свою поэму начинает со стихотворения «На привале» — ведь каждый солдат согласится с тем, что самое правильное — это когда «война — войной, а обед — по распорядку!»

Только вот, ради исторической справедливости, надо заметить, что «старику», когда в 1903 году первые образцы подвижных кухонь его конструкции поступили на войсковые испытания, — не было ещё и 50-ти лет. Был тогда Антон Фёдорович Турчанович в чине подполковника, но «солдатскую лямку» начал тянуть рядовым ещё в 1875 году; за мужество, проявленное под Плевной, был награждён Георгиевским крестом и произведён в унтер-офицеры. И он на собственном опыте хорошо знал сколь неудобно в походных условиях готовить еду на костре — в котлах, перевозившихся в обозе

Надо признать, что и до Турчановича были попытки создать «кухню на колёсах». Но именно полевая кухня, изобретённая им — «порадовала» русские войска в Русско-японскую войну, «провоевала» всю Первую мировую войну, а потом (хоть и с некоторыми «апгрейдами») и всю Великую Отечественную, и во многих частях служит и поныне.

Вроде бы совсем простая, бытовая картинка фронтовых будней из траншей переднего края... Но насколько же она Аграновичем точно и детально «прорисована«!.. Александр Твардовский начал печатать (в газетном ещё варианте) главы из поэмы «Василий Тёркин» с 1942 года, хотя сам образ Тёркина и некоторые отдельные стихи появились ещё до начала войны. И вот никак не смогу я сказать, что это стихотворение (тоже 1942 года!) Аграновича — хоть чуть ниже уровнем, чем всенародно известный Тёркин.

Буквально несколько-минутный сюжет: молодые солдаты в немудрёном траншейном блиндаже, с брёвнышками всего лишь в один накат: «Потолка привычный гнёт /Вечный запах гари...» и вдруг — ночной миномётный обстрел, который фронтовики называли «беспокоящий»... но солдаты-то в блиндаже, что называется, ещё не нюхавшие толком пороха и нервы у них на пределе: «Сели, ждём, — куда теперь? / Взвыла мина волком — / Застучали прямо в дверь / Нервные осколки. / Все упали на живот...»

Как точно подчёркнута неопытность молодых солдат — даже в блиндаже «Все упали на живот...» И вот тут-то, совершенно в манере Василия Тёркина: «Но, спокойно сидя, / Наш сержант кивнул на вход: / «Можно, заходите!»

К сожалению, в отличии от части других стихотворений Аграновича фронтовых лет, по этому стихотворению я не нашёл сведений о его публикации в военные годы... жаль, если бы тогда оно было достаточно широко известно — это стихотворение 23-х летнего Аграновича могло бы уже в 1942 году стоять в одном ряду со стихами маститого, к тому времени, автора Василия Тёркина.

Тут под названием рассказа надо было бы сделать подзаголовок: «Бюрократическая история в пяти письмах». Фактически: так оно и есть — это переписка между автором скульптур из корней деревьев и председателем некоего Худсовета Союза художников о получении копии Протокола заседания худсовета с заключением об «отсутствии в работах автора никаких признаков искусства, таланта и мастерства». Аграновичем эта переписка (наверное всё-таки, как минимум в самом конце) вымышлена, но прочитав этот «эпистолий» и вполне отчётливо представляя себе систему работы худсоветов эпохи СССР — так и хочется, почти по Станиславскому, воскликнуть: «Верю!»

И да здравствует победа остроумно-бюрократической художественной идеи над административной тупостью чиновничьих отписок! Остаётся только добавить, что рассказ был опубликован в «Литературной газете», когда она издавалась более чем миллионным тиражом. А всякие советы-комитеты ещё вовсю «свирепствовали», определяя «уровень художественной ценности» работ того или иного художника.

Неподцензурная, ставшая очень быстро «народной», вроде бы как шуточная (а на самом деле глубоко трагическая) песенка о суде над «тунеядцем Иосифом Бродским». Обвинённого, что нигде не работая — «Ходил в джерси, ходил в нейлонах, / Гонял на «Волге» голубой / Поил красоток эталонных / на свой доход нетрудовой.» А далее — последнее слово подсудимого: «Ну да, какие там нейлоны! / Пиджак был драный у меня. / Обедал кубиком бульонным, / Делил рублёвку на три дня.»

Итог известен — отправили на пять лет в Заполярье перевоспитывать физическим трудом... А Анна Ахматова (хорошо знакомая и со стихами Бродского, да и с самим Бродским) пророчески заметила: «Рыжему делают Биографию!»

Что, вроде бы, может быть скучнее, чем рассказ о работе сценариста, делающего коротенькие рекламно-поучительные кино-ролики по заказу Госавтоинспекции — крохотные, буквально одно-минутные, паузы телеэкрана заполнять, рекламы-то тогда ещё в эфире не было... Но даже лишь чтение пересказа Аграновичем этих мини-сценариев — уже вызывает улыбку, представляю как в советские времена реагировал на такую «милицейскую рекламу» тогдашний зритель!

Эпизод: «Женщина в каком-то пустом складе... рядом пробегает мышонок... женщина вскакивает на стул, задирает полол, истошно визжит... Появляется милиционер с аптечными весами в руке. На одной чаше мышонок, на другую сыпятся разновески пока весы не выравниваются... голос: мышонок весит 20 грамм (взгляд камеры на орущую женщину) — боится. Следующая сцена: женщина перебегает улицу... голос: самосвал весит 20 тонн. Не боится!»

Поэзию Новеллы Матвеевой, начиная с ей «веховой» публикации подборки стихотворений «Где никогда не лечь музейной пыли» в газете «Комсомольская правда» 1 ноября 1959 года, когда молодая поэтесса стала известна на всю страну, — и газеты, и солидные «толстые» журналы публиковали ежегодно и с большим энтузиазмом. Вот только почему-то прекрасное стихотворение-песня, начинающаяся грустной, до безнадёжности, строкой: «Любви моей ты боялся зря...», песни которая с 1964-1965 года звучала у бесчисленного количества туристических костров и переписывалась в тысячи «девичьих» песенников... — стала для издателей периодики почему-то как persona non grata...

Видимо, эта очень «личностная» песня была посчитана адептами социалистического газетно-журнального реализма чересчур декадентской. И лишь почти через 20 лет, после написания стихотворения, оно наконец-то было впервые опубликовано... в журнале «Крестьянка». Наверное «чиновники от культуры» решили, что это совсем не читаемое «лицами, склонными к декадансу» издание, а широким массам сельских тружеников — оно будет «глубоко чуждо». Видимо, чиновничья логика была такая же как при публикации в 1988 году ерофеевского «Москва-Петушки» в журнале «Трезвость и культура»)))

На мой взгляд автору гораздо логичнее было бы поместить действие книги на какую-та «альтернативную Землю» эпохи Средних веков. Или вообще на иную планету — крайне похожую на Землю, но с изначально существующими магическими прибамбасами. Но книга написана на основе «конструкции» сюжета о возрождении земной цивилизации после некоего апокалипсиса. Если бы этот апокалипсис как-то объяснял что, как и почему случилось с нынешней цивилизацией, или автору была бы необходима привязка к географии современной Земли — логика сюжета была бы понятна...

Но в книге говорится, что конфигурация Европы изменилась до неузнаваемости, т.к. уровень океана сильно поднялся — это можно было бы описать более подробно и (уже на основании новых границ суши) строить политическую географию, но и политическая и физическая география описана — можно сказать — «никак». Так же непонятно с чего бы это вдруг в земном мире появилась магия... и не просто какие-то экстрасенсорные способности у отдельных людей, — а некие магические (как добрые так и злые) сущности, повсеместное распространение магических амулетов. Единственное, что объединяет этот авторский мир с современной Землёй — это оставшиеся «в наследство» рельсы железных дорог, называемые «вечным железом» и являющимися святыней и объектом поклонения. Тем не менее из рельс изготавливают самые дорогие мечи и доспехи. Я уже не говорю, что абсолютно непонятно как могли сохраниться железнодорожные пути, если бесследно сгинуло всё иное... Но рельс — это же не рессора от легковушки, которую можно перековать на меч в кузнице (да и то не в самой примитивной); это же РЕЛЬС — чтобы из него что-то изготовить нужно далеко не средневековая технология металлообработки.

Ну и самое неприятное — это то, что вторая книга цикла есть только в сети (датирована февралём 2014), а третья (как пишет автор на своей странице на сайте Журнал «Самиздат») планировалась быть законченной осенью 2014 года. Но вот только с того же февраля 2014 года автор на своей странице на Самиздате — не появлялся. Да и о себе автор пишет: «Я считал и считаю, что об авторе лучше всего говорят его книги. Именно поэтому я не выставляю себя напоказ» — так что о судьбе автора и его творческих планах ныне ничего не известно и приходится предположить, что цикл станет очередным «долгостроем», если вообще не «незавершёнкой».

Стихотворение это я прочёл впервые совсем недавно, хотя многие песни Круппа я знал с раннего детства — даже и не зная имени их автора.... Удивительно, как молодому студенту удалось написать четыре строфы, от которых меня — тоже «молодого», но увы, пенсионера — даже некая дрожь пробрала от ощущения вселенской глобальности быстро-летящего (а скорее — вообще бездонно-исчезающего) времени. Правда, пятая строфа — всё ставит на свои места, и перед нами опять молодой и аж до безобразия жизнерадостный Арик Арупп... именно такой, каким я его помню...

Мне было лет, примерно, двенадцать-тринадцать, когда я впервые услышал как у костра под необычно-сложный перебор гитарных струн (в отличии от большинства поющих тогда у костров «под три блатных аккорда») поёт молодой (тогда я считал всех молодыми, кто был моложе моих родителей) и весёлый дядька. Не помню, конечно, уж по какому поводу я к нему обратился с уважительным: «дядя Арик» — ну как же он хохотал-то, аж до слёз... А потом хлопнул меня по плечу и сказал, что мол ладно — племянничек — не смущайся, есть один карапуз, который за месяц общения стал уважительно меня папой называть (об этом случае — см. на стр. стих. «Колыбельная»), — так что скоро стану я совсем семейным человеком.

Ещё три-четыре встречи у костров, когда он сам первым со мной здоровался: «Привет, племяш!»... а потом, всего лишь раз, в октябре 1974 — мне довелось побывать у него на дне рождения... у его Камня. И ещё потом два раза — там же, хотя Камень «бдительные чиновники от культуры» уже снесли — динамитом и бульдозером.

Светлая тебе память, «дядя Арик!»

Очередной «попаданец» в 1941 год — всё совершенно в традиции Корчевского про попаданцев, геройствующих на Великой Отечественной войне. И, как всегда, с массой «вставок»: про тактику и стратегию Вермахта и РККА, про то какая армия какой маневр совершала, про сравнительные технико-тактические характеристики техники и вооружений — как «внутри» 1941 года, так и с образцами нам современными. При этом гг. «техническим прогрессорством» не занимается и лишь использует свой антитеррористический опыт спецназовца.

Ну и надо сразу обратить внимание на то, что роман (когда гг. в очередной раз везут в госпиталь) завершается фразой: «А впереди ещё три с половиной года войны было!» Так что, скорее всего, это лишь первая книга цикла и, любителям жанра и поклонникам автора, — имеет смысл подождать выхода последующих книг.

Не сочтите за спойлер этот отзыв: рассказ и настолько невелик, что читатель просто не успеет ощутить интригу, да и найти рассказ в сети практически мало-реально. А «в бумаге» он вышел лишь дважды — в 1998 и 2001 годах, смехотворными для тех времён тиражами по одной тысячи экземпляров.

А суть рассказа такова: за бухгалтером, виртуозно «дополировывающим» годовой отчёт, приходит старуха-смерть — та самая, с косой и в чёрном плаще с капюшоном. Но бухгалтер — тот ещё высоко-профессиональный бюрократ))) — категорически не согласен «проститься с юдолью горестей земных» и не только требует предъявить заказ-наряд на его (Ивана Гавриловича) кончину, но и не соглашается с правильностью «начисленных» ему 65 лет, 2 месяца и 9 дней. И виртуозно доказывает, что «своего положенного времени» — не получил... и не только потому, что «день рождения и день смерти — считается за один».

На требование бухгалтера провести выборочную ревизию его жизни и убедиться что он получил, а что нет — смерть вынуждена согласиться, ибо и она в своей «епархии» — лицо подотчётное и «срок опущенный» должен по балансу быть абсолютно точным. Итог ревизии приводит старуху-смерть в глубокое замешательство: у человека из жизни бессовестно украдено очередями в магазинах, ожиданиями в приёмных, бесполезными совещаниями-летучками и даже скучно снятыми фильмами и бездарно сыгранными футбольными матчами — 17 лет, 2 месяца, 13 дней и 3 часа. Старуха-смерть в шоке: «Где ж я это дополнительное время наскребу? Я же тоже лицо подотчётное!» Но и на это у бухгалтера-профессионала находится решение «как балансовую точность соблюсти»...

Надо заметить, что издательская аннотация слишком безлико сообщает, что главный герой «Историю событий знает на уровне школьника»... Сразу возникает невольное предположение, что это уровень школьника 90-х годов, когда (при вале критиканства поголовно всего, что было за весь советский период) частенько историю в школе или вообще толком не знали (потому как брались преподавать её по какому-то из кучи появившихся «ново-политических» учебников), или «историю преподавал физрук» (зачитывая вслух на уроке очередную главу из учебника советских времён).

А по тексту-то самых первых страниц книги — главный герой-попаданец в 70-х годах работал в стройотрядах... Соответственно и фактический возраст у него «за шестьдесят» (с соответствующим жизненным опытом), и образование высшие — которое в институтах без такого предмета как «История партии» по-определению не бывало. Ну а если учесть, что «вселился» он в тело молодого парня, который (как и его спутники) заброшены в тыл к фашистам после окончания спец.курса диверсантов за линией фронта — действия всей четвёрки вовсе не кажутся как-то нелогично надуманными. Да и все дальнейшие действия героя и героини — уже в Америке — тоже имеют вполне логичные предпосылки.

Остаётся лишь добавить, что роман по своему сюжету вполне завершён и если даже последует новая книга о приключениях героев книги — это, как писали классики, будет уже совсем другая история.

Достаточно неожиданное возвращение автора к циклу — вроде бы многолетняя история жизни героя-попаданца во временах первых рюриковичей подошла к своему почти логическому завершению, в т.ч. и в силу достаточно солидного — даже по меркам ХХ века — возраста гл.героя. Но автор взялся продолжить «разрабатывать тематику эпохи» и решил не только подробнее описать взросление уже известного читателю по ранним романам цикла «приёмыша Годуна», но и ввести в «структуру эпохи» ещё и абсолютно нового героя-попаданца.

И теперь, получается, фантлабовская компоновка цикла — напрашивается на некоторую переработку/уточнение:

Книги про Годуна, принявшего про крещении имя Илья, — приёмного сына Сергея-попаданца (т.е. романы «Богатырь», «Золото старых богов» и «Доблесть воина») — следовало бы выделить в подцикл, в нём Сергей играет уже только эпизодическую роль. А вот 16-ти летний (в романе «Богатырь») Илья-Годун — постепенно превращается в былинного Илью Муромца.

А книги подцикла «Данила Молодцов» по внутренней хронологии «Варяжского цикла» должны бы стоять после романа «Княжья Русь» — приключения попаданца-Данилы происходят во времена, когда князь Владимир ещё не принял христианство и считает себя воином Перуновой рати.

Эх... пока куратор автора в длительном отсутствии — навёл бы кто-нибудь из админов, хорошо разбирающихся в работе со страницами циклов, сюжетно-хронологический порядок на этой странице...

Вполне добротная и с интересом читаемая альтернативная история начала ХХ века без присутствия каких-либо попаданцев. Точкой бифуркации стал 1913 год, когда при покушении на Николая II погибают императрица сын Алексей, а сам Николай II получает тяжёлое ранение — вот тогда-то он и начал оправдывать в полной уже мере данное ему ещё в 1905 году прозвище «Кровавый»... «Закон о бобмистах» устанавливал 48-ми часовой срок расследования и вынесения приговора всем лицам, уличённым в участии и в поддержке (включая купцов-миллионеров) нелегальным партиям — «И полетели головы. И это была вполне весомая примета, что новые настали времена.» Так что в итоге — получился очень неплохой политически-шпионский детектив в альт.историческом антураже.

Рассказывать о дальнейшем сюжете — будет уже откровенным спойлером. Но весьма интересно следить за рассуждениями автора о том, что же будет происходить в государстве и обществе, когда после победы в Великой войне вернутся с фронта миллионы солдат, которым уже нет никакой охоты опять идти к заводскому станку под начало к зверюге-мастеру, или идти приказчиком «чего изволите» в лавку, или идти пахать свой мизерный клочок земли, а то и подаваться в подённое батрачество.

Некий шарм романы придаёт «назначение» автором на гл.героя поэта Николая Гумилёв, но ИМХО поставив во главу угла такую фигуру — можно было бы гораздо шире развить сюжетную линию о его взаимоотношениях с окрыжающими людьми. А то даже об Анне Ахматовой — в романе ней ни одного слова. Ну а зачем уж эпизодическим (ну, очччень эпизодическим) действующим лицом в роман был введён подпоручик Лаврентий Берия — совсем мало-понятно... видимо, чтобы дать «замануху» в аннотации и поместить узнаваемое «лицо в пенсне» на обложку книги.

Создалось полное впечатление, что издательская аннотация наполовину (как минимум) написана вовсе и не об этой книге... Никакую «полную и достоверную информацию о будущем» главный герой не получает и ни на кого ставки он не делает. Напротив, он сам — лишь фигура на многомерной шахматной доске много-вариабельного исторического развития. А играют нашим миром (и, одновременно, очень многими его «кальками», но с другим ходом исторического развития) — два (невнятно, увы, прописанных автором) игрока из разряда неких «высших сущностей». И «превратиться в бога истории» (как опять же, непонятно с чего, гласит аннотация) главному герою — ну никак не светит. Не та идёт игра чтобы пешка могла выйти в ферзи, да и пару неучтённых джокеров игроки всегда могут выкинуть на это «шахматное» поле.

Но вот чем мне понравился роман — так это попытками проанализировать: а что было бы — если большевики в октябре 1917 не взяли бы власть; что было бы — если Ленина не стало на два года раньше или на два года позже; как сложилась бы Великая Отечественная война — начнись она в 1942 или 1943 году; что было бы — если удалось бы хоть одно покушение на Гитлера? И в целом: весь сюжет книги, кроме последней главы (но говорить о ней было бы откровенным спойлером), — построен на мысли о том, что наполненная донельзя болью и кровью история России и СССР в ХХ веке при любых, вроде бы и положительных поначалу изменениях реальности — стала бы (как это не парадоксально) ещё ужаснее для страны, если бы она не была той какой и была.

Это достаточно редкий для нашего времени «попаданческий роман», когда при сюжетном ходе «наш человек во времена Великой Отечественной», — главный герой (вдруг!) не обладает сверхвысокой «боевой удалью», напоминающей лубочные картинки «для народа» времён «до исторического материализма»))), где бравый герой-казак лихо насаживает на пику сразу нескольких вОрогов — в зависимости от исторического периода: турок/французов/японцев/германцев. Да и фашисты в этой книге далеко не балбесы-разгильдяи (что в реалии-то, в июле-августе 1941 года — пока они были «не пуганные» — частенько действительно имело место)...

И подзаголовок сетевой публикации «Девять жизней лейтенанта Суровова» — весьма точно характеризует весь сюжет романа: девять вариантов развития одного и того же боя попаданцев-десантников против авангардных частей наступающих фашистов. Мизерно что значащая и стратегически, и тактически оборона небольшого «деревенского» моста, — чтобы дать сутки форы на эвакуацию госпиталя... вроде бы вот где раздолье для автора показать как взвод современных нам десантников «в полном боевом» на БМП и БТРах (да ещё и и с двумя КАМАЗами полных боеприпасов) будет раскатывать непуганно-придурочных фашистов... Ан нет... — автор выбрал совсем другой, совершенно необычный для современной «попаданческой» фантастики, ход развития сюжета.

И особое спасибо издателю за приложение в конце книги — карты-схемы «как всё происходило все девять раз».

Хотя книга выпущена уже в 2001 году, но и илл. на обложке, и указанное (опять же на обложке) «эту книгу мы ждали 50 лет» — чистой воды «развод» в традициях начала-середины 90-х((( Никакого отношения ни к роману «Золотой телёнок», ни к «Великому комбинатору» — этот роман не имеет... Чего уж «мы ждали» — так совсем не этого. И, видимо не случайно, издательство не стало откровенно уж врать аннотацией, а использовало в ней «размышления» главного героя: «...А ведь именно здесь когда-то все начиналось. Именно в эти двери вошли мнимые братья. Через них двое удалились, неся в потных кулаках рубли и талоны, а третий был выброшен как куль. Фантастика!»

Натянутая (как лапша на уши) связь с «Золотым телёнком» заключается лишь в том, что фамилия гл.героя действительно Шмидт и что его отец был лейтенантом Советской армии... Ни у характер гл.героя можно назвать авантюрно-жуликоватым за счёт постоянных попыток копировать повадки Остапа-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-Бея... хотя получается это у него — и не очень убедительно. Ну и сопровождающие гл. героя «компаньоны» должны (по мнению автора) напоминать «великолепную тройку» спутников Остапа Бендера... но, увы, имеем мы лишь «бледную тень» искромётного юмора авторов классического первоисточника.

Остаётся лишь уточнить, что действия романа происходит в начале 90-х годов ХХ века и автор попытался описать бытиё и нравы этих «весёлых 90-х». Но автору в эти годы было уже около 70-ти лет и это, увы, возраст в котором окунуться с головой в круговерть тогдашнего «весёлого бизнеса» и описать именно ЛИЧНЫЕ ощущения — уже явно было не по силам. А уж бизнес-комбинации тогда были... Великому комбинатору — и присниться не могло бы... Лишь одна система разруливания-взаимозачётов многоступенно зависших в банках безналичных платежей крупных заводов через покупку/продажу оптовых (эшелонами!) партий веников из сорго чего стоила! И подозреваю, что гениальные создатели этой схемы намеренно выбрали «крипто-валютой» именно веник — в пику остаповскому «Фирма веники не вяжет...»

По фразам из первого отзыва на этой странице «Прочитал 11 частей ... Вроде не книжный вариант и объём не даёт дополнительные гонорары, но почему столько пустоты я не понял» — напрашивается вывод, что роман читался не просто в электронном издании, но и что это было какое-то первое, ещё толком не отредактированное издание в 11-ти частях... Читая первую книгу, я всё со страхом ждал когда же начнутся эти самые «пустоты» и блоки излишне-подробной информации о политических партиях, исторических фигурах, о ТТХ оружия, военной технике и т.д. — но, слава Богам, так я этого и не дождался. И не только в первой, но и во второй книге цикла. Видимо, первичный черновой электронный вариант текста — дождался своего мастера (издательского редактора?), который вместе с автором отсёк все ненужные пустоты и излишние ТТХ-подробности.

В итоге: «попаданец» получился у автора вполне себе симпатичный и в меру крутой... ну а куда ж ему без крутизны-то, он же без неё (по логике-то!) падёт смертью храбрых в первых же главах книги))) Так что первые две книги цикла (хотя, наверное, это надо назвать не циклом, а единым романом-эпопеей со сквозным сюжетом) я прочитал с вполне себе удовольствием. И, надо заметить, что развитие сюжетной линии во второй книге — вполне ясно даёт понять, что приключения бешеного прапорщика должны двумя книгами не ограничится.

Увы, но сюжет в конце книги автором явно оставлен в подвешенном состоянии. Видимо, роман должен бы являться началом некоего цикла, но продолжения рассказа о приключениях бывшего студента медицинского вуза — вплоть до ноября 2017 года ни в бумаге, ни в сети, увы, не последовало. Судя по публикациям автора — он пока увлечён романами, составляющими два других его цикла.

А в целом — всё довольно многообещающе... «попаданец» на некую планету. Она, кроме людей, заселена также эльфами, орками (упомянуты и другие расы), но на этом фэнтезийность практически и кончается — особой какой-то «волшбы и магии» в книге нет... если за это не считать, что главный герой обладает способностью к экстасенсорному самолечению (впрочем, не слишком действенному) своих травм, да чуток других подлечить способен. Ну и ещё: эльфы живут, как водится, в тёплых мэллорнах из сока которых они делают вино... ну какая же, по нынешним-то временам, это фэнтезийность))) — это, можно считать, почти что за альт-этнографический очерк)))

Эх... моё наивное ожидание, о котором я недавно писал в отзыве на первую книгу цикла: «Ну, посмотрим, что будет в продолжении — может быть и появится какая-то фантастическая составляющая. Иначе совсем непонятно с какого переляпа книга вышла в серии Военно-историческая фантастика?» — оказалось стопроцентно наивным((( Нет тут никакой фантастической составляющей и в помине(((

И опять — лишь в самом конце второй части романа — упоминается вновь загадочное Управлением «В», но и тут нет никаких привязок к заявленной в издательской аннотации «корректировке истории» — вот завершающие строки книги:

И что теперь? Ждать третью книгу с мыслью «а вдруг таки и начнётся, наконец-то, фантастическая линия у этого цикла»?

Пока читал книгу, не оставляло ощущение, что это не просто (как указано в аннотации) «Фронтовой боевик от автора бестселлера «Пограничники Берии«! Новые подвиги «зеленых фуражек», выживших в отчаянных боях 22 июня 1941 года» — а часть некоего цикла... возможно, именно романа «Пограничники Берии». И, возможно что, роман «Спецназ Сталинграда. Десантники стоят насмерть» — третья часть этого цикла. Но утверждать это с уверенностью — я не смогу, прочитал только этот роман автора и решил пока этим и ограничиться... И вот, собственно говоря, почему:

- Уже в самом названии: употребление слова «спецназ» — выглядит достаточно коряво. Создании частей разведки специального назначения с их прямым подчинением Главному разведывательному управлению было лишь в 1950 году. До этого, согласно Полевому уставу РККА, к специальным войскам относились части и подразделения противовоздушные, инженерные, химические, связи, автомобильные, транспортные, железнодорожные и т.д., т.е. предназначенные для обеспечения боевой деятельности и жизни войск по своей специальности. А для организации разведывательно-диверсионной работы и партизанской войны в тылу немцев в июле 1941 года была создана Особая группа при НКВД. Да и в самом тексте книги — автор именует последовательно-диверсионный отряд не спецназом, а осназом.

- Буквально на первых страницах: фраза «Старший майор госбезопасности (звание, соответствующее генеральскому) Судоплатов...» тоже выглядит коряво. Тогда это звание условно соответствовало воинскому званию комдив РККА, а генеральских званий — ещё и в помине в нашей армии не было.

- Достаточно спорно выглядит фраза: «Взрыв развалил стену из шпал [...] Просмоленные обломки горели густым чадным пламенем». Вообще-то шпалы пропитывали не смолой, а креозотом и именно он горит (первоначально, пока не разгорится) с чадным пламенем. Не могу стопроцентно утверждать, что в довоенное время шпалы не пропитывали просто смолой (в чём я, впрочем, сильно сомневаюсь), но просто хорошо просмолённое дерево полыхает без всякого чада.

- Ну и совсем абсурдом выглядит, что майор Луговой имеет шпалы на петлицах и медаль 30 лет РККА — осенью 1942 году до её появления оставалось ещё пять с лишним лет.

=====

Так что, коллеги, сами решайте читать ли военную прозу (без какой-либо доли фантастики) со столь сомнительным знанием реалий того времени.

Думаю, что большинство отрицательных отзывов и невысоких оценок на первую книгу обусловлено тем, что две книги этого цикла — по сути являются единым романом-дилогией. Я понимаю, что роман-дилогия должен вроде бы публиковаться более-менее единовременно, а не с интервалом в два года... Но уж так, видимо, у автора получилось. Хотя, впрочем, известны и более хронологически растянутые прецеденты — Алексей Толстой, например, роман-эпопею «Хождение по мукам» писал и публиковал в три этапа — «Сёстры» (1922), «Восемнадцатый год» (1928), «Хмурое утро» (1941).

Вот и с этой дилогией получилось так, что читая только первую книгу — видишь фантастически неубиенно-могучего уничтожителя живой силы и тяжёлой техники вторгшихся в СССР фашистов. Но эпилог второй книги всё расставляет на свои места и даёт логическое объяснение действительно уж фантастической (а не просто — тривиально-очередной «попаданец») составляющей.

Да и в целом-то рейды главного героя по немецким тылам 1941 года — не столь фантастичны как это может показаться. Кто не верит, почитайте биографию Сидора Артемьевича Ковпака — дважды героя Советского Союза, командира 1-й Украинской партизанской дивизии. А ведь Ковпак начал партизанить лишь в сентябре 1941 года; главный же герой — с первого дня войны, когда немцы были, действительно, ещё столь «не пуганы», что запас топлива для танков возили в канистрах на броне! Тут не то что противопехотной гранаты или зажигательной пули хватит чтобы танк загорелся — хватило бы и с умом сделанной «зажигалки» из коробка спичек.

Кстати, вторая книга заканчивается многообещающей ремаркой автора: «Возможно, что это и не конец». И, лично мне, очень бы хотелось на это надеяться!

Совершенно непонятно почему издательская аннотация относит этот роман к «Чёрному циклу» (или, по фантлабовской библиографии, — к циклу «Чёрные бушлаты»).

Ну а уж фраза из издательской аннотации: «Пограничник еще не знает, что попал в поле зрения сверхсекретного Управления «В», созданного для корректировки истории, и что ему предстоит защищать не только рубежи СССР, но и границы времени…» — вызывает после прочтения романа, совсем уж сильное недоумение(((... Ни о каких эдаких «границах времени» в книге нет ни единого слова и никакого отношения к сюжету это не имеет. В Управлении «В» НКВД СССР — происходит (датированная в тексте мартом 1942 года) сцена пролога к книге, но речь в прологе идёт исключительно о подготовке кадров для борьбы с немецкой агентурой в нашем тылу.

К тому же — в издательской аннотации: «Капитан госбезопасности, получивший назначение в элитные Погранвойска», т.е. и тут всё перепутали, т.к. в тексте книги «лейтенанта госбезопасности Ракутина Алексея Александровича, с присвоением ему общевойскового звания – капитан»

Поэтому, пользуясь «служебно-админским положением))), — я позволил себе разместить (в Примечании на этой странице) авторскую (как я понимаю) аннотацию с Литрес«а.

Что касается самого сюжета: за рамками моего понимания осталось логика решения некоего высшего руководства НКВД по изменению летом 1941 года места службы лейтенанта госбезопасности на капитана погранвойск. И ладно бы его (специалиста по диверсиям на вражеской территории, да ещё с опытом этих диверсий в Финскую войну и войну в Испании) перевели в какое-то спец.подразделение погранвойск... А то ведь перевели на должность командира заставы. Это, по ситуации, — как пастушьего пса-волкодава посадить в собачью будку, на короткой цепи двор охранять. Единственное оправдание такой кадровой перестановки — не сама историческая ситуация, а (видимо?) требование сюжета и желание автора дать читателю логическое объяснение откуда у гг. (но не попаданца-десантника-спецназовца!) взялись такие навыки по сверх-успешному уничтожению живой силы и тяжёлой техники фашистов.

И да, подчеркну ещё раз: первая книга цикла никакого отношения к фантастическому жанру не имеет. Скорее она из тематики «волкодавы Судоплатова»... Ну, посмотрим, что будет в продолжении — может быть и появится какая-то фантастическая составляющая. Иначе совсем непонятно с какого переляпа книга вышла в серии «Военно-историческая фантастика»?

Иногда задумываюсь: что из песен 1990-2010-х годов будут помнить через лет эдак пол-ста... Мне кажется, что (даже сильно напрягшись) можно предположить песен не более чем «по пальцам пересчитать можно, даже и не разуваясь». Тем большее искреннее уважение вызывает творчество поэтов 20-30-х годов ХХ века, чьи песни люди помнят до сих пор. И не только помнят... Много, конечно, в тех песнях неуклюжих рифм, несоблюдения размерности строк. Вот только уже, наверное, никогда не станет точно известно: так ли это и было в авторском оригинале или это правилось при очередной смене государственно-политической конъюнктуры.

И классический пример — как раз в этой песне — меня всегда смущала даже сама логика призыва: «И все должны мы / Неудержимо / Идти в последний смертный бой!». Поразмыслим: последним и смертным — бой называют когда сам бьёшься «до смерти», а не когда кого-то бьёшь смертным боем... Ну так, соответственно, получается же что наши все погибнут? Бой-то уже последний? И зачем нам такая пиррова победа? И вот насколько уж (по сравнению с приведённым текстом) оптимистичнее и логичнее звучит текст другой: «С отрядом флотским / Товарищ Троцкий / Нас поведёт в последний бой!». Правда и Вика, и прочие сайты практически единогласно утверждают: «Данная версия не подкрепляется ни одним источником и не существует ни одного документа либо свидетельства, её подтверждающего. Текст «измененного» припева, по всей вероятности, был написан в начале XXI века». Что можно ответить на это... какие уж там «источники и документы», когда имя «Иудушки-Троцкого» (по определению В.И. Ленина, но, как не крути, а действительно первого лица в деле преобразования разрозненных отрядов Красной гвардии в централизованную Красную армию) десятилетиями вымарывалось (вплоть до физического уничтожения архивов) из истории Советской России. Так что «источники и документы» — отсутствуют с полной на то логикой соблюдения традиций социалистического реализма)))

Но вернусь к тому, что многие «старые песни о главном» — помнят, через поколения, до сих пор... и не только помнят! Те, старые песни — они не просто помнятся, они уже даже живут какой-то своей жизнью... сам лично наблюдал в этом сентябре такую сцену: ранним воскресным вечером возвращается (не знаю уж откуда) в свою в/ч взвод солдат — молодняк с тремя сержантами в замыкающих, а дорога от военного городка до КПП — лесом километра три. До МКАДа нам было ещё ехать более часа — вот мы и остановились в лесочке «перекурить и оправиться». Подозреваю, что «исполнение строевой» было сержантами для нас и организовано — надеюсь, что просто с намёком «на гонорар», а не «просто похулиганить))» — ведь песню взвод завершил, когда сержантам — прям психологи, блин))) — оставалось дойти до нас шагов 10-15. А текст был такой, что я, как тот «благородный дон», — был поражён прямо в пятку:

«Армия НАТО и Трамп — сукин сын / Снова готовят нам амерский свин!

Но от Курил до Карибских морей / Красная армия — всех сильней!

Так наша Красная / Пусть держит властно / На Красной кнопке палец свой!

Главком чтоб Путин / В Лустон мог ёкнуть / Ракетой тер-мо-я-дер-ной!

Красная армия, марш-марш в поход / Шойгу учениям старт даёт,

Чтоб от Курил до Карибских морей / Были бы мы всех и всегда сильней!

Так наша Красная / Пусть держит властно / На Красной кнопке палец свой!

Главком чтоб Путин / Лустон мог ёкнуть / Ракетой тер-мо-я-дер-ной!»

Ну что могу сказать: на «гонорар» сержанты надеялись не зря... за быстренькую повторную, под скоропись, продиктовку слов (одним притормозившим сержантом) — три едва начатых пачки сигарет из нашей машины перекочевали ему в карманы. Причём, видимо считая это «бонусом к песне», — сержант даже попытался нам объяснит, что Лустон — это Йеллоустоунский вулкан и что будет с США если по нему «ёкнуть».

ЗЫ: кое-какие слова в тексте я заменил — при армейском исполнении они были в более традиционно-рассейском «жёстком» звучании.

К вопросу от Sawwin: «Что за странная рифма: слава\отряды?»

Кроме указанного выше в Прим. — есть и ещё такой комментарий Константина Никитина в издании «Тернистый путь борьбы и муки. Песни Белого движения и Русского Зарубежья»: «Чрезвычайно любопытна история Марша Дроздовского полка «Из Румынии походом…». С его мелодией полностью совпадает мелодия большевистской песни «По долинам и по взгорьям». Однако последняя была записана руководителем Ансамбля красноармейской песни А.В.Александровым лишь в 1929 г. В действительности, «Марш Дроздовского полка» (на слова П.Баторина) «был заказан полковником А.В.Туркулом композитору Дмитрию Покрассу в Харькове 27 июня 1919 года, а исполнена уже 29 июня, возможно, в присутствии главнокомандующего, генерала А.И.Деникина, на банкете по случаю занятия города Белыми» [газета «Новое русское слово» (США), 6 и 14 декабря 1974 г.]. Основная часть мелодии марша была заимствована Дм.Покрассом из дореволюционной песни дальневосточных охотников «По долинам, по загорьям»; отдельные же обороты сходны с украинской песней «Розпрягайте, хлопцi, коней». Есть предположение, что мотив песни был сочинен добровольцами генерала Чернявского еще в 1828 г.»

Вряд ли уже можно когда-то будет выяснить кто, что, когда и у кого «заимствовал». Но строки «Этих дней не стихнет слава, / Не замолкнет никогда, / Офицерские заставы / Занимали города» — гораздо более «героические», чем про партизанские отряды или про партизанские оравы (кстати, впервые это услышал, — спасибо) приамурских партизан, насчитывающие порой более тысячи штыков. А офицерская застава — это примерно полуэскадрон (т.е. где-то около двух-трёх десятков сабель). Да и города северного причерноморья по которым проходил Дроздовский полк, возвращаясь с Румынского фронта — были в те годы в разы (и вообще по населению, и по размеру гарнизонов) больше городов Приамурья.

Первые две книги прочитал с трудом... Собственно говоря, первые две книги я прочитал лишь потому что они оказались (чес.слово: абсолютно случайно, что называется — на халяву) у меня в бумаге; да и дело это было «в сельской местности» при резком дефиците другого чтения.

То что литературного сюжета у романов не предвидится — ясно уже к концу первой трети первой книги, весь сюжет построен как: «ди эрстэ колоннэ марширт, ди цвайтэ колоннэ марширт». Ну и присутствуют ещё в тексте: краткие биографии действующих лиц (как правило реальных исторических, а литературный гл.герой — да и вообще постоянные персонажи — в романах отсутствуют); плюс краткие сведения о истории развития вооружений и их ТТХ; плюс (совсем уж редко и только в первой книге) мини-сюжетики о личной жизни и боевых подвигах действующих лиц (ещё раз сказу: рука над клавой не поднимается назвать их персонажами) романов.

Первая книга — достаточно логически завершённое повествование о альт.историческом разгроме Квантунской армии в 1939 году, разгром этот (по своему шапкозакидательскому сюжету) сильно напомнил мне «махровую альт.историческую нетленку» классика социалистического реализма Петра Павленко «На Востоке» (есть на ФЛ, можно посмотреть поподробнее), опубликованной им в 1937 году. Вторая книга внезапно обрывается посередине описания альт.истории советско-финской войны... Вернувшись в зону доступа в интернет, я обнаружил что у автора есть продолжение прочитанных мной книг (объём примерно такой же как у изданной «в бумаге» дилогии), но продолжать чтение этого цикла — желание как-то не присутствует.

Попаданческо-авантюрно-приключенческий роман-дилогия с не самым «буйным» прогрессором в лице гл.героя и с элементом альт.истории в последних главах. Читать книги по отдельности — не рекомендуется. Несомненным, на мой взгляд, плюсом является то что вторым томом дилогия вполне сюжетно и логически завершается, а не остаётся растянутой на бесконечную «простыню» романа-эпопеи.

Вполне грамотно изложены экшен-сцены с холодным оружием — чувствуется, что автор не понаслышке знает за какой конец «холодняк» в руке надо держать. По поводу прогрессорства гл.героя в области химии (в целом), взрывчатых веществ (в частности), их производства и применения в боевых условиях — тут я не эксперт и оценку правдоподобности дать не возьмусь... но как у читателя (и довольно искушённого читателя) — у меня отторжения и ухмылок не возникало... PS: Как позже я увидел на стр. автора на сайте Журнал «Самиздат» — он работает учителем химии, так что и в «химическом прогрессорстве» косяки вряд ли возможны.

Отдельно порадовало, что автор разбирается в составе русской армии эпохи 1812 года — многие ли скажут (без Википедии) сколько тогда было гусарских полков в составе русской армии. И в мундирах полков автор, похоже, так же не делает ошибок... как поручик Ржевский из фильма «Гусарская баллада» со своим сказанным ни в склад, ни в лад (хоть и в размер, и в рифму): „Мундир на Вас я вижу Павлоградский“ — хотя Шурочка Азарова на балу щеголяет в мундире Сумского гусарского полка.

В прозаическом творчестве Олега Таругина преобладают фантастические романы и, как правило, они (тем или иным образом) связаны с Великой Отечественной войной, пусть даже иногда и чисто косвенно-ретроспективно. Но новый роман автора «Волкодавы СМЕРШа. Тихая война» из этой традиции выпадает — в нём нет абсолютно никакой фантастической составляющей. Главный герой — младший лейтенант погранвойск (что тогда условно соответствовало воинскому званию старший лейтенант РККА) принял свой первый бой с фашистами на рассвете первого дня войны; после несколько-часовых, практически непрекращающихся, атак и артобстрелов был контужен и полу-засыпан в приграничной траншее, удерживаемой бойцами погранзаставы; после выхода к своим — направлен в лагерь Управления особых отделов НКВД СССР по подготовке бойцов военной контрразведки.

Я не знаю были ли до выхода романа «в бумаге» сетевые его публикации и сильно подозреваю, что название «Волкодавы СМЕРШа. Тихая война» чисто рекламный трюк и дано издательством (с изрядной долей волюнтаризма) для поднятия продаж — в романе речь идёт преимущественно о июне 1941 — начале 1943 года, а отдел контрразведки «Смерш» был создан приказом от 15 мая 1943 года. Да и то, что роман вышел в серии «Война. Штрафбат. Они сражались за Родину» — тоже явно из серии издательско-рекламных трюков, никакого отношения к штрафбатам (да и штрафным ротам тоже) текст романа отношения не имеет.

В заключении остаётся лишь сказать, что роман я прочитал с изрядной долей удовольствия, как когда-то давным-давно читал «Момент истины (В августе сорок четвёртого)» Владимира Богомолова. И надо сказать, что если Богомолову довелось служить и в войсковой разведке и в военной контрразведке, то Олег Таругин — явно не проходил эту «школу жизни»... но, тем не менее, в его повествовании я не увидел (хотя, должен признаться, что я и не сильный специалист в вопросе) каких-то фактографических ляпов или логических несостыковок в действиях главного героя. И ещё: окончание романа — явно подразумевает продолжение повествования... если и не о дальнейшей жизни главного героя, то о судьбе его ближайшего сослуживца.

Во-первых надо сказать, что эту дилогию лучше рассматривать не как цикл (что подразумевает два достаточно самостоятельных романа), а единый роман, изданный в двух книгах. На роман-эпопею, конечно эти книги «не тянут» — не описаны в них ни значительный отрезок времени, ни широкое историческое полотно с большим количеством судеб исторических и вымышленных персонажей. Но сама изначальная авторская идея обмена разумом (с сохранением части «базовой памяти» у каждого) двух главных героев — лейтенанта-танкиста из 1943 года и нашего современника, прошедшего два года срочной службы в Афганистане — сюжет для современной «попаданческой» фантастики не так чтобы слишком-то частый. И вот именно благодаря практически отсутствующему «конфликту личностей сознаний» двух главных героев — дилогия приобретает некоторые черты романа-эпопеи.

Единственное что мне не понравилось в каждой из частей этого романа — так это то, что они начинаются с глав, которые можно назвать «...а закончится всё вот этим...» Естественно, что такое начало книг достаточно сильно снижает уровень сопереживания действиям гл.героя. Ну и остаётся сказать, что, несмотря на вроде бы как полностью логически завершённую сюжетную линию, — эти две книги вполне могут быть продолжены сиквелами и о послевоенной судьбе героя из нашего времени, и о современной нам судьбе героя из 1943 года... ведь логически мало-допустимо, что после описанных в книге событий они жили тихой обывательской жизнью.