Не без опаски приступал к ранней книге любимого автора. Написана так давно, что авторские достоинства могли быть неочевидны. Плюс смотрел премированный средних достоинств фильм Имоу « по книге», в котором от романа десятая ( и не самая фактурная часть) и фильм несопоставим с достоинствами книги. Ранний роман Мо Яня уже дает очевидный талант и образность автора, головокружительность смены событий и тасование автором разновременных и разномасштабных драм. Точно по Шкловскому, одними словами пишет про сифилис и про звезды. Использует прием отстранения, с одной стороны, а когда надо, напротив, рассказчик выходит на первый план и рефлексирует о поколении небывалых мерзавцев и одновременно смелых удальцов, устроивших гекатомбу в китайской провинции в тридцатые-сороковые годы. Сюжетно и организационно это как если бы Алесь Адамович сжал бы сюжетную фактуру Тихого Дона до 500 страниц и гражданская война совмещена была бы с участием карателей-оккупантов со зверствами уровня «Я из огненной деревни». У Мо Яна плотность зверств, резни и кровопролития с тщательным описанием освежевания или группового изнасилования носит чуть ли не сорокинский характер, но с тем отличием, что фактура основана на китайских реалиях прошлого. Чтобы читать было можно, Мо Янь в рамках временных перемещений, разбавляет совсем натуралистическую фактуру сценками лирики, воспевает тот же гаолян, вкрапляет интонации и плутовского романа. Манерой изложения история войны со стаей собак, возглавляемых вполне себе антропоморфными вожаками сопоставима со сценой расстрела похоронной процессии. Изложение всей этой резни, однако дана в манере, не предполагающей рефлексию на тему возможности стихов после Освенцима. Уж таковы тяготы китайского народа, что как в другой книге, по которой снят более удачный фильм, «Жить» является определяющей стратегией, в рамках которой вечное движение много времени и места скорби и не оставляют. тяжелая эмоционально книга, читал которую, однако ( в отличие и от Адамовича и даже от Шолохова) с удовольствием от авторского мастерства организации материала, оригинальной оптики и жонглирования образами, персонажами, деталями в неповторимом темпе. Величайший, на мой вкус, писатель из ныне живущих.

Автор что-то совсем испаскудился. И сюжетно не стал что-то менять с последним романом фандоринского цикла: вновь старец с девицей по канонам квеста перемещаются вопреки вражинам по стране. Старец, как водится, занимается воспитанием и пропагандой дзен-буддизма в том виде, как его понимает Акунин. Культуртрегерские пассажи относительно степеней становления и проч. занимают с четверть текста и, пожалуй, несколько уступают аналогичной публицистике в романе про Ивана Ауслендера. Совершенно пустые персонажи, нескончаемые рояли в кустах. Способности по части умерщвлений и перемещений старца таковы, что драматизма нет ни на йоту. Возможно, один ихз худших текстов Акунина. Считаю необходимым указать, однако, что сразу по прочтении повестушки видел в метро дядьку средних лет с родинкой во лбу. Ну, думаю, из этих..

Прекрасный роман с такими постстивенсоновскими ( Р.Л.) нотками. Уж на что переизбито поле стилизаций под викторианские реалии, а Вилета свое звучное слово сказал. Выписаная с деталями альтернативная Британия конца 19 века, препарирование стыда через образ дыма и его сокрытия, увлекательный сюжет. Главным украшением же является любовный треугольник взрослеющих подростков, которые борются и с желаниями и с дружбой — все это помимо борьбы за интригу. Увлекательный, в кинговском варианте эволюции маниак плюс еще и стремящийся пасть ангел с фактурной баронеттой — однозначно в плюс. Открытая концовка с распахиванием ящика Пандорры интригует и оставляет место для воображения. Слог у Вилеты, работа с композицией, сюжетная изобретательность заслуживают всяческой похвалы. Удачное сочетание эмоционального начала с идейной начинкой. Автор впечатлил, с надеждой жду перевода других его романов.

Прочитал «Случайный турист» Энн Тайлер. Достаточно известная книжка, есть и экранизация. В отличие от книжки про семейный где-то там обед ( или ужин) этот роман вполне себе ничего. Не выдающаяся, но милая и компактная проза. Некоторым образом антифеминистическая проза, в основе которой разумное предположение, что мужик средних лет без заскоков, с нормальным заработком уж точно не пропадет и скорее тетки будет вокруг него хороводы водить. Центральный персонаж хоть и не дворецкий Исигуро, но определенно флегматичный и неяркий тип с узким эмоциональным спектром и, понятно. что коли ярких эмоций не хватает, то спутницами будут несколько психопатического склада дамы, которым наоборот нужен балансир. Удачно вышла Мюриэль, эдакая смесь невротички с цепкой разведенкой, прямо определенная удача автора. У Франзена в «Безгрешности» есть схожая тетечка в развитии, но там, понятно, уровень повыше. Мне как-то сюжетно почти всегда по душе романы, где герой ушел из семьи, погулял с любовницей, а жена поняла, что такая корова нужна самой. В «Туристе» при этом все хорошо со вкусом и мерой, без каких-то переборов. Синтаксис у Тайлер простейший, напрочь у нее отсутствуют всякие там метафоры или вычурности. В общем, преодолел предубеждение против нее.

Пулитцеровский роман у Тайлер определенно не лучший, уступит и Туристу и Моргану. Избыточно сентиментальная авторская зарисовка на тему сугубого одиночества старости, цепляющейся за детей-внучат. Трогательно, с удачными диалогами, зато без ударных сцен и в композиционном, драматургическом планах очень все простенько. Первые две трети вообще читал по диагонали: настолько все узнаваемо в авторской манере и ничего не происходит, что прямо носом клевал. Концовку с сантиментами автор вытягивает, но воображения не потрясла.

Увесистый шаг назад сравнительно с «Шальными деньгами». Более все камерно, а хуже всего устойчивые штампы про сложные отношения сидельца с принципами и «девушки-труженицы из хорошей семьи». Крутизна центрально персонажа продается с помощью очень трафаретных и штампованных приемов. И в предыдущем романе Лапидусу покоя не дает богатая и праздная молодежь, вот и здесь он бичует ее изо всех сил. Прямо в Швеции главная проблема «золотая молодежь», которую грех не ощипать?

Достойный роман. Китаянкой про китайские реалии в Китае же написан. а слог и рефлексия совершенно западные. Нет навскидку клюквы, но и цветастой образности восточной прозы. Сюжетно очень напоминает «Бесцветного Тцуру» Муркаками, но если у японца получился эдакий импрессионизм и широкие мазки, то Июнь Ли скорее склонная к четкой и жесткой графике. Сюжетно от четырех персонажей рассказано видение подросткового столкновения характеров. Там, где Феррари разыграла взаимоотношения ведьмы с Ватсоном, Июнь Ли выстроила более сложную схему, с двумя ведьмами и двумя же разнополыми простаками. Более сложно, никаких водянистостей насчет прыщей и трудных дней, максимально концентрированная проза. Эффектная концовка, удачные драматургически сцены. Не могу сказать, что прямо в психологическом плане прорыв: упертость двух девиц, опять-таки, носит слегка фэнтезийный характер. Самобытно, рекомендую.

Читабельно. Сэй больше обещает, нежели соответствует, но с экспозицией у него все в порядке. Интригует нормально, но, если отбросить шелуху, то некоторым образом роман про впечатлительного криминального юношу, который проникся приключенческой книжкой, и начал феерить налево и направо, вдохновляя своим безрассудством иных криминальных типов. Организовано через трех разновременных рассказчиков, эффект некоторой недосказанности относительно , например, Деймонда, наличествует. Все персонажи прямо как от Дины Рубиной — «люди воздуха» ( суперпрофессионалы экзотических специальностей с тягой к международным перемещениям и сильно далеки от станка и пятидневной рабочей недели) , что естественно введет к комиксу. Суперпоединков меж тем в меру — в венецианской части побольше. Мне всякая мистико-антуражная муть показалась пустяшной, а главы собственно про Стэнли уступающими более динамичным главам в венецианских и казиношных антуражах. Добротное развлечение, которое ни с Эко, ни с Митчеллом ( вопреки восторженным стонам на обложке) не сравнимо ни разу.

Пару слов относительно «Возвращения домой» и «Поры надежд» ( бо они в одном томе). СНоу в советские времени был переведен, что объяснимо левыми достаточно ( либерального, впрочем, склада) взглядами и парой публичных реверансов в сторону СССР. Если Смерть под парусом в каноны английского детектива укладывается, то амбициозный проект « Свои и чужие» — эдакий опус магнум автора. «Наставники « и «Коридоры власти» представляют компетентное описание интриг в узких кругах истеблишмента, ну и вв силу этого вполне читаемы. А вот первые два романа, с бесспорными автобиографическими нотками, про взросление персонажа, его трудоустройство и сложности с женщинами можно охарактеризовать как очень занудные, без искры. Сноу — автор сильно второго ( если не третьего) плана в британской литературе и его водянистый эпос с эгоцентричным персонажем традиционен до такой степени, что не найти другого схожей направленности, что его бы не превосходил. Даже Шейла, на которую автор угрохал столько сил, видится слабой копией профурсетки из романа Моэма про бремя страстей человеческих ( тоже не великого, скажем). У Сноу нет юмора , описания отдают приблизительностью, переливание из пустого в порожнее — особенности авторского почерка. Унылое чтение, право.

Тайлер перевели и издали как-то вдруг и достаточно много. Читать подряд ее романы — в какой-то степени получить меньше удовольствия, поскольку авторская манера, круг тем достаточно однообразны. «Морган» — очередной почти франзеновский роман про то, ак несчастливые семьи несчастны по своему. Один из лучших романов Тайлер за счет того, что такого эксцентричного, тщательно сделанного и непохожего на всех остальных трикстера у нее ранее не встречал. Морган тем не менее как-то социально адаптирован и его эскапады не делают еще совершенного монстра. Он типа катализатора, ускоряющего процессы ( применительно к Бонни — деторождения). На протяжении десятка лет Тайлер дает развитие семьи, сцепление Моргана своими шестеренками с жителями провинциального городка. С позиций дравого смысла и подчеркиваний сугубой асексуальности Моргана история с адюльтером может вызвать некоторый скепсис, но Тайлер такую мотивационную и психологическую базу подвела, что закачаешься. Внимание к репликам, жестам, драматургии — сильная сторона Тайлер. Она — большая качественная авторесса, обязательная к прочтению.

Оценивать роман совершенно невозможно, потому что внимание к нему привлек выдающийся сериал, без которого никто читать бы не стал. Ну а посмотрев сериал, книгу читать совершенно невозможно, бо сюжетные какие-то сценки, совпадающие наименования персонажей, авторские сюжетные построения являются настолько ничтожными сравнительно с миром сериала, кастингом актеров, что навскидку не припомню второго такого варианта, при котором исходник не то, что хуже снятой картины, но не соотносим напрочь. Не читайте эту книжку, пустая трата времени, напрочь не цепляет. Спасибо Перроте за идею, вдохновившую выдающихся шоураннеров на создание выдающегося сериала.

Очередная махровая томина от Клавелла с антуражем Японии середины 19 века и традиционными нюансами отношений коренного населения с пришлыми торговцами. Все знакомо и, в общем хорошо. Прочитав с пяток томов Клавелла, уверенно могу отнести его к легитимным продолжателем авантюрно-приключенческого романа Дюма и Сабатини. Не высших достижений Дюма( двух трилогий с юмором), но всякого рода Луизы Сан-Феличе, тетралогии про Французскую революцию и прочих масштабных постановочных опер с большим числом статистов. Из «Жозефа Бальзамо» — сценка с овладением спящей с последующей беременностью( прямой оммаж). В отличие от иных книг здесь много внимания центральной жизнелюбивой авантюристке. Исходя из технических достижений нельзя не отметить фигуру умолчания Тесс, о которой много, но она всегда за кадром. Второе достижение — как автор разобрался с Малкольмом ( нетипично, прямо скажем). Ну а умение плести несколько параллельных судеб, нагнетать саспенс всегда при нем. Клавелл силен и в том, что при нагромождении уймы судеб, к финалу оставляет недосказанность в отношении ряда персонажей, предлагая самим домыслить возможное развитие событий. Избыточная барочная и даже некоторым образом роскошная литература, которая по всем статьям проигрывает лучшему, мускулистому роману Митчелла ( про тысячу осеней), но Митчелл-то определенно эту книжку читал, временами вставая на плечи гиганту.

Хороший приключенческий роман в духе Сабатини. Клавелл нашел своего конька, живописуя авантюрную прозу с как бы историческим фоном восточной натуры. везде — непростой контакт западников с азиатским населением. В этом романе каркас образует состязание двух альфа-самцов торгового сословия. Интриги-скандалы-побоища. Все вполне себе занятно. Полагаю, что от славной и забавной спутницы героя Май-май у китайцев должно сводить скулы, равно как и от общей олеографии, но на западный взгляд экзотика подана уместно и занимательно. Это, понятно, развлекательная проза, призванная осовременить и как бы несколько приземлить прозу романтиков. Лучшим в этом направлении является роман Митчелла про 1000 осеней ( он и у него лучший), который Клавелла превосходит. Но Клавелл — некоторым образом уровень коммерческой развлекательной прозы.

Безобразие, конечно, что в угоду сериалу роман перевели именно так ( при том, что в серии книг есть роман, который «Вавилон-Берлин» и называется). Читал после просмотра приятного сериала, которому роман очень уступает. Сюжетная конструкция и смешение различных пестрых персонажей Веймарской республики вполне себе. У автора все нормально с организацией сложного материала, есть чувство меры. На удобренной почве как нуара, так и Веймарской республики ( о которой писал ведь не только Ремарк) Кучер бледноват. Собственно, и центральный персонаж бесцветен и диалоги среднестатистические и все остальное в том же духе. Возможно, на восприятие именно сериал и давит, но и без него манера изложения кажется избыточно бесстрастной. О том же, но сочнее и фактурней писали Ф.Керр и Краевский, которым Кучер несколько уступает.

Огроменный романище на незатасканную тему восприятия иранской революции находившимся там иностранцами. Клавелл нагородил смешение всех жанров, но, в общем, приключенческий роман примерно с сотней-другой приметных персонажей. Такое нагромождение убийств, страха, роялей в кустах и экзотики, конечно, высоким стандартам не соответствует, но в первую очередь именно из-за фактуры интересно. Очевидно, что иранцам весь рахат-лукум и утрирование кажутся совершенной клюквой ( как кажется таковы высокопоставленный русак из ГРУ и его сынок), но этим и Ле Карре грешил, а Клавелл все же попроще. Мне большая часть работяг-летчиков вполне глянулись, ну а какой-нибудь Эрикка ( типа Латынинского Хагена) -уж совсем трэш. Коли линий так много, то и часть из них просто оборвалась ( шпионка из палестинского подполья). а репатриация того же Эрикки как-то уж совсем скомкана. По итогам — любопытное чтиво, в котором многовато профессиональных как бы терминов и примочек ( о адекватности этой части судить не берусь), но и с мелодрамой все в порядке. Пляжная литература приемлемого уровня.

Клод Лелуш: «В Спилберге мне больше всего нравится Годар». Не могу сказать, чтобы в романе Сальникова мне нравились больше всего Славникова ( две главы про Петрову представляют собой облегченные вариации «Стрекозы, увеличенной размером с собаку») и Зайончковский ( глава «Елка» совершенно из «Петровича», но и не только), а все же у достаточно молодого автора очень сильно следование традициям и образцам. Роман получился неплохим, описание бытовых угрюмостей не утрировано, но и без метафизических выходов, а нерефлексивные сомнабулические персонажи разукрашены с тщанием. Опять таки, без крупных стилистических провалов, но и без претензий в отличие от той же Славниковой. Второй несколько ряд, но вполне себе нормальный уровень. Из несомненных плюсов отмечу Игорька, который, конечно , никкой типаж не представляет, а выписан тщательней остальных и реплики у него самые удачные; хорошее чувство юмора без перегибов и утрирования; Екатеринбург. Прочитал с интересом, местами хорошо, а в общем совсем неплохо. Последняя глава про Марину ( где мелькнул мальчик в хоккейной форме), заканчивающаяся тезисом про аборт — пристегнута искусственно и лишняя.

Ну конечно не ах, но вполне себе занятная, «облегченная» сравнительно с более амбициозными работами автора историческая публицистика. Здесь Суворов не стал озадачивать себя особо ссылками на источниками, рассуждает широко и разухабисто, но умение писать интересно и обращать внимание на лакуны в официозных версиях при нем. Как ни крути, а здравый смысл автора не позволяет отмахнуться от него, как от перебежчика, пустобреха и совершенно неликвидного персонажа. Он многовато здесь оправдывается, воюет с ветряными мельницами и отговаривается от оппонентов, а по существу иллюстрации авторской концепции о преступности режима впечатляют. Кого раздражает — вопрос веры — лучше и не читать. Я вот не вижу в этой книжке в мировоззренческом и методологическом планах фундаментальных недостатков, а потому просто почитал с удовольствием авторские размышления на тему — в унисон с Латыниной, Веллером, Слонимом, в меньшей степени, но , допустим с Акуниным. Умные талантливые люди, писать помимо прочего умеют внятно, без неоправданных претензий.

Хорошая книга, которая могла бы стать прекрасной, не следуй автор балладам. Первые три части подкупали недосказанностью, умелым лавированием между восторженным восприятием взрослеющей неординарной девочки отношений между малознакомыми людьми и убожеством ее родителей. Очевидно, что всякого рода магия и кундштюки вполне могли быть объяснены и раздвоением сознания и аберрацией восприятия — а могли и как-то проявляться из иной реальности. Увы, как только в финале все свернулось к сказочке, неопределенность исчезла и чистая сказка восторжествовала — очень незатейливая( механистическое воспроизведение проклятия), надо сказать. Все же, все же роман о взрослении, преломлении оптик, утере детской невинности интонационно и детальками вполне себе приятен и хорош.

Прекрасная, небольшая, нежная книга. Формально — сборник очерков биографической направленности и не очень. Ле Карре не склонен к выпячиванию и описал свои общения с приметными персонажами. Главное здесь — тональность и удивительный стиль: выдержанная британская проза джентльмена-гуманиста с самоиронией и грустной же иронией к устройству мира. Ле Карре — совершенный образчик уходящей ( безвозвратно) натуры. В романах много мелодрамы, сентиментальности и надрыва, тогда как в этой биографической книге все более сдержанно. Примером авторской оптики является отношение к Филби, который Ле Карре не так чтобы уж слишком интересен. Безо всякого пафоса констатируя очевидное предательство, Ле Карре указывает на акробатическую манеру смены одной распадающейся империи на другую. Легкая брезгливость по отношению к этому персонажу очевидно контрастирует со страницами. посвященными мученикам и спасателям, которых тоже повидал. Прекрасная глава про отца, который был совершенный жулик и негодяй с значительным шармом. «Голубиный туннель», очевидно, предсмертное и удивительно непафосное для такого преддверия высказывание, трогательное и полное достоинства. Может еще роман напишет. Хотелось бы.

Все порядочные люди прочитали сперва «Петровых», а потом именно «Отдел», ну и высказывались в духе того, что первый блин не комом и задатки, дескать, видны. Я «Петровых» не читал. «Отдел» начинается с сильного условного допущения насчет того, что уволенный клерк ОБЭПовского направления МВД так хочет попасть в общество скомпрометированных единомышленников, что активное участие в массовых убийствах для него ( с некоторыми переживаниями) — плевое дело. Почти смирился с таким допущением и даже усмотрел определенные достоинства в авторской рефлексии на тему обыденности зла. К примерно середине романа автор вышел на утверждение важности круга единомышленников, иллюстрации того, что свинства коллективные помогают выдержать синдром Раскольникова. И все бы ничего при условии соблюдения условности и туманности цели, но как только выдан основной секрет — это совершенный ахтунг. Второго такого допущения, увы, перенести не смог. Пошла чушь, муть, авторские рассуждения насчет «мы» и «они» — такая ерунда, что роман, в общем, не графоманский, с амбициями, несколько даже и дивовской до поры тенденции (Выбраковка) определенно пошел ко дну. Ох, надеюсь у Петровых все получше.

Очень приличный дебют. Я уж другие книги автора прочитал и «Подсказчик», наверное, несколько уступает роману про Маркуса, но определенно амбициозно и барочно. Карризи с самого начала замахнулся на объем: трупы десятками, двойные выверты, трэша не стесняется. При такой изначально шаткой и уязвимой экстенсивной манеры автор удалось балансировать на грани, избежать чрезмерного натурализма, который отвратит от чтения. Очевидно, что если трупов очень много, статистические аспекты выхолащивают эмоциональные нотки. Штампов вагон, начиная от следовательницы со сложной судьбой. Читается меж тем бодро, сделано увлекательно и уровня и статуса Несбе со временем итальянец достигнуть может. Неплох.

На уровне. Чуть, возможно, послабее дебютного романа серии , но ведь очевидно, что успех повторить сложно. Все ингридиенты на месте: сложносочиненная интрига, в меру натурализма, выписанная топография Рима и экскурсы в сторону папских организаций. Карризи определенно, насколько можно судить, в своем отечестве фигура уровня Леметра ( до гонкуровского романа). Мне показалось, что последние страниц пятьдесят написаны скороговоркой- Африка, другой маниак, то да се, словно уже из третьего романа забежали. Эталон хорошего пляжного триллера, написано без воды, но и излишеств Гранже, у которого ведь тоже мальчики-убийцы имелись в наличии.

Несколько даже и постыдная книжка. Велик соблазн отождествить выбор персонажа — старого лунатика-эротомана, который бродит по дачам и все норовит заскочить в с постель к дремлющим молодухам — с сенильностью автора, но параллельно писался Асан, который за много ругали, но никак не за старческую беспомощность. При легитимности традиции патологии олитературивать и выдавать за высокую болезнь, центральный персонаж получился какой-то бесцветный и неимоверно условный даже и в объеме потенции. Мера условности автором пройдена и в количестве всяких якобы с вариациями пригожих и красивых дам, которые привечают старого козла. Совершенно их не отталкивает запах старого и преющего туловища, процессы распада на уровне физиологии — небрезгливые до крайней степени. У меня вот сценка с расстрелом Белого дома, куда повествователь прибыл с очередной молодой кралей, определенное отторжение вызвала — все опять через пол, а уж выстрелы антуражем. Возможно, что-то розановское, плотняное автор и ухватил, а все же сильно уступает Андеграунду, вялый извод с таким же центральным одиночкой — ходоком по бабам. Отдельные сценки, психологические находки, второстепенные персонажи, реплики внутрисемейные цепляют — автор очень зоркий, но от роман, который на самом деле сборник рассказов, печатавшихся самостоятельно по толстым журналам, осталось ощущение натужности и некоторой маразменности.

Ироничная девица с темным прошлым , у которой натурально происходит сдвиг по фазе ближе к концу книги была ведь и в предыдущем, куда как более эмоциональном романе. Здесь, если отбросить всякие завертушки с рассказом повествовательницы, ее мутным прошлым с Норой, которые вроде и задают тон повествования, две трети книжки составляет ироничная пародия на нравы университета. Со всем своим изобразительным талантом и блистательным стилем Аткинсон рисует карикатурные образы студентов и преподавателей, их быта, зверушек, ненужного преподавания. Это совершенно точно роман по категории «юмористический» и, некоторым образом, пустоватый. Понятно и без затенений декларировано и преподавателем и автором, что само по себе рассказывание историй, смешение жанров, матрешки и цитатки и есть подлинная ценность и ничего другого и не надо, а все же авторское жонглирование ведет к совершенной эмоциональной выхолощенности. Какая разница, кто там отец и кто такая Нора? Рассказ в романе , написанный студенткой, мог бы быть и позанятней и завершенней. Отдельные сценки: с игрой словами, лекцией и ловлей желтого пса — изумительно смешны, в духе Нормана Дугласа или там комедии Коу. Во время чтения прямо разрывался между восхищением деталями и скукой от авторской затеи в целом. По итогам удовольствие от стиля автора и ее юмора перевешивает — кампусная юмористическая проза в еее лучшем проявлении. Такой откровенно и без затей веселой Аткинсон не будет уже никогда — еее резко качнуло в другую сторону. Поклонникам — читать обязательно. Славно, что все романы английской мастерицы переведены. Она определенно большой молодец и когда Нобелевский комитет разберется со своими скандалами и придет очередь женской и английской квот, пусть они совпадут: лучше Кейт современных писательниц нет.

Крамольную вещь напишу в отношении трилогии, чей культовый статус очевиден. И в детстве как-то меня первая повесть не зацепила, а перечитав честно трилогию вот сейчас восторга не испытал. Этот цикл выполнен в манере лубка, жанре «похождение дурачков», который блаженны, потому что не склонны к рефлексии. Путанные смешные злодеи убегают от правильных с человеческими слабостями смешных и добрых милиционеров, но это совершенно не конфликтная, а игровая среда. Сравните Васю с Чонкиным и найдите в типаже много отличий. Манера изложения соответствует общей тенденции бесконфликтности, минимализма. Повесть про монахов во всяком случае воссоздает сочную стихию рынка и бани, а первые две повестушки с кутерьмой на фоне сельских пейзажей показались совсем пустышками. В «Самой легкой лодке» ведь тоже лубка хватает, но это несопоставимая по качеству письма, атмосферности и юмору вещица; иной соленый юмор и раблезианские аллюзии в «Суер-Выер». А «Вася» с его памятными иллюстрациями как-то за пределы гетто детских книжек и не выходит, с той оговоркой, что написан талантливым автором и несколько цитаток оттуда прямо запоминаются. Немного, впрочем.

Хоффман — из тех мастеров исторической публицистики, что задает стандарт. Эта книга более локальная и камерная, чем работы про Холодную войну и наших олигархов, а все же подкупает обилием деталей и добросовестным воспроизведением технических нюансов истории советского шпиона Толкачева. Любо дорого почитать про уход от слежек, контакты с агентом, способах хищения информации, танцах спецслужб. В реконструкциях идейных мотивов пиона автор не столь убедителен, но, в общем, и для меня осталось загадкой, для каких целей наш невыездной итээровец требовал передачи в СССР себе уймищи денежных средств при невозможности ими распорядиться. Понятно, что для всякой страны свой — предатель, а чужой агент- герой, но в этой работе Хоффман нашу сторону представляет абсолютной и бесповоротной империей зла без нюансов, допустим, Мертвой руки. Увлекательная книга, антисоветский настрой автора мне нисколько удовольствия не испортил.

Черти когда вышедший роман совершенно откровенно антисталинский, но не шибко обсуждаемый в настоящее время. Как по мне, вполне стоило именно его включать в школьную программу взамен и на место Детей Арбата, бо у Бондарева нет публицистики, рассуждающего Сталина и такого метража. Роман нервный и больной: как блистательный остроумный герой войны после ее завершения в атмосфере страха и репрессий вокруг скукоживается, дичает и подходит к грани психического стресса. Собственно, о послевоенной эррозии победителей и их незавидной участи. Фактурный центральный герой, точное описание атмосфер исключения и осуждения. Не понял, для какой цели Бондарев начал изложение от лица Сергея, который и так был деревянный и исчез из текста на полпути, уступив центральное направление Константину. Бондарев не был великим стилистом или мастером детали, но вот и в Батальонах и в Тишине попал в больные темы, честно и внятно обозначив проблемы. Это не великая проза, но роман проблематик, несколько даже репортерский, в котором ценна точность воссоздания атмосферы и нюансов. Наверное, лучший роман Бондарева — вот что грех не экранизировать.

Прямо сильно яростная книга, дым из ушей. Автор столь напорист и пафосен в отстаивании приоритета свободы над всем остальным, что малейшие проявления конформизма им препарируются и испепеляются. Претензии к Олеше предъявлены с неимоверных высот идеала, который в силу своей недосягаемости заставляет корректировать авторскую оптику. Иллюстрации Белинкова на темы, как Олеша работает с метафорой или устройство Трех толстяков совершенно прекрасны, но он в такой степени все норовит свернуть к холопству или презренности всех неборцов, что это попросту становится однообразной риторикой. Основная мысль задана в первые сто страниц, а после идут ее изводы. Белинков писал книжку под сильным стилистическим влиянием не столько даже Олеши, сколько Шкловского — отсюда построение фразы. Есть вставные куски сложноподчиненных предложений, стилистические кундштюки. Очень много иронии и сарказма при обращении к идейным оппонентам. Во всяком случае занятно и написано талантом — я вот не большой любитель Олеши и его манеры, но книжка определенно заинтересовала и развлекла.

Все так же увлекательно, но досадно, что трилогия не носит черты завершенности рассказанных историй. Мрачные результаты всякого рода войн и резни с решительной дегероизацией Байарда и торжеством ущербного Глокты. В плюс решительно занесу образы и линию спивающейся гордой девицы и севшего на трон обалдуя, который так и не стал героем ( ну или людоедом, как посмотреть). Трупов больше чем в двух предыдущих частях, но ключевые персонажи себе вполне выжили. Определенно было бы посмотреть, как автор разовьет супружеские линии Глокты и императора, а также нюансы отношений между этими парами. Все остальное , включая уехавшего Байарда, Логана и южанки в приницпе можно было и оставить. Маршалу Весту было уделено столь много места, что оставить его стремительно лысеющим и больным как-то тоже не комильфо. Убежден, что без магической линии и всякого рода поедателей ( а также Байарда) трилогия выиграла, но это уж кому как нравится.

Понравилось побольше чем «Девушка в тумане», бо автор концовку не запорол. Если «Девушка в тумане» сыграна на территории Дюрренматта, то этот роман фабульно и тематически очень близок к Гранже. Некоторым образом это «Гранже для тех, кто побогаче». Карризи пишет получше французского коллеги и с чувством меры ( при сохранении трэша и натурализма) много-много лучше. Хорошо разложил пасьянс между несколькими охотниками, незаметно от читателя спутал разновременные события в линейном вроде хронологически повествовании. Еще и Чернобылю место нашлось, не только Риму. В общем, богатый сюжетно, с поворотами и перевертышами, уймой трупов и динамики роман. Изобретательно, на сериальный сезон, наворотил. Рекомендуемое пляжное чтение.

Автор со своим узнаваемым почерком и манерой изрядно подувяла со временем: сверхпродуктивность никому не идет на пользу. Этот роман, вестимо уступающий ее лучшим опусам, обладает достоинствами рационалистического объяснения всякого рода псевдомистической мути и совпадений, который ожидаемо у автора много . В завершенном и самостоятельном романе узелки развязаны, обрывки сложены в мозаику и концовка внятная. Еще нет котов и почти нет ключей, что радует. В бонус — вполне себе занятная фигура суперследователя, играющего в эдакого быдлоинтеллектуала ( авторский термин) в плохой одежде и ботинках. Вполне себе фактурно. Зато в отличие тоже от некоторых других романах, в этом все сильно завязано на приеме и разгадке, зная которые перечитывать не стоит. В отличие, например, от «После любви» и «Ужасно невинные».

Те же достоинства, что и в первом романе. Аберкромби — хороший рассказчик и, не являясь сильно оригинальным ни тематически ни стилистически, старые каноны осваивает добротно. Опять странствия на край Ойкумены в поисках артефактов, штурм твердыни, и Гэндальф ( Баяйард в данном случае) против Сарумана. Все знакомо-перезнакомо, вопрос в качестве исполнения. У Аберкромби определенно есть вкус, чувство юмора и меры. Это такие романы для среднего и старшего школьного возраста с повышенным интересам к движухе, приключениям и баталиям с натуралистическими описаниями язвищ. Аберкромби совершенно скромен в области сопутствующих войне изнасилований — в отличие от Мартина совершенно не упоминает, все-то у него, что есть в этом направлении, по согласию выходит. В общем, пролистал с удовольствием, несколько постыдным ( в принципе, сильно коммерческое адаптированное чтиво) и твердым намерением третью книжку добить уж, а после к этому автору за полюбившейся жвачкой ни-ни.

Вероятно, лучший роман Маканина, в котором авторская зрелость и наблюдательность, сложившаяся манера позволили добиться сильного эффекта. Формально- странствия по низам социума ( общежитие и психушка) рефлексирующего принципиального аутсайдера, который, при всех достоевских аллюзиях совершенно не склонен к смирению,психическим аффектам и ближе всего к героям Азольского. Роман собран из мини-повестей с центральными наблюдаемыми, которые разнятся, сменой событий-мест-декораций . Стилистически очень плотная и компактная проза ( что-то среднее, допустим, между Трифоновым и (1) Розановым). Еще и брат Веничка в психушке со времен совка — понятно, куда аллюзия. С десяток запоминающихся сочных вкусных персонажей, модификации «бедных людей» на изломе совка. Маканин совершенно не испытывал иллюзий относительно грядущего постсоветского расцвета общества — в душном смрадном и ущербном социуме ничего не поменялось и, понятно, что автор избрал психушку и общагу как вполне себе репрезентативный срез. Центральный персонаж с его несусветной гордыней достаточно амбивалентный тип ( в области сексуальных предпочтений — обиженные, обязательно слабые и никчемушные бабы — даже несколько и патологичен, но эта как-раз патология возникла по линии увлечения литературой и Достоевским).

Тот случай, когда читать и лакомиться нужно неспешно, отдавая должное степени концентрации и плотности текста. Ране читал лет пятнадцать назад, перечитал куда как с большим удовольствием. Работа ручной выделки, шедевр.

Звучный некогда роман, номинировавшийся на Букера, а нынче прочно ( и заслуженно ) забытый. Штамп относительно «русского Пруста» связан совпадением описания смерти бабушки у Пруста в четвертом что ли томе эпопеи и описанием смерти бабушки же в романе Кононова. Стилистически и интонационно — ничего общего. У Кононова дотошно, физиологически подробно и с нюансами расписан тлен и распад плоти умирающей, есть и рефлексия по этому поводу. ничего больше в романе нет. Автор очевидно много читал и текст металитературен. Еще у автора есть и фасеточное зрение и своя оптика — хорошие инструментарии, не отменяющие того обстоятельства, что роман вымученный и не запоминается. Более всего напоминало «Жизнь с идиотом» что ли Виктора Ерофеева — ощущением, что автор талантлив, а книжка никудышняя. Роман Кононова невелик.

Неприкрытый оммаж произведениям Дюрренматта ( в первую голову, понятно, Обещанию) с нестандартным манипулятивным сыщиком, отношения которого со СМИ сильно нетрадиционны. Зато вполне традиционны как посыл ( исчезновение девочки в ограниченном социуме), так и основной нерв романа. Тот случай, когда завязка и нагнетание страстей сильно лучше развязки, которая вполне себе провальна. По факту имеем растерянного следователя и двух суперумных злодеев. Не ахти.

Хоффман — большой молодец, пишет со знанием дела и увлекательно ( но не легковесно). Его книжка про олигархов вообще выдающаяся ( наши то побоялись написать столь открыто о приватизации), но и эта работа заслуживает всякого внимания. Это не вполне история гонки вооружений — во всяком случае американской стороне уделено непропорционально мало внимания. А вот картина тотальной лжи, изготовления химического и бактериологического оружия в разваливающейся империи изложена создана обстоятельно, с завораживающим деталями. Собственно, мы уже вполне вернулись к этим реалиям, так что каждый вправе сам вынести суждение, сколь оправданно продолжение и реанимация выходцами из советского оборонного комплекса и спецслужбы советских традиций. Меня, как и автора, откровенно напугали картины бесхозяйственности и доступности оружия при развале государства, отчего мы опять же отнюдь не застрахованы. Есть и про Новичок и где и кем он производился. Актуальная и занятная работа.

Хороший, эмоциональный роман. Я думал по первости, что автор займется перелицовкой Монте-Кристо, ан нет, все ближе к Преступлению и наказанию. Удачная история, при большой доле условностей нетрадиционный способ организации материала чуть ли не через старомодный роман в письмах ( следствие расцвета социальных сетей). Уровень Рубанова( а местами даже и Легкую голову Славниковой напоминало — понятно, не стилем). Глуховский в плане социальной критики следует традиции ( «вся страна — большая тюремная зона», «и на зоне нужно сохранять человечье»), а зато вот Москва и близлежащий пригород описано сочно, емко и впечатлили. В плюс — изобретательность в мини-диалогах по соцсетям. Прекрасная Нина — мечта с чревоточинкой — у него получилась. Некоторым образом последние две трети романа — жизнь после жизни, хроники отсроченной смерти, экзистенциальный выбор — точно за пределами чисто жанрового гетто. Многовато на мой вкус монологов героя, адресованных матери, — можно было бы и подсушить; центральный персонаж не самый прямо интересный и хорошо сделанный. Даже и в страшных снах на ум не приходило интересоваться всякими там Метро и прочими футурологиями, а поди ж ты, за пределами ниши автор вполне себе ничего. Посмотрим, куда дальше двинется.

Раньше Лизы Гарднер не читал. Написано профессионально и безлико, традиционная развлекаловка с убийствами для пляжного чтения, Уровень и манера письма неразличимы с Майклом Коннели серии про Босха. Автор неплохо держит интригу, однако стремление поднять градус ожидаемо ведет к потерям вкуса, меры и трэшу. Здесь навалила и инцест, и генную болезнь и совпадение киллера с мстителем и кастрацию и все такое прочее. Вестимо и травмы все из детства. Все ожидаемо, бодренько. Стандарт на грани приемлемости для чтения. Про Гарднер встречал хорошие отзывы — ну , надеюсь, эта книжка не из ее лучших.

Ничего раньше Джеймса не читал. Этот роман профессионально сделан и автор ограничил себя работой в совершенно классической жанровой нише: с ограниченным кругом лиц, нагнетанием по мере, ложными версиями причин и неабсолютной победы в финале. Я не увидел каких-то изысков или авторских особенностей стиля, персонажи все сплошь функциональные, отчего при вполне увлекательном сюжете все видится несколько механистическим. И мальчонка одержимый где-то такой уже попадался, и вяловатый отпрыск проклятого рода... да что там, оригинального ничего. Даже и экзорцизм традиционный. Прочитал-забыл. Джеймс не потряс воображенияе и если уж что-то иное читать, то что-нибудь заковыристей в плане сюжета и изобразительных средств.

Первые две части — вполне занятный плутовской роман, комедия положений, формально организована так, что всякие переживания и злоключения происходят от мобильного телефона, из которого спутницы узнают о неверности. Уж так закрутил Чжэньюнь, что формальный прием возвел в абсолют. Приключения плута не предполагают большой эмоциональной вовлеченности, но сценки изложены ладно, персонажи раскрашены в меру. Как водится, вкрапление китайских пословиц-поговорок в речь, отсутствие всякой рефлексии и претензий на серьезность. Не знаю, с кем сравнить по манере из отечественных авторов. Третья часть , видимо, задумывалась, как морализаторская: дексать, сейчас с жира бесятся. а вот бабушка центрального олуха выросла в непростых условиях. Надрыва в финале нет и в помине, не Юй Хуа, чай, а все же третья часть видится ненужным довеском, совершенно неинтересным и ненужным. Интересно, Фэн Сяоган в своей картине убрал этот момент или добавил сентиментально-морализаторских ноток?

Не говори с тоской, их нет... После Нефритовых четок на протяжении двенадцати лет фандоринская серия хирела, и вот итоговый роман получился проходным. Это, как справедливо замечено, не детектив, а такие приключенческие странствия Фандорина со спутниками по тылам Гражданской войны. Ожидаемо, обе стороны хороши, да и «зеленые» с Махно не лучше. Один Эраст как перст, ну да и с ним все закончено. Наличие наследника, правда, оставляет хвост Акунину прямиком к Алтын-Толабасу и прочему. К слову, как подлинный коммерсант, кунин ведь труп не предъявил, а уж после фортеля оживления Эраста в дебюте возможно все. Вероятно, лет через пять сборничек рассказов из разных периодов жизни Эраста таки выдаст на гору, вангую. Зато точно не выйдет анонсированный в начале цикла роман с Распутиным, ну да и ладно.

К роману. Зарисовки быта времен гражданской войны очень стандартные, ну и зачем читать в отрыве от экшн, если есть, допустим Орфография Быкова. Занятно, что если дебютные романы серии соотносились во времени действия с трилогией про Путилина, то последний роман ближе по времени к Казарозе того же Юзефовича, с которым фандориана по качеству текста и литературным достоинствам несравнима. Увы, несравним этот роман и с более энергичными ранними романами цикла. Автор реанимировал Варвару из Гамбита, двойных агентов и жандармов из Статского Советника — все это тематически и ситуационно уже не раз обыграно в сериале. Евнуха вот не было — это да.

Едва ли авторские очевидные игры с второстепенной даже и не книгой , а популярным фильмом «Адъютант его превосходительства» сильно занятны — ну мелькнул там адъютант, не было бы его, тоже ничего особенного. С ноткой очевидной досады прощаюсь с серией, а все же не вижу, за счет чего этот роман автор мог улучшить. Идея. слог, мотивы — все себя изжило и тут уж грех пенять на финал.

Достойная качественная и профессионально сделанная работа, некоторым образом эталон подростковой приключенческой литературы. Аберкромби поработал в определенной жанровой нише, очень обустроенной, не открыл новых просторов, но книга вышла увлекательной. Собственно, кроме острого сюжета и расстановки персонажей больших достоинств у романа чуть, но это как раз тот случай, когда можно говорить о чувстве меры у автора. Ровный слог, не провальные ( но и не выдающиеся) диалоги, разные типы персонажей. Обрывается роман на полпути, читать и узнать, что там дальше, хочется.

Я не поклонник традиционного фэнтези в средневековом антураже с рыцарями, разбойниками и магами. Мартин выделяется над общим уровнем, но вот этот роман Аберкормби совершенно вровень по достоинствам с мечами Перумова, которых читал лет двадцать тому как. Прочитал , увлекательно, и забыл тотчас же. Интерес вызывают скорее ображения к жанру с выходом за его границы, будь то в силу достоинств языка ( Дяченки) или «патопсихологии»( Остапенко).

Ну а если уж расширить границы гетто и порассуждать относительно достоинств коммерческой приключенческой остросюжетной прозы с обращением к прошлым временам, то доживу ли до появления хоть относительно сравнимого с достоинствами Дюма автора? Чтобы в эпопее каждый том представлял законченную и организационно самостоятельную историю, диалоги были бы ветвистыми, юмора много и он был ситуативным? Аберкромби хороший рассказчик, посмотрим, как там у него дальше дело пойдет.

Прочитал книгу в свежем переводе. Уж не знаю, как было переведено раньше, но удовольствие от слога, изящности построения фраз получил. Собственно, это наиболее очевидное достоинство рассудочного неглупого романа. По мере чтения центральная фигура мне напоминала нашего Обломова с той, понятно, разницей, что у Ивана Ильича была голубиная душа, тогда как князь Салина при его предсмертной рефлексии все одно остается породистым хряком-производителем, отношение к которому со стороны автора амбивалентно. Элегия уходящей натуры вообще продуктивна — ну Лампедуза и написал о неизбежной смене поколений. Особо эстетичными сменщиков не назовешь, так сказать «хамы», но зато смена на примере Сицилии проходит очень гладко, плавно и не как у нас в период Гражданской войны. По плотности описательной части и предельной вещественности мира Лампедуза вполне сравним с Буниным — но Окаянные дни несравнимы интонационно с Гепардом, умиротворяющая интонация которого завораживает. У Лампедузы все хорошо со сдержанным юмором и иронией, фактурные персонажи, чуть хуже с диалогами ( которые обыкновенные). Достаточно несложная композиция, последняя часть со старухами, возможно, лишняя. Тотально авторский текст с несколько даже избыточным комментарием природы сицилийцев ( развернутый и нехарактерный спич на эту тему вложен в уста князя Салины) да смены эпох. Если сравнить с фильмом Висконти, а куда без этого, то роман более критичен собственно к Салине, тогда как в картине торжествует барочно-постановочная стихия, все куда как более красиво , а уж Ланкастер — совершенный шармер. Если бы экранизировал Антониони — было бы все по-другому. Интонационно, стилем роман и картина отличаются существенно.

Очень добросовестное фактоизложение, труд заслуживает уважения. В концептуальном плане все простенько: нравится автору поздняя проза Катаева, ну, она, в общем почти всем нравится. Сравнение с Набоковым оставим на совести автора ( «Набоков- озеро, Катаев-море»), но дальше таких построений автор и не идет. Некоторым образом Катаев был улучшенным «с одесской жовиальностью» вариантом Ал.Толстого, биография которого в исполнении Варламова много лучше. Понятно, что тяга изложения хорошего о герое присуща биографам: Шаргунов не умалчивает о постыдных страницах, но всякий раз оговаривает контекстом эпохи: дескать, все не без греха, и Мандельштам и Пастернак. Приведет пакость Катаева — и тут же длинный список пакостей в исполнении других. Не эталон биографии прежде всего ввиду тускловатости авторской оптики, некоторым образом стандарт среднего ровного приемлемого уровня биографической серии.

На мой взгляд, худший роман Переса-Реверте. Сколько он уже писал про мегасостоятельного профессионала с романтической жилкой внутри, не сосчитать. Здесь центральный персонаж — эдакий человек-член с авантюрными наклонностями наемника- террориста. Уж столько вагин он познал, что и не сосчитать, а все обращает внимание на женщин мясо-молочной породы, чтоб были в теле. В переводческой компетентности Богдановского сомневаться не приходится, а потому сценка с раздеванием немецкой валькирии ( « и тут его взгляду предстала Вальгалла») — в стилистическом и вкусовом плане квинтэссенция. Понятно, что вскоре встретится Настоящая, необычная та самая ( которая по счастью, с нормальной вагиной и минет делает, что автор описал в соответствующей сценой). Это и не сексизм, и не мачизм, а что-то сугубо престарело-возрастное в виде субкомпенсации. Очень неловко было за талантливого, изобретательного автора. Задав планку физиологии, ожидаемо испанец акцентирует внимание на истязаниях с обоих сторон участников гражданской фоны в Испании. Фон войны и осадного положения как лучше выписан даже и не звучными авторами уровня Хемингуэя,а, допустим, сопоставимым современником Сафоном ( в Тени ветра). Что настораживает: страниц пятнадцать посвящено ухлестыванию за дамой. которую Фалько уже почти склонил у моста, а затем все оборвалось на договоренности. Искренне надеюсь, что эта линия была для увеличения площади текста и повышения гонорара , а продолжения не будет.

Внятная и добротная книжка, в разумной степени обстоятельности рассказывающая о карьере Кими Филби. Автор избрал манеру с учетом близкой дружбы Килби с коллегой, много времени и места уделяя именно традициям клубной принадлежности, специфики отношений, позволивших Филби многократно избежать разоблачения. Понятно. что это взгляд именно с английской стороны, но общая канва вполне себе достоверна. Большой тенденциозности не нашел, а вот что Ким Филби перед сокрытием в СССР таки выдал британцам свои связи и кое-что из советских заначек, откровенно не знал. Макинтайр вполне занимателен, но не так, чтобы уж был просто легковесен. Анализ с его стороны британского типа агента-джентльмена тоже познавателен, хотя, конечно уступает произведенному в романе Бэнвилла, который мне представляется лучшим из написанных про шпионов, включая даже и труды Ле Карре в этом направлении ( «Идеальный шпион» наиболее амбициозный роман Ле Карре в плане попытки понять мотивы предательства абсолютно адаптированного к привилегированному классу типа). В общем — беспроигрышная тема, достаточно много подробностей и нюансов, достойно изложено.

Дебютный роман знаменитого цикла является самым броским, декларативным и наиболее слабым в художественном плане. Для меня очевидная огромная зависимость в этом романе от Анны Карениной Толстого — с той лишь разницей, что Каренин много моложе ну и поправкой на среду и английскую специфику. Вронский тоже стрелялся, помните; если бы Анна вернулась к мужу — вот здесь точку в романе и ставит Голсуорси. По достоинствам стиля, диалогам, глубине мысли, качеству персонажей роман Голсуорси с исходником и рядом не стоял: три центральные фигурки одинаково блеклы. а весь второй план, соцветие «Форсайтов» и близко не стоял рядом с одним Стивой. Что же до идейного наполнения, то тезис Голсуорси относительно того, что обслуживающая буржуазию богема делает это сквозь зубы и свободна от моральных обязательств — то, право, такого пафоса это не достойно. Всякого рода вставки в духе :«Нет, никогда Форсайты не будут...» и проч. чести автору не делают. Парадокс в том, что из всей саги история с Ирэн и Сомсом запоминается больше чем последующие многочисленные изводы мыльной оперы, тогда как чем дальше — тем лучше стал писать Голсуорси, добавивший неоднозначности, второго плана. «Конец главы» много лучше собственно «Саги».

Лет пятнадцать тому читал три-четыре романа Марининой из серии про Каменскую, ну дай, думаю, почитаю что-нибудь свежее, несерийное. Писать Маринина не научилась и диалоги как были шаблонные, так и остались. Психологической прозой тоже не назовешь, а вот публицистики и сетований относительно того, как некогда славная милицейская система проржавела — сколько угодно. К сюжету вопросов почти нет, но реализовано могло бы быть более художественно. Картонные шаблонные персонажи, из которых, к слову, очень красивая девица, беззаветно влюбленная в ботаника, которая намеренно вульгаризирует облик, чтобы ее за дуру принимали — за гранью добра и зла. Многовато воды и прямо чувствуется, что автор гонит печатный лист. Еще один грех: многовато вопросительных предложений («Где скрывается N?», « Может быть B. намеренно запутывает следы, зная, что его ищут? и проч.) — как по мне, грех очевидный и непростительный для современных авторов ( Менкель этим грешит). В общем, прочитал-забыл, а Маринина — посредственная писательница.

Прямое продолжение «Достопочтенного школяра» оказалось более камерным, скучным и не таким интересным. В романе несколько русских персонажей и с ними( прежде всего, эмигранткой Остраковой) связано много клюквы и ряд шедевров стиля: «Эльвира в это время сидела на своем месте у самовара, разглядывая фотографию березовой рощи, и курила», «При рождении сына нарекли Вольдемаром, но он изменил имя на Владимира из верности Москве и революции». Страдающий Смайли. Несколько удивляет не то, что у аса секретной службы жена — б... с выкрутасами, а то что каждый первый из его коллег ему об этом рассказывает, расспрашивает и проч. Вот тебе и английская сдержанность. Настойчиво не рекомендую начинать знакомство с Ле Карре вот с этой книжки — она одна из худших.

Роман про комплекс предателя отца, излечиться от которого герою помогает мысль о том, что отец, в общем-то, негодяй и что есть предатели и поосновательней. Местами вроде бы и ничего, местами – особенно в части удивительных мингрелов по фамилии Орловы и распутной жены Зои – хоть свет туши. Персонаж прямо-таки обольститель без достаточных к тому оснований, и финансист и шпион с соответствующими навыками и даже профессиональный фокусник-трюкач. Ле Каре издевался в свое время над Джеймсом Бондом, но вот в этом романе у него центральный персонаж – сущий Джеймс Бонд, только внешностью не вышел, что женщин совершенно не отпугивает. Так себе книга.