Не являюсь поклонником детективного творчества Кристи, считаю его скучным и суховатым, а вот автобиографию ее прочитал с большим удовольствием. Кристи воспитана в счастливой семье с достатком, сформировалась в среде британской традиции конца 19 века, предполагающей бремя белого человека и ответственности привилегированного сословия ( ныне , увы, утраченных напрочь) и это очень чувствуется. Главы про ее детство, окружение, семью дают терапевтический эффект. Кристи совершенно без придыханий воспринимала свой успех и одаренность, правомерно указывая, что ей сильно далеко до Грэма Грина или Мюриэль Спарк, но это не повлекло ни принижения, ни компенсационных издержек. Много рассказывает об интересных людях, с которыми встречалась, но почти никаких селебрети, с которыми силу статуса тоже общалась немало. Здорово и завершила, выразив благодарность за все хорошее, безропотно и спокойно ожидая ухода с умиротворяющими интонациями. Очень контрастирует с не так давно прочитанной токсичной «биографии» Кэрр «Клуб лжецов».

Роман написан квалифицированным литературоведом, читается вполне себе живо и изобилует как забавными сценами, так и всеми оттенками иронии. Местами автор совершенно затмевает в части сарказма, допустим , Сью Таусенд. Есть лишь одна проблема.

Нет сомнений, что автор из- за любви к деталям очень многое придумала и дорисовала (Память не сохраняет такую избыточную детализацию событий надцатилетней давности). Ради красного словца автор очень высокомерно написала о своих непутевых родителях.Все ж Ирвинг и Таусенд резвятся в отношении придуманных кукол, а вот Кэрр совершенно себя не ограничила в отношении близких. От этого местами возникает брезгливость к автору, нравственное чутье которой деградировало. Не оставляют мысли, что она все ж таким образом дает сдачу бессильным и весь блеск и ирония выглядят ущербными.

Ну и сценка с галлюциногенным минетом лишняя.

Как по мне — эталон среднего добротного уровня приемлемости детектива. Приятно, что автор читал Кинга и не менее хорошо, что не стал гнать мистическую волну, при том, что намеки по ходу действия были. Добротно с позиции интриги, хотя, конечно, центральный страдалец-детектив очень стандартен и уступает резвому пацаненку по всем статьям. Роман мог бы быть лучше, коли у автора нашлось бы что-то лучше стандартного набора. Все до единого персонажи взяты из других пазлов, ни оптика, ни какие-то сцены, ни стиль решительно не содержат ничего новаторского, чего-то такого, что ранее не встречал. В общем, ремесленничество по давно проверенным добротным лекалам.

первые две повестушки осилил, да и хорош. Смесь эстетики комикса, КВН с Маски- шоу. Для такой эстетики неорганичны авторские познания относительно Розанова, Флоренского ect., комиксы ж — массовый удел. Попытка сочетать их с шарадами в духе Угадай мелодию и раскавычь цитату тоже не впечатлила. В лучших местах стилистически напоминает пародию на речевые обороты фандорианы. Так скажу: если бы написал товарищ, я умилялся бы, добавляя к достоинствам личное отношение к автору. А так сильно не ах.

Легкая зарисовка нравов и быта школьного учителя, трезвая в оценках и без чернухи. Автор и сам понимал, что без сравнений с книгой Иванова не обойтись, даже и вставил реплику насчет того, что Служкин с его ставкой и близко бы семью не прокормил. Центральный персонаж меж тем Служкина напоминает и юмором и скепсисом, только что ненадрывный и без пословиц. И роман Ханова ненадрывный, без всяких кульминаций и эмоций, такое качественное бытонравописание с удачными репликами и незапоминающимися персонажами, которым до ивановских как до Луны. При всей приятности чтения роман ни в плане витальности, ни собственно литературно не производит впечатлений — качественный второй ряд, в котором все правильно и по лекалам.

С подачи Завозовой скачал и не пожалел ни разу. Эдакая забавная металитературная пародия, в которой столкнуты два литературных мирка — реалистическая романтик Остен попадает в деревньку натурализма конца века. На стыке получилось что то в духе Голого пистолета от литературы- так много гэгов и забавных сценок. Предметом пародии является не Харди, конечно, а сонм малоизвестных британских натуралистов-последователей Золя, которых мы не знаем, да и незачем. Премилая литературная забава, качественное развлечение, которое именно что по уровню юмора, на мой вкус, и Вудхауса и Шарпа превосходит. Шедевр британской юмористики, который при экранизации ожидаемо потерял — коль скоро основа книги — пародия на тексты ( местами почти сорокинская), то ясно, что фабула избыточно условна. Прекрасный повод поулыбаться часа 3. Дивный перевод маститой Доброхотовой-Майковой, которая легко выполнила не такие уж и простые переводческие задачи, особенно в части подбора сельских словоериков.

Корецкого раньше не читал. Пешка определенно достаточно заурядный проходной боевик, в котором очень много персонажей и событий. Бодрый темп искупает несуразности и ляпы. Сюжетно- фабульные достоинства делают перспективной экранизацию — при условии сильной переработки и написания вменяемых диалогов. Стилистически все у Корецкого скудненько ( но получше, чем у ужасного Константинова), но без претензий. Как то все же мог бы хоть средь сонма персонажей даже и пешек потщательнее выписать, придав толику обаяния. Получилась грызня змей, в клубке которых и генерал пресловутый малр чем отличен. Читабельно, но совсем не шедевр.

Добротный такой дебют по мотивам викторианской прозы и с типажами оттуда же. Действие, правда, происходит в 18 веке, но автор чужд наследию Филдинга и Смоллета, каких- либо отличий нравов или декораций специфики именно 18 века не придумал. В части описания проституток очень уступает великой книге Фейбера. Роман рыхловат и можно было бы ужать- появление второй русалки, « мистика» и финальная идиллия не понравились вовсе, но завязка, картины нравов, первые две трети неплохи. Роман достаточно изящный, но несбалансированный.

Возможно, слабейшая из работ автора, ну да и опубликована рано. Мутные персонажи плывут по вневременному Питеру наравне с Троцким и Аристотелем. Роман написан от лица брюзги , сильно высокомерного и никчемного ( кто воплощен в нем из персонажей прошлого, не оаскрывается). Очевидно влияние Крусанова — полный аналог беседы типа интеллектуала с бандитом типа « на равных» есть в Бим Боме. По существу в повести ничего не происходит, атмосферные перемещения фантомов по городу. У Ф- М много такого и в других вещицах. Есть ( тоже как и в других) ряд удачных диалоговых реплик.

Оттенки серого мне понравились побольше ( и продолжения хочу), но и Ранняя пташка хороша. Ффорде вновь создал особый антиутопический мир, несколько приглушил эмоции, добавил несколько филиппдиковщины — и черноты в юмор. Прекрасный слог, юмор, сюжетная изобретательность от него никуда не делись. И смешно и увлекательно от легитимного полпреда британского юмора в современной развлекательной литературе. Очень мне глянулись Злодеи, но и другие персонажи хороши — ну рассказчик ожидаемо бесцветен, так и у Диккенса так. Оригинальный мир, очень хорошая работа топового волшебника.

Содержательный сборник эссе на тему психологической травмы общества от репрессий, вариациях терапии и искривлении зеркала памяти. Эткинд в литературном мастерстве ( и иронии), пожалуй, уступит и Слезкину, и Парамонову, но вровень с ними, большой умница, умеющий осмыслить материал и написать хорошо о результатах. Мне лично более всего глянулся его анализ фильма «Хрусталев, машину» , все там по полочкам. Коль с скоро общественного консенсуса по поводу гекатомбы нет, автор убедительно показывает современный культурный некрофилизм, блуждание по тропам скорби кривыми путями. Работа не выдающаяся, но содержательная и интересно изложенная.

Первую книгу цикла читал давно, решил попробовать продолжение. Показалось столь скучным и бесперспективным, что дрогнул на середине книги и не дочитал. Определенный интерес представляют авторские социально- этнографо- исторические зарисовки Афганистана, но кроме этого не заинтересовал ни сюжет, ни центральный рассказчик. Слог упрощен, без и брутальности и юмора, как то все очень посредственно. Знакомство с циклом свернул безусловно.

очень традиционные заметки про нравы среди литэмиграции в 70-80 годы. Ефимов не удивил: хвалит себя, всех остальных поругивает, кого больше, кого меньше. Какой то оригинальной оптики мемуары не содержат

Большую иронию вызывает то, что Ефимов — автор тысячапервой книжки о том, что Кеннеди убила кастромафия — и в мемуарах много и подробно настаивает, что его версия единственно правдивая, ну а кто ее не разделяет — безнадежные тупицы или бенефициары от убийства. Не дочитал до конца: у автора усредненный слог, да и личность его, скажем так, интереса не вызвала.

Джеймс пишет с избыточной обстоятельностью для развлекательного жанра, но в этом есть свое обаяние. Для меня очевидно, что талант ее без острого сюжета неконкурентен с звучными мэйнстримовскими Маккьюэнами- Эмисами, ну да нашла свою нишу. Центральный ее сыщик Дэнглиш малоинтересен, зато остальные персонажи выписаны от души. Жертва подана как всеми ненавидимый тип, соответственно и подозреваемых с мотивом немало. Социальные зарисовки, аспекты отношений в бюро судебно- медицинской экспертизы наиболее любопытны, а детективная составляющая — так себе. Очень добротно, но не так, чтоб феерил роман.

увесистая мыльная опера вышла, которую тема аболиционизма и раскола штатов сильно облагораживает. Но все ж это мыло с добродетельными героями и противостоящими им порочными стивенкинговскими злодеями. Автор стремится корректно тасовать порок и добродетель по двум лагерям, иногда в этой симметрии доходя до смешного — так каждому из лагерей досталось по тождественной психопатичке- нимфоманке ( аболиционистке и рабовладелице, соответственно). Образ Бента — гипертрофированного толстяка с тягой к насилию, педофилии и гомосексуализму тож очень тяжело оценивать — это за гранью добра и зла и не понимаю, отчего стараниями автора его не сделали еще и капрофагом- трансом. Вечный зев Иванова выглядит образцом лаконизма на фоне этой саги, а я ведь только первый том осилил. С позиций остросюжетности автор состоятелен, зато все остальное — слог, образность, структура, характеры и диалоги — очень посредственно. Избежим сравнений с Митчелл, но рядом с современным Джейку автором историко- мелодрамных эпопей Клавеллом автор выглядит пигмеем. Может с тоски через год и почитаю второй том, а может времени и пожалею. Сериал м.б. и смотрибелен.

А кстати чуть получше первого романа — хоть и не идет ни в какое сравнение с сериалом. Это такая флеминговского примерно уровня франшиза, в которой облегченные странствия киллерши и ловящей ее как бы ментальной двойницы даны с заведомой легкостью. Много перемещений и беглых и общих набросков — Венеции в этом романе, допустим. Автору чуть не хватает мастерства и британской иронии и блеска в диалогах, хотя сожитель Евы наиболее близок к афоризму и юмору классических образцов. Надо сказать, что сериал сильно по мотивам. Книжка очень легкая, за день пролистал ее по диагонали, да и ладно.

Не без трепета приступал к чтению. Очень люблю ранних Дяченок, которые после Долины совести что-то утратили в качестве прозы, а Вита ностра стала лебединой песнью. При всем их профессионализме, поздние романы вызывают дежурный интерес, да некоторые и читать не стал — у них какой то социологический крен стал выступать в ущерб художественности. Условно «Ведьмин век» — прекрасен, а «Пандем» — на раз, любопытно, но не более. В Ведьмином зове вернулись в хорошо прописанный мир и к прописанным же персонажам. Социальных зарисовок здесь тоже хватает, но баланс между эмоциональностью ранней прозы и суховатым профессионализмом настоящего скорее найден. Сюжетно все интересно, про новых инквизитора и ведьму не скажешь, что они прямо точно воспроизводят своих предшественников. Пара удачных по-настоящему сцен, общий достойный уровень — но, конечно, приземленней первой книги. Как фильм Вильнева по 2049: стильно, достойно и занимательно, хотя, конечно, не уровня пониже великого предшественника.

Формально говоря, роман можно было бы назвать и «Дом не на Набережной», бо автор и не скрывает аллюзий с романом Трифонова. С годами Трифонов все растет: так лаконично, емко и концентрированно о духоте советской власти и растлении конформизма никто не писал. Адептов и продолжателей вагон, у которых обилие диалогов, семейно-саговая раскидистость, неординарные гебисты и всякие автомобильные аварии — от Аксенова до Улицкой все более цветасто и раскидисто, а не то. У Драгунского получился в целом посттрифоновский вторичный крепко сделанный роман про две семьи из привеллегированной касты в одном доме и сам по себе добротный и хороший, кабы не организация материала. Там есть и роман-в романе и рассказ в романе и закольцевание притчи и еще много чего ( менее всего мне понравилась вставка про беседу со Сталином — избито и безвкусно). Вот эта организация материала с необычным кундштюком в конце впечатляет более всего и, по совести, сильно украшает добротный нарратив. С блеском именно что выстроенный роман, ну очень артистичный, чуть ли сорокинский уровень жонглирования , но без всякого эпатажа. Рассказы Драгунского ранее читал — ну неплохо, не более, а вот роман впечатлил организацией очень стандартного материала.

Признаюсь, некоторым образом испанский стыд испытывал. Продолжение хуже первого романа, избыточно много описаний любовного треугольника и все то его участники супермены и красавцы и герои. Сюжет и антураж, равно как и влюбленный в супергероиню супержеубийца, не заинтересовали. По большому счету, это авторская такая донцовщина. Если угодно, донцовщина для богатых. Строчить такое авторы могут километрами.

Эта книжка молодого, но уже как бы патентованного автора бестселлеров Диккера получилась по-настоящему удачной и уж точно на голову выше двух предыдущих его романов. Очень непросто организованная интрига расследования давешнего убийства спустя 20 лет мне напомнила достижения скандинавов, у которых 9 в лучших проявлениях хоть сериалов хоть Несбе) идет карнавал смены подозреваемых каждый час, со все новыми уликами, ходом расследования и скрещением многих второстепенных судеб и скелетов в шкафу. Диккер свою задачу решил, а главным украшением является театральная составляющая. которая , с одной стороны, определяет сюжет, а с другой, нарочно акцентирует искусственность создания ситуаций, выбранную автором неправдоподобность как фабулы, так и сценической условности.Тот случай, когда автор не серьезничает и намеренно «подставляется» под упреки в неправдоподобности и избыточности совпадений, памяти свидетелей по истечении 20 лет, использовании штампов и т.д. Даже и в этом ключе линия Элис-манипуляторши мне показалась скверной ( зато поездка в Йелоустоунпарк и эпилог забавными. чего ранее за автором не наблюдалось). Зато нет присущей ране избыточности в наделении всех персонажей сверхталантами, одаренностями, признанием публики и супервнешности — в общем большой шаг вперед в плане чувства меры. Слог у Диккера стертый, в диалогах и не был силен, но в этом романе сюжетостроение и тасовка временных линий многое искупает. Хорошая увлекательная интрижная увесистая пляжная книга , которая на 100% предназначена для сериальной экранизации

Хорошо написанный бестселлер, не вызывающий сомнений в том, что он заслуживает внимания. Не Дэн Браун. Собственно и экзотический состав персонажей и тяга к избыточной пестроте напомнила Отель Нью Гемпшир Ирвинга, а добавление в компанию цирковых уродцев мальчика с пирокинезом и о Кинге заставило вспомнить. Роман барочный, физические уродства прописаны с тщанием и может кого отпугнуть, но как по мне, это штучная работа, в которой помимо собственно живописания уродцев ( как тщательно отделаны третьестепенные Ловец мух или Игольчатый мальчик) развернута внятная история становления диктатора и подавления им окружения. И с моралью все понятно и эстетически впечатляет. По предисловию судя, авторесса с очень хорошим юмором и надо поискать, что у нее еще переведено. Талант очевидный.

Блистательный обзор известного популяризатора на тему того, как в Англии и Америке в 18-19 веках произошла техническая революция, существенно изменившая быт и жизненные условия. Экскурсом автор забирается и в иные страны и периоды, но в основном книга именно про вышеизложенное. Популярность Брайсона весьма оправдана: что называется, ему дано многое в умении систематизировать, писать без занудства и отсекать лишнее. Как по мне, он ни в чем не уступает как бы громким, звучным и амбициозным трудам Броделя или Фергюсона, которые пишут много хуже и захламляют собственные оригинальные наблюдения большим массивом фактологии, не всегда интересной и уместной. Отсутствие т.н. наукоемкости, замусоренного понятийного аппарата, как по мне, только в плюс Брайсону, которого приятно читать — но это тоже определенно требует эрудиции на минимальном уровне высшего гуманитарного образования. Большой молодец автор, перевели его тоже немало.

Для меня Завозова точно авторитет( хотя и перехвалила Щегла с Маленькой жизнью), по ее рекомендации и прочел. Необычный роман, с тремя по- разному сделанными частями и своеобразным переосмыслением Генри Джеймса и Форстера. У Боуэн другой слог , но исходные — про трудности взросления- влечения девушки в среде с обязательным трикстером и заступником — все оттуда. Роман и написан хорошо и в психологическом плане состоятелен, а третья часть ну прямо Айрис Мердок, только без патологии. Не уверен, что открытый финал так уж хорош, а затяжной диалог супругов с писателем излишне театрален, но в общем да, тихий такой шедевр, самобытный и не слишком покрывшийся паутиной. Английская проза по большей части в традиции укоренена, спорит с ней же и ее погоняет — этот роман во всяком случае несколько выходит из зоны уюта, что ему на пользу. Интересно.

не мой совершенно автор. Предыдущая книжка откровенно коробила обилием авторского присутствия в книге о подвиге других. Эта книжка — бодренький бурлеск и дуракаваляние с именами и выжимками французских интеллектуальных селебрети. Не так, чтобы мегасмешно или интересно, ну как то совсем нербязательная вещица. Тем более не нужная, бо у нас есть замечательная и уж точно и цельней и смешнее повесть Виктора Олеговича периода его расцвета про македонскую критику.

Не очень люблю дистилированно жанровые вещи, в которых нет либо стилистического изобилия либо какой- то изюминки или сильно яркого персонажа. Этот роман прочел влет и впечатлен авторским мастерством изложить традиционную историю бодро и вкусно. Драйвовый дебют и дальше почти без провисаний, хороший параллелизм обстоятельной линии Эмили и лихой — в исполнении Уилла. Любофь, как водится, движет солнце и светила ( лично предпочел бы иную концовку),но автору дополнительный плюс, что не стал размазывать кашу на трилогию. Роман достоин экранизации и в умелых руках это может получиться интересно. Еще раз: сугубо такого жанра почти и не читаю, но эта вещица понравилась.

на стыке нонфикш и художественного жанра — сердцевина книги , т.н.дневник убийцы, уж точно продукт художественности. История тройного убийства в 1869 году в Шотландии с отсутствием сомнений насчет исполнителя ставила одну задачу: показать, что довело парнишку до убийства. Здесь Барнет постарался, как мог, утрировал негатив убиенного фермера донельзя ( вся история его отношений с сестрой убитого- на совести автора). Вещица сколь добротная, столь и традиционная, много такого. Вот Барнсовская «Артур и Джордж» поинтересней, а про грушевое дерево Ф.Д.Джеймс — поскушнее. Мне во всей книжке понравился юный Арчибальд — не так часто встречаемый образ жизнелюбивого повесы, который не поднял нос, а сохранил дружелюбие и щедрость по отношению в случайному попутчику. Вот он хорош, а все остальное предсказуемо и вторично. Книга из категории «почитал-забыл»

Качественная мелодрама с выписанным северным городком и его обитателями. Основной посыл понятен: при узости социальных лифтов создается ситуация нарыва и неминуемо где то да рванет. Автор справился с интригой, хоть и утрированно, да выписал спортивные сцены ( это ох, как непросто), очень легко читается. Обилие сентенций и лобовых приёмов («Потом он долго будет жалеть, что не остановил тогда» или «Это был последний день, когда он был ребенком» — такого вагон) меня раздражало. Еще при чтении чувствуется, что автор держал в уме грядущую экранизацию : отдельные эффектные мизансцены и реплики прям оттуда. Предложенная моральная дилемма не самая заковыристая, козыри, моральная правота изначально на одной стороне. Готов прочитать другую его вещицу про ехидного старикана с надеждой, что там пафоса будет поменьше.

Бакли для меня по типу юмора и таланту соразмерен с Пратчеттом, тоже написал изрядно и снискал известность на ниве современных политюморесок. Этим романом решил сделать шаг в сторону и обратился к историческим событиям, известным американской публике. При сохранении фирменных смешных реплик и легкости изложения, Бакли написал все ж авантюрно-приключенческий роман, в котором не пародируются лекала такого канона, а канон выдержан. Есть и Большая Любовь и Настоящий Герой, без пафоса, но и без уничижительности. Впечатления двойственные, но читалось уж очень легко. Не таак, чтобы прямо это лучший его роман и самый смешной ( все ж этим ценен), но расширение авторской Ойкумены как опыт приветствую. Хотелось бы, чтобы этот тематический забег за изгородь не стал тенденцией. Уж трамповская тема дает Бакли необычайно широкий простор для фантазий.

Аствацатуров при чтении его литературоведческих эссе вызывает образ прилежного выпускника ВУЗА, идущего на красный диплом. Все по делу, бесспорно и все — общие места. Следуя принципу Оккама — это можно было бы и не издавать. В этом сборнике есть апологетическая и восторженная статья о Жолковском, ну так зачем читать Аствацатурова, если есть литературоведы классом и уровнем, оригинальностью мысли на голову выше его типа, например, Быкова, или на две, как Жолковский, на которого автор смотрит с неимоверного низа ( в очерке это не скрывается). В этот сборник включены почти все эссе об американских авторах, которые раньше издавались отдельной книгой и не так хороши, чтоб их срочно переиздавать. Включены очерки о рассказах Елизарова, Сенчина, романах Иванова и Садуллаева — все тот же скучный ученический уровень. Претензии к автору смешны, все к себе — зачем я это пролистал и потратил пару часов?

Прекрасная работа, написанная хорошим языком, в которой авторам удалось не впасть в терминологическое мнимое наукообразие, но и ждать вполне целостную картину проявления советских коллективных неврозов в т.н. городских легендах, байках и страшилках. Авторы препарируют причины и развитие сквозных повторяющихся сюжетов, все на большом материале, корректно и точно в мелочах. Как взрослевший именно в 80-е, с ностальгией почитал про боязнь ядерной войны после смерти Брежнева, красную пленку и угрозы Олимпиаде от группы «Чингисхан». При описании в восьмидесятые игры в «сифак», когда школьники кидались грязной тряпкой, авторы отмечают, что вот в Омске эта игра называлась «шкварь» — свидетельствую, что это именно так. По ходу, без особой аффектации, авторы разбирают, откуда выросли уши, и квалифицируют как фейк известную историю насчет того, что нацисты варили мыло из трупов евреев, высказывают содержательные соображения насчет легенды о массовом хищении Берией девушек в черную Волгу и проч. Прочитал с большим удовольствием, хорошо организован и изложен материал, ну а актуальность сомнений не вызывает — все неврозы советского периода с коллективным телом перекочевали в российское общество же. То, что новые легенды появились, сути дела не меняет. Увы.

Все так же добротно и прекрасно изложено. В этой части уже новой истории работа еще в большей степени компилятивна и, в общем, является скорее показателем чувства меры и вкуса автора, чем оригинальный или будоражащим воображение событием. Лучшими местами Акунин определенно напоминает публицистику Марка Алданова — такой же умеренный скептицизм: коль скоро и в настоящем мы не можем определиться с константами насчет происходящего, то по отношению к давешним событиям и их реконструкциям всякие восторги и, напротив, стенания, не всегда удобны и уместны. Часть про Александра мне понравилась поболее второй, приводимые цитаты как всегда уместны и оправданы. Равным образом проводимые параллели с современностью не могу назвать совсем уж притянутыми за уши и чрезмерными. Как культуртрегерское чтение для увлекающихся отечественной историей школьников выпускных классов — вообще великолепно, для тех, кто постарше во всяком случае приятный повод освежить пройденный некогда материал. Умеет автор писать.

Афлатуни- квалифицированный автор с хорошим слогом, ритмом. Мне «Рай земной» интонационно из недавно прочитанных напомнил «Опосредованно» Петрова, но если у того бытовая ткань была расцвечена запретом на поэзию, то Афлатуни расцветил быт польской темой. В обоих случаях — история зрения и перехода к старости несколько сомнабуличных и анемичных интеллигенток, которые ну живут в коконе, но ведь и пакостей не сделали, не сподличали. В романе Афлатуни центральную недотепу всячески поддерживает и контрастирует боевая подруга — вот в ее описании условностей и штампов слишком много. Начиная с детства: снасильничал ее в поле парниша, а она пошла в секцию каратэ и отомстила ему, вырубив напрочь. И пила, как лошадь и душа рубаха и денег накопила изрядно. Это все очень надуманно: кажется, в «Королеве Марго» у персонажа был шрам и, чтобы скрыть его, он вышел на солнце , позагорал минут пятнадцать и все у него стало ровно. Книгу красят уместные и нечрезмерные афористичного толка вкрапления -цитаты от вымышленного польского священника. Хорошо написана симметричная пара двух преподавателей — уходящая натура. Роман, словом, не выдающийся, но определенно выдержанный, написанный со вкусом и мерой.

Начну с ковбоев, которые вроде бы плакали, читая в «Лавке древности» о смерти малютки Нелл ( что дало повод Уайлду заметить, что лишь совершенно бессердечные люди могут плакать от смети Нелл). Дальше грех не упомянуть Ремарка, в котором товарищи, а после их разобщения и гонщик рыдают над телами увядших от чахотки чудо-женщин. «Глиняный мост» — совершенно архаичная сопливая слезовыжимательная мелодрама, где в тщаниях оплакиваются суровыми пацанами смерти аж двух изумительных женщин. Завязка и расстановка фигур, а также наличие обилия животных делает предпочтительным, чтобы этот сюжет изложил куда как более разносторонний Джон Ирвинг, но Зусак всю дорогу дует в одну сентиментальную дуду. Уж такие у него погибшие прекрасные и никак после этого жить нельзя. Как по мне, образец коммерческой сентименталистской литературы. Надо отметить, что у автора рубленый, рваный слог ( чтоб подчеркнуть ранимость вроде бы суровых мушшин), который мне лично не по душе, но в раскидистых семейных мелодрамах не так уж часто и встречаемый. Первым опытом знакомство с Зусаком планирую и ограничить.

Структурно напоминает недавний 1917 — ограниченный во времени путь двоих в прифронтовой полосе, снятый с эффектом присутствия. Роман перенасыщен деталями, приметами и тряпьем разрушения и энтропии, визуально впечатляющ и просится к экранизации соразмерным мастером. На ум, конечно, приходит Лозница. Странствия по чистилищу везучего калеки даны без избыточной рефлексии, в нарочито документальной манере и без всякого патриотического пафоса. Даже и с интернатом автор не стал мудрить, делая из него ключевую метафору и абсолютизируя ценность детей. Угрюмый, обстоятельный текст большого мастера, в котором мне не хватило чуть катарсиса, но избранная манера его, видимо, не предполагала — а все ж дома были чистые простыни.

Выдающаяся работа. При формально тех же исходных — развитый подросток и его инициация в провинциальном городке — что и в других романах, отсутствие ироничного рассказчика, кислотной и тотальной социальной критики. Это, собственно, готический и интересный небольшой роман, в котором подросток попал на территорию обитания небожителей ( история с бессмертной как бы простой истеричкой-энтузиасткой тому подтверждение), но у него все ж был выбор и он сумел определиться насчет своего участия. Много фактуры и технических аспектов про коллекционирование, которые и сами по себе интересны и работают на концепцию романа, здорово в городке разделены роли между персонажами второго плана ( дремлющая бабушка персонажа выполняет очевидные функции). Традиционно хороший язык. Роман в большей степени чем остальные рассчитан на не эмоциональное, а интеллектуальное вовлечение. Выдержал искус парень, молодец

Не являюсь поклонником Успенского: он очень эрудирован и мегацитатен, но со времен жихарской трилогии в плане организации материала выдает совершенную солянку. Можно читать и бросать в любом месте. Райская машина — вменяемая и хорошая антиутопия с четким мессенджем, грустным посылом об испорченности и глупости людского стада. При всей фирменной иронии и вкусных юморесках автор прямо констатирует, что « фашизм, вероятно, естественное состояние человечества». Мегаактуальное нынче чтение. Умная и грустная история. Образы как олигарха, так и умницы-воспитательницы, конечно, ходульны, но Десница с схимником побойчее.

Плановый и ни разу не удививший роман от коммерческого автора, оседлавшего любимого конька уже давно. Все ожидаемо, наличествует и линия утерянной любви. в изложении которой ( лучшие страницы) Уэльбек местами даже и напоминает те страницы Лолиты, где Гумберт ищет беглянку и грустит. Уже достижение, ну да большая любовь была и ранее: в смехотворной вещице про Таиланд, где женщину жизни прибили сразу после того, как гуляка-рассказчик ее нашел себе. Уэльбек не вызвал ровно никаких эмоций, он ни разу не спорный — представляет понятную нишу мужских скептиков периода увядания и импотенции. В рамках этой ниши не может не быть и метких наблюдений ( опыт плюс наблюдательность), но вино то подвыдохлось. Все понимающая немогутная старость.

В плюс автору, что после Пчел он написал роман совершенно иной темы и манеры. Вещь слишком рассчитана на экранизацию и деревянная с точки зрения как морали, так и персонажей. Этически есть отдаленное сходство с манерой Ле Карре ( например, с Верным садовником), но Лед очень прост в плане стиля и диалогов. Экологи — хорошо, оружейники -плохо, а еще плохо бегать от старой подруги к красивой молодой вертихвостке, которая продаст и ей бабки нужны. Очень незатейливо.

Этот очередной, плановый роман ВО глянулся поболее предыдущего. Стакан наполовину полон за счет юмора и простоты изложения. Это своего рода мультик про мытарства заведомо пейотарных персонажей — вроде Южного Парка. И история смешная и шуток хватает. Было бы еще лучше, коли женская линия, куда как менее интересная и не такая смешная, была бы сокращена вдвое. Качественный образчик развлекательной юмористики, легко читается. Как водится у ВО, с пяток рассчитанных на цитаты mote.

Романы Мердок восьмидесятых избыточны, чрезмерно многословны, рыхлы и изобилуют самоповторами, что при тской плодовитости неудивительно. Опять автор вынимает из ящика пару десятков кукол и устраивает Дом-2 с нескончаемыми разговорами, метаниями от одного к другому нервных оефлексирующих персонажей, которым, в общем, нечем заняться. Есть традицоннный демон, которого все вожделеют. Все знакомое, ничего нового. Кого то кружева траекторий персонажей заворожит, кому то роман покажется графоманией. Мне более всего пришлись по душе умиротворяющие интонации: ну побесились, подрались, кого то убили, кто то аборт сделал, но, в общем, надо как то вместе ладить. Как говорит наиболее вменяемая персонажица:« Мы живем достаточно долго, чтобы повеселиться, поработать, полюбить нескольких людей и постараться быть хорошими». Она, правда, не работала, но в целом тяжело не согласиться.

Читая рядовой, обычный и вполне традиционный ужастик, понимаешь все ж таки сколь велик Кинг и насколько в плане манеры письма, слога, деталек он превосходит собратьев по жанру. Уж и не вспомню, в силу какой рецензии скачал Малфи, книжку прочел очень быстро, ну да она пустышка. Автор обошелся без длиннот, вполне динамично все поведал, ну а по существу истории и всякие сценки уже были многажды, все стандартно. Жанровая жвака, нет там ничего, чтобы оправдало трату времени.

Интересно сравнить с романом Кейт Аткинсон про разведчицу, настолько разная манера описания, исследования материала, проблематика. Видимо структура разведки и связанного с ней неромантичного флера каким-то образом сопряжена с о спецификой именно британского национального характер, потому что в 20 веке крупнейшие мастера прозы начиная с Грэма Грина все исследуют, отчего всякие тайны, да недомолвки калечат людей. Здесь о том же, но на свой лад. Не являюсь большим поклонником Макьюэна, но он определенно породистый классик , который умеет и композицию выстроить и выдержать слог. Мне как то даже в мелодраматичных вещах навроде Искупления чуть-чуть у него не хватает не душевности, а какого-то выхода за пределы сугубой рациональности и продуманности, которая передается и по мере чтения. В этом романе есть финальное дивное письмо с теми самыми эмоциями, рассчитанное на слезу, про дичайшую любоффь вопреки всему ( в том числе и исследованию темы того, как скверно все в разведке и как противны всякие тайны). Надо сказать, что слог письма разительно отличается от слога автора в его рассказах, цитаты из которых заставляют предполагать, что романист не уровня Себастьяна Найта. Хорошая центральная ненадрывная дева, очень хорошая пунктиром линия при мелькнувшего в ее жизни русского двойного агента, уверенный без вычурности стиль. При отсутствии претензий на всякую элитарность вроде бы полушпионская мелодрама изложена в ровной и сдержанной уважительной ко всем манере. Определенно почитаю что то еще Макьюэна

Сериал эволюционировал в сторону комикса — и не с этой части, а ранее. Несмотря на наименование, самого Блэка не так уж и много, ну а Маккаммон насытил пространство парой десятков разнофактурных убийц. Мэтью все так же везет, что и ранее, в нужные моменты он попадает выстрелами, ну а в него нет. Некогда мегазлодей Фэлл теряет хватку и эволюционирует в дедушку, ну да ничего — новые, более мощные гады и есть и к соедующей книге поспеют. Легкоусвояемое и необязательное чтиво, для верных адептов сериала.

Странно, что об этой книге так мало написано, она не на слуху и я тоже о ней узнал случайно. Организация материала, слог делают ее отнюдь не местячковым одесским романом. Львов сделал человечный роман о жизни отдельного двора, используя в равной степени как художественные наработки Бабеля и Платонова, так и реалии. Получилось что то на стыке притчи и эпоса, а в стиле — между цветастой еврейской манерой и казенным партийным официозом 30- х годов. Очень элегантно, без выхода за двор в застенки и на фронт, изложена динамика перемены внутридворового социума. Львов чужд высокомерия к малым сим и не перегибает с иронией по поводу бескончаемых собраний, шариковщины и коммунального быта. В романе два, может быть три десятка персонажей, нюансы коммуны рассмотрены как сквозь увеличительное стекло. Период действия до начала войны. Первая книга показалась шедевром.

Написано уже столько много об этом романе, что нового слова и не скажу. Из критического попадался отзыв Данишевского, что, дескать, это аттракцион на сакральную тему, ну да это ничтожная аргументация, бо формалисты уже давно изложили все относительно повторяемости литературности приемов, ну а роман в общем с вполне себе однозначным моральным посылом и релятивизма в нем нет вовсе. Конечно, задав планку в первой части сценами уничтожения евреев, Литтелл дальше идет в эмоциональном плане по нисходящей, а включение сюрреалистических сцен пафос снижает еще больше. Из великого богатства источников книжка Арендт может считаться идейным стержнем. а роман, если не художественной иллюстрацией, то зависимым не в меньшей степени, чем Пруст от Бергсона. Многословность, избыточность подробностей канцелярских фойн в рамках окончательного решения создает удивительный эффект какого-то комизма ситуаций, который даже и не укладывается в рамки черного юмора — прежде всего история про еврейское племя на Кавказе и попытки урегулировать его статус. Воля автора избирать структуру сюжета, но она не самая сильная сторона — перемещения и ангел-хранитель в роли рояла из куста. У Литтелла очень хороший слог и ритм изложения. Если в ранних рецензиях речь все о том, что читать очень тяжело, иногда физически тошно и все такое, то в поздних каждый да выскажется относительно цензурирования со стороны издательства, которое имело место. Выскажусь и я. Как понял, урезанию подверглись страницы одиночества и галлюцинаций Ауэ накануне вторжения советских войск, где он тоскует по сестре, мается один на брошенной вилле и, скажем так, чудит. Проводя аналогию с правонарушением, издатели его бесспорно совершили, однако надо к смягчающим обстоятельствам отнести, что оно отчасти ( только отчасти) обусловлено хорошим вкусом, бо эти сокращенные страницы ни художественно, ни содержательно ничего к и без того объемной книжке не добавляют, являются малоинтересными и худшими во вкусовом плане. Для меня эти сцены книгу не испортили и существенного влияния на ее восприятие не оказали, но издатели, вероятно, достоинства книги восприняли так близко к сердцу, что желание подправить и улучшить в эстетическом ключе оказалось сильнее этических императивов. Книга выдающаяся, не пошла с первого раза, но прочитал с интересом и удовольствием.

Ле Карре написал столь много, что от очередного его романа особо ничего и не ждещь ( как от Кинга), но уровень понятен. Некоторым образом почти приквел к самому известному ( но далеко не лучшему и не типичному) роману про Шпиона, который пришел к холоду. Современные ребятки решили покопаться в старых архивах и косяках Конторы ( или Цирка), а рассказчик вспоминает. Если кратко, то нынешние правдоискатели даны штрихами и контурами, а в старые добрые времена свинства и интриг, манипуляторства было много. Ну да от Ле Карре никакой романтики в разведке и не полагается. Меня искренне позабавил ( и слегка вверг в недоумение) некий идейный кикс, который автор выкинул на полном серьезе в концовке. Старый грузный авторский любимец Смайли на вопросы боевого приятеля в духе «За что же мы, Лаврентий, кровь проливали?» размышляет. За христианство?- нет, за строй- тоже мимо, за Англию? — а какая она Англия и что за ней стоит. И вот Смайли дает ответ, за что он горы воротил. Не в сказке сказать, как говорится. Комический эффект обусловлен сугубой серьезностью и персонажа и автора. Есть такой идейный рифмоплет Борис Гунько — он в стихотворении с зачином «если б в силах был я землю» делает в оконцовке такой же неожиданный трюк. Полагаю, что прощальный поклон маститого Ле Карре получился по меньшей мере забавным. Ну хоть не сделал Смайли агентом Кремля.

Роман хорошо задуман, сюжетный, с итригой и нервом, эмоциональный. Авторскую манеру изложения в начале иначе как вальяжной назвать не могу. Все эти :« а теперь читатель, заглянем», « кто это у нас?», да суждения насчет того, кто с кем не против трахнуться не суть проявление авторского почерка, но скорее про неряшливость и небрежение слогом. Хорошая часть про Николая решена в уместной строгой манере, электронная переписка между родителями совершенно по- иному, но славная. Авторские же суждения об отношении полов варьируются от банальности к плоскости. Очевидно, что с использованием иных изобразительных средств и диалогов, хорошая история могла быть лучше. Ко второй половине автор собралась и ужалась, роман от этого выиграл.

Отчего детективщику с именем не забежать в холмсианскую Ойкумену? Сравнивая с каноном, Холмс у Карра не выкидывает трюки с разгадкой персонажа по деталям, много говорит и общается с братом в избыточной манере. Ватсон, наролтив, сдержан вполне себе деловит. Много бей- беги и чутка готики автор подбросил. Холм оказывается сведущим в истории, сочувственно отзывается о призраках. Совершенно незапоминающееся произведение, автор не блеснул, хотя старался быть добросовестным, вот и в историю Шотландии заглянул.

Согласен, что похуже предыдущей книги и Карризи тематически, ианерой уже сильно повторяется. Атмосферу, всяких там повелителей Тьмы перетащил из параллельного цикла про Сандро. Руку набил, пишет профессионально и все тянет его к массовости и чрезвычайщине. Получше Гранже ( позднего уж точно), но не сравним с Несбе.

Ирвинг — признанный мастер коммерческой мелодрамы со своим стилем и поклонниками. «Отель» — роман совершенно с цыганщиной, с ряжеными и цирковыми, животными и Веной, инцестом и изнасилованием. Автор развернулся в духе любимого им циркового шапито, чтоб лицом в торт. Признаться, первая часть глянулась больше, а во второй механизмы авторской техники уж слишком очевидны: сценка смешная. а в следующей надо кого-то покалечить. Ну и подобно тому как смотреть Кустурицу подряд не следует, романа Ирвинга, густого, с соплями и слезами среди карнавала, одного на год точно достаточно. При чтении подряд авторские приемы для массового зрителя слишком режут глаз. Кинг как то, отбрехиваясь от сравнений с Диккенсом, сказал, что скорее его полпредами являются Рушди и Ирвинг. Оба — избыточные, барочные создатели шапито, мастера площадного фарса. Если сравнивать с тем, что читал, «Отель» порасхристанней и «правил виноделов» и «Гарпа» — но читается очень легко.