Байк-бум, или колёса прогресса! (статья, публикацию подготовил Сергей Русанов) // Юный техник. — 2025. № 5. — С. 26-33. — (Уже не фантастика!).
-
Футуробайк от Yamaha. (стр. 27-28)
А Yamaha, всем известный мотобренд, и медиакомпания Netflix совместно создали концептуальный проект Y/AI, в свою очередь вдохновленный аниме Tokyo Override. В сериале показано, как живется в антиутопическом Токио XXII века. Yamaha этим проектом представляет свое видение транспорта будущего в 2120-х годах.
В сериале показано, как искусственный интеллект влияет на обычную жизнь и как технологии меняют городскую реальность. А главные герои — группа гонщиков, которые продолжают кататься на классических мотоциклах с
двигателями внутреннего сгорания в эпоху, когда все находится под контролем алгоритмов и автономная мобильность стала повседневностью. В аниме также можно увидеть крутые мотоциклы R1 и VMax от Yamaha, которые были воссозданы с помощью 3D-моде-лей, рендеров и звуковых записей двигателя. Эти байки, управляемые вручную, в тоталитарно-цифровом будущем не поддаются внешнему контролю и ограничениям и символизируют свободу. Концепт-мотоцикл Y/AI — это нечто совсем необычное для Yamaha. У него стеклянные колеса, которые сияют голубым свечением, а двигатель спрятан между колесами, что делает модель особо стильной и минималистичной. Руль разделен на две части, которые образуют оригинальную обводку вокруг передней части байка. Прототип Y/AI был представлен на выставке Motor Expo в столице Таиланда Бангкоке.
Когда я учился в 3 — 5 классах, то очень любил читать фантастику. А теперь вот, став постарше, пришел к выводу, что научной фантастики как таковой сейчас не осталось. Да и раньше ее было не так уж много. Писатели просто рассказывали нам более-менее интересные истории в стиле фэнтези, то есть сказки, говоря попросту. Как, по-вашему, почему такое происходит? Антон Колокольцев, г. Новосибирск
-
Наш читатель совершенно прав — действительно научной фантастики в литературе не так уж много. Пожалуй, стоит отметить Жюля Верна да Александра Беляева, которые хоть как-то пытались ставить свои сюжеты на научную основу, собирая прежде сведения о тех или иных открытиях.
А вот книжки про Алису Селезневу и тем более про Гарри Поттера научными никак не назовешь. Авторы зачастую просто не считают нужным объяснять, как работает то или иное устройство. Чудеса, да и только! На объяснение их, наверное, знаний не хватает.
Пожалуй, наиболее отличился в этом всем известный Герберт Уэллс, которого иногда считают даже классиком жанра научной фантастики. Между тем почти в каждом его произведения, начиная со знаменитого романа про Человека-невидимку, просматриваются очевидные ляпы. Полностью прозрачный невидимка по идее должен быть слепым, поскольку световые лучи никак не могли бы отражаться от прозрачной сетчатки глаз, и, стало быть, он ничего бы не видел.
А герои рассказа про чудесный ускоритель, которые, согласно сюжету, могли двигаться с такой скоростью, что все вокруг — и автомобили, и люди — казались им неподвижными, на самом деле не смогли бы и тронуться с места. Автор считает необходимым упомянуть, что от трения о воздух при быстром движении на них, извините, штаны начинали тлеть, но совсем забывает, что дышать воздухом, ставшим столь плотным, его герои просто не смогли бы и задохнулись в первое же мгновение.
Можете поверить, а лучше проверить, что свои недостатки есть в сюжетах Уэллса и про неопытное привидение, и про странную орхидею и так далее.
Так что польза от чтения подобных произведений, наверное, состоит в том, что вы оттачиваете свои знания по тем или иным отраслям науки и развиваете критический взгляд на окружающий мир. А это всегда пригодится в жизни.
Бабиченко, Д. В мире нарисованных героев (статья) // Нева. — 1960. — № 5. – С. 219. — (Из почты «Невы»).
В мире нарисованных героев.
Д. Бабиченко, режиссер студии Союзмультфильм.
...2060 год. На городской площади, у памятника, сооруженного в честь запуска первого искусственного Спутника Земли, остановился маленький мальчик и заплакал.
— Чего ты плачешь? — спросили его. — Или забыл, что в XXI веке дети перестали реветь?!
Но мальчик не унимался. Ему было обидно, что памятника удостоен первый спутник, а не сотый, куда более совершенный, чем его далекий предшественник.
Тогда Мурзилка — традиционный герой детских сказок, — совершив прыжок сквозь столетие, приглашает плаксу в космический полет и показывает ему, почему потомки чтят память первооткрывателя космических рейсов.
Этот эпизод происходит в первом широкоэкранном мультипликационном фильме «Мурзилка на спутнике», выпускаемом в Москве студией Союзмультфильм в постановке режиссеров Е. Райковского и Б. Степанцева.
Беспредельные творческие возможности привлекают к мультипликационному фильму работников художественной кинематографии. Здесь можно воплотить в реальность любую фантазию: совершить со зрителем путешествие на необитаемую планету, отправить героя в «сердце» самой сложной машины или недоступного глазу химического процесса и сделать его свидетелем происходящих там явлений, заставить балерину танцевать на цветах и даже в воздухе, ни на что не опираясь. Авторы мультипликационного фильма направляют кинообъектив на созданный ими мир нарисованных людей, животных, растений, вещей, пейзажей, городов…
Существует фантастическая область, которая не будет добавлена в библиографии. Фрагменты интервью, статей, рецензий, в которых автор своей жизнью чуть прикасается к фантастике.
— Вы сказали, что в своё время учительница литературы пробудила у вас любовь и к этому предмету. А каковы сейчас ваши литературные вкусы?
— Я люблю фантастику. Фантастика — это взгляд в будущее, это мечта, но она всегда опирается на что-то реальное, существующее. В этом смысле выше других я ставлю Жюля Верна. Прошло сто лет со дня написания «Из пушки на Луну» — ведь он во многом не ошибся.
Еще один образец очень научной фантастики, которая, во многом сбывается, — это книги Циолковского. Сейчас потихоньку начинают вспоминать его выражение о том, что люди создадут международные эфирные поселения (а до этого чаще всего цитировали фразу, что человек, опираясь на свой разум, покинет пределы Земли). Сейчас мысль о международных эфирных поселениях будет проиллюстрирована нашим совместным полётом. Но это лишь начало. Я уверен, что такие поселения появятся в начале восьмидесятых годов.
Из научно-популярной литературы хочу отметить книгу Шкловского«Вселенная, жизнь, разум». Я многие свои картины написал, читая книгу Шкловского.
Тут, в Звёздном городке, у меня была выставка, но за последние два с половиной года я сделал не так много: четыре картины маслом, несколько пастельных и десятка полтора живописных работ, что называется, «для души». У меня просто нет времени. В этом году всего выходных было — три субботы и три воскресенья. Поэтому и с чтением так: берешь новую книгу, видишь, что стоящая, а успеваешь только просмотреть «по диагонали».
В одном из сборников научной фантастики (1) издательство «Молодая гвардия» опубликовало своеобразную анкету. На вопрос: «Что более всего интересует Вас в фантастическом произведении...» — один из читателей (2) ответил: «Увидеть мир глазами другого человека, который увидел мир с другой точки зрения, увидел и удивился и это удивление сумел передать людям».
— К сожалению, — говорит директор магазина № 100 Т. Бурядова, — мы не часто можем удовлетворить всех любителей этого жанра: фантастика у нас не залеживается. Если раньше — скажем, лет десять назад — такими книгами интересовалась тольно молодежь, то теперь диапазон читателей невероятно расширился: школьники и студенты, ученые и рабочие, художники, и инженеры. А возраст, как говорится, от семи до семидесяти...
Пожалуй, это. Явление легко объяснить: появилась фантастика новая, рожденная теорией относительности, идеями Вернадского и Винера, полетами Гагарина и его космических братьев. «Мне кажется, что за последнее время... научная фантастика резко набирает силу».
Это слова академика Н. федоренко, который отвечает сегодня на вопросы «ЛГ». Кроме него, выступают летчик-космонавт А. Леонов, рабочий завода «Динамо» С. Антонюк и доктор исторических наук И. Бестужев-Лада.
...Не только против грабителей природы направлен писательский пафос В. Солоухина, но и против другой, несколько более сложной и тонкой беды времени. Грандиозные достижения автоматики, электроники и кибернетики привели к обожествлению сверхточных наук. Многим померещилось, что в недалёком будущем Царь-человек уступит трон земли Царю-роботу. Наряду с трагическими и одушевленными истинной поэзией произведениями Брэдбери, талантливыми, умными рассказами Азимова и некоторых других авторов книжный рынок наводнила третьесортная беллетристика о роботах, диковинных и всемогущих летательных аппаратах, смертоносных лучах, невероятных обитателях иных миров. Литература безответственная, зачастую просто невежественная, вредная, но энергичная и напористая.
В фетишизации науки, отрыве ее от нужд, задач и надежд человека есть что-то невыносимо пошлое. И В. Солоухин с увесистой силой бьет по этой пошлости в горьком рассказе «Ледяные вершины человечества» (3). Однажды автор возле сельского кладбища повстречал дряхлую старуху, у которой недавно по-глупому на рельсах погиб хороший, добрый сын. Он видел безмерное горе матери и видел, чем успокоилось ее бедное сердце, и подумал: «Книга о фантастических роботах (4) по-прежнему лежала у меня на столе. Ледяные вершины человечества. Интересно, взбунтуются ли против своих создателей будущие бездушные роботы, запрограммированные на саморазмножение? Интересно, что они будут думать, начитавшись наших человеческих книг, о наших чисто человеческих категориях, то есть о том, что им будет заведомо не дано? Жалость, материнская скорбь, боль, любовь, соучастие, счастье, сомнения, легкая грусть, крепкая печаль... Сначала они, должно быть, попытаются исследовать, будут спорить, отрицать или утверждать, писать трактаты, устраивать диспуты. Потом успокоятся, найдя какой-нибудь удобный, все объясняющий термин, вроде нашего словечка «сверхъестественное».
Бедные железные роботы».
Да, бедные железные роботы, и бедные те, кто полагает, что человечество спасется машинерией, бездушьем цифр и схем.
В какой-то мере и остроумный рассказ «Урок телепатии» работает на ту же идею. Здесь рассказано, как простое и вечное чувство — любовь — произвело то странное телепатические чудо, что оказалось не по зубам одной из самых модных наук — передаче мыслей на расстояние. Здесь снова отстаивается человек, живой, трепетный, из крови и плоти, неисчерпанный и неисчерпаемый, от надменной веры во всемогущество холодного точного знания...
2. А. Нарбуева, чабан, 20 лет, из Читинской области // Антология Фантастика, 1967.
3. Солоухин В. Ледяные вершины человечества // Владимир Солоухин. Зимний день. Рассказы. Издательство «Советский писатель». М. 1969. С. 72-81. Читать в прилагаемом файле.
4. Найдите эту книгу на сайте Фантлаб.
5. Солоухин В. Урок телепатии // Владимир Солоухин. Зимний день. Рассказы. Издательство «Советский писатель». М. 1969. С. 82-97. Читать в прилагаемом файле. Рассказ не входит в библиографические списки советской фантастики.
Смирнов, В. Куда ведут следы памяти? (статья) // Правда. – 1966. — 7 августа (№ 219). – С. 6. – (На Международном конгрессе психологов). (1)
В. Смирнов.
Куда ведут следы памяти?
В одной научно-фантастической повести (2) обыгрывается такая ситуация: молодой исследователь впрыскивает себе препарат, обладающий необыкновенной силой «оживлять» информацию, которую миллионы лет откладывали в клетках организма органы чувств наших предков. В его мозгу вдруг возникают жуткие картины борьбы за существование в ту далёкую эпоху, когда эти предки ещё жили в океане. Потом он становится «участником» своей постепенной трансформации в первобытного человека…
Эту повесть вспоминаешь, слушая доклады учёных в аудиториях Московского университета, где проходит Международный психологический конгресс, и фантастика не кажется совершенно несбыточной. Судите сами. Американские учёные доложили об опытах профессоров К. Прибрама, Дж. Мак-Коннела и других с плоскими червями и крысами. В обычных условиях они перемещаются хаотично во всех направлениях. Но с помощью электрических разрядов и иных раздражителей их заставляют двигаться только в одну сторону, например, направо. Затем из «дрессированных» червей приготавливают вытяжку – препарат, который вводят их «необученным» сородичам. И что же? Они, словно обретая чужую память, начинают двигаться только вправо!
Примерно такие же эксперименты проделали сотрудники Института биофизики Академии наук СССР А. Черкашин т И. Шейман с так называемыми мучными червями, которые на определённом этапе развития трансформируются в жучков.
Так, на простейших «моделях» была обнаружена материальная, биологическая основа памяти. Дело в том, что молекулы рибонуклеиновой кислоты под влиянием внешних воздействий на организм образуют многочисленные вариации, как бы зашифровывающие следы памяти…
...
---------------------------------------------
(1) XVIII Международный психологический конгресс, состоявшийся с 4 по 11 августа 1966 года в Москве.
(2) Уважаемые читатели, помните название упоминаемой НФ повести? Пишите свои ответы в скрытых сообщениях.
---------------------------------------------
На выставке психологических приборов раздавались маленькие брошюры, в частности, статья на французском языке, в которой рассказывалось о игре для детей — кибернометр французского ученого Роже Ламберта (успешно применили в исследовании в Канаде).
После перехода двух космонавтов с корабля «Союз-5» в корабль «Союз-4» корреспондент газеты «Известия» Б. Коновалов встретился с А. А. Леоновым и попросил его прокомментировать этот небывалый эксперимент.
— Алексей Архипович, расскажите, пожалуйста, какое значение стыковка кораблей и переход космонавтов из одного корабля в другой имеет для будущего космонавтики?
— Стыковка как автоматическая, так и ручная открывает путь к созданию орбитальных станций, на которых можно будет вести научные исследования, требующие длительного пребывания в космосе специалистов. Экипажи таких станций надо будет менять. Эксперимент на кораблях «Союз-4» и «Союз-5» — первая проба такого рода. Переход А. С. Елисеева и Е. В. Хрунова наглядно показал, что дело это вполне реальное. Кроме того, этот полет еще раз подтвердил, что космонавты могут принять участие в монтаже больших орбитальных станций. В то же время это в известной мере — проигрывание аварийной ситуации.
В недавно переведенном на русский язык научно-фантастическом романе американского писателя М. Кейдина «В плену орбиты» ярко описана трагедия космонавта, который из-за неисправностей корабля не может вернуться на Землю. Возможности системы жизнеобеспечения ограничены — кислорода на долго не хватит, и тогда... Этот полет двух «Союзов» показывает, что в случае аварийной ситуации, а их нельзя полностью исключить, наши космонавты всегда получат помощь и смогут вернуться на Землю. А это большое дело, когда чувствуешь, что «тыл» у тебя надежный.
— Чем этот эксперимент отличается от Вашего выхода в открытое космическое пространство?
— У нас были совершенно различные конечные цели эксперимента. Мне предстояло впервые выйти в открытый космос, проверить, может ли человек в условиях вакуума, резких контрастов температур жить и работать в скафандре. Е. Хрунову и А. Елисееву надо было, помимо этого, проделать конкретную операцию перехода из корабля в корабль, которую в будущем космонавтам придется выполнять часто.
Корабли типа «Союз» гораздо больше, комфортабельнее нашего «Восхода» В отличие от «Восхода» на них нет специального шлюза. Шлюзом служит весь орбитальный отсек, где космонавты проводят научные эксперименты и отдыхают.
Перед переходом герметизируется люк в отсек экипажа, в котором остается командир корабля, стравливается воздух из орбитального отсека и затем открывается люк в космос — пожалуйста, выходи. При переходе космонавты пользовались фалом, через который осуществляется связь во время перехода и контроль за состоянием организма.
— Как отрабатывали переход из корабля в корабль на Земле?
— Сначала весь эксперимент мысленно проиграли на Земле, определили порядок действий, расчертили схему перехода. Затем были проведены опыты на самолете-лаборатории. Там были установлены два состыкованных орбитальных отсека, абсолютно идентичных отсекам «Союза-4» и «Союза-5», и в условиях кратковременной невесомости космонавты переходили из корабля в корабль.
Когда этот этап был пройден, настала очередь гигантской термобарокамеры, в которую также помещали два состыкованных корабля. В условиях, близких к космическим, космонавты отрабатывали переход. Надо сказать, что на Земле это делать значительно труднее, чем в невесомости.
И, наконец, были проведены комплексные тренировки, в которых участвовали все члены экипажей кораблей, — проигрывался весь полёт от начала до конца. Тренировались много, по принципу: тяжело на тренировках, а в космосе будет ещё тяжелее. Как видите, труды не пропали даром. Свою задачу вся четвёрка космонавтов выполнила успешно.
— Очевидно, ощущения Е. Хрунова и А. Елисеева, побывавших в открытом космосе, в какой-то мере будут похожа не Ваши. Не могли бы Вы вспомнить, что Вы чувствовали, когда покидали корабль?
— Чувство — это всегда вещь субъективная. Но очевидно, что есть и какое-то объективное ядро ощущений. Очень здорово об этих ощущениях человека, вышедшего в космическое пространство, написал еще К. Э. Циолковский в своей повести «Вне Земли». Я читал эту книгу раньше, но как-то не обратил внимание на детали. Когда я перечитал ее после полета, то поразился, как тонко и умно он подметил даже профессиональные мелочи. Разница только в терминологии — шлюз он называет ящиком, фал — цепью, а экранно-вакуумную изоляцию — балахоном. Но весь процесс выхода и эмоции «балахонщиков» описаны настолько точно, как будто Циолковский сам выходил в космос. Есть у него такие строчки: «Мне же казалось и никто бы не мог разубедить меня в этом, что я вращаю своими рукоятками всю небесную сферу с Солнцем и звездами. Как карусель: захочу — заверчу эту небесную сферу быстро, захочу — медленно, захочу — остановлю»...
«Мне казалось, что я притягивал ракету за цепочку, и она покорно подчинялась... Только вращение мое производило иллюзию движения неба». Это здорово и верно написано. Действительно, малейшее твое движение, и звездный мир начинает кружиться. Это необычное ощущение.
Необычность положения обостряется тем, что надо приучить себя к мысли, что ты не падаешь вниз, что высота 200 километров для тебя не страшна, что скорость 28.000 километров в час, с которой ты несешься по орбите, для тебя самого это — нуль. Нужно привыкнуть к тому, что все эти условия, кажущиеся такими «экзотическими» с Земли, для тебя это норма. И к этому привыкаешь. Я, например, даже не задумывался о том, что я куда-то вдруг провалюсь. Осторожно вышел, оттолкнулся — и я уже в космосе. Тренировки, мысленное проигрывание всей ситуации ещё на Земле полностью подготовили меня к этому. Так же, я думаю, готовы были к этому Хрунов и Елисеев.
— Какие советы Вы давали им на тренировках?
— Главное не торопиться, делать всё плавно. Подумать десять раз – пошевели пальцем, подумай двадцать раз — пошевели рукой. Каждое движение связано с выделением тепла в скафандре. При резких и торопливых движениях в скафандре накапливается тепло. Это сильно затрудняет работу и может даже привести к потере работоспособности космонавта. Конечно, состояние космонавта контролируется — температура, частота пульса, дыхание, кровяное давление и другие медицинские параметры передаются на Землю и на корабль. Следя за этими показателями, руководители полета всегда могут предостеречь, приказать вернуться в корабль, если потребуется. Но и самому «плошать» ни к чему.
Если слишком резко оттолкнешься от корабля, можно закрутиться вокруг одной оси или даже получить сложное вращение вокруг нескольких осей и при этом потерять пространственную ориентацию. Поэтому степень усилия, направление угла, под которым отталкиваешься, нужно рассчитать, подумать, к чему это приведет.
— Всегда ли космонавт, выходящий в открытое пространство, будет связан фалом, как «пуповиной», со своим кораблем? Какие индивидуальные средства передвижения космонавтов могут появиться в будущем?
— Я не уверен, что человеку понадобится уходить, скажем, на десятки километров от корабля. Вряд ли размеры орбитальной станции будущего превысят километр. С индивидуальными средствами передвижения типа ракетных пистолетов или портативных ракетных двигателей удаляться далеко от станции опасно — запаса топлива надолго не хватит. Поэтому при удалении от корабля с пистолетами надо будет иметь аварийный трос на 300—500 метров. Из современных материалов такой трос просто сделать легким и прочным. При самостоятельных путешествиях на большие расстояния надо будет пользоваться какими-то космическими «мотоциклами» с достаточным запасом горючего для его ракетных двигателей. А как они будут выглядеть реально — поживем, увидим!
облако тэгов
