Существует фантастическая область, которая не будет добавлена в библиографии. Фрагменты интервью, статей, рецензий, в которых автор своей жизнью чуть прикасается к фантастике.
— Вы сказали, что в своё время учительница литературы пробудила у вас любовь и к этому предмету. А каковы сейчас ваши литературные вкусы?
— Я люблю фантастику. Фантастика — это взгляд в будущее, это мечта, но она всегда опирается на что-то реальное, существующее. В этом смысле выше других я ставлю Жюля Верна. Прошло сто лет со дня написания «Из пушки на Луну» — ведь он во многом не ошибся.
Еще один образец очень научной фантастики, которая, во многом сбывается, — это книги Циолковского. Сейчас потихоньку начинают вспоминать его выражение о том, что люди создадут международные эфирные поселения (а до этого чаще всего цитировали фразу, что человек, опираясь на свой разум, покинет пределы Земли). Сейчас мысль о международных эфирных поселениях будет проиллюстрирована нашим совместным полётом. Но это лишь начало. Я уверен, что такие поселения появятся в начале восьмидесятых годов.
Из научно-популярной литературы хочу отметить книгу Шкловского«Вселенная, жизнь, разум». Я многие свои картины написал, читая книгу Шкловского.
Тут, в Звёздном городке, у меня была выставка, но за последние два с половиной года я сделал не так много: четыре картины маслом, несколько пастельных и десятка полтора живописных работ, что называется, «для души». У меня просто нет времени. В этом году всего выходных было — три субботы и три воскресенья. Поэтому и с чтением так: берешь новую книгу, видишь, что стоящая, а успеваешь только просмотреть «по диагонали».
В одном из сборников научной фантастики (1) издательство «Молодая гвардия» опубликовало своеобразную анкету. На вопрос: «Что более всего интересует Вас в фантастическом произведении...» — один из читателей (2) ответил: «Увидеть мир глазами другого человека, который увидел мир с другой точки зрения, увидел и удивился и это удивление сумел передать людям».
— К сожалению, — говорит директор магазина № 100 Т. Бурядова, — мы не часто можем удовлетворить всех любителей этого жанра: фантастика у нас не залеживается. Если раньше — скажем, лет десять назад — такими книгами интересовалась тольно молодежь, то теперь диапазон читателей невероятно расширился: школьники и студенты, ученые и рабочие, художники, и инженеры. А возраст, как говорится, от семи до семидесяти...
Пожалуй, это. Явление легко объяснить: появилась фантастика новая, рожденная теорией относительности, идеями Вернадского и Винера, полетами Гагарина и его космических братьев. «Мне кажется, что за последнее время... научная фантастика резко набирает силу».
Это слова академика Н. федоренко, который отвечает сегодня на вопросы «ЛГ». Кроме него, выступают летчик-космонавт А. Леонов, рабочий завода «Динамо» С. Антонюк и доктор исторических наук И. Бестужев-Лада.
...Не только против грабителей природы направлен писательский пафос В. Солоухина, но и против другой, несколько более сложной и тонкой беды времени. Грандиозные достижения автоматики, электроники и кибернетики привели к обожествлению сверхточных наук. Многим померещилось, что в недалёком будущем Царь-человек уступит трон земли Царю-роботу. Наряду с трагическими и одушевленными истинной поэзией произведениями Брэдбери, талантливыми, умными рассказами Азимова и некоторых других авторов книжный рынок наводнила третьесортная беллетристика о роботах, диковинных и всемогущих летательных аппаратах, смертоносных лучах, невероятных обитателях иных миров. Литература безответственная, зачастую просто невежественная, вредная, но энергичная и напористая.
В фетишизации науки, отрыве ее от нужд, задач и надежд человека есть что-то невыносимо пошлое. И В. Солоухин с увесистой силой бьет по этой пошлости в горьком рассказе «Ледяные вершины человечества» (3). Однажды автор возле сельского кладбища повстречал дряхлую старуху, у которой недавно по-глупому на рельсах погиб хороший, добрый сын. Он видел безмерное горе матери и видел, чем успокоилось ее бедное сердце, и подумал: «Книга о фантастических роботах (4) по-прежнему лежала у меня на столе. Ледяные вершины человечества. Интересно, взбунтуются ли против своих создателей будущие бездушные роботы, запрограммированные на саморазмножение? Интересно, что они будут думать, начитавшись наших человеческих книг, о наших чисто человеческих категориях, то есть о том, что им будет заведомо не дано? Жалость, материнская скорбь, боль, любовь, соучастие, счастье, сомнения, легкая грусть, крепкая печаль... Сначала они, должно быть, попытаются исследовать, будут спорить, отрицать или утверждать, писать трактаты, устраивать диспуты. Потом успокоятся, найдя какой-нибудь удобный, все объясняющий термин, вроде нашего словечка «сверхъестественное».
Бедные железные роботы».
Да, бедные железные роботы, и бедные те, кто полагает, что человечество спасется машинерией, бездушьем цифр и схем.
В какой-то мере и остроумный рассказ «Урок телепатии» работает на ту же идею. Здесь рассказано, как простое и вечное чувство — любовь — произвело то странное телепатические чудо, что оказалось не по зубам одной из самых модных наук — передаче мыслей на расстояние. Здесь снова отстаивается человек, живой, трепетный, из крови и плоти, неисчерпанный и неисчерпаемый, от надменной веры во всемогущество холодного точного знания...
2. А. Нарбуева, чабан, 20 лет, из Читинской области // Антология Фантастика, 1967.
3. Солоухин В. Ледяные вершины человечества // Владимир Солоухин. Зимний день. Рассказы. Издательство «Советский писатель». М. 1969. С. 72-81. Читать в прилагаемом файле.
4. Найдите эту книгу на сайте Фантлаб.
5. Солоухин В. Урок телепатии // Владимир Солоухин. Зимний день. Рассказы. Издательство «Советский писатель». М. 1969. С. 82-97. Читать в прилагаемом файле. Рассказ не входит в библиографические списки советской фантастики.
На снимке: А. КЛАРК с советским космонавтом А. ЛЕОНОВЫМ во время посещения писателем Звездного городка 15 июня нынешнего года.
Фото из личного архива А. Кларка.
-
«Я всегда рад видеть журналистов, но уже давно не даю интервью, так как после тысячи уже данных за последние сорок лет я ничего нового сказать не могу, а повторять одно и то же мне страшно надоело» — это выписка из типографски размноженного ответа Артура Кларка на письма, которые к нему приходят по несколько тысяч в год.
Но, повертев в руках телеграмму из Москвы, я попросил-таки соединить меня с квартирой писателя.
— Вы получили мое письмо? — услышал я в трубке, едва успев представиться. — Вы смогли бы приехать ко мне, скажем, завтра, в 9 часов?
И вот я в доме известного писателя-фантаста, автора полусотни книг, и, пожалуй, единственного гражданина Шри Ланки, не говорящего на языке этой страны.
Высокий, худощавый Артур Кларк шагнул мне навстречу, с улыбкой протягивая руку. И сразу же усадил на диван перед микрофоном:
— Прошу перевести вот это, — он положил передо мной вырезку из «Литературной газеты» — заметки Алексея Леонова.
Слушая перевод, он одобрительно кивал и улыбался. Затем сразу же стал рассказывать о своей поездке в СССР.
— Все дни пребывания в вашей стране были для меня сном наяву, а 15 июня останется одним из самых памятных дней моей жизни. После осмотра павильона «Космос» на ВДНХ СССР меня привезли в Звездный городок. Накануне я был огорчен, узнав, что мой любимый космонавт Алексей Леонов находится в Байконуре. Какова же была моя радость, когда я увидел его ожидающим меня у входа в административный корпус. Мы заключили друг друга в «медвежьи» объятия. Здесь же я встретил двух других знакомых мне космонавтов — Виталия Севастьянова и Владимира Ляхова. Алексей Леонов подарил мне вот этот альбом с рисунками, которые он сделал совместно с Андреем Соколовым.
Я осмотрел мемориал Гагарина и посетил его кабинет, где часы остановились в момент его гибели. Алексей подарил мне вот это. — Кларк протянул мне изогнутый кусочек листового алюминия. — Это от самолета, в котором погиб Гагарин. Я буду хранить эту реликвию вместе с дорогим мне подарком — альбомом с автографом первого космонавта.
*
Близки и понятны чувства Артура Кларка, писателю-фантасту дорог земной, реальный человек, будто шагнувший в жизнь со страниц одного из его многочисленных фантастических романов.
А имя другого советского космонавта, впервые вышедшего в открытый космос, уже запечатлено на страницах нового фантастического романа Артура Кларка «Космическая одиссея 2010 года». В нем рассказывается о полете в космос интернационального экипажа на корабле «Алексей Леонов».
Для человека не было вопроса, выходить или не выходить в космосе, говорит Кларк. Он всегда, помыслом и делом, стремился в просторы Вселенной, стремился к разгадке ее тайн, «как к своему освобождению», по словам А. Эйнштейна. Человеческая мысль всегда искала в видимом или доступном воображению мире ту силу, которая могла бы вырвать его из объятий матери-Земли.
Кларк полемизирует с теми, кто считает, что космос лучше всего исследовать с помощью роботов. Роботы, считает Кларк, необходимы на начальном этапе. Кроме того, есть среды, куда только они могут проникнуть. Но есть задачи, в выполнении которых эффективнее — и дешевле — иметь в системе человека. Хотя бы на случай возникновения неожиданностей.
Писателей-фантастов и пионеров космонавтики никогда не покидала мысль о человеческих поселениях на всех планетах Солнечной системы — и даже в самом космосе. Они всегда мечтали о распространении человеческой деятельности за пределы атмосферы и далее, во Вселенную до предельного рубежа.
Возможно, в космосе и нет ничего, что могло бы привлечь нечто большее, чем отдельные научные экспедиции или предпринимательские компании по добыче из астероидов сырья. Но даже если Солнечная система и полна возможностей, то могут сказать, что огромная стоимость полётов будет непреодолимым препятствием на пути к широкому использованию внеземных ресурсов.
*
Услышав телефонный звонок, Артур Кларк взял лежавшую рядом радиотелефонную трубку, вытянул из нее коротенькую антеннку, назвал свой номер. Ответив абоненту, он вернулся к беседе.
Я перевожу разговор на проблемы мирного использования космоса. Артур Кларк охотно переключается на эту тему.
— Уже сегодня более важным, с точки зрения повседневных нужд жителей Земли, представляется использование специализированных спутников, говорит он. Они позволяют обнаружить заболевание растений, нашествие насекомых, изменение в почве прежде, чем фермер узнает о том, что он может оказаться в бедственном положении.
Спутники наблюдения уже используются в интересах метеорологии, помогают прогнозировать погоду и предупреждать о стихийных бедствиях, они становятся более удобным, точным и дешевым средством геологии и картографии. Мы уже говорили об использования информации, получаемой из космоса, в сельском хозяйстве. Добавим сюда лесоводство, борьбу с лесными пожарами, организацию службы обнаружения и спасения терпящих бедствие в океане.
И это только начало. Грядущему поколению покажется невероятным, как их отцы и деды могли вести мировое хозяйство без помощи космических средств.
Космос может стать мощным фактором объединения человечества. Я верю, что спутники связи смогут решить эту задачу, а спутники наблюдения открывают возможность осуществления эффективных мер по обеспечению мира на Земле.
Разоружению, о котором сейчас так много говорится, должны предшествовать высокая степень доверия и чувство гарантированной безопасности. И в достижении этого большие возможности представляют спутники наблюдения, позволяющие, на мой взгляд, создать надежную систему международного контроля.
— Один из космонавтов, по возвращении на Землю, произнес очень проникновенные слова о нашей планете, назвав ее зеленым оазисом в бескрайней черноте космоса. И теперь этому чудесному творению грозит смертельная опасность от человека.
— Да, многие космонавты, видевшие Землю из космоса, пораженные её красотой, подчеркивали ее хрупкость, незащищённость. Фотографии Земли из космоса способны, по-моему, убедить каждого в чрезвычайной важности хранения ее природы, которой грозит радиоактивное загрязнение.
Придет время, и преступлением перед обществом будет считаться затрата ценных материалов, труда и энергии на производство товаров, которые через три-четыре, максимум через пять лет приходится выбрасывать на свалку. Промышленность будущего будет выпускать изделия с десяти-, двадцати-, пятидесятилетней, а то и вечной гарантией для покупателя. Это положит конец расточительному использованию сырья и энергии и во многом решит проблему охраны окружающей среды.
Что касается металла, минерального сырья и энергии, то сообщения о близком истощении их запасов, по-моему, сильно преувеличены. Залежи руд, например, под Мировым океаном во много раз могут превосходить их запасы на суше. Причем технические проблемы их добычи могут оказаться значительно проще юридических проблем, связанных с определением того, кому эти богатства принадлежат.
Всё же, рано или поздно, человек исчерпает ресурсы Земли к будет вынужден обратить взоры к другим мирам. Это, однако, не дает нам охранной грамоты на превращение Земли в свалку отбросов. Прежде, чем засорять другие миры, мы должны навести порядок в своем собственном доме.
Наше поколение уже узнало, как можно уничтожить все живое на Земле. Мы должны больше думать, о будущем. В этом смысле основную задачу фантастики я вижу в предупреждении о возможных последствиях настоящего для будущего. Вот почему и политикам, я считаю, следует увлекаться не детективами, а фантастикой.
Кстати, о фантастике. Я считаю, что это один из важнейших видов художественной литературы. Она прощупывает, зондирует будущее вооруженной знаниями мыслью.
Отсюда мое пожелание молодежи: овладевайте знаниями и давайте простор своей мысли, пока она еще не обременена догмами и житейским опытом.
Я желаю советской молодежи всяческих успехов в ее смелых дерзаниях, в труде и жизни на здоровой и безопасной планете.
Смотрите, как я разошелся — говорю, будто речь произношу, — сказал, закончив, Кларк и весело рассмеялся.
Евг. ДЕНИСОВ. (Соб. корр. АПН для «Комсомольской правды»).
После перехода двух космонавтов с корабля «Союз-5» в корабль «Союз-4» корреспондент газеты «Известия» Б. Коновалов встретился с А. А. Леоновым и попросил его прокомментировать этот небывалый эксперимент.
— Алексей Архипович, расскажите, пожалуйста, какое значение стыковка кораблей и переход космонавтов из одного корабля в другой имеет для будущего космонавтики?
— Стыковка как автоматическая, так и ручная открывает путь к созданию орбитальных станций, на которых можно будет вести научные исследования, требующие длительного пребывания в космосе специалистов. Экипажи таких станций надо будет менять. Эксперимент на кораблях «Союз-4» и «Союз-5» — первая проба такого рода. Переход А. С. Елисеева и Е. В. Хрунова наглядно показал, что дело это вполне реальное. Кроме того, этот полет еще раз подтвердил, что космонавты могут принять участие в монтаже больших орбитальных станций. В то же время это в известной мере — проигрывание аварийной ситуации.
В недавно переведенном на русский язык научно-фантастическом романе американского писателя М. Кейдина «В плену орбиты» ярко описана трагедия космонавта, который из-за неисправностей корабля не может вернуться на Землю. Возможности системы жизнеобеспечения ограничены — кислорода на долго не хватит, и тогда... Этот полет двух «Союзов» показывает, что в случае аварийной ситуации, а их нельзя полностью исключить, наши космонавты всегда получат помощь и смогут вернуться на Землю. А это большое дело, когда чувствуешь, что «тыл» у тебя надежный.
— Чем этот эксперимент отличается от Вашего выхода в открытое космическое пространство?
— У нас были совершенно различные конечные цели эксперимента. Мне предстояло впервые выйти в открытый космос, проверить, может ли человек в условиях вакуума, резких контрастов температур жить и работать в скафандре. Е. Хрунову и А. Елисееву надо было, помимо этого, проделать конкретную операцию перехода из корабля в корабль, которую в будущем космонавтам придется выполнять часто.
Корабли типа «Союз» гораздо больше, комфортабельнее нашего «Восхода» В отличие от «Восхода» на них нет специального шлюза. Шлюзом служит весь орбитальный отсек, где космонавты проводят научные эксперименты и отдыхают.
Перед переходом герметизируется люк в отсек экипажа, в котором остается командир корабля, стравливается воздух из орбитального отсека и затем открывается люк в космос — пожалуйста, выходи. При переходе космонавты пользовались фалом, через который осуществляется связь во время перехода и контроль за состоянием организма.
— Как отрабатывали переход из корабля в корабль на Земле?
— Сначала весь эксперимент мысленно проиграли на Земле, определили порядок действий, расчертили схему перехода. Затем были проведены опыты на самолете-лаборатории. Там были установлены два состыкованных орбитальных отсека, абсолютно идентичных отсекам «Союза-4» и «Союза-5», и в условиях кратковременной невесомости космонавты переходили из корабля в корабль.
Когда этот этап был пройден, настала очередь гигантской термобарокамеры, в которую также помещали два состыкованных корабля. В условиях, близких к космическим, космонавты отрабатывали переход. Надо сказать, что на Земле это делать значительно труднее, чем в невесомости.
И, наконец, были проведены комплексные тренировки, в которых участвовали все члены экипажей кораблей, — проигрывался весь полёт от начала до конца. Тренировались много, по принципу: тяжело на тренировках, а в космосе будет ещё тяжелее. Как видите, труды не пропали даром. Свою задачу вся четвёрка космонавтов выполнила успешно.
— Очевидно, ощущения Е. Хрунова и А. Елисеева, побывавших в открытом космосе, в какой-то мере будут похожа не Ваши. Не могли бы Вы вспомнить, что Вы чувствовали, когда покидали корабль?
— Чувство — это всегда вещь субъективная. Но очевидно, что есть и какое-то объективное ядро ощущений. Очень здорово об этих ощущениях человека, вышедшего в космическое пространство, написал еще К. Э. Циолковский в своей повести «Вне Земли». Я читал эту книгу раньше, но как-то не обратил внимание на детали. Когда я перечитал ее после полета, то поразился, как тонко и умно он подметил даже профессиональные мелочи. Разница только в терминологии — шлюз он называет ящиком, фал — цепью, а экранно-вакуумную изоляцию — балахоном. Но весь процесс выхода и эмоции «балахонщиков» описаны настолько точно, как будто Циолковский сам выходил в космос. Есть у него такие строчки: «Мне же казалось и никто бы не мог разубедить меня в этом, что я вращаю своими рукоятками всю небесную сферу с Солнцем и звездами. Как карусель: захочу — заверчу эту небесную сферу быстро, захочу — медленно, захочу — остановлю»...
«Мне казалось, что я притягивал ракету за цепочку, и она покорно подчинялась... Только вращение мое производило иллюзию движения неба». Это здорово и верно написано. Действительно, малейшее твое движение, и звездный мир начинает кружиться. Это необычное ощущение.
Необычность положения обостряется тем, что надо приучить себя к мысли, что ты не падаешь вниз, что высота 200 километров для тебя не страшна, что скорость 28.000 километров в час, с которой ты несешься по орбите, для тебя самого это — нуль. Нужно привыкнуть к тому, что все эти условия, кажущиеся такими «экзотическими» с Земли, для тебя это норма. И к этому привыкаешь. Я, например, даже не задумывался о том, что я куда-то вдруг провалюсь. Осторожно вышел, оттолкнулся — и я уже в космосе. Тренировки, мысленное проигрывание всей ситуации ещё на Земле полностью подготовили меня к этому. Так же, я думаю, готовы были к этому Хрунов и Елисеев.
— Какие советы Вы давали им на тренировках?
— Главное не торопиться, делать всё плавно. Подумать десять раз – пошевели пальцем, подумай двадцать раз — пошевели рукой. Каждое движение связано с выделением тепла в скафандре. При резких и торопливых движениях в скафандре накапливается тепло. Это сильно затрудняет работу и может даже привести к потере работоспособности космонавта. Конечно, состояние космонавта контролируется — температура, частота пульса, дыхание, кровяное давление и другие медицинские параметры передаются на Землю и на корабль. Следя за этими показателями, руководители полета всегда могут предостеречь, приказать вернуться в корабль, если потребуется. Но и самому «плошать» ни к чему.
Если слишком резко оттолкнешься от корабля, можно закрутиться вокруг одной оси или даже получить сложное вращение вокруг нескольких осей и при этом потерять пространственную ориентацию. Поэтому степень усилия, направление угла, под которым отталкиваешься, нужно рассчитать, подумать, к чему это приведет.
— Всегда ли космонавт, выходящий в открытое пространство, будет связан фалом, как «пуповиной», со своим кораблем? Какие индивидуальные средства передвижения космонавтов могут появиться в будущем?
— Я не уверен, что человеку понадобится уходить, скажем, на десятки километров от корабля. Вряд ли размеры орбитальной станции будущего превысят километр. С индивидуальными средствами передвижения типа ракетных пистолетов или портативных ракетных двигателей удаляться далеко от станции опасно — запаса топлива надолго не хватит. Поэтому при удалении от корабля с пистолетами надо будет иметь аварийный трос на 300—500 метров. Из современных материалов такой трос просто сделать легким и прочным. При самостоятельных путешествиях на большие расстояния надо будет пользоваться какими-то космическими «мотоциклами» с достаточным запасом горючего для его ракетных двигателей. А как они будут выглядеть реально — поживем, увидим!
Н. Мишина. Краски неба // Правда. — 1975. – 16 июля (№ 197). – Второй выпуск. — С. 3.
8888888888888888888888888888888
Н. Мишина. Краски звёздного неба // Правда. — 1975. – 16 июля (№ 197). – Первый выпуск. — С. 3.
Первый выпуск. Отпечатано в Свердловске.
Краски звёздного неба.
----
В Москве, на улице Горького, 25, открылась выставка, организованная Союзом художников СССР и Национальным музеем завоевания космоса США. Она посвящена совместному космическому полёту кораблей «Союз» и «Аполлон».
Телевидение позволяет нам побывать на космодромах, в центрах управления полётами, увидеть вблизи безмолвные тени лунных кратеров. Но свыше ста произведений этой выставки волнуют, пожалуй, не меньше прямого репортажа из космоса.
Среди советских работ интересна своим публицистическим настроем графика А. Тюрина, групповой портрет экипажей «Союза» и «Аполлона» художника Ю. Походаева, фантастические сюжетыА. Соколова. Конечно же, в выставочном зале произведения Алексея Леонова – первого человека, увидевшего звёзды в открытом космосе.
В экспозиции привлекают внимание работы П. Колла, Р. Макдоналла, Г. Питца. Здесь же картина Митчелла Джимисона, который известен у нас как автор портрета космонавта Гордона Купера. Работы многх американских художников, сделанные на месте события, представляют собой как бы страницы хроники космических будней.
Н. Мишина.
888888888888888888888
Н. Мишина. Краски неба // Правда. — 1975. – 16 июля (№ 197). – Второй выпуск. — С. 3.
Второй выпуск. Отпечатано в Москве.
Краски неба.
----
В Москве, на улице Горького, 25, открылась выставка, организованная Союзом художников СССР и Национальным музеем завоевания космоса США. Она посвящена совместному космическому полёту кораблей «Союз» и «Аполлон».
Н. Мишина.
888888888888888888888888
P.S. В очередной раз напоминаю, что Московский и периферийный выпуски газеты "Правда" за один и тот же день могут отличаться содержанием
облако тэгов
