После перехода двух космонавтов с корабля «Союз-5» в корабль «Союз-4» корреспондент газеты «Известия» Б. Коновалов встретился с А. А. Леоновым и попросил его прокомментировать этот небывалый эксперимент.
— Алексей Архипович, расскажите, пожалуйста, какое значение стыковка кораблей и переход космонавтов из одного корабля в другой имеет для будущего космонавтики?
— Стыковка как автоматическая, так и ручная открывает путь к созданию орбитальных станций, на которых можно будет вести научные исследования, требующие длительного пребывания в космосе специалистов. Экипажи таких станций надо будет менять. Эксперимент на кораблях «Союз-4» и «Союз-5» — первая проба такого рода. Переход А. С. Елисеева и Е. В. Хрунова наглядно показал, что дело это вполне реальное. Кроме того, этот полет еще раз подтвердил, что космонавты могут принять участие в монтаже больших орбитальных станций. В то же время это в известной мере — проигрывание аварийной ситуации.
В недавно переведенном на русский язык научно-фантастическом романе американского писателя М. Кейдина «В плену орбиты» ярко описана трагедия космонавта, который из-за неисправностей корабля не может вернуться на Землю. Возможности системы жизнеобеспечения ограничены — кислорода на долго не хватит, и тогда... Этот полет двух «Союзов» показывает, что в случае аварийной ситуации, а их нельзя полностью исключить, наши космонавты всегда получат помощь и смогут вернуться на Землю. А это большое дело, когда чувствуешь, что «тыл» у тебя надежный.
— Чем этот эксперимент отличается от Вашего выхода в открытое космическое пространство?
— У нас были совершенно различные конечные цели эксперимента. Мне предстояло впервые выйти в открытый космос, проверить, может ли человек в условиях вакуума, резких контрастов температур жить и работать в скафандре. Е. Хрунову и А. Елисееву надо было, помимо этого, проделать конкретную операцию перехода из корабля в корабль, которую в будущем космонавтам придется выполнять часто.
Корабли типа «Союз» гораздо больше, комфортабельнее нашего «Восхода» В отличие от «Восхода» на них нет специального шлюза. Шлюзом служит весь орбитальный отсек, где космонавты проводят научные эксперименты и отдыхают.
Перед переходом герметизируется люк в отсек экипажа, в котором остается командир корабля, стравливается воздух из орбитального отсека и затем открывается люк в космос — пожалуйста, выходи. При переходе космонавты пользовались фалом, через который осуществляется связь во время перехода и контроль за состоянием организма.
— Как отрабатывали переход из корабля в корабль на Земле?
— Сначала весь эксперимент мысленно проиграли на Земле, определили порядок действий, расчертили схему перехода. Затем были проведены опыты на самолете-лаборатории. Там были установлены два состыкованных орбитальных отсека, абсолютно идентичных отсекам «Союза-4» и «Союза-5», и в условиях кратковременной невесомости космонавты переходили из корабля в корабль.
Когда этот этап был пройден, настала очередь гигантской термобарокамеры, в которую также помещали два состыкованных корабля. В условиях, близких к космическим, космонавты отрабатывали переход. Надо сказать, что на Земле это делать значительно труднее, чем в невесомости.
И, наконец, были проведены комплексные тренировки, в которых участвовали все члены экипажей кораблей, — проигрывался весь полёт от начала до конца. Тренировались много, по принципу: тяжело на тренировках, а в космосе будет ещё тяжелее. Как видите, труды не пропали даром. Свою задачу вся четвёрка космонавтов выполнила успешно.
— Очевидно, ощущения Е. Хрунова и А. Елисеева, побывавших в открытом космосе, в какой-то мере будут похожа не Ваши. Не могли бы Вы вспомнить, что Вы чувствовали, когда покидали корабль?
— Чувство — это всегда вещь субъективная. Но очевидно, что есть и какое-то объективное ядро ощущений. Очень здорово об этих ощущениях человека, вышедшего в космическое пространство, написал еще К. Э. Циолковский в своей повести «Вне Земли». Я читал эту книгу раньше, но как-то не обратил внимание на детали. Когда я перечитал ее после полета, то поразился, как тонко и умно он подметил даже профессиональные мелочи. Разница только в терминологии — шлюз он называет ящиком, фал — цепью, а экранно-вакуумную изоляцию — балахоном. Но весь процесс выхода и эмоции «балахонщиков» описаны настолько точно, как будто Циолковский сам выходил в космос. Есть у него такие строчки: «Мне же казалось и никто бы не мог разубедить меня в этом, что я вращаю своими рукоятками всю небесную сферу с Солнцем и звездами. Как карусель: захочу — заверчу эту небесную сферу быстро, захочу — медленно, захочу — остановлю»...
«Мне казалось, что я притягивал ракету за цепочку, и она покорно подчинялась... Только вращение мое производило иллюзию движения неба». Это здорово и верно написано. Действительно, малейшее твое движение, и звездный мир начинает кружиться. Это необычное ощущение.
Необычность положения обостряется тем, что надо приучить себя к мысли, что ты не падаешь вниз, что высота 200 километров для тебя не страшна, что скорость 28.000 километров в час, с которой ты несешься по орбите, для тебя самого это — нуль. Нужно привыкнуть к тому, что все эти условия, кажущиеся такими «экзотическими» с Земли, для тебя это норма. И к этому привыкаешь. Я, например, даже не задумывался о том, что я куда-то вдруг провалюсь. Осторожно вышел, оттолкнулся — и я уже в космосе. Тренировки, мысленное проигрывание всей ситуации ещё на Земле полностью подготовили меня к этому. Так же, я думаю, готовы были к этому Хрунов и Елисеев.
— Какие советы Вы давали им на тренировках?
— Главное не торопиться, делать всё плавно. Подумать десять раз – пошевели пальцем, подумай двадцать раз — пошевели рукой. Каждое движение связано с выделением тепла в скафандре. При резких и торопливых движениях в скафандре накапливается тепло. Это сильно затрудняет работу и может даже привести к потере работоспособности космонавта. Конечно, состояние космонавта контролируется — температура, частота пульса, дыхание, кровяное давление и другие медицинские параметры передаются на Землю и на корабль. Следя за этими показателями, руководители полета всегда могут предостеречь, приказать вернуться в корабль, если потребуется. Но и самому «плошать» ни к чему.
Если слишком резко оттолкнешься от корабля, можно закрутиться вокруг одной оси или даже получить сложное вращение вокруг нескольких осей и при этом потерять пространственную ориентацию. Поэтому степень усилия, направление угла, под которым отталкиваешься, нужно рассчитать, подумать, к чему это приведет.
— Всегда ли космонавт, выходящий в открытое пространство, будет связан фалом, как «пуповиной», со своим кораблем? Какие индивидуальные средства передвижения космонавтов могут появиться в будущем?
— Я не уверен, что человеку понадобится уходить, скажем, на десятки километров от корабля. Вряд ли размеры орбитальной станции будущего превысят километр. С индивидуальными средствами передвижения типа ракетных пистолетов или портативных ракетных двигателей удаляться далеко от станции опасно — запаса топлива надолго не хватит. Поэтому при удалении от корабля с пистолетами надо будет иметь аварийный трос на 300—500 метров. Из современных материалов такой трос просто сделать легким и прочным. При самостоятельных путешествиях на большие расстояния надо будет пользоваться какими-то космическими «мотоциклами» с достаточным запасом горючего для его ракетных двигателей. А как они будут выглядеть реально — поживем, увидим!
Боброва, С. Это уже не фантастика (заметка) // Знамя труда (Тугулым). — 1961. – 14 апреля (№ 45). – С. 1.
-----------------------
С. Боброва. Это уже не фантастика.
-
Рано утром в библиотеку клуба Тугулымского лестранхоза пришёл токарь Пышминских ЦРММ тов. Бережнев, член бригады, борющейся за звание коммунистической.
Перебирая на полках книги в поисках новинок, товарищ Бережнев говорит: «Всё время я увлекался научно-фантастической литературой. А сейчас, пожалуй, не возьму: зачем читать остроумные выдумки, если наша действительность лучше и прекраснее всякой выдумки». Советский майор Гагарин побывал в космосе, и это реальность, подлинная и неопровержимая. Честь и слава нашему советскому человеку-герою!
«Я вернусь через 1000 лет» — роман о коллективном подвиге молодежи XXIII века, отправляющей свои отряды на далекую планету, населенную первобытными племенами. Эту планету отделяют от Земли сто световых лет, и добровольцы, улетающие туда, покидают Землю навсегда... Коммунистическое общество Земли протягивает через бездны космоса руку помощи жителям другой планеты.
Небо жизни и потолок стандарта (фрагменты статьи).
Английская проза обогатилась в последние годы интересными книгами. Каждая из них заслуживает отдельного серьезного разговора. Это — острая политическая сатира Грэма Грина «Комедианты», трилогия Десмонда Стюарта «Смена ролей» — повествование о величии и падении Британской империи, нашумевший причудливый роман Энгуса Уилсона «Совсем не смешно». Норман Льюис, беспощадный обличитель империализма, известный нашему читателю романами «Вулканы над нами» и «Зримая тьма», неожиданно выступил в новом жанре, опубликовав замечательное психологическое исследование «От руки брата твоего». Последняя книга «ирландской волшебницы» Айрис Мэрдок «Видение Бруно» свидетельствует о растущем мастерстве писательницы, об усилении в ё творчестве реалистических мотивов. К значительным книгам следует отнести «Меньшее небо» Джона Уэйна, «Дерево в огне» Алана Силлитоу и «Паразиты мозга» Колина Уилсона.
***
Поединок с обыденным.
. . .
Паразиты мозга.
Но не все английские авторы пишут в том же минорном ключе. Нельзя пройти мимо книги, незаслуженно сдержанно примятой прессой. Я имею в виду научно-фантастический романКолина Уилсона молодого еще прозаика и философа. «Паразиты мозга» — книгу, чрезвычайно насыщенную внутренним содержанием и неожиданным оптимизмом.
Путь Колина Уилсона шел от Ницше и Камю к новой форме экзистенциализма. Хотя до сих пор Колин Уилсон называет свой метод «экзистенциалистским реализмом» и далеко не свободен от экзистенциалистских представлений: перелом в его творчестве наметился еще в романах «Мир насилия» (1963), «Необходимое сомнение» (1964) и «Стеклянная клетка» (1966). Не все в этих книгах бесспорно, не все даже ясно. Уилсона можно обвинить в эклектизме, в использовании философских мотивов из Ницше, Гуссерля и Витгенштейна. Все это в его книгах можно найти, и сам Колин Уилсон этого не отрицает. Но каковы бы ни были «мотивы» и «влияния», интереснее другое: молодой автор настойчиво, хотя и непросто, ищет конструктивное решение вопроса о судьбе личности в тисках враждебного общества, враждебной человеку системы. Особенно интересным в этом смысле оказался его последний роман.
Действие «Паразитов мозга» отнесено в не очень далекое будущее: оно происходит на пороге XXI столетия. Ученый-психолог, пытаясь понять причины роста числа самоубийств, делает неожиданное открытие. В мозгу современников — и, к его ужасу, в его собственном — появились паразитирующие существа, незаметно, через сознание людей завладевшие миром и направляющие его историю. Именно эти «паразиты мозга» толкают на самоубийство всех, подозревающих об их существовании, убирая их таким образом с дороги. Сам ученый, открывший этих паразитов, становится жертвой невидимых и вредоносных сил в своем сознании и, как многие до него, погибает.
С опасностью для собственной жизни борьбу с «паразитами» и той угрозой, которую они представляют для человечества, начинает и успешно проводит ближайший друг покойного, известный археолог Джилберт Оустин. Сначала он борется один, но вскоре объединяет усилия растущего числа учеников и единомышленников.
Страшные враги человечества, поселившиеся в мозгу миллионов людей, — несомненная аллегория, причем весьма многозначная. Они воплощают дух своекорыстия и жадности, дух, толкающий людей на войны и глобальные конфликты.
Они — воплощение всего того, что несет современному человечеству страдание, рабство, угрозу уничтожения. Колин Уилсон не социолог, он даже не пытается конкретизировать свои мысли в этом направлении. И все же сопоставления напрашиваются сами собой. Однако смысл и значение фантастической утопии Уилсона не в этой аллегории. Задача автора не только в том, чтобы показать темные стороны жизни современного человека, скованного несправедливыми общественными отношениями, отданного во власть злоумышленных политиканов. Уилсон стремится показать возможности человека, те, живущие в нем силы, овладев которыми человек обеспечит на земле победу разума. Пафос романа, как бы фантастична ни была его форма — в утверждении огромной и не исследованной еще до конца силы человеческого мозга.
Археолог Оустин побеждает «паразитов» в своём собственном сознании и, объединив мозговую энергию многих других людей, в которых находит единомышленников, начинает вести борьбу с существами, парализующими волю и силы людей на земном шаре.
Автор использует многие гипотезы и открытия гипноза, телепатии и телекинеза — главного оружия героев в их борьбе с «паразитами мозга». При этом и телепатия, и телекинез понимаются Уилсоном как еще до конца не освоенные потенциальные силы, в которых нет ничего сверхъестественного и мистического.
Автора упрекали и в социологической наивности, и в ницшеанстве (разве не сверхлюди его герои, перевертывающие «мозговой энергией» Луну, двигающие космическими кораблями»). Однако подобные упреки представляются мне необоснованными. Может быть, потому, что мне известна точка зрения автора на жанр, в котором он пишет. «В определенном смысле все мои романы следует рассматривать как игру или своеобразную пародию, — писал Уилсон в одном из своих писем автору этой статьи.
— Форма их — попытка подсластить пилюлю моих идей, заставить людей, которые ни за что не стали бы читать философский трактат, задуматься над серьезными вопросами».
В жанре научно-фантастического романа Уилсон напомнил своим читателям об огромных запасах энергии, присущей человеку, о силе и ценности каждой отдельной личности. Его книга не стон отчаяния, не констатация бессилия, которых так много сегодня в литературе Запада, а романтическая мечта о великом будущем человека и неограниченных возможностях каждой деятельной личности.
Его книга содержит огромный заряд оптимизма. И этот оптимизм радует как симптом, как предвестник нового.
На днях пришло новое письмо от Уилсона. «Я закончил большой роман «Каменные философы», — сообщает автор. — Эта книга — ответ на вызов молодым, который некогда бросил Бернард Шоу. — кстати, мой любимый писатель, — в предисловии к «Назад к Мафусаилу». Вы правы, называя меня оптимистом: может быть, сегодня я даже единственный оптимист среди интеллигентов Запада!»
Колин Уилсон верит в энергию человеческого разума, и этим его роман отличается от литературы психозов и неврозов, которая является порождением «безумия» капиталистического мира с его насилием, агрессией, эксплуатацией и угнетением человека.
Лет пятнадцать назад в общежитие Московского университета, не в то, новое общежитие на Ленинских горах, известное всему миру по рассказам, описаниям и фотографиям, а в старое, на Стромынке, с его бесконечными коридорами и бесчисленными дверьми, за каждой из которых жило шумное и довольно многочисленное – душ по восемь, а то и по десять – сообщество, в это общежитие захаживал иногда застенчивый и немногословный молодой человек…
Однажды он принёс книжицу. Сейчас она стала редкостью. Книжка любопытная. У неё два заглавных листа. На одном обозначен действительный год издания: 1955, а на другом – воображаемый: 1974. Книга представляет собою вымышленный отчёт о первом космическом полёте. В ней, между прочим, приводятся – вымышленные же – биографии первых советских космонавтов. Не без улыбки мы читали, что один из них учится в данный момент где-то по соседству, чуть ли не в МГУ, другой получает первую рабочую профессию в ремесленном училище и что, в общем, они наши ровесники, люди, родившиеся в начале тридцатых годов. Тогда, помнится, мы ещё раз пошутили над нашим знакомцем, а он ещё раз обиделся на нас.
Недавно я случайно встретил его в аэропорту.
— Ты как здесь? – спросил он.
— Из командировки. А ты?
— В командировку.
— Куда?
Он улыбнулся знакомой застенчивой улыбкой и ответил:
— На космодром.
О наших спорах и о книжке он великодушно умолчал. Сейчас эта книга лежит передо мной, с трудом я разыскал её у букинистов. Репортаж из 1974 года основательно устарел. «Первые искусственные спутники, правда, пока автоматические, уже начали свой бесконечный полёт вокруг Земли. Они оказывают немалую службу науке. Но и теперь эти скромные спутники ещё очень далеки от того, чтобы стать межпланетными транзитными вокзалами»…