Умирающий мир Зотики может породить только смерть. и — любовь в смерти. Любопытно?

Самым распространённым знанием на этом континенте становится некромантия, и чёрное чародейство отчасти возвращает не только тела, но и ошмётки душ — быть может, в переполненном загробном царстве уже не осталось места. Равнодушный и пребывающие в полусне мертвецы трудятся на своих хозяев, вечно одиноких и грызущих самих себя чародеев, жизнь которых безнадёжна и пуста, ведь они обращены своими взорами только в глубины смерти. У них в руках власть, но эта власть им не нужна, поскольку они разучились наслаждаться её плодами, стареющее Солнце больше не греет их тел, а равнодушные покойницы не способны разжечь их страсть. Так, самые могущественные существа на последнем континенте Земли постепенно умирают, оставляя после себя лишь армии равнодушных ко всему мёртвых, которые постепенно тоже будут угасать вместе со всем этим миром, ничего не порождая. А любовь в смерти, которую постиг наш отважный герой, не даст ему даже крупицы счастья — ведь это лишь остаточные рефлексы разорванной души и стылого тела.

Более лиричный рассказ, уже переполненный классическими декадентскими мотивами, с его печальной лирикой усталой, угасающей пресыщенной жизни. На юного поэта можно смотреть, конечно, по разному — он может показаться избалованным и зажравшимся богатеньким бездельником, который бесится с жиру, и это отчасти будет правдой. А можно увидеть в нём и талантливого поэта, у которого уже нет силы на высказывание, на какое-то движение жизни, которое могло бы набрести на какой-то смысл. И это тоже правда. Любовь к ламии держалась на чувстве неведомого, на постоянной угрозе гибели о рук любимой, это будоражило кровь и оживляло чувства — любовь через ощущение весьма вероятной смерти и ужаса перед ней. Парадоксальным образом это единение порождает хоть какое-то движение жизни, и его разрушение, его приземлённость это единство разрушает.

Красиво, во всех смыслах красиво.

Классический приключенческий рассказ, с ноткам мрачного юмора, романтикой морских путешествий и лёгким ароматом литературы ужасов. Именно лёгким ароматом, поскольку принимать эту вещицу всерьёз довольно сложно, с её крабами-людоедами и рельефным чернокожим чародеем в набедренной повязке, с вращающимися злодейскими глазами. И главный атрибут — сокровища же! А зачем тогда всё, правда?

Не слишком выразительно, скорее даже просто забавно. Вот только фирменный авторских ноток маловато.

Рассказ переполнен символикой, собственно говоря, символика и является его сосредоточием, сердцевиной самого сюжета. Занятная игра в смыслы, где знаки звёзд и плетение образов будущего ложаться на бумагу, обретая плоть в реальном времени. Что первичнее — судьба, нашедшая своё воплощение в иероглифах на книжных страницах, или сама связка и течение событий, которые должны в конечном счёте воплотить предсказание? И не рождает ли законченный текст новую Вселенную, живущую по его законам?

Мир как текст.

Двухстарничная поэтическая зарисовка, книжно-поэтическое введение к другому рассказу. Стоит ли читать отдельно? Сама по себе она представляет из себя своего рода литературную виньетку, набор красивых завитков, выполненных в чёрно-красно-синих тонах, с преобладанием чёрного, как мне представляется Зотика. Чувствуется здесь тяжеловесный груз прошедших тысячелетий, наводнивших матушку-Землю такими вот ошмётками прошлого, как сей чародей Вергама.

Один из лучших рассказов Кларка Эштона Смита, в котором, как ни странно, торжествует не человеческая низость, а наоборот, величие души. Но в его мире всё уже потихоньку переходит в прах, уже всё обречено и лишено надежды, единственный выход — сохранить хоть как-то чувство собственного достоинства перед неизбежной мучительной гибелью. Что до пыток — что же, автор умело сделал упор не на физических увечьях, здесь простор для фантазии не так велик, а на моральных пытках, постепенное уродование разума и души. Прекрасная девушка, внушившая тебе надежду на спасение и свою любовь, чтобы со смехом плюнуть тебе в лицо — что может быть мучительнее?

Уйти самому и забрать своих мучителей — что может быть достойней и справедливей? Пожалуй, одна из немногих вещей у классика «dark», где возмездие не бесплодно.

Болезненно-выразительный рассказ, переполненный кричаще-ядовитыми красками и откровенно шизофреническими образами. Снова тот же самый безысходный мрак, в котором копошатся такие твари, как император Адомфа, и творят свои уродливые эксперименты, в которых человеку даже не дано умереть до конца, изуродованная душа продолжит своё существование в неестественном переплетении с растительной живицей, ведя полуосознанное существование растения. Даже оторопь берёт от самого описания омерзительной неестественности, искусно нарисованной Кларком Эштоном Смитом, и, с другой стороны, её какой-то обречённой и жуткой обыденности в этом жутковатом умирающем мире. Поэтому и возмездие, застигшее под занавес этого порфирородного доктора Моро не кажется расплатой, а лишь частью мерзости этого мира.

Начало повествования не внушает доверия — уж очень быстро развивается сюжет, мы даже не успеваем полюбоваться пейзажами заваленной человеческим прахом пустой империи — парочка порочных некромантов оживляет мертвецов пачками и толпами, создавая себе идеальных слуг, точнее, рабов, беспрекословных и равнодушных. Оригинально и интересно, но исполнение хромает... точнее, хромало, ровно до того момента, как Кларк Эштон Смит дал голос покойному императору, умершему молодым.

Этот голос мёртвых — тихий, еле слышный, в котором нет настоящей страсти живого, но есть страсть разума, желающего вернуться в спокойствие смерти — наверное, не имеющее аналогов авторское высказывание. И, конечно, он придаёт рассказу более пафосное, в хорошем смысле звучание — торжественное и эпическое. В мире Зотики смерть является желанной гостьей, а мертвецы человечнее живых — ну что же, причуды умирающей Земли...

Почему-то произведения в цикле о Зотике у меня прочно ассоциируются с Эдгаром Алланом По — ну помните, известное: «One night while reading a gruesome tale / he read a passage that made him turn pale / Such horrible news he could not survive / For his beautiful wife had been buried alive» (С)? Дух и исполнение сближают двух классиков американского хоррора, атмосфера беспросветной тоски, отчаяния и болезненной любви. Здесь, конечно, эмоции играют меньшую роль — у По герои осознают свою порочность и греховность, они не забыли Бога, хоть и отвергли, а в мрачной Вселенной Кларка Эштона Смита никакого искупления нет и быть не может — вот и его герои не испытывают никакого смущения перед собственным грехом. Вот почему конец мрачной истории выглядит справедливым — в мире, который построил Кларк, нет места сочувствию, все заслужили мучение и смерть.

Повествование о чернокнижнике Намирре не отличается сюжетной оригинальностью, так же как и основные ходы в рассказе предсказуемы и ясны, и даже конец мы можем угадать сразу после завязки. И тем не менее — рассказ вышел замечательным.

Дело, конечно, в деталях. Кларк Эштон Смит смог раскрасить незамысловатую повесть о мести и её тщете такими чернущими красками, что воображение даже вступает в ступор перед открывающимся ему буйством. Казалось бы — послание некроманта в императорский дворец приносит скелет — ну скелет и скелет, кого этим удивишь? Но одна маленькая деталь — свисающий между зубов полусгнивший язык, предназначенный для того, чтобы мертвяк говорил — делает его куда более жутким. И так весь рассказ — клишированные, казалось бы, хоррорные образы оживают под пером мрачного автора, который смог дотянуть апофеоз всего повествования до самых последних строк, и показать полный распад личности мстительного чародея, его полусимволическую борьбу с собственным отражением и — в итоге — полное безумие и мучительную смерть.

Наверное, самый атмосферный рассказ автора.

Вполне логично, что на континенте Зотика, который существует на доживающей последние века Земле, главными богами являются гении смерти и разрушения. Ведь даже солнечный свет здесь стал зловещим и больным. Вот почему среди расползшихся по углам материка людишек процветает некромантия, жертвоприношения, тирания и, само собой отправление мрачных культов — у них нет больше энергии на то, чтобы творить, радоваться жизни и любить.

Впрочем, есть исключения, вроде молодой четы, попавшей в город, где богу смерти скармливают мертвецов. Но они, готовые погибнуть друг ради друга выглядят диковинкой на фоне жителей города, в котором властвует тень, пожирающая души, и в котором это является повседневной жизнью. Однако, как ни странно, эта жуткая тень является самой справедливой и благородной сущностью для них, дело даже не в карикатурных некромантах, а в жителях города, которые остались равнодушны к бедам пришельцев. Даже не обитель порока, а обитель равнодушия.

В рамках «Zothique» много любопытных рассказов, это самый, быть может, самобытный мир писателя, в котором он раскрыл максимум своего таланта. Впрочем, в этой повести достаточно простой сюжет, однако ряд черт делают его очень авторским. Конечно, приключения двух наёмников в пустынях у Патуума отдают классической героикой, той же «конининаной», до мелочей. Даже прекрасная дева, вешающаяся на шею, и то имеется. Однако её атмосфера совсем иная — атмосфера обыденности «тёмности», скажем так, «нормальности зла» в этом мире, где маяками света видятся лишь преданные друг другу друзья-воины, и то едва не рассорившиеся из-за женщины. Да, героика, да, победа над злом одержана — но это капля в пустыне, в которую постепенно превращается земля под светом стареющего Солнца, заполняющего тусклым светом континент Зотика. И, в дополнение: чтобы появилось Зло, великий грех должен был совершить человек добродетельный, что и случилось. Человек снова слаб.

Простенький и незамысловатый рассказ с предсказуемым сюжетом, причём его развитие и окончание становится ясно уже к концу третьего абзаца. Но, несмотря на то, что повествование откровенно не блещет обыгранностью, читается рассказ не без интереса — благодаря разбросанным по тексту мелочам, иногда чисто визионерским, порой — мироформистским, встраивающим новые кирпичики в недостаточно, что уж там говорить, раскрытый мир Гипербореи. А так, преступление, грех, наказание — всё по нотам, ясно, но слишком просто.

Рассказ весьма условно относится к циклу о Гиперборее, ведь саму древнюю страну мы видим только сквозь мутную поверхность магического кристалла, да посредством страниц «Книги Эйбона». А вот наш герой, оккультист из городу Лондону, решил взглянуть на эту полусказочную страну молодости человечества, а потом... идёт дальше. Желает увидеть прошлое, почувствовать себя иным, посмотреть не только на Гиперборею и условную Посейдонию, но и заглянуть в миллиардолетние цивилизации ящеров, спуститься в триасовый бактериальный «суп», и дойти до Абсолюта, стать им, углубиться в Демиурга. А что Демиург? а он, оказывается, просто бездумная и бессмысленная амёба, которая только и может, что воспроизводить саму себя...

Что в итоге? Человек снова бессилен — точнее, он просто ничто перед чужим равнодушием иных.

Рассказ имеет не столько пародийный, сколько сказочный оттенок. Главный герой, одурманенный колдовскими чарами, отправляется в странствие по Подземью, и каждая из встреченных им сущностей передаривает его, жалкого человечка, другой. Эдакий сказочный квест, за тем лишь малым исключением, что гиперборейский вельможа абсолютно бессилен перед иномировыми силами, которые его встречают... и, нужно сказать, силами потрясающе разнообразными. Экскурс в древнее Подземье оказался познавательным — и, самое интересное, этот мир так и остался абсолютно чужим и замкнутым. Никто из встреченных нами существ не заинтересовался каким-то двуногим куском мяса — он ничто для них и перед ними, иномировым силам чужд мир человека, и абсолютно им не нужен. Поэтому страшный приговор разумной почкующейся слизи — навсегда жить на поверхности, этом жутком преддверии Ада — выглядит, с её точки зрения, вполне оправданным.

Человек вновь ничтожен и бессилен, но уже не только перед злобой иных, но и перед их безразличием. Мало того — он бессилен ещё и перед Фатумом, который всё же смог дотянуть до нашего героя свои цепкие лапы.

Один из лучших рассказов о древней Гиперборее, где на месте главные элементы этого цикла — всепроникающий холод, гибнущая древняя цивилизация, и практически бессильные перед иномировыми силами люди, обречённые на гибель. повествование цепляет прежде всего своей атмосферой, атмосферой накатывающих волон холода, не оставляющих ничего живого на своём пути, за исключением до хруста замороженных некогда живых организмов, и насквозь застуженной земли. В этом отдалённо чувствуется ужас неумолимо наступающих ледников.

Разгадка стужи, впрочем, оказалось достаточно простой, и вполне зримой. Настолько зримой, что её можно даже ткнуть кинжалом. Но и здесь Кларк Эштон Смит не изменяет себе — чародей, совершивший якобы подвиг, изначально просто спасал свою жизнь, и без того обречённую, до этого момента он совершенно спокойно покинул родной погибающий город. Человеческое недалёкое зло всё равно сильнее.

Но рассказ невероятно атмосферен.

Первый рассказ о заброшенном городе Коммориуме, автор ещё не общался с палачом Аттамусом и не знал всей истории его гибели. Однако вор Сатампра Зейрос, оказывается, уже (или потом уже?) встречался с липким созданием — бывшим разбойником Кнегатином Зумом, а ныне — гигантским плотоядным «слаймом». В отличие от предыдущей повести о ловком воре, этот рассказ сильнее сидит в гиперборейской мифологии, однако потоки северной стужи здесь почему-то заменяет тропическая жара, а Коммориум становится классическим затерянным городом в джунглях, вроде Ангкора. Для меня Гиперборея, созданная воображением кларка Эштона Смита ассоциируется больше с морозом, и этот контраст показался мне несколько натянутым.

Что до сюжета, то он прост, и больше схож с приключениями Индианы Джонса, нежели с хоррорым «The Ice-Demon». Однако центральная тема автора тут всё равно играет — человеческое предательство и низость опять берут своё, да и не могут не взять — человек оказывается вновь абсолютно бессилен перед неведомым древним злом, и единственное, что остаётся — бежать, бежать со всех ног и не оглядываться. Так, постепенно, Гиперборея и исчезла.

Вновь плутовской жанр, вновь воры и драгоценности, но как далеко ушёл автор от ироничных приключений Сатампры Зейроса!

Наконец-то мы снова в той самой Гиперборее, над которой грозно нависает роковой глетчер, сметающий с лица юной планеты эту молодую человеческую цивилизацию, во имя грядущего варварства. Ледник поглощает в себя всё, до чего могут дотянуться его ледяные пальцы, и отпускать свою добычу он не торопится — так постепенно и исчезают в его ледяных объятьях великие культуры. А история о воре, который хотел вырвать из цепких лап чужака сокровище — не более чем лёгкий фрагмент, краткий эпизод этого неторопливого и неумолимого шествия на юг.

Снова — о бессилии, бессилии перед ледником который под пером автора превращается в живое существо, чужое, загадочное и невероятно сильное, несущее в себе смертоносную стужу. Человек снова оказался слаб перед неумолимым грядущим.

Ещё один ироничный рассказ, на этот раз с оттенком плутовского жанра. Привязка к Гиперборее здесь очень условна, да и не нужна вовсе — всё таки не зря автор не стал его публиковать в дни сотрудничества с литературными журналами. И сам замысел кражи, и его воплощение — истинное приключение, я уж не говорю об условности самой добычи. В центральной интриге проглядывает здоровая, циничная ухмылка Кларка Эштона Смита, который выносит сор из избы, или, точнее, деконструирует великие и загадочные культуры прошлого, сделав «священных дев» дорогими и элитными храмовыми проститутками. Ложный культ потерпел поражение — но его потерпели и сами воры — преступление наложилось на преступление, и все рказались в проигрыше... кроме того, кто увёз драгоценные пояса на крестьянской тачке.

Не слишком оригинальный рассказ, но ироничный тон спасает его.

Странно, что одному из заочных сквозных персонажей «лавкрафто-смитовой» Вселенной, магу Эйбону, посвящён именно такой рассказ. Что же меня смущает: прежде всего, конечно, что повесть имеет автопародийный характер, и представляет из себя ироничный перифраз своего собственного стиля. автору удалось очень неплохо обыграть и хтонических монстров, которых он придумывал пачками, и которых выставил в самом нелепом свете. Как, хотите спросить? Вся эзотерическая муть и жуткие таинства иных миров превращаются в картинный фарс, случайную игру нелепых и смешных сущностей, населяющий наш родной Сатурн, а путешествие по загадочному миру, с которого пришли боги, превращается в лёгкий развлекательный травелог. в котором причудливо смешиваются колониалистские мифы о наивных дикарях и искажённые романные образы инопланетных жителей (Берроуз?). Но, конечно, не ясно, зачем в этой автопародии присутствует Эйбон, чьё наследие пережило века, и значимость которого мы бы никак не поняли, если бы исходили из этого рассказа.

Наверное, это самый красивый и глубокий, в плане погружения, рассказ о Гиперборее — стране, которой Кларк Эштон Смит посвятил до обидного мало времени. А здесь, посетив город Коммориум, обречённый на гибель, мы её видим зримо — тоскующую, тускловатую, но ещё полную жизни цивилизацию, чей воздух уже пропитывается влажным северным холодом ледников грядущих веков, которые сомнут её величие своими бело-синими языками. В сознании писателя причудливо смешались культурные изыски полузабытых цивилизаций Востока и культур эпохи палеометаллов, горные йети и динозавры, магия иномировых богов и пришельцы из космоса — всё это тонкими намёками дано в коротком и фабульно простом рассказе «The Testament of Athammaus». Уж очень резонирует тоска постаревшего палача, который посвятил свою жизнь исчезнувшему городу, прошлому своего народа, и понимание того, что Гиперборея обречена на исчезновение и забвение под тоннами льда.

Сам же сюжет не удивляет, это классический рассказ о монстре, который загадочен своей неуязвимостью и чужеродностью, с которой бороться бесполезно даже силой оружия, и даже наоборот, каждая смерть даже прибавляет чудовищу сил. Здесь главную скрипку уже играет не человеческий порок, как было в рассказах об Аверуани, а бессилие перед космическими силами, которые неизбежно оказываются сильнее человека. О безысходности, о бессилии.

Ещё один пример откровенно недоделанного, сыроватого рассказа. Автор задаёт композицию, расставляет в разные углы протагонистов, расписывает их характеры, сталкивает в кульминации... и всё.

Развязка, конечно, неожиданная, но между ней и кульминацией есть ничем не заполненный зазор. А тема всё та же — человеческая слабость перед грехом, перед чужеродным чародейством, поддавшись которому, можно попасть в лапы древним языческим силам. Человек опять проиграл, поправ чувство долга и собственную честь, а язычество, читай — варварство — опять торжествуют.

Достаточно средний рассказ, напоминающий скорее сказку, чем страшную историю, хотя, возможно, так и было задумано. Колдуны, живые мертвецы, горгульи и ламии у нас уже были, теперь в Аверуан стоит добавить вампиров — действительно, без них было бы обидно. Двое влюблённых желают устроить лишённое всякой приличности свидание в лесу, и встречают там... вы поняли.

Как-то всё уж совсем просто у вас тут. «Не входите к нам с осиновым колом... ах, не хотите его бросить? Ну как хотите, гости дорогие». А потом вампиры, попив кровушки, укладываются спать, едва ли не рядышком со смертоносным деревом. Нелепо как-то... Но, надо отдать должное, атмосфера есть, попытка нагнать жути тоже имеется — и ладно. Будем считать, что это проходная вещица.

Немного недоделанный рассказ, в котором главную роль играет чародейская похоть колдуньи, и сама чудовищная противоестественность совокупления юноши и мерзкой старухи, вызванного приворотным зельем. И вновь борьба с мрачным колдовством обречена на поражение — сбежать от старой жабы не удастся, чародейство всё равно сразит на полдороги, силы мрака всё одно сильнее.

Чего-то рассказу всё же не хватает, хотя вроде бы он вполне законченный. Быть может, разворота, не знаю, или акцента. Сложно сказать.

Пигмалион породил Галатею, так как душа его мечтала о чистой любви.

Блез Рейнар хотел втайне отомстить за свою поруганную любовь и... на самом деле, за то, что ему попросту неуютно жить среди людей. Поэтому его творения несут не любовь, а смерть. Смерть, похоть и ужас. Тёмная душа...

Здесь уже полноценная история ужасов, в котором иномировые чудовища выполняют роль воплощённого зла самого человека, даже не дьявола. а простого человека. Раскаяние, пусть даже и неявное, приводит нашего камнереза к желанию исправить зло, пусть даже ценой своей жизни. И — да — он терпит поражение, зло по прежнему на свободе. Но в мрачном мире Аверуана даже намерение воспринимается как святость.

Обратите внимание на инверсию. Рассказ начинается не с героического героя, в мыле исполняющего свой долг перед прелатом, а с того, кого мы записали в злодеи — чернокнижника из прошлого, который, как и положено истинному Антихристу, знает едва ли не наизусть Писание и все требники, быстро продвинулся в церковной иерархии, и получил такой себе уютный и безбедный диоцез в Аверуане, для спокойной жизни...

Рассказ оригинален для автора тем, что здесь мы уже не можем так уж однозначно осудить монашка Амброза за слабость — даже несколько поддавшись ей и нарушив обет, он старается выполнить свой долг до конца. К нему нет особых претензий... претензии есть к этому миру, в котором откровенный чернокнижник и злодей мог стать епископом, и даже добраться до канонизации (как тут не вспомнить слова Воланда о чернокнижнике Герберте Аврилакском... точнее, Папе Римском Герберте Орильякском). Так что и здесь зло победило, и, ничуть не сомневаюсь, что чародей Азедарак всласть повеселился на епископстве, и ушёл безнаказанным.

Кларк Эштон Смит не всегда радовал нас разнообразием сюжетов, однако, что называется, нужно уметь подать. И автор смог вновь влить в банальный, даже для самого себя, сюжет, свой фирменный мрачноватый шарм и сладковатый привкус человеческой порочности и падкости на чувственность. Та же тема, что и в «The Enchantress of Sylaire» — соприкосновение со смертельно опасным, иномировым существом, связь с которым грозит гибелью, и на которую человек со радостью идёт.

Ветшающий монастырь в эпоху заката Франции Старого порядка, древние развалины замка на холме, осыпающиеся склепы, и иномировое, чародейское пространство, которое живёт в эту эпоху, эпоху живого Средневековья. Да, иной мир здесь является иллюзией — но наш герой рад обману, и он согласен отдать всего себя ему — хоть и знает, что пленительные образы насквозь лживы. Порочность сильнее...

Вновь автора бросило в объятия фэнтези, но на этот раз оно смотрится куда более органично и ярко.

Сюжет вновь не слишком оригинальный — разочарованный во всём мире юный отшельник встречает в лесу девушку, пленительную и завораживающую, и она его ведёт, ничуть этого не скрывая, в иной мир, мир, где царит её колдовство. Любой христианин во Франции, я думаю, знал, чем чреваты подобные визиты, так же, как и заигрывание с языческими, бесовскими силами, особенно с ведьмами. Однако...

...однако наш дорогой Ансельм пал перед чарами коварной колдуньи, хотя и знал, чем это чревато. Знал, что ему в скором времени грозит смерть, но всё равно пошёл навстречу своему зову... зову плоти, прямо скажем, плоти и тяге к женской ласке. Любовь? Не думаю.

Но рассказ сделан хорошо, он пропитан таинством древней магии, скрываемой в тихих лесах провинции Аверуань, магии дряхлой, как осыпающиеся стены Силера, но красивой, тихой и безжалостной.

В котёл Кларка Эштона Смита на этот раз пошла старая монашеская байка об изначальной женской греховности и порочности. Жалко, конечно, что до сих пор не перевели, скажем, творения Жака де Витри — там пресловутая vagina dentata уже едва ли не проходняк, на фоне куда более занимательных сюжетов. «Плоть женская — огонь», так вроде сказано?

Была ли статуя Венеры, которую работящие монахи нашли у себя на огороде — одному Богу ведомо, может быть, у наших ребят просто воображение разыгралось. И неудивительно — сдержанные позывы, в общем-то, вполне здоровые и естественные, до добра не доведут, особенно когда у тебя перед глазами — в самом бесстыжем, хоть и мраморном виде.

А ведь монахи проиграли эту борьбу — даже самый верным подвижник среди них полез обниматься со статуей... Чары сильнее.

Несмотря на стиль, пусть даже немного экзальтированный, рассказ немного невыразительный.

Возможно, всё дело в не слишком богатой фантазии некроманта Натери и его «комплекса Наполеона», но его план мести выглядит безыскусным и нелепым — собрать из трупов гигантского гомункула, и пойти безобразничать по всей провинции. Дома рушить, людишкам ручки-ножки отрывать, об стены шмякать. Безыскусно. Постоянные нападения оживших мертвецов с кладбищ были бы психологически пострашнее...

Нет, понятно, что с гигантом не так просто справиться, особенно в славную эпоху Средневековья, но просто это презентовано как-то... нелепо, невыразительно, я бы сказал — с «недоделанным пафосом». Кларку Эштону Смиту лучше удавались хоррорные моменты, в этом рассказе подобное представлено в сценах с каменным мешком Илурни, однако и сам колдун, и его творения какие-то... рисованные, ненастоящие.

Но генеральную линию автор соблюл — вновь нечестивое чудовище одолевает не какой-нибудь святой Марцелл Парижский, а колдун и оккультист — вновь Церкви нет места в этом мире.

Ужасы, которые живут совсем рядом с человеком, в пустыне-лесу, в Средневековье были обычным делом. Представления о том, что и телу твоему, и душе, ежеминутно угрожает опасность встречи с силами Зла, господствовали в это суровое время, время ожидания неизбежного конца света и расплаты за собственные грехи. И человек всегда смотрел в небо — но далеко не всегда оно несло в себе Божье предзнаменование, порой с них сходили совсем иные силы.

Кларк Эштон Смит, создав свою провинцию Аверуань, сделал её пространством оживших средневековых страхов, но обыграл их по своему. Комета и без того была дурным предзнаменованием, но он сделал её пришельцем из глубин Космоса — в ту эпоху, когда создавался рассказ, писатели представляли Космос как пространство, населённое чужеродными силами, наполненном невероятными мирами и пространствами иных культур — вспомним Лавкрафта и Говарда. И комета принесла с собой такого пришельца — одновременно и инопланетного гостя, и слугу Дьявола, что так причудливо мешалось в голове у авторов того времени.

Сам Зверь не слишком страшен — эдакий возведённый в абсолют образ Чупакабры. Автор сделал пару любопытных вывертов — во первых, он поселил Зло в стенах аббатства, в самое сердце того места, которое, согласно всей агиографии и exempla, должно было его сразить. И отдал победу в руки не Церкви и Богу, а колдуну-астрологу, который одолел тварь с помощью древнего, глубоко нехристианского демона.

Так мы вступили на тучную землю провинции Аверуань — забытого региона Франции, где сила Церкви пасует перед древним Злом.

Иногда мне очень грустно читать книги из прошлого. Трудно до конца вернуться к ощущениям юности, когда сам уже настолько изменился, и ещё более тяжко понимать, что уже ничего подобного ты не встретишь. Есть в литературе штучные вещи, которые должны читаться в определённом возрасте, и которые должны появляться в определённую эпоху.

Хотя, казалось бы — «Не время для драконов»... Всё простенько, попаданческая фантастика — всё это мы уже видели, знаем, читали, чувствовали, воображение с готовностью нам подсовывает нужные шаблоны, которые в натуральном виде живут в глубинах памяти. И тем не менее — в своё время, когда я рос, это была книга-событие, захватывающая дух и бьющая по воображению история, и даже сейчас, пусть позволяю себе циничную ухмылочку и ироничный прищур в глазах, всё равно пребываю под постоянной угрозой проезда своих остановок.

В чём же дело?

И Ник Перумов, и Сергей Лукьяненко в ту эпоху, в 1997 году пребывали на пике своей формы. Первый выдал прекрасную «Техномагию», и оригинальную «Чёрную кровь», на подходе были «Мечи» — всё тексты богатые, дивно скроенные бешеной, пока не погасшей фантазией автора, украшенные многочисленными мелкими деталями-бусинами, переливающимися перед нашими глазами, словно особенно яркое пуанталистское полотно. И второй — создавший тогда «Мальчика и Тьму», «Глубину», «Джамп», «Осенние визиты», ваяющий уже «Ночной дозор» и «Холодные берега» — творения поразительной яркости и страстной юности. Именно в ту эпоху эти два писателя, да, пусть они попсовики, пусть они никогда не писали шедевров, создавали свои наиболее значимые произведения, пропитанные духом молодости.

Этот заряд молодости оживляет и «Не время для драконов».

Прежде всего это выражается, конечно в мире. Не будем лукавить — он изображён достаточно скупо, но ярко, в нём причудливо переплетаются реалии стандартных перумовских вселенных и лукьяненовских параллельных миров. Несмотря на скупость деталей, из текста тебе в глаза бьют яркие краски — изумрудно-зелёная, будто листва и трава деревьев Срединного мира, перемежающаяся жёлто-красными вкраплениями начинающейся осени, стально-голубой отблеск металла гномского паровоза, бледно-голубая синева магии Воздуха, красная ярость магии Огня, синяя мощь Водных плетей и серая масса Земного чародейства. Ближе к старости краски и вкусы притупляются — что же, соавторы не успели заскорузнуть в своих нынче уже привычных масках, они не жалеют красок, и от этой красоты захватывает дух. Его пресловутая «техномагичность», в общем-то, не важна, имеет значение только яркость авторского высказывания.

Сюжет? Банальный, конечно, а вы что хотели? Мне не совсем понятно, почему соавторы решили своего героя сделать настолько безликим и статичным? У Антона Городецкого и молодого Императора куда более харизматичные образы, Виктор же не проявляет себя никак вовсе — он персонаж-функция, который делает ровно то, чо ему предписано по сюжету... или девочкой Тэль, вот он наш Deus ex machina, без неё нашему драконоубийце и дня бы не протянуть. Апатичный главный герой был бы серьёзным препятствием для читателя, если бы он не резонировал такому яркому миру, как этот — и не имел бы в противниках Ритора. Пожалуй, Ритор и Лой Ивер держат на себе немало текста — раскаявшийся бывший революционер и свободолюбивая Кошка, склонившаяся перед новой силой — вот уж чьи образы держаться в памяти годами.

Сюжет цепляет вовсе не своим основным ходом — здесь всё банально — а наоборот, мелкими деталями и отступлениям, умением создавать которые наши дорогие соавторы нынче потеряли напрочь. Весёлый и печальный образ бывшего ролевика Ника с Изнанки, который в мире своей мечты, мире «меча и магии» стал рыхлым сытым и пьяненьким обывателем — одна из лучших их придумок за всю писательскую жизнь. Возница из мира чародейства, читающий фэнтези — «Как закалялась сталь», гномьи газеты на кириллице, Серые пределы, населённые беззащитными перед живыми мёртвыми — всё это настолько органично вплетено в текст, и так вплавляется в память, что заслоняют за собой и детали сюжета, и даже его смысл. Умели, чёрт возьми...

Что до основной идеи, то она проста — опрокинуть мысль об «убийстве дракона», блеснувшую в пьесах Шварца и Горина. Соавторы постоянно выглаживают мысль о Властителе, о яростном, страшном, непримиримом, но неподкупном, честном и справедливом Государе — с большой буквы! — эдакой мечте Филиппа де Коммина, только с ещё большим перебором. Стремление убить своего дракона, этот призрак тирании и диктатуры в своих душах, сменяется у них надеждой на его возвращение — на «наведение порядка» среди царствующей разрухи, защиты от врага, да просто — ради красоты его полёта. То, что позже превратилось для обоих авторов в идею-фикс, здесь смотрится органично, бесшовно и, самое главное, объяснимо, особенно если вспомнить, в какую эпоху писался роман. Окончательно меня примиряет с этим романом (я не верю в их Дракона) то, что — вот сила молодости! — они ещё сомневаются в своих идеях, они аккуратны с их формулированием и подачей, они вместе с читателем напряжённо думают — а как же лучше, так ли верно здесь всё сказано? перумов вспоминал, что ночевал у Лукьяненко на кухоньке маленькой квартиры, где они писали этот роман — быть может, вам снова попробовать? Вдруг что-то вернётся?

Я перечитал этот роман, и я вновь должен сказать соавторам — спасибо. За то, что в молодости у них была такая сила высказывания, и они поделились ею со мной, подростком, которому было это нужно. Простите, ваше продолжение я прочитаю как нибудь потом — в вас, нынешних, я ни капли не верю, простите, Бога ради. Ваш союз был удачным — не будь Лукьяненко, у Срединного мира не было бы той толики приземлённости, которая ему необходима, не будь Перумова, Виктор никогда бы не сделал выбор, как его не делают герои книг почтенного соавтора.

Я точно не забуду.

Традиционного детектива и боевика в третьей книжке меньше, это так, но одновременно автор и слегка вырос, правда, в одну сторону — в сторону городского фэнтези. Было бы любопытно почитать крепкий «crimi-story», но не судьба — нашему чародею некогда размышлять, ибо ему нужно... как всегда, спасти всех.

Наверное, Батчер сделал правильную ставку, потому что главную роль здесь играет саспенс, мистический элемент углубляется и становится основным. Он старается нагнать больше жути, его мир стремительно заполняют тени, в которых таится совсем уж неведомое даже для чародеев мира сего зло. Надо сказать, получилось достаточно неплохо — игрушечные оборотни из второго романа рядом не ночевали с одним-единственным призраком, являющимся во сне. Молодец!

Я всё-таки получил желаемое, и мир, в котором находится это альтернативное Чикаго, наконец-то потихоньку раскрывается, и мы начинаем понимать, как устроены причудливые взаимоотношения между всеми этими, казалось бы, несовместимыми силами. Хорошей иллюстрацией служил рыцарь-храмовник Майкл, который умудряется среди всего этого мистического дурдома не только биться за своё правое дело, но и даже готов сражаться бок о бок с богомерзким чародеем, не возносящим молитвы, и только потому, что он — хороший человек.

Здесь есть чёткое разделение на добро и зло, это верно, но демаркационная линия проходит уж слишком ломанной траекторией — и злодеем, и добряком может оказаться кто угодно — чудесную фею-крёстную сложно назвать воплощением добра, а белый вампир Томас не является однозначным злодеем... хоть и вампир. Я, конечно, накаркал в прошлый раз, и на смену оборотням пришли вампиры — но, спасибо, они оказались не слишком схожи с душками-кровососами из фантазий Анны Райс, истекающих кровавыми соплями. Нет, местный ковен вампиров словно вышел из фильмов Роберта Родригеса, ну, те самые, которые «do not explode when sunlight hits them, I don't give a fuck how crazy they are», почти один в один, только с крыльями. Батчер не даёт им особого шанса, и прямо говорит, что пить кровь — это отвратительно, и вариантов для Гарри Дрездена быть не может.

Насколько я могу судить, автор растёт, развивает мир, добавляет надрыва и драмы, его герой постепенно развивается, хотя порой всё одно дурак дураком. Это по прежнему попса, согласен, но это хорошая попса, которая пока ещё балансирует на грани свежего авторского замысла и будущего (уже сейчас явного) скатывания в мыльную оперу.

«If I had a nickel for every time some piece of shit pointed a gun at me, I'd be a rich man.» (С).

Батчер не стал мудрить, и продолжает писать сценарий для экранизации, причём, я думаю, он бы не отказался, чтобы она была в стиле некоторых фильмов Мактирнана. Ну, соединяем фэнтези с классическим таким боевичком, чтобы и магия была, и красивые девушки с торчащими грудями и мускулистыми, крепкими ножками, и пушки с эффектом slow motion, и... да, и оборотни, благо современная графика позволяет. Хорошо хоть не вампиры...

Я сглазил, да?

Собственно говоря, эта книга написана ради драйва, а не ради сюжета, и уж тем паче — не ради расследования. Гарри Дрезден бежит, колдует (неудачно, как правило), стреляет, стреляют в него, он обжимается с красивой девушкой, его арестовывает лучший друг и бьёт его по морде, он одиночка вне закона, и дальше по тексту, бла-бла-бла. Ну вы поняли — классический «восьмидесятник». Даже продажные гады-ФБРовцы на месте, ну кто их любит, правда? Я, конечно, получил определённое удовольствие от сего текста, мне было занятно и немножко смешно в нём находится, напомнило светлые моменты моего детства. Жаль, что тогда не было Батчера... Ведь сейчас я хочу побольше узнать о реалиях этого мира, о магии, и Небывальщине, и всём, на чём может строится мир, придуманный нашим смелым автором. Спасибо ему, конечно, читается прекрасно, но всё же немножко не то.

Желание посетить новый мир привело меня в альтернативное Чикаго, прямо в кабинет... кого? Чародея? Да ладно, даже объявление в газете есть? Ну вы даёте.

К сожалению, я мало с чем могу сравнить сей роман, ибо почти не знаком с нуар-детективами, хотя когда-то, в затянутом дымкой прошлом, я что-то листал из Чейза, Хэммита и Спиллейна, вот только всё это уже благополучно изгладилось из моей памяти. Поэтому, для меня «Storm Front» так и остался прежде всего фэнтези, хотя и с налётом детектива. С налётом?

Именно. Даже слабое знакомство с жанром позволило мне увидеть, что детектив здесь представлен целым набором заросших целыми гроздьями ржавчины штампов — бедный частный детектив, у которого нет денег на оплату офиса, суровый друг/подруга — полицейский, готовая арестовать тебя по малейшему подозрению непонятно в чём, и её крайне неприятный помощник, не любящий главного героя, коварный мафиози, который делает «предложение, от которого нельзя отказаться», и так далее, и так далее. Такое чувство, будто Джим Батчер пытался соорудить максимально кондовый и жанровый роман, но с магией.

Это дебютная вещь, и это чувствуется по тому количеству проблем, которое ему свойственны. Во первых, Батчер так и не смог нарисовать нам более или менее вменяемую картину мира, в котором практикующий чародей может открыть свой собственный кабинет магических услуг. Так знают жители Чикаго, что возле них бродят маги, вампиры, демоны и фэйри, или нет? Вроде бы их присутствие никого особо не удивляет, но и над самим Гарри Дрезденом периодически посмеиваются, считая психом с неуклюжей палкой.

Во вторых, сам Гарри Дрезден. Нет, автор молодец, и делает из него не крутого, прожжёного жизнью чернокнижника, а начинашку на поприще практических магических искусств — талантливого, неуклюжего парня, который со своей угловатостью постоянно попадает в неприятности, особенно при общении с другими людьми — наш юный маг совершенно не социализирован, а уж его отношения с девушками заставляют плакать горючими слезами. Однако сюжет развивается так странно, что постепенно ты начинаешь терять его нить, и поступки Дрездена и удивляют, и озадачивают. Элементы мозгового штурма здесь идут под хвост, и всё переносится на импульс, на действие, причём действие не подкреплённое здравым смыслом. Наш чародей лихо штампует себе врагов на пустом месте, получает шишки и синяки зазря, на какой-то момент оказывается вне закона (да, здесь здравым смыслом не обладает вообще никто, чуть не забыл же), но успешно выбирается из-под гильотины в последний момент, опять же, чудом и по наитию. Да, и главный злодей — властолюбивый маг-вуайерист, садист, убийца, страдающий комплексом Наполеона и — в анамнезе — растлитель своих малолетних ребятишек. В общем, плюнуть некуда, какой злодей, вот максимальный мусоросборник, чтобы читатель, не дай Бог, чего не того подумал, в ущерб главному герою.

Короче говоря, вполне приличная развлекательная книжка, подпорченная нагромождением откровенных сюжетных нелепиц. Но читается весело, этого не отнять. Ладно, Гарри Дрезден, пока что я с тобой.

Последний том цикла о Страже написан так же ровно, чётко и грамотно, как и всё прочее, но он всё же скуповат на разные детали. Особенно это касается раскрытия основных интриг сюжета, которое, конечно, произошло, но чрезмерно шустро, быстро и без разворачивающегося во все стороны масштаба (Апокалипсис! ангелы фехтуют на металлических дрынах! демоны повсюду!). Сколько всего осталось в тени — Арденау, Темнолесье, Братство, хагжиты — ну Бог с ними, это не самое главное.

Пожалуй, самое главная проблема романа в том, что он лишён своей особенной выразительности, которой отличались предыдущие томики серии, своего шарма и, если хотите, яркости красок. Даже мрачноватый тон уже не так нас впечатляет, он становится уже как бы рутинным для нашего дорогого стража, надвигающаяся на весь мир беда является уже не столько предвестником конца, сколько фоном для приключений. В этом плане, конечно, «Проклятый горн» проигрывает тем же «Золотым кострам».

Несмотря на изрядное количество «хвостов», основная интрига серии всё равно завершилась, и попытки продолжить её вряд ли разумна. Конечно, можно написать новый том, но в нём уже должна быть совсем другая интрига, совсем другой сюжет и, как ни странно, другие главные герои, кои себя, в общем-то, исчерпали. Думаю, у автора хватит сообразительности оставить в покое Людвига и Гертруду на ржаном поле, и не портить им ни свадьбу, ни дальнейшие разборки с Тёмными.

«К сожалению, совершенства нет, суча ногами сейчас я ожидаю десятый «Амбер» Желязны. И знаю, что разочаруюсь».

Да, пан Сапковский, как Вы правы. К сожалению.

...К десятому роману Роджер Желязны сообразил, что пора бы уже закругляться, а как — неясно, ведь за рекордное растягивание резины предыдущих томов пришлось платить, платить множеством сюжетных линий и окончательно деформированным мироустройством. Тогда почтенный автор делает очень просто — в последний том он запихивает по возможности ВСЁ. Всё, что по какому-то недоразумению не поместилось в предыдущие тома, нужно было хоть ногами, хоть шваброй запихать в полторы сотни страниц, и завершить, наконец, хотя бы основную интригу.

Как мы помним, пятикнижие Корвина завершилось ярко, мощно и умиротворённо — у нас почти не оставалось вопросов, всё было красиво закольцовано, главный герой завершил свою историю с такой печалью и достоинством, что аж слёзы наворачивались. Пятикнижие Мерлина завершается невнятной тупой кашей, как будто неумёлый повар запихал в простое блюдо целую груду взаимоисключающих ингридиентов, и яростно уничтожает своё блюдо на медленном огне. Вы ждали разрешения предыдущих конфликтов? Ну, которым было посвящено четыре книжки? Да хрен вам! Мы все эти линии завершим ничем, вернее, сделаем reset, выдрав с корнем провода из гнёзд сюжетной матрицы. Джулия-Маска (внезапно!) вешается на шею, злодейский злодей Далт (внезапно!) оказывается многим обязан другу нашего героя Ринальдо-Люку (который хотел убить нашего принца, но на самом деле не хотел, потом передумал не хотеть, а затем расхотел хотеть... тьфу!), коего он отметелил до полусмерти, ненавидящий нашего Мерлина братец Джарт, который (внезапно!) решил, что объект его ненависти — хороший, и подддержал его в стремлении на трон... Точнее, стремления сесть на трон у Мерлина есть, то есть есть, но не такое, какое все от него хотят, а такое, которое желает он, не желая править Хаосом... То есть желает, но не от имени Логруса Хаоса, который его основа и сердце, и не от имени Огненного Пути, которому вовсе не нужен никакой Хаос...

Бред? В том-то и дело, что нет.

Мне искренне жаль, что замечательный, яркий, талантливый цикл об Амбере завершается таким пшиком. Я чувствую, как Желязны устал от этого мира, с какой натугой он пишет этот последний, десятый том, который лишь призрак Пути, фальшивка, в жилах которого течёт, впрочем, отнюдь не огонь. И даже принцы Корвин, Бенедикт, Блейз, даже Эрик, которые возвращаются к нам, чтобы мы чувствовали себя как дома, уже не приносят нам никакой радости.

Жаль. Я уже и забыл, чем всё закончилось... Постараюсь забыть снова. Пока и привет, как всегда.

Хоть я и читаю цикл подряд, он умудряется мне не надоесть. Написано хорошо, легко, без претензий, но весьма выразительно — в этом главные плюсы творчества Алексея Пехова, который прекрасно осознают, какую нишу занимает его мифотворческий талант, и во что лезть точно не стоит. И вот, странствие по миру «Стража» продолжается, близится кульминация, но пока — «Золотые костры».

Автор немного изменил структуру, и тональность. Видимо, решив, что серии немного не хватает колористической выразительности, он щедро покрывает своё полотно бело-сине-чёрныи красками, пытаясь всё повествование пропитать холодом. Он, конечно, не Дэн Симмонс, и нас не пробирает до костного мозга, но атмосферу он создал, не отнять. Погружённые в тишину ледяные пещеры, страшное молчание горных перевалов, переплетение снеговых нитей бурана, скрывающего в своей белой тьме смертельную опасность, грязная бело-коричневая жижа в проулках больших осаждённых городов, где невольные смертники сражаются за свою жизнь — что же, надо отдать должное Пехову, мрачная атмосферу угрожающей снежной тиши ему удалось создать — хоть сейчас на экран.

Ну и второе — практически всё повествование посвящено сквозному сюжету поиска Тёмного Кузнеца, да и просто кузнеца. Всё становится более мрачным и тягостным, смерти идут по пятам, каждая новая ступень становится одновременно и поражением, и победой. С другой стороны, это вполне типичный «жанровый» текст, впрочем, написанный явно осознанно, с осознанной игрой штампами и ходами.

В итоге — по прежнему крепкий жанровый роман, со своими недостатками и неоспоримыми достоинствами, одним из которых является постепенное раскрытие сюжетных тайн, ответы на загадки, которые Пехов расставляет в заранее заданных местах. Автор молодец, держит.

Автор немного начал исправляться к концу цикла, перестав лить из садовой лейки тихо шуршащие струи водянистого сюжета, решив, по всей видимости, оторваться всласть. Роман почти целиком вытягивается на наркоманских трипах Мерлина, бродящего в негативном под-Тенье (чего? что это я такое выдал?), встречающего проекции Огненного Пути Амбера, а заодно и синапсы своего слегка блёклого сознания, которые наконец-то позволяют ему обрести хоть какое-то лицо.

Сюжет теперь скачет как вставшая на дыбы машина Рауля Дюка, по прежнему не заботясь о здравом смысле и логике, постоянно возникает ощущение, что хихикающий Желязны сейчас вынет из-за спины аж три фиги, показывая, что он думает о верном читателе, осиливающем эту дичь. Откровенно карикатурный злодей Джарт, мэрисьюшка Джулия, за пару лет ставшая колдуньей круче этого вашего Брэнда (и прошла тень Огненного Пути... автор, вы издеваетесь, правда? имейте совесть!), тупой клинч Пути и Логруса с последующим вынесением части Амберского замка, секс Мерлина со своей спящей сводной тётей... Не, я серьёзно, вы здесь не найдёте ни одной гиперболы, всё так и есть.

Автор расслабился, и у него снова стало получаться, он просто пишет и получает удовольствие от процесса, и это смогло влить в его Амбер свежую кровь.

Второй том серии логично продолжает предыдущий, Пехов явно идёт по заранее размеченному пути, аккуратно дополняя и развивая всё то, что было описано в первой книге. Автор, в принципе, большой молодец — его ремесленное мастерство позволяет действовать по строго отведённому плану, стараясь и сберечь уже созданное, и привнести новое. В этом, кстати, отличие цикла о страже от серии о ведьмаке, или, скажем, цикла о травнике Жуге — Сапковский и Скирюк писали по наитию, наугад, и вывели своих героев на совершенно неведомые просторы стран Never-Never, тогда как Людвиг фон Нормайненн послушно идёт по строго отведённому плану. Впрочем, это делает тетралогию Пехова просто неплохой, а не великой, что можно (слегка перегибая палку), сказать о Сапковском и Скирюке.

Впрочем, не нужно думать, что это статичное описание странствий охотника за нечистью с вкраплениями политических интриг, вовсе нет. В первом томе автор представлял нам новый мир, обрисовывал его контуры, населял его людьми, показывая в общих чертах, как работает его мифопоэтика. Второй том уже немного другой, и он более активно продвигает сквозной сюжет, связанный с никому неведомыми Кузнецами, творцами клинков стражей, и тайнам повального нашествия призраков на сей многострадальный мир.

Главным героем здесь уже становится разворачивающийся перед читателем мир — от остатков старой магии в Темнолесье до столицы христианской веры, где тоже бродят свои тени. И, само собой, полные опасности дороги между этими двумя полюсами силы, переполненные не только тёмными душами, Бог бы с ними, но и тёмными людьми, колдунами, садистами, фанатиками, мздоимцами. Нужно ещё раз отдать должное Пехову — каждая повесть имеет свою тональность, свои декорации, свой ритм, и это позволяет нам более подробно рассмотреть мир, в котором мы очутились, понять и посочувствовать его жителям, не ведающим покоя ни днём, ни ночью. Это, конечно, не dark, понятно, но на «готику» вполне тянет... даже с учётом псевдоитальянских декораций.

Это несколько компенсирует полную статичность протагонистов — сурового, но доброго в душе истребителя душ Людвига, «смешного спутника» Проповедника и «тёмной лошадки» Пугала, которые не меняются от слова никак. Меняются декорации, меняется окружение — но наша троица всё равно подстраивает всё под себя, то книжалом с серпом, то смекалкой и здравым смыслом.

В общем и целом, это всё та же книга-компьютерная игра, ремесленное изделие толкового мифотворца, которое приятно взять в руки для очередного путешествия в сказочные миры. И, несмотря на все огрехи и общую простоту фабулы, путешествия увлекательного.

Нелепые странствия Мерлина продолжаются, а я изо всех сил скучаю по лаконичности и поэтичности «The Guns of Avalon».

Я думаю о том, как всё это было написано, и у меня возникает стойкое чувство, что Желязны сначала писал кипу микрорассказов, очень неплохих и хорошо взвешенных, а потом накрутил вокруг, для сцепки, тонну текста, не особо заботясь о его художественной ценности. Ибо некоторые фрагменты романа хороши, чётко, ёмко и красиво сделаны, но в основном, конечно, мрак и скука.

Сериальная болезнь окончательно сгубила цикл о Янтарном королевстве, и Желязны с головой погрузился в смрадную бочку с надписью «commercial» с его всегдашним подстрочником: «а это мы расскажем в следующей книге». Как в первом цикле всё вертелось вокруг аварии с участием автомобили принца Корвина, так и во втором проясняются обстоятельства покушений на его сынка. Кое-какие тайны открываются, ещё больше закидывается удочек на следующие части серии, закручивается интрига, и... всё. Автор, конечно, молодец, клиффхэнгер в конце впечатляющий, однако и отдающий бессмыслицей.

Единственное, что роман по настоящему спасает — ироничное отношение ко всему. что происходит на этих страницах, однако это же подрубает и саму основу сюжета.

В общем, обычный проходняк.

Я снова решил обратиться к Алексею Пехову, но продолжать мурыжить цикл о «Синем пламени» не стал — интуиция подсказывает мне, что тамошние разборки затянуться надолго. Поэтому я полез в другой мир, в котором уже есть законченная история, и можно охватить весь путь героя своим взором, от начала и до конца. Мой выбор пал на «Стража», который считается одним из лучших в пеховской космогонии, и я отправился вместе с Людвигом фон Нормайенном на охоту за призраками.

Нарисованный грубоватыми мазками постапокалиптический мир Летоса всё же был более выразительным — перед нами калька с ранненововременной центральной Европы, точнее, весь образ нарисованного на форзаце материка существует примерно в границах нашей Romishce Heilige Reich, включая Италию, со всеми существующими примочками, в виде политического строя и религии. Конечно, здесь нет императоров, нет ни малейших упоминаний борьбы гвельфов и гибеллинов, нет серьёзных ростков протестантизма, да и сама церковь представляет из себя какую-то уж совсем вегетарианскую организацию. Церковь здесь католическая, Библия вполне себе классического формата, да ещё и на латыни (а где Рим?), упоминаются Крестовые походы (куда? местный Восток занимает маленький уголок на кончике полуострова в правом нижнем углу карты), и Гроб Господен в руках язычников. Но, помимо этого, существуют церковные ордена и светские владыки, а также лицензированные колдуны, Дивные народы и... Стражи, да — охотники за нечистью. Такая вот конфигурация.

А вот являются ли стражи калькой с приснопамятного ведьмачьего цеха, так же, как и главный герой? Здесь сложнее, хотя я вполне верю, что «Wiedźmin» не был основным источником вдохновения для автора — между появлением книги Сапковского в русскоязычном пространстве и 2010-м годом подобных подражаний появилась тьма тьмущая, и я бы уточнил, что речь здесь идёт о поджанровым направлении. У меня, к примеру, больше ассоциаций возникло с циклом о некроманте, которым нас долго мучил Ник Перумов. Я представил себе, что было бы, если бы Фесс-Неясыть не стал бы ссорится с инквизиторами, заработал бы лояльность Инквизиции и Белого Совета — и получилось бы что-то вроде «Стража». Что до ведьмака Геральта, то его приключения почти сразу переросли рамки его базовой профессии, и история пошла в другом направлении. У Пехова же речь идёт именно о профессионале — и большую часть повестей он и правда делает свою работу, с большим или меньшим успехом, но всё же делает её. Без нравственных посылов не обошлось, и наш друг Людвиг вовсю воюет не только с призраками, но и с мировой несправедливостью, в сражении с которой он может даже поднять лапу на родное начальство.

Короче говоря, у нас есть героичный главный герой, в меру пафосный и в меру симпатичный. А дальше всё как положено: смешной друг в виде призрака священника, единственное предназначение которого — резонировать главному герою, и подавать читателю забавные диалоги-перепалки, чтобы он не скучал; в меру таинственная возлюбленная, исчезающая после каждой бурно проведённой ночи в неизвестном направлении, оставляя трогательную записочку, отношения с которой должны подогревать читателя вплоть до последней строки последней книжки (ну когда, когда же они будут вместе?...), и Меч... ну то есть особенный колдунский кинжал, которым можно отправлять несчастных привидений на Страшный Суд. Из общей схемы немножко выделяется крайне харизматичное Пугало, столь любимое читателями, которое представляет из себя ещё одну тёмную лошадку для благодарных читателей... до последней книжки.

Ну а сами рассказы увлекательны и легко читаются, не отнять. Базовая схема одинаковая, однако автор старается, чтобы читатель не скучал, и старательно радует его разнообразием сюжетных поворотов, ружьишками на стенах, «кроссоверами» персонажей и эффектными сценами «упокаивания» призраков. Плюс ко всему — простенький, но ненавязчивый юмор, ну куды без этого, да?

Если немного подвести итоги, то это вполне вменяемое жанровое ремесленное изделие, похожее на компьютерную игрушку, хорошо написанное и грамотно выстроенное — намётки сквозного сюжета здесь есть, посмотрим, куда Пехов его вырулит. Пока что я вполне доволен — читаем дальше.

Начало было весёлым, да и вообще весь роман весьма бойкий, не отнять. Поединки, магические схватки, осаждённая крепость Четырёх миров, воспоминания о Дворах Хаоса, заговор против Амбера со стороны новоявленных родственничков...

А вспомнить нечего. Всё же приключения Корвина были более яркими, приключения Мерлина же отдают чем-то странным, бледно-аляпистым, каким-то несерьёзным. Отдельные моменты можно выцепить, и в качестве микрорассказов они смотрелись бы прекрасно, но, к сожалению, перед нами роман, который постепенно превращается в костюмированную буффонаду, к которой сценарий писало сразу рук восемь. Что до исполнителя главной роли... Ну, ребята, ну не может быть, чтобы у принца Мерлина в башке был такой «ералаш«! Особенно в отношении крайне (крайне!) мутного двоюродного братца Ринальдо-Люка, хромает у него и просто логическая сцепка с окружающим миром, и напрочь отсутствует здравый смысл. Может быть, сказывается хаоситская природа, но, судя по описанию, его Владения отличаются от Амбера только антуражем.

Короче говоря — сериальная болезнь в полный рост, слабый промежуточный роман, который с трудом можно вспомнить после прочтения. Но отдельные моменты — хороши.

Спустя несколько лет Роджер Желязны выпускает новый роман о мире Амбера и его сумасшедшей семейке. Каждый получил то, что хотел: автор выползал из писательского кризиса, издатель зарабатывал бумажек с президентами, армия фанатов узнавало новое о полюбившемся мире... новое?

Да, у нас новый главный герой. И — слава Единорогу! — он не похож на Корвина. Он вообще ни на что не похож. Папаша обладал яркой харизмой, она била ключом с самой первой страницы, его сынок Мерлин — увы... Корвин был «тёмной лошадкой» из-за потери памяти, здесь же герой просто... простите, тормоз, краски его характера практически никак не проявляются, и больших трудов, наших, чититальских, стоит придать ему хоть какой-то облик. Постепенно рисуются новые черты, как при прорисовке карты аркана, однако Мерлин остаётся удивительным явлением — главным героем-функцией, который нужен только для взаимодействия с миром Амбера, Теней и Хаоса — притом, что его особенности выросшего в Дворах Хаоса человека ну никак себя не проявляют — ни в поведении, ни в мировоззрении, никак.

Сам сюжет... ну извините, создаётся впечатление, что и сам Мерлин не слишком серьёзно относится ко всему, что происходит вокруг. Как будто это игра, поэтому воспринимать его похождения всерьёз не получается, и детективная линия не оборачивается расследованием — она немедленно преобразуется в комедию положений, где главгер идёт из одной расставленной ловушки в другую, и оказывается там, где и положено быть чародею по имени Мерлин, только без Нимуэ.

Что же удачно? Концепция Логруса, как антитезы Пути — оригинально и интересно, хотя и слегка жульнически по отношению к Хаосу. И квантовый компьютер на чародейской тяге — Призрачное колесо — ну Мерлин, ты что, «Terminator» не смотрел, что ли? Сама идея замечательная — для писателя Желязны, он молодец, а вот чародей Мерлин, мягко говоря, балбес, раз разрабатывает орудие полного контроля за Тенями, да ещё и прохлопав возможность его очеловечивания.

Короче говоря, новый роман больше похож на фанфик по вселенной Амбера, не такой деревянный, как вышел у Бетанкура, но всё же. Есть светлые моменты, согласен, но читается уж больно с ленцой, с зевком, без особого интереса.

Как ни печально — средне.

Когда я читал этот сборник, мне почему-то лез в голову казус амазонского племени пирраха. Думаю, многие слышали о нём — уникальный язык, лишённый времён и числительных, у которых нет представлений о прошлом и будущем, нет сколько-то нибудь развитой мифологии и абстрактных представлений. Само существование этого народа представляется фантастической игрой ума, однако он существует. Его можно найти, можно выучить их язык... с ними можно найти понимание.

Понимание.

Этот цикл рассказов продолжает условный «антропологический» цикл Ле Гуин, в котором она играется с различными общественными системами, однако у него немного другая окраска. Автор обыгрывает определённые социо-культурные представления и феномены, примеряет под них общественные системы, и смотрит, что из этого получается... причём некоторые рассказы — и это чувствуется — сами собой написались. Во многих есть ирония, но больше горечи. Есть сатира, но она постоянно уходит в философию. Прежде всего, конечно, философию Понимания, осознания и принятия Чужого, но также и философию спасительного несовершенства человеческого общества, которое делает его богатым и разнообразным... и такими грустными в этом свете представляются человеческие стремления. Каждому снится полёт — но крылья, позволяющие тебе носится в воздухе как птица, делают тебя чуждым человечеству. Как хотелось бы не тратить время на сон — всё время бодрствовать, и всё время постигать новое! — но человеческое под- и надсознание формируется именно во сне, сон и ложь делают нас людьми. Как хотелось бы быть бессмертным — но каково платить за это невозможностью умереть, и вечно жить, накапливая из столетия в столетие травмы, патологии и болезни, постепенно становясь равнодушным ко всему окружающему миру?

Это печальные рассказы от человека, который привык сочинять сказки. Сложные, философские, глубокие — но сказки, в которых она желала сказать людям всё, что было у неё на душе. И эти сказки не хуже — просто их отличает уже осознанная печаль, а не та, что осознаётся между строк. Эта книга о том, что человек вечно находится в крайне неуютном положении, между недостижимыми мечтами, к которым он стремится изо всех сил, и реальным миром, с его пластисковыми сиденьями, плохой едой и опаздывающими вечно самолётами. Быть может, это стремление к недостижимому и делает нас людьми — кто знает?

Спасибо Вам, Урсула Ле Гуин, за эту исповедь.

Первый роман цикла являл собою простенький, но достаточно свежий для Ле Гуин текст, не слишком схожий с её предыдущими вещами. Однако «Voices» — другая вещь, причём исполненная довольно странно. Читая этот роман, имея за плечами опыт многолетнего знакомство с творчеством писательницы, мы не может отделаться от стойкого чувства, что мы здесь уже были — нет, мы не стояли ещё на тихих улицах Ансула, но понимаем, что всё уже видели... Только краски бледнее.

Да. Основную фабулу мы угадываем в «The Telling», таинственные силы Библиотеки явно родственны Древним с островов Земноморья, Лорд-Хранитель её схож с прогрессорами Экумены... Собственно говоря, гуманная мягкость, наполняющая книгу, и роднит её с циклом о Хайне, тема взаимопонимания и доверия друг к другу — и это спасает роман. Без этого духа гуманности он был бы попросту никаким.

Можно ли верить, что конфликт между фанатичными завоевателями и покорившимся им народом завершился бы так, практически без пролитой крови? Если у вас есть сомнения, то знайте: они вполне оправданы. Шансы избежать в такой ситуации тяжёлого конфликта очень невелики. Однако Ле Гуин хочет сказать о другом — о том, что люди всегда (всегда!) могут договориться друг с другом, принять чуждость друг друга, и жить в мире. И в качестве буфера между враждующими сторонами выступает Поэт, несущий Слово мира.

Несмотря на глубокую вторичность «Voices», этот роман наполнен эмоциями, яркими красками и свежими впечатлениями, многие из которых не ожидаешь увидеть в произведениях уже постаревшего автора. Плюс ко всему, он лишён той назойливой назидательности, которой переполнены последние вещи о Земноморье и, скажем, кое-какие рассказы о вселенной Экумены. Это не то произведение, которое будешь вспоминать при произнесении фамилии «Ле Гуин», но оно достойно её творческой биографии.

Для предварительно-завершающего романа текст, конечно, странный, что там говорить, немного он не сбалансирован. В некоторых местах затянут, где-то излишне тороплив, однако здесь присутствует ощущение какой-то горькой романтики, это действительно завершение, конец, после которого продолжать рассказ от лица Корвина нет смысла.

Как я уже говорил, это история взросления — от буйной юности «Nine Princes in Amber» до стоического с нотками печали спокойствия «The Courts of Chaos». Вся семейка принцев и принцесс Амбера обрела целостность и самость, научилась видеть друг друга и понимать друг друга. Интересно всё это обосновано, конечно — во главе всего стоит образ родного дома, образ Амбера и Огненного Пути, без которого не мыслят себя эти странные полубоги-полудети, и с понимания того, что никто, кроме них, не сможет его защитить, заставляет их встать рука об руку друг с другом. И это появившееся внезапно единство заставило их повзрослеть, поменяться, и стать людьми. Их ненависть друг другу была какой-то детской, их нынешний союз сложен и противоречив, но это уж плата за цветастое многообразие мира, которое теперь живёт в их глазах.

Всё это сопровождается переполненным символикой последним путешествием принца Корвина по своим синапсам... то бишь, по Теням к Хаосу — к своим истокам, ведь Тени встают под ноги принцам Амбера благодаря особенностям их психологического состояния, и часто, неосознанных стремлений. И посредством этих Теней принц Корвин как бы говорит сам собой — устами цитирующего Элиота перехожего калики, шелестом веток старика Игга и мудрствующего ворона Хуги (именно «мудрствующего», а не «мудрого»). Только примирившийся сам с собой человек может из самого себя сотворить новую Вселенную, новый Огненный Путь, очнувшийся в клинике «Гринвуд» Карл Кори не был на это способен. И он бы не прошёл мимо вызывающего его на поединок рыцаря Хаоса и не отказался бы от трона (хотя именно поэтому он стал его достоин). Поэтому Желязны и оставил образ Брэнда слишком карикатурным — он похож на обиженного ребёнка, слегка завязшего в своей грубой и жестокой игре, и единственный, кто поддался детскому желанию сломать всё мироздание, и соорудить новое, уже под себя.

Многое, конечно, осталось за кадром, многие принцы остались, в общем и целом, лишь портретами на арканах Карт, концовка с битвой на пороге Хаоса вышла какой-то усталой. Устал и сам писатель от своего мира, устал и принц Корвин. Скажем ему «пока», ну и «привет» тоже, конечно. Встретимся мы вновь лишь мельком, мы это знаем, поэтому можем лишь пожелать ему большой удачи. Ну и спасибо, конечно, творцу Вселенной — простому стражнику на вратах амберских темниц, скромному сэру Роджеру Желязны.

Многим читателям не понравился этот короткий роман, или оставил в недоумении. Согласен, он не похож ни на странствия Геда, ни более странные приключения девочки Техану-Терру, мало общего у него и с буднями планет Хайн, Уриэл и Йейове, о которых Ле Гуин писала на закате своего творчества. Скажу честно, этот роман удивил и меня, причём именно тем, насколько он оказался неожиданно свеж. Почти ничего позднее «The Other Wind» (2001) я не читал, а этот роман вогнал меня в изрядное уныние, хотя я и смирился с его существованием. И — внезапно — новая трилогия, новый мир, новые сюжеты... Прошли долгие годы, прежде чем я всё же взялся за «Gifts» (2004), взялся без особых надежд и ожиданий.

Хотя насчёт будней Хайна — это я поспешил...

Сначала книга у меня шла очень медленно, на раскачку сюжета ушло время, тем более я постоянно сравнивал новый роман с «Rigante» Дэвида Геммела, казалось бы, написанном на схожую тему. Нужно признать, что романы Геммела в художественном плане будут побогаче и повыразительнее (если всё дело не в переводе Ирины Тогоевой, в оригинал, как всегда, лезть не хочется...), Ле Гуин здесь «посуховатее», однако не стоит бросать чтение — просто «Gifts» немного другие. В то время автор много писала псевдоэтнографических экскурсов, скажем, цикл о планете О, я уж не говорю о более раннем «Always Coming Home» (1985), и первая часть новой трилогии принадлежит той же славной когорте. И в плане социальном «Gifts», безусловно, ярче и выразительнее, чем цикл Геммела — насколько тонко в нём прорисованы мелкие социальные сцепки между кланами-семьями Верхних земель — у меня возникли ассоциации скорее с «Havamal», или великой «Njals saga», скандинавским «бытовым эпосом» — сразу видно тонкую руку и чёткий ум дочки Альфреда Крёбера. Шотландия напрашивается, но во вторую очередь... по крайней мере, мне.

Роман написан скупыми, тонкими графическими набросками,с лёгкими вкраплениями выразительной ретуши. Легко прочерчены характеры горцев, за которыми проступают глубокие и непростые личности, красота гор, деревьев, ручьёв, ночных звёзд проступает в тексте нечасто — но тем ярче они блещут, особенно на фоне вынужденной слепоты растущего мальчика Оррека. Вот чего в романе с избытком — это магии Дара, вокруг которой вращается всё, которая запускает всю историю, и валом катит её до самого конца. В этом состоит и процесс взросления нашего Оррека — он, живя в локальном, закольцованном мироздании, постепенно понимает, что не является его частью, что он другой — не колдун, способный мановением руки уничтожить всё, что угодно, не одальман, из года в год чинящий ограду своих владений, и не участник вечных, нескончаемых и бессмысленных вендетт горских кланов. Для этого ему нужно было уйти из этого мира в самого себя, в темноту за закрытой повязкой глаз, и стать там самим собой.

Локальный, не слишком яркий, статичный, но очень аккуратный роман, мягкий и выразительный. Да, удивила...

Сэр Пратчетт расплющил свой мир до состояния «Discworld», чтобы никакие изгибы поверхности не мешали нам разглядывать его через лупу писательского внимания. И чего там только нет, каких только тем мы не касались на этом развесёлом и одновременно печальном Диске! Добродушная, но острая сатира всегда била в самое яблочко, наш мир искривился в причудливом кривом зеркале писательского таланта, и принял самые разнообразные формы в городе Анк-Морпорк, с его Незримым Университетом, развесёлой Стражей и Вещими Сестрицами. И... само собой, с жуликом Мойстом фон Липвигом.

Роман «Going Postal» является одной из вершин острого сатирического пера Пратчетта, и недаром: по своей композиции, по смыслу и исполнению он мало чем уступает прекрасной «Night Watch», ведь с него наш автор начал своё захватывающее путешествие по экономике, управлению, «антикризисному менеджменту», и всему, что связано с тонкими механизмами, приводящими в движение хрупкие шестерёнки жизни мегаполиса. Ярко, последовательно и остроумно бывший жулик, а ныне глава серьёзной организации, раскручивает своё дело, и разгоняет застоявшийся механизм Почтамта, попутно сражаясь с недобросовестными конкурентами и с людским недоверием.

А уж какого пиршества я ждал от романа о банковской системе... Она ведь является сатирой сама на себя, это знает каждый, кто с ней имел дело. В превкушении я погрузился в мир... и вынырнул. Получил ли я желаемое?

Да нет.

Но плохо ли это? Не сказал бы.

Сатиры на экономическую систему оказало немного, потому что здесь с переизбытком самого Терри Пратчетта, вернее, его писательских образов. Такое чувство, будто он решил напихать туда всё, что только возможно, всего понемножку, и аж глаза разбегаются, когда смотрят в эту пестроту — как на руку господина Космо Шика после снятия перчатки. Столько мелочей, столько деталей, что и банка за ними не видно, не видно денег, не видно и людей, которые, по наивности, желают их иметь.

А ведь главная мысль проста. Банки, цифры, эквивалент — иллюзии, призрачное воплощение повседневного и не очень общения между людьми, экономическая сторона которого бродит в виде монеток или банкнот. И люди понесут, конечно, свои чулки с чернодневным запасом в банковское хранилище, но лишь тогда, когда слова «Верь мне» произнесёт человек, которому и вправду захочется поверить. И куча золота в хранилище не нужна... Впрочем, как там у нашего классика было? «... И почему не нужно золото ему, когда простой продукт имеет», мда? И безропотные, неутомимые, и бесплатные рабочие големы как нереализуемый эквивалент, а чтоб нет-то?

В целом, конечно, хорошо, кто же спорит. Но... Мне всё-таки не хватает того сладковатого воздуха, который я ощущал в то время, когда талант сэра Пратчетта был на вершине, с Мойстом, само собой, весело и интересно... а вот не хватает чего-то. Не хватает остроты мысли, сатирического заряда, Не хватает даже того горькой добродушной иронии, не хватает грызущего изнутри зверька совести фон Липвига... Впрочем, не берите в голову, дорогой мастер, Вы здесь не при чём. Дело, видимо, всё же во мне.

Нужно признать: Желязны неплохо держит внимание читателя, сейчас я это отчётливо понимаю, лучше, чем в свои школьные времена, когда последний раз брал в руки «The Chronicles of Amber». Он грамотно дополняет то, что нам уже было известно, аккуратно развивает детективную линию, и старается держать непротиворечивую интригу. Другое дело, что, когда многие вещи на краю сюжета обрели ясность, мир Амбера стал... более камерным, если можно так выразится, более простым, масштаб не тот. Огненный Путь и безумный Дворкин, творец и мира, и семейки амберских принцев — это ещё ладно, но Владения Хаоса... Ребят, мы знаем, на что способна психоделическая фантазия Роджера Желязны, и мне трудно понять, почему столь пугающие издалека призрачные образы неведомого Хаоса вблизи оказались плосковаты, скопищем нестабильной, но вполне узнаваемой материи? Я уж не говорю о всаднике «на коне бледном»... Владения Хаоса представлялись чем-то нечеловеческим, абсолютно чужим, а нынче это лишь мрачный вариант анти-Амбера, не более того.

Но по сюжету — всё в порядке, даже более чем. Интрига закручивается, безумный Дворкин в буквальном смысле теряет очертания, и выдаёт секрет происхождения Амбера, и его нынешнего кризиса. Раскрывается детективная линия вокруг давней аварии, приведшей принца Корвина в клинику «Гринвуд», наконец-то выявляется главный злодей... Карикатурный, но злодей, причём его карикатурность обозначена нарочно... с перебором, надо признать. Желязны прямым текстом, устами Корвина, подтверждает мысль, что это история взросления, этим Желязны пытается объяснить известную «ходульность» первого романа и его персонажей. Надо было прожить несколько столетий, чтобы начать думать, вот ведь как... А папаша всей этой семейки им в этом тайно помогает, пусть даже под конец едва ли не нарочно выдаёт себя, раз за разом, с головой.

В итоге? Хороший, крепкий, нисколько не проходной роман, здорово читающийся и прекрасно сбалансированный. Желязны молодец.