Имя знаменитого американского писателя-фантаста Роберта Энсона Хайнлайна в представлении не нуждается. Один из трех гигантов фантастики, наряду с Кларком и Азимовым, этот человек сформировал американскую фантастическую литературу XX века, заложил сюжетные и стилистические основы для большинства современных фантастических произведений и оказал значительное влияние на будущие поколения писателей.

Хайнлайн написал множество рассказов и романов, но одним из самых запоминающихся и узнаваемых его произведений остается роман «Кукловоды», созданный в 1941 году, но опубликованный лишь спустя 10 лет, в 1951-м. Это произведение написано в «золотой» период творчества писателя, когда он находился на пике сил и выдавал отличные, оригинальные и действительно прекрасные тексты. Причиной невероятной популярности «Кукловодов» в свое время стала прорывная идея «тихого» вторжения инопланетных захватчиков на Землю. В отличие от Уэллса с его «Войной миров», где марсиане открыто развязывают против человечества войну на уничтожение, Хайнлайн решил кардинально изменить подход к тактике Чужих. Он ввел образ инопланетян-паразитов – те прокрадываются к нам незаметно, с задворок, захватывая людей в качестве ездовых животных, и подчиняют их своей воле. Такой человек с наездником за спиной превращается в послушный овощ, в биоробота, лишенного воли и свободы. Никаких взрывов и разрушений, все должно произойти тихо, незаметно, так, чтобы в один прекрасный момент земляне оказались под пятой новых хозяев. Внешне мир останется прежним, но люди навсегда потеряют свою независимость.

Идея имела феноменальный успех, особенно на фоне разгорающейся «холодной войны» и инцидента в Розуэлле, сформировавшего инопланетную истерию в США. Мысль о соседе-инопланетянине и шпиках в общественном транспорте приятно щекотала сознание американского обывателя: дорогая, мне кажется, мой шеф прилетел с Альфы Центавра! Особенно цинично это прозвучало, если учесть, что многие американцы и без всяких пришельцев жили, словно зомби. Получалось, что особой разницы как бы и нет.

Забавно, что сам по себе роман очень прост по структуре и не блещет какими-то литературными наворотами: стандартный приключенческий роман небольшого объема, не обремененный философией, интересный и с динамичным сюжетом. Футуристические декорации о мире после ядерной войны с Советами, о заселенной Венере и эре колонизации Солнечной системы. Наивная романтическая картинка. Но именно «Кукловоды» породили в американской фантастике целый тренд на сюжетный ход с вторжением на Землю с заднего двора. Потом появится роман Джека Финнея «Похитители тел», экранизации и подражания, а сама тема будет косвенно использоваться в десятках кинокартин.

Кроме идеи в тексте также превосходно передается атмосфера истерии и паники, которая постепенно захлестывает страну, по мере того, как захватчики подчиняют себе все больше населения. Секретная спецслужба типа «Людей в черном» с переменным успехом ведет ожесточенную войну с зараженными, а главный герой Сэм попадает в самое пекло противостояния. Здесь же, в «Кукловодах» Хайнлайн обрисовывает архетип героев почти всех своих произведений. Типичный хайнлайновский Мужчина – талантливый, умный, физически тренированный, но со скрытыми комплексами и критическим мышлением. Типичная хайнлайновская Женщина – решительная и волевая, эрудированна, всегда оппонирует и подзадоривает мужчину, но делает это из нежных чувств.

«Кукловоды» — прямолинейный роман с сюжетом подобным магистральному шоссе, что обеспечило его популярность, в том числе и у юношества. Фактически в нем есть все, что надо 17-летнему романтику и любителю пофантазировать: отважный герой и его подруга, интересная идея, угроза, борьба, спасение мира. Поэтому человеку зрелому или не любителю фантастики он может показаться поверхностным. Что само по себе не плохо. Просто «Кукловоды» — возрастное произведение, особенно хорошо подходящее для юношества.

Бейсбол – сугубо американская игра, правила которой настолько сложны, что разобраться в них можно только после многократного просмотра игр бейсбольной лиги. Но в США бейсбол пользуется невероятной популярностью, привлекая к экранам телевизоров сотни тысяч американцев, заставляя их позабыть все свои дела.

Стивен Кинг, как и многие, страстный поклонник бейсбола, и регулярно ходит на матчи команды из родного штата Мэн. В 1998 году, еще до роковой аварии, у писателя вышел небольшой роман с витиеватым названием «Девочка, которая любила Тома Гордона», к которой тема бейсбола имеет самое непосредственное отношение. Тот случай, когда жизнь подсказывает новые сюжеты.

Девочка Триша, которой вот-вот исполнится 10 лет, теряется на лесной тропе близ Нью-Гемпшира, во время туристической прогулки с родителями и братом. Действие происходит в лесах Новой Англии, которые сохранились со времен американской колонизации и представляют собой довольно обширные угодья, пересекаемые болотами и ручьями. Глухое место. И вот девочка сходит с тропы и теряется.

В самом простом своем варианте можно сказать, что этот роман – о выживании современного человека, внезапно оказавшегося в диких условиях. Ситуация усугубляется еще и тем, что герой — ребенок, причем даже не подросток, а девчонка, располагающая ничтожными запасами еды, приставкой и плеером с радио. Разложив диспозицию, писатель начинает исследовать внутренний мир Триши, и увлекает с собой читателя.

Структурно роман построен очень просто. Сюжет линейный и не требует напряжения мозговых извилин. В принципе, основа действия восходит к простой суровой прозе про борьбу человека с природой, и животными ее населяющими. Мы с интересом следим за похождениями Триши, делая ставки, выживет девочка или нет. Несмотря на сложности с погодой, проблемы с пропитанием и дикими насекомыми Триша яростно борется за жизнь, и весьма интересно следить за тем, как она себя мотивирует, что движет ей и заставляет не опускать руки, а упрямо идти вперед, превозмогая страх. И чем дольше она идет по дикому лесу, тем острее становится напряжение сложившейся ситуации, тем больше растет желание скорее дочитать историю до конца. То есть история построена мастерски и ведет читателя за собой.

Стивен Кинг всегда интересовался психологией детей. Этот роман не исключение. Конечно, шедевром его считать нельзя, ничего феноменального в этом тексте нет, но читатель получит крепкую прозу с элементами триллера и ужасов, замешанную на детской психологии. Любителям историй о «выживальщиках» должно гарантированно понравиться. Остальные просто приятно проведут время, благо, читается роман очень легко и небольшой по объему.

Тот случай, когда любовь к бейсболу помогает выжить.

Идеального учебника по писательству не существует. Можно сколько угодно подробно расписывать литературную технику, орфографию и грамматику, можно рассказывать о сюжетных приемах, фокусах и прочих эффектах, но все это падет прахом, если у человека нет ни капли таланта. Или хотя бы старательности. А самое главное это то что творчество должно приносить радость.

И если вкратце передать смысл наполовину автобиографической книги великого фантаста и просто гения Рэя Брэдбери, чтобы писать книги – надо получать удовольствие от творчества. Писательство – это работа, приносящая удовлетворение. А теперь оставим все эти нудные сентенции и посмотрим на книжку «Дзен в искусстве написания книг» более пристально. Что мы видим? Структурно книга состоит из нескольких статей и стихов маэстро. В статьях Брэдбери рассказывает историю создания самых своих знаменитых произведений и читать о том, как рождались знаменитые «Марсианские хроники» или «451 градус по Фаренгейту» безумно интересно.

Брэдбери выводит формулу «работай – расслабься – не думай», которой руководствуется сам и которая вполне эффективно себя показала на примере его творчества. На секунду: в творческом активе писателя более пяти сотен (!!!) рассказов, и ни один из них не был запланирован писателем, как планируют, например, постройку дома. Творчество – это чистая импровизация, основанная на знании нот и гаммы. Правда этому предшествуют годы кропотливого труда, оттачивания стиля, тяжелой работы, не лишенной на первых порах подражательства, но Брэдбери подчеркивает, что если поставить себе цель и методично добиваться ее, труд принесет плоды, и они будут сладкими.

Но, ни в коем случае, подчеркивает писатель, творчеством не следует заниматься ради денег или эпатажа. Ничего хорошего из этого не выйдет. Каждое слово, каждая строчка должны быть заряжены эмоциями, должны быть написаны с наслаждением – со страстью. Они могут быть какими угодно, позитивными или негативными, но ни к коем случае они не должны быть равнодушными.

Если судить о Брэдбери исключительно по его художественным произведениям, то может создаться впечатление о нем как добром сказочнике, сумевшем сохранить в себе ребенка с его вечно восторженным взглядом на мир. Но в книге о своем творчестве мы видим иного писателя – профессионала, который владеет словом, как волшебник заклинаниями. Мы видим человека, сделавшего себя самого, поднявшегося из пепла бедности, но не потому что он хотел стать богатым, а потому что горел любимым делом, творил, изучал жизнь, жил по-настоящему. Брэдбери прожил действительно счастливую жизнь, но штука в том, что он сам приложил для этого максимум возможностей.

Работать, получая радость от процесса, расслабляться в процессе творчества и не думать, потому что мысли убивают искру творчества – вот главный рецепт писателя. Но не универсальный, потому что каждый начинающий автор должен выработать свою, собственную систему практики написания литературы. Ведь Брэдбери не посещал литературных школ, он даже университета не закончил. Его учителями были великий По, Берроуз, Шекспир и многие-многие другие великие авторы.

Цикл «Рожденный туманом» ведущего автора современного фэнтези Брендона Сандерсона включает в себя три романа «Пепел и сталь», «Источник вознесения» и «Герой веков», а сам включен в более крупный цикл «Скадриаль», который в свою очередь входит уже в гигантский метацикл под названием «Космер». Все кажется сложным и непонятным только на первый взгляд, но авторская задумка и созданная вселенная действительно заслуживают читательского внимания, потому что потрясают воображение своим масштабом и продуманностью. Никто ничего подобного ранее из пишущих в жанре фэнтези не делал.

Если кратко, Космер – вселенная неизвестной нам галактики, где есть минимум десять солнц и десять обитаемых миров, в каждом из которых действует свой особый тип магии. Скадриаль – один из таких миров.

Небо этого мира заволокла пелена пепла, на месте солнца тлеет багровый шар, а Последней империей правит тиранический бог, жестоко подавляющий свободу всех своих подданных. История начинается с банального преступления, а главный герой – уличная воровка по имени Вин (или позже леди Валетт). Она не подозревает, какие события повлечет за собой незначительная на первый взгляд кража, но каждая эпопея должна с чего-то начинаться. Стартовав как плутовской роман, трилогия продолжается тираноборческой эпопеей, а завершается космогонической титаномахией.

У «Рожденного туманом» есть ряд отличительных, характерных особенностей, резко отделяющих его от других подобных историй и позволяющих говорить о нем как неординарном, выдающемся фэнтези-цикле. Собственно, эти признаки родовые для всего Космера, но здесь они проявляются наиболее ярко.

Во-первых, оригинальная не похожая ни что система магии, включающая в себя сразу три вида – так называемая алломантия, гемалургия и ферухимия. Не будем расписывать подробно все три системы, поскольку почитать про них можно на специализированных ресурсах, однако стоит отметить, что даже самая простая, алломантия строится на концепции взаимодействия металлов, и их насчитывается целых 16 штук (!!), каждый со своим уникальным эффектом. Сандерсон настолько дотошно подходит к этой магической механике, что она напоминает натуральную алхимию – алхимию, которая по-настоящему работает. Отсюда и выражение о Рожденных туманом – людях, способных управлять многими металлами, в отличие от большинства, которым доступен лишь один их вид. Два других вида магии тоже увязаны с металлами, но предполагают иное взаимодействие, и этот момент определяет особый подход Сандерсона к магии – он позитивистский.

Иными словами, Сандерсон строит магию так, как если бы работал с различными физическими законами и материалами, на основе алгебры, физики, химии, кинетики и прочих наук, что дает эффект так называемой техно-магии, то есть технологического, научного подхода к волшебству. В этом мире магия не является сакральным знанием и силой, она действует так же, как и законы гравитации, она реальна как электричество. Ее можно рассчитать, накопить, выработать. Обладание ею строится не столько на вере, сколько на знании.

Вторая особенность производна от первой – это особые социальные и культурные феномены, завязанные на мире техно-магии. Например, уникальная концепция антагонистов – стальных инквизиторов, обладающих силой благодаря гемалургии. Очень яркое и фактурное описание этого сословия невозможно забыть, а особенности их внешнего вида логичны благодаря тому миру, в котором все происходит.

Внимания заслуживает и сам мир – апокалиптический, серый, засыпанный пеплом, что постоянно валится с неба. Кажется, здесь нет места надежде, свету и свободе. Более того, мрак сгущается, туман жадно забирает все новые и новые жертвы. Но по законам жанра в этом царстве мрака происходит первая яркая вспышка, предвестник грядущего разгорающегося пламени, которое изменит расстановку сил, суля эпическую битву отчаянных смельчаков с могущественным колдуном-разрушителем. В плане драматургии Сандерсон не привносит ничего нового, но его главное достоинство как автора лежит в иных плоскостях. Сила Сандерсона в его космогонизме, умении создавать магические системы и оригинальные фэнтези-миры, а также в кинематографических визуальных образах – все персонажи, монстры и эффекты отлично легли бы на экран. Сандерсон – гениальный декоратор и демиург, тут он очень похож на автора «Звездных войн» Джорджа Лукаса. В созданных им пространствах можно делать любые сюжеты.

В сумме, «Рожденный туманом» — особый, во многом неординарный фэнтези-цикл с уникальной системой техно-магии, расами, архитектурой мира и конфликтом.

Понятие «дхарма» в дзен-буддизме означает нечто неделимое, основа космического миропорядка, основа мироздания, противостоящая хаосу, или универсальный закон бытия. Соответственно каждый уважающий себя дзен-буддист просто обязан придерживаться принципов, прописанных дхармой, чтобы прожить праведную жизнь и обрести свое сатори, то есть просветление.

В конце 40 — начале 50-х годов XX века литература США взорвалась так называемым феноменом битничества, то есть непритязательной созерцательной легкой литературой, создаваемой людьми свободных взглядов, из студенчества, не стесненными никакими моральными устоями и принципами среднего класса. Появись эта волна чуть позже, скажем после вторжения Америки во Вьетнам, ее смело можно было бы называть пеной протестного движения и продуктом духовного поиска «детей цветов». Но до суровых 60-х с его рок-н-роллом было еще далековато, зато уши молодежи будоражил улетный би-боп (самая сумасшедшая разновидность джаза), и фактически в стране уже началась сексуальная революция.

Общественность негодовала, добропорядочные граждане в ужасе кривили губы, но молодежи было плевать на все эти лицемерные гримасы благочестия – молодежь наслаждалась жизнью беззаботного благополучия, в которое погрузилась страна сразу после второй мировой войны. Действительно, послевоенные годы оказались для Америки особенно удачными, доход на душу населения неуклонно рос, международный авторитет упрочил статус мировой сверхдержавы, мир наелся скорби и насилия досыта – время было спокойное.

И вот в это умиротворенное время, когда в США еще существовала расовая дискриминация, а о Мартине Лютере Кинге никто и слыхом не слыхивал, кучка озорников, таких как Джек Керуак, Аллен Гинзберг, Кэссэди Нил, Филипп Уэйлен и прочие предавались беззаботному времяпрепровождению и попутному сочинению стихов и прозы. Они постоянно тусовались друг у друга в гостях, ходили по разным знакомым, в нечеловеческих количествах употребляли алкоголь и различные наркотические вещества, спорили до хрипоты на различные философские темы, устраивали оргии, в общем, получали от жизни полное удовольствие. В меру своих скромных возможностей, конечно.

Кому-то удавалось писать, причем успешно. Кто-то остался в забвении. Кто-то навсегда застолбил свое имя как неразрывно связанное с движением битников. Такими были Гинзберг и Берроуз. Таков был Джек Керуак, добродушный парень, бродяга, философ и писатель.

Керуак успел за свою короткую жизнь написать достаточно, чтобы о нем могло сложиться впечатление как о зрелом авторе со своими взглядами на мир и системой ценностей, насквозь пронизанной пацифизмом, отрицанием материального благополучия и социальным бунтом бездействия. У него есть несколько известных вещей, но, пожалуй, самыми узнаваемыми являются роман в «В дороге» и «Бродяги Дхармы».

О первом мы уже писали, а о втором-то и пойдет речь поподробнее.

«Бродяги Дхармы» был написан после «В дороге», в 1958-м году, когда писатель плотно подсел на дзен-буддизм и набрался впечатлений от своих многочисленных путешествий по стране. Поэтому буквально все в тексте пронизано этой философией созерцания мира через призму бездействия. То есть: текст насыщен философскими категориями буддизма (бхикку, сатори, дхарма и так далее), наполнен философскими рассуждениями в этом же ключе – что безумно интересно читать и сравнивать с некоторыми современными проявлениями пацифизма, ну и насыщен атмосферой добродушного безделья, полного отрицания материального достатка и американского представления о роскоши, совершенно дикого для обывателей того времени.

Сложно говорить о сюжете и смысловой структуре книги, в которой их по сути-то и нет. Действительно, письмо Керуака хаотично, а сюжетные линии не несут каких-то серьезных смысловых нагрузок. Гораздо важнее вопроса, что происходит с главным героем романа Рэем Смитом становится вопрос «как?». И вот именно он имеет главную ценность, потому что читать Кераука – просто читать его предложения – невероятно забавное занятие, поскольку никогда невозможно угадать, какой оригинальный словесный оборот автор выдаст на следующей строчке. Некоторые моменты настолько забавны, а некоторые пассажи так интересно преподнесены, что вызывают невольную улыбку – несмотря на описываемую серьезную сцену или тему разговора.

Смит (фактически альтер-эго писателя) после путешествия по стране зависает у своего приятеля Джафи, который сознательно отказался от карьеры и добродетелей классической американской семьи – ушел в лес, в хижину, где стал жить на обычных продуктах и привечать различных знакомых, одних приглашая в качестве гостей, других оставляя у себя в виде сожителей. Коммуна Джафи оказалась чем-то вроде прототипа сообщества хиппи – ее члены так же предавались праздности, веселью, мелким бытовым заботам, искусству и бесконечным дискуссиям на различные острые политические и социальные вопросы.

Именно здесь автор вкладывает в уста героев свои буддийские взгляды на мир и протестную философию ухода от общества потребления и карьеризма в свободное существование человека, который не скован никакими обязательствами перед обществом. Никаких обязанностей – следовательно человек свободен и может распоряжаться своей жизнью так как считает нужным. Идеальный вариант жизни по Керуаку – это путешествия по миру и жизнь вдали от людей в одиночестве, в лесах, где на опушке стоит изба, да еще и на полном само обеспечении. Только тогда к человеку придет его сатори, в созерцании и размышлении. Тогда человек вернется к природе и станет настоящим.

Все эти мысли, облеченные в несколько наивные словесные обороты образуют вязь небольшого по объему, но очень насыщенного и экспрессивного романа, где очень много людей, но мало хорошо прописанных персонажей. Характерно еще и то, что персонаж Керуака не играет здесь решающую роль – много внимания уделено его друзьям и приятелям, их спорам и рассуждениям.

В целом же «Бродяги Дхармы» является типичным представителем поколения битников в литературе: легкий, ненавязчивый, немного поверхностный, но прекрасно создающий настроение свободы, ощущение того, что каждый из нас может к чертям бросить надоевшую работу, снять с себя хомут социальных обязательств и наконец-то отдохнуть от всех где-нибудь в лесной или хотя бы деревенской глуши. Да, в этом романе самое ценное – ощущение возможности своих сил, своего потенциала. А это очень важно.

Великий Рэй Брэдбери в 90-х издал всего два сборника рассказов. «Вождение вслепую» — один из них. Датированный 1997 годом, он содержит традиционный микс из 21 фантастической истории на разные темы. Уже тогда писатель достиг преклонного возраста, но продолжал сочинять удивительные истории. Правда, в случае с данным сборником можно сказать, что он «отдыхал», набирая тексты на автомате.

Скажем прямо – в сборнике нет шедевров. Нет тех величественных, цепляющих, глубоких рассказов, которые автор создавал в 50-60-х годах. И если обозначить одним словом главное настроение, главную тему сборника, ее можно охарактеризовать как «повседневность». Что само по себе не плохо, не говоря уже об уровне таланта Мастера: даже самый средненький и посредственный рассказ Брэдбери для иных авторов – недосягаемая высота. Кроме того, повседневность в понимании Брэдбери – это реальность наоборот. Даже в самой скучной картинке он способен найти что-то занимательное, а сюжеты создает чуть ли не на пустом месте.

Судите сами. Казино в поезде, где игроки сами себя вводят в игровую лихорадку. Киностудия, маскирующаяся под авиабазу. Беседы с призраками. Старушки-сестры вспоминают свою старую любовь. Тонкое психологическое наблюдение о том, что мы в упор не замечаем людей… до поры до времени. Триллер про кухонный утилизатор органического мусора на фоне конфликта родственников. Рассекающий по городу «Студебекер»-1929, а за рулем незнакомец в капюшоне без лица. Встреча со своей старой любовью спустя годы и разочарование от ожиданий. Мексиканский цирк-шапито. Подозрительно похожие лица в школьном альбоме – похожие даже спустя годы. Бесплодные попытки вернуть воспоминания детства. Рекламная акция, где надо изображать любовь на витрине ресторана. Зависть двойняшек и болезненная зависимость друг от друга. Ожившее с приходом осени второе «я». Жуткий голос из бака мусороуборочной машины, куда может проскользнуть разве что крыса. История взросления и детской жестокости, когда толпа преследует одиночку, тем самым делая его сильным. Персонификации Смерти на борту космического корабля, улетающего с гибнущей Земли на Марс – пожалуй, единственный внеземной рассказ Рэя. Взаимоотношения мужчин и женщин.

Легко, играючи Брэдбери выдергивает детали из реальности, снабжает их сюжетом и Идеей, кидает щепотку тонких наблюдений и все – конфета готова, можно есть. Но то ли ингредиенты пресные, то ли акценты расставлены не там, где нужно, большинство рассказов читаются с умеренным интересом. Увлекательных, дух захватывающих вещей нет.

Особенностью сборника является его автобиографичность. Многие истории автор переживал за свою бурную жизнь сам, и это очень заметно в текстах. Об этом говорится и в кратком, но информативном послесловии, снабжающем сборник. Рэй подчеркивает, что писал рассказы чуть ли не вслепую, под диктовку бесстрастной Музы с повязкой на месте глаз, что во сне вела их автомобиль по сельской дороге. Никогда не умевший водить Рэй, разумеется, сидел на втором месте. «Вождение вслепую» — очередная обойма текстов в богатом литературном арсенале замечательного фантаста Рэя Брэдбери. Или очередное путешествие по его фантазиям. Но, к сожалению, в этот раз поездка выдалась не очень увлекательной. На фоне предыдущих шедевральных книг этот сборник выглядит довольно-таки бледно и явно уступает по потенциалу ранним и некоторым поздним сборникам автора. Однако любой поклонник творчества писателя найдет здесь что-то свое, и сборник точно нельзя назвать провальным. Просто крепкий середнячок. Одна из множества славных книг, которая украсит любую полку.

Поздний Стивен Кинг все чаще обращается к глобальным, общечеловеческим вопросам бытия, которые волнуют многих людей независимо от пола, возраста, расы и вероисповедания. Несмотря на свой традиционный авторский стиль и манеру описывать действие в декорациях Америки, ему как-то удается задевать за живое и тех людей, кто не является американцами. Кинга любят в России, Кинга любят в Европе, Кинга любят везде и есть за что.

А за то, что этот писатель никогда не ограничивал себя узкими жанровыми рамками. Номинально Кинга относят к авторам жанра ужасов, но он давно доказал, что способен писать вещи, сопоставимые с лучшими образцами большой американской литературы, от Брэдбери до Стейнбека. После «Побега из Шоушенка» и «Зеленой мили» автор создал еще один замечательный философский роман в четырех частях под названием «Сердца в Атлантиде».

«Сердца в Атлантиде» был написан не сразу, а постепенно. Кинг создал несколько текстов, которые затем доработал и связал между собой прочными смысловыми нитями. В результате получилось некое новое концептуальное произведение, очень солидное по объему (таков уж писатель!), но легко читаемое и обладающее невероятной силой погружения.

Роман состоит из знаменитой повести «Низкие люди в желтых плащах», собственно из одноименной повести «Сердца в Атлантиде» и двух рассказов о Вьетнамской войне. Все эти тексты связаны между собой персонажами, местами действия и проблематикой. Безусловно, самым сильным и лучшим в романе является часть о низких людях в желтых плащах, рассказывающая о жизни мальчика Бобби Гарфилда, который подружился со стариком Тедом, заменившем ему отца, и о становлении паренька. Кинг вводит в повесть образ людей в желтом как некой фантомной угрозы, которая символизирует собой взросление – надвигающийся на островок детства шторм под названием взрослая порочная жизнь.

У писателя изумительно получаются истории о детстве в маленьких городках, истории, как он сам пишет в романе, «в стиле Рэя Брэдбери». Видимо, Стивен тонко чувствует нерв маленьких людей и особое состояние детства, лета и каникул. Как бы ни было, но в сумме такая литература буквально заставляет проживать все приключения вместе с главным героем повести. Поднимаются здесь и важнейшие вопросы – дружба, взаимовыручка, невежество обывателей.

Что касается повести «Атлантида», она пронизана духом второй половины 60-х, когда США имели глупость вторгнуться во Вьетнам. Передана эпоха зарождения движения хиппи, фолк-музыки, студенческих волнений и становления на жизненном пути героев-студентов университета в Бангоре, штат Мэн.

Следующие рассказы – эхо войны. Ветераны корчатся от фантомных болей пережитых кошмаров, но их прошлое будет вечно жить в их настоящем. По сути, весь этот большой сложный роман передает продекларированную мысль: прошлое живет с нами, живет в нас и умирает только тогда, когда мы сами уходим. Прошлое – это Атлантида, которая неизбежно уходит под воду, но фокус в том, что каждый человек – это маленькая Атлантида, и его сердце, и сердца многих других людей, объединенных эпохой, навсегда останутся в Атлантиде шестидесятых, мастерски описанной Стивеном Кингом.

Нет необходимости объяснять уважаемой публике, кто такой Стивен Кинг. Автор, вырвавшийся из андеграундного подполья литературы ужасов, неимоверно талантливый и один из самых плодовитых писателей во всей мировой литературе предстает перед нами в самых разных ипостасях. Вопреки расхожему мнению о нем как исключительно «Короле ужасов», Стивен Кинг за свою карьеру создал немало серьезных произведений в жанре реализма, фэнтези, детектива и фантастики. К последней у него относится несколько рассказов и романов в том числе исполненных под влиянием американской истории XX века.

Так, вдохновившись периодом Великой депрессии и рассматривая древний электрический стул, на который сажали приговоренных к смертной казни, Стивен Кинг написал один из самых своих мощных драматико-фантастичеких романов под названием «Зеленая миля».

Всем нам известна блестящая экранизация этого произведения, но, готов спорить, среди зрителей едва ли найдется хотя бы треть, которая смогла осилить литературный оригинал, написанный Кингом на манер Диккенса в нескольких частях с продолжениями.

Повествование в романе ведется от первого лица. Рассказчик, престарелый Пол Эджкомб, работал начальником охраны в блоке смертников одной из американских тюрем в 30-е годы. И однажды к ним в блок, Зеленую милю, попал странный большой черный человек с фамилией Коффи – почти как знаменитый тонизирующий напиток. Заключенный осужден за двойное убийство маленьких девочек, но Пол подозревает, что здесь не все так чисто.

Элементом фантастики в романе стала необычная способность Коффи излечивать все живые существа, словно поворачивая вспять процессы болезни, старения и даже умирания. Но этот великий дар соседствует с огромным злом, которое причиняют друг другу люди, и яркий тому пример – преступники и охранники, сведенные вместе Зеленой милей. Решетка – условность. Не существует законопослушных и преступников, есть хорошие и дурные люди, и Стивен Кинг блестяще демонстрирует читателям эту истину: злодей может носить форму, а преступник — быть праведником.

Написанный в реалистичной манере, без намека на ужасы или даже мистику, этот роман пугает другим – мыслью, что зло ходит вокруг нас каждый день, и сидит где-то глубоко в нас, затаившееся. В романе четко прослеживается мысль, что в каждом человеке словно просыпается какой-то демон и на него находит помрачение рассудка, в результате чего он превращается в настоящее чудовище, совершая самые гнусные вещи, на которые способен. И тут же можно заключить, что в ответ на эту злобную силу существует некий противовес в лице людей-медиумов, которые способны восстановить нарушенный баланс, излечить, воскресить.

Небольшой по объему, что скорее редкость для Кинга, этот роман на удивление круто заряжен с точки зрения драматизма и эмоций. Он интересен, он держит за горло благодаря отличному слогу автора и работе переводчика – такое чтение приносит настоящее удовольствие.

Роман можно рекомендовать самому широкому кругу читателей – всем, кто интересуется американской культурой и неравнодушен к драматическим сюжетам с серьезными философскими размышлениями о человеке, его сущности, о добре и зле, о жизни и смерти, по зеленой дороге которой ушли последние приговоренные к смертной казни на «Старой замыкалке».

Публицистический роман «Хладнокровное убийство» выдающегося американского писателя Трумена Капоте – очередная попытка осмыслить преступление как феномен. Сейчас жанр «новой журналистики», то есть документальной прозы на стыке художественного вымысла и журналистского расследования стал очень популярен, но тогда, в 1960-е – это было новое слово в литературе.

В 1959 году произошло шокирующее убийство канзасского фермера Герберта Клаттера и всей его семьи. Убийц поймали. Ими оказались два парня, Перри Смит и Дик Хикок, бродяги и маргиналы, искавшие на большой дороге приключения и случайный заработок. История прогремела на всю страну, и ей заинтересовался Трумен Капоте, который смело отправился беседовать со Смитом в надежде выяснить, как все это произошло.

Смерть – страшна, а потому захватывает. Есть разные сорта смерти – от болезни, в войне, от стихийных бедствий, хищников. Но самая дурацкая и глупая смерть – это случайное убийство обычного человека, который оказался в плохое время в плохом месте. Обычно это парки, темные улицы, и все происходит вечером или ночью, а сама жертва ведет себе нагло, провоцирующим образом, находится в подпитии. Именно такая криминогенная ситуация самая распространенная в статистике, так вам скажет любой криминолог, опираясь на объективные данные.

В этом плане убийство среди бела дня целой семьи добропорядочных американцев в собственном доме, в южном консервативном штате, совершенное словно бы между делом, как сходить за хлебом, выглядит настолько шокирующе, что невольно возникает вопрос: как же так? Смерть сама пришла к жертвам, в их дом, просто появилась на пороге в лице двух случайных людей. Могло ли это не произойти?

Вот в этом пытался разобраться Капоте, допытываясь в беседах у Перри Смита о всех подробностях трагедии. Сразу стоит сказать, что в книге нет исчерпывающих ответов – потому что их никогда не бывает достаточно. Механика зла только внешне кажется простой: пришел, увидел, убил. Нет, все глубже и сложнее.

Капоте надо отдать должное за смелость – он взглянул в глаза Злу. Не Смиту, конечно, а той сущности, что двигала им, и едва ли этот незадачливый непутевый убийца сам осознавал, что в нем сидело. Правда заключается в том, что добро и зло есть в каждом человеке, только нормальные люди умеют зло контролировать, а преступники и маргиналы – нет. Эти двое попали в статистические десять процентов девиации, то самое меньшинство мужской популяции в любой стране, которое способно причинять насилие другим людям без внутренних ограничителей в виде совести, морали, уважения к закону. Такие люди обычно идут в армию или спецслужбы, но часть их всегда неизбежно становится на преступный путь – а потом мы читаем про их подвиги в СМИ: убили, зарезали, застрелили и т.д.

Базовая проблема криминологии звучит так: что движет преступником, внутренние комплексы или внешняя обстановка? Что является ведущей причиной в совершении преступления? Что толкает конкретного человека совершить конкретное преступление: украсть, избить, убить? Четкого ответа нет, есть куча интересных теорий, и еще есть консенсус, что действует комплекс причин.

На самом деле, Смит и Хикок при ближнем изучении вызывают не столько интерес, сколько жалость и презрение. Оба отщепенцы, из неблагополучных семей, малодушные и развращенные, но с амбициями, и готовностью действовать без особых сантиментов. Никакой эмпатии, настоящие дворовые псы. От остальной многочисленной массы маргиналов их отличает лишь (не)удачливость и стечение обстоятельств. Им очень сильно повезло – им попались по-настоящему добрые люди. Им очень сильно не повезло – они ошиблись в потенциальной добыче и не нашли никаких денег.

Когда говорят, что люди по натуре добрые это немножко ложь. Люди себе на уме, и конечно стараются быть лучше, чем есть, но очень многое зависит еще и от окружения. Клаттер был добрым просто так, по натуре. И очень беспечным. Давал работу всем желающим, проявлял щедрость. Хорошая слава ходит и среди плохих людей, они чуют доброту как слабость, доступную добычу. Вот и вышло, что там, где любой фермер смотрел бы в оба при беседе с чужими, этот добряк проявил непростительное легкомыслие. Его главной ошибкой было доверие, он поверил убийцам, выдал им аванс на человечность. Это его и погубило, вместе с семьей.

«Хладнокровное убийство» — история о том, что зло повсюду, и происходит всегда внезапно, без особых на то причин.

Знаменитая фраза из знаменитого классического голливудского фильма «Касабланка» легла в основу одного из последних сборников рассказов великого писателя Рэя Дугласа Брэдбери, которого с нами, к сожалению, уже нет. Но он жив в своих рассказах, и чтобы почувствовать незримое присутствие гения, достаточно открыть очередную его книжку.

Поздний Брэдбери специфичен. В том смысле, что его тексты не брызжут мощным фонтаном образов, как это было в классический период творчества 40-х – 70-х. Иная проблематика. Приземленные темы. Современные декорации. Повседневность. То есть поздний Брэдбери почти полностью уходит в реализм, неуловимо повторяя стиль своих любимых авторов – Вулфа, Хэмингуэя, Фицджеральда, с той лишь разницей, что действие его рассказов происходит в наши дни. В остальном же его персонажи все те же легко узнаваемые чудаки, зараженные оптимизмом, добротой и романтикой, которые в наше время смотрятся особенно дико. Можно сказать, даже вопиюще контрастируют с общим маргинальным уровнем современной литературы. И наверно тем ценнее, потому что Брэдбери остается верным себе, в его текстах нет чернухи, их пронизывает свет.

«У нас всегда будет Париж» по уровню литературного исполнения напоминает другой сборник Брэдбери «Вождение вслепую», где также представлены зарисовки из повседневной жизни обычных американцев, с легким налетом фантастики.

После взвешенного анализа в сборнике можно выделить следующие безусловно хорошие, удачные рассказы:

«Посещение» — за прекрасную аналогию с пересадкой сердца другому человеку (вспоминаем похожую ситуацию и смотрим фильм «Семь жизней» с Уиллом Смитом),

«Убийство» — за отлично реконструированную напряженно-психологическую атмосферу триллера в лучших традициях Хичкока,

«Парная игра» — за гениальное умение создавать в коротком тексте целую историю с живыми персонажами. Вот по таким текстам можно легко понять, почему Брэдбери считается мастером слова.

«Собачья служба» — за отличную метафору про исповедь собаке и ее необычные последствия,

«Улети на небо» — за ностальгическое обращение к теме освоения Марса, отсылающее нас к прославленным Марсианским хроникам,

«Обратный ход» — за прорисовку психологии отношений мужчины и женщины на определенном этапе отношений,

«Переселение душ» — за мистическую фантазию в духе поздних готических рассказов 70-х,

И «Литературные встречи» — за интересную идею о том, как литература в буквальном смысле может изменить человека.

Остальные истории тоже хороши, но на наш взгляд, уже чересчур специфичны и понравятся только заядлым поклонникам творчества Рэя.

Стиль, технику, персонажей и прочее даже не будем обсуждать, Брэдбери мастер, поэтому за качество его литературы не стоит беспокоиться.

Охарактеризовать настроение сборника можно было бы такими словами: «романтика в стиле ретро». Вот так вот.

Для поклонников творчества Рэя Брэдбери чтение и собирание его сборников рассказов уже давно превратилось в особое хобби, в увлекательный квест. Каждый раз, приобретая очередную книжку мастера, испытываешь ощущения, сходные с ожиданием новогоднего подарка. Потому что точно знаешь – дедушка Мороз тебя не разочарует, а вот что именно преподнесет, это секрет. И чтобы его узнать, надо открыть книжку.

Казалось, что с Гринтауном покончено, но Мастер порадовал читателей в 2007 году новым сборником, специально пересобранным для его включения в замечательный летний цикл, так полюбившийся миллионам благодаря «Вину из одуванчиков». Получилась своего рода трилогия: кроме «Вина…» и этого сборника есть еще «Лето, прощай!», не такой сильный, но в нужной эмоциональной гамме.

«Летнее утро» состоит примерно наполовину из старых проверенных шедевров, которые в разное время входили в состав других сборников. Это рассказы в основном 1949-1951 годов, например, такие хорошо известные как «Хлеб из прежних времен» или «Большой пожар». Вторая половина специально была написана в 2007 году под нужды книги, вероятно, чтобы добрать объем. И это чувствуется – тексты, во-первых, покороче, во-вторых, объективно послабее ранних шедевров. Недостаток не критичный, но ощутимый.

В остальном, в книге имеем дело с классическим Брэдбери – это все тот же волшебник, отлично знающий нужные заклинания для создания магии летних развеселых дней и томных вечеров. Основные темы – любовь, возвращение и ностальгия по безвозвратно ушедшему прошлому, которое уже не вернуть. Отсюда и мощный заряд к жизнелюбию, стремление схватить каждый прожитый миг, прочувствовать волшебство мгновения, что особенно неповторимо в летнее время.

Бросается в глаза мотив несовпадения любящих сердец по возрасту, как минимум в двух рассказах, когда героями являются мальчик и уже взрослая женщина. Кажется, что этот разрыв сам по себе решающее препятствие, но так ли все плохо? Автор закидывает вопрос и предоставляет читателю самостоятельно решать, что правильно и нет. Но лично мне особенно пришлась по вкусу «Далекая гитара» («Мисс Бидвелл»), где обыгрывается расставание любящих и их последующее воссоединение спустя долгие-долгие годы. Прекрасная вещь, чистая поэзия с выверенным напряжением и удачно выбранной метафорой – гитарой как символом музыки любви.

По структуре и идеям – парадокс – но рассказы не только не фантастические, но и почти лишены приемов магического реализма или фэнтези. Главное волшебство происходит в головах героев, а реальность подается как главное чудо, нужно просто уметь удивляться. Или учиться этому искусству заново. За это качество все и любят писателя – он как прожектор высвечивает нам краски в сепии скучной повседневности.

Достойный сборник в обширном творческом активе великого Мастера.

Знаменитый французский писатель и историк Андре Моруа создал целую линейку книг, посвящённых истории западных стран – США, Англии, Германии и, конечно, Франции. Последнюю он написал в 1959 году.

Хронологические рамки произведения ограничены серединой 20 века – и это, пожалуй, единственный минус. В остальном работа прекрасная – для научно-популярной литературы. Тут стоит заметить, что исторические тексты бывают разных степеней, так сказать, «тяжести». Самые сложные, тяжело воспринимаемые – это экономическая история, монографии по всяким социально-экономическим вопросам, где много таблиц, цифр, показателей и т.д. Далее идут истории войн, народов, политические труды, истории искусств и много чего еще. Это подлинные исторические исследования со всем научным аппаратом, методологией, кучей источников, список которых иной раз занимает четверть объема книги. Все чинно-благородно, со ссылками, цитатами.

Книги, подобные работам Моруа – из другой оперы. Они относятся к научно-популярной литературе, призванной в легкой форме изложить историю какого-либо вопроса, с указанием основных тем, вопросов, интересных деталей, фактов, «о которых вы скорее всего не знали». Есть ложное представление о таких книгах как о чем-то бесполезном, но разумеется это не так. Просто научные труды и научпоп преследуют разные цели. В первом случае это поиск истины, во втором – просвещение.

Как просветитель Моруа со своей задачей справляется просто блестяще. Здесь ему помогает писательский талант излагать мысль увлекательно, стройно, гармонично, выстраивать текст композиционно грамотно. Моруа умеет заинтересовать, потому что за каждой страницей текста чувствуется основательная подготовительная работа. Плохие просветители лепят книжки из энциклопедических фактов плюс добавляют немного рефлексии и красивых оборотов. Хорошие – как Моруа – читают ученых, кропотливо собирают не только общеизвестные, но и мало засвеченные факты, выстраивают линию повествования и выживают из материала фреш – самый сок, все самое интересное и полезное.

Например, там, где ученый исследователь стал бы считать урожаи французских провинций из года в год, в результате чего выкатил бы приличную таблицу на пару листов, просветитель берет две пиковые позиции и указывает на них так, чтобы ссылка была уместна. И вот мы уже видим, что катастрофический неурожай наложился на дебильную политику французской короны, которая к тому же еще и разогнала парламент, умудрившись довести народ до нищенского состояния. Так начинается Великая Французская революция. С этим же событием связаны мемы про «пусть едят пирожные раз нет хлеба». Но есть и менее популярные про поедание травы: один вельможа позволил себе высказать это про народ, дескать, пусть жуют траву. В результате благодарный народ отпили ему голову и набил ее свежей травкой, выставив на всеобщее обозрение.

На этом примере отлично иллюстрируется метод Моруа – через интересные факты, рассказывать о событиях, и выстраивать из них единую связную историю великой страны, которая подарила человечеству кучу всяких вещей и прошла долгий драматический путь, увенчанный как великими победами, так и сокрушительными поражениями.

И да, гильотина была создана аптекарем вовсе не для кровожадных целей.

Короче, книга замечательная и прочесть ее будет интересно и полезно любому для расширения кругозора и размышлений на досуге.

Да, а еще здесь отличная подборка шикарных иллюстраций, что тоже очень важно. История должна быть наглядной.

Довольно известный, пожалуй, после «Шоколада», роман английской писательницы Джоан Харрис – «Джентльмены и игроки». Очень английская по духу история об отложенной спустя годы мести. Чтобы разобраться, что тут к чему, копнем материал и погрузимся в массив сюжета.

В элитной английской школе Сент-Освальд начинается новый учебный год. В дружную (на самом деле конечно же нет) компанию преподавателей принимают еще несколько молодых не испорченных специалистов. Старый корифей школы, пожилой учитель классической литературы Рой Стрейтли готовится к очередному циклу работы, но чердаком сознания понимает, что уже «не вывозит» — здоровье не то, забывчивость, да и вообще надоело, пора на пенсию. Тем более таким мамонтам здесь уже не место. Все дышит обновлением – в школе появился новый директор, вовсю идет долгожданный ремонт, завозят новую дорогущую технику. Все же старикан волевым усилием решает протянуть еще годик, а там уж точно конец. Но очень скоро, сразу после начала занятий, здесь начинает происходить цепочка странных происшествий – нелепые, как бы случайные эксцессы, в которые попадают ученики и преподаватели. Цепочка случайных событий очень скоро превращается в мрачный, явно спланированный сценарий чьей-то изощренной мести, причем таинственный мститель вознамерился словно бы уничтожить саму школу. Ответы, как всегда, в прошлом. И, как всегда, в этом туманом прошлом все завязано на смерти. Но не только…

Таким образом, перед нами детективная история с элементами триллера в духе «университетских расследований» по типу «Тайной истории» Донны Тартт. Все слагаемые в наличии: колледж как место действия в прошлом и настоящем, весь профессорско-преподавательский состав во всем его многообразии типажей от самодуров до выскочек, неизвестный до поры мститель, который явно как-то связан со школой (был либо учителем, либо учеником), и опорное сюжетообразующее событие, убийство или гибель, ставшее первопричиной всего развернувшегося действа.

Понятно, что случилась несправедливость, а жертва погибла из-за ошибки, глупости, вероломства, малодушия или всех этих вместе взятых причин. Понятно, что за парадно-нарядным фасадом элитной школы кроется ложь, предательства, внутривидовая грызня, грязные тайны учеников и учителей, разврат, коррупция и кто его знает, что еще. Понятно, что в заведении есть и достойные люди, вся жизнь которых связана с этими стенами и стала целым маленьким миром, который стремится разрушить агрессор. Это старый Рой Стрейтли, местный Дамблдор, идеалист, мизантроп, ходячий цитатник латыни. Непонятно, что же произошло именно и кто этот мститель, то есть читателю до определенного момента непонятна цена заварухи.

Харрис как автор применяет в романе технику двойного повествования: от имени Стрейтли и от лица неведомого мстителя. Это как две цветные пластинки в 3D-очках – дает объем происходящему. У каждого героя своя правда. Параллельно история развивается в настоящем и прошлом, чтобы постепенно сойтись на одной точке, по времени этот эффект совпадает с критическим моментом, когда напряжение нагнетается до максимума и вот-вот должно произойти новое страшное, то есть очередная смерть.

Когда читатель узнает правду, он точно не останется равнодушным. Разочарованным — возможно, но скорее обескураженным. И самое интересное, за что стоит отдать дань мастерству Харрис, главная интрига будет связана не с причиной мести – она банальна и стара как мир – а с самой личностью мстителя, скрытого до поры от внимания читателя. Психика человека устроена так, что он заполняет пробелы в образах воображением, иными словами домысливает персонажей, сцены, явления. И это самое слабое, уязвимое место, на которое сделаны ставки. Короче: мститель не тот, кем кажется. Даже близко. Как и в любом порядочном детективе, по сюжету будет оставлено несколько ложных следов, но внимательный читатель с середины повествования должен понять, о чем же идет речь.

Что тут еще добавить? Порой жизнь подкидывает такие странные сюрпризы, что не вычитаешь ни в одной книге. И ситуация из «Джентльменов и игроков» — очень жизненная. Здесь не будет правых и виноватых. В итоге автор преподает всем нам своеобразный урок на внимательность, эмпатию, мораль и гибкость мышления.

Такой вот День знаний.

Мы привыкли платить за товар деньги. Сделка считается заключенной, если стороны придут к соглашению о качестве и цене товара. То есть продавец решит, что продаст вещь за такую цену, а покупатель – что цена его устраивает и товар ему действительно нужен. Но как быть, если денег недостаточно, а вещь очень нам нужна? Мало кто из продавцов согласится отдать свой товар с последующей оплатой. Но такие дельцы есть.

В 1991 году Стивен Кинг опубликовал замечательный, очень объемный и обстоятельный роман «Нужные вещи», где со своей авторской точки зрения попытался поразмышлять на тему общества потребления. Действие романа он поместил в уже полюбившийся читателям городок Касл-Рок («Замок на скале»), куда приезжает некий Лиланд Гонт, коммерсант, который открыл на самом видном месте вещевую лавку, где можно приобрести всякую всячину. Очень воспитанный вежливый джентльмен, но со странным деловым стилем: почему-то за продаваемые им вещи он берет не деньги, а обещания кое-что сделать. Сущие пустяки, сэр, ведь это вас не затруднит? О, ничего трудного, мэм, все лишь небольшая мелочь. И практичные американцы валят, валят в лавку, как лосось на нерест, охотно исполняя поручения Гонта. Но вскоре Касл-Рок превращается в растревоженный улей и горожане, некогда добропорядочные соседи, почему-то готовы разорвать друг дружку в клочья….

«Нужные вещи» — классический пример «большого романа» у Кинга. То есть имеется ввиду кирпич страниц на 900, а то и на все 1000, текст, насыщенный действиями и в особенности большим числом персонажей, которых не единицы – десятки. И не просто картонные статисты, а личности, полноценно педалирующие сюжет, взаимодействующие, живущие на страницах книги. Со вкусом описан Касл-Рок, симпатичный городок из одноэтажной Америки, за жизнью которого всегда интересно наблюдать. Уютное местечко, где каждый дом скрывает свою историю, а персонажи кочуют из одного романа мастера в другой – это репортеры, окружные детективы, хозяева всяческих забегаловок и многие другие личности. Если мы примемся описывать каждого из них, наш отзыв сам растянется в полноценный рассказ. Но кроме самого Гонта все же надо упомянуть шерифа города Алана Пангборна, на которого ложится задача по поиску истины: город как бочка с порохом, времени мало, и ему надо выяснить, что же происходит.

Мы не будем говорить о стандартном сюжете противостояния хороших парней во главе с шерифом плохому парню, потому что это итак очевидно с первых строчек романа – иначе истории просто не было бы. Гораздо интереснее указать на актуальную, правильно преподнесенную Стивеном Кингом мысль касательно сути потребительства: покупателю всегда кажется, что товар ему жизненно необходим. Пусть это будет набор бейсбольных карточек или декоративная ваза, самые обычные вещи, но у покупателя глаза завидущие. Жадность! Обладание вещью превращается в идею-фикс, затмевающую все остальные ценности. И вторая, всем известная мысль: за все надо платить. И даже если кажется, что вещь досталась почти даром, заплатить все равно придется. В таком контексте Кинг обыгрывает мотив сделки с дьяволом, а каждый житель городка – очередной маленький Фауст.

И вот когда становится понятно, как наколпачил простых обывателей Гонт, когда они наконец прозревают, ситуацию уже не изменишь и цепная реакция насилия уже запущена. Кукольник образцово разыграл пьесу, а марионетки исправно дергались, исполняя свои роли. Их фиктивное счастье обладания, собственничества превратилось в реальное горе от причиненного кем-то вреда.

В этом романе главное не сюжет, в общем-то простой, а общая идея и атмосфера происходящего. Стивен Кинг поступает с каждым персонажем справедливо, и у читателя возникает чувство удовлетворения: так и должно быть. Правда, не обошлось без традиционных мрачных тем и натуралистичности, но это же Кинг, великий и ужасный.

В итоге роман «Нужные вещи» действительно рассказывает о важных вещах. Но это не лежалое барахло из лавки старьевщика, а вечные, непреходящие ценности – любовь, дружба, честность, справедливость.

Хороший, да нет, отличный роман. Единственный момент — объем. Но если текст «пойдет» с первых страниц, роман вы осилите без труда.

Автобиографический роман польского фантаста Станислава Лема однозначно будет интересен не всем. Одно дело читать его художественные тексты и получать обычное читательское удовольствие от приключений пилота Пиркса или Ийона Тихого, особенно не заморачиваясь над личностью писателя, и совсем другое – пытаться понять, как Лему удалось стать таким замечательным фантазером. Кроме того писатель, поставил в произведении задачу исследовать механизмы памяти и понять, как дети становятся личностями – на собственном примере. То есть получается, что писатель решил сам над собой провести некий эксперимент.

В общем, интерес данный роман может вызвать разве что у самых преданных поклонников его творчества, но труды окупятся сторицей: вы сможете приоткрыть для себя неизвестного ранее Лема, и какие-то его художественные приемы однозначно станут вам понятны. Например, понятно, почему ранний Лем так тяготел к разным идеям в области биологии и живой материи. Ответ прост: его отец был врачом, а вместо книжек с картинками, юный Станислав исследовал медицинские схемы внутренних органов.

То же касается его отрочества, юношества, процесса взросления. Лем описывает свою школьную жизнь во Львове, первые интересы и впечатления, врезавшиеся в память. В общем, история не менее интересная, чем сюжет какого-нибудь его фантастического романа. Каждый человек это целый мир, а уж Станислав Лем – целая неизведанная вселенная, в которой легко потеряться навечно. Но то будет одно из самых увлекательных путешествий в неизвестность.

А книжка называется так в честь одного места в Львове, где некогда находился средневековый замок.

Маэстро американской литературы Рэй Брэдбери написал о вымышленном городе Гринтаун не только свой знаменитый роман «Вино из одуванчиков», но и целую серию дополнительных рассказов и фрагментов, которые впоследствии вошли в роман-продолжение «Лето, прощай». Первоначально зарубленные издателем, эти зарисовки не вошли в оригинальный роман, а ждали своего часа несколько десятилетий, пока Мастер не доработал их окончательно и вместо рабочего названия «Синие холмы» выпустил в 2006 году.

Время и место действия остались все теми же. Все тот же Дуглас Сполдинг и его дедушка живут в Гринтауне неподалеку от огромного оврага, и старина Дуг шатается с друзьями по своему городку в поисках приключений. Но лето неумолимо подходит к концу, каникулы заканчиваются и последние веселые деньки уходят в прошлое один за другим.

Произведение пронизано грустью из-за чувства утраты — лето уходит, и это действительно ощущается почти в каждой строчке романа. Несмотря на серию забавных сценок с местными стариками, игры в войну, роман не смог вобрать в себя калейдоскопичность «Вина» и стал всего лишь эпизодом, приставкой к основному циклу. Роман воспринимается как дополнительная повесть. Здесь все так же есть лето, есть симпатяга Дуг и его друзья, но магия лета ослаблена, а это невыносимо грустно.

Несмотря на указанные моменты, роман прекрасно читается, написан легким языком и насыщен массой отличных метафор, одна из которых — связь детей и стариков как связь времен.

Когда окружающие тебя люди похожи на огромные живые куски сала, шевелящие своими отростками, что-то влажно шлепающие прожилками вместо губ, выпучивающими глаза, просто находящимися рядом, присутствующими в поле твоего зрения, а оттого сводящими тебя с ума своей будничной мерзостью существования, это – тошнота.

Когда окружающий мир сливается в одно пестрое цветное месиво, больно бьющее по глазам особенно яркими бликами, сочетанием ядовитых красок, их переливов и изгибов, доводящих разум до истерики самим фактом своего присутствия на созерцаемой тобой картинке, пачкающих твою сетчатку глаза своими нечестивыми конурами, это – тошнота.

Когда ты пришел в парк, сел на скамейку, наблюдаешь за голубями, дорожкой и растущим неподалеку деревом, и они вдруг деформируются, вспучиваются своей сущностью, совершенно внезапно приводят тебя в ужас самой идеей своего наличия в этом мире, оскорбительным фактом своего существования, плюса, а не минуса, не-пустоты, это тошнота.

Когда ты подходишь дома к зеркалу и приближаешь свое лицо настолько близко к отражающей поверхности, что оно распадается на какие-то фрагменты из наслоений плоти, безобразных при увеличении, и даже отвратительных в своей животной сущности, глаза становятся влажными буркалами, кожа превращается в рыхлое жирное волосатое полотно, а губы – в розовые расселины, это самая настоящая тошнота.

Когда сама реальность вызывает у тебя, читатель, приступы паники, люди перестают быть нормальными людьми, и превращаются в набор свойств непонятного назначения, это тошнота – тошнота от реальности существования, чувства течения времени, чувства «сейчас» и «здесь». Это предчувствие конца, пульс времени, острое переживание своего бытия и непонимание, неприятие самого себя. Вопросы, вопросы. Зачем я здесь? Что я такое? Почему я это я?

Обо всем этом и некоторых других вещах рассказывает культовый роман Жана-Поля Сартра, ставший программным текстом для философов-экзистенциалистов.

Прямо скажем, нелегкое чтиво, способное вызвать совершенно непредсказуемые эмоции. От мгновенного узнавания знакомого состояния души, до неприятия и даже отторжения: не зря некоторые считают Сартра больным уродом.

Но факт налицо – в этом романе очень точно, остро и мастерски схвачено трудное, мучительное чувство собственного существования, передана рефлексия в ее чистейшем виде, созданы условия для обнаружения внутри себя определенных мыслей, опасных мыслей, шершавого ощущения самого себя. Наверно, именно поэтому некоторые люди боятся оставаться наедине с самими собой – потому что предчувствуют этот опасный эмоционально-волевой опыт.

Пожалуй, один из немногих романов в мировой литературе, где вопрос развития сюжета является второстепенным, стоит на втором плане, а главным является вопрос: «Как?». Но если кому-то интересно – Франция, 40-е годы, средний класс. Внешне благополучная жизнь мелкого буржуа, внезапно осознавшего факт своего наличия в природе. И обильно рефлексирующего по этому поводу.

Можно презирать Сартра или восхищаться им, но факт налицо – «Тошнота», его самый известный роман, является интереснейшим литературным опытом в области исследования человеческого я, восприятия мира, вещей и людей, его наполняющих.

Довольно специфическая книга не для широкого круга читателей. Не для всех, но о каждом.

Определенно, этот роман американского битника Капоте – книжка под настроение. Ее надо читать исключительно летом, когда у вас хорошее настроение и имеется определенный культурный багаж, соответствующее образование, вы – типичный городской невротик или интеллектуал, или даже романтический зануда. Совсем как главный герой произведения, который знакомится с Той самой Холли Голайтли – лучезарной девчушкой, находящейся на постоянном позитиве и ищущей в большом городе (по роману в Нью-Йорке) возможность выйти замуж за успешного мужчину.

Роман насыщен философскими размышлениями нашего безыменного героя, честолюбивого, безусловно талантливого, но бедного писателя, однажды повстречавшего Холли и навсегда влюбившегося в нее. Но парень обречен находиться во френдзоне – не его полета птичка, а посему на протяжении всей истории мучительно страдает, воздвигнув алтарь неразделенной любви и обильно смачивая его своими слезами. В промежутках читатель может наблюдать восхищение замечательной Холли – какая она красивая, и умненькая, и жизнерадостная, и конечно же очень добрая, ну прямо ангел. Словом, типичная ситуация. Которая заканчивается также типично, как и в жизни. Героя не жалко ни разу.

А результат? Может быть, как личное воспоминание эта незатейливая история и имеет какую-то ценность, но в качестве книжки поколения – не тянет. Посредственно, ничего особенно выдающегося в ней нет, да и у самого Капоте есть более интересные тексты – например, сборник малой прозы «Закрой последнюю дверь».

Тем не менее, благодаря успешной экранизации роман растиражирован в массовой сознании и является культовым для определенной категории читателей. Наверно, он очень понравится людям, которые живут сегодняшним днем, не особенно задумываясь о будущем, любят мечтать, очень не любят решать жизненные проблемы и бегут от всяческой ответственности. Этакие светские птички. Возможно, мы и ошибаемся.

Технически – читабельно, легко, образно, здесь претензий нет конечно же, Трумен молодец.

Роберт Маккаммон — один из самых интересных писателей-современников и представителей темной литературы США, его еще называют вторым автором после Стивена Кинга. Может быть, где-то он и второй, но судя по некоторым произведениям, Роб — точно лидер. А если говорить конкретнее, речь пойдет о постапокалиптическом романе Маккаммона «Песня Сван» или как ее еще называли в переводах — «Лебединая песнь». «Swan» — «лебедь» с английского.

Написанный в 1987 году, на излете холодной войны, когда уже стало ясно, что оплот коммунизма разваливается, но еще весьма силен, этот роман в жанровом отношении стандартен. Типичный конфликт — мировая война, приводящая к тотальному уничтожению всего живого на планете, в результате которой чудом остаются в живых жалкие крохи человечества.

Они-то и пытаются выстроить на обломках прежнего мира какое-то подобие нового порядка. Здесь при анализе произведения неизбежно сравнение Маккаммона с Кингом, потому что мистер Кинг имеет на своем счету похожую вещь — «Противостояние». Несмотря на то, что роман Кинга написан в 1978 году, в остальном два произведения поразительно похожи: в текстах присутствует громадное количество персонажей и группировок, сцена действия — вся страна, действие завязано на пришествии инфернального Зла в этот мир, и противостоять ему может только особый человек обладающий неким Даром.

А вот дальше совпадения заканчиваются, и мы переходим к роману Роба вплотную. Это очень объемный и масштабный текст, это текст серьезный, обстоятельный и мрачный. Это натуралистичная история апокалипсиса — происходящее описано автором с такой суровой достоверностью, что не возникает сомнений в реальности происходящего. Никакой романтики декаданса — только боль, кровь, насилие, мрачные небеса и все оттенки красного.

По Америке шагает новая военная хунта, подминая под свою железную пяту любого, кто попадется у нее на пути, и возглавляет ее сумасшедший полковник-ветеран Вьетнамской войны. В то же время на остатках цивилизации пытается выжить отряд людей, среди которых есть девушка по имени Сван — обычная во всем, кроме удивительного дара — призывать к жизни то, что, казалось бы, давно умерло. Темное и светлое.

Маккаммон использует этот магический ход, чтобы показать извечную дихотомию добра и зла; сюжет в чем-то простой, но как все простое — востребованный, и очень талантливо преподнесенный. Причем классно выписаны детали — мелкие изящные штришки, из которых складывается это полотно. Очень хороши придумки автора насчет панцирей на лицах и фокусы со снами. Блестяще выписан Человек с тысячью лиц.

Ну и конечно увлекает сюжет — напряженный, насыщенный, не дающий заскучать. По прочтении не возникает чувства затянутости, избыточности, что имело место после «Противостояния» Кинга. Очко в пользу Роба. Ну и мрачность — ее уровень зашкаливает, история действительно заставляет поежиться.

Все эти детали позволяют говорить о «Песне Сван» как о лучшем постапокалиптическом произведении в своем поджанре. Немного подкачал перевод, но в целом текст читаемый.

Очередное приключение Ийона Тихого, настолько уникальное и увлекательное, что не вписывается в кратенькие отчеты Звездных дневников, а изложено польским фантастом Станиславом Лемом в форме отдельного романа. На этот раз Тихому не придется мотаться на другой конец галактики, к дальним звездам и неисследованным планетам, его цель – Луна.

Дело в том, что технология будущего Земли, построенная на гонке вооружений, подорожала настолько, что стала нерентабельной, поэтому переведена на полную автоматику, а сами оборонительные системы перенесены на Луну, с разделением секторов по странам. Там их задача состоит в том, чтобы постоянно совершенствовать технику нападения и обороны – этакая бесконечная игра в шахматы. И вот с Луны перестают поступать сигналы, а в качестве посланника человечества выбран Тихой, который отправляется на спутник нашей планеты вместе с радиоуправляемыми дронами.

Что происходит дальше, надо читать. Причем внимательно, не упуская ни малейшей детали, ведь в таких мелких деталях, подробных описаниях вся суть литературы Лема. В романе развиваются две сюжетные линии. Это раздвоение личности Тихого, непосредственно связанное со второй темой – развитием боевых автоматизированных машин, которую Лем вынес на запредельную высоту.

Нужно отметить, что идея Лема о самосовершенствовании техники без участия человека – революционна. Польский фантаст одним из первых догадался, что рано или поздно техника дойдет до такого уровня сложности, что однажды ей просто не понадобится оператор, или тот, кто будет направлять ее действия: программы позволят машинам развиваться самостоятельно, и речь здесь вовсе не об искусственном интеллекте. Ведь для развития, для поступательной эволюции необязательно обладать разумом, достаточно быть автономной системой с функцией приспособления к окружающей среде. То есть техника превратится в аналог биосферы, с наномашинами вместо бактерий, которые из «умной слизи» постепенно эволюционируют во что-то новое. Это идея «некроэволюции», впервые выдвинутая Лемом еще в романе «Непобедимый» и нашедшая здесь свое логическое продолжение.

И самое удивительное, утратив над машинами контроль, человек утрачивает над ними – и над собой – власть, оказывается отброшенным в технологическом развитии, и, как следствие, неспособен применять оружие массового поражения. Потрясающе! Мир по принуждению, мир, достигнутый не переговорами, а естественной эволюцией машин.

Такое будущее вполне возможно и мы должны учитывать подобные сценарии. И готовиться.

Замечательный роман шотландца Вальтера (хотя правильно «Уолтер») Скотта «Айвенго» считается первым историческим романом в современном понимании. Обычно в исторической прозе автор описывает события прошлого по отношению к его времени, намеренно привязанные к значимым историческим событиям. Примерно до 18 века литераторы предпочитали описывать сюжеты реалистические, помещенные в их современность. Но Скотт один из первых обращается к событиям прошлого, и в своей обширной библиографии делает это множество раз, причем крайне успешно. «Айвенго» — его самая известная и классическая книга.

Роман посвящен временам сразу после Норманнского завоевания Англии, когда жили и творили всякие дела знаменитый Ричард Львиное Сердце и его братец Иоанн Безземельный, а также такие известные в английском фольклоре личности как Робин Гуд. И если фигура последнего до конца не верифицирована, то с первыми двумя все предельно понятно; этот период в английской истории действительно очень интересный. По сюжету из Святой Земли в Англию возвращается инкогнито некий рыцарь без наследства (Айвенго), который должен восстановить попранную справедливость и вернуть свое законное право, ответить на нанесенное оскорбление. Но на фоне его похождений очень скоро становится понятно, что автор рисует нам большее полотно, где также вернувшийся из Крестового похода Ричард вступит с принцем Джоном (он же Иоанн Безземельный) в конфликт. Чьим будет трон?

В романе переплетаются приключенчески-романтическая линия, то есть собственно рыцарский роман, и исторически-героический нарратив, то есть народная легенда о любимом короле, справедливом и добром Ричарде (хотя конечно все не так однозначно).

Рыцарская линия классическая: Айвенго как рыцарь без страха и упрека, его возлюбленная, его враги, его друзья, а также сюжетная линия с поединками, пирами, опасными путешествиями и разбойниками. Все это прекрасно и органично передано в тексте романа таким образом, что делает его отличным чтивом для юношества и вообще любителей рыцарской темы. Дремучие леса Англии, братец Тук, поединки на пиках, турнир по стрельбе из лука с расщеплением одной стрелы другой – мы можем наблюдать это в любой экранизации и даже анимации. Можно вспомнить хотя бы знаменитый диснеевский мультфильм про Робин Гуда, где принц Джон постоянно сосет большой палец и жутко трусит по любому поводу. Короче, «Айвенго» канонический рыцарский роман: противники вероломны и подлы, рыцарь силен, честен и предан своему слову, а справедливость в конце непременно торжествует.

Вторая, исторически-народная линия выполняет в романе важную патриотическую функцию, поскольку описывает борьбу английского народа против норманнских захватчиков, простых людей против надменных баронов и их приспешников. Ричард олицетворяет здесь хорошее, народное, истинно английское начало – хотя если подумать, он тоже отчасти норманн. Но с другой стороны в его жилах вроде как текла шотландская кровь. В любом случае добрый Ричард четко противопоставляется лицемерному и чванливому Джону, презирающему английский народ, облагающему этот народ непосильными податями, всяческими ограничениями и так далее. Англия стонет под гнетом оккупантов, и ждет своего спасителя. Финал этой истории мы знаем.

Таким образом, через сюжет возвращения Ричарда английский народ как бы обретает свою опору, истинно английское начало. Потому Скотт стремился показать разные, полярные позиции Ричарда и Джона. Первый запросто общается с простыми людьми, делит с ними пищу и даже спокойно принимает философию разбоя Робина Гуда, а второй ограничивает свой круг общения норманнскими баронами, высокородными выскочками, владеющими только старофранцузским языком, на простых людей обращает внимание редко, и сидит в укрепленном замке, словно находится в осаде. По факту так и есть, ведь он оккупант.

Забавно, что в романе помимо этих тем присутствует еще и нелицеприятная сторона в виде юдофобии, повсеместной в то время. Фигура еврейского ростовщика и его дочери показаны как гонимые, преследуемые и презираемые: простые люди их ненавидят и боятся, а знать их презирает и терпит. Но несмотря на это они тоже важны, и выполняют свои функции.

В остальном «Айвенго» — безусловная классика зарубежной литературы, наполненная архетипами и тропами под завязку. Очень многое в современной историко-приключенческой литературе растет именно отсюда.

Прилив жизни оставляет пену дней. Жизнь накатывает, утекает, но что остается в итоге? Та самая пена. Вот такой красивой, образной метафорой как бы венчает свой роман французский писатель-новатор Борис Виан, предвосхитивший постмодерн и битничество в литературе. Еще задолго до Керуака и Берроуза этот талантливый человек сумел найти определенные аккорды к новой гамме, по которой можно разыграть драмы сегодняшнего дня, рассказывая о грустных вещах затейливым, эпатажным языком. Но обо всем по порядку.

Прежде всего, необходимо указать на то, что сюжетная архитектура «Пены дней» тривиальна. Это самая обычная бытовая драма о любви, взаимоотношениях молодого человека и девушки, об их друзьях и окружении. Поэтому никаких откровений здесь читатель для себя не найдет. Единственное, пожалуй, особенность истории в том, что от нее веет светлой грустью, и в то же время неизбежностью происходящего. Есть страницы счастья, переживаний, смеха и радости, но есть и критические моменты, и боль утраты. Как и в самой жизни. А так – грустная книга.

Но интерес вызывает не начинка, а в первую очередь манера изложения: «Пена дней» написана с использованием литературной игры слов, когда их этимология искажается без потери смысла, придавая ему новое забавное содержание. Так, пономарь у Виана становится «пьяномарем», а священник превращается в «священока». Вместе с героем в его доме живет мышонок и что-то вроде распорядителя, причем вся обстановка постоянно меняется, как в конструкторе. Образные выражения приобретают прямое значение, и из такой интерпретации получаются порой забавные, смешные ситуации, придающие происходящему действию какую-то нотку бесшабашности.

Сам роман написан легким, ненавязчивым слогом, к необычной манере автора постепенно приноравливаешься и уже легко читаешь между строк происходящее в неком очень похожем на наш мире, где есть свои искаженные аналоги реальных исторических персон. Например, есть в романе такой писатель – Жан-Соль Партр – никого не напоминает? А главная его книжка называется «Блевотина». Ну и прочее в том же духе. Причудливый, гротескный мир, порой кажущийся реальнее нашего, вот в чем парадокс.

В итоге впечатление от Виана двойственное. С одной стороны, воздушная легкость письма, гарцующий темп повествования, ненавязчивые персонажи. С другой – жизненные испытания, борьба с болезнью, ссоры, кризисы, выяснения отношений, как следствие, обреченность, бессилие перед неумолимой судьбой. Но в итоге все равно остается светлое чувство наполненности, ощущение полноценной жизни, которую надо не только проживать день за днем, но и по возможности, получать удовольствие от процесса, чтобы пена дней схлынула, оставив после себя хоть какой-то приятный осадок.

В совокупности роман был оценен по достоинству не только во Франции, но и во всем мире, превратился в значимое произведение, диктующее моду в определенных сферах искусства. В принципе, не зря.

Этот отзыв будет глубоко личным, потому что исторически сложилось так, что «Над кукушкиным гнездом» — первая постмодернистская книжка, прочтенная мной у зарубежного писателя XX века в глубоком юношестве. Эффект оказался мощным, книга ожидаемо произвела впечатление, которое усилилось благодаря возрасту и особому мировоззрению, сложившемуся у меня на тот момент.

Познакомившись с главными героями, сразу стало очевидно, что образ Макмерфи – это собирательный образ свободного человека, бунтаря, бросившего вызов Системе угнетения, которую построили общество и государство, чтобы поработить современных людей. И психбольница — это не последнее место, куда судьба может забросить провинившегося гражданина, по каким-то признакам не подпадающего под норму. Есть еще и тюрьмы, есть режимные учреждения типа армии. Но, пожалуй, именно психушка оказалась местом, где противостояние человека и системы можно было бы описать наиболее остро.

Видимо, Кизи прекрасно это понимал и блестяще выписал сюжет своего романа, населив его харизматичными, запоминающимися персонажами, от холодной сестры, воплощения античеловеческой Системы, до молчаливого Вождя, человека природы, выжидающего удобного момента, чтобы убежать из ненавистной системы координат. Главным конечно остается Макмерфи и его личность просто потрясает: настоящий Человек, испытывающий естественную потребность жить, наслаждаться простыми вещами, простой, обаятельный, веселый, умный, явный кандидат в лидеры, способный расшатать авторитет Сестры и поднять бунт во всей этой богадельне. Системе подчиняются слабые; сильных она либо сжирает, либо перемалывает в кашу, что по сути одно и то же. Эта истина будет актуальной всегда.

Есть еще третий путь – путь Вождя, но пойти по нему могут лишь единицы.

Собственно, в этом-то и заключается основная ценность романа, рассказывающего о вызове свободного человека тем античеловеческим правилам, которые к нему предъявляет современное общество с его идиотскими правилами так называемой нормальной жизни.

Роман простой и элегантный. Роман страшный, но глубоко оптимистический. Не смотря на мрачноватое место действия, роман довольно смешной и местами веселый. Это история о простых вещах.

В 1990 году выходит один из лучших и самых интересных романов Стивена Кинга «Лангольеры». Этот роман (или повесть) в творчестве писателя – прекрасный образец сотрудничества фантастического и страшного жанров, здесь снова, как и в повести «Туман», происходит столкновение двух параллельных миров, только уже не Тот мир вторгается в нашу реальность, а самолет с пассажирами на борту каким-то образом проникает Туда.

За опасными приключениями группы «попаданцев» всегда интересно наблюдать – при условии, что сюжет выстроен грамотно. У Кинга с этим проблем не было, и для своей новой литературной картины он выбрал следующую палитру. Фундаментом истории послужил ночной полет самолета Боинг-767 из Лос-Анджелеса в Бостон с небольшой группой пассажиров на борту. В какой-то момент ночью происходит некое происшествие, в результате чего исчезает та часть пассажиров, которая бодрствовала; спящие остаются на своих местах. Здесь Кинг использует довольно популярный прием – случайная компания людей. Пассажирами самолета оказываются самые разные люди, и автор подробно описывает их характеры, модели поведения. Уже из первых реплик и поступков понятно, кто будет лидером, а кто взорвет группу изнутри. Особенностью произведения является еще и то, что здесь нет какого-то главного персонажа; условно все равны, но кто-то действует активнее, а кто-то предпочитает выжидать. В основном внимание сосредоточено на четырех людях: пилот в отпуске Брайан Энгл, секретный агент Ник Хопуэлл, неадекватный бизнесмен Крейг Туми и слепая девочка-инвалид Дайна, обладающая очень тонким слухом и зачатками телепатии.

Наконец, Кинг создает в этом романе оригинальную легенду. Умело закрутив интригу, где-то с середины романа он раскрывает положение вещей – существование некого мира Прошлого, мертвого мира, из которого ушла энергия и время, и который отдан на съедение мифическим пожирателям пространства. Лангольерам. Эти пожиратели миров уничтожают прошлое, давая возможность наступить будущему, а пассажиры случайно попали в дыру между Настоящим и Прошлым мирами.

Перед героями стоит вполне четкая задача на выживание. Либо они выберутся из этого блеклого места, либо их сожрут лангольеры, вечно голодные и вечно в движении. Кинг мастерски ведет сюжетную линию, построенную на конфликте между пассажирами, и как всегда ключевую роль у него играет увечный ребенок, вытаскивающий команду в самый критический момент. В результате действие динамично, угроза чувствуется чуть ли не кожей, отлично нагнетается напряжение. Хорошо, что Кинг не стал растекаться мыслью по древу; короткий объем пошел роману только на пользу. Несомненным плюсом романа является оптимальное соотношение приключенческого сюжета, фантастической картины мира и ужаса от прихода лангольеров. Ну и здравая мысль, что в самолете лучше поспать часок-другой, чем бессмысленно пялиться в иллюминатор – есть шанс выжить.

«Лангольеры» — прекрасный динамичный роман о соприкосновении миров и о том, что из этого получается. Оставляет очень глубокое незабываемое впечатление. После прочтения так и мерещится звон на низких нотах: кажется, что Они уже пришли. У романа есть прекрасная экранизация в виде мини-сериала 1995 года, но смотреть рекомендуем после прочтения книги.

Роман «Осмотр на месте» польского фантаста Станислава Лема входит в его цикл произведений о путешественнике Ийоне Тихом «Звездные дневники» и повествует о высадке Тихого на планету Энцию. Собственно, отсюда-то и название романа: как настоящий исследователь, Тихой пытается произвести на месте высадки осмотр, попутно составив подробное описание планеты, ее обитателей и их цивилизации.

Используя хорошо проверенный прием сатиры, Лем под видом Энции и энциан пытается рассказать нам о будущем планеты Земля и человечества, о том, что нас всех ждет, если мы будем следовать по тому пути, по которому следуем. Кстати, во многих фантастических произведениях любая мало-мальски гуманоидная цивилизация чем-то похожа на землян, и это совпадение не случайно, потому что таким путем можно легко и безболезненно отхлестать по щекам зарвавшееся от собственной глупости человечество – на чужом выдуманном примере. Как правило, неутешительном.

История Энции проработана Лемом максимально тщательно и подробно; фактически сам по себе роман представляет собой художественное описание выдуманного мира, но настолько уникального и колоритного, что его невозможно сравнивать ни с одной другой вымышленной вселенной коллег по литературному фантастическому цеху.

К примеру, цивилизация планеты разделена на два враждующих государства — Курдляндию и Люзанию. Прямая пародия на противостояние известных сверхдержав во второй половине XX века. Далее, оба государства обладают уникальными технологиями защиты, доведенными до саморазвития. Одни живут в гигантских организмах, которые выполняют функцию транспорта. Другие создали особые механизмы типа нанороботов, следящие за выполнением этических предписаний, и сами заковали себя в тесные рамки правил: этикосфера бдительно следит за всяким проявлением насилия, но мы прекрасно знаем, что не всякое насилие есть зло, а иногда оно даже необходимо.

То есть Лем пытается представить, к чему может привести неуправляемое развитие оборонительных технологий в любой холодной войне, в любом противостоянии. Роман интересен, увлекателен, но очень специфичен, в том числе из-за особого лемовскоо стиля изложения и богатого смыслами языка.

В любом случае книга умная и полезная. Для общего развития.

Классический роман Сервантеса, шедевр испанской и мировой литературы «Дон Кихот» — книга великая по ряду параметров. В ней удивительным образом сочетаются самые разнообразные мотивы и идеи.

Во-первых, стержневой лейтмотив книги – сатира на рыцарский роман, чрезвычайно популярный в то время в Европе литературный жанр. Сервантес феерически высмеивает тему рыцарства, фигуру, личность, принципы, деяния и жизнь рыцарей со всеми этими их турнирами, поединками чести, прекрасными дамами, романтическими странствиями, сражениями с чудовищами и прочей атрибутикой. Дон Кихот цепляет на себя личину рыцаря и показывает, насколько же смешным может оказаться вся конструкция. Сюжет романа строится как путешествие с цепочкой комически-трагических сценок, и, если не придавать всему происходящему слишком глубокого значения, это просто превосходная комедия. Два стада баранов, принятые за два войска, ветряные мельницы, принятые за грозных великанов, история с миской цирюльника, использованной как шлем, бородатые дуэньи и так далее – все это очень смешно.

Вторым слоем здесь идет та же сатира, но более глубокого толка – высмеивание испанского дворянства, тех самых идальго, к сословию которых относится наш замечательный Дон Кихот. На момент написания Испания уже успела стать великой империей, повелительницей морей и океанов, но парадокс в том, что эта мощь не мешала существованию таких позорных вещей как инквизиция или закоснелое дворянское сословие, стремительно беднеющее под натиском новых буржуазных отношений. Обедневшим идальго хотелось держать высокий статус, исповедовать старомодные принципы и идеалы, да только времена их ушли, и на фоне Нового мира они стали выглядеть как безнадежный анахронизм. Здесь Сервантес работает тонко – формально прославляя похождения идальго, по факту он посмеивается над получившимся комичным образом, очень близко совпадающим с реальностью. Сколько таких Донов Кихотов странствовало тогда по Испании и всему миру, желая доказать всем и прежде всего самим себе собственную значимость?

Третий аспект романа – философский. Сервантес очень элегантно и ловко придумал литературный троп, когда герой придумывает себе определенную версию себя и окружающего мира, то есть этакую особую вторую реальность, и пытается с ней взаимодействовать. Формула глубже, чем кажется, потому что, если назвать Кихота обычным безумцем, мы ошибемся. Он не сумасшедший, поскольку прямо проговаривает в тексте, что понимает иллюзорность своих фантазий. И все же он не может иначе, потому что ему больше незачем жить. Это очень глубокая мысль, за которой скрывается величайшая трагедия потерянного человека. Если отнять у Кихота мечты о подвигах во славу Дульсинеи, останется несчастный, обедневший пятидесятилетний неудачник, единственный капитал которого – библиотека разнообразных рыцарских романов, забивших темный затхлый кабинет. Только придумав себе образ Рыцаря Печального образа Кихот обретает истинный смысл жизни, о чем и пытается сообщить своему критически настроенному, рассудительному оруженосцу Санчо Пансе. Прав он или лев, пусть решает судьба.

Шире – роман Сервантеса обозначает сюжетный ход построения второй реальности независимо от целеполагания. Очень расхожий и актуальный концепт, отзывающийся в реальной жизни. Тут нет ничего фантастического, ведь каждый человек придумывает себе свою версию реальности, такую какая ему комфортна – и живет в ней со всеми своими мечтами, идеями и мифологией. Каждый из нас – Дон Кихот, и все мы сражаемся со своими ветряными мельницами.

Блестящая книга, точная метафора, классический троп и сюжет – одно из лучших произведений в мировой литературе, прекрасно передающее национальный дух испанца, и шире, человека западного типа, вечного искателя приключений на своем пути.

Псевдо-исторический роман немецкого драматурга Зюскинда о феноменально одаренном выходце из французских трущоб Жане-Батисте Гренуе, как водится, приобрел массовую популярность после успешной экранизации произведения режиссером Томом Тыквером в 2006 году. Это история гения, беспристрастная и точно воспроизводящая все события, совсем как хроника жизни, словно бы взятая из реально существующих архивов.

В романе идет речь о появившемся во Франции в эпоху Просвещения удивительном человеке, гении, который имел чрезвычайно тонкое обоняние и мог легко составлять ароматы так, словно это части математического уравнения. Перед читателем протекает вся его нелегкая жизнь, полная страданий и скитаний, но высшая цель, особая миссия заставляет этого человека упорно идти вперед, учиться искусству парфюмерии, чтобы однажды создать аромат, который сведет с ума все человечество.

Английский философ не зря утверждал, что знание – это сила. При помощи особого знания можно управлять человеческими массами, и будь Гренуй чуть хитрее, он смог бы стать правителем страны не хуже Корсиканца, который придет к власти после Революции. Вообще, стоит отметить, что роман Зюскинда полностью сосредоточен на личности Гренуя. Все остальные персонажи выступают лишь обрамлением в его художественном портрете, все их мысли и поступки направлены по мысли писателя лишь на то, чтобы еще раз заострить внимание на самом протагонисте и важны лишь в этой связи.

Сам же Гренуй ущербен, как умственно неполноценный ребенок. Но при этом обладающий колоссальной силой, вроде человека дождя, способного перемножать в уме сумасшедшие числа, но не способного даже дойти до дома, если вдруг он окажется на улице. Гренуй полностью лишен амбиций, он нейтрален, чист, как лист бумаги. Никаких эмоций, никаких аффектов. Он напоминает механизм, который создан и функционирует только для одной цели – собирать и систематизировать все существующие в мире запахи, чтобы однажды создать великую иллюзию, особый универсальный запах, символ любви и красоты, который сделал бы счастливым все человечество. Гренуй не жалеет никого в достижении этой великой цели, ни себя, ни уж тем более других людей, которые в его восприятии ничем не лучше (но и не хуже) животных.

Как следствие, он отторгается обществом, подвергается насмешкам, издевательствам, всяческим унижениям. Но суть не в этом. Если поразмыслить, за обманчиво уродливым образом Гренуя скрывается очень важная мысль о том, что любого человека можно обмануть, обвести вокруг пальца, да так, что он превратится в вашего послушного раба, лишь бы получить дозу синтетического счастья. Совсем как лабораторная мышка, что без конца давит на электрод, подсоединенный к центру удовольствия, до тех пор, пока не сдохнет. Мы привыкли оценивать явления по внешним признакам, мы никогда не смотрим в суть, из-за чего постоянно наступаем на одни и те же грабли.

Гренуй не был счастлив. Никогда. Он просто достиг своей цели и ушел, как мессия, принесший страдающему народу Франции новую религию – религию запахов, которую современные французы послушно исповедуют до сих пор. Вспомним: Шанель, Лореаль и далее по списку.

«Парфюмер» — интереснейшее произведение современной европейской литературы, хоть и поданное как исторический роман, но вполне могущее считаться эталоном постмодернизма. Самое важное, что оно дает новую, оригинальную трактовку гениальности как особого дара человека. Многогранная вещь, о которой можно размышлять достаточно долго и плодотворно. В этом и заключается настоящая ценность хорошей литературы.

«В дороге» — одно из центральных произведений в литературном направлении битников, писателей «разбитого поколения» родом из послевоенных 60-х, людей, которые не хотели расставаться с определенными иллюзиями и тешили себя надеждами на то, что все как-нибудь обойдется само собой. Авторам этого направления свойственно легкое письмо, не обремененное тяжеловесными темами, частенько текст превращается в поток сознания, а главные герои все как под копирку – легкомысленные молодые люди из средней прослойки общества, непричесанные интеллектуалы с занозой в одном месте и ветром в голове, не отягощенные пуританскими принципами и открытые для нового опыта.

Вот и здесь, главный герой Сэл Парадайз, однажды отправляется в вояж по Америке из Нью-Йорка на Великий Запад на видавшей виды машине в компании со своим приятелем Дином Мориарти. Зачем? Да просто так. Затем, что жизнь – это сумма впечатлений, которых надо набираться, а для этого следует посмотреть мир. Путешествие является сюжетной основой произведения. Фактически «В дороге» — литературное роад-муви с вкраплением психоделии, любовного романа и частично триллера, которые смешиваются в гремучее нечто, приправленное авторской иронией, от которой порой хочется смеяться над строчками в голос.

Кто они, главные герои истории? Обычные американские парни, которым скучно торчать на одном месте, а жизнь не связана обременениями вроде семьи или долгов, грузом висящих на шее у большинства обывателей этой страны возможностей. Поскольку терять особенно нечего, в путь парни отправляются с легкостью праздного гуляки, словно выходят за хлебом в магазин. И вот вереди дорога, мимо тянутся пейзажи одноэтажной Америки, а в пути попадаются самые разные люди – соль страны.

Какова же их цель? Достичь определенного пункта назначения? Категорически нет. Вояж друзей – тот случай, когда сам путь важнее конечной цели, потому что он и есть основная цель. Быть в движении, все время куда-то стремиться и видеть новое – вот основное кредо героев произведения, не напрягающихся по поводу таких мелочей, как поиск пропитания, заработки или крыша над головой. Зачем засорять себе голову всей этой ерундой, когда можно просто ехать куда глаза глядят, болтать о всякой всячине и наслаждаться жизнью? Поразительно, но с подобной логикой очень трудно спорить. Действительно, к чему горбатиться на ненавистной работе всю жизнь, если дальше унылого бюджетного курорта никогда в своей жизни не уедешь? Зачем надрываться? Чтобы оформить кредит и отдать для его погашения половину жизни, здоровье, все силы и возможности?

И Сэл с Дином решительно отвечают «Нет. Это не наш выбор». Можно конечно обвинить их в недальновидности, ветрености, ну и что. Вопрос в приоритетах. Если для вас основную ценность имеет последняя марка авто или расширение жилплощади, скорее всего вы никогда не поймете зуд путешественника, заставляющий его пускаться в путь после каждой остановки. Есть такая категория людей – они всю жизнь путешествуют. Их пятки чешутся от долгого бездействия. Они вечные перелетные птицы, познавшие романтику странствий. В этом смысл их жизни.

Дорога как смысл жизни – в этом есть что-то романтическое и настоящее. Жизненное. Интуитивно правильное. Наверно поэтому роман Керуака снискал популярность у определенной категории читателей, был оценен по достоинству, а со временем занял подобающее место в американской литературе XX века. Легкий, как джазовая импровизация, он начинается и заканчивается игриво, он очень позитивный, оптимистичный и буквально пронизан жаждой жизни, ценностью каждого мгновения.

Психологические ужасы получаются у мастера темной литературы Стивена Кинга лучше всего. Почему-то писателю удается блестяще отразить любое отклонение в душевном настрое людей и передать максимальное эмоциональное напряжение при помощи простых и понятных инструментов – правильно подобранных слов. Ни один монстр, порожденный воображением Короля, не в состоянии тягаться с чудовищами в человеческом обличье, созданными этим же самым могучим воображением.

Давайте-ка посмотрим. Писатель попадает в аварию.

Писателя находит одинокая женщина, бывшая медсестра Энни Уилкс. Но вскоре выясняется, что чудесное спасение оборачивается страшным испытанием на прочность – у женщины полный сдвиг «по фазе». Герой превращается в узника с перебитыми ногами.

Таким образом, весь сюжетный каркас романа построен на противостоянии двух личностей. Это маленькая война, в ходе которой выживет только один. Тяжелое, изнурительное психологическое испытание с непредсказуемым концом, замешанное на размышлениях о творчестве и сути самого писательского ремесла, где все далеко не так радужно, как кажется на первый взгляд. Кинг частенько делает главными героями писателей – свое альтер-эго, но интересно, что такие люди получаются у него живыми. Что же касается образа монументальной Уилкс, писатель блестяще проработал ее характер как неуравновешенной женщины со склонностями к насилию. Ужас не в том, что Уилкс терзает свою жертву, заставляя писать очередной мыльный роман из насквозь коммерческой серии. Самое страшное, что такие женщины окружают нас везде – на улице, в транспорте, в очереди за хлебом. С виду милая симпатичная дама может оказаться чудовищем, способным на самые немыслимые жестокости во имя своих бредовых идеалов и согласно своей извращенной системе ценностей.

То есть настоящий ужас – в повседневности. Истинные чудовища ездят вместе с вами на работу и передают за проезд.

В принципе структура сюжета не нова, и во-многом опирается на крайне жесткий роман Джона Фаулза «Коллекционер», который в свою очередь восходит к мифу об Орфее и Эвридике, в той части, где нимфу пленяют в царстве мертвых Аида без шанса на спасение. То есть мифологическая основа сводится к абсолютной власти и свободе одного человека над абсолютным подчинением и заточением другого. Узник и страж. Психология налицо.

Роман читается напряженно, хотя событийный ряд минимален. Вместо обильного драйва или смены декораций читатель путешествует по памяти главного героя, исследуя его личность и изучая мучительницу Уилкс, ее сильные и слабые стороны. Читая строчки о том, как медсестра заставляет героя испытывать невероятные мучения, становится понятно, откуда проистекает основной ужас. Где истоки этого зла. Определенно в прошлом, которое запускает свои щупальца в настоящее и хватает, тащит с собой на дно.

Персонифицированное зло в лице Уилкс понятно и четко преподнесено. Вообще в романе нет полутонов, и это делает его содержательно легким. Поэтому читать «Мизери» можно легко и свободно. А вот осмысливать потом придется долго.

«Кибериада» Лема является наряду с его циклом о Ийоне Тихом и пилоте Пирксе классической серией короткой прозы, объединенной единым пространством, тематикой и стилем повествования. В «Кибериаду» входит не только сама по себе кибериада, но и «Сказки роботов», и приключения забавных роботов Трурля и Клапауция, изобилующие лемовским юмором, бесконечно мудрыми мыслями и сатирой.

Лем любит сатиру. Он прекрасно умеет пользоваться и фантасмагорией, поэтому в отличие от Азимова, который серьезно исследует мир роботов, их психологию и взаимоотношения с людьми, Лем использует разумных машин всего лишь как метафору человека, показывая, что их проблемы ничем не отличаются от наших. То есть Лем попросту рассказывает о людях в обличье металлических машин и, наверно, позволяет себе даже более смелые мысли, чем он смог бы применить по отношению к персонажу-человеку.

Рассказы Лема о роботах ни в коем случае не стоит воспринимать как научную фантастику. Нет здесь и фэнтези. Зато имеется язык сказки и притчи, позволяющий в легкой ненавязчивой, а потому доступной форме донести до читателя сюжет и какие-то идеи. Вообще, форма сказки, древнейший стиль литературы, по механизму своего действия невероятно эффективен. Умело сочетая элементы сказочности и контрастирующую с ней на первый взгляд тему роботов – казалось бы, такой сюжет относится только к НФ – Лем сделал прекрасный цикл рассказов, который любят и ценят не только поклонники его гения, но любители всей фантастической литературы независимо от поджанров.

Что еще можно сказать о «Кибериаде»?

Да собственно ничего. Этот цикл нужно читать, с желанием и удовольствием, от одной прекрасной истории к другой, совершенно не похожей на предыдущую. Простой язык и легкие мотивы делают книгу доступной для всех возрастов – здесь Лем отходит от своей традиционной изощренной и насыщенной манеры повествования, вернее превращает ее в элемент волшебства.

Крайне жесткий по содержанию, этот роман стал дебютом в литературной карьере шотландского писателя Иэна Бэнкса, которого, к сожалению, с 2013 года нет с нами. Уже этим первым своим произведением, вышедшем в свет в 1984 году, Бэнкс очерчивает интересующие его темы – обман, самообман, различные формы жестокости и фатальные ошибки, которые мы делаем в своей жизни. Причем в крайне экстремальных вариантах.

Роман повествует о 16-летнем подростке Фрэнке, живущим со своим отцом-отшельником на острове неподалеку от маленького шотландского городка. Паренек существует в замкнутом мирке дома, полностью погруженный в свои переживания и странноватые игры, способные напугать любого взрослого. В фантазии герою не откажешь – его бурное воображение порождает целый культ, с ритуалами по принесению в жертву насекомых и мелких зверюшек в специальных пыточных механизмах. Венец творения юного инквизитора – Осиная фабрика, сделанная из большого циферблата. Также очень важное место занимают Жертвенные Столбы, с красующимися на них головами убитых животных…

Юный Фрэнк определенно нездоров. Развивается он неправильно, но предоставленный сам себе, конечно же этого не понимает. И деформированная психика подростка порождает все новые и новые изощренные фантазии. Роман во многом состоит из внутренних монологов, воспоминаний героя о шокирующих подвигах – убивать он начал еще в детстве, и нехитрых приключений в повседневности. Холодный ветреный климат острова полностью совпадает по настроению с отчужденным, жестким и немного ироничным стилем изложения истории. Вместе с Фрэнком мы исследуем остров, дом, со всеми его этажами и потайными комнатками, а также шоссе и прибрежный городишко на полторы улицы. Убогая со стороны, эта картина маленького мирка кажется на удивление насыщенной, если смотреть на нее от первого лица. Странным образом каждая деталь, элемент пейзажа или предмет приобретают в тексте смысл, значение, превращаются в активных участников повествования.

Умело нагнетая атмосферу по мере приближения к финалу, Бэнкс завершает свой роман шокирующим, умопомрачительным аккордом, ударив читателя под дых там, где тот совсем не ожидал удара. Получается внезапно и крайне жестоко, связи, которые раньше казались прочными и понятными, рвутся как нитки, пленка лопается, обнажая потаенный смысл, гораздо более суровую истину, чем факты о юном садисте с отклонениями в психическом развитии и явными симптомами социопатии.

«Осиная фабрика» — жесткое чтиво, где мало по-настоящему приятных вещей. Этот психологический постмодернистский триллер исследует закоулки человеческого сознания, тайные причины некоторых поступков и страшные последствия, за которые потом придется нести ответственность. В том числе и перед собой. Несмотря на столь непростое содержание, читается роман легко и быстро – текст написан отличным, выверенным, лаконичным языком с нотками иронии. Читать интересно. Сюжет держит в напряжении и вызывает вполне кричащие вопросы, заставляющие с ужасом, кусая губы, читать о страшных подвигах юного героя и тревожно ожидать, чем же все это закончится.

Так что если говорить об интриге и закрученности сюжета – сделано первоклассно. Финал однозначно способен удивить, и только самый проницательный читатель догадается, что к чему. Вот этим-то шоком открытия текст ценен прежде всего.

Другое дело, что понравится такой текст далеко не всем. Но самое главное, подобные ситуации вполне реальны, имеют все шансы на повторение живьем, как бы это печально ни звучало, а потому необходимы нам для наглядности.

Ричард Адамс — писатель интересный и самобытный. Книг он создал немного, но зато каждая — событие. Все началось с чтения детям сказок собственного сочинения, пока материала не накопилось на приличных размеров книжку. В итоге автор отредактировал свои записи и издал роман-сказку известную в русском переводе как «Обитатели холмов», но на самом деле звучащую как «Корабельный холм». И вдруг книга стала бестселлером. И вдруг ею стали зачитываться миллионы людей по всему миру. И вот уже вышла экранизация, а роман попал в многочисленные списки для обязательного прочтения. Впечатляющий дебют.

В чем секрет успеха романа? Вероятно, в том, что Адамс смог создать цельную историю, объединив в одном тексте сразу несколько магистральных тем и подав все это в сказочном ключе. Однако не следует воспринимать «Обитатели холмов» исключительно как детскую сказку, о нет, эта книга весьма коварна. Дело в том, что хоть персонажи там — милые и пушистые кролики, — сталкиваются они с набором далеко не детских, а вполне взрослых проблем. Тут вам и борьба с естественными врагами, внешними и внутренними, и вопросы социальной иерархии, и борьба за власть, и схватка за выживание, сотрудничество, предательство, ненависть, дружба, смерть, новая жизнь.

В итоге у Адамса вышла многогранная картина на пасторальном полотне английской глубинки, способная по идейному наполнению соперничать с самыми прославленными Большими романами из всех жанров, от реализма до фэнтези. К слову, причислять к фэнтези данную вещь не стоит, потому что здесь нет намеков на волшебство, а единственное художественное допущение — наделение животных разумом и психологией — применялось еще Редьярдом Киплингом сами знаете где (Багира и Балу передают привет, пользуясь случаем). Поэтому «Обитатели холмов» справедливо было бы отнести к великим универсальным притчам, одинаково доступным и важным для понимания как взрослыми, так и детьми наравне с такими вещами как например «Маленький принц» Экзюпери. На самом деле весьма редкий сорт литературы, и писать на таком уровне могут единицы, особенно если учесть, что Адамс с нуля разработал специальный кроличий язык и мифологию. Какое потрясающее погружение в мир!

Здесь нет и не будет ни слова о сюжете, потому что читатель, еще не познакомившийся с книгой, должен испытать и пережить все сам. Но однозначно следует заметить, что Ваше отношение к кроликам после этой книги изменится.

«Средства для похудания!» «Эффективная диета!» «Быстрый способ сбросить вес!»

Знали бы рекламщики, какой зловещий смысл можно разглядеть во всех этих на первый взгляд невинных призывах после прочтения романа Стивена Кинга «Худеющий»…

Роман этот опубликован в 1984 году и рассказывает о мести. О заслуженной мести. Но в отличие от предыдущих вещей Кинга, здесь главным героем становится не мститель, а его жертва – заносчивый адвокат Билли Халлек, страдающий ожирением. Типичный американец, Билли однажды насмерть сбивает выпрыгнувшую под колеса цыганку. На суде, благодаря связям и юридическому опыту, ему удается избежать правосудия, и эпизод с аварией благополучно отходит в его сознании на второй план. Так, мелкая неприятность, из разряда «проиграл выгодный процесс». Ничего бывает. Надо сказать, американцы действительно поглядывают на славянские нации свысока, на цыган в том числе. Но в этот раз Халлек не отделается легко – отец погибшей женщины, Тадуз Лемке, жуткий цыганский барон с гниющим носом, накладывает на адвоката проклятие.

Глупое суеверие превращается для Халлека в серьезную угрозу, когда изо дня в день весы станут снижать показатель массы, а сам адвокат из рыхлой горы плоти начнет превращаться сначала в обычных габаритов мужчину, а затем в живой скелет, с еле прикрываемыми кожей костями. Словно ледник тает на солнце.

В романе очень хорошо отражено одно гадкое человеческое качество – помнить, когда причинили зло тебе самому, и быстро забывать, когда ты сам заставил кого-то страдать. Человека обычно не волнует судьба других, ну да, бывает, можно, в крайнем случае, посочувствовать, но ведь чужая беда никогда не воспринимается нами как своя. И ладно бы так, все порой этим грешат, но когда мы закрываем глаза на горе человека, по нашему мнению второго сорта, которому причинили реальный вред – это уже преступление. Не столько даже нарушающее закон, а скорее из разряда морального дефекта. Актуальная история, особенно сегодня, когда людей сбивают на полном ходу и не только не оказывают помощи, но и едут дальше, будто так и надо.

Кинг включает мистический эффект цыганского присутствия, ведь известно, что этот народ обладает каким-то особенным свойством смотреть на мир. Все было бы гораздо тривиальнее, зашиби адвокат бомжа или даже гангстера, но с цыганами все гораздо хуже – неизвестно, чего от них вообще можно ожидать. Проклятие это не бита и не револьвер, его невозможно пощупать. Но оно работает.

Четко видно: Билли Халлек в начале романа и он же в конце истории – это два кардинально разных человека, даже не внешне, а с позиций мировоззрения. Вместе с лишним весом из него выйдет вся дурь, но коварному барону и этого мало. Когда история достигает своего эндшпиля, Халлеку придется пройти еще один тест на человечность, и Кинг поворачивает сюжет так, что прежнее проклятие покажется настрадавшемуся Билли цветочками.

Наверно кроме добротного ужаса, выдержанного сюжета в романе можно разглядеть такую мысль: человек должен поступать по совести и справедливости. Ну и по закону. А иначе, зачем нужны моральные нормы и правовые законы, если их можно безнаказанно нарушать?

Если вы однажды начнете стремительно сбрасывать вес, не стоит радоваться. Вдруг вы кому-то не угодили? Ведь в каждом из нас есть частица Билли Халлека.

PS. В этом романе есть еще одно полезное свойство: если читать его с начала до конца без остановки, действительно можно сбросить 1-2 кило.

Знакомьтесь, пилот Пиркс.

Герой-одиночка, талантливый пилот космических кораблей, человек XXI столетия, где царит мир и реальное сотрудничество стран, совместно осваивающих Солнечную систему. Пиркс – сводный брат и духовный родственник таких покорителей звездных трасс, как Комов или Горбовский из Мира Полудня братьев Стругацких.

Станислав Лем разрабатывал личность Пиркса наряду с другим своим подопечным, Ийоном Тихим, но в отличие от звездного путешественника из отдаленного будущего, Пиркс моложе, у него не так много опыта, он гораздо скромнее, и вообще представляет собой самого обычного человека, одного из многих, волей судьбы оказавшегося за штурвалом космического корабля. Когда у человека есть мечта, он добьется ее любыми способами. Рассказы о Пирксе – один из вариантов этого распространенного сюжета о взрослении человека. Следовательно, в первую очередь приключения юного талантливого пилота будут интересны молодому поколению, вот та аудитория, для которой Лем писал рассказы.

Приключений у Пиркса выдалось не так много, как у Тихого, но зато количество окупилось качеством. Каждый рассказ из жизни космонавта – это уникальная захватывающая история на самые животрепещущие темы из репертуара научной фантастики, от эмоций у роботов до парадоксов пространства и времени. Глубокие, поражающие воображение рассказы из жизни Пиркса надолго врезаются в память. Например, один из самых потрясающих рассказов во всем творчестве Лема – «Терминус», где исследуется природа искусственного интеллекта. Айзек Азимов со своими роботами на фоне этого рассказа кажется школьником и нервно курит в сторонке.

Истории изобилуют научной и технической терминологией из области космических полетов, астрофизики, техники, теории информации и прочих наук, что существенно обогащает лексикон и эрудицию любого читателя. Вообще надо заметить, что любая литература Лема очень умная, насыщенная и развивающая по своей сути. Его книги буквально напичканы знанием, которое щедро передается в доступной и увлекательной форме читателям.

Рассказы о Пирксе это еще и романтика космических трасс. Тяга к звездам. Сладкое чувство неизведанного, острый вкус опасности и приключений. Словом, все что нужно жаждущему впечатлений читателю.

В 1929 году вышла в свет книга американского писателя Уильяма Фолкнера, повествующая о медленном падении одного из зажиточных семейств американского Юга, унаследовавших колониально-рабовладельческие традиции и стиль жизни. Впоследствии это тематическое направление литературы будут называть «южной готикой», что вполне объяснимо, поскольку нравы жителей южных штатов Америки показываются далеко не в радужном свете. Да и сам писатель был потомком южан, воевавших в Гражданской войне на стороне Конфедерации.

В поле зрения Фолкнера попали четыре дня из жизни семейства Компсонов, показанные с точки зрения многочисленных персонажей романа — по персонажу на каждый эпизод. Таким образом сам роман разделен на четыре части с послесловием и структурно построен очень необычным для того периода способом: хронологически части не последовательны, а в самом тексте используется прием «поток сознания», которые был применен в американской литературе впервые. Перемешанные эпизоды, разные стили изложения от разных персонажей, эффект потока сознания – все это оказывает очень необычный эффект при чтении книги.

Что касается названия, на русский язык роман переводился в советский период как «Шум и ярость», а именно это название больше всего запомнилось и связывается с именем Фолкнера. Второй раз роман переведен под названием «Звук и ярость», что по мнению переводчика И. Гуровой является более правильным и корректным вариантом, поскольку именно так звучит цитата из трагедии Шекспира «Макбет». В любом случае, уже исходя из названия мы можем заключить, что содержимое книги экспрессивно, наполнено эмоциями, переживаниями и страстями.

Фолкнер смело ведет повествование, как от лица мужчин, так и женщин, как от вполне зрелых людей до олигофрена Бенджи Компсона, которого все презирают и издеваются над ним за его неполноценность. Все эти инструменты придают истории дополнительный драматизм и читатель может видеть историю семьи Компсонов, их секреты и страшные грехи, которые прячутся от посторонних глаз за стенами дома. У Компсонов имеется прислуга из негров, небольшое хозяйство, но наследственная линия пресечена смертью одного из братьев и холостым образом жизни другого. В доме процветает жестокость, вероломство, деспотизм старших по отношению к младшим, презрение младших к старшим членам семьи, прислуга смеется над господами, и все держится только из-за живой бабушки. Но семейный фундамент давно дал трещину, много лет назад, она все ширилась и вот, за три апрельских дня 1928 года мы можем наблюдать кульминацию этого печального разрушительного процесса.

Фолкнер создал американскую семейную трагедию, которая по своей значимости сопоставима с «Гроздьями гнева» Стейнбека. Точно так же показан процесс медленного разрушения семейных уз, но не по экономическим причинам, а из-за личных эгоистических амбиций, причем всех без исключения поколений Компсонов, кроме разве что неполноценного Бенжамина и его сестры. Каждый получает по заслугам, судьба зло смеется над Компсонами, и в отдельно взятой семейной драме мы можем видеть все бедствия, которые постигнут Америку в будущем: роман Фолкнера как призма преломляет происходящее на общество, а каждый из персонажей архетипичен, и собирает в себе типичные черты американцев того периода.

Роман трудный, крайне сложно читается, особенно первые две части, но если терпеливый читатель сумеет преодолеть эти литературные кряжи, к концу книги его ждет настоящий катарсис. «Звук и ярость» действительно значимая книга, причем не только для американской литературы, но и для всей мировой литературы в целом.

Роман официально второго после Стивена Кинга мастера в жанре ужасов и мистики Роберта Маккаммона «Участь Эшеров» оказался одним из самых ярких и удачных в его карьере. Взяв за жанровую основу неоготический роман, писатель умело и очень увлекательно воплотил на бумаге историю самой богатой, но и самой загадочной семьи Америки — Эшеров, которые вели свою историю еще со времен основания страны первыми колонистами.

Главный герой произведения — молодой писатель, едва сводящий концы с концами, Рикс Эшер. Этот парень пошел против воли могущественного отца и не стал продолжать его дело — заниматься производством оружия. Узнав о болезни родителя, Рикс возвращается в родовое поместье Эшерленд, чтобы снова встретиться с остальным семейством — братом, сестрой и матерью и решить вопрос о наследстве. Резиденция хранит главную тайну династии, разгадать которую и предстоит герою.

Роман как бы продолжает историю знаменитого рассказа мистера Эдгара По «Падение дома Эшеров», взяв происходящее в нем за основу — как если бы американский классик написал историю на реальных событиях. Сделав такой ход, Маккаммон получил любопытное поле для своих экспериментов и развернулся во всю мощь фантазии, рисуя перед читателем мрачную оборотную сторону могущества и богатства Эшеров, которые страдают от загадочной болезни, уникальной, характерной только для этого семейства, и живут словно бы с постоянным чувством ненависти к окружающему миру, включая даже собственных родственников. Это семья, где отец муштрует сыновей как солдат, а мать наряжает их как кукол, где старший брат издевается над младшим, а повзрослевшая дочь увлекается наркотиками, потому что только они способны дать ей иллюзию счастья.

В такой обстановке психологического напряжения Рикс начинает свое расследование, даже не предполагая к чему могут привести его поиски. А вопросов много. Кто станет наследником династии? Почему наследником может стать только один? В чем секрет фамильной трости Эшеров и кто такой лендлорд? Ответы на все эти интригующие вопросы можно найти в книге.

Кроме основной сюжетной линии в романе присутствует несколько интересных побочных персонажей, как бы символизирующих собой светлую сторону человеческого — в противовес злу Эшеров. Поначалу кажется, что их действия и похождения никак не связаны, но автор умело соединяет линии героев в одну точку.

В плане идейной составляющей роман «Участь Эшеров» фактически полемизирует с кинговским «Сиянием», поскольку тот также написан в неоготическом ключе. Присутствуют как явные признаки жанра — огромный мрачный дом с секретами, так и идейные, скрытые — борьба светлой стороны и темных аффектов. Ну и к тому же сильна мистическая основа — нечеловеческие силы играют людьми как пешками на шахматной доске.

Роман во всех отношениях интересный, захватывающий и жутковатый — в хорошем смысле: таким и должен быть настоящий мистический роман.

У каждого выдающегося писателя есть персонаж, особенно им любимый, продуманный и проработанный до мельчайших деталей. Это почти живой человек со своими достоинствами и недостатками, легко узнаваемый поклонниками творчества писателя и превратившийся в литературную легенду. Таков Шерлок Холмс у Конан Дойла, Алиса Селезнева у Кира Булычева или Макс Камеррер у Стругацких.

Таков и Ийон Тихий Станислава Лема – прославленный космолетчик и исследователь, авантюрист и бесстрашный искатель приключений, духовный преемник барона нашего Мюнхгаузена и знаменитого Гулливера. По совместительству – друг и соратник некого профессора Тарантоги, личности тоже весьма выдающейся.

Лем начинал писать рассказы о Тихом еще с середины 50-х и постепенно его похождения вылились в целый цикл, включающий в себя рассказы, повести и романы, по которым кочует любознательный Тихий, повествующий нам свои захватывающие приключения от первого лица. Неутомимый приключенец, он постоянно попадает в различные забавные ситуации, пародирующие действительность XX века, а также летает по галактике, открывая новые планеты и разумные расы, старательно записывая свои наблюдения в специальный дневничок.

В данную книгу включены два сборника рассказов – «Звездные дневники Ийона Тихого», представляющий собой классический вариант историй, и «Из воспоминаний о Ийоне Тихом», играющий роль своеобразного бонуса-дополнения к основному сборнику. В довесок еще имеются пьесы о профессоре Тарантоге. Все эти сборники включают в себя самые разнообразные истории про Тихого и Тарантогу, очень богатые на сюжеты, идеи и культурные отсылки. Плюс специфический лемовский юмор: каждое приключение читаешь с улыбкой. Написано легким парящим языком, никакой научной тяжеловесности, поэтому можно рекомендовать молодежи – так же, как и «Рассказы о пилоте Пирксе».

«Приключения Ийона Тихого» — прекрасная добрая умная книга, делающая читателя только лучше. Тихий не может не вызвать симпатию. Этот Мюнхгаузен из будущего призван растормошить наше закостеневшее воображение.

«Гроздья гнева» — один из самых драматичных и серьезных романов в большой американской литературе первой половины XX века, затрагивающий темы социальной справедливости, богатства и бедности, капиталистического уклада и семейных отношений. Все очень серьезно, очень жизненно и темы, поднимаемые в книге Джона Стейнбека, эхом отражаются спустя почти три четверти века в современном мире. Здесь нет и следа той легкости, непринужденности, которая присуща американским авторам вроде Фицджеральда в его романах о ветреных повесах вроде «Великого Гэтсби», все диаметрально противоположно. Если Фрэнсис Скотт описывал жизнь богатых слоев американского общества, то Стейнбека заинтересовал быт обычных фермеров из Средней Америки, простых рабочих людей, у которых в Великий кризис 1929 года банк отнял землю в счет погашения кредита и оставил сушить сухари большое семейство.

Фактически, это роман о выживании в капиталистических джунглях, о борьбе за существование, за кусок хлеба. Жестокий естественный отбор, где выживают сильнейшие, слабые и старые гибнут, вроде отца семейства, молодые и сильные выживают и находят себе работу, чтобы хоть как-то прожить день. Ничего возвышенного, никакого пафоса и фальши; суровый быт рабочего класса с его нехитрыми радостями и заботами такой какой есть.

Поднимаются темы взаимоотношений в семье, темы законности и справедливости, которые не всегда идут бок о бок, а порой прямо противопоставляются друг другу – на стороне грабителей выступает закон, полиция защищает угнетателей, а обычный человек становится преступником. Блестяще прорисованы персонажи – волевые, простые люди, вроде Тома, отсидевшего в тюрьме за непреднамеренное убийство, или проповедника Кейси, который с наивностью провинциала рассуждает о добре и зле, о грехе и непорочности.

Быт и жизнь отдельно взятой фермерской семьи переданы с такой реалистичностью, правдивостью и пугающей достоверностью, что роман был изъят из печати в некоторых штатах – и вполне объяснимо. Ведь по сути это произведение содержит разрушительную критику святая святых американского общества – капитализм, который, оказывается, не так уж и идеален, и обратной стороной Американской мечты вдруг стали грязь, голод, бедность, унизительные лишения и даже смерть. Очень опасно, может подорвать веру обывателя в национальную идею. Но роман прорвался сквозь пелену критики и нашел себе достойное место в мировой литературе.

Очень сильная по жизненности и эмоциональному заряду книга, которой весьма повезло с экранизацией – постарался классик американского кино, мастер вестерна Джон Форд. Чем-то «Гроздья гнева» напоминают прозу Джека Лондона и О’Генри – те же темы выживания простых людей в обществе того времени, но гораздо более в драматичных тонах, требующих определенной сосредоточенности и зрелости.

Посадите перед собой мартышку. Дайте ей банан. Пока мартышка жует продукт, раскройте перед ней книгу со стихами Гете о Фаусте и начните читать, прямо с первой главы. Заставьте ее повторить хотя бы первые две строчки. Не получилось? Ничего удивительного. Вы думаете, я шучу, а вот и нет. Теоретически обезьяну можно научить читать и даже разговаривать. Для этого нужно разучить с ней алфавит, заставить распознавать буквы и смысл каждого слова, развивать у нее речевой аппарат. Это чрезвычайно трудная, титаническая работа, с высокой вероятностью неудачи.

Но возможность донести до животного смысл всегда есть.

SETI – это международная программа по поиску внеземных цивилизаций, направленная на анализ космического «шума» — звукового фона, излучаемого космосом в надежде, что из мешанины радиохаоса однажды придет сигнал, осмысленное послание, говорящее о контакте. И такой сигнал приходит в романе Станислава Лема «Глас Господа», действие кторого разворачивается в современных декорациях на Земле, ввиде воспоминаний ученого, работавшего в засекреченном американцами проекте. Люди поймали сигнал, но не знали, что с ним делать.

Сигнал стал фоном, испытанием на прочность для человеческой науки, нравственности, цивилизованности. Где точка отсчета? Как дешифровать послание? Ко его послал – внеземная раса или сам бог? Что послание содержит? Где исходный код? Что вообще надо делать с этой информацией? Ученый размышляет над проблемой и пытается дать свои неуверенные ответы на множество вопросов. Попутно он делится мыслями о природе человеческой науки, о ее убожестве и невежестве политиков и военных, который, вместо того, чтобы предать открытие огласке и общими усилиями работать над проблемой, засовывают ее под сукно, пытаясь создать очередную смертоносную игрушку.

Поскольку роман имеет форму мемуаров, действие развивается неторопливо и автор обстоятельно описывает все нюансы поставленных экспериментов, все ошибки и непредвиденные последствия, все парадоксы и удивительные эффекты, порождаемые загадочным сигналом. Книга насыщена научной терминологией, но Лем даже не пытается ее разбавлять – это не приключенческая история, а философское размышление, лишенное какого-то пафоса, строго сосредоточенное на проблеме Контакта и его последствиях.

Вот что хочет сказать в этой книге Станислав Лем: Бог говорит с нами. Каждый день, каждую минуту Бог ведет с нами разговор и делится сокровенными знаниями. Но мы его не слышим. Мы продолжаем жевать свой банан, остальное нас не волнует.

Французский Алжир. Молодой флегматичный человек совершает в дюнах недалеко от дачного коттеджа убийство по неосторожности. Виновато, вероятно, временное помутнение и прямые солнечные лучи. Но коллегию присяжных и высокий суд такие вещи волнуют только в связи с рассматриваемым делом. Похоже, уголовной ответственности ему избежать не удастся, и никакие отговорки здесь не сработают. Над героем тянется долгое следствие, которое может окончиться для него очень плохо. Суровым приговором, вплоть до смертной казни. Жизнь парня висит на волоске, но поразительно – его это не интересует.

Дело в том, что ему все равно. Тотально, абсолютно, совершенно все равно, ему просто плевать на свою жизнь. И дело тут не в психическом расстройстве, болезни и прочих вещах, нет. Он совершенно здоров. Просто этот человек достиг такой степени отчуждения от внешнего мира, что даже свою собственную судьбу воспринимает как происходящее с посторонним человеком – он сам вынес себя за скобки, сам стал для общества посторонним, уйдя в сознательную изоляцию. Этот парадоксальный эффект стал основным средством объяснения предчувствия смерти у появившегося тогда философского течения экзистенциалистов, во главе с Жаном-Полем Сартром. Человек чувствует грядущую смерть, свою конечность, а следовательно текущее прямо сейчас время, каждое мгновение, заставляющее его переживать свое существование более остро. Переживать каждую секунду. Но вместе с тем, трагедия заключается в том, что от смерти человек убежать не может и это может его окончательно сломить. Есть лишь одно средство – отчуждение.

Наряду с «Тошнотой» Сартра этот роман стал ключевым текстом для философского направления экзистенциализма. Действительно, в произведении очень грамотно суммируется эффект безысходности и заостряется чувство стороннего наблюдателя. Таким образом, непосредственно вовлеченный в действие романа герой тоже добровольно исключает себя из списка активных персонажей, предоставляя событиям течь самостоятельно, своим чередом. Это не отчаяние Кафки, здесь даже не чувствуется нависшая над героем угроза. Центральное внимание уделено его переживаниям, его интерпретации событий, а не самим событиям. Особенно показательно описаны его мысли и чувства во время судебного процесса. Но и на протяжении всего романа он продолжает поражать своим равнодушием. Чего только стоят первые строчки романа, где он равнодушно констатирует смерть собственной матери. Поразительно. И ведь его нельзя назвать отрицательным персонажем. Это обычный человек.

И вот наш герой становится призмой, через которую мы можем наблюдать одиноких смертных людей в их непосредственном приближении. Люди беспомощны. Вот итог всех размышлений героя, всех исканий писателя. Поучается, что мир лишен смысла, ничто не имеет значения, ни жизнь, ни тем более смерть. Наш мир определяется нашим отношением к нему, и если мы равнодушны, то мир пуст, как вакуум. Человек делает мир, придает ему смысл. Нет смысла – нет мира.

Интереснейший роман от французского классика постмодерна Альбера Камю. Произведение-эксперимент в области психологии и философии существования, заставляющее призадуматься о том, как мы живем, и что же нас на самом деле волнует, что стоит нашего внимания, а на чем зацикливаться не обязательно.

Простая и одновременно сложная вещь.

Детство — лучшая пора жизни каждого человека. Пусть со мной спорят до хрипоты, но это правда: все самое прекрасное, самое удивительное и радостное случается с нами именно в начале жизни. Мир ярок, полон красок и удивительных тайн, которые так и хочется немедленно разгадать.

Поэтика детства сквозит в творчестве огромного числа писателей. Много авторов описывали приключения мальчиков и девочек, но лишь единицы сумели сделать это так, что читать превращался в ребенка и забывал про реальный мир. К этим великим одиночкам конечно же относятся Рэй Брэдбери, Марк Твен, Льюис Кэрролл и другие. Есть писатели, создавшие одну книгу, но зато точно попавшие в цель.

Так, о детстве обычного паренька написал Роберт Маккаммон, автор триллеров и произведений в стиле хоррора, создав в 1991 году довольно объемный роман под названием «Жизнь мальчишки». Герой этого романа, школьник Кори Мэкинсон вместе со своим отцом становится свидетелем страшной гибели незнакомого человека в озере — машина с водителем срывается с моста и исчезает в пучине. Это отправное событие — всего лишь первая жемчужинка в цепочке удивительных и захватывающих историй, что развернутся на страницах романа автора. Маккаммон использовал прием романа в рассказах, решив не придерживаться четкой сюжетной линии и представив историям из жизни городка Зефир самим говорить за себя.

А почитать в произведении есть о чем. Тут собраны истории о преступниках-бутлегерах, Ку-Клус-Клановцах, о расовой сегрегации, о подводном чудовище, полетах над лесами и лугами, первой любви и серьезных неприятностях с хулиганами, о бродягах и бомбе в подвале, о невероятном мальчике с волшебной подачей мяча в бейсболе — и многом-многом другом.

Но даже не калейдоскопическая красота является главным достоинством романа. Его основная заслуга — правильно, бережно воссозданное настроение лета и детства, когда у тебя каникулы, и ты можешь творить что хочешь, абсолютно свободный. Это фантастическое ощущение, не сравнимое ни с чем на свете. Именно такое солнечное теплое настроение роднит «Жизнь мальчишки» с «Вином из одуванчиков» Брэдбери, но в отличие от последнего роман Маккаммона написан гораздо жестче и с натурализмом. Если идет драка, то будет кровь, если появляется плохой человек, то не сомневайтесь — он будет творить действительно плохие вещи. Поэтому вторым ориентиром для романа можно назвать повесть «Труп» Стивена Кинга — там тоже четверо друзей, и также они сталкиваются с серьезными неприятностями.

«Жизнь мальчишки» — красивое насыщенное образами и темами произведение, которое составит вам отличную компанию. И лучше читать его летом.

Станислав Лем – это какой-то невероятный человек, уникальный для мировой литературы и фантастики субъект, мудрец и гений, которые рождаются по одному на миллион. Сколько читаю его художественные произведения, не перестаю восхищаться масштабу и глубине его мыслей, идей, концепций. Потрясающая сила интеллекта, совершенная эрудиция, энциклопедические познания, человек-университет, человек-академия и человек-архив в одном флаконе. При всем при этом обладающий здоровым чувством юмора и иронией, включая способность посмеяться и над самим собой, что так отличает великих от прочей массы.

Про Лема можно писать много всего, но сейчас хотелось бы остановиться на одном из его самых известных нелитературных произведений. Речь о «Сумме технологии», фундаментальном философском труде, уникальном произведении научно-популярной мысли, которое раскрывает нам целые пласты возможностей будущего, дает прогнозы, которые начинают с поразительной точностью сбываться уже сейчас. Кем-то очень точно подмечено, что прочтение этой книжки гарантированно увеличивает коэффициент интеллекта на нескоько пунктов. Действительно, книга реально умна, она изобилует массой фактической информации из разных областей наук, а по количеству идей просто потрясает. Целый фонтан. Иногда не укладывается в голове, как человек может рождать подобные мысли – такое доступно наверно одному проценту от всего населения Земли.

Вдвойне поразительно, что научным сообществом книга осталась незамеченной, и скажем прямо – фундаментальный труд Лема высоколобые умники от науки просто проигнорировали, тем самым подчеркивая собственную недалекость и исключительность Лема как мыслителя. Но такова участь гения, быть непонятным и непринятым современниками, зато потомки скажут ем спасибо. Жаль, что поляка уже нет с нами. Кстати, название «Сумма» отсылает к классическому теософскому труду Фомы Аквинского «Сумма теологии», где дается идеологическое обоснование религиозного мировоззрения. Лем как бы перенимает эстафету и делится с нами мыслями о будущем техники, человечества и глобальных проблемах современности. К «Сумме» вышло несколько корректирующих дополнений с учетом изменяющихся реалий, но основной текст продолжает оставаться актуальным и интересным.

Лем сложен для восприятия. Но содержательная сложность окупается захватывающе интересными концепциями фантаста и философа – возможно, одного из самых выдающихся людей современности, Эйнштейна от литературы, за один только роман «Солярис» которого можно ставить человеку памятник. Но лучшее признание – это память и изучение его трудов. Лем всегда будет с нами в своих произведениях.

А «Сумма технологии» лишнее и красноречивое тому подтверждение.

В этом романе поймано и запечатлено на страницах время. Оно буквально ощущается сквозь строчки, физически присутствует с вами при чтении, мягкой, но настойчивой волной накрывает вас во время погружения в сюжет. Вроде прочитал книгу, а кажется – прожил целую жизнь.

Молодой лейтенант Драго командирован в отдаленную крепость на краю великой, бескрайней пустыни, уходящей на Восток. Гарнизону приказано стоять и охранять границу несмотря ни на что.

По ходу действия Драго переносится в новую систему координат: захолустье, медвежий угол, заброшенное место. Ему кажется, что в крепость он попал на какое-то время и скоро он выберется из этой дыры. Надо лишь немного подождать. Крепость коварна. Это ловушка, относящаяся к разряду самых опасных – тех, которые удерживают не физически, а ментально.

Сюжет романа достаточно прост – это магическое взаимодействие человека и места, где реальность действительно искажается, приобретает странноватые гротескные очертания, а время, казалось бы, останавливает свое течение. Но опять-таки это обман. Время вроде бы не идет, но вот читатель переворачивает страницу, а по ходу действия миновал год. Потом другой, третий. Великое время-обманщик, неуловимое, но коварное, постоянно текущее, как река, которая уносит с собой прожитые годы.

На протяжении всего романа герой становится свидетелем этого течения времени. При чтении возникает интересная мысль: некоторые люди предназначены для некоторых мест. И в подобном ракурсе крепость стала для Драго судьбой, от которой невозможно убежать. В этом есть что-то трагическое, но одновременно и величественное. Происходит интересная вещь – на протяжении сюжета сменяется целый временной пласт, хотя кажется, что время в крепости остановилось, как на картине, изображающей горный пейзаж и каменные стены. Тогда как могли миновать все эти годы и даже десятилетия? Поразительно, но ведь мы тоже можем однажды остановиться и спросить себя: а ведь прошел год, два, три? Где я был все эти годы, чем занимался? Ответ в том, что мы не обращаем внимания на время. А вот время наоборот, никогда не забывает о нас и воздает каждому по его заслугам. Говорят же: время все расставляет на свои места. Это истина.

Вот почему с уверенностью можно заявить: главным героем этого магически-созерцательного романа является время, перед которым человек ничтожен. Секунды отсчитывают минуты, минуты складываются в часы, часы составляют дни, дни текут в каскаде месяцев, а те укладываются в годы. Годы идут, неумолимо, без остановки, идут своим чередом в великом повороте колеса времени. Люди приходят и уходят, горы и крепость остаются, солнце все также жарит пустыню, и вот под ворота гарнизона на вороном коне въезжает молодой лейтенант, который думает, что попал сюда ненадолго…

В литературе ужасов есть несколько базовых, классических, проверенных сюжетов, называйте как хотите, в общем, несколько архетипов, когда источником страха являются: вампиры, искусственные гомункулы, ожившие мертвецы и конечно же вервольфы. То есть оборотни. Любой уважающий себя писатель жанра хоррора когда-нибудь в своей карьере должен хоть раз потоптаться на столпах жанра, и желательно так, чтобы оригинально, без цитирования признанных классиков. Сложнейшая задача, гораздо сложнее самостоятельной идеи, потому что требует максимального напряжения сил и фантазии. Начинка-то прежняя, меняется только обертка.

Однажды Кинг уже писал о вампирах, теперь настала пора сказать свое слово об оборотнях. И в 1983 году Стивен Кинг пишет кратчайший роман, можно даже сказать повесть, где имеется интересная сюжетная придумка: все действие разбито по месяцам года, когда активна Луна и соответственно проявляет активность оборотень, терроризирующий маленький американский городок. Самый настоящий цикл, подчиненный извечному природному ритму. В городке по ночам на людей нападет чудовище, но никто не в силах ему помешать. Люди боятся выходить по вечерам на улицу, полагая, что в окрестностях орудует маньяк, но оборотня это не останавливает.

Пока все население, включая доблестную полицию, застыло в ужасе, единственный человек понимает, что происходит на самом деле. Разумеется, в лучших традициях Стивена Кинга, это увечный мальчик-инвалид в кресле-каталке, почерпнувший свои сакральные знания из комиксов. Мальчишка в курсе, что оборотня способно убить серебро и, похоже, он единственный кто сможет это сделать. Так характерный для писателя прием — вкладывать в руки ребенка судьбу мира.

История развивается классически, все сюжетные ходы ожидаемы, но сохраняется некоторая интрига относительно самого вервольфа. Понятно, что это кто-то из местных, но кто? И вот, когда писатель раскрывает нам, кто это, возникает ступор. А значит, Кинг сумел сделать историю не такой уж предсказуемой, а значит, создал поле для догадок. То есть с заданием на тему справился.

«Цикл оборотня» — добротный роман/повесть ужасов на стандартную тему, который будет интересен всем поклонникам жанра и творчества мастера. Произведение настолько типичное, что по нему можно производить калибровку других текстов, а потом возвращать в палату мер и весов хоррора, если бы такая существовала.

На Землю возвращается экспедиция с далеких звезд. С момента отправки звездолетчиков прошло 127 земных лет, для астронавта Эла Брегга полет составил всего лишь 10 лет, но за прошедшие годы человеческое общество изменилось почти до неузнаваемости. Люди вступили в стадию утопического миропорядка, когда каждый гражданин проходит обязательную процедуру так называемой бетризации, подавляющей в человеке агрессию и усиливающие инстинкты самосохранения.

Прибыв на родную планету, астронавт видит повсюду изменения и совершенно чужих ему людей, которые мыслят и чувствуют совершенно не так, как его современники прошлого столетия. Происходит своеобразное путешествие во времени, поездка в один конец – в будущее. Чем больше Брегг исследует новый стабильный мир, тем меньше ему нравится обстановка: люди превратились в домашних зверьков, совершенно лишенных чувства риска, тяги к неизвестному, стимула к познанию новых горизонтов. Таким людям ничего не нужно в их сытом благополучном обществе, они изнежены и спокойны, они счастливы в своем довольстве и ни в чем не нуждаются. Таким людям не к чему стремиться. Они остановились в развитии, а на пришельцев смотрят, как на опасных дикарей. Ну, примерно так, как мы смотрим на дикарей Новой Гвинеи: вроде бы одного с нами биологического вида существа, но безнадежно отставшие в своем развитии.

Лем иллюстрирует интересный эффект: достаточно столетия, чтобы между людьми разных поколений выросла пропасть непонимания и отчуждения. Чего уж говорить о контакте с внеземными цивилизациями, когда мы не можем выстроить диалог с себе подобными! И неприкаянный Брегг пытается как-то найти свое место в этом новом прекрасном изнеженном мире, общается с такими же как и он астронавтами, сильными людьми из прошлого, которые на фоне неженок будущего выглядят атлетами. И как быть с бетризацией? Это все равно что кастрация мозга. Но, дикая для астронавтов, эта процедура выглядит совершенно нормальной для людей будущего: все равно что прививка.

Лем почему-то называл этот свой роман неудачным. Наверно из-за недостаточно яркого художественного выражения конфликта. Мы же считаем, что этот роман своей цели достиг: он показал, что людей способно разделить не только время, но и пространство. Причем эта проблема актуальна. Некоторые люди всегда будут на периферии, будут путешествовать, и обычная жизнь будет казаться им непонятной, ведь большую часть своего времени они проводят в путешествиях. Вывод соответствующий: твой дом там, де ты находишься. А некогда родная гавань может стать чужой. Но если ты, моряк, вернувшийся из далекого плавания, решишь в ней остаться, со временем она станет твоим родным домом.

Вопрос в том, уходить или оставаться.

Проза Фицджеральда наполнена светлой грустью, но легка, как утренний ветерок. В ней нет тяжеловесности собратьев писателя по перу (типа Хемингуэя или Стейнбека), несмотря на серьезнейшие темы, отраженные в его произведениях, главным из которых был и останется классический роман об Американской мечте ревущих 20-х «Великий Гэтсби».

Эпоха джаза, наивности и розовых романтических надежд, когда никто даже не помышлял о грядущем финансовом кризисе, страна процветала, большие города утопали в роскоши, богатые слои населения наслаждались жизнью без каких-то моральных ограничений, утопая в неслыханном разврате, а бедные – своей незавидной участью. Писатель вкладывает свой рассказ в уста неприметного человека, обычного клерка, который работал в одном из офисных зданий Нью-Йорка и однажды познакомился со странным соседом – нуворишем и тусовщиком Джеем Гэтсби, который как истинный филантроп тут же пригласил его к себе на вечеринку. И завертелось…

Мы видим в пространстве романа череду бесконечных вечеринок, богемную жизнь, мир беззаботного веселья, бесконечный праздник, на котором хочется остаться до конца своих дней, и веселиться, танцевать, пить до упаду, до потери сознания, делать это отчаянно и легко, потому что деньги это грязь, за все уплачено добряком Гэтсби, который наблюдает за публикой с балкона, а потом обращает взор к далекому зеленому огоньку фонарика на пристани в противоположном конце залива и думает о той единственной, за которую готов отдать жизнь, и которая, возможно, однажды придет к нему в гости. В нем мощным огнем горит надежда, его сила и его же слабость.

Созданный как порицание низменного потребительского образа жизни, этот роман все-таки написан о великом чувстве – любви, и те, кто видит в нем лишь глянцевую обертку из «красивой жизни», должны понимать, что под ней скрывается горькая суровая правда, способная довести человека до полного отчаяния и разрушить его жизнь до основания.

В 1960-х Лем пишет серию важнейших своих произведений в сфере научной фантастики, где последовательно отстаивает точку зрения, что контакт человечества с внеземными цивилизациями невозможен. Никак. По разным причинам этического, технологического, языкового характера, но основная проблема непонимания – принципиальное отличие разума человека от разума иных. Как следствие – разные типы мышления, философии, взгляды и далее по списку. Чтобы понимать человека нужно быть человеком. Все иные варианты обречены на провал.

И первой попыткой описать неудачный контакт у Лема стал сравнительно небольшой роман «Эдем» о том, как экспедиция из шести землян с символическими именами-профессиями (Доктор, Инженер и т. д.) терпит крушение на неизвестной, но обитаемой планете. Люди пытаются как-то починить технику, о чем Лем щедро рассказывает в мелких подробностях. Забавно читать о перфолентах, ламповых мониторах и прочих архаизмах середины XX века, получается такая ретро-фантастика, очень наивная, но занимательная.

Кроме ремонтных работ земляне исследуют окрестности и обнаруживают неподалеку загадочные сооружения с живыми существами совершенно диких форм. Здесь-то Лем и уходит с головой в подробнейшие описания неизвестных существ, в этот насквозь непонятный мир, совершенно чуждый человеческому восприятию. Читаешь и гадаешь – что автор описывает? С одинаковым успехом любая деталь Эдема может быть чем угодно, но ближе к концу земляне все же придут к некому условному пониманию происходящего.

То есть Лем пытается доказать: можно видеть, но при этом не воспринимать, можно слышать, но при этом не слушать, можно сколь угодно долго описывать загадочные конструкции, явления и существ, но без общей точки опоры вся эта информация не стоит ничего, окажется белым шумом. Вернее, она будет бесполезной, а человек создаст ложное знание, исходя из своего опыта, что по отношению к иному разуму неприменимо и ошибочно, ведь оно не будет иметь с действительностью ничего общего. В корне. Земляне напоминают трех слепцов из притчи, которым дали пощупать слона за разные места, только на месте последнего оказалась цивилизация Эдема. Которая так и осталась неразгаданной.

При всем этом вещь упрощенная, схематичная. Лем только намечает магистральные линии своих будущих проблем и идей, прицеливается, пробует силы, играет мускулами.

«Эдем» — пристрелка Станислава Лема к серьезной теме контакта человека с Иными и его места во Вселенной. Потом будет «Солярис» и «Фиаско».

Во всемирной истории человечества на первую половину XX века выпало рекордное количество всевозможных революций, гражданских войн и конфликтов. Европу трясло в конвульсиях, государственные границы перекраивались по несколько раз, один народ истреблял другой, гибли миллионы людей. Революции в Германии и России, Первая мировая, Вторая мировая, не считая мелких войн и кровавых стычек. Военной теме посвящено огромное количество произведений искусства, написано множество исторических и художественных книг. Выросло целое поколение писателей – потерянных детей войны. Ремарк, Фицджеральд, Гессе и, конечно же, Эрнест Хемингуэй.

Одним из ярчайших романов, написанных им на военную тематику, является знаменитый «По ком звонит колокол», рассказывающий читателю о перипетиях Гражданской войны в Испании. Примечательно, что, имея военный опыт еще с полей Первой мировой, Хему удалось написать яркую книгу не о ней, затронувшей всю Европу, а о раздиравших отдельно взятую Испанию противоречиях между франкистами и республиканцами. Фашизм шагал по Европе, захватывая в свои клешни целые нации. Окончательно утвердившись в Германии, он проник в Италию, и вот, к 1937 году заразил Испанию. Чтобы помочь испанцам в борьбе с франкистами, были сформированы интернациональные бригады бойцов, которые нанимались из разных стран, в том числе из СССР и США. Их задачей было вести партизанскую деятельность.

Герой романа, инженер Роберт Джордан, попадает в глубокий тыл к врагу и получает задание в составе группы партизан подорвать мост через реку. Будни войны, обычное дело. Роберт тщательно готовится к ответственной операции, но постепенно, из стороннего наемника, он превращается в человека, глубоко сочувствующего испанцам.

Структура сюжета очень проста, если не сказать прямолинейна. Хемингуэй лаконичными, односложными фразами, репортажным языком размеренно описывает все происходящее со своим героем, благодаря чему мы имеем возможность созерцать Испанию 30-х годов во всем ее многообразии. Ожидаемо много в произведении испанского языка. Чуть ли не на каждой странице есть выражения, поговорки и ругательства на этом ритмичном экспрессивном языке, что добавляет романы колорита. Несмотря на внешнюю простоту, роман оказывает сильное эмоциональное действие – потому что каждое слово там описывает правду.

Все так и было. Хемингуэй совершенно убедительно рассказывает о событиях той войны, о своих героях и их испытаниях, как если бы сам был там и все видел собственными глазами. Война требует простых слов, потому что за ней стоит смерть. А смерть не терпит фальши выспреных пафосных описаний. И художественный талант Хемингуэя здесь минимален, потому что этого требует сама тема. Образов мало, зато все они на своих местах и действуют очень сильно. Образ колокола, который бьет в набат по каждому человеку в этом мире, навсегда остался в мировой литературе как символ прозы американца. Неотвратимость, судьба настигнет каждого из нас. Вот что хочет сказать своим романом Хем.

Но кроме страшной темы войны писатель поднимает и вопросы отношений между мужчиной и женщиной в этой ситуации. Роберт и Мария, американец и испанка, прекрасно понимают, что в таком мире счастливая жизнь невозможна, но все равно, отчаянно пытаются побороть рок. Есть в романе и другие портреты, весьма красочно иллюстрирующие, как по разному ведут себя на войне люди – одни трусят, другие пьют, третьи замыкаются в себе, четвертые готовы на предательство или бегство. Но война – Великий уравнитель – показывает, что, в сущности, все мы одинаковы перед лицом неотвратимой гибели.

Это понимает Мария.

Это понимает Пабло.

И прекрасно это понимает Роберт, предчувствующий недоброе, но все же идущий на операцию.

А колокол бьет в набат, и гулкое эхо разносится по всей Земле, достигая уха каждого человека. Никто не останется в стороне, когда на порог ступила война.

Сравнительно небольшая новелла «Зов Ктулху» в богатом творческом наследии Лавкрафта по прихоти судьбы стала его визитной карточкой. Вряд ли писатель предполагал, что так получится, тем более с этой вещью. Но история расставила все по своим местам и благодаря высшей справедливости мы можем наслаждаться фирменным языком и приемами автора в этой замечательной, пробирающей до дрожи в коленках истории.

По Земле прокатывается волна необъяснимых диких случаев умопомешательства: людям снятся страшные сны с гипнотическими образами, фанатики совершают жертвоприношения, телепаты и ясновидцы всех мастей сходят с ума от открывшихся им бездн грядущего зла. Параллельно упоминается о землетрясениях и волнениях в мировом океане. Что происходит? Ответ очевидный: пробудился великий Ктулху.

Повествование в новелле Лавкрафт строит своим фирменным приемом — он подает выдуманное как нечто реально существующее, для чего прибегает к документальному, нарочито бесстрастному изложению фактов и событий. Благодаря этому мы с затаенным дыханием следим за хронологией пробуждения великого древнего чудовища — так, словно это происходит в действительности. Словно мы читаем репортаж с места событий. В чем-то предвосхитив жанр романа-катастрофы, автор рисует перед нами образ древнего Зла — настолько древнего, что самая седая человеческая цивилизация покажется по сравнению с ним детским садом.

Здесь кроется еще один фирменный прием автора — отодвигать человека на периферию сцены, уступая место силам, в тысячи, миллионы раз более могущественным и прибывшим из такой бездны космического мрака, что наша планета и все человечество покажутся на этом фоне ничтожной песчинкой — одной из мириадов.

Образ Древних кочует из одного рассказа Лавкрафта в другой, из романа в повести, образуя единый цикл со своей причудливой мифологией под названием «Мифы Ктулху». Чем дольше читаешь текст, тем явственнее ощущается нагнетание жуткой атмосферы — по части создания такого эффекта Лавкрафт настоящий мастер. Атмосфера древнего ужаса постепенно набирает критическую массу, чтобы сдетонировать в нужный момент и обернуться сценой пробуждения древнего чудовища, поднявшегося из морских пучин. В произведениях Лавкрафта не случайно океан и вода — это источник опасности, хранилище древнего Зла.

Лавкрафт создал целый культ, основанный на тщательно продуманном мире — мрачном древнем мире, где правят иные боги и сущности, способные стереть всю нашу расу в порошок одним движением щупальца или что у них там есть в распоряжении. Ощущение собственной ничтожности и благоговейный трепет перед такими порождениями мрака наполняют все произведения писателя, а эта новелла является программной и центральной в его творчестве, являя пожалуй его лучший образчик.

Молодой врач переезжает со своей семьей в провинциальный городок, где устраивается в колледж. Покупает по дешевке дом у дороги с интенсивным движением и знакомится с соседями, милыми престарелыми людьми. Жизнь должна наладиться, но постепенно наш герой узнает о загадочном месте, находящемся в болотах неподалеку от городка. Где-то там есть древнее индейское кладбище домашних животных, куда лучше не соваться.

И когда по нелепой случайности под колеса грузовика попадает их домашний питомец, кот Черчилль, встает вопрос о похоронах, а затем о странном ритуале воскрешения – быть или не быть.

Нет смысла описывать композицию и прочие составные элементы романа Стивена Кинга, потому что этот текст написан в традиционном, классическом жанре хоррора – по сути это одна из самых классических страшных вещей Кинга как писателя ужасов. И между прочим многими ценителями творчества она считается чуть ли не лучшей, даже после «Сияния» и «Оно», по ряду причин.

Пожалуй, можно подчеркнуть одну очень важную идею, заложенную в романе. Она заключается в том, что нужно уметь отпускать то, что уходит бесповоротно. В случае с происходящими в романе событиями – нужно уметь мириться со смертью близких тебе существ и людей. А если ты загадываешь страшное желание вернуть их обратно, то должен осознавать всю степень последствий, которые оно может повлечь. Потому что мертвое будить нельзя, потому что древние силы зла, призванные однажды, не успокоятся уже никогда.

Это история о страшной непомерной цене, которая всегда будет выше, чем кажется.

Ну и по сути это история о человеческом малодушии, очень назидательный текст. И в данном контексте герои сочувствия не вызывают – сами виноваты. Заварил кашу – расхлебывай. Говорили не ходить на кладбище домашних животных, не послушал, пробудил древние силы зла, ну так теперь и не жалуйся. Вот примерно такую отповедь можно было бы дать главному герою романа. То есть «Кладбище» относится к разряду произведений, где главный герой – не очень хороший, исполненный пороков человек, за которым в обычных обстоятельствах читатель не стал бы следить. Никто не хочет ассоциировать себя с плохим. Такие персонажи лучше смотрятся в качестве антагонистов. Однако, подобно рассказу Эдгара По «Черный кот» и некоторым другим произведениям, порочный герой нужен для того, чтобы его наказал не протагонист, а сама судьба или высшие силы. Такие истории – это истории о восстановлении справедливости, провидении, законах кармы, тем более интересные и захватывающие, что запущенный процесс не остановить. Конец предопределен. Грешник будет наказан, что называется, по заслугам.

Еще отметим характерную особенность кинговской прозы: ребенок как источник ужаса или смерть ребенка («Оно», «Тело» и т.д.). Кинг почему-то с легкостью допускает в своих текстах жестокости по отношению к детям, в чем некоторые рьяные критики спешат его обличить как неуравновешенного. Просто отметим это как факт.

В общем, «Кладбище» — сильный резонирующий хоррор в бытовых декорациях с вкраплениями древнего зла. А вот что именно произошло в романе и как, эти подробности можно особо не освящать, поскольку они составляют основную интригу произведения.

Этот роман действительно одна из лучших страшных вещей Короля ужаса Стивена Кинга.

С «Расследования» мы начинаем постепенно узнавать новую сторону творчества Станислава Лема: неимоверно глубокие по смысловой нагрузке тексты, для понимания которых надо реально включать мозг и думать, выдвигать предположения, искать и находить ответы вместе с героями. С «Расследования» Лем включает свой фирменный философский стиль, где один смысл наслаивается на другой, за всем этим делом маячит сюжет и герои, а проблемы, поднимаемые в произведении, настолько специфичны, настолько запрятаны в тело произведения, что их натурально приходится выкапывать, доставать наружу – но тем удивительнее впоследствии эффект от расшифровки. Это как найти клад. Каждый текст Лема – это головоломка, в которой скрыт путь к сокровищу, этакая карта с условными обозначениями, специальными отметками и загадками, которые смогут отгадать только самые-самые одаренные.

Таким образом, литература Лема – это такой элитный куб для избранных; формально он открыт для всех, но по факту многие обнаружат там пестрый калейдоскоп не пойми чего, и лишь немногие смогут разглядеть в этой мешанине пятен графический шедевр – нужно лишь сфокусировать зрение под нужным углом и включить фантазию. И да, мозг, о чем мы уже написали.

Что касается «Расследования», центральная идея этого детективного фантастического романа с элементами нуар – возможность существования бесконечно удивительных на первый взгляд, но объяснимых и реальных с точки зрения природы физических явлений. Какими бы фантастичными они ни были. Представьте, что аборигены увидят с берега своего острова круизный лайнер. Для них этот корабль станет колесницей богов. Представьте, что современный человек столкнется с ожившим трупом. Для него это явление будет из разряда мистики и ужасов. Хотя и там, и здесь объяснение гораздо проще и рациональнее. Каким бы необычным оно ни казалось. Лем говорит о гибкости человеческого мышления, о том, что мы привыкли подстраивать реальность под привычные шаблоны – так легче воспринимать информацию, а все новое и необычное почему-то моментально превращается в разряд «магии», «чуда», «мистики» и тому подобных вещей. То есть, по сути, мы ничем от тех же аборигенов не отличаемся. О чем же конкретно роман, спросите вы? О трупах, которые начинают двигаться. А вот почему это происходит, читайте сами. И сразу: это не роман ужасов.

Вот о чем роман «Расследование» польского фантаста Станислава Лема. Интересная детективная линия, нестандартная задумка, парочка жутковатых моментов и неожиданный финал с парадоксальным объяснением в конце. Книга-загадка. Таких у пана Станислава будет еще много.

Тем, кто любит и ценит жанр ужасов, имя английского писателя Клайва Баркера скажет о многом. Тем, кто мало знаком с жанром, это имя не скажет ничего или почти ничего, возможно, кто-то смотрел «Восставший из ада» по его книге, и на том все знакомство ограничилось. Но все же нельзя обойти вниманием самый знаменитый цикл его книг, который так и зовется – «Книги крови». Причина проста – эти произведения оказали огромное влияние на развитие жанра ужасов и стали у истоков поджанра сплаттерпанк.

Строго говоря, Книги крови состоят из 6 сборников малой прозы, написанных и опубликованных автором в 1984-1985 годы, сразу после чего к Баркеру пришла популярность и автор смог заниматься не только литературным ремеслом но и сесть в кресло кинорежиссера. В каждый сборник входит по шесть-семь рассказов, формально и сюжетно между собой не связанных. Эти истории объединяет нечто другое – скользкая, жуткая, багрово-красная тема кровавости, так или иначе присутствующая в каждой истории.

Следует признаться: Баркер пишет вещи, настолько жесткие и пугающие, что на их фоне меркнут даже классические произведения жанра. В центре внимания автора почти всегда находятся люди с социального дна или безнадежные девианты общества – наркоманы, преступники, проститутки, геи, извращенцы. То есть психика этих людей уже довольно серьезно искажена, а биография полна жизненными испытаниями. Герои Баркера – это люди не всегда законопослушные, хлебнувшие уличной грязи сполна, прекрасно знающие человеческую жестокость и злобу, потому что сами в чем-то такие же.

Но кроме этого автор описывает в каждом рассказе испытания, с которыми предстоит столкнуться его героям. И от созданных Баркером монстров порой кровь стынет в жилах, но чаще – вырывается наружу, в случае с персонажами. Короче говоря, на страницах Книг крови не следует ждать никаких поблажек; автор полностью и осознано исследует природу самого темного зла, какое только можно себе вообразить, и какие только обличия оно ни принимает.

Вместе с персонажами читателям предстоит поучаствовать в жутких экспериментах, прокатиться в подземке с маньяком, увидеть, какова кожа Отцов, почувствовать, что собственное тело отказывается подчиняться вам и испытать многое другое.

Книги крови не состоят сплошь из темных шедевров. Здесь хватает средних текстов, но их разнообразие не позволит заскучать; главное иметь крепкую психику и не бояться вида крови, потому что если вы не вполне владеете собой, лучше вам эту книгу в руки не брать. Кровь здесь течет ручьями, брызжет фонтанами, переливается через край, она всех оттенков и любой консистенции.

Кому-то Книги крови могут показаться отвратительными и мерзкими, и он будет тысячу раз прав. Но иногда каждому следует задержать дыхание и заглянуть в разверстую могилу собственного «Я», чтобы убедиться, нет ли внутри демона. Таковая суровая правда жизни. В этом плане проза Баркера и ему подобных авторов выполняет санитарную функцию – она показывает нам, чего следует по-настоящему опасаться.

Лучшими, самыми жуткими и художественно сильными рассказами можно назвать «Полночный поезд с мясом», «Страх», «Кожа отцов», «Политика тела», «Остатки человеческого».

Книги крови – этапный цикл в карьере Баркера и один из краеугольных камней всего жанра ужасов. Читать следует строго совершеннолетним людям с крепкой психикой.

«Больница Преображения» — удивительная книга, особенно если учесть, что эта сильнейшая по драматизму история написана фантастом и философом Станиславом Лемом, который ассоциируется в сознании большинства читателей в основном с историями про космос и далекое будущее. А тут насквозь реализм, да такой, предельно драматичный, совершенно не содержащий в себе никаких фантастических элементов.

Роман рассказывает о молодом польском враче, который поступил работать в психиатрическую больницу – и все это на фоне Второй мировой войны, когда многострадальная Польша была оккупирована нацистами. В самый ее разгар.

Книжка эта удивляет еще и потому, что по своей смысловой глубине, по поднимаемым вопросам и их отражению в тексте, вообще по литературному уровню присуща зрелому писателю, умудренному летами. Но не тут-то было! Это всего лишь второй роман Лема, написанный им в молодые годы. Поразительно, как ему удалось суммировать свои силы и выдать подобный текст. Иные мудрецы не в состоянии задаваться такими фундаментальными и глубоко драматичными вопросами, что несомненно говорит в пользу гения молодого Лема. Если человек талантлив, он одинаково отлично будет работать в любом жанре, неважно, фантастика это или «большая» серьезная проза, что мы и видим.

Касательно самого сюжета и сути романа, можно сказать, что эта вещь производственная. Не так много здесь сосредоточено событий, зато воспоминаний, размышлений, диалогов и лирических отступлений более чем. И каждый абзац, каждая страница наполнены печалью, безысходностью и невеселыми размышлениями писателя о человеческой сущности, о природе разума и безумия. Каждый пациент Больницы раскрывается перед нами и можно видеть, что больные на поверку оказываются более вменяемыми, чем большинство разгуливающих по миру людей. Сравнение оказалось особенно мощным, если учесть, что конкретная европейская страна, Германия, коллективно сходила с ума, корчилась в приступе массовой шизофрении и помешательства, и с этого ракурса внезапно чувствуешь себя пациентом самой большой в мире психлечебницы под названием Земля.

В таком разрезе основное место действия романа – это особое пространство, меняющее человека до неузнаваемости, возможно даже Чистилище на бренной земле, которое проверяет нас на человечность.

История идет фоном за стенами Больницы и однажды вторгнется в ее пределы, но пока молодой врач жадно впитывает опыт от больных и коллег, пытаясь сориентироваться в этом сложном сотрясающемся от войны мире. Поэтому роман в чем-то схож с работами писателей «потерянного поколения» типа Ремарка или Хемингуэя, такое создается впечатление от прочтения.

«Больница» — бесконечно мудрая книга о трагедии человечества, польского народа, конкретных людей, мудрое произведение на вечную тему, раскрывающее нам Лема как писателя с большой буквы, настоящего мастера слова и властителя, как ни странно, дум. История настолько интересная, затягивающая, потрясающая, что это могло бы быть реальностью.

Еще раз: это не фантастика. Это Литература самой высшей пробы с польским национальным колоритом от одного из лучших фантазеров и философов XX века. Да, еще момент. Есть в романе что-то кафкианское, наверно, от ощущения безысходности, предопределенности, неотвратимого конца.

Человек – это высокоразвитая обезьяна, обернутая в шкурку цивилизованности. Человек кажется духовным, моральным, умным существом, потому что создал культуру и науку, владеет технологиями и умеет управлять машинами. Но поскреби эту шкурку, кинь человека из удобных городских условий в дремучие джунгли без пищи и крова, и он мигом превратится в дикую, визжащую обезьяну, готовую убивать за кусок еды.

И это правда.

И такую правду десятки раз показывают нам замечательные авторы разных исторических эпох и поколений, раз за разом демонстрируя весь разрушительный эффект существования в диких условиях. Обычно в текстах человек попадает в экстремальные условия поневоле – например, в результате катастрофы или стихийного бедствия. Гораздо реже человек ищет дикость сам, и это как раз тот случай, когда осознание своего первобытного начала становится актом волевым, исходящим не извне, то есть под давлением, а изнутри. То есть дикое существование становится потребностью, напоминая возвращение к истокам, к естественному, первобытному, темному, но простому и гармоничному существованию с природой.

Подобную ситуацию описывает в своей едва ли не лучшей и знаменитой повести «Сердце тьмы» замечательный английский автор польского происхождения Джозеф Конрад, мастер приключенческой литературы. В повести идет речь о человеке, который нанялся работать на судовую компанию, возившую слоновую кость по реке в глубинах Африки. Этот человек, главный герой, отправляется на поиски пропавшего коллеги Шульца. Поиски земляка постепенно превращаются в странное, наполненное мрачными видениями и картинами, путешествие во времени, назад к диким первобытным временам существования человеческих племен.

Чем дальше герой забирается по реке к ее истокам, тем больше он отрывается от привычной реальности и погружается в мистический мир черных людей, наполненный звуками барабанов и ритуальных песен. Эта повесть лишена динамики приключенческого жанра, зато в ней с избытком хватает философских размышлений о природе человеческого и сути так называемой цивилизации. Конрад приходит к шокирующему выводу – человек не знает себя. А осознавший эту истину, подобно Шульцу, обречен на существование на задворках мира, где грани правды особенно остры и блестят как поверхность реки. Река в повести – яркий и очень точный образ течения времени, которое в примитивном обществе циклично.

«Сердце тьмы» легло в основу знаменитого фильма Френсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня», где офицер американской армии ищет пропавшего в недрах Вьетнама сослуживца и к своему ужасу находит его, ставшего маленьким кровавым божком для местного племени.

Отличная вещь, очень атмосферная и глубокая.

Космическая одиссея польского фантаста и философа Станислава Лема, написанная в середине 50-х годов XX века и обладающая всей атрибутикой тогдашней фантастики. 50-е – это ранний Лем, которому еще было интересно писать научную фантастику про космос, про освоение межзвездного пространства и внеземные цивилизации. Писателя волнует проблема Контакта с чужими и будущее человечества – классическая тема для жанра, а каждый профессиональный фантазер должен был в ней непременно отметиться.

В ранние свои годы Лем еще симпатизировал коммунизму, что тоже отразилось в картине будущего мира, нарисованного в романе. Действие происходит в 32 веке, когда человеческая цивилизация объединилась под эгидой коммунистических идей, люди больше не тратят свое время, силы и ресурсы на всякие глупости вроде войны или производства оружия; их основная цель – это культурное и научное развитие, в том числе космическая экспансия. То есть налицо утопия про светлое будущее. Солнечная система уже освоена, но межзвездное пространство пока не покорилось человеку. И вот возникает технология, которая позволит снарядить экспедицию к системе Альфа Центавра за период жизни одного человека.

Сам по себе роман можно назвать производственным: Лем подробно, красочно и увлекательно описывает быт астронавтов на борту звездолета «Гея», различные трудности и проблемы, возникающие в полете. «Гея» — целый маленький мир, замкнутая самодостаточная система, способная существовать долгое время без внешних ресурсов. На борту имеется система жизнеобеспечения, мощный реактор, гидропонная ферма и все, что может скрасить досуг человека, начиная от библиотеки, собравшей все достижения науки и искусства, заканчивая спортзалом, оборудованным по последнему слову техники. Подход основательный, ведь полет будет длиться годы. Стандартная версия межзвездного путешествия того времени была хорошо воплощена Лемом в литературе.

Позже писатель будет критически отзываться о «Магеллановом облаке», впрочем, как и от всей своей фантастической литературе с элементами коммунистической утопии. Тем не менее «Облако» — интересный увлекательный роман, особый взгляд Лема на вопрос межзвездного путешествия и контакта с внеземным разумом. Можно брать все романы на схожую тему, выстраивать в ряд, и «Магелланово облако» займет в нем не последнее место. Есть за что.

Владимир Орлов относится к категории литературных тяжеловесов. Его проза дышит солидной серьезностью большой литературы без причисления к пограничным жанрам. Фактически его тексты стоят на стыке элитной литературы современников, книги которых мало кто читал из широких масс и бронзовеющей литературной классики, авторитет которой вообще не оспаривается, а принимается как данность. И этот процесс будет продолжаться тем интенсивнее, чем больше пройдет времени с момента написания его произведений.

Но мы ведем речь не обо всем творчестве Орлова, а о самом известном его романе, название которого у многих на слуху – «Альтист Данилов». Роман был написан в 1980 году и входит в так называемый Останкинский цикл или Останкинский триптих, и сейчас является классикой отечественного магического реализма и русской литературы XX века вообще. Маркером, отличительной особенностью произведения является его ярко выраженная непохожесть на советскую прозу послевоенного периода с ее «производственным» антуражем и картонным шершавым языком сурового плаката.

По жанровому происхождению этот роман – типичная философская фантастика в стиле поздних Стругацких, действие которой происходит в привычном нам мире, но отдельные его компоненты явно не соотносятся с реальностью. А суть этого явления очень проста. Главным героем является демон в человеческом обличье. Владимир Алексеевич Данилов, демон на договоре, сосланный на Землю за какое-то прегрешение и очеловечившийся настолько, что уже и не хочет возвращаться в свой неведомый небесный мир.

Данилов поэтически описывает приключения Данилова, его похождения на любовном и деловом фронте. Слог автора выше всяких похвал, читать Орлова доставляет большое удовольствие хотя бы из-за удивительного его языка, изящного, умного и бесконечно точного. Стилистика также выдержана автором блестяще, при чтении сразу чувствуется большой практический жизненный опыт и культурный багаж человека, который приступил к письму уже в зрелом возрасте, имея за плечами хороший словарный запас и сформированные взгляды.

Очень специфично автор распоряжается фантастическими допущениями. Фантастическая идея у него не цель, не средства, а органичная часть литературного узора, который писатель создает в своем романе-полотне. И в данном контекст умение демона летать над Москвой, способность перевоплощаться и мгновенно перемещаться в любую точку пространства воспринимается как обычное, само собой разумеющееся дело. То есть – ничего особенного.

Возможно поэтому тексты Данилова, и конкретно этот называют булгаковщиной: сверхъественные сущности у него вписаны в текстуру коммунальных квартир, в очереди и городской ландшафт, становясь атрибутом обыденности. Домовые устраивают посиделки, демон Кардамон впадает в типично человеческую ревность, а сам Данилов не прочь пропустить кружку пива в соответствующем тематическом заведении.

О персонажах можно вообще говорить отдельно и достаточно много. Благо их в произведении много, все они яркие и запоминающиеся. Начиная от главного и заканчивая второстепенными, все они наделены своими характерами, имеют ярко выраженные личностные черты. То есть – живут на страницах.

Что касается конфликта и центральной идеи истории, за всеми мощными достоинствами есть риск их просто не заметить. Но это не значит, что сюжетной линии нет, она есть и даже намекает на детективную составляющую: кто-то украл у Данилова его любимый старинный альт, и герою приходится искать пропавшую вещь, ввязываясь во всякого рода переделки.

А еще в этом произведении есть Синий бык.

В далеком-предалеком 1951 году молодой польский журналист-самоучка, некий Станислав Лем, пишет научно-фантастическую утопию про светлое коммунистическое будущее человечества. Про полет экспедиции астронавтов на Венеру и все связанные с этим путешествием события.

Сам по себе этот роман, конечно, был только первым, не совсем уверенным словом в творчестве прославленного гения, он не претендует на лавры шедевра НФ, не может похвастаться какой-то оригинальностью, и сам Лем много лет спустя будет открещиваться от «Астронавтов», называя их чуть ли не самой худшей своей книгой, которая лучше бы «не появлялась на свет». По многим причинам. И из-за смены взглядов, разочарования в социализме, и по техническим, и по некоторым философским расхождениям, которых со временем становилось все больше и было ясно, что нарисованное в романе будущее вряд ли возможно — все эти милые громоздкие приборы-пережитки вроде ламповых компьютеров, перфокарты, примитивные механизмы навигации как-то не вязались с общей картиной.

Все же роман этот занимает определенное место в наследии Лема, он нужен и важен, несмотря на то, что автор так критически отзывался о нем. Почему нужен, спросите вы? По той же причине, по какой романы Жюля Верна и Герберта Уэллса стоят в списках на прочтение во всех школьных программах по литературе: этот роман предназначен для юного читателя, «формирует» его в правильных, даже не идейно-коммунистических, а морально-нравственных рамках, в русле тяги ко всему духовному, прекрасному, к знаниям.

Поэтому всегда будет уместно сравнение раннего Лема с творчеством ранних же Стругацких – их проза удивительно похожа на определенном этапе. Неважно, что братья позже уйдут в прогрессорство и декаданс, а Лем – в область запредельных философских высот. Их корни уходят глубоко в восточнославянскую систему социализма, это их мировоззрение, их питательная среда, они оттуда вышли. Можно ругать бесчеловечную тоталитарную систему последними словами, справедливо ругать, но социализм несмотря на все это подарил людям на короткий миг Мечту – иллюзию, утопию, которая случится уже завтра, стоит только дотянуться и мы будем жить в прекрасном мире, где все общее, где человек это звучит по-настоящему гордо, потому что он воспитывается в лучших культурных традициях, высоко образован, и так далее, и тому подобное.

«Астронавты» тоже дарят нам такую мечту. Интернациональный состав экспедиции совершает путешествие к другой планете, где предположительно есть разумная жизнь. А по прибытии обнаруживает руины мертвой цивилизации, которая уничтожила себя в радиоактивном пламени глобальной войны. Метафора налицо – в образе венериан мы узнаем себя, доигравшихся до крайней степени землян, которые так же катятся к собственной гибели.

Несмотря на стилистическую и содержательную простоту «Астронавты» умная книга, рассказывающая о быте и месте ученых в обществе будущего, о важности и нужности их работы для общего блага. Ну и конечно это роман-предупреждение.

Пусть «Астронавты» безнадежно архаичен. Но – он необходим каждому, кто интересуется хорошей научной фантастикой, для общего развития. Плюс к тому этот дебютный роман Лема прекрасно иллюстрирует его ранний стиль письма, очень обстоятельное, красочное повествование с массой интересной информации.

В городке Макондо идут дожди. Городок Макондо высыхает от палящего солнца. В городок Макондо приходит наводнение, и двадцатый век лениво утрамбовывает катком времени этот затерявшийся на просторах латиноамериканского материка городок, в который не ведет ни одна дорога. Там живет семейство, большое и шумное, и эти люди будут жить, рождаться и умирать, во всем их многообразии судеб, переплетая свои судьбы с городком Макондо, который оказывается за бортом времени, но в то же время удивительно четко зацепившимся за двадцатый век – как моллюск за свою раковину.

Маркес – это легенда мировой литературы. Один из трех великих латиноамериканских гениев, наряду с Борхесом и Кортасаром. Он настоящий маг, потому что умеет превращать слова в какую-то удивительную материю, в эфир подхватывающий читателя и уносящий на волне воображения в причудливый мир выдуманный этим человеком. Маркес печален, как комический клоун, который вынужден смеяться перед публикой. Ему так горько и плохо, что он смеется, и мы плачем сквозь смех, и смеемся со слезами на глазах вместе с ним. Маркес универсален, потому что охватывает общие, как говорят, библейские мотивы и сюжеты, затрагивающие и волнующие каждого человека. Наконец, Маркес колоритен и аутентичен, каким может быть только поликультурный автор, соединивший в себе черты европейской португальско-испанской культуры и след исконных индейцев, живших на этой земле тысячи лет. Все это Маркес, многоликий и многогранный, и его лучший роман «Сто лет одиночества» — стопроцентно повторяет черты личности автора.

Эта книжка – целый мир, удивительным образом спрятанный под обложкой. Письмо Маркеса производит гипнотическое впечатление погружения в эпоху. Эти его длинные абзацы, которые могут тянуться страницами, и предложения, которые похожи на абзацы, с бесконечными деепричастными и оборотами, но ни капли не надоедающие и не громоздкие, как у Толстого, а бесконечно изящные, плавные, извивающиеся как серпантин, или языческий узор на древней глиняной вазе. Ваза крутится, и узор превращается в бесконечность. Роман заканчивается, но последнее слово легко может встать на место первого – не будет никакой разницы. Вот что поразительно – игра Маркеса в бесконечность, завязанная на саге одной семьи. Что-то здесь есть от классических семейных саг самых известных мировых авторов, от Манна до Джойса, с той лишь разницей, что сюда добавлена изрядная доля сюрреализма и плавной магии. Это называют «магическим реализмом» — действие происходит в обычном мире, но определенные детали постепенно вымывают сюжет из опор реальности, превращая происходящее в трансцендентный трип. В видение, сон, галлюцинацию. Выбирать по вкусу. Такими приемчиками баловался Борхес, но Маркес тоже оказался мастер – и каков! То действие топчется на месте страницами, то со следующей строчки вдруг переносится на годы вперед, но самое фантастическое – читатель даже не почувствует перехода, что позволяет говорить о романе как придуманном с нуля мифе. Он вне времени, он – само время, схваченное умелым охотником и правильно поданное в виде нужных слов.

История семьи и города, история Макондо пронизана светлой печалью, грустью и тоской, но с иронией, щепоткой юмора, который делает блюдо не таким болезненным. Кроме того, этот роман просто прекрасно написан, красивым поэтическим языком, читать его уже удовольствие. Так что, независимо от ожиданий и предпочтений, ознакомиться с текстом стоит. Очень уж солидный культурный багаж он в себе несет.

Повесть входит в сборник Стивена Кинга «Четыре сезона» под номинальным названием «Лето растления», но при этом может рассматриваться как отдельное самостоятельное произведение. Это триллер, и весьма жесткий по содержанию. Уже из названия можно понять, что речь пойдет о неком процессе обучения, но, разумеется, это не учеба в традиционном понимании. Особую специфику истории придают персонажи, особенно один, что вполне могло быть стать причинной обвинения писателя в экстремизме. Но Кинг никогда не симпатизировал преступникам, всегда, с предельной корректностью он анализировал их, как научные образцы и отмечал самые важные моменты в понимании их истинной сути.

Сюжет достаточно прост. Школьник Тодд, примерный ученик и ангел во плоти, находит в своем городке бывшего нациста Курта Дюссандера, немощного старика, который в бытность свою офицером СС массово сжигал евреев в печах и теперь скрывается от правосудия. Юнец шантажирует старика разоблачением и требует рассказывать ему все, что касается службы Дюссандера нацистам. Старику некуда деваться и он вынужден ворошить прошлое. Но чем дальше, тем хуже; пацану этого явно мало, он требует подробностей и заходит в своем фанатизме все дальше. Чем это может закончиться – неизвестно, но начался опасный непредсказуемый процесс. Какой именно? Попытаемся ответить.

Ни для кого не секрет, что нацистская символика обладает очень мощной энергетикой, которая бьет в подкорку сознания и даже способна заразить неподготовленные умы этими опасными идеями. И жертвами такой пропаганды становятся как раз юнцы, школьники, молодежь с сырыми мозгами, не знающая и не понимающая, какую страшную роль сыграл нацизм в мировой истории. Как правило большинство таких затейников наигравшись, переключаются на более насущные проблемы, а вот меньшинство продолжает взращивать в себе опасные идеи. Тодд – именно такой случай.

В повести отражена серьезная проблема: регенерация зла.

Убедительно показано, что процесс обучения, восприятия, познания происходит успешно только тогда, когда ученик в нем напрямую заинтересован. Учится тот, кто хочет учиться. Из первого суждения следует другое. Тодд оказался восприимчив к злу, потому что в нем уже было зерно этого зла. А рассказы Дюссандера всего лишь ускорили превращение маленького негодяя в полноценного преступника. Заметим: мальчишка сам пришел к старику, мальчишка сам заставил дряхлого зубра выложить карты.

Выводы печальны. Зло неистребимо.

Мы можем преследовать нацистов, экстремистов и террористов, наказывать преступников, но поганые ростки все равно прорастают в юных душах, и если такие дети не смогут узнать о зле больше, они сами примутся его творить – по собственному разумению, неумело, нелепо, но злодеяние от этого не потеряют свою суть. Если мальчишка давит птиц, если издевается или даже убивает домашних животных, это опасный звонок. Такой ребенок вырастет в преступника, который примется грабить, насиловать, убивать. Стивеном Кингом описан как раз такой случай. «Способный ученик» — хрестоматийный пример того, как зло само воспроизводит себя.

Надо читать такие истории. Не только из развлечения – повесть выполняет и эту функцию, — но и профилактики ради. Предупрежден – значит вооружен.

Имя Редьярда Киплинга известно всем, ведь это он автор знаменитой «Книги джунглей» о приключениях Маугли, тысячу раз экранизированной истории жизни мальчика в окружении диких, но разумных зверей. Помимо своей визитки Киплинг, заметим очень крупный и признанный на родине в Англии писатель (и поэт), создал еще массу выдающихся вещей жанра приключений и реализма. Один из них – роман «Наулака», повествующий о поиске белым человеком легендарного драгоценного камня в Индии колониального периода.

Роман написан в выдержанном британском стиле и по манере очень напоминает лучшие вещи Конан Дойла. Это все тот же слегка суховатый, но необыкновенно точный и емкий язык, не чуждый образности и поэтики. Читается легко и с удовольствием.

По сюжету некий искатель приключений отправляется в Индию, дабы найти для своей невесты легендарный черный драгоценный камень по имени Наулака. В своем путешествии он столкнется с местными жителями, маленьким раджой и прочими людьми и попытается достичь амбициозной цели. Поначалу создается впечатление. Что читаешь чисто приключенческую историю.

Но Киплинг не таков. Он поднимает в своем романе гораздо более важные вопросы – тему противостояния Запада и Востока. С одной стороны, он показывает нам человека западного типа. Это активный, умный, сообразительный неунывающий покоритель природы, полагающийся на достижения науки и техники и способный свернуть горы ради достижения цели. С другой стороны, это люди Востока – созерцательные, отстраненные, по природному мудрые люди, занимающие пассивную позицию в мире. Люди востока полагают, что сила – это путь дураков, а цели можно добиться и иными путями. Киплинг очень точно изображает таких людей на примере индусов. В его романе они хоть и покрыты пылью, хоть и носят обноски, и питаются плохо, зато живут с достоинством и редким самообладанием, какое западному завоевателю и не снилось.

Здесь же Киплинг показывает их коварство и хитрость, что конкурирует с отвагой и прямолинейностью западного человека. Несмотря на очень серьезную проблему сам сюжет произведения несколько отходит на второй план и теряется на фоне философских рассуждений персонажей. Есть буквально пара ярких сцен, все остальное отдано на откуп размышлениям и описаниям.

В целом роман очень интересен и актуален. Киплинг прекрасно владеет материалом, и написано все так, что веришь каждой строчке и слову. Другое дело, роман прямо не затрагивает судьбы людей, а эволюции персонажей воспринимаются как часть природных метаморфоз.

1960-е. Молодой человек, очень скромный, закомплексованный, но умный (все они такие), однажды видит на улице прекрасную девушку, думает, что влюбляется в нее и, поскольку произвести при знакомстве впечатление не может, решается на самое простое действие – на похищение. Все подготовлено, заранее спланировано, героя ждет успех, но что делать дальше? И к чему может привести эта странная игра в надзирателя и заключенного?

Роман классика английского постмодерна Джона Фаулза считается в его библиографии ключевым произведением по ряду причин.

Во-первых, потому что написан в начале его карьеры и серьезно повлиял на все последующее творчество писателя. Ранний, как следствие простой стилистически, чуть ли не до примитивизма и короткий по объему, этот роман напоминает очень крепкий алкогольный напиток, выдержанный длительное время, тщательно выпаренный и содержащий в одной капле такую дозу, которая способна свалить лошадь. Действие, преподнесенное в форме дневника, развивается стремительно, с документальной достоверностью, и вы не успеете опомниться, как перевернете последнюю страницу.

Во-вторых, «Коллекционер» производит мощный эффект потому, что в нем отлично переосмыслен старый миф об Амуре и Психее. Переосмыслен, переработан и преподнесен в новой, пугающе жестокой оболочке, напоминающей также сказку о красавице и чудовище. Чудовище держит девушку в плену, любит своей странной извращенной любовью, которая хуже ненависти, девушка пытается вырваться, но чахнет на глазах, и этот садистический дуэт ожидает печальный, предсказуемый конец.

Кадр из одноименного фильма

Достоинство «Коллекционера» — в эффекте повседневного зла. В стандартных сюжетах мы привыкли к ярко прописанному злу, которое обозначает свою позицию с самого начала, которое выглядит устрашающе, с клыками и когтями, с прочими атрибутами. Это успокаивает: сразу понятно, кто есть кто. Но мы никогда не ожидаем, что зло спрячется в тихом, унылом интеллигентном очкарике: у нас просто не укладывается в голове, как такое возможно в принципе. Очкарикам полагается протирать штаны в библиотеках, а когда мы наблюдаем, как этот тип спокойно кормит с ложечки девушку, сидящую на цепи в подвале, что-то в нашей картине мира ломается, нас клинит и мы испытываем неподдельный, леденящий ужас. Да, такое зло поистине страшнее, потому что прячется, маскируется как бы под добродетель.

Психологический поединок между Калибаном и его пленницей Мирандой, которую он сравнивает с коллекционной бабочкой, достоен по своему напряжению всяческих похвал. Сюжет совершенно непредсказуем. Книга – это колодки, которые держат нас в подвале вместе с несчастной пленницей, заставляя переживать все те испытания, что выпали на ее долю. Мы с изумлением узнаем в образе скучного Калибана наших друзей, знакомых, возможно даже родственников и – о ужас – самих себя. Этот человек – настоящее чудовище, отвратительное в своей занудной последовательности, одержимое жаждой обладания, собственничества, которое заменяет ему отсутствие любви. Это духовный импотент, не способный ни на что, продукт своего больного времени, отрыжка общества, зацикленного на потреблении и одиночестве.

Все в романе символично. Несмотря на то, что сам сюжет не оригинален, Фаулзу удалось заострить конфликт до максимума: эта книжка – настоящая гильотина. Читать ее страшно. Но нужно обязательно – это книга-лекарство, обязательная для профилактики.

Формально повесть «Баллада о гибкой пуле» (другой вариант — блуждающая пуля) входит в состав сборника Стивена Кинга под названием «Команда скелетов» 1985 года, но эта вещь настолько интересна и своеобразна, что о ней можно поговорить особо.

Редактор журнала Генри Уилсон заводит дружбу по переписке с неким автором, тексты которого весьма хороши. Но писатель утверждает, что это не только его заслуга, у него в машинке живет волшебное существо форнит, что-то вроде творческой музы. Постепенно и сам Уилсон начинает замечать странности со своей машинкой.

«Баллада о гибкой пуле» — история о том, что безумие бывает заразным. В повести очень хорошо передан процесс мутации психически нормального человека в одержимого манией преследования сумасшедшего. Самое забавное, текст нигде точно не говорит, что есть реальность, а что – выдумка. Вообще, здесь Кинг придумал две оригинальные вещи. Это образ гибкой пули, которая символизирует собой сумасшествие. Гибкая пуля может войти в тело в одном месте и постепенно добраться до жизненно важных органов, но когда – неизвестно. Может через неделю, а может и спустя годы. Но человек вынужден жить под постоянной угрозой, перед опасностью в любой момент слететь с катушек. Вторая крайне интересная придумка – форниты, маленькие эльфоподобные существа, которые живут в пишущей машинке каждого автора. Форнит это метафора творческой музы. Его надо кормить и тогда он будет заряжать свое ружье порошком счастья и дарить автору вдохновение. Но если не защищать форнита, его могут убить и писатель навсегда лишится своего дара. А это все равно что лишиться души.

«Баллада» — сплав волшебного и сумасшедшего мотивов, где первый служит причиной второго. Мы видим, как главный герой постепенно теряет точку опоры и скользит по грани реальности, поначалы мы относимся ко всем этим выдумкам скептически, но вместе с рассказчиком начинаем верить в их существование. И вот тогда гибкая пуля достигает своей цели. С этой повести словосочетание «гибкая пуля» стало расхожим для описания медленного, но неотвратимого конца.

Повесть хороша тем, что надламывает реальность, заставляя верить в существование волшебных существ, а такова всякая хорошая фантастика. Кто знает, может в наших компьютерах тоже живут особенные гномы?

Существует особый сорт литературы, который приоткрывает нам целые пласты в знании человека о различных вещах, в том числе и о себе самом. Такие книги удивляют, поражают и даже шокируют, они существуют не ради развлечения, читаются не с целью скоротать вечерок, а нужны как лекарство или витамины. Это настоящая Литература, способная воздействовать на любого из нас, следовательно – менять. Порой прочтение таких текстов мучительно, как проглатывание рыбьего жира, но как известно, последний невероятно полезен, несравненно полезнее, чем подслащенный яд. И горькость суровой правды окупается трезвостью и разумностью читателя на многие годы вперед.

На самом деле их немного, этих трудных мучительных историй, бьющих на по щекам наотмашь. Есть писатели, который работали исключительно в таком ключе. Например, Достоевский. Что ни книга – драма. Но бывают и отдельные, штучные вещи, написанные писателями в порядке озарения, в приступе творческого эпатажа, какого-то экзальтированного состояния, или ставшие известными по воле случая. В принципе, неважно как, важно, что в конечном счете до нас доходит. В этой связи весьма интересен роман английского писателя Уильяма Голдинга, который в очередной раз раскрывает нам глаза на вопрос о «зверином», животном начале в каждом человеческом существе, убедительно показывая, что любое человеческое общество немногим лучше стаи диких обезьян.

Для того, чтобы еще раз провести эксперимент над человеческой природой, Голдингу по сюжету потребовалось устроить крушение пассажирского самолета в небе посреди океана и обрушить его на необитаемый остров. Естественно, затерянный где-то на задворках мира. Робинзонами стали не взрослые люди, а дети, и вот уже история приобретает любопытный поворот, но градус уклона становится круче. Дальше – больше. Невинные детские игры без присмотра старших со временем перерастают в нечто более серьезное и даже опасное, причем оставшиеся в живых очень быстро, почти инстинктивно выстраивают социальную иерархию, и благодаря перу мастера мы можем наблюдать, как из однородной детской среды постепенно выделяются свои лидеры и аутсайдеры, происходит реальная борьба за власть, а ценой в решении вопросов очень быстро становится жизнь. Игры кончились. Крушение унесло жертвы пожирателю мертвых, но мастер над мухами требует новых. И новообращенные жрецы постараются исполнить его злую прихоть.

Голдинг как бы говорит: вот вам человек, а теперь посмотрите, что с ним станет, если поместить его в дикие условия и заставить бороться за свое существование. Ваш хваленый цивилизованный человек моментально превратится в дикое, жаждущее крови животное, в беспощадного хищника, который готов на все ради того, чтобы выжить. Это природа. Порой это шокирует нас, представляется сомнительным, невозможным, невероятным, но это природа, которая заложена в каждом из нас. Стоит только нам оказаться в сравнительно плохих условиях, и наша цивилизованность слетит с нас, как шелуха. А на еще не оформившуюся личность дикое состояние действует еще мощнее, фактически перепахивая человека на всю жизнь. Маугли был первым, дети из романа Голдинга – вторые.

Иными словами, «Повелитель мух» — важный, захватывающий эксперимент на тему разумного и животного в человеке, их соотношения и борьбы. Не все поддадутся жажде крови, что еще раз подчеркивает уникальность каждого человека, а следовательно дает нам шанс на искру разума и возможность стать лучше. Главное, помнить, куда все мы можем скатиться. Тут наверно вопрос в силе воли. Сильный останется человеком при любом раскладе, даже окруженный зверьми. Слабый быстро опустится на четвереньки, и ничто ему уже не поможет.

Данная повесть написана для сборника «Четыре сезона» под условным заглавием «Зимняя сказка». Название имеет особенно символичное значение, потому что по сути эта повесть Кинга – рассказ в рассказе. Мастер сделал литературную матрешку, где за одной историей прячется совсем другая, вложенная в уста одного из героев. Еще один отличительный признак текста: место действия никакая не американская глубинка и даже не город в штате Мэн. Сюжет развивается в Нью-Йорке, в Большом Яблоке в канун Рождества, а главное действующее лицо, пожилой адвокат Дэвид Эдли ведет рассказ от первого лица.

Некогда этот джентльмен стал членом загадочного клуба без названия, расположенного на Тридцать пятой улице в доме номер 249Б. Это элитное сообщество, где собираются выдающиеся представители высшего слоя города, чтобы пропустить стаканчик виски, поиграть в бильярд, посидеть у камина с книжкой, а главное послушать какую-нибудь невероятную историю. Удивительное и загадочное место, здорово напоминающее клуб «Диоген» из произведений сэра Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе. Место и время действия еще почему-то напоминают такой же клуб из фильма «С широко закрытыми глазами».

В стенах заведения звучат трагичные и шокирующие истории, и одна из них особенно задевает старого адвоката – она-то и помещена в тело повести, она является ядром повести и рассказывает о неком методе дыхания, внедренным акушером-гинекологом.

«Метод дыхания» — несомненно, интересный образец творчества раннего Кинга, который решил ненадолго отойти от натуралистичных ужасов. Но дистанцировавшись от примитивного запугивания, мастер как бы поднялся на этаж выше — в готические покои Эдгара По, особенно это заметно по описанию дома, где находится клуб и по внешности швейцара; оба словно бы вышли из XIX века.

В повести прекрасно передано ощущение тайны. И оно сохранено до конца нераскрытым, позволяя с удовольствием строить догадки и по-своему отвечать на вопрос: что же такое этот клуб? Любителям художника Кларка Эштона Смита тоже будет интересно читать эту вещь.

В итоге, «Метод дыхания» — это необычный ранний Кинг, который делал реалистичные триллеры с сильной психологической основой. Хорошее, интересное произведение.

Все-таки мощная штука сатира. При умелом использовании она превращается в опасное, очень болезненное оружие массового поражения, способное превратить объект насмешки в пустое место. Но когда мы смеемся сами над собой, задача любой сатирической литературы несколько меняется: мы не просто высмеиваем, а проводим профилактику – как не надо делать, чтобы получилось то, о чем в книжке написано. К сожалению, в области политики эти рецепты не действуют: люди постоянно наступают на одни и те же грабли, а история ничему их не учит. Поделом им. Наверно, это такой закон природы, и уже ничего с этим поделать нельзя. Печально.

Поэтому все, что нам остается, читать, смеяться, утирать горькие слезы и восхищаться смелостью, талантом автора. Джорджа Оруэлла нельзя считать фантастом в полном смысле этого слова. Тем удивительнее, что для социальной фантастики, особенно антиутопии, он сделал огромный вклад, гораздо больший, чем работы десятков профессиональных фантазеров. И кроме своего шедевра, главной антиутопии XX века «1984» он написал еще «Скотный двор» — небольшую фантазию на тему перехода власти от человека к домашним животным.

С исчерпывающей достоверностью здесь очерчен политический процесс, который протекает в любом человеческом обществе. Но правда оказывается настолько суровой, что дабы не травмировать чувствительную психику изнеженных читателей, Оруэлл заменил людей на животных – тут есть и свиньи, и коровы, и лошади, гуси и курицы, собачки и кошечки, и даже осел. Метафора налицо.

Завязка достаточно простая – животные совершили революцию и прогнали с господского двора пьяницу-фермера, установили свои порядки, написали что-то вроде конституции и переименовали свою родину в Скотный двор. Отлично, прекрасно, великолепно. Но как жить дальше? Новорожденным государством нужно как-то управлять, решать повседневные проблемы, распределять кормежку, строить мельницу. Административные функции берет на себя парочка свиней, но очень скоро ситуация начинает выходить из-под контроля: свиньи почувствовали власть. Называется, дорвались.

Оруэлл показывает, как все возвращается на круги своя. Любое общество всегда делится на тех, кто управляет и на тех, кем управляют. Неважно, как называется режим – демократия, тоталитаризм, да хоть Федерация домашней скотины, — суть останется одна: меньшинство рулит большинством, для чего хороши все средства – пропаганда, угрозы, пламенные речи, чувство патриотизма и прочее в том же духе. На примере разных животных автор дает нам срез людского общества: рабочие-трудяги (кони и лошади), недалекие домохозяйки (курицы), приспособленцы (подсвинки), карательные отряды (псы) и старики (мудрый ослик), которые переживут все.

В итоге все наблюдаем вечный политический круговорот. Свиньи уже ничем не отличаются от прежнего хозяина. Только непонятно одно – то ли они очеловечиваются, то ли люди все больше скатываются до свинского состояния. В любом случае, очевидно, что общество всегда жило, живет и будет жить по таким законам, и все мы в каком-то смысле обитаем на скотном дворе.

Жесткая злободневная книга, которая будет актуальна всегда.

Роман «Кровавая купель» британского писателя Саймона Кларка – это настоящий гимн хищному началу в любом человеке. Та адовая вакханалия, которая разворачивается на страницах произведения в безумном вихре схваток, способна покоробить даже бывалых любителей ужасов и триллера. Потому что ужас здесь возведен в степень и размазан по полотну планеты Земля в постапокалиптическом приступе вдохновения – жестко, реалистично, без иллюзий и прочей ерунды.

Да, безусловно, данная литературная картина написана художником Кларком с использованием всех оттенков красного, и в объемах краски товарищ Саймон не скупился. Повествование ведется от первого лица, от имени паренька, которому удалось выжить в развернувшейся апрельским днем бойне с участием всего населения его городка. Все произошло по вине взрослых: в какой-то момент что-то сломалось в их головах, и на смену разуму пришла первобытная сумасшедшая жажда убийства, бессмысленного и иррационально жестокого, а оттого еще более жуткого. Взрослые просто превратились в кровожадных тварей, которые набросились на своих детей с единственной целью… а потом они вышли на улицы – искать уцелевших, убивать всех до двадцати лет, бродить по окрестностям и выкладывать странные пирамиды из попавших под руку предметов. Писатель дает предельно четкий портрет этих существ, которые уже перестали быть людьми – живые зомби с пустыми глазами, выполняющие неведомую установку. Непонятно, необъяснимо, страшно.

В отношении уцелевших подростков Кларк тоже невысокого мнения. Унаследовав все людские пороки, молодежь очень быстро дичает и, разогнанная возрастными гормонами, организует банды головорезов, устанавливающие внутри уцелевших жесткую социальную иерархию тоталитарного типа, насаждая насилие. Попав в одну из таких коммун, герой очень быстро понимает, до чего может докатиться любой уличный хулиган, ели в руках у него окажется власть, рожденная винтовкой.

Кларк описывает скитания героя по опустевшим окрестностям, городам и поселкам, в надежде найти хоть кого-то адекватного из уцелевших в этой бойне. Должно быть спасение, хоть одна колония, где еще действуют нормальные социальные законы, а не бандитский беспредел.

Интересна также трактовка причины апокалипсиса. Что свернуло мозги взрослых с резьбы? Кларк, вкладывая объяснение в речь одного из героев, очень доступно излагает эволюционные причины этого резкого скачка. И когда теория доходит до остальных, становится вполне очевидно, что такой расклад может быть вполне реальным – сработают предохранительные механизмы и пар со свистом вырвется наружу. Кто не спрятался – пусть покоится с миром. Аминь.

Реалистичный, жесткий, захватывающий роман, иллюстрирующий еще один вариант апокалипсиса – и его страшных последствий.

«Остров сокровищ» — один из лучших романов в творчестве Роберта Стивенсона, но далеко не единственный его шедевр. Автор написал довольно много приключенческих книг в разных декорациях и с сюжетами в разные исторические эпохи, и по сути стоит у истоков жанра наряду с такими авторами как Рафаэль Сабатини, Генри Хаггард, Джозеф Конрад, но именно «Остров сокровищ» навсегда обессмертил имя Стивенсона и стал его главным романом-визиткой.

Есть искушение назвать произведение морским романом, но это не совсем так. В морском романе основное действие происходит во время плавания (например, «Морской волк» Лондона), однако в «Острове сокровищ» основная драма разворачивается на суше необитаемого острова. Да, этот роман — пиратский в полном смысле слова.

Сюжет произведения очень прост и многие из нас отлично помнят содержание книги. Сделав главным героем мальчика Джима Хокинса, Стивенсон автоматически превратил свой роман еще и в произведение для юношества, где рассматриваются морально-этические проблемы пиратской и обычной законопослушной жизни. Действительно, история предназначалась для юного пасынка писателя, а уж потом пошла в тираж. Но все это идет фоном, потому что основное внимание Стивенсон уделил конечно же захватывающему сюжету путешествия за сокровищами. В тексте прекрасны все персонажи — яркие, фактурные, они отлично передают дух эпохи, а изъясняются так просто и красочно, как мог бы написать только истинный шотландец. Стивенсон максимально унифицирует свой язык повествования, избегая философизмов и громоздких отступлений, а также морализаторства. Все это только на пользу произведению.

В итоге мы имеем классический пиратский роман, отвечающий всем хрестоматийным требованиям жанра — злобные, но симпатичные пираты, отважные английские джентльмены, ловкий и отважный герой, а также сокровища, награбленные и схороненные в тайнике. Не обходится без мертвеца, черной метки и схваток, предательства и ловушек, но мы знаем, что иначе не может быть. Именно этот роман взяли за основу создатели последующих пиратских саг, порой заимствуя целые сцены без изменений. Кроме того, роман породил массу экранизаций.

Прекрасная вдохновляющая книга, лучший образец приключенческой прозы, самый главный пиратский роман всех времен и народов. Крайне рекомендуется для прочтения юношеству для расширения кругозора, но будет хорош и для зрелого читателя, чтобы стряхнуть с себя налет серьезности.

«Замок» — один из немногих неоконченных романов писателя, которые тот успел написать до своего печального конца. Люди умирают, а книги остаются. Рукописи не горят; «Замок» стал контрапунктом в творчестве Кафки наряду с его знаменитым «Процессом», породив массу теорий, толкований и даже целый раздел в литературоведении – кафковедение. Да-да, есть такая наука, исследующая творческий, писательский феномен австрийского автора, который прожил нелегкую, но насыщенную жизнь, полную страданий, метаний, духовного поиска и творчества. Кафка известен как создатель своего уникального стиля, автор в чем-то парадоксальных рассказов и повестей, где градус абсурда зашкаливает и вступает в игру с реальностью, где персонажи словно бы помещены в лабиринт с невидимыми границами, без входа и выхода.

Формально «Замок» — это история о землемере, который прибыл в австрийскую деревню для выполнения некой работы. И для того, чтобы приступить к ней, ему необходимо получить что-то вроде разрешения в местной администрации, которая находится в старинном замке на холме, прекрасно видимом из низины. Но за простенькой фабулой этой пасторальной истории кроются поистине геологические пласты смысла.

Опять автор использует в тексте прием абсурдного, ничем не мотивированного ожидания неизвестности, под разными предлогами заставляющего его героя топтаться на месте и вариться в собственном соку. Образ замка обрастает мифами. Вынесенный за скобки сюжетного действия, замок становится как бы неизвестной переменной в уравнении, иксом, который можно понимать и трактовать на свое усмотрение. Автор поднимает тему бюрократии, бессмысленного и бредового чиновничьего аппарата, который существует сам для себя, и, единожды попав в эту систему, человек вязнет в ней как мошка в янтаре – пытаясь пробиться через бесконечные кабинеты к нужному чиновнику, заполняя бесчисленные заявления, бланки, мотаясь из кабинета в кабинет, в которых сидят одинаковые люди. В коридорах замка можно провести всю жизнь, в бесконечном ожидании на выдачу бумажки, которая, в конечном счете, не будет иметь никакой юридической силы. Чистый, ничем не замутненный абсурд.

Снова не результат, а процесс, не действие, а ожидание и чувство безысходности, от которой натурально задыхаешься. Гидра бюрократии похожа на чудовище, пожирающее целые временные пласты и жизни. Очень актуально, особенно в наших реалиях. Есть два мира – приземленный человеческий с его нехитрыми радостями и как бы возвышенный государственный с его бесконечными правилами и должностями.

Роман не был закончен, но, несмотря на это, уже в написанном тексте имеется четкий посыл автора к читателю – попытка прочувствовать на своей шкуре все «прелести» медлительной, неповоротливой государственной машины, когда разрешения на какое-то действие можно ждать годами.

Поразительно, но Кафке удалось сконцентрировать в тексте целый бумажный мир бесконечных резолюций, согласований и инструкций похлеще наших классиков, описывавших будни русского чиновничества.

Сложный, многогранный роман, который может показаться кому-то скучным.

Знаменитой повестью про оригинальный побег из Шоушенкской тюрьмы Стивен Кинг прославил себя как автор «большой» художественной литературы. Если раньше о писателе снисходительно отзывались как о мастере сочинять страшные, жуткие, ужасные небылицы для подростков, то после выхода сборника «Четыре сезона», куда и входит данная повесть, Кинга смело можно ставить на один уровень с важнейшими американскими писателями XX века вроде Сэлинджера, Вулфа или Фолкнера.

История о несправедливо осужденном банкире Энди Дюфрейне относится к разряду «жизненных», то есть сама наша реальность преподносит сюжеты для подобных произведений. Это драма о человеке, которого лишили всего, приговорив к двум пожизненным срокам. Отняв у Дюфрейна возможность жить на воле, ему подарили кое-что взамен – почти неограниченное время. Тюрьма – это Система. Система ломает человека, неважно, как, но на выходе получается полностью прирученный выдрессированный винтик в государственной машине. Основная задача принуждения – сломать в человеке волю, волю к сопротивлению. Большинство людей подвергаются в режимных учреждениях колоссальному психологическому давлению, не выдерживают и смиряются с положением легального раба. Но Энди сумел сохранить в себе внутренний огонь, может быть из-за внутреннего убеждения в собственной невиновности, а возможно из-за особого склада характера.

Внешне худощавый и щуплый, этот человек сумел доказать, что истинная сила – это сила духа. И рассказчик Ред, еще один пожизненный заключенный, промышляющий спекуляцией, с восхищением описывает жизнь Дюфрейна в Шоушенкской тюрьме, его несгибаемую волю, его борьбу с другими зеками и с администрацией, и его победу. Это не играющий мускулами мордоворот, который способен раскидать по углам «урок» или задавить их авторитетом, вовсе нет. Сила Энди в его спокойствии, интеллекте и самое главное — в человечности. Даже будучи избитым, этот заключенный с порядковым номером 81433 несгибаем, таких, как он, можно победить, но нельзя сломить. Тот случай, когда срабатывает истина «все что меня не убивает, делает сильнее».

Эта повесть – рассказ о том, что каждый человек сам делает свою судьбу. Люди с рабской психикой остаются рабами всю жизнь, даже формально находясь на свободе – это рабы своей работы, своих жен, своих комплексов, постоянно живущие в страхе. А свободный человек остается таковым, даже сидя за решеткой на хлебе и воде. Более того, сильная личность способна вести за собой остальных, вселять в них оптимизм, веру в лучшее, менять этот мир. Потому что можно уничтожить тело, но нельзя съесть душу. В произведении заложено множество важных мыслей на эту тему, у Кинга получилась очень мудрая и жизнеутверждающая история.

По прочтении повести невольно возникают аналогии с другим романом на схожую тематику – «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи. Там тоже Система ломает человека, с единственной разницей: место действия не тюрьма, а психушка. И там тоже находится человек, способный бросить вызов машине.

После выхода книги, а впоследствии и фильма «Побег из Шоушенка» 1994 года, Стивен Кинг навсегда избавился от клейма автора ужасов, он доказал, что может создавать универсальные актуальные произведения, которые способен понять каждый человек.

Йозеф К., в отношении которого был возбужден уголовный процесс по обвинению в непонятном преступлении – это собирательный образ нервного гражданина в современном обществе, совершенно не защищенного от произвола государства. С потрясающей, будничной ясностью Франц Кафка рисует нам мир, в котором каждого из нас, если появится такая необходимость, можно задержать по подозрению, привлечь к ответственности и осудить – ни за что. Такие темы особенно актуальны и сегодня.

Этот роман стал определяющим в направлении постмодернистского абсурда, поскольку именно здесь писателем блестяще применен метод «бесконечного отложения» действия, благодаря чему на протяжении всего сюжета создается и нагнетается нечеловечески густое напряжение, тревожное ожидание какого-то события. Но парадокс заключается в том, что в книге ничего существенного не происходит. Весь роман – это ожидание, мучительное ожидание хоть какой-то развязки истории.

Но постепенно с ужасом осознаешь, что название романа следует понимать не в строго юридическом смысле как судебного процесса над отдельно взятым человеком. Все гораздо серьезнее. Кафка показывает процесс «перемалывания» человека в мясорубке государственной машины, способной превратить любого, любого из нас в послушного зашуганного раба, совершенно бессильного перед Системой.

Еще здесь с потрясающей четкостью отражено человеческое бессилие. Ты можешь возмущаться, ходить по инстанциям, пробовать защищать свои права, трясти ручонками с трибуны, и даже оправдываться перед собранием слушателей, доказывая свою невиновность в фантомном преступлении, которого не совершал. Но это не имеет ровным счетом никакого значения. Заочный приговор уже вынесен, и даже находясь на свободе, ты никуда не денешься от преследователей. Система настигнет тебя, поймает и перемелет в труху. Поэтому в «Процессе» важны не сами сюжетные повороты, а то, как они построены и какое создают ощущение. Абсурдная угроза выступает мощным литературным инструментом для введения читателя в состояние катарсиса, погружение его в вязкое чувство тревоги, не самое приятное.

Роман также относят к структурализму, потому что отельные части произведения можно читать как по отдельности, так и в любой последовательности, действительно важное значение имеет лишь начало и конец истории, все остальные эпизоды лишь добавляют атмосферы, раскрывая произведение с разных сторон.

«Процесс» — это тяжелая книга не для удовольствия.

«Процесс» — это роман поколения, знаковое произведение в жанре, и пожалуй что «опус магнум» самого Кафки, позволяющий по-иному взглянуть на систему государственного принуждения, на вопросы взаимоотношения человека и государственной машины, бреда бюрократизма, ущемления прав и свобод.

Но самое интересное заключается в том, что понимать «Процесс» можно по-разному. Это и есть постмодернизм.

Джо Аберкромби – один из ведущих авторов фэнтези, убедительно доказывающий каждой своей книгой, что жанр живее всех живых, но изменился с эпохи Толкиена до неузнаваемости. На сегодняшний день самая известная работа автора – это цикл «Первый закон», куда входят три сокрушительных по драйву и сюжетному напряжению романа о войне, терзающей очередной придуманный мир. Это трехкнижие входит в еще более глобальный цикл «Земной круг».

Итак, в «Первый закон» входит три романа – «Кровь и железо», «Последний довод королей» и «Прежде чем их повесят». Никакого героизма, никакой романтики и сказочного волшебства здесь нет и в помине. Действие разворачивается в мире, охваченном войной, политическими интригами, мелкой родовой враждой и прочими бедствиями, а все его рядовые обитатели пытаются лишь выжить. Технически этот мир примерно похож на позднее европейское средневековье; здесь уже известны шпаги и огнестрельное оружие, и вовсю используются инженерные знания.

Аберкромби ввел в трилогию множество ярких и запоминающихся персонажей, начиная от сурового северянина Логена Девятипалого и заканчивая шикарным калекой-инквизитором Заном дан Глоктой. Герои описаны столь искусно и так ярко, что забыть их невозможно. Что касается главного конфликта, разумеется без волшебства здесь не обходится, но как и в «Песне льда и пламени» Мартина оно идет скорее фоном и лишь в самые редкие моменты появляет себя, причем тоже весьма оригинально.

По жестокости и кровавости Аберкромби превосходит самого Мартина. Если у Мартина натурализм вписан в происходящее параллельно с сюжетом, то у Аберкоромби он является чуть ли не сюжетообразующим. Короче, крови в этих романах очень много. А если обратиться к умению автора создавать сюжетные интриги и напряжение, то тут ему равных просто не найти.

Лучших батальных сцен – поединков и схваток – в фэнтези пока мне не встречалось. При этом язык Аберкромби прост, функционален, но не лишен солдатской красоты, и поэтому читать текст очень легко.

Что касается мифологии и основной темы, тут автор не оригинален. По Аберкромби, людьми правит некий глобальный план, и даже самый искусный интриган и кукловод в итоге становится такой же марионеткой в руках высших магических сил. Неожиданного предательства и помощи можно ждать откуда угодно. Магические силы также нельзя назвать хорошими, да и язык не поворачивается наречь плохими – они просто преследуют свои нечеловеческие цели и устраивают этот мир, так как считают нужным, втолковывая рядовым правителям типа Луфара, что у человека попросту нет свободы – отличается лишь степень его несвободы, и у кого-то она меньше, а у кого-то больше, вот и все.

По части политических козней Аберкромби тоже не подкачал и возвел их на византийский уровень, превращая и без того захватывающее повествование чуть ли не в политический триллер.

Словом, «Первый закон» стоит того, чтобы его прочесть, но со следующими оговорками.

Первое – это жесткое постмодерновое фэнтези, где нет табу и запретных тем. Насилие, ругань, секс – все это вы найдете на страницах романов с избытком. И если вы уже читали Мартина, то помножьте градус натурализма на два.

Второе – здесь нет традиционной героики жанра, все здесь сражаются и выживают как могут, а по части суровости заткнут за пояс любого, даже самого свирепого героя Мартина вроде Сандора Клигана.

Все предельно жестко, цинично, а о справедливости и вовсе речи не идет.

Все как в настоящей жизни.

В европейской литературе XX века существует множество замечательных, гениальных, потрясающих книг. Но, пожалуй невозможно найти среди этих книг более эпической, философски-размеренной и вместе с тем глубоко символичной книги чем «Волшебная гора» Томаса Манна, великого немецкого писателя.

Роман был опубликован в 1924 году, в странное безвременье между двумя мировыми войнами, потрясшими всю Европу и остальное человечество. Точка входа получилась не случайной, Манн полностью отразил подвешенное состояние людей на страницах своего произведения, презентовав читателям молодого человека по имени Ганс Касторп, Этот юноша отправился навестить своего брата в большой санаторий, расположенный глубоко в горных Альпах, близ швейцарского Давоса, но даже представить себе не мог, чем обернется его поездка.

В своем двухтомном, очень объемном и многословном романе автор показывает, насколько меняется хронология и само ощущение жизни человека в зависимости от определенного места.

Так, Касторп, явившийся из большого мира, попадает в замкнутый и самодостаточный мирок санатория, где царят свои законы и по иному течет время. Молодой человек знакомится со всеми его обитателями, познает обычаи и церемонии, негласные правила поведения, а его визит, запланированный на три недели, постепенно затягивается на неопределенный срок. Касторп остается еще на какое-то время, беседуя с различными людьми на самые разные темы и тешит себя мыслью, что все под контролем, и ничего страшного не случится, если он поживет в санатории еще недельку.

Неспешное, размеренное повествование Манна создает здесь поразительный эффект застывшего времени, словно писатель стал Цирцеей, заманившей в свои сети Улисса-путешественника. Касторпу кажется, что прошел день или два, но за пределами санатория проходят месяцы и годы...

Этот удивительный эффект размытого времени, которое превращается во вневременье, роднит «Волшебную гору» Манна с «Татарской пустыней» Буццати, где военный офицер попадает в крепость в ходе длительной командировки. И там и здесь показано, что замкнутое пространство с обитающими в нем людьми живет совершенно по иным законам, и время в нем течет не так, как во внешнем мире – не прямой стрелой, а замыкается на себе в круг или в змея, глотающего собственный хвост, что как бы намекает на бесконечность такого времени.

Итак, Касторп, оказавшийся в мягком плену санатория, вынужден оставаться добровольно-принудительно в его стенах и постепенно становится полноправным членом здешнего общества. Здесь по иному воспринимается смерть – не как утрата, а как освобождение от долгих мук. Здесь иначе воспринимается жизнь – не как активная деятельность, а как созерцательное существование на краю пропасти.

Поместив место действия на гору, Манн символически возвышает своих персонажей над всей европейской цивилизацией, превращая маленькое сообщество санатория в ее миниатюрное отражение. Эта маленькая Европа также населена консерваторами, либералами и декадентами, совершенно по-разному смотрящими на вещи и готовыми бесконечно дискутировать об этом между собой за завтраком, во время утренних и вечерних процедур, во время игры в карты и так далее.

Еще одна важнейшая мысль Манна в произведении – любовь человека к своей болезни. Звучит парадоксально, но взято из жизни – многие люди обожают свои недуги, холят и лелеют их, даже невзирая на то, что однажды от них умрут. Подобное отношение в психологическом контексте вполне можно истолковать как фрейдистскую тягу к смерти, чары Танатоса, или боязнь жизни. Эти больные люди только делают вид, что лечатся. На самом же деле им нравится болеть, и никуда они уезжать из санатория не хотят. Санаторий стал их домом и вотчиной, превращая лечение в затяжную болезнь, в медленную, но странно сладкую жизнь, наполненную не мучительной борьбы равнинного европейца за существование, но расслабленным ожидания неминуемой смерти, которая однажды придет за тобой.

Принятие очевидного и неизбежного роднит персонажей «Волшебной горы» с буддистами Гималаев и привносит во все происходящее неземное спокойствие. Помноженное на удивительное ощущение безвременья оно создает маленький космос, герметичную вселенную, миниатюрный мир, уютный и чистый – то к чему (парадокс!) стремятся многие здоровые люди.

Спокойное лечение в санатории, отдых, размеренное, вдумчивое безделье делают происходящее в романе странно привлекательным. Но это ловушка без шанса выбраться, и чем ближе читатель к концу книги, тем явственнее это ощущается.

Томас Манн написал много замечательных, тонких, прекрасных историй, но «Волшебная гора» по праву считается его лучшим произведением.

Заслуженно.

Джек Лондон умел и любил писать о природе, животных и людях. Героями его произведений, кроме сильных волевых личностей становились также животные, от лица которых шло повествование. В простоте своего существования эти персонажи оказались гораздо лучше и честнее человека, ведь зверь не способен лгать. Следовательно, все происходящее с ним воспринимается как истина, всему происходящему – веришь.

Таков потомок волков Аляски, попавший щенком к человеку, но не забывший своего происхождения и названный Белым клыком. Молчаливый, прекрасный, он нес в себе всю сумму инстинктов древнего хищника и никогда не отступался от своей природы. Лондон простым и понятным языком описывает жизнь Белого клыка, его отношения с человеком, который мог бы стать его хозяином, будь тот собакой, но нет – оба превратились в равноправных партнеров, в друзей, готовых в любой момент прийти друг другу на помощь.

Завораживают в романе и описания природы – суровые, но чарующие пейзажи американского Севера, горные склоны, леса Аляски, поселки золотодобытчиков, индейцев, других волков, которые живут в лесу. Их простой быт дышит самой жизнью, которая наполнена энергией. Все описано в малейших подробностях, люди выглядят живыми, но все же основное внимание писателя в романе уделено волку Белому клыку и его естественному дому, равнинам Аляски.

Сюжет не статичен, и в повествовании встречаются острые моменты, когда жизнь персонажей висит на волоске – именно в таких ситуациях Белый клык показывает, на что он способен, демонстрирует свои настоящие чувства по отношению к человеку-другу. Платит добром за добро.

Прекрасный приключенческий роман о зверях и людях, с простой жизненной философией, который свободно можно рекомендовать подростковой аудитории. Да и взрослым тоже не помешает.

«Куджо» (или «Кадж», кому как нравится), наверно, самый примитивный по структуре сюжета роман Короля ужасов Стивена Кинга. Простенькая проблематика: взаимоотношения рядовых американцев в семье, привязанность мальчишки к собаке, роковое стечение обстоятельств, страх перед смертельно опасным зверем. Ничего сложного.

В центре повествования две американские семьи из провинциального городка. В одной живет тот самый сенбернар Куджо, подхвативший загадочное бешенство. Мать с сыном уезжают к родственникам, а отец-автомеханик, с которым напряженные отношения, остается дома. Он уже обречен, это понятно и вопрос в том, как именно он погибнет. В то время, как собака приканчивает соседа и сосредотачивает свое внимание на отце семейства, блудливая жена Вика Трентона, Донна вместе с малолетним сыном едет к тому самому автомеханику, чтобы починить машину. Естественно, судьбе угодно, чтобы машина сломалась на подъезде к пункту назначения. И оба, мать и сын, остаются запертыми в авто – снаружи бродит взбесившийся сенбернар. Некогда добрейшая собака, сейчас Куджо превратился большую лохматую машину для убийства.

«Куджо» — прекрасный образец привнесения в бытовой сюжет элемента ужасного. Сенбернар – ну какой из него монстр? Кинг отвечает: отличный, первоклассный монстр, если заразить его бешенством от летучей мыши и дать поголодать денек-другой. Вообще, вот этой книгой мастер намечает линию ужасов, где источником страха становится животное, неважно, собака или кошка, или вообще хомяк. Речь, конечно же, об удачном «Кладбище домашних животных» и не очень удачном «Солнечном псе». В этом весь автор. Чтобы получить порцию страха, необязательно оживлять мертвецов или ехать в Трансильванию. Ужасное подстерегает нас рядом, это может быть ваша горячо любимая бабуля, гигантские крысы в штольне, и даже палец, торчащий из раковины! Ну, или как в этом случае, бешеный сенбернар.

Наверно, «Куджо» можно назвать еще и хорошим примером коммерческой одноразовой литературы, написанной сугубо с целью попугать читателя, без особого напряжения и каких-то творческих изысков. На такую тему снимается огромное количество второсортных фильмов ужасов, явно не рассчитанных на широкого потребителя.

Странное дело: при всем печальном конце, при всех лишениях, выпавших на долю женщины и ее сына, большее сочувствие испытываешь к собаке. Жалко собаку, жалко до невозможности, ведь бешенство — это мучительная инфекция, и животные действительно страдают от него. А что касается героини — сама виновата.

Книга неплохо пойдет в отпуске, в командировке или на праздниках. Идеальное развлекательное чтиво в стиле хоррор, позволит читателю слегка пощекотать нервы. Но не стоит предъявлять к роману каких-то завышенных требований. Он самый обычный в творчестве Кинга.

21 год создавал Роджер Желязны свое гениальное творение, свой opus magnum, цикл фэнтезийно-фантастических романов под названием «Хроники Амбера». С 1970 по 1991 год. Десять мини-романов, объединенных в условные блоки по пять произведений в каждом: «Пятикнижие Корвина» и «Пятикнижие Мерлина».

Когда мы говорим о Роджере Желязны, то подразумеваем его «Хроники Амбера». Когда мы заводим речь о Янтарном королевстве, мы сразу понимаем, что оно связано с именем Желязны. В мировой фантастической литературе, пожалуй, нет более изощренно выстроенного мира, в котором так круто переплетались бы целые миры и реальности, как это показано в Хрониках Амбера, так умело были бы соединены между собой жанры фэнтези и научной фантастики, как это сделал Желязны и так хитро, легко выстроена архитектура миропорядка.

Смотрим по пунктам.

1. Хроники Амбера – образец и эталон жанра технофэнтези, пограничного стиля фантастики, где традиционные фэнтезийные атрибуты вроде магии, различных артефактов, древних замков и битв соседствуют с техническими изобретениями, автомобилями и даже компьютерами. На первый взгляд дикая, совершенно невозможная смесь, какой-то странный набор атрибутов, который крайне трудно осознать и принять, но Желязны с легкостью удалось совершить переход из обычной реальности современного мира с его городами и автострадами в королевский лес, прилегающий к замку Амбера, не моргнув и глазом. И ладно бы переход происходил один раз, без нарушения границы между мирами. Нет! Желязны идет дальше, его герои постоянно прыгают между мирами, с одинаковой легкостью пользуясь магическим заклинанием и обычным телефонным аппаратом. Такой прием типичен для фантастики и фэнтези новой волны, которые активно искали новые направления в своем развитии, привлекая инструменты из соседних жанров.

2. Оригинальное мироустройство произведения включает в себя целую сеть миров, центральным из которых является Янтарное королевство Амбер – средоточие порядка, символ стабильности и процветания. У Амбера есть Тени, то есть отражения, и одно из них – Земля. На другом конце мира, на изнанке реальности существуют Владения Хаоса, о сути которых уже говорит само их название. Там нарушаются все мыслимые законы и константы, там дремлют древние силы, жаждущие поглотить Порядок и утопить вселенную во мраке небытия. А между этими двумя полюсами существует огромное количество пограничных королевств и стран, в которых обитают разные расы и существа. Мир Амбера изобилует артефактами, которые Желязны наделил разумом. Каждая часть мира неповторима и уникальна.

3. Персонажи. Желязны воссоздал целую разветвленную династию наследников Амбера, между которыми развернулась безжалостная схватка за трон. Персонажей много, у каждого свой характер и особенности, свои симпатии и антипатии. Своя позиция и философия жизни. Повествование ведется от лица Корвина, наследника престола, которому приходится вступить в противоборство со своими братьями и сестрами, потомками великого Оберона. Все по-королевски – братья и сестры готовы пойти на любую низость, — предательство, отравление, интрига, — лишь бы дорваться до власти и утопить соперника в крови, неважно что он твой близкий родственник. Желязны создал уникальную систему телепортаций между мирами при помощи карт колоды Таро – каждому члену королевского дома соответствует своя карта, сосредоточившись на которой можно вызвать к себе родственника. Поразительная выдумка!

4. Увлекательный сюжет. Словно раскидав гадальные кости в непредсказуемой комбинации символов, Желязны вбросил в пространство романов всех персонажей и позволил им действовать самостоятельно на протяжении всего цикла. Как результат, во всех десяти романах присутствует напряженный сюжет, насыщенный действием и глубокими диалогами, накаченный интригой и детективной составляющей, которая водит читателя за нос в поисках ответа на вопрос: кто? Кто возглавит престол Амбера?

Великолепная по сюжету и изображенному миру сага, новое слово в жанре фэнтези, уникальное и самобытное произведение от мастера-виртуоза Желязны, равных которому до сих пор в мировой литературе не имеется.

Значение Хроник огромно, и до сих пор удивительно, что этот прекрасный фэнтезийный цикл никто так до сих и не экранизовал.

Снова писатель Стивен Кинг обращается к жанру триллера в своем романе «Дорожные работы» 1981 года. На этот раз тема произведения – человек в сложной жизненной ситуации. Кинг пишет полностью реалистичное произведение, посвященное взаимоотношениям обычного человека и могущественной компании.

Представьте: у вас есть дом и офис. В один прекрасный момент к вам заявляется человек в костюме и говорит, что он представитель крупной компании и что компании нужна земля, на которой стоит ваш офис и дом. Все. Это не просьба, а уведомление. Вопрос лишь в том, по-хорошему или по-плохому произойдет отъем земли. И тут вы понимаете, что у вас нет прав. Вы гражданин своей страны, но вы бессильны что-то сделать. Судиться? Жаловаться? Писать в СМИ? Обращаться в муниципалитет? Взывать к Конституции и Декларации прав человека? Это все равно что вычерпывать лопатой воду из тонущего корабля – вода неумолимо зальет трюм.

Вот примерно в такой ситуации оказывается Бартон Доуз, честный американец, работающий в прачечной, которая пошла под снос из-за строительства автомагистрали, пролегающей через весь городок, где он и живет. Дорога лишает его работы, а затем и жены, которая уходит от него. Но мало того, на пути будущей магистрали пролегает дом Доуза и вот уже ему вручают предписание о выселении. Все, его поставили на счетчик.

В такой ситуации Доуз почему-то упрямится, не хочет уступать компании и пытается с ней бороться. Находясь под колоссальным психологическим давлением, он оказывается в тотальном одиночестве. Поразительно: куда-то вдруг испаряется не только жена, но друзья со знакомыми, глядящие на него как на больного проказой; в глазах общества он мгновенно становится паршивой овцой, белой вороной, единственным, кто посмел бросить вызов системе. Все дружеские и приятельские отношения мгновенно забываются, будто их и не было. Доуз обречен драться один. Никто ему не поможет. Известно, что борцы с системой всегда проигрывали, перегорали как лампочки и только в самых редких случаях, почти исключениях, ломали систему.

Роман дает нам увлекательный сценарий личной войны Доуза со строительной компанией. Герою сопереживаешь по простой причине – каждый из нас может оказаться на его месте. И когда все конструктивные способы решения проблемы исчерпаны, отчаявшемуся Доузу не остается ничего иного, как прибегнуть к единственно эффективному инструменту. Последний довод, решающий аргумент, когда тебе уже нечего терять.

И ведь что интересно. Все было бы нормально, идеально и прекрасно, если бы Доуз поступил самым простым образом – прогнулся под компанию. Жил бы он себе припеваючи в другом месте. Но Доуз так не поступил, он захотел отстоять свое право, свою независимость, он, видите ли, посмел перечить компании, каков наглец! И в результате его жизнь пошла под откос, разбившись о непробиваемую стену властно-экономической мощи компании, действующей заодно с местными властями и полицией.

Кинг еще раз доказывает истину – в так называемом демократическом американском обществе права обычного, отдельно взятого гражданина не стоят ни-че-го. Если гражданин встает у кого-то на пути – в прямом и переносном смысле, — его просто отодвигают в сторону. Или сшибают как кеглю. В принципе, это справедливо для любого другого государства с поправкой на местный менталитет и общественно-правовые нормы. К сожалению, одиночка против Системы обречен.

Хороший актуальный роман. Крайне интересен и в чем-то даже полезен.

Никогда, слышите, никогда не обижайте маленьких детей, наделенных сверхспособностями. Иначе будет плохо не только вам, но и всем окружающим.

Стивен Кинг – еще тот хитрец.

Нащупав богатую жилу, тему изгоя и одновременно суперсильного человека, поставленного вне общества, он с азартом принялся вырабатывать материал. На этот раз за основу был взят правительственный эксперимент по тестированию некоего вещества под названием «ЛОТ-6», вводившегося добровольцам, которые за символическую для властей плату согласились рискнуть здоровьем ради науки. Результат – появление необычных способностей, вроде дара внушения у юноши Энди Макги и телекинеза у девушки Вики Томлисон. Молодые люди влюбляются, женятся и у них рождается дочь Чарли. Девочка наделена мощнейшим даром пирокенеза, то есть способностью усилием воли воспламенять предметы. Что не остается без внимания правительства в лице Конторы.

Кинг умело использует здесь два мотива. Во-первых, тему бесчеловечных правительственных экспериментов над человеком, где здоровье последнего интересует ученых меньше всего. Налицо явная отсылка к знаменитому инциденту с веществом MK-ULTRA, вводившемся ЦРУшниками гражданам США в 60-70 годах и его страшным последствиям. Во-вторых, Кинг очень хорошо усвоил еще со времен своего дебютного романа, что, сделав главного героя ребенком (подростком или молодым человеком, неважно), он автоматически настраивает читателя на симпатию к протагонисту. Маленькая девочка – беззащитное, хрупкое существо, которое нельзя обижать, и поэтому любое насилие по отношению к ей воспринимается как абсолютное зло, самое тяжкое преступление. Кинг построил сюжет по линии преследования, и это было очень удачным ходом, потому что прибавило действию книги больше динамики; герои не могут остановиться ни на минуту, они в постоянном напряжении, ожидании погони со стороны сотрудников правительственной Конторы.

Легко сказать, «суперсила». Но за такие способности приходится платить, и отец девочки, Энди мучается от тяжелейшей головной боли при каждом акте гипноза. Боль разрывает его на части, но что не сделаешь ради любимой дочери, которую хотят превратить в подопытного зверька? Хватка у агентов мертвая, однажды убив мать, но упустив беглецов, так просто от добычи они не откажутся, и все указывает на неизбежность прямого столкновения. Невозможно убегать всю жизнь. Даже временная передышка в вроде бы безопасном месте их не спасет.

И когда правительственные агенты все-таки настигнут отца и дочь, когда у девочки отнимут последнее дорогое, что осталось в ее жизни, произойдет неминуемый катарсис. До сих пор удерживая зажигательный дар в узде, она отпустит огненный смерч наружу и тем, кто окажется поблизости, придется только посочувствовать. Да, приходится раскрывать сюжет, потому что этот роман вполне прост композиционно и догадаться о том, чем закончится история, довольно легко, особенно учитывая ранний период в карьере писателя, когда он еще только набивал руку на несложных вещах. Здесь все предельно ясно – обидчики будут наказаны.

«Воспламеняющая взглядом» — книга с динамичным, захватывающим сюжетом, которая читается на одном дыхании, умело держит в напряжении, рассказывает о бесконечной любви отца к дочери, очерчивает проблему не только сверхспособностей, но и ответственности государства за жизнь своих сограждан (впервые в творчестве писателя). Короче, это хоть и несколько упрощенный, но образцовый литературный боевик и триллер в одном флаконе.

Ирландский драматург Джордж Бернард Шоу очень ловко переработал древнегреческий миф о Пигмалионе и Галатее, перенеся действие в Англию своего времени (1912 год) и избрав в качестве персонажей чопорного профессора фонетики, его друга, а так же уличную торговку цветами. В качестве метафоры была использована не слоновая кость – как известно, Пигмалион создал свою возлюбленную в виде скульптуры, — инструментом мастера стала правильная речь и светские манеры. Произносите это правильно! Ударение на «А».

Соответственно, в роли Пигмалиона выступил заносчивый эгоцентрик профессор, а в роли Галатеи – невежественная, но по сути добрая торговка. Услышав ее неповторимый говор на городской площади, наш профессор не смог удержаться и записал себе парочку фраз, а затем на спор вызвался сделать из девушки светскую львицу.

Сказано – сделано. Да только последствия оказались неожиданными. Но важен в пьесе не финал и не последствия, а эффект от игры на контрастах. Старик Шоу подчеркивал потом, что писал злую сатиру на всех обожателей моды, высшего общества и классического «викторианства» с его безмозглым повторением за публичными персонами и возведением глупости в добродетель. Очень актуально, особенно если учесть, что в любом обществе имеется своя так называемая светская тусовка, состоящая из знаменитостей и высших слоев.

В пьесе нет плохих и хороших персонажей, потому что «Пигмалион» — комедия. Читателю должно быть смешно от проделок профессора и выкрутасов его подопечной на светских балах. Действительно, с улыбкой читаются строки про то, как девушка своими словами, но уже исправленным языком, без какой-либо задней мысли повествует о воровстве в бедняцких районах Лондона, а присутствующие с разинутыми ртами выслушивают эту житейскую истину.

Но, как и в любой хорошей литературе, в данной пьесе присутствует серьезная метафора-пародия на современность. Если судить буквально, фокус с торговкой и успешные результаты эксперимента (общество приняло старлетку с распростертыми объятиями) свидетельствуют о том, что для высшего общества вовсе не важны интеллект, начитанность, а манеры играют всего лишь роль ширмы, за которую можно спрятать все что угодно, включая невежество. Достаточно знать несколько правил, в какой руке держать нож и вилку, и дело в шляпе. А это значит, что и низы, и верхи состоят по сути из одинаковых людей, просто одни умеют читать, а другие нет, и переход из одного состояния в другое может оказаться молниеносным – показателен пример отца девушки, в прошлом мусорщика, ныне – нувориша, уже начавшего тяготиться собственным богатством. И самое поразительное в его ситуации, что окружающие воспринимают его мгновенное богатство как данность! Словно так и должно быть!

Вторая смысловая линия пьесы плотно перекликается с оригиналом – связь между творцом и его творением, психология отношений между мужчиной и женщиной, прекрасно иллюстрирующая, что в отношениях следует во всем договариваться, а эгоизм и заносчивость убивает любое чувство. Очень неправильно ведет себя профессор, очень закономерно действует сама девушка, в результате итоги пьесы оказываются совершенно понятными, и ничего удивительного именно в таком финале нет. Все заканчивается так, как и должно. Иногда страсть к собственному произведению может оказаться коварной ловушкой, капканом, из которого очень трудно, почти невозможно выбраться.

«Пигмалион» — классика мировой литературы, лучшее в англоязычной драматургии (после Шекспира), очень тонкое и ироничное произведение с хорошим позитивным зарядом, напоминающее нам о том, что важнее любых светских условностей, социального неравенства, уровня интеллекта и даже воспитания всегда было, есть и остается самое главное человеческое чувство. Без которого не может прожить ни один из нас. Угадайте, какое? Правильно, оно самое.

Одна из лучших повестей Короля ужасов.

В этом произведении Кингу удалось почти невозможное – найти идеальную формулу абсолютного, универсального, чистого ужаса, который способен напугать любого до икоты.

Неподалеку от американского городка Бриджтон на военной базе происходит странный инцидент. Ночью разразилась гроза, а на утро по озеру в сторону города пополз густой белый туман. Дэвид Дрейтон вместе с сыном на машине отправляется в супермаркет, но даже не успевает закупиться, как срабатывает пожарная тревога и туман окутывает всю улицу. Поначалу совершенно не понятно, что происходит. Кто-то пытается выйти наружу, но стоит отойти на три-четыре шага и густое марево поглощает человека без следа. А затем из тумана начинает выползать такое, что не привидится ни одному человеку в самом жутком кошмарном сне. Чудовища из какого-то иного мира, невозможные, невообразимые твари самых разных форм и размеров, способные только к одному – убивать.

Человек перед лицом неведомой угрозы может действовать по-разному. Помещая в супермаркет случайно оказавшихся там покупателей, Кинг дает типичный срез американского провинциального общества, где находятся люди всех сортов. Автор щедро раскрывает с десяток характеров. И очень интересно наблюдать, кто как реагирует на угрозу. Одни сразу бросаются на разведку, другие впадают в истерику, третьи вспоминают про бога, манипулируя толпой. На фоне внешней угрозы маленький человеческий островок из цивилизованных современных людей быстро деградирует в суеверных дикарей, которые готовы принести в жертву любого козла отпущения. Лишь бы исчезла опасность. Голос разума быстро растворяется в инстинктах, вместо слов начинают работать кулаки, но Дэвиду все-таки удается спасти людей от сумасшествия, чтобы повернуться лицом к опасности. И уже не важно, что стало причиной бедствия, лишь бы выжить.

Туман окружает их со всех сторон. Впереди неизвестность. Что делать? И человек бросает смертельной опасности вызов. Чудовища, конечно, внушают ужас. Почти неуязвимые, отвратительные хищные страшилища, порожденные запредельным миром, они словно готовы вырваться даже со страниц книги и сожрать читателя. Но основная угроза в этой повести исходит от тумана, потому что он – причина всего происходящего. Туман – очень удачная метафора, совокупный образ всего пугающе неизвестного, что окружает хрупкий человеческий островок в огромном океане вселенной. Потому что его нельзя пощупать, но он реален. Он словно бы нематериален, но он здесь, окружает со всех сторон. Вот почему туман всегда ассоциировался с чем-то призрачным, потусторонним. Идеальная мистическая субстанция. Кинг показывает, что наш мир отделает от другого враждебного всего лишь тонкая пленочка, которая может порваться в любой момент. Что и произошло в повести – Иной мир хлынул в наш, наводняя его первозданным ужасом.

Малый объем, потрясающе жуткая атмосфера полного погружения в происходящее, психологизм ситуации, острый насыщенный сюжет, яркие запоминающиеся персонажи, открытый финал, оставляющий поле для размышлений – все это сделало «Туман» одним из самых страшных произведений в жанре хоррор.

Все мы цивилизованные люди, свободно умеющие обращаться со сложной техникой и привыкшие добывать еду в особом месте под названием «супермаркет». Мы знаем, что такое гуманизм и что такое правила этикета. Но в случае какой-либо смертельной опасности любой из нас мгновенно забудет про свои знания – в нас пробудятся дремавшие ранее инстинкты, и заставят делать то, что в цивилизованном обществе делать не совсем принято.

Американский писатель Джек Лондон – певец природы в широком понимании этого слова. Он не просто воспевает в своих произведениях красоты северных пейзажей Аляски и Канады, но и рисует природное, естественное начало в каждом живом существе, включая человека. Все мы – часть природы, и почему-то именно у Лондона люди смотрятся в этой роли наиболее органично.

Лондон также любил писать про животных, особенно про волков и собак, что очень роднит его с писателями Эптоном Синклером и Редьярдом Киплингом. В 1903 году он написал роман «Зов предков», в котором центральным персонажем стал вовсе не человек, а самый обычный пес, помесь овчарки и сенбернара по кличке Бэк. Бэк был рожден в солнечной Калифорнии, но очень скоро судьба отправляет его в Канаду для помощи золотодобытчикам, для работы в собачьей упряжке, где ему предстоит испытать на себе все тяготы сурового климата, недружелюбное общество других собак и человеческую жестокость.

Вопрос стоит жестко – выживешь или умрешь.

Никакого третьего варианта.

И в крови Бэка постепенно пробуждается дремавший ранее первобытный инстинкт. Тот самый, что заставляет любого хищника охотиться за добычей, драться с врагами и искать себе подобных. Голос крови неумолим и велик, ничто не в состоянии ему противостоять. Вместо послушного поведения домашнего животного Бэк чувствует в себе тягу к свободе, могущественный зов природы.

Лондон красочно описывает процесс превращения обычного одомашненного пса в его первобытный аналог – одичавшего хищника, которого признали за своего даже волки. Существа, которое вернулось к своим истокам.

Захватывающая книга о великой природе в каждом живом существе.

Мир суров и прекрасен.

Порой он бывает жесток с человеком, а порой – награждает за терпение. Как это происходит, понять сложно. И когда в лесной чаще охотник натыкается на громадного раненого зверя, он может понять эту встречу по-разному: как случайность или как божье провидение.

Человек склонен к мистицизму, особенно в традиционном обществе, и поэтому любое значительное событие понимается им как Особое. А когда встреча охотника с громадным медведем сопряжена еще и с пожаром, Особое событие превращается в Знамение.

Так начинается монументальный роман Ричарда Адамса «Шардик».

Английский писатель Ричард Адамс известен, прежде всего, как автор сказки «Обитатели холмов», истории о семействе кроликов, вынужденных отправиться в опасное путешествие, чтобы найти новый дом. Но помимо детской литературы этот сравнительно поздно начавший карьеру автор создал два фэнтезийных романа из цикла о Бекланской империи – «Майя» и «Шардик».

«Шардик» был написан и опубликован первым – в 1974 году, удостоившись номинации на Британскую премию фэнтези имени Августа Дерлета. Именно успех «Шардика» позволил говорить об Адамсе не только как о детском, но и вполне взрослом писателе.

Действительно, поднимаемые в объемном романе проблемы требуют серьезного осмысления и сосредоточены на таких важных вопросах как природа религии, власти, социальных отношений, суть зла и тема справедливости.

По сюжету романа чудаковатый охотник Кельдерек находит в чаще раненого медведя, сбежавшего от лесного пожара через реку. Зверь громаден, он размером с дом, но сильно ранен и ослаб. Кельдерек вспоминает предание о легендарном Шардике, который однажды явится людям, чтобы показать божью силу. Он чувствует – час настал. Сам того не подозревая, простак Кельдерек запускает сложный социально-политический механизм преобразования своего общества из замшелого речного племени в могущественную империю с серьезными политическими амбициями.

Вера заразительна. Особенно когда ее подкрепляет живой символ и сопровождает стечение обстоятельств. Адамс убедительно показывает, что если людям дать святыню, они пойдут сражаться во имя нее насмерть. Причины и последствия не важны – главное идти вперед и одерживать одну победу за другой. Когда с тобой владыка Шардик, любой враг будет повержен.

В романе также блестяще показано, как безвредный культ быстро превращается в официальную политическую идеологию. В этой новой людоедской доктрине остается все меньше от старой миролюбивой редакции, и даже главная жрица изгоняется прочь. Все поставлено на служение власти. Все слова и поступки совершаются с хитрым расчетом, и если для удержания власти требуется солгать, изменить принципам или даже устроить казнь – иного пути нет. Цель оправдывает средства. Чистый макиавеллизм.

Также Адамс доказывает, что успех быстро выбивает из седла слабаков. Ставший королем-жрецом, но совершенно не готовый к ремеслу политика Кельдерек горько расплачивается за свое стремительное восхождение к вершинам власти. Империя построенная на культе зверя очень быстро распадется, стоит только зверю заболеть или сбежать. Власть мимолетна, а толпа изменчива. И если вчера тебя носили на руках, завтра втопчут в грязь.

Восхождение и падение Кельдерека в романе абсолютно естественно. Трагедия короля-пустышки – скитаться за своим живым символом власти и делить с ним все жизненные тяготы. Почти по Лондону: человек и зверь связаны. Вместе они проходят через очистительные страдания. Наивный Кельдерек только через какое-то время понимает, насколько жестокой оказалась возглавляемая им империя, и сколько зла он принес людям из лучших побуждений.

Другой и, вероятно, центральный вопрос романа – случай или высшая сила руководят действиями Шардика. Всюду, где вершатся значимые дела, медведь оказывается рядом и как воплощенная рука судьбы, вмешивается в ход событий, чтобы изменить их течение в нужном русле. Можно было бы списать происходящее на магию, но фокус как раз в том, что ее в мире Шардика нет, ни в каком виде.

Случай или провидение?

Автор не дает четкого ответа, предоставляя решать читателю. В отличие от автора Кельдерек в своей вере непоколебим. И его веру особенно хорошо иллюстрирует тот факт, что зверь – реален. А значит уязвим и смертен.

На страницах книги Адамс предлагает подумать о природе зла. Особенно хорошо показано, что зло проистекает из, казалось бы, благих намерений. И образ работорговца Геншеда, и детей-рабов демонстрируют, насколько зло бывает сильным. Ужасно не то, что работорговец мучает детей, а то, что эта система была создана по приказу короля Кельдерека.

Многословное повествование «Шардика» напоминает лучшие фэнтезийные работы Урсулы Ле Гуин в особенности из-за плавного действия и размышлений на философские темы. Это можно расценить и как достоинство, и как недостаток. Местами к главному герою возникают вопросы. Порой Кельдерек ведет себя как трус, как глупец, как негодяй. Хватает у него и хороших качеств – скажем, сострадания к ближним. Кельдерек переживает за людей, и страдает сам, благодаря чему ему тоже можно сочувствовать.

Вопрос о том, был ли Шардик божьим посланцем или обычным медведем, случайно изменившим ход истории, постепенно отходит на второй план. Важна не природа силы, а сам факт ее применения. Шардик случился, как случается ураган. Бегущий от огня, он сам стал пожаром для мира людей.

Ричард Адамс создал в этом романе один из самых эффектных политических символов традиционализма – живой тотем, образ, ставший определенным мерилом человеческой морали и закона. Ты можешь поклоняться Шардику, или ненавидеть его, но ты уже не сможешь относиться к нему равнодушно.

Человек видит то, что хочет видеть.

Норвежский писатель Эрленд Лу стал известен в первую очередь благодаря нашумевшему роману «Наивно. Супер», который в силу своего объема и простого языка, оказался фантастически быстро читаем и усваиваем огромными массами читателей. Текст как вирус – мгновенно впитался в сознание людей и прочно засел там, не желая выбираться наружу. А что в сущности представляет собой этот коротенький, написанный простыми односложными предложениями роман?

А вот что – это очередная история наивного человека, не желающего взрослеть. 25-летний молодой мужчина отчаянно не хочет принимать этот гадский мир таким, каков он есть и с позиций наивной философии жизни пытается переосмыслить всю свою жизнь. Весь роман, написанный от первого лица, представляет собой рассуждения главного героя о всяческих вещах, предметах и людях, и их трактовку, его поступки, действия, забавы с мячом для крокета и дружбу с 5-летним мальчиком, который, ей-богу, порой кажется гораздо умнее самого протагониста.

Вот такой мысленный эксперимент по возвращению к заре жизни, искусственное превращение в ребенка, замыкание на своем уютном мирке, окукливание. Текст создает обманчивое чувство комфорта, после которого возвращение к жесткому «взрослому» миру становится вдвойне болезненным. И так несладко, а тут больно вдвойне – ты расслабился, погрузился в уютный беззаботный и наивный мирок героя. Но реальность гораздо суровее литературных вселенных, при всей гениальности и простоте изложенных в книжке мыслей. Потому что как бы там все ни было правильно и правдиво – так все равно не бывает.

Тем не менее, данный роман – интересный эксперимент по смене «точки зрения» на некоторые проблемы современного мира. Простота, балансирующая на грани примитивизма. Простота во всем, начиная от языка и заканчивая самой проблематикой – все слишком упрощенно. Хорошо это или плохо? Кому как.

После несчастного случая в автокатастрофе молодой Джон Смит впал в кому и, казалось, больше уже никогда не встанет с постели. Но чудеса случаются, и спустя пять лет он оживает. Получился своеобразный скачок во времени, путешествие с билетом в один конец, но мир изменился, расклад уже другой. Прежняя жизнь Джона осталась в прошлом, любимая девушка вышла замуж за другого, друзья разбежались, отец потерял всякую надежду спасти сына и уже смирился с утратой. Несмотря на все эти беды, надо как-то жить дальше, и наш герой пытается найти работу. Хотя общее состояние Смита улучшилось, его начинают терзать приступы головной боли и необъяснимых видений.

Поначалу, как водится, Смит не придает этому особого значения, но, когда случайно обнаруживается дар предвидеть будущее при физическом контакте (рукопожатие), герой понимает, какая огромная сила приходит к нему взамен разрушенной жизни. Возможно, он так и стал бы жить дальше, может быть, стал бы местной знаменитостью, если бы случайно не попал на предвыборную президентскую кампанию некого Грега Стилсона. Одного рукопожатия с этим человеком Смиту достаточно, чтобы понять: получив власть, он уничтожит человечество, развязав ядерную войну.

Вот и возникает проблема: оставить все как есть или попытаться предотвратить катастрофу. Смит понимает, что получил дар не просто так; вероятно, у него есть какая-то миссия, предназначение. Возможно, это именно тот случай? Перед ним тест на человечность.

Стивен Кинг продолжает в своем мистическом триллере «Мертвая зона» тему аутсайдеров, наделенных различными сверх-способностями. На этот раз суперсилой обладает не девочка («Воспламеняющая взглядом»), а мужчина. Но суть одна – это одиночка, никем не понимаемый, в лучшем случае, не воспринимаемый всерьез. Сначала ему не верят, затем удивляются, после чего проникаются иррациональным страхом. Почти всегда подобные сюжеты замешаны на драме, связанной с потерей близких, или противопоставлением себя обществу. Таких людей не просто не понимают, их не принимают и даже превращают во врагов общества: социальные инстинкты работают четко.

Кинг сделал очередную, хорошо выдержанную историю, где напряжение растет и конфликт разрешается в конце. Структура триллера очень проста, все проблемы и факты лежат на поверхности, читателю достаточно следить за действиями героя и наблюдать финал, где все становится по своим местам. Интересно, что в этой книге Кинг начинает увязывать события с другими своими историями, образуя единое литературное пространство – параллельную северо-восточную Америку, где живут и действуют многие персонажи, находятся знакомые места и происходят общие для книг события. Ну, например, это знаменитый городок Касл-Рок, где разворачивается действие большинства книжек Кинга 70-80-х годов.

«Мертвая зона» считается классическим триллером Кинга на тему причинения меньшего зла для предотвращения зла большего. Скажем прямо: книга не шедевр. Это крепкая добротная история с напряженным в меру интересным сюжетом, читабельная, неплохо написанная и законченная, но не более.

С творчеством норвежского писателя Эрленда Лу познакомился еще в студенчестве, прочтя его (на первый взгляд) легкомысленный роман «Допплер» про мужчину средних лет, который решил уйти от сытой размеренной благополучной жизни в лес, чтобы переосмыслить свое существование, успокоиться, найти истоки. Собственно, роман-то и назван по имени главного героя, который убивает лосиху, пытаясь изобразить свободного охотника периода зари человечества.

Во-первых, хотелось бы сказать пару слов о манере письма господина Лу. А она такова, что господин Лу пишет очень простыми односложными предложениями, которые создают обманчивое впечатление «легкого чтива» про средний класс с его наигранными проблемками. По суховатой, флегматичной манере изложения сюжета от первого лица проза Лу очень напоминает тексты его японского коллеги по перу Харуки Мураками, только без мистики и прочих людей-овец. Далее, несмотря на крайне скупой стиль, Лу феерически смешон – но не примитивным сортирным юмором, а горькой самоиронией, сарказмом и отчего-то детскими своими наблюдениями за окружающим сумасшедшим миром так называемых цивилизованных людей, которые тратят свою жизнь на всякую ерунду вроде работы, семьи, бесконечного круговорота будних дней и скучного отдыха на выходных. Некоторые пассажи просто гениальны.

Сюжет примитивен: человек уходит от людей. Но герой романа, товарищ Допплер, решивший заняться «дауншифтингом», не предусмотрел одной очень простой вещи: он думал, что уйдя от общества, лишится всех проблем. Но не догадался, что общество само придет к нему в лес. Общество в лице членов его семьи, дочка и жена, которые, посчитав, что папа и муж соответственно, «не в себе» и нуждается в их помощи. Социальные связи гораздо крепче, чем мы думаем и порой натягиваются, как струны.

А единственная забота папы – вскормить лосенка молоком, которое он выменял в обмен на мясо его же матери. Чудовищный поступок, и Допплер мучается от угрызений совести, попутно работая над тотемом своего рода. На первый взгляд, совершенно идиотское занятие, глупое времяпрепровождение. Но это обманчивый эффект – в действиях героя гораздо больше смысла, чем в жизни некоторых жителей мегаполисов. Мы видим реверс – наш герой как бы возвращается к истокам, прочь от гнилой цивилизации, и тем самым становится более человечным. И вот она, основная мысль произведения – стремление к простому, к примитивным линиям и легкому существованию без лишних надуманных проблем общества потребления и массовой лживой культуры. Это потрясающе. По сути, это образ жизни, о котором мечтает каждый измученный минералкой городской невротик, застрявший в пробке под Рождество.

А Эрленд Лу с откровенностью ребенка как бы невзначай раскрывает нам глаза на очевидные вещи. Прекрасный легкий роман о простых вещах.

Небольшой, но очень хорошо написанный. Ироничный, философский, но в то же время простой до безобразия.

«Долгая прогулка» — ранний роман Кинга в ипостаси Ричарда Бахмана, но, несмотря на это он является одним из сильнейших во всей карьере писателя и вполне сопоставим с такими его шедеврами, как «Сияние». С оговоркой в том плане, что это чистой воды триллер с элементами фантастики, ничего сверхъестественно-мистического здесь нет.

Первый роман, где Кинг обыгрывает идею Смертельного шоу – такого зрелища, где проигравшие выбывают из игры прямиком на тот свет, а выигравшему достается жизнь. Позже Кинг напишет «Бегущего человека», но странным образом именно здесь конфликт и острота ситуации доведена им до опасного максимума, потому что правила Игры гораздо жестче.

Все довольно просто: нужно идти по дороге. Но ни в коем случае не останавливаться, и не сходить на обочину, иначе ты выбываешь из игры – тебя просто убивают бдительные солдаты с каменными лицами и карабинами в руках. Задача состоит в том, чтобы пройти как можно дольше; выживает сильнейший игрок. Неважно, за счет чего – из-за выносливости, силы, стратегии, но основная цель – оказаться сильнее конкурентов и остаться на дороге одному. Только тогда можно будет остановиться. Но не раньше, иначе – смерть.

Сколько человек может идти обычным прогулочным шагом? Вроде бы простое занятие, доведенное до автоматизма и ничего особо страшного в нем нет. Но представьте себе, что человек идет час, второй, третий, пятый, десятый, без остановок и перерывов на обед и сон. Человек идет двенадцать часов, двадцать, сутки. Спит на ходу. Останавливаться нельзя. Постепенно ноги нальются свинцом, вены вспухнут, а остановка станет пьянящей недосягаемой мечтой, доводящей до сумасшествия. Но это лишь начало. Вот он ужас, подкравшийся незаметно и теперь ползущий по хребту к вашему затылку.

Невероятно простой сюжетно, но неимоверно острый психологически, этот роман показывает, каким мастером является Стивен Кинг по части нагнетания нужной атмосферы и исследования человеческих страхов. Текст построен так, что оторваться от игры невозможно, и в какой-то момент читатель ловит себя на том, что тоже является участником этого кровавого шоу, только на положении зрителя. Людей всегда привлекала Смерть, во всех ее проявлениях. Люди готовы смотреть на то, как другие умирают, бросив все свои дела – именно этим объясняется невероятная популярность новостей о вооруженных конфликтах, войнах, столкновениях, катастрофах и тому подобных вещах, где в прямом эфире можно понаблюдать за тем, как гибнут другие. И вздохнуть с облегчением – слава богу, это произошло не со мной. Но страсть к смертельным игрищам сидит в нас с пещерных времен, и эту звериную жилку весьма трудно вытравить, это часть нашей природы. Кинг прекрасно понимал эти вещи, решив сыграть именно на аффекте смерти как игры, а начав читать «Долгую прогулку», вы уже не сможете оторваться от текста до тех пор, пока не узнаете, кто же все-таки остался в живых. Кто?

Кинг дал срез игроков – молодых людей – обширно и щедро предлагая нам увидеть все типажи людей: в Прогулке участвуют все категории игроков, от авантюристов до растерянных, не понимающих не знающих чего они хотят людей. Но Прогулка станет для каждого из них Чистилищем, которое заточит их нервы, вынет наружу и обнажит всю подноготную каждого человека. Эффект тем жестче, что играют по сути дети – 17-летние подростки с еще не оформившимися мозгами и без серьезного жизненного опыта. Дети познают смерть, в этом макабрическом танце действительно есть что-то завораживающее. Кинг будет не раз беспощадно применять этот жестокий подход – ребенок (подросток) и смерть.

Немного гротеска, поданного под соусом смертельного шоу – и готов триллер. Оторваться невозможно.

За историю литературного жанра фэнтези было создано немало величественных вселенных – огромных, прекрасных миров, в которых можно было потеряться надолго. Это Средиземье Толкиена, классический мир волшебства, это солнечная Нарния, страна Льюиса, это королевство Амбер Роджера Желязны – удивительная сеть фантастических миров на изнанке реальности, наконец это Эссос и Вестерос Джорджа Мартина, суровый, но прекрасный мир Льда и Огня… Их много этих удивительных вселенных, которые успешно живут в воображении многих читателей по всей планете.

В чем-то они похожи, во многом различаются, они уникальны и неповторимы. Но пожалуй самым интересным с точки зрения географии и законов природы является Земноморье замечательной писательницы Урсулы Ле Гуин, которая создала целую серию произведений о мире волшебства, дружбе и любви, одиночестве, о скитаниях, о добре и зле, пронизанных философской вязью и красивейшими пейзажами морских гладей.

Самым известным в цикле текстов о Земноморье по праву считается «Волшебник Земноморья», история о маге по имени Гед, который обнаружил в себе способность чувствовать силу природы, узнавать истинные имена всех вещей и живых существ и сумел предотвратить угрозу, нависшую над своим миром. Сын пастуха стал могущественнейшим магом всего мира.

Но прежде нужно сказать пару слов о самом Земноморье. Что же в нем особенного? А то, что этот мир состоит почти целиком из одного огромного океана, по которому разбросаны различные большие и малые острова, населенные людьми и драконами. Соответственно, путешествовать по Земноморью можно только на корабле, а вся мифология связана с поклонением воде. Самые развитые ремесла – рыболовство, пиратство, кораблестроение. Самые сильные армии – имеющие большой флот. И так далее. Великий океан повелевает ветрами и бурями в этом волшебном удивительном мире, насыщенном магией истинных имен.

Механика волшебства проста и изящна: каждым явлением или существом можно управлять, назвав его Истинное имя на сакральном языке, которому учат на острове волшебников в специальной магической школе, куда и попал Гед мальчишкой через калитку в стене. Мир Земноморья почти лишен брутальной составляющей, какого-то насилия и насквозь пронизан созидательными идеями баланса между человеком и окружающей его природой. В таком контексте фэнтези Ле Гуин можно с полным правом назвать экологической литературой. Это объяснимо, ведь автор – женщина, имеющая к тому же степень по антропологии. Ле Гуин построила роман на каркасе культурных традиций разных народностей своего мира и вдохнула в него жизнь.

Наблюдая за путешествиями Геда по просторам Земноморья, от одного острова к другому, мы видим, как перед нами проплывает этот огромный мир, покачиваясь на волнах фэнтези. Фантазия – наш попутный ветер, строчки – наши волны, а книга – наш надежный корабль, который доставит нас, читателей, в любую точку на карте этой вселенной. Как ни крути, а концепция миропорядка, презентованная в романе «Волшебник Земноморья», выглядит одной из самых оригинальных в фантастической литературе.

Кроме того, здесь писательницей поднимаются серьезные морально-этические вопросы, связанные с проблемой выбора между общественным и индивидуальным, между эгоизмом и альтруизмом, соответственно злом и добром, которые вечно борются в каждом из нас. Не исключением стал и сам волшебник Гед, который прошел очень трудный жизненный путь испытаний и лишений, чтобы обрести мудрость и спокойствие.

Холден Колфилд живет в каждом из нас. В ком-то он однажды пробудился, а потом благополучно заснул – потому что прошло его время. Ушел в спячку, исчез, чтобы появиться вновь при стечении определенных обстоятельств. В ком-то он бодрствует постоянно – такие люди всегда с интересом смотрят на мир, пытаясь соотнести общественную несправедливость с личными идеалистическими установками, имеют свой незамутненный взгляд на многие вещи и искренне не понимают, отчего в этом мире так много бед. Этот парень, Колфилд, материализуется при определенном ветреном настроении, при стечении особенных обстоятельств, когда в жизни каждого человека настает определенный переломный момент: приходится уже наконец решать, быть или не быть, уходить или остаться.

Мучительный, очень трудный и для кого-то болезненный период взросления является лейтмотивом всей истории приключений юного Колфилда. По сути весь роман Сэлинджера – о быстром, фантастическом взрослении героя, трансформации его в жестких условиях современности, но при этом и о том, что Холден предпочел сохранить внутри себя нетронутым: определенные ценности, которые, парадокс, делают человека тем, кто он есть.

Чистый, как свежевыжатый апельсиновый сок, Холден попадает в сточную канаву американского мегаполиса и оказывается в этом грязном потоке, который тут же захлестывает его. Поток бурлит, пенится, пытается утянуть Холдена поглубже, а он непонимающе озирается вокруг, и его материал не смешивается с внешней средой, отталкивает, абсорбирует ее. Спасение Колфилда в том, что он просто не понимает некоторые вещи – искренне, как святой или блаженный. В нем как бы нет этой грязи, тех заусенцев, за которые могла бы зацепиться грязь внешняя. Отсюда – бесконечное отторжение, тем более трагическое и нелепое, поскольку Холден искренне хотел бы слиться с этой грязью в единое целое, но, святая простота, не понимает ее истинной сути. Ему все кажется, что грязь – это лоск, что-то из мира взрослых и серьезных людей, занятый своими серьезными и взрослыми делами. А на самом деле … на самом деле это, то что вытворяет дядька перед зеркалом, переодевшись в женское белье: истинная личина так называемого большого мира.

Под рождественским покрывалом, накрывающим город, Холден идет словно волхв к своей неведомой цели. Единственный праведник в этом содоме, спасение которого заключается в том, что он не до конца понимает истинную свою суть. Но этого и не надо; достаточно иметь хотя бы живую, страдающую душу, ищущую, чувствующую. В этом главное достоинство Холфилда, у него есть хотя бы душа, у иных и ее-то нет, лишь снулая оболочка – как обвисшее на плечиках старое пальто.

Произведение писателя-затворника Джерома Сэлинджера нельзя назвать шедевром, но при этом «Над пропастью во ржи» прекрасно чувствует нерв эпохи, схватывает нужное настроение, подхватывает читателя на своей волне и несет до самого финала. Не для всех, но фактически про каждого из нас, потому что внутри у каждого из нас живет Холден Колфилд, перебирающий в руках колосья жизни.

Минули времена величественного фэнтези образца «Властелина колец» Толкиена. Авторы новой волны восприняли веяния пограничных жанров и вдохнули в родное фэнтези новую жизнь. А точнее было бы сказать – выпустили дурную кровь. Позаимствовав приемы постмодернизма, жесткой реалистической прозы и даже эротического триллера, авторы стали создавать новые истории в стиле фэнтези, все более напоминающие нашу повседневную реальность – в таких романах непонятно, где искать добро и зло, добрые персонажи совершают подлые поступки, а злые способны на благородство. В таких текстах присутствуют натуралистичные сцены боев, секса или иные «взрослые» темы. В таких текстах странным образом переплетаются базовые каноны жанра и полифония смыслов, выворачивающая традиционную философию наизнанку.

Одним из лучших представителей постмодернистского фэнтези можно по праву считать польского писателя Анджея Сапковского, который прославился по всему миру своим циклом о ведьмаке Геральте. Первая книга цикла – сборник рассказов под названием «Последнее желание», отлично иллюстрирующее мир и персонажей, созданных писателем. Датируется 1993 годом.

Если анализировать прозу Сапковского, в плане жанровой составляющей мы обнаружим стандартное героическое фэнтези, где сюжет закручен вокруг похождений одного персонажа и его окружения. Мир Ведьмака оригинален, но ничего по большому счету нового в нем нет – все те же людские королевства, эльфы чуть более отталкивающего вида, различные народности типа гоблинов и само собой драконы.

Гораздо интереснее читать о центральном персонаже и концепции, презентованной Сапковским в своем цикле. Фактически всей изюминкой цикла и является главный герой. Геральт из Ривии – искусный воин, ведьмак, то есть измененный при помощи зелий человек, который обладает обостренными чувствами и нечеловечески быстрой реакцией. Он может видеть во тьме, у него белоснежные волосы и вертикальные зрачки… Иными словами, Геральт – профессиональный убийца, но его ремесло состоит не в том, чтобы резать глотки, а в том, чтобы убивать чудовищ и иными способами избавлять обывателей от темных сил.

А концепция, изложенная Сапковским в сборнике и последующих произведениях довольно проста. Если отбросить стандартные квест-оболочки с выполнением очередного задания и копнуть поглубже, мы увидим, что истинное махровое зло можно одолеть только при помощи зла, разве что меньшего. Да-да, совершенно четко в цикле показано, что Геральт – не из хороших мальчиков. Он себе на уме, циничен, груб, и никогда не пошевелит пальцем бесплатно. Совсем как в настоящей жизни. Геральт способен на плохие поступки, совершенно не страдает благородством и всякими рыцарскими штучками, он – хладнокровный наемник. Но именно Геральт в состоянии избавить людей от самых кошмарных чудовищ – потому что сам частично является чудовищем.

Очень простая, но крайне эффективная идея, которая не раз доказана в реальной жизни: подобное притягивает подобное. Нет, разумеется, Геральт не относится к разряду последних отморозков, у него есть своеобразное чувство юмора, друг-бард Лютик, подруга-волшебница Йеннифер, коллеги по цеху, но как заядлый одиночка и отторгаемый обществом «гадкий утенок», этот парень не будет искать чужого общества по своей воле и способен дать в зубы любому задире.

Сапковский очень удачно построил сборник как выполнение непохожих друг на друга заданий, которые прекрасно раскрывают новые грани таланта и личности Ведьмака, и начинать знакомство с этим замечательным циклом нужно именно с данного сборника коротких вещей.

К концу 70-х Стивен Кинг расписался настолько, что почувствовал силу выдавать эпические, огромных объемов тексты, соперничающие по монументальности с «Властелином колец» или «Войной и миром». Первым таким экспериментом стал масштабный роман-катастрофа «Противостояние» 1978 года, жанрово причисляемый к постапокалипсису, на деле же собравший в себе как букет много других направлений. Тут есть и драма, и значительная часть мистики, и аллюзии на эпическое фэнтези, а даже немножко библейских мотивов.

Надо сказать, фантастика о конце света, литература катастроф приобретала к концу столетия большую популярность, возможно из-за перманентного состояния холодной войны, а может быть, из-за новых интересных сценариев апокалипсиса. Вот как раз таким сценарием стал очень популярный ныне сюжет о смертельном вирусе, который выкашивает все население Земли, оставляя горстку выживших бороться за свое жалкое существование. Видимо, такой сценарий здорово заинтриговал Кинга, но на него повлияла и масса других произведений, которые были переосмыслены и легли в основу «Противостояния».

Роман рассказывает об эпидемии супергриппа, сбежавшего с носителем из военной лаборатории где-то на западе США. Первая часть эпопеи с беспристрастностью исторической хроники повествует о постепенном распространении эпидемии, о заражении все больших штатов, о первых и далеко не последних смертях, военном положении, столкновениях, хаосе, панике, эвакуации. Цивилизация гибнет в агонии и ничто ей уже не поможет. Одновременно среди инфицированных находятся люди с иммунитетом, к вирусу не восприимчивые. Эти счастливчики пытаются бежать из опасных зон, преследуемые одновременно странными вещими снами, которые «ведут» всех в одну точку. Происходящее захватывает своей реалистичностью. Да, если конец света будет происходить, то вполне возможно, именно так.

Кинг нарисовал огромное количество персонажей, их десятки, это самые разные люди со своей биографией, которым предстоит объединиться в новое общество под руководством старой мудрой негритянки – доброй матушки Абигейл, которая верит в лучшие человеческие качества. Все это происходит на восточном побережье. Одновременно на Западе, вокруг Лас-Вегаса собирается другая группа людей, с темным прошлым, преступники и бродяги, их «призывает» некий Черный человек, который хочет установить новый миропорядок и ввергнуть мир в пучину зла. Классическая дихотомия хорошие/плохие, как магнит собирает персонажей по двум полюсам, чтобы схлестнуть их в финальной схватке.

В эпичности замысла Кингу не откажешь, сюжет действительно захватывает, и роман читается с интересом. Но где-то к середине темп повествования катастрофически провисает, действие топчется на месте, вокруг колонии выживших на Востоке, и мы вынуждены читать санта-барбару о взаимоотношении поселенцев, внедренных агентах Черного человека и бесконечных воспоминаниях героев, которых насчитываются десятки. К третьей части линия выправляется, но роман читается уже без динамики, к тому же финал немного предсказуем.

В целом же, «Противостояние» можно засчитать как удачную попытку Стивена Кинга играть на поле постапокалиптической фантастики с некой претензией на высший смысл и метафизику. Все ружья выстреливают, все персонажи отыгрывают свои роли, линия замыкается в круг. Боже, храни Америку. Впервые Кинг использует несколько протагонистов, от лица которых ведет повествование, чтобы воспроизвести масштаб происходящих в романе событий. Этот прием работает.

В сумме, «Противостояние» — хороший, крепко сбитый роман в жанре и неплохой в творчестве самого Стивена Кинга. Но текст можно было бы легко сократить на треть, он от этого ничего бы не потерял.

Прежде чем говорить об этой книге, мы должны уяснить две важные вещи, имеющие большое значение для ее правильного понимания. Для начала, «Ярость» — это первая книга, где Стивен Кинг использует авторский псевдоним Ричард Бахман. Вероятно, такой прием автору был нужен для того, чтобы проверить собственный талант – сможет ли писатель также успешно публиковаться под вымышленным именем. Оказалось, да, и Кинг потом неоднократно прибегал к псевдониму. Во-вторых, нужно учитывать, что «Ярость» — не роман ужасов, а триллер. Здесь нет и намека на сверхъестественные вещи, явления, никаких жутких существ с щупальцами, вообще ничего, что как-то отличается от реальности. Но при этом книга пугает, пугает своей темой, в особенности сейчас, когда подростковый экстремизм стал невероятно активен.

Итак, стандартная американская школа. Стандартный американский класс, где идет урок. В классе есть один ученик, юноша по имени Чарли Декер, внешне он ничем не отличается от своих сверстников, такой же мальчишка с рюкзаком, но есть одно «но», навсегда отделяющее его от остальных ребят бездонной пропастью: у него с собой заряженный револьвер.

Понятное дело — дети приносят оружие в школу не от хорошей жизни. Вот и у Декера дома кризис, родители друг друга не понимают, натянутые отношения с родственниками, постоянные скандалы, нервотрепки, стрессы. В таких условиях психика либо закаляется до чугунной эмоциональной брони, и ребенок по жизни станет бесчувственным сухарем, либо плавится как свеча в печке. С Декером происходит второе и единственный логичный поступок, по его мнению – взять класс в заложники. Может быть тогда удастся докричаться?

Смотрите, что происходит. Класс в заложниках, школьники прикованы к своим местам. Декер просто держит оружие на виду, но не хочет применять ни к кому насилие – без явной причины. Декер просто хочет поговорить. И это срабатывает! Одна пушка и шесть патронов делают то, чего не делает взвод психоаналитиков: подростки раскрываются, как цветочки в солнечный майский день. Воистину, добрым словом и револьвером можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом. И это на самом деле страшно. Потому что люди перестали друг друга слышать. Потому что чтобы тебя услышали, надо сунуть в ухо собеседнику дуло ружья.

Кинг мог быть насытить роман экшеном, выстрелами, суетой и прочими вещами, но это было бы слишком примитивно. Гораздо интереснее наблюдать, как в классе постепенно растет напряжение, но парадокс, только у одного ученика Теда Джонса, остальные понимают и даже сочувствуют Чарли. Происходит столкновение характеров, выяснение личных отношений, самый откровенный в жизни ребят разговор. Кроме того, в аттракционе принимают участие и взрослые, которые расшибают весь свой возрастной снобизм о железный характер и несгибаемую волю Чарли.

Следует с ужасом отметить: мир, в котором детей слышат только при наличии у них заряженного револьвера – это плохой мир. Это означает, что ребенок варится в собственном котле, отравленный и одинокий, но никому до него нет дела. Если уж родителям, то и остальному обществу и подавно. И тогда ребенок берет оружие и начинает говорить, четко, внятно, и вдруг выясняется, что он вообще-то существует, о нем вдруг вспоминают, пытаются решить его проблемы, но уже поздно – критический момент наступил. И сейчас американское общество пожинает страшные плоды собственной бесчеловечной системы образования, когда чуть ли не в каждом штате школьники устраивают в школах бойни. Предполагал ли тогда, в 1977 году Кинг, насколько точной и злободневной окажется его история? Нет, конечно.

Книгу можно расценивать двояко: как развлекательный триллер с классной напряженной атмосферой, или как литературное предупреждение, прежде всего для взрослых: слушайте своих детей и побольше оказывайте им внимания. Иначе быть беде. То есть Кинг продолжает тему незащищенного ребенка, начатую еще с «Кэрри».

Актуальный роман.

Выражаясь сухим языком литературной критики, «Сияние» — неоготический роман ужасов с американским колоритом. Выражаясь восторженным языком преданного читателя, (который нам гораздо ближе, не правда ли?) «Сияние» — это авторский прорыв Стивена Кинга в жанре хоррора, первый успешный, широко признанный, всемирно известный роман, после которого об авторе заговорили всерьез. Еще бы! Ведь художественный потенциал романа поставил его в один ряд с шедеврами литературы ужасов и такими признанными мастерами, как Ширли Джексон, Говард Лавкрафт, Роберт Блох и многими другими. К экранизации произведения приложит руку даже сам великий Кубрик. Роман будет издаваться и переиздаваться. Роману дадут престижные премии.

Есть за что. Произведение несомненно пропущено автором через себя и многие сквозящие в нем темы были очень близки Стивену Кингу. Можно перечислять по пунктам.

Непростые отношения с алкоголем. Ни для кого не секрет: Кинг страдал алкоголизмом, некоторые свои вещи писал, что называется, «не просыхая», отчего снижалось и качество литературы, и портился климат в семье. Тяга к бутылке была предметом семейных разногласий, подтачивала семейный бюджет и мешала сосредоточиться на крупных серьезных вещах. Писатель победил зависимость, но стойкие воспоминания остались, осталась тупая трезвость бывшего алкоголика, когда мысли вертятся вокруг одного – помоги мне Господи, если я увижу спиртное. Первый штрих к портрету Джека Торранса.

Непростые, даже неприязненные отношения к собственному сыну, граничащие с трепетным восхищением. Неизвестно почему, но многие читатели и критики отмечали эту странную особенность, которая имела место в реальной жизни. Отсюда и наигранно дружеские замашки, и проглядывающая сквозь маску заботливого папаши жестокость, суровость к собственному отпрыску, к малышу, который заслуживает лучшего отношения. Второй штрих к портрету Джека Торранса, однажды «приложившего» сына так, что тот потерял сознание.

Врожденное тщеславие. Стремление к успеху и связанная с ним слепота. Нежелание считаться с мнением окружающих, но и несомненный талант на грани помешательства. Непростая карьера, сезонные заработки, временами даже бедность, но и вера в лучшее будущее. Все это было в жизни Кинга, все это перенесено в биографию главного героя. Еще один штрих к портрету Джека Торранса.

И вот, когда линии сложились в картинку, мы наблюдаем сам собой развивающийся сюжет: подворачивается удачная работа, но для этого надо отправиться в поездку в горный отель со всей семьей на зиму, когда здание пустует. Как сейчас говорят, «сезонный заработок», за который хватается Торранс, начинающий писатель с амбициями. Вскоре после заселения выясняется, что отель с историей, а шеф-повар с паранормальными способностями обнаруживает «сияние» у сына Джека. Чем дальше зимовка, тем хуже ситуация. Отель принимает переваривать новых гостей. Торранс постепенно сходит с ума, и его семья подвергается смертельной опасности. В этом романе Кинг создает образцовую сюжетную арку. И вообще можно сказать, что в «Сиянии» писатель выложился по максимуму: все здесь хорошо, и язык, и стиль, и образы, читать интересно, сюжет захватывает, создана нужна гнетущая атмосфера, это действительно страшный роман. Но не просто ужасы ради ужаса, а литература со смыслом. Ведь «Оверлук» и Торранс связаны, это очевидно. Чем дальше мы читаем роман, тем яснее это становится.

Получается, что «Оверлук» — это темная сторона личности самого Торранса, его демоническое бессознательное, которое все эти годы прорывалось наружу и однажды-таки разорвало тонкую пленку разума, превратив любящего мужа и отца в сумасшедшее животное, одержимое манией убийства. Метафора, прекрасно иллюстрирующая, что главный источник ужаса заключен в нас самих.

Мы должны понимать, что сами по себе призраки не страшны. Свидетельством тому замечательный рассказ Оскара Уайльда «Кентрвилльское привидение». Призраки могут сколько угодно греметь цепями и выть по ночам. Гораздо страшнее то, что они способны сделать с живыми. Например, утащить живых в свой мир, причем такая угроза реальна, осязаема и ощутима. Их единственное оружие – это наш разум, обманутый, введенный в заблуждение, слабый внушаемый разум. Поэтому гибнут прежде всего слабаки, сильные духом выживают, что мы и наблюдаем в «Сиянии». Джек Торранс был обречен с самого начала, а центральным персонажем на самом деле на протяжении всего романа оставался его сын Денни, ведь он олицетворяет собой Жизнь и Будущее – то что больше всего ненавидят мертвые духи, живущие в прошлом. То, что сияет.

Получается, сияние – это сама энергия жизни, сверх способность, великий дар.

А роман – о воле к жизни. Голодной смерти назло.

Иоганн Вольфганг Гете – это конечно глыба. В мировой литературе его творчество сопоставимо с тем, что совершил Шекспир в Англии, Пушкин в России, Бальзак во Франции. Великий поэт и мыслитель, символ эпохи, флагман Просвещения, практически национальный герой. И самым его известным произведением по праву считается трагическая поэма в двух частях – «Фауст», в которой речь идет о докторе Фаусте, чернокнижнике и алхимике, продавшем душу дьяволу в обмен на любовь юной девы Гретхен (Маргарита).

Гете взял за основу поэмы народную немецкую легенду о реально жившем в XV веке алхимике, который якобы спутался с нечистым и погиб от его рук, когда срок договора истек. Придав своему сочинению форму поэмы, Гете сделал легенду изящной и творчески переработал весь материал в собственное философское произведение, рассказывающее о человеческом пороке, сверхъестественных силах и судьбе, которую невозможно обмануть.

Доктор Фауст заключает с Мефистофелем договор о том, что получит любовь юной девушки Гретхен в обмен на свою бессмертную душу. Фаусту безразлична загробная жизнь, поэтому он с легкостью соглашается на сделку, а коварному дьяволу только того и надо. И вот, договор скреплен, Фауст получает свое. Отныне начинаются его похождения в мире людей и в загробном мире духов.

Трагедия не случайно разбита на две части, и не случайно большинство читателей знает только о существовании первой, потому что вторая справедливо читается сложнее и словно бы полемизирует с древнегреческими трагедиями, потому что изобилует массой различных фантастических существ и богов, смешавшихся между собой в дионисийском празднестве богатого урожая.

Что касается первой части, показательны иллюстративные сцены самого Фауста, его ученика Вагнера, их прогулки по городу в компании черной собаки (сам дьявол) и любовные сцены между героем и Гретхен. Произведение пронизано символизмом, так характерным для прозы Европы, в которую уже проникли идеи гуманизма и рационализма. Фауст – воплощение не средневекового скоморошества и шаманства, а реального ученого, который применяет научные методы познания, не верит в иные силы. Он также воплощение, собирательный образ всего человечества, которое бросает неизвестности вызов и готово исследовать все новое.

Трагедия же Фауста очень проста – она заключается в том, что человек не всесилен, и имеет пределы своего познания, душевных сил, наконец, подвержен порокам, и в конечном счете дьявол всегда побеждает в этой сделке – иначе сделки бы просто не было. С темными силами лучше не заигрывать.

Конечно же читать «Фауста» следует только в классическом переводе гениального Бориса Пастернака. Это произведение – один и столпов, на котором стоит весь фундамент европейской и мировой культуры, литературы и языка, потому что является архетипом и философской концепцией целых поколений людей, не утратившей актуальности и до настоящего времени.

При этом не ждите от поэмы легкого слога, «Фауст» сложен и его чтение – определенная интеллектуальная работа, но усилия окупятся сторицей, и вы серьезно обогатите свой багаж знаний. В конце концов, поэзия обогащает внутренний мир.

Сложно переоценить влияние «Властелина колец» на мировую художественную литературу. Это эпическое произведение уже давно вышла за рамки каких-либо жанров и благодаря успешной экранизации Питера Джексона, сумевшего бережно сохранить атмосферу книги, стало легко узнаваемым на всей планете, на всех континентах и во всех странах.

Толкиен писал свою эпическую сагу много лет, постоянно добавляя и совершенствуя текст, время от времени отвлекаясь на побочные проекты, но неусыпно помня о своем великом труде. Да, пожалуй «Властелин колец» можно считать opus magnum Толкиена, поскольку совершен очевидно, что Профессор вложил в эту книгу всего себя, свою душу, свои знания, опыт и магию литературного языка.

Существуют тысячи, если не миллионы восторженных отзывов, критических статей и даже научных исследований по «Властелину колец», и мы даже не будем пытаться повторить сей тяжкий труд, но все же хотелось бы вкратце – для внутренней ясности – обозначить основные, ключевые моменты этой книги, на примере ее первой части, «Братство кольца».

В чем же сила и магия «Властелина колец»?

1. В том, что это целый отдельно созданный мир. Это Средиземье, которое никак, совершенно никоим образом не связанно с нашей реальностью, хотя и основано на мифологии европейских народов и вобрало в себя всю сумму их культур. Средиземье выдумано Толкиеном как некое идеальное прибежище для бегства от реальности (эскапизм), как место, наполненное массой тайн, огромный неизведанный мир со своей тысячелетней историей, культурой, языками, расами, географией. Никто никогда до Толкиена ничего подобного не делал. Да, существовало фэнтези, героическое и даже эпическое, вспомним Говарда и его Конана, но ни один из писателей дотолкиеновского периода не прорабатывал так подробно и досконально, практически с нуля, целую вселенную.

2. В том, что «Властелин колец» — одна большая гигантская метафора на наш реальный мир, при помощи которой писатель хотел донести несколько очень важных, простых для понимания истин. Во-первых, что в мире всегда будут существовать проявления добра и зла. Во-вторых, что спасти мир может не обязательно герой с мечом в сияющих доспехах, а совершенно маленькое незаметное существо, от действий которого зависят судьбы всего мира. В-третьих, что победить любого злодея и справиться с любыми бедами можно только вместе, объединившись, забыв все распри и ссоры.

3. Наконец, огромная заслуга «Властелина колец» заключается в том, что Толкиен наметил основы для целого жанра – эпического, масштабного фэнтези, создав несколько важнейших канонов, которым его последователи неукоснительно следовали. Это конечно масштабный театр действий, множество народностей, войны и битвы, политика и поэзия, взаимодействие рас и конечно же язык. Профессор прекрасно понимал, что язык – снова любого мира, следовательно, чтобы создать мир необходимо разработать язык. И Толкиен создал языки – мелодичный язык эльфов, каркающий говор орков, рокочущий язык гномов, насытив пространство Средиземья невероятной атмосферой древности и волшебства.

4. Архетипы. «Властелин колец» архетипичен с первой до последней строчки, поскольку незримо ссылается на многие явления европейской культуры первой половины XX века. Многие находят в образе Саурона силуэт Гитлера, а великое кольцо превращается соответственно в призрак ядерного оружия, способного испепелить весь мир. Многие видят в образе хоббитов самих англичан вперемежку с ирландцами, с их пристрастием к выпивке, а в чертах народов Гондора и Рохана угадываются образы готов и норманнов. Можно найти в книге и другие отсылки, если читать внимательно.

«Властелин колец» основателен. Мир его Средиземья дышит волшебством, магией, пронизан духом истории и множества культур, поэтому фактически он существует – он присутствует в сознании миллионов людей, которые снова и снова возвращаются в эту страну несбыточных грез, чтобы отдохнуть от серой действительности. К сожалению, сейчас мир Средиземья стал чем-то вроде «курорта» для уставших от действительности людей, но нельзя забывать, что Толкиен заложил в эту книгу определенные идеи и некое послание для потомков: нужно беречь мир, потому что это самое хрупкое, чем располагают люди.

По сути эта книга знаменитого римского первого императора – трэвел-блог. Военные и политики Рима были людьми образованными в целом, но по-настоящему талантливых авторов среди них можно пересчитать по пальцам. Цезарь из этой когорты. Про биографию Гая можно писать отдельно, потому что она очень подробная и об этом мы как-нибудь поговорим, но нас все же интересует именно тот период жизни, когда он, будучи военачальником, совершал завоевательные походы в Галлию и Британию.

Походов было много, они датируются рамками с 58 по 50 гг. до нашей эры и Цезарь их последовательно описывает. Прежде всего, в «Записках» можно отметить краткость и четкость в описании событий, фактов и мыслей, что было характерно для личности автора в целом. Цезарь всегда отличался умеренностью, что в битвах, что в Сенате. Он не разливается витиеватыми описаниями, не ударяется в мелодраматизм и художественные изыски, но и не ограничивается сухими военно-чиновничьими отчетами, найдя золотую середину. Вероятно, поэтому книга читается легко и выглядит по слогу и стилю очень современной. Это образец латинской прозы, ставший примером для многих последующих авторов. По сути, так мог бы писать любой современный человек. Итак, краткость – верный признак гения.

Еще одно свойство – полнота и насыщенность текста полезной информацией. Дневник Цезаря с одной стороны содержит хронологию походов с перечислением всех значимых событий – битвы, переходы, преодоление трудностей, стоянки, переговоры с племенами. С другой стороны, книга раскрывает подробности культуры и обычаев диких европейских племен – галлов, бриттов, белгов и ряда других. Есть и еще одно достоинство. Цезарь старается описать технические подробности в решении ряда задач – наведение мостов, борьба со стихиями, военная техника, тактика, стратегия. В сумме мы получаем очень интересную историю не просто военного похода, но и исследовательской экспедиции в неизведанные области, чем по факту и являлись многие такие мероприятия древности. Вот только большинство этих славных походов остались во мраке прошлого, а Цезарь описал свой с максимальными подробностями и пролил свет на эту сторону римской цивилизации в целом.

Цезарь был человеком своего времени. Это значит, что он был подвержен тем же предрассудкам, верил в богов, обладал привычной для античности жестокостью к врагам. Но вместе с тем в личности полководца и политика мы видим набор абсолютно аномальных качеств, очень редких даже для римлян – справедливость к поверженным врагам, заботу о своем войске, включая рядовых солдат, дальновидность в понимании общественных процессов, глубокое знание психологии человека, умение встать на сторону противника и предугадать его действия, и конечно же стратегическое и тактическое мышление, в правильных сочетаниях. Все это предопределило успех походов Цезаря и обрекло его на славу и народную любовь.

Солдаты и плебс любили его.

Но Цезарь тоже мог и ошибаться, или чего-то не понимать. Самое главное, что в «Записках» мы видим живую энергичную мысль выдающегося человека, схваченную на бумаге и отражающую дух своего времени. Еще одно важное наблюдение – в книге блестяще отражено, хоть и сам автор этого не осознавал, столкновение более развитой цивилизации с менее развитыми народами и закономерное превосходство первой над вторыми. По технологиям, маневрам, стратегии, оперативному искусству. Это еще раз доказывает, что даже малочисленное, но хорошо оснащенное и обладающее военным искусством войско всегда будет на голову выше примитивной пусть и громадной орды. В битве дубины и меча, побеждает меч.

По объему «Анабасис» книга небольшая.

Это военные мемуары политического деятеля Ксенофонта, которому довелось жить в классический период Древней Греции. В то время территорию современных Турции, Сирии, Ирана и кучи других арабских государств, включая даже часть Египта занимала великая Персидская империя, и правил ей царь Артаксеркс II, типичный восточный деспот. Учитывая сложности с престолонаследием на трон стал претендовать его брат Кир Младший, соответственно младший сын персидского царя Дария II и его единокровной сестры Парисатиды. Правда, перед этим на Кира навел поклеп некий карийский сатрап Тиссаферн, нашептавший Артаксерксу II о якобы заговоре. Был ли заговор первоначально или нет, не суть важно, гораздо важнее, что между братьями завязалась непримиримая вражда. Когда речь идет о власти, никакие родственные связи не способны решить проблему, а порой только усиливают накал страстей. В итоге опальный Кир обращается к помощи греков, которые посылают в Азию ему в подкрепление войско из Десяти тысяч гоплитов с дополнительными частями.

Кульминацией конфликта стала битва при Кунаксе 401 года до н.э., в которой некий персидский воин Митридат смертельно ранит Кира. Стратеги наемнического войска во главе с опытным полководцем Клеархом пали в результате обмана: их заманили в шатер якобы для переговоров, а затем перебили. В результате потрепанная и обезглавленная армия греков вынуждена была отступать назад, на родину. Руководил воинами Ксенофонт. Делать в империи персов больше нечего. Им грозит смертельная опасность.

Маршрут движения Десяти тысяч

И это – начало «Анабасиса». Ксенофонт в подробностях описывает переход греков через преграды, трудности с водой, едой, палящим солнцем и врагами, снующими рядом, готовыми напасть как стервятники в любой момент. Греки на чужой земле, из каждого куста на них может броситься враг или полететь стрела, им приходится все время быть в напряжении, и это отлично отражено в тексте, которому придаются все свойства первоклассного приключенческого боевика.

Действительно, «Анабасис» читается как захватывающая беллетристика, только без диалогов и прочих литературных деталей. Все остальное присутствует. Особенно захватывает процесс борьбы греков за жизнь, их отчаянный путь назад, на северо-запад, к южному побережью Черного моря, к местечку Трапезунд, от которого они уже будут двигаться строго на запад по побережью до самого греческого Византия и окажутся дома.

С книгой Ксенофонта связано множество интересных фактов, но главнейший факт, ставший общеизвестным и отразивший национальный характер греков – это эпизод их выхода после долгого пешего путешествия по равнине к морю.

Реакция воинов показательна.

Описывая маршрут отступления, Ксенофонт упоминает эпизод, в котором измученная переходами армия эллинов наконец-то выбирается из глубины материка к побережью Черного моря. Вот что он пишет:

Таким образом, выход к побережью моря для греков оказался равнозначен спасению, после чего отступление продолжалось гораздо увереннее. Свирепые, опытные воины, закаленные во многих битвах и походах, не стесняясь проливали слезы от счастья и радовались как дети. Почему же?

Они вернулись в родную стихию. Эллин – дитя моря. Не случайно и Посейдон, владыка морских глубин, является вторым по важности олимпийским божеством после Зевса, а морская тема пронизывает всю древнегреческую культуру, служит для нее тканью.

«Анабасис» — захватывающая история, в которой сплетены воедино исторические факты, культура и антропология. Бесценный источник знаний по древнегреческой и персидской истории.

Дедушка Толкиен подарил нам целый новый волшебный мир под названием Средиземье и если бы мог видеть эффект от влияния своих произведений на массовую культуру, наверно очень сильно удивился бы. Величие и огромная опасность Средиземья заключается в том, что оно полностью отделено от реальности, хотя и взращено на европейском эпосе викингов, кельтов, норманнов, готов и прочих народностей. Это идеальный мир, в котором можно пропасть без вести, уйти и не вернуться. Но Средиземье появилось не с созданием знаменитого эпического «Властелина колец», а раньше – в небольшой, очень увлекательной повести про хоббита Бильбо, который жил в уютной норе с круглыми окнами и дверьми.

Все начиналось как милая сказка и никто, наверно даже сам Профессор, не думал, чем закончится эта невинная вечеринка для детей старшего школьного возраста. Просто к Бильбо вломилось двенадцать гномов, на чаепитие подоспел добрый волшебник Гэндальф и началось Большое приключение в огромный неизведанный мир, лежащий за пределами Шира, по лесам и горам, по полям и ущельям, мимо жилища Беорна к Одинокой горе, в недрах которой живет очень хитрый дракон Смауг, терроризирующий озерный народ.

Средиземье распахнулось, как окно – резко, настежь. А за ним обнаружилась гигантская панорама, в которой воедино сплелось прошлое и настоящее, культуры и расы, древние легенды и страшные тайны, словом, достойный объект для исследования и захватывающих приключений.

Фабула и сюжетная структура «Хоббита» представляет собой идеальный образец приключенческого фэнтези, который легко можно разложить на следующие компоненты:

1. Ничто не предвещает беды. Сияет солнышко, поют птички, зеленеет травка и читатель знакомится с миром и главным персонажем. В данном случае – это добрый, но слегка занудный хоббит Бильбо, идеальный представитель своей расы. Затем случается неожиданная встреча и наш герой знакомится с другими персонажами – шумными гномами, имена которых мы даже не будем пытаться называть.

2. Постановка задачи. Имеется некая цель, которую нужно достичь и принять решение здесь-сейчас, отправится ли наш герой в захватывающее путешествие. Немного поломавшись для приличия, герой обычно соглашается. Это классический прием трансформации героя: сначала отрицание, затем борьба, и в конце принятие.

3. Создание команды «приключенцев». Собственно, это отряд из гномов, Бильбо и волшебника Гэндальфа, который словно бог из машины появляется в нужных местах и помогает разрулить особенно сложные ситуации.

4. Само приключение, состоящее из множества эпизодов, со сменой локаций и побочных персонажей, и чем интереснее будут все эти встречи, тем в конечном счете интереснее получится само произведение. Тролли, гоблины, лесные эльфы, гигантские пауки и еще множество других персонажей встретятся героям на страницах «Хоббита».

5. Достижение главной цели и ее преодоление. Свидание хитрого Бильбо со Смаугом – венец и кульминация произведения.

6. Дорога домой и лирические отступления.

Этот каркас будет повторяться писателями сотни раз и превратился уже в архетип, что еще раз подтверждает художественную ценность и значимость «Хоббита» для мировой литературы и жанра фэнтези в частности.

Некоторые критики утверждают, что «Хоббит» следует читать исключительно детям, ну или в крайнем случае подросткам. Таких товарищей следует считать беспросветными невеждами. «Хоббит» как и любое хорошее произведение универсален и будет одинаково интересен всем категориям читателей. Хотя повесть и имеет внешние атрибуты сказки, все же ее следует трактовать более широко и относить к классике приключенческого фэнтези.

Ах да, еще это замечательная история про настоящую дружбу.

Что, кольцо?

Какое еще кольцо?

Пять причин прочитать «Историю» Фукидида.

1. Чтобы ознакомиться с новым историческим методом, который Фукидид стал применять в своем труде. Историк одним из первых ввел принцип верификации исторического материала, иными словами проверки достоверности исторических фактов. Это критически важно потому, что происшедшие события люди вольно или невольно склонны трактовать превратно, субъективно, приписывать им байки, легенды и фантазии, в результате чего история превращается в набор побасенок и мифов, очень отдаленно связанных с подлинными фактами. Фукидид одним из первых рушит все эти бутафории и пишет материал только после бесед с очевидцами, перепроверки фактов по документам, личного изучения местностей, предметов и явлений. В результате, хоть на выходе у него получилась немного тяжелая работа, она гораздо ближе к истине, чем мифология и набор полу-легенд у Геродота. И это правильно – история должна опираться на проверенные факты. Другое дело, что Фукидид не всегда последователен, и где-то не выдерживает заданные рамки, и в конце концов тоже о чем-то умалчивает либо чуть привирает. Абсолютной истины не знает никто, но значимость метода Фукидида, легшего в основу всех исторических исследований, заключается в стремлении быть максимально убедительным.

2. Чтобы изучить историю Пелопонесской войны, событиям которой собственно и посвящена вся книга. Огромное достоинство «Истории» Фукидида – подробнейший рассказ о всех событиях этой войны – распри между двумя союзами древних греков, с одной стороны возглавляемых Спартой, а с другой – Афин. Два типа мышления, два типа правления и государственности сошлись в жестокой схватке. Это была длительная, многоэтапная война, подарившая человечеству драгоценный опыт в области техники, тактики, стратегии, политики, даже культуры. Многие известные личности связаны с этими событиями.

3. Чтобы изучить культуру Спарты. Древнейшее аристократическое консервативное государство Спарта хранило дорийские традиции еще со времен царя Агамемнона и внесло громадный, неоценимый вклад в самосознание древних греков всей ойкумены независимо от их происхождения. Спартанцы имели хорошо развитую армию, но отличались примитивностью и простотой, которая в разных ситуациях проявлялась как достоинство и как слабость. И их строй, и образ жизни отлично проступил на фоне войны.

4. Чтобы изучить культуру Афин. То же самое можно сказать об афинской политии. Афины были более демократическим и развитым полисом, и, хотя не отличались особой военной мощью, зато преуспели в других областях вроде дипломатии и стратегии. Афинские стратеги не раз спасали армию от разгромов за счет хитрой тактики и новаторских решений, а мудрая и изощренная афинская дипломатия неустанно собирала вокруг Афин стену союзников.

5. Чтобы узнать азы мышления древних греков, а в связи с этим – их культуру. Фукидид был человеком своего времени и в его текстах отлично прослеживается стиль мышления древнего грека, который излагается почти без искажений. Благодаря этому подходу множество событий той войны становится понятными и прекрасно воспринимаются – потому что древнегреческая мысль стала основой западноевропейской мысли: у них общая матрица. Античная философия и является этой матрицей.

Все веские аргументы в сумме дают более чем убедительную мотивацию для того, чтобы прочесть, непременно прочесть «Историю» Фукидида, если вы серьезно интересуетесь историей и хотите расширить свои познания в этой области.

Уже с первого, дебютного романа «Кэрри» 1974 года стало понятно, что Стивен Кинг будет писать жесткие, страшные, остросюжетные и фантастические истории, где нет места мелодраме и прочим романтическим соплям. Кинг мог бы пойти и в другом направлении. Например, сосредоточиться на фантастике, или уйти в фэнтези, или заняться детективом, но нет. Писателя интересует, прежде всего, базовая, самая первичная и инстинктивная эмоция человека, его реакция на опасность – это страх. Только страх, его многочисленные лики имеют главное значение, все остальное вторично. И после первого успеха автор все свои силы сосредотачивает на написании полноценного романа ужасов.

В 70-х Кинг не отличался особенно изощренными сюжетами. Скорее работал «на массу» и опыт, старался максимально отточить стиль. Поэтому после оригинальной придумки с телекинезом Кэрри, он возвращается к традиционной для хоррора сюжетообразующей теме: вампиры. Рецепт простой и проверенный годами. Литература о кровососах неизменно пользовалась популярностью у публики, начиная со старика Стокера и заканчивая модной ныне Энн Райс, которая буквально изнасиловала жанр.

Тогда вампирские мотивы переживали что-то типа кризиса идей, старая добрая классика регулярно экранизировалась, но какого-то нового слова в этом направлении никто не сказал, за исключением, пожалуй, Матесона с его «Я — легенда». Проводить эксперименты для начинающего тогда Кинга было опасно, ведь если книга провалится, читать что-то новое уже никто не захочет, и автор не стал менять правила игры, зато решил исполнить старенький мотив виртуозно.

Уже здесь проявляется авторская манера рассказывать о повседневных ужасах, этот излюбленный Кингом метод рисовать маленькие американские городки, захолустье на задворках мира, где никогда ничего не происходит. Таков город Салемс-Лот («Салимов удел»), куда приезжает погостить писатель Бен Мейерс, его родная гавань, где герой некогда провел детство. Но в городке происходит что-то неладное; торговля чахнет, люди уезжают, пропадают дети. Кинг сразу обрисовывает контуры города яркими красками так, что Салем вырастает перед глазами и видишь каждый дом, каждую улочку, свалку, шоссе, церковь и заброшенный дом на холме, источник неведомой угрозы.

Наш писатель начинает расследование, вскоре обнаруживаются странные факты и дальше сюжет катится по накатанной линии хоррора: город захватывают кровожадные твари, которым следует дать бой или отступить.

Драка будет не из простых. Перед Мейерсом стоит сложная задача: понять источник угрозы, вооружиться и действовать на свой риск. Никакого постмодернизма, никакой рефлексии, только чистый ужас перед бывшими земляками, в которых уже не осталось ничего человеческого. И первобытный страх перед их предводителем, высшим вампиром Куртом Барлоу, который оживет в своем гробу, едва солнце зайдет за горизонт…

«Жребий» — крепкий, добротный хоррор на тему вампирских ужасов. Ничего нового, но написано интересно, задорно и с огоньком. И самое главное, вещь действительно получилась жуткая, страшная атмосфера нагнетается весьма умело, вампиры классические, такие, каким и положено быть упырям – злобные, хитрые и вечно жаждущие.

Роман имеет несколько вариантов названий из-за разных переводов. Поэтому помимо «Жребия» еще часто встречается «Салимов удел». Так что если вы просто любите страшные истории, да еще о вампирах, мимо данного романа вам никак не пройти – читайте и трепещите.

У каждой книги есть своя судьба. Некоторые книги появляются на свет быстро, но томятся в ящике стола годами. Другие пишутся тяжко, с перерывами, от случая к случаю, и бывает, вообще остаются незаконченными. Третьи подвергаются критике, нападкам, бесконечному редактированию. Судьба книг в чем-то схожа с жизнью людей. И в этом плане дебютный роман выдающегося американского писателя Стивена Кинга «Кэрри» — это висельник, вынутый из петли в самый последний момент. В буквальном смысле; жена писателя вытащила черновик романа из мусорки и убедила писателя отправить роман издателю. Если бы не эта счастливая случайность, мир никогда не узнал историю Кэрриетты Уайт, несчастной девочки из провинциального городка, обладающий даром телекинеза.

Но сложилось по другому и это хорошо, потому что «Кэрри» — достойная книга. Пусть она дебютная, и автор только начинал писать, пробовать сюжеты, нащупывать свой неподражаемый стиль, пусть в ней имеются недочеты, но самое главное достоинство романа «Кэрри» в том, что это искренняя книга. А романы, пропущенные через себя, плохими быть не могут по определению.

Мы знаем сюжет истории благодаря многочисленным экранизациям, на сегодняшний день их уже три, последняя, не самая лучшая, вышла в 2013-м году, а лучшей по-прежнему считается работа Брайана Де Пальмы 1976 года, снятая всего спустя два года после издания книжки в 1974-м. Стеснительная, зашуганная Кэрри презираема сверстницами. Таких называют «серыми мышками»: неприметные, страшненькие девочки-невидимки. Однажды в школьной душевой Кэрри впервые сталкивается с менструацией и совершенно не подготовлена к этому. Вместо поддержки со стороны религиозной фанатичной матери, она заслуживает наказание, но инцидент порождает цепочку последствий: кроме врагов, в школе есть сочувствующие ей персонажи. Скоро выпускной, и Кэрри приглашают поучаствовать в празднике. Но в отместку за наказание старших, враги готовят девушке публичную месть.

Этот типичный драматичный сюжет о подростковом насилии и самодурстве взрослых по отношению к детям Кинг снабжает мощным детонатором: Кэрри наделена даром телекинеза, который высвобождается в момент сильного душевного волнения. Такой ход превращает драму в кровавый фантастический триллер об отмщении и справедливом возмездии, которое состоится на выпускном вечере. Ведь враги даже не подозревают, какая сила заключена в этой на первый взгляд хрупкой девушке, которая расцветает к выпускному в прекрасное юное создание. Вообще, это станет излюбленным приемом писателя – наделять внешне слабых персонажей сверхсилой и сталкивать с ними общество.

Но и примитивным триллером роман тоже не стал – в нем умело переплетены страшные и драматические нити, превращающие произведение в цельную историю. «Кэрри» — это книга не только о том, что нельзя обижать слабых, потому что однажды они смогут ответить. Это еще трагическая история о ребенке, которому недодали любви. Все что было нужно девочке, любовь, но глупая психически неуравновешенная мать предпочитала пичкать ее псалмами, наказывать за собственные грехи вместо самой обычной ласки. Это и понятно: человек который сам не любит, никогда не будет дарить любовь. Но дети-то не понимают таких вещей. Дети любят родителей просто так и неважно, плохие они или хорошие.

«Кэрри» дергает за душу. При стилистической и сюжетной простоте это очень сильное произведение, ставшее первым шагом в долгом творческом пути «короля ужасов и триллера», и просто хорошего разностороннего писателя из штата Мэн Стивена Кинга.

Пять причин, почему надо прочесть «Историю» Геродота.

1. Чтобы прочувствовать дух истории.

Для начала стоит осмыслить, что Геродот жил почти две с половиной тысячи лет назад. Это огромный срок. И уже тогда люди стали задумываться о прошлом, о тех временах, которые предшествовали их эпохе. Несмотря на то, что Геродот, как первый известный античный историк, опирался скорее на мифы и воспоминания, чем на факты и документы, его труд обладает увлекательным слогом, интересными сюжетами и другими литературными достоинствами. Поэтому «История» читается не как историческое сочинение, а как былина или эпос, причем весьма увлекательный. Геродот не придерживается строгой системы, и его мысль плавно перетекает с одних событий на другие, объединяя их в одну цепочку и живописное полотно. Геродот действительно вызывает интерес к прошлому за счет таланта рассказчика.

2. Чтобы понять культуру эллинов.

Древнегреческая культура имеет множество аспектов; она может проявляться в керамике, архитектуре, поэзии, философии и многом другом. Понять стиль мышления и образ жизни древних греков можно в том числе и по сочинению Геродота. Особенно ярко это видно на материале других государств, где историк описывает взаимодействие греков с персами, египтянами, скифами и другими народами, сравнивает их.

3. Чтобы получить первоначальные знания по истории.

Хоть и не системно, но Геродот собирал сведения о прошлом. По тексту сочинения видно, что он путешествовал по Средиземноморью и не понаслышке знает некоторые (не все) особенности из истории государств и народов региона. Особенно ценные сведения касаются конечно самой Греции и близлежащих областей. Приводимые факты имеют особую ценность в сопоставлении с сочинениями других историков и специальными исследованиями в области археологии, например.

4. Чтобы повысить эрудицию.

Тут речь идет о том, что сочинения историка содержит не только фактологию, но и массу классических сюжетов и ситуаций, которые сейчас стали уже архетипами и именами нарицательными. Например, захватывает история про царицу Вавилона Нитокрис:

5. Чтобы начать разбираться в антропологии.

Геродот ухитрился вложить в свой труд не только изложение событий, но и описание традиций и обычаев народов древнего мира. Да, некоторые истории явно связаны с выдумками, мифологией или легендами, то есть не соответствуют действительности. Но другие – похожи на истину. Например, рассказ про погребальный обряд скифов.

История Геродота – отличный старт для погружения в историческое образование для историков, а также прекрасная книга для расширения общего кругозора и эрудиции.

Чрезвычайно богатый на сюжеты, миры и вариации жанр фэнтези произошел из нескольких очень важных произведений. Наряду с легендами о короле Артуре, саге о Средиземье и Нарнии, у истоков жанра стоит легендарный цикл о Конане-варваре, написанный замечательным техасским мечтателем Робертом Говардом.

Мрачный, чрезвычайно плодовитый Говард прожил короткую, но яркую и драматичную жизнь, оставив после себя богатое литературное наследие, куда вошли произведения почти всех популярных жанров, начиная с детектива и заканчивая фантастикой. Больше всего Говард преуспел на ниве ужасов и фэнтези. Придуманный им киммериец Конан стал уже именем нарицательным, когда принято говорить о сильном фэнтезийном персонаже, который без колебаний готов действовать в любой сложной ситуации.

Значение цикла в жанре и его влияние на развитие фэнтези в последующее время просто огромно. Именно Говард заложил основы четкого линейного сюжета с главным героем, путешествующим по обширному миру, полному опасностей и приключений. Фактически отсюда пошло героическое фэнтези с четкой сюжетной структурой произведения, где герой сталкивается с каким-либо испытанием, и справляется с ним, обычно силовыми методами, но порой и путем хитрости.

Искушенному и утонченному читателю подобный прием может показаться грубым, но когда нужно раскрошить камень, вы возьмете молот, а не ножичек из столового серебра, не так ли? Говард рассуждал также, полагая, что самое эффективное средство для овладения умами читателей должно быть простым. И он прав. Широкому читателю довольно скучно следить за страданиями и диалогами, зато хорошая драка, а еще лучше битва, и чтобы желательно в истории была юная пышнотелая красотка с минимумом одежды – то, что надо.

Однако огромная масса бульварной литературы скроена по тем же лекалам. Что же выделяет цикл о Конане среди прочего и делает жемчужиной раннего фэнтези? Ответ прост – мир и герои, созданные с большим трепетом.

Говард не стал создавать полностью иной мир, как это сделал Толкиен. Вместо этого он решил перенести действие в седую древность, во времена сразу после падения Атлантиды, которые называются Хайборийской эрой. Хронология событий написана автором кратко, но емко и очень точно дает картину происходящего в мире, когда на земле появился косматый варвар, «поправший ногами троны царей». Этот мир поделен на массу королевств, отдаленно напоминающих страны Древнего мира, но в то же время бесконечно далеких, а потому полных магией и волшебства. В этом древнем, жестоком и прекрасном мире действуют простые законы жизни и смерти. Подходящее место для такого человека как Конан.

Кроме того, Говард создал карту этого древнего мира, она лишь приблизительно напоминает очертания современной Европы, и насытил эту карту интересными, интригующими топонимами, среди которых и будут разворачиваться захватывающие приключения варвара. Тут, как в любом хорошем фэнтези, найдется место равнинам и горам, морям и океанам, пустыням и тропикам, тут есть королевства и дикие пустоши, жаркие и холодные края.

Что же касается главного героя, он не так прост, как кажется. Несмотря на нарочитую варварскую примитивность, грубую внешность культуриста (не зря его прекрасно воплотил Арнольд Шварценеггер в одноименных фильмах), свирепый нрав и спартанское воспитание, Конан довольно хитер и находчив. Ему присуща не книжная мудрость, а природная способность находить выход из любой ловушки и врожденная сообразительность. Конан не идеален, но и не воплощенное зло, хотя он и груб, но обладает тактом. В его карьере были занятия пиратством, воровством, разбоем, военная служба, поиски сокровищ и даже королевский трон.

Пройдя через десятки больших и малых историй, Конан проживает полную приключений жизнь и сталкивается с массой врагов, начиная с обычных чудовищ и заканчивая бессмертными колдунами с забытых континентов и даже существами из далекого космоса. География его похождений также широка, с запада на восток, с юга на север лежат его пути, на которых Конан находит и теряет друзей, противников, женщин и сокровища. Простая философия его жизни настолько эффективна, что оспорить ее очень трудно. Конан берет от жизни все и предпочитает не создавать себе лишних проблем. Единственное что способно вогнать его в тоску – это разнеженное существование в достатке и роскоши. Подобно дикому зверю, он должен находиться в открытом мире и искать сражений, чтобы кровь кипела, а каждый миг чувствовался острее. Да, Конан любит сражения и умеет убивать, не считая это чем-то зазорным, но таковы правила его мира.

Обширный цикл о похождениях варвара, написанный самим Говардом насчитывает чуть больше двух десятков рассказов, несколько повестей и роман. Эти произведения принято считать классическим циклом. В последующем из-за растущей популярности дело Говарда продолжили другие писатели, и порой довольно неплохо, но классический, оригинальный образ в представлении создателя им превзойти все-таки не удалось.

Если вы цените фэнтези и любите героику, не страшась тем насилия, цикл о Конане обязателен к прочтению. Это база, фундамент, основа, литосферная плита.

Книга древнего мыслителя, политика и философа Гая Светония Транквилла «Жизнь двенадцати цезарей» относится к жанру исторических сочинений и включена в золотой фонд исторической литературы. Любой студент-историк должен прочесть этот труд, если хочет разобраться в подробностях развития и упадка Рима, любой ученый-историк и просто грамотный, образованный человек – должен иметь эту книгу в своей библиотеке.

Исторические труды грешат двумя основными недостатками, и вынуждены балансировать между ними, выискивая некое золотое сечение жанра.

Первый грех – историческая недостоверность, превращающая книгу в сборник басен и сплетен, ничем не подтвержденных, или фактов перевранных настолько, что событие выворачивается наизнанку. Обычно такие книги пишутся в угоду конъюнктуре и политической ситуации, и к сожалению, сильно засоряют поле исторических исследований. Разумеется, подлинно научными они считаться недостойны, да и к строю хорошей публицистики причислять их – слишком высокая честь.

Второй недостаток относится к стилистике – это скукота в изложении событий. На самом деле нет ничего интереснее реальных исторических событий, но даже самое захватывающее из них можно подать так пресно, нудно и затянуто, что все мухи в округе передохнут с тоски. Среди выдающихся исторических трудов частенько встречаются и такие книги: читать их необходимо, но трудно, в итоге прочтение превращается в подлинную муку, а окончание чтения – в облегчение и некое подобие катарсиса.

«Жизнь двенадцати цезарей» не страдает ни тем, ни другим пороком и блестяще передает историю возникновения в Риме первых принцепсов, начиная с великого Цезаря и заканчивая Домицианом. Эта книга написана живым, простым, но элегантным языком, который прошел к нам сквозь века и позволяет узнать определенные подробности из жизни цезарей, о которых учебники истории как правило умалчивают.

Жизнь бурлила в Древнем Риме. Правление каждого принцепса было ознаменовано массой важнейших политических, военных, экономических событий. Мощь Рима возрастала, его границы ширились, его легионы покоряли все новые народы, превращая империю в первую древнюю сверхдержаву, равной и подобной которой не было и вряд ли найдется.

Мы видим в жизнеописании цезарей, как через призму жизни каждого правителя преломляется эпоха – это чрезвычайно увлекательно. Транквилл максимально бесстрастно и объективно излагает материал, описывая ровно то, что известно о каждом и давая полные, объемные портреты цезарей. Биография правителя начинается с его детства, юности, зрелых лет и завершается закатом. Описываются важнейшие реформы и свершения, достоинства и недостатки. Злобный Тиберий, сумасшедший Калигула, жалкий Нерон, божественный Август – каждый цезарь раскрывается как цветок, который можно разглядывать и исследовать. Обилие имен, событий, специальных терминов не мешает, а скорее разжигает интерес к дальнейшему чтению. Процессу чтения хорошо помогает обилие ссылок, раскрывающих определенные подробности.

Словом, книга Танквилла является одним из лучших образцов исторического сочинения «от первого лица» — то есть, когда современник повествует о своих сородичах, опираясь на прямые источники. Это не компиляция, не агитка – это свободный и увлекательный рассказ о самой интересной эпохе в жизни Рима, о поре его расцвета и максимального могущества и правивших им цезарях.

Когда мы говорим о творчестве отца современной американской литературы, создателя жанра ужасов и детектива Эдгара Аллана По, мы должны учитывать, что этот великий фантазер и выдумщик жил в XIX веке в Америке, в обществе, где о приключенческой литературе и всякого рода выдумках мало что знали, а основными жанрами были романтические истории о неразделенной любви. А истории из разряда необычных и удивительных считались чем вроде дурного тона, литературы для детей и всякого рода чудаков.

Разумеется, находились люди, которые думали иначе. Поэтому все творчество По – это серьезная критика, бунт, вызов современной ему массовой культуре. По написал всего один роман, несколько рассказов, но основную известность ему принесли короткие страшные, шокирующие, фантастические рассказы, в которых талант Мастера проявился наиболее ярко, а острота и точность слова достигла своего наивысшего пика.

По удалось издать шесть прижизненных сборников, поскольку он постоянно писал и направлял свои рассказы в журналы для публикации, а материал постоянно накапливался. Правда, сборники выходили небольшими тиражами, издавались с ошибками, под разными названиями, словом, не очень профессионально, почти самиздатом, и для коммерческой выгоды, чтобы занять широкие массы читателей. Только потом его творческое наследие было бережно собрано, обобщено и систематизировано, чтобы потом стать платиновой классикой. Не все из этих книжек переведены на русский язык, но два официальных сборника российский читатель может изучить. Не считая огромного количества книг с хаотично изданными рассказами, которые можно увидеть на полках в любом книжном магазине нашей страны. Одним из лучших сборников По стала книжка с простым и незатейливым названием «Рассказы», датированная 1845 годом, куда вошли почти все его лучшие вещи. В России этот сборник издан по одноименному названию рассказа – «Убийство на улице Морг».

Основным достоинством сборника является разнообразие материала, совершенно разные по своей тематике и жанровой направленности тексты, которые лучше всего дают представление о творчестве великого американца. Рассказы-легенды, рассказы – визитные карточки, по названиям которых мы сразу понимаем, о чем идет речь.

Например, зловещий и таинственный «Золотой жук». Или леденящее душу «Падение дома Ашеров». Или фантастическое по описаниям «Низвержение в Мальстрем». А также психопатический «Человек толпы», и рассказ, вдохновивший самого Конан Дойла на создание его саги про Шерлока Холмса – библия детективного жанра «Убийство на улице Морг».

Жаль только, что нет в сборнике знаменитого «Колодца и маятника».

Но и имеющихся в книжке рассказов с лихвой хватает, чтобы составить наиболее полное впечатление о творчестве и любимых темах Эдгара По: фатальные ошибки, медленное безумие, захватывающие приключения, мистические совпадения, оживающие мертвецы, смертельные риски, упадок и декаданс, поэтика печального и пугающего…

Альфред Бестер — талантливый писатель-фантаст, из под пера которого вышло довольно много разнообразных историй малого и большого размера. И среди них есть интересный роман под названием «Человек без лица» — криминальная история из мира будущего.

Сюжет прост: промышленник решается на убийство конкурента по бизнесу. Сыщик-телепат берется за расследование дела. В столь нуарном ключе Бестер и описывает развитие истории. Происходящее разворачивается в той версии будущего, где среди людей существуют эсперы — личности с паранормальной способностью читать мысли и общаться без слов. Они объединены в нечто вроде профсоюза, действующего на легальных основаниях.

Текст романа по прочтении вызывает странные ощущения. Манера письма Бестера очень экспрессивна и грубовата, его персонажи действуют по законам криминального жанра и ничем не отличаются от детективов середины 20 века. Порой их поступки необъяснимы с позиций логики, а происходящее ускользает от внимания и становится не понятно, о чем идет речь.

Но ближе к концу романа напряжение возрастает, и автор грамотно выстреливает из всего огнестрельного оружия, развешенного на стенах, что проясняет действие картины и делает процесс чтения действительно увлекательным. Специфику и атмосферу роману добавляет ощущение легкого бреда, так свойственное прозе Филипа Дика — герою везде мерещатся заговоры, реальность не то, чем кажется поначалу, а в мировосприятии кроется скрытый изъян. Что-то не так в этом мире, но что, поначалу совершенно непонятно.

В итоге этот роман по прочтении производит впечатление нуар-детектива, помноженного на фантастический триллер, довольно грамотно изложенный. Другое дело, что открытий в или каких-то особенностей в произведении нет. Тем не менее, вещь интересная и хорошо раскрывает нам Бестера как автора.

Это история мальчика Хорти, который попал в цирк уродов, потому что его шпынял злой отчим. В принципе, на этом можно было бы и остановиться. Но проза Теордора Старджона далеко не так однозначна, как пишут в сухих аннотациях, поэтому стоит остановиться на его романе «Малыш и кристаллы» чуть подробнее.

Откуда происходят мотивы, изложенные в этом произведении? Ответ очевиден: из детства самого писателя, поскольку Старджона так же угнетал злой отец, с которым мальчик не мог найти взаимопонимания и терпел от него моральные и физические унижения. Наверно, поэтому строчки о насилии взрослых по отношению к детям читаются в этом произведении так убедительно.

Второй лейтмотив текста – тема необычных, уродливых людей, место которым либо в специализированном учреждении, либо в цирке. И второе хотя бы похоже на человеческое существование. Поэтому Старджон помещает своего маленького героя в причудливое пространство карликов, бородатых женщин, уродов всех мастей и категорий, которые оказываются поразительным образом гораздо человечнее иных обывателей. Старджон убедительно рассказывает нам, что цирковые клоуны и прочие странные люди могут быть гуманными, добрыми, сострадательными.

Есть в произведении элементы жанра ужасов – во всех сценах, где описываются подробности внешности обитателей цирка. И поэтому роман можно назвать каким угодно только не для детей, что сразу резко отличает его от аналогичных «добрых» произведений того же Рэя Брэдбери.

А в чем суть всего написанного?

Да в том, что мир гораздо шире, чем нам кажется.

«Космическая трилогия» английского писателя Клайва Стейплза Льюиса – оригинальный сплав религиозной фантастики и космической оперы, в котором христианские ценности и мораль поданы читателю через призму представлений первой половины XX века о морфологии планет Солнечной системы, включая в первую очередь Марс, Венеру и Меркурий.

Цикл Льюиса рассказывает о путешествии за пределы нашей планеты филолога Рэнсома, невольного пленника на причудливом космическом корабле, который попадает сначала на Марс, а затем на Венеру. Интересно, что Льюис полностью переосмыслил идейно-философскую основу такой фантастической теории, как существование внеземных цивилизаций. Руководствуясь положениями христианства, писатель предположил, что инопланетяне тоже являются божьими тварями и созданы всевышним. Марс у Льюиса имеет странное экзотическое название Маласандра, а Венера именуется Переландра, и предполагается, что эти названия отражают их истинное предназначение. То есть Марс – мужское начало, Венера – женское.

О трилогии можно писать много, но эти тексты как раз тот случай, когда лучше прочесть их один раз. Высокую художественную ценность имеют, прежде всего, описания внеземных миров и всего, что с ними связано. Особенно фактурно прорисован Марс с его пустынной поверхностью и глубокими ущельями, куда писатель и поместил жизнь. Потрясает воображение описание жителей Марса – длинных, худощавых существ, обладающих огромными знаниями и бесконечной мудростью, отчего последние слегка напоминают друидов. И это не случайное сравнение. На самом деле, учитывая упор на мистическую составляющую, романы испытывают четкий крен в область фэнтези, но фэнтези необычного, не вневременного и эскапистского, как это получилось у товарища Льюиса профессора Толкиена, а фэнтези космического, повествующего о мирах, что простираются пока за пределы досягаемости, мало изучены, и, следовательно, наполнены метафизикой до самых краев. Вот и получается, что Марс – Маласандра – выступает волшебной неизведанной страной с удивительной флорой и фауной, где применение научного метода познания не то чтобы невозможно… просто как-то неуместно.

Не менее шикарно в трилогии описана и Венера, где автор ярко и выразительно передал планетарные и смысловые особенности этого мира.

Кроме визионерства и шикарных космически-планетарных пейзажей, крайне оригинально поданы христианские концепции, причем по сути Льюис оказывается прав, прав по базовым линиям ценностей, пограничного разделения на добро и зло, праведное и неправедное, и с его логикой трудно не согласиться. В какой-то момент при чтении понимаешь, что текст Льюиса трансформируется в оригинальную авторскую теорию, в концепцию, аналогов которой в современной фантастике не найти.

Ее смысл довольно прост: есть Зло и Добро. Добро – все, что естественным образом следует божественным заповедям независимо от своего места и формы во вселенной. Зло – все, что нарушает этот гармоничный баланс. У Льюиса его воплощением явно выступает механистическое и индустриальное начало человеческой цивилизации, стремящейся перепахать природу, загрязнить воздух, засорить почву, ради сомнительных сиюминутных удовольствий, потакая которым человечество забывает о своей божественной основе и впадает в грех.

Множество фантастов писали про Марс и Венеру. Но так красочно и оригинально, как это сделал Льюис, можно сравнивать только с Берроузом и Брэдбери. Льюиса отличает главное качество хорошего автора – его миры самобытны, цельны и по-своему прекрасны.

Какое все это имеет отношение к научной фантастике, учитывая глубоко религиозные мотивы, лежащие в основе трилогии? Пожалуй, такое, что сюжет разворачивается в мире реальном, то есть мире людей, освоивших науку и технику благодаря состоявшемуся прогрессу.

«Таинственный остров» замечательного французского писателя Жюля Верна является продолжением романов «20 000 лье под водой» и «Дети капитана Гранта», но при этом текст особенный, имеющий свои характерные, присущие только ему одному детали.

Начинается все стандартно. Ураган относит воздушный шар с группой оказавшихся на нем беглецов американцев в открытое море, после чего воздушное судно падает на необитаемый остров. Выжившие пытаются понять, где находятся и как-то спастись, но очень скоро обнаруживают, что очутились в диком первобытном месте, на клочке суши, окруженном со всех сторон океаном.

Жюль Верн сразу определяет стиль будущего произведения – это робинзонада. У Крузо был Пятница, а у главного героя, талантливого инженера и ученого Сайреса Смита имеется несколько компаньонов, которые облегчат выживание. Но природа жестока и не прощает ошибок, поэтому новоявленным колонистам необходимо решать насущные проблемы, в первую очередь, связанные с питанием и пресной водой.

В принципе, сама по себе фабула романа, как уже было отмечено, не несет в себе ничего нового: люди изолированы от цивилизации непреодолимой преградой на неопределенное время, может быть, даже на всю жизнь и нужно это как-то пережить. Гораздо интереснее наблюдать, как Верн развивает историю о выживании поначалу в упорную борьбу за свое существование, а затем медленное, но кропотливое созидание целого поселения. Основное достоинство этого, на первый взгляд, приключенческого произведения в том, как подробно, детально и с разными нюансами показан процесс строительства с нуля новой человеческой цивилизации на отдельно взятом островке в Тихом океане, где-то в Южном полушарии.

Фактически из небытия человеческий разум создает сначала орудия труда, а затем первые примитивные механизмы, но со временем они усложняются, совершенствуются и все больше напоминают современные инструменты и машины. То есть Верн как бы в ускоренной перемотке повторяет общий сценарий развития человеческой цивилизации, и читать об этом процессе становится удивительно интересно. Тем более что не все получается сразу, колонисты испытывают множество проблем, постройки ломаются, приходится принимать ответственные решения, порой жизни угрожает смертельная опасность. Произведение – настоящее руководство по выживанию в диких условиях. Если вас однажды занесет на необитаемый остров и если у вас под рукой окажется эта книжка, считайте, вы спасены.

Таким образом, можно прийти к выводу, что начавшийся как приключенческая история «Таинственный остров» постепенно превращает в производственный роман, с познавательными фактами из разных отраслей наук, но не упускающий мотивы разгадки тайны острова. И вот здесь-то происходящее увязывается с другими произведениями, а читатель увидит на страницах знакомых персонажей.

«Таинственный остров» — очень важный роман о силе человеческого разума, о том, насколько мощное оружие находится в нашем распоряжении, какой невероятный потенциал таится в черепной коробке каждого человека. И еще о том, что только в экстремальных условиях изнеженный удобствами цивилизации человек может почувствовать себя по-настоящему живым и полноценным. А кто из вас способен развести костер без спички?

Вторая порция (после «Приключений Шерлока Холмса») замечательных детективных рассказов о знаменитом дуэте сыщика Шерлока Холмса и его верного друга доктора Ватсона. 11 рассказов высшего сорта, один лучше другого; снова головоломки и интересные случаи, которые Шерлок щелкает, словно орешки, причем проделывает это легко, изящно, виртуозно, как музыкант, прекрасно подстраивающийся под общий аккомпанемент. Заметную роль приобретает и наш дорогой Ватсон – пусть он частенько ошибается, но все равно здорово помогает сыщику, порой спасая ему жизнь или вытаскивая из какой-нибудь щекотливой ситуации.

Особенностью сборника является то, что кроме традиционных детективных сюжетов здесь появляется фигура главного противника Холмса – доктора Мориарти. Этот злодей вообще находка Дойла и революционный персонаж в мировой литературе, потому что именно Мориарти является архетипным ученым-злодеем, он олицетворяет собой образ «идеального» преступника, которому доставляет искренне удовольствие совершать злодеяния, Мориарти самый настоящий «доктор Зло», это не босс мафии и не наркобарон с ограниченными интересами, его цель гораздо выше. Можно сказать, система антиобщественных ценностей этого талантливого человека укладывается в некую философию, где высшим идеалом является абсолютная власть. Мориарти возглавляет целую международную преступную сеть и планирует развязать самую настоящую войну, чтобы посеять в мире хаос и разрушение, а уж на их волне достичь мирового господства.

То есть повествование из обычных расследований выходит на новый, более глобальный виток. И Холмс прекрасно понял великую опасность, грозящую не только Англии, но и всей Европе. Для победы ему понадобится вся сила его интеллекта, вся интуиция и содействие союзников. Вызов брошен, и сыщик смело вступит в борьбу, которая завершится смертельным поединком у Рейхенбахского водопада в Швейцарии...

Захватывающий цикл коротких историй о приключениях Шерлока Холмса – вторая порция, завершающаяся формальным выходом сыщика из игры. Но мы-то знаем, что ненадолго.

Как известно, вкус к истории – лучшее из пристрастий, свойство зрелого, образованного человека, которому всегда интересен опыт предыдущих поколений, веков, народов и государств. Знать историю значит обладать долгосрочной памятью и, кроме скучных учебников с таблицами, нам в этом помогает масса других интересных полезных материалов. Конечно же, это произведения искусства, фильмы, картины или книги, отражающие какой-нибудь исторический сюжет, событие, факт или личность.

Умение писать художественную историческую литературу дано не каждому. Писать-то на исторические темы могут все, да не всем это удается хорошо и правдоподобно. И из массы авторов исторической прозы можно по пальцам пересчитать настоящих мастеров своего дела. Таким автором был замечательный английский писатель Конан Дойл, который считал исторические романы своим самым важным литературным достижением, главным делом, пренебрегая даже циклом о Шерлоке Холмсе.

Англия имеет славную богатую историю, которая по временным промежуткам примерно совпадает с историей русского народа. Англичане – древнейший европейский народ, подаривший культуре Европы множество гениев. Да что там говорить, Западная цивилизация немыслима без английского народа, но чтобы понять его величие, нужно обратиться к истокам. Конан Дойл взял за основу действия период средневековья, эпоху Столетней войны между Англией и Францией, когда шла изнурительная грызня между двумя великими европейскими державами, выросшая из конфликта династий в масштабное противостояние за обладание властью и богатствами.

Любая война – бедствие, порождающее массу всяких побочных явлений и одно из них мародерство. В то время по растерзанной Франции колесили банды наемников, которые за хорошее вознаграждение могли выполнить самую грязную работу и вот, на фоне всех этих вещей Дойл создал образ честного благородного дворянина, для которого рыцарская честь – не пустой звук. Так появился сэр Найджел Лоринг, благородный англичанин, солдат удачи, но не грязный беспринципный наемник, а рыцарь, без страха и упрека. И Найджел собирает Белый отряд, лучших людей Англии для похода во Францию.

Облекая историю в рамки приключенческого рыцарского романа, Дойл сумел создать увлекательную историю без морализаторства и нудных утомительных описаний; получился прекрасный роман с битвами, походами, драками и обыкновенным героизмом, написанный простым изящным языком. Отменный юмор. Прекрасные сцены. Очень мужское произведение. Читать одно удовольствие. Благородный Найджел сразу же вызывает симпатию, как впрочем, и другие персонажи.

«Белый отряд» входит в дилогию романов о Найджеле Лоринге, это второй роман после «Сэра Найджела», так что читать надо бы в первую очередь его. Для полного эффекта. Но произведения самодостаточны и «Белый отряд» жестко к событиям первой книги не привязан.

Замечательный исторический роман, не только интересный и увлекательный, но и полезно-просветительский. Отличная вещь.

Ура! Он вернулся! Шерлок Холмс жив, здоров и вовсе не собирается уходить на покой. После схватки с Мориарти у водопада он еле выбрался из передряги, но сумел вернуться в Англию. И неутомимый сыщик принимается за новую порцию расследований.

Причина выхода этого третьего по счету сборника проста: писателя вконец достали возмущенные читатели, требующие вернуть полюбившегося персонажа к жизни. Наконец Дойл не выдержал и выдал 13 новых рассказов, куда вошли бесспорные шедевры, моментально растиражированные в массовой культуре.

Прежде всего, это очень известный рассказ «Пляшущие человечки» о нюансах шифрования таинственных посланий. Вместе с ним – «Шесть Наполеонов», про разбитые бюсты французского императора. А также история о судьбе шантажиста и подлеца Чарльза Огастеса Милвертона, которого Холмс наказывает так, как это не сделала бы ни одна система правосудия. И множество других удивительных историй, единственное сходство которых – сюжетная фабула и присутствие великого сыщика. В остальном совершенно уникальные истории, никаких самоповторов. Поразительно, насколько богатой оказалась у Дойла фантазия, можно только снять шляпу в знак уважения.

Читая взахлеб рассказы мастера, начинаешь улавливать особенный эффект от его прозы. Если проанализировать все без исключения произведения о Шерлоке, чтобы понять причину их невероятной популярности, мы можем прийти к простому выводу: такая литература дает нам возможность развиваться. Эти рассказы как букварь. Они действительно учат нас мыслить, шевелить мозгами, попутно выполняя просветительскую функцию. Из рассказов о Холмсе можно почерпнуть массу интересной и полезной информации, неплохо расширить кругозор и воспитать в себе человека. Они полны гуманизма. В них нет никакой чернухи, никакой грязи, такая литература полностью конструктивна, она будит в читателе все самое лучшее. Отложив книгу, так и хочется сварить себе чашечку кофе, побеседовать о чем-нибудь приятном, пройтись по улице, раскланиваясь с прохожими, но очарование книги постепенно проходит, и мы можем с улыбкой вспоминать это ощущение погружения в мир Викторианства, который был безусловно не идеальным. Но очень интересным.

Предпоследний и самый маленький сборник малой прозы о великом сыщике Шерлоке Холмсе – всего-то 8 рассказов. Поскольку все рассказы из этого цикла читаются залпом, очень трудно найти какие-то характерные особенности, присущие именно данному сборнику, за исключением одной явной детали – все эти истории приключились с Холмсом и Ватсоном на рубеже веков. И в текстах чувствуется дыхание грозного, грядущего столетия, когда прежний наивный мир изменится навсегда. Меняется мировоззрение людей, их привычки и ценности, все большую роль играет техника. На смену кэбам приходят машины, появляется телефон и телеграф.

Холмс смело смотрит в будущее, он чувствует глобальные изменения и понимает, что поделать с этим уж ничего нельзя. Но стиль его расследований остается прежним. Это старые добрые способы изобличения преступников, которые никто не отменял – дедукция. И метод успешно работает в новых условиях. Плюс профессиональный юмор, куда ж без него.

Из всего сборника хотелось бы выделить два самых запоминающихся рассказа. Первый одноименный «Его прощальный поклон» повествует об угрозе Первой мировой войны, которую Холмс пытается предотвратить, но понимает, что столкнулся с могущественной силой, что за политикой стоят целые отрасли экономики. По сути шпионская история, но в ней интересен не столько сюжет, сколько общая атмосфера будущих потрясений. Происходит какой-то сдвиг в развитии человечества.

Второй рассказ – один из самых страшных текстов не только в творчестве Дойла, но и вообще в английской прозе. Это «Дьяволова нога», повествующая о необъяснимом случае сумасшествия и смерти. Совершенно необъяснимый инцидент, пугающий своей неопределенностью. Здесь даже логика Холмса поначалу не может дать ему четкий ответ и приходится ставить эксперименты на себе, рискуя жизнью. Прекрасный рассказ.

Сборник звучит как завершающий аккорд в эпопее, это что-то типа последней главы в романе, или последнего эпизода. Потом будут «Архивы», но они выглядят скорее как послесловие к пройденному, здесь же, в «Прощальном поклоне» похождения сыщика завершаются официально: Холмс уходит, но тихо и незаметно, как истинный англичанин.

Рекомендуется всем поклонникам Шерлока Холмса и доктора Ватсона.

Со времени лихих приключений двух друзей, Шерлока Холмса и доктора Ватсона, прошли годы. Оба друга постарели, Ватсон женился, взял медицинскую практику, остепенился и стал добропорядочным семьянином. Холмс продолжает время от времени разбирать интересные случаи, но гораздо реже, по сравнению с его прежней активностью. Холмс все больше сосредоточен на приведении в порядок своих архивов – а дел за прошедшее время у него накопилось изрядно. Уже преследуют мыслишки переключиться на что-нибудь другое, какое-нибудь спокойное занятие вроде пчеловодства.

Мы все знаем, что после интенсивной бумажной работы, неважно в какой сфере, скапливается огромное количество бумаг. Книги, журналы, заметки, какие-то бумажки, записки, чертежи – что угодно. И те, кто хоть единожды разбирал весь этот бардак признается, что занятие это увлекает. Мы погружаемся в факты прошлого и снова вспоминаем обстоятельства того или иного дела, оцениваем, переживаем заново. Ностальгия – мощная штука.

И доктор Ватсон с увлечением рассказывает, как, повидавшись со старым другом, они вместе вспоминали старые случаи или ранее неизвестные доктору из-за деликатности дела. Ватсон прилежно документирует похождения Холмса прежних лет, по каким-то причинам не вошедшие в предыдущие сборники. Все эти случаи объединяет странность. Странность, парадокс, какой-то феномен, вовсе не связанный с криминалом; это может быть неприятный эксцесс по службе или случаи якобы явления призраков. Здесь есть по-настоящему жуткие истории, совершенно иррациональные и мистические, как «Вампир в Суссексе» или «Человек с побелевшим лицом», но едва ли такие вещи способны напугать уравновешенного Холмса. Сыщик лишь закурит трубку, осмотрит место происшествия, задаст пару уточняющих вопросов – и разгадка не заставит себя ждать. Имеются и просто бытовые ситуации («Человек на четвереньках»), готические истории («Загадка поместья Шоскомб») и даже элементы фантастического («Львиная грива»).

Характерно, что в представленных 12 рассказах мало динамики; поклонник Холмса легко замечает отсутствие той задорности, с какой Холмс бросался на разгадку очередного преступления в свои былые годы. Теперь же он действует размеренно, флегматично и как будто даже с неохотой. Но нехватку энергии компенсирует мудрость и опыт, и порой сыщику даже не нужно выходить из дома, чтобы раскрыть сложное дело. При этом Шерлок остается до мозга костей порядочным честным благородным джентльменом, для которого основная цель – не заработок, а помощь отчаявшимся клиентам.

«Архив Шерлока Холмса» — достойное завершение цикла из 60 произведений о знаменитом сыщике, наряду с предпоследним сборником «Его прощальный поклон». Полезная, приятная, хорошая литература. Сейчас так уже не пишут.

Думаете, жанр пост-апокалипсис в фантастике изобрели недавно? А вот и нет. В 1913 году писатель Конан Дойл сочинил историю о том, как наша планета попала в зону распространения некого «эфира», убивающего все живое на своем пути. Это вторая после «Затерянного мира» история о профессоре Челленджере и его друге, журналисте Мэлоуне, которые по случайности оказались вместе с другими людьми и наблюдали странный космический феномен.

«Отравленный пояс» имеет другие названия – «В ядовитом поясе», «Мир в столбняке», но суть от этого не меняется. Землю накрывает глобальная катастрофа. Дойл в своем произведении предельно ясен. У человечества нет ни малейших шансов, и Челленджер это прекрасно понимает, но как истинный ученый он не имеет права впадать в отчаяние, его задача зафиксировать феномен и по возможности его изучить. А как это сделать? Продлить свою жизнь? Но как продлить свою жизнь, если в атмосферу планеты проникает смертельный эфир? И Челленджер принимается за решение задачи со всей изобретательностью, на какую способен.

При всей увлекательности сюжета произведение не перегружено каким-то особым драматизмом и сверх-идеями. Это просто занимательная история о конце света, который наступил и о людях, попытавшихся его как-то пережить. Дойл изумительно передал общую атмосферу «остановки» жизни на земле – начиная от домашних животных и заканчивая людьми, которые просто валятся ниц, словно впадая в кому. Выжившие попытаются обследовать мир и картина пустого Лондона, в котором звонят колокола, еще долго будет стоять в памяти. Традиционно для такого жанра показано отношение людей к надвигающейся беде: до тех пор, пока угроза призрачна, никто в нее особенно не верит, ученого поднимают на смех, относятся с пренебрежением. Но стоит только начаться глобальной катастрофе, отношение окружающих мгновенно меняется.

«Отравленный пояс» очень напоминает произведение другого английского писателя-фантаста Герберта Уэллса «В дни кометы», с той разницей, что упор там сделан на социальный подтекст происходящего. У Дойла же все сосредоточено чисто на фантастико-приключенческой основе. Хорошая интересная вещь с острым сюжетом, которая прекрасно будет восприниматься в юношеском возрасте. Конечно, спустя время определенные детали смотрятся наивно, но это мелочи.

После первых двух больших вещей («Этюд в багровых тонах» и «Знак четырех») у Дойла выходит сборник рассказов о похождениях знаменитого лондонского сыщика. Россыпь маленьких шедевров. Каждый рассказ – как драгоценный камень, уникальный, неповторимый, но на всех чувствуется огранка мастера, как фирменное клеймо, как знак качества. Двенадцать гениальных откровений, столпов жанра, разбираемых на цитаты.

Читать можно в любой последовательности. С начала, с конца или середины. Можно перечитывать бесконечное количество раз и с каждым новым заходом открывать для себя что-то новое, удивляться и восхищаться логическим головоломкам, тренировать собственную догадливость, соперничая с самим Шерлоком, но мы готовы спорить на чепчик миссис Хадсон, что мало кто из читателей смог разгадать все шарады, спрятанные в рассказах с первого раза.

Основное достоинство текстов, кроме традиционно высокого стиля и прекрасного авторского языка, — это даже не детективная основа рассказов, а присутствующие в них логические загадки или задания на внимательность. Порой факты лежат на поверхности и требуется всего лишь связать их воедино, что с легкостью и даже некоторой скукой проделывает Холмс, чей разум предназначен для несоизмеримо более сложных задач. Но ничего, это только начало, разминка перед крупной игрой, а пока можно просто открыть книгу и наслаждаться дедуктивной музыкой нашего любимого сыщика. Холмс тренирует нас, он нас учит внимательней смотреть на мир, и усердный читатель действительно начнет замечать за собой след Шерлока. Он станет пристальнее наблюдать за попутчиками в транспорте, за элементами интерьера, одеждой и вещами, за манерами и повадками окружающих, и перед ним раскроется целый новый мир, который всегда был под боком, следовало просто чуточку усилить восприятие.

Прекрасные детективные истории, всем читать обязательно.

Второй роман из цикла о Шерлоке Холмсе. Очередная занимательная история с налетом опасных приключений в дальних странах. Рассказ о сокровищах Агры и четырех товарищах, поклявшихся эти сокровища сохранить. Но человеческая натура изменчива, люди склонны к предательству, и в результате у знаменитого сыщика в приемной сидит очередной посетитель, умоляющий о помощи.

Наш дорогой Холмс продолжает раскрываться читателю с разных сторон. И чем больше мы узнаем о нем фактов, тем милее читательскому сердцу этот эксцентричный сыщик. Мы узнаем, что Холмс не прочь покурить опиум, любитель бокса, иногда по настроению пиликает на скрипке и устраивает опасные баллистические эксперименты у себя в комнате. Мы узнаем, что Холмс имеет громадную агентурную сеть по всему Лондону, состоящую из самых надежных и преданных людей – уличных мальчишек. И много чего еще…

Что касается сюжетной линии, Дойл выстраивает ее по отработанной схеме, но здесь, в этом произведении особенно чувствуется дух приключений: старая загадка, убийство, совершенное невероятным способом, поиски неизвестного злодея, стремительная погоня. Снова неутомимый Холмс, за ним Ватсон, а на периферии маячит комичный Лестрейд со свитой полицейских, и только один человек в общей суматохе понимает, что происходит на самом деле, куда ведут нити и где сплетается клубок. Гениальный ум работает на полную мощность; нетривиальные ходы, смелые предположения, по факту – отсекается все лишнее, а то, что остается и является правдой, какой бы неправдоподобной она ни была.

С неожиданной стороны здесь раскрывается и сдержанный Ватсон; как истинный джентльмен он с трогательной наивностью подходит к деликатному вопросу любви и обнаруживает свое настоящее сокровище. Холмсу же остается усмехаться в трубку и довольно проигрывать в памяти обстоятельства этого уже решенного дела.

Прекрасный роман из линейки произведений о гениальном сыщике и его верном друге.

Самое увлекательное и опасное расследование Шерлока Холмса.

Самый интересный и яркий детективный роман за всю историю жанра.

Самый непредсказуемый и мистический сюжет о загадочном убийстве на болотах Гримпенской трясины.

Все это – «Собака Баскервилей», четвертый роман сэра Артура Конан Дойла про похождения гениального сыщика Холмса и его соратника Ватсона. На этот раз судьба забросит их в графство Девоншир, унылое и скучное место, где произошла смерть сэра Чарльза Баскервиля, здешнего крупного потомственного землевладельца. Мы увидим Баскевиль-холл с его странноватыми обитателями, где соберутся все участники смертельной игры: Ватсон, доктор Мортимер, наследник лорд Генри, приехавший из Америки, чета Степлтонов и слуги Бэрриморы, особенно неповторимый дворецкий Джон, мастер подавать овсянку.

Что-то происходит на болотах. По окрестностям витает зловещий дух смерти. Из долины мигает по ночам огонек, а на Генри нападает какое-то чудовище, по словам местных, демоническая собака, которая стала родовым проклятием Баскервилей. Задача Холмса – выяснить, что творится в родовом гнезде Баскервилей.

Конан Дойл строит сюжет из цепочки непонятных инцидентов, которые поначалу между собой никак не связаны. Общая суматоха и паника усиливают градус страха, придают истории сильный мистический налет и даже становится интересно как Холмс, рационал до мозга костей, будет противостоять демонам, в реальность которых верится все больше. Но события множатся, укладываются в некую систему и, поначалу пассивно наблюдающий за происходящим со стороны, Холмс в нужный момент включается в игру, чтобы в самый критический момент изобличить настоящего убийцу.

Классика детектива во всей красе: напряжение нагнетается по мере происходящего, до самого конца, а затем, незадолго до финала, раскрывается истина и сыщик дает логичное сухое объяснение происходящему, которое расставляет все на свои места и россыпь фактов складывается в единое полотно, общую картинку. И это был бы рядовой детектив Дойла, одна из очередных занятных головоломок для Холмса, если бы не серьезный драматический подтекст всей истории. Причиной всему как обычно – алчность. Которая не знает ни меры, ни границ в достижении своих низменных целей.

В этом романе действительно присутствует зло, но не в том обличье, в каком представляется поначалу. И оно от этого не лучше, о нет, гораздо хуже, потому что осознанное зло есть самое плохое, что встречается в нашем мире.

Шерлок Холмс в романе «Собака Баскервилей» сыграл роль не только сыщика, но и просветителя, изгоняющего злых духов при помощи всепобеждающей логики, которая убивает суеверный невежественный страх. Зло иррационально. Добро разумно. Добро побеждает зло, как разум одолевает чувства, чтобы они не погубили нас в критический момент.

Классика, вышедшая далеко за рамки жанра. Шедевр мировой литературы.

Леди и джентльмены, история еще не знала более удачного примера, когда в литературном произведении складывались настолько идеальные дуэты. И речь вовсе не о классической сцепке «герой — антигерой», или там «герой и возлюбленная», мы говорим о дуэте друзей и напарников – равновеликих, равнозначных персонажей, которые были бы помещены в самый центр событий.

Итак, леди и джентльмены, мы представляем вам частного сыщика Шерлока Холмса и его друга, военного в отставке, доктора Джона Ватсона, двух порядочных и в высшей мере замечательных англичан, проживающих на Бейкер-стрит у некой миссис Хадсон. Оба уникальны. Гениальный Шерлок, король дедукции, стал прообразом любого частного сыщика: на вывеске любого сыскного агентства в любой точке земного шара можно увидеть его профиль с трубкой в руках. Надежный опытный Ватсон навсегда останется эталоном верного напарника, на которого можно положиться в трудный момент. Всегда вместе, один дополняет другого.

Сейчас они уже стали архетипами, классикой, образцом творческого тандема, занимающегося расследованием самых запутанных дел века. Трудно представить себе, что сэр Конан Дойл задумывал историю Холмса всего лишь как развлекательное бульварное чтиво, совершенно не предполагая к чему может привести публикация серии произведений о похождениях знаменитого сыщика. Это уже культ.

Каждая легенда имеет свое начало. В случае с шерлокианой отправным пунктом стал «Этюд в багровых тонах», где происходит знакомство главных героев, первое, дебютное появление Холмса во всей красе, когда вся жизнь впереди и сияют ослепительные перспективы. Это казалось бы случайное знакомство Ватсона и Холмса, выход на сцену миссис Хадсон и детектива Лестрейда, дает старт удивительным событиям, но пока первым, пробным делом друзей стало загадочное убийство в заброшенном доме и таинственная кроваво-красная надпись на немецком…

Здесь же Дойл презентует метод Холмса, показывает его работу и намечает сюжетную схему для будущих детективных историй. Все просто и гениально. Нужно всего лишь приглядываться к мелочам, к незаметным на первый взгляд деталям и картина станет ясна. Изумительный язык автора, легкий, тонкий стиль повествования позволяет читать роман «залпом». Стоит только начать с первых же строчек, и вас унесет потоком слов до самой развязки истории.

Мы в который раз задаемся вопросом: почему спустя век истории о Шерлоке Холмсе продолжают оставаться такими популярными? Симпатичные, почти живые персонажи, сосредоточившие в себе все лучшее и благородное, что есть в человеке. Простые и понятные сюжеты, взятые из жизни, парадоксальные и забавные, мрачные и удивительные, но имеющие право на существование. Английский юмор, утонченность и непередаваемая атмосфера Викторианской Англии, где люди действительно знали этику и ценили мораль.

Кроме всего прочего, Шерлок Холмс был, есть и будет таким популярным потому, что это самый обычный человек, наделенный всего лишь высоким интеллектом и особым методом, а значит каждый из нас может почувствовать себя Шерлоком Холмсом. Достаточно побольше обращать внимание на детали.

Вот она, на наш взгляд, главная ценность созданного писателем образа.

Элементарно.

Позднее творчество Герберта Уэллса почти лишено научно-фантастических сюжетов. Все больше писатель разворачивается в сторону социальной фантастики, которая его интересовала всегда. Уэллс исследует, прежде всего, различные социальные модели общества, в котором человек смог бы жить полноценной счастливой жизнью без боли и лишений. На основе критики капитализма, осмысления идей социализма и коммунизма писатель в каждом новом произведении предпринимает попытки описать идеальное общественное устройство, но каждый раз эти версии неудачны: реальность вносит свои коррективы.

«Люди как боги» написан аж в 1923 году, когда облик всего мира и Европы изменился до неузнаваемости. Позади Первая Мировая война, политическую карту перекроили союзники, прогремело две мощнейших революции – в России и в Германии. Континент окрашивается в красный цвет, самые смелые идеи коммунистов претворяются в жизнь. Уэллс даже сам лично съездил в Советский Союз и беседовал с Лениным, о чем напишет работу «Россия во мгле». Очевидно, все эти события повлияли на мировоззрение писателя, в результате чего он пишет этот новый роман.

Иногда кажется, что Уэллс придумывал целые направления и жанры в фантастике походя, играючи и особенно не задумываясь над масштабами своих поступков. Вот и здесь Уэллс с элегантностью, присущей гению, вводит сюжетный ход, который будет потом эксплуатироваться нещадно – фантастическое попадание героев в параллельный мир.

Итак, протагонист, газетный репортер Барнстейпл в компании землян из высшего света на автомобиле попадает в Утопию – планету, где живут люди, находящиеся на несравненно высоком технологическом и цивилизационном уровне развития. Их общество действует по принципу социализма (в фабианском, а не марксистском понимании) и ноократии, их моральные принципы настолько высоки, что земляне кажутся в сравнении с ними дикарями. Дружелюбные утопианцы рассказывают гостям обо всем, о своей истории и достижениях, что лишний раз подчеркивает ущербность землян. В подобной ситуации неизбежен конфликт цивилизаций и даже попытки вооруженного противостояния.

Уэллс сделал «Людей как богов» романом не действия, но идеи. Это полемика, монолог о том, каким могло бы быть будущее человечества. Это отказ от капитализма и разрушительная критика марксизма-большевизма, построенного на крови. Уэллс гуманист и не терпит насилия в любым формах. Понятно, что землянам с их агрессивными установками в Утопии скоро ставится нечего делать и неизбежно принудительное возвращение домой. В итоге путешествие в Утопию оборачивается очередным дивным видением, одиссеей в страну Neverland, которая так прекрасна именно потому, что недосягаема.

«Люди как боги» — визионерское произведение, концепция будущего человечества с точки зрения Уэллса, в которой уже нет места беззаботным приключениям бесшабашных авантюристов. Скорее уже это паломничество по обмену опытом с вынесением каких-то важных уроков. Единственный недостаток данного романа – некоторое морализаторство утопианцев, насыщенные монологи которых длятся страницами, без разбивки на абзацы. В итоге приходится вчитываться в роман, как в научную монографию по социальной философии. Роман можно считать важнейшим произведением в творчестве позднего Герберта Уэллса, скорее философа и научного популяризатора, нежели фантазера и мечтателя о дальних мирах. Произведение может быть рекомендовано для ценителей его творчества и всех, кто интересуется социальной фантастикой.

И снова революционная фантазия от отца-основателя жанра Герберта Уэллса. Идет уже 1906 год, зарей нового долгого дня длиной в столетие разгорается XX век. В Европе бурно развивается промышленность, полным ходом идет элетрофикация, западная цивилизация приобретает все более узнаваемый индустриальный вид. Технические новинки и научные достижения, казалось бы, должны вызвать новую волну литературы, но в фантастике зияет какая-то необъяснимая пустота. Творят единицы. Жюль Верн, Конан Дойль и конечно Уэллс.

Новые научные открытия вместе с перспективами открывают и новые угрозы. Уэллс чутко следил за миром науки и, опять взяв за сюжетную основу угрозу из космоса, написал роман. Но на этот раз не о вторжении пришельцев, а о возможном столкновении Земли с бродячей кометой. Так появился новый жанр – роман-катастрофа.

Но Уэллс не сосредотачивается, подобно современным деятелям, на расписывании в подробностях хаоса, паники, всяких разрушений, смертей и тому подобных вещей. Конечно, в его романе есть место тревоге, и грозное сияние кометы видно даже днем, но она носит в произведении скорее образ символа, чем реального источника опасности. Уэллса гораздо больше интересует состояние общества в преддверии беды: прекрасно передается лихорадочное желание англичан жить, нездоровая суета и все-таки да, паника. Но никакого хаоса нет, зато есть война с Германией, бессмысленна и жестокая, как и все войны. Есть несправедливый общественный строй, где счастье одних строится на страданиях других, царит бедность, голод и болезни. На фоне всего этого чувствуется наступление какого-то важного события. Все понимают – что-то должно случиться, что-то важное, оно навсегда изменит существующий порядок вещей.

Впервые за последние годы Уэллс себе изменяет и делает главным героем не ученого, а ничем не примечательного клерка, городского невротика, терзаемого вдобавок чувством ревности и одержимого жаждой мести. Этот идеальный неудачник ожидаемо вызывает жалость, потому что даже не в состоянии реализовать свой план.

После кульминации Уэллс делает разворот на 180 градусов и от мрачной апокалиптичной картины переходит к светлому будущему человечества, навсегда лишенного примитивных и самых низменных человеческих стремлений. Происходит невероятное, в это почти невозможно поверить, но на смену тотальному разрушению планеты приходит настоящая Утопия, построенная по принципам коллективизма. Не удивительно, ведь писатель был на тот момент членом Фабианского общества, а призрак коммунизма вовсю бродил по Европе. Хвост кометы навсегда изменил состав атмосферы, что-то сделал с воздухом, отчего люди забыли про месть, ревность, зависть и прочие низменные чувства. Напрашивается странный вывод: мы были такими непутевыми потому, что жили в мире с «неправильным» воздухом. Сама по себе идея, кстати, интересна.

Роман страдает наивностью. Комета у Уэллса играет почти декоративную роль гигантской Deus ex machina, которая является в нужный момент и все меняет к лучшему. То есть от воли человека не зависит ничего, а силы природы слепы и могущественны. Все, что остается человечеству, подчиниться существующему порядку вещей и жить дальше в новом счастливом мире, завоеванным абсолютно бескровно и без единой жертвы. Любой современный фантаст над таким сюжетом сейчас долго бы смеялся. Но есть в произведении и одна ценная мысль. Она заключается в том, что перемены могут быть внезапными и резкими, в худшую или лучшую сторону, но нам следует быть готовыми к ним. Всегда. Неплохой по стилю, сюжету и смысловой нагрузке этот роман рекомендую всем ценителям творчества Герберта Уэллса.

На заре XVIII века сатирик и философ Джонатан Свифт написал цикл книг о приключениях Гулливера, где громогласно высмеял человеческие пороки и тупость, попутно введя в литературу фантастическую идею о гигантах и лилипутах. Книжка произвела фурор, люди посмеялись над собой и дружно забыли про назидательный урок, списав труд Свифта в разряд детских сказок.

Время шло, а человечество не изменилось: все также толпа высмеивает любое отклонение от нормы. Карлики, уроды, бородатые женщины, безногие и безрукие калеки вызывают у нас если не смех, то отвращение, если не отвращение, то жалость. Иногда все вместе. Этот дурацкий стадный инстинкт – быть как все, — по всей видимости здорово задел за живое утонченного англичанина, выдающегося писателя Герберта Уэллса, который задумался о размерах человеческого тела, наверно впервые поставив его во главу угла вместо разума или души. В 1904 году Уэллсу пришла на ум дерзкая мысль: что если разделить человечество на обычных людей и гигантов, ничем не отличающихся от своих собратьев по остальным параметрам?

Как истинный научный фантаст, Уэллс не стал сочинять сказки в духе «Джека и волшебных бобов», где на облаке обитает злобный великан. Стержень его очередного романа «Пища богов» — сенсационное научное открытие суперпищи, увеличивающей все живое в разы. Крапива высотой в лес, осы размером с ротвейлера. Фантаст закладывает сюжетный ход, когда парочка странноватых ученых совершает сенсационное открытие и в ходе кустарного эксперимента добивается удивительного эффекта, но эксперимент выходит из-под контроля, и случаются всяческие Занятные вещи. Собственно, на этом строится дальнейшее произведение, и такой сюжетный ход потом ляжет в основу многих научно-фантастических произведений. Пищевая добавка, просто и бесхитростно названная «пищей богов» сначала испытывалась на животных, а затем и на людях.

Ученые-авантюристы решают дать пищу ребенку, сначала одному, затем нескольким. Результат не заставляет себя ждать, но последствия непредсказуемы. Срабатывает массовая психология и общество отторгает этих новых больших людей, единственная вина которых заключается в размере их тела. Очень наглядно Уэллс показывает этот иррациональный, необъяснимый страх перед гигантами, напрасно пытающимися доказать свою пользу: с ними обращаются, словно с какими-то опасными животными, будто это и вовсе не люди.

Как всегда, фантастический ход про людей-гигантов у Уэллса оборачивается крутой метафорой об истинном размере человека, но только не физическом, а духовном. Человек может быть великаном, но чувствовать себя не больше мыши. Физический размер становится тем мерилом, по которому Уэллс изучает общество, мелочность отдельных личностей или наоборот, благородство других. И получается, что большинство людей – эмоциональные лилипуты; мелкие недалекие человечки. Но, несмотря на общие неутешительные выводы, Уэллс не теряет надежды и полон оптимизма: его новая раса больших людей, которых насчитываются уже десятки, пытается построить свое собственное общество и плодотворно сотрудничать с меньшими братьями, отторгнувшими их как чужих. «Пища богов» — смелая фантазия о гранях человечности, о гибкости и стереотипах человеческого мышления, о предрассудках и страхах, царящих в обществе. Актуальная вещь, особенно если учесть, что общество мыслило, мыслит и, скорее всего, будет мыслить схемами, совершенно не задумываясь об истинном положении вещей. Мы слепы. Такие романы, как «Пища богов», сдергивают с наших глаз пыльные занавески невежества.

На дворе начало XX века, место действия – Англия. Переехавший в сельскую местность коммерсант знакомится с обитающим здесь чудаковатым ученым. Такова завязка первоклассного научно-фантастического приключенческого романа Герберта Уэллса «Первые люди на Луне», написано в 1901 году. Главных героев двое. Первый, который коммерсант, — господин Бедфорд. Скептик до мозга костей. Второй, который чудак, — доктор Кейвор, ученый со странностями, гениальный изобретатель, обнаруживший, что особое, искусственно созданное вещество преодолевает гравитацию Земли и выбрасывает вверх воздух.

Так появляется «кейворит», материал названый по имени изобретателя. По сути, прообраз антигравитационной машины, открывающий ошеломительные перспективы: тут вам и новые виды транспорта, и революция в энергетике и вообще. Кейвор мечтатель, и его цель – постройка межпланетного аппарата, который смог бы преодолеть притяжение Земли. Сказано – сделано. Дальнейшее развитие сюжета закономерно: герои отправляются на сферическом корабле к ближайшему космическому телу, Луне, претерпевают там массу разнообразных захватывающих приключений, после чего корабль возвращается домой.

«Первые люди на Луне» — легко узнаваемый с первых же строчек ранний Уэллс, крепкая научно-фантастическая основа у которого увязана с социальным подтекстом, яркими метафорами и чисто английским юмором и утонченностью. Уэллс эксплуатирует довольно наивные представления того времени о наличии на Луне атмосферы и жизни, рисуя перед читателем лунные холмы в воздушной дымке, лунных коровок и пастухов – селенитов, по видовой принадлежности относящихся к насекомым. Угловатые суставчатые селениты пользуются копьями, золото у них расходный материал и вообще смахивают по всем параметрам на туземцев. Живут под поверхностью в сети туннелей, общественный строй – что-то типа муравьиного коммунизма, где мозговой центр – огромный Лунарий, самый главный и умный селенит, который быстро соображает, откуда прибыли гости. Уэллс довольно достоверно описывает инопланетян, оправдывая их хрупкость низкой гравитацией. Он умело передает этот характерный «приключенческий дух», когда уже не обращаешь внимание на научные неточности, наивные научные представления и просто с интересом следишь за похождениями двух землян.

Уэллс не был бы великим, если бы развлекал читателя одним лишь приключением. Опять он рассматривает тему контакта с внеземным разумом, только если ранее в «Войне миров» агрессивные пришельцы прилетают на Землю, здесь парочка землян сама навещает замкнутую цивилизацию селенитов, которые стоят на более низком технологическом уровне развития. Ученый Кейвор сразу же понимает: земная экспансия на Луне приведет к конфликтам и уничтожению хрупких селенитов, и, дабы обезопасить лунный народ, рисует Лунарию образ грозного человечества. Главарь лунатиков быстро понимает возможные опасности и принимает мудрое решение – до поры до времени прервать контакты. В силу обстоятельств Бедфорд возвращается на Землю один, бездарно упускает корабль (внутрь залез мальчишка и улетел), ловит с Луны морзянку от Кейвора, внезапно прерванную на полуслове, на чем роман и завершается. Контакт состоялся, выводы сделаны.

«Первые люди на Луне» — еще одна версия контакта в творчестве Герберта Уэллса, на этот раз не безнадежно-разрушительная, а осторожно-оптимистичная. Автор как бы говорит в своем романе: Контакт неизбежен, но человечество еще для него не созрело. Надо подождать сотню, может другую лет. Рекомендую как прекрасный образец ранней приключенческой фантастической литературы о путешествиях на Луну, наряду с «С Земли на Луну» Жюля Верна и «Лунной трилогией» Ежи Жулавски.

После первых успешных, сугубо научно-фантастических романов Уэллс решает обратиться к социальной фантастике. В 1899 году он пишет первую версию истории о человеке, который заснул летаргическим сном и проснулся в будущем, затем в 1910 году окончательно перерабатывает текст, добавляет туда новые главы и с тех пор роман «Когда Спящий проснется» приобретает свой финальный вид, который теперь известен широкому читателю.

Уэллс поставил цель – описать общество будущего, его пороки и преимущества, но чтобы попасть туда, требуется некий сюжетный ход. Путешествие во времени уже пройдено, значит нужно что-то другое. Тогда герой романа, Грэхем, впадает в необъяснимый летаргический сон и просыпается спустя лишь 200 лет. Почему это произошло, неважно. По хронологии написания время пробуждения – конец XXI века. Счет Грэхема в банке превратился в астрономическую сумму, а сам он стал самым богатым человеком в мире и, кроме того, вокруг него сформировался некий государственный культ. Грэхем именуется в мире будущего Спящим и большинство не верит, что он когда-нибудь проснется. Его опекает Совет, сосредоточивший в своих руках всю полноту власти. Общество управляется некоей мегакорпорацией и живет по принципам технократии: каждая каста играет строго отведенную ей роль. Низшее сословие рабочих, синие воротнички, традиционно самые незащищенные, их жестоко эксплуатируют. Основная масса богатств идет к олигархической верхушке, которой выгодно, чтобы Спящий лежал в своем саркофаге до скончания времен. Для низов он – мессия.

Но Спящий лежать не собирается, более того, он самым активным образом принимается изучать этот новый, но не такой уж дивный мир. Здесь Уэллс отпускает фантазию в свободное плавание и описывает различные технические новшества будущего, купола, авиацию, что-то типа голографии и Интернета, транспортные сети и прочие занятные штуки. Особенно ему удаются образы летательных аппаратов. Здесь автор даже не утруждает себя подробным и достоверным объяснением техники или социальных институтов; есть и есть, и на том довольно.

Уэллс первым описывает Систему – некий идеальный социальный механизм, поставивший угнетение человечества на поток. Чудовищная машина дегуманизации создает все условия для социального рая наоборот. Так зарождается антиутопия, новый жанр в социальной фантастике, который по известным причинам будет популярен в XX веке.

Но обрисовав контуры, Уэллс останавливается. Имея все составляющие для хорошего конфликта, произведение топчется на месте. После довольно хорошей завязки сюжет сбавляет темп, Грэхем хоть и возглавляет революцию (ломка Системы – тоже ключевой ход в жанре), но ведет себя, словно великовозрастное дитя, обнаруживая непростительную наивность, недалекость и прямолинейность в акульем мире политики. Его оппоненты не лучше, а народные массы действуют настолько картонно и предсказуемо, что возникает впечатление ненатуральности происходящего. По части интриг Уэллс явно не искушенный человек. Финал предсказуем.

«Когда Спящий проснется» явно уступает прочим ранним вещам Уэллса по динамике сюжета и деталям обстановки. При всем новаторстве, роман читается как что-то недодуманное до конца, брошенное на половине пути и законченное лишь для галочки. Социальная модель, построенная писателем, несовершенна и выглядит как каркас без оболочки. Все очень шатко, возникает множество вопросов, на которые ответа нет. Психология людей будущего остается на уровне современников автора, отчего задуманный как мрачная вещь, роман не производит ожидаемого впечатления. Он до странности оптимистичен и перекликается по атмосфере с «Дивным новым миром» Хаксли. Тем не менее, как попытка творчества в социальной фантастике, роман заслуживает признания. «Спящий» оказал огромное влияние на антиутопию, фактически это первое серьезное произведение в жанре, создавшее собственные правила игры. И в отличие от романа-действия это скорее роман-иллюстрация. Произведение можно рекомендовать, во-первых, всем поклонникам творчества Герберта Уэллса, а во-вторых, тем, кто интересуется жанром антиутопии.

Дебютный, а потому во-многом автобиографический роман современной писательницы Екатерины Манойло. Главная героиня ее романа «Отец смотрит на запад» Катя, и это та ситуация, когда совпадения не случайны. Катя – бойкая умная девушка, приехавшая в Москву из приграничного с Казахстаном захолустья. Она наполовину русская по маме и казашка по отцу. Вырвавшись с исторической родины, в столице она начинает усердно трудиться на наемной работе, снимает квартиру, погружается в массу чисто бытовых проблем, но приходит известие о смерти отца и открытии наследства, квартиры. Катя вынуждена возвращаться на родину, туда, куда возвращаться ей совершенно не хочется, но куда тянет липким противным магнитом.

Роман небольшой и технически написан очень легким языком, отчего довольно быстро читается. При этом действие прыгает между настоящим и прошлым, рисуя перед читателем историю жизни главной героини, которая была отнюдь нелегкой.

Главное достоинство текста – убедительное описание пустынной окраины, медвежьего угла громадной страны, где никогда ничего не происходит, а время медленно ползет по кругу, сплюснутое в сухую смрадную лепешку. Дни сливаются в одно месиво, и оно тянется патокой до бесконечности. Детство девушки – это солнце, пыль, ветер пограничной степной зоны. Это убогие хибары, больше похожие на помойки, уродливые женщины, еще более уродливые мужчины и злые дети, причем среди них очень много этнических казахов, несущих в себе культурные особенности этого народа, как хорошие, так и плохие. Плохих, к сожалению, больше.

Главная тема романа – средневековые предрассудки и пещерный мужской шовинизм, особенно сильный среди среднеазиатских мужчин. Это мир, где женщина не просто отодвинута на второй план, но низведена до состояния крепостной прислуги. Это мир, где ударить женщину так же легко, как почесать ухо. Это мир, где женщин выдают замуж, покупают и продают, не спрашивая их мнения. Самое грустное, в таком мире женщина со своей участью вынуждена смириться и даже извлекать из нее определенные дивиденды.

Но не Катя, которая вступает с культурной средой в конфликт и автоматически становится объектом для агрессии как со стороны мужчин, так – причем особенно сильно – со стороны других женщин, поскольку подает им опасный пример обретения свободы. В романе очень много сцен и эпизодов, где это красочно показано.

Короче, это роман о борьбе с обстоятельствами.

Все в целом хорошо, но местами, этот наш клятый шовинизм кажется притянутым за уши. Если не брать ходов с магическим реализмом в отношении младшего брата, остальные мужчины выглядят в произведении сущими скотами, озабоченными лишь едой, сексом и деньгами. То есть положительных мужских персонажей в тексте нет. Так не бывает. При этом в ряде ситуаций мужчина показан как кобель, не способный вообще ни как какому мышлению, например, в сцене с аварией в пустыне на пути к кладбищу. Это, конечно, замечательный повод, чтобы совершить свое грязное дело, но не слишком ли даже для такого персонажа как двоюродный брат?

В остальном текст хороший, в том плане, что не является агиткой, а передает историю жизни девушки, которая просто хотела бы быть счастливой. Но не получилось. Другие смирятся, но Катя не опускает руки и борется. Значит, это жизнеутверждающий и оптимистичный роман, а Екатерина Манойло делает уверенную заявку на интересное творчество в будущем.

Второй роман в творчестве интересного современного русского писателя Алексея Сальникова. Ну да, Сальников – русский, интересный, современный. А большего и не нужно. Не будем совершать ошибку и навешивать автору премию завышенных ожиданий.

Сюжет романа вертится вокруг рабочих будней некого Игоря, которого выперли из «органов» за какое-то нарушение и пристроили в родственную организацию под собирательно-многозначительным названием Отдел. Заведует там всем толстейший СС, то бишь Сергей Сергеевич, и в подручных у него ходит обойма из нескольких интересных личностей с мутным прошлым. Располагается этот Отдел в старой котельной где-то на отшибе города, и формально выглядит как заброшка или рембаза для местного ЖЭКа. Все очень старое и максимально неуютное, и в этих условиях бедный Игорь вынужден работать, потому что ребенок, жена и вообще взрослая жизнь вносит свои коррективы. Постепенно наш Игорь понимает, что в Отделе занимаются, мягко говоря, странными вещами, которые к борьбе с преступностью, имеют самое отдаленное отношение – примерно, как Плутон к Земле.

Сальников строит текст на базе производственного романа – будни с детальным описанием всех подробностей. Планерки, выезды, беседы в курилке, пьянство после работы. Эксцессы при исполнении тоже. Учитывая уголовный флер, все выглядит как похождения балабановских героев: убитые квартирки, покоцанные жизнью люди, много алкоголя, бытовая скучная смерть и все с юморком и прибаутками. Но по тексту жирным контрапунктом гарцует хорошо замаскированная фантастика, отчего (согласимся с аннотацией на обложке), в действиях всей бригады Ух прослеживается взаимодействие с Непознанным в стиле «Люди в черном». Агентами этого самого Непознанного выступают прибор в стиле ведро (1 шт. по описи), прибор типа гроб (1 шт. по описи), «рандомные» клиенты – люди (или не люди, непонятно) и множество намеков, полунамеков, метафор, загадочных молчаний, и просто общей шизы, творящейся вокруг.

И вот так – весь роман.

Попутно перед читателем умело и вкусно раскрывается каждая личность из Отдела, со своей драмой и конфликтом, со своим прошлым и особенностями, отчего читатель просто обречен проявить к героям симпатию. Венчает всю конструкцию небольшой налет научности и конспирации, и местами в облике Отдела проступают контуры НИИЧАВО.

В итоге от текста ощущение как от отлично сыгранной песни, композиционно выверенной, профессионально сведенной, с некоторой импровизацией и сильным авторским влиянием, отчего создается ощущение честного искреннего творчества. Все очень искренне, иногда мило и умилительно, когда герой после тяжелого трудового дня читает сыну сказку на ночь или вяло поругивается с супругой, соперничая за пульт от телевизора. Все это замечательно, только песня сыграна и спета так, что половины слов не понять, потому что они не звучат. Их там как бы просто нет.

Поэтому возникает закономерный вопрос. Зачем все это было – непонятно. Что же на самом деле происходило в романе, так и остается неясным, чем занимались всю историю герои – тоже до конца не раскрыто. Подставьте любое слово по вкусу. Получается, что Сальников написал отличную минусовку в заданном стиле – а вот слова каждый читатель пусть вставляет туда сам. Так все-таки, чем же они там занимались в своем Отделе? Ловили инопланетян? Не факт. Боролись с мировой энтропией? Возможно, но опять же нет прямого указания.

А теперь превратим эту вроде как претензию в похвальбу. Следите за руками.

Важный эффект от недосказанности происходящего заключается в том, что у нас в России в принципе все происходят непонятно как, непонятно зачем, и непонятно для чего. Люди ходят на работу, выполняют заданные алгоритмы, пишут отчеты… чтобы что? Какая разница, зарплата капает каждый месяц, ну и не возникай, ты что, самый умный что ли?

И вот так у нас всю жизнь.

То есть роман не про «что», а про «как».

В этом ракурсе роман просто отличный.

Когда «Ночной дозор» Сергея Лукьяненко взорвал фэндом, а затем и весь отечественный книжный рынок, стало совершенно очевидно, что одним романам эта занимательная вселенная Иных и Сумрака не ограничится. И действительно, Лукьяненко прочитал заклинание призыва и обратился за помощью к коллеге Владимиру Васильеву, чтобы совместно создать второй роман из цикла о Дозорах.

На этот раз главными героями романа стали не светлые маги, а темные колдуны и ведьмы, входящие в Дневной дозор: соответственно, их функции полностью дублируют обязанности Ночного дозора — следить за тем, чтобы светлые Иные не выходили за пределы баланса сил. Иначе равновесие пошатнется и мир погрузится в пучину Хаоса.

Использование такого приема было совершенно оправданным и предсказуемым. Причем не зря, ведь многим читателям стала интересна психология плохишей. Авторы убедительно показали, что у темных тоже есть своя правда и они тоже живые люди, которые способны не только на гадости, но и на благородные чувства — такие как любовь, дружба, уважение.

Колдунья Алиса, операция по обезвреживанию Светлой волшебницы и человек-зеркало Виталий Рогоза — все три эпизода органично совмещены во втором романе цикла городского фэнтези о Дозорах.

Бытует мнение, что вторая книга, вышедшая сразу после первой успешной у любого автора всегда получается хуже, но на наш взгляд, «Дневной дозор» ничем не уступает первому роману про похождения светлого мага Антона Городецкого.

Они явились в один прекрасный осенний день, когда никто их не ждал. Они посетили разных людей в разных частях страны, всего шесть человек, но схемы этих встреч получились примерно одинаковыми: человек встречает своего двойника и происходит удивительный разговор, словно с ожившим отражением из зеркала.

Роман «Осенние визиты» Сергей Лукьяненко написал еще в 1997-м году, перенеся место действия из привычных для себя виртуальной реальности, космоса или Сумрака в обычную повседневность, где необычно лишь одно – идея о том, что всей человеческой историей управляли Визитеры, символизировавшие собой какую-либо сторону человеческих аффектов – добро, сила, власть, творчество и так далее. На протяжении всей истории между ними шла борьба и тот, кто побеждал, вел человечество по своей генеральной линии. Именно поэтому во всемирной истории выделялись периоды Ренессанса и мировых войн, периоды мира и процветания, и периоды революций и мятежей.

И вот, новая схватка. Только в игру вклинилась новая сила – абсолютная тьма, чистейшее зло, способное уничтожить человеческий мир до основания…

Лукьяненко построил сюжет как последовательность шести линий персонажей в связке «прототип-визитер», и этот пучок сходится в конце повествования в одну узловую точку, где произойдет грандиозная развязка. Кто победит, так и остается неизвестным – автор не говорит об этом прямо, хотя в тексте имеются определенные подсказки и догадливый читатель может при желании и терпении доискаться до ответа.

В книжке хорошо отражено настроение из разряда теорий заговора. Лукьяненко прекрасно удалось показать человеческую историю и весь наш мир в контексте отдельно взятой страны как конструктор, или глину, из которой неведомые демиурги лепят цивилизацию по своей прихоти. Опять у него фигурируют персонажи, наделенные сакральной властью-знанием и способностью манипулировать обывателями.

Однозначным плюсом можно указать и определенный философский аспект генеральных линий Визитеров. По сути у каждого качества, например Силы или Творчества, есть свои несомненные положительные стороны, но шутка в том, что имеются и отрицательные. И как понять, какая линия востребована именно сейчас, на данном отрезке истории? Что человечеству нужнее, Власть или Знание?

Сложно и интересно размышлять над этими вопросами.

Единственным недостатком текста являются некоторые пошловатые сценки, без которых роман никак не стал бы хуже, а наоборот бы выиграл без потери качества. В остальном очень интересный текст, один из самых оригинальных в творчестве Сергея Лукьяненко, с претензией на реализм, поскольку выделяется мрачной атмосферой опасности, которая царила в 90-х: разгул криминала, бомжи, расцвет дикого бизнеса, бедность. Как с этим было жить и что делать – автор дает свои ответы.

«Звездная тень» — продолжение романа «Звезды – холодные игрушки», образующее с ним в совокупности дилогию о конклаве миров и его противоборстве с загадочными гуманоидными расами Геометрами и Тенью.

Протагонист, Петр Хрумов сбежал с планеты Геометров, чтобы попасть в ядро галактики, где обитает загадочная Тень, разумная раса, от покорения которой отказались даже Геометры. Спираль сюжета закручивается все туже, герой оказывается втянут во все больший водоворот событий и речь идет уже не о вхождении человеческой расы в конклав миров или там борьбе за существование, вопрос ставится еще глубже – кто создал людей и зачем? Может быть, человек как разумное существо гораздо древнее своей земной разновидности и уже давно хозяйничает в галактике?

Лукьяненко пошел в своих фантазиях еще дальше первой книги, где презентовал цивилизацию рациональных Геометров, привыкших планировать свою жизнь на годы вперед. На этот раз писатель решил привлечь концепцию Врат – неких порталов, созданных цивилизацией Тень и дарующих каждому проход в тот мир, куда он по настоящему хотел бы попасть. Плюс бессмертие как бонус. В итоге получилась некая космическая разновидность великого круга перерождений в связке с галактическм «метро».

Если в первом романе дилогии персонажей было около десятка, здесь это число значительно вырастает, а уже знакомые читателю субъекты обзаводятся различными новыми способностями или обнаруживают ранее скрытые таланты. Например, симбионт Куалькуа, путешествующий вместе с Хрумовым от звезды к звезде.

Так или иначе, но страсти к исходу второй книги накаляются и все линии постепенно сходятся в одну точку, чтобы вопрос о существовании человечества и его месте в конклаве разумных миров был наконец-то решен. Финал, конечно, предсказуем, и интерес вызывает лишь способ, с каким автор решил спасти человека в очередной раз. Надо признать, весьма оригинально.

В целом же «Звездная тень» ничем не уступает первому роману дилогии с той разницей, что здесь меньше социальной философии, зато больше приключений с постоянной сменой локаций. Что тоже довольно неплохо и развлекательно, благо с фантазией у Лукьяненко на тот момент все было в порядке.

Читать только в связке с романом «Звезды – холодные игрушки».

История в жанре космической оперы от Сергея Лукьяненко, роман «Звезды – холодные игрушки», входящий в дилогию, повествующую о Большой игре за борьбу в конклаве разумных рас. Одна из самых интересных космических вселенных, выдуманных писателем.

Итак, галактика населена множеством разумных рас, поделенных на сильные и слабые. Сильные контролируют все пространство и обладают реальной властью, слабые им подчинены. Человечество входит в число слабых рас, выполняя роль космических извозчиков, потому что только человек в состоянии перенести «джамп», то есть гиперпространственный прыжок между звездами. Но появляется загадочная новая раса Геометров, оставляющая артефакты, следы своего присутствия, внешне схожая с людьми, и доминирующие расы принимают решение уничтожить человечество вместе с Геометрами как потенциальных противников, которые могут захватить власть в конклаве миров.

Героями романа выбраны пилот и его команда, и в задачу пилота Хрумова входит внедрение под чужим именем в общество Геометров, идеологией которых является дружба всех рас на одном уровне развития, а также концепция регрессорства – почти логическое продолжение идеи прогрессорства братьев Стругацких., только с обратным значением.

Смысл такой философии заключается в понижении цивилизационного уровня до такого, когда расе можно свободно навязывать свою Дружбу и включать ее в свою общественную систему. Кроме того, у Геометров существует система наставничества, то есть индивидуального обучения, позволяющая воспитывать каждого человека как полноценную всесторонне развитую личность.

Хрумову предстоит лицом к лицу столкнуться со всеми плюсами и минусами такого общества на планете Геометров, и передать этот увлекательный процесс Лукьяненко смог блестяще. Из-за схожести концепции с идеями Стругацких по прочтении текста неизбежно возникают параллели с миром Полдня. Хорошо то, что автор не стал дублировать теории предшественников, а оттолкнулся от них и постарался осмыслить некоторые социальные вопросы самостоятельно. То есть роман оставляет поле для дискуссии, заставляет размышлять над обозначенными проблемами, что можно записать в однозначное достоинство романа.

Да и само поведение Хрумова можно толковать по-разному, можно поддерживать или осуждать его, но то, что сюжетная линия его приключений разворачивается совершенно непредсказуемо – очевидно.

В общем и целом, заявленный как космоопера, роман «Звезды – холодные игрушки» постепенно уходит в сторону философской социально-космической фантастики и настраивает на серьезный лад. Здесь, конечно, тоже есть боевые сцены, но они не играют такую центральную роль, как в других вещах писателя.

Хорошая вещь, прочтена с удовольствием. Вероятно, потому, что написана в ранние годы творчества и наполнена свежими смелыми идеями.

Чтобы писать популярные, но в то же время интересные и оригинальные истории, нужно иметь большое мастерство. Чтобы книжка была написана хорошим доступным языком, без словесных изысков, но с занимательным сюжетом, чтобы увлекала с первых же строчек и несла в себе какую-нибудь, желательно, светлую идею. Без занудства и громоздкой философии. С классными персонажами и примочками.

Все эти ингредиенты есть в романе российского фантаста Сергея Лукьяненко, который одним из первых создал русское городское фэнтези как поджанр отечественной фантастики.

Есть мир обычных людей и мир Иных — наделенных сверх способностями магов, которые традиционно делятся на светлых и темных. Есть Дозоры, Ночной и Дневной, специальные службы, которые должны следить за соблюдением сторонами древнего договора, поддерживающего извечный баланс сил.

И однажды происходит ситуация, которая и является рычагом всего сюжета «Ночного дозора». В центре истории оказывается светлый маг, дозорный Андрей Городецкий, оперативник магического угро, которому предстоит расхлебывать кашу, заваренную темными магами.

Лукьяненко сделал идеальный сеттинг. Он создал центральную концепцию, Сумрак и мир людей, он ввел в эти миры темных и светлых Иных, боевые заклинания и различные правила игры, а затем вежливо отошел в сторонку и позволил персонажам самостоятельно развиваться в рамках созданной вселенной. Все. Очень просто. Людям понравилось, система оказалась простой и понятной, увлекательной и стройно логичной.

Вот и весь секрет успеха Лукьяненко. Плюс конечно же писательский талант — автор умеет погрузить в происходящее с первых же строчек. До сих пор помню первые несколько абзацев «Ночного дозора», романа, который, нравится это кому-то или нет, стал вехой в истории не только отечественной фантастики, но и всей российской современной литературы в целом.

Идеальная развлекательная книга. Если вы по каким-то причинам не, то рекомендую ознакомиться, хотя бы для общего развития: в «Ночном дозоре» Лукьяненко показал все свои фирменные авторские приемы, это одна из его лучших работ.

В начале 2000-х в книжных магазинах очень пользовалась популярностью книжная серия отечественной фантастики «Звездный лабиринт», через которую была возможность познакомиться с творчеством современных российских фантастов, и один из самых популярных из них – это конечно Сергей Лукьяненко, написавший немало интересных историй.

«Геном» — второй роман Сергея Лукьяненко, входящий в одноименный цикл, действие которого разворачивается в мире далекого будущего, в галактической империи людей, покоривших звезды. Писателем создана целая вселенная из обитаемых миров, где существуют тысячи форм разумной жизни. Человечество далеко продвинулось в области генной инженерии, что позволило программировать специальность до рождения – из таких людей получались идеальные спецы, способные блестяще выполнять свою работу, потому что она приносит им наслаждение.

Но, к сожалению, лишние чувства и эмоции у таких спецов урезаны, и они не могут познавать иные радости жизни. Что-то в этой системе не так, в ней явно кроется какой-то изъян и главному герою, пилоту-спецу Алексу предстоит столкнуться с проблемой вплотную.

В романе бережно выстроен детективно-приключенческий сюжет с традиционной для космооперы канвой действия: герой сталкивается с загадочной незнакомкой, спасает ее от смерти и нанимается на сомнительную, но очень высоко оплачиваемую работу. Затем происходит подбор экипажа и приключения в дальнем космосе.

Лукьяненко весьма занятно поработал с выдуманным им миром спецов, создав большое количество самых различных специальностей. Конечно, не обошлось и без загадки, которую героям предстоит разгадать, чтобы приоткрыть завесу, понять, как вообще человечество пришло к такому пути развития…

Единственный минус в романе – лишние постельные сцены, вернее, как нам показалось, излишнее акцентирование на натуралистических подробностях. Но видимо, по мысли автора, такие пассажи должны были придать происходящему больше реализма.

В любом случае, «Геном» — один из лучших постсоветких романов о далеком будущем и дальних мирах с довольно интересно прописанной системой общественного устройства. Умело создана романтическая атмосфера путешествий по космосу, герои симпатичны, прописанные технические подробности убедительны, описания миров вызывают неподдельный интерес.

В «Геном» также входит роман «Танцы на снегу» и повесть «Калеки», органично дополняющие вселенную.

Ранний Лукьяненко хорош и нет смысла это отрицать. Ранний — это где-то до 2002 года, после полета в стратосферу популярности и провозглашения чуть ли не королем всей отечественной фантастики, в чем виноваты в том числе и Дозоры, которые будут преследовать писателя на протяжении всей жизни (я гарантирую это).

Повесть «Атомный сон» была написана в далеком 1989 году, на излете перестройки, когда уже все было можно, но не все понимали, что с этой самой свободой делать. Лукьяненко обратился к популярному жанру постапокалипсиса и создал историю о жизни в новом, пост-атомном мире, где остались немногие выжившие, горстки людей, цепляющихся за свое существование.

Героем повествования стал член секретного ордена Драконов, воспитанный как машина для убийства и путешествующий по миру в сопровождении собаки-мутанта. На пути ему встречается очень странный человек, совершенно лишенный дикости обитателей этого скорбного мира, и вместе они следуют к неведомому пункту назначения, чтобы совершить загадочное таинство — идеальные напарники в битве за вечность.

Изящными, лаконичными предложениями Лукьяненко рисует суровый мир после конца света — с невероятной силой погружения и сочувствия персонажам. С пасторальными сценками и флэшбеками в прошлое, отчего хочется хвататься за настоящее как за спасательный круг.

В повести «Атомный сон» Лукьяненко смог продемонстрировать все свои лучшие писательские качества и в первую очередь невероятный талант погружения в вымышленный, созданный собственной фантазией мир. Произведение стало для писателя переломным, своеобразной дипломной работой, допускающей его в гильдию профессиональных фантастов.

Последний роман Бориса Стругацкого написанный в 2003 году под псевдонимом «С. Витицкий». Концентрированная горечь и разочарование от мира, от людей, живущих в этом мире, от будущего, которое повернулось неправильно. Светлое коммунистическое завтра, XXI век, осталось наивной фантазией, розовой мечтой, бесконечно далекой и несбыточной. Жестокий мир диктует свои правила, разум задавлен страстями, кругом беззаконие и бесчестие. Плюс одиночество, которое не засунешь в карман.

Стареющий Стругацкий не мог не отразить в своей прозе все эти настроения, и в «Бессильных мира сего» мы отчетливо видим все признаки нашего – 90 – начала 2000-х — уродливого времени. В романе почти физически ощущается отсутствие старшего брата-соавтора, длинные тексты даются Борису нелегко, урывками, как спринтеру марафон.

Но при всех издержках автору удалось довольно внятно изложить историю людей со сверхспособностями, которых захотели использовать для достижения своих низменных политических целей. Роман насыщен персонажами, обладающими каким-то удивительным свойством. Это может быть ясновидение, манипуляция сознанием, феноменальная память или возможность определять ложь. Колоссальные возможности, при умелом использовании способные изменить мир. Но с большой силой приходит и большая ответственность; сверхлюди Стругацкого это не безмозглые супергерои из американских комиксов, они прекрасно понимают последствия своих действий, и именно поэтому отказываются применять силу, пользуются ей лишь в редких случаях. Зато руководитель сообщества, Сэнсей, тщательно ищет потенциальных талантов, определяет их предназначение и берет под свой контроль. Любой упущенный «супергерой» – это серьезная проблема для стабильности всего мира, в лучшем случае будущий диктатор, в худшем – новый антихрист.

Надо сказать, что занимательная идея о суперлюдях, добровольно отказавшихся от своей силы, сама по себе обладает мощным потенциалом, но в романе Стругацкого вышла какой-то бледной, невыразительной. Текст перегружен аллюзиями, цитатами и ненужными подробностями, флэшбеками из прошлого, отчего читается с налетом скуки. Не оправдываются некоторые сюжетные ожидания. Читатель обоснованно ждет глобального конфликта, схватки сильных мира сего с достойными противниками, но все заканчивается мелкой стычкой и открытым финалом. И в этом плане персонажи полностью оправдывают название романа. Они действительно бессильны. Чуть ли не беспомощны.

Здесь традиционно много рефлексии и философии о мироустройстве, о роли супериндивидов в мировой истории. «Бессильные мира сего» — это анти «Люди Икс», другой полюс магнита, но суть одно и то же явление. В меру интересный роман, но у массового читателя особых восторгов не вызовет – есть более захватывающие вещи на ту же тему.

Несколько сумбурный роман младшего Стругацкого, который Борис Натанович. Издан в 1995 году, в самой середине 90-х. Кардинально отличается от всей прежней прозы, но при этом чувствуются родственные связи романа со своими родичами из 70-80-х. Книга интересна по многим параметрам. Вот мы все хорошо знаем, ценим и любим книги братьев Стругацких. Такие вещи, как «Пикник на обочине», «Трудно быть богом» и «Обитаемый остров». Но знаем ли мы так хорошо сольное творчество братьев, вещи, написанные ими самостоятельно? Можно с серьезной долей уверенности сказать, что нет.

А между тем и Аркадий, и Борис Натанович успели написать в самый поздний период своей жизни хоть и не так много, но зато качественно значимые вещи. Поздние Стругацкие вообще очень специфичны, мало того, что их тексты в основном мрачно-депрессивные или меланхоличные, буквально каждый из них так насыщен философией, что читается как научный трактат. Да еще какой философией, самой высокой пробы, затрагивающий самые фундаментальные из всех фундаментальных вопросов. Это в то время, когда наблюдался тотальный обвал уровня всей русской прозы и фантастики в частности: в 90-х на рынок хлынули зарубежные авторы, не оставив русским фантастам шансов. А те немногие, что активно писали, делали это крайне бледно и посредственно, сосредоточившись на примитивных сюжетах. В такое время писать философские тексты было просто утопией. Но Борис Стругацкий мог себе позволить подобные вещи – величина и мэтр.

Итак, центральной темой данного романа является человеческое предназначение. Человек рано или поздно задумывается о смысле жизни. Не жизни вообще, а своей, персональной жизни. Кто он, для чего он существует на этом свете, к чему стремится. Человек ищет и не находит, находит и теряет. Тем же самым всю книгу занимается программист Стас Красногоров, который чудесным образом избегает неприятностей и самой старухи с косой. Красногоров пытается понять суть вещей, разумеется, не понимает, но находит массу удивительных феноменов и еще больше ввязывается в какие-то сомнительные авантюры. В итоге, когда судьба выводит его на дорогу политической карьеры, настает время подводить неутешительные итоги: счастливый мальчик Стас остался где-то в прошлом, а предназначение найдено. Но сам он от этого не стал счастливым. В конце романа автор заготовил настоящую пощечину человеческим амбициям. И правильно.

Вместе со всеми прочими вещами, есть здесь элементы альтернативной фантастики, размышления автора на тему будущего нашей страны – ведь писался роман уже в наше время после всех событий со сменой власти, и в образе Красногорова отчетливо проступает лицо первого президента РФ. Невольно возникает мысль: а ведь все могло бы быть иначе. А общее впечатление от прочитанного можно свести к известной мудрой фразе: «Делай что должно и будь что будет». Действительно, зачем думать о своей судьбе, если есть возможность ее делать. Человек сам хозяин своей жизни, и наверно неважно, хорошо или плохо она сложится, важно, что она принадлежит человеку.

Последняя повесть Аркадия Стругацкого, написанная весной 1991 года. К концу года писателя не стало. Видимо, предчувствие конца отразилось на общем настроении повести – история написана в мрачных тонах, но как всегда, поднимает важнейшие морально-этические проблемы современности.

Повесть рассказывает о Киме Волошине, человеке с непростой судьбой. Рассказ изложен в форме воспоминаний его современника и друга, врача Алексея Андреевича, какое-то время жившего и работавшего в городе Ташлинск. Волошин был сиротой, рос в детдоме, подвергался репрессиям, пробовал себя в качестве журналиста, неудачно женился, стал калекой, уезжал корреспондентом в Чернобыль, по возвращении заболел, потерял жену, и так далее, и так далее. При всех этих подробностях фигура Волошина остается загадочной, человек этот стоит как бы в тени, не выходя на свет, вероятно опасаясь привлекать к себе внимание. Волошин исчезает неизвестно куда, затем снова появляется в Ташлинске, на этот раз с новой женой, но здесь начинаются странности: люди, причиняющие ему зло, сами погибают страшным образом. Инциденты множатся, и вот уже о Волошине ползет по городу слух.

Очень быстро он приобретает статус персоны нон-грата, изгоя, которого обходят стороной и стараются оскорбить или унизить. Толпа всегда была слепа; за стереотипами она не видит живого человека, не хочет понимать и не слышит его. Волошин концентрирует на себе всю людскую злобу, как громоотвод, и вот уже его родные и близкие подвергаются опасности. Ситуация развивается до критической точки, и так недалеко до самосуда…

За драматичной историей жизни Кима Волошина старший Стругацкий спрятал серьезную проблему соотношения коллективного и индивидуального. Если один человек способен реально воспринимать ситуацию, толпа раздувает картинку до немыслимой лжи, которая не имеет ничего общего с действительностью. Толпе нужен враг, и она создает себе врага. Людям нужен был дьявол, и они сами создали себе его. Волошин лишь оказывается не в том месте не в то время. Ситуацию еще усугубляет сложная судьба и сверхспособности, которые – не власть, но бремя. И в итоге коса находит на камень. Самозащита воспринимается как акт агрессии, и ничто не способно переубедить кровожадную толпу, которая в приступе ярости хуже самого лютого дикого зверя.

Речь здесь идет еще и о характерной способности общества упрощать факты, сводить их к каким-то примитивным образам, тем самым искажая правду. Человек превращается в какой-то мифологический образ, а его реальная жизнь забывается. Ну и кроме того, Стругацкий в который раз поднимает проблему ответственности за свои действия, поступки, за свою силу. В этом плане главный герой верх здравомыслия; с такими способностями он мог бы захватить мир, и сам прекрасно это понимал. Но хватило мудрости удержаться, и это делает Волошину честь.

На фоне всех этих мыслей дальнейшая судьба Кима Волошина как-то уходит на второй план, но это и не так важно – он честно выполнил свою функцию и ушел туда, откуда появился. В тень. Зато осталось впечатление и мысли, желание думать, размышлять – то, чего добивались Стругацкие во всех своих произведениях.

Можно рекомендовать всем любителям фантастики и поклонникам творчества Стругацких. Книга хоть и мрачная, но без чернухи и интересная.

К началу 80-х братья Стругацкие могли позволить себе полную свободу творчества и самостоятельно определяли окончательный вариант своих произведений, уже без оглядки на критику. С одной стороны, сказывался авторитет, с другой, ослабила позиции цензура, от которой через десяток лет не останется и следа. И тогда авторы решают создать историю о представителях своей же профессии, то есть о писателях, озаглавив роман «Хромая судьба».

Протагонист Феликс Сорокин безнадежно стар и устал от самого себя. Подобно другим «потерянным» героям из других произведений братьев, его окружают мелкие странности, ситуации и субъекты, как будто кто-то не отрегулировал тонкие настройки реальности. Попутно к писателю поступила просьба отдать какой-нибудь свой текст на лингвистический анализ специальной программе, которая якобы способна определить «гениальность» автора. Феликс попадает в капкан собственного тщеславия и страха: и хочется, и колется.

Текст романа обильно сдобрен ностальгическими воспоминаниями героя, зарисовками из повседневной жизни Союза начала 80-х, внутренними монологами, фактурными героями, описанием Союза писателей (ну чисто булгаковский Массолит), плюс всякими мистификациями-конспирологиями. Густой коктейль, не каждому окажется по зубам. Но фирменный авторский стиль и язык тянут, тянут по строчкам до самого конца произведения. Стругацкие умеют увлечь, даже если тема выбрана специфичная.

Здесь же авторами использован художественный прием «романа в романе»: лучшее произведение Сорокина, которое он боится и хочет отдать на анализ, это одновременно черновик «Гадких лебедей» самих Стругацких; повесть была написана раньше, но стоял вопрос о выборе «Града обреченного», в конце концов, авторы остановились на ней, протягивая невидимые нити между двумя мирами. Интересный эффект: внутри одной выдуманной реальности обнаруживается другая, может и в ней тоже что-то прячется? Голова кружится.

Этот производственный роман будет интересен всем, кто хотя бы раз пробовал себя в качестве писателя, поэта, барда, баснописца и тому подобных властителей дум; потому что о муках творчества, посредственности и гении, авторской психологии. То есть о писательской кухне, внешняя сторона которой – опрятная книжка – скрывает подобно макушке айсберга целые пласты метаний, желаний и идей, да что там, всю жизнь. Ведь, по сути, писатели отдают свою жизнь в жертву книжному бессмертию, чтобы мы могли читать такие вот замечательные книги.

«Хромая судьба» не известна широкому кругу читателей, в основном из-за центральной темы. Книга специфична, она наполнена рефлексией по самые уши, невеселая, но ироничная, не динамичная, но занятная. Молодым читателям покажется скучной, нудной и наполненной старческим унынием. Человек более взрослый поймет ее, а человек пожилой, какими и были авторы, прочтет наверно даже с удовольствием. Это поздние Стругацкие, добившиеся уже всего чего можно и поэтому написавшее книжку для себя.

Имели право.

Текст романа писался в несколько присестов, общим сроком в 25 лет и только в 1989 году официально вышла полная версия. Наряду с «Улиткой на склоне», этот метафизически сложный роман в творчестве Стругацких занимает особое место. Из-за своей непохожести на остальные истории: внецикловая вещь, не имеющая с остальными произведениями ничего общего, нет никаких точек соприкосновения, «Град» как бы парит в пространстве поодаль от творческого массива братьев.

Есть особый сорт фантастики, когда фантастическая идея привносится не в нашу привычную реальность, а происходит обратное: всего лишь капля реальности растворяется в полностью выдуманном, искусственном мире. Такие приемы в жанре используются редко, но крайне удачно – это произведения Станислава Лема, Филипа Дика и некоторых других авторов. Это визионерская литература, ломающая саму реальность, грани реальности, личность и фундаментальные связи типа пространства и времени. Именно к такой литературе относится «Град обреченный», раскрывающий нам пространство некого абстрактного Города в некой абстрактной реальности, где живут извлеченные из настоящей реальности люди XX века ради целей Эксперимента, о котором ничего неизвестно, кроме того, что контролируют его Наставники, по совместительству советники подопытных людей.

Искусственный мир напоминает огромную лабораторию с «включаемым» солнцем, естественно-искусственными границами типа отвесной Желтой стены и обрывом. В городе родилось уже несколько поколений людей, но новички продолжают пребывать, и одним из таких неофитов окажется главный герой, ученый Андрей Воронин. В городе существует система распределения профессий безотносительно к личности человека; что-то вроде рулетки. И вот на протяжении всей истории Воронин меняет не одну социальную маску, причем при каждом новом раскладе его социальные связи с другими людьми изменяются. Друзья станут врагами, противники окажутся в одной с ним упряжке. Люди кроят под себя этот мирок, в соответствии со своими стандартами и идеологией, и город меняется в бесконечном цикле перевоплощений. Но меняются и сами люди, прежние ценности уже не кажутся им такими важными, воспоминания выветриваются, но не заменяются новыми, и образуется вакуум, в котором подопытные болтаются, беспомощно и безрезультатно.

Город и окружающее пространство наполнены необъяснимыми парадоксами, которые каждый обитатель трактует по-своему. Получается, что город — это такой измерительный прибор, которым можно узнать истинную суть человека, идеальное зеркало. И Стругацкие позаботились о том, чтобы отразить разные человеческие натуры, начиная с хитрого китайца Вана и заканчивая грубым невежественным экс-нацистом Гейгером. И в лучших традициях «откровений» Воронин решится достичь границ этого мирка, чтобы ответить на вопрос: что там, за гранью? Конец его удивительного путешествия по-настоящему ошеломляет: приходится снова и снова вчитываться в заключительные строчки…

Прелесть этого романа в том, что Стругацкие создали готовые смысловые конструкции, придав им лишь удобные для восприятия образы: это Красный дом, Наставники, система распределения социальных ролей, поселения на краю Мира, ходячие статуи и прочие немыслимые артефакты. И вот эти структуры настолько вариативны, что читатель может вкладывать в них любой, абсолютно любой смысл – отсюда огромное множество трактовок произведения. Град можно называть Адом, Чистилищем, галлюцинацией чьего-то больного воображения, сном, полигоном пришельцев, Лимбом… чем угодно. И самое удивительное, он подходит под все описания. В итоге это напоминает игру света и тени в калейдоскопе, или пятна Роршаха, такой масштабный психологический тест на человечность.

Уникальное литературное произведение, аналогов которому почти нет. Игра разума, откровение, прямой канал с Универсумом.

Самый философский и по-хорошему «мозголомный» роман братьев Стругацких.

Последняя, заключительная повесть из цикла о мире Полудня за авторством выдающихся писателей братьев Стругацких. В действительности последней работой задумывался роман «Белый ферзь», но не сложилось: Аркадий ушел в лучший мир, Борис сосредоточился на других проектах.

«Волны гасят ветер» — история, продолжающая тему особенных людей вроде Льва Абалкина, внедренных в человечество с неизвестными целями. Структурно она выглядит как дневник. XXII век на излете. Постаревший Максим Камеррер сводит воедино все, что когда-либо узнал о загадочной расе Странников и приходит к выводу: неизвестная раса ведет среди людей Полудня планомерную прогрессорскую работу. Человечество хотят разделить на большинство обычных людей и меньшинство выдающихся, талантливых индивидов, но для чего, неизвестно. Камеррер исследует все самые необычные инциденты, происшествия, факты, постепенно, одного за другим вычисляя действительно уникальных людей, которых набирается около полутора сотен. Но в какой-то момент занавес падает и открывается удивительная правда.

А заключается она в появлении нового вида человека, который станет следующей ступенью в эволюции. Это людены, гуманоиды, внешне от людей не отличающиеся, но с более совершенной генной структурой, что автоматически ставит их на уровень выше всего человечества.

Что в этой повести сделали авторы?

Они предложили свою концепцию сути эволюции, доказав нам, что человек вовсе не венец природы, а, выражаясь языком Ницше, всего лишь мост, ведущий к сверхчеловеку – в нашем случае, к новому виду человека, принципиально отличному нашему по уровню мышления, чувствам и некоторым другим параметрам. Но как именно появились людены? Достаточно активировать в мозгу «третью импульсную» систему, открывающую доступ к скрытым, резервным возможностям человеческого организма. Если, конечно, у вас имеется биологическая предрасположенность. Таким образом, в недрах человечества зародился новый вид – произошло Большое Откровение, в корне изменившее весь мир Полудня. Раса раскололась на две части, пути разошлись навсегда.

И с этим человечеству придется жить уже в XXIII веке.

Предпоследняя повесть из Полуденного цикла братьев Стругацких. Заложенные в первых вещах идеи постепенно трансформируются в нечто качественно новое. Полдень раскрывается перед читателем с неизвестных сторон, и это не такой уж идеальный мир, как раньше было принято считать. За фасадом общественного благополучия, технократического коммунизма стоит жесткая структура внутренней и внешней безопасности, чекисты новой формации, беспощадно и бесстрашно противостоящие угрозам человечеству. И мир Полдня должен быть защищен любыми способами, любыми методами.

XXII век близится к концу. Уже знакомый нам по «Обитаемому острову» Максим Камеррер, ныне опытный прогрессор и сотрудник КОМКОНа-2, получает задание от шефа, Рудольфа Сикорски, найти их пропавшего коллегу Льва Абалкина. Камеррер превращается в сыщика, и на протяжении всей истории расследует загадочную пропажу, а затем поступки Абалкина. Попутно Камерреру открывается множество загадочных подробностей о происхождении Абалкина, о «деле подкидышей» и расе Странников, которые по предположению Сикорски сами занимаются в мире людей прогрессорством, только на более высоком уровне. То есть Стругацкие возводят идею прогрессорства в степень, и зацикливают ее, что открывает поле для интересных размышлений.

«Жук в муравейнике» стал достойным продолжением цикла, логически сводящим идейные наработки авторов к некой точке – фокусирующим, но не завершающим; эта повесть предпоследний поворот перед финишной прямой.

Традиционно здесь можно выделить две идеи – одна лежит на поверхности, другая спрятана поглубже. Что касается первой, авторы явно намекают на отличие Абалкина от прочих людей, ведь он один из тех 13-ти выращенных эмбрионов, найденных в саркофаге Странников. Кто знает, какая сила дремлет в этом самом обычном на первый взгляд человеке? Может быть это новый вид человека, новая ступень эволюции, которая сотрет прежнее человечество, как кроманьонцы изжили неандертальцев? Сикорски это прекрасно понимает, неведомое пугает, он видит потенциальную угрозу, которую нужно устранить. И инаковость Льва Абалкина – это его трагедия, плавно уводящая читателя к другой сокрытой проблеме.

Называется эта проблема умным словом стигматизация. Ее суть в том, что желаемое, предполагаемое выдается за действительное, хотя никаких прямых доказательств этому нет. Абалкина заочно объявили врагом человечества, заклеймили враждебным элементом, хотя в чем, собственно опасность, никто разобраться не потрудился. Абалкин для общества Полудня стал диким бешеным зверем, зараженным неизвестно какой гадостью. Зверь, подлежащий уничтожению. Жук, забравшийся в муравейник.

А может быть, обычный человек, который просто хотел быть счастливым?

Однозначного ответа в повести нет. Каждый решает сам.

Где-то с середины 70-х годов ведущие фантасты СССР братья Стругацкие постепенно, но последовательно меняют вектор своего творчества с оптимистичных размышлений о покорении космоса, на парадоксально-философские о сути человека, а затем и вовсе депрессивные. Человек всесильный превращается у них в человека бессильного, и эта тема найдет отражение в ряде поздних вещей.

К 1977 году свет увидела повесть «За миллиард лет до конца света», по сюжету заявленная как научная фантастика в реальных декорациях, по факту же оказавшаяся философскими думами о ничтожестве и могуществе человеческого разума. Интересно наблюдать за духовной эволюцией писателей, в прозе которых проступает все больше реального, действительность как бы пускает в их текстах глубокие корни. Вот и в «Миллиарде» фактически описана советская реальность 70-х.

Астрофизик Малянов на грани гениального открытия. Как настоящий ученый, он работает фанатично, без выходных и отпусков, приступами вдохновения. Но вместе с грядущим научным прорывом в жизни Малянова начинают происходить странные вещи, всячески препятствующие дальнейшей работе – словно что-то не дает ему закончить важный труд. Как будто сама судьба останавливает его, пряником и кнутом, препятствует в открытии в области диффузной материи.

Читатель вместе с ученым пытается разгадать загадку. Действие повести медитативно-размеренно, героя окружает цепочка знакомых и незнакомых людей, событий и фактов, которые образует странный водоворот со скрытой логикой. Вскоре становится понятно, что происходящее – дело рук некой сверхчеловеческой силы, возможно даже самой Природы, которая пытается остановить ученого, потому что его открытием ей будет нанесен непоправимый вред.

Стругацкие вводят в текст элемент трансцендентности, то есть сверхчеловеческой силы, глобальной и могущественной, способной стереть человека в порошок. Речь идет о той силе, которая иной раз уберегает нас от необдуманных поступков, о счастливом случае и удачном совпадении, или наоборот, о злом роке. Эта сила олицетворяет собой первозданный хаос, противостоящий порядку человеческого разума, и в повести проскальзывает мысль, что порядок и хаос, человек и природа должны находиться в постоянном равновесии, называемом Гомеостатическом мирозданием, а при малейшем отклонении система включит защитные механизмы. Если жизнь погибает от стихии, природа включает в ней механизм эволюции и из стада обезьян появляется человек, способный защитить себя от хищников и холода. Если человек насилует природу или совершает опасные открытия, могущие ее уничтожить, природа включает в человеке механизм торможения и останавливает его, и тогда человек тупеет и уничтожает сам себя. Верующий человек назвал бы такую силу просто: Бог.

Но трагизм ситуации заключается в том, что необузданный разум человека – это колодец без дна, требующий постоянного наполнения знаниями, а сам человек никакой не хозяин природы, он всего лишь шестеренка, винтик в мироздании, его продукт, его производная. И тогда зачем человеку разум, если он натыкается на стену, выстроенную Гомеостатическим мирозданием? Получается, он бесполезен, не нужен, ущербен, а жизнь бессмысленна.

«За миллиард лет до конца света» довольно заумная специфическая книга, и для ее понимания нужно иметь определенное представление о теории систем и концепциях современного естествознания. То есть большинству она покажется скучной. Научно-философская фантастика, а чего вы хотели? Стругацкие всегда писали сложно, и даже если на первый взгляд легко, то все равно внутри сложно. В любом случае книжка полезна, как и всякая хорошая литература. Но предназначена уже не для молодежи, а более зрелого подготовленного читателя.

«Гадкие лебеди» книжка философская, красивая и мрачная. Есть в ней что-то готическое, нуаровое. Главный герой, писатель Виктор Банев, пьяница и флегматик, приезжает в город своего детства, чтобы повидаться с бывшей женой и повзрослевшей дочкой Ирмой, которая уже ходит в школу. В городке идут бесконечные дожди, небо странного цвета, жители потихоньку уезжают, происходит моральное брожение и царит атмосфера приближения конца света. Кроме того, поговаривают о каких-то мокрецах, пациентах лепрозория, которые растлевают детей и вообще занимаются темными делишками.

Повесть напоминает сложный многослойный термоядерный коктейль, который пьется залпом и быстро. Там много всего намешано, но пропорции подобраны умело, потому что от книги остается глубочайшее впечатление, мощное послевкусие и появляются разные мысли.

Во-первых, книга о кризисе среднего возраста. Писатель Банев осознает всю бессмысленность своего существования, разочарование от своей профессии, единственная его радость дочь, потерянный ребенок, с которой он пытается как-то наладить контакт. Бесполезно. Много места в тексте уделено рефлексии Виктора, его похождениям по городу и общению с разными людьми, которые ненавидят мокрецов или наоборот их защищают.

Во-вторых, книга, о конфликте отцов и детей, старшего поколения и младшего, старого и нового. Отцы всегда выступали за неизменность традиции, против реформ, дети всегда бунтовали, пропагандировали революцию, резкую перемену мироустройства, и первые никогда не понимали вторых – между ними зияла пропасть лет. Стругацкие привнесли в этот извечный цикл кое-что новое; в их понимании дети это не просто новое поколение человеческого рода, а принципиально новый биологический вид, с иными потребностями, интересами и ценностями «по ту сторону добра и зла». Маленькие сверхлюди, которые смотрят на своих отцов и матерей как на грязных кровожадных обезьян. Им принадлежит будущее. Но отцы пытаются навязать детям свою мораль, ведь они старшие и им виднее. И каков результат? «А ребенок смотрит на тебя и думает: ты взрослый, конечно сильный, можешь выпороть меня, поставить в угол, но как ты был дураком, так дураком и останешься и помрешь дураком, но тебе этого мало – ты еще и меня дураком хочешь сделать». Стругацкие описывают феномен ребенка-индиго, который по интеллектуальному уровню стоит наравне со взрослым или даже превосходит его; маленький человек с еще молочным зубами способен цитировать Гегеля. Так же немыслимо, как если бы вам в лицо рассмеялась кошка.

В-третьих, здесь говорится о потерянном человечестве и контакте с Иными. Ближе к концу повести становится очевидно, что мокрецы, воспитывающие детей, никакие не больные, а самые настоящие инопланетяне, но добрые и мудрые, хотящие детей сохранить и избавить их от этой человеческой жестокости, глупости и пороков, от которых содрогается Виктор Банев, когда ему задают простой вопрос в школе. Эти мокрецы думают дождь, питаются книгами и готовят детей ко входу в будущее, куда взрослым вход запрещен. Потому что взрослые это монстры, несущие миру только смерть и разрушение, и самая главная их вина состоит в том, что они существуют. Авторы убедительно иллюстрируют это целым парадом персонажей – трусливые художники, ротмистры, полицмейстеры, санитарные инспекторы, главврачи. Не люди, а уроды, самые настоящие животные в одежде, философствующие свиньи.

В повести очень много прекрасных выражений, которые можно растаскивать на готовые цитаты по любому случаю жизни, но в основном думы авторов невеселые. При этом все написано как-то настолько «вкусно», что хочется постоянно перечитывать под настроение. Это очень атмосферное произведение, меланхоличная история о схватке настоящего с будущим, старого мира с новым, о нескончаемом дожде, который однажды закончится, и над руинами растаявшего от сырости города взойдет солнце Нового мира.

Кстати, с экранизацией этому произведению очень повезло – фильм «Гадкие лебеди» идеально передает смысл и атмосферу повести.

«Парень из преисподней» — коротенькая сквозная повесть Стругацких из Полуденного цикла, хронологически описывающая самые поздние события конца XXII века, когда Человечество в зените, обитаемые гуманоидные миры находятся под опекой прогрессоров, действует КОМКОН-2, а на пороге XXIII век. Прогрессор Корней Яшмаа спасает на планете Гиганда от верной смерти солдата-гвардейца (элитное подразделение «Бойцовые Коты») во время вооруженного конфликта. Принято решение переправить его на Землю. Ранение очень тяжелое, но земная медицина вытаскивает гвардейца Гага с того света. Корней оставляет парня у себя, чтобы тот подлечился и гость с Гиганды смог познакомиться с высокоразвитым миром людей Полудня.

При всей стилистической простоте эта история затрагивает непростую тему адаптации человека к новым условиям. Гаг видит в каждом коммунисте Земли потенциального врага, убежден в обмане и ловушке и рвется обратно в родной мир, защищать свою родину. Никакими уговорами его не переубедить и только инцидент с другим соотечественником Гага, Дангом, заставляет Корнея рассказать гвардейцу всю нелицеприятную правду о руководстве его страны, о массовых преступлениях и прочих нехороших вещах. Оказалось, парень служил клике преступников.

В мировоззрении Гага происходит ломка, прежняя архитектура мироздания рушится, заставляет его по-новому взглянуть на окружающий мир, но при этом базовые ценности остаются прежними: Гаг твердо хочет вернуться домой, какой бы идиллически прекрасной ни была Земля. Ведь если такое творится на родной Гиганде, он тем более там нужен. В гостях хорошо, а дома лучше. Пусть даже это свинарник.

Повесть убедительно доказывает нам, что каждый человек – продукт своей эпохи. Если ты родился и вырос в определенной системе, если ты всю жизнь играешь по ее правилам, резкое изменение ценностей не только выбьет тебя из колеи, но покажется злом. То есть для каждого, буквально каждого человека, хорошо не то, что правильно, логично, морально. Хорошо то, что привычно и постоянно. Соответственно, любые перемены, даже к лучшему, воспринимаются как что-то плохое. Если человек всю жизнь рос в спартанских условиях, привык совершать марш-броски в снег и дождь, драться и убивать, тихая мирная жизнь покажется ему пыткой, чем-то вредным, противоестественным. Рожденный воевать не сможет жить в мире.

А еще Гаг – это отрицательный пример неумения приспосабливаться, пример человека с негибким сознанием в отличие от его же земляка Данга, математика и инвалида без ног, который нашел на Земле свое место, хотя не родился на ней. Наверно, еще это повесть о том, что каждый из нас создан для какой-то миссии. Есть люди, созданные для тихой кабинетной работы. Есть прирожденные альпинисты, полярники, фермеры. И есть те, кто в самом адском пекле войны чувствует себя, как рыба в воде. Это тот самый волк из поговорки, который смотрит в лес, сколько его ни корми.

Гаг – парень из преисподней, настоящий пес войны.

У писателей братьев Стругацких в творческом активе есть много замечательных умных книг, но самой их известной книгой был, есть и остается роман «Пикник на обочине», навсегда обессмертивший имя авторов. Масштабные тиражи, мировая известность, прекрасная экранизация Тарковского, хвалебные отзывы коллег по перу. Даже Станислав Лем хотел бы написать эту вещь.

В чем заключается такая невероятная популярность этого романа? Каков он, рецепт волшебства? Что собой представляет «Пикник на обочине»? Попытаемся ответить хотя бы на последний нелегкий, но важный вопрос.

«Пикник» — это оригинальный научно-фантастический взгляд на тему контакта человечества с внеземным разумом. В то время, как западные писатели строчили километры листов о похождениях бравых астронавтов по космическим просторам в поисках разумной жизни, Стругацкие решили поступить очень просто и, подобно старику Уэллсу, перенесли место контакта Иных и человека к нам домой – на Землю. Опять же, тема войны миров в XX веке была невероятно популярной, и многие неглупые авторы начиная от Хайнлайна с его «Кукловодами» и заканчивая Уиндемом с «Днем триффидов», описывали жесткий агрессивный контакт землян с неблагоприятными для нас последствиями, вплоть до захвата планеты. Но в отличие и от этих авторов, Стругацкие задались вопросом, а почему контакт вообще должен происходить лично? Когда белый человек, выпив банку колы, выкидывает ее в джунгли, а абориген банку находит и превращает в талисман – это контакт? Когда люди после пикника оставляют на траве крошки и объедки, а муравьи тащат их в муравейник, это контакт? Никто никогда так проблему еще не ставил.

Если нам ясен смысл аналогии, мы поймем сухой, лаконичный и вполне резонный посыл романа: на Земле появились инопланетные артефакты без следа самих их создателей. Места, где они появились, назвали Зонами; физика работает там против известных законов, наблюдаются странные явления и вообще все с ног на голову. Для чего, зачем и как они появились, неизвестно. Зона просто есть, это факт, воспринимайте его, как хотите.

Далее. «Пикник» — это культовое произведение. Потому что оно породило целую субкультуру со своей философией. «Пикник» подарил миру сталкеров, людей, специально наученных ходить по Зоне, проводников и добытчиков, религиозный талисман которых – гайка с привязанной тряпицей. Пожалуй, единственных людей, кто интуитивно понял неземную логику пришельцев, понял и принял, и с тех пор презирает человечество за его недалекость. Более того, Зона как особое пространство, со своими аномалиями и артефактами, образует сложную систему. Изучать артефакты и их эффекты само по себе увлекательно, ведь их истинное функциональное назначение до конца неизвестно и употребляется людьми по своему разумению: точно так же обезьяна может играться с пистолетом, даже не понимая, что именно держит в руках.

Ко всем прочему, «Пикник» обернулся личной драмой для отдельно взятого человека, сталкера Рэда Шухарта, дочь которого уже не совсем человек, а жена проклинает мужа за ремесло, но не может уйти, потому что любит.

Наконец, «Пикник на обочине» — это машина желаний, большая сфера, Золотой Шар, исполняющий желания, но требующий принести человеческую жертву за возможность сказать те самые слова про «счастье даром». По сути же, сухая метафора, Абсолют, к которому человек обращается, как к богу, к высшему существу, расписываясь в своей беспомощности.

…Разве нужны еще какие-то комментарии?

Великий роман из Золотого фонда русской литературы.

Большинство людей, прочитавших эту книгу, характеризуют ее коротким и емким выражением: «Космический Маугли». И в принципе это правильно. Но подробности истории, как всегда, уходят из поля зрения. В основном говорят, что «Малыш» повествует о выжившем ребенке двух участников группы свободного поиска, которые потерпели на планете Ковчег крушение. Ребенок вырос, его воспитали какие-то неведомые инопланетяне, а затем на планету прибыла новая экспедиция с хорошо знакомым постоянному читателю Геннадием Комовым, дабы осуществить глобальный проект по переселению дружественной гуманоидной расы.

Да, ребенка нашли, да, установили контакт, да было подтверждено, что он выжил, хоть и изменился до неузнаваемости. Жалко, досадно, но хорошо все, что хорошо кончается. Все, больше особенно сказать-то и нечего.

Но попробуем разобраться. Ведь мы прекрасно знаем, насколько умело братья Стругацкие умеют прятать глубокий смысл в простых историях.

С точки зрения построения сюжета, стиля, языка и прочих литературных опций повесть простейшая, если не сказать примитивная. Она будет понятна любому человеку, ее поймет даже ребенок. Читается мгновенно. Настроение здесь воссоздано романтически-тревожное, не такое победно-шаблонное как в ранних вещах, а с элементами неопределенности: колонисты прибыли в неизвестный мир, зацепились, как клещ на коже планеты, но что будет потом? Кто здесь обитает? Какие они из себя? Они разумны? Если да, то дружелюбны или враждебны? Или может быть им все равно? Где они?

Прямых ответов нет, зато намеков в избытке. И даже пара откровений в наличии. Но человек бывает слеп, даже в упор не различая истины.

Это так в манере человека – выходить днем с фонарем и искать всюду тень. Но вместо неведомых инопланетян их посещает – сюрприз! – человеческий ребенок. Комов, начальник экспедиции, первым осознал, что произошло тогда, в момент катастрофы, и что происходит сейчас. Комов с тревогой понял, что с точки зрения биологии перед ними человеческий ребенок, но с позиций разума – это Чужой. Вернее, это человек, ставший Чужим. Гениальный ход Редьярда Киплинга был мастерски перенесен Стругацкими на фантастическую почву и принес удивительные плоды. Повесть ставит перед читателем простой вопрос: кто такой Пьер Семенов, выживший сын поисковиков Семеновых? Человек? Нет. Нечеловек? Тоже нет. Тогда кто? Или что? Нечто среднее? И удастся ли через него, подобно мосту, наладить контакт с той стороной? Тогда как быть с искалеченной психикой мальчика? А может быть, наоборот, он-то считает себя нормальным, а люди выглядят в его глазах больными.

Вопросы, вопросы, вопросы.

Эта повесть хороша тем, что ставит вопросы, но не отвечает на них.

Самая загадочная книга Стругацких – такие вот личные впечатления. Складывается чувство, что написана она на русском, но на каком-то другом сакральном русском языке, настолько все символично, намеками, полутонами. Полностью статичная история, метания и размышления, размышления и опять метания по кругу. Есть здесь что-то кафкианское, может быть из-за ощущения безнадежности, замкнутого пространства, ментальной ловушки. Сам текст похож на какую-то живую шевелящуюся вязь букв, которые неуловимо медленно для глаза переползают с места и на место, каждый раз обнаруживая новый смысл. Причем сама повесть не так уж объемна. Но взор застревает на первом же абзаце: воображение поймано атмосферой причудливого мира и медитирует вместе с главными героями, пытаясь вырваться из цепких ласковых пут.

Очень условно повесть поделена на две части, в которых есть два героя. Первая часть рассказывает нам о неком человеке по имени Перец, он лингвист, который ищет способ попасть в некий Лес, но для этого ему нужно получить разрешение в неком Управлении, где ни о каком рационализме и речи быть не может; сплошной шизофренический бюрократизм, странные игры по служебной вертикали, ломаные лабиринты коридоров и Алевтина из библиотеки. Мозги дымятся. Перец в ловушке. В Лес попасть не может, уехать из Управления тоже. И трепыхается как муха в паутине, разглядывая Лес с холма.

Вторая часть повествует о потерпевшем авиакатастрофу Кандиде, ученом, которого выходили придурковатые аборигены с особым «экологическим» типом мышления. Лес для них родной дом, мир и вселенная, единая, самодостаточная. Кандид тщетно пытается выбраться из Леса, но не может. И он в ловушке. Единственное, что он в состоянии сделать, это постигать суть местной зеленой философии и ходить в гости за советом к настоящим хозяйкам Леса, амазонкам. Постепенно становится ясно, что Лес не просто флора, а какая-то живая система, суперсложный биологический механизм, сбалансированная машина, которой не нужна энергия извне.

Таким образом в произведении показаны две системы – человеческая и нечеловеческая, со своими логиками и векторами развития. Системы живут бок о бок, и создается ощущение, что просуществуют так до конца времен.

«Улитка на склоне» — вещь в себе, самодостаточный литературный эксперимент, зацикленный до бесконечности, над которым можно размышлять часами, днями и всю оставшуюся жизнь. И не найти ответа. А он там, по всей видимости, есть. Но покажите мне того, кто понял смысл?! В общем, книга для тех, кто любит размышлять – неважно над чем. Для мыслителей.

Книга-настроение, книга-эксперимент.

В жизни каждого писателя бывает трудный период, когда старые книги печатаются мало, а новые издатель не принимает по разным причинам или их не пропускает цензура. Начало 70-х – период острых противоречий Стругацких с официальной советской цензурой, которая «давила и не пущала» умные свободолюбивые книги, отчего авторы впадали в болезненную депрессию. Но поскольку надо было как-то зарабатывать на жизнь, братья решили обратиться к более простым и популярным жанрам литературы, а именно – к детективу.

Так в 1970 году появилась знаменитая повесть «Отель «У погибшего альпиниста», где Стругацкие решили поиграть на поле классических детективных авторов и использовать художественный прием «убийства в закрытой комнате». Таким фокусом баловался еще Конан Дойль с его самым знаменитым в мире сыщиком, но одна из лучших вещей здесь – это «Десять негритят» Агаты Кристи.

Сходство один в один. Герои Агаты Кристи оказались на острове, отрезанном от мира морем в шторм, герои Стругацких – в высокогорном отеле, единственную дорогу к которому перекрыла лавина. У Кристи в особняке собирается разношерстная компания людей, на первый взгляд, друг с другом не связанных, и у братьев тот же расклад, только в обойме имеется полицейский инспектор. И там и здесь действие начинается с убийства постояльца, за которым следует цепочка странных событий. Стругацкие умело имитировали жанр, как всегда, сделав умный, увлекательный, особенный текст.

Но вот дальше жанровые векторы расходятся; в классическом детективе история заканчивается на раскрытии преступления, т. е. изобличении убийцы («убийца – дворецкий!»), а у братьев в «Альпинисте» с этой узловой точки все наоборот… начинается. Сделав детективную форму, они снабдили ее фантастическим содержанием с элементами шпионского триллера. И тогда все становится на свои места, сразу становится понятным поведение персонажей. Уж не знаем, как остальным, а автору этих строк больше всего запомнился господин Мозес, исправно прихлебывающий что-то из кружки. Плюс воссоздана мифология, атмосфера места, отель производит очень уютное впечатление, такая зимняя сказка с открытки. Текст здорово вестернизирован, если бы не имена авторов, можно было бы уверенно сказать, это написал кто-то из зарубежных.

Иными словами, детектив в повести – камуфляж, за которым открывается история визита на Землю инопланетных разумных гостей. Стругацкие посчитали книжку не совсем удачной, но то что «так себе» у этих гениев – недостижимая высота для остальных авторов. «Альпинист» читабелен, смело берите эту книгу и знакомьтесь с Глебски, Сневаром, Мозесом и другими персонажами.

В русской фантастике мало по-настоящему смешных, добрых и светлых книг, над которыми хочется смеяться в голос, выписывать цитаты и смаковать классные моменты, регулярно перечитывая любимые места. Повесть «Понедельник начинается в субботу» — одна из них. Тот случай, когда сюжет не важен, гораздо интереснее атмосфера происходящего, неповторимый изумительный язык и общее настроение.

Видимо, Стругацкие решили сделать перерыв между написанием приключенческих и драматических вещей, и создать что-то легкое, смешное, но в то же время сатирическое. В качестве основного сюжета выбрали близкую себе тему научной жизни того времени и решили подать это через призму магии и волшебства. Получилось то, что сейчас твердолобые критики назвали бы «городское фэнтези» — с вампирами, бабой Ягой и виварием, а человек обычный просто хорошей смешной книжкой. «Понедельник» — целая полифония типажей, настолько явно отсылающих к некоторым архетипам, что они в чем-то даже соперничают по выразительности образа с гоголевскими помещиками. Кроме того, повесть насыщена многочисленными отсылками к мировой литературе, сказкам и фольклору, особенно русскому. Повесть саккумулировала в себе, как линза, все культурные явления эпохи и выдала мощный луч сатирически-юмористической прозы, чистой и беспощадной ко всему.

Основное достоинство этой книги при всей мудрости авторов – ее легкость. «Понедельник» проглатывается и усваивается легко. Как манная каша. Стругацкие моги бы нагрузить ее как баржу всякой тяжеловесной философией, критикой псевдонауки и прочими истинами в первой инстанции, и текст пошел бы ко дну. Но братья поступили иначе, и «Понедельник» корабликом поплыл на волнах читательского успеха.

В принципе, при некотором размышлении, можно сказать, что «Понедельник» имеет два уровня восприятия.

Первый – он для широкого читателя. Такой читатель ознакомится с очень смешной и доброй книгой, богатой всяческими неологизмами, закроет книгу и пойдет гулять на улицу с хорошим настроением. Потом он будет рассказывать о ней друзьям, советовать и даже цитировать. Действительно, здесь как нигде авторы проявили филологическую изобретательность; повесть насыщена каким-то особенным языком, этими фирменными словечками, которые никто раньше и слепить-то из русского не мог. Потом будут говорить: стругацковщина. А еще создана целая мифология, стройная система, куда дружно укладывается и наука, и магия, не противостоя, а дополняя друг друга.

Второй – поглубже, он предназначен для научного работника. Если среди тех, кто читает эти строки, есть работники научной сферы, вы поймете, какую бомбу заложили Стругацкие в этой замечательной книжке. При всем юморе и атмосфере, эта книга показывает нам изнанку научного мира во всей ее неприглядной красе – с чиновниками, бюрократами, приспособленцами и обычными дураками с раздутым самомнением. «Был он циник и был он дурак». И ладно бы сатира, так Стругацкие очень точно изложили романтику научного творчества, особенно близкую специалистам в естественных науках – лаборатории, архивы, склады с реактивами, научное оборудование, все, с чем работает младший научный сотрудник каждый день. Есть информация, что эта книжка – самая любимая у всех кабинетных ученых и ученых «в халатах», а НИИЧАВО действительно где-то существует.

В любом случае, эту замечательную книгу, где нет ни капли чернухи, можно и даже нужно почитать всем, кто любит хорошую русскую литературу и здоровый юмор. «Понедельник» — он очень искренний, чувствуется, что написан от души.

Братья Стругацкие продолжили писать историю Будущего о мире Полдня на протяжении всех 60-х годов. Следующей после «Полдня, XXII века» и «Попытки к бегству» стала повесть об инциденте на отделенной планете под названием Радуга. Снова писатели выбрали формат повести, что позволило им компактно излагать ключевые события в хронологии, но на этот раз их заинтересовали не конструктивные, а сокрушительные последствия научных открытий.

«Далекая Радуга» — это история «на выживание», повесть-катастрофа. Здесь не пойдет речь о прогрессорах и больных насилием цивилизациях; в поле внимания писателей здесь попала сугубо научная фантастика со всеми вытекающими последствиями. Конкретнее, за основу взят глобальный научный эксперимент, окончившийся неудачей. Техногенная катастрофа планетарного масштаба, уничтожившая на планете все живое. Люди хотели получить новую технологию мгновенной транспортировки космических кораблей, она будет называться «Нуль-Т», но для этого требовалось подтвердить свои открытия, и не в лабораторных условиях, а на полигоне. Тридцать лет на планете проводились испытания, и всякий раз это вызывало гигантские энергетические волны, поглощаемые специальными установками. Но этот раз возникала особенно сильная, мощная волна, которая достигла громадных размеров и смела все поглотители. Человек высвободил неуправляемую, свирепую энергию – прямая параллель с испытаниями атомных бомб того периода.

Известие о катастрофе приходит к колонистам слишком поздно, и возникает самый главный вопрос: что делать? Звездолет один на планете, и он не сможет эвакуировать все население колонии. Пока на отдаленных станциях гибнут ученые, героически сообщающие подробности, живые решают, кого спасать в первую очередь.

Люди Полдня поступят в соответствии со своей этикой, это логично и правильно. И наверно не так важно, кто погибнет, важно, что эксперимент вообще привел к таким смертельным последствиям. Стругацкие лишний раз подчеркивают тезис об ответственности человека за свои действия. В целом повесть читается на одном дыхании, особенно, когда становится понятным источник опасности. Удивительно красиво описаны Стены – волны, движущиеся из-за горизонта к людям.

В итоге Стругацкие подводят читателя к очевидному выводу. Природа не терпит над собой опытов, а человек должен уметь распоряжаться своей властью разумно и бережно относиться к окружающей среде. Простая понятная истина.

Контуры величественной коммунистической цивилизации братья Стругацкие уже обрисовали в «Полдне, XXII веке», и теперь они приступают к последовательному, методичному созданию целой литературной вселенной, куда войдет масса планет, звездных систем и рас, эти миры населяющих. Первые события в большой Хронологии, в истории Будущего. Первые упоминания о космических исследователях, группах свободного поиска, прогрессорах. Факты будут множиться, появится масса явных и неявных отсылок к различным событиям, которые сделают мир Полдня увлекательной, очень подробной системой, позволят исследовать его от произведения к произведению.

Надо сказать, этот первый практический опыт, «Попытка к бегству» — достаточно схематичное произведение. Здесь пока нет четкой проработки персонажей, и описания ситуации, но впервые описан конфликт миров – прогрессивного коммунистического и отсталого феодального на изолированной планете.

Сюжет простой, как перчатка. Космические туристы Вадим и Антон в компании загадочного Саула отправляются в дальний космос на охоту «за тахоргами». По совету последнего они высаживаются на неизвестной планете, где обнаруживают ранее неизвестную человеческую цивилизацию, находящуюся на примитивном уровне развития. Неизбежный конфликт ничему людей Полдня не учит, зато помогает обнаружить загадочные порталы, соединенные автострадой, по которой бесконечно двигаются какие-то машины. Человечество впервые сталкивается со следами пребывания расы Странников, а артефакт не что иное как станция нуль-транспортировки. В довесок к тому выясняется, что Саул беглец из прошлого, из XX века, где содержался фашистами в концлагере. Этот человек со старыми установками и ценностями становится связующим мостиком между людьми Полдня и варварами вновь открытого мира.

Но главной проблемой все же остается этический аспект контакта. Комиссия по Контактам четко и ясно запрещает визитерам в открытую менять устройство аборигенов, и уж тем более применять к ним насилие. Но контакт предполагает взаимодействие, и как быть в такой ситуации гостям? Антон и Вадим мучаются от дилеммы, которая потом будет сводить с ума и Горбовского, и Камеррера, и Сикорски, и многих других прогрессоров. Плюс к тому опытный Саул быстро осадит пыл наивных идеалистов-коммунистов: принудительное счастье невозможно, люди сами должны дойти до такого состояния.

Вопросов добавит бесследное исчезновение Саула. Получается как бы двойное проникновение миров – прошлого в будущее, цивилизованного в варварский.

«Попытка к бегству» — внешне простая, но важная повесть в цикле о мире Полдня.

«Жилинский цикл» братьев Стругацких завершается повестью «Хищные вещи века», где мы можем почитать о легендарном космолетчике Иване Жилине, который ко времени действия произведения постарел, перевелся на административную работу в Совете Безопасности и вместо покорения космоса занялся общественными проблемами. Повесть опубликована в 1965 году и здесь наблюдается заметный отход авторов от ранних, структурно простых сюжетов с ясной проблематикой.

Время действия повести – тот же XXI век, утро коммунизма, но не его торжество. Человечество стремительно объединяется в единую коммунистическую структуру, но на планете еще остаются островки Прошлого, государства, где по-прежнему царит дикий капитализм и морально устаревшие монархии. Вот в такое отдельно взятое южное абстрактное государство прибывает Жилин, чтобы посмотреть, как идут дела, а заодно выяснить, кто производит смертельно-опасный наркотик под странным названием «слег»: жертвы гибнут от истощения, а все пути ведут сюда. Микрогосударство напоминает идеальный курорт. Внешне в обществе все спокойно, но сознание граждан еще не созрело до коммунизма, личные эгоистические интересы преобладают над общественными, а экономика заточена на массовое потребление и сферу услуг. Социум пестрит маргинальными группами: рыбари, интели, грустецы и перши. Ничего не напоминает?

Жилин попадает в настоящее болото спокойной и тихой жизни, где люди живут в достатке, даже в избытке общественных благ, что приводит к крайним экстремальным формам развлечений. Повсюду царит духовная пустота, люди озабочены удовлетворением примитивных материальных потребностей. Общество грызет изнутри какая-то червоточина. Задача Жилина выяснить, что же происходит. Он, представитель коммунистического строя, вынужден опуститься до более примитивного уровня, чтобы вникнуть в ситуацию.

Стругацкие вводят свой излюбленный прием – попадание героя-специалиста в некую «больную» систему с целью ее исследования и починки. Сам герой подвергается воздействию этой агрессивной среды и либо выдерживает давление, либо перегорает как лампочка. Здесь, в «Хищных вещах» аналогом такой среды и выступает слег, который оказался инструментом психотронного воздействия. Все, кто попробовал это устройство на себе, оказались на положении тех мышей с подведенными к центру удовольствия электродами, что бесконечно давили на кнопку, чтобы испытать истинное наслаждение. А в итоге дохли от нервного истощения. Вон она, Хищная суть, выжигающая человеку мозги. Опустошающая его, оставляющая всего лишь внешнюю оболочку. Слег – это фиктивное счастье, получаемое как бы задаром. Он удовлетворяет все бессознательные желания, доставляет наслаждение без похмелья, без последствий. Идеальное искушение.

Метафора налицо. Раньше массовым наркотиком было телевидение, сейчас его место заняла виртуальная реальность и сфера услуг, эффективно зомбирующие обывателя. Тема бездумного общества потребления, бессмысленное наслаждение как самоцель стали невероятно актуальны сейчас, когда внешнее изобилие скрывает внутреннюю духовную нищету нашего общества. Ведь материальное благополучие не сделает человека высшим существом. Это не настоящее счастье. В этом плане «Хищные вещи века» стало произведением, которое навсегда меняет мировоззрение, заставляет думать над ситуацией и «не делать так», чтобы потом было мучительно больно.

Сам Жилин едва не срывается в пропасть, но ценой невероятных духовных усилий удерживается от нравственного падения. С ужасом он обнаруживает, какая болезнь заражает людей, превращает их в отупевших, равнодушных, потерявших всякий интерес к настоящей жизни индивидов.

Есть такой разряд книг – книги-лекарства, книги-предупреждения. «Хищные вещи века» из их числа. Будьте людьми, будьте Человеками, не принимайте слег.

Большинство из нас знает, как все начиналось. Участник Группы Свободного Поиска Максим Камеррер терпит бедствие на незнакомой планете, которая оказалась обитаемой и населена человеческой цивилизацией, сходной по уровню развития с миром Земли XX века. Индустриальный постъядерный мир, погибающий от экологической катастрофы… И наивный Максим, человек Полдня, оказывается втянутым в круговорот политического кризиса, а затем войну, бессмысленную и беспощадную.

Стругацкие утверждали, что с точки зрения смысловой нагрузки — это самая их легкая книга, написанная как пародия на советскую тоталитарную систему управления страной. Пародия оказалась настолько изощренной, что лютая советская цензура – не без придирок – пропустила повесть и та вышла в печать: думали, приключенческая повесть о похождениях юного прогрессора на враждебной планете. А оказалось – жесткая, трагическая, насыщенная событиями история о нас самих. Сходства добавил намеренно осовремененный нам мир Саракша, с его полуфашистской Страной Неизвестных Отцов, Хонти и Пандеей, с их ядерным конфликтом и его печальными последствиями. Кривое зеркало вымысла.

«Обитаемый остров» – второй серьезный проект Стругацких по описанию идеи прогрессорства. Первым пробным был «Трудно быть богом». Здесь авторы чувствуют себя уже более уверенно, философия работы прогрессоров уже четко прописана и на Саракше даже действует один человек с Земли. Стругацкие доказывают идею невмешательства в дела миров от обратного – то есть на разрушительных последствиях действий человека Полдня в отсталом мире. И ярким примером «силы необузданной» стал, правильно, юный горячий Максим, страдающий в довесок еще и обостренным чувством справедливости. В результате ситуация детонирует, как напалм, и кропотливая работа местного прогрессора по выведению цивилизации из тупика рассыпается в прах.

По сути эта повесть – боевик. Не сказать чтобы «топорный», но самый настоящий крепкий такой «экшен» про супергероя и войну, приправленный знаменитой авторской многослойностью. Вдумчивый читатель может найти здесь все что угодно – и идеи массового контроля сознания путем психотронных установок, и антивоенные мотивы разоружения, и сюжеты о мессии, прибывшем из иного мира, и уже названную критику тоталитаризма. Ну и самое главное – простая и понятная истина о том, что принудительного счастья не бывает.

«Обитаемый остров» – самая простая книга Стругацких: сюжет максимально упрощен, похождения героя совпадают с большинством приключенческих штампов о восхождении из грязи в князи, отмщении и победе добра с кулаками над злом. Особенно здорово здесь смотрится сверхсила Камеррера, ведь он человек Полдня, где медицина взлетела до заоблачных высот. Фактически он супермен, готовый супергерой, сошедший с небес. При этом понятно, что на самом деле произошла победа условного добра над условным злом, и вообще вся картинка смешивается в одно грязно-серое месиво, где уже не отличить хороших от плохих. При всем желании.

Но Стругацкие не были бы сами собой, если бы не спрятали под этим простеньким сюжетом глубокие слои, до которых легко докопается человек думающий. В том то и соль: каждый понимает повесть в меру своего развития, ожиданий, мировоззрения. Сюжетная насыщенность предопределила кинематографическую судьбу книги – в 2008-2009 гг. она была экранизована, и местами довольно недурно. Вопрос в том, с каких позиций, но это уже тема отдельного отзыва. В целом же «Обитаемый остров» — знаковое, классическое и одно из самых узнаваемых произведений братьев Стругацких, с которым желательно ознакомиться любому любителю фантастики.

О хороших книгах можно писать много, потому что любая хорошая книга многослойна; она содержит в себе как бы несколько уровней смысла и вся прелесть художественного произведения как раз таки заключается в возможности трактовать содержимое по-разному. В любом хорошем произведении, неважно чего, живописи, музыки или литературы, каждый человек найдет что-то свое, почерпнет какой-то смысл, идею, нужную и важную. И чем лучше произведение, тем легче это сделать.

С творцами случаются озарения. И тогда на свет появляются удивительные, уникальные вещи, которые невозможно ни с чем сравнивать. Они универсальны, актуальны, непреходящи и востребованы спустя годы, десятилетия, и даже века. Таковы поэмы Шекспира и Пушкина, романы Уайльда и Лондона, рассказы Брэдбери и О’Генри. Хочется верить, таковы повести и романы братьев Стругацких, которые уже стали неотъемлемой частью русской литературы XX века. Их много, интересных и разных. Но одним из самых известных была, есть и остается повесть «Трудно быть богом».

О чем эта история? Она очень простая. До гениальности простая книга, до зубовного скрежета. В ней нет каких-то заумных разглагольствований о роде людском, сухой философии, натуралистических сцен насилия, но в ней очень точно показан конфликт, трагедия и драма. Формально повесть рассказывает о работе земного историка Антона на планете Арканар, где общество находится на уровне феодального строя. Богатые феодалы правят темным людом, кругом царит беззаконие и жестокость. Умных талантливых людей преследуют. Задача историка под псевдонимом дон Румата наблюдать за обществом и вылавливать симптомы будущих изменений. Искать будущих коперников и галилеев этого грязного неприветливого мира и помогать им выжить. Исполняя социальную роль, Румата наживет себе врагов, жаждущих расправы. Страна захлебывается в гражданской войне, куда вовлечены уже все, правые и виноватые, свои и чужие. Румате уже не выбраться из этого порочного круга обычными способами.

Повесть содержит несколько смысловых уровней.

Это повесть, впервые предвосхищающая идею прогрессорства. Институт экспериментальной истории Земли направляет на отсталые планеты своих сотрудников, практических историков, с тем чтобы они «вели» историческое развитие цивилизации, но не вмешивались в процессы без самой крайней необходимости. Научная этика Полдня в действии: даже обладая могуществом нельзя играть отсталыми цивилизациями как пешками в шахматах. Каждая цивилизация имеет право на собственное самостоятельное развитие, каким бы страшным, тяжелым, мучительным ни был ее путь развития. Замечательна сама идея будущего прогрессорства; до Стругацких никто так подробно не описывал миссионерскую деятельность высшей цивилизации по отношению к низшей.

Это повесть об одиночестве. Дон Румата бесконечно одинок; он тоскует по родному дому, ему отвратительны вся эта арканарская грязь и невежество людских масс, живущих немногим лучше животных. Но самое мучительное то, что он обладая реальным могуществом, силой изменить этот мир, вынужден оставаться в стороне и сжав зубы, наблюдать за бесчинством, беззаконием, торжеством зла над добром, сильных над слабыми, глупости над разумом. Общество Арканара постепенно меняет его, возникает искушение самому действовать такими же методами, ведь иных люди не понимают. Но поступить так, значит уподобиться этим варварам. И как же быть?

Это повесть о печальных результатах самонадеянности. Нужно уметь отвечать за свои действия. Нужно видеть последствия своих поступков, и не только ближайшие, но и отдаленные во времени. И любая авантюра может привести к непоправимым событиям…

Наконец это мощная метафора самого человеческого общества, которое выползло из средневековья сравнительно недавно – в нашей крови еще бурлит мракобесие Арканара, и задача каждого человека сохранять в себе человеческое, даже если его окружает грязь и тьма.

«Трудно быть богом» очень любят цитировать все кому ни лень. Может быть это хорошо, но вот что забавно: при столь высокой популярности книга остается беспомощным манифестом, который никого ничему не учит. Люди совершают все те же ошибки, раз за разом наступая на грабли собственной глупости. Целые страны и народы, некогда бывшие развитыми, захлебываются в средневековом насилии; кровавое колесо истории продолжает крутиться.

Вслед за «Страной багровых туч» братья Стругацкие создают «Путь на Амальтею» — героико-приключенческую повесть о полете грузового межпланетного корабля «Тахмасиб» с экипажем из знакомых героев к спутнику Юпитера – Амальтее. На борту Быков, Крутиков, Юрковский, Жилин и другие полюбившиеся читателю герои, отважные космолетчики зари коммунизма, без страха и сомнений готовые пожертвовать собой ради общего блага и товарищей. Братья снабдили старую компанию импозантным французом Молларом, неплохо разбавившим компанию космических волков.

Основной стержень произведения – суровое испытание. Космонавтам предстоит вступить в смертельную схватку со стихией грозного Юпитера и устранить многочисленные поломки техники. От быстроты и эффективности действия напрямую зависит не только их жизнь, но и судьбы колонистов, терпящих бедствие в колонии: научной станции угрожает голодная смерть. Ценой нечеловеческого напряжения экипаж справится с бедой, но здесь важны не итоги истории, а духовные установки героев.

Стругацкие снова затрагивают темы покорения космоса, самопожертвования и взаимной выручки. Без человека любая техника ничто, поэтому авторы учат нас такой важной вещи, как контроль. Мы должны контролировать вещи, чтобы вещи не погубили нас в самый критический момент. А если что-то сломалось, мы должны знать, как это починить. Наивно-юношеская романтика космических полетов в «Пути на Амальтею» заменяется более серьезными вопросами решения насущных проблем, в этом плане повесть – взрослое произведение, где за иллюминатором маячит реальная смерть. ЧП на «Тахмасибе» — это не забавное приключение, а опасная схватка, победителем из которой выйдет только тот, кто имеет стальную волю к жизни. Это история о мужестве. Ну и обыкновенный героизм тоже здесь присутствует, уже традиционная тема для творчества писателей. Жилин – это проекция современников эпохи; такие же отважные ребята осваивали в 50-60-х Сибирь, покоряли Эверест, двигались к Северному полюсу. Великие люди.

При этом повесть, как и большинство ранних вещей, производственная, то есть читатель узнает много фактов о космической технике, физических явлениях, космосе, но не в навязчиво-поучительной манере, а как бы мимоходом, словно это само собой разумеющиеся вещи. Снова мы с улыбкой наблюдаем за искренним Жилиным и мудрым Юрковским. Диалоги прекрасны, описания Юпитера завораживают, сюжет динамичный, события чередуются быстро, почти вся повесть состоит из действия, что не даст заскучать.

«Путь на Амальтею» — отличная крепкая научно-фантастическая, приключенческая повесть о схватке человека с природой. Вечный сюжет, актуальный и захватывающий.

События, описанные в «Стране багровых туч», «Пути на Амальтею» и «Стажерах», нашли свое логическое продолжение в новом творении выдающихся писателей братьев Стругацих под названием «Полдень, XXII век». Уже из названия понятно, что речь в книге пойдет о человечестве XXII столетия, которое шагнуло за пределы Солнечной системы. Отправленная к звездам экспедиция возвращается спустя сотню лет, и выжившие земляне заново знакомятся с домом и своими потомками, которые превратили Землю в удивительный цветущий мир. Объединенное человечество освоило новые технологии, поднялось в развитии науки и искусств до немыслимых вершин. Человечество достигло пика своего развития. Это зенит, полдень долгого дня. Миром правит сбалансированная технократия, примитивный коммунизм отошел в прошлое, государство распалось за ненадобностью, и каждый живет по своим потребностям, служа обществу. Тяжелого физического труда тоже нет, людей заменили машины, а спорт превращен в форму искусства, как в Древней Греции.

Стругацкие могли бы нарисовать сухую утопию и наполнить ее философскими размышлениями, как это сделал Ефремов в «Туманности Андромеды», но братьям хотелось показать не картонный, а живой мир с настоящими героями. Мы снова увидим Жилина, и прекрасного Горбовского, и многих-многих других замечательных людей Будущего, в котором хочется побывать. И это не кукольно-счастливые винтики в общественном механизме, а ищущие сложные личности, которые все вместе, своими руками строят этот удивительный мир. Да, «Полдень» — это мир, в котором хочется жить и работать, в котором жизнь удивительное приключение, а работа приносит радость. Каждый может найти применение своим талантам, ни один человек не останется без дела, и здесь нет никакого принуждения, потому что общество воспитывает своих людей с позиций разума. У каждого ребенка с детства есть наставник; не просто учитель, а друг и советник, оказывающий помощь на жизненном пути. Именно на него возлагается бремя воспитания человека в духе высших ценностей, потому что самое эффективное обучение – дружба на доверии. Бац! Стругацкие как-то незаметно совершили революцию в педагогике.

Можно сказать, что эта повесть в рассказах, так не похожая на примитивные коммунистические утопии по заказу, стала особой формой утопии – практической утопией, где наглядно показано, как все работает, и самое важное, показано, что такое будущее достижимо и возможно. «Полдень» стал уникальной находкой Стругацких в области построения моделей будущего и оказал серьезное влияние на всю российскую фантастику.

Ну и ко всему прочему, «Полдень» — одно из самых мотивирующих произведений братьев Стругацких. Со страниц так и веет бурными 60-ми XX века, когда шли национальные стройки по всему СССР. После прочтения такой литературы хочется жить и творить, радоваться и восхищаться окружающим миром, помогать ближним и верить в лучшее будущее, которое ждет нас там, за порогом нового столетия. Иными словами, сеять разумное, доброе, вечное. Так давайте же сделаем это вместе. Ведь если все мы объединимся и, вместо того, чтобы уничтожать друг друга в бесконечных войнах, начнем искать способы мирного сосуществования, у нас обязательно все получится.

«Полдень» дарит мечту. Это так важно для человека – мечтать.

Утро коммунизма в самом разгаре. Солнечная система освоена и идет масштабное строительство колоний, баз, обсерваторий. Уже знакомые читателю по «Стране багровых туч» герои попадают на борт фотонного межпланетного корабля «Тахмасиб». Прославленный планетолог Юрковский стал инспектором, Быков капитаном корабля, а Иван Жилин – бортинженером. На корабль попал и новичок, Юра Бородин, вакуумный сварщик по распределению, которому суждено постоянно попадать в передряги и казусные ситуации. «Тахмасиб» совершает полет с Земли к Сатурну, и инспекция Юрковского попутно посещает все человеческие форпосты.

То есть Стругацкие создали очень удобную сюжетную схему, где отдельные эпизоды-приключения нанизаны на общую нить повествования, и мы можем лучше узнать персонажей, уровень развития техники и нравы людей будущего. «Стажеры» — это логическое продолжение «Страны багровых туч», входящие в Предполуденный цикл, то есть в произведения, события которых предшествуют Полдню человечества XXII века. Хронологически это XXI век, период масштабного строительства и благоустройства земной цивилизации. Вот и «Стажеры» можно назвать производственным романом, рассказывающим о становлении будущих профессионалов, о трудностях службы и морально-этических дилеммах, которые мучают каждого новичка. На пути стажеров ждет масса опасностей, и жизнь каждого будет зависеть от их сообразительности, слаженности, быстроты реакций. Лучшая учеба – это настоящая, трудная работа.

Мы опять наблюдаем за Юрковским и Жилиным, этими невероятными людьми. Открытые, добрые, веселые космолетчики, Человеки с большой буквы. Не идеальные, ведь что это за человек, в котором нет изъянов. В каждом должна быть своя загогулина, от которой человек станет еще лучше. Нормальные образованные культурные люди, достойные представители утопического коммунизма. Сейчас такой тип людей почти не существует, вот уж действительно фантастика!

«Стажеры» — увлекательная повесть о буднях космических летчиков XXI века, позитивно заряженная самыми лучшими идеями, ценностями и персонажами, с которых хочется брать пример. Такая литература полезна, как витаминный сок. Потому что воспитывает в читателе Настоящего Человека. Рекомендую читателям от 17-18 лет, но можно читать в любом возрасте — Стругацкие универсальны.

Первая книга знаменитых советских/российских фантастов Стругацких, которые предпочитали называть свою прозу не научной фантастикой, а фантастическим реализмом. Но несмотря на это, именно первые опыты братьев с литературой являются самой настоящей, полноценной НФ. Тогда их тексты еще не были таким сложными, многогранными, философскими. Повесть «Страна багровых туч» адресована юношеской аудитории, это приключенческая история о межпланетной экспедиции советских космонавтов на новом экспериментальном корабле Хиус-2 на Венеру.

Написано простым, очень доступным и научно-популярным языком в духе эпохи, когда будущее виделось в радужных тонах. Казалось, что космос близко, стоит дотронуться рукой, люди были исполнены романтических настроений. И неудивительно, ведь СССР стал космической сверхдержавой. В 1957 году был запущен первый Спутник, в 1961 Гагарин совершит свой великий полет в космос. А уж на фоне таких событий колонизация Луны, Венеры и Марса казалась делом ближайших 20-30 лет.

Победа коммунизма казалась всего лишь делом времени; и ко времени действия повести – 1990-м годам, — вся Земля превратилась единое пространство свободного человечества, царство разума, а сам Союз стал Союзом Коммунистических Республик (ССКР). И когда политические проблемы были решены, люди бросили все силы на развитие искусств, науки и техники. Человечество вступает в свой зенит, в мир будущего Полдня. Уже с первой повести Стругацкие рисует контуры своего грандиозного цикла о будущем. И проблематика текста адекватна идеологии – конфликт личных и общественных интересов с безусловной победой последних. Истинный коммунист всегда пожертвует собой ради общественного блага. Таковы хорошо знакомые нам Юрковский, Быков, Дауге и другие герои. Ну и кроме простенькой пропаганды повесть содержит интересные описания Венеры, перекликающиеся с фантастикой того времени, с аналогичными вещами Беляева, Булычева и раннего Лема.

Сейчас такая литература кажется безнадежно устаревшей, и по научно-техническим параметрам, и по идейному наполнению. Истории о похождениях отважных космолетчиков настолько наивны и чисты от всей этой современной грязи, что оказались на недосягаемой морально-этической высоте. Сейчас так уже не пишут. И это плохо. Остается перечитывать повести о мире, в котором мы могли бы жить, но куда уже не попадем, о мире победившего добра, любви и светлого будущего. Все изменится, изменят свои взгляды и авторы, и читатели, и сама страна поменяется, но эпоха в книге останется как прекрасный музейный экспонат.

Один из самых фантастических на сегодняшний день романов Харуки Мураками с длинным витиеватым названием про страну чудес и конец света можно с уверенностью назвать гуманитарной фантастикой пополам с фэнтези. Потому что автор без всяких оговорок, честно и открыто применяет такой прием, как попадание героя в иной, фантастический мир, где существует загадочный, прекрасный город за высокими стенами, а за ним водятся чудесные животные, и можно даже увидеть единорогов.

Повествование раскалывается на две сюжетные части – реалистическое и фантастическое. Одно называется «Страна чудес без тормозов», второе – «Конец света». В одной сюжетной линии мы видим мрачное настоящее современной Японии, где герой сотрудничает с загадочным ученым и его дочкой, которые пытаются подобрать в его голове загадочный шифр. Здесь ощущается дыхание апокалипсиса, здесь все мрачное и дождливое, с оттенком нуар. В другой истории попавший в Город герой становится библиотекарем и чтецом снов.

Такой расклад.

Нужно признать, что читается этот текст Мураками с интересом. Но, как обычно, сюжетные линии развиваются у него очень плавно, неспешно, словно под небольшим углом по наклонной плоскости катится металлический шар. Но затем динамика увеличивается, сюжетные линии сходятся в одну и в конце автор преподносит оригинальную концовку, где разрешается центральный конфликт истории. Герой все также флегматичен, как и в других произведениях автора. Он рассудителен, очень спокоен, а все происходящие с ним события воспринимает как само собой разумеющееся.

И если сопоставлять сюжетные линии, интерес вызывает скорее история Города за высокими стенами, потому что в его образе автору удалось создать что-то ирреальное, словно фрагмент сна, которые снится многим людям. Город – особая зона, похожая на сферу бессознательного, наполненная образами и загадочными символами. Центральным символом здесь конечно является единорог, поскольку это вымышленное животное символизирует собой определенную идею. Ну и крайне занятны приемы писателя про отрезание теней, воссозданные образы его обитателей, словно бы лишенные памяти, потерянные, без прошлого и будущего, в плену загадочного города.

Любопытно то, что весь этот набор символов и знаков можно трактовать по-разному, что позволяет оценивать произведение как полифонический набор идей, скомпонованный под одной обложкой и поданный как притча.

Таков Мураками-фантаст.

Символом этого очередного странного романа японского писателя Харуки Мураками легко могла бы стать песня группы Аукцыон «Птица», поскольку строчки этой песни с пугающей точностью передают происходящее в этом длинном, состоящем из трех частей произведении об одиночестве и поиске себя.

Для Японии классический культурный образ – хикки, то есть человек, сознательно ведущий уединенный образ жизни, уходящий от общества и замыкающийся на одиноком существовании. Причем одиночество таких людей не проклятие, а необходимость, возможность отдохнуть от людских масс и спокойно поразмышлять над жизнью, валяясь в шезлонге на солнышке во дворе собственного дома.

Герой романа ушел из юридической фирмы и заперся дома именно с такими целями. Но его спокойное существование нарушает целая цепочка странных событий, которые не дают парню заняться рефлексией. В результате – не жизнь, а сплошные неприятности.

Харуки Мураками сделал очередной типичный для себя роман, который отвечает нескольким простым требованиям его писательского рецепта: одинокий герой, флегматичный и философски настроенный, окружающие этого человека персонажи слегка неадекватны. Имеется некая загадочная фигура, и образ, который следует разгадать. Персонаж принимается неспешно следовать по сюжетной линии, увлекая за собой любопытного читателя, которому тоже особенно некуда торопиться и есть возможность залипнуть с книжкой на пару-тройку часов, сделав себе горячего чая.

В общем, медитативная литература. В тексте есть парочка удачных образов, благодаря которым приключения Заводной Птицы можно запомнить и выделить седи прочих произведений Мураками. Например, образ колодца, в котором сидит герой и думает над собой. Кстати говоря, очень мощный психологический образ, который несет на себе вероятно дополнительную смысловую нагрузку. Фигурируют в романе и коты, и птицы, и даже телефонный секс. Но пошлости в тексте не найдешь, Мураками очень иронично и изящно обыгрывает эту тему.

Кроме того, с интересом читаются ностальгические воспоминания бывшего японского военного о войне Японии с СССР, и все страшные подробности тех лет.

Неплохой, но действительно очень толстый роман, если не сказать – затянутый. Для любителей прозы Мураками пойдет идеально, поэтому всем, кто любит творчество писателя крайне рекомендую.

«Кафка на пляже» — очередная порция сомнамбулических фантазий от мастера магического реализма японского разлива Харуки Мураками. На этот раз роман не входит в какие-либо циклы, по объему он очень большой и затрагивает темы предопределенности, бегства от реальности и связи человека с его собственным прошлым и будущим.

Паренек убегает от предсказания отца из Токио, чтобы поселиться Такамацу, где встречает странноватого типа, который умеет общаться с кошками и в детстве видел НЛО. Завязка происходящего уже дает по мозгам, а ведь это только простенькое начало. Мураками развивает историю о похождениях своих героев в мистически-магический опыт переживания чужих жизней, бегства от предсказанного будущего и борьбы с самим собой на поприще преодоления собственных комплексов.

Роман получился длинным, очень обстоятельным, крайне насыщенным всякими подробностями, длиннющими диалогами, рефлексией и неспешным раскачиванием сюжета, в котором сразу чувствуется фирменная авторская медитация над повседневностью. Типичный Мураками, играющий в магический реализм, что в принципе неплохо, но ничего особенно нового этой книжкой автор не сказал.

Читать можно не напрягаясь, плывя по течению текста и воссоздавая по фрагментам в воображении картинки, которые хотел донести писатель. Есть парочка интересных мыслей, вкусно поданы некоторые сцены, есть котики, что придает роману пикантности, и есть тяжелые раздумья на перепутье – быть или не быть, пан или пропал. Текст явно затянут, но тянуть его можно и не особенно мучаясь — как жвачку.

Что интересно – в романе развивается две параллельных линии, и если с первой все более-менее понятно, то история парня с паранормальными способностями, ведуна кошек, окутана завесой тайны и читается на реальном интересе. Автор применяет прием репортажа, воссоздающего те события по хронологии, из чего можно узнать всякие любопытные подробности.

«К югу от границы, на запад от солнца» — внецикловый роман Мураками, написанный в реалистическом ключе и посвященный теме кризиса среднего возраста. Вероятно, это произведение должно быть особенно близко мужчинам 35-40 лет, уже испытвашим все прелести жизни. Желательно, но в принципе не обязательно, если бы эти читатели владели каким-нибудь баром, или кафе, или, на худой конец, закусочной, но с обязательным тематическим наполнением и атмосферной музыкой.

Впрочем, все это мелочи.

А вот что действительно достойно внимания – так это размеренное как течение реки повествование Мураками, такое привычно-медитативное, что невольно оказывает усыпляющий эффект. Такое по-азиатски спокойное и философски флегматичное. Сам герой, все окружающие его люди и вещи, все дышит с одной стороны атмосферой упадничества, этакого декаданса в стиле Ремарка и налетом японской специфики, когда герои сидят в баре и пьют, размышляя от тщетности бытия. А с другой стороны, в этой безрадостной обстановке почему-то проступает красота. Даже какое-то изящество.

Будничная, повседневная красота, которую можно наблюдать, рассматривая вазу с цветами на подоконнике или собачку, бегущую на улице по своим делам. У Мураками были все шансы стать скучным занудным морализатором, но он все равно интересен, увлекателен в своем искусстве описания повседневности. И с интересом можно переворачивать новые страницы, пока внезапно роман не закончится, а потом обнаружить, что в общем-то книжка была не такой уж и большой. Тот случай когда писательский само повтор – благо.

Что касается смыслового наполнения, как уже говорилось, роман рассказывает о владельце джаз-бара, который повстречал подругу юности и размышляет над тем, получится у них что-нибудь во второй раз. Или нет? Полыхнет или спички отсырели? Мураками выбрал символом произведения старенькую романтичную песню Кинга Коула «К югу от границы, на запад от солнца», которая играет в джаз-баре, пока хозяин лениво протирает посуду тряпочкой.

Такой вот роман. Хороший, не шедевр. Серьезный, без привычной автору иронии или самоиронии. Но несущий определенный заряд светлой печали, такого грустно-возвышенного чувства, которое может быть знакомо тем, кто познал разлуку и одиночество, а также любит и ценит джаз, и все что с ним связано. Кстати да, действительно, в произведении есть интересные сценки, связанные с этим замечательным жанром музыки.

Слушайте джаз, читайте Мураками.

Очередной номерной роман из цикла Мураками о приключениях Крысы и его друга, который ищет пропавшего без вести и идет по его следам. Фактически этот роман является прямым продолжением нашумевшего «Слушая песню ветра», где происходят ключевые события, которые станут опорными, отправными точками для развития событий всего цикла.

Текст наполнен рефлексией и чувством одиночества до краев. Уж неизвестно как, но Мураками отлично удалось передать настроение главного героя, тридцатилетнего мужчины, владельца рекламной газетки, который не имеет постоянной подруги, работу выполняет автоматически, полностью разочаровался в современном образе жизни людей, которые его окружают. В общем, полная безысходность. Но не ядовито-суицидальная, а грустно-философская: герой не рвет на себе волосы и вообще никак не выказывает эмоции. Он флегматичен и очень спокоен, подобно водам глубокого горного озера. И в своем буддийском спокойствии размышляет над прошлым и настоящим, словно сидя на берегу полноводной реки.

Мураками не спеша развивает сюжетную линию, в которой происходит постепенное нагнетание напряжения, очень плавное, но в то же время последовательное. Уже здесь Мураками отказывается описывать только одну привычную всем нам реальность и делает намеки о том, что существует другой мир, в которой живет дух бессмертной Овцы из легенды, и эта Овца может переселяться в других людей, что исполнить свое предназначение, свою великую миссию по изменению мироустройства.

Чтение романа напоминает монотонную, но приятную медитацию благодаря очень легкому слогу автора. Читать Мураками вовсе не трудно, а даже наоборот – легко, приятно, что позволяет не отвлекаться на сам текст, а полностью сосредоточиться на происходящих событиях и окунуться в странноватую атмосферу современной Японии, с ее культурными маркерами и маячками, которые вызовут интерес у любого, кто интересуется этой интересной страной. Правда насыщенного наслоения событий читатель здесь не найдет.

Безусловно, смысловая вязь текстов Мураками требует определенного читателя. Не каждый сможет прочесть его вещи, но здесь можно говорить об определенных, уже сформированных вкусах: для тех, кто считает автора «своим», его книги пойдут легко, независимо от объема и тематики.

Итак, похождения Крысы и его друга продолжаются, чтобы приоткрыть нам тайну плана Человека-Овцы.

Роман «Дэнс, дэнс, дэнс» японского писателя американского формата Харуки Мураками продолжает его цикл о Крысе, где исследуется тема человеческого отчаяния от одиночества в мире тотального общества потребления. Мураками пишет в свойственной ему манере от первого лица, усиливая персональные переживания читателя за своего героя, который как бы погружается в его личность и уже не может оторваться от книги до тех пор, пока история не закончится.

Если первые вещи из цикла были короткими ярким набросками на тему, то этот роман можно считать уже полноценным произведением, настоящим таким серьезным романом, где писатель применяет прием магического реализма и вводит мистические элементы – другой параллельный мир, легенду о Человеке-Овце, загадочный образ самого Крысы, который бесследно куда-то исчез, но отчаянно нуждается в помощи, а герой идет по его следам…

Личность Крысы окутана тайной. Известно, что он интеллектуал и яростный маргинал, отрицающий навязанные ему социальные стандарты общества, который однажды просто исчез из сетки реальности, растворился в людской толпе, оставив после себя лишь цепочку полустертых следов. И вопросы, вопросы, вопросы.

Мураками последовательно демонтирует привычную нам реальность. Начиная роман как обычный детектив ближе к концу он превращает повествование в мистическое путешествие к неизвестной цели, напоминающее плавание по туманной реке времени, берега которой скрыты от путешественника, а воды тихи и спокойны. Что ждет впереди – неизвестно. Назад дороги тоже нет. Есть только настоящее, безусловное, но и оно вскоре начинает меняться.

Кроме того, Мураками озвучивает в произведении интересную мысль: чтобы не сойти с ума надо танцевать. Танец становится смыслом существования, но не легкий, развлекательный танец, а яростная, отчаянная пляска на грани экстаза под психоделическую музыку, яростное веселье с брызжущими из глаз слезами. Малейшая остановка подобна смерти, думать – запрещено. Весь мир танцпол, и все мы на нем танцем. Интересная метафора.

В остальном проза писателя легко узнаваема – флегматичное, последовательное изложение событий, вкусное описание повседневности со всеми ее детальками и нюансами, ставшими фирменным стилем Мураками.

Роман японца Харуки Мураками «Норвежский лес» — лучшее драматическое произведение в его реалистической прозе. Фактически, его творческая вершина, где автор сумел достичь пика в описании отношений между мужчиной и женщиной, сквозь призму исторических событий в Токио в конце 60-х годов XX века.

Странное дело, этот меланхоличный, щемящий сердце текст можно перечитывать бесконечное количество раз, открывая на любой странице, начиная с любого абзаца. Легкий, ненавязчивый стиль прозрачен как вода из лесного источника. Но холоден настолько, что может свети зубы. Зато погружение в книгу быстрое и максимальное.

Произведение рассказывает о японце Ватанабэ, который учился в колледже Токио в 60-х годах, и познакомился там с двумя девушками. Одна ранимая, но прекрасная Наоко, впавшая в депрессию после самоубийства ее 17-летнего парня. Другая – веселая, темпераментная Мидори, отец которой владел книжным магазином. Ватанабэ разрывается между этими двумя девушками не в силах решить, какую же из них он любит больше.

Но эта сюжетная линия в романе не единственная. При помощи описания жизни студентов Мураками воссоздает дух Японии того времени, социальные и политические протестные движения, ощущение перемен, проникновение в страну восходящего солнца идеологии ненасилия, свойственной философии хиппи. Вместе с Ватанабэ мы вспоминаем его жизнь, в которой воскресает ностальгия всех этих переданных картин.

В романе введен образ леса как чего-то темного, имитирующего человеческое подсознание, его темные уголки, в которых притаилось ощущение смерти. Тема смерти пронизывает все произведение японца, она преследует Ватанабэ, забирая его друзей и готова подкрасться уже к нему самому. Но в японском представлении смерть – это не ужас небытия, а философская категория смирения, осознаваемая уже в подростковом возрасте. Японцы спокойно относятся к смерти, и это натурально чувствуется во всем тексте романа, который дышит атмосферой обреченности и ценности каждого прожитого мига.

Свою лепту вносит и сюжетная вставка о песне группы «Битлз» «Норвежский лес», сочиненной приблизительно в то же время и как бы передающей дух уходящего времени, которое уже никогда не вернуть. Никогда уже не будет подниматься флаг перед зданием колледжа, Ватанабэ не пойдет в книжный и не будет гулять с Наоко в молчаливом танго подростковой влюбленности. Потому что все осталось в прошлом.

Человек одинок, и в романе очень точно подчеркивается эта простая, незамысловатая истина. Но наша жизнь зависит от нас самих. От нас зависит то, как и с кем мы проживем эти дни и годы, и второго шанса уже не будет.

Меланхоличный, красивый, ностальгический роман, один из лучших во всей библиографии Харуки Мураками.

«Пинбол-1973» — второй роман американского японца Харуки Мураками, включенный в его знаменитую «Трилогию Крысы», названную так в честь прозвища одного из персонажей, странноватого парня, с которым имел честь быть знакомым сам главный герой.

Хоть и написанный в 1980 году, этот текст принято относить к ранним сочинениям Мураками, поскольку это второй роман и в его творческой карьере, по объему очень напоминающий повесть. Есть и другие моменты, роднящие его с более коротким жанром – схематичные, короткие описания, сдержанные диалоги и сравнительно краткие временные интервалы.

Героя произведения, переводчика по профессии, очень интересует игра пинбол. Сказать проще, это его страсть, заставляющая бродить дождливыми вечерами по джаз-барам и играть в различные варианты пинбола на разных автоматах. Не совсем понимающий, зачем в его квартире поселились близняшки, герой «Пинбола» очень флегматичен, но имеет четкую жизненную цель: найти легендарный автомат для пинбола под названием «Ракета».

История повседневности в прозе Мураками постепенно наполняется мистическими нотками и даже элементами сюрреализма, который добавляется сдержанными, но уверенными и точными мазками. В результате реальность привычного нам постиндустриального общества в его японском варианте плавится, обнажая под собой другой, странный мир. Мураками все также блестяще минималистичен. Предложение в его тексте краткие, но сочные, философские, но без занудства, и заставляют глотать и так не слишком длинную книгу абзацами. Краткий роман читается очень легко, а после себя создает настроение светлой грусти и любопытное ощущение волшебства, но не от перенесения в несуществующий мир, а от самой этой реальности, словно автор сдергивает с наших глаз пленку, и мы удивленно обнаруживаем, что, оказывается, окружающий мир довольно красочен, а люди, с которыми мы живем – интересные существа с богатым внутренним миром.

Словом, «Пинбол-1973» читается быстро и легко, и возникает лишь одно недовольство – что он так стремительно заканчивается. В остальном можно рекомендовать всем любителям современного магического реализма с романтическими нотками, а также той категории читателей, которая интересуется культурой современной Японии.

Роман 1979 года американского писателя японского происхождения Харуки Мураками производит впечатление гипнотическое, успокаивающее, в чем-то умиротворяющее. Хотя речь там идет порой вовсе о не приятных, а даже наоборот, о волнующих вещах. Это почти идеальный текст об идеальном отчаянии, хотя автор с самых первых строчек делает оговорку, что ни того ни другого в их идеальном виде не существует.

Существует, причем для каждого из читателей.

С текстами Мураками складывается интересная ситуация – вроде бы ничего такого особенного в его прозе нет, и автор остается верен себе с самого первого – вот именно этого – романа, описывая повседневность в ее неспешном течении, в быте японцев того времени. То есть в «Слушая песню ветра» нет ну совершенно никаких революционных идей, ходов, приемов. Однако благодаря медитативному разворачиванию текста подобно спирали и кратким, но емким мыслям, изложенным в простых и четких предложениях, каждое слово автора вдруг приобретает невероятную, фантастическую значимость и подкупает своей откровенностью, благодаря которой веришь всей рассказанной истории. Бытовые мелочи вдруг приобретают магические свойства.

А затем мы видим персонажа, его отчаяние, его поиски в мире победившего общества потребителей и понимаем, что книга-то по сути – о нас.

Поэтому можно заключить, что роман этот должен оцениваться сугубо субъективно, то есть с позиций махровой вкусовщины. Он либо понравится, подкупит с первых строчек и отправит в странноватое путешествие по миру Крысы, либо оставит равнодушным и отвратит от всего творчества Мураками, потому что все его последующие книги написаны в такой же стилистической манере. А это неспешное развитие сюжета, забавные диалоги на серьезные и не очень темы, люди, потерявшиеся в индустриальных джунглях современного общества, странные и где-то страшные темы одиночества. Плюс абсолютное созерцание происходящего с флегматичных, отстраненных позиций наблюдателя, настолько отчаявшегося, что равнодушие стало для него своего рода спасением, а единственным имеющим смысл занятием стало слушать песню завывающего ветра.

Роман-элегия, печальный как блюз.

Имя писателя Александра Грина (Гриневского) неразрывно связано с его знаменитой повестью-феерией «Алые паруса», написанной уже в почтенном возрасте, имея за плечами солидный жизненный опыт. Фигура Грина парадоксальна, во многом потому, что при крайне тяжело сложившейся судьбе этот человек умудрялся писать очень «светлые», легкие тексты, наполенные предчувствием моря и добротой. Грин имел все шансы обидеться на этот жестокий мир и жечь глаголом душераздирающие драмы с плохим концом, но Мечтатель в нем победил Циника, и это очень хорошо, иначе не видать бы нам было ни «Алых парусов», ни их экранизации, ни прочих произведений писателя.

А что же история? По сути сказка, только сочиненная для взрослых, каждый из которых знает ее сюжет как свои пять пальцев. Жизнь юной Ассоль близ Зурбагана, пророчество сказочника, образ моряка-отца, вырезавшего игрушки, образ корабля с алыми парусами и образ моря — все это сочетается в прозе Грина, генерируя волшебную литературную картину, что-то вроде маринизма, только из букв и слов.

Есть в тексте одно место, где капитан корабля беседует со своим боцманом и выражается в том смысле, что каждый человек имеет право на мечту. Каждый человек должен верить в чудо и более того, любое чудо должно быть рукотворным. То есть, по Грину, мы должны не просто сидеть у моря и ждать погоду, а сами, своими руками, словно вырезая игрушки из дерева, создавать для ближнего чудо. Делайте друг другу чудеса, и тогда этот мир превратится из жестокой реальности в сбывшуюся сказку.

Человек умеет мечтать, благодаря своей фантазии. Каждый из нас имеет право на счастье, и более того, в этом заключается смысл жизни – быть счастливым. Но нужно приближать свое счастье, то есть мечтать, желать, и дарить мечты, делиться ими с другими людьми. Только мечты порождают Чудо. Человек, который не умеет мечтать, вызывает массу вопросов и жалость. Проблема в том, что люди могут разучиться мечтать, их станет большинство, и вот тогда может произойти что-то нехорошее. Но благодаря Ассоль, непохожей на других девушке, мечты живут и цветут, напитанные ее фантазией, как цветы водой, и радуют глаз, и побуждают в других людях доброту и желание мечтать.

Грин абсолютно прав. Это неоспоримая истина. Это действительно очень важная мысль, бережно и красиво, обернутая в литературную форму мистерии с морским колоритом. Пусть она несколько наивна, но суть ее верна и правильна. А это главное.

Александр Беляев – настоящий первый советский писатель-фантаст в полном смысле этого словосочетания. Фантастика не была в его творчестве эпизодическим увлечением, она занимала основное место в корпусе сочинений писателя, благодаря чему увидел свет ряд замечательных ставших уже классическими произведений – «Звезда КЭЦ», «Голова профессора Доуэля» и, конечно, «Человек-амфибия», дважды экранизированный роман-визитка, многократно переизданный и переведенный на все языки мира.

В основе романа лежит идея вивисекции, модной в первой половине 20 века, когда о генетике еще не было известно: гениальный профессор Сальватор из неназываемой южной страны пересаживает юноше жабры, благодаря чему тот может дышать под водой. Вот только социальные навыки ученый пересадить не может, что и порождает у Человека-амфибии разнообразные трудности, включая массу конфликтов, странных ситуаций и всего остального в том же духе. Сюжет является уже классикой и хорошо известен любому читающему книгу. Там есть и любовь, и дружба, и коварные враги – как в любой приличной фантастико-приключенческой книге. Примечательно в книге несколько моментов.

Во-первых, повсеместное стремление советских писателей-фантастов (не только Беляева) раннего довоенного периода создавать тексты с зарубежной фактурой. В их романах героями являются то иностранные ученые (Сальватор, Доуэль), то мультимиллиардеры-промышленники (Вельт у Казанцева в «Пылающем острове»), то разнообразные дельцы, что придает происходящему этакий импортный рефрен.

Во-вторых, отлично прописанная метафора, хоть и не новая, но оригинальная. Шаблон этот использовался еще Уэллсом – человек приобретает супер-способность (например, Человек-невидимка), но остается человеком чисто психологически и не может вынести бремени этой новой силы, либо становится ее жертвой. То же самое происходит с Ихтиандром, индейским юношей с жабрами акулы. В социальном плане он ноль, и это его главная трагедия. Не понимая коварства человеческой природы, он обречен на конфликт, который причинит ему страдания. Его вовлекают в цепочку интриг, клеймят, стигматизируют и пытаются убить, просто за то, что он – не такой, как все.

Пожалуй, третьим пунктом можно выделить очень естественные мотивы всех героев книги, которые действуют согласно своим установкам и принципам, что придает сюжету убедительность. Все это в сумме дает нам знойно-морскую приключенческую фантастику с романтическим налетом и сильным гуманистическим посылом, где справедливость торжествует, как и должно быть.

«Человек-амфибия» — настоящий жизнеутверждающий роман, где кроме традиционных сюжетных ходов также поднимается вопрос вмешательства человека в природу и правомерность изменения живых существ, включая человека. Беляев дает на этот вопрос утвердительный ответ: все, что полезно, то – можно. Но бремя создателя (Бога) никто не отменял.

Выдающийся советский писатель-фантаст Александр Беляев написал много хороших вещей, среди которых можно назвать широко известные «Человек-амфибия» и «Голова профессора Доуэля». Едва ли не первым этот автор популяризировал в Союзе жанр фантастики и выполнил для нашей литературы такую же роль, какую выполнил Жюль Верн во Франции, а Герберт Уэллс в Англии, в связи с чем ему уверенно можно ставить памятник за заслуги перед жанром. Поражает обилие и разнообразие тем его творчества.

На стыке научной фантастики Беляев писал и отличные приключенческие вещи, кстати очень похожие по духу на произведения того же Верна. Это роман «Остров погибших кораблей», где группа авантюристов приключенцев попадают в капкан Саргассова моря.

Все в романе выполнено по канону жанра, причем в классическом духе: быстрая, красочная завязка, путешествие с массой попутных происшествий, катастрофа, капкан и новые приключения, наполненные неизвестностью, риском и борьбой. Беляев рисует в произведение разные типажи людей – от серьезных ученых до отъявленных злодеев. Каждый персонаж преследует собственные цели.

Но изюминкой романа все же является интересное решение автора с местом действия – Беляев помещает его на остров погибших некогда кораблей разных времен, сплетенных вместе водорослями и обреченных дрейфовать в море навечно. Такого нигде у его коллег по перу не встречалось. Таким образом, герои совершают маленькое путешествие назад во времени, знакомятся с различными типами кораблей, а также обитателями, населяющими остров.

Автор умело нагнетает сюжетную интригу, куда помещена и борьба за власть, и за благосклонность женщины, и поиск сокровищ, и разгадка различных научных парадоксов. Для прозы Беляева характерно замечательное качество, перекочевавшее из западной фантастики – попутно с сюжетом автор ведет просветительскую работу, превращая чтение не только в развлечение, но и рассказывая попутно о массе удивительных фактов и явлений. Такой прием отлично пробуждает воображение и подстегивает желание уже самостоятельно изучить интересующие читателя вопросы.

«Остров погибших кораблей» напоминает лучшие образцы морских романов, где действие происходит в необычных декорациях, язык легкий, а сюжет простой, но увлекательный. Книга отлично пойдет для всех любителей жанра без возрастных ограничений.

Перед нами сборник поздних произведений легендарного Рэя Дугласа Брэдбери, вышедший в 1988 году на западе под названием «Конвектор Тойнби» и чуть позже у нас, соответственно с заголовком «К западу от Октября». В данную книгу вошли 23 рассказа Мастера, из которых 8 архивные, а 15 на момент издания были совершенно новыми.

К концу 80-х писатель достигает того солидного возраста, когда в транспорте попутчики уступают место, а близкие обращаются с приставкой «дедуля». Основные литературные достижения позади: Брэдбери отметился во всевозможных жанрах литературы, от готики до детектива, не говоря уже про фантастику, фэнтези и не к ночи помянутый магический реализм. Брэдбери востребован, его книги издаются миллионными тиражами, по ним ставятся спектакли, снимаются фильмы, о чем еще мечтать? Иной бы заслуженно пожинал плоды славы и ушел на пенсию, но неутомимый Рэй продолжает писать тексты, отстукивая в словах собственное бессмертие.

Надо сказать, с годами авторский почерк Мастера несколько изменился. Его проза по-прежнему поэтична, исполнена добра, рассказывает о простых вещах, метафоры точны и бесконечно мудры, но сюжеты стали более приземленными и бытовыми. Нет уже былого безудержного полета фантазии в запредельных мирах, на страницах не разворачиваются глобальные конфликты, ничего эпического. Наоборот, внимание писателя сосредоточено на радостях и горестях обычных людей, а что, с другой стороны, может быть важнее, чем рассказывать обычным людям об их литературных двойниках?

Итак, открывает сей замечательный сборник известный рассказ «Конвектор Тойнби», который повествует о путешествиях во времени и дополняет группу произведений темпоральной фантастики. А дальше как водится, читателя ждет вояж по стране Фантазия.

Серьезный объем в сборнике занимают традиционные мистические истории, такие как «К западу от Октября», «Спроси, зачем мы пришли», «От греха моего очисти меня».

Некоторые из этих историй плотно завязаны на ирландском фольклоре: «Банши», «За хозяина глоток да глоток на посошок!». Что-то потом пойдет в романы и циклы.

Кроме означенных выше произведений имеются и просто жутковатые рассказы – например «Лаз в потолке» или «В июне, в темный час ночной». Ах да, еще «Надгробный камень» и «Нечисть над лестницей» заставят поелозить на пятой точке.

В творчестве Рэя по-прежнему сильны любовные мотивы. Это «Одна-единственная ночь» и марсианская «Любовная история». Здесь все переполнено светлой грустью, возвышенной печалью и ностальгией, которой писатель не устает предаваться из текста в текст.

Не обошел Брэдбери вниманием и психологическую прозу. С вашим личным психотерапевтом вы сможете повстречаться в рассказах «Обещания, обещания», «По уставу», «Задача на деление», «Приезжайте вместе с Констанс!» и «Капелька нетерпимости».

Ну и как всегда поэтика и романтика – «Последний цирк», «Лорел и Гарди: роман», «Прощай, Лафайет!» и гринтаунский рассказ «Подлинная египетская мумия работы полковника Стоунстила» точно не дадут заскучать.

Довольно разномастный набор историй, впрочем, как и всегда.

Совокупный эффект от прочтения всех этих рассказов известен – читатель в который раз погружается в сказочно-романтический, завораживающий мир Брэдбери. И просит добавки. Так что если Вы являетесь поклонником творчества Мастера и по каким-либо причинам еще не читали этот сборник – срочно приступайте!

Очередной авторский сборник патриарха американской и мировой фантастической и не только литературы Рэя Брэдбери под названием «Электрическое тело пою!» (есть также другое название — «Машина до Килиманджаро») вышел в 1969 году, в период позднего, постмодернистского Брэдбери, который вновь обратился в своих произведениях от дальнего космоса и удивительных миров к нашему настоящему, к повседневности, но поданной писателем в иной, мистической плоскости. Это, если угодно, вторая попытка Брэдбери делать мрачные, готические вещи, но на более сложном тонком уровне исполнения. Правда, здесь действительно страшных историй нет, зато как обычно имеются грустные и трогательные до глубины души рассказы.

В сборник входит 17 рассказов, но подобраны тексты крайне неровно. Впрочем, все их объединяет одна тема – взаимоотношения людей между собой. В книжке найден один бесспорный шедевр на все времена – это рассказ «И все-таки наш…» о том, какой должна быть настоящая родительская любовь и как важно не поддаваться общественным стереотипам. Есть в сборнике другие отличные рассказы, где Мастер экспериментирует с повседневностью и исследует психологию человека – «Машина до Килиманджаро» о встрече реального и литературного миров, «Женщины» о сущности слабого пола, знаменитый «Человек в рубашке Роршаха» о капризах восприятия, заглавный «Электрическое тело пою!» о детях и воспитании.

Есть тут парочка фирменных «марсианских» рассказов – «Марсианский затерянный город», очень напоминающий другой рассказ «Город», о машинах, оставленных человеком, но продолжающих функционировать, а также «Разговор заказан заранее».

Кроме них, есть еще с десяток прекрасных, совершенно разноплановых историй про конец человечества, путешествия во времени, предсказания будущего и еще массу интересных вещей, написанных Мастером.

Не сказать, чтобы этот сборник был сплошь напичкан шедеврами, но надо учитывать, что каждый рассказ написан рукой Брэдбери — а это определенный качественный показатель.

1964 год – дата выхода пятого по счету сборника рассказов выдающегося американского фантаста и мечтателя Рэя Брэдбери, куда вошло 21 произведение малой формы. На этот раз центральным мотивом книги выступает состояние счастья и пути его достижения человеком. Как и прежде, продекларированная тема несколько условна, она представляет собой скорее нить, на которую свободно нанизывают жемчужины, нежели прочную стальную ось или каркас, скрепляющий все здание. Все условно и вариативно, зависит от личного восприятия читателей. В том-то и прелесть.

Брэдбери держит марку. Как всегда, рассказы поэтичны, насыщены образами и метафорами, вызывают не только чувство эстетического наслаждения текстом, но и правильные размышления по поднятым писателем проблемам. Автор на пике творческих сил – это чувствуется по неизменно высокому качеству материала, стилю, фирменному языку и технике изложения историй. Рассказы разнообразны по местам действия, героям, сюжетной канве, царящему в тексте настроению.

Для начала можно выделить традиционную порцию внеземных фантазий Рэя. Это первоклассный рассказ «Тот, кто ждет» и заглавный «Механизмы радости». Затем следуют философские размышления о конце времен в замечательных рассказах «Каникулы», «Почти конец света» и «Быть может, мы уже уходим». Не обходит Брэдбери вниманием и смерть – в рассказах «Смерть и дева», «Вот ты и дома, моряк», «День Смерти» и «Последняя работа Хуана Диаса» мы можем видеть, как меняется человек при приближении собственного конца, а в последних двух добавляется еще латиноамериканский колорит.

Традиционно у Брэдбери вызывают интерес всевозможные отклонения от нормы, все диковинное и необыкновенное, неважно, будь то в человеке, в каком-то ином существе или во внешнем мире. Так, например, автор продолжает исследовать магнетизм татуированных людей. И вот на смену Человеку в картинках приходит Иллюстрированная женщина необъятных размеров – настоящее чудо света во плоти. Или же перед двумя бродягами однажды с холма открывается удивительное зрелище – фантастический, невиданный ранее город-сказка, Диковинное диво, которое каждый видит по-своему. Возможно все; и вот уже с экрана кинотеатра на вас смотрит чудовищный тираннозавр, на глазах превращающийся в человека.

Брэдбери продолжает писать ирландские истории – так рождаются «Нищий с моста О'Коннелла», «Спринт до начала гимна», повествующие о разных сторонах жизни ирландцев и связанных с ними казусах. Особняком стоит «Лучший из возможных миров» — простая и ясная история о том, что мы сами являемся хозяевами своей судьбы.

Заметно выделяются на общем фоне мрачно-декадентские «Чикагский провал» и «Стая воронов», рисующие нам в первом случае мир после ядерной войны (сказываются общие тревожные настроения Карибского кризиса), во втором – кошмар наяву, вызванный фобией городского пространства. Не уступает этим творениям и параноидальный триллер «Ребятки! Выращивайте гигантские грибы у себя в подвалах!».

В общем и целом, Брэдбери продолжает удивлять.

Таков очередной сборник рассказов Мастера – россыпь драгоценных камней, набор разноцветных картинок, ассорти из разной вкусности конфет. А может, невероятной сложности механизм, где каждая шестеренка играет строго отведенную роль и важна настолько, что без нее все рассыплется.

И снова очередная порция волшебных сказок от великого Рэя Брэдбери. Но прежде чем приступать к разбору книги, необходимо внести некоторую ясность. Сборник «Лекарство от меланхолии» вышел в 1959 году, одновременно с другим сборником под названием «Нескончаемый дождь», практически повторяющим содержание этой книги. Если сравнивать оба издания, можно увидеть, что в «Дожде» содержится 23 рассказа, а «Лекарство» насчитывает только 22. Различно и содержание сборников: часть рассказов «Дождя» не вошло в «Лекарство», хотя потом будет включено в последующие книги, отчего несколько различен общий содержательно-тематический состав обеих книжек. Тем не менее, на настоящий момент сборник «Нескончаемый дождь» в полном своем виде можно найти лишь в собрании сочинений писателя, датированном 1997 годом (Издательство «Полярис», том 4), которое сейчас, разумеется, в книжных магазинах отсутствует. Искать можно разве что у коллекционеров. Зато «Лекарство» доступно и приобрести его можно без труда. Впрочем, особых потерь благодарный читатель не почувствует – отсутствующие рассказы можно будет легко найти под другими обложками.

Итак, каково же содержание этого замечательного сборника рассказов?

Сюда входят, во-первых, реалистичные рассказы мрачного толка: о восприятии казалось бы обычных вещей («Дракон»), о встрече с убийцей («Город, в котором никто не выходит»), о причудливом и пугающем парике («Шлем»), шедевральный «Бред» о болезни как персонификации зла, удивительная «Улыбка» о том, что тяга к прекрасному живет и будет жить в нас в самые тяжелые времена.

Далее, сборник украшают светлые романтические истории: о воспоминаниях («Запах сарспарели»), о захватывающих воздушных полетах («Икар Монгольфье Райт»), конечно же о любви во всех смыслах (одноименный сборнику рассказ и «Примирительница»), о вере в себя («Чудесный костюм цвета сливочного мороженого»), о вере в чудо («Пришло время дождей»), о красоте искусства («Погожий день») и другие вещи.

Имеется парочка «ирландских» рассказов, которые в будущем займут значительное место в творчестве писателя – это «Первая ночь поста» и «Страшная авария в понедельник на той неделе».

Наконец, Брэдбери продолжает тему космической романтики, благо человечество вступает в эру освоения околоземного пространства. Сюда относятся следующие рассказы – возвышенный «Конец начальной поры», прекрасный «Были они смуглые и золотоглазые», мудрый «Земляничное окошко», трогательный «Подарок» и потрясающе гуманистичный, но до слез грустный «Все лето в один день»…

Набор историй во всех отношениях знаковый. В «Лекарстве» содержатся очень важные, классические тексты Мастера, объединенные темой тоски, увядания, переполненные светлой грустью и, понятное дело, меланхолией. В центре внимания – человеческая психология, наша сущность, наши пороки, которые писатель вытаскивает наружу на всеобщее обозрение, как бы говоря: смотрите и никогда так не делайте. Одновременно Брэдбери восхищается всем лучшим и добрым, что есть в человеке и учит нас быть такими же, как его герои.

Как видим, в сборнике нет проходных вещей, и каждая затрагивает какую-либо важную, актуальную тему, дергает за потаенные струны души, а равнодушным к такой литературе может остаться разве что самый черствый человек. Невесомые, выразительные и изящные, пронзительно прекрасные и поэтичные рассказы – настоящие произведения искусства, заключенные в словах. Таково впечатление от этого замечательного сборника Рэя Брэдбери, созданного под общим знаменателем надежды и веры в лучшее будущее человечества, пусть даже нам становится порой грустно. Но Мастер не был бы великим, если бы не предложил лекарство от этой хандры – гарантированную панацею, излечивающую душевные болезни. Какую? Читайте и узнаете сами.

Третий «залп картечью» от Мастера. Очередная порция концентрированной фантазии, густой как сироп, и пестрой как радуга. Сборник «Золотые яблоки Солнца» выходит в 1953 году, одновременно с нетленным романом «451 градус по Фаренгейту», и Брэдбери уверенно закрепляет за собой статус лучшего фантаста современности, упрямо игнорируя строго научные методы коллег по цеху. Действительно, его проза и близко не похожа на произведения тех же Азимова или Хайнлайна, но это абсолютно не снижает ее художественную ценность – Рэй по-прежнему ставит во главу угла образы, идеи и метафоры. Он искренне верит, что поэтика важнее достоверности, а фантастическое позволяет вскрывать самые острые проблемы человечества и бороться с ними.

«Золотые яблоки Солнца» представляют собой набор разнообразных рассказов по самым разным проблемам; большинство из них нацелено в недалекое будущее или на сегодняшний день. Акцент с космоса смещается на Землю, на смену вселенским размышлениям приходят социальные, а время словно бы убегает вспять. Здесь уже встречаются настоящие сказки восточного типа («Золотой змей, Серебряный ветер»), притчи в реалистичных декорациях («Здравствуй и прощай», «Огромный огромный мир где-то там», «Вышивание»), антиутопии о власти машин над людьми («Пешеход», «Убийца»), очередное приключение Сеси Эллиот и наверно один из самых поэтичных рассказов Мастера («Апрельское колдовство»), немного фантасмагорий о космосе («Пустыня», заглавный и насквозь метафоричный рассказ о солнечных яблоках), немного историй о человеческих взаимоотношениях («Мальчик-невидимка», «Я никогда вас не увижу», «Луг»), включая расовые предрассудки («Большая игра между черными и белыми»). Найдутся в сборнике и триллеры – например «Фрукты с самого дна вазы» или «Мусорщик».

Снова мы можем найти в сборнике безусловные шедевры. Это, например, «Ревун» — самый пронзительный рассказ об одиночестве и лучшее из коротких произведений Мастера, где потрясающая смысловая мощь сочетается с лаконичным текстом. Это «Электростанция», магическая картина обретения веры очень необычным путем. Ну и конечно, здесь имеется самый известный и самый переиздаваемый рассказ писателя, по которому позже снимут фильм, — «И грянул гром», история о том, как малейшее изменение в прошлом может повлечь за собой глобальные последствия в будущем. Рассказ популяризировал эффект бабочки и заставил задуматься о том, что на самом деле мир – хрупкая система, которая может разрушиться в любой момент. Мир надо беречь.

«Золотые яблоки» — коктейль из очень разнообразных историй, не объединенных между собой, пожалуй, ничем, кроме темы романтики и духовного поиска. Но в каждом без исключения своем произведении Мастер умело делает акцент на центральной идее и доносит ее до читателя настолько эффективно, что любой однажды прочтенный рассказ Брэдбери останется в сознании навсегда. Каждая история как волшебный плод, Мастер щедро дарит их нам и остается только принять эти дары с благодарностью.

В далеком 1947 году молодой, тогда еще мало кому известный автор по имени Рэй Дуглас Брэдбери издал свой первый, дебютный сборник рассказов под названием «Темный карнавал». С тех пор взошла и долго не сходила с литературного небосклона ярчайшая сверхновая звезда фантастической литературы. Многим поклонникам творчества Брэдбери интересно: а с чего все, собственно, начиналось?

Данный замечательный сборник рассказов дает нам исчерпывающий ответ на этот вопрос. Мы привыкли к Брэдбери-сказочнику, к доброму дядюшке Рэю, основная масса самых известных рассказов которого – это светлые философские истории на важнейшие темы, притчи, истории о любви, дружбе, где все заканчивается обычно хорошо. Сама мысль о том, что он способен создавать страшные и жестокие истории, кажется нам невозможной.

Но именно таков ранний Брэдбери. Впитав готическую эстетику своего кумира Эдгара По, на заре карьеры, чтобы заработать на хлеб, он создает один другого мрачнее рассказы мистического характера, где главные герои словно соревнуются между собой во всевозможных грехах, а тема смерти сквозит почти в каждой истории. Уже тогда появляются хорошо знакомые нам персонажи – дядюшка Эйнар, юная странница Сеси и их не совсем нормальное семейство Эллиотов, Джозеф и Мари в мексиканской гробнице, крошка-убийца, учитель мистер Ховард и дети, предлагающие ему «поиграть в отраву», и еще множество других ярчайших героев. Брэдбери активно работает в темном жанре литературы и справляется с этим делом отлично.

Слабых вещей в сборнике нет. Присутствуют как хорошие и очень хорошие рассказы, так и настоящие шедевры, навсегда вписанные платиновыми буквами в мировую литературу. Это знаменитые «Постоялец со второго этажа», «Крошка-убийца», рассказы об Эллиотах, «Водосток», «Толпа», а также потрясающие «Коса», «Наблюдатели», «Гонец» и «Стихи», поражающие не столько лексическими или стилистическими изысками – слог у Рэя еще только формируется и пишет он достаточно просто – сколько полетом фантазии. В этих рассказах Брэдбери восходит на такую высоту идейного содержания, которая может быть досягаема лишь единицам в мировой литературе.

Впоследствии Брэдбери напишет огромное количество рассказов, число которых будет измеряться сотнями и в названиях которых легко потеряется неискушенный читатель, но в «Темном карнавале» их пока три десятка. Многие рассказы из этого сборника войдут в другие будущие сборники, будут тасоваться между собой как карты, сложатся в своеобразные циклы, но исторически первым собранием малой прозы останется «Карнавал», принятый современниками достаточно прохладно, но оказавший решающее влияние на таких авторов, как, например, Стивен Кинг.

Итак, «Темный карнавал».

Первая заявка, первый шедевр, который смело можно порекомендовать любому читателю.

Второй сборник малой прозы американского классика Рэя Брэдбери, датированный 1951 годом. Зенит славы и золотой период в творчестве великого фантазера. В 40-х автор усердно оттачивал свой стиль, отрабатывал технику и писал без устали по рассказу в неделю. В общем, тренировался, словно боксер перед решающим матчем. Безусловно, сороковые – это не его время, зато в 50-х Рэй проявит себя на все 100%.

Сборник предваряет рассказ о разрисованном живыми картинками человеке с одноименным названием, как бы отсылая к раннему мрачно-мистическому творчеству писателя. А затем начинается подлинное пиршество словом.

Отойдя от ранних мрачных историй, опубликовав «Марсианские хроники», писатель сосредотачивает свое внимание на космосе и раскрывается как романтик космических полетов. В поле его зрения попадают и другие философские проблемы: межрасовые отношения («Око за око»), вторжение пришельцев на Землю («Урочный час»), мир после глобальной катастрофы («На большой дороге»), иллюзии, уничтожающие реальность («Вельд»), жестокий мир детей глазами взрослых («Бетономешалка»), путешествия во времени («Кошки-мышки»), отрицание мира и полное саморазрушение («То ли ночь, то ли утро») и многие другие темы. Но центральный, стержневой мотив сборника – все же Космос.

Именно здесь появляются такие всемирно известные рассказы, как «Калейдоскоп», «Нескончаемый дождь», «Изгнанники», «Город» и «Ракета». Все они объединены темой освоения космического пространства, но – парадокс! – ни один из этих рассказов нельзя назвать научно-фантастическим. Более того, писатель сам всячески отказывался от наклеивания на его прозу ярлыка Science Fiction, четко позиционируя свое творчество как нечто большее, заточенное на идее, на образах, а не технических подробностях и последних достижениях науки. Вот где проявляется гуманистическая натура Брэдбери, его феномен – очень человечно писать о дальних мирах, не умея даже водить автомобиль и презирая всяческие технические новинки.

Как итог мы можем наслаждаться великолепными картинами далеких миров, включая планеты, звезды и даже галактики, путешествовать по ним вместе с отважными героями и задаваться серьезными вопросами о месте человека во Вселенной, которые искусно вкладывает в уста персонажей мудрый Рэй. Дождливая Венера, засушливый Марс, пустынный Город на безымянной планете у задворок галактики и даже обычный двор на Земле – все это выстраивается в одну линию, в парад великолепных причудливых декораций, на фоне которых разыгрываются сцены из рассказов сборника.

Итог: прекрасный сборник, настоящий бриллиант в сокровищнице творчества великого писателя и мечтателя Рэя Брэдбери, который можно смело рекомендовать любому читателю независимо от возраста. Приятного путешествия!

/P.S. Рекомендую читать произведения в переводе Л. Жданова или Н. Галь – эти переводы считаются самими лучшими. /

«Я выглянул с палубы парома «Дан-Лэри» и увидел Ирландию. Земля была зеленая».

Вот так, просто и лаконично, как и все творчество великого писателя, начинается роман в рассказах под названием «Зеленые тени, Белый Кит». Подобно прочим «большим вещам» автора, это произведение тоже имеет свою особую предысторию. После первого писательского успеха Брэдбери решил посвятить себя написанию сценариев к кинофильмам. Сказывалась семейная страсть к кинематографу (она потом найдет отражение во многих рассказах) и счастливый случай: эксцентричный режиссер Джон Хьюстон под впечатлением от рассказа «Ревун» в 1953 году предложил Рэю поработать над сценарием к фильму «Моби Дик». Для этого требовалось отправиться в Ирландию, и покладистый Брэдбери согласился, даже не дочитав роман Германа Мелвилла до конца.

Там он проведет тяжелейшие недели в работе над сценарием, вытерпит немало обидных шуток от Хьюстона, а потом будет вынужден отправиться для завершения работы в Лондон. Фильм увидит свет в 1956 году и окажется успешным, несмотря на трудности в съемках и превышение бюджета на полтора миллиона долларов. Но важнее всего для Брэдбери окажется уникальный жизненный опыт пребывания в Ирландии, который потом ляжет в замечательные рассказы. Брэдбери будет писать их на протяжении почти всей жизни. Истории сложатся в некий цикл, и, достигнув определенного качественного уровня, превратятся в роман, который выйдет спустя аж 40 лет – в 1992 году.

Не секрет, что книга получилась во многом автобиографичной. В романе нет ничего фантастического, а все мистические детали основаны сугубо на личном опыте писателя. Самыми известными рассказами, ставшими главами в романе – излюбленный прием Мастера, — стали хронологически первый «Первая ночь поста», «Банши» и «Призраки нового замка». Всего в роман вошло 13 самостоятельных рассказов о жизни, смерти, быте и нравах простых ирландцев: мужчин и женщин, рабочих, священников, таксистов, фермеров и даже нищих. Изумительно достоверные истории, блестяще передающие особенности национального характера славных потомков кельтов заставляют влюбиться в эту страну. Где-то грустные, где-то иронические и философские, они насквозь пропитаны этим «духом» зеленых холмов Ирландии. В наличии и привычные атрибуты: хлесткие дожди, пабы, темное пиво, специфический юмор. Ну и конечно лейтмотив, золотая нить произведения – величественный образ Белого кита, Моби Дик, незримое присутствие которого ощущается на каждой странице.

Роман «Зеленые тени, Белый Кит» стоит в творчестве Брэдбери особняком. Входящий в так называемый Ирландский цикл, этот роман оказался настолько специфичен, настолько не похож на все прочее творчество писателя, что выделяется на его фоне, словно белое пятно Моби Дика на фоне свинцово-синей глади океана. Основное достоинство этой книги – неповторимый ирландский колорит, атмосфера самой зеленой в мире страны с самими добродушными в мире людьми, страны вересковых пустошей и крутых обрывистых берегов – Ирландии. Рекомендуется всем, кого интересует творчество Мастера или культура ирландцев.

Великий американский писатель Джек Лондон редко обращался в своем творчестве к жанру фантастики, но если уж совершал такой фокус, то всегда крайне умело. В романе «Железная пята» автор использует жанр антиутопии, где презентует нам альтернативную историю 20 века, записанную со слов социалиста-революционера Эрнеста Эвергарда.

В тексте используется прием письма в письме: формально рассказ идет от лица жены Эвергарда, которая вела дневник событий, и где главным героем выступил ее муж. По задумке, рукопись была найдена спустя 700 лет, во время всеобщего благоденствия и наступившего светлого коммунизма, людьми более высокого уровня развития. Ход тоже не случайный: Лондон заставляет нас как бы побыть людьми будущего, которые в назидание будут читать о страшных событиях прошлого, о том, какой ценой был завоеван их лучший мир.

Роман небольшой, но чрезвычайно яркий. Основной его сюжет посвящен нескольким неудачным попыткам социалистической революции в США и формированию партии рабочих-социалистов. Очень жирными, толстыми мазками Лондон расписывает состояние американского общества начала 20 века, в котором капитализм достигает своей высшей империалистической фазы и начинает укрупняться. Парадокс, но любой достаточно крупный капитал стремится уничтожить сам фундамент того мира, благодаря которому он стал возможен – то есть конкуренцию. Крупный капитал будет или пожирать предприятия поменьше, или вытеснять их из своей ниши. А затем, избавившись от конкуренции, он сможет диктовать свои условия потребителю уже без оглядки на спрос: ешьте, что дают. Таким образом, любая свобода вырождается в свою противоположность, принуждение. На смену сделке и договору приходит приказ. Таким образом, там, где теоретики-марксисты описывают лишь сухие модели и дают рекомендации, Лондон делает два широких шага вперед и пытается смоделировать жестокое будущее, где царит диктатура финансовой олигархии – финальная стадия развития капитализма.

Это очень невеселый, мрачный мир. Лондон не мог знать, что представляет собой общество потребления, которое в середине 20 века изобрел капитализм для сглаживания классовых противоречий, а потому с прямолинейностью молота предположил, что толстой прослойки среднего класса между пролетариями и олигархатом не будет. Следовательно, общество будет жестко поделено по полюсам – с одной стороны нищие рабочие массы, условно 80 процентов всех граждан, вынужденные работать за гроши в ужасных условиях и на износ. С другой – привилегированные 20 процентов верхушки и приближенных, тот самый правящий класс, сосредоточивший в своих руках всю собственность, капиталы, производство, купивший армию, полицию и правительство с сенатом. Ни о какой демократии здесь речи уже не идет. Любые протесты и выступления давятся с крайней жестокостью. Любое противостояние в правовом поле гасится карманными судами и сворой наемных юристов. Выборы фальсифицируются. Сенат продавливает с помощью промышленного лобби любые людоедские законы. Словом, полный мрак и дичь.

Но Лондон – не Оруэлл. Внутренний мир его героя раскрывается только через борьбу, потому что человек рожден свободным, а иначе и быть не может. Лондона интересуют сильные духом, способные бросить вызов угнетателям. И, раскрыв черное нутро Железной пяты через социалистические тезисы, хорошо известные любому, кто изучал марксизм, он описывает события нарастающего противостояния между рабочими и олигархами.

Недостатком произведения является его схематичность. Есть ощущение, что это только первый акт, первая часть масштабного полотна, которое к сожалению, полностью читателям не было явлено. А жаль, возможно, получилась бы впечатляющая эпопея, в лучших традициях античности о борьбе народа против тирании.

Тем не менее, у Лондона получилась очень яркая, жизненная антиутопия, в которой на самом деле весьма мало фантастического. Описываемая им Железная пята пугающе реальна – большая часть ее признаков уже проявилась в современности. Тут и крупнейшие корпорации со своими внутренними законами, и технический контроль за рабочими, и холодная логика получения сверхприбылей любой ценой… для полного комплекта не хватает только глобальной войны.

Но давайте верить в лучшее, в победу разума над глупостью. Пусть такие романы послужат нам предупреждением, а не сценарием грядущих событий.

«Спартак» Рафаэлло Джованьоли – блестящий, отличный исторический роман о легендарном восстании против могущества Рима в 1 веке до нашей эры бывшего раба и гладиатора Спартака.

С историческими произведениями литературы есть одна проблема: мы заранее знаем, чем все закончилось. Нет интриги, финал известен. Все эти события давно минули и записаны учеными в соответствующие хроники. И тем не менее, ценность истории заключается в богатом социальном опыте человечества по самым разным вопросам, а значит, в памяти. Человек не может жить без памяти и должен постоянно обращаться к ней, чтобы ориентироваться в настоящем и понимать будущее. Но голых, сухих фактов мало, опыт хочется проживать – снова и снова, чтобы испытать то, что испытывали люди из прошлого.

Вот тут-то и приходит на помощь литература. Ее цель – не истинное воссоздание фактов, так как этим должны заниматься профессиональные ученые. Ее главная задача заключается в воспроизведении эмоционального опыта, духа описываемой эпохи для более глубокого ее восприятия.

Одна из самых великих эпох западной цивилизации – Римский период. И один из самых интересных сюжетов в его длинной, богатой событиями истории относится к восстанию рабов под руководством фракийца Спартака. В Риме случалось много рабских восстаний, но это стало одним из самых успешных по ряду причин, и не последняя из них – личность самого Спартака, которая заслуживает самого пристального внимания. Джованьоли в своем замечательном романе сумел мастерски раскрыть судьбу и жизнь этого человека, а через нее попытаться ответить на вопрос, почему же Спартак поднял свое восстание, что им двигало.

Рим был жестоким государством. Он напоминал монету, с двумя сторонами, одна из которых изображала величие, а другая ничтожество. Так богатство высшего сословия опиралось на нищету и бесправие целого океана рабской массы. На одного свободного гражданина приходилось по девять рабов, которые существовали в самых ужасных условиях. Их жизнь ничего не стоила, и, если раб умирал в страданиях, его место занимал такой же бесправный человек. Рабы погибали от тяжкого труда, голода, болезней, мучений своих жестоких хозяев и, конечно, от кровавых ристалищ, именуемых битвами гладиаторов в Колизее и на других аренах, на потеху глупой и алчной толпе. Большинство из них мирились со своей участью, но исчезающее меньшинство не могло спокойно смотреть на такую вопиющую несправедливость. Многие из этого меньшинства тоже погибали, но единицам удавалось выжить. И вот одним из таких счастливчиков был Спартак.

Без сомнений, этот человек был аномалией для своего времени. В то время как любой освобождённый гладиатор благодарил бы богов и наслаждался тихой жизнью остаток своих дней, Спартак терзался угрызениями совести, думал над порочностью рабской системы. Дальше все известно. Бунт, восстание, несколько выигранных битв, затем поражения и расплата. Все это описано в романе увлекательным, лаконичным и экспрессивным слогом, с должным напряжением.

Но интерес в книге прежде всего вызывает внутренний мир Спартака. Он был сильным, смелым человеком, и его сила заключалась не только в физической выносливости, военном опыте, ловкости опытного мечника и умении вести за собой людей. Все это не главное. Ключевым качеством Спартака было то, что есть у всех прирожденных лидеров и выдающихся исторических личностей – это внутренняя свобода настоящего человека. Феномен Спартака заключается в том, что он всегда был свободным и стремился пробудить людей к свободе, заставить их очнуться от рабства, словно от болезненной спячки и наконец посмотреть на настоящий реальный мир, которого они все достойны.

Только свободный человек смог бы выступить против вероломной власти Рима, осмелиться бросить ей вызов, потому что такому человеку чужд страх. Такому человеку нечего терять, он смелый по своей природе, его ничто не сковывает. Только свободный человек способен со всем отвращением понять гнусность рабского состояния, при котором его собратьев держат за говорящий скот. Ни один свободный человек не будет мириться с таким положением вещей. Вот поэтому Спартак не мог не поднять восстание, он просто не мог поступить иначе.

Но горькая правда заключается в том, что по-настоящему свободных людей бывает слишком мало, чтобы изменить положение вещей. Всегда будут те, кто правит, и те, кем правят. Означает ли это, что Спартак был обречен? Нет. Рожденный летать, предназначен для неба. Если ты свободен, то будешь бороться с рабством, ведь такова твоя суть. Не так важна победа, гораздо важнее борьба. Быть свободным – значит каждое мгновение своей жизни сражаться за столь важное право, и это прекрасно. Лучше умереть свободным, чем жить в рабстве.

Ну и последнее: свобода – путь сильных.

Спартак был таким, сильным свободным человеком. Имя его сохранилось в веках.

Роман польского классика Болеслава Пруса посвящен вымышленному фараону Древнего Египта Рамсесу 13-му и его трагической судьбе. Несмотря на целиком придуманную фигуру этого фараона (династия закончилась на 12-м Рамсесе), Прус что называется вставил в красивую мозаику один недостающий элемент, и картинка полностью сложилась в красивое, эпическое полотно.

Роман обладает минимум двумя достоинствами.

Во-первых, несомненная заслуга Пруса состоит в скрупулезном воссоздании описываемой эпохи. Писатель очень ответственно подошел к историческим фактам и различным подробностям быта египтян, как обычных, так и знатных, отчего произведение заиграло глубиной и разными оттенками смыслов. Прус внимательно описывает одежду, пищу, здания, обычаи, нравы, климат, а также различные исторические события, происходившие в тот период, то есть в середине 11 века до нашей эры, время для древней египетской цивилизации уже достаточно позднее. Читатель погружается в то время и с интересом наблюдает за разворачивающимися на страницах романа событиями.

Во-вторых, в центре сюжета разворачивается политическое противостояние между молодым фараоном, только взошедшим на престол, и кликой египетских жрецов Амона-Ра во главе с хитрым верховным жрецом Херихором, который подмял под себя всю власть и богатство в царстве. Молодой и энергичный Рамсес бросает опытному жрецу вызов, и мы с интересом и напряжением следим за тем, как эти два великих египтянина борются за власть под злым солнцем пустыни.

На стороне фараона – сама народная мифология, священный статус, молодость, энергия, напор, харизма и смелость. Он не желает наслаждаться прелестями своего титула и нежиться под пальмами, вкушая сладкие плоды царствования, потому что понимает, что оно номинальное. Он – всего лишь подсадная фигура, необходимая для церемоний и ритуалов. За красивым фасадом великого фараона прячется истинный манипулятор и тайный правитель, очень искусный в политических схемах. Если фараон состарится, или заболеет, или умрет – всякое бывает – на смену ему найдут другого человека, и он также будет дергаться как марионетка на ниточках кукловодов.

К сильным качествам верховного жреца относится колоссальный опыт политических интриг, целая орда подчиненных жрецов и реальная власть, подкрепленная капиталом и авторитетом института жречества. Народ изнывает под игом жреческого олигархата, но не может противопоставить им ничего, поскольку сановники опираются на военных и правят с помощью священного страха людских масс перед богами. Фараону предстоит крайне сложная задача – получить ресурс для противостояния с внутренними врагами.

В романе много событий. Очень красочны различные сцены, прекрасно выстроены диалоги и описания, но самое главное – сюжет интересный и напряженный, поскольку ни одна из противоборствующих сторон не имеет сильного перевеса, и исход этой вражды до конца не предопределен. Все это с учетом специфики египетской цивилизации, мировоззрения древних египтян, их нравов и взглядов на природу власти, богов, человеческую жизнь представляет собой очень увлекательную драматическую историю, убедительно и глубоко выстроенную, невероятно атмосферную и напряженную. Прекрасно раскрывается суть политической интриги как таковой, прямой и непрямой власти, подковерных махинаций, сама философия власти в понимании разных слоев общества. Особенно хорошо показан вариант восточной деспотии в ее истинном виде, со всем ее символизмом, ложью и лицемерием.

Власть – страшный и манящий наркотик. Это большая ответственность и тяжкая ноша. Не каждый способен взять ее на себя, но и не всякий ее достоин. К сожалению, часто бывает так, что власть берут недостойные люди и делают все, чтобы удержать ее в своих руках, даже ценой бедствий собственного народа. Иногда появляются смелые люди, способные бросить вызов этой гнилой системе, но она сильна, и для ее уничтожения нужна великая мощь. История здесь – главный судья. И она совершила свой суд на Египтом, время все расставило на свои места.

Специально для ленивых и проходящих мимо можно кратко передать суть романа Стивена Кинга «Оно»: читайте рассказ Г.Ф. Лавкрафта «Извне». Других подсказок не будет.

Для тех, кто хотел бы разобраться в тексте поглубже, можно попробовать разложить его на элементы, поэтому приступим.

Роман опубликован в 1986 году и претерпел, если все правильно подсчитано, три экранизации, причем самая последняя, режиссера Андреса Мускетти, по общему мнению, наиболее удачна, поскольку смогла лучше всех передать атмосферу художественного мира из книги. «Оно» — большой роман, написанный с графоманским многословием, но парадокс – талантливо и глубоко. Возможно, если бы эту историю писал другой не менее талантливый человек, роман был бы гораздо тоньше, но имеем то, что есть: Кинг щедро вылил слов на страницы, преподнеся нам целое море страха, которое предстоит пересечь как воды Стикса.

1980-е – лучшее время в творчестве Стивена Кинга, наиболее яркий период его раскрытия как автора именно ужасов. В это время пишутся наиболее сильные и экспрессивные тексты: «Кладбище домашних животных», «Бегущий человек», «Мизери». Энергетикой насыщен и «Оно», выполненный в гамме мальчишеских ужасов Брэдбери («И духов зла явилась рать»), Симмонса («Лето ночи»), Маккаммона («Жизнь мальчишки»). Автор рассказывает нам историю в двух частях, первая из которых посвящена столкновению четырех ребят и девочки с инопланетным монстром в образе клоуна по кличке Пеннивайз (смысл ее можно понять примерно как «скряга, скупердяй»). Тварь похитила и убила младшего брата одного из героев, заманив его в водосток. Чудовищная травма и потеря, нанесенная психике мальчика, отразилась на состоянии всех. Маленький городок Дерри стал для них затхлой ловушкой, одной гигантской мышеловкой-лабиринтом, где на каждом углу тебя поджидает Твой персональный ужас.

Изощренный Пеннивайз знает всю подноготную детей и презентует каждому именно то, чего он боится больше всего. В одном случае это смертельно больной бродяга, в другом – жестокий отец. Монстр деформирует реальность, заставляя детей видеть кошмары наяву, и добивается их полного истощения, чтобы заманить в свое логово и высосать досуха. Пеннивайз – хищник, но питается он не плотью, а негативной энергией, то есть страхом. Чем сильнее жертва испытывает ужас, тем слаще Пеннивайзу его высасывать.

Во второй части повзрослевших героев ждет финальное столкновение с тварью, по итогам которой вопрос «он или мы» будет решен окончательно. Страх никуда не делся, задавленный временем, он снова выполз наружу и стал только сильнее, меняя форму, но не содержание.

В романе отмечается сочетание типичных для Кинга мотивов – с одной стороны уютная одноэтажная провинциальная Америка вечного детства, эстетические основы которой заложены «Вином из одуванчиков» Брэдбери, с другой – угрожающее пространство неизъяснимого ужаса, спрятанного за тонкой пленкой реальности, которую способен сдуть любой порыв сюжетного ветра. Здесь этот сплав наиболее органичен; Кинг не оставляет швов между полюсами, отчего текст производит странноватый эффект – с одной стороны приятно находиться с героями на улочках городка, с другой по хребту пробегает морозец. Роман липкий, держит внимание, герои кажутся пойманными в текст и единственный способ спасти их – пройти с ними до финала истории.

Биографии и личности героев у Кинга вышли тоже фактурными, потому что подогнаны под определённые психотипы. В команде ребят есть кто-то умнее, кто-то более смелый, кто-то трусоватый, кто-то активный, и наоборот, ввиду чего все герои отлично дополняют друг друга, образуя единое целое. Прием не новый, но использовать его тоже надо уметь. Второстепенные персонажи тоже запоминаются и помещены ровно в нужные места. В качестве еще одного безмолвного свидетеля истории выступает и сам город, поскольку Кинг любит придавать местам некоторые человеческие черты. Город наблюдает, город живет.

В «Оно» Кинг также продолжает успешно плести собственную вселенную, включив в нее условный цикл «Дерри», куда после войдет еще несколько романов и рассказов. Таким образом, постоянный читатель будет сюда возвращаться и не раз.

Но главное, стержневое в романе – это его концепция, раскрыть которую возможно только в связке с образом Пеннивайза. Совершенно ясно, что клоун — это оболочка, форма, но что же за ней скрывается? Ответу на этот вопрос и посвящен роман. Здесь Кинг, проведя глубокий психологический анализ самой природы страха, пытается дать свой ответ. Почему человек боится чего-то? Почему разные люди боятся разных вещей? И вот природа страха раскрывается здесь как темная энергия. Человек в состоянии ужаса – это искрящий генератор темной энергии, которую монстры типа Пеннивайза готовы пожирать с огромным удовольствием. Для таких существ человек – это ферма по генерации энергии, а получить ее можно только хорошенько напугав жертву.

Поняв эту в общем-то нехитрую истину, герои и получают ключ к решению проблемы. То есть Пеннивайз страшен и смертельно опасен ровно до тех пор, пока… впрочем, это максимально упрощенная интерпретация. В развернутом виде все изложено в книге. Потому что кроме страха люди испытывают массу других эмоций, и они тоже связаны с происходящим, причем напрямую. Кинг утверждает простую истину: пусть и в инопланетном обличье, Зло имеет одинаковую суть. Все предназначение Зла состоит в том, чтобы делать человека несчастным, одиноким, уязвимым. А основная его функция – жрать, поглощать, уничтожать тем или иным способом.

Так про что же этот роман?

Конечно, про дружбу, которая побеждает любой Страх.

Все люди знают, что преступление — это плохо, но преступность никуда не исчезает. Люди совершали, совершают и будут совершать преступления, но быть преступником это плохо, скажет вам каждый человек, удрученно покачав головой. Иными словами, рассуждая о столь щекотливой теме и отношением к нему общества, мы имеем дело с обыкновенной двойной моралью. На словах одно, а на деле – как получится…

Правда состоит в том, что способность переступать черту, нарушать границы – часть человеческой природы, хоть и не самая приятная. Пойти на преступление может любой человек, утверждают криминологи. А значит, нужно оставить морализаторство в покое и спокойно изучить предмет, чтобы получше понять его. В художественной форме эту попытку предпринял американо-итальянский писатель Марио Пьозо, создавший знаменитый роман «Крестный отец», в котором повествуется о жизни и судьбе лидера криминального клана дона Вито Корлеоне.

Дон Корлеоне – самый узнаваемый и популярный персонаж в мировой литературе. Это один из самых глубоко продуманных героев с отлично прописанной биографией и психологическим портретом. Корлеоне влюбляет в себя, сложно не симпатизировать столь интересному и живому человеку, наделенному массой положительных качеств. Да, он ступит однажды на скользкую дорожку с предсказуемым концом, но штука в том, что идеальных злодеев не бывает. Поэтому заинтересованный читатель просто обречен переживать за Вито и наблюдать за трагедией его постепенного падения, но это непростой процесс. Как часто бывает, моральное падение сопровождается социальным возвышением, походом к вершинам криминальной власти.

Клан Корлеоне как криминальная структура тоже вызывает интерес. Суровые будни итальянских мафиози описаны со знанием дела, убедительно, максимально реалистично, отчего художественная книга раскрывается дополнительно как динамичный, остросюжетный триллер. Война двух кланов захватывает, тем более, что это игра с нулевой суммой – царящие в криминальной среде законы жестоки, и не предполагают полумер.

Еще один интересный аспект – нравы итальянской мафии первой половины 20 века в США. Писатель дает отличный культурологический срез правил поведения, стиля жизни, ценностей бандитов той поры. Именно оттуда пришли и широко разошлись такие слова как «вендетта», «омерта» и многие другие. Жестокий, но в чем-то справедливый кодекс поведения оказался одним из самых известных неформальных законов современности, особенно популярным на фоне разложения государства и правопорядка. Когда закон молчит, в дело вступает мафия и вершит свое правосудие. Разными способами, в зависимости от ситуации – добрым словом, кастетом, пистолетом, отрезанной лошадиной головой или очередью из «томмигана». Эти люди умеют вести эффективные деловые переговоры.

Все это вместе плюс живая трагедия главы семейства, поставленного вне закона и вынужденного сражаться с коварными врагами дает отличную, интригующую смесь. Интриги также добавляет особая философия Корлеоне – даже в криминальном мире он стоит особняком и в какой-то момент становится заложником собственных принципов. Предстоит сделать важнейший, судьбоносный выбор и от решения зависят судьбы многих людей.

Конечно, книга не прославляет мафию, а показывает ее в естественной среде обитания. Это хроника каменных джунглей, где мы наблюдаем за поведением, радостями и горестями их обитателей, примеряя на себя типажи, порой очень точные. Улицы больших американских городов были настоящими «адскими кухнями». Не забываем и о волне массовой преступности, захлестнувшей страну в Великую депрессию. В романе прослеживается важная мысль, что преступником человека делает не только его внутренняя предрасположенность, но и среда обитания, то есть обстоятельства, порой такие, что вопрос стоит о жизни и смерти. Каждый человек делает свой выбор, и «Крестный отец» — о выборе сильного человека пойти незаконным путем. Да, ему нет оправдания. Но кто может гарантировать, что сам поступит иначе? Много есть в книге настоящих страстей, разного спектра, что делает «Крестного отца» одним из самых захватывающих романов двадцатого века.

Этот культовый роман американской писательницы Харпер Ли не нуждается в рекламе, входит в множество списков на прочтение, удостоен Пулитцеровской премии, выдержал блестящую экранизацию и оказал серьезное влияние на развитие не только американской, но и мировой культуры. Очень много написано по поводу него критики, проведено анализов текста, и даже академических исследований в области литературы. Книга действительно важная, эпохальная. Что тут еще можно добавить, кроме стандартной рекомендации прочесть произведение?

Полагаю, роман «Убить пересмешника» — убедительное доказательство тезиса, что искусство способно менять мир в лучшую сторону. Лучше всего это получается с произведениями, которые пишут, как бы без особых амбиций, по велению души. Таков парадокс, что манифестирующая литература обычно бывает незамеченной, в лучшем случае получает сдержанное одобрение, но в целом отталкивает публику своей нарочитой политизированностью. Причем чем больше книгу педалят, рекламируют, тем сильнее обратный эффект. А вот настоящие тихие шедевры постепенно становятся культовыми произведениями и расходятся среди читателей как произведение, заслуживающее внимания.

Искренность и талант – вот две вещи, которые невозможно имитировать. Они либо есть, либо нет, под какими бы красивыми обертками они ни прятались. Уже нетрудно понять, что все вышесказанное относится напрямую к роману «Убить пересмешника». Да, это искренний и очень талантливый роман, написанный на актуальную тему для американского общества и шире всех людей, поскольку поднимает универсальные вопросы, острые для всех народов и культур.

Тут обычно выделяют две темы – моральное взросление и предрассудки общества.

Проблема морального взросления связана с воспитанием детей отцом-одиночкой Аттикусом Финчем, который как порядочный родитель, обязан привить своим детям правильные моральные ценности и объяснить, что такое хорошо и что такое плохо. Все начинается с детства – звучит как мем, но в целом это правда. Если вы будете воспитывать детей в духе шовинизма, насилия и маргинального отношения ко всему на свете, не удивляйтесь потом, что из него получится хулиган или преступник. Ну, в лучшем случае, люмпенизированный обыватель и конформист, подхрюкивающий толпе в ее самых гнусных порывах. Дети в целом не хорошие и не плохие, а такие, какими их лепят под себя взрослые. Поэтому создание, а точнее созидание человека — это реально педагогический подвиг, вдвойне тяжелый, когда тебе как взрослому приходится идти против большинства и доказывать, что ты прав. Что и произошло с Аттикусом, и что является главным достоинством романа, за которое его так любят и ценят.

Это история о сильном смелом человеке, который имеет силу и смелость встать и сказать, что вы, ребята, не правы в своей массе, что этот чернокожий парень не виновен лишь потому, что у него кожа неправильного цвета. Толпа сильна, это мощный зверь, очень голодный, и чтобы совать ему в пасть голову надо иметь большую отвагу и чувство внутренней правоты, плюс конечно те общественные условия, в которых ты можешь хоть что-то поменять. Американский юг здесь – дополнительная переменная, усложняющая задачу. Но потому и важен результат, потому он и ценен, и выше премия за риск.

Проблема невежества толпы – одна из вечных. Ломать догму, преодолевать предрассудки все равно что плевать против ветра. В традиционном обществе один человек против массы бессилен, и порой это даже опасно для самого праведника, будь ты хоть тысячу раз прав. Уже давно установлено, что истина и ложь людям без разницы, для них важнее категории «свое и чужое». В городском обществе шансы что-то поменять больше, потому что здесь есть такие вещи как правосудие, адвокатура и презумпция невиновности. В принципе, если бы драма, подобная той, что развернулась в «Убить пересмешника», происходила в средневековье, разговор с обвиняемым был бы короче. Вот и получается, что роман убедительно показывает, как сила разума, как спокойное, рассудительное отношение к проблеме позволяет избежать еще больших печальных последствий. У одного из великих юристов есть очень важное и правильное замечание на этот счет: осудить невиновного все равно что совершить двойное преступление, потому что виновный уйдет от правосудия, а невиновный станет жертвой нового преступления. Аттикус Финч совершает обыкновенное чудо и не дает этому случиться.

В жанре фэнтези цикл Глена Кука «Хроники Черного Отряда» занимает особое место. Писатель начинал создавать первые романы этого цикла еще в 1980-х годах, когда многие условности были успешно отринуты, и то что было нельзя, стало теперь можно. В частности, можно стало: делать героя трикстером; смешивать мораль и показывать фракции и главные действующие силы в сложном ключе, где у всех есть как хорошие, так и плохие стороны; отказаться от высокой героики; писать намеренно смешно; писать эротические сцены.

Глен Кук добавил в этот занятный список еще один интересный пункт: протагонист как злодей. То есть иными словами, Кук решил писать от имени традиционно плохих персонажей и раскрыть мир их глазами. Собственно, такой элемент напрашивался давно и стал обязательным признаком широко известного уже сейчас темного фэнтези. Это сейчас никого не удивишь некромантами и вампирами, вершащими свои темные делишки от первого лица, а тогда подобный подход еще был в диковинку.

Мир Черного отряда – два жестоких средневековых континента, рассеченные посередине морем и усеянные разнообразными городами и странами. Единственной расой здесь являются люди. Мир этот максимально похож на земной, но с одним исключением – давным-давно он стал полем битвы могущественных колдунов, которые вершат свои дела без оглядки на человеческие жертвы и играют людьми словно пешками. Магия здесь проявляется в разных формах, и чрезвычайно сильна, в этой части цикл максимально соответствует жанру. Однако магия не так важна, как центральные персонажи.

Протагонисты цикла – воины-наемники, солдаты удачи, нанятые таинственной колдуньей для выполнения различных заданий, а их отряд именуется Черным. Отряду уже много сотен лет; он организован по принципам рыцарского ордена – есть летописец, казначей, капитан и свой кодекс поведения. Членами отряда могут стать все, кто этого достоин, но главное качество – быть верным боевому братству. Все остальное неважно. Гуманизм, сострадание к слабым, жалость и прочее в том же духе только вредят темному ремеслу этих жестоких убийц, которых ничто не может остановить. Но важно отметить, что точно также работе наемников вредит и излишний фанатизм, садизм, безумие, разнузданность. Как говорится, смерть стала их главной работой, и выполнять ее следует максимально качественно. Все остальное побоку.

Кук предельно четко доводит до читателя главный творческий посыл: холодный циничный расчет – скорее норма для людей, чем что-то аномальное. Чудес не бывает; сказки про рыцарей светлого образа, прекрасных дев, волшебных единорогов и справедливые поединки остаются лишь на страницах детских книжек – которые растопчут копыта боевых коней с сидящими на них суровыми молчаливыми солдатами, привыкшими махать мечом. Миром правит сила, кто сильней – тот и устанавливает правила игры. Ребенка спасет от смерти не единорог и не фея, а измотанный наемник, способный вовремя отразить своим мечом другой меч и прирезать врага, без жалости, без сомнений.

Мир Черного отряда – это мир, где предельно выкристаллизована эта горькая истина. Это мир, охваченный бесконечной войной за существование. В таком мире выживают сильнейшие, слабые здесь являются кормом для двуногих хищников. Вас никто не защитит просто потому что вы хороший человек, скорее снесут голову и снимут с бездыханного тела сапоги. У вас будет немного больше шансов, если вы наймете мечи, и еще больше – если создадите персональную маленькую армию. Основатели Черного отряда поняли это давным-давно и поступили крайне мудро, потому что только так и можно выжить в подобном мире. Живописуя приключения своих героев, Глен Кук не оправдывает и не осуждает их – и это замечательный подход, позволяющий видеть мир во всем его жестоком великолепии. Да, этот мир крайне жесток и напоен смертельной опасностью, но даже в нем присутствует свой шарм и определенная красота. Стоит только приглядеться и можно различить среди пожарищ, битв, поединков кое-что другое – улыбку товарища, протянутую руку, мудрый совет.

Наемники тоже разнообразны. Здесь представлены разные типажи. Кто-то более жесток, кто-то нет. Для одного честь значит больше, чем для другого. Кто-то получает от своего кровавого ремесла настоящее удовольствие, а кто-то просто молча терпит, потому что не может иначе. Они разные, эти солдаты удачи – молодые и не очень, хитрые и простоватые, но их всех объединяет одно качество – абсолютная преданность своему Отряду. И это понятно, потому что в жестоком кровавом мире вечного огня любому человеку захочется иметь надежный тыл и опереться на чье-то плечо. Никто не прольет по ним ни одной слезы. Они не нужны никому кроме своих побратимов. Что бы там ни говорили про героев-одиночек, множество обычных людей все-таки сильнее даже одного выдающегося Избранного воина. Вот и получается, что романы о Черном отряде – это по сути своей военная проза про боевое братство.

Эффект усиливает и простоватый, будто намеренно скупой язык хроники, исключающий любые красивости, но точно схватывающий основные события и повороты сюжета, отчего романы читаются как полудокументальная проза, мемуары военных ветеранов, повидавших на своем веку столько, что их рассказов можно составить десятки томов. Хроники Черного Отряда написаны так убедительно, что нет сомнений ни в чем – веришь каждому слову, мысли, событию. Остается только с интересом следить за каждым новым предприятием солдат: куда на этот раз их забросит судьба и могущественные силы?

А главный парадокс этого первого образца темного фэнтези заключается в том, что абсолютного зла конечно же не существует. Злу нет оправданий, но оно всегда субъективно и зависит от точки зрения. Ведь мы прекрасно знаем, что один и тот же поступок может оказаться как злом, так и благом – для разных людей.

Существует немало историй о мести, ведь месть – один из древнейших сюжетов в мифологии и литературе. Агамемнон отправляется за Еленой и осаждает Трою из мести, Медея убивает детей Ясона из мести… Месть – это древний принцип воздаяния, восстановления справедливости, непреходящий и вечный. Представления о возмездии менялись со временем, под воздействием эпох и культурных пластов, и сейчас как таковая месть имеет больше негативный оттенок, потому что эту функцию в нормальном государстве выполняет закон.

Но она никуда не делась. Пока где-то происходит несправедливость, всегда будет запрос на возмездие.

В европейской литературе 19 века тема мести нашла яркое воплощение с выходом романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо». Этот всемирно известный, один из самых экранизируемых и популярных романов удачно соединил в себе темы нравов новой постреволюционной Европы (Франции), проблемы беззакония, воздаяния, и борьбы за справедливость. В результате получилась концентрированная философия мстителя, из которой потом вырастут герои виджиланте начала 20 столетия типа Зорро, и еще позже унаследуют этот архетип супергерои типа Бэтмена, олицетворяющие персональный закон. Человек в маске, таинственный незнакомец, олицетворяющий собой неотвратимое суровое возмездие – все началось именно с графа Монте-Кристо.

Ничего подобного в литературе раньше не было. Герой более ранних приключенческих романов был обычно романтическим рыцарем, искателем приключений, благородным джентльменом, и даже разбойником, но метаморфозу, подобную той, что прошел Эдмон Дантес, не проходил никто из них. Дюма и его соавтор Огюст Маке проделали такой трюк впервые и этот ход гораздо важнее, чем кажется.

Изменение героя на протяжении произведения, именуемое «аркой» – важнейший драматургический закон. Суть в том, что в этом романе авторы протянули одну из самых крутых и законченных арок героя, на протяжении которой он изменился до неузнаваемости, из одного состояния на свою полную противоположность, стал собственным негативом. В начале романа мы видим романтического юношу Эдмона, не подозревающего о том, какие суровые испытания уготовила ему судьба. Он наивен, добр, идеалистичен. Ближе к завершению, после побега из замка Иф и долгих путешествий мы не находим и следа Эдмона, его просто нет; в оболочке этого человека теперь живет совершенно другая личность – загадочный, хитроумный, циничный и мрачноватый граф Монте-Кристо. Смена имен не случайна – это тоже часть трансформации. Мы имеем дело не просто с личностным ростом героя, а с полным его перерождением в нечто качественно новое и уже за самой этой метаморфозой интересно наблюдать.

Превращение героя здесь было предопределено. Эдмон не смог бы сделать то, что проделал Монте-Кристо, в этом их принципиальная разница. Монте-Кристо появился под давлением обстоятельств, он выплавился как алмаз в раскаленном веществе и стал тем самым мстителем с темным прошлым. Длительное заточение тоже имеет огромное значение. Вообще, весь роман – это даже не столько история мести, сколько история становления мстителя, а потому имена и фигуры обидчиков не столь важны, чтобы их упоминать. Достаточно понимать, что это негодяи и злодеи, которым должно воздать за содеянное. Важнее внутренняя драма Монте-Кристо, его осознание своей участи и понимания определенных горьких истин. Например, такой, что месть не вернет утраченное право, не возместит ущерб и не повернет время вспять. Все, страница перевернута. Гораздо важнее, к каким последствиям приведет возмездие. Не окажется ли оно чрезмерным? Не приведет ли к новым жертвам? Не станет ли тем новым злом, требующим другого воздания и так по кругу до бесконечности?

Вот здесь-то и поднимается вопрос милосердия, которое является важнейшим атрибутом человечности. Мститель отличается от обычного палача тем, что он человек с правильными установками, а восстановление справедливости для него – мучительная необходимость. Сила мстителя не в его ресурсах, уме, финансах, супер-способностях, связях, знаниях и так далее, а в том, что он может позволить себе быть человеком, то есть остановиться в любой момент, отказаться от возмездия и проявить милосердие.

В конце концов, месть – не просто холодное блюдо, но и опасный яд, отравляющий самого мстителя. И вот уже наш граф совершает не арку, а полный круг и находит сам себя.

«Морской волк» — один из лучших, самых удачных романов Джека Лондона. Это произведение можно отнести к стилю «морской роман», поскольку основное его действие разворачивается в море, на борту китобойного судна «Призрак», где волею судеб сошлись главные герои.

В центре сюжета – психологическое противостояние между двумя антагонистами, людьми совершенно противоположного склада ума, нравов и рода занятий.

В одном углу ринга, если угодно такую аналогию, находится номинальный главный герой, писатель и критик Хэмфри Ван-Вейден. Он интеллектуал, житель Сан-Франциско, привыкший к непыльному умственному труду, гуманист, с хорошим образованием и верой во все лучшее. Хэмфри подобно людям такого рода не термит насилие, ратует за равноправие и считает, что люди могут жить мирно, нужно только уметь договориться.

Противостоит ему капитан китобоя, Волк Ларсен, угрюмый, жестокий человек, физически очень сильный и грубый в обращении со своими подчиненными. Ларсен наоборот исповедует философию социального дарвинизма, считая, что сила порождает право, а не наоборот. Прав тот, кто сильнее, сильные пожирают слабых, и вся жизнь – бесконечная борьба людей за свое существование. Сражайся или умри. Или подчиняйся воле сильного. В соответствии с такими взглядами Ларсен установил на корабле настоящую диктатуру и террор; команда подчиняется ему исключительно из страха понести суровое наказание. За любую оплошность можно поплатиться даже собственной жизнью, что капитан неоднократно проделывал с самыми нерадивыми матросами.

И вот они сталкиваются, сходятся как коса и камень. Право и сила, гуманизм и насилие. Пикантности ситуации добавляет тот факт, что вообще-то Ларсен спас терпящего бедствие на шлюпке Хэмфри, тем самым дав ему шанс показать себя и доказать свою способность бороться. Кажется, что капитан поступил милосердно, но этот поступок в понимании Волка выглядит иначе – он просто получил бесплатного раба. Декорация для конфликта более чем удачная: неуютное ветреное море, просоленные бывалые промысловики, каждый день полон трудностей и испытаний.

Поначалу кажется, что все карты на руках у Ларсена – в слишком уж неуютное место попал изнеженный Хэмфри. Каждая деталь на судне, каждое событие, каждый человек лишь подтверждают печальную истину. Что ни день то схватка. Положиться можно лишь на самого себя. Но сам того не подозревая, Хэмфри обнаруживает в себе волю сопротивляться диктату Ларсена, и теперь их конфликт превращается в открытое противостояние, куда окажутся вовлечены многие члены экипажа.

Роман интересен достоверной фактурой, чем всегда славится проза Лондона. Все происходящее естественно, сама ситуация и нравы эпохи как бы указывают на подобное положение вещей. Но дарвинизм Ларсена, за которым угадываются убеждения самого Лондона, — не окончательная декларация, а вопрос, попытка рассуждения. Лондон исследует человека борьбы в лице Ларсена, находя как его сильные, так и слабые стороны. Если подумать, «Морской волк» очень диалектичный роман, здесь все полярно, взаимно отталкивается, но и притягивается, как в магните. Лондон последовательно проводит героев через такие ситуации, где сила одного героя оборачивается слабостью другого и наоборот. Но при этом ни один из них не одерживает абсолютную победу. В некоторых ситуациях можно согласиться с грубостью капитана, потому что некоторые люди действительно понимают только силу. В других же случаях, эта сила выглядит как отвратительное варварство, животное и бессмысленное.

Философия борьбы сложнее чем кажется. По мере развития сюжета и подведения его к драматическому концу Джек Лондон приходит к совершенно очевидному выводу, что мир сложнее и не состоит из черного и белого, правильного и неправильного, а люди, которые считают себя сильными, на самом деле имеют много слабых сторон. Точно так же как гуманисты – находят в себе волю к борьбе, просто называя это другими словами. В сущности, Волк и Хамфри – одинаковы, просто они не сразу это поняли. Каждый силен и слаб по-своему, но оба они – настоящие, пассионарные люди, вот их главное определяющее свойство.

«Морской волк» — роман о сильных людях.

«Кадавры» — научно-фантастический роман Алексея Поляринова про близкое будущее, в котором медленно наступает конец света. Это такой пост-апокалипсис в одном долгом статичном киношном кадре, когда камера не движется и скрупулезно фиксирует какой-нибудь небыстрый процесс. Кажется, что ничего не происходит, но все дело в том, что надо набраться терпения и спокойно ждать. Вот тут-то и вылетит птичка.

Сюжет такой, что сестра с братом, Даша и Матвей, путешествуют по югу России и изучают так называемые мортальные аномалии – окаменевшие трупы детей, которые стали появляться в самых разных местах последние тридцать лет. Эти кадавры время от времени совершают выбросы в виде солевых налетов в радиусе нескольких километров вокруг себя. Земля вокруг них мертва и неплодородна, хотя люди уже приноровились и как-то живут, стараясь не замечать этот феномен.

Сюжет развивается по лекалам роуд-муви – герои катаются от одного объекта, отмеченного на карте, к другому; их основная задача состоит в том, чтобы сделать видеосъемку объекта, сфотографировать и опросить местных на предмет чего-нибудь необычного. Сами по себе кадавры предсказуемы, хоть и жутковаты в своей материальности – вот они, протяни руку и ощутишь шершавую мертвую плоть, покрытую кристалликами соли: «дитятки плачут». Это мощный прием: они присутствуют. И да, это весьма оригинальные провозвестники конца света, тут авторское решение Поляринова гениальное. Но по мере развития сюжета приходит понимание, что, как и в любой хорошей литературе, кадавры всего лишь символ и метафора, усиливающая главную тему. Роман написан не о мертвых детях, а о живых людях, которые медленно, почти незаметно сходят с ума от вторжения в нормальный мир столь ненормального явления.

Здесь автор применяет псевдо-документальный стиль изложения и приемы крипто-истории, презентуя исторические события, связанные с первыми и последующими годами появления кадавров. Мы видим, как реагировало общество и государство на это длящееся событие, и видим, как постепенно катастрофа из шока становится рутиной. Люди ко всему привыкают, а к смерти – даже быстрее.

Параллельно исследуется химия отношений между братом и сестрой, которые мягко говоря непростые. Через все повествование протянут этот затяжной, хронический конфликт, проросший тонкими узловатыми корнями в стремное безрадостное детство. Никто не идеален, у каждого свои демоны. С одной стороны, внимательная Даша, однажды совершившая предательство, с другой – бесшабашный Матвей, вечно попадающий во всякие переделки. Очень аутентично в книге передана атмосфера русского юга – пыльные степные дороги, грязные городки с душными гостиницами, шумные рыночки, где можно купить любую дрянь, и арбузы, много арбузов.

В итоге личное наслаивается на общий фон эпохи, этакий вариант параллельного будущего, где все самое плохое уже происходит, но фокус в том, что, когда конец этому медленному концу наступит – неизвестно. Неопределенность, подвешенность ситуации превращает жизнь живых людей в своеобразный лимб, чистилище, где каждый человек проходит тест смертью. За этим тоже интересно наблюдать: одни чувствуют перед кадаврами вину, другие стремятся их уничтожить. То есть, у кого что спрятано внутри, со временем прорывается наружу. Опять же прекрасный ход.

Но роман недожат, недотянут, поскольку обрывается фактически на полуслове, словно автор не успел дописать последние две-три главы, самые важные, замыкающие этот красивый круг. Еще к недостаткам следует отнести профанство в области политического расклада. В общих чертах Поляринов, допустим, попадает в вариант безрадостного будущего, но в деталях начинается путаница и отдельные фрагменты выглядят неубедительно. Отсюда ощущение, что автор решил, мол, пусть будет так просто потому что. К сожалению, указывать, что южные регионы стали провинциями Китая, мало и недостаточно. Почему стали? Почему все произошло именно так? Либо нужно было убирать эту линию и сделать декорации максимально нейтральными, ничего особого здесь книга не потеряла бы.

В остальном, это хороший, занимательный роман с ярким образным рядом и отличной метафорической находкой.

Представитель третьей Новой волны в фантастике, английский писатель Джеймс Баллард издал в 1974 году очередной свой турбо-реалистический роман «Бетонный остров», исследующий природу человеческих возможностей. Формально роман можно отнести к трилогии романов «Автокатастрофа», «Высотка» и «Бетонный остров», очень похожей по духу. Во всех этих произведениях идет речь вроде бы об обычных людях, попавших в необычные обстоятельства и о тех пределах, до каких они будут способны дойти.

Баллард – нарушитель всех границ. Любая его книга, будь то роман или сборник рассказов, обладает способностью запоминаться на очень долгое время. Очень уж необычные фабулы произведений имеются в библиографии писателя. Но Баллард не такой хулиган как, к примеру, Харлан Элиссон, который эпатирует читателей в текстах словно бы ради самого эпатажа, способности сказать «смотрите, как я могу!». Баллард действует глубже: обладая несомненно хулиганской натурой, он пытается с помощью смелых ситуаций, намеренного нарушения границ нащупать те зоны беспокойства, в которых читателю и ему самому открылись бы какие-то новые смыслы. Трилогия городских эксцессов и конкретно «Бетонный остров» — яркий представитель именно такого подхода.

В чем же заключается метод Балларда? Во-первых, он берет стандартного городского жителя и устраивает ему некое чрезвычайное происшествие. Так, по сюжету романа, архитектор Роберт Мейтленд возвращаясь с работы на своей дорогой машине, въезжает на эстакаду и попадает в аварию, в результате которой скатывается по насыпи на пустырь треугольной формы, расположенный между тремя трассами. Ситуация неприятная, и может случиться с кем угодно. Но это только предлог.

Далее, Баллард применяет метод магического реализма и замыкает пустое пространство в «остров», с которого невозможно убежать, как бы ни пытался сделать это главный герой. То есть Баллард намеренно погружает своего архитектора (а вместе с ним и читателя) в психологическое состояние ловушки и беспомощности, чтобы проследить за тем, что же он будет делать дальше. Вроде бы ничего особенного, но банальная борьба за выживание превращается в остросюжетный триллер, от которого невозможно оторваться.

И это не просто триллер; Баллард включает третий механизм, сталкивая героя с городскими маргиналами, с которыми в обычной жизни тот не стал бы общаться при обычных обстоятельствах, но сейчас, в столь экстремальной ситуации, вынужден это делать – и тем самым невольно соприкасаться с изнанкой большого города, наблюдать его обитателей и царящие здесь дикие нравы. Баллард как бы выворачивает социальные пороки кишками наружу и с довольным видом демонстрирует читателю все эти неприглядные потроха. Думали, бомжей, проституток, наркоманов нет? Да вот же они, любуйтесь. Более того, под давлением обстоятельств, он заставляет раскрываться с иной стороны и своего главного героя и вот мы уже узнаем, что наш архитектор не такой уж и добропорядочный гражданин, как кажется с начала действия.

Особенно красноречиво борьба за жизнь проявляется на фоне метафоры бетонного острова в многолюдном море трех городских трасс. Словно в насмешку, герой остается в полном одиночестве посреди океана других людей, но отрезан от них непроницаемой стеной технических препятствий. Кажется, что помощь близко, стоит протянуть руку, но она бесконечно далеко. Это один из лучших и ярких символов «одиночества в толпе», характерного именно для городских жителей.

Во всем романе резонирует некая болезненная нота – как струна, которую автор дергает с регулярной периодичностью. Каждый конфликт, диалог, поступок и прочие узловые точки служат свидетельством тому, что город как среда обитания разлагает человека. Каждый обитатель большого города по Балларду – глубокий невротик с ворохом скрытых до поры комплексов, фобий, перверсий, скрытой агрессии, и стоит только произойти какому-то чрезвычайному происшествию, как все эти демоны тут же вырываются наружу. Поначалу кажется, что автор издевается над героем, но это не так – он ставит эксперимент, выдвинув определенную гипотезу. А суть ее в том, что на самом деле бетонный остров – это не пятачок посреди трех магистралей, а все городское пространство, в котором люди мечутся, словно звери в клетке. Просто они уже привыкли к неволе. И вдруг – для одного индивида – клетка резко уменьшилась…

«Предчувствие конца» английского писателя Джулиана Барнса – это роман о памяти, о том, какие фокусы она порой вытворяет с судьбой человека.

Сюжет у этого короткого романа незамысловат. В английскую элитную школу в класс главного героя переводят новичка по имени Адриан. Он быстро прибивается к компании трех друзей, в которой состоит и главный герой, рассказчик романа, Тони Уэбстер. Время идет своим чередом, юноши оканчивают школу и как это часто происходит, их дружеский круг распадается – дальше начинается взрослая жизнь. А затем Тони и два других парня узнают, что с Адрианом происходит страшное. Через сорок лет постаревший Тони получает письмо от адвоката, в котором содержатся ошеломительные факты о прошлых событиях, касающиеся Адриана и их общей знакомой девушки. Тони пытается восстановить ход событий, отправляется в прошлое и как бы заново переживает все события, но теперь с высоты своего опыта и немного абстрагируясь от своей личности. В результате очень многие факты, поступки, слова и прочие вещи предстают перед ним совершенно в ином свете…

По царящему в книге настроению «Предчувствие конца» можно отнести к условно ностальгическим книгам, герои которых погружены в воспоминания, и видят прошлое как причудливый сон или фильм, то ли придуманный, то ли прожитый кем-то другим. Подобный прием позволяет создать вторую реальность и наблюдать за происходящими в ней метаморфозами, весьма занятными и загадочными. Не прибегая к крутым поворотам сюжета, используя лишь одно сильное событие в самом начале текста, Барнс все же сумел создать интересный текст с детективной линией. Фокус в том, что очень многое по ходу действия умалчивается, выпадает из поля зрения героя и, соответственно, читателя. Этот роман как комната с множеством деталей. Стоит зайти сюда в первый раз, мы запомним основную часть интерьера, но мелкие элементы скорее всего упустим. Суть именно в этих элементах; нам придется еще раз хорошенько осмотреть комнату, чтобы сложить запутанный паззл и обнаружить истинную картину происшедшего.

Написано уже довольно много, и до сих пор непонятно, о чем, не правда ли?

Это из-за того, что сюжетным каркасом произведения служит ключевое событие, трагедия Адриана, раскрывать которую было бы нехорошо для интриги, но и умалчивать о ней нельзя, поскольку без этого трудно объяснить всю прелесть текста. Иными словами, трагедия Адриана имела не те причины, какие предполагали Тони, его друзья и девушка, за которой одно время ухаживал Тони и Адриан.

И Тони играет в происшедшем ключевую роль, хотя думал, что вообще не при делах. Но это не главное, Тони лишь предлог, поскольку автор стремится на его примере донести до читателя следующую мысль, очень важную: мы как бы пере-придумываем сами себя и людей вокруг. И наша придуманная жизнь порой кардинально отличается от реальности. Все на самом деле просто. В романе показан случай, когда придуманная героем жизнь, его версия, оказалась мыльным пузырем и лопнула, ткнувшись в стену реальности, где существовал реальный Тони Уэбстер, который проявлял себя порой с очень нелицеприятной стороны.

Барнс задается вопросом о том, насколько сильно люди влияют друг на друга. Невероятно сильно, будет ответ, и это двусторонний процесс. Если мы думаем, что только мы испытываем влияние посторонних, то глубоко заблуждаемся. Мы тоже очень сильно влияем на всех людей, особенно на близких и друзей, и остаёмся в их памяти, становимся частью их жизни, причем совершенно не так, как думаем. Каждый поступок, любое неосторожное слово, жест или действие могут повлечь самые серьезные последствия в жизни других людей. Вот эту ошеломительную, но простую истину предстоит осознать старенькому Тони и переосмыслить всю свою нехитрую жизнь с чистого листа. И понять всю глубину ответственности за каждую прожитую секунду.

Короткий, лаконичный, философский роман о причинах и последствиях, о памяти и восприятии. Роман-рассуждение, роман-припоминание, с очень большой подводной частью, и ее предстоит исследовать самостоятельно. Так что ныряйте в глубокие воды памяти – там вас ждет много интересного.

Яна Вагнер современная писательница, известная сценариями и романами в жанрах триллера и романа-катастрофы. В 2024 году был опубликован ее очередной роман «Тоннель», как заявляется на обложке, «герметичный триллер».

Описание полностью соответствует названию, и вообще книга у Вагнер получилась четкая, лаконичная. По сюжету, в конце рабочего летнего дня в Москву из пригорода тянется обычный в такие моменты поток машин – большой и разношерстный, перманентно встающий в пробки. Машин много, все разные, но всех объединяет одна цель – поскорее уже приехать в пункт назначения и преодолеть это длиннющее шоссе, что провернуть бывает особенно трудно в жару и в большом городе. Когда часть транспортного потока въезжает в тоннель под Москвой-рекой, гермо-затворы по обе стороны въезда внезапно опускаются и часть машин оказывается отрезанной автоматикой от внешнего мира. Что произошло? Война? Авария? Непонятно. Что будет дальше? Тоже неизвестно. В результате, около пятисот людей теперь закрыты вместе на неопределенное время и столкнулись с прямой угрозой смерти.

Завязка просто изумительная. Это идеальное начало для множества различных сюжетных линий. Из такой точки можно написать захватывающий роман-катастрофу, фантастический боевик и конечно же триллер ограниченного пространства – вот последний, третий вариант развития сюжета Вагнер и выбрала в качестве основного, сосредоточившись на исследовании психологии людей в стрессовых условиях неопределенности.

Вагнер при раскручивании действия использует несколько интересных приемов. Во-первых, здесь нет главного героя, все герои здесь равны, и повествование равномерно переключается с одного действующего лица на другое, попутно передавая мысли и ощущения этого человека. Во-вторых, герои отождествлены со своими машинами и имеют характерные типажи, что делает их несколько условными. Например, мужчина из «УАЗ-патриот» оказывается глубинным представителем народа, порой довольно грубым и резким в суждениях. Женщины из «Порше-Кайен» принадлежат к высшему среднему классу и держатся особняком, а водитель фургона «Напитки Черноголовки» и вовсе мигрант, еле говорящий на русском языке.

Иными словами, очень красиво в тоннеле оказался срез всего современного российского общества в лице его различных представителей. Получилась идеальная проба, взятая на исследование хитроумными реагентами. Очень тонкий и хитрый замысел!

Повинуясь логике происходящего, герои начинают искать выход из ситуации, и тут включаются социальные механизмы во всем их великолепии. В любой группе людей главный вопрос – иерархия, кто главный, а кто будет подчиняться. Человеческий бульон начинает закипать на медленном огне, подогреваемый различными непредвиденными и побочными ситуациями, и наблюдать за этим интересно. Душная атмосфера тоннеля прекрасно передана через действие, мысли, диалоги. Огромная мышеловка, которая захлопнулась, превратилась в тест на человечность: кто и как поведет себя в кризисной ситуации. Каждое столкновение по любому вопросу — это такой микротест, и результаты здесь могут быть совершенно разными. Застарелые пошлые конфликты, новые столкновения, дележка продуктов, помощь пострадавшим – испытания сыплются на персонажей без остановки.

Интересно, что социальная аномия, привычная для большого города, когда люди одиноки в толпе, здесь уже недопустима, а значит многим героям придется ломать себя и других, чтобы просто выжить. Здесь есть размышления на тему власти (в тоннеле среди прочих оказалась машина высокопоставленного чиновника, ассистенты которого пытаются подчинить себе всех остальных), национально-религиозных различий (часть мусульман мягко говоря не соглашаются с отведенной им привычной ролью молчаливых наблюдателей), социального разрыва между разными людьми, которые при обычных обстоятельствах редко или никогда не пересекаются друг с другом, а тут вынуждены делить последнюю бутылку теплой воды.

Вместе с тем, повествование у Вагнер местами затянуто и слишком рваное – эпизоды коротки и часто перепрыгивают с одного на другой. Вероятно, причиной тому сериальность стиля писательницы, когда надо рвать сюжет на равномерные фрагменты. Такой прием не всегда хорош, и в случае «Тоннеля» он идет в минус. Некоторые моменты логически не состыкованы, действие как бы обрывается на полпути и больше автор к развитию эпизода не возвращается.

Несмотря на это, роман получился хороший. Главным образом из-за удачно выбранной метафоры – тоннеля. Здесь тоннель и масса реки над головами протагонистов – очень красочный символ самой исторической колеи и тех порой неодолимых обстоятельств, в которые оказывается помещенным наше общество. Да, ситуация тяжелая, да, общество нездорово и воспалено от внутренних противоречий, но оно жизнеспособно и готово бороться за выживание. Стремление выжить – базовый инстинкт, и если он есть, значит все будет хорошо. Главное, чтобы воздуха хватило.

Томас Гарди – крупнейший остров в архипелаге британской классической литературы. Его творчество относят к позднему викторианскому периоду, а основной корпус прозаических сочинений приходится на 1870-1890-е годы 19 века. Позже, после сокрушительной критики романа «Джуд Незаметный», писатель отказался от написания прозы и переключился на поэзию. Собственно, Гарди не только писатель, но и крупнейший английский поэт, хотя об этом обычно не упоминают.

Первым крупным успехом автора стал его четвертый роман «Вдали от обезумевшей толпы», вышедший в 1874 году, написанный в стиле сельского реализма. Гарди вообще любил писать об английской глубинке, для чего даже придумал выдуманное местечко Уэссекс, где и происходит основное действие романа. Главная героиня – смелая и умная девушка по имени Батшеба Эвердин, решившая заниматься фермерством и получившая собственно ферму, которую унаследовала от своего дяди. Попав во вроде бы спокойное место, предприимчивая Батшеба тут же оказывается в центре событий.

Сама того не подозревая, она становится объектом ухаживаний сразу трех мужчин.

Первый – неказистый, но добрый пастух Габриэл Оука, мастеровитый и здоровенный парень, простой как палка, и такой же откровенный. Умом не блистает, зато надежен.

Второй – бравый сержант кавалерии Фрэнк Трой, подтянутый, выдержанный, изящный, как и все военные. К нему Батшеба благоволит больше всех.

Третий – сосед и такой же фермер Уильям Болвуд, очень опытный мужчина с хорошо поставленным делом, прекрасно знающий все тонкости ремесла и сельскую специфику.

Вот между этими тремя и завяжется настоящая борьба за руку и сердце Батшебы.

Вроде бы избитый сюжет о любовных похождениях, однако, в отличие от традиционно викторианской прозы, где мужчине отводится активная роль, а женщине пассивная, Гарди меняет акценты и делает свою героиню более активной и инициативной. Батшеба быстро вникает во всякие тонкости фермерского хозяйства, учится и перенимает опыт, посещает ярмарки, спорит с поставщиками и заказчиками, ремонтирует здания, изучает специальную литературу и налаживает знакомства с местной публикой. Словом, героиня полностью эмансипирована, по сути она становится прообразом современной женщины 20 и 21 века, своего рода бизнес-леди. На фоне пасторальных пейзажей это выглядит как нечто новое и интригующее. Да и не сказать, что все рады видеть здесь девушку – зачастую она сталкивается с открытой или скрытой враждебностью, завистью, насмешками. Люди в таких местах хоть и просты, но довольно невежественны, в отличие от города здесь труднее преодолевать предрассудки. Вероятно, поэтому роман завоевал популярность среди читающей английской публики и вывел Гарди в первые ряды литераторов.

Сама же сельская идиллия тоже не так хороша, как кажется. За неторопливостью и размеренностью загородного ритма Гарди показывает медленный упадок сельского хозяйства из-за постепенной урбанизации страны, перетока людей из деревни в большие города в связи с активным развитием индустрии. Деревня больше не приносит былых доходов, возиться на земле и с животными становится невыгодно. Лишь единицы находят в себе силы продолжать трудиться в поте лица, получая все меньше и меньше доходов. Батшеба – из числа таких смельчаков.

«Вдали от обезумевшей толпы» — знаковый, этапный роман в английской классической литературе второй половины 19 века. По своему духу и поднимаемым темам эта история кардинально отличается от корпуса текстов главного гиганта своей эпохи Диккенса в сторону модерна. Здесь уже чувствуется новый дух, дух грядущего двадцатого века, где женщина будет играть более активную роль.

Совсем недавно у нас наконец-то издали титульный сборник рассказов американской писательницы Ширли Джексон «Лотерея». Сборник вышел в оригинале аж в 1949 году, и вот, наконец, появился под симпатичной обложкой на прилавках российских магазинов. Ширли Джексон не относится к категории наиболее популярных писателей триллера и ужаса, как Стивен Кинг или Роберт Маккаммон, скорее ее прозу можно охарактеризовать как современную остропсихологическую разновидность литературы. Но влияние этой писательницы на современную прозу трудно переоценить, не зря в ее честь учреждена в 2007 году именная литературная премия, а по знаменитому роману поставлен ужастик «Призрак дома на холме».

Итак, реализм. Действительно, почти ни в одном из 24 рассказов сборника нет и намека на фантастическую составляющую или какую-то лютую мистику. Перед нами обычная реальность, зарисовки американского образа жизни середины 20 века, обычный буржуазный мирок, абстрактный городок с милыми коттеджами и улыбающимися обывателями из разряда буржуа, у которых всегда все хорошо, есть работа, дом в ипотеке, классная машина и пара румяных ребятишек.

Но это благополучие – мнимое. На самом-то деле, за конфетной реальностью джексоновской разновидности Плезантвиля скрываются настоящие клубки змей, пауков, острые предметы и самая банальная душевная грязь, гнилое нутро, как у перезревших фруктов. Причем писательнице достаточно самого незначительного усилия, самой малой детали, чтобы глазурь треснула, и из нее закапал гной психотических аффектов, которыми страдают все без исключения главные герои ее рассказов. Джексон вскрывает и показывает все недостатки и порочное нутро буржуазного общества. Как бы сказали советские критики, «звериный оскал капитализма».

Например, больная для США тема – американский расизм. Великодушно отменив законы о расовой сегрегации, по факту белые американцы так и остались махровыми расистами, считающими чернокожих людьми второго сорта. И как ни закрывай глаза на проблему, с этим ничего не поделаешь. Или такое отвратительное явление, как система двойных стандартов и лицемерие в кругу мнимых друзей. Нет ничего хуже, чем жизнь, наполненная меркантильной ложью и самообманом, или неприятие чужака только потому, что он не вписывается в привычные стандарты твоего круга общения. Джексон беспощадно высмеивает все социально-культурные пороки современного ей общества, его тотальную глупость и невежество, которые порой гораздо хуже примитивной злобы.

Самые классные рассказы сборника – «Цветник», «По-маминому», «Семь видов неоднозначности», «Виллиджер», «Соляной столп» и конечно же заглавная вещь, рассказ с элементами социальной фантастики «Лотерея», где при помощи соревновательного начала решаются вопросы, которыми «живет» модная ныне трилогия о Сойке-пересмешнице «Голодные игры». Вы действительно думали, что история о Голодных играх – это что-то оригинальное? Конечно же нет. В «Лотерее» тема смертельной игры подана гораздо острее.

В общем, если оценивать сборник 24 рассказов Ширли Джексон, можно охарактеризовать его как крепкий литературный середняк, прочную базу, сделавшую писательнице имя наравне с ее знаменитым «Призраком дома на холме».

Цикл романов под общим названием «Риганты» Дэвида Геммела – одна из жемчужин в жанре фэнтези второй половины 20 века. В этой серии автор повествует о параллельном земному мире, по времени, примерно соответствующему 1 веку нашей эры, в эпоху римских завоеваний Британии. Здесь так же, как и на Земле, есть аналог Рима, именуемый Великим городом Камня, притязания которого простираются далеко за видимые пределы, и есть множество различных племен, одно из которых, гордое и самобытное, именуется риганты. О героях и з этого племени и идет в серии романов речь.

Главный герой первого романа – юноша из племени ригантов с непростой судьбой по прозвищу Яростный клинок. Ему предсказаны великие испытания и большие потери. Стремясь избежать предначертанного, этот отважный герой конечно же движется по линии судьбы, каждым своим поступком, не удаляясь от рока, а наоборот приближаясь к нему.

В мире ригантов действует магия, очень похожая на колдовство друидов. Духи леса общаются с людьми через своих проводников и ведут их согласно своим тайным замыслам в будущее. Духам нужны именно такие герои как Клинок, способные вести за собой свой народ, готовые бросить вызов могуществу Камня, справедливые, смелые, умные и, главное, искренне любящие свою родину. Словом, такие люди, слава о которых сохранится в веках благодаря балладам. Но плата за величие огромна – это личная трагедия и горечь утрат. Сможет ли Яростный Клинок выдержать все испытания судьбы? Остается лишь следить за его непростым путем, личностным ростом, ошибками, коих он совершит не мало, но и отважными подвигами, которые возвысят его и приведут к величию.

В таком же ключе написан второй роман цикла, «Полуночный сокол», где пойдет речь о внебрачном потомке Яростного Клинка, и будет описываться уже его путь отступника, изгоя, но сильного одиночки, главный конфликт которого заключается в поиске самого себя среди кровавых гладиаторских арен, полей битв, трактов большого опасного мира.

Последующие романы отстоят в будущем на несколько столетий и описывают аналог Нового времени в Европе, когда технология уже дошла до изобретения огнестрельного оружия. И здесь риганты тоже сражаются за свою независимость, теряют и обретают.

На первый взгляд, все произведения цикла кажутся простыми. Это прямолинейное героическое фэнтези, очень старомодное, в духе Артурианы, с сильной линией воина-лидера, который неуклонно движется на протяжении всего повествования к своему мигу славы. Но за кажущейся простотой угадывается большая авторская работа. Во-первых, очень грамотно и скрупулезно проработана героическая линия с точки зрения эпоса и мифологии. Каждая деталь, каждое событие в жизни протагониста происходят не просто так, а имеют сокрытый, порой даже двойной смысл. Побочные персонажи, которые уходят по разным причинам из поля зрения, возвращаются, но уже в новом качестве и по-другому влияют на героя.

Во-вторых, решающее значение в архитектуре мира играют так называемые короткие пророчества, обмануть которые невозможно. Они всегда иносказательны, и полностью соответствуют мифологическим прототипам, то есть их надо уметь понять правильно, а значит, будущее туманно. Таким образом, все предопределено, но как бы вне поля зрения. Делает ли все это развитие сюжета предсказуемым? Нет, потому что прелесть всего цикла заключается в мастерстве, с каким Геммел отразил душевный рост, конфликты и борьбу героев с собой, ближними и роком. Герои его романов – живые, ищущие люди, способные на слабость и сильно переживающие, ищущие правду в этом мире, а с ней и свое место, истинное предназначение.

«Риганты» – яркий пример фэнтези пусть и с вторичными атрибутами мироздания, но зато первоклассным конфликтом, острым приключенческим сюжетом и сильными линиями персонажей, которые развиваются на протяжении всего внутреннего времени излагаемых историй. Даже если все предопределено, к финалу ведут тысячи троп, и нужно суметь выбрать правильную. Все это истории нелегкого выбора.

Фигура Монтегю Родса Джеймса в жанре ужасов стоит особняком. Его творчество принадлежит к эпохе викторианства, и известен он как мастер историй о привидениях. Его классический небольшой сборник «Рассказы антиквария о привидениях» стал своеобразным каноном страшного жанра, а само творчество – образцом для подражания таких великих последователей как Говард Лавкрафт, Кларк Эштон Смит, Стивен Кинг.

Действительно, истории Джеймса захватывают дух, хотя порой лишены психологизма, динамичных поворотов сюжета и сильных, эмоциональных героев. Нет, секрет тут кроется в другом.

Наверно, секрет здесь в личности автора. Джеймс был ученым-историком, специалистом по средневековью, и видимо отлично понимал мистицизм исследуемой эпохи. Вооруженный скептицизмом и рациональным подходом ученого, он создавал свои рассказы больше для развлечения, умело снабжая их элементами достоверности. Джеймс любил пугаться сам и с удовольствием пугал своих друзей. Так развлечение постепенно стало вторым делом жизни. Действие большинства рассказов происходит в провинциях Англии, в тихих сонных местечках, где своей неспешной жизнью живут обыватели разных слоев английского общества, преимущественно различные священники, учителя, ученые-археологи. Но объединяет их всех столкновение с миром сверхъестественного – призраками.

Несмотря на общую канву, каждый из антикварных рассказов уникален и обладает своей особой атмосферой, присущей исключительно прозе Джеймса. Особенность его текстов в исключительной убедительности фактов, деталей и глубокой предыстории с массой отсылок к историческим источникам мифам, легендам. В рассказах постоянно фигурируют древние манускрипты, написанные на таинственной латыни (а латынь довольно мистический язык), различные таинственные артефакты, книги, свистки, гравюры, события, личности, покрытые тайной и пылью веков. Иногда ужасное поджидает героев в самых неожиданных местах. И разумеется в рассказах присутствует некая жуткая тайна, которую героям предстоит разгадать, а сам этот процесс невероятно опасен, так как чреват столкновением с призраком.

Джеймс отлично нагнетает напряжение с помощью своих излюбленных приемов погружения в прошлое. Это очень эффективный метод, поскольку что-то страшное всегда связано с делами минувших дней, оно обычно бывает окутано таинственной вуалью прошлого, имеет некую предысторию: однажды, давным-давно…. Это всегда интригует и заставляет напряженно следить за развитием событий, легендой и хроникой событий.

Но помимо ретроспективного метода Джеймс блестяще стилизует каждый рассказ с помощью множества деталей, максимально обогащает подробностями текст, отчего действие кажется очень насыщенным. Если раньше мастера страшных историй соединяли приключенческий элемент с источником ужаса, то Джеймс привнес в жанр новое веяние – страшный сюжет почти всегда развивается в связи или по поводу исследования, находки или разгадки тайны не случайным человеком. Зачастую, это ученый, специалист, искатель, который стремится проникнуть в тайны и узнать истину, какой бы страшной она не оказалась. Страшно следить не за тем, как он скачет по кладбищу, а за тем, как он страница за страницей, факт за фактом приближается к источнику непередаваемого ужаса.

«Рассказы антиквария» — блестящий пример страшной классической прозы порубежного этапа, на котором можно понять эволюцию жанра и те магистральные линии, древесные корни, из которых потом прорастет хоррор двадцатого века во всем многообразии его проявлений. Насыщенная, глубоко проработанная проза настоящего мастера.

«Подарок от Гумбольдта» — пока единственный роман, который мне довелось прочесть у Сола Беллоу, выдающегося американского писателя-реалиста, лауреата-нобелиата, кавалера ордена пулитцеровской подвязки и чего-то там еще, надо посмотреть.

Если коротко, роман о том, продается ли искусство, или оно бессмертно. Разумеется, оно продается, и чем более оно бессмертно, тем дороже ценник. В романе есть три основных действующих лица.

Первое – Гумбольдт Флейшер, безвременно почивший не так давно и оставивший главному герою завещание с загадочным подарком в конверте. Сей почтенный господин был литератор в самом высоком и подлинном смысле этого слова, то есть он писал великие гениальные произведения, не принятый и не понятый большинством, по какой причине вынужден был бомжевать, побираться, занимать деньги, безбожно бухать, ночевать у друзей и претерпевать прочие жизненные невзгоды, которые, как известно укрепляют дух (но не тело).

Второй – Чарли Ситрин и это основной герой, от имени которого ведется повествование. Чарли прямая противоположность Гумбольдта, а посему они закадычные друзья. Чарли – востребованный беллетрист и сценарист, по его пьесам успешно идут постановки на Бродвее, у него хорошо продаются книги, и в целом продуктивно идет творчество. Но Чарли не гений, а поденщик, презренный ремесленник, отчего втайне мучается и очень хочет быть похожим на бедного, но гордого и великого Гумбольдта. Чарли скучный предсказуемый типчик, неспособный ни на какие эксцентричные поступки.

Третий – гангстер Ринальдо Кантабиле, карикатурный бандос, который на протяжении всей книги гоняется за Ситрином с целью завести с ним дружбу и войти в высший свет американского общества, дабы уже там развернуться на полную и проделывать свои гангстерские делишки. Ринальдо имеет за плечами целых семь классов образования, тупой, наглый, и очень любит раздавать бесполезные советы, а также размахивать пушкой.

Весь сюжет романа состоит из метаний Чарли Ситрина по Чикаго в поисках подарка Гумбольдта. Повествование обильно разбавлено душноватой рефлексией главного героя о сути литературы, в целом об искусстве и о том, как все ставится на коммерческий поток в циничном капиталистическом обществе. Это печально. Периодически Ситрин попадает в забавные и комические ситуации, и в этот момент можно наблюдать что-то вроде комедии положений. Как же герой выберется из создавшегося затруднения? На протяжении романа мы наблюдаем различные сцены из жизни чикагского общества, его пестрых слоев, нравы и племенные обычаи – из пропаренных русских бань мы перемещаемся в просторные офисы на верхних этажах небоскребов, столь же богатые, сколь безвкусно обставленные, и наблюдаем соответствующие антропологические типажи, вызывающие разные эмоции, от симпатии до отвращения.

Все это действительно любопытно читается, но сюжет крайне скудный на действия и хоть какое-то оживление в книге происходит, когда появляется Ринальдо. Вот тогда начинается беготня, преследования, феерические диалоги в духе Тарантино, тускло блестит оружейной смазкой страшенный бандитский револьвер. А сам Чарли, надо признать, скучен и вял, как дохлая рыба. Читать поток его сознания приходится через внутреннее преодоление, несмотря на в целом здравые рассуждения.

В итоге книга производит впечатление не самой лучшей, но характерной умеренно смешной кинокомедии Вуди Аллена – тоже большой город, творческая публика, интеллигентские страдания, вечеринки, женщины, много женщин, гангстеры, курьезные ситуации. Пару раз можно даже посмеяться. В финале Чарли будет вознагражден за все свои мытарства, и мы узнаем наконец, что же за подарок преподнес покойный Гумбольдт, дух которого подобно тени отца Гамлета витал над романом, своему непутевому корешу.

«Трое в лодке, не считая собаки» — юмористический роман в стилистике роуд-муви, когда это еще не было мейнстримом, да к тому же никто толком и не знал ни про какое роуд-муви.

Это очень простенький и элегантный роман, маленький по объему и издалека он вообще смахивает на повесть. Читается за один вечер, легко и без заусенцев. Классическая история, ставшая уже визитной карточкой не только писателя Джерома, но и всей английской литературы второй половины 19 века, где нашлось место не только многословному Диккенсу или озорнику Уайльду. Что же в нем такого интересного?

Признаться, лично на меня этот роман произвел впечатление серии из длинного ситкома, не слишком искрометной, а так, проходного середнячка: посмотрел и забыл. Вот и здесь: прочел и забыл. Незамысловатый сюжет, когда трое друзей и пёсель отправляются по Темзе «чилить» вдали от обезумевшей толпы, сам по себе мало что несет – он просто хороший предлог, нитка для бусин в виде комических сценок, следующие одна за другой с равными интервалами.

Пресловутый английский юмор здесь представлен исчерпывающе – как крем в любом торте. Да по сути, на нем все и держится, потому что кроме этого самого юмора в тексте не найдено ничего особо ценного, ну может еще пара твидовых костюмов и что там эти почтенные джентльмены прихватили собой в дорогу из консервов? Да, любопытно показаны викторианские нравы, да, практически дебютируют те приемы и ходы, которые будут потом в будущем активно эксплуатироваться в кинематографе – нелепые совпадения, неуклюжие и смешные коловращения, смешные описания несуразных персонажей. Но больше за ними ничего и нет. Ну то есть хотелось бы раскрытия главных героев, истории жизни, больше мотивов, однако персонажи довольно картонные, слишком архетипные, и даже собака порой выглядит гораздо фактурней людей.

Нет, тут есть еще достоинство – попытка в сатиру на все, что встречается по дороге. В самоиронии автору не откажешь, и это сейчас не ирония, Джером правда молодец. При всей специфике британского юмора англичане всегда умели посмеяться сами над собой.

Ровно по тем же рельсам едет продолжение этого романа, образующее своеобразный цикл – «Трое на велосипедах». Рецепт такой же, только транспортные средства как понятно из названия, сменились.

Из отзыва может создаться впечатление, будто я книгой недоволен. Это не так, книга просто прошла параллельно и фанерно относительно сознания и вызвала у меня ровно то впечатление, которое было описано выше. Возможно, вам эта книга покажется интереснее и лучше, и я буду рад. Мне же – ну ок, скрасила вечерок. Что она делает во всяких топовых списках, я не совсем понял. Можно найти образцы юмора и получше – тот же Вудхаус, например.

В период так называемого расцвета научной фантастики, в ее «золотой век», пришедшийся на 30-50-е годы 20 века в США вышло немало литературных произведений этого жанра. Но среди множества больших и малых форм особенно ценятся такие, как роман Эдмонда Гамильтона «Звездные короли», опубликованный в 1947 году и входящий в цикл «Джон Гордон».

Многие критики и любители фантастики неизменно отмечают высокое место романа среди ему подобных как у других авторов, так и во всем творчестве Гамильтона. «Звездные короли» признаны чуть ли не символом космической оперы и всего золотого периода, лучшей вещью, эталоном, маяком, символом.

Возникает резонный вопрос, почему.

Может быть из-за хитросплетений сюжета? Отнюдь, Гамильтон ловко управляется с ним, но не совершает никаких открытий в традиционно приключенческой структуре повествования.

Сюжет романа довольно прост и эксплуатирует ход с обменом героев – комический принц предлагает американскому клерку поменяться с ним местами, на что тот с радостью и соглашается, полагая отчего-то, что мир будущего подобен сказке. Разумеется, нет; здесь едва ли сложнее, чем в прежней жизни Джона Гордона, главного героя, который вынужден сталкиваться с политическими интригами, любовными волнениями и полномасштабной звездной войной. Надо отдать должное Гамильтону – он не допускает никаких провисаний в действии, рефлексия сводится к аккуратному минимуму, основная же часть текста насыщена событиями, стремительными и плотно чередующимися.

Может, секрет успеха в антураже? Да, и здесь Гамильтон проявляет изобретательность, старательно раскрашивает декорации, снабжает текст колоритом иноземных рас, культур и технологий, но при чтении возникает стойкое ощущение, что все это уже где-то встречалось, возможно у Эдгара Берроуза с его знаменитым фантастическим вестерном о Джоне Картере.

Что же делает «Звездных королей» столь эффектным, притягательным произведением?

Может быть, новаторские идеи? Встречаются и такие, вроде устройства по уничтожению планет, но Гамильтон не ставит задачу подробно описать принципы ее работы и физические последствия применения; машина нужна ему как еще одна декорация, на фоне которой можно разыграть межзвездный конфликт.

А что с персонажами? Персонажи живые, стремительные, хоть и упрощенно-поверхностные, как и подобает быть героям приключенческого романа. Гордон растет с начала действия до его завершения, проходит через свою арку весьма успешно, даже можно сказать – образцово и эталонно. Другие персонажи тоже не отстают, отыгрывая ровно те роли, которые необходимо для целей книги.

Выходит, что по отдельности в «Звездных королях» с блеском не работает ни одна составляющая. Ответ проще. Все дело в правильно, грамотно подобранных пропорциях – ровно таких, какие необходимы, например, винегрету, чтобы стать вкусным. Гамильтон к моменту написания романа уже поднаторел в технической стороне творчества, набил руку, что и позволило ему выстрелить довольно удачной книгой, собрав ее как высокоточный прибор.

Влияние «Звездных королей» трудно не заметить. Эта история пленила умы многих поколений юных любителей фантастики и популяризовала жанр в широких массах, открывая воображению поистине безбрежное пространство далекого будущего.

Но роман и побудил других авторов к полемике. Всем известна история с Иваном Ефремовым, высоко оценившим технику романа, но невысоко – его идейное содержание, отчего мы получили в фонд русской литературы «Туманность Андромеды».

У романа много и недостатков. Основной уже был правильно подмечен Ефремовым – это идейная отсталость в описанном мире, культура вестерна и средневековья, механически перенесенная на полотнище космоса. Декорации изменились, а сюжетные приемы остались прежними, как и архетипы – герой-спаситель, главный злодей, принцесса, требующая спасения. Архаические отношения, старые конфликты – всему этому тоже есть место на страницах романа. Казалось бы, им не место в будущем, или хотя бы они должны иметь иную основу, но Гамильтон не потрудился творчески их переосмыслить.

К «Звездным королям» можно придираться много и обоснованно, но, возникает впечатление, что от подобной критики толку не будет. Потому что миссия романа лежит в иной плоскости.

Задача таких книг – не открывать границы неизведанного, не знакомить человека с удивительными парадоксами и ошеломительными идеями. Основная миссия подобных произведений – разжигать восторг. Чистый, искренний восторг от ощущения иного мира с иными законами, уносящего прочь из реальности.

Наверно, по этой причине максимального эффекта роман достигает, если читатель знакомится с ним в подростковом возрасте. В такую пору еще многое удивительно и интересно, разум еще не поднаторел в хитрых скучных истинах, и ты смотришь на мир открыто, наивно и с любопытством, готовый удивляться и воображать.

Словом, «Звездные короли» — идеальная книга для настоящих мечтателей.

Выдающийся английский писатель польского происхождения Теодор Юзеф Конрад Коженёвский, известный просто как Джозеф Конрад, написал в 1900 году роман, который признан критиками вершиной его творчества, лучшим творением – «Лорд Джим».

Это сильная эмоционально заряженная история про испытание ошибкой. Основная сюжетная интрига – трагическое стечение обстоятельств, навсегда изменившее судьбу отдельно взятого человека по имени Джим. Этот молодой английский штурман нанимается на пассажирское судно, курсирующее в Восточном полушарии. Однажды корабль попадает в бурю и терпит катастрофу. Капитан бросается за борт. Джим спасается на шлюпке с тонущего корабля вместе с еще тремя членами экипажа, и сквозь туман и шторм отплывает прочь.

Однако катастрофы не случилось: терпящий бедствие корабль цепляет другое судно и буксирует его до порта. Теперь выходит, что Джим – преступник, бросивший свое место в критический момент и пассажиров на произвол судьбы. Став жертвой добросовестного заблуждения, герой предается суду и покорно принимает наказание, а вместе с ним остракизм, изгнание из приличного общества и становится изгоем. Но еще не все кончено, потому что Джим по своей натуре – хороший, порядочный человек и на самом деле очень страдает из-за произошедшей трагедии.

Осужденный и отвергнутый, но еще живой и способный на многое, он ищет себе более простую работу, а затем волей судеб попадает на остров в Восточной Азии, жители которого принимают его чуть ли не как своего короля. И вот однажды на остров высаживаются контрабандисты…

Роман «Лорд Джим» можно отнести к внешне простым историям про борьбу человека с судьбой, испытание трудностями, описанное в духе Джека Лондона. Особенно сильно это сходство проявляется в антураже – морская романтика, путешествия, штормы и ненастья, сильные простые типажи волевых людей, готовых скорее действовать, а не размышлять. Однако сходство не полное, да и сам роман к жанру приключений можно отнести с большой натяжкой, поскольку морские испытания здесь все же идут общим фоном, а основное внимание автора уделяется метаморфозам главного героя, его внутренним терзаниям и переживаниям, то есть попыткам дать ответ на вопрос, годен ли он на что-нибудь как человек или так, дрянная вещь?

Повествование в тексте ведется от лица рассказчика-друга главного героя, что как бы придает всему сюжету убедительность свидетельских показаний. Мы словно видим Джима глазами рассказчика и вспоминаем вместе с ним ключевые сцены разговоров с Джимом, его мимику, выражение лица. Джим страдает, мечется, хоть и не подает виду. Он еще очень молод, этот Джим, в нем бурлит горячая кровь, требующая выхода энергии на что-нибудь полезное, благородное, но Джим уже обжегшись один раз, пребывает в замешательстве. Он боится совершить новую ошибку, и на этом страхе выстроен весь внутренний конфликт персонажа, который растет, меняется на протяжении всей книги.

«Лорд Джим» — отличный пример трансформации героя. От легкомысленного юноши в поисках приключений – к познавшему горечь страданий мужу, который никогда не сможет простить себе бездействие, если рядом творится зло. Выбор Джима предопределен, но главный вопрос состоит не в том, бросит ли он вызов злым людям, а в том, каков будет исход этого столкновения, и не обернется ли он новой, еще более фатальной ошибкой – промахом, который уже приведет к более страшным последствиям, массовым смертям, бедствиям? Джим несет бремя ответственности не только за себя, но и за других, но фокус в том, что и самого себя ему нести невероятно тяжело. Выдержит ли он испытание?

«Лорд Джим» — глубокое психологическое исследование на право быть самим собой, со всеми своими достоинствами и недостатками, победами и поражениями.

Читайте роман.

Роман «Психоз» американского писателя Роберта Блоха – один из важнейших, краеугольных текстов, стоящих у истоков жанра триллера и ужасов, который породил массу похожих произведений про маньяков с прибабахом, живущих в захолустьях на повороте «не туда».

По сюжету, в обшарпанном мотеле проездом останавливается девушка Мэрион Крэйн, укравшая на прежнем месте работы сорок тысяч долларов. Хозяин мотеля – мужчина средних лет, симпатичный и рассудительный Норман Бейтс, приглашает ее на обычный ужин, в ходе которого эти двое немного ближе узнают друг друга. Бейтс живет с престарелой властной матерью, которую любит и ненавидит настолько люто, насколько вообще способен сорокалетний девственник без перспектив. Мэрион выказывает парню симпатию, и, кажется, между ними вполне могут завязаться здоровые отношения, но происходит страшное – ночью после ужина престарелая мать Нормана убивает девушку ножом. Дальнейшее превращается для героя в кошмар наяву.

Тема раздвоения личности в литературе введена в оборот еще в рассказе «Доктор Джекил и мистер Хайд» Роберта Льюиса Стивенсона. Но до Роберта Блоха ее еще никто так блестяще не применял к скучной американской действительности, тем более, что как выяснилось, у истории оказался вполне реальный прототип – леденящая абсолютно достоверная криминальная хроника про серийного убийцу Эдварда Гина, который убивал людей и изготавливал из человеческой кожи всякого рода поделки, включая… и вот тут следует сделать отступление, поскольку в основе всей истории Нормана Бейтса лежит тайна, которая является сюжетообразующей и представляет собой весь стержень романа.

Прием, применяемый Робетом Блохом в «Психозе», достаточно коварен по своей сути: это введение читателя в заблуждение, создание некой видимости, за которой и скрывается главное. Некоторые вещи или люди – не те, чем кажутся. Поначалу автор рисует нам образ симпатичного довольно умного мужчины средних лет, по какой-то неведомой причине прозябающего в одноэтажном захолустье, вместо того, чтобы ехать покорять большой город. Что это, природная лень, страх, неуверенность в себе? Возможно, вполне возможно. Или виной всему и правда властная старуха мать? Ответ на вопрос гораздо ближе, чем кажется, и поиск истинного убийцы не только оказывается интересен сам по себе, но и ставит новые любопытные вопросы о природе безумия и причинах ужасного.

И вот по мере того, как сюжет неумолимо приближается к развязке, Блох постепенно начинает снимать с Нормана Бейтса слои, один за другим, обнажая его истинную сущность. В результате этих жутковатых манипуляций саморазоблачения – ведь повествование в тексте ведется от первого лица, — мы с нарастающим шоком постепенно начинаем осознавать, что же произошло на самом деле в номере злосчастного отеля темной ночью и кто же на самом деле зарезал несчастную глупую воровку ножом.

В этом романе больше жертв, чем кажется. И не зря указано, что все имеет двойной смысл: люди, вещи, явления. Это роман, в котором жертва вполне может быть злодеем, кто-то живой – давно и безнадежно мертвым, уютный, хоть и запущенный отель – ловушкой, в которую попался сам охотник. О чем вообще речь? Это очень сложно объяснить без «спойлеров» и раскрытия подробностей, поскольку именно в них и заключена вся прелесть «Психоза» — в этом ослепительно прекрасном, молниеносном эффекте истины, которую должен узнать читатель исключительно из текста.

Представьте себе паука, который долго и тщательно выплетал красивую липкую паутину, терпеливо ждал, готовился и все тщательно продумывал… а потом обнаружил, что сам застрял в собственной ловушке. И медленно сходит с ума от бессилия, придумывая вторую удобную реальность – уютную как кокон, но насквозь лживую.

«Психоз» — это роман о маньяке, который всегда, глубоко внутри себя был жертвой, маленькой беззащитной жертвой обстоятельств. А потому, когда свидание с реальным миром неизбежно происходит, вынужден защищаться от суровой реальности любыми методами. «Психоз» убедительно доказывает, что бездны ужаса простираются не в глубинах космоса (как у Лавкрафта), не в сверхъестественных сущностях (как у По), а в голове каждого отдельно взятого человека, если вдруг там что-то начинает идти не так.

Английский писатель Ивлин Во – мастер сатиры, а один из самых известных его романов «Сенсация» этот тезис убедительно доказывает. Роман построен на приеме забавного совпадения, когда люди с одинаковой фамилией меняются ролями. Одного довольно скромного репортера из глубоко провинциальной газетки с фамилией Таппок принимают за другого известного прозаика, путешественника и светского льва с той же фамилией. В результате такого курьеза простачок отправляется в командировку в дикую африканскую страну с целью написать серию репортажей о бушующей там войне, но понятия не имеет, как это делать, что именно писать, и куда вообще смотреть.

В итоге все нелепое путешествие незадачливого Таппока превращается в цепочку странноватых приключений, которая состоит из различных людей, мест, ситуаций. Никакой войны в знойной нищей африканской стране в принципе нет, равно как нет там ничего интересного и достойного внимания английского репортера, но проблема в том, что газете очень сильно нужна сенсация – командировочные сами себя не окупят, а раз журналист куда-то отправился, значит должен выдать материал, и неважно, как именно, да хоть как: найди, роди, укради, но нам нужен громкий материал, которым можно развлечь читателя.

Во очень точен в диагнозе профессии, особенно ее низкого извода, то есть желтой прессе. Ей всегда нужны дешевые сенсации, стимуляторы нервной системы. Таблоиды торгуют примитивными эмоциями – страх, жадность, любопытство. Правда, истина, объективная реальность интересует желтую прессу в последнюю очередь, потому что эта пресловутая правда не нужна и читателям. Писатель точно формулирует, что «новости – это то, что хочет читать человек, которого на самом деле ничего не интересует». Такому человеку просто нужно развлечение.

В итоге перед наивным Таппоком журналистика раскрывается со своей темной, неприглядной стороны. Ее железный закон состоит в том, что если ты не можешь найти достойную новость, то тогда следует создать ее – придумать войну, чуму и революцию, а затем описать эту ложь в самых ярких красках, максимально сильными мазками. Мораль, совесть? Выкинь ее в мусорку, если хочешь оставаться в профессии и кататься по экзотическим странам с труднопроизносимыми названиями, страдать от жары, малярии и прочих недугов, но при этом жить интересной кочевой жизнью.

Таким образом, основной сюжет небольшого сатирического романа Ивлина Во сосредоточен на попытках героя раздобыть интересный сюжет, общаясь с местными представителями африканского общества, а также коллегами по перу, понаехавшими сюда как мухи на мед, с целью наклепать ровно такие же репортажи в свои газетки и журналы. Абсурдные ситуации, комические сценки, причуды туземцев, страдания главного героя – вот основное наполнение текста, написанного лаконичным и безупречно стилизованным языком, отчего роман читается легко, непринужденно, поднимает настроение.

Ивлин Во крайне искусно и глубоко изобразил в этом сатирическом романе суть желтой прессы, которая гоняется за сенсациями, высасывая их из пальца и создавая на своих страницах другую, параллельную и порой абсурдную реальность.

«Художник зыбкого мира» — второй роман в библиографии интересного и самобытного английского писателя японского происхождения Кадзуо Исигуро, в котором он обращается к темам ностальгии, конфликта поколений, и коллективной ответственности.

Это очень спокойная медитативная книга, характерно японская по манере повествования. Главный герой – знаменитый художник Мицуи Оно, доживающий свои дни в послевоенной разрушенной Японии под фактической оккупацией США. Его дом постепенно разрушается, ему надо бы выдать дочку замуж, пока не стало поздно, у него уже есть внук (сложная история), который словно бы разговаривает на чужом инопланетном языке и живет в своем волшебном мире, где традиционная японская культура замещается западной. Попутно герой плывет по волнам ностальгии, вызывая в памяти самые значительные сцены из прожитой жизни и пытается понять, где же они все свернули не туда, и можно ли было все исправить.

В романе сюжет не имеет особого значения. Это роман-рассуждение, созерцательный и грустный, как и все ностальгическое. Здесь прошлое имеет абсолютную власть, а настоящее ему полностью подчинено, и служит обрамлением. Основные ответы следует искать в прошлом, главные конфликты заложены именно там. Герой вспоминает пик своей карьеры, художественную школу и дискуссии японской интеллигенции о природе искусства, власти, любви, дружбе. Мысль его течет древесным соком по жилам дерева времени, сцены сменяют друг друга, постепенно складываясь в протяженность.

Постепенно проживая свою жизнь заново, перед лицом прошлого, герой начинает нащупывать ответы – и они неутешительны.

Во-первых, старые поколения всегда будут в противоречии с новыми. Их всегда будут разделять разные эпохи. Попытки навязать старые идеалы молодежи обречены на поражение. Старая Япония как символ старого мира, безвозвратно уходит в зыбкий мир минувшего, и таково устройство самого мироздания, его логика, его механика – вечное обновление. Новый, странный и пугающий непонятный мир наступит неумолимо, и будет другим просто потому что он новый, и в нем будут жить новые люди в духе своей эпохи, хорошая она или плохая, нравится она старшим или нет. Глупо сердиться на это, ведь сами старики когда-то были молодыми, и точно так же не понимали еще более старшее поколение, выросшее в 19 веке средневековья. Просто кому-то хватает мудрости принять грядущее, а кому-то нет. Кто-то пытается сломать своего сына об колено, отвращая его от искусства в сторону коммерции, а кто-то предоставляет свободу действий и выбора.

Во-вторых, каждое поколение несет ответственность перед своими потомками за то мир, который оставит им. Катастрофа, наступившая в результате поражения в войне – это тяжкое наследство, доставшееся японцам от императора и его режима, которые искренне верили, что строят новый лучший мир. Но кто сказал, что он лучший? Кто имеет право судить, что лучше и что нет для людей? В книге представлены несколько типажей героев, которые занимают разные, диаметральные позиции по этому вопросу. Одни прославляли императора и его завоевания, другие считали, что это ошибка. Соответственно, первые считали вторых предателями, а те первых – глупцами. Время расставило все на свои места и милостиво позволило провести работу над ошибками.

И вот почтенный господин Мицуи Оно кропотливо трудится над своими ошибками, пытаясь осознать их суть и сделать хоть что-то напоследок. Он наносит последние штрихи к великой и прекрасной картине мира, которая вот-вот исчезнет вместе с холстом, в роли которого выступают люди его поколения. Он понимает, что жизнь продолжается, и в общении с внуком пытается нащупать контуры этого будущего, непонятного, непривычного. Он все еще способен быть полезным и что-то сделать, и делает это в меру своих скромных сил. «Будущее делается нами, но не для нас».

Кто виноват в произошедшем? Это сложный вопрос, потому что мы живем в сложном мире. Понятно только, что река времени никогда не повернет вспять и можно лишь пытаться запечатлеть самые яркие моменты.

«Художник зыбкого мира» — поэтичная книга, как и всякая хорошая японская литература.

Роман Шамиля Идиатуллина «До февраля» — это роман о терроре, в широком смысле. По жанру это производственный триллер, по духу – философская притча о природе зла.

Начало истории обманчиво легкое и скорее намекает на романтически-юмористические похождения журналистов в условиях русской глубинки. Кому-то из правительственных шишек срочно понадобилось реанимировать старый литературный журнал «Пламя», для чего в экстренном порядке нанимаются всякие специалисты – редакторы, журналисты, и прочие такого рода люди. Все происходят как обычно в полусерьезном ключе, потому что и ежу понятно, что журнал — это ширма, показуха и погремуха для больших властных дядек. Наиграются, бросят, и проект благополучно закроется снова. Отсюда – шуточки, ирония, карикатуры на провинциальную местечковость публики. Смех смехом, но…

Но один номер все равно надо сделать и сдать в печать. Для наполнения журнала нужно найти что-нибудь читабельное в архивах – и оно находится. История серийного маньяка, которая маскируется под литературу. Все преступления реальные и не раскрытые, совершены 15 лет назад. Маньяк узнает о возрождённом журнале и радостно принимается убивать снова. На этот раз в опасности находятся все, кто имеет какое-либо отношение к людям из журнала, и особенно к юной редакторше Ане.

Дальше шутки заканчиваются и начинается суровая русская хтонь.

Маньяк выписан автором специально обтекаемо, чтобы невозможно было зацепиться за его личностные особенности. У него есть все аффекты и атрибуты собственно маньяка, но почти отсутствуют человеческие черты, или обозначены они очень скупо, грубыми мазками. В результате его персонаж – скорее символ, а не живой человек. Маньяк присутствует на протяжении всего текста, все вертится в его тени, но как не от живого предмета, а как от природной стихии. Да и убийства он совершает по неизвестной до конца схеме, отчего кажется, что в безопасности не находится никто. По факту, так оно и есть, целью может стать любой, и никто не защищен. Маньяк – настоящий демиург, архитектор реальности, только он один имеет абсолютную свободу.

Подняв таким образом злодея над полем действия, автор добивается того, что над городом царит натуральный террор. При этом расползающееся зло невидимо до определенного момента. Люди понимают, что-то происходит, но либо не догадываются о происходящем, либо предпочитают ничего не знать и оставаться в блаженном неведении – пребывать в царстве лжи. Правда страшна, невыносима, но проблема в том, что от нее уже никуда не денешься, не «развидишь». Это проблема экзистенциального типа: присутствие зла, не абстрактного мирового, а вот прямо конкретного, которое ходит с заточкой по подворотням и стережет тебя в подъезде в темном углу за лестницей.

Итак – террор и ложная слепота при взгляде на него. Ничего не происходит, здесь не на что смотреть, проходите мимо. Опять двойственность, типичная для нашего сознания – фактическое наличие чего-то и его отрицание или намеренное игнорирование. И самое отвратительное, такое поведение возведено в норму, стало социальным инстинктом, который вдалбливался в массовое сознание десятками лет.

Вторая базовая тема – природа зла. Здесь выводится мысль, что зло просто есть и не нуждается в дополнительном обосновании. Нет смысла искать мотивы, причины, идеи, послужившие толчком для совершения страшных убийств. Для этого достаточно лишь мочь, уметь и желать убивать. Все, остальное неважно. Зло иррационально. Оно непостижимо, а потому в каком-то смысле неуязвимо. Пока ты пытаешься понять зло, придумать ему оправдание, что-то там понять, оно действует и побеждает. По сути, зло надо уничтожать, а отсюда возникает еще одна важная мысль, которая является базовой моральной антиномией в этике: зло порождает зло, или если убить всех злодеев, в конце останутся убийцы.

Что же, сидеть и ждать, когда зло придет за тобой и не сопротивляться ему?

Нет, с ним надо бороться, но не теряя человеческий облик. Скучная фраза – по закону и справедливости.

Учитывая широкое поле деятельности душегуба, спроецированное на все общество, в тексте ставится более жесткий вопрос, и понять его можно так: а есть ли разница между активным злом и его сознательным игнорированием. Ля-ля-ля, мы сделаем вид, что все хорошо. ситуация здесь напоминает известную мем-картинку из мультика, где собачка сидит в горящем доме и делает вид что все ок. Так вот: чем дольше мы делаем вид, что ничего не происходит, тем тяжелее последствия от буйства зла, а значит самообман, ложь – это такая же форма соучастия. Обманывая себя, люди делают самим себе еще хуже. Иными словами, если правда хотя бы страшна, то ложь – вообще несовместима с жизнью.

«До февраля» — это роман о том, как зло резвится в пораженном стокгольмским синдромом обществе готовых покорных жертв, среди которых находятся те немногие, кто имеют смелость говорить правду самим себе и окружающим, встать и начать бороться со злом. Пусть даже битва не окончена, и оно возродится снова в очередном сбрендившем маньяке, пока есть люди, достаточно сильные, у этого общества еще есть шанс.

Русский писатель Алексей Иванов наконец обратился к полноценной научной фантастике и выдал роман под названием «Вегетация».

Россия, недалекое будущее. Отгремела ядерная война, под воздействием радиации леса мутировали и затопили большую часть территории. Страна превратилась в промышленный придаток Китая, который добывает из селератного леса новый тип топлива – бризол. Теперь это новая нефть, уходящая за бесценок восточным партнерам. Население разделено на две группы – горожане, сидящие в безопасности под защитными экранами, и глубинный народ, выживающий лесными промыслами. Среди них есть бригады лесорубов – отважных охотников за деревьями особого типа, энергоемкость которых стократно выше остальной древесины, а, значит, и выше стоимость. Это нелегальный, но очень прибыльный заработок. Определять такие золотые деревья могут только Бродяги, люди, попавшие под длительное облучение радиации в лесу, и способные чувствовать деревья-вожаки прикосновением. Серега, молодой парень, из захолустного городка, ввязывается в очередную экспедицию, руководимую опытным бригадиром Егором Алексеичем, в надежде достичь успеха. Но экспедиция не обычная, и попутчики тоже, да и вообще все немного не так, как кажется с самого начала.

Достоинства этого романа однозначно перевешивают его недостатки, если попытаться оценить произведение в целом.

Первый козырь. Вместо утомительных однотипных сеттингов, которыми кишит современная русская фантастика, Иванов делает текст в поджанре биопанк. Он рассматривает будущее с позиции неуправляемого развития биотехнологий, и в результате получается оригинальная, редкая модель будущего. Это мир, затопленный поумневшей флорой, которая начинает осознавать себя. Лес в романе – это естественный интеллект, резко поумневшее мета-существо, научившееся противостоять человечеству. Никакой магии, только биология в сплаве с высокими технологиями.

Из первого достоинства естественно прорастает второе, а именно неподражаемый мир, сформированная по новым правилам экосистема. Самодостаточные, продуманные миры с замкнутыми циклами – тоже отличительная особенность хорошей фантастики. Все здесь сбалансировано, все включено в пищевые цепочки: большинство живет на подачки от экспорта, меньшинство занимается добычей ресурса, еще более рискованное меньшинство, лесорубы, добывает редкие ресурсы с помощью Бродяг (кто-то сказал «сталкер»? Все совпадения случайны), те со временем поглощаются лесом, а лес растет и учится. Человек меняет природу, и природа тоже меняет человека в ответ – через технологию. Отличное решение – предположить, что компьютерный вирус передается не только по проводам, но и через споры, например. И вот уже можно заразить любой комбайн-беспилотник, заставить его не уничтожать лес, а встать на его стражу. Похоже, Иванову понравилась очевидная истина, что любая биосистема тоже своего рода совокупность устройств и технологий, только придуманных природой и отшлифованных эволюцией.

Третий плюс, который мы можем вменить автору – традиционно добротная проработка персонажей и конфликты. Каждый из героев, неважно, ведущих или второстепенных, фактурен и имеет свою мотивацию. Одни вызывают сочувствие, другие жалость, третьи искреннюю ненависть. Хорошо показана психология выживания и родной менталитет, когда с одной стороны человек человеку волк, но с другой стороны, объединенные одним делом, наши люди способны и на сострадание, и на взаимовыручку. Хорошо показано трение между этическими системами разных фракций. С одной стороны, глубинный народ с жестокой моралью выживания, когда вся жизнь как война. Для таких людей смерть дело обычное, предательство тоже, никого не жалко, и выживает сильнейший. Однако при этом соблюдаются кодексы чести. Таков бригадир. С другой стороны, городские жители, для которых лесорубы не люди, а главное это деньги. С третьей, ученые, стоящие на гуманистических позициях, им глубоко омерзительна вся жизнь за стенами бункера, они понимают порочность и ущербность сложившегося баланса, и хотели бы все изменить, но с трудом представляют себе, как это сделать.

Пожалуй, четвертым и последним пунктом среди плюсов стоит отметить сильную, удачную метафору Леса как такового. На первом поверхностном уровне Лес предстает перед нами как слетевшая с катушек биосистема, обретающая разум. С точки зрения моделирования биотехнологий, это выглядит просто красиво: мицелис, деревья-«вожаки», чумоходы, как перепрошитое вражеское орудие, Бродяги как промежуточное звено, Лешаки и клумбари как перетянутые на другую сторону представители противника. Лес это такой большой зеленый Интернет с грибом-мозгом и нейроузлами деревьев, полный загадок и удивительных скрытых возможностей, вроде техно-мимикрии комбайнов, когда вместо одной запчасти выращивается ее точная копия, только из дерева. Есть где разгуляться фантазии.

На втором, более философском уровне Лес однозначно является кривым отражением нашего общества. Как и общество, исковерканное под гнетом обстоятельств, но все еще живое и живущее вопреки своей убогой, сорняковой жизнью, так и Лес – растет вопреки страшной силе, что обрушило на него человечество. Люди уродуют и потрошат лес, меняют его – и он приспосабливается, ищет альтернативные варианты существования, борется за будущее, копит опыт, продолжает тянуться вверх вопреки всему – чтобы осознать что-то и создать в своих недрах какую-то принципиально новую форму живой материи, более совершенной, более сильной. Способной поменять расклад.

Таково и наше общество – больное, зараженное, ненормальное. Все мы – сорняки на чьем-то заднем дворе, из которого сделали помойку. Но однозначно общество наше живое, а значит, способное развиваться в этих жестоких условиях, становясь сильнее, выносливее и главное совершеннее. Да, внутривидовая борьба сурова, но это условие выживания: «Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать». Десять бригадиров Егор-Лексеичей должны сгинуть в бизоловом омуте, чтобы из него вышел один Митрий – новое существо, более совершенное, потому что способен понимать два мира, человечий и лесной.

В романе имеются и недостатки. Первый – некоторая сыроватость финальных сцен, здесь можно позадавать логические вопросики, а вторая – обильный сленг и обсценная лексика. Причем это даже не изъян, а скорее слишком густые краски, которые можно было бы сделать чуть пожиже – картина от этого не потеряла бы. Да, мат тут к месту, но не в таких объемах.

В сумме, отличный, крепко сшитый роман с завершенными арками героев, интересным напряженным сюжетом, оригинальным миром, и нетривиальным смыслом.

Визионерский фантастический роман немецкого писателя Альфреда Деблина – колоссальный текст о колоссальных вещах, написанный так, словно слова — это звуки, из которых можно составить долгую, многотактовую, эпическую симфонию. Такое произведение мог написать только немец – сумрачное, монументальное, ритмически четкое, но экспрессивное. Полностью подчиненное стилю эпохи, поскольку опубликовано в 1924 году, в короткий миг передышки между двумя сокрушительными войнами. У текста есть свои ландшафт и рельеф: долгие долины описаний, реки и разливные моря идей, горные пики острых сюжетных поворотов.

Роман повествует о будущем человечества с 21 по 27 столетия в целом и о судьбе евроатлантической цивилизации в частности. Сюжет сквозной, героев много, событий еще больше, а все вместе напоминает хронику развития цивилизации, как если бы ее писал историк из далекого будущего, обладающий отличным драматическим талантом. Роман состоит из нескольких книг-эпизодов, где в хронологическом порядке излагаются события, которые произошли в Европе и мире начиная с 21-го столетия. Протяженность периодов не одинакова – короткие книги перемежаются более длинными, одним эпизоды посвящены какому-либо процессу, другие могут быть связаны с важным героем. Несмотря на кажущуюся поначалу неровность, текст имеет внутреннюю гармонию; просто ритм повествования гораздо сложнее абсолютного большинства других литературных текстов, а ритмика фраз подчинена внутренней логике и отличается от традиционного строения. Так, автор может написать в одном предложении без запятой несколько слов-синонимов, что усиливает их эффект: например, «тянулся длился простирался». В итоге, если приноровиться к материалу, чтение этого непростого романа станет легче и понятнее.

Да, роман сложный на всех уровнях. Планка вхождения в текст высокая, и требует значительного труда. Кажется, что все сделано намеренно: язык тяжеловесный, наполнение тоже. И действительно, роман можно назвать каким угодно, только не развлекательным. Это серьезное откровение-перфоманс, призывающий нас взглянуть в будущее и познакомиться с его авторским видением.

По манере развития сюжета текст напоминает эпики Стэплдона и некоторые фантазии Уэллса, но со значительной примесью реализма и гротеска. С одной стороны, Деблин презентует массу научно-технических открытий, технологий, концепций, решений и показывает далеко идущие от их применения эффекты, превосходящее все мыслимые пределы. С другой, в тексте есть место приземленным вещам, чувствам и желаниям людей. В результате смешения получается довольно пёстрое полотно с множеством мелких деталей, из которых образуются громадные объекты, перетекающие один в другой.

Основная тема – человек и природа, а точнее даже противостояние науки и естественного баланса вещей. В отличие от большинства фантастов, Деблин был техно-пессимист до того, как это стало мэйнстримом: он не видит в научном прогрессе ничего хорошего и наглядно показывает это на примере деяний будущих поколений. Любая затея у людей будущего оборачивается экологическим катастрофами или войнами, которые в конце концов приводят человечество к краху. При этом Деблин не умаляет силу разума, для него активное воздействие людей на окружающий мир в порядке вещей. Однако, подобно вихрю, что сметает все на своем пути, человечество у него несется куда-то, едва осознавая последствия своих поступков и как бы наслаждается своей мощью, а большего и людям не надо. Планы, проекты, миссии – ничего этого нет. Зато есть безумные затеи, непоследовательные, экспрессивные, подчиненные личным страстям. Человечество предстает не как разумная сила, а вид стихии.

Во-вторых, Деблин почти гениально прозревает эволюцию человеческого общества. Особенно сейчас актуально читаются главы о правом повороте западных государств, вырождении демократии в олигархию или диктатуру, радикальном феминизме, перехвате власти у государств корпорациями, громадных потоках мигрантов с Юга, вырождении белого человека, постепенном расслоении социума на туповатое, обеспеченное минимальными потребностями большинство, и циничное, обладающее властью меньшинство, которое состоит из технократической дегуманизированной элиты.

Отсюда третья идейная составляющая романа – царящий в этом мире крайний социал-дарвинизм и то, что сейчас называют либертарианством. Мир «Гор» — это очень жестокий мир, чудовищный серпентарий, где постоянно происходит борьба людей между собой, войны, конфликты классов, здесь нет места жалости и состраданию. Выживает сильнейший, участь слабых предрешена. И по мнению героев, это – правильно, это естественное состояние вещей. Мир — это насилие. Отдельно взятая личность, человек здесь не стоит ничего. Даже представители элиты, выдающиеся ученые, готовы принести себя в жертву ради монументальных затей, с сомнительными выгодами, а низшие классы вообще выступают как безликая биомасса, человеческий планктон, с котором можно и должно (!) делать все, что угодно – уничтожать их города, убивать, угонять в рабство, использовать как расходный материал для жутких экспериментов.

Наконец, важнейшая часть и главное достоинство романа, отмеченное в критике – фантасмагорические картины грядущего мира. Масштабы происходящего поражают. Театром действий является вся Евразия, хотя большая часть и происходит в Европе. Человечество растапливает Гренландию, чтобы найти новое жизненное пространство для себя, создает целые новые моря в Африке, перепахивает Русскую равнину – и все это без прогнозирования последствий, которые обязательно наступают. Более того, человечество принимается с азартом менять само себя, получив новый вид энергии – и все это вообще без рефлексии, с поразительной легкостью. Деблин презентует новый тип человека – некое человекоживотное, сверх-хищник, вылезший из верхних этажей власти, возомнивший себя атлантом и готовый корнать мир по своей прихоти – просто потому что может. Вот уж действительно атланты расправляют плечи, буквально.

Этот роман – тот случай, когда название полностью соответствует содержанию. Тут действительно есть и моря, и горы, и гиганты, причем разница между ними порой исчезает полностью до степени смешения. Гротескное, смелое, местами ошеломительное, местами жуткое, но однозначно незабываемое произведение – роман-фантазия, сумрачная греза германского разума.

Одно из лучших произведений в отечественной научной фантастике – роман выдающегося советско-российского писателя Кира Булычева под названием «Поселок». Простая и элегантная история о выживании на далекой дикой планете потомков колонистов-землян.

Однажды на этой планете потерпел крушение земной космический корабль. Части экипажа удалось выжить и даже основать в долине за перевалом от места крушения маленький поселок. Авария оказалась настолько серьезной, что вернуться назад не получилось. Но продолжить род и суметь приспособиться к агрессивной местной среде удалось. Однако колонистов становится все меньше с каждым годом, и новое поколение уже не понимает, что такое Земля, ведь они – дети этого дикого мира. Каждый год перед колонистами стоит задача – пересечь горный снежный перевал и вернуться к месту крушения космического корабля, чтобы наладить связь с далекой родиной. Иначе – люди совсем одичают и сделаются дикарями, навсегда оторванными от цивилизации.

Тема космической катастрофы и робинзонады в научной фантастике не новая. Ее с разными вариациями развивали ведущие фантасты вроде Брэдбери, Хайнлайна, Гаррисона, Ле Гуин, а из наших авторов кроме Булычева – как минимум Стругацкие. Каждая такая замечательная история с разных ракурсов рассматривает проблему вынужденной колонизации неуютного мира, выживания в нем и попыток вернуться. В каждой такой истории фантасты приходят к одинаково истинному выводу: без связи с цивилизацией любое человеческое сообщество неизбежно дичает и деградирует. Это плавный процесс. Если первое поколение космонавтов остается на прежнем культурном уровне, уже их потомки неизбежно встанут на ступень ниже, потому что будут жить в качественно худших условиях. Следующее поколение станет еще более диким, утратит все навыки, кроме самых базовых, а истории о старом мире заменят им мифологию.

И решение проблемы всегда одинаково – надо наладить связь с цивилизацией, в идеале, вернуться назад, пока не стало слишком поздно и еще жива память с первым поколением. Развивая подобные сюжеты, авторы создали множество интересных вариаций с разными сценариями событий. Есть позитивные, когда герои выполняют задачу, есть негативные, сулящие поражение. Булычев в этом смысле оптимист; он уверенно смотрит вперед и в любой самой сложной ситуации вдыхает в своих героев решимость продолжать борьбу во что бы то ни стало, словно заражая их любовью к жизни, как в прозе Джека Лондона.

Борьба со стихией, преодоление трудностей, сомнения, споры, движение через силу вперед – вот основной каркас всей истории. Но не единственный.

Кроме напряженного повествования о трудном горном переходе, в романе звучат и другие мысли – важные, фундаментальные. Задается неудобный и даже неприятный вопрос: а зачем новому поколению возвращаться назад, если они родились в этом мире? По факту, дикая планета – их дом, родина. Они с первых дней вросли в него, они изучили его особенности и знают множество критически важных вещей, благодаря которым и остаются в живых. В романе очень ярко показано, что в отличие от первого поколения, воспринимающего дикий мир как опасность, второе поколение молодежи этого страха лишено. Их вынужденно примитивная жизнь наполнена, пусть и не цивилизованными вещами, но простыми радостями, и пусть они не знают многих удобств и достижений науки, но все же они по-своему счастливы.

Так может все должно идти своим чередом?

Роман еще раз демонстрирует и органично сочетает в себе сразу несколько непреложных истин. Во-первых, человек – самое живучее существо во вселенной и найдет выход из любой сложной ситуации. Во-вторых, цивилизация – верхний, глянцевый слой в культуре любого человеческого общества, и, если его смоет бурным течением времени, останется голый дикарь с его инстинктами и очищенным до остроты разумом. Ну и в-третьих, человек – высшее животное, способное к обучению и получению уникального жизненного опыта, который транслируется через поколения, конвертируется в знания и служит основой для новой культуры. Так было, так будет. На смену старым поколениям всегда приходят новые, иные, и это естественный ход вещей.

Не случайно в поэме Данте Алигьери «Божественная трагедия» ад – это воронка, на дне которой, в конце девятого круга, находится ледяное озеро Коцит. Это вечное царство ледяного ужаса, венчающее всю преисподнюю; туда отправляются самые пропащие грешники, совершившие предательство против самого бога. Отправленные туда несчастные навечно вмерзают в лед.

Короче, ад – это холодно. Соответственно, холод, леденящий мороз – это отличная метафора беспросветного и бесконечного ужаса, в который может погрузиться герой литературного произведения. Опять же, не случайно лучшие страшные истории, написанные разными авторами в свое время, разворачиваются в холодных декорациях: «Хребты безумия» Лавкрафта, «Сообщение Артура Гордона Пима» По, а также написанный американским автором Дэном Симмонсом большой обстоятельный роман «Террор», о котором и пойдет речь дальше.

По сюжету, в Арктику отправляется исследовательский корабль «Террор», чтобы проложить путь через Северо-Западный морской проход. Дело происходит в середине 19 века, а корабль этот – второй по счету, первым был «Эребус», по следам которого моряки и прокладывают путь. Но оба судна попадают в ловушку паковых льдов – смертельный капкан. Все указывает на гибель экипажа «Эребуса». И теперь перед командой «Террора» маячит перспектива голодной и холодной смерти. Растопить льды невозможно, покинуть корабль тоже, запасы провизии и топлива постепенно подходят к концу, и все это – на ледяном поле Севера, где нет ни одной живой души на многие мили вокруг.

В довесок к буйству стихии моряки сталкиваются со сверхъестественным монстром в облике белого медведя, который нападает на людей и убивает их одного за другим. Очень скоро экипаж понимает, что имеет дело не с простым зверем, а некоей зловещей силой, природа которой им, европейцам, до конца не понятна.

Симмонс любит большую форму, а в ее рамках значительные объемы текста. «Террор» полностью отвечает этому условию. Это многословный, обстоятельный, со множеством подробностей выписанный роман на тему столкновения человека и нечеловеческой зловещей силы, перед которой должно уступить. Прелесть романа заключается в его объеме и многослойной структуре: действие стартует примерно с середины истории, и подобно растущему на морозе ледяному узору на стекле, начинает развиваться как в прошлое, так и в будущее, причем повествование будет вестись от лица нескольких действующих лиц: капитана, судового врача, руководителя экспедиции. Рассказ изобилует множеством подробностей, разнообразных деталей, персонажей — членов команды – и ситуаций, в которых будут раскрываться характеры всех этих людей.

Перед читателем будет разворачиваться убедительно воссозданная картина корабля, его оснастки и начинки, персоналии некоторых моряков, а также арктическая природа – живая и неживая. Автор точными мазками описывает хронику ледяного плена, так убедительно и правдоподобно, словно сам побывал там, отчего достигается эффект полного погружения в происходящие события.

Главный конфликт – столкновение с неизведанным, и перерождение всех на борту через испытание ужасом. Демон из ледяной пустыни неумолим, жесток, кровожаден и будет собирать кровавую дань, пока не успокоится. Но и люди не просты. Это не аборигены-алеуты или эскимосы, давно научившиеся жить в гармонии с природой и ее силами, приноравливаться к ней, приспосабливаться, уступать. Это – гордые белые сыны цивилизации, с их наукой и техникой, с рациональным мышлением, которое не допускает подчинение человека никаким иным сущностям, кроме христианского бога и ее величества королевы. А значит, просто так монстру они не сдадутся, и попробуют дать чудовищу бой.

И вот этих гордых белых людей демон ледяных пустошей будет ломать, одного за другим, и ставить перед выбором – жизнь или смерть, смерть легкая или мучительная. Человек хрупкое, но живучее существо. И «Террор» — это очередная прекрасная метафора, мера человека, который познает себя через ледяной ужас и вступает в схватку, чтобы проиграть или просто выжить. Север не прощает ошибок. А чтобы избежать некоторых таких ошибок, нужно полностью переродиться и отказаться от всего, чем ты был прежде. Такова цена. И если захочешь жить, ты ее заплатишь.

Повесть Кеннета Грэма «Ветер в ивах» — загадочная история. Она напоминает вещь в себе, отвечающую одновременно всем требованиям детской литературы, но и скрывающую очень многое за скобками. Возможно, тому виной личность автора, у которого сложилась не очень счастливая жизнь. Грэм никогда не носил лавры выдающегося классика английской литературы, а признан у себя на родине был постепенно. Написал он тоже немного, и сочинительство в его жизни можно назвать скорее увлечением, чем серьезным занятием. Однако сколько в истории литературы случаев, когда увлечения авторов вырастали в настоящие шедевры? Множество, плюс еще один, этот конкретно взятый случай.

«Ветер в ивах» и правда маленький шедевр.

С точки зрения детской книжки здесь имеются все атрибуты.

Во-первых, сказочный мир, где соседствуют люди и разумные животные, причем последние спокойно пользуются всеми благами цивилизации, включая, например, автомобили или телефоны. Здесь есть мистер Крот, мистер Барсук, мистер Тоуд (лягушка, жаба), мистер Рэт (водяная крыса) и некоторые другие персонажи. Они немного напоминают персонажей Алана Милна и его сказочного леса, в котором живет медведь Винни-Пух: у них тоже есть свои уютно обставленные дома, а жизнь давно и отлично налажена, и идет своим чередом, причем каждый занимается своими делами сообразно природе и наклонностям. Например, Барсук всю зиму сидит дома, проедая запасы и не любит, когда его беспокоят, но если уж впустит к себе гостей, то готов накормить любым лакомством, чем и пользуются герои.

Во-вторых, здесь действует сказочный сюжет. В мире «Ветра» есть волшебство, но оно до поры сокрыто от читателя, чтобы появиться лишь один раз. Тем не менее, мир дышит этой магией, и она как бы дает знать о себе во множестве мелочей, самая яркая из которых и дает название всей истории – ветер, шелестящий листьями плакучей ивы над рекой.

В-третьих, здесь есть путешествие и неожиданные повороты. При этом главные действующие лица меняются, но сам сюжет от этого не страдает. Приключения героев веселы, забавны, ситуации комичны и наполнены добрыми вибрациями, особенно ярко на фоне четверых героев смотрится мистер Тоуд, он же Жаб в некоторых переводах.

Казалось бы, отличная детская книга.

Но в повести незримо присутствует что-то еще, что придает ей больше глубины и философской серьезности. Этот скрытый элемент почти не проявляется, но он есть. Это странноватое ощущение тревоги, предгрозовое затишье, которое опускается на природу и заставляет все живое настороженно прислушиваться к каждому шороху и тянуть носом воздух. Мир прекрасен и чист, и кажется, что так будет всегда. Но по мелким, едва уловимым признакам мы понимаем, что нас словно ждет некая буря, ненастье. Это изменения тени, потоки запахов, первые робкие дуновения, те самые, что колеблют ивовые листочки. Мы видим, как природа приходит в движение и понимаем: что-то грядет.

И вот это предгрозовое ощущение пронизывает всю книгу. Это не страх и не ужас, потому что Грэм избегает подобных приемов. Но ему как автору отчего-то тревожно, и тревога передается на страницы. Он чувствует и понимает то, чего пока не способны понять дети. Он будто взрослый, читающий ребенку добрую книгу чуть дрожащим голосом, поглощенный своими думами, отчего вся история обретает как бы слегка грустную ауру, и мы думаем: это хорошая история, она вдвойне хороша потому, что еще возможна в том мире, в котором разворачивается. В хрупком, прекрасном и обреченном мире, который так легко разрушить.

Этот мир можно тоже понять двояко – как мир болезненного ребенка или как наш общий большой мир, тоже затронутый некоей болезнью. Разница на самом деле не велика.

Повесть была написана в 1908 году.

Через шесть лет в Европе грянула Первая мировая война.

«Тяжелые времена» – небольшой аккуратный роман в репертуаре английского и мирового классика Чарльза Диккенса. Конечно, это не «Большие надежды» и даже не «Пиквикский клуб», но это настоящий Диккенс, а как известно двух таких не бывает. Значит, под обложкой можно обнаружить ровно то, что написано на оной.

Книга, да и сам автор производит ожидаемо хорошее впечатление. Диккенс склонен к морализаторству, но такова суть эпохи и литературная манера того времени. И если опустить и принять эти условности, равному Диккенсу в его манере описывать социальную действительность Англии просто нет.

Поразительно, с какой достоверностью и точностью автор передает быт рабочего, промышленника, директора продвинутой школы, его подопечную, мальчишек и прочий люд, населяющий небольшой индустриальный городок на севере Англии. Диккенс очень точен в изображении характеров, мотивации и классовых интересах своих персонажей. Все герои живые и пружинящие, несмотря на несколько статичный сюжет, им сопереживаешь искренне (особенно рабочему), книга читается очень легко по причине изящного ироничного языка автора, который стал уже фирменным, малого объема текста и серьезных социальных проблем, поднимаемых на станицах этого произведения.

Диккенс стал глашатаем своей эпохи, возможно и сам того не желая. Несмотря на первостепенное желание зарабатывать пером, а от того писать максимально подробно, он невольно засвидетельствовал целый огромный исторический пласт в жизни Великобритании 19 столетия, зафиксировав ценнейшие антропологические подробности повседневной жизни своих современников. Историки могут смело изучать Викторианский период в том числе по произведениям классика.

Суть не только во внешних атрибутах типа одежды, распорядка дня, нравов – но и в социальных процессах. Как известно, Англия была флагманом индустриализации среди европейских стран, ведущей мировой державой, колониальной империей, мощное сердце которой билось ровно и быстро благодаря набирающей обороты промышленной революции. Мощь империи ковалась в таких вот маленьких городках, описанных Диккенсом, и опиралась не только на угнетенные колонии за океанами, но и на спины обычных английских рабочих, которых нещадно эксплуатировали жадные капиталисты. Снаружи – лоск и блеск высшего класса, с обратной стороны – голод и нищета работяг. Диккенс один из первых обозначил этот классовый антагонизм и ввел его в литературу. Отсюда и название произведения, которое перекликается с главной темой.

Словом, «Тяжелые времена» — классика достойная всяческого внимания по причине ее неизменной актуальности и высокого уровня авторского слога.

«Повесть о двух городах» — официально один из двух исторических романов Чарльза Диккенса, наряду с малоизвестным «Барнеби Раджем», и один из самых известных англоязычных романов вообще. Выдержав множество экранизаций, театральных постановок, переложений на анимацию и даже в комиксы, этот роман стал безусловной классикой мировой литературы, впрочем, как и все наследие великого англичанина – наследие, принадлежащее всем нам.

Роман повествует о временах Великой французской революции, в декорациях которой драматически разыгрываются человеческие судьбы англичан и французов, что стали невольными свидетелями грандиозных исторических событий. Два города – метафора двух стран, Англии и Франции, специально противопоставленных друг другу на контрасте. С одной стороны, благополучная Великобритания, что успешно «правит морями» и кропотливо приумножает капиталы, включая благосостояние граждан – это показывается на примере старинного банковского учреждения со старичками-клерками (Скрудж, ты ли это? Ах нет, тебя автор написал раньше, в 1843-м). С другой стороны, бедная Франция, обескровленная паразитами-дворянами во главе с бездарным абсолютистом Людовиком и всем его дегенеративным вертепом, где жизнь крестьянина не стоит, а точнее, как раз стоит звонкой монеты, и поэтому дворянам можно безнаказанно задавить любого простолюдина, даже ребенка, и ничего им за это – до поры – не будет.

И вот эти два града стоят друг против друга, разделенные Ла-Маншем, но тесно связанные, и в прямом, и в переносном смысле, диалектически. На полях романа Диккенс раскрывает несколько тесно связанных между собой персонажей, которые по воле судьбы оказываются сначала во Франции, за тем в Англии, и снова возвращаются назад.

Диккенс всегда блестяще раскрывает персонажи – это самая сильная сторона его творчества; именно через персонажа он раскручивает нить сюжета и создает требуемую интригу. Так, например, мы узнаем, что девушка Люси Манетт не сирота, и у нее есть заключенный в Бастилию отец, который попал туда не просто так, а опять же по злобному навету некоего порочного французского маркиза, у которого — опять же! — есть племянник, совершенно не испорченный дворянской вседозволенностью, а желающий честно трудиться в Англии.

В результате положительные и отрицательные персонажи образуют плотную цепочку причинно-следственных связей, результатом чего станет разворачивающаяся драма маленьких людей на фоне грандиозной трагедии целого угнетенного народа. Поэтому роман имеет как бы два слоя, плотно сшитые между собой.

Отдельного внимания заслуживает яркая, экспрессивная картина грянувшей революционной бури, все сметающей на своем пути. Сперва мы наблюдаем мрачную картину угнетения и издевательств дворян над крестьянами, но гремит гром, и вот уже революционная толпа тащит Фулона к ближайшему фонарному столбу, чтобы трижды вздернуть его и набить мертвецу рот травой, которую тот при жизни советовал жевать голодающим крестьянам. Диккенс был прилежным учеником историка Томаса Карлейля и отлично передал ощущение революционного террора, который придет на смену праведному гневу первых лет революции. Диккенс в красках показывает, как революция превращается в лютого голодного зверя, готового пожирать все живое без разбора, суда и следствия, а символом террора становится Госпожа Гильотина. И каждый день лезвие падает вниз, и летят, летят головы правых и виноватых, молодых и старых, мужчин и женщин, и кажется, что нет этому ужасу конца…

Но история все расставляет по своим местам, и сюжетные линии всех героев будут завершены сообразно их типам, в этом Диккенс всегда дидактичен. Негодяи получат по заслугам, честные люди будут спасены и смогут начать жизнь с начала. Тут интерес скорее вызывает умение и мастерство, с которым автор соединяет людей, на первый взгляд никак не связанных: мы не сразу узнаем об истинной причине заточения доктора Манетта, поначалу он видится читателю как несчастный полубезумный старик-сапожник. И вот это умение Диккенса раскрывать героев, удерживает интерес к ним, а через них и к сюжету – одна из сильных в его творчестве. Ну и конечно, события революции, сами по себе страшные и захватывающие, за которыми всегда интересно следить.

Добро пожаловать в мир Невона – очередной удивительный фэнтезийный мир, созданный воображением писателя Фрица Лейбера. Лейбер известен также как создатель двух легко узнаваемых персонажей жанра, а именно колдуна Серого Мышелова и варвара Фафхрда. Это два закадычных приятеля, однажды повстречавшихся в огромном и великом городе Ланкмаре, что стоит на берегу Внутреннего моря и смотрит своими бастионами на север. О великий Ланкмар, цитадель порока и страстей…

Цикл героического фэнтези о похождениях этих двух героев Лейбер начал писать еще с 1940-х годов, а завершил аж в 1980-х годах, отчего в нем накопилось изрядно рассказов, повестей и романов, которые были объединены в условные сборники с собирательным названием «Мечи». Так появились «Мечи против колдовства», «Мечи и ледовая магия» и далее по списку. Цикл оказался настолько внушительным, что по объему вполне может соперничать со сборниками произведений о Конане-варваре, а по культурному влиянию стоит с ним как минимум наравне.

Дело в том, что Лейбер как хороший писатель знал и умел создавать интересный мир и интересных героев. Он не пошел торной тропой Толкиена и последователей, и не стал сочинять эпические саги о целых народах, государствах и расах, и их нелегких взаимоотношениях. Его мир не богат географическими подробностями и содержит минимум мест для успешных приключений. А что касается героев, его внимание привлекли всего два персонажа, но зато какие.

Взглянем на них внимательно.

Первый – невзрачный, худощавый колдун по прозвищу Серый Мышелов. Ученик черного мага и сам обладающий определёнными знаниями в этой области, Мышелов оказался слишком независим, умен и человечен, чтобы подвизаться в отведенной ему ниве. Так рождаются отступники. Неуживчивый, конфликтный, но с отличным чувством черного юмора, этот парень просто не способен к близости ни с кем и обречен на вечное одиночество.

Второй – словно противоположность первого, отражение в кривом зеркале. Рослый, мускулистый, с громоподобным голосом и отличным аппетитом, правда не слишком обременённый интеллектом, зато знающий кое-что про честь и совесть. Варвар Фафхрд из северных земель – тоже изгнанник из своего рода. Говорят, противоположности притягиваются, и видимо Лейбер решил, что так тому и быть.

В результате читатели фэнтези получили цикл приключенческих историй про двух друзей, которые из одного эпизода в другой постоянно попадают во всяческие переделки, по своей воле или же из-за сложившихся обстоятельств. Здесь интересен подход Лейбера к конструированию протагонистов, отличный от аналогичных фэнтези-циклов.

Во-первых, героев двое. Раньше был один герой (Конан) или целая команда (братство Кольца). Нет, Лейбера это не устраивает, и новый избранный тип – дуэт. И это не главный герой и его помощник, как часто принято писать в героических сочинениях, вовсе нет, оба имеют одинаковое положение, оба равны и полностью свободны в своих действиях. Их связывает не долг, не служба или властно-подчиненные отношения, а простая дружба, основанная на взаимной симпатии и взаимовыручке.

Во-вторых, по своему типажу колдун и варвар – не эпические герои, и не антигерои, а обычные люди, наемники, обладающие определенными талантами и за скромное вознаграждение готовые выполнить любое задание определенной сложности. При этом оба хитры (Мышелов конечно больше), сильны (Фафхрд конечно больше) и не особо связаны какими-то моральными принципами, кроме воровской и воинской чести, отчего способны и на аморальные, и на формально хорошие поступки. Но в любой ситуации они стараются преследовать свою выгоду, шкурный интерес, отчего порой попадают в забавные, жуткие, опасные, комические, трагические и загадочные ситуации.

В итоге получается, что Лейбер ввел в арсенал фэнтези новый тип героя – плут-наемник. Этот пронырливый типаж потеснил простоватого героя-силача Конана, героя-рыцаря Арагорна, героя-изгнанника Элрика и занял вакантное место поближе к кухне, и подальше от опасностей. Никаких пророчеств, никакого спасения мира, никаких подвигов и никакого колдовства без особой надобности – все это глупости для простаков. Пока не зазвенит звонкая монета, такой герой не шевельнет и мизинцем. И то, еще хорошенько подумает и если сможет побороть свою природную лень и разгильдяйство.

Такой герой порочен, это правда. Однако он не злодей, скорее философ. Такой герой не аристократ, он родом из низов, а значит знает жизнь простых людей, хоть и отличается от обывателей своими талантами и харизмой. Такие герои способны лгать, обманывать, прятаться, сдаваться, спасаться бегством, ехидничать, пьянствовать, словом подвержены всем обычным людским порокам.

Именно из образов Фафхрда и Мышелова последующие писатели фэнтези будут черпать и развивать образы таких персонажей, как вор и мошенник («Ниффт-проныра» Майкла Ши, «Локка Ламора» Скотта Линча) или солдат-наемник («Черный отряд» Глена Кука, «Первый закон» Джо Аберкромби), и те станут невероятно популярными в жанре, вытеснив старых героев.

«Фафхрд и Серый Мышелов» — новое слово в жанре фэнтези, авантюрно-плутовское направление в фэнтезийной героике, хоть и не лишенное некоторых изъянов (истории в цикле есть не только интересные, бывают и скучные), но очень фактурное и самобытное, а посему заслуживает внимания любого ценителя жанра меча и магии.

Существует много произведений на тему упадка. Тема вечная, волнующая не одно поколение людей вне страны и эпохи. «Падение дома Ашеров» Эдгара По, эпопея о Ругон-Маккарах Эмиля Золя, «Господа Головлевы» Салтыкова-Щедрина – все эти и другие истории повествуют о постепенном, неумолимом процессе заката династий, семей, родов, в финале которого их ждет неминуемый конец. Смерть, затем забвение.

Блестящий дебютный роман немецкого писателя Томаса Манна «Будденброки» тоже относится к таким произведениям. Несмотря на выход в 1901 году, этот замечательный роман полностью принадлежит 19 веку – по манере языка, эстетике, смыслам.

Это семейная сага, рассказывающая нам о немецких агро-промышленниках Будденброках, основу благосостояния которых когда-то заложил их предок-работяга. Будденброки торгуют зерном – товаром, что всегда пользуется спросом. Бизнес хоть и не сверхприбыльный, но надежный, при разумном и ответственном подходе. Будденброки типичные бюргеры со своими мещанскими радостями типа семейных посиделок на рождество и именины, красивых ремонтов, поездок по курортам, обильным застольям. Словом, весьма приятные дамы и господа с «галантерейным глянцем», пахнущие померанцем.

В романе будет последовательно раскрыто три поколения Будденброков, и, хотя они одной крови, но все же отличаются друг от друга.

К первому поколению принадлежит старый опытный Иоганн, респектабельный коммерсант, железной рукой направляющий семейное дело. Как и все старики, он консерватор и не восприимчив к новым веяниям, зато прекрасно знающий людскую породу и законы капиталистической конкуренции. Проблема в том, что люди смертны, а значит, неизбежно возникнет вопрос наследования имущества и компании.

У Иоганна есть четверо детей, и это представители второго поколения. Это Томас Будденброк — старший сын, Тони (Антония) Перманедер — старшая дочь, Кристиан Будденброк – младший сын, и Клара, младшая дочь. Природа распорядилась так, что Томас оказался более умным и ответственным, чем Кристиан, подверженный нервным припадкам и эксцентричному поведению, а значит главой предприятия становится именно Томас. Впоследствии он же станет сенатором и одним из виднейших представителей города. Время идет, фирма действует, Будденброки живут своим укладом.

Но не все так хорошо, как кажется на первый взгляд. Постепенно, по мелочам, Будденброков начинают преследовать мелкие неприятности. Досадные недоразумения, небольшие убытки, недальновидные покупки, неверные коммерческие решения… каждое по отдельности сущий пустяк, недостойный внимания, но все вместе они складываются в настоящую грозовую тучу.

Людям всегда приходится сталкиваться с испытаниями. В такие моменты судьба пробует человека на зуб: каков он, из какого теста сделан. Сможет ли решить проблему или отступит? И трагедия Будденброков заключается в том, что они будут постепенно уступать позиции, завоеванные их предками. Не того теста люди. Времена меняются, конкуренция требует смелых решений, но Томас стремится действовать по накатанной, по инерции, боится рисковать или рискует чересчур много. Томас понимает, что сдает, и это еще больше сбивает его с толку, страх неудачи многократно умножает вероятность ошибок. На нем лежит колоссальная ответственность и то давление, что раньше выдерживал его отец, Томасу становится уже не под силу терпеть.

Представитель третьего поколения – его сын Ганно, названный в честь деда, еще меньше похож на своего отца, чем тот на своего. Мальчик вообще не интересуется коммерцией, ему хочется заниматься искусством, музыкой, он отлично играет на пианино. Он болезненный, нежный, анемичный. Но Томас ничего не хочет об этом слышать – дело Будденброков требует, чтобы ему служили безропотно.

Трагедия заключается в том, что участь рода Будденброков – предопределена. Как бы ни старался Томас, что бы ни предпринимал, ему не изменить природу своего поколения и природу сына. Долг рода входит в конфликт с его изменившейся природой – форме больше не соответствует содержание.

«Будденброки» — блестящий роман-эпопея, семейная сага об упадке рода, который невозможно остановить. Можно лишь наблюдать за этим процессом и помнить, что на смену прежним поколениям всегда приходят новые, а после каждого спада начинается новый подъем.

«Вторая жизнь Уве» — очень непритязательный бытовой роман с нейтральным названием от шведского писателя Фредерика Бакмана, который начал карьеру, как водится, с любительских попыток и блогерства, а затем забава дала внезапные плоды и талант был оценен публикой по достоинству. Самый обычный парень по имени Фредерик написал самый обычный роман про самого обычного парня по имени Уве. Ну как парня, Уве уже давно не мальчик, да и мужчиной его уже можно назвать с натяжкой – скорее, «предпенсионер».

По сюжету, одинокий Уве живет в кондоминиуме, куда начали наезжать всякие новые соседи, и соответственно портить ему жизнь. Уве – желчный мужик и молчун, его все бесит. Это тот молчаливый тип, который холодным взглядом морозит ваш затылок в очереди на кассе и сердито дышит, когда тетка впереди начинает скандалить по поводу цены товара.

Иными словами, Уве мизантроп. Но забавный факт состоит в том, что он человек добрый, где-то глубоко внутри, очень глубоко. А значит, даже бесящие соседи могут рассчитывать на его помощь в экстренной ситуации. Если очень хорошо попросят. Но внутри главного героя идет постоянная борьба между мизантропией и добрым началом, и это главный конфликт произведения.

Роман по объему небольшой и написан простым лаконичным языком в уже устоявшемся реалистическом стиле потока сознания. В тексте нет супер-сюжетных поворотов или каких-то высокоинтеллектуальных концепций. Нет здесь также острого накала страстей, он прохладный и выдержанный как сам шведский климат. Однако история имеет свойство развиваться не только в настоящем, но и в будущем: по мере прочтения мы будем все больше узнавать о личности Уве и его жизненном пути, что дает ключи к пониманию мотивов его поступков, а также причин стариковской мизантропии.

По факту выходит, что основная часть повествования остается где-то за кадром, а в романе описана лишь финальная часть внутренней эволюции Уве, и мы станем ее свидетелями. Но от этого она не менее важна, просто в бытописательской прозе множество событий можно опустить в пользу других, более наглядных сцен. И в романе есть такие характерные сцены, раскрывающие атмосферу неторопливой жизни коренных шведов и «понаехавших», их проблемы, маленькие радости и трудности.

Главное достоинство романа состоит в том, что это история про обычных людей, про нас с вами. Героем такой истории может оказаться любой – мы или наш сосед, отчего происходящее становится гораздо ближе и понятнее, потому что проблемы героев — это наши проблемы. И конечно, дело тут не в неправильной парковке, или перегоревшей лампочке. История Уве представляет собой очередную вариацию темы малых добрых дел, из которых и складывается жизнь нормальных людей. Иногда добро это просто отсутствие зла, когда для счастья нужен не очередной марвелловский герой, а отзывчивый сосед, который отвезет твою беременную жену до больницы и не застрянет по дороге, потому что у него все всегда под контролем: свечи поменял, бензин в бак залил, движок работает как надо.

Только вот какой ценой этому угрюмому соседу удается быть таким собранным? Через что ему пришлось пройти, какие испытания и лишения он пережил? Как и почему он смог сохранить в себе гуманное отношение к людям? Вот об этом роман.

Роман «Пятнадцатилетний капитан» великого французского писателя Жюля Верна – пример образцового приключенческого сюжета. Любое Приключение начинается с того, что обычный порядок вещей резко нарушается непреодолимыми обстоятельствами. К тебе прилетает сова с письмом из Хогвартса, в шкафу обнаруживается дверь в волшебную страну, на пороге стоит волшебник с посохом и твердит что-то про Великое кольцо, и так далее, и тому подобное.

Если убрать фантастический элемент, такими сюжетообразующими факторами становятся разные рукотворные или природные события. В романе Верна, повествующем о морских путешествиях, к ним относится неудачная охота на кита и помощь терпящим бедствие. В результате корабль «Пилигрим» остается без капитана, и матрос Дик Сэнд вынужден занять эту ответственную должность, потому больше некому. Да, так бывает. Судно попадает в шторм и после берет курс на Южную Америку, чтобы потом подняться до Панамского канала и уже там направиться домой. Но все идет вовсе не так, и корабль окажется вовсе не у тех берегов – у гораздо более далеких и диких берегов…

Здесь героям предстоит столкнуться с дикими животными, и даже насекомыми, свирепостью природы, устрашающими племенами и жестокими работорговцами. Каждое такое испытание будет тестом на зрелось для юного Сэнда, на долю которого, кажется, выпало чересчур много. Опасность подстерегает повсюду, повествование развивается крайне напряженно. Команда героев с Сэндом во главе постоянно пребывает в движении, вынуждена сражаться с противниками, причем приходится прибегать не только к грубой силе, но и к хитрости, от чего зависит буквально жизнь.

Кроме напряженного сюжета, достоинством романа является элемент литературы «взросления», поданный не через стандартный цивилизованный антураж, а при помощи приключенческого нарратива – более увлекательным способом. То есть Сэнд не только испытывает удары судьбы, но и попутно стремительно взрослеет, вынужден принимать непростые решения, характерные для взрослых людей. Это сложно и страшно; а паренек не супермен, он в общем-то обычный, разве что чуть умнее и смелее, чем положено. И элемент напряжения, давления на Сэнда через обстоятельства и недругов является сильной стороной романа. Получается двойной конфликт: с одной стороны, внешние обстоятельства, а с другой – борьба с самим собой.

В остальном Верн верен себе – он с традиционной увлекательностью описывает географию, животный и растительный мир, всегда с жадностью естествоиспытателя тащит читателей по страницам к новым горизонтам, как бы желая указать пальцем на очередной удивительный пейзаж или чудо природы: смотрите! Используя достижения биологии, а точнее энтомологии, хоть и устаревшие, Верн описывает экзотические виды тараканов и жуков, и через подобные подсказки доводит читателей до мысли, которая посетит и героев – они попали не туда, куда хотели. Произошла ошибка. А значит что? Быть приключению.

Верн также сталкивает героев с другими белыми людьми, не совсем хорошими, и проводит некоторые любопытные параллели с современностью конца 19 века, за которыми интересно следить, особенно если знаешь определенные факты из истории европейских колоний по всему миру.

В итоге, «Пятнадцатилетний капитан» — хоть и простое, больше для юношеской аудитории, но все равно отличное приключение с сильной героической линией и необходимым конфликтом, а также непременным извилистым маршрутом на карте. Такие маршруты всегда нужно прокладывать, когда читаешь романы замечательного писателя Жюля Верна. Попутного ветра, что называется.

Фэнтези-цикл Мервина Пика «Горменгаст» — редкий и уникальный случай по меркам этого достаточно консервативного жанра. Пик был интересной личностью, и это в полной мере отражается на его главном детище. «Горменгаст» задумывался как большой цикл, но по факту представляет собой как бы «три с половиной» романа – три законченных и один незавершенный. Потом другой автор дописал еще один роман, но он пока на русский не переведён. Конечно, жаль, что сам Пик не сумел закончить цикл. Но, несмотря на оставленное им своеобразное троеточие, даже написанных вещей вполне хватило, чтобы серьезно повлиять на мир фэнтези и большую литературу. Потому что «Горменгаст» — величественный монолит, возвышающийся над общим ландшафтом жанра. Сложный феномен, вещь в себе, которую не так-то просто разгадать.

С какой стороны ни подойди, эта серия странно прекрасных романов о таинственном замке и его обитателях кажется не форматом и не подпадает ни под какие рамки и каноны фэнтези. Прямо-таки квадратура круга. С одной стороны, это не совсем фэнтези в его традиционном понимании, потому что здесь нет магии и волшебства, хотя присутствует его величество Ритуал и масса тайн. С другой стороны, круг персонажей ограничивается только людьми и стенами замка, образуя замкнутый самодостаточный мир, который кажется вполне реальным и исторически достоверным, поскольку отсутствуют непривычные детали: замок стоит на земле, земля тверда, а мир вне замка хоть и отдален, но тоже реален. Наконец, с третьей стороны, законы мироздания в мире романов такие же, как и в обычном мире, за исключением некоторых единичных странностей.

А если смотреть на «Горменгаст» через линзу реализма, мы рискуем вообще ничего не понять. Никакого реализма тут нет и в помине. Воспроизводимая в текстах стилистика явно изображает позднее средневековье, но для обозначения произведений как исторических сочинений нет никаких привязок к реальным датам и местам – Горменгаст как бы парит вне координат, совершенно в них не нуждаясь. При этом изображаемый мир отчаянно старомоден и как-то вообще ну не может существовать в современности, в двадцатом веке уж точно. По крайней мере, так кажется первые два романа. Получается, этот мир помещен в очень условное время и в весьма условное пространство, границы которых нет даже смысла очерчивать.

Так что же представляет собой «Горменгаст»?

Как и всякое выдающееся произведение искусства – шедевр. Но не простой, а зашифрованный, как фламандские фрески с тайными загадками в деталях. «Горменгаст» как бы приглашает читателя поиграть в увлекательную игру на разгадывание образов. И надо признать, что некоторые образы и элементы можно выделить уверенно и безошибочно.

Однозначно, первый считывается сразу – это готика. Мрачная громада замка являет собой красноречивую иллюстрацию готического стиля, тяжелого и печального, навевающего думы о вечном. Весь антураж, интерьеры, залы и коридоры выдают в Горменгасте родственника замков Отранто, Дракулы и прочих обителей подобного рода. Со стилем перекликаются и некоторые персонажи, например, холодный и отрешенный лорд Сепулькгравий, 76-й герцог Гроан, отец маленького Титуса Гроана.

Второй элемент – некоторый абсурд, царящий на страницах произведений. Намеренное вынесение мира за скобки реальности и отказ помещать его в волшебное пространство обычного фэнтези как бы придает всему происходящему налет фантасмагории и условности. Горменгаст становится альфой и омегой не только в физическом, но и в идейном смысле – все помыслы и рассуждения, все поступки, подвиги и преступления, все действия и желания героев крутятся вокруг и по поводу этого загадочного места, которое является ядром художественного мира, совсем как Замок в одноименном романе Франца Кафки, куда стремится господин Землемер.

Третий элемент – «диккенсовские» мотивы в развитии сюжета и персонажей. Персонажи цикла – конечно после образа замка — представляют собой его настоящее украшение. Редко где встретишь столь разнообразные и фактурные типажи, по сути настоящие личности. Все они запоминаются сразу благодаря выраженным особенностям внешности и характеров. Огромная огненно-рыжая женщина с флегматичным взглядом, леди Гертруда Гроан, способная красноречиво молчать, ее дочь и сестра Титуса Фуксия, взбалмошная и капризная девчонка, чопорный хранитель замка Саурдаст, верный слуга места и рода, устрашающий шеф-повар Абиата Свелтер, ну и конечно, один из самых интересных персонажей во всей литературе – хитроумный интриган Стирпайк, словно паук, плетущий нити обмана с целью захватить власть в замке. Да, кроме них, центральный персонаж, Титус Гроан, маленький лорд, наследник – скорее символ, чем активный герой. Все эти типажи частично встречаются в произведениях Диккенса, особенно по части манер и поведения, воспроизводящих нравы викторианской Англии: они вычурны, по-своему забавны.

Есть и другие элементы, которым можно отнести не только персонажей, но и места, отдельные части замка вроде библиотеки или обеденного зала, церемониалы и определенные законы, которые следует блюсти, потому что на них держится все здешнее мироздание.

В итоге, «Горменгаст» — это цельная самодостаточная система, сложный организм, таинственное место, отдельный мир, основные очертания которого лишь обозначены в цикле, но очень многое как бы скрывается в тумане: замок стережет свои секреты. Неуютный, мрачноватый на первый взгляд, Горменгаст и его обитатели, не сулят случайному путнику ничего хорошего, но тот читатель, кого здесь ждут, сможет раскрыть многие двери и проникнуть в самые дальние потайные места, чтобы раскрыть манящие тайны.

Горменгаст – гений места. И, кажется, по этой причине цикл относят условно к фэнтези: магия может заключаться не в рунах и заклинаниях, не в сверхъестественных существах или явлениях, а в особом месте, пребывание в котором и есть сама магия, причем самая мощная – магия воображения.

«Элрик из Мелнибонэ» — виртуозный и изящный фэнтези-цикл, созданный выдающимся английским писателем Майклом Муркоком в период становления Третьей волны научной фантастики, когда границы между жанрами строго научной фантастики и фэнтези стали постепенно размываться, а само проблемное поле жанра сместилось в сторону от научных проблем к области социальных и личностных.

Тот же процесс затронул фэнтези, и в 1960-х задвигались тектонические пласты, казавшиеся ранее незыблемыми. То, что было нельзя, стало можно – вернее, авторы осознали, что раньше тоже было можно, просто они занимались самоограничениями. Одним из первых был Муркок; сам по себе прекрасный автор и архитектор миров, он не зря считается одним из основателей Третьей волны. Но если говорить о собственно фэнтези, поначалу подвижки были более скромными: Муркок лишь пересмотрел некоторые позиции, но даже полученного результата оказалось более чем достаточно, чтобы произвести маленькую революцию в жанре.

Суть в том, что до этого момента фэнтези делилось на два больших пласта – условно «дотолкиеновское» и условно «толкиеновское». Первое охватывает большой корпус произведений, написанный авторами-мечтателями и визионерами, которые создавали свои миры скорее по наитию, в состоянии поэтического энтузиазма. Эти миры не имеют четких законов, их границы зыбки, там мало фактуры, хотя очень много замечательных образов, героев, сюжетов. Это либо мифологические и сказочные истории-сновидения вроде «Пеганы» Лорда Дансейни, либо остросюжетные героические истории с предельно материальной фактурой вроде «Конана» Роберта Говарда.

Затем появляется великий Толкиен, и фэнтези уже никогда не будет прежним. Отныне, и на довольно долгий срок, чтобы фэнтези считалось приличным и полноценным, в нем обязательно должны быть разные каноничные расы, легендариум, глобальный конфликт, четкое деление на добро и зло, батальные сражения, испытания и лишения, с обязательной победой добра над злом и каранием всех нехороших антагонистов. Обязательные орки, непременные эльфы, а уж куда без гномов? Если в тексте нет гномов, даже не предлагайте мне эту ерунду. В итоге многие авторы бросились строчить похожие истории, пусть и с незначительными отклонениями, но как по шаблону копирующие главные архетипы толкиеновского канона.

Этот тренд длился довольно долго, не менее 20 лет, как раз до 1960-х годов. К тому времени читательская аудитория «наелась» эпических саг и в воздухе витало ощущение некоторого застоя. Все понимали, что порода исчерпана, и жанру требуется нечто новое.

Так в 1961 году появился Элрик.

Элрик-колдун, Элрик-буреносец, белокурая бестия с болезненным взглядом умных глаз, стройный и худощавый, последний потомок древней расы, этот герой даже самим своим внешним видом демонстрировал кардинальное отличие от каноничного героя воителя, который должен быть протагонистом типичной фэнтези-саги. Если угодно, Элрик – это анти-Конан, или негатив от образа Арагорна. Его образ скорее уместен для антагониста, и прекрасно подошел бы любому злодею. Но нет, фокус в том, что Элрик – не злодей, и не хороший парень, он другой, «серый» персонаж, трикстер! А этот персонаж, как известно, способен и на хорошие и на плохие поступки, все зависит от ситуации и личной выгоды.

Такой подход полностью меняет и метод написания самого фэнтези, поскольку персонаж со сложной моралью требует другого мира, другого развития, сюжетной линии и иного рода конфликтов, отчего меняется общее настроение и канва повествования. И действительно, мы видим не суровую Киммерию, не великое Средиземье, а подернутую сумраком островную страну Мелнибонэ, с прекрасной столицей Имрир – страну-осколок некогда великой империи в конце времен. Этот мир пребывает в пограничной зоне между светом и мраком, здесь не существует четких теней. Но это по-своему красивый мир – как может быть красивым мерцание кораллов в морских впадинах. Здесь наступила эра упадка, осень мира, когда все лучшие времена давно минули, а впереди лишь медленное угасание. Добро, зло? Что за глупости! Мир давно выродился в серое месиво государств и народов, где эти понятия мало что значат. И вот Элрик, Белый Волк, потомок древнего рода, последний император своей страны, несет на себе печать проклятия, то есть врожденный порок.

Герой с изъяном – невероятный прорыв для жанра фэнтези. Такой герой гораздо ближе к читателю, чем идеальный Арагорн или мощный Конан. Такому герою как Элрик хочется сопереживать, потому что он более человечен. То есть да, не идеален. Важно также, что он имеет свою мотивацию, мечтает и переживает утраты, сомневается, любит и ненавидит, подвержен гневу, может поступить в по-разному в разных ситуациях. Важно, что он может ошибаться. Да, он благородных кровей, и, хотя уже с печатью дегенеративности, но даже в таком образе способен на многое. Он колдун и владеет мечом, он может управлять драконами, он хитроумен, а порой неоправданно жесток.

Тут бы Муркоку остановиться, но словно в насмешку, автор добавляет еще один революционный компонент – делает Элрика воплощением еще более глобального персонажа-архетипа под названием Вечный Воитель, что путешествует по мультивселенной и воплощается в различных персонажах. Это добавляет еще одну особенность мирам Элрика – они не герметичны. Где-то там, в далеких мирах существует легендарный Танелорн, вечный город, где можно обрести покой. Практически Вальгалла. И вот множество миров сообщаются между собой, Вечный Воитель путешествует между мирами и воплощается в различных героях, и эта сага длится как нескончаемая нить жемчужин – в ожерелье миров.

Фэнтези-сага об Элрике оказалась настолько успешной, что постепенно разрослась до внушительного цикла со множеством повестей, романов и даже комиксов, а к созданию произведений помимо Муркока, приложило руку немало других авторов, именитых и не очень. Причина очевидна. «Элрик из Мелнибонэ» — первый фэнтези-цикл в стиле героической саги с трикстером в роли протагониста. Перефразируя известную цитату, мы слишком устали от добра, чтобы продолжать бороться со злом. Мы наконец-то поняли, что добро и зло всего лишь две стороны одной монеты.

После Второй мировой войны Золотой век научной фантастики достигает своего зенита. Подавляющая часть произведений этого периода посвящена исключительно научно-фантастическим сюжетам вроде покорения ближнего и дальнего космоса, контакта с внеземными расами, искусственного интеллекта, изобретения робототехники, телепортациям и тому подобное. Однако и здесь наблюдаются некоторые любопытные исключения – непримечательные на первый взгляд романы, посвященные совершенно иному аспекту научной фантастики.

Такие романы по тематике тревожны, их авторы как бы хотят предупредить читателей, что опасность никуда не делась, что научный прогресс имеет обратную сторону, что последствия безответственного использования ядерного оружия будут катастрофическими, равно как и оружия бактериологического, и любого другого. Так зарождаются романы-катастрофы и романы в стиле пост-апокалипсиса.

Первые описывают процесс любой, произвольной по своей природе, катастрофы, которая приобретает масштабы планетарные и наносит человечеству столь серьезный урон, что цивилизация валится, как подкошенный ударом дровосека дуб. С грохотом и треском. Горе тому, кто зазевался и не отпрыгнул вовремя в сторону варварства. Природа самой катастрофы может быть разной, разброс вариантов широкий, опять же от атомной войны до всеобщей пандемии или нашествия хищных мутантов. Главный акцент делается на процессе постепенного развала сложного социального организма – вначале государства, а затем и всей глобальной системы.

Второй тип романов описывает события, которые будут развиваться в мире После катастрофы. Конец света уже произошел, но ничего еще не закончилось, и теперь остатки людей вынуждены бороться за свое скорбное существование на растерзанном теле планеты. В таких романах авторов интересует процесс одичания людей и различные психологические аспекты их взаимодействия в условиях резко обострившейся войны всех против всех.

Важно подчеркнуть, что граница между этими двумя типами порой пролегает очень тонкая или условная, и один поджанр плавно перетекает в другой. И вот эти два близких стиля или поджанра фантастики начали медленно, но верно обретать популярность среди пишущей и читающей публики. Постепенно более успешным станет пост-апокалипсис. Позже в этом стиле появятся блестящие романы типа «Дня триффидов» Джона Уиндема, «Мальвиля» Робера Мерля или «Долины проклятий» Роджера Желязны.

Но одним из первых в этом направлении фантастики стал некий Джордж Стюарт, написавший небольшой роман-притчу «Земля пребывает вовеки».

По сюжету, человечество гибнет от загадочной пандемии заболевания, очень похожего на грипп. Больные жалуются на высокую температуру, лихорадку, слабость. Главный герой, молодой парень по имени Ишервуд, тоже заражается, но его еще в довесок к этому укусила и змея. В общем, кажется, что Ишервуду конец. Но именно такое стечение обстоятельств его и спасает, поскольку инфекцию как-то нейтрализует змеиный яд. Так что Иш приходит в себя и с ужасом принимается свидетельствовать последствия разрушительной пандемии. Он колесит по опустевшим городкам запада США и пытается найти хоть кого-то, кому повезло так же. В дальнейшем события будут развиваться хоть и не стремительно, но с большими временными периодами – настолько большими, что к концу Иш предстанет перед нами глубоким стариком.

Интересны в этом романе не только детали повествования, но и в целом поставленная проблематика. В отличие от большинства авторов-последователей, старающихся максимально подробно изобразить схватки и борьбу выживших людей за продукты, жилье или другие ресурсы, Стюарт смещает действие в сторону размышлений и неторопливого, размеренного процесса восстановления человеческой популяции из тех немногих выживших, кого Ишу удалось найти. Многое в романе остается за кадром, действие движется контрапунктами, по сигнальным сюжетным узлам – основание новой колонии, различные технические и природные проблемы, столкновения с чужаками. Из-за такого приема создается впечатление протяженности и увеличения внутреннего времени текста, а также собственно эффект притчи. Медленно, наощупь, Ишу и его соратникам с огромным трудом приходится бороться за будущее не только себя, но и всего человечества. Это тяжкий труд.

И в этом плане роман поднимает сразу две актуальные, концептуальные проблемы.

Первая – это проблема персональной смерти, конечности человека на фоне бесконечности огромного мира, который и будет «пребывать вовеки». Каждый человек однажды понимает, что умрет, и это становится шоком. Но еще больнее осознавать, что мир на этом не закончится. Однажды мы умрем, нас не станет, но солнце будет по-прежнему вставать на востоке и заходить на западе, деревья расти, а ветер дуть, и волны будут биться о берег пенистыми накатами. Стюарт максимально ярко обозначает этот момент: цивилизация погибнет, планета останется, и лишь отдельные артефакты еще будут некоторое время напоминать об исчезнувшем человечестве, пока и они не исчезнут от неумолимого времени. Символ этого памятника цивилизации в романе – мост Золотые ворота в Сан-Франциско. Яркий образ, сильная метафора.

Вторая проблема – ограниченность человека. Стюарт убедительно доказывает, что новые поколения людей, родившиеся после катастрофы, не будут цивилизованными потому что этого захотелось Ишу и другим людям теперь уже старшего поколения. Иш сокрушается и поначалу не понимает, почему детям неинтересно читать. Да потому что им это не нужно в нынешних диких условиях. Для них главная задача выжить, а критически важное умение — это не грамота, а способность убить дичь, чтобы обеспечить себя продуктами. То есть здесь сквозит мысль, что цивилизованность — это не данность, а достижение, над которым надо работать самостоятельно. Человек ценит только то, что завоевал в ходе борьбы за существование. Следовательно, в каждом поколении людей цивилизация обновляется или повторяется по-своему, если прежние связи были разорваны.

В итоге, роман «Земля пребывает вовеки» оказался глубоким философским рассуждением о хрупкости человека, о вечности Земли, о силе символов. Написанный упрощенным лаконичным языком, этот роман задал довольно высокую планку остальным последователем стиля пост-апокалипсис.

«Оккульттрегер» — пятый роман в библиографии русского писателя Алексея Сальникова, написанный им, как заявляется, в жанре городского фэнтези. Это произведение очень органично вплетено в творчество писателя, поскольку продолжает те же стилистические, смысловые, эстетические начинания, заданные в романах «Отдел» или «Петровы в гриппе и вокруг него». Как и в названных романах, в «Оккульттрегере» автор сосредоточен на описании жизни обычного русского города на Урале, на бытописании повседневности, на обыденной жизни русского обывателя, хорошо знакомого любому читателю по легко узнаваемым признакам, которые каждый может примерить на себя: по страницам книжки ездят трамваи, герои сидят на кухнях в панельках, зависают в соцсетях, отстаивают очереди в «Пятерочках» и так далее.

То есть роман полностью укладывается в авторскую колею, проложенную предыдущими произведениями, и на самом деле это хорошо, поскольку жанр бытописания прекрасно удается Сальникову, причем жанр этот не любит сильных экспериментов.

Не любит-то он не любит, однако выдерживает, если эксперименты проводятся грамотно и в определенных границах. Повседневность только на первый взгляд кажется скучной и может быть описана лишь в рамках реалистической прозы. Разумеется, это не так. При желании, здесь найдется место и фантастике, и фэнтези, и темным жанрам вроде хоррора и триллера, и даже магическому реализму, близкому родственнику фэнтези. И при всех этих вкраплениях повседневность не только не разорвется, а станет гораздо интереснее.

Именно такой фокус и проделал Сальников, поместив в быт конца 2010-х годов фантастическую экосистему сверхъестественных существ, которые живут и соседствуют с обычными людьми, решая свои необычные проблемы. Таким существом является главная героиня романа, оккульттрегер Прасковья, бессмертное перерождающееся существо, задача которого заключается в поддержании хорошего эмоционального фона в подшефном городе – чтобы люди были веселее, чтобы им хотелось жить и любить, а значит, наполнять город собой и поддерживать своими жизнями его, города, существование. Если не поддавать жару, над городом поднимается муть – дурной смог негативной энергии, который может привести к смерти города, то есть из него уедут люди, скакнет преступность и начнутся прочие депрессивные штуки. У Прасковьи есть миньон, называемый гомункулом, который выглядит как ребенок. Также в этом мире есть демоны и ангелы, у которых тоже имеется своя мотивация и способности, но в отличие от, например, «Ночного дозора» Лукьяненко, они не антагонисты, а скорее коллеги из смежных областей, занятые общим делом.

Завязка сюжета стартует с того, что одного из оккульттрегеров кто-то убил. Но, конечно, не убил на самом деле, а прикончил тело, материальную оболочку, которую просто надо вовремя реанимировать. Прасковья отправляется решать проблему.

Дальнейшее развитие сюжета в романе неважно, потому что роман написан не по канонам остросюжетной прозы, а на самом деле скорее в стиле магического реализма, отчего по духу и настроению больше напоминает «Альтиста Данилова» Орлова, чем тот же «Ночной дозор». Нет, здесь имеются боевые и яркие сцены, но они не несут основную нагрузку. Похоже, для автора главным в этом романе кажутся не похождения Прасковьи и ее окружения, а то настроение, которое создается в романе через описание множества бытовых сценок. Если бы не фантастический элемент, происходящее оказалось бы самым обычным реализмом, про женщину, ее подруг, ее коллег и знакомых, и всех прочих. Через метафору оккульттрегера Сальников пытается показать, что город – это тоже своего рода живое существо, которое состоит из множества людей, со всеми их разнообразными судьбами. Люди разные, но объединены городом, и несут в себе его часть; роман в том числе и об этом. Важно, что основным источником энергии являются именно обычные люди, и все размышления Прасковьи вертятся вокруг обычных людей, вокруг их смертного существования, их горестей и радостей. Ровно о том же рассуждают херувимы, демоны, престолы и даже высказывается молчаливый гомункул.

Через фрагменты из прошлого, воспоминания, рассказы других персонажей автор воссоздает, как бы реконструирует российское общество из уральского пояса страны, и здесь есть место и плохим, и хорошим вещам, добру и злу, и их сочетанию в одном и том же человеке. А быть окульттрегером – хоть и почетная, и важная, но все же второстепенная обязанность, это все равно что быть смотрителем ядерной станции: хоть и контролируешь состояние топлива по датчикам, но никогда до конца не знаешь, что же на самом деле происходит в реакторе, какие именно процессы. Как и в любой хорошей литературе, оккульттрегер – удачная метафора, через которую автор исследует людей, а особенно любимых уральцев с их своеобразным стилем жизни.

Ах да, и все происходящее уже традиционно подсвечено новогодней иллюминацией, отчего строчки романа приятно холодят свежевыпавшим снежком – тоже привычный автору антураж. Хитрый прием: Новый год время чудес, а значит магия усиливается еще больше и даже может почти не скрываться. Границы обычного и волшебного стираются, и тем интереснее наблюдать за происходящим.

«Оккультргер» — хорошая жанровая работа, вот только жанр этот не городское фэнтези, а магический реализм.

Как известно, их было двое друзей. Один профессор лингвистики, другой филолог. Один был ревностный католик, а второй пришел к христианству чуть позже, но гораздо основательнее. Речь, конечно же, про Джона Р.Р. Толкиена и Клайва С. Льюиса, двух замечательных англичан, и по совместительству легендарных писателей, перу которых принадлежат равновеликие фэнтези-циклы «Средиземье» и «Нарния».

Средиземье и Нарния – два уникальных мира, похожие и непохожие, как два двоюродных брата. Конечно, роль старшего принадлежит Средиземью, потому что оно большое, солидное, несравненно глубже в плане «легендариума» и мифологии. Но и младший братец хорош – красив, изящен, породист. Нарния не нуждается в оправдании, она необходима, она просто не могла не появиться однажды на свет: за мечтами и долгими путешествиями читатель отправляется в Средиземье, за сказкой и светом истинного добра – в Нарнию.

По факту, Нарния – вторая удачная попытка после Средиземья, вторая модель воссозданного, мазками нарисованного отдельного мира, совершенно отличного от нашей скучной реальности. Правда, если Средиземье полностью отделено от нашего мира и пребывает где-то там, в неведомых сферах, Нарнию с нами соединяет тонкая ниточка перехода, заключенного в портале, который спрятан в старинном платяном шкафу. Видите ли, кроме пыльных шуб и моли, избранные и достойные молодые леди и джентльмены, зайдя в сей шкаф, вполне могут рассчитывать попасть в этот волшебный сказочный мир, населенный разумными животными и мудрыми людьми. Для этого нужна всего лишь одна деталь – быть юным и смелым.

Погодите, скажете вы, но ведь тут замешан не только платяной шкаф! Точно, совершенно верно, истинная правда. Иногда в Нарнию можно попасть с помощью магических колец, и коварства одного хитроумного мага, например… В общем, Нарния – не замкнутый мир, и в этом ее первое отличие от Средиземья.

Второе отличие заключается в ином подходе к природе волшебства. Если у Толкиена основа магии – действия айнур, высших существ, то у Льюиса волшебство больше связано с природными силами, с созидательной мощью божественного льва Аслана, который символизирует христианского бога, единого и великого, а он и есть персонифицированная природа. Вся Нарния – это порождение бога Аслана, который своей мудростью и любовью готов принести даже самого себя в жертву темным силам, лишь бы спасти этот прекрасный мир от гибели. В Нарнии вообще очень много христианских аллюзий, что закономерно, учитывая глубокую религиозность ее создателя. Тут есть и образ льва как символ иудейского колена, каменный стол для жертвоприношений, яблоко, срываемое колдуньей Джадис и даже обращение к девочкам как к «дочерям Евы», а к мальчикам как «сынам Адама». Все доброе и светлое здесь ассоциируется с христианскими образами, все злое и темное – с языческими.

Нарния проще и стройнее Средиземья. Несмотря на некоторую дидактичность лежащих в основе ее повестей сюжетов, она более универсальна в своей простоте, а потому оказалась рассчитана на детскую и подростковую аудиторию. Главное достоинство этого цикла лежит не в плоскости миро-строения, не в мифологии, языках или расах, и даже не в сюжетах и перипетиях. Пожалуй, основная ценность «Нарнии» как художественного цикла – в безусловной моральной силе, в четких установках о главных базовых человеческих добродетелях, таких как честь, совесть, дружба, любовь.

Кажется, что это само собой разумеющиеся понятия, которые заучиваются каждым человеком из повседневного общения и воспитания взрослыми, но некоторые вещи следует не проговаривать в скучных классах, а проживать на страницах вместе с полюбившимися героями. Только тогда по-настоящему понимаешь силу дружбы, горечь предательства, дрожь леденящего страха, и чувствуешь подлинную цену многих других правильных вещей, которые делают человека человеком и прививают действительно гуманистические установки, которые являются базой христианства в его чистом виде. Именно благодаря «Нарнии» читателю не указывают как правильно и должно быть, что хорошо и что есть добро, потому что «так надо» и «так положено», а показывают и убедительно доказывают на практике, что иначе нельзя, если ты хочешь быть счастливым и иметь здоровую совесть. Льюис создал не просто цикл увлекательных приключений в жанре фэнтези, а практическое пособие по христианской этике для юных дам и джентльменов, которое способно оставить без работы не одну сотню проповедников.

Ну и конечно же, «Нарния» — по-настоящему прекрасный мир чисто с эстетических позиций. Если «Средиземье» — величественная монументальная картина маслом на громадном холсте во всю стену, с изображением Великой равнины и всеми населяющими ее народами, то «Нарния» — аккуратный прибрежный пейзаж, написанный легкими мазками акварели, свежий как утренний бриз, и на картине этой есть место и замку, и бирюзе океана, и тяжелой гриве мачтового леса… и тропинке, змейкой убегающей от берега к заливным лугам.

Фэнтези в его современном понимании – жанр молодой. Ему едва ли исполнилось сто лет. В порубежный период конца 19 – начала 20 века то, что сейчас принято понимать под таким литературным направлением скорее проходило по разряду сказок и мистических историй, тем более работавшие в тот период авторы воспринимали свою прозу точно так же.

Устойчивый тренд на выделение из подобных сочинений отдельного корпуса литературы, сосредоточенной на магической стороне реальности с описыванием особых миров, задал ирландский писатель Лорд Дасейни, создавший целый цикл о вымышленной волшебной стране под названием Пегана. В цикл вошли два полновесных сборника «Боги Пеганы», «Время и боги» и еще несколько отдельных рассказов.

Цикл рассказов о Пегане коренным образом отличался от других подобных историй по нескольким важным признакам.

Во-первых, базой для рассказов послужили реальные древнегреческие мифы. Дансейни знал и любил античность, он прекрасно прочувствовал дух Эллады и понял этот прекрасный древний мир, стоявший у истоков современности. Вероятно, жажда творчества и влияние мифологии смешались в нем в единый поток, который и дал начало историям про Пегану и ее богов и героев. Действительно, для хорошей мистической или сказочной истории не обязательно разрабатывать что-то фундаментальное в плане идей. Достаточно ограничиться хорошим сюжетом, коллизией, сильной темой и интересными героями. Но если вы создаете целый цикл о новом мире, этого будет мало. Вам понадобится прочный фундамент, придающий миру определенную атмосферу и свою философию. Дансейни это понял, он понял, что в основе выдуманной вселенной должны лежать фундаментальные идеи, концепции и архетипы, и для европейской фантастической в широком смысле литературы, каковую он писал, вполне естественным стало обращение к древнегреческим истокам. Почему не римским? Очевидно, что римские мифы вторичны по отношению к греческим. И действительно, в каждом рассказе ощущается эта средиземноморская атмосфера, эта знакомая свежесть, и почти родные пейзажи той самой «милой сердцу Аркадии». Именно поэтому читая истории из Пеганского цикла читатель как бы прогуливается по знакомым местам.

Примечательно, что хотя Пегана многое унаследовала от античности, но не похожа на нее в точности. В этом мире можно проследить и черты других мифологий, легенд и сказаний. В некоторых рассказах бросается в глаза отчетливый арабский след, эхо Сказок тысячи и одной ночи.

Во-вторых, Пегана представляет собой не просто набор эпизодических сцен, а продуманный отдельный волшебный мир, действующий по своим законам. Это тоже важный признак фэнтези как жанра фантастики – выстраивание особого пространства, где не действуют обычные законы, либо необычного по иному принципу, но главное Иного мира, «иноземья», не-реальности. Дансейни впервые создал такой полностью волшебный мир, продуманный достаточно детально, чтобы в нем уместилось много отдельных завершенных историй с разными героями. Если раньше действие мистической истории происходило в реальности, в других мирах, но незавершенных, а лишь обрисованных, то у Дансейни получилось построить особую вселенную Пеганы, цельную и самодостаточную, то есть фэнтезийный мир, в который хочется попасть и испытать вместе с его обитателями все выпавшие на их долю приключения.

В-третьих, в цикле рассказов об этом мире обязательно присутствие волшебства, магии, что является непременным атрибутом фэнтези. Магия, то есть некая сакральная необъяснимая, сверхъестественная сила – важнейший атрибут фэнтези. Но если в мистике она может выступать основой сюжета, триггером, поворотным моментом, загадкой и так далее, то в мирах фэнтези магия – это топливо, на котором работает все. То есть та самая энергия, что придает вселенной жизнь. В Пегане магия настолько естественна, что является физическим законом мироздания. Применение волшебства не редкость, а необходимость, а чудеса и необычное – данность, вроде восхода и захода солнца.

Пегана – красивый мир. Кажется, что она очень хрупкая и заключена в хрустальный шар, который очень легко разбить одним неловким движением. Поэтому мир Пеганы чрезвычайно уязвим и требует защиты. Вместе с тем этот мир герметичен, он лучится внутренней силой. Он хранит секреты: там, на просторах Пеганы сокрыты древние тайны и мудрость. Но парадокс в том, что вместе с дряхлой стариной в Пегане соседствует и озорная юность, и даже божественная глупость: подобно олимпийским богам, божествам Пеганы не чуждо все человеческое – они любят и ненавидят, обожают загадки и падкие до лести. Словом, все обитатели мира Пеганы – живые. Потому что мир этот живой, наполненный витальной энергией, что вложил в свой хрупкий хрустальный шар его демиург-мечтатель, его первое и главное божество – замечательный писатель Лорд Дансейни.

«Пегана» – первый полноценный фэнтези-цикл с проработанным миром, и написанными о нем историями, невероятно поэтичными и исчезающе красивыми, как сон. Первое слово в истории жанра.

Третий роман в активе екатеринбургского писателя Алексея Сальникова — «Петровы в гриппе и вокруг него». Честно говоря, просто прекрасная работа. На сегодняшний день это самый сильный и самый образно насыщенный роман автора. При том что, странное дело, в тексте не происходит практически ничего. Ну, почти ничего, и при этом – слишком много.

Но обо всем по порядку.

Главными героями романа является современная русская семья условных Петровых: Петров-папа, Петрова-мама и Петров-сын. Их имена намеренно не акцентируются, и даже Петров-младший весь текст так и обозначается: «Петров-младший». Этот прием как-то сразу обезличивает героев и делает их как бы условными персонажами, хотя все остальные личностные черты здесь на месте и показаны герои чрезвычайно живо, аутентично. Но герои как удобное пальто – разношенные, уже не новые и несущие черты индивидуальности, хотя при этом надеть их может любой, кому подойдет размер, и он мгновенно почувствует это удобство.

Видимо, задумка состоит именно в этом. Поначалу мы примеряем на себя удобных Петровых и с удовольствием обнаруживаем в их повседневной жизни самих себя. Взять Петрова-старшего. Работяга, автослесарь, обычный русский мужик, чуть умнее стандарта, но при этом не прочь выпить с друзьями в гараже. Его жизнь спокойна и размеренна. Днем и по будням работа, на выходных какие-нибудь нехитрые развлечения, возня с сыном, персональное увлечение в виде рисования комиксов. Хоть с женой и в разводе, но отношения хорошие. Кажется, что Петров – обычный человек, один из тысяч тех, которые окружают нас везде. Однако за этой маской таится сложная философствующая натура, рассудительный разум, задающий мирозданию слишком много вопросов.

И вот носителя этого разума косит с ног грипп. Затем то же самое происходит с Петровой и сыном. С этого момента реальность начинает незаметно оплывать, как мороженое, вынутое из морозильника. Все происходящее с Петровыми (и внутри них) становится постепенно, по нарастающей все более абсурдным и сюрреалистичным, хотя внешне сохраняются приличия и привычные нормы. Цепочка странноватых встреч со странноватыми людьми ведут героев по замысловатым линиям, которые переплетаются между собой, расходятся, кружат и юлят зигзагами. То встреча с сумасшедшими, то загадочный катафалк, в котором вроде и есть покойник, и вроде это не совсем покойник, то еще что-нибудь. И все это в гриппозном угаре, то есть в состоянии измененного сознания, когда не совсем понятно, где заканчивается реальность и начинается болезненный бред. Граница стерта, намеренно.

Ровно те же трипы испытывают все члены семьи, в разных вариациях, эти болезненные бреды сливаются в один, и к ним присоединяются новые, потому что болеют не только Петровы, а много кто еще, и наконец становится очевидной одна деталь: главным героем текста (возможно, но это не точно) является не человек, а его состояние – пограничное состояние, в котором возможно вот буквально все.

И вот вы уже обнаруживаете, что надетое пальто не такое уж удобное, суете руку в карман, а там… что-то холодное, стальное, линейка что ли? Или… или это ваше собственное пальто?

В древности люди верили, что болезнь — это репетиция смерти, а больной человек заглядывает в царство мертвых. И действительно, дыхание смерти – не холодное, наоборот – обжигающе горячее на контрасте с новогодними морозами средней полосы – сквозит в каждой сцене романа. Каждый раз смерть касается героев тем или иным образом, но они словно бы имеют к ней иммунитет, она их словно бы не видит, как бы принимая за своего, шелестя где-то на периферии восприятия, иногда – ввинчиваясь в само сознание спиралью. Где-то кто-то умирает, умер или вот-вот умрет. А Петровы, вместо того, чтобы страдать от заболевания, словно наслаждаются им и видят своим обостренным зрением нечто такое, что недоступно восприятию обыкновенного человека.

У романа нет завершенного сюжета, потому что он ему не нужен. «Петровы» — редкий тип произведения с минимальным действием, центральное место в котором занимает обстоятельная экспозиция. Схваченная в нескольких днях зимняя повседневность русского мира получилась у Сальникова стильной, убедительной, трагикомичной и, самое главное, по-настоящему абсурдной, как и вся наша жизнь.

Ричард Морган – «Видоизмененный углерод» (2002)

«Видоизмененный углерод» — дебютный роман американского фантаста Ричарда Моргана, открывающий трилогию «Такеси Ковач», куда, помимо первого, входят романы «Сломанные ангелы» (2003) и «Пробужденные фурии» (2005). Интересная особенность: если взглянуть на библиографию автора, мы увидим, что он практически не публикует рассказы, зато такой жанр как роман и графический роман – очень охотно.

Морган пишет в спекулятивном сплаве твердой научной фантастики, детектива и нуара. Его истории – очень характерная, ярко выраженная мужская проза, с суровым главным героем и окружающим его жестоким миром, где приходится бороться за выживание.

Мир романа – это отдаленное будущее, где человечество расселилось по галактике, колонизовав планеты на значительные расстояния с помощью технологий перелетов и заморозки человеческого тела с выгрузкой сознания на электронный носитель, и последующей загрузкой его обратно. Возможность выгружать сознание из тела и менять оболочки – революционная технология, по факту означающая бессмертие. В этом новом мире будущего власть принадлежит так называемым мафам – могущественным состоятельным людям, живущим уже не первую сотню лет и меняющим тела как перчатки. Нюанс еще в том, что ты можешь клонировать сам себя и обновляться до бесконечности, а можешь загрузиться в тело незнакомого человека, попавшее в «морозилку» по разным причинам: гибель носителя, уголовное наказание, смерть от болезни, карточные долги и что угодно еще, то есть любые тяжелые обстоятельства, заставляющие низшие классы продавать себя по частям или совсем лишиться материальной оболочки. Взамен можно получить дешевую силиконовую – слабое утешение, но как есть… Имеются и другие технологии, характерные для жанра киберпанк: прошивка тела, ускоряющая рефлексы, особые нейро-стимуляторы, применяемые для спецопераций, аэрокары, виртуальная реальность с внутренним временем.

В этом мире существует Корпус небесных посланников – гвардия, охраняющая власть мафов от возможных революций и войн. Бывший элитный спецназовец и небесный посланник Такеси Ковач, ныне вольный наемник и солдат удачи, прибывает с планеты Харлан на Землю и выгружается в незнакомое тело – а все затем, чтобы расследовать убийство состоятельного мафа Майкрофта. Разумеется, по-настоящему тот не умер, лишь поменял тело, поскольку имел сохраненную копию своего сознания в резервном банке. Но этому богатею очень сильно нужно знать, кто же покусился на его драгоценную вечную жизнь. Взамен наёмник получит солидную сумму и чистую биографию. Сделка кажется выгодной и Ковач начинает расследование.

Разумеется, по законам жанра, все окажется на самом деле не тем, чем является. И чем глубже Ковач будет закапываться в дело, разматывая нить обстоятельств, фактов, очевидцев и событий, тем более серьезные тучи начнут сгущаться над ним. В инцидент окажутся вовлечены многие люди, самых разных категорий, а также могущественные корпорации и организации, узел противоречий затянется настолько туго, что развязать его будет уже невозможно – только рубить с плеча.

Роман имеет турбулентный, динамичный сюжет. Никаких провисаний, только короткие паузы, чтобы набрать побольше воздуха в грудь перед очередным рывком. Плотность повествования обеспечивает смена многочисленных локаций и множество персонажей, с которыми Ковачу приходится взаимодействовать. Он не супергерой, и по ходу действия неоднократно сталкивается с трудностями и ловушками, иногда самыми неожиданными.

Роман имеет минимум двойное дно. Поначалу кажется, что это обычный фантастический нуарный детектив с элементами боевика, просто очень хорошо, профессионально написанный. Здесь все к месту и все играет так, как надо – герои, пейзажи, технологии, конфликт, загадки, драки и диалоги. Несомненно, Ковач доберется до истины и выполнит заказ; несомненно, конфликт будет разрешен и обидчики получат по заслугам.

Однако вторым слоем в тексте идет философия. Здесь ставятся вопросы о сути бессмертия и природе власти. Об их связи. Сталкиваясь с обычными и привилегированными людьми, с миром дикого корпоративного капитализма и жестоких нравов, Ковач наблюдает изнанку, обратную неприглядную сторону этого технологического «рая» — жестокую эксплуатацию одних людей другими, несправедливость, пороки, грязь, кровь, и моральное разложение. Технологии, которые могли бы служить всему человечеству, по факту обслуживают прихоти горстки элитных управленцев, а право просто прожить одну жизнь и спокойно умереть, забрав с собой свое сознание и упокоив тело навсегда, становится опасной ересью, сектантством. Выходит, что бессмертие мафов становится одновременно их проклятием. Годы текут, слипаются в столетия, а ты все живешь, лишь меняешь оболочки, и тебя уже ничего не радует, и не занимает. Кажется, что ты достиг высшей точки, божественной просветления, но это иллюзия. Бессмертие дается страшной ценой – ценой безумия и деградации. Отравленные властью бессмертные дегенераты становятся живой иллюстрацией порочности всей системы. Утратившие радость смертной жизни, потерявшие вкус к существованию, они медленно сходят с ума, утаскивая с собой в трясину других, ни в чем невиновных людей.

Мир, где развращенные мафы сходят с ума от безделья и играют простыми людьми как марионетками; мир, где смерть стала всего лишь пугалом, развлечением, потому что у тебя есть сохраненная копия сознания в банке данных; мир доступных за деньги самых извращенных пороков, стократно обогащенных виртуальностью и безмерной, абсолютной властью – такой мир не может, не имеет право существовать.

Ковач это понимает, но он не герой, просто наемник. Однако Морган делает сильный ход, когда в какой-то момент соображения справедливости и личная выгода совмещаются в мотивации этого героя. И он начинает вершить возмездие, вроде бы исходя из личных интересов, но и для пользы всех остальных – чтобы после пойти своей дорогой.

Иногда добро бывает случайным, непреднамеренным. И, пожалуй, это лучший вид добра – когда твой личный крестовый поход превращается в акцию возмездия за страдания многих, не потому что ты такой сияющий рыцарь в блестящих доспехах с безупречными моральными принципами, а просто потому что ты нормальный человек. Как и большинство нормальных людей, и ваши интересы совпадают.

«Видоизмененный углерод» — новое слово в остросюжетной научной фантастике, выписанный в лучших традициях Филипа Дика и мэтров киберпанка, но выходящий на новый смысловой уровень.

«Ральф 124С41+» вышел в свет на заре 20 столетия. В этом романе Хьюго Гернсбека с точки зрения литературных достоинств нет ничего примечательного. Это стандартная фантастико-приключенческая история, простая и понятная обывателю. Вкратце, роман повествует о гениальном ученом из 27-го столетия, который попадает в любовный треугольник и вступает в поединок с другим претендентом за сердце возлюбленной. Все это излагается на фоне научно-технических достижений человечества в будущем, о чем как на экскурсии автор будет сообщать по мере развития основной сюжетной линии. Текст написан обычным языком, сюжетная коллизия незамысловатая, конфликт примитивен, а персонажи и вовсе картонные. «Ральф» интересен не столько происходящим, сколько удачными деталями и несколькими верными предсказаниями автора о будущем развитии техники, вроде видеозвонков. В остальном – бульварщина. Таких романов впоследствии будет напечатано великое множество.

И все же, «Ральф» важен для истории жанра научной фантастики. Потому что, по большому счету, этот самый жанр с «Ральфа» и начинается. Да, раньше были написаны великолепные произведения классиков вроде Верна, Уэллса, Дойла и прочих, но они стоят особняком, сияют отдельными звездами, не образуя цельную вселенную. «Война миров» Уэллса всегда воспринималась в контексте творчества именно Уэллса, «20 000 лье под водой» Верна безраздельно принадлежит в первую очередь мирам Верна. А вот «Ральф» — тот самый большой взрыв, с которого начинается вселенная американской научной фантастики в целом. Это важный момент: «Ральф» посредственен, но является эталоном и стандартом. Явлена форма, и она оказалась важнее содержания.

Возможно, объяснением такому феномену служит личность автора. Гернсбек был классический американский бизнесмен, в довесок ко всему еще и одаренный богатой фантазией и определенным писательским талантом, что позволило ему удачно совместить деловой опыт с увлечением наукой. Сила Гернсбека заключается в том, что он по-настоящему верил в науку и прогресс, а значит считал сочинение научной фантастики не просто утонченным развлечением или поденщиной (ну, как средство заработка, безусловно, принимал), но и реальным инструментом проектирования Будущего. Впервые автор четко провозглашает миссию научной фантастики в моделировании лучшего Будущего ради блага всего человечества. Впервые автор создает по-настоящему массовый литературный продукт, который будет успешно внедрен в общественное сознание. Штучные шедевры прекрасны, но понять их может меньшинство, требуется что-то для большинства, что-то простое, но эффективное, и в то же время, отвечающее духу грядущей технологической эры. И Гернсбек создает этот продукт.

Возможно, меркантильные мотивы были на первом плане. Вполне вероятно, Гернсбек коммерческим чутьем уловил тренд на увлечение наукой, а значит, и хорошие перспективы произведений, которые бы удовлетворяли растущий спрос публики в этой сфере. Но невозможно заниматься такими вещами, если ты не увлеченный человек. И это восхищение силой разума Человека сквозит в каждой строчке «Ральфа», имитировать такое не получится. Просто Гернсбек был мечтателем, но иного толка. Он считал, что мечты можно и нужно воплощать в реальность. Для начала, на бумаге.

Итак, Гернсбек создал модельный научно-фантастический роман и запустил процесс производства НФ на поток. Если до него фантазии о грядущем и дальних мирах воспринимались как поэзия визионеров, то после сочинение фантастики становится системным творчеством о пока не существующем, но уже возможном.

Важно, что мир «Ральфа» – это насквозь рациональный мир, твердо упокоенный на научных постулатах. Это воплощенная утопия, мир реализованных идей, мир возможностей и перспектив, где разливается сияние чистого разума. Несмотря на свою юношескую наивность, он объяснимый, опровергаемый, а это важнейшее свойство научности. Впервые в жанре ясно и буднично читателю открывается грядущее, которое наступит, одна из его вероятных моделей. И это не продукт каких-то отрешенных поэтических грез, а результат размышлений, анализа и экстраполяции, предположение, связная картина будущего как отражения настоящего.

И конечно, это фантазия.

Но фантазия по определенным методам.

Это – научная фантастика.

Конец 20 века. К моменту создания в 1979 году выдающегося научно-фантастического производственного романа «Фонтаны рая» английский писатель сэр Артур Кларк уже снискал себе всемирную славу, признание и известность. Уже написаны его главные и самые концептуальные вещи («Конец детства», «Космическая одиссея-2001», «Свидание с Рамой»), и творческие замыслы автора направляются, как русла мощных равнинных рек, к иным долинам.

Кларк, кроме того, что был гуманистом и оптимистом, всегда тяготел к сильной научно-технической составляющей в своих фантастических историях, в чем очень похож на Азимова и Хайнлайна, и наверно потому входит в тройку великих градов НФ. Однако там, где первые два мастера решили остановиться и обратиться к Человеку, Кларк сделал еще пару шагов и описал Человека, Который Делает. Таким образом, он достиг вершин в поджанре именно производственной фантастики, где подробно описывается процесс создания и внедрения в обиход научно-технических изобретений, все сопутствующие с ними проблемы и вызовы, а также демонстрируется их эффект и практическая польза.

Обычно в фантастике читателям презентуют уже готовые изделия и идеи, которые красиво и ярко рисуют картину будущего. Вот мы видим звездолет, огромный ребристый корабль, продукт инженерного гения, бороздящий космические просторы. Вот мы наблюдаем эффект телепортации, ярко и точно переносящей человека из одной точки пространства в другую.

Но сложно ли было строить этот звездолет?

И сколько аварий было при испытании телепорта, прежде чем он заработал нормально?

А ведь эти скучные на первый взгляд вопросы на самом деле весьма интересны. Мы воспринимаем технику как данность, не ощущая ее ценности. Кларк показывает нам оборотную сторону вопроса, и наполняет образы глубиной.

Именно этот метод автор и показал в романе «Фонтаны рая», где изящно и обстоятельно идет речь о создании – ни много ни мало – космического лифта с Земли на космическую орбиту. Концепция такого лифта появилась и бродила по страницам научно-популярных журналов довольно давно, но художественное воплощение идеи и ее работу лучше всего удалось показать именно Кларку, который описывает строительство устройства в 22 веке под руководством талантливого инженера Вэна Моргана. Амбициозный и пытливый, этот человек берется за сложнейшую миссию, от успеха которой зависит будущее человечества.

Роман сложнее, чем кажется. Кроме увлекательного процесса строительства здесь презентуются и некоторые мысли Кларка относительно религии. Например, затрагивается тема буддизма и его соотношение с прогрессом, а также воззрения на суть божественного иных разумных рас. Не обходит автор вниманием и природу человеческих пороков, пытаясь понять, почему человек слаб в вопросах власти, богатства и прочих искушениях. Таким образом, помещенный в тропические декорации острова Шри-Ланка, сюжет играет многими гранями, образуя сложное с одной стороны, но гармоничное с другой полотно.

Роман неспешный, обстоятельный, как долгий рассказ опытного человека, своими руками строившего прекрасный дворец и знающего в нем каждый кирпич. Такие истории интересны своей достоверностью, вечными истинами и четкими ценностными установками, не выставленными напоказ, но наполняющими текст изнутри, как сок наполняет дерево и делает его зеленым. Это роман о буднях послезавтрашнего дня и людях, обычных хороших людях, живущих в том гипотетическом мире, который обязательно наступит и принесет человечеству новый смысл жизни. Чтобы продолжать себя еще дальше, искать, строить, созидать и нести свет разума во Вселенную.

В обильной библиографии замечательного американского фантаста голландского происхождения Альфреда Ван Вогта насчитывается не менее 15 сборников рассказов, но наиболее характерный и репрезентативный из них называется «Destination: Universe!» и выходит в самый разгар Золотого века научной фантастики. Он включает в себя девять рассказов и одну повесть, посвященные самым разным темам в жанровой литературе, что дает отличную возможность оценить степень таланта этого автора.

Конечно, Ван Вогт не столь известен как Хайнлайн или Азимов. Писателем он был плодовитым, издаваемым, но лидирующих позиций в корпусе авторов НФ не занимал. При этом Ван Вогта нельзя отнести к аутсайдерам, что издали 1-2 рассказа и исчезли навсегда. Скорее он был крепким ремесленником, хорошо знавшим законы жанра и умевшим писать законченные не лишенные занимательного сюжета истории. Литературные редакторы обожают подобных писателей, ведь именно такие наполняют им номера текстами или «контентом» по-современному. Хм… Написанное звучит так, словно Ван Вогт – поденщик. Нет, неверно, гораздо больше. Ван Вогт – талантливый мастер, проторивший ряд интересных путей в будущем развитии фантастики. Рассказы и романа Ван Вогта порой заслуженно критикуют за поверхностность, недосказанность, но думается, это можно понимать и как достоинство. Автор наметил пути, обозначил сигнальные столбы с указателями, а уже более глубокое исследование – за остальными. По какой причине он писал так, а не иначе, наверно его личное дело.

Тем не менее, хорошая новость состоит в том, что мы имеем творческое наследие мастера, в котором можно найти массу всякой интересной всячины. Ван Вогт действительно многолик и способен рассуждать на разные темы, а его сборник «Пункт назначения — Вселенная!» красноречиво этот тезис подтверждает.

Тут есть рассказы о Земле и дальнем космосе, о будущем, о людях и инопланетянах, о загадках и парадоксах. По прочтении сборника сразу бросается в глаза одна характерная особенность в творчестве – умение эффектно завершать историю финальным коротким предложением, которое порой переворачивает весь смысл изложенного ранее текста или преобразует его в нечто качественно иное. Иными словами, все не то, чем кажется поначалу. Читатель думает, что речь идет об одном явлении, но автор оглушает его в финале: не угадал! Этот финт кажется легким, но его надо уметь применять; Ван Вогт – умел.

Еще одна черта авторского стиля – умение нагнетать напряжение до степени некоей паранойи. Герой такого текста становится жертвой заговора, предательства, интриг, игрушкой в руках могущественных тайных организаций или нежелательным свидетелем, его преследуют, за ним ведется охота, близкие друзья и коллеги оказываются вовлечены в заговор и им больше нельзя доверять… ничего не напоминает? Да, именно такой прием мы видим в лучших произведениях Филипа Дика. А разгадка проста – этот прием Ван Вогта сильно повлиял на последнего и оставалось лишь докрутить инструмент до нужного максимума.

В сборнике есть три безусловных шедевра – рассказы «Чудовище», «Пробуждение» и «Зачарованная деревня».

В первом рассказе идет речь о далеком будущем Земли, с которой исчезло все человечество, и мудрые пришельцы прилетают на планету, чтобы выяснить причину древней катастрофы, а затем обнаруживают на ней некое чудовище… Рассказ очень удачный – за счет мрачноватой поэтики разрушения, за счет правильно расставленных акцентов в метафоре человека как меры вещей, за счет философской глубины.

Во втором рассказе космонавт Билл терпит катастрофу на Марсе и теперь он – марсианский Робинзон. Помощи ждать неоткуда, в своих скитаниях он находит заброшенную марсианскую деревню, где в одной хижине есть вода и питье – но вот беда, пригодные только для марсиан. Положение отчаянное, Билл лихорадочно соображает, как же поступить. Это рассказ о неожиданных последствиях при столкновении человека и иного разума, о границах, которые кажутся незыблемыми, но фокус в том, что именно – кажутся.

В центре рассказа «Пробуждение» — не человек, а некое чудовище, пробудившееся по определенной причине. Теперь его задача, осознать в каком мире оно очутилось, что произошло, и самое главное, понять для самого себя, что же оно такое по своей сути. Блестящий рассказ с эффектным финалом.

Да, Альфред Ван Вогт – мастер научной фантастики, характерный представитель Золотого века НФ, творчество которого можно и нужно исследовать, чтобы открывать какие-то возможно новые жемчужины.

«Война в воздухе» — очень недооценённый роман английского классика фантастики Герберта Уэллса. Эта вещь прячется под сенью великанов вроде «Войны миров», «Человека-невидимки» и так далее, что мешает детально разглядеть ее достоинства. Роман написан в 1908 году, накануне Большой мировой войны, да еще в жанре, который сейчас принято называть «роман-катастрофа».

Центральное место в произведении занимает, понятно, война. Но это новый доселе неизвестный Европе тип войны, основанный на достижениях индустрии, технических изобретениях и науке, которые ставят орудия смерти на поток, промышленным способом. По сюжету некий английский простофиля, лавочник Берт Смоллвайз становится волей случая обладателем чертежей секретного летательного аппарата, способного произвести в воздухоплавании революцию. Ясно, что это устройство станет не просто прорывом, а то что сейчас называется «game changer», то есть радикально изменит баланс в пользу державы, первой запустившей его в производство. И вот наш простофиля улетает на воздушном шаре из матушки Англии в Германию, где попадает в лапы принца-милитариста, жаждущего развязать завоевательную войну…

На заре воздухоплавания были весьма модными романтические фантазии о покорении неба, их подстегивали интенсивные эксперименты первых аэронавтов (братья Райт и им подобные). Но если убрать романтический флер и взглянуть на авиацию в начале 20 века как на военную технологию, перспективы открывались колоссальные. Кто контролирует небо, тот контролирует поле боля. В принципе эта истина печально известна и сейчас, но тогда звучала особенно свежо. С того момента авиация прошла тернистый и захватывающий путь, но нужно понимать, что с позиции человека на рубеже веков самолет был чем-то, чем для нас сейчас является многопользовательский шаттл вертикальной посадки или дрон-беспилотник, то есть устройством, которое распахнет новые горизонты и подарит новые возможности.

Уэллс здесь не был исключением, но кроме понимания научно-технических перспектив он как гениальный писатель, сразу осознал, к каким страшным последствиям может привести бесконтрольное использование самолетов, бипланов, дирижаблей и прочих летательных аппаратов. Правильно – к массовой планетарной бойне. Поняв и ужаснувшись, Уэллс описал свой вариант такой грядущей войны.

Да, надо признать, что с технической стороны все описываемые в романе подробности выглядят крайне забавно и не выдерживают испытания временем. Но тот, кто будет искать ответы в конструкции «драконов», поступит неверно. Смотреть надо на людей. Уэллс всегда был прежде всего гуманитарным, социальным фантастом и блестяще разбирался в психологии людей. А значит, сумел потрясающе описать процесс перехода человечества от ажитации к натуральному апокалипсису.

Роман пугающе убедителен в описании как первых дней войны, так и ее неконтролируемых последствий. Все в точности, как и произошло позже с событиями Первой мировой: нагнетание истерии в средствах массовой информации, рост взаимных претензий между державами, напряжение, угрозы, ультиматумы, скрытная подготовка к неминуемому конфликту, нападение, растерянность общества, еще не способного принять новую реальность, а затем – ураган войны. Еще – страшные последствия в виде не только разрушений и смертей, но и одичания выживших, деградации в культуре, откат в развитии.

Удачно выбран и главный герой – типичный мещанин-обыватель, смакующий войну как аттракцион, но даже не представляющий себе, что это такое. Вероятно, Европа накануне Первой мировой в массе состояла из таких вот Бертов, инфантильных дурачков, для которых военные действия – это что-то типа возни с солдатиками в песочнице. Отлично Уэллсом передан и образ чванливого принца, закопёрщика конфликта, живущего в своем имперском пузыре величия: для таких субъектов человеческая жизнь ничего не стоит, ни врагов, ни собственных подданных они не жалеют и готовы воевать до последнего солдата. Лишенные эмпатии, отравленные сверхценными идеями мирового господства, эти царственные шизофреники являются истинным бичом человечества, сталкивая страны между собой в кровавые свалки.

«Война в воздухе» имеет несколько неровный ритм, но отраженная в произведении проблематика актуальна как никогда, и, к сожалению, будет еще актуальной. Другое дело, что всякие вожди и кормчие подобных книжек не читают, им скучно, да и думать особо нечем – зато очень хочется поиграть в солдатики. Всем прочим умным людям можно рекомендовать смело и в назидание.

Вы когда-нибудь ходили по тонкому льду?

Такой образуется за одну ночь после сильных заморозков поздней осенью. Еще вчера там, где рябила темная вода, сегодня матово поблескивает свежая ледяная пленка. Такой лед обычно прозрачный. Он кажется твердым – до момента, пока хорошенько не надавишь. И тогда… все правильно, лед ломается, с характерным треском. Ровно то же самое происходит с реальностью в романе Стивена Кинга «Чужак» и это самое главное, о чем стоит говорить, если вести речь про данную книгу.

Автор придумал новый заштатный городок под названием Флинт-Сити – очередной побратим Дэрри и Касл-Рока. Однажды здесь происходит странное жестокое убийство мальчика, а все улики указывают на местного учителя английского и по совместительству тренера бейсбольной команды Терри Мейтленда. Обычно в таких ситуациях дело за малым – добыть явку с повинной или хотя бы признание вины. Но Мейтленд категорически отказывается признаваться в содеянном, чем обескураживает местных детективов. Конечно, ни один преступник добровольно не признает вину, пока его не припрут доказательствами и будет считать себя невиновным, но в случае с Мейтлендом следствие с разгона врезается в стену: у обвиняемого есть неопровержимое алиби, есть показания нескольких людей, готовых под присягой подтвердить, что он был в момент убийства в другом городе и все время на виду. Брата-близнеца у тренера нет, значит одна из версий ложная.

Вернее, она была бы ложная в нормальном мире с нормальными человеческими законами.

Если мальчика не убил этот человек, то откуда на месте преступления его следы? Как такое возможно?

Такое возможно только тогда, когда нормальные законы бытия ломаются как тонкий лед, и погружают вас в холодную пучину темной неизведанной вселенной, где обитают разные существа. Легко сказать, но сложнее поверить. Особенно если живешь в комфортном предсказуемом мире 21-го века с его широкополосным Интернетом, смартфонами, доставкой и прочими радостями жизни. Если раньше, в старину стражам порядка приходилось проделывать колоссальную работу по поиску улик, бегать с лупами по закутам, то сейчас есть такая замечательная вещь, как тест на следы ДНК – научный метод! Кажется, что достаточно изъять с места происшествия мазок, пропустить через сложный прибор и готово.

Но это не работает. Оно работало тысячу раз до того, но на тысячу первый раз не сработало. Потому что противоречит картине происшедшего. Человек был одновременно в двух местах, о чем красноречиво говорят факты. Но логика, разум, наука твердят, что это невозможно. И вот на этой коллизии строится весь текст.

Да, позже, после вычисления источника бед, Кинг уйдет к любимому сюжету объединения хороших людей и их борьбы с иррациональным Злом, как это было в его предыдущих книгах, но особенность именно «Чужака» заключается в первой трети сюжета, когда нормальные люди стоят на краю рационального островка, заглядывают в мглистую пропасть, понимают, что дальше только падать – и боятся сделать шаг. Потому что им страшно. Страх неопределенности гораздо сильнее страха перед персонифицированным злом. Вот это колебание на краю рацио и мистицизма, вот эта ломка между очевидным и невероятным, отрицания, сомнения, психологическая борьба в мозгах детективов и остальных героев – стержень всего произведения.

Это как с синей и красной таблеткой из фильма «Матрица»: принимаешь синюю и не выходишь из заданных рамок, закрыв дрожащие веки на то, что было и что непременно будет, потому что Зло не дремлет, ему надо кормиться; или глотаешь красную и мир искажается, обнажая сокрытое. В романе «Чужак» Зло взламывает реальность, пробивая вот эту тонкую пленку льда… с другой стороны.

Любому знанию предшествует желание поверить. Роман эффективно показывает процесс перехода от глухого отрицания к робким попыткам понять, и наконец, твердой вере, открывающей новые горизонты и путь спасения. Вера спасает. Нужно только понять и принять, что в мире бывает такое, что «и во сне не приснится».

Хороший удачный роман в позднем творчестве мастера Стивена Кинга.

Стивен Кинг признался как-то, что написать продолжение «Сияния» его подвиг вопрос одного из читателей на очередной встрече в писательском турне. Мужчина поинтересовался, что стало с тем пареньком, Дэни Торренсом. Стивен Кинг подумал, включил своё собственное сияние и написал продолжение культового романа.

Это был большой риск, потому что повторить успех первой книги практически невозможно для любого автора. Но Кинг сделал умелый финт и обошел западню: с сюжетом «Сияния» вторая книга имеет мало общего, только один мир, концепцию, и одного персонажа. В остальном это самостоятельная, цельная и действительно интересная история.

«Доктор Сон» — хорошая книга, если рассматривать ее именно как самостоятельное произведение. По сюжету, Дэнни Торренс, тот самый мальчик с сиянием, сын незадачливого писателя-неудачника Джека Торренса, продолжает как-то выживать в нашем жестоком мире. Он повзрослел и ударился во все тяжкие – хулиганство, беспорядочные связи, и, самое страшное, алкоголизм. Проклятие отца передалось сыну – жуткая сила спиртного неодолимо воздействует на Дэни. Но дело еще и в том, что выпивка помогает ему заглушить мощное сияние, которое терзает его, заставляя испытывать неприятные ни с чем несравнимые ощущения, непрошенные, страшные. Мыкаясь по городам и весям, Дэни в конце концов пытается заякориться в заштатном городке, где есть хоспис и устраивается туда медбратом, попутно помогая смертельно больным уйти в мир иной без лишних страданий. Именно здесь он получает прозвище Доктор Сон. И это только начало…

Рядовой писатель на месте Кинга попытался бы устроить из хосписа что-то вроде второго отеля «Оверлук», то есть наступил бы на те же грабли и закономерно бы слил всю историю в канализацию. Но Стивен Кинг потому и Король, что умеет мыслить нетривиально. Поэтому концепция сияния и обитающего в мире Зла получает естественное продолжение – писатель вводит в мир новый тип чудовищ, что-то вроде ментальных вампиров, которые катаются по Средней Америке на трейлерах и именуют себя Истинным Узлом. Они очень древние, очень голодные и, как любое зло, хотят жить вечно, а возглавляет их красивая женщина по имени Роуз в Шляпе. Идеальные антагонисты. Кроме того, в истории появляется еще одна девочка, Абра, излучающая мощнейшее сияние, а значит, по умолчанию – потенциальная вкусная добыча для голодных упырей.

На этом и строится конфликт романа.

Однако история борьбы с новым злом не так проста, как кажется на первый взгляд. Роман у Кинга получился многослойным, и скрытый слой едва ли не интереснее верхнего. Наверху борьба с явным злом в лице Истинного Узла, внизу – противостояние Дэни самому себе, своим внутренним демонам. Дэни идет по проторённой отцом дорожке, и это проклятая колея, ведущая в губительный тупик. Надо обладать сильной волей, чтобы вывернуть из нее на свободу. Умело и достоверно изображенная зависимость от алкоголя позволяет напряженно следить за мучительными усилиями Дэни высвободиться, победить этого зеленого демона. Что сказать, Стивен Кинг как человек, знающий проблему не понаслышке, написал правду и сумел прекрасно, почти тактильно передать муки алкоголика, этот дьявольский соблазн перед выпивкой: будь то вкуснейший бурбон, или запотевшая бутылочка «Будвайзера»… удержаться невозможно.

И этот первичный конфликт является базой, фундаментом романа. Можно рискнуть предположить, что именно об этом и написан «Доктор Сон», прежде всего о борьбе со своими демонами, а уж демоны реальные… их-то можно как-то одолеть. Дэни разрывает порочный круг и делает то, что не сумел сделать его несчастный отец. Победив зло в себе, ты сможешь противостоять ему во внешнем мире, какие бы обличья оно ни принимало.

Еще, как обычно, это книга о дружбе, взаимопомощи, и добрых людях, которые сильны только когда помогают друг другу и поддерживают во всем. Роман чуть толще, чем мог бы быть, но гораздо лучше, чем ожидалось. Это фирменный Кинг с его текстовой гигантоманией, тягой выписывать бытовые мелочи к месту и не к месту, различным надписям и объявлениям. Кроме того, «Доктор Сон» — еще и отличный пример того, как надо строить большой текст с точки зрения композиции, в этом плане его запросто можно приводить в пример на курсах литературного мастерства.

«Доктор Сон» — история о поиске лекарства против Зла во всех проявлениях.

Роман французского писателя Мориса Ренара «Синяя угроза» — произведение во всех отношениях выдающееся, совершенно блестящий случай талантливой смелой фантастики, намного опередившей свое время. Этот текст был опубликован в 1910 году, на заре 20 века и прочно вошел в сокровищницу мировых фантастических шедевров. Почему так вышло? Тут сошлось несколько факторов.

Во-первых, это роман, написанный французским автором, а французская проза имеет свою специфику во всех жанрах, и особенно в нарождавшемся жанре научной фантастики, у истоков которой стоял Жюль Верн и Жозеф-Анри Рони-старший. Признаки французской фантастики: выраженный упор на оригинальные идеи, сочетание с приключениями, энциклопедизм, мелодраматизм, глубина проблематики. Все это есть и в «Синей угрозе» в очень удачных сочетаниях.

Во-вторых, спекулятивность жанра на заре его становления еще диктовала отношение к фантастике как к бульварному чтиву, то есть чему-то несерьезному. Слава Герберта Уэллса прокатилась по миру, но до Золотого века жанра оставалось еще прилично и в это время (1910-1920-е годы) творили больше визионеры, еще не до конца понимавшие границы и критерии научности, отчего получались, как нелепые, так и гениальные вещи. Вспомним хотя бы «Ночную землю» Ходжсона. Пожалуй, Ренар тоже мог бы пойти по этой дороге, но ирония в том, что написанный им роман твердо стоит на научном фундаменте и является в этом плане славным продолжателем традиций Уэллса, Дойла, Верна, а где-то даже уверенно превосходит их.

Наконец, в-третьих, роман «Синяя угроза» уникален тем, что написан прекрасным талантливым автором. Морис Ренар был человеком интересным и прожил яркую жизнь, в плане литературы посвятив себя детективам, мистике и фантастике, то есть массовому сегменту fiction. Но в отличие от многих поденщиков, Ренар отличался выдающейся фантазией и оригинальным подходом к написанию своих текстов, причем особенно ярко это проявилось в фантастике. Идеи Ренара даже при их похожести на другие такие же у коллег отличает неподражаемо оригинальная трактовка и воплощение; при некотором мелодраматизме и сумбурности, его тексты отличаются четким сюжетом, умелой интригой, последовательным нагнетанием напряжения и эффектными развязками, причем за всем этим стоит важная морально-нравственная проблематика.

Таким образом, в сумме «Синяя угроза» получилась настоящим шедевром.

В романе самое ценное – идея о существовании внеземной цивилизации, даже близко не похожей на человечество, что резко контрастирует с большинством коммерчески успешных произведений того периода и ломает комфортный антропоцентризм об колено. В описании контакта с иными Ренар также отходит от канвы «войны миров», изобретенной Уэллсом. Да, внеземная раса тоже прибыла на Землю, но проявила свое присутствие совсем по-другому. Ренар выдвигает потрясающую и логичную идею о том, что, подобно океану воды, куда ныряют люди в батискафах, земная атмосфера представляет собой точно такой же океан – океан воздуха – где есть плотные и разреженные слои, и где-то там, наверху атмосферы, возможно тоже есть жизнь, и причем разумная…

Гениально и просто. Эта идея заставляет совершенно по-другому рассматривать на Земле всю жизнь; с недосягаемых высот все животное и растительное многообразие видится как ковер жизни на дне воздушного океана, и чтобы изучить эту загадочную и опасную субстанцию, придется совершить путешествие вниз, нырнуть на таком же корабле в атмосферные глубины. Каковы же эти неведомые существа, для которых нормальное атмосферное давление сродни давлению тектонических плит? Как водится, с отличной идеей, воображение начинает само дорисовывать контуры таких существ, их технику, технологии и так далее.

Сюжет романа сосредоточен на охоте этих невидимых существ (названных «сарванами») за всем живым, что попадется им на поверхности – от растений до людей. Похищенные улетают наверх, и до поры ничего не известно о их судьбе. Группа протагонистов пытается противостоять этой синей неведомой угрозе и параллельно исследовать ее. Сюжет строится по классической приключенческой схеме, когда загадочные явления вызывают недоумение, страх, желание борьбы, конфликт и само противостояние через преодоление трудностей с финальным раскрытием главной загадки.

Но даже помимо отличной идеи и хорошего сюжетного исполнения «Синяя угроза» содержит в себе важнейшую проблему, которая постепенно проявляется и озвучивается к финалу истории. Без нее роман был бы просто симпатичным чтивом для развлечения, но с ней раскрывается еще и как предупреждение и предостережение всем людям.

Суть проблемы заключается в бремени разума: разумное существо всегда несет ответственность за результаты своих исследований. Прекрасная идея сработала сильной метафорой – из повелителя природы человек мгновенно превратился в такое же животное, исследуемое холодным беспощадным внеземным разумом, и ощутил на себе все «прелести» подобной деятельности. Прочитав роман, сразу со свей шокирующей ясностью понимаешь, что чувствует любая подопытная мышь, с которой проводятся живьем (!!!) эксперименты, причем и жестокие. А ведь это реально очень серьезная проблема. Ренар вывел научно-фантастический роман в этическую плоскость и тем самым создал важнейшее произведение с сильным нравственным посылом.

Оригинальная трактовка контакта, твердая научно-фантастическая идея, гуманистический посыл – все это делает «Синюю угрозу» одним из ярчайших научно-фантастических романов раннего периода в становлении жанра на заре 20 века.

Миф об Эдипе упоминается уже у Гомера, Гесиода и киклических поэтов, то есть известен еще с архаических времен, когда, по-видимому, создавался основной корпус мифологии о богах-олимпийцах и их славных похождениях. Сын Лайи и Иокасты, нежеланный ребенок, которому суждено убить своего отца и сожительствовать с матерью, царь Эдип – величайший драматический образ и архетип во всей мировой и европейской литературе и культуре. В древнегреческой литературе существует множество драматических произведений и сюжетов, но ни одни из них не может превзойти по степени трагизма историю об Эдипе, написанную драматургом Софоклом в его лучшие годы творчества.

Софокл не выделяется среди других творцов в области идей, ведь он тоже берет миф и творчески его перерабатывает. А вот в области композиции своих драм, подачи материала и преподнесения событий он заслуживает уважения. Софокл относится уже к более продвинутому поколению авторов, которые постепенно вводят в древнегреческий театр второго актера и отходят от монотонных хоровых песнопений в пользу живых диалогов и множества действующих лиц.

Применительно к Эдипу Софокл написал три драмы – «Царь Эдип», «Эдип в Колоне» и «Антигона». Первые два напрямую затрагивают судьбу царя и героя. «Царь Эдип» содержит в себе кульминацию личной трагедии, когда царь Фиванский узнает от посланника, кого именно он прибил посохом на дороге, а затем, с кем сожительствует. «Эдип в Колоне» развивает судьбу Эдипа, изгнанного из Фив и выколовшего себе глаза, к этому моменту он уже стар, и в своих скитаниях сопровождаем дочерью Антигоной. Но рок преследует Эдипа даже после самосуда, потому что плод его порочной связи с матерью, проклятые им сыновья Этеокл и Полиник, вступают между собой в смертельную вражду. Нигде нет Эдипу покоя, его используют в интригах, шантажируют и всюду над ним и его несчастным потомством витает злой рок. «Антигона» в этой триаде отстоит чуть дальше и заслуживает отдельного разбора, поскольку ее конфликт хоть и является продолжением злосчастий, но выглядит самостоятельным.

Софокл компактно укладывает мифологический материал с гениальной сноровкой и делает драмы небольшими, но очень содержательными. Интересно, что все похождения юного Эдипа остаются за кадром, и предполагается, что зритель или читатель уже с ними знаком. Это и обращение юноши к дельфийскому оракулу, и испытание сфинксом, и даже само столкновение с собственным отцом, включая последующее убийство. Все это уже произошло, непоправимое свершилось, а потому кульминацией драмы «Царь Эдип» является именно момент обретения горькой истины. Это, конечно, захватывающий момент.

Вначале мы видим уверенного в себе царя, спасителя Фив, хоть и знающего о грозном предсказании, но рассчитывающего его избежать. Но вот, спустя несколько минут он превращается в несчастного уничтоженного судьбой человека, который идет по предначертанному пути и ничего не может поделать с этим, как бы ни пытался и что бы ни предпринимал. Неотвратимая судьба – главная тема и идея всего мифа и в целом драмы. Но еще более интересна позиция человека – как он воспримет это испытание?

Потрясающе также воплощен эффект роковой случайности, когда судьба в лице богов играет людьми как игрушками. Прихоть Лаии, знавшего о предсказании, но родившего собственного сына-убийцу, не вызывает никакого понимания. Самонадеянность, чисто человеческое желание обмануть судьбу, ожидаемо наказывается. Греки мудро понимали, какими пороками обладают люди, и знали, что все это чревато последствиями. Лаий сам вырыл себе могилу, сам определил свою участь. По его же стопам идет Эдип, но его ситуация несколько иная – это неумышленное преступление.

Однако даже за неумышленное преступление Эдип несет суровую кару, это многое говорит о понимании греками высших сил: ты не знал, но должен был знать. А еще страшнее – что бы ты ни делал, от судьбы не уйдешь. Ну и конечно известен парадокс само-сбывающегося пророчества – как только ты узнаешь свое будущее, все твои действия по его избеганию будут направлены ровно на обратное, то есть на достижение этого самого будущего, которое наступит неотвратимо.

Человек – игрушка в руках судьбы. Возможно, осознание своего пути хоть и не меняет его, но делает тебя человеком. Это своеобразный тест, проверка. Великая драма и основа жизни.

Трагедия Эсхила «Орестея» опубликована в 458 году до н.э. на празднике Великих Дионисий и завоевала призовое место. Первоначально это была тетралогия, куда входили «Агамемнон», «Хоэфоры» и «Эвмениды», а также утраченная сатировская драма «Протей». Поэтому до сегодняшнего дня дошли только первые три части.

По своей проработке и глубине смысла эта трилогия Эсхила – лучшая во всем его творчестве. В центре повествования судьба рода Атридов, к которым принадлежал знаменитый царь Агамемнон и его сын Орест. В каждой из частей Эсхил последовательно описывает деяния Агамемнона и его окружения с момента, когда тот вернулся из похода на Трою и привез с собой пленную Кассандру, дочь царя Трои Приама, печально известную прорицательницу, которой никто не верил по злой прихоти бога Аполлона.

Эта драма в творчестве Эсхила самая жестокая и кровавая. Возможно, по накалу страстей и количеству смертей это едва ли не самая жестокая драма во всей древнегреческой литературе. Причина тому – тугой клубок интриг, отношений, мести и родства, в котором сплетены многочисленные действующие лица. Здесь много героев помимо Агамемнона, и всеми ими движут какие-то низменные чувства, словно они находятся в плену проклятия, и оно над ними довлеет.

Действительно, там, где человек рассудительный и разумный здраво подумает, прежде чем совершать судьбоносный поступок, герои «Орестеи» словно бросаются с головой в омут. Все начинается с похода Агамемнона; когда становится известно о пленении им Кассандры, двоюродный брат царя Эгисф внушает жене царя Клитемнестре, что Кассандра стала наложницей Агамемнона, хотя четких доказательств тому нет. Клитемнестра изменяет Агамемнону с Эгисфом, а когда Агамемнон возвращается домой в Микены, убивает царя во сне с Кассандрой, все знавшей, ведь она обладает даром предвидения.

Может показаться, что Агамемнон пал жертвой вероломства, но все не так просто! Если обратиться к «Илиаде» и другим источникам, мы увидим, что царь Микен принес в жертву собственную дочь Ифигению, дабы умилостивить богиню Артемиду и греческий флот мог отправиться к берегам Трои! Невероятное коварство и малодушие. Пожертвовать собственной дочерью – готовность на это раскрывает Агамемнона как чрезвычайно жестокого и честолюбивого человека. Впрочем, это общая черта у всех Атридов. И выходит, что возмездие настигло царя.

Убийство Агамемнона и Кассандры не приносит Клитемнестре облегчения. Более того, мы видим истинный мотив ее преступления – отмщение за дочь и порочная любовь к Эгисфу. Получается, что она тоже не так праведна, как кажется.

Удаленный от двора и выросший вдали от родины сын Агамемнона Орест узнает о трагедии, и по совету Аполлона, вершит расправу над собственной матерью. Эринии, богини мщения, преследуют его, и трагедия заканчивается судом Ареопага, где над потомком Атридов вершит суд сама Афина, богиня мудрости.

В целом, темой трилогии Эсхила можно считать месть и возмездие. Она как бы показывает, что человек сам творит свое горе, своими поступками, причем каждое действие имеет далеко идущие последствия и ни одно преступление в конечном счете не остается безнаказанным. Раньше или позже. Возмездие настигает каждого героя драмы – руками другого такого же. Мы наблюдаем зловещую цепочку, порочный круг зла, которое порождает само себя, начавшееся с одного поступка и повлекшее за собой лавину других. Довольно нравоучительно, и притом достоверно: Эсхил хорошо выписывает мотивацию и убедительно рисует героев как живых людей. Человек слаб, он падок на низость, и род Атрея собрал в этом смысле все возможные пороки, все члены этого злосчастного рода путаются в паутине сотворенного своими же руками зла и страдают от него. Разорвать порочный круг получается под силу лишь божественному провидению, а лучшим лекарством для заживления ран станет только забвение.

Трагедия рода Атридов – отличный пример и метафора всего людского рода в целом, в контексте его порочности и склонности ко всему дурному.

Пьеса Эсхила «Персы» написана в 472 году до н. э., после поражения Ксеркса в битве при Саламине в 480 году. Эсхил на празднике великих Дионисий 472 года до н. э. представил четыре сочинённых произведения. Вместе с «Персами» состоялась премьера трагедий «Финей», «Главк Понтийский» и «Прометей», но они не снискали такой популярности. А потому лучше всего мы знаем о «Персах». Хорегом, то есть спонсором по-нашему, постановки выступил 18-летний Перикл, выдающийся древнегреческий политик и государственный деятель.

Структурно эта пьеса довольна проста и представляет собой серию диалогов между матерью Ксеркса Атоссой и хором, а затем в него включается тень Дария, отца Керкса и уже сам незадачливый тиран, вернувшийся в Сузы, столицу Персии, лишь с горсткой воинов и одним колчаном лука за спиной. За все время действия действующие лица убиваются по поводу разгромного поражения великого персидского флота у греческих берегов и стенают о том, что с этого только начинаются беды Персии, которые навлек на нее недальновидный Ксеркс.

Это очень простая трагедия: сменяющие друг друга протагонисты и хор. То есть мы видим, что Эсхил стоял у самых истоков литературного жанра, и еще не умел так хорошо работать с формой, как его последователи.

По прочтении пьесы содержательно можно выделить несколько особенностей, которые сразу бросаются в глаза.

- Во-первых, поскольку она написана греческим поэтом, ее общий тон явно комплементарный по отношению к Элладе. Народ Эллады выставлен как герой, обороняющийся от коварного нападения восточного тирана. В общем-то это так и есть, и чувствуя моральную правоту в создавшейся исторической ситуации, Эсхил решительно рисует Ксеркса злодеем, который получил по заслугам. В назидание потомкам.

- Во-вторых, хотя это должно было быть, во-первых, пьеса написана на исторических событиях, то есть имеет вполне достоверную основу в отличие от большинства трагедий, где действующими силами выступали в основном боги. Отсюда несколько приземленное поле для действия и сам по себе конфликт. Воспоминания о войне еще свежи, и Эсхил, по всей видимости, участвовавший в битве, рисует ее последствия яркими красками. Смерть и разрушения более чем реальны.

- В-третьих, трагедия раскрывает политический дискурс о демократии и тирании, их вечном противопоставлении. С одной стороны, мы видим демократичные Афины, где граждане свободны и готовы защищать свою маленькую родину не под принуждением, а по велению сердца. С другой – громадная восточная деспотия, возглавляемая жестоким тираном, который чувствует себя чуть ли не повелителем всего живого и мертвого, отчего приказывает высечь море и заковать его в кандалы, за что жестоко расплачивается. Эсхил четко обозначает, на чьей стороне правда и сила, вкладывая упреки глупому Ксерксу в уста призрака его же собственного отца. Столкновение свободы и рабства всегда заканчивается победой первой, как бы ни было мало число ее защитников. Это блестяще показано в том числе на архетипном сюжете трехсот спартанцев, возглавляемых царем Леонидом.

При всей простоте трагедия «Персы» оставляет яркое впечатление. Хоть сама битва и остается за сценой, ее последствия – сокрушительны. Это наказание за вероломство, спесь, гордыню, близорукость и собственно злодеяния. Ксеркс рвет на себе волоса, но ничего уже не изменить. Он совершил фатальную ошибку, его участь предрешена. Трагизм ситуации состоит и в том, что он не сможет изменить себя, и его судьба ведет его до самого конца по тому пути, какой ему предначертан. Ксеркса даже немного жаль, поскольку наученный поражением, он начинает понимать правду, хоть и не готов принять ее. Жалкий, раздавленный тиран становится хуже самого ничтожного раба – потому что он раб собственной гордыни.