Итак, «Кого это может касаться»...

Джерри Хартшорн и двое его коллег-антропологов вот уже год изучают в южной Кении племя кварума. Это последние охотники-собиратели на Земле ближайшего будущего. Но и их судьба предрешена — они отправляются, по решению правительства, на постоянное место обитания в цивилизованные районы страны. В последнюю ночь вождь кварума Кви передает своему другу доктору Джерри невероятный древний артефакт — свидетельство бесконечной эстафеты Разума во всей бесчисленной множественности беспредельной Мультивселенной...

Персонажи ученые в произведениях Чеда Оливера часто задаются вопросам: Возможно ли Чудо в нашем прозаичном и скучном мире? Самому Оливеру такие чудеса часто удавалось сотворить — соединить волшебство Непознанного со строгой наукой и глубочайшей философской онтологией. Как и в этом, на первый взгляд, простом, но очень умном и волнующем душу рассказе.

Итак, «Гиганты в пыли»...

По факту, творчество Чеда Оливера оказалось очень цельным. Он не потерял по дороге ни тематическую сферу интересов — антропологический взгляд на развитие человека и человечества, ни гуманистическую направленность мысли.

Причем, что показательно, гуманизм его антропологический, осознающий весь сложный комплекс проблем, стоящих перед видом. Например, общение групп людей с разными уровнями социализации. Высокоразвитых и дикарей. Даже у самых диких людей есть собственная гордость. Главный герой Варнум думает о «белых господах» из звездолетов, желающих облагодетельствовать своих родичей-троглодитов: «Вы нас никогда не поймете. Наши мечты и чаяния. Даже если используете весь свой высокоразвитый интеллект. Всю машинную мощь. Так что лучше оставьте нас в покое.»

Дайте людям жить так, как они хотят! Крайне дельная и актуальная мысль для сегодняшнего дня. Вычитать ее именно у интеллектуала-янки было особенно пикантно.

А еще в нескольких поздних произведениях Оливер исследует важный вопрос эволюции человечества как цивилизации. Возможны ли альтернативы? Не знаю ,какие у него были изначальные посылки, но результат мне лично кажется однозначным — нет. Высокоразвитая машинная и техническая цивилизация — единственный наш возможный извод.

Мы с моим товарищем много копий сломали в дискуссиях на эту тему. Он почему-то яростно топит за биологическую цивилизацию «в гармонии с природой». Но я во-первых, не убежден, что такая альтернатива окажется чем-то благоприятнее для хомо сапиенсов. А во-вторых, считаю, что есть все-таки детерминизм в эволюции видов. Какими бы неспециализированными мы ни были, коридор альтернатив и у нас слишком узкий. Иначе давно бы набрели на другой выход, уж больно умны))

Во всяком случае, у Оливера все подобные попытки, как и в этом романе, терпят крах. Как бы ему и его героям не хотелось иного.

И еще одну спорную, но интересную идею я вычитал у него в этом романе и других поздних рассказах. Якобы человечество ждет опасность стагнации и постепенного угасания из-за потери цели и перспектив развития.

Как показали истекшие полвека, это не единственная и даже не главная опасность. О стагнации нам только мечтать! Ведь еще человечество может утратить способности и компетенции, начав почивать на лаврах. Или столкнуться с непреодолимым для себя препятствием.

Вот сейчас мы вошли в эпоху тяжелейшего мирового кризиса. Капиталистическая система рухнула (кто считает, что нет, того просто обломками пока не завалило) не потому, что она «надоела» кому-то или «стагнировала». А просто перестала работать. Раз — и сломалась! И теперь в крови, страданиях и муках придется десятилетиями ощупью искать новые пути развития.

Так и работает антропологическая эволюция — от одной катастрофы до другой. И книги Чеда Оливера очень хороший материал, чтобы над этим крепко подумать, изучая его мысленные эксперименты.

Крутой космический боевик в стиле фильмов «Враг мой», «Империя наносит ответный удар», «Чужие» и других хитов 1980-х, только написанный за десяток с лишним лет до этой эпохи. И ничуть не устаревший.

По забавному совпадению капитана корабля в рассказе зовут Джеймс Кэмерон. Впрочем, совпадение еще и пикантное))

Я эту статью прочитал впервые, наверное, в год Миллениума, или типа того. В ранней молодости был большим поклонником Осипа Эмильевича и прочитал практически все им написанное. Но читал-то его как креакл и адепт либеральной мысли. Поэтому, когда вырос и поумнел, забросил ОМ на долгие годы, считая, что он «ихний».

Пожалуй, пришло время собирать и эти «Камни».

Потому что статья Мандельштама потрясает своей глубиной, фундаментальностью, современностью и острой актуальностью.

Вначале он рассуждает о природе реальности. Время сжимается. За год может пройти целая эпоха (ровно сто лет спустя эпоха Ковида продлится всего два года, например).

Далее, мы должны отказаться от детерминизма — от предначертанности, и от телеолгии — якобы, у всего есть цель. Вселенная состоит из скопищ случайностных состояний, которые имеют не причинно-следственные, а вариативные связи, сформированные по принципу веера.

Знаете, о чем он говорит? О квантовой запутанности и многомировой интерпретации Хью Эверетта! Просто Мандельштам тогда не мог знать, что три года спустя Эрвин Шредингер напишет свои знаменитые уравнения и к началу следующего века квантовая механика станет самой надежной теорией познания Вселенной.

Впрочем, мог не мог — неизвестно. Параллельно с ним некоторые авторы в 1920-х годах разрабатывали свои теории «квантовой литературы» — Джойс, Вулф, Элиот на Западе. У нас Леонид Добычин, например. Ученые сейчас всерьез рассуждают о возможности будущего влиять на прошлое на квантовом уровне. А раз сознание человека имеет квантовую природу... И так далее, и так далее...

Но Осип Мандельштам был художником. Поэтому вопросы новейшей физики его, конечно, волновали (он ссылается на Общую теорию относительности), но в меньшей степени)) Его статья об искусстве, прежде всего.

Раз у нас нет причинно-следственных связей, то и никакой эволюции в искусстве быть не может! Формы сменяют одну другую в хаотическом порядке, перенося при этом только часть информации и памяти о прошлых концепциях. Но при этом все находится в едином поле коллективного сознания, значит и культура, и литература едины. Как человек, при всех изменениях, един от рождения до смерти. («Клеветникам России» и Советского Союза на заметку!)

Но литература состоит из собственных квантов — слов. А слово — это не символ, не бирка на предмете с указанием цены и качества. Слово — плоть, как человеческое мясо. А смыслы, рождающиеся словом, — точно такие же органы сознания, как есть внутренние органы организма: почки, печень, сердце. (Это уже на заметку любителям почитать Владимира Сорокина или Бориса Акунина, пригреть какую-нибудь еще раковую опухоль в своей голове).

Русская цивилизация — вся пронизана и фундируются на теории слова как самоцельного существования. Россия вся — филология, любовь к слову. Запад — символичен, и ныне, исчерпав топливо идей... (не могу себе отказать в удовольствии от цитаты):

«Антифилологический огонь изъязвляет тело Европы, пылая горящими сопками на земле Запада, навеки опустошая для культуры ту почву, на которой он вспыхнул. Ничем нельзя нейтрализовать голодное пламя. Нужно предоставить ему гореть, обходя заклятые места, куда никому не нужно, куда никто не станет торопиться» (Есть вопросы, почему Осип Эмильевич не стал релокантом?).

И там такого еще очень много всего, более конкретного, по именам, по авторам — Чаадаев, Розанов, акмеисты.

Резюмируя, это циклопическая статья, написанная титаном. И Россия таких вот великанов дум и дел чуть ли не пачками производить способна. Может, поэтому и расходует так безжалостно столь ценные ресурсы. Иначе могут новые не народиться. Нельзя в творчестве, в том числе коллективного разума, быть скопидомом.

Кстати.

Есть тут и историко-политический аспект.

Эта статья великого русского поэта была написана в 1922 году в Харькове, где Мандельштам был тогда проездом. Там же и издана отдельной брошюрой. Написана по просьбе его харьковских знакомцев. Интеллектуалов, любителей родной русской поэзии.

Подумайте об этом на досуге!

Сборник этот, помимо своих значительных художественных достоинств, замечателен еще и тем, что в наше суровое время вытаскивает читателя из сиюминутности и буквально силком заставляет задуматься о вечном. В том числе, в самом себе, в каждом из нас.

Самая сильная вещь сборника, на мой взгляд, — «Хороший день». Пристальный взор на реальную реальность из реальности виртуальной (обычно бывает наоборот, например, в киберпанке). Плюс проделана большая литературная работа, что не может не радовать. Да и посмеяться повод был, пусть и сквозь слезы.

Чуть ниже «Санёк». Медитация на тему утраты человеком собственной божественной сущности, приведшей к полному расчеловечиванию, а потом и всеобщей гибели. Гневный вопль пророка в форме язвительной софистской казуистики.

Триллер и боди-хоррор «Скорлупы» интересен и своим шок-контентом, и небрезгливым копанием в самых грязных отстойниках человеческой души. Это тоже должно быть описано. При этом Елизаров остается гуманистом, напрочь отвергая мизантропию а-ля Сорокин.

Ну и мемуар «Ты забыл край милый свой» — казалось бы мог и потеряться на фоне остального потока подобной литературы. Но тут помогла сама эпоха, и текст внезапно обрел дополнительное социально-политическое измерение и мощный политический заряд. В каком-нибудь 2010 году — не измени в нем ни строчки — текст читался бы совершенно иначе.

В общем, Михаил Елизаров этой книгой подтвердил свой статус писателя первого ряда современной России. И как мыслитель, и как художник слова. сильнейший моралист, без малейшей толики морализаторства и педантства.

Я, понятно, всех не читал, но вряд ли и в мире у него слишком много соразмерных авторов его поколения и младше.

Могучее перо земли русской!

Самый простой по форме рассказ сборника. Но так как взято все из самой мякотки нутряной жизни и насыщено подлинными эмоциями, то и читается на ура. Будь автор «трусом», по квалификации Фолкнера, то с этого текста книгу бы и начал. Хотя бы ради самопрезентации для новых читателей. Но это не путь Елизарова-бунтаря.

А все-таки эмиграция в молодом возрасте очень сильное переживание. Следующие четверть века ого-го какие были, а все помнится, как будто вчера случилось.

И певец Елизаров замечательный! Я не специалист, даже не меломан, но его слушаю с удовольствием. Когда читал рассказ, еще раз захотелось переслушать любимую песню про Ростроповича.

Ох, жесть — великолепная работа! Жестокая сатирическая критика на однополярный «мир, основанный на правилах». Причем, написано как пародия на общение через гугл-переводчик недавнего времени (Он, кстати, таким же никчемным и остался, а вот Яндекс провел просто революционный апгрейд системы).

Но сатирой Елизаров не ограничился, в финале автор выходит на философский уровень и вопрошает: а какова будет цена для коллективного сознания человечества за столь стремительную цифровую и коммуникационную глобализацию? Пока ответа нет, но потомки наши могут нам спасибо за нее и не сказать.

Порог вхождения текст высоковат. Я много времени потратил на переработку промт-переводов и то читать было поначалу тяжеловато, но, как говрится, дорогу осилит идущий. О некоторых сложных вещах и рассуждать иногда приходится сложно.

П.С. Я филолог, как и Елизаров, поэтому когда дошел до письма Татьяны к Онегину и стихотворения Николая Гумилева о жирафе в тройном обратном гугл-переводе, чуть живот от смеха не надорвал! Ну, сильно сделано, сильно. Такой специфический сложный юмор для своих.

Политолог и эксперт по медиа-войнам Дмитрий Евстафьев часто повторяет шутку про беседу двух ученых: «Объяснить я и сам могу, но что это такое было на самом деле?»

Философская повесть Елизарова опять в перевернутой ленинской формулировке — по сути верно, а по форме издевательство — показывает ,что за тысячи лет мы очень хорошо научились объяснять что угодно кому угодно тысячами разных способов, а вот понять суть «жизни, Вселенной и всего остального», как не могли, так и не можем. Даже ничтожную жизнь никому не нужного алкаша постичь не в силах ,куда там задуматься о более важных вопросах!

(Грустно все это... У меня соседка такая вот была. Умерла от отека мозга в тридцать три года, а никто и не заметил. Нет человека, как не было).

Иному ......, который «ничо ни понил», можно бы поставить на вид, что хамить другим читателям в своих злобных писульках, значит, объявлять о степени собственной деградации. Да что с него взять, пусть и дальше баюкает свое болезненное эго.

Жуткий рассказ. Уж не знаю, кому он может доставить удовольствие, но текст полезный.

Человек сам выращивает собственных демонов себе на погибель. Сон разума рождает чудовищ, иногда в прямом смысле слова.

Рассказ написан как перевертыш известной формулы Ленина: по сути все верно, а по форме издевательство! Во время чтения меня периодически подташнивало от отвращения, хотя боди-хорроры я вроде как люблю. Наверно только в западных произведениях, далеких от нашей реальности.

Но такие моралистические без морализаторства тексты строго необходимы. Духовность — это не нудная принудиловка, а обязательная гигиена. Человек, помни не только о смерти, но и о том, как ты живешь и для чего!

Хорошо, что есть на этот роман очень вдумчивый, глубокий и всеохватный отзыв многоуважаемой Verveine, которая широко известна и как автор, и как переводчица, и как исследовательница. Можно меньше упражняться в остроумии, а сразу отсылать интересантов к этому тексту.

Быть с автором на одной волне — как это верно! Мне в этом смысле повезло: когда я был в возрасте Анабель Крисп, то открыл для себя жанр вестерна (их как раз начали у нас активно издавать), и на несколько лет такие книги стали одним из основных моих чтений. Поэтому все, что хотел сказать автор в плане вайба и атмосферности, я ловил с полунамека. И мне его вестерновые интенции пришлись очень по душе.

К тому же роман поднимает тему, которая в последнее время меня самого очень занимает. Что происходит с ограниченным человеческим сообществом, которое становится перед прямой угрозой своему существованию.

И тут я с автором солидарен. Вряд ли мы окажемся на высоте положения. Последние два года прямо подтверждают его взгляд на вещи. Думаю, и роман он смог свой дописать из-за того, что из отвлеченной идеи тот превратился в медитацию на самую насущную проблему сегодняшнего дня. Выживет ли человечество?

А еще это книга о том, что делает человека человеком. Не в философско-гуманистическом смысле, а в утилитарно-гуманитарном. Мы приходим в мир, о котором ничего не знаем. И мало кто может вразумительно нам его объяснить. Приходится узнавать самому путем проб и ошибок. Жестоких проб и крайне болезненных ошибок. Стекло детских фантазий разбивается о суровую реальность, и выковывается булат личности.

Человечество на просторах Вселенной — то же самое. Это только масштабирование проблемы одного человека.

Об этом многие задумываются. Но у Баллингруда есть особенность. Он очень хорошо умеет показывать личность, раздираемую противоречивыми чувствами и прямо противоположными желаниями. Причем не в статике описания, а в динамике острого конфликта.

В этом смысле жанр романа ему чертовски сильно удался! Отказ от описания единичной ситуации новеллы в пользу длительного повествования принес достойнейшие плоды.

Даже разруганный адептами учебника по планетологии Марс меня заставил крепко и с интересом задуматься. Как вообще такое возможно? (Мыслящие Автоматы и блюдца, летающие на керосине меня так сильно не взволновали).

Баллингруд описывает альтернативную реальность. И при этом нигде не то что не рефлексируется, а не упоминается даже и не использовано в сюжете, что у Марса гравитация 0,4 от земной. И у него в романе плотная атмосфера, и есть еще сохранившаяся жизнь.

А что если в этой вселенной Марс имеет приблизительно размеры Земли? Мог же Юпитер отдать часть своего вещества в период формирования Солнечной системы? На общую конфигурацию плоскости эклиптики это никак бы не повлияло.

Тогда у Марса сохранилось бы горячее ядро, какая-никакая тектоника и вулканизм, более мощная магнитосфера, сохраняющая атмосферу. Он все равно был бы холодным и пустынным, но вполне пригодным для жизни на поверхности. (Даже сейчас только жесткая радиация является настоящей проблемой).

В общем, и в этом плане размышлений мне было любопытно.

Плюс лично мне его книга живо напомнила о двух писателях, которых я нежно люблю и с удовольствие читаю — Ли Брэккетт и Кормака Маккарти. Тоже авторы мрачных и нагруженных смыслами вестернов.

Главную героиню романа Анабель Крисп все обманывают — близкие, родные, соседи, враги. Даже сам Марс и ее Великое приключение оказались теми еще надувалами. Но автор романа не обманул. И своим собственным творчеством порадовал и заманил и дальше читать работы в жанре «вирд», коим я всегда уделял не слишком большое внимание.

А есть ли у меня к Баллингруду претензии? Есть. И очень существенные!

Во-первых ,Анабель говорит, что постоянно читала сборник Конан Дойла «Архив Шерлока Холмса». А потом сказала отцу, что читает рассказ «Союз рыжих». Но в «Архиве» этого рассказа нет! Нестыковка! Впрочем, вселенная-то альтернативная...

И еще. Вот почему он не назвал свой роман «Wierd»? Так было бы оригинальнее!

Любителям грустных и умных книг рекомендуется!

Итак, «Из маленьких желудей»...

Билл Мэдсен и его жена одни из нескольких сотен колонистов, переселившихся на планету Арнод Четыре с переполненной населением Земли. Их новая родина без пяти минут райское место. Ни крупных животных, ни опасных для жизни растений. Мягкий климат и плодородная почва для изобильных пажитей. Но есть еще и мрачное обширное болото, из которого исходит неясная угроза для будущего новой колонии и всех ее обитателей...

Чед Оливер, помимо того, что ученый и педагог был замечательный, также был и подлинным гуманистом. Из собственной научной работы, да и из жизни родной Техасщины, он знал, каким испытания подвергается человек со стороны безжалостной, равнодушной природы.

Но не боялся при этом задавать важные и болезненные вопросы современникам и потомкам. Казалось бы, вопросы освоения человеком Галактики пока являются чистой схоластикой. Но задавать их нужно хотя бы для установления перспективы. Они нужны не для наших потомков, а для того, чтобы эти потомки в принципе появились. Ведь горизонт событий может и схлопнуться до месяца, а то и недели. И тогда всему конец.

Если мы не единственные в Галактике, а только первые, как распорядимся мы правом первородства?

Итак, «Золотая принцесса»...

Молодой бизнесмен Николас Холл случайно встретил в ресторане закрытого клуба в Чикаго своего бывшего учителя, физика Альберта Росса. Тот проводил исследования для «акулы капитализма» Рэймонда Гарбера и пришел отчитаться. Найдено средство синтезирования золота буквально из ничего! Но результаты смехотворны и экономически бессмысленны. Гарбер гонит профессора в шею. Но Холл и его подручный, боксер «Двину» Марони помогают старому знакомцу. Выясняется, что вовсе не метод синтеза золота открыл ученый, а врата в иную реальность. Удивительные приключения начинаются...

Конечно, это типичное палп-приключалово в пеплум-локации, которых в те годы наваяли великое множество.

Однако, два любопытных наблюдения из повести извлечь можно. Во-первых, это одно из ранних произведений про путешествие во всамделишный параллельный мир. Насколько я понимаю, мэйнстримом это стало утверждаться только пару десятков с лишком лет спустя.

Во-вторых, вновь на повестке произведения социальная революция. Это один из самых популярных тропов той эпохи. Очень уж прижало янки во время Депрессии, раз их любимые персонажи раз за разом боролись с социальной несправедливостью вооруженными методами, без всяких компромиссов. В годы Холодной войны эта тема из американского НФ уходит напрочь. Правоконсервативный террор имени сенатора Джозефа Маккарти свою работу хорошо сделал. Писателям явно не хотелось стоять в очереди на электрический стул, на котором поджарили супругов Розенбергов. Вот и их персонажи стали стремиться встроиться в систему или, на худой конец, занимались мягким реформизмом.

Но в «красные тридцатые» борьба с классом угнетателей не на жизнь, а насмерть считалась само собой разумеющейся. За что честь и хвала тем дерзким авторам!

П.С. А все-таки, почему герои палпа с квадратными подбородками всегда влюбляются в прекрасных принцесс? Почему не в милых селянок с добрым сердцем и не в семипудовых купчих? Нет, непременно принцесса, да еще и ослепительная красавица, будущая девушка месяца из грядущего «Плейбоя«!

Как сторонний наблюдатель (просто_читатель, что уж) я вижу два аспекта этого действительно очень грустного, но замечательно умного и талантливого рассказа.

С одной стороны, это попытка лечения травмы коллективного национального бессознательного паллиативными методами искусства. Трудно вот так запросто сказать: «Да, в ходе своей экспансии мы уничтожили от десяти до двадцати миллионов коренных жителей Северной Америки в ходе самой масштабной акции геноцида за всю историю человечества». Размышления на подобную тему далеко не одного человека довели до дурки или суицида. А вот если облечь эту тему в лемовские «галактические одежды»...

С другой стороны, рассказ этот действительно устремлен своей интенцией в будущее. Буквально сегодня я смотрел новое отличнейшее интервью с ученым-астрофизиком Александром Пановым, главным в России по вопросам поиска внеземного разума, о жизни на просторах Вселенной. Там он как раз говорил о том, что, если нам повезет и космическая экспансия человечества все-таки развернется и будет проходить при самых благоприятных условиях (крайне маловероятно!), все равно потомки наши столкнутся с проблемами и конфликтами такой сложности, какие нашему сегодняшнему уму просто непостижимы.

А все же попытаться подумать, проиграть возможные варианты стоит. Хуже точно не будет. Чем и занялась Сюзанна Палмер в этом блистательном рассказе.

(Что рассказ мастерский говорит хотя бы его финальный твист. Он прямо «увенчивает здание» и выводит текст в новое измерение).

Что обретем и что мы утратим навсегда среди невероятных чудес необъятной Вселенной?

Похоже, об этом Палмер и написала свою тетралогию романов. И похоже, мне придется теперь их прочитать)) Зацепило!

П.С. Рассказ прочитан благодаря отзыву на него многоуважаемого Seidhe, который обратил мое внимание на этот текст и на этого автора. За что честь ему и хвала!

Читайте чужие отзывы, господа лаборанты! Очень полезное занятие))

Как ни странно, роман Ричарда Мограна я прочитал в качестве еще одной разминки перед чтением «Странности» Натана Баллингруда, который в этом месяце препарирует Книжный клуб. Типа, дайте мне настоящего, мясистого Марса, прежде чем я попаду на Марс вирдово-фэнтезийный.

Ну, в плане мясистости Морган читателя никогда не подводит! Персонажи романа палят друг в друга исключительно из дробовиков (одна «палубная метла» Хэклер энд Кох чего стоит!) и нервно-паралитических шокеров, так что окровавленные куски мяса и телесные жидкости так разлетаются, что при чтении постоянно приходится утирать забрызганное лицо!

Вот с остальным плоховато. Я полюбил Ричарда Моргана за то ,что в его книгах фантастический боевик — это всегда только верхний слой. На нем можно и остаться, но если дать себе труд, то там есть и о чем подумать, и о чем много попереживать.

Но в связи с «Разряженным воздухом» я впервые готов согласиться если не с критиками Моргана, то со скептиками. Это футуристический технотриллер по преимуществу, к тому же не особо оригинальный. Для самого автора, прежде всего. Критика современного Западного общества в «Рыночных силах» была мощней и оригинальней. А в качестве супермодернизированного крутыша Хакан Вейл заметно уступает Такеши Ковачу.

Ну а после величественной трилогии «Страна, достойная своих героев» это не шаг, а два шага назад. Нельзя же считать шагом вперед то, что главгерой впервые у автора за время действия романа не двух, а трех тётенек уестествил!))

Но, конечно, талант у Ричарда Моргана могучий и никуда не делся. Стиль, ворлдбидинг — все на высоте Стены долины Маринер. Погружение в эту выдуманную реальность и эмпатия к персонажам — уродам и кровопийцам — получились полные.

Также на уровне основной мысли у меня произошло с автором удручающее, но все же единение.

Как и многие ,я открыл для себя Моргана в сам конце прошлого десятилетия в преддверии выхода «Видоизмененного углерода». И тогда мне его пессимизм и скептицизм были очень не по душе.

Да, картины загнивающего Запада рельефны и хороши. Но вот не видит он выхода на путь к светлому будущему! И революционеры у него какие-то квелые — без сил, без идей, без настроенности на борьбу!

Но шли годы. Ричард Морган дует в ту же дуду, а вот я стал трезвее смотреть на действительность. (В смысле, сам стал хорошо информированным оптимистом)). И стало понятно, что он всего лишь без прикрас описывает окружающую его унылую действительность, просто обряжая ее в «космические одежды».

Власть предержащие полностью утратили рычаги управления ими же и загнанной в тупик системы. Левые активисты и их чахоточные организации — только безответственные болтуны, клянчащие донаты. И никто не может придумать ничего умнее, чем военная хунта или фашистская диктатура, которая наведет хотя бы видимость порядка (проливая реки крови). Есть от чего прийти в уныние!

Но уныние — смертный грех! Лучше буду брать пример с Хакана Вейла и не стану опускать руки до самого финала крутой раздачи))

Самому Ричарду Моргану финалы, безусловно, удаются. Как бы не хмыкал я недовольно, читая роман, под конец внезапно понял — хочу еще! От нового приключения Хакана Вейла, пусть и на уровне «всего лишь» крутого технотриллера, я бы ни за что не отказался.

И если уж повторяться, то надо повторяться во всем. Пусть бы «Нетфликс», или какой другой стриминг, сделал экранизацию «Воздуха» с блистательными Юэлем Киннамоном и Мартой Игаредой в ролях Хакана Вейла и Никки Чакано, соответственно.

Итак ,«Мир вдохновителей»...

Авантюрист Берк Хартфорд и историк Эд Теллер исследуют Плутон, пытаясь найти следы таинственной «расы Х» ,которую считают таинственной благодетельницей Человечества. Они надеются на помощь местных аборигенов, живущих в Великой впадине Плутона. Ведь те якобы регулярно общаются с представителями этой великой расы — миротворцами. И вот в минуту острого социального конфликта долгожданная встреча наконец состоялась. Однако оказывается, что таинственная «раса Х» интересует далеко не только наших пытливых исследователей...

Ну что сказать — 1960 год, а у нас папоротниковые джунгли на Плутоне, да еще и две расы обитающих в них дикарей — синих и зеленых.

С другой стороны, в ненужную защиту автора можно напомнить, что о Плутоне что-то конкретное мы узнали только в 2015 году, когда мимо него пролетела станция миссии «Новые горизонты».

В одном Уильямс оказался прозорливо прав. Это живая планета. Геологически, прежде всего. А так как ее вероятно покрывает мелкий подледный океан жидкой воды, то вполне возможно зарождение там и биологической жизни.

В остальном — написано бойко, есть интересные придумки ,космос похож на Космос ,а не на мокрую детскую песочницу из палпа 1930-х.

Но и дури и ляпов, конечно, тоже хватает. Однако, это не мешает по сию пору и серьезным фантастам, и киноделам черпать экскаватором идеи и сюжеты из подобных книг. Потому что до сих пор работает. Великая эпоха НТР накладывала на большинство тогдашних авторов отблески своего величия!

Есть один несомненный плюс у книги. Это образ «акулы капитализма» ,а точнее, его «космического волка» — Сайруса Хольма, главы корпорации «Полиция Земли» (оцените самоназвание этой своры людоедов!). Роман вышел в 1960 году. Так вот, думаю, карикатуристам и очеркистам советского журнала «Крокодил» и других профильных изданий надо было бы поучиться ,как остро и яростно разносить в пух и прах подобных буржуев-кровопийц!

И многие по сию пору учатся у классиков. Сейчас читаю параллельно роман суперсовременного автора футуристических технотриллеров Ричарда Моргана «Разреженный воздух». При всей его продвинутости, у Моргана нет ничего особого нового в критике межпланетного империализма, что не было бы набросано широкими мазками в скромной книженции Уильямса.

Но одна из главных мыслей книги мне глубоко антипатична. Фанатик идеи инопланетного вмешательства Эд Теллер договаривается до того ,что пришельцы научили человека и зерно растить, и горшки лепить из глины, и лошадь одомашнить.

И ведь Уильямс не один такой! В десятках, если не сотнях произведений западных авторов встречаются подобные идеи ,пусть и не доведенные до полного абсурда. Вот точно по пословице — ради красного словца эти деятели не жалели ни мать, ни отца, ни далеких предков, держа их за полных дебилов!

Хочется иной раз в гневе возопить: а кто научил Человека за столом не чавкать? А зад подтирать? Тоже инопланетяне из неведомых галактических глубин?!

Я вот верю в Человека и его великую Миссию во вселенной! Зеленые человечки из «летающих блюдец»? Ха! А ну расступись!

В общем книга получилась диалектически и вредной, и полезной одновременно. Читать ее было небезынтересно.

Итак, «Выжившие из 9000 г. до н.э.»...

Вот уже шесть лет Дона Кинга одолевают странные приступы. То конечности перестают ему подчиняться, будто ими овладевает чужой разум, то его тянет в какое-нибудь экзотическое место на другом краю света и он теряет время в бесплодных поисках неизвестно чего. Однажды в Нью-Йорке Кинг встречает собрата по несчастью, моряка Джо Маркхэма, и вместе они решают раскрыть зловещую тайну, ломающую им жизнь...

У Уильямса в ранние годы творчества было два типа произведений. Смелая научная фантастика с интересными гипотезами и макулатурные залепухи, полные невероятных, а скорее обескураживающе нелепых приключений.

Эта короткая повесть из второго сорта.

Написано хорошо, персонажи психологически убедительные ,полнокровные, но вот любое их приключалово не выдерживает никакой критики. Как и разные сопутствующие выдумки автора.

С другой стороны, авторы тех лет фантазией обладали могучей! Атланты, путешествия во времени, невероятные технологии, гигантские полуразумные роботы — когда на тебя с таким напором сыплются казалось бы совершенно несоединимые артефакты, уложенные при этом в стройный стремительный сюжет ,поневоле склоняешься перед автором в почтительном атлантском поклоне))

Помимо того, что стихи замечательные — без зауми, без сложной метафорики, зато полные энергии и душевности — это еще и глубокие размышления о личности всемирно известного датского принца.

Человек устал от жестокости и насилия своего века (о, как нам легко его понять!), хотел укрыться во внутренней эмиграции — не пустили: положение обязывает!

И тогда он поднял бунт. Но трагедия его — это не трагедия мести, она в том, что насилию и жестокости он может противопоставить только насилие и жестокость. Поэтому участь у мстителя и его жертвы одинакова — они лежат в соседних могилах.

Когда Высоцкий пишет: «Я Гамлет», это не нужно буквально понимать. Для него это еще одна лирическая маска, столь характерная в его поэзии. Он вживался в художественный образ, как актер, и смотрел из него на действительность.

Вообще, интересно, что в не очень длинном стихотворении Высоцкого о личности Гамлета сказано намного больше, чем в большущей трагедии Шекспира))

Дисклеймер: дважды обманутые ожидания.

А больше особо сказать о книге нечего. Это типичный Мьевиль, насколько я его знаю (прочитал семь романов).

Отличный стиль — в меру поэтичный, в меру вязкий, с интересными придумками в виде постоянной смены лица рассказчика — первое, второе, третье. Необычный, заманивающий в свои просторы мир. Атмосферность, саспенс, мрачные тайны.

С другой стороны, никакущие герои (не картон, а просто функции, вешалка для образов), сюжет, которому не вверяешься с азартом, а просто воспринимаешь как данность (не может же крупная проза из одних описаний состоять!), рыхлая композиция.

В общем, обычные для прозы Мьевиля плюсы и минусы.

Это одна из тех книг, которые интереснее читать, чем о них размышлять. Было приятно и душевно провести с ней вечер, но душу, прямо скажем, не перепахала)) Хотя многие картины собственного безрадостного детства в глухой провинциальной дыре вставали передо мной в полный рост. Вайб трагической детской беззащитности и жизни в постоянном страхе поймал — и на том спасибо!))

Изюминками же повести оказались два обмана моих ожиданий.

Во-первых, я думал, что это эдолт-янг в духе «Нон Лон Дона» и «Рельсов». А не тут-то было! Нормальная взрослая проза про зрелого, битого жизнью мужика, который вспоминает мрачную историю из своего детства. НАШИМ даже дезинфицировать ее пришлось, потому что там довольно много ругаются.

Во-вторых, я думал, что переписчик — это главный герой ,который обретет умение переписывать свою историю и своих близких. (Смутные намеки на это остались, но и только). Опять мимо!

Но это и придало чтению только дополнительной пряности и множественности вкусовых обертонов.

Да! Мне как бывшему большому любителю всяческих -измов очень зашли множественные отсылки Мьевиля к творчеству таких мастодонтов модернизма, как Фолкнер и Беккет. Также сатирические нотки и применение остраненности в описании города и его жителей напомнили роман моего любимого «забытого классика» Леонида Добычина. Так что их книги в рубрику «похожие произведения» я включил вполне закономерно.

(Хотел было закончить отзыв в едком саркастическом ключе — мол, у нас руки длинные, это касается самой фигуры Переписчика. Но поступлю в духе Мьевиля: обману ожидания)) Оставлю политического писателя без политического измерения, хотя в повести оно есть!)

Продолжаю знакомство с Баллингрудом, инспирированное Книжным клубом.

И вот его первая повесть.

Хорошо все-таки, что гармония не поверяется алгеброй. Ведь наше, в смысле — человеческое)), искусство весьма оскудело бы.

Мысли, которые транслирует Баллингруд, безусловно глубокие и важные, но не особо оригинальные.

Праздность — мать всех пороков.

Сон разума рождает чудовищ (в данной повести в прямом смысле слова).

Но вот исполнение, сама манера медитаций автора над этими проблемами выразительна и уникальна.

Смешать бытовуху с высокой мистикой тоже не ново, этим занимались многие от немецких романтиков до Стивена Кинга. Но часто это делается как бы со стороны, с позиции ученого этнографа. Кинг тоже описывает жизнь скорее по воспоминаниям о босоногом детстве и не менее босоногой юности.

А Баллингруду веришь потому же, почему веришь Реймонду Карверу и Чарльзу Буковски.

Он все эти мытарства — бытовая неустроенность, жизнь на грани нищеты, работа в грязных забегаловках — испытал на собственной шкуре.

И когда он пишет, что в сердце «маленького человека» может таиться не меньшее зло, чем в самом инфернальном чудовище — читатель видит, что это личные наблюдения, а не академическое знание интеллектуала.

Стиль, живость, маскулинность прозы автора не единственные достоинства повести.

Я вот хорроры не люблю, а триллеры очень! Из-за атмосферности, умелого нагнетания саспенса. Это все Баллигруд отлично умеет. Не пугает, а завораживает, погружает в мрачный и гротескный мир.

Как умелый новеллист, он буквально несколькими штрихами может показать внутренний мир своего героя, и как Зло его захватывает.

Да и центральная идея — не знаю насчет ее оригинальности, но воображение будоражит.

Есть у повести и недостатки. Это ее краткость, прежде всего. На таком материале, с теми же героями мне бы хотелось прочитать целый роман. Особенно написанный таким лапидарным, крепким, как самогонный вискарь, стилем.

То есть не только само событие одержимости, но и дальнейшие происшествия, и как они повлияли на всех причастных.

Вообще, я почти уверен, что в прозе Баллигруда мне будет не хватать широких социальных обобщений. Возможно, он сам считает ,что политика и вопросы общественной жизни — не его ума дела, но потенциал-то чувствуется! И кажется не использованным.

Впрочем, поживем-увидим. но так как он крепко засел за вирд-фантастику ждать может быть придется долго))

Но Баллингруд — один из тех авторов, жестких, мрачных и брутальных, с которыми парадоксальным образом приятно и увлекательно общаться.

Итак, «Поиск на Ио»...

Бравый штурман космических трасс Энди Хорн застрял на ближайшем к Юпитеру спутнике. Кормовому двигателю кранты, замены ждать два месяца. А пока можно заняться геологоразведкой — тоже дело прибыльное. Но и опасное. А тут еще бандиты, рыжеволосая и опасная красотка Фрида и любимый медовый медведь с Каллисто. В общем, полный набор неприятностей на крепкую штурманскую голову!.. Приключения себя ждать не заставят...

Типичный вестерн в юпитерианском антураже, ограниченный только объемом издания, а вовсе не фантазией автора.

Как же уютно было жить в космосе американского палпа «золотого века«! Представишь себе настоящий Ио — больше всего вулканов в Солнечной системе, постоянные землетрясения из-за приливного захвата Юпитера, запредельный уровень радиации на поверхности — очень сильное отличие от арканзасской пасторали, выписанной в рассказе Уильямса!

Но с другой стороны, что-то знали эти борзые ребята, писавшие для малограмотных подростков! Уильямс пророчески пишет, что Ио, конечно, ад, но рай для геологов.

И впрямь, благодаря постоянному вулканизму у планеты буквально все кишки наружу выпущены. Недавно вот наш замечательный просветитель и астрофизик Владимир Сурдин обсуждал с кем-то геологию Ио. Там ведь неисчерпаемый кладезь не только всей таблицы Менделеева, но и информации о формировании и истории Солнечной системы. И все, буквально, на поверхности. Через несколько лет начнется его изучение с помощью сразу двух автоматических станций. Но человеческими руками пощупать, как в этом рассказе, было бы куда интереснее. И явно там найдется что-то более значительное, чем следы древней инопланетной цивилизации))

Я думаю, вот «к чему» был написан этот рассказ. Пропившийся чиновник Мармеладов у Достоевского хорошо сказал: «Бедность — не порок, а вот нищета — порок-с!»

Прозябание в нищете и ежедневное унижение человеческого достоинства несправедливостью порождают чувства отчаяния и беспросветности, а следом — злобу и жестокость.

И вот в душе простого человека оказывается тот же неисчерпаемый источник разрушения и насилия, как и в маньяке, напяливающем на себя чужие личины, как и в настоящей инфернальной сущности, умеющей похищать людские души.

История по-настоящему суровая. Грязная изнанка мифа о «Великой Американской мечте».

Дебютный рассказ Баллингруда, а какой сильный! Мне очень зашел этот сплав атмосферы страха, мистики и «грязного реализма».

Как тут не сказать спасибо Книжному клубу Фантлаба за то, что обратил мое внимание на этого писателя! Буду дальше знакомиться с его творчеством!

Итак, «Односторонняя звездная дорога»...

Молодой лейтенант Космического патруля Крэнстон должен принять важное решение: блондинку или брюнетку пригласить на свидание. Его верный личный робот Эд топит за брюнетку Марселлу. Но приятные мечты разрушает трагическая напасть. На экспериментальную лабораторию по разработке сверхсветового двигателя напал пират и негодяй Блэкворт, товарищи Крэнстона убиты, а ему самому и роботу Эду предстоит отправиться в самую невероятную погоню в истории...

Сложное впечатление от этой истории. С одной стороны, это типичный палп со всеми его чепуховинами. С другой стороны, явлен интересный подход к теории Эйнштейна. Да и размах фантазии автора впечатляет.

От приземленных романтических грез к суровым битвам на дальних космических просторах — основы основ жанра космооперы!

К тому же текст тяготеет, скорее не комиксам, а к военным приключениям. Эдакая курьезная смесь ранних Гамильтона и Хайнлайна. Впрочем, Уильямс — автор из того же поколения, и у него был свой путь в жанре.

Итак, «Попавшие в Авалон»...

Первая мировая война, Западный фронт. Сержант и двое рядовых из канадского подразделения, отправляются на ночную разведку ,чтобы определить выдвижение вражеских войск для атаки. По всем частям гуляют слухи, что здесь вовсю шалят призраки убитых на войнах прежних веков. Но славным храбрецам из Америки грозит куда большая опасность, чем встреча с потусторонними духами. Волшебник Мерлин впервые за тысячелетие трезв и находится в очень плохом расположении духа!..

Неожиданно интересное и разухабистое военное приключение вышло из-под пера Уильямса. Он, как и все авторы раннего палпа, крайне неровно писал — мусор и жемчужины у него зачастую просто чередовались. Эта история не слишком оригинальна, но действительно увлекательна и смешна.

Мне в этом авторе больше всего не сюжеты почти всегда нравятся, а убедительный психологизм персонажей и отношений между ними. Стибрившие джин у сержанта и понесшие за это суровое наказание рядовые прям будто с натуры списаны.

Поэтому, какую бы завиральную историю не рассказывал Уильямс ,ему веришь. Потому что герои его живые и очень реалистичные. Вовлекают тебя сразу в круг своих проблем.

Итак, «Смерть над Чикаго»...

Эрик Мартин — невольный пособник крутого мафиозного босса. Его отправили в пригород Чикаго к профессору Пибоди, чтобы он узнал, как продвигается новый проект ученого. А в это время на город нападают жестокие и безжалостные пришельцы из гигантского светящегося корабля зависшего в небе. Но из насколько далеких далей прибыли коварные захватчики, убивающие мирных жителей тысячами? Эрику и его другу, журналисту Джерри придется вступить в схватку с закованными в броню чудовищами...

В детстве мне очень понравился полнометражный мульт про Чипа и Дейла с их командой Спасателей, в котором босс гангстеров Алдрин Клордейн собрался похитить золотой запас США с помощью «желетрясения Нимнула». Теперь понятно, откуда растут ноги у этой и ей подобной историй.

Впрочем, идеи витают в воздухе и сюжет про бандитов, рядящихся в одежды инопланетян, может прийти в разные головы своими путями.

Р.М. Уильямс умеет и в серьезность, и в драму, и в триллер с саспенсом. Но вот эта байка — непритязательный боевичок, полный пафоса, мелодрамы и героев с квадратными подбородками.

Однако, оценку можно и не снижать потому, что как всегда у Уильямса умело написано, да плюс антибуржуазный и антифашистский подтекст виден на два метра под текстом. Что и неудивительно для той эпохи завершающихся «красных тридцатых» и начавшейся Второй мировой войны.

Итак, «Поиски Зипанторика»...

Два ученых-этнолога, профессор Берстоун и его молодой помощник Дик Маркл, открыли в экваториальных джунглях Южной Америки затерянный город майя. Поднявшись на вершину Пирамиды Солнца, они встретили там Занту — Верховную жрицу бога огня Зипанторика. Она сообщила ученым, что те будут принесены в жертву богу Хранителями как нарушители покоя их древнего владыки.

Приключения начинаются...

История эта не была особенно оригинальна и в 1930-х, а теперь после бесчисленных произведений о Палеоконтакте и вовсе могла бы оказаться пыльным хламом.

Однако есть два несомненных плюса у рассказа. Он хорошо, правдоподобно и убедительно написан как по стилю, так и по фабуле. Всему происходящему попросту веришь и героям искренне сопереживаешь, болеешь за них.

Во-вторых, сама фигура пришельца. В общем Голливуд до этого дошел только полвека, или около того, спустя. И теперь именно такой образ стал мейнстримом. Что в фильмах зрелого Спилберга, что в «Дне независимости». Да множество примеров.

Плюс интересно наблюдать на этом примере из НАУЧНОЙ фантастики, как, собственно, развивалась наука. В те годы исчезновение майя считалось большой загадкой. А теперь мы знаем, что никуда они и не думали «исчезать». Просто их цивилизация рухнула из-за начала Малого ледникового периода, когда дождевые леса севернее Амазонки подверглись жестокой засухе, и они вновь вернулись в первобытное состояние.

По ходу дела Уильямс транслирует шовинистские и расистские идеи как общепринятые в его обществе, и нигде ему не жмет))

Захар Прилепин в своей биографии Шолохова так сказал об этом рассказе: «Перед нами последняя негасимая вспышка гения и безупречный образец русской прозы».

Прочитав рассказ, Хемингуэй и Ремарк послали автору приветственные телеграммы. А вот Солженицын осудил его за недостаточность правды (от написавшего десять тысяч страниц отборнейшей и непотребной лжи такое выслушивать особенно пикантно).

Впрочем, пусть мертвые хоронят мертвецов. Я скажу о личных впечатлениях.

Мне сейчас столько же лет, сколько Андрею Соколову, рассказавшему Шолохову историю своей жизни. И я его прекрасно понимаю, хоть и не воевал и машину водить не умею. Но, видно, жизнь так устроена сама по себе, что сама совокупность прожитых мгновений накладывает отпечаток на личность и мышление человека.

Название у рассказа гениальное и точное, как и сам рассказ. Не «Судьба героя», не «Судьба советского человека», а...

При том что Андрей Соколов и герой, и безусловно советский.

У меня же при чтении прежде всего срезонировала человечность Соколова, которая обычно остается в тени политики и теории героизма.

Шолохов всегда был великим бытописателем, с первых же своих произведений. Потомок крестьян и сам бывавший сельским тружеником, он прекрасно понимал, что человек вырастает из быта, а чаще всего в нем безвылазно и остается.

В рассказе он виртуозно вводит тему окружающей среды человека. Транспорт (бричка и виллис), одежда (стеганка и ватные штаны), личные вещи (промокшие папиросы). Я читал эту вводную часть и думал: ну зачем эти пахнущие конским потом подробности? Ведь речь впереди будет о Подвиге Героя!

И тут появляется Андрей Соколов со своей исповедью. То, как он красочно описывает свое довоенное бытие — работа, дом, жена, дети, говорит о нем нам главное: это обыватель и мещанин. Чтобы все было как у людей, дом полная чаша, семейный уют. И это не 1970-е описываются, когда народ разуверился в великой Идее и ну возделывать маленькие садики! В стране вообще-то коллективизация и индустриализация идут — величайшие события мирного строительства в истории России! А Соколов всего лишь возит зерно на элеватор, вот и все его участие в Великой Стройке.

Началась война. «Т. е. совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие», как написал об этом учитель Шолохова Лев Толстой. И как отреагировал наш мещанин и обыватель, в буквальном смысле «хатаскрайник» (построил дом на краю Воронежа)? Начал выть и стенать, что «не хочет погибать за чужие имперские амбиции»? Побежал за справкой о непригодности?

Нет. Он отправился на войну. Не думая ни о каких возвышенных вещах и идеях, а только о собственной семье.

Первый и единственный человек, которого он убил на войне был свой, который не «свой» — предатель и шкура.

Соколов попал в плен, чудом выжив, и стал послушным винтиком капиталистической системы. То, как он описывает свою трудовую биографию в плену, живо мне напомнило собственную трудовую биографию. Ох не зря многие интеллектуалы называют фашизм «вооруженным отрядом буржуазии«! (В мирное время нас, трудовой народ, хотя бы не стреляют. Но постоянно находясь под угрозой голодной смерти, понимаешь на какой тоненькой ниточке висит твоя жизнь и твоих близких).

Шолохов, устами своего героя, нигде ни полслова не говорит ни о каком героизме. Выжить в адских условиях плена — уже геройство. А сказать сквозь зубы горькие слова правды — героизм втройне. (Но стаканы у фрицев наверняка были маленькие. Если бы Андрей 0,75 жахнул с голодухи и без закуся — ему точно крышка была бы). Поделиться последним куском хлеба — вот акт беспримерного мужества.

В 1944 году Андрей Соколов бежит из плена, прихватив с собой ценного немца. («Вот вруша-то» — сокрушался «правдоруб» Солженицын. Известный польский поэт и сатирик Станислав Ежи Лец убил лопатой, которой копал себе могилу, эсэсовца, собиравшегося его расстрелять, и дал дёру. Так что на фронте разные случаи были). Он узнал, что почти вся его семья погибла еще два года назад. Подлечившись и отъевшись, он снова пошел на фронт. Но не из чувства мести, а опять-таки исполняя свой человеческий долг.

После войны Андрей, одинокий, потерянный, пьющий, усыновляет маленького беспризорника. Последний акт мужества, который он может совершить, и он этот шаг делает. Опять-таки героизм целиком и полностью укорененный в простую человечность и бытовуху.

Рассказ Шолохова — это тридцать три страницы голой и обжигающей правды. А тот, кто обвиняет автора в украшательстве и лжи, всего лишь требует от него чернухи, антисоветизма, русофобии и самоненависти. В общем, поклонники Солженицына (а он был самым главным своим поклонником) требовали, чтобы Шолохов стал Солженицыным. Ну, или на худой конец Шаламовым (враль рангом помельче, а талантом побогаче).

Слава богу, он ими не был! Потому что творения этих «писателей Правды» сгниют на пыльных полках, но мало что есть нужнее для сегодняшней и будущей России, чем произведения Шолохова вообще и «Судьба человека», в частности.

То, что было под спудом или само разумеющимся в 1957 году, сейчас требуется вернуть в интеллектуальный оборот и провозгласить громко, как это сделал Михаил Шолохов — обыватель и мещанин, даже «хатаскрайник», не есть синоним труса, шкуры и предателя (жители древних Афин и средневековой Флоренции недоуменно чешут репы от подобного открытия))

Арсен Павлов был автослесарем, а Александр Захарченко средней руки Чичиковым, а погибли они, став стяжавшими бессмертную славу русскими героями.

И Андрей Соколов — обычный русский человек, благодаря гениальному перу Шолохова, стал бессмертным героем эпоса. Его подвиг будет светить грядущим поколениям. А судьба — учить мужеству, правде и простой человеческой красоте.

Миниатюра изумительной изящности и обаяния. Волшебная сила искусства может не только плотностью и весом слов, но и воздушностью, лапидарностью достичь того, что живопись, музыка и литература сливаются в единое неразделимое полотно.

Однако, во время войны невольно задумаешься о смысле и тональности этой истории. Сколько должно пройти времени, чтобы можно было писать такие сентиментальные и трогательные истории о враге и захватчике, несущем горе и беды твоей Родине? Сто лет, двести? Когда даже потомки всех сопричастных лежат в могилах и кровоточащая память навсегда превратилась в хронику великих событий?

Тут есть о чем подумать. Не случайно рассказ о кануне великого завоевательного похода против России был написан накануне, а опубликован прямо в 1941 году.

Уважаемые лаборанты разобрали этот рассказ по косточкам, осветив буквально все его темы и элементы, причем очень точно и справедливо.

От себя хочу отметить только несколько важных моментов. Как прихотливо бытие произведения искусства в человеческом обществе, в истории. Рассказ написан в разгар первого этапа Холодной войны ,когда народ был уже объят ужасом, но реальное содержание стратегических ядерных арсеналов и средств их доставки находились пусть и не в зачаточном, но весьма слабо развитом состоянии. Однако, Дик провидел пиковые нагрузки финала противостояния двух систем. Я застал его в самом раннем детстве и свой ужас перед ядерной войной образца 1984 года на всю оставшуюся жизнь запомнил.

Тем временем 1972 год, время действия рассказа, пришелся на период разрядки. И могло показаться тогда, что Дик излишне сгустил краски.

Впервые в авторский сборник рассказ попал уже посмертно, когда мирные инициативы пошли полным ходом и рассказ был словно ненужное напоминание о мрачном прошлом, ушедшем навсегда.

В девяностые и нулевые текст читался легко, как беспощадная и абсурдистская критика «общества потребления». В самом начале двадцатых тот же текст читался из точки пандемической истерии. А сегодня, когда Вторая Холодная война развернулась во всем своем омерзительном безобразии, рассказ читается как вопль пророка, чьи предсказания сбылись чуть ли не с математической точностью.

Думая о таких кульбитах восприятия текста, поневоле вспомнишь страшную фразу Рансайтера в «Убике»: «Я жив, это вы умерли!»

А еще это трогательная и трагическая история маленького мальчика, которого навязчивая реклама и общество довели до безумия.

И невероятно крепкая, стилистически выверенная новелла, которой бы ни один мастер прозы 1950-х не постеснялся бы.

Рассказ прочитан благодаря новому ролику о жизни и творчестве Филипа Дика на ютуб-канале «Панк Монк» Николая Жаринова, где есть его разбор. Всем поклонникам мастера горячо этот ролик рекомендую. Крепкая работа!

Итак, «Ключевое решение»...

Келвин Крейн, боевой офицер, больше ста лет двигался вверх по карьерной лестнице к высшим почестям и должностям. И сегодня ночью он стал главой Галактического Союза. Назревает жестокая битва с цивилизацией жестоких Сурвов и новоиспеченному Советнику предстоит принять самое важное и ответственное решение в своей долгой жизни...

Отличный рассказ с действительно неожиданным финалом. Всего на пятнадцати страницах автору удалось показать, пусть и пунктиром, но емко и глубоко, жизнь и судьбу властного, умного, жестокого и хитрого офицера и правителя. Для которого интересы дела оказались действительно выше любых личных амбиций. Люди, продвигавшие его по службе, воспитавшие его, нисколько не ошиблись в своей ставке на этого человека.

Таких вот сильных лидеров нам драматическим образом не хватает в нашей сегодняшней действительности.

Итак, «Запоздалая мысль»...

Не прошло и часа после приземления разведывательного катера на неизвестной планете у желтого карлика ,как астронавигатор пропал, отправившись в джунгли сделать пару удачных фото. Другие члены экипажа отправились на его поиски. Однако в диких зарослях их поджидало нечто таинственное и опасное...

Страшноватый, атмосферный, но и простецкий рассказик. Про незадачливых «исследователей» в больших кавычках. Что это за разведчики дальнего космоса такие, что их смогло объегорить первое же попавшееся растение-телепат?

Понятно, откуда растут ноги таких фильмов Ридли Скотта, как «Прометей» и «Чужой: Завет». Сэр Дед подростком увлекался такой вот забубенной палпятиной, и это отрекошетило десятки лет спустя в его стариковских уже опусах.

В рассказе мне показалось самым интересным умение автора показать разницу в ценностях глазами противоположной стороны. Тонкая работа, через детали и умолчания. Но при этом в голове читателя складывается цельная картина происходящего и весь юмор ситуации.

НУ и не лишним было еще раз напомнить, что есть главная ценность на Земле — это ее уникальная для всей Галактики биосфера. Которую мы должны беречь, приумножая это богатство!

Итак, «Ожидаемое согласие»...

По дороге в систему Проциона у небольшого грузового судна возникла неожиданная проблема. Астронавигатор Финли из-за нервного перенапряжения слегка слетел со своей психической орбиты. Его коллеги Лэнг и Дандреа считают, что это всего лишь легкий нервный срыв. Однако у местных аборигенов, похожих на гепардов с щупальцами обитателей планеты Каола, свой взгляд на ситуацию. Ведь они считают, что их родина — центр мироздания, и вот от этой печки и надо плясать...

В этом рассказе есть две вещи, которые я не люблю в фантастике — инопланетяне и юмор. Но сделано на довольно высоком уровне, как почти все у Файфа. Так что своих внимательных и благодарных читателей рассказ вполне может найти. Просто я не из их числа. Впрочем, я его даже перечитал. И ничего, забавная вещица.

Итак, «Отрезан»...

Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Неутомимый исследователь Солнечной системы Том Кит попал в нелепейшую, для его квалификации, ситуацию. На пути от Марса к Поясу Астероидов его одноместный катер столкнулся с метеором. Чтобы изучить степень повреждения, Кит выбрался наружу, и при этом второй, ранее непострадавший, люк заклинило, и космонавт не может вернуться на корабль. Кислорода у него всего на три часа, вокруг космическая бездна и помощи ждать неоткуда. Так что надо самому придумать способ спасти свою жизнь...

Первые же строки рассказа меня ввели в ступор. Столкновение на скорости в десятки километров в секунду, а у космокатера всего лишь царапина по правому борту! Я все понимаю: докосмическая эра, представления о скоростях не то, что у нас сегодня, но все-таки. Но смирившись с подобной несуразицей, я все-таки смог отдаться на волю авторской фантазии и даже получить удовольствие от текста.

Описания космоса, психологического состояния человека в критической ситуации, то как проблема разрешилась, даже интересные и убедительные технические детали — все это делает историю достаточно интересным представителем жанра НФ. Для дебюта, да еще в ту эпоху забубенного палпа, очень и очень неплохо!

К тому же в ходе чтения я вспомнил, что первый же человек, вышедший в космическое пространство — Алексей Леонов, — столкнулся с той же проблемой невозможности вернуться на свой корабль и едва не погиб. Так что рассказ Файфа даже в чем-то пророческим оказался!

Впервые я прочитал этот роман двадцать лет назад. С него началось мое знакомство с Макьюэном. И до сих пор длится наш тихий и спокойный любовный союз))

Тогда я был молодой человек, креакл, молящийся на Европу — «страну святых чудес». Книга не могла мне не понравится — отточенный стиль, глубина, нездоровый цинизм автора в описании самых глубоких тайников человеческой души. Да зачем себя обманывать! Англичанин написал роман об Амстердаме, какие еще плюсы нужны отличной книге?

У нас и издали «Амстердам» на пике волны еврооптимизма, нашего романа с Западом ,когда после бурных девяностых дела устаканивались и обывателям мир казался кладезем неисчерпаемых возможностей.

«А теперь все пропало», как предупреждал еще Тайлер Дёрден в «Бойцовском клубе». Мир изменился необратимо, книга читается другими глазами другими людьми. Даже Европа тридцатилетней давности видится совсем другим ареалом обитания человеков, зная ее судьбу. А ведь именно судьба Европы описана в этой замечательной книге.

Большинство лаборантов прочитало книгу как камерную историю дружбы-вражды-ненависти. А это роман политический. И дело не только в том, что Джулиан Гармони — один из двух антагонистов — министр внутренних дел, который рвется в премьеры.

Главные герои этой книги, мужчины — политик, магнат, журналист и композитор. То есть описаны все грани власти западного истеблишмента. И они вступили в конфликт из-за непримиримых противоречий. Слабая на передок вертихвостка Молли, которая вскружила им головы и исковеркала жизни, только повод для ссоры. На протяжении всей книги Макьюэн показывает, что конфликт складывался десятилетиями и разрешиться он мог только большой кровью.

Если это не пророчество, то что тогда может быть пророчеством?

Но автор замечательно выступил и как зоркий хроникер социально-политического кризиса. Министра с амбициями сфотографировали в женской одежде. Казалось бы — ему крышка. Ан нет. Веет ветер перемен. И что вчера было позором, завтра посчитают за доблесть. Тогда это радужное зарево тотальности меньшинства еще только полыхало на дальних подступах, теперь озаряет все небо закатного Запада.

Ну и там такого много. Глубочайший кризис искусства, наступление эпохи постправды, оболванивание и зомбификация масс копеечной мистикой. Краткость романа не позволяет раскрыть все зафиксированные в нем темы, но искусство Макьюэна так велико, что идеи, вброшенные им, зудят в мозгу, призывая читателя к дальнейшей их рефлексии.

Но все-таки к одним идеям роман не сводится. Он и написан изумительно. Холодный и острый, как хирургическая сталь, стиль, само собой. А эта филигранная композиция?!

Как он вводит в роман и ведет линию жены министра Гармони, женщины-врача, спасающей чернокожую девочку (видите, цинизм идеологии мультикультурализма только обозначен, но как точно!). Второстепенный персонаж, который сыграл в этой драме по итогу ключевую роль. В трех главках о ней говорится, а видна целая судьба.

И, конечно, гулящая Молли. А не в честь ли гулящей Молли Блум из «Улисса» назвал ее автор? Сорокастраничным потоком сознания Молли заканчивается великий эпос Джеймса Джойса. А роман Макьюэна начинается с описания угасания и распада сознания уже другой Молли. Так Европа высокого модерна встречается с Европой постмодернистского распада смыслов.

Может, это и натяжка, но Макьюэн автор не того уровня, который своим персонажам случайные имена дает.

Ну и практическая идея романа очень мне импонирует. Сильные, страстные натуры в нем, влекомые порывами своих чувств, гибнут в кровавой бессмысленной борьбе. А выживает и одерживает верх в битве расчетливый и циничный манипулятор.

Я как раз накануне чтения романа Макьюэна собирался совершить опрометчивый поступок, поддавшись наплыву чувств. Но английский автор очень точно указал мне на ошибочность скоропалительных решений. Все надо взвешивать с холодной головой, и бить точно.

Спасибо, автор! Не зря я полюбил твое творчество двадцать лет назад. Сменились эпохи и сменились мы, но истинное искусство сияет и указует путь в вечности!

Когда-то, на рубеже десятых годов я прочитал эту повесть, кажется ИП еще не начало выходить, будучи фанатом-неофитом ПЛиО. Мартин вернул меня в мир жанра фэнтези после многих лет отлучки. И каждое произведение, а тем более такого уровня, казалось откровением.

Теперь перечитал уже будучи крайне начитанным в жанре. К творчеству Мартина охладел. Но по-прежнему большой поклонник сериала «Игра престолов», а теперь и «Дом дракона».

Собственно, повесть прочитана на волне восторгов от первых трех серий ДД (знаю я и недостатки их, но пофиг)) Как только узнал, что в следующем году выйдет экранизация, перечитать очень хотелось. А вчера еще и прочитал «Путь кинжалов», роман собрата-соперника Мартина Роберта Джордана, который вышел в том же году, что и «Межевой рыцарь». Почему бы и не теперь?

Я не большой специалист в рыцарских романах, так что к жанровой принадлежности есть вопросы. Но вот чего я много смотрел в жизни, так это голливудские спортивные драмы. И это точно одна из них! Все сделано по сценарному шаблону (еще бы с таким опытом Мартина как сценариста!), натянутому на глобус Вестероса. Автор хорошо знает свою аудиторию, так что выдал все, что ожидал читатель.

Амбициозного новичка, верного друга-помощника, жестокого соперника, суровых судей и бескомпромиссной борьбы до самого финала.

Кто жалуется на отсутствие жести и сексовухи, так это просто жанр другой. И благородные рыцари только фон и антураж. Ну кто в кино про бейсбол будет втыкать кровь-кишки-расп... Это не к месту. А что касается любофф, так половину повести Дунк только девочках и думает. Как и положено 17-летнему юнцу)) А в кино этого добра еще добавят для оживляжа.

Меня больше зацепила одна из основных идей повести, о которой по закономерному совпадению я много думаю как раз в эти дни.

Твои мечты могут сбыться, но не так, как ты думаешь. Дунк желал победы, и он ее получил. И был весьма озадачен счетом на табло. Так оно в жизни и бывает. И автор хорошо показал такой расклад, умно и тонко.

Отличная повесть, в общем. Горячо рекомендую, если она в моих рекомендациях нуждается)) Любителям спортивных драм в первую очередь.

Читал в ранней версии перевода Виленской из «РРетроспективы».Кровь из глаз, конечно, не шла, но больно временами было очень! Постоянно приходилось проговаривать про себя, как персонажей зовут на самом деле. Не Аэгон и Баэрон, конечно))

Текст еще и не вычитан, безобразное количество опечаток и тупых ошибок. С издания этого тома эпохи прошли. Но «Эксмо» в этом плане — халтуре в работе! — никак не поменялось. Стабильность, но не радует.

Для меня это была сложная книга в личном восприятии. С одной стороны, это академка, которые я терпеть не могу, и есть элементы эдолт янга, в котором я принимаю только отдельные произведения, действительно имеющие высокую художественную и идейную ценность (бывают и такие книги))

С другой стороны (видите — автор уже вынуждает меня по-интеллигентски юлить, чего я тоже терпеть не могу)), это остроактуальный политический триллер и крутое технофэнтези — жанр, который я считаю наиболее перспективным для фантастики 21 века.

Это будут предварительные заметки. Многое, думаю, прояснится, если — надеюсь — звезды сойдутся, и мы прочитаем в следующем году второй том этой трилогии.

Мир. Триста лет назад произошла глобальная катастрофа неизвестного характера, в результате чего выжило только 5% населения планеты. Каким-то чудом (пока автор этого не раскрывает) знания не были полностью утрачены. И цивилизацию удалось восстановить примерно через полтора века. Но главная ценность в этом мире теперь — человеческая жизнь как наиболее востребованный ресурс. Из людей можно черпать жизненную силу и воздействовать с ее помощью на реальность. Это называется Воля. Кто может собрать больше Воли, тот и сильнее, тот и прав. Так, само собой зародилось, а теперь кажется незыблемым жестко структурированное кастовое общество.

Республика Катен оказалась в свое время самой продвинутой политией на безымянном пока континенте и в течение столетия сумела подчинить себе все прочие новоиспеченные государственные образования. В результате крушения островного королевства Суус местная правящая семья была уничтожена и спасся только юный наследник престола, вынужденный скрываться и выживать в абсолютно враждебном окружении.

Герои. Резкая смена галса сыграла с Айлингтоном злую шутку. В «Трилогии Ликаниуса» его молодые герои были «комсомольцами», принимающими в итоге на себя бремя исторической ответственности и готовыми пожертвовать ради Победы своими жизнями. Эдакий фэнтезийный вариант наших молодых поэтов Когана, Кульчицкого, Майорова, ушедших добровольцами на фронт и сложивших голову во имя торжества Добра над Злом.

Принц Дияго, именующий себя Висом, — герой из героев. Это его сокровенная суть. Точнее, он становится героем в процессе прохождения своего главного квеста — жизни. «Воля многих» — это сплошной референс к Античности, поэтому можно и тут делать аналогии. Чтобы понять Дияго, надо ориентироваться на такие личности, как молодой Юлий Цезарь и Александр Македонский. Без всяких скидок. Он, по замыслу автора уж точно, равновеликая этим героям фигура. Хитроумный, ловкий махинатор и умелый манипулятор, как Цезарь. Великий воин, как Александр. Просто у него ресурсов пока мало, вот и достижения его пока не так велики. Но дальше будет — больше. (Я на это надеюсь))

Если вы таких людей не принимаете, то вам с автором не по пути. Но они в истории человечества были, и слава богу их было много.

И невозможно согласиться, что у этого персонажа нет развития. Оно есть и очень брутальное. В начале истории он не принимает и не понимает своей сути. Дело в том, что у героев нет цели выжить. Только исполнить свое предназначение. И у реальных так было, и у выдуманных. Ахиллес, Беовульф, Цезарь Борджиа и Наполеон Бонапарт в этом смысле ничем не отличаются.

А все, что хочет Дияго-Вис — это выжить. Но пройдя ряд суровейших испытаний, понеся тяжелые потери, он принимает свою роль в Истории и понимает, что выжить для него недостаточно, его цель — победа.

Прочие персонажи, которых мы видим глазами Дияго, это свита, играющая своего короля. Айлингтону далось их мастерски обрисовать, они все яркие индивидуальности. Тут автор повторил свой трюк с сюжетным механизмом «Тени ушедшего», своего дебюта. История движется во многом благодаря тому, что мы постепенно узнаем вторые и третьи пласты друзей и врагов Дияго. Ни одного простака ему по пути не встретилось, каждый имеет свою цель и свою тайну.

Сюжет. Вот тут одна из главных сложностей. С одной стороны, он очень похож на сюжет повести и телефильма «Семнадцать мгновений весны». Это история разведчика-нелегала, внедренного в самую верхушку враждебного ему общества, которого разные группы интересов пытаются использовать в свою пользу, не понимая, что он враг их всех скопом и желает им только скорейшей и неотвратимой гибели.

С другой стороны, внедрили его в Высшее командное училище. Я лично очень много времени своей жизни потратил и трачу по сию пору на учебу, так что мне муторно еще и ЧИТАТЬ, как кто-то учится))

Идея. Но муки мои уже оправдали себя центральной идеей и проблематикой романа. За что я полюбил Айлингтона, он не боится внедрять в свои фэнтези-романы самый глубокие из всех возможных концепций. Первая трилогия его во многом была посвящена ответственности каждого человека перед Историей и всем человечеством. Новая берет тему более широкую и максимально актуальную.

«Воля многих». Насколько же это весомое, точное и многозначное название. Это еще один референс к Риму. Латиняне свою политию называли «Рес Публика» — Общее дело. Путь Республики Катен — это явленная миру Воля Многих. Для самих катенцев эти стратегия, ценность и идеал безусловны. Но для самого Джеймса Айлингтона в это видится большая проблема.

И он четко и ясно формулирует свой вопрос читателю: имеет ли право руководство некоего государства навязывать свою волю, свои цели и свои принципы другим народам и государствам? Причем любой ценой и не считаясь с сопутствующими жертвами. А также: несет ли население целой страны коллективную ответственность за решения своего руководства, которому оно делегировало властные полномочия?

О, я в курсе, что у НАС, есть достаточно несознательных личностей, которые считают, что все западные авторы от Лукиана из Самосаты и до Джонатана Свифта писали исключительно про «кровавого Сталина» и «злого Путина», и про рабский народ, который этим тиранам бессловесно подчиняется, творя непотребства.

Но это не так.

Вот и у австралийца Джеймса Айлингтона есть достаточно головной боли о судьбе своей страны и своего народа. И писал он свой фэнтези-роман не об орках, Мордоре и Темнейшем.

Напротив. Высокие Эльфы из Града на Холме (в смысле фашистская либеральная верхушка Вашингтонского обкома) уже объявили четко и во всеуслышание, что они собираются воевать с Китаем до последнего австралийца, а также японца и южного корейца. И буквально батогами загоняют эти страны в новые военные блоки с целью последующего использования для безжалостного истребления.

Джеймсу Айлингтону такой расклад и такое будущее явно не по душе. Вот он и вносит как писатель свою лепту в противодействие подобному развитию событий. Роман прочтут десятки тысяч человек и призадумаются, смею надеяться, стоит ли потакать воле жестоких владык самоназванного Гегемона. Или взять пример с Дияго Сууского и других героев сопротивления власти Республики Катен и побороться за будущее своих детей и всего мира.

Кстати, и сам-то этот гегемон, что в романе, что в реальности находится — при внешнем благополучии (да и то относительном) — на грани развала и жестокой междуусобицы. Так что история пишется прямо на наших глазах и в жизни, и в книжной реальности. А чтение становится еще более захватывающим.

Вот я и жду с нетерпением продолжения. Пока Айлингтон мои ожидания оправдал. Посмотрим, чего сможет добиться «Сила немногих«!

П.С. Айлингтон меня вот еще как позабавил и удивил. В первой его трилогии мне не хватало чисто австралийской экзотики. А тут она представлена любопытно. Республика Катен и ее сателлиты находятся на континенте, расположенном в южном полушарии планеты. С юга тут дуют ледяные ветра, и там живут высокие голубоглазые блондины. А чем севернее, тем климат жарче и у низкорослых людей кожа темнее. Но сами персонажи об этом никак не рефлексируют. Для них эта данность, как восход солнца на востоке. Даже непонятно, есть ли другие земли, и знают ли о них что-нибудь аборигены. Обычно большему раскрытию мира Айлингтон вторые тома предназначает, так что поживем-увидим.

П.П.С. И конечно же переводчику романа и инициатору его издания на русском языке нижайший поклон за возможность прочитать эту интереснейшую книгу!

В этой увертюре к «роману», как в зерне, а может быть, как в капле воды, содержится вся философия творчества Миллера и его художественная система. Автобиографический материал детства, жизнетворчество, поэтика поэтов-трансцеденталистов (вроде Эмерсона и Уитмена), сюрреализм и эссеизм свободного полета мысли как средство постижения реальности.

Он пишет красиво, умно, поэтично. Простейшие элементы бытия горят в его прозе подобно граням бриллиантов на солнце.

Итак, «Сорванец с Марса»...

Принцессе Уимполо, дочери Императора Марса Узулора, не сидится во дворце ее отца. Узнав, что на Деймосе остался бывший пиратский корабль «Туз пик», принадлежавший мерзавцу Белангору, она решает отправиться туда и покататься на отремонтированном инженерами судне. Компанию ей составили муж-землянин Дон Харгривз и его телохранитель-борец Ванс Холорс. А в это время новая беда приключилась с самим Императором Узулором и его окружением. Приключения себя ждать не заставят...

Последняя история о Харгривзе и Ко сделана в духе предыдущих. Дурь, юмор, безбашенность и настоящая кровавая жатва в одном флаконе. При этом Прагнелл очень продуманно обращается с физикой космических и орбитальных полетов, самой технологией путешествий и жизнедеятельности в междупланетном пространстве. Получается поистине ядерная смесь между палпом, жестоким боевиком и пародией на космическую оперу.

К тому же тут появляется какой-то левый робот с Земли — Адам Линк, видимо, придуманный другим автором и заглянувший в этот цикл ради шуточного кроссовера. И Прагнелл ухитряется поднять проблему «зловещей долины» за много десятилетий до того, как она стала актуальной.

Итак, «Заговорщики с Фобоса»...

У трехтонного борца Марса Бруни Ходелса, с которым в прошлой новелле сражались землянин Дон Харгривз и его друг Ванс Холорс, большие проблемы. Его синтетическое тело для существования должно потреблять много таинственного белого порошка, придуманного подручными коварного принца Грумбольда. А эти супостаты скрылись от войск Императора Марса Узулора и избежали наказания. Нужно их отыскать, чтобы спасти Бруни. В этом нашим героям поможет лучший сыщик Марса — Вейл Гекторум. Приключения начинаются...

В этот раз как-то куцевато вышло. А дело в том, что в ходе приключений Харгривз в плен ни к кому не попал, а просто пришел-увидел-победил, хотя и не без дурашливых испытаний на марсианской орбите и спутнике Красной планеты.

Самая лучшая часть рассказа — история с травестией. Когда мужчины переделываются в женщин. И наоборот. Прагнеллу, наверно, это казалось совершенно отмороженной и забавной придумкой. А теперь читается не без некоторого нервного напряжения. Нам сейчас от подобных эскапад, становящихся мейнстримом, не до шуток.

А в общем, все в традициях цикла — недотепы сражаются с дегенератами и одерживают трудную победу. Видно, и сам Прагнелл подустал от своих же персонажей. Поэтому вскоре история их похождений и закруглится.

Итак ,«Искривленный гигант Марса»...

Друг землянина Дона Харгривза марсианин Ванс Холорс узнает, что на Земле есть двухтонный борец Тони Галанто. Чемпион Марса хочет сразиться с ним, чтобы стать междупланетным чемпионом. Но жестокий поединок гигантов идет далеко не по плану. И новые приключения в пещерах Марса не заставляют себя ждать.

Идея с синтетическими людьми, наверно, в те годы была не столь избита, как ныне, хотя роман Берроуза вышел тремя годами ранее. Жаль, я его не читал, а то, возможно, Прагнелл написал пародию. Надо будет изучить вопрос.

Впрочем, новелла написана хорошо, приключения разудалые и дурные в меру. Атмосфера выдержана. Как непритязательный винтажный боевичок вполне достойно. Макабрический финал с битвой безмозглых синтетиков даже будоражит нервы. Годно!

Итак, «В пещерах Марса»...

Тяжело землянину быть мужем марсианки ростом десять футов и весом полтонны. Да к тому же самой настоящей принцессы Марса!

Очередное приключение храброго Дона Харгривза начинается с того, что дражайшая женушка посадила его в банку из-под маринованного лука. Выбравшись оттуда с помощью своего друга, борца Ванса Холорса, Дональд бежит с ним из императорского дворца и теряется на просторах необжитых пещер под поверхностью Марса.

Приключения не заставляют себя ждать. И как всегда они на редкость забубенные, да и враги под стать — пираты, их рабы-венериане, злобные крысы-ищейки и прочие обитатели диких пустошей внутри Марса.

Все это напоминает какой-то кровавый балаган. Иногда кажется, что Прагнелл специально придумывал что-нибудь самое идиотское, чтобы читатель, даже самый малолетний, не подумал, что это все хоть капельку всерьез. Когда думаешь, что автору уже нечем тебя удивить, тут появляется дымовая завеса в космосе! При этом пираты пускают ее просто натурально из обычной трубы.

После Прагнелла даже Эдмонд Гамильтон каким-то архаичным Грегом Иганом кажется))

За день до нынешнего пушкинского юбилея случился другой юбилей. 130 лет исполнилось Леониду Ивановичу Добычину. «Бывают странные сближения», заметил как-то Александр Сергеевич. И впрямь, странные: Добычин в каком-то смысле полная противоположность Пушкину.

Пушкин — Солнце, Христос русской литературы, искупивший своей гибелью все ее грехи заранее. Добычин — глубоко в тени, изгой изящной словесности. «Анализ забытого творчества» называется одна из первых современных статей о нем, написанная Виктором Ерофеевым (откуда я вообще узнал когда-то о его существовании).

Пушкин — создатель современного русского языка. Добычин — свидетель и регистратор его глубочайшего кризиса и преобразования после Революции (первые фразы рассказа «Козлова»: «Электричество горело в паникадилах. Сорок восемь советских служащих пело на клиросе»).

Даже в судьбе они противоположности. Пушкин погиб, пытаясь убить своего обидчика. Добычин сам бросился в реку с моста от горькой обиды на разгромную критику. Даже в личной жизни. Пушкин — известный волокита за юбками, Добычин — гомосексуалист.

Но обоим есть место в моем сердце, хотя, конечно, места эти разного объема. Даже вот в связи с юбилеями они для меня вместе. 5 июня я был на смене, так что юбилейное чтение рассказа «Козлова» устроил 6 июня, вместе со стихами Пушкина.

Добычин, в отличие от все принимающего дзен-буддиста Пушкина, все отрицает. Назвать его противником, или даже критиком, Советской власти язык не поворачивается.

Его Козлова (имени этой молодой женщины мы никогда не узнаем) мещанка из высшего провинциального круга. Она «бывшая», а теперь та самая советская служащая. Для нее дореволюционная хрустобулочная Россия — утраченный рай, навсегда потерянный идеальный уклад жизни. Теперь она может только вздыхать о нем над страницами старых приложений к журналу «Нива».

Для персонажа это так, но не для автора. Едкими, колкими фразами, иронией, зашитой в самый синтаксис фраз, остраненностью своей он препарирует, взвешивает и исчисляет Россию последнего царствования и находит ее слишком легкой. Настолько, что ветер истории сдул ее напрочь.

А что же сам ветер перемен, Революция? В первые же ее годы Добычин увидел то, на что многим другим понадобился весь жестокий опыт 20 века. Как это с горечью сформулировал на склоне лет другой нынешний юбиляр Леонид Леонов: «Эксперимент с человечиной не удался».

Люди — слишком инертный материал и лепить из них прекрасное человечество будущего ой как сложно! Козлова и ее близкие — магматическое вещество первоначальных стихий, косная земляная масса, которую Ветром просто так не огранишь в чудесные творения духа и разума. Добычину смешно над потугами революционного порыва. Он считает, что она скорее ветрА пускает от бесплодных усилий.

Он описывает на пяти страницах целый год из жизни своей Козловой. И все для нее и для города, в котором она живет, остается на круге своя. Никуда это косное общество ,описанное еще Гоголем, не сдвинулось: интриги, сплетни, пустая суета — все на месте. Поменялись только лозунги, но не сам уклад быта или мышления обывателя.

Иному может показаться, а не похож ли Добычин на слишком нам сегодня знакомый тип интеллектуала «со светлым лицом», либерала-западника?

Ан нет. На заднем плане рассказа проходит фигура «мосье Пуанкаре», преподавателя французского языка в местной гимназии и любовного интереса Козловой. То, каким жалким ничтожеством, надутым от пустого самомнения, показан этот «мосье», то, что он целиком и полностью продукт и единое целое с породившим его западным обществом, прямо говорит — Добычин и к «святым чудесам» Запада столь же скептично относится, как и к нашему богоспасаемому Отечеству.

Добычин все отрицает, но, тем не менее, не нигилист. Он ставит проблему не смысла, а самой возможности существования. Об этом хочется порассуждать в следующий раз, в обзоре на собрание его рассказов.

П.С. И вот напоследок еще одно «странное сближение». Добычин Пушкина не упоминает. Но вот сон Козловой о женихе (прямо, как сон Татьяны в «Евгении Онегине») у него имеется. Но если сон Татьяны Лариной является поворотным пунктом, точкой, с которой началась перестройка ее чувств, а потом и жизни в целом, то сон Козловой для нее не меняет ни-че-го. И в этом тоже мне видится сущностная полемика двух наших замечательных юбиляров.

Сегодня нашему Солнцу исполнилось 225 лет. Читать Пушкина поводов не надо. Но вот решил посвятить вечер его поэзии и обнаружил ранее не читанное стихотворение.

Как никто знал Александр Сергеевич, что такое скучать в деревне зимой. Но чтобы так вдумчиво и зримо описать нехитрые деревенские радости, надо их любить.

Так что как всегда, поэзия Пушкина не только эстетический урок, но и нравственный.

Не требуй от жизни многого. Сам будь щедр. Люби то, что есть внутри тебя самого и вокруг. И будет тебе счастье.

Совпадение, но думаю, не случайное ,что прошлый раз я прочитал эту «поэму в прозе» день в день ровно четыре года назад. И за день до того, как свалился на три месяца с Ковидом его осложнениями.

А уж какие это были четыре года! Другая эпоха, другая страна стала, другие мы.

Социальный контекст, так волновавший меня в двадцатом, теперь полностью растворен в общечеловеческом, культурном ,историософском даже.

Поэма о том, как тяжело быть русским человеком, а одиноким русским человеком невозможно. Такие мы люди, что для нас община, мiр, важнее семьи, государства, закона, бога.

Это страшное пророчество о Западе как о цивилизации смерти. Об этом много — и тогда, и позже — писали сами западные авторы. Но у Иванова взгляд со стороны. Он выживший осколок «Прекрасной эпохи», а местным аборигенам и вспомнить нечего, они памяти лишены. Поэт предрекает, что и атомизированного человека в покое не оставят, когда всякие связи между людьми будут разрушены, возьмутся за ядро атома ,и оно будет разорвано в клочья. Только из этого не энергия выйдет, а пшик. Что мы сейчас въяве и наблюдаем.

И какая же дьявольская разница между той, «белой» эмиграцией и героями осады Верхнего Ларса! У доживающих ошметков Серебряного века была хотя бы память о пушкинской России, пусть и «обманувшей» их, о блеске имперских фасадов, о великой культуре, к которой они справедливо чувствовали свою полную сопричастность. А это ,что не говори, очень мощный энергетический заряд. Такой ,что и двадцать лет спустя лучший русский поэт в эмиграции мог писать великие ,почти гениальные тексты.

А нынешние кликуши кукушастые что вспомнить могут? Свою всегдашнюю ненависть к стране, где они родились, и к ее народу? Как они шестерили у «тугих кошельков», которые и сами теперь стали изгоями? Не было у них никогда ни совести, ни сердца, а теперь и ресурсов не осталось. Так что никакого второго издания Георгия Иванова не случится. Что и справедливо. Там, среди цивилизации смерти, им самое место. Как сказано в одной доброй книге: «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов».

П.С. Прослушал в чудеснейшем исполнении Дмитрия Бугакова. Всячески рекомендую!

Завтра у Селина юбилей — сто тридцать классику стукнет. Я люблю такие даты у любимых или просто знаменательных авторов отмечать чтением. На один из неосвоенных пока романов Селина времени, к сожалению, не нашлось. Так что пришла пора ознакомиться с одним из знаковых его текстов, обойденных доселе моим вниманием.

В этом эссе, а скорее манифесте, всего пятнадцать страниц, хотя он и издавался отдельной книжицей. Так что по большей части порефликсирую вообще о роли Селина в истории, нежели о содержании самого текста.

Суть его, в сущности, проста. Человек — скотина. Только не в ругательном, а во вполне естественном смысле слова. Частично жестокий хищник, частично жвачное непарнокопытное. Ни о чем, кроме жратвы и комфорта, думать он не в состоянии. Он остается послушным инструментом чужой злой воли. И годен лишь на то, чтобы либо быть загнанным железной рукой в рай «светлого будущего», либо он будет развлекаться на выпасе, пока бессмысленно не подохнет.

За рай отвечают коммунисты, выпас отдан на откуп буржуазии. Комми омерзительны тем, что насилуют животную природу человека, внушая ему мысль о том, что внутри его есть некий возвышенный светлый дух, под который и надо преобразовывать мерзкую реальность.

А «буржуины»... Селин попросту пишет, что в каждом буржуа живет частица Ландрю (известный о ту пору серийный убийца), и это те же скоты, которые мерзки тем, что возомнили себя высшей расой по отношению к прочему поголовью.

В принципе, уже и так понятно, почему Селина ненавидели и левые, и правые. Но не только из-за его площадной ругани в адрес всех политических течений.

Вообще, трудно понять остервенение ненависти, презрения, тот остракизм, которому был подвергнут Селин. Даже зная контекст середины 20 века.

При чтении «Меа кульпа» я почему-то вспомнил, как в освобожденном Париже обривали налысо женщин, которые спали с оккупантами. Ассоциация пусть и вольная, но не случайная.

Селина, как и этих несчастных, называли оппортунистом, предателем. Это в нем было, несомненно, но прежде всего он был, и навсегда останется, пророком.

Когда-то в детстве маленькому Луи в глаз попала льдинка, сотворенная жестокой Снежной Королевой, и с тех пор он видел мир искаженно, но ясно и с большим увеличением по шкале хронологии. И он отражал увиденное вовне, как зеркало, говорящее пусть искривленную, но правду.

Пророк не знает, когда воплотятся в действительности те горячечные видения, которые охватили его пылающий в лихорадке разум. Селин явился слишком рано. И пророчествовал о вещах, которые начали сбываться полвека спустя и позже.

Он говорил коммунистам, что главные их враги — мещанство и лакировка действительности. Человек перестает верить в пустые лозунги, начинает искать коммунизм без коммунистов и получает только хаос и бардак. Холодильник побеждает за миг до краха системы. Что мы и увидели в горбачевскую Перестройку.

Для буржуазии, решившей, что она схватила Бога за бороду, у него тоже плохие новости. И об этом он пишет изнутри, как соучастник. Откуда в нем этот антисемитизм, расовая ненависть, жажда правого реванша, триумфа воли?

Он показывает, каким будет европеец в конце первой трети 21 века. Прямо перед тем, как будет низринут в пропасть.

Никакого духовного лидерства у «белых господ» нет, а технические не помогут. Вот вам его пророчество о 5 нанометрах: «Самая стильная машина никогда никого не освободила. Она отупляет человека еще более жестоко, вот и все!»

А в чем, собственно, вина автора сверхкороткого трактата «Mea culpa»? (Сейчас вот подумал, что, возможно, это пародия на трактат «Моя борьба» известного австрийского художника — тот еще способ снискать славу у фашистов).

А вина Селина всего лишь в том, что он, на миг соблазнившись левацкой пропагандой, возомнил, что для человека и человечества есть шанс на счастливое и позитивное Завтра, что человек может возвыситься и стать Человеком. Короткая и грустная поездка в СССР его в этом разубедила. Прах вы и в прах возвратитесь — вот его окончательный вердикт.

Конечно, я не согласен целиком и полностью с личной философией Селина. Но не могу не быть завороженным его пророческим пафосом, самой грандиозности его запросов к мирозданию. Ко всему прочему, что делает его по-настоящему большим, подлинным писателем, который, может, в вечности и не останется, но долго еще, к сожалению, будет важен — он не циник, ни в коем разе. Он просто отчаялся.

Но опровергать его отчаяние, его плачи по несбывшемуся надо не запретами и «отменой», а позитивным созиданием. Пусть за нас скажут наши дела, а не слова.

Было еще одно отдельное издание этой «милой вещицы», но в моей библиотеке имеется первое издание. По нему я и прочитал это «интервью» почти двадцать лет назад. Молодо-зелено. Не в коня корм оказался.

Я тогда, восторженный либеральствующий креакл, преклонялся и восторгался теми вещами, против которых бунтует старик Селин.

Он выведен из игры, изгой и отщепенец, рядовой проигравшего войска. Чтобы вернуться в литературный мир — о, только ради денег, прибавка к жалованию врача, пенсии-то ему никто выдавать не собирается — нужна реклама. Или хотя бы самореклама, раз никто из рекламодателей не желает с вами иметь дело. Вот Селин и выбирает в качестве интервьюера некоего профессора ,который по прошествии недолгого времени оказывается внезапно неким полковником Резедой.

Однако, вместо того чтобы заняться самовосхвалением, Селин вдруг садится на своего любимого конька и принимается поливать известной субстанцией окружающую его действительность. Потому что это не действительность, а иллюзия какая-то. Он не знает слов симулякр, виртуальность, интертекст, постправда, фейк. Поэтому попросту заявляет, что истинные ценности подменили лубком. Фетиши вместо инструментов познания, общение с бытовыми приборами, купленными в кредит, заменяют семейную жизнь. (О, оказывается он-таки дожил до первых установлений «государства всеобщего благоденствия», и как я и думал ни на секунду этой яркой раскраске для мещан не поверил!)

Политическое, демократическое и мультикультурное вранье призвано задушить человечество в объятиях, доделать то, что не смогла мировая война. «Свободный мир» — та же датская тюрьма, только стены пошире.

Вообще, все, что он говорит в этом «интервью» (в кавычках, потому что визави Селина по ходу дела обделался, разнюнился и потерял всякое соображение, приходится с самим собой разговаривать), сейчас кажется общим местом, словно слушаешь в который раз разговоры с самим собой Тайлера Дёрдена в «Бойцовском клубе». Но в том-то и дело, что выкрикнуто это было, эти вопли разнеслись над Парижем до всяких Маршалов Маклюэнов, Жоржей Переков, Жанов Бодрияров, Ги Деборов и прочих исследователей фальшивки Настоящего. Разве что в Калифорнии тогда же никому не известный юнец Фил Дик строчил для бульварных журнальчиков рассказы на ту же тему.

Я в прошлом отзыве на роман «Норманс» объявил Селина ,пророком, провидцем, предтечей. А потом и задумался, не хватил ли лишку в пиитическом восторге. Нет. Старик все знал и понимал лучше записных философов с дипломом.

А как добиться такой прозорливости. Ближе к концу этой «беседы» с Резедой Селин приоткрывает тайны своего творчества. Дело не в стиле, и не в в том, что он втащил в литературу язык улицы, чего никто не делал со времен Франсуа Вийона, дело в искренности. ложь и фальшь можно одолеть только правдой и предельной искренностью. Не думать ,а прочувствовать нутром, до печенок ,пережить ложь, грех, гордыню, слепоту иллюзии ,преодолеть, и выплеснуть результаты своих мучений без единой фальшивой ноты. Колоссальный и мучительный труд.

И как он нам необходим! Как актуален призыв Селина к беспощадной правде! Тридцать с лишком лет нам врали, мы сладострастно врали самим себе. А теперь придется ,с кровью, с мясом отодрать эту коросту лижи с тела нашего народа, самих себя, с каждого из нас. Иначе погибель. Тысячи лет невероятных трудов и героических свершений, погибнет. Как гибнет сейчас старая Европа ,которая не услышала вопли своих пророков. Продолжала плясать в тенетах самообольстительной лжи и допрыгалась!

Не было никакого профессора или полковника на скамейке в парке рядом с Селином. Он призвал на суд совести собственную личину самодовольного буржуа, хотел узнать результат воздействия правды на самодовольного мещанина из высшего слоя европейской культуры. Правда оказалась едким зельем. Буржуа напрудил в штаны, проблевался и потерял остатки разума. Пришлось за ним как за маленьким ухаживать. Даже в этой гротескной пародии на европейские ценности Селин оказался точен. Достаточно послушать, что нынче вещает главный гинеколог Евросоюза, чтобы понять — эти персонажи не в себе и толку ждать от них не приходится.

Читайте Селина — лекарство горькое, но крайне необходимое для сохранения здоровья.

«Природа зверя».

Темное фэнтези, как оно есть. Не зря Марк Лоуренс писал в предисловии к сборнику, что напрасно многие молодые читатели фэнтези считают жанр рассказа неадекватным фэнтези-вселенной. Он потратил несколько лет и написал целую книгу, чтобы доказать обратное. И это ему с блеском удалось.

Одна минута. Одна комната. Два героя. А сколько судеб изменил этот крохотный хронотоп. Вот так, дети! Уметь надо!))

Это же прелесть что такое! За что — одна из причин — люблю Марка Лоуренса: он не боится играть на поле самых попсовых и новомодных поджанров фантастики. Один из читателей предложил написать ретеллинг про Йорга, и мастер принял вызов.

При всем при том, он не какой-то скупой кулинар. Обычно героям предстоит встретиться с медведем или ведьмой. А Йорг встретит и медведя — даже трех — и ведьму!

Я особенно люблю технофэнтези и считаю его наиболее плодотворным смэш-апом. И Марк Лоуренс в очередной раз показал, почему я прав. Сражение благородного рыцаря с бессмертным технопризраком с помощью смертельного нейровируса в волшебной пещере под названием «Бункер 17» — ну разве это не весело?! Для меня — о да!))

Один из лучших рассказов в цикле РИ. Емкий, но вызывает много чувств и мыслей. Дает новые обертона образу Йорга — философа на троне. Возможно, его сила в том ,что он опередил свою эпоху, и намного. В его мире царит раннее, с заходом на высокое Средневековье. А Йорг — человек эпохи Возрождения.

В рассказе упор делается на обыгрывании библейского мифа. Но первое имя, которое мне пришло в голову — Николо Макиавелли. Он ведь не писал о том, что политик должен быть аморальным. Он утверждал ,что мораль должна быть таким же инструментом для политика, как оружие и золото. В общем-то, Йорг всегда этим постулатом и оперирует в своих «соломоновых» решениях. Но в этом рассказе прям по самой грани прошел. Испытывая свою философию самым суровым ингредиентом — слезинкой ребенка.

И, конечно ,победил! Мы же героическое фэнтези читаем, в конце концов)) Йорг и сам сразу же, в начале рассказа дает ориентиры — Гильгамеш и Супермен. Это его рэперные точки и соразмерные по величию фигуры!

На самом деле поражает, как автор за полвека предсказал не только нашу реальность, но целую гору голливудских блокбастеров на тему «восстания машин». Причем показана именно правильная диспозиция. Люди прозябают в нищете и вынуждены тяжело и много работать, а роботы занимаются искусством, науками и контролем над ненадежными сапиенсами.

А еще Днепров указал на то, что и в начале 21 века не всем специалистам казалось очевидным. Что компьютеры, благодаря обработке все больших объемов информации и самообучению будут умнеть и без опоры на соразмерное развитие «железа».