Может ли добрый, но трусливый человек прослыть подлецом? А судьи кто? Пьяные бездельники, пошляк-ловелас? Изменщица?

При всей виртуозной игривости и юмористичности рассказа вопросы в нем поставлены высоконравственные и крайне серьезные. как вообще адекватно должен реагировать человек на внезапно обрушевшееся на него несчастье? Есть ли тут стандарт, эталон поведения? Мы все периодически оказываемся перед экзистенциальным выбором ,и каждый делает его в меру отпущенных ему душевных сил. Я бы не стал осуждать решение Антона Петровича. Вреда-то он никому не причинил. До самого конца так и остался пострадавшим и жертвой. А вот мерзавца Берга можно только осудить. Набоков, кстати, так и делает. У него всегда уверенные в себе, успешные и самодовольные люди — отрицательные типы. С душком-с...

Социальные потрясения, ведущие к прогрессу или деградации общества неизбежны. И локомотив истории проезжается по судьбам людей. История из рассказа печальная, но закономерная, мы все за последние двадцать-тридцать лет и не такое пережили-перевидели. И очень легко понять и войти в положение Николая Степановича и его...

Ох и плут этот Набоков, ох и фокусник... Ведь и первые читатели рассказа уже прочли «Машеньку», так что его сюрприз удался!..

Кстати, этот Николай Степанович приехал из Африки, а ведь точно так же звали и другого «африканца» русской литературы — Гумилева, одного из главных учителей молодого Набокова. Дань памяти...

А вот тут вовсю работает другой известный прием Набокова — «обнажение приема». И в финале читателя поджидает двойная обманка, как в развязке, так и в обстоятельствах, при которых история была поведана. Ведь это

Но шутка Набокову, конечно, удалась!

Читая рассказ, подумалось: а не понюхивал ли Набоков эфир? Так ,ради писательского интереса? Потому что от кокаина такого прихода не бывает, а прочие психоактивные вещества вроде тогда и не употребляли.

Впрочем, ощущение измененного состояния сознания, когда оно превращается в чистое восприятие, передано великолепно. Разве что это не так страшно. Сильная долгая медитация приводит к такому же эффекту. Ну, ничего: повтыкаешь, повтыкаешь, да отпустит)

А вот трагическая развязка вызывает куда более сильный душевный трепет. И опять эти потрясающие чувства детали — крохотный шрам на виске...

Возможно, Набоков все-таки самый мистический русский писатель при всем своем реализме и атеизме. Куда там тому же Булгакову...

В этом рассказе, кажется, впервые Набоков применяет свой удивительный прием замедления или растяжения времени. Когда Эрвин в финале устраивает погоню за последней избранницей, этот бег страсти растягивается на две страницы плотного текста великолепной вязкости, который не перескочить, потому что ритм прозы держит. Читатель изнывает: «ну, скорее, кто же она, чем вызван этот невероятный трепет намерения?!» А потом — бац! — и внезапный финал только сильнее оглушает.

Очень сильный ход, мастерский!

Письмо — репортаж в будущее. Буквально нам, жителям двадцатых годов 21 века. И я лично благодарен рассказчику, что он не послушал своего приятеля, а поделился своими наблюдениями над бытовыми приметами времени. Ведь сила вещей очень могущественна, но часто они оставляют слабы след в прозе, будто и не определяют во многом русло течения жизни. К счастью, Набоков писатель не того пошиба, чтобы манкировать предметами, загромождающими действительность. И читая его первый сборник рассказов очень живо представляешь мир, в котором происходит их действие. Словно на «машине времени» прокатился.

Вот она подлинная смелость художника! Такой высокой пронзительной нотой открывать свой первый сборник. Схватить читателя за горло и как следует тряхануть, чтоб глаза на лоб вылезли. «А что ж там впереди меня ждет?!» — подумает ошарашенный читатель. Очень много всего.

Рассказ ситуационный. Характеров нет, так, мгновенно схваченные, но точные образы. Есть острая фаза человеческой трагедии. И еще — в самом начале творческого пути — Набоков открывает сразу две из нескольких своих главных тем: попытка открыть ходы в потусторонний мир, наладить связь и уступка искусу, потакание собственной страсти с целью преодоления.

Одинокая берлинская ночь описанная матовым петербургским стилем. Еще одно стихотворение в прозе Набокова. Как хорошо ему удается без напряжения и натуги, плавно передать тонкие переливы настроения — от усмешки до пронзительного вздоха — простым течением речи. Счастью его рассказчика веришь. Как камертон, она вызывает схожее колебание струн в собственной душе.

Жизнь! Набоков будто говорит своим будущим критикам, что он не отстраненный и холодный естествоиспытатель, и ему присущи теплые человеческие чувства. И острое ощущение счастья он переживает с тем же душевным трепетом, что и другие смертные. Внечеловеческая красота природы ничего не даст душе и страдающему сердцу без соприкосновения с чудом живой жизни.

И все это сказано в моей любимой манере динамического развертывание метафоры. Мальчик убивал бабочек, а после его смерти бабочка ожила.

Кажется, этот рассказ называют увертюрой к «Защите Лужина»... Талант и безумие, безумный талант... Любовь светской женщины, к художнику парвеню...

Набоков, используя технику классической русской литературы, умеет показать, что он не только оригинальный стилист, но и большой выдумщик по части сжетостроения... И как только такие нелепицы писателям в головы приходят?!. Да еще и оказываются виртуозно исполненными...

А эти детали — гульфик, хромота, скрученная фига!.. Блеск!..

Это большое стихотворение или даже короткая поэма в прозе. С прямым, что крайне редко у Набокова религиозным высказыванием. И хочется воскликнуть: Новый Гоголь явился!

Ан нет! Набоков чуть ли не с литературных пеленок был слишком своеобычен, чтобы послушно подражать классикам. Увлекши читателя на трансцендентную стезю, он совершает на глазах изумленной публики изящный пируэт, и рассказ оказывается поэмой о страстной и высокой любви, что преображает мир и движет светилами.

Печальная, но поучительная история. Очень внимательный и чуткий к деталям человек, прочитал нам урок о грехе беспечности и невнимательности. Счастье человека слишком хрупко, чтобы относится к нему легкомысленно.

Написано блестяще, хотя, возможно, со знаками и символами смерти имеется некий перебор. Но это все от молодецкой удали, осознания своих сильных сил.

Более полувека спустя ученик Набокова (и оппонент одновременно) Виктор Пелевин на эту же тему напишет отличный рассказ «Вести из Непала».

Великолепный фокус! Сам фокусник Шок его несомненно бы одобрил.

Написать рассказ про цирковых артистов, в котором цирка не будет практически вовсе. Только как отправная точка для совершенно чеховского по своему строю сюжета. И я это лишь приветствую. С раннего детства терпеть не могу цирк. Мне всегда казалось странным смеяться и радоваться грустным, печальным вещам. Цирковых было очень жалко, как не может не быть жалко несчастного Картофельного Эльфа.

В этом рассказе Набоков меньше внимания уделяет деталям, хотя и жонглирование ими прекрасно. Больший акцент делается на фрактальной сложности сцепку мелких и мельчайших событий, причинно-следственные связи тянутся друг за дружкой, как сплетенные разноцветные платочки из рукава фокусника. А последний из них будет черным.

Не боясь громких слов, это шедевр в малом эпическом жанре.

И, безусловно, звонкая звукопись фраз бесконечно прекрасна.

«О мир, мир утраченный!»

Напряжения в рассказе, конечно, нет — все растворено в солнечном свете и самой текучести бытия, но есть изгиб эмоции. И создается она в перепаде между тогда и теперь. Березовая роща и Индокитай, крымски косогор и негр с лицом словно мокрая галоша. Русская проститутка, притворяющаяся француженкой.

Судя по рассказу, и впрямь Набоков прожил на юге Франции счастливые месяцы. Никакой ностальгической боли, легкая улыбка над насмешками и превратностями бытия.

И такая потенция была в этом начинающем авторе. Остался бы в Советской России, мог бы стать одним из зачинателей «южно-русской школы» письма.Вместе с Бабелем, Катаевым и Ильфом с Петровым.

В каждой строчке этой изящной и тонкой миниатюры видно, как начинающий прозаик млеет от удовольствия, даруемого самим процессом письма. Он пытается создать настроение горя от любовного страдания, но текст слишком «вкусный» (иного термина и не подобрать, слова на языке таят), им невольно увлекаешься, забывая о переживаниях героя.

И какая хищная внимательность к деталям! Кажется даже, что их количество чрезмерно и они загромождают течение событий в рассказе. Но где-то к середине текста становится понятно, что не событийная канва цель авторского высказывания. Главное здесь — перемена — и кардинальная — настроения, и даже глубже, точки сборки в миросозерцании рассказчика. И совершается этот переворот в сознании именно через изменения отношения к деталям окружающего мира. Они — точки опоры, а не громоздкая помеха. Осмысляя деталь, проникая в суть ее существования, страдалец превращается в художника. В этом и есть ядро и смысл рассказа, а не в разбитом сердце и разочаровании в любви.

И еще. По тональности и строю фраз текст напоминает раннего Бунина.

Ни одной реплики в миниатюре. Блестящая увертюра ко всему корпусу прозы Набокова.

Это первый из посмертно изданных сборников О. Генри, но охватывает он весь активный период его творчества и представляет весь диапазон его возможностей. Не крохи, собранные по сусекам, а завещание Мастера. Слабых рассказов нет попросту.

При чтении литературы об О. Генри, даже доброжелательных авторов, может сложиться впечатление, что он был эдаким беззлобным рассказчиком анекдотов, глядящим на мир сквозь розовые очки. Во всяком случае, такова была его литературная маска, а сам-то он знал почем фунт лиха. Но на самом деле палитра его творчества была намного более обширна, чем принято считать. Что этот посмертный сборник с блеском и доказывает.

Да, здесь есть легковесные рассказы и даже мелодрамы на грани вкуса. Но, во-первых, они блестяще написаны, во-вторых, дело ими совсем не ограничивается. Есть сатира на буржуазные порядки и критика общественного устройства и жизни в США (которые и по сей день актуальны), есть драмы и даже трагедии с жестокой развязкой, есть исследования людских душ и жизней обывателей практически чеховской глубины. Не все, конечно, сплошь шедевры, но имеется несколько текстов, которые достойно входят в «золотой канон» О. Генри.

Вот мой ИМХОвый список:

Налет на поезд

Родственные души

Дверь, не знающая покоя

Коварство Харгрейвза

Позвольте проверить ваш пульс

Табак

Джимми Хейз и Мьюриел

Последний из трубадуров

Закон и порядок.

Не так уж и мало для книги, состоящей из 25 рассказов. В общем, еще раз убедился, что по справедливому суду истории высшая литературная премия за рассказ в США носит имя О. Генри. Крайне почетно КМК быть наследником такого мастера.

А общую оценку чуть снижу за наличие в сборнике все же легоньких и проходных текстов.

П.С. Кстати, для более глубокого понимания контекста описываемой О. Генри и проживаемой им эпохи посмотрел ролик-лекцию Бушвакера о Позолоченном веке США. Замечательный рассказ, много дающий пищи для ума и сердца. Бушвакер прав: практически все, что мы видим в современной Америке, а благодаря ее тотальному влиянию переживается нами и на собственных шкурах, зародилось именно во времена О. Генри. И он был очень точный хронист, внимательный наблюдатель и даже социальный исследователь. Так что читать его книги не только увлекательно, но и практически полезно.

Вот он яркий рассказ о мире рвачества и хищнической наживы. Там, где правит закон джунглей, тебя и ждет участь обитателя джунглей. И магнат, и мелкий собственник может в любой миг оказаться обитателем богадельни или кормом для грифов. Трубадур, конечно, облажался, но он был лишь рукой неумолимых закономерностей мира капитала.

В форме рассказа замечательно его двойственная стилизация под вестерн и средневековую легенду при иронично-остраненной интонации и неподражаемом свободном юморе О. Генри.

Хохотушки над гримасами капитализма и забавные расистские выпады несколько смазывают впечатление от главной идеи рассказа: всякий настоящий американец твердо знает, что дата зарождения христианской цивилизации — это День провозглашения независимости Соединенных Штатов! Узрите пасущиеся стада народов свет, воссиявший над миром!

Анекдот чистой воды и пародия на еще ненаписанные рассказы Говарда и Лавкрафта. При чтении также вспомнился злой рассказ Пелевина «Тхаги» и его бессмертный «медвепут на тандеме»))

Заглавный герой рассказа — пролетарий, отравленный мелкобуржуазным сознанием. Трагедия его в том, что он этого не понимает, ослепленный огнями «высшего света». Ничего хорошего его не ждет, и фрустрация его будет только углубляться. Никакой самогипноз тут не поможет.

И О. Генри вовсе не оправдывает его и не считает его поведение правильным. Слабость рассказа не в исполнении ,а поверхностности подхода и не разработанности темы. Но симптом болезни указан очень точно. На то О. Генри и классик.

Что тут сказать: налицо противоречия между звериными повадками капиталистов и несознательностью представителей угнетаемой рабочей массы. О. Генри расписал все верно и трезво. Хорошо показал, с какими трудностями столкнется всякий, кто посвятит себя борьбе за освобождение человека труда.

Но какие же яркие образы буржуя и пролетария воссозданы на нескольких страничках! Браво, маэстро!

Большой рассказ вмещает в себя и историю трансформации Дикого Запада в цивилизованный край, и семейную драму и злоязычную сатиру на юридические порядки в США, этой якобы стране законников. Замечательная история просто перенасыщена приметами времени Позолоченного века: борьба с монополиями, образовательная реформа, введение государственных налогов, ускорение индустриализации, монопольная торговля керосином, зачатки «сухого закона»... Прямо учебник по истории США начала 20 века.

И все виртуозно увязано в извилистый, пусть и с мелодрамой, сюжет. Мастерское произведение!

Красота в глазах смотрящего... Я так понимаю, речь в рассказе идет о Кони-Айленде? Высмеиваемом множеством американских авторов парке аттракционов, который устоит, если верить Вернору Винджу, даже после ядерной войны.

И как только удавалось О. Генри из пустячного случая создавать замечательные виньетки, проникнутые сильным лирическим настроением? Тайна таланта.

Интересна и примета времени. В США начинается рабочее движение. Забастовки, стачки... И это уже оказывает заметное влияние на судьбы людей. Правда сам автор относится к этой справедливой борьбе с высокомерной иронией.

Экзерсис в жанре аллегории, чтобы смягчить суровую истину. Умные люди в США издавна знали цену «американской мечте» и ясно видели американскую действительность. Запала Статуи Свободы не хватает даже на то, чтобы осветить территорию Готэм-Сити, куда уж там до всего мира!

Очень тонкая пародия. Настолько, что напоминает некоторые всамделишные экранизации приключений знаменитой парочки детективов. Можно считать рассказ хейтерской рецензией на сериал «Элементарно», написанной за 110 лет до выхода самого шоу.

Не соглашусь с предыдущим отзывом о гарнире и основном блюде. Если внимательно прочитать начало рассказа становится очевидным, что О. Генри высмеивает саму роль консультанта полиции. Высокомерный наблюдательный бездельник только мешает серьезным людям из NYPD исполнять их долг по защите граждан. Опять же шпилька в адрес персонажа Джонни Ли Миллера.

Известный анекдот про то, как деревенщина перепутала чашку с лимонной водой для умывания рук с лимонадом. А тактичные хозяева не стали на это указывать, дабы не обидеть. Ну и гимн жителям Нью-Йорка, конечно!

Видимо, упомянутые в тексте Греция, Париж и Лондон — это населенные пункты в США. Иначе откуда в Греции возьмутся индейцы?

Вот такие вот умилительные рассказы и составили О. Генри славу доброго сказочника. Так слезу коленом вышибает, что дай боже!..

Меня больше заинтересовала благотворительная деятельность доброго «отца Абрама». Вот это действительно чудо. Построил церковь, кормит голодных и нуждающихся. Капиталистическая система угнетения человека человеком только и оставляет надежду на такие чудеса. А не пропади пропадом дочурка богача ,сколько бы других детей умерло от голода в неурожайные годы природных катастроф. Стоит вспоминать, что пару десятилетий спустя после описываемых событий большевики из Советской России вот таким добрякам-магнатам отсылали золотую церковную утварь и прочие ценности из народного достояния, чтобы спасти голодающих Поволжья.

Рассказ забавный, но грустный. Надеюсь, разбившая сердце капитана глупая и упертая бабенка не раз еще пожалеет, что не дала согласия богатому жениху.

Как говорится, было бы смешно, если бы не было так грустно. Ведь этот замечательный рассказ написан действительно смертельно больным человеком, которому осталось жить считанные месяцы.

Но все это про правду сказано. И нравы и работа коммерческих врачей за сто лет ничуть не изменились. И сам обращался, и многие знакомые и близкие. О. Генри очень точен, да еще и с висельным юмором про свои злоключения сообщает.

Мало того, сто десять лет спустя рассказ стал внезапно еще более актуален. На наших глазах разворачивается чудовищная картина полной беспомощности капиталистической медицины перед смертельно опасной болезнью, поразившей человечество. Из-за этого медицинского коллапса и средства борьбы оказываются допотопными — изоляция в безлюдной местности.

О. Генри это так-таки не помогло в итоге. А нам?

Какой коварный писатель этот О. Генри! Всю дорогу вел повествование в русле эпического рассказа в духе европейской классики, а потом завершил его виртуозной парадоксальной развязкой, превратив в типичную американскую новеллу. Глубина характеров и сложный сюжет, помноженные на стремительность действия дали блестящий результат. И в результате как в капле воды виден Мировой океан, в небольшом рассказе отразилась целая эпоха жизни страны.

Богатая палитра, подлинное мастерство!

«Отряд не заметил потери бойца и яблочко-песню допел до конца»...

Рассказ напомнил многочисленные литературные истории о нашей Гражданской войне. Очень похожие быт и нравы. Мне кажется, в этом и есть один из аспектов подлинной отваги и героизма: ты должен идти на подвиг, не боясь прослыть трусом. Самопожертвование может остаться не узнанным, но хорошо, что не в этом случае.

О. Генри видит высокую духовность даже у самых-пресамых простых людях.

Нравоописательная новелла в английском духе из жизни «сливок» нью-йоркского общества. Такое и Джейн Остен могла бы написать... Впрочем, нет: не хватает энергетики и колкости, текст недостаточно «злой». И для О. Генри он тоже не топовый.

Думал, что это будет рассказ о наркозависимости, но это всего лишь почти невинная игра в «казалось-оказалось». Хотя как виньетка о психологии нувориша также небезынтересна.

Собаки иногда устраивают людям собачью жизнь. Целиком и полностью разделяю критический пафос автора. Кошка — совсем другое дело.

Не устаю удивляться вниманию и памяти на детали у О. Генри. Даже омерзительным вещам он может дать четкие и яркие черты.

Еще одна виньетка о разностях менталитетов столицы и провинции. Живости рассказ придает множество точных и едких наблюдений писателя над жизнью и бытом большого города и двумя-тремя штрихами дать цельный и броский характер.

Тяжело деревенщине освоиться в мегаполисе... Очевидна разница в менталитете и образе жизни горожанина и провинциала, скорости и насыщенность существования слишком различны. При попытках общения могут возникнуть как смешные, так и неприятные казусы. В данном случае обошлось без происшествий.

Спасибо О. Генри, напомнил: с селянами надо держать ухо востро!

Очень сильный рассказ о заслуженном возмездии за черствость и жестокость по отношению к ближнему своему. И вызывает чувство горечи то, что воздаяние индивидуально, а социум продолжает себе существовать припеваючи и не извлекает уроков из своих ошибок и преступлений. Художник О. Генри извлек и предъявил во всей неприглядной красе. Смотрите люди на что вы способны в гордыне своей и нетерпимости.

Это правда: встретишь случайно собрата по несчастью и нет ничего увлекательнее и душеполезнее, чем общение с понимающим и сочувствующим человеком. А О. Генри не устает бичевать человеческую склонность к стереотипному и шаблонному мышлению.

Замечательный мемуар о жизни бандита на Диком Западе. Подкупает реализмом, трезвостью и здоровым юмором. Оказывается и за несколько десятков лет до эпохи «спагетти-вестернов» можно было писать честную прозу о покорении Запада и без всяких дурацких баек про белые и черные шляпы.

Какая малость иной раз нужна, чтобы обрести или навеки потерять счастье. Очень жизненная и психологически верная история. Удивительное слияние лиризма и едкого юмора.

Еще одно напоминание от классика — с людьми нужно общаться и выражать свои мысли яснее. Стеснительные люди чаще страдают, это недостаток в характере.

В этой забавной виньетке о сыщицком деле интересно еще и то, как ловко автор вскрыл один из основных механизмов детективной интриги. Только после многих лет поглощения подобной продукции, я обратил внимание на то, как важен в расследовании элемент случайности. Без вовремя подвернувшейся улики или случайной встречи никакой гений сыска дела раскрыть не в состоянии.

Ну и глупость обывателя, мыслящего штампами, тоже ярко показана.

Эдит Уортон и современники, и потомки часто поругивали за узость мировосприятия, камерность тем и идей и ограниченную нравоописательность.

Не знаю, не знаю... Эта повесть поражает своей глубиной, наличием нескольких больших и важных идей и, несмотря на ограниченный объем, обширностью замысла. Аннотация «Азбуки» утверждает ,что заглавный герой поставлен перед выбором между чувством и долгом. На самом деле это трагедия «маленького человека», счастью которого и большому прекрасному чувству мешают реализоваться невыносимые условия существования, в кои он поставлен самим строем провинциальной американской жизни.

Драма мелкого фермера Фрома и его близких проистекает от социальных условий бытия, а не из-за особенностей нравственности отдельных людей. В повести дано широкое полотно жизни американской глубинки. Полезно ознакомиться с которой всем любителям порассуждать о всегдашней экономической мощи «сияющего града на холме», индивидуальном коммерческом успехе, фермерской альтернативе русской общине и советскому коллективному хозяйству. Такая благодать от этого успеха, что впору лезть в петлю! Гибель любви, бессмысленно прожитая жизнь — вот дорога американской мечты.

И написана книга просто блестяще. Формой, композицией и стилем очень напоминает Тургенева. Что не случайно: Уортон училась у Генри Джеймса, а тот в свою очередь прошел писательскую школу дорогого нашего Ивана Сергеевича. К тому же парадоксальный и жестокий финал повести проникает в самое сердце и не дает со спокойной душой отложить книгу в сторону, заставляет много думать, обогащает внутренний мир прочитавшего.

Теперь обязательно продолжу знакомство с творчеством этого американского классика. Эдит Уортон меня покорила и увлекла. Также с удовольствием посмотрю экранизацию этой драмы с Лиамом Нисоном и Патрицией Аркетт в главных ролях.

Это рассказ о двух молодых людях, которые в возрасте восемнадцати лет начинают открывать для себя мир и искать свое место в этом мире. Налаживание социальных связей, любовь — взаимная и нет — карьера, финансовые невзгоды и достижения — все, что полагается изучить в подобном произведении, изучено и показано Флобером в уникальной и в то же время зрелой манере художника-классика.

Чудо в том, что, когда он закончил работу над этим так и не опубликованным при жизни романом, Флоберу едва исполнилось 23 года. При том, что здесь он показал свое глубокое и точное понимание жизни, психологии человека и его страстей. Соотнося — вольно или невольно — себя с персонажами книги, я все время вспоминал, осознавал: да, да, так все и было, я это понял только позже, но Флобер тут прав, точен и опять прав! Он видит ясно не только заблуждающегося молодого человека, но и циничную кокотку и прожженного дельца и тертого, хваткого буржуазного хищника. Кажется, что для этого пишущего юнца нет тайн и темных мест в человеческом сердце.

Но это еще и увертюра ко всему будущему творчеству великого писателя. Все главные идеи, мотивы, сюжеты уже здесь конспективно изложены: критика буржуазного разума, механизмы существования современного капиталистического общества, адюльтер и даже танцы экзотических наложниц перед сатрапами древности.

И поразительное предсказание собственного будущего — от скандальной авторской славы и преследования властей за смелые идеи до путешествия на Восток и любви великолепных принцесс (коей окажется Матильда, кузина Наполеона Третьего).

Написана книга в великолепном многослойном и пластичном стиле, с юмором и «острым галльским смыслом». Совсем молодой автор выказывает обширную эрудицию, особенно в области истории, с легкостью жонглируя в своих построениях целыми эпохами.

Есть конечно и огрехи в романе, как продолжения его неоспоримых достоинств, что не удивительно для столь раннего опыта в масштабной прозе. Ближе к финалу Флобер выдает целый эстетический трактат во славу реализма и историзма (с инвективами против фэнтези в его нынешнем изводе!). Затем трактат сменяется сатирическим памфлетом против буржуазного общества, а завершает роман просторный физиологический очерк подводящий черту под эпохой «воспитания чувств» двух главных героев — Анри и Жюля. Это несколько комкает стройную композицию большей части книги, но в стиле, в строе фраз Флобер от первой до последней страницы остается безупречен.

Опубликуй он этот роман тотчас после написания, и скандальная слава нашла бы его на десять лет раньше, чем это случилось в действительности. Но и последствия для юного автора могли быть более суровыми. Уж очень эта книга откровенна (особенно в описании интимных сторон жизни), хлестка, точна и задорно злостная. Флоберу за такие экзерсисы против установленного порядка вещей крепко могли надавать по шапке и неизвестно, увидели бы мы его зрелые шедевры. Так что, может и хорошо, что книга эта осталась в его письменном столе. Совсем не зря древние говорили, что книги имеют свою судьбу.

Даже конкретные книги. Этот томик простоял у меня на полке пятнадцать лет в паре шагов от моего «читательского закутка», но сожалеть о чем-то бессмысленно. Ведь Флобер всем своим творчеством взывает к нашему мужеству и мудрости.

Рассказ — репортаж и мемуары о мужественных людях, втянутых в неравную борьбу с правителями целого мира и обреченных на гонение и гибель. Очень грустная история. Но как нельзя актуальная в наши дни ,как и призыв Лимонова к политической и интеллектуальной бдительности.

Кране подкупает в тексте честность Лимнова и трезвый взгляд прежде всего на самого себя и тех людей, с коими довелось столкнуться на извилистых дорогах войны.

Коротко, ярко, ёмко о том, как интеллигент в очках и модных шмотках становится вольноопределяющимся солдатом локальных войн и бойцом революции. Очень атмосферно и живо. Немедленно вспомнилась телевизионная картинка времен отрочества и юности, многочисленные репортажи с бесчисленных театров военных действий и массовых городских протестов (куда там маршам «навальнят«!).

И как всегда у Лимонова при неповторимом личном своеобразии опора на богатейшую культуру — «Лаоокоон», «Пьета» (при осмотре разрушенного квартала). А вот это, проникающее прямо в сердце: «Вуковар взят. Сегодня. На рассвете». Куда же без Бабеля?! Лучший союзник для описания и осмысления трагической гражданской смуты.

Замечательная увертюра к (как потом оказалось) последнему сборнику рассказов великого писателя.

Эта книжечка не особенно меня впечатлила. Такой себе развернутый биографический очерк, раз в десять увеличенная статья из Википедии.

В предуведомлении автор обещает, что будет рассказывать о исторических персонажах и деятелях культуры только в их взаимодействии с Бодлером, но и этого не выполняет. Чего эти люди хотели от жизни, о чем мечтали, чего боялись, в каком культурном, социальном пространстве обитались? Или нет об этом ничего, или сущие крохи. Даже о важнейших для Бодлера персонах — матери, многолетней любовнице Жанне Дюваль, опекуне Анселе, издателе Пуле-Маласси сообщается дискретно, спорадически и вскользь. Вообще, создасется впечатление, что с Другими в его жизни Бодлер не сложно и длительно взаимодействовал, а просто время проводил от нечего делать.

И что же сам главный герой? Из книжки Бароняна я понял только, что Бодлер был взбалмошным пустозвоном, недотепой и попросту нелепым человеком. Например, к его решению стать членом французской Академии автор так подводит, что действительно становится ясно: Бодлер — малахольный дурачок. Откуда же взялись его гениальные стихи и проза? Какова была его эстетика? Мировосприятие? Как формировался стиль и метод? Какой вклад он внес в сокровищницу мировой культуры? Пусто, ни о чем. Финальная фраза, что это был один из величайших чародеев в литературе ниоткуда не берется и повисает в воздухе. Хорошо, что о Бодлере я читаю и узнаю не первое десятилетие, а то бы и побрезговал прикасаться к творчеству этого жалкого бумагомараки, каким он предстает со страниц данного очерка.

Эта книга может пригодится только тем, кто хочет узнать чуть подробнее биографическую канву жизни Поэта в отрыве от его творчества, идей и эпохи. Хотя зачем это кому-нибудь стало бы нужным?

Жить в культурном пространстве и не зависеть от него невозможно. Повесть Нотомб, как на столпы, опирается на «Записки из подполья» Достоевского и «Постороннего» Камю.

Это тоже записки, наемного убийцы. Если Достоевский описывал ситуацию зарождения капиталистических отношений (в России), а Камю их империалистическую стадию, герой Нотомб живет в эпоху деградации некогда передового социального строя.

Отчуждение тотальное. У персонажа даже имени нет. Он кто? Никто. Никаких социальных связей, ответственности, собственного места в мире не имеет. Работает курьером, никем, просто зарабатывает на пропитание. Единственная радость в жизни — справление половой нужды, да и этой лишился. Покалечил человека, лишился средств к существованию. Стал просто шестеренкой, вращающейся на холостом ходу. Если не имеешь собственной жизни, почему бы не лишать ее других? Да еще и извлекать из этого доход. И таким образом продолжать бессмысленно коптить небо.

Повесть у Нотомб получилась замечательная и страшная. Она очень верно передала мужское мировосприятие, без фальши и карикатуры, смогла погрузиться как исследватель в бездну психоза и циклотимичности, передать состояние разрушенной психики по ту сторону отчаяния.

При этом ей удивительным образом удалось сохранить баланс формы и содержания. Это, как выясняется позже, буквально карандашный набросок на обрывке бумаги. Не эпическое жанровое полотно, а тонкая графика. Но характер по сути единственного персонажа книги передан и исследован глубоко и верно, психологизм высочайшего уровня. Создан великолепный образ циника, эгоцентриста, морального урода и жертвы общественного строя.

Самой страшной сценой повести показалась мне даже не череда жестоких убийств, описанных с невероятным умением не перейти грань циничного натурализма, а момент посещения убийцей кладбища Пер-Лашез. И тут выясняется, что это человек воспитанный в высокой культуре, образованный. Он парадоксален и глубок, как Парадоксалист Достоевского, и эмоционально мертв, как Мерсо в повести Камю. Его жизнь оказалась никому не нужна и сам он себе не нужен.

Конец повести закономерный. Он выдержан в лирическом, с налетом мистики тоне, как в лучших произведениях Джеймса М. Кейна, у которого, кстати, учился Камю, когда создавал своего Постороннего.

Я прочитал пока семь книг Амели Нотомб и этот Дневник, наряду с Биографией голода, зацепил, пожалуй сильнее всего. Она замечательный автор, теперь точно все ее книги прочесть придется))

Хорошо, что есть такой ответственный и трудолюбивый фантлабовец как alexssk, иначе мне пришлось бы подробно разбирать эту груду лабуды, притворяющуюся эпическим фэнтези-романом.

Проще перечислить то, чего нет в романе, чем его достоинства. Характеров нет, конфликтов (драматических причинно-следственных связей) нет, сюжета нет.

Что же есть? Бессвязная болтовня о выдуманных сверхсущностях и тысячелетних проклятиях. Очередная бестолковая беготня по Путям и появления и выпиливание целых сонм ноунеймов. Вспышки насилия никак не приготовляются и никак не мотивируются. Где завязка, кульминация и развязка?! Это вспышки стробоскопа во мраке потока графомании!

Есть обрывки, осколки в потоке бесконечной мутной воды. У Эриксона хватило смелости описать суть своего творчества в одном из эпизодов. Там маг Флакон находит груду мусора на обочине тракта под Игхатаном. Куча состоит из многих слоев керамических осколков прежних цивилизаций. Некоторые по прежнему ярко блестят, сохранились даже фрагменты изображений со всеми позабытыми и никому не известными героями и их подвигами. И как бы ни были качественно сделаны некогда эти фрагменты — это все равно большая куча мусора. Как и опупея Эриксона.

Оценку поставлю только за вложенный графоманский труд и страниц двадцать пристойного чтива.

Некоторое время раздумывал, стоит ли сейчас в третий раз читать любимый роман любимого автора, или отложить ради какого-нибудь нашумевшего свежачка? А потом посмотрел два обзора подряд от замечательного обзорщика-хейтера Эль Гато на тупейшие сериалы про экспедиции в космос и первый контакт — Происхождение и Другая жизнь. Чуть мозги не спеклись от накала маразма у голливудских драмоделов. Решил — нужно срочно повышать уровень ай-кью в Галактике, почитать что-нибудь очень умное на эту тему. Ни разу не пожалел!

Это, конечно, настоящее произведение искусства — перечитывать (четыре года прошло с последнего раза) так же интересно, как и читать впервые. Отметил несколько новых интересных и ранее упущенных деталей. Освежил в памяти и насладился любимыми моментами.

Композиция. Недавно только полностью прочитал-перечитал «Рифтеров», так что могу с уверенностью заявить, что этот роман — шаг вперед Уоттса в мастерстве компоновки и подачи материала. Есть становый хребет истории. Лучшие страницы посвящены именно истории контакта и на них невольно и концентрируется внимание читателя. Первое сближение с «Роршахом», первая высадка, первый контакт и столкновение, открытие тайны инопланетян, финальная битва. От описаний, драматических событий и резких поворотов фабулы просто дух захватывает и будто сам в космос улетаешь)) Все остальное — флэшбеки, лекции, психология и лирика, словно гало вокруг твердого ядра или, точнее, как масса темной материи вокруг галактики, которая сжимает основной хребет истории и не дает ей развалиться на сегменты.

Очень реалистичная и правдивая история любви к женщине-психологу. Сам подобное пережил, и Уоттс все правильно пишет про истерики, обиды, непонимание и полный сумбур рационального и эмоционального в голове подобной дамочки. Мой друг психолог категорически заявляет, что с женщинами-психологами ни в коем случае связываться нельзя! Думаю, он чертовски прав.

Кстати, о психологии и наезде на нее Уоттса. Пару дней назад посмотрел на Ютубе беседу Бориса Кагарлицкого с антропологом Станиславом Дробышевским. Так вот Дробышевский сказал, что психология — это исковерканная и искаженная нейрофизиология. Короче, биологи, что морские, что специалисты по приматам, сходятся в своем неприятии измышлизмов «венской делегации»))

Роман я читал в последнем издании, омнибусе всего цикла «Огнепад». Не зря же я в третий раз покупал эту книгу) Удручило большое, по сравнению с изданием в «Звездах научной фантастики», количество опечаток, особенно неправильных переносов строк и слов. ТщательнЕе, господа, работать нужно!

В общем, я убедился, что такую умную, яркую и захватывающую книгу раз в пять лет одно удовольствие перечитывать. Надеюсь, Уоттс все-таки одарит человечество третьим романом этого цикла. А пока еще одна заслуженная «десятка» от меня Мастеру!

Роман этот написан человеком, переживающим тяжелый жизненный и мировоззренческий кризис. Внезапно подступает старость, а кругом ликует истеричное кредитное пиршество. У тебя нет сил жить, а кругом бурлит как потом оказалось последняя разнузданная пати общества потребления. Есть от чего впасть в уныние и тоску. Эти эмоции Уэльбека зафиксировал Бегбедер в своем «Романтическом эгоисте», вышедшем в том же году, что и «Возможность острова». Тогда многим даже глубоко мыслящим людям показалось, что праздник Вечной весны изобилия и продлится вечно. Но миг только мигом и оказался.

Книга пропитана пессимизмом по поводу путей развития человечества. А чего еще можно ждать от современного ученика Шопенгауэра? Перефразируя знаменитого сегодня молодого дегенерата, «капитализм, счастье... и вот это». Желаете, чтобы удивительная история человечества закончилась подобным пшиком и ничтожеством, топите и дальше за свой любимый капитализм.

Про любовь в книге сказано много горьких и точных слов, но мне больше интересна была тема молодежи в контексте эпохи. Я ровесник молодых героев романа и все эти похождения, всю эту «философию» легкодоступного дешевого рая на своей шкуре испытал. И тяжелое похмелье от возвращение на грешную землю. Такие персонажи, как Эстер, юная любовница рассказчика Даниеля1, в середине 2010-х заправили свои розовые стринги в поношенные джинсы, натянули «желтые жилеты» и стали бороться за свободу Шотландии и Каталонии. И мобильники используют не для любовного чириканья — «целую крепко» — а зависают в протестных пабликах. Не стоило Даниелю так уж сильно им завидовать и переживать, не из-за чего было.

В целом, у Уэльбека получился глубокий философски роман в традиции Толстого. Не слабее, чем «Тошнота» Сартра и «Чума» Камю. «Возможность острова» завораживает своей сопряженностью нежности, лирики и строгой научности, а также глубоким погружением в психологию одинокого мужчины 40+.

Кстати, о науке. Пока читал роман, посмотрел свежую беседу социолога Бориса Кагарлицкого с антропологом и популяризатором науки Станиславом Дробышевским. Так вот Дробышевский не в первый раз убежденно заявил, что либо мы изменим себя с помощью генной инженерии, подстраиваясь под быстро изменяющуюся среду обитания, «либо мы тупо вымрем». Раньше он еще точнее формулировал — «либо научимся питаться пластмассой, либо вымрем». Так что размышления и утверждения Уэльбека давно уже находятся на самом крае современного научного мировоззрения. Но как художник, он еще и умеет очень живо показать апокалиптические альтернативы будущего.

Финал книги своей тематикой и настроением напомнил замечательный рассказ Паоло Бачигалупи «Народ песка и шлака», вышедший в одно время с романом. Смысл же названия и финала книги Уэльбека дуалистический. С одной стороны, это парафраз Джона Донна. Человек действительно может превратиться в остров, отделенный от материка человечества, а может создать или обрести новый социум, единство, которое не приведет к бесконечному умножению и продлению страданий или гранитному монолиту расы Грядущих.

Не смотря на то что роман Уэльбека получился очень интровертным и созерцательным, он в то же врем и очень кинематографичный. Замечательный бы из этого вышел лирический блокбастер в духе Стенли Кубрика. В одном фильме уместились бы и артистическая жизнь богемы, и бесконечные и бессмысленные вечеринки буржуа, и бдения сектантов-фанатиков, и масштабные апокалиптические картины грядущего заката человечества. А тратят миллионы на съемки всякой галиматьи...