По просьбам трудящихся, выкладываю четвёртый рассказ из цикла о Маверике Рое...Правда, усидчивости не хватило на вычитку. за что дико извиняюсь...
Ночь вот-вот должна была стать владычицей окрестных земель. Сумерки самым наглым образом подгоняли Маверика Роя, толкали в спину, гнали вперёд. Рыцарь Ордена Красного пути наслушался стольких страшных историй о здешних разбойниках и духах, что даже от мыслей заночевать на каком-нибудь пригорке около дороги проклятые, неуловимые мурашки расползались по спине. Да и воспоминания о ночёвке в развалинах замка Ллевелина не доставляли особого удовольствия…
— Эх…сейчас бы, — мечтательно затянул Маверик, желая как-то развеять наваливающиеся страхи звуком собственного голоса. – Да, сейчас бы комнатку потеплее да ужин получше…
Первые звёзды хвастались своими яркими нарядами, соперничая с луной, и их тусклый свет помогал Рою не сбиться с дорожки, петлявшей меж соснами пьяным тамадой. Деревья, выраставшие великанами в ночную пору, оценивающе смотрели на рыцаря…
Послышался мягкий звон, журчавший первым весенним ручейком. Маверик почувствовал, что клинок Жуайез подрагивает, трётся о ногу рыцаря. Сперва Рой не придал этому значения, но потом и сам насторожился. Сердце, нарочито глухо стукнув в груди, замерло. С полночной стороны послышался шорох, шелест попираемой чьими-то ногами хвои…
Адепт Красного пути медленно, словно на тренировке, с деланным спокойствием вытянул Жуайез из ножен, прислушиваясь к уснувшему миру. Звуки шагов всё приближались и приближались, навевая, мягко говоря, не лучшие мысли. Перед внутренним взором Маверика предстала картина десятка-другого разбойников, собравшихся у костерка, где на вертеле…
Роя передёрнуло от этих мыслей – а через мгновение бросило в мерзкий, холодный пот. Рыцарь понял, что слышит звуки шагов не одного человека, а, скорее всего, четырёх или пяти. Это стало последней каплей: Маверик, не разбирая дороги, бросился вперёд¸ каким-то чудом не натыкаясь на стволы сосен и не спотыкаясь о валявшиеся тут и там сухие ветки. Впереди невиданным зверем, громадой чудища выросла тень, через миг ставшая очертаниями какой-то постройки. Прокляв всё на свете, понадеявшись, что на этот раз ночевать в компании духов давно умерших королей ему не предстоит, Рой со рвением безумца кинулся к дому.
Зданьице, освещаемое светом луны-ростовщика и звёзд-кичек, казалось неприступной крепостью, приютом, где Маверик смог бы спастись от преследователей.
«Ну же, ещё немного!» — мысленно подгонял себя рыцарь Красного Пути, запыхавшийся, уже хрипевший, а не дышавший.
Шаг, ещё шаг, рывок дверной ручки на себя…
Ласковая тьма вобрала в себя Маверика, навалившегося всем телом на казавшуюся невероятно хлипкой дверь. Пальцы сами собой нащупали щеколду…Рывок…Скрип ржавого металла…Выдох облегчения…
И вновь – мурашки по коже. Послышался стук шагов – уже внутри дома. Звуки всё приближались – а сердце в такт им стучало тем сильнее, чем ближе были шаги.
Во тьму ворвался отблеск свечного пламени, разогнавший нехотя отступавшую черноту.
— Кто это тут у нас? – вслед за светом пришёл голос, мягкий, ласковый голос, старческий.
Чуть позже голоса появился и его обладатель: согбённый многими десятками прожитых лет, облачённый в потёртый халат старичок с невероятно добрым, смешливым лицом.
— Прошу прощения, господин, но я…
— Не стоит извинений, юноша, — подмигнул старик, спустившийся по лестнице и оказавшийся в полутора шагах от Маверика.
Свет, создаваемый пламенем свечи, помог Рою получше разглядеть обстановку дома, в который он попал. Несколько плетёных кресел, приставленных к вырезанному из какого-то камня столу. Сундуки и ящики, из которых торчали краешки каких-то нарядов, просто куски ткани, светильники, потиры…Это больше походило на кладовку, чем на жилую комнату: скорее всего, хозяин дома жил на втором этаже, на который вела винтовая лестница с парочкой ступеней, грозивших отвалиться.
Несмотря на широкую, открытую улыбку хозяина, Маверику здесь было очень неуютно, он затылком ощущал чьи-то взгляды («Всё, Рой…распрощался ты со своим рассудком»).
— От поури спасался, так? — подмигнул старичок.
Взгляд хозяина дома совершенно не вязался с добродушным тоном его голоса: пронизывающий, оценивающий, цепкий как лапа оголодавшей кошки, холодный как тело покойника. Жуайез покачнулась: волшебному клинку передались треволненья Маверика.
— От…поури? Нет, я не видел того, кто за мною гнался…Только слышал…
— Так тебе, выходит, повезло! – рассмеялся старичок, ставя на каменный стол подсвечник и усаживаясь на плетёный стул. – Хотя…как сказать ещё! Мало кто видел этих карликов, с крысиными мордами и кротовьими лапами, прикрывающие макушки шапочками, выкрашенными человеческой кровью. Те же, кто видел, редко могут о них рассказать: недолго жить человеку после такой встречи. Чего ты на меня так смотришь, юноша?
Старик поймал на себе взгляд Маверика, полный недоверия пополам с удивлением.
— А…тебе невдомёк, откуда я знаю их внешность – и ещё живой? Так они каждую ночь вокруг моего дома околачиваются, только подойти боятся. Не достать им меня, ох, не достать!
Звон взволнованной Жуайез становился всё громче и громче, наконец-то долетев до ушей старичка.
— А что это звенит? Металл какой-то…- напрягся хозяин дома.
Маверик положил на стол меч, доставшийся ему от погибшего Неистового Роланда. Старичок повёл себя неожиданно: отшатнулся, едва не упав со стула, прикрыл глаза левой ладонью, а правую выставил вперёд.
— Какой меч…О…какая добыча! – и тут неведомая сила подняла Маверика в воздух, не давая даже двинуться. – Какой гость-то дорогой, как плохого его встретил…
Вздыбились седые волосы старика, глаза налились кровью, потёртый халат обернулся тряпками, скреплёнными тонкими цепями из чёрного металла, хищно поблёскивавшего в огне факела, в который превратился подсвечник.
Да и сама комната преобразилась: стены вытягивались в длину, потолок, кряхтя и сыпля штукатуркой, поднялся ввысь, оброс паутиной, загремел крюками, вбитыми в щели меж перекрытий…
Сундуки и ящики обернулись каменными гробами без крышек: Рой увидел, что там лежат, забывшись вечным сном, мужчины, женщины, дети, какие-то монстры, словно бы пришедшие сюда из даже не бабушкиных – прабабушкиных сказок.
Пока преобразившийся старичок любовался Жуайез, надрывавшейся звоном, Маверик пытался пошевелить хотя бы пальцем — ничего не выходило.
— Даже не пытайся, глупыш, — волком в голодный январь оскалился колдун. – Ничего уже не поможет, я уж посильней тебя буду!
— Заманили, демоны, — только и смог выдавить из себя Рой, ненавистно глядя на проклятого старика.
— Ты о поури? – жуткий хохот колдуна сотряс стены. – О! Да они пытаются путников отговорить от визитов моей скромной обители! Каждую ночь, завидев припозднившегося путешественника, бегут к нему, предупредить хотят…И, глупые, никак в тол не возьмут, чего это люди сбегают – и прямо ко мне. Желая спасти путников, поури их только губят! Ха! Вот они какие, твои демоны! Глупышка, ты такой же, как эти «всамделишные, — колдун произнёс последнее слово с невероятным презрением в голосе, — герои все тут остаются, никто из силачей не может хотя бы разок пораскинуть мозгами. Вот зачем вам, дуракам, редкие вещи? Ну вы же их только угробите! Я же их спасу, сохраню, в маслице все мечи будут, ни одна книжечка не познает, что такое пыль, сапожкам не надо будет стелек новых даже, не то что подошв!
Похоже, колдуну давным-давно не выдавалось возможности выговориться – и Маверик стал двойной жертвой: и колдовства, и словоохотливости этого сумасшедшего старика.
— Не…позволю…
— О, какой силач, смотрите-ка! – колдун картинным жестом обернулся к гробам, покачнувшимся при взгляде чернокнижника. – У него ещё есть силы говорить! Ну-ну! Сейчас, сейчас ты у меня присмиреешь и спатенькать будешь! Вечно!
Сумасшедший блеск в глазах старика приводил в не меньший ужас, чем его колдовство.
Маверик лихорадочно соображал, что же делать дальше. Ноги уже похолодели, туловище наливалось слабостью, разум погружался в пучину сонной дрёмы, которая могла заняться на какую-то малость – всего лишь вечность…
«Должно быть средство! Должно! Бейся, Маверик! Бейся! Душа ещё жива…Душа…Флейта! Ллевелин, помоги мне, прошу!».
Стыли жилы, холод добрался уже до самой груди – и тут-то его продвижение и остановилось. Старик удивлённо посмотрел на Маверика, застывшего в воздухе, сделал какой-то неуловимый пасс…Через миг показалась простенькая флейта.
— Да ты у нас полон сюрпризами! Я чую, что эта вещица ещё ценней меча! Какая удача! Боги, какая удача! – хищническая улыбка расцвела на лице колдуна. Струйка слюны потекла на подбородок…
«Если тьма будет стучаться в душу, — вспомнились слова Ллевелина Распоследнего, — просто поднеси её к губам…»
«Но – как?! Как?!!» — пот тремя ручьями катился по лицу Маверика, всё сильней и сильней слабевшего, всё более и более приближавшегося к вечному сну.
— Не…дам…Я…не…сдамся…Ллевелин! Ллевелиния! – последние слова Рой, неожиданно не только для себя, но и для колдуна, произнёс особенно чётко, наполнив голос всей яростью и силой, что смог собрать.
И тут…Старик удивлённо проводил глазами, не успев понять, что происходит, флейту, взлетевшую под самый потолок. А через краткий миг, вобравший в себя бесконечность, зала наполнилась музыкой, дивной, чарующей музыкой…
Звуки, выходившие из флейты, становились образами, красками, чувствами: волна света, вобрав в себя пламя факела (тут Маверик наконец-то заметил, насколько тусклым был огонь), добралась до самых отдалённых уголков этого здания, ставшего настоящим склепом. Чириканье птиц и крики чаек, гудение весёлого шмеля и ворчанье проснувшегося от зимней спячки медведя, шум моря, бьющегося о скалы, апрельская капель, журчанье ручейка, торящего дорогу сквозь снежные наносы…
Сама жизнь, призванная мелодией флейты, боролась с колдуном – и потому исход боя, конечно же, был предрешён…Колдун, корчась, отступил к стене, словно надеясь найти спасенье в стылых камнях, закрыл уши ладонями, только бы не слышать музыку…А та становилась всё громче и громче, вбирая в себя гром майских гроз и пение соловьёв, воронье карканье и львиный рык, визг щенков и мяуканье бывалых котов…Что могла сделать тень, всего лишь бледная тень смерть – против мелодии самой жизни? Только отступить, поджав сумрачный хвост, бежать, бежать как можно дальше, чтобы только не слышать это…
— Чудо¸ — только и смог выговорить Рой, падая на пол.
А колдун…Колдун…Он таял. Это было похоже тень, прогоняемую полуденным солнцем с улицы. Силуэт старика делался всё меньше и меньше, а потом и вовсе пропал – будто никогда и не было…
Солнце просыпалось, потягивалось, смеялось первыми, утренними лучами. Это через час или два светило избавится от дрёмы, и примется за работу. А сейчас…сейчас солнечный свет был нежен и ласков…
Рыцарь Красного пути чувствовал себя точно так же, как узник, пробывший в заключении тысячу лет – и наконец-то добившийся свободы…А заодно освободивший всех остальных, кто маялся в каменной тюрьме.
Маверик только-только миновал границу леса, и теперь застыл на месте, разглядывая открывшуюся его взору равнину, поросшую красными маками. Рою дышалось так легко, как никогда прежде...
облако тэгов
