Станция Можарово из рассказа Дмитрия Быкова — вполне себе русский Сайлент Хилл. Отправить в страшную российскую глубинку поезд с «хозяевами жизни» — идея замечательная, отработанная автором на сто десять процентов.

В жанре хоррор недосказанность всегда на пользу, и Быков это прекрасно понимает. В случае с «Можаровом» любые объяснения происходящего (научные или мистические — не важно), только все испортили бы. Финал рассказа по-настоящему жуткий, но страх этот — из нашей с вами реальности. Огромная пропасть между властью и народом. Между богатыми и бедными. Между столицей и провинцией. Между средствами массовой информации и реальной жизнью. Видимо, эти вопросы и волновали автора рассказа.

P.S Только что отложил книгу с рассказами Дмитрия Быкова — а на радио в своем роде продолжение «Можарова». Удивительную фразу я услышал: «По нынешним временам 100 000 рублей — не такая уж большая зарплата». Сказано не олигархом вроде Прохорова, а ведущим выпуска новостей. Да, господа, похоже для вас действительно загадка, есть ли жизнь за МКАДом...

О пристрастии Дмитрия Быкова к поездам можно написать специальное исследование. Его железнодорожные рассказы — настоящий кладезь интересных сюжетов и энциклопедия жанров. «Убийство в восточном экспрессе» из числа моих любимых рассказов.

Уже из названия видно, что перед нами иронический привет Агате Кристи. Но в то же время Быков сочинил настоящий детектив, где имя подлинного убийцы скрывается до последнего. И как водится, Дмитрию Львовичу тесно в рамках одного жанра. Детектив получился сатирический, автор «прошелся» по поводу современной массовой культуры (в заезжей знаменитости Коктельо-Перверте нетрудно узнать сразу нескольких модных беллетристов).

Дополнительный балл рассказ заслуживает за прекрасный юмор («Ему убить человека — как два факса отослать» — хорошо сказано!) и острые вопросы, не пугающие автора. Русский бунт — конечно, бессмысленный и беспощадный, но много ли смысла в русском долготерпении? Наверное, прежде всего об этом и написан рассказ.

Великий роман Ф.М.Достоевского «Идиот» начинается сценой в поезде «Москва — Санкт-Петербург». Персонажи Дмитрия Быкова едут в обратном направлении. Ну а главная героиня рассказа, я так понимаю, по мысли автора — современная вариация Настасьи Филипповны. Как говорят французы, «фам фаталь» (роковая женщина). Вот только жизнь вокруг здорово измельчала. Красота не спасает мир, а успешно продается. Девушек не увозят из-под венца, и с ума от любви не сходят. Так во всяком случае в обществе потребления, к которому относятся Таня Милетинская и ее мужчины. Не тянут они на героев Достоевского. И на мушкетеров с Миледи тоже. Масштаб не тот!

«Миледи» — рассказ хорошо написанный, но все-таки одноразовый. Слишком предсказуем сюжет и неприятны герои. Их жизнь — как бракованная елочная игрушка из старого анекдота. Блестит, но не радует.

Ленина можно ненавидеть или боготворить, но, по-моему, никак не скажешь, что это фигура мелкая и ничтожная. А вот главный герой «Кукушки» получился именно таким. Обиженная на весь мир посредственность с кучей комплексов. Поначалу Быков пытается быть беспристрастным, показывая не политика, а прежде всего человека. Что характерно, собственных имен автор старательно избегает (Крупская у него весь рассказ фигурирует только как Жена). Но, увы, классовая ненависть все равно оказывается сильнее. И последний гвоздь в крышку ленинского гроба писатель забивает фразой: «Он начал строить новый мир, пригодный для чего угодно, но не для жизни»...

Такой взгляд на Ленина, безусловно, найдет немало сторонников, но разок прочитать «Кукушку» стоит уже ради атмосферы. Она проработана великолепно. Такое ощущение, что сам Дмитрий Львович Быков поправлял здоровье в горах Швейцарии, собирал там грибы и мерз на перроне маленькой станции.

Ну а про Ленина, я уверен, можно написать и трагедию шекспировского размаха. Вот только где нам взять писателя такого дарования?

Дмитрий Быков производит впечатление весьма успешного и уверенного в себе человека. Казалось бы, что ему до проблем юной девушки, которую соблазнил и бросил ловелас по прозвищу Черныш? Но автор не собирался создавать очередную мелодраму о тяжелой женской доле. «Синдром Черныша» скорее — психологический триллер с неожиданным поворотом в финале. Такой жанр не исключает сложных вопросов. Куда уходит любовь? Где проходит тонкая грань, за которой любимый человек начинает надоедать, а потом и раздражать? И если кому-то не удалось встретить Большую Любовь Всей Жизни, не лучше ли это чувство себе нафантазировать? Вопросы без однозначных ответов, но рассказу это только в плюс.

«Вселенная Метро» существует уже 3 года, но дебютант Денис Шабалов по-настоящему удивил. Начинающий писатель в жестких жанровых рамках сумел сделать то, что до него, пожалуй, никто не делал. Мне давно интересно было узнать, как уцелевшие после ядерной катастрофы начинали жизнь в навсегда изменившемся мире, как воспитывали детей, как учились быть сталкерами. В «Праве на силу» об этом — целые главы, не менее интересные, чем боевые эпизоды (в предисловии Дмитрий Глуховский почему-то подает новый роман как боевик, где главное — экшн).

Действие романа не выходит за пределы небольшого районного городка, но здесь достаточно опасных приключений и своей уникальной мифологии, чтобы не заскучать. Определенно удался и главный герой со странным именем Данил (не Данила и не Даниил!) Он не только с оружием ловко управляется, но и Достоевского читал.

Если говорить о минусах, то есть в книге некоторый перебор с пафосом (монолог про русский спецназ). Подробные характеристики оружия — видимо, предмет гордости автора, но текст они заметно утяжеляют. Но, пожалуй, главная проблема «Права на силу» — это не вполне законченное произведение, а первая часть будущей трилогии. Строго говоря, две трети книги — знакомство с героями, а оставшиеся главы — развернутый пролог к следующему роману. К счастью, Денис Шабалов умеет создавать интригу, и его новую работу я буду ждать с нетерпением.

«Счастье — это когда утром хочется на работу, а вечером — домой», — гениально сформулировал герой старого советского фильма. В недалеком будущем из рассказа Михаила Веллера половину счастья гражданам уже обеспечили. Уникальный прибор безошибочно определит, в какой профессии человека ждет наибольший успех. Вот только мальчик Генка, вопреки указаниям машины, все равно хочет стать моряком...

Удача улыбается упорным. Без трудностей не научишься ценить моменты счастья. Человеческие отношения сложнее придуманных схем... Подобные идеи встречаются у Веллера неоднократно (цикл про майора Звягина, «Все о жизни», «Испытатели счастья»), но рассказ «Тест» совершенно замечательный. Здесь вполне убедительное будущее, кроме необычной системы профориентации оно практически как наше настоящее. Но главное — в рассказе редкого обаяния главный герой. Он не бунтарь и не хочет переделать общество, где осчастливливание поставлено на поток. Гена имеет цель в жизни и готов бороться за свою мечту. На него хочется быть похожим. У таких людей не бывает легкой жизни, но, мне кажется, именно они двигают вперед науку и культуру.

Рассказ на любителя. Для Веллера «Голубые города» — глубоко личное произведение. Воспоминание о времени и о себе, о шальной юности в газете обувной фабрики «Скороход», о своем поколении, потрепанном в ходе перестройки и при развале СССР. Авторский поток сознания приятно разнообразит мистический элемент, и все же, все же... Людям другого возраста, тем, кто не учился на филфаке, никогда не работал в газете и, возможно, даже не застал Советский Союз, боюсь, будет скучновато.

Мне категорически не понравилась матерщина в тексте. Одно дело — дружеская беседа за бутылкой водки и совсем другое — рассказ для многотысячной аудитории. Русский язык достаточно богат и без того, и Михаил Иосифович Веллер прекрасно это знает.

Фактически ремейк повести Гоголя «Нос». Уже из названия видно, что главный герой «повышен в звании», заметно вырос и градус абсурда. Но, как говорится, какая жизнь — такие и песни... Распалась великая страна, и буквально разваливается на части офицер российской армии Ковалев. Очень показательная метафора, но все-таки интересы Веллера, на мой взгляд, были в другом. СМИ (и прежде всего телевидение) могут сделать кумира из кого угодно. Вот и живем мы среди мнимых величин — проворовавшихся борцов с коррупцией, эстрадных певцов без голоса и слуха, кинозвезд, которых и в самодеятельность брать нельзя... Проблема уходит корнями в 90-е, но и сейчас никуда не делась.

Создавая свой «Трибунал», Веллер как будто специально нарывался на скандал. Активистам разных общественных движений читать особо некогда, но я так и вижу список возможных обвинений для автора рассказа.

- Глумление над маршалом Победы Г.К.Жуковым и великим писателем А.М. Горьким;

- Очернение героической истории страны;

- Пояски на костях и т.д. и т.п.

В общем, на чью мельницу льете воду, гражданин Веллер?

Кое-что в рассказе появилось явно ради озорства (эпизод с усами Горького), но ведь не просто так автор смешал эпохи и заставил знаковых персонажей советских времен судить декабристов. Несмотря на хулиганскую интонацию, «Трибунал» — рассказ о вещах серьезных.

По-моему, это во многом предупреждение для всех, кто тоскует по «сильной руке». Скорый суд над врагами народа может быть красив в теории. Вот только при диктатуре от репрессий не застрахован никто. И если вдруг не повезет, ссылкой в ансамбль Моисеева вы вряд ли отделаетесь.

Добрый и безотказный совслужащий Павел Арсентьевич получает от Высших Сил неограниченный источник финансирования... Рассказ интересный по задумке, но, по-моему, заметно устаревший. Казалось бы, испытание человека большими деньгами — вечный сюжет, но во многом «Кошелек» основан на советских реалиях. Резко изменились представления о благосостоянии (отдых за границей персонажи Веллера не могут себе позволить даже в самых смелых фантазиях). И офисные работники, такие, как Павел Черепнин, живут сейчас иначе.

Что Веллер хотел сказать этим рассказом? Очевидно, его занимали философские вопросы (есть ли в мире справедливость? вознаграждаются ли в этой жизни добрые дела?) С авторскими выводами можно не соглашаться, но талант рассказчика виден невооруженным глазом. Читается «Кошелек» на одном дыхании. Есть у меня претензии к финалу (слишком искусственно), но, как видно, «Нос» Гоголя для Михаила Иосифовича — настольная книга. Если вас заинтересовала эта тема, прочитайте рассказ Веллера «Подполковник Ковалев» — фактически ремейк гоголевской повести.

Один из главных хитов Михаила Веллера. По форме — традиционная для этого автора байка, по сути — куда более глубокое произведение.

Появился этот рассказ в 1990 году. Хотел ли автор забить свой гвоздь в крышку гроба с советской властью? Уверен, что да, время было такое. В дороге, которую строят персонажи Веллера, легко увидеть «стройку века» — Байкало-Амурскую магистраль, а в сюжете — многие изъяны советской политики и экономики. И все же, почитать рассказ будет любопытно и тем, кто не застал СССР. В «Узкоколейке» живой язык, узнаваемые герои и немало отсылок к классике. Гоголь, Салтыков-Щедрин, Юрий Тынянов и его «Подпоручик Киже». Ну а строки Тютчева «Умом Россию не понять...» хоть в эпиграф к рассказу выноси.

У Веллера получилась история, крепко привязанная ко времени (бутылка водки за 3 рубля 62 копейки — целая буря ностальгических эмоций!), и при этом вечная. Почему в России даже самое благое начинание развивается по сценарию «хотели как лучше, а получилось как всегда»? Почему реальная жизнь так отличается от той, что в официальных отчетах? Молчит Русь, не дает ответа...

Герберт Уэллс пережил две мировые войны и Хиросиму, а еще на заре ХХ века предсказал эти бедствия в рассказе с говорящим названием «Армагеддон». Предсказал, конечно, не буквально, а в форме снов своего персонажа, но сути дела это не меняет. Рассказ пронизан предчувствием глобальной катастрофы, о которой в уютном 1901 году мало кто задумывался.

Предостережение писателя услышано не было, и к тому же, на мой взгляд, Уэллс допустил два серьезных просчета. Сделал своего персонажа крупным политиком, из тех, что вершат судьбы мира. А еще создал для него надуманную проблему: чтобы предотвратить войну, надо отказаться от любви. Трудновато представить себя на месте такого героя, и сопереживать ему тоже не очень получается.

«Армагеддон», пожалуй, заслуживает одного прочтения, но я бы порекомендовал идейно близкий роман «Война в воздухе». Там Уэллс справился с поставленной задачей не в пример удачнее.

Отменного качества психологический триллер и, возможно, самый страшный рассказ Герберта Уэллса.

Элвешем — в своем роде уникальный злодей. Автор о нем почти ничего не рассказывает, но художественный эффект от этого только сильнее. Возможно, Элвешем — великий ученый с гибкими моральными принципами (наподобие Гриффина или доктора Моро), или он присвоил чужое открытие? Как он нажил свои капиталы? И кстати, Элвешем — его настоящая фамилия? Здесь раздолье для читательской фантазии, потому что Элвешем — герой зыбкий, ускользающий. Он словно оборотень. Или змей-искуситель. Или паук, заманивающий наивную жертву в свои сети. Сколько-нибудь подробная биография испортила бы все дело, и Уэллс это прекрасно понимал.

«История покойного мистера Элвешема» — рассказ виртуозной интриги, все карты автор раскрывает лишь к финальному абзацу. Но не только в этом преуспел Уэллс. Идея, заложенная в старом рассказе, звучит абсолютно современно. Не все в мире измеряется деньгами! А растратить лучшие годы жизни в погоне за богатством — это действительно страшно.

Красивая и грустная история... Можно сказать, что на излете 19-го века Уэллс предсказал появление телевидения. Однако с чисто научной точки зрения рассказ покажется затянутым и перегруженным лишними подробностями. По-моему, «Хрустальное яйцо» — прежде всего о столкновении мечты и реальности.

До чего же хорошо выписан главный герой — хозяин антикварной лавки мистер Кэйв! Маленький, нелепый старичок, которого не уважают в собственной семье, словно пропитался запахом плесени и гнили. В общем, то ли Плюшкин, то ли Акакий Акакиевич. Но при этом Кэйв сумел сохранить душу ребенка, умение удивляться и стремление к мечте, ради которой, бывает, и умереть не жаль...

Пожалуй, единственный небольшой минус этой истории — в ней фигурируют марсиане. Это не проблема автора. Просто за минувший век по поводу Марса возникло огромное количество книг, фильмов, баек и анекдотов. И сейчас рассказ лучше бы воспринимался с абстрактной планетой «в одной далекой-далекой галактике».

Из аннотации может показаться, что этот роман — русская версия голливудского боевика «Водный мир». Все совсем не так. Действительно, по сюжету наводнение «превратило Самару в Атлантиду 21-го века». Однако большая вода довольно быстро уходит, и оставшиеся 2/3 книги о том, как уцелевшие после Потопа налаживают относительно нормальную жизнь. Среди прочего их ждут и схватки с бандитами, но экшн-сцен в «Ковчеге» не так много. Не появится перед читателями и загадочный главарь по кличке Маршал. Вообще «Ковчег» — не самый динамичный роман в цикле «Анабиоз». Он привлекает другим. Это оптимизм и жизнеутверждающее начало. Персонажи «Ковчега» напоминают героев Жюля Верна (например, из « Таинственного острова»). Они верят, что хороших людей больше, чем плохих. Что безвыходных положений не бывает. Что даже возникшие после Анабиоза аномалии, где нарушены законы физики, можно приспособить для общего блага. По-моему, таких книг, как «Ковчег» Ивана Кузнецова, и таких несгибаемых героев сейчас очень не хватает.

Не могу сказать, что все в этой книге одинаково удачно. Любовная линия мне показалась недоработанной. Хватает по сюжету «роялей в кустах» (один знакомый главного героя — прекрасный стрелок с личным оружием, у другого в час Потопа «завалялась» резиновая лодка)... Для читателей, не бывавших в Самаре, хорошо бы в книге поместить карту. Впрочем, на мелкие недочеты вполне можно закрыть глаза. И даже можно задуматься о возможном продолжении истории. Финал «Ковчега» вполне открытый.

Эту книгу я бережно храню еще с советских времен всеобщего дефицита. На обложке — готовые схлестнуться два всадника, монгольский воин и закованный в латы рыцарь с копьем. Какого мальчишку не заинтригует такая иллюстрация? Впрочем, «К последнему морю» — универсальный исторический роман, который одинаково может быть интересен и школьникам, и взрослым. К тому же по теме вторжения полчищ Батыя в Европу у Василия Яна определенно нет конкурентов.

«К последнему морю» — заключительный роман эпопеи «Нашествие монголов». И если судить по гамбургскому счету, роман все-таки не лучший в трилогии. Он, безусловно, хороший, но написанный весьма неровно. Книга как бы распадается на две части. Первая (подготовка к новому походу, сцены в Киеве) — великолепна. Снова чарующая атмосфера Востока («кольцо Сулеймана, сына Дауда, да будет мир с ними обоими» — звучит, как музыка). Интересные новые герои. Все увлекательно, живо, эмоционально. Помню, ребенком я представлял себя на стенах осажденного монголами Киева — такое было сопереживание... А вот в «европейских» главах стиль резко меняется на суховато-академичный, сюжет — на штрихпунктирный. Кто-то из важных героев бесследно исчезает (киевский князь Данила). Другим отведены формальные несколько строк. Эпический размах, созданный автором еще в «Чингиз-хане», никуда не пропадает, но сопереживания уже нет. Как говорят в подобных случаях, гибель одного человека — это трагедия, гибель миллионов — уже статистика.

Внука Чингиз-хана Бату трудно назвать выдающимся полководцем. Формально он и главой Монгольской империи не был (титул великого кагана носили другие люди). Однако нашествие Батыя на Русь и созданная им позднее Золотая Орда оставили в нашей истории такой глубокий и кровавый след, что и через семь веков это волнует... Трилогия Василия Яна «Нашествие монголов» — возможно, лучшее из написанного об этой эпохе. Ну а роман «Батый» (2-я часть цикла) прекрасно читается и как самостоятельное произведение.

Мне очень нравится взгляд Яна на историю. Тираны, мнящие себя владыками мира, приходят и уходят, а умный, работящий народ остается, переживая все невзгоды. В контексте романа «Батый» такой оптимизм может показаться фальшивым. Русь терпит поражение за поражением. Огню и мечу преданы Рязань, Владимир, Москва. Кругом — море крови и горы трупов. Но здесь и проявляется мастерство писателя, способного в кромешной тьме увидеть лучик света. Здесь мне вспоминается мудрая мысль: «Все, что не убивает, делает нас сильнее». А уничтожить целый народ не по силам даже Бату-хану.

Ни на секунду не оправдывая захватчиков, автор продолжает верить в человека, показывая, что неплохие люди были и «с той стороны». Так, например, Мусук и его возлюбленная Юлдуз, ставшая женой Батыя, заставляют вспомнить о Ромео и Джульетте. Даже предатель князь Глеб вызывает скорее жалость, чем отвращение. Для романа, созданного в сталинские времена, такая авторская позиция довольно необычна. Возможно, и поэтому тоже книги Василия Яна пережили многие романы, считавшиеся шедеврами советской прозы.

Цикл «Нашествие монголов» Василия Яна для меня — эталон исторической эпопеи. Ну а «Чингиз-хан» — блистательное начало трилогии.

Личность Чингиз-хана невероятно притягательна для исторического романиста. Один из множества монгольских князьков, в юности побывавший рабом, создал мощную империю — от Тихого океана до Каспийского моря... Но можно ли считать великим человека, погубившего сотни тысяч жизней? Сразу надо оговориться, что становление монгольской государственности автора мало интересует. Да и сам Чингиз-хан появляется в романе где-то после 100-й страницы. И он у Яна, безусловно, человек, а не Темный Властелин из фэнтези. По-своему любит свою молодую жену Кулан-Хатун. Как и большинство людей, боится старческой немощи и смерти. Если его и можно назвать великим человеком, то он, конечно же, гений зла и разрушитель.

Но по большому счету Василий Ян писал роман не о великом тиране, а о времени, о людях, которым выпало жить в эпоху великих потрясений. В этой книге немало колоритных персонажей, грандиозные батальные сцены, удивительная атмосфера Востока, напоминающая о сказках «1001 ночи». Здесь хватает кровавых и даже натуралистичных эпизодов, но есть и надежда, вековая мудрость, позволяющая верить в лучшее. Империи строятся на крови, но рано или поздно распадаются. И от смерти не сможет убежать даже тот, кто считает себя владыкой мира...

Нобелевского лауреата Синклера Льюиса очень уважали в Советском Союзе. «Ивовую аллею» в 70-х даже инсценировали на радио, но, по-моему, в данном случае правильные идеи перевесили художественность.

Начинается рассказ достаточно увлекательно — не детектив (преступник известен с самого начала), но вполне себе криминальная драма. Молодой человек придумал хитрый план ограбления банка, в котором сам же работал. План удался, а дальше все идет почти по Достоевскому — «солгал-то он бесподобно, а на натуру-то не сумел рассчитать» (слова Порфирия Петровича о Раскольникове). Почти, потому что совсем не так глубоко, как у русского классика, а наоборот — поверхностно, декларативно и, на мой взгляд, не логично. В эпоху дикого российского капитализма, при котором деньги решают почти все, я бы хотел прочитать рассказ, где автор убедительно доказывает: «Есть и другие ценности в жизни». К сожалению, «Ивовая аллея» Синклера Льюиса — не тот случай.

Изюминкой этого рассказа можно назвать тему двойника (еще один привет Федору Михайловичу), но и она подается излишне прямолинейно.

Глубоко личное произведение Юкио Мисимы. Как известно, писатель закончил свои дни участием в государственном перевороте, после провала которого совершил харакири. Читая «Патриотизм», понимаешь: такой жизненный финал Мисима сочинил для себя давно и шел к нему совершенно сознательно.

Людям другой культуры, наверное, трудно будет до конца принять этот рассказ. Самоубийство — это грех? Проявление слабости? Только не в самурайской традиции! И не для героев «Патриотизма» — молодого офицера Синдзи и его жены Рэйко. Стоит ли их жалеть? Пожалуй, нет. Если разобраться, все у этой пары сложилось почти как в сказке. Пусть жили они недолго, зато счастливо, и умерли в один день. Да и принцип «лучше смерть, чем бесчестие» в наш циничный век дорогого стоит.

Однако людям впечатлительным читать этот рассказ все же не рекомендуется. Обряд харакири автор описывает предельно жестко и натуралистично. А то, что в теории кажется красивым и возвышенным, при ближайшем рассмотрении может и шокировать.

Настоящему детективу не нужно искать себе работу. Преступления его находят сами — даже на отдыхе. В этом и состоит некоторая оригинальность «Бури над Ла-Маншем». Комиссар Мегрэ действует вдалеке от своего парижского кабинета на набережной Орфевр. Находясь вместе с супругой в отпуске, комиссар останавливается в маленьком пансионе на севере Франции. Мегрэ неожиданно становится свидетелем в деле об убийстве, но быстро берет расследование в свои руки...

От этого рассказа не стоит ждать слишком многого. Персонажи обрисованы очень схематично. Комиссар полиции, формально ведущий следствие, нужен лишь затем, чтобы выдвинуть пару неправильных версий, а затем выслушивать ход рассуждений Мегрэ. Улика, оставленная на месте преступления, — классический «рояль в кустах». Впрочем, уже в этом раннем рассказе Сименона видны особенности его стиля, с блеском проявившиеся в зрелые годы. Картины французского общества (традиция Бальзака и Золя) для него важнее детективных головоломок. Ну а преступник из «Бури над Ла-Маншем» (и во многих поздних произведениях) вызывает больше сочувствия, чем его жертва...

В 1934 году Адольф Гитлер, рвавшийся к абсолютной власти, организовал убийство «товарищей по партии» Рема и Штрассера, а с ними — еще нескольких сотен нацистов. Учитывая, что Эрнст Рем считался ближайшим другом Гитлера, это событие так и просится на сцену. Юкио Мисима создал талантливую пьесу, где, пожалуй впервые Гитлер выведен не в качестве карикатуры, а как вполне реальный человек. Пусть вас не смущает провокационное название драмы. Никакой идеализации! Мисима опирается на исторические факты, и Гитлер у него — негодяй и убийца, рядом с которым шекспировские злодеи могут показаться жалкими дилетантами. Впрочем, хороших людей в этой пьесе нет вообще. Здесь, пожалуй, и кроется главная проблема «Моего друга Гитлера». Сопереживать наивному идеалисту Рему как-то не хочется. Натворить больших бед ему помешала только ранняя смерть.

При этом «Мой друг Гитлер» — больше, чем просто историческая драма. Когда национальный лидер начинает воображать себя Богом, это грозит катастрофой не только его стране. Такая тема, волновавшая Мисиму, остро актуальна и в XXI веке.

Такая пьеса могла бы стать подарком для любого театра. Хорошо выписанные женские роли всегда в дефиците, а у Мисимы их шесть, и все — абсолютно разные характеры. Плюс к тому действие происходит в интереснейшую эпоху, точнее — на сломе эпох. «Галантный» 18-й век обрывает Великая Французская революция. Юкио Мисима вообще отличный драматург, умеющий выстроить конфликт и живые диалоги. Вот только его пьесы на сцену пробиваются редко. В данном случае проблема в личности главного героя. Того самого французского дворянина, от фамилии которого образовано слово «садизм». Да, лично маркиз перед зрителями так и не появится, но все равно действие вращается вокруг него.

Кем же он был, Донасьен Альфонс Франсуа маркиз де Сад? Психически больным извращенцем или бунтарем против лицемерного общества? Мисима определенно склоняется ко второму варианту, что вполне понятно. Маркиз де Сад из этой драмы — во многом сам автор. Его, Юкио Мисимы отношения с Богом. Его конфликт с обществом. Его, что греха таить, эротические фантазии (см. автобиографичный роман «Исповедь маски»). И потом, я уверен: писателю, чтобы понять своего героя, необходимо хотя бы немного его полюбить. Правда, читателям (и зрителям) пьесы «Маркиза де Сад» сделать это куда труднее.

Одна из лучших книг о разрушительной силе страсти, что мне доводилось читать.

Старик-землевладелец. Его невестка, молодая вдова. Работник, простой крестьянский парень. Такие любовные треугольники в литературе не новость. Но Мисима всегда шел своим путем, избегая штампов. Почему его герои не могут быть счастливы? Не из-за разницы в возрасте, не из-за денег или сословных ограничений. Проблема куда глубже — в разном понимании любви. В этом смысле Эцуко, главная героиня «Жажды любви», родилась не в ту эпоху.

Создавая свой роман, Юкио Мисима определенно вдохновлялся творчеством Достоевского. Эцуко напоминает и Настасью Филипповну, и Грушеньку. Я бы добавил в этот ряд еще и Федру, героиню греческой мифологии. Вот только эпоха (в данном случае — послевоенная Япония) для них слишком измельчала.

P.S. «Жажда любви» — общечеловеческая история, но при этом очень японский роман. Тем, кто интересуется Страной Восходящего Солнца, стоит прочитать эту книгу уже ради местного колорита.

Провокационный и парадоксальный роман. Безусловно, талантливая книга, однако рекомендовать ее можно не всем.

У Мисимы, что называется, легкое перо, но «Исповедь маски» — совсем не легкое чтение. Очень болезненно погружение во внутренний мир главного героя. Перед нами именно исповедь — предельно откровенный рассказ молодого человека, осознавшего свою гомосексуальность и отчаянно пытающегося стать «нормальным». Или хотя бы выглядеть таким в глазах окружающих. И на фоне личной драмы героя-рассказчика как-то бледнеет общенациональное бедствие — поражение Японии во Второй мировой войне.

«Исповедь маски» — не просто роман, написанный от первого лица. Это во многом история самого Мисимы, основанная на фактах его биографии и личном опыте. А Юкио Мисима — совершенно особенный человек, сформировавшийся в императорской Японии, где еще были живы самурайские традиции. Это предполагает особое, далекое от нас отношение к жизни и смерти и не облегчает восприятие романа.

Как бы то ни было, для первого знакомства с творчеством японского классика «Исповедь маски» вполне подойдет. Это хороший способ определиться, «Ваш» автор Юкио Мисима или нет. Гомофобам читать категорически не рекомендуется.

Среди романов серии «Анабиоз» книга Ильи Те выгодно выделяется уже местом действия. Ведь Корея — это не просто заграница, не только экзотическая восточная страна. Это совершенно особый менталитет и уникальная политическая ситуация. Северная Корея — один из последних оплотов социализма, Южная — успешное буржуазное государство. Во всяком случае до Анабиоза. Кстати говоря, дату этого катаклизма автор «Корейского коридора» впервые называет с абсолютной точностью — 28 июля 2016 года, так что есть смысл начать готовиться...

Илья Те вообще не боится экспериментов и нестандартных решений. И не только местным колоритом хороша эта история. Здесь удивительным образом перемешаны боевик, научная фантастика, традиции жанра аниме, приемы американских комиксов и не только. Мне показалось, что среди прочего есть отсылка к японской хоррор-серии «Звонок».

Место действия романа — Сеул, названный автором «мегаполис страха» — чем не Город грехов из одноименной графической истории. Школьница Кити, не расстающаяся с пистолетом, напоминает Убивашку из комикса, известного в России под названием «Пипец». Любители аниме могут добавить сюда свои параллели, но при этом «Корейский коридор» остается русским романом. Одна из главных проблем, волнующих автора, до боли «наша»: что лучше — диктатура, гарантирующая относительный порядок и стабильность, или свобода с туманными перспективами?

Пожалуй, только одна претензия есть у меня к писателю — местами слишком литературные диалоги. В «Корейском коридоре» вчерашние школьники рассуждают о положении в стране, что твои политологи. Впрочем, в стилистике комикса, которой во многом придерживается Илья Те, такая условность вполне допускается.

Стивен Кинг и в 21-м веке остается профи высшего класса. Сборник «Тьма, — и больше ничего» — прекрасное тому подтверждение.

В новую книгу мастера входят 4 повести, читать их можно в любом порядке, а сюжет укладывается в одну фразу. Фермер из корыстных побуждений убивает жену. Женщина мстит насильнику. Дьявол предлагает умирающему от рака продление жизни. Домохозяйка неожиданно узнает, что ее любимый муж — серийный маньяк. В кратком пересказе все это не слишком впечатляет, но не сюжетами силен Стивен Кинг. Из массы сочинителей хорроров его всегда выделяли великолепно проработанная атмосфера, психологизм, внимание к деталям, талант рассказчика... Актуально это и для цикла «Тьма, — и больше ничего».

А вот название книги, честно говоря, не показалось мне удачным. По-моему, Кинг ведет разговор как раз о другом. В душе человека перемешано и светлое, и темное. Доктор Джекил и мистер Хайд есть в каждом из нас. Убивший жену Уилфред Джеймс («1922») — книголюб и для фермера прекрасно образован. Садист и убийца Боб Робинсон (повесть «Счастливый брак») — вообще муж, каких мало. Может показаться, что Кинг тем самым оправдывает зло, делает его привлекательным. Но дело, наверное, в другом. Жизнь сложнее любых придуманных схем.

Интеллигентные люди привыкли улаживать конфликты с помощью слов, в крайнем случае — через полицию и суд. Ну уж если доведенный до крайности интеллигент берется за оружие, берегитесь, маньяки и насильники! Тема, прямо скажем, изъезженная, но маэстро Стивен Кинг умеет удивлять.

Частенько авторы подобных историй стремятся выделиться, повышая до предела градус насилия и натурализма. «Громила» же совсем не по этой части. Тесса Джин, пережившая сексуальное насилие, не собирается кастрировать своего обидчика садовыми ножницами. Как сказано в одном старом фильме: «Смерть — достаточно большая неприятность». Вообще месть (само «приведение приговора в исполнение») — наименее интересный момент в повести. Имеет ли право обычный человек карать преступников, заменяя собой правосудие, Кингом снова не обсуждается (вспомним классический рассказ «Кадиллак Долана»).

Чем же привлекает новая повесть Стивена Кинга? Меня совершенно очаровала главная героиня, которая, пережив насилие, не превратилась в машину для убийства. Ее психология и внутренний мир удались автору на все 100. Важно, что Тесс — писательница, автор детективных романов. Поэтому, чтобы выйти на Громилу и вычислить его подельников, женщине придется провести собственное расследование. Еще один плюс автору: как правило в подобных историях герои занимаются исключительно «забоем скота», без особых затрат интеллекта.

Особенно должна понравиться эта повесть киноманам. Кинг прекрасно понимает: его читатели видели массу фильмов о хрупких женщинах и злобных маньяках. Все киноцитаты автор обыгрывает с долей иронии. Ну а если вам, как и мне, полюбился фильм «Отважная» с Джоди Фостер (его Тесс смотрит на DVD), чтение, уверен, будет особенно приятным.

«Король ужасов» написал о временах Великой депрессии — это само по себе событие. В большинстве случаев герои Стивена Кинга — наши современники. Зачем автору погружение в историю? Явно не ради экзотики. Кинг вообще не ищет легких путей. На первый взгляд, «1922» — еще одна криминальная драма об убийстве и возмездии, без привычной для Стивена Кинга мистики (все потусторонние явления можно объяснить больной совестью главного героя). Но по-моему, писатель задумал гораздо большее. Настоящую трагедию, не шекспировскую даже, а, я бы сказал, античного размаха. Не случайно же начитанный фермер Уилфред своих коров назвал в честь греческих богинь. Вот только боги в ХХ веке отвернулись от нашего мира... Читая «1922», приходишь к выводу: при любом раскладе это не могло кончиться хорошо. Даже если бы Уилфред сумел договориться с женой, никого не убил и сохранил семью. Грядущая Депрессия ломала и не таких, как Уилфред Джеймс. Правда, в одиночку «тонуть» гораздо тяжелее.

Хороший роман, который, на мой взгляд, не стоило превращать в трехтомную эпопею. Читается «Гипсовый трубач» очень легко, но не зря же Чехов говорил про краткость — сестру таланта.

Нет, таланта своего с годами Юрий Поляков не растратил (он ведь еще и редактор газеты, и телеведущий). Писатель буквально фонтанирует идеями, разбрасывая их так щедро, словно пишет последнюю в своей жизни книгу. Десятки вставных новелл, исторических баек, жизненных наблюдений, коротких афоризмов, даже специально придуманных слов («писодей», «мужеловство», «предсмертье»...) Если это помогает раскрыть характеры героев — замечательно. Правда, в «Гипсовом трубаче» вставные номера порой становятся важнее сюжета, задвигая человеческую историю куда-то на задний план. И главным героем неожиданно оказывается сам автор — Юрий Поляков. Я не могу сказать, что это однозначно плохо. В «Гипсовом трубаче» получаешь удовольствие от самого процесса чтения. Сейчас так уже почти не пишут. Живой и сочный язык, замечательное чувство юмора, четкая гражданская позиция, вкус к эротическим сценам, свойственные Полякову, с блеском проявились в его новой книге.

Поскольку издавался «Гипсовый трубач» в три приема, с интервалами в год, есть смысл оценить каждый том. Третий — определенно лучший, хотя эпилог все равно подзатянут. Основные события собраны здесь, действие драматичнее, а сюжетной «воды» меньше. К финалу автор припас несколько «тузов в рукаве» (некоторые персонажи — не те, за кого себя выдают). В третьем томе лучше и полнее раскрываются главные герои, в особенности — писатель Андрей Кокотов, человек, проглядевший главное в своей жизни. Не сказать, что образ Кокотова такое уж откровение (похожие герои встречаются у Полякова и в «Замыслил я побег...», и в «Грибном царе»...), но типаж не надоедает. Положа руку на сердце, кто из мужчин за 40 не узнает себя в Андрее Львовиче Кокотове? Пусть и не всякий рискнет в этом признаться.

Больше, чем просто рассказ. На двух страничках — целая жизненная философия.

Будь моя воля, я бы включил «Белую ворону» в школьные хрестоматии. Именно дети бывают особенно жестоки к тем, кто «не такой, как все». Для юной аудитории рассказ подходит идеально. Девочка Настя вместе с папой гуляет по зоопарку, и тут им встречается немного странный старик. Разговор у них пойдет вроде бы о птицах, но старик — явно не ученый-орнитолог. Просто в такой форме удобнее поговорить о важном в человеческих отношениях.

Автор вовсе не призывает выделяться любой ценой, бездумно. Здесь важно другое. Избегать серости, банальности, стремиться стать лучшим в своем деле, ценить чужой талант...

Не случайно Василий Ливанов одну из своих книг назвал «Помни о белой вороне». Это, возможно, самый личный его рассказ. Сыну народного артиста СССР, звезды МХАТа Бориса Ливанова была прямая дорога — стать бледной тенью знаменитого отца. Но он стал самостоятельной величиной — Василием Ливановым, единственным и неповторимым.

Мой любимый рассказ на тему инопланетного вторжения. В фантастике такого рода есть целая гора штампов, но, к счастью, все это не про «Урочный час». Брэдбери сознательно ограничивает себя в выразительных средствах и в итоге выигрывает.

Чтобы показать крушение мира, совсем не обязателен эпический размах. В «Урочном часе» нет ни политиков, ни военных, ни пронырливых журналистов или находчивых компьютерщиков. Об инопланетянах информации практически никакой. Действие вообще не выходит за пределы обычного дома средней американской семьи. И при этом рассказ держит в напряжении с первой до последней фразы.

Увлекательность сюжета не исключает серьезных вопросов. Почему человечество оказалось в ловушке? По-моему, дело не в проблеме отцов и детей, на которой решил сыграть хитрый инопланетянин Бур. Ответ Брэдбери занимает буквально один абзац. Он может показаться неожиданно парадоксальным, но в контексте творчества писателя все логично. Похожие мысли есть, например, в рассказе «Столп Огненный». Общество потребления остановилось в своем развитии. А это уже диагноз.

У писателей масштаба Рэя Брэдбери не бывает случайных деталей. Так в рассказе «То ли ночь, то ли утро» фамилию главного героя автор «одолжил» у знаменитого режиссера. Как известно, Альфред Хичкок — мастер триллера и виртуоз в создании киноужасов. Астронавт Хичкок из рассказа Брэдбери сам — ходячий кошмар, способный легко отравить жизнь себе и окружающим. Не так уж безобиден чудак, ударившийся в философию, хотя начинается все вполне невинно...

Иронию, заложенную в рассказе, можно и не уловить, но с авторскими идеями не согласиться трудно. Людям с неустойчивой психикой в космосе не место! Ну а если без шуток: человеческий разум — штука опасная и оружие обоюдоострое. Он может и поднять к звездам и завести в совершеннейший тупик.

Однако, при всем уважении к Брэдбери, рассказ показался мне тяжеловесным, а огромные монологи Хичкока — откровенно скучными. Перечитывать «То ли ночь, то ли утро» в дальнейшем я вряд ли буду. Sorry!

Продление жизни, а в идеале — бессмертие — хрустальная мечта человечества. О морально-этических проблемах вокруг бессмертия писали многие фантасты, но Брэдбери в «Маятнике» тему заострил до предела.

Название рассказа — явная отсылка к творчеству горячо любимого автором Эдгара По. «Колодец и маятник» — одна из наиболее страшных новелл По. Брэдбери создавал, конечно, не хоррор, но рассказ его тоже довольно жутковат. Для Джона Лэйвиля, героя «Маятника», неограниченно долгая жизнь становится изощренной пыткой, какая и присниться не могла испанской инквизиции...

Даже в небольшом рассказе Брэдбери редко ограничивался одной темой, и «Маятник» — не исключение. Это история не только о бессмертии, но отчасти и об отношениях науки и общества, и немного о вторжении чужих и восстании машин. Однако важнее всего в рассказе философия Брэдбери, такой оптимистический фатализм. Да, человеческая жизнь имеет предел, но такое ли благо — бессмертие? Особенно если рядом не будет друзей и близких. Когда-нибудь закончится и история человечества. На Земле мы не навсегда, Брэдбери очень четко осознавал это, продолжая верить в Разум. Что ж, не останется людей — прилетят гуманоиды из космоса. В «Маятнике» они похожи на птиц, но важнее другое. Это явно не завоеватели, а исследователи и ученые.

«Зло победить нельзя, потому что борьба с ним и есть жизнь». Такой философский парадокс звучит в старом фильме «Узник замка Иф». Мне кажется, Брэдбери, создавая «Столп Огненный», держал в голове похожую мысль и нечто подобное старался доказать. Как в геометрии есть «доказательство от противного», так и Брэдбери смоделировал общество победившего добра. Здесь совсем нет войн и преступлений, но нет и развития, движения вперед. Умом понимаешь, что автор во многом прав. Вся мировая литература построена на конфликте Добра и Зла. И вообще без тени по-настоящему не оценишь свет, но все равно что-то мешает восхищаться рассказом «Столп Огненный». Может быть, дело в главном герое?

Уильям Лэнтри — последний мертвец, восставший из могилы (остальных уже выкопали и сожгли в печах). И здесь тоже позиция автора понятна. Не крематории плохи, а отсутствие свободы выбора. В этом мире, кстати, сожгли и все «вредные» книги (излюбленный мотив Брэдбери — как не вспомнить «451 по Фаренгейту» или рассказ «Изгнанники»). Жить в таком обществе не очень хочется, но и сочувствовать Лэнтри нет никакого желания. Писатель может сколько угодно рассказывать, какой Лэнтри трагически одинокий, но если персонаж оставляет вокруг себя горы трупов, я могу сказать лишь одно: «В крематорий! Там ему самое место».

Свой самый известный роман-антиутопию Брэдбери начинает с эпиграфа: «Если тебе дали линованную бумагу, пиши поперек».

Элберт Брок, главный герой рассказа «Убийца», живет как раз по этому принципу. Идет против течения, бунтует против общественных устоев, которые ему не по душе. Как следствие, государство находится перед выбором: отправить Брока в тюрьму или сразу в психушку? Казалось бы, классическая ситуация, но в рассказе Брэдбери есть элемент провокации. Да и сам Элберт Брок — фигура не такая однозначная, как может показаться.

Будущее, описанное в рассказе «Убийца», для нас с вами уже наступило. Мобильные телефоны, Интернет и виртуальная реальность вытесняют живое общение. Без всякого восстания машин человек становится рабом технических устройств. И музыка, образно говоря, может звучать из каждого утюга. Правда, в основном куда ниже по качеству, чем упомянутая у Брэдбери. И как тут быть?.. Элберта Брока, кинувшегося уничтожать всю технику вокруг себя, автор не спешит осуждать, но и героем-мучеником его не делает. Здесь есть над чем подумать.

Символично, что годом раньше «Убийцы» Брэдбери создал рассказ «Улыбка». Если кто не в курсе, в «Улыбке» остатки человечества, «вернувшиеся к природе», развлекаются ритуальным уничтожением автомобилей, книг и шедевров живописи. По-моему, первый шаг к такому будущему сделал Элберт Брок. Убийца, без всяких кавычек.

Дивный рассказ о лучшей в мире бабушке. И не такая уж проблема, что эта бабушка — биоробот.

Многие авторы подобную историю свели бы к простой морали: «Даже самая совершенная машина не заменит человеческих отношений». Доказать эту мысль совсем не трудно: автор организует роботу сбой в программе, и чудо техники превращается в монстра. Примерно так поступил, скажем, Роберт Силверберг в рассказе «Железный канцлер». К счастью интересы Брэдбери лежат в другой плоскости. О серьезных вещах писатель рассуждает предельно просто и доступно (ведь главные герои рассказа — дети). Как ребенку свыкнуться со смертью близких людей? Где грань, отделяющая искусственный интеллект от человека? В какой момент научно-технический прогресс становится злом, а не благом? Приятно, что в последнем вопросе Брэдбери проявляет оптимизм. Отдаленное будущее в его рассказе показано светлым и добрым. Что ж, электронная бабушка определенно лучше терминатора. Человечество сделало правильный выбор. Это ведь как с атомной энергией. Можно с ее помощью освещать города, а можно делать бомбы для их уничтожения.

Кто не знает сказку про Питера Пэна? Мальчик, отказавшийся взрослеть, навсегда останется символом вечно юной души. Идею «Питера Пэна» Брэдбери повернул под непривычным углом: детство как проклятие. Уилли, герой рассказа «Здравствуй и прощай» живет не в волшебной стране, а в Америке ХХ века. Выбор у мальчика невелик. Либо скитаться по стране, на время прибиваясь к бездетным парам, либо его до конца дней будут изучать агенты Малдер и Скалли. Я сказал «до конца дней», но и здесь есть проблема. Специально Брэдбери этот момент не обговаривает, но логично предположить, что если Уилли не взрослеет, то и не старится, т.е. по идее он бессмертен, и 12 лет ему будет вечно. Здесь должно бы стать совсем тоскливо, но посмотрите, как достойно герой Брэдбери несет свой крест.

«Здравствуй и прощай» не обещает читателю динамичного сюжета, но в рассказе есть неподдельный драматизм и очень привлекательная философия. Что такое возраст человека? Всего лишь цифра. «Важно, не сколько ты прожил, а как ты прожил», — сказал один хороший писатель. Можно роптать и жаловаться на судьбу, а можно попытаться сделать жизнь окружающих чуть светлее. Как Уилли, герой рассказа «Здравствуй и прощай». И как придумавший его Рэй Брэдбери.

В очередной раз великий Рэй Брэдбери раздвигает привычные жанровые рамки и ломает стереотипы.

Материнская любовь — есть ли в мире чувство, более чистое и возвышенное? С решительностью хирурга Брэдбери препарирует это чувство, открывая нам его темную сторону. Порой настолько темную, что рассказ с забавным названием «Попрыгунчик» пугает почище иных хорроров. Пугает, и вместе с тем завораживает. Потому что писатель создавал еще и сказку. Таинственная комната, куда вопреки запретам все же проникает главный герой — популярный сказочный мотив. И это далеко не все. «Попрыгунчик» — еще и притча о свободе. И в своем роде антиутопия. Здесь совершенно замечательное место действия — дом, где живет мальчик Эдвин. Это не только иллюстрация поговорки «Мой дом — моя крепость», но еще и дом-тюрьма, и дом-тоталитарное государство, и даже маленькая Вселенная...

Ну и кроме всего прочего рассказ этот — история о прощании с детством и вступлении во взрослую жизнь Игрушки выброшены, и что-то ждет нас за ближайшим поворотом. Это и радостно, и волнующе, и вместе с тем немного страшно. Впрочем, Брэдбери, как мало кто другой, умел соединять несоединимое.

Мне было трудно поверить в эту историю. И дело не в фантастическом допущении, которое использовал Брэдбери. Оно как раз очень красиво завершает рассказ. Проблема в сюжетной завязке. Овдовевший Чарльз Андерхилл волнуется и переживает за своего маленького сына — это вопросов не вызывает. Но чтобы взрослый мужчина так панически боялся других детей, синяков и шишек, которые может набить его ребенок, да и вообще жизни? Забавно, что сестра главного героя по сюжету этих комплексов лишена. Конечно, психоаналитик (кто в Америке их не посещает?) быстренько бы разобрался в ситуации, разложив все по полочкам: «Очевидно, в детстве Вас часто обижали сверстники, мистер Андерхилл? Хотите поговорить об этом?» Поговорить-то можно, но можно и выбрать у Брэдбери другой рассказ. Например, близкого по теме «Попрыгунчика»...

Очень красивая идея, и блистательное ее воплощение!

Пожалуй, самое интересное, что есть в этом рассказе — главный герой с банальнейшей в мире фамилией — Джордж Смит. По определению автора — «человек, который больше всего в жизни любил искусство». Мне всегда нравились такие люди. Уверен, они видят мир чуть по-другому. Завсегдатаи симфонических концертов. Те, кто готов часами стоять в очереди на выставку, допустим, Караваджо. При этом герой Брэдбери — не оторванный от жизни «ботаник», а настоящий талант. Потому что умение видеть красоту — не менее великий дар, чем способность эту красоту создавать. Вот жена героя, Элис Смит таким даром не владеет, и в этом кроется один из конфликтов рассказа.

«Погожий день» занимает всего-то 5 страниц, но автор успел сказать удивительно много. О природе творчества, о магической силе фантазии, о случайных встречах, которые могут перевернуть нашу жизнь. В рассказе нет фантастики и мистики в привычном понимании, но они здесь и не нужны. Ведь искусство — само по себе чудо.

Любопытный философский рассказ, замаскированный под хоррор. Развязку здесь можно просчитать задолго до финальной точки, и вопросов «Ветер» оставляет больше, чем дает ответов. Но именно неоднозначностью и недосказанностью эта история и привлекает.

Что произошло с главным героем рассказа Аллином? Он действительно разбудил опасные потусторонние силы или просто сошел с ума? При желании можно выбрать любую версию, все зависит от точки зрения. Кто вам ближе: эксцентричный писатель и путешественник Аллин или другой герой — скептик Герб Томпсон? Примечательно, что Аллин перед нами так и не появляется — только голос в телефонной трубке. Все показано через восприятие Герба, коротающего вечер в компании скучных обывателей. По-моему, здесь и кроется главная идея рассказа. Что лучше: погаснуть, как свеча на ветру, прожив яркую жизнь, или прозябать в мещанском благополучии? И что нас ожидает при переходе в мир иной? «Быть может, у человека сто чувств и со смертью погибают только пять известных нам, а остальные девяносто пять остаются живы». Это мысль другого классика (А.П.Чехов, «Вишневый сад»), но, по-моему, очень даже созвучная Рэю Брэдбери и его рассказу «Ветер». Не случайно же Герб Томпсон в налетевшем ветре слышит смех...

«Вселенная «Метро 2033» постепенно превращается в запутанный сериал. Во всяком случае Анна Калинкина сделала большой шаг в этом направлении. Прямо или косвенно сюжет «Царства крыс» связан со всеми (!) произведениями цикла, где действие происходит в Москве. Хорошо это или плохо, однозначно сказать не берусь. Фанатам, безусловно, в радость, но, по-моему, часть аудитории тем самым автоматически отсекается. Скажем, тем, кто пропустил вышедшую годом ранее «Станцию-призрак» той же Анны Калинкиной, кое-что в новой книге будет непонятно.

В «Царстве крыс» есть колоритные персонажи, динамичные экшн-сцены и в своем роде детективная интрига. Видно, что автор хорошо знает и любит Москву, с азартом открывает для нас новые места постъядерной столицы. В романе фигурируют аж 6 московских театров, Цирк Никулина на Цветном бульваре, спорткомплекс «Олимпийский», музей-квартира М.А.Булгакова... Уверен, что идей у Анны Калинкиной хватит еще не на одну книгу. Проблема в том, что автор не всегда умеет отделять главное от второстепенного. Финал «Царства крыс» мне показался сумбурным и скомканным. Ну а главная сюжетная линия (Игорь Громов, провалившийся разведчик с Красной линии, ищет свое место в жизни), потенциально очень интересная, оказалась погребена под грудой случайных эпизодов и необязательных персонажей. Конечно, любопытно познакомиться с обитателями станции «Достоевская» и театра зверей «Уголок дедушки Дурова», но я бы предпочел более цельную историю.

Эта небольшая книжечка с названием, типичным для дамских романов, даст сто очков вперед многим новейшим триллерам.

Создавался «Ребенок Розмари» почти полвека назад, и на современный взгляд стиль Айры Левина может показаться неспешно старомодным. Нынешние авторы триллеров и хорроров обычно предпочитают «зацепить» читателя с первых же страниц. Скажем, начать повествование с эффектной смерти, слегка намекнуть, насколько жестокой будет развязка... «Ребенок Розмари» привлекает другим. Ювелирно проработанной атмосферой страха и безумия. А еще совершенно замечательными злодеями, выписанными пугающе реалистично. Это не космические захватчики и не вампиры. Не маньяки из глубинки, поджидающие сбившихся с дороги простаков. Не социопаты, которых разыскивают полиция и ФБР. Эти ребята уверены в своей безнаказанности и особенно не прячутся. Ну а с выбранной жертвой они предельно вежливы, предупредительны и до определенного момента готовы пылинки с нее сдувать. Тем ужаснее оказывается ловушка, приготовленная для несчастной Розмари Вудхауз.

А вот развязка этой истории, честно признаться, меня не вполне устроила. Я не против открытых финалов, но в данном случае первая реакция была: «Как? И это все?» Не случайно ведь автор 30 лет спустя все-таки выпустил новую книгу о злоключениях Розмари, правда, куда менее удачную.

И если судить по гамбургскому счету, чуть подпортить впечатление от «Ребенка Розмари» вам может издательство «Эксмо», выпустившее роман Айры Левина в 2011 году. По тексту разбросано немало фамилий актеров, названий книг, журналов, торговых марок. Американцам 60-х годов пояснения здесь были не нужны. Другое дело — Россия, полвека спустя, однако в «Эксмо» на редакторских комментариях сэкономили. Для понимания смысла произведения это не смертельно, но такие книги, как «Ребенок Розмари», заслуживают лучших изданий.

Определенно лучший роман Кинга последних лет. Идея «Под Куполом», простая, как все гениальное, родилась у писателя еще в 70-х, и за это время успела настояться, как хорошее вино. Маленький американский городок отрезает от остального мира нечто вроде силового поля. Схема «в маленький город приходит Большая Беда» у Кинга использована не раз и не два, но не спешите упрекать автора за самоповторы. История, названная «Под Куполом» и похожа, и не похожа на ранние произведения «короля ужасов». Сюжетная идея здесь настолько хороша, что роман получился драматичным и без Дьявола в человеческом облике (вспомним «Бурю столетия», «Самое необходимое), вампиров («Жребий»), чудовищ из параллельного мира («Туман»). Автор великолепно нагнетает зловещую атмосферу и долго сохраняет интригу насчет Купола (откуда он взялся? как с ним бороться?), но мне интереснее было другое. Например, люди, населяющие страницы этого романа. Условно их можно разделить на «плохих» и «хороших», но не все здесь так просто. Даже психопат и убийца Ренни-младший оказывается способен на благородный порыв (пусть и очень недолго). И его отец, Большой Джим, устроивший в родном городе настоящий Апокалипсис, совсем не похож на злодея из комиксов. Его действия по-своему логичны и последовательны, а принципы «Государство — это я» и «Цель оправдывает средства» не им придуманы. И не важно, что Ренни-старший всего-то хозяин автосалона и член правления маленького городка. Масштаб случившегося «Под Куполом» поражает воображение, а милый и уютный Честерс-Милл — такая современная версия легендарного Содома (в финальных главах отсылки к Библии очевидны).

При том, что действие в романе ни разу не выходит за пределы городка Честерс-Милл, а все события укладываются в одну неделю, «Под Куполом» — возможно, самое глобальное произведение Стивена Кинга. Я бы сказал, это роман-диагноз современному обществу, которое стремительно движется к самоуничтожению. Бездарность политиков, наркомания, разобщенность людей — эти беды оказываются куда страшнее фантастического Купола.

Впрочем, новый роман Кинга — еще и увлекательное приключение, который можно читать, и не думая о «высоких материях». Симпатичных героев, за которых хочется переживать, здесь предостаточно (причем это не только люди, но и сразу три собаки). Так что приятного и полезного вам чтения!

«Час полночный» и хочется за что-нибудь похвалить, а не получается. Это рассказ 1992 года, накрепко застрявший в том смутном времени. Сумбурный, а временами откровенно бредовый сюжет. Запоздалые проклятия в адрес советской власти («75 лет нами правили оборотни, которые называли себя коммунистами...») Какие-то карикатурные персонажи. В одну кучу свалены вампиры, русалки, черти, модные в те годы экстрасенсы Джуна и Кашпировский... Что ж, такая безумная была жизнь на развалинах СССР, такой кавардак царил в головах нашей интеллигенции. И в этом смысле рассказ «Час полночный» можно назвать документом времени.

Ну а насчет телевидения, зомбирующего массы, удачнее высказался великий Рэй Брэдбери («451 градус по Фаренгейту»). И более емко, и на полвека раньше, и без той истерии, которая неприятно удивляет в рассказе Булычева.

Совершенно особенный рассказ, по-новому для меня открывший Кира Булычева. Прежде всего как тонкого лирика, по мировосприятию близкого Чехову и Бунину.

Удивительное дело! В «Морских течениях» почти ничего не происходит, а оторваться трудно. Авторскую идею так сразу и не определишь, а все равно мысленно возвращаешься к рассказу. Фантастическое допущение хоть и присутствует, но куда важнее общее настроение, атмосфера. «Ветер пахнул молодым вином», — до чего же интересный взгляд на осеннюю погоду...

О чем же все-таки этот рассказ? Мне думается, прежде всего о счастье. Ведь что такое счастье? Наверное, краткие мгновения, ценность которых осознаешь уже потом. Счастье живет внутри нас и складывается, казалось бы, из мелочей. В «Морских течениях» у героя-рассказчика так и происходит. Отпуск у моря — замечательно! Легкий курортный флирт — великолепно! И не важно, что межсезонье, море холодное и погода не из лучших. Главное — есть гармония в душе и приятные люди вокруг. Вот за это действительно можно отдать, что называется, все золото мира...

Эту маленькую повесть можно сравнить с коробкой шоколадных конфет. История одна, но «начинку» Булычев приготовил на разные вкусы.

«Спасите Галю!» можно прочитать просто как приключенческий квест. Действительно, сюжетную схему хоть сейчас бери и в компьютерную игру переделывай. Кир Булычев всегда отличался иронией и юмором. «Спасите Галю», конечно, и пародия тоже. Не столько даже на Стругацких и «Пикник на обочине». Сейчас книги о сталкерах и аномальных зонах издаются конвейерным методом, а Кир Булычев посмеялся над штампами жанра еще в 90-х... Но пародией дело не заканчивается. Что такое Зона, придуманная Булычевым? По-моему, прежде всего метафора. Воплощение неустроенной российской жизни, изменить которую не в состоянии никакие революции и реформы. За высоким забором фабрики игрушек имени Лассаля неизменно — одна большая Аномалия. Вот здесь, наверное, и начинается настоящий хоррор.

Киллер, путешествующий во времени, — задумка любопытная, но Булычев свою идею сам же и похоронил. Дело в том, что его герой — не просто наемный убийца, а преступник «с принципами». И ремеслом киллера он, оказывается, зарабатывает на операцию больной маме! Если такая подробность вас не умилила, книгу в принципе можно отложить.

Итак, в главного героя веры нет. Вникать в разборки двух писателей не хочется совсем. Кто из них «Сальери», а кто «Моцарт»? Да оба — пренеприятные типы. Что получается в сухом остатке? Неплохо выписанное место действия (Словакия, город Братислава). К финалу автор приберег один неожиданный поворот, но опять же это нужно, чтобы подчеркнуть, какой киллер белый и пушистый. Как говаривал Остап Бендер: «У моего подзащитного было тяжелое детство»...