Каждый писатель-фантаст на определенном этапе своего ученичества начинает активно участвовать во всяческих литературных конкурсах или коллективных сборниках, формирование которых также своего рода состязание, где награда не призовое место, а возможность опубликоваться.
Не миновал этот период творческой жизни и я, одно время ставя себе цель принять участие в любом конкурсе или сборнике, главное, чтобы там имелась возможность получить бумажную публикацию. Это хорошая школа для писателя, так как обучает важным вещам — способности писать на заданную тему, укладываясь в ограниченный объем, и, что не менее важно, соблюдать дэдлайн, ибо все жестко — не успел — пролетел. Ничто так не развивает воображение, как ограничение.
Представленные здесь рассказы и повести написаны именно по такому поводу — для конкурсов и тематических сборников, но большинство из них так и не были опубликованы, опять же по разным причинам — одни не понравились судейской коллегии, другие не вписались в формат сборников, третьи — в формат вписались, но сами сборники не выпущены по независящим от составителя обстоятельствам.
Тем не менее я не терял надежды все-таки их пристроить (удивительно, но так и получилось в данном случае, ибо два рассказа, первоначально сюда включенные, были приняты к публикации, так что пришлось их изъять), ибо мне казалось — они могут найти своего читателя. Однако современные издательства авторские сборники произведений короткой формы не жалуют, если только вы не Стивен Кинг или Виктор Пелевин, поэтому я решил все же сборник составить, но опубликовать его самостоятельно, благо в последнее время у писателей имеется альтернатива — независимые электронные платформы.
Собрав рассказы и повести, я с некоторым удивлением обнаружил, что все они укладываются в определенную концепцию, которую не буду здесь приводить, ибо она закодирована в названии, позаимствованном у Аркадия и Бориса Стругацких, а более подробно изложена в небольшой повести «Карьера Димы Горина», которая служит своего рода прологом. Поэтому без особых натяжек могу назвать данную книгу мета-повестью или даже мета-романом, который, несмотря на сюжетную законченность каждой из глав, тем не менее обладает единством общего замысла или, если угодно, идеи.
У меня имелось желание назвать сборник более прозрачно: «Дороги, которые нас выбирают», перефразировав О. Генри, но обнаружил, что подобная литературная игра неоднократно придумана не только мной и использована другими авторами, тогда как теперешнее название книги, кажется, не столь распространено. Впрочем, для О’Генри я всё же отыскал иной, как мне кажется оригинальный парафраз…
Хочу высказать особую благодарность людям, которые в свое время проводили конкурсы фантастических произведений, разбирали их на семинарах, давали ценные замечания и формировали сборники. Вот эти люди, без стимула которых данные произведения вряд ли были написаны: Сергей Чекмаев, Глеб Гусаков, Игорь Минаков, Дмитрий Скирюк, Дмитрий Казаков, Дмитрий Володихин, Виктория Балашова.
И еще огромная благодарность художнику Сергею Орехову, чьим трудом и талантом создана обложка этой книги.
Все мы путешествуем по дорогам воображения, и порой они заводят нас в весьма причудливые миры…
Поскольку ситуация предлагается вполне фантастическая, то прежде хотелось бы найти некие аналоги в человеческой истории — насколько просто или, наоборот, трудно мы даже на современном уровне технологий, которые почитаем достигшими невиданных в человеческой истории высот, могли воспроизвести хотя бы некоторые, бросающиеся, так сказать, в глаза технологические реликты прошлых веков, тысячелетий, да и просто считанных десятилетий, минувших с тех пор, когда они, эти реликты создавались?
Начнем с них, конечно же.
Египетские пирамиды.
Да! Вопрос — насколько они египетские, сколько им на самом деле тысячелетий и кто их все-таки возвел и для чего они служили, оставим за скобками наших рассуждений.
Тем не менее, насколько в современных условиях с нашими фантастическими, по сравнению с древнеегипетскими технологиями деревянных орудий и мускульной тяги, возможно соорудить нечто подобное пирамиде Хеопса? Кажется, ничего сложного — ведь, как считается традиционно, пирамиды возводились рабской силой, а уж мы, с нашими кранами, бульдозерами, взрывчаткой, грузовиками и такой-то матерью, возведем две пирамиды, дай только приказ!
Так вот.
По мнению специалистов в области инженерии, а не истории, что важно, ибо нет никого более безответственных, чем историки, подобные пирамиды даже с помощью высоко квалифицированных кадров, вооруженных передовой строительной техникой, возвести невозможно. От слова «никак».
Понимаете? Никак не возможно! Нет в нашем распоряжении технологий вырубки из камня блоков с подобной точностью и их укладки безо всякого цемента, так, чтобы они прилегали друг другу с фантастической точностью, когда между блоками листа бумаги не просунешь, а само сооружение держалось исключительно за счет собственного веса, не показывая никаких признаков разрушения. Кстати, если кто не в курсе, современный вид Великих пирамид в Гизе, весьма обшарпанный, есть результат исключительно хищнического разграбления человеком, ибо до того их покрывали облицовочные камни, придававшие этим сооружениям еще более величественный вид. Время, конечно, боится пирамид, но вот сами пирамиды боятся человека…
Вообще, несколько пренебрежительное отношение современного человека к технологиям работы с камнем проистекает из невежественного убеждения, что подобные техники весьма просты и примитивны. Однако следует отметить, что с камнем и его обработкой у нашей технической и преимущественно металло-пластиковой цивилизации как-то весьма плохо дела складываются. Именно поэтому мы предпочитаем работу с искусственно сделанными кирпичами и бетоном, а сам природный камень используется преимущественно для облицовки. Технологии так называемой полигональной кладки, которую столь впечатляюще демонстрируют цивилизации Мезоамерики, хотя ее следы можно найти и в других местах земного шара, для нас не только недостижимы, но специалисты затрудняются предложить гипотезы, как подобная кладка выполнялась, когда каменные глыбы различной величины, с невообразимой точностью подгонялись друг к другу без малейшего зазора. Ничего кроме фантастических лазерных резаков на ум и не приходит.
Тема апокалипсического конца окружающей нас цивилизации в последнее время входит в топ наиболее популярных сюжетов современной российской и зарубежной фантастики. Буквально в последнее время почти синхронно вышли роман Э.Веркина «Остров Сахалин» и второй том дилогии С.Лукьяненко «КайноZой». Тема назрела и созрела. Пришло время пожинать плоды.
Что и говорить — со времен Апокалипсиса Иоанна Богослова тема катастрофического завершения человеческой цивилизации будоражит умы людей. В эпоху распространения и укрепления Христианства Апокалипсис был неразрывно связан со Вторым пришествием Христа, победой сил Света над силами Тьмы, окончательным низвержением Сатаны и Антихриста с последующим Страшным судом и воцарением Царства божьего на Земле. Поэтому черты приближающегося Конца Света отыскивали в любых мало-мальски грозных предзнаменованиях человеческой истории, либо привязывали к круглым датам (не от этого ли родилась страсть приурочивать достижения какого-либо строя или страны к определенным датам уже собственной истории?), но раз за разом события свершались, даты наступали и проходили, а Апокалипсис так и не наступал.
Для объяснения подобных в очередной раз обманутых ожидания рождались весьма нетривиальные концепции того, что на самом деле Конец Света все же настал, но мы, в слепоте своей, его и не приметили, поэтому живет в пост-апокалипсическом мире, в мире не только падшем, но и разлагающемся, а потому никакого просвета впереди нас не ждет, и никакого спасения со стороны божественных сил не предвидится. Хотя, если подходить строго канонически, никакого пост-Апокалипсиса быть вообще не может, ибо Второе пришествие Христа знаменует преображение окружающего нас мироздания, а что сие значит и каким оно, это божественное мироздание, будет — знать нам не дано. Не случайно Иоанн Богослов, столь красочно расписывающий события Конца Света, весьма скуп на подробности относительно того, что будет ПОСЛЕ.
Как бы то ни было, певцы современных представлений о том, что случится, когда если не всему мирозданию, то, по крайней мере, нашей цивилизации придет кирдык, нередко живописуют мир, который хоть и находится в упадке, но тем не менее продолжает в какой-то степени сохранять и даже ни шатко, ни валко, воспроизводить блага и достижения цивилизации, которая была ДО.
И вот на эту тему хотелось бы порассуждать, задавшись вполне практическим вопросом: через сколько (примерно) лет после краха цивилизации человечество сможет восстановить, хоть и в небольшой степени, то, что утрачено в период Апокалипсиса, какой бы природы он ни был — мировая война, нашествие инопланетян, природный катаклизм, восстание мертвецов и тому подобное?
В романе Сергея Лукьяненко «Кайнозой» имеется симптоматичное объяснение — почему гибель 90 процентов населения в результате зомби-апокалипсиса не привела к краху технологической цивилизации, где повторяется расхожее мнение о так называемых «лишних» народах, которые, по мнению обывателей от науки, культуры и интернета, не участвуют в производстве материальных и прочих ценностей современной глобальной цивилизации от слова «никак». Поэтому если в результате катаклизма эти миллиарды и миллиарды сгинут, оставив в живых лишь «золотой миллиард» (а лучше — меньше, да лучше), то для планеты это будет даже хорошо, как и для всей человеческой цивилизации в целом, ибо зачем нужно содержать столько лишних ртов и мозгов, тратить на них драгоценные природные и человеческие интеллектуальные ресурсы?
А действительно — зачем?
Зачем человечество растет с убыстряющейся скоростью, и никакие ограничения рождаемости не могут его ни замедлить, ни, тем более, повернуть вспять?
Прошлые и современные теоретики народонаселения в этом вопросе не ушли далеко от Мальтуса и мальтузианства вообще. Как и любая популяция животных, человечество размножается и растет ровно до тех пор, пока не заполнит все пригодные для проживания природные ниши и пока ему, человечеству, будет хватать ресурсов для пропитания и цивилизационного развития. Но когда человечество достигнет предела роста? Тогда и только тогда, когда ресурсов перестанет хватать. И вот в этот момент наступит предел Мальтуса — в результате массового голода, болезней, эпидемий и пандемий человеческая популяция сократится до размеров, позволяющих восстановить способность существовать в условиях сокращенной кормовой и ресурсной базы.
В этом отношении человечество ничем не отличается ни от популяции кроликов, сверх меры размножившихся на просторах Австралии, ни динозавров, исчезнувших после сотен миллионов лет владычества. Еда и ресурсы — вот и все, что определяет рост и сокращение человечества. Не случайно провозвестник новой эры человечества Илон Маск так жаждет переселить часть людей на Марс, понимая — без расширения экологической ниши существования человечества мы вот-вот столкнемся с жесткой нехваткой ресурсов. Все на Марс!
Вроде бы у подобного взгляда на человечество имеется много резонов. Что есть человек, как не животное, которое «всего лишь» обладает разумом? В вопросах собственного размножения и питания он ничем не отличается от животных — каждому нужно больше самок или самцов, больше кормовой базы, а дальше «после нас хоть потоп». Вполне понятная мизантропия. Однако все-таки не хотелось уподобляться кроликам или попугаям. Если численность населения увеличивается подобными темпами, то, быть может, дело в том, что мы пока не понимаем телеологию данного процесса? Если звезды зажигают, то может это кому-то нужно? Имеются ли законы, по которым происходит рост численности населения? Или это — всего лишь пресловутая экспонента? Чем дальше, тем быстрее?
На самом деле не так.
Не экспонента.
Далеко не экспонента.
Открытий чудных…
В своей теории роста населения Сергей Капица (да-да, тот самый, физик и ведущий передачи «Очевидное — невероятное») исходит из положения, что человечество в целом является системой и развивается как система самоорганизующаяся, на основе синергетических закономерностей. И в этом смысле человеческая популяция, внешне напоминая популяцию любого животного вида, все же качественно от них отличается. Прежде всего, в человеческой популяции отсутствует или отключен (кем-то или чем-то) механизм естественного отбора, а вместе с этим — эволюция человека как вида. Биологические законы если и действуют на человечество, то в весьма опосредованном и ослабленном виде. Мы эволюционируем не биологически, а социально. А следовательно и рост населения человечества определяется не столько биологическими факторами, сколько социальными, хотя данный термин здесь не совсем точен, возможно лучше подошел термин «ноосферными», но и он перегружен излишними коннотациями.
Как бы то ни было, возвращаясь к проблеме роста населения следует сказать, что он подчиняется не мальтузианским законам — безграничному росту по экспоненте, а синергетическим закономерностям, где рост происходит по степенной функции. Важной характеристикой такого типа функционального роста является достижение точки насыщения, когда стремительное увеличение численности, которое наблюдается в настоящее время, сменяется фазовым переходом на совершенно иной вид развития человечества. Назовем эту точку «пределом Капицы». В результате фазового перехода численность населения стабилизируется и в последующем сохраняется на этом уровне сколь угодно долго. По сути речь идет об остановке роста населения Земли, что опровергает мальтузианские страшилки и выбивает почву из под всех разновидностей социал-дарвинизма.
Готовит просвящения дух…
Предложенная С.Капицей модель роста населения Земли на первый взгляд кажется не только непривычной и странной, но требует дополнения или хотя бы выдвижения гипотез по поводу того, за счет чего будет осуществлена стабилизация численности человечества? Будет ли это результат социальных процессов, вроде осознанного ограничения рождаемости в странах так называемого третьего мира или периферии, либо включатся дотоле неизвестные биологические механизмы, ограничивающие фертильность? А может излишек, превышающий порог Капицы, будет сжигаться и утилизироваться в ходе локальных конфликтов, эпидемий, вымирания от недостатка питания и воды? Или отправится вслед за Илоном Маском на Марс?
Но нам хотелось бы сделать заход на проблему с несколько иной стороны. А именно задаться вопросом: зачем человеческой популяции необходима подобная численность, которая с точки существующей в настоящее время технологической цивилизации является чрезмерно избыточной даже сейчас, когда порог Капицы еще далеко не достигнут? Чем должны заниматься все эти так называемые «лишние люди»? Каков смысл их существования?
И опыт…
Итак, если по современным и весьма распространенным убеждениям, что только 2 процента наличного населения Земли производят все материальные и духовные ценности, которые определяют существование современной цивилизации, то зачем нужны остальные 98 процентов? Конечно, о процентах можно спорить, выторговывая в досужих дискуссиях более человеколюбивые пропорции, хотя бы по Парето — 20 к 80 или даже 30 к 70, но основное остается неизменным — имеется производительное меньшинство и отягощающее его большинство, выключенное из производственной активности нашей цивилизации. Лишние люди. Помните таких из классики русской литературы? Онегин, Печорин и иже с ними — лишние люди, так и не нашедшие себя занятий ни на поприще творчества, ни управления, ни производства, ведущие рассеянную жизнь, по ходу попадая во всяческие трагические перипетии. Казалось бы, в веке 19-м их считанное число, и вот настал век 21-й, век космических скоростей, интернета и всеобщей мобилизации, а человечество сталкивается с неприятным для себя открытием — лишних людей легион.
Если человечество стремительно растет, то, значит, это ему нужно. Проще всего объявить данный факт животными инстинктами и прочим биологизаторством — а что еще делать разумной обезьяне, как только не лежать под пальмой, ожидая когда рядом упадет банан, да размножаться, нисколько не заботясь о последствиях. Но математика упрямая вещь. Экспонента отличается от степенной функции. Экспоненциальный рост доминирующей в глобальном масштабе животной популяции и ее же рост по степенной функции до точки насыщения, до предела Капицы, до некоего пока загадочного и непонятного порога, неизвестно для чего установленного.
Здесь самое время вспомнить, что человечество — единая информационная система, и его развитие не сводится к биологии, а в значительной степени к накоплению, сохранению и использованию знаний. Изучением вопросов накопления, использования и трансляции знаний весьма плодотворно занимался советский ученый М.К.Петров, создавший теорию тезаурусной динамики.
Сын ошибок трудных…
В своей теории тезаурусной динамики М.Петров исходит из базовых видов недостаточности человека, которые не позволяют ему выживать как обычному животному, компенсируя свою «ущербность» теми средствами, которые и называются культурой или цивилизацией.
Прежде всего, это биологическая недостаточность человека, то есть неспособность принять на себя всю полноту функций, обеспечивающих его существование и продолжение рода. Говоря проще, робинзонада для человека невозможна. В одиночку человеку, как правило, не прожить, а если таковое и случается, то в исключительных и редчайших условиях, причем неизменно за счет деградации именно человеческой природы в пользу гипертрофии природы животной. Известно, например, что люди, оказавшиеся на необитаемых островах на длительное время, в полном смысле этого слова дичали, теряли способность говорить, забывали о том, что с ними было до того, как они оказались в изоляции. Собственно, биологическая недостаточность человека и обуславливает компенсирующую роль социума, социальной организации человечества, где тот огромный объем деятельности, который необходим для выживания каждого, фрагментируется на части, которые по силам выполнять членам социума, а затем интегрируются, формируя целостный вид деятельности, который мы и называем человеческой цивилизацией.
И гений…
Однако этим неполнота человека не исчерпывается. Как известно, все благоприобретенные признаки, обеспечивающие выживание вида в природе, закрепляются рано или поздно в генах, тем самым передаваясь из поколения в поколение, обеспечивая виду длительное существование. Изменение внешних условий вызывает микромутации, то есть, внесение в наследственный аппарат все новых и новых порций информации, изменяющих внешний вид членов популяции, их кормовую базу, ареалы обитания. Человечество, чья скорость развития намного превышает скорость естественной эволюции в животном мире, характеризуется генетической неполнотой, то есть те сведения об окружающем мире, которые оно накапливает, не могут быть записаны в его наследственной информации. Знания генами не передаются. Причем, подчеркнем, знания, жизненно необходимые для выживания вида, то есть человечества. А следовательно, эта информация накапливается, передается, используется совершенно иным способом, нежели тем, как это происходит в животном мире. И способ этот называется культурой. Знаковой культурой.
Строго говоря, на этих двух постулатах — биологической и генетической неполноте человеческого вида — М.К.Петров останавливается, но наши дальнейшие рассуждения требуют ввести еще один тип неполноты, который бы объяснял причину существования различных видов социумов, культур, цивилизаций. Почему на протяжении всей своей истории человечество с таким упорством ищет, изобретает, развивает, распространяет столь разнообразные формы своего существования?
Парадоксов друг…
Социальная неполнота человечества определяется его неспособностью даже в рамках развитой культуры обеспечить достаточную длительность своего существования. Вслед за рассветом культуры наступает закат цивилизации. У О.Шпенглера в «Закате Европы» это описано достаточно подробно. На смену одной культуры приходит другая, более развитая, изощренная, экспанионистская, глобальная, агрессивная, но при всем при этом факт остается фактом — социальная неполнота не компенсируется новой культурной версией существования человеческого рода. Как тут не вспомнить библейское предание о Вавилонской башни, которое считывается как незыблемый сценарий попыток все новых восхождений к высотам социальности, завершающийся неизменным смешением языков, а проще говоря — неразрешимых в рамках очередной культурной парадигмы противоречий, которые вновь и вновь разрушают великий град Вавилон очередного глобалистского проекта.
Корень неудач видится не в глобальности как таковой, а в том, что это та самая неполнота охвата культурой всего человечества, как ни парадоксально может звучать. Чем глобальнее цивилизация, тем больше в ней лишних людей. Чем сильнее притяжение ядра, тем больше отталкивание тех, кто стремится приобщиться к избранным. Когда-то избранных были десятки, потом сотни, тысячи, сейчас — золотой миллиард, но что делать с остальными миллиардами? Да, возможно современный уровень благосостояние поддерживается пресловутыми двумя процентами самых-самых-самых, но это не есть обвинение оставшихся 98 процентов в лености и праздности, наоборот — это смертный приговор современной глобальной культуре, которая дошла до предела собственной неполноты, в стремлении глобализироваться диалектически свалившись в ту же самую элитарность предыдущих и закономерно сгинувших культур и цивилизаций, ибо два процента не могут быть уравновешено остальными 98-ми.
И случай…
Так в чем подвох? Где выход из проклятия неполноты? Что делать с лишними людьми? Ограничивать рождаемость? Прославлять эвтаназию? Разделять человечество на джи и кжи, как в романе И.Ефремова «Час Быка»? Или все же попробовать нечто иное, осознав, что мир неизвестности, окружающий то, что мы называем наукой, столь безграничен, что и 98-ми процентов лишних людей с лихвой не хватит на его познание. Возможно, это утопия из утопий — сделать высшее образование, науку доступной для всех и каждого. Возможно, это еще более невозможно, чем просить у Золотого шара счастья для всех и при этом совершенно даром. Но как бы то ни было, а человечество в своем развитии одолело и биологическую и генетическую неполноту, придумало, изобрело способы компенсировать их, доказав право на существование, так почему не сделать еще один шаг, сняв неполноту социальную? Ведь когда-то и самая обычная грамотность почиталась излишней для землепашца, а трактаты о его, землепашца, врожденной скотской сущности, дышали аргументированностью, но времена пришли иные, хотя даже теперь самую обычную грамотность еще нельзя считать общечеловеческим достоянием.
Бог — изобретатель…
Так называемое благо двух процентов на самом деле не есть доказательство благости технологической цивилизации современного типа, но приговор ей, который не подлежит ни смягчению, ни обжалованию, ибо уже сейчас очевидно, что «лишние» люди таковыми себя если и готовы считать, то лишь в том случае, если им будут обеспечены столь же нормальные условия существования, как и у пресловутых «двух процентов» кормильцев человечества. Девяносто восемь и два, восемьдесят и двадцать, семьдесят и тридцать — не более чем счета проигрыша очередной версии глобалистской цивилизации-культуры перед окружающим хаосом незнания, а ведь именно незнание и есть причина гибели предыдущих версий глобального человечества — незнания своих слабостей, незнания своей истории, незнания законов окружающего мира, незнания, незнания, незнания!
Достижение предела Капицы это и есть обещание перехода от невежества девяносто восьми процентов и относительного вежества двух, к подлинному знанию ста процентов, может быть еще более несбыточной утопии, чем утопия коммунизма, полдня, туманности андромеды. И если утопия сбудется, то последует откат от предела Капицы, сброс этих самых лишних людей, как о том мечтают нео-мальтузианцы и пророчат многочисленные постапокалиптические утопии, надеясь даже после массового вымирания человечества, тех самых 98 процентов, установить для оставшихся двух все-таки относительный технологический эдем с последующим симпозиумом на тему: «Как нам обустроить освобожденную от нахлебников Землю?»
Не счастья для всех даром, дабы никто не ушел обиженным, следовало просить Рэдрику Шухарту у Золотого шара, а ведь Зона это и есть метафора мира непознанного, из которого сталкеры, читай — ученые, вытаскивают всякий хабар, читай — открытия, изобретения, которые по большей части непонятно для чего предназначены, но их вполне возможно приспособить для заколачивания гвоздей, а следовало попросить жажды знаний для всех и для каждого, а также возможности эту жажду утолить, дабы никто не ушел невеждой, а направил умственные силы на одоление океана незнания, расширения круга знаний, где девяносто восемь процентов населения создает научное знание, творит культуру, строит цивилизацию, а два процента… что ж, в таком мире позволительно потерпеть эти два процента лишних людей, которые станут засадным полком, резервом Ставки, если в расширяющемся круге знаний откроется неожиданная брешь непознанного и ее нечем будет закрыть, разве что бросив в прорыв эти два процента, достигнув наконец-то предела Капицы, а дальше?
А дальше почти по Пушкину:
цитата
О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух…
Список литературы для особо интересующихся:
1. Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. — Эдиториал УРСС, 2001. — 288 с.
2. Петров М.К. История европейской культурной традиции и ее проблемы. — М.: «Российская политическая энциклопедия», 2004. — 776 с.
В седьмом номере альманаха «ПОЛДЕНЬ» будет опубликована моя документально-фантастическая поэма «Я, Братская ГЭС».
Повесть обсуждалась на Интерпрессконе-2017 на семинаре, который проводил Николай Романецкий, и была отобрана для внеочередной публикации в альманахе. Весьма этому рад, надеюсь, что поэма в прозе понравится и другим читателям. Ждем-с!
Предупреждая возможные вопросы: нет, это ни в какой степени не биография Евтушенко!
облако тэгов
