Условно этот рассказ можно разделить на внешнее и внутреннее действие. Внешнее – остроумный визуальный каламбур, своеобразно обыгрывающий образ «космического корабля, который бороздит просторы космоса». Внутреннее – разрушительный приступ гнева деградировавшего в заслуженном изгнании социопата и острое чувства вины его мягкотелого компаньона, не сумевшего предотвратить ущерб. Обе части интересны и дополняют друг друга: умозрительная нелепость внешнего действия оттеняет грустное психологическое правдоподобие внутреннего.

Вот только чтобы поверить в историю, придётся принять, что проявившего склонность к агрессии учёного не отстранят от работы, а вместо этого забросят куда подальше в космос – с глаз долой из сердца вон, – да ещё и с порядочным запасом алкоголя в трюме, и приставят к нему не практикующего психотерапевта, а случайного парня с улиц. Уровень безалаберности, проявленной героями во время контакта с загадочной космической аномалией, предполагающий, что у исследователей не было на такой случай каких-то предписаний, хотя бы отчасти умеряющих их подпитанную пивом импульсивность, тоже вызывает недоверие.

Не для тех, кто не готов простить такие натяжки, или ждёт от фантастики оптимизма.

Вполне возможно, в детстве мне бы понравился этот рассказ, потому что в его центральной идее –

Но вся выложенная автором альтернативная история настолько абсурдна, невнятна и подогнана под концовку, что это почти оскорбительно: рассказ кажется выплеснутым на страницы автором, усердно просящим забыть всё, что знаешь об обществе и цивилизации. Юмористичностью рассказ не оправдаешь, ведь пошутить – это всё-таки не просто наврать с три короба: у шутки должна быть мишень, автор должен высмеять что-то – как правило, что-то, что ему не нравится. Судя по рассказу, что не нравится Фредерику Полу, так это неограниченное размножение. Видимо, рассказ как раз из того же периода американской фантастики, что и «Подвиньтесь! Подвиньтесь!», когда было принято бояться перенаселения. Но в свете этого Фредерик Пол упустил, мне кажется, единственный шанс спасти свой рассказ – сделать его рекламой контрацептивов, которые глупые люди из его вымышленного мира почему-то не смогли изобрести – ни с помощью Финеаса Снодграса, ни без неё.

Эта книжка – классика детской(если такая есть) НФ и Ф, любимая многими англоязычными читателями. И нет, это не фраза, придуманная рекламщиками нового диснеевского фильма, я слышал её подтверждение от реальных(и надо думать, не аффилированных) личностей англоязычного интернета.

Не смотря на это, я в эту книгу влюбиться не смог. Многое здесь кажется неуклюжим и несуразным. Я говорю даже не про внешний вид, который принимает здесь вселенское зло, в котором есть внутренняя логика, а про менее яркие технические странности. Например, почему повесть раскачивается так долго до телепортации в Камазоц и при этом за всё это время три миссис не находят времени описать, в чём конкретно проявляется зло, с которым героям предстоит столкнуться. Самим детям, конечно, достаточно взгляда с другой планеты на чёрную каракатицу и заверений, что Землю грозит окутать такая же чёрнота, но читателю-то(мне, по крайней мере) хотелось бы чего-то менее абстрактного. Даже если убрать претензии об абстрактности, которые, возможно, можно обосновать намеренной притчеватостью повествования, останется ещё пара моментов, о которые спотыкался. Всякий раз, когда герои заговаривали о науке, мне сильно хотелось снова стать третьеклашкой, с пламенным взором фантазирующим о четвёртых и пятых измерениях, когда я как раз мог бы проникнуться подобными диалогами – теперь же они просто воспринимались как чушь. А когда я узнал, что Чарльз Уоллес – тщательно маскирующийся дошкольник-вундеркинд, оперирующий вычурно книжными словесными конструкциями вроде «that attic of yours», и вообще, такой смышлёныш, что я поначалу был уверен, что внутри него живёт инопланетный разум, поставленный защищать главную героиню – всё ещё не умеет читать, я разъярённо затряс электронную книгу, восклицая «Хватит меня обманывать!»

Тем не менее, хотелось бы в какой-то мере встать на защиту книги. В ней есть и вдохновенные моменты, запоминающиеся цитаты – как, например, о том, как сложно подняться с растянутым достоинством. Эпизод с тётушкой Зверем показался мне целиком волшебным. И самое главное, эмоциональное сердце повествования – все переживания молодой героини – её знакомые каждому подростку нежелание ни быть такой же как все, ни сильно отличаться, и её постепенное осознание в процессе испытаний необходимости взрослеть и перестать перекладывать ответственность за своё счастье на других – звучит громко и искренне.

Так что эту книжку есть, за что любить. Даже её странности не без своей привлекательности – по крайней мере, антураж, соединяющий обильные чудеса научной фантастики с её планетами, телепортациями и молекулярными рассечениями с атрибутикой уже, казалось бы, другого, чисто сказочного рода – вроде злых сущностей с интересными свойствами или волшебными очками, а также причудливыми существами, которых вообще не понятно, в какую колонку вписать, надо признать, довольно уникален, и жаждет дальнейшего разработки – не удивительно, что последовало несколько продолжений. И христианские мотивы, так, как они здесь они представлены, не становятся бельмом на глазу, а только добавляют книге приятной странности.

Понятия не имею, пришлась бы мне по вкусу эта книга в соответствующем возрасте, но не удивлён, что многим пришлась.

P.S. Экранизация(2018) попыталась исправить самые ярые структурные изъяны и некинематографичности повести, но в процессе, на мой взгляд, исковеркала или урезала почти все лучшие моменты.

Одно из самых остроумных решений, давшим авторам вдохнуть в цикл новую жизнь в этот раз – перенести действие на тридцать лет вперёд и закрутить действие вокруг уже изрядно постаревших героев.

Прыжок во времени выгоден по нескольким причинам. Во-первых, раз уж волею авторов «Росинанту» суждено на протяжении 9 томов сыграть решающую роль в каждом маломальски важном человеческом конфликте, пусть хотя бы не все они происходят один за другим. Во-вторых, пройденное время позволяет правдоподобно перетасовать игроков на доске – одни из самых интересных аспектов книги проистекают из того, что за прошедшее время астеры успели превратится из униженных и оскорблённых в равных Земле и Марсу и переживают своеобразный кризис идентичности. На более межличностном уровне вроде бы поменялось не так много – роли каждого из членов экипажа остались неизменными, – но авторы как и раньше показывают, что они понимают особенности персонажей, которые позволяют им так долго сохранять статус-кво, а значит, знают и что может его расшатать, поэтому когда книга начинается с того, что «заслуженый ветеран-капитан решает, что это было его последнее задание», ты сдерживаешься от того, чтобы закатить глаза, в вере, что всё разовьётся не так плоско и предсказуемо, как предвещает затёртость штампа. Вере, которая, по большей части, оправдывается.

Что касается антагонистов, то если в первой части злодеи персонифицировали кошмары капитализма, а основные плохиши второй трилогии были вполне буквальными национал-террористами, здесь ренегатские марсиане с Лаконии своей преданностью идеологу Дюарте и неоднократными заверениями в том, что они отвоёвывают солнечную систему ради блага её обитателей, вызвали ассоциации с пламенными сторонниками мировой революции из первой половины прошлого века. Хотя вполне возможно авторы целились в образ куда менее конкретный – фигуру харизматичного амбициозного завоевателя, – в который с равным успехом ложится и Наполеон, и Александр Македонский.

В целом, надо констатировать, что после крайне удачного 6-го тома повторить успех не удалось. Сделав противника несоразмерно сильнее обороняющейся стороны сразу выдаёт, чтоб победить в том же томе его не удастся, а потому линия с противостоянием завоеванию вырождается в череду немощно однообразных сцен по схеме «они надрали нам задницу, но мы всё проанализировали и теперь готовы дать им сда... а, нет, не готовы». Сравнительно камерная история борьбы подполья на Медине в сравнении выигрывает, но то, что герои настолько прижаты, что могут построить только относительно краткосрочный и умеренно дерзкий план, понижает ставки.

На низшую точку цикла роман не тянет, но вынуждает передвинуть все свои фишки на успех следующих томов. Потому что если они оба окажутся настолько же вдохновенными, финальный трёхтомный(а в меньшей мере, и весь девятитомный) огород городился определённо зря.

Жил был мальчик. Любил маму. Жили бедно. Но способность к точным наукам привела в высшее учебное заведение. Там – секс, разговоры о будущем, много зубрежа в последний день перед экзаменом и, как следствие, привыкание к средствам для фокусировки внимания. Потом – мучительное лечение от зависимости и долгая безработица. Перспективная междисциплинарная специальность нового поколения оказалось не то, чтобы такой уж и перспективной. Деньги на исходе, друзья покинули, а родственники мертвы. Как тут вдруг, о чудо, вакансия!.. ...на научном проекте у безумного учёного, которого только что не зовут доктор Зло(знатоки «Пространства» легко поймут, кто это).

Такой мрачный и реалистичный ребут «Миньонов» на самом деле – очень интригующая завязка, и рассказ про это мне, наверное, пришёлся бы вполне по вкусу, если бы не:

1) переданная выше предыстория занимает в повести гораздо больше места, чем собственно описание работы на злого доктора.

2) предыстория в конечном счёте не играет особой роли, потому что перед тем, как начать работать над бесчеловечными экспериментами главный герой буквально проходит через какую-то фантастическую процедуру расчеловечивания – это как-то снимает все претензии на психологизм.

3) за длинным жизнеописанием героя затерялась гораздо более интересная история о работниках НИИ злобного учёного, которых удерживают в плену те, кто разогнал их конторку. Я не много читал лагерной прозы, так что особо сравнить не с чем, но тут вроде описано всё жёстко и правдоподобно. И, главное, есть интрига – когда тюремщики подбрасывают пленным учёным задачку, те тут же изо всех сил ухватываются за неё, как за шанс выбраться из заточения. На что они готовы пойти ради этого?

В общем, неоднозначное впечатление от рассказа. Вроде и приятно, когда асоциальные гении не идеализируются, как в сериале «Шерлок», а показаны такими же страшными, как на самом деле. Но с другой стороны, вроде ничего особенного рассказ о них и не сказал.

Бонус для фанатов цикла – вроде раскрывается какая-то инфа о природе протомолекулы.

Однозначно лучший роман второй трилогии. Наконец-то выстрелили все ружья, долго начищавшиеся в предыдущем томе.

Слишком тяжёлый и не реализованный до конца конфликт Марко-Наоми уступил место гораздо более эффектному (и духоподъёмно разрешающемуся) Марко-Филип. Политические дрязги ввиду событий предыдущего романа становятся как никогда животрепещущими, и отлично разыгранный сюжетный поворот, помещающий гланых героев в самую их гущу, удачно позволяет Холдену временно сменить сферу деятельности и тем самым создаёт разнообразие.

Больше, чем в предыдущих романах расширен круг основных действующих лиц(ПОВов, ага), и экранное время, отделённое на каждого из них выверено до миллисекунды. Даже не самая важная для сюжета линия того же Пракса исполнены тонко и замечательно.

Идейно, как и другие книги цикла, да и другие книги Абрахама, это – проповедь западного либерала. То есть, за человечность и феминизм, против авторитарщины и колониализма. Линия между хорошими и плохими революционерами чётко прочерчена на примере образов Па и Инароса. У одной экипаж состоит из супругов обоих полов, а все мысли о благе астеров, у другого нарциссизм во главе угла, нездоровые отношения с сыном, и вообще в голове не царь, а фашистский диктатор. Простое повторение вечных истин и само по себе дело иногда полезное, но невзначай вплести их в начавшуюся в первой книге арку главного героя – здесь Холден проясняет для себя, в какой именно правде нуждаются люди, и отказывается от характерного для него мессианства – это уже что-то похожее на высший пилотаж.

Хотите побольше приключений тела – да, пожалуй, здесь в этом есть небольшой недостаток: книга долго разгоняется. Зато к финалу мчится вполне себе на всех парах, а финальная передряга, из которой герои выпутываются с помощью науки вполне в духе НФ Золотого века по мне так стоит больше, чем все впечатляюще произвольные планетарные бродилки «Пожара Циболы» вместе взятые.

В общем, книга прям преобразило моё отношение к поднадоевшему циклу. С нетерпением жду декабря с «Персеполисом».

Сложно. Крупный впрыск неологизмов в начале рассказа интригует, но никогда не дезориентирует. После занимательного установления правил игры всё быстро сводится к двум темам: сначала – умеренно остроумному, а потом – скорее, надоедливому переносу дебатов о расовых меньшинств на самозарождающиеся ИИ и, по первому впечатлению, гораздо более интересным размышлениям о сущности смертности в будущенском информационном обществе – заигрываниям с метафизикой, в которых оказывается на удивление много Филипа Дика. Не всё сумел обработать, по ощущениям, но концовка получилось красиво-лиричной, что, возможно, сподвигнет на дальнейшие размышления.

Это какое-то безумие. Неожиданное смешение абсолютно разнородных элементов. Странные ленинисты-антиэстаблишментаристы, желающие привлечь туристов в последнюю в мире выжившую коммунистическую колонию Петроград на Венере. Смертельные скорпионы-роботы-шпионы и в противовес им – милая-няшка зверушка-птеродактиль и милый же и няшный робот-оператор. ЦРУ, которое, понятно, гадит и канал Нэшнл-Джиографик, который смотрит весь мир.

Начинается всё как нельзя более шаблонно(автор даже сама оставляет мета-комментарий, мол, всегда всё начинается с появления в баре незнакомца), кончается, на мой взгляд, ничем. Многие хорошие НФ-рассказы, берут какой-то известный, одновременно абстрактный и животрепещущий вопрос, вроде, одни ли мы во вселенной, и умудряются развить его захватывающе, красиво и остроумно. Этот рассказ ждёт самого конца, чтобы задать этот самый вопрос. Ещё в нём много про интересы ленинистов, но я не очень сильно разобрался, всерьёз это или в шутку и вообще, на чьей автор стороне. Написано, правда, без всяких претензий, но живо и жизнерадостно. Милый зверёк, надо признать, бесстыдный, но бездонный источник позитива. Встречаются неплохие фразы: ленинистам всё-таки нельзя безоговорочно верить; война – холодная ли, явная – непременна плоха для истории и искусства; никто ещё не терял милионов, недооценивая интеллект американцев; а хищнику не обязательно быть семи пядей, как американская история не раз красноречиво показывает.

Общее впечатление от рассказа какое-то беззаботно небрежное, как будто Дозуа звякнул доброй подруге, чтоб та написала рассказ для его антологии про юную Венеру, та недолго думая выплеснула все сиюминутные идеи и мысли на бумагу, а потом, составляя традиционный сборник лучшего за год Гарднеру было просто лень читать что-то новое – так эта штучка там и оказалась.

Дело, пожалуй, во мне, но космические корабли с человеческими характерами и вычурными названиями сразу вызывают одну ассоциацию: Бэнкс. После этого рассказ не мог не казаться вторичным, не смотря на все гадания на чайной гуще. Что, впрочем, не беда – в фантастике вообще не так много тем, если хорошенько приглядеться. Важнее, как хорошо всё это, в итоге, выстреливает или не выстреливает. Здесь вышло ближе ко второму.

Если по декорациям рассказ – Бэнкс пополам с Кеном Лю(или тут были не азиатские культурные элементы, а индейские, а я расист?), по завязке – скорее Александр Довженко. На какой-то нумерной планете без название, растят потенциально решающие для проблемы народного пропитания запасы риса. Разработки генетических модификаций и тонких манипуляций окружающей средой, важных для выживания урожая на новой земле настолько секретные, что семье занятой в них учёной отказывают в правах на её воспоминания – вопреки традиции. Три виньетки о том, как разные близкие к учёной рефлексируют по этому поводу – вот и весь рассказ.

И вот к этому, к сожалению, всё и сводиться. Как бы красиво не было написано про эмоции или про чай, если в конце всё равно хочется сказать «ну и?», произведение нельзя назвать удачным. Описание эмоций, настроений – для рассказа достаточно, почему нет, но здешние описания особенно проницательными не назовёшь. Самой интересной, наверно, будет вторая виньетка – посвящённая молодой коллеге учёной, которой правительство и вручила стратегически важные воспоминания, чтобы продолжать исследования покойной. Эту часть единственную можно назвать непредсказуемой, и она, кажется, единственная, где даже происходят какие-то события. Третья часть, увы, по-моему, самая невыразительная. Впрочем, всё равно читать рассказ умеренно приятно. Три эпиграфа про сорты чая, перед каждой частью, познавательны.

Рассказ от лица женщины-психолога искусственных интеллектов про то, как интересно, но необычно живётся на Луне. Осознание собственной смертности делает человека – и вообще, кого бы то ни было – человеком. Воображение намертво связанно c любопытством, а значит необходимо или, по крайней мере, очень полезно для исследовательских зондов. Каждое следующее поколение лунян чужеродней и рослей предыдущего. А дети вырастают и их не удержать.

Мне понравилось. Понравилось, как это плотно в смысловом плане, как красиво написано, как ладно структурировано.

Между двумя народами-переселенцами(расклад стандартный: одни уже долго живут-терраформируют, другие понаприлители тут) идёт спор о взаимных правах. Что эти новоприбывшие себе позволяют, мы всё тут сделали – приехали, гады, на готовенькое. Много бы они смогли без нашей техники, и вообще, места всем хватит. Злососедская подозрительность, враждебность, ксенофобия – вот это всё. Летательный аппарат с дипломатами, потомками составлявших первый договор между народами, сбит в безлюдной местности. Чтоб спастись от тех, кому выгодно раздувать конфликт, им необходимо добраться до ближайшего поселения в сотнях километрах от них, попутно найдя друг с другом общий язык.

Прежде всего прочитал рассказ ради знакомства с автором Леки, получившим известность благодаря изобретательному употреблению местоимений. В этом смысле, наверно, я не был разочарован – интересные игры с языком – переводческой тематики – есть и здесь. Что же касается сюжета в целом, то я не знаю – может, я был сильно избалован Гаррисоном, который захватывающе описывал подобные штуки(У Валенте, кстати, в детской книжке не хуже был эпизод), – но описанная здесь мини-робинзонада совсем не впечатляет. Возможно, автор и не планировал превращать историю о нахождении взаимопонимания в жёсткую драму о выживании, но, так или иначе, на выходе получилось скучно и растянуто.

Оценил акцент рассказа на роли переводчиков в урегулировании политических конфликтов. Согласен, что не понимая в достаточной мере культуры и языка соседа, о мирном сосуществовании с ним лучше забыть. Но данный конкретный рассказ мог бы постараться быть слегка поувлекательнее.

Это второе художественное произведение про спортивных агентов, с которым я сталкивался, после фильма «Джерри Магуайер».

В будущем у фанатов баскетбола есть возможность не только смотреть на своих кумиров с трибун, но и пережить матч в их шкуре. Правда, для этого спортсмены должны подписать специальный(и ключевой) пункт контракта. Одному молодому дарованию из Восточной Африки мешают это сделать бытующие в семье убеждения.

Написано хлёстко, драйвово, почти в разговорной манере(что соотносится с повествованием от первого лица), но совсем не многословно. То, что сюжет, как понятно уже из темы, не приключенческий, бытовой, только добавляет рассказу оригинальности. Про героя-повествователя мы вроде как знаем не так уж много – у него есть требовательный босс и любящая девушка – но вполне достаточно для того, чтоб сыграла драма: мы понимаем его мотивацию и сопереживаем, когда он кривя душой опускается до бессовестных манипуляций. Будущее рассказа – по всему видно, ближнее – выглядит живее живого и вероятнее вероятного. Всё в нём понятно и логично, основное сюжетное допущение мощно раскрывается в сюжете. Эталонный фантастический рассказ, хочется пожелать его молодому автору удачной карьеры.

Фактически, это альтернативно-исторический палп, который долго обманывает тебя по поводу своей истиной природы, усердно вытравливая из себя любые проявления бесшабашности.

Но нет, это среднее приключенческое чтиво без претензий. Автору нечего сказать про природу человеческого зла или ужасы войны. Вторая мировая выбрана как эффектный фон, нацистская идеология находит отражение в одном или двух названиях выдуманных изобретений и никак не влияет на сюжет. Недостатки главных героев не делают их менее картонными, зато часто мешают им сопереживать. Более того, все моральные дилеммы, в которых оказывались персонажи, к третьей книге опускаются, чтобы каждый мог получить второй шанс, исправиться, подобреть и искупить свои прегрешения, пойдя на жертву, что выливается в умеренно мелодраматическую концовку, которая вместо замышлявшегося катарсиса приносит одно разочарование.

При этом, механика сюжета, в целом, занимательна(хоть последний том и кажется слегка вторичным по отношению к «Назад в будущее-2»), автор, как правило, избегает ненужных длиннот, а экшн, поначалу забредающий в повествований неловко и ненадолго, к концу трилогии набирает обороты, кульминируя в пригоршне захватывающих, кинематографичных сцен.

Рекомендации читающим приключенческую литературу ради сюжета и тем, кому не терпится узнать, что будет, если нацистский супермен да на английского мага.

Как и во «Врождённом пороке», с которым я, надо отметить, знаком только по экранизации, книга вращается вокруг сомнительной легальности следователя, который случайно наталкивается на загадку, которая к середине повествования, после нескончаемых рандеву с яркими, характеризующими описываемую эпоху с разных сторон, персонажами, запутывается в тугой, не развязывающийся до самого финала клубок конспирологии и паранойи, зато по крайней мере конфликты в личной жизни главного героя получают удовлетворительное разрешение. Только здесь в центре внимания не Филип Марлоу мира укурков начала семидесятых, а потерявшая лицензию аудитор Максин Тарноу – мать-не-совсем-одиночка мальчика и ещё одного мальчика, умеренная левачка, еврейка и просто красавица.

По результатам, я не до конца настроился с Пинчоном на одну волну, и не уверен, что выбрал для этого правильный старт, так как то, что роман повествует о времени, которое я помню, оказалось мнимым преимуществом, едва ли помогавшим ориентироваться в тёмных водах поп-культурных отсылок ко всему подряд – от планетарно известных феноменов вроде Дженифер Энистон до чисто американских диковинок вроде слабоалкогольного напитка «Zima» (тем более, что Пинчон подливал масла в огонь читательского замешательства, мешая с малоизвестными реалиями свои выдумки вроде байопика Чехова с Нортоном или хип-хоп хит-мэйкеров «Nazi vegetable»), и уж сосем никак – в десятках тех самых ярких персонажей, без всякой системы появлявшихся и исчезавших со страниц романа.

Впрочем, даже при всех трудностях, чтение дарит удовольствие. Хотя по выверенности сюжетной структуры роману не сравниться с жанровой литературой, на более мелком уровне у него очень приятное флоу. Приятный, редко заходящий на территорию неуместного стёба, и как правило доступный юмор(каламбуры в наличии!!!), извилистые, но не путанные предложения. И после 11 сентября – наверно, прозвучит странно, – мне показалось, роман меняется к лучшему. Становится более сфокусированным – буря и натиск побочных сюжетных линий на время стихает – и постепенно движется к на удивление светлому финалу, в котором Максин переполняется надеждой, что у её сыновей получится лучше неё разобраться в этом новом дивном мире.

Возможно, при чтении не хватило сосредоточенности, интереса к забытым деталям культурных процессов пятнадцатилетней давности. Но кричать о переоценённости литератора Пинчона на площадях не захотелось, и уже это внушает оптимизм.

Можно долго, витиевато начинать с того, как это не твоё типичное фэнтези, и это, наверно, даже будет правдой, но я на самом деле понятия не имею, каким должно быть то самое типичное(пробелы в образовании), поэтому скажу чётче: не ждите от цикла экшена. Сражений, не подающихся сухим языков сводок с фронта, здесь в среднем три на книгу, да и то каждое от силы на полглавы. Что же здесь есть? Прочувствованный гимн плюрализму. Небольшой урок экономики. Дотошный психологизм. Редкие, но занимательные рассуждения о том, почему же человечество, в основе своей, всё-таки добро. Общее настроение скорее задумчивое и меланхоличное, чем мрачно безжалостное или захватывающе бодрое.

Два основных фантастических допущения цикла:

1)создание многочисленных человеческих рас драконами;

2)существование особого древнего культа, люди в котором безошибочно определяют ложь и владеют здоровским даром убеждения.

Первое нужно по большей части для интересной декорации, второе сильнее играет тематически, и к тому, как оно раскрыто, у меня было больше вопросов.

Во-первых, чисто ситуационно возможности культа показаны несколько однообразно. Слишком много времени проходит, прежде чем жрецы паучьей богини начинают пожинать, что посеяли, а до тех пор всё монотонно складывается в их пользу. Впрочем, изобретательности в развитии допущения не хватает и после того, как весы начинают склонятся в другую сторону. Уделить бы больше внимания способам противодействия силам жрецов, возникающим в их рядах противоречиям, расписать их сочней и красочней. Робость автора, до последнего тома не расширявшего набор пов'ов, помешала этому делу. По этой же причине при всём географическом разнообразии и масштабе внешней угрозы миру, у цикла остаётся камерный привкус – и 5 томов, как по мне, не лучший объём для такой истории. Трёх, пусть даже чуточку толще, хватило бы за глаза.

Во-вторых, идейный фанатизм, зомбирование масс и наказания за мыслепреступления – это, конечно, ужасно и не сказать, невиданно. Но стоящие за всем бесчеловечным в этой книге жрецы с их мантрой «слушайте мой голос» совсем не отражают, как исподволь и незаметно могут в реальном обществе укоренятся пагубные идеи, в том числе и не без указки сверху. Сделав методы жрецов настолько явными и лобовыми, Абрахам не только упрощает проблематику, но и даёт главным героям возможность одержать победу безыскусным, не вполне кульминационным способом.

Не смотря на это, местами автор всё же сказал о чём-то важном. В диалогах, имеющих не самое прямое отношение к сюжету, часто содержаться интересные мысли. Индивидуальные истории большинства персонажей получились тоньше, чем общая канва. Да и один из основных посылов – как бы сильно ты не верил во что-то, оно не становится от этого универсальной истиной – хорош, полезно напоминать себе об этом время от времени.

Этот цикл вряд ли несёт в себе достаточно мощный заряд, чтобы перевернуть чью-то жизнь. Как развлечение он достоен – персонажи увлекают, а провисания достаточно редки, чтобы зачесть ему квалификацию, – но для того чтобы скоротать пару вечеров за чем-то захватывающим, пожалуй, есть множество более очевидных вариантов. Тем же, кому подходит неидеальное, но добротное сочетание пищи для размышлений и comfort food, на серию, возможно, стоит положить глаз.

После знакомства с весьма канонично, в моём представлении, постмодернистскими, ироническими «Семью психопатами» и «Человеком-подушкой», я был удивлён насколько реалистичной kitchen sink драмой оказалась эта пьеса. Реализм eй к лицу. Пьеса очень зла, персонажи неприятны, но оторваться, тем не менее, сложно. Отлично передана атмосфера пропащего места, в котором почти невозможно выжить, если не ездить куда-то далеко на заработки.

Сюжетно – что-то вроде фильма «Сбрось маму с поезда», если бы там не было никаких курсов для начинающих писателей и вся картина была бы только о Дэнни Де Вито и его маме.

Написано очень приятно. Но эти сюжеты романтических рассказов Воннегута... Как и в «Долгой прогулке — навсегда», здесь девушка после короткого разговора с парнем сбегает из-под венца. Но в том рассказе он хотя бы не был незнакомцем. Решение барышни здесь автор объясняет, по сути, только импульсивностью и опостылевшими трубами. В общем, читать о таком, конечно, приятно, но интриги, в общем-то ноль, не говоря о правдоподобии.

Кстати, на thinkaloud.ru размещён перевод, предположительно альтернативный указанному на этом сайте.

Инопланетянин описан довольно красочно. Но в чём мораль? Если мальчик очень хочет сестрёнку, лучше на всякий случай с ним считаться? Занимайся самообразованием — и тогда сможешь манипулировать чувствами инопланетных наёмников? Ни та, ни эта, вроде, не очень воодушевляет.

Допускаю, что не вчитался и пропустил какую-то важную сюжетную деталь, в которой и была вся соль. Если так, то сам виноват, конечно.

Сентиментально. Похоже на «Из любви к искусству» О.Генри. Идея и финальный обмен репликами — прям точь-в-точь сворован/угадан. Но тут сюжет попредсказуемее, главный герой такой бесхребетный, что ещё чуть-чуть и это было бы неприятно, а отсылки к киноклассике, будто заискивающие перед зрителем – смотри, мы любим те же фильмы, что и тыыы! — изредка действуют на нервы. Хотя есть и удачные места — например, про альтернативу карьеры Уэллса.

Вообще, история взята, конечно, беспроигрышная — беспримесная романтическая комедия с голливудским финалом, на этом фоне на всю схематичность рассказа кое-как закрываешь глаза.

Все мы знаем этот шаблон историй про передающуюся при контакте заразу. Зараза, может быть, на самом деле, чем угодно — от зомбяцкого вируса до обычного(ну, или не обычного, а в высшей степени любопытного) безумия. Контакт тоже может быть как физическим или половым, так и контактом в смысле общения. И сюжет может развиваться по-разному — здоровые герои могут исследовать вирус и найти противоядие, больной герой сам может преодолеть вирус или же героически пожертвовать собой ради общего блага. К сожалению, в «Н.» Кинг выбирает самый скучный вариант развития сюжета, в котором «а старушки всё падали» (с) исковерканный Хармс.

В этом рассказе Кинг пытается подружить мистику с психоанализом. По-моему, не очень удачно. В моём понимании, основная выгода от такого симбиоза — возможность заставить читателя гадать, действительно ли причина бед героев лежит в области потустороннего, или они попросту посходили с ума. Но в этом рассказе просто непонятно, какие могли быть реалистичные причины поголовного помешательства персонажей. Обсессивно-компульсивное расстройство выступает следствием чертовщины, но не объясняет её. Ну, во всяком случае, мне так показалось. Я ничерта не знаю про эту болезнь. Возможно, Идеальный Читатель Кинга знает про неё больше, и ему повесть и понятней, и ближе.

Как с драйвом, с атмосферностью, с нагнетанием? Не знаю. Кинг старается, но насколько вообще интересной может быть история, полностью состоящая из описания поездок к полю с изменяющимся количеством камней и обратно? Потом ещё эти затёртые самим Кингом приёмы для показа того, как персонажи сильно испуганы и слетают с катушек. Приёмы, откровенно говоря, лишённые особого изящества. Как правило, они заключаются в том, что какие-нибудь слова посреди предложения ни с того ни с сего пишутся

Со следующего абзаца. И лучше, если

ПРОПИСНЫМИ БУКВАМИ!

Ну и ещё сумасшедшие герои начинают писать(или печатать) с ошибками, часто и несмешно шутить — полный комплект. К слову, формат повествования в письмах использован вовсю — только какая разница, если всё равно скучно.

P. S. А вот «Жёлтые обои», упомянутые в послесловии к рассказу, — вещь. За них Кингу спасибо.

В отличии от «Мясника Андерсоновской станции»(тут я останавливаюсь и задумываюсь, не слишком ли я рекламирую этот рассказ), во «Встряске»(как вам, нравится?), по-моему, нет ничего такого, что делало бы её интересной для незнакомых с циклом. Да и из читавших романы я бы рекомендовал её только безоговорочным поклонникам.

Это социальная фантастика, только без фантастики. Социалка — рассказ о несладкой жизни низов общества. Чувствуется, что авторы серьёзно отнеслись к задаче описать мытарства незарегистрированных околокриминальных жителей Балтимора, Земля. И особую опасность, в которой они оказываются во время очередной из «встрясок», когда силовики нанятой государством частной компании, устраивают серию облав в злачных местах города и охотятся на всех преступников, на имена которых удаётся расколоть правонарушителей, пойманных в предыдущей волне. К сожалению, недостаток ярких деталей и общая меланхоличная интонации выдают в писателях скорее обеспокоенных социальными проблемами общества представителей среднего класса, кем они и являются, чем непосредственных участников событий, переживающих всё вместе с героями. Но пусть особой аутентичности в рассказе и не чувствуется, попадаются здесь удачные сравнения как и патетические пассажи «от автора». На этом всё о форме.

К сожалении, даже меньшее можно сказать про содержание. Сюжет рассказа до крайности незатейлив, одновременно чересчур и недостаточно мелодраматичен, а персонажи невыдающиеся. Возможно, они могли бы быть лучше, но сюжет не даёт им раскрыться. Возьмём Лидию — героиня типа, не часто встречающегося в фантастике, в том числе и у Кори, находящаяся в очень любопытных отношениях с Тимми. К сожалению, в основном, эти отношения лишь декларируются. Функция Лидии в сюжете, впрочем, не позволяет отличить её от магистра Йоды или вообще любого другого старшего товарища, преподающего урок жизненной мудрости, наставляющего на правильный путь. Да и в целом, рассказанная история не выглядит сколь-нибудь любопытной в отрыве от прочих книг сериала. Сюжету не хватает самостоятельности — в концовке(да и вообще во всей второй половине рассказа) явно сквозит желание побыстрее и поаккуратнее увязать всё с основным сюжетом, и заметив это, я остановился и подумал о том, в чём была бы ценность истории, не рассказывай она про одну окутанную тайной фигуру из романов. Подумал — и не нашёл ответа. Одним словом, это необязательный довесок, сцена после титров в фильмах «Марвел», да и то, пожалуй, не первая.

Не знаю, насколько выигрышнее смотрелась бы история, не поспеши Тай с Абрахамом издать рассказ в электронке и как-то органично вплети этот сюжет и куски прозы в соответствующую сюжетную линию «Игр Немезиды». Возможно, значительно выигрышнее. На прочтение же этого рассказа как он есть вполне можно и пожалеть времени.

По общему впечатлению повесть напоминает ребёнка фильмов «Она» Спайка Джонси и «Конгресс» Анри Фольмана, вскормлённого на сказках Перро и братьев Гримм. Повесть должна взбесить поборников сюжетной ясности. Основная линия здесь постоянно прерывается вставными сказками-притчами, предыстория открывается нарочито медленно и наплевательски к хронологии. Идеи, однако, намазаны густо и сытно. В духе постмодернизма, много размышлений о нарративах, в частности — тех, которые человечество придумало про роботов и их восстание. Как раз их обыгрывают все вставные сказки, да и не только они. Много пассажей о том, насколько преувеличено представление о иррациональности поведения человека. Если дети, учась жить в обществе, просто воспроизводят то, что делают окружающие взрослые, особенно родные, что мешает машине так же научиться «человеческому» поведению? Что делает человека человеком: понимание метафор, жизнь в теле, любовь, родственные связи? Каждый вариант ответа препарируется.

В антураже правит бал валентовская сказочность — всевозможные красочные метаморфозы, оживляющие новорожденные метафоры, и разные нереиды и полулюди-полуслоны, расхаживающие по здешней виртуальной реальности. Впрочем, автор всё же человек современный и поэтому может относительно злободневно окрасить технологии будущего и ввернуть между делом пару средних шуток(или не шуток, а просто подмигиваний) на программистскую тематику. Но это всё так — чисто реплики «в сторону»: никаких объяснений технических тонкостей вы здесь не найдёте, зато рассыпающихся удивительным серебряным дождём звёзд(возможно, я опошляю автора, и у неё были не звёзды, но что-то такое точно рассыпалось) и голых четырнадцатилетних девочек превращающихся при изменении настроения в двадцатилетних полуголых мальчиков, — пруд пруди.

Антропологические и литературоведческие вопросы были мне интересны, но они способствуют интеллектуальному, но не эмоциональному вовлечению. На второе должен играть стиль повествования — и у Валенте отлично получается стилизация под сказку и первое лицо от ИИ, в принципе, убедительно — но все эта гипертрофированная образность(ещё и обоснованная сюжетом — тут у нас в киберпространстве может материализоваться всё что угодно, хха!), лишние, как мне показалось, игры с местоимениями ближе к концу и то, что все предметы описываются цветами, которые и художнику, наверно, пришлось бы подсматривать в оксфордском словаре английского, утомляет. Поэтому на последней трети где-то я сдался и к финалу плёлся довольно понуро — эффектную по задумке концовку прочувствовать уже не удалось. Не уверен, виноват ли в этом кто-то.

P. S. Имя главного героя — Элифсис. Интересно, одноимённый недописанный рассказ(см. страница автора, незаконченные произведения) — сиквел?

P. S. S. Название, которое я сперва принял за слоган из рекламы пылесоса, на самом деле — строка из стихотворения Одена «Падение Рима». Такая глухота к поэтике в английском, возможно, указывает, что я ещё не готов к восприятию подобной прозы.

Есть такое клише критики на этом сайте: называть автора графоманом. Я не буду к нему здесь прибегать: наоборот, рассказ явно свидетельствует о профессиональных навыках писателя. В сценах есть конфликт, намечены характеры или, во всяком случае, типажи персонажей, порой даже краткими забавными фразами(особенно в случае с Эбби), есть естественный юмор ситуаций(диалог с детьми).

Но зачем это написано, не совсем ясно. Это не плохо, поражай и впечатляй произведение своей загадочностью, но здесь не тот случай. Давайте разбираться. Если это сатира, то какая-то сентиментальная. Бывает, конечно, и такая. Но тут как-то уж совсем мало гротеска для такого определения жанра. Персонаж подруги главной героини, коммунистка и протестующей со стажем Эбби, которая хочет во что бы то ни стало помешать основанию мелкобуржуазного поселения на новооткрытом для человечества мире, забавен. Но в центре истории не она, а Джаннет, разведённая мать двоих детей, склонная занижать самооценку, судя по тому, как часто у неё возникает чувство вины в разговорах с бывшим мужем. А бывший тем временем так, между прочим, с ней ни о чём не посоветовавшись, увозит её детей в дивный новый. На том лишь основании, что «по-моему, она давно уже перестала быть для них матерью». По-моему, ситуация печальная. Нет в рассказе и какого-то серьёзного политического высказывания. Есть, конечно, соблазн сравнить повестку Мюррея из рассказа со слоганами главы Ukip Найджела Фаража, убедившего британцев выйти из Евросоюза(и у всамделишного, и у выдуманного персонажей к тамошним бюрократам одинаковая нелюбовь), и назвать Гамильтона пророком, но я воздержусь, так как к делу не относится. Повестка Мюррея, пожалуй, слишком утопична, чтоб принимать её за авторскую. Из главных действующих лиц, впрочем, тоже непонятно, кто должен быть резонёром: к Джаннет автор как будто испытывает неприязнь, так что её позицию авторской тоже считать не стоит, но с безответственным Колином, у которого, в принципе, и позиции то нет, автор себя не может отождествлять. Где же истина? Где-то посередине? Не думаю что рассказ даёт внятный ответ. Выходит, весь смысл рассказа в том, что в часы кризиса люди легко ведутся на популистские обещания новой хорошей жизни, но для понимания этого достаточно взглянуть по сторонам.

P.S. Интересно, почему отказались от дословного перевода названия — из не вполне понятных эстетических соображений или выражение «голосовать ногами» посчитали слишком чужеродным?

Мораль басни одной фразой, пожалуй, можно выразить так: лучше быть молодым и страстным, чем старым и пресыщенным. Скажу очевидную вещь: главный герой не слишком симпатичен. Так что даже как-то обидно становится, что Хэмиегуэй растрачмвает на его предсмертные терзания(или, возможно, точнее будет предсмертные ворчания) такие величественные поэтические образы — Килиманджаро, леопардов и прочую экзотику.

Стиль — простое прозрачное письмо и небольшой налёт сентиментальности — напомнил мне Кена Лю, хотя, возможно, я просто расист, и считаю, что все американские писатели восточного происхожения по умолчанию пишут похоже, так что, пожалуй, не стоит относится к этому сравнению серьёзно.

Что же касается содержания — контакт с пришельцами, воспринимающими время и бытиё принципиально не так, как люди — то, позвольте, но это же пришельцы Воннегута с их саркастичным(цитата приблизительная) «мы облетели несколько галактик и вынуждены констатировать, что об этой «свободе воли» говорят только у вас». Похоже, виселичный юмор Воннегута нравится мне больше, чем пресноватый стиль Чана. Другое дело, что здесь фантастическая предпосылка из «Бойни номер пять» развита и даже кое-где серьёзно преобразована. Воннегут о научности в своей научной фантастике никогда не заботился — единственное, что он даёт ей на откуп — это квазинаучное объяснение всеведения инопланетян-тральфамадорцев с привлечением 4-мерного пространства(фантасты старой закалки вообще любили фантазировать про измерения выше третьего — частично поэтому финал «Интерстеллара» выглядел таким олдскульным). В истории Чана больше науки — хоть она и касается совсем другого аспекта. Он оставляет происхождение и историю инопланетын по большей части в тумане, зато интересно размышляет на тему, какой была бы речь и письмо у существ воспринимающих время не как последовательность событий с причинно-следственной связью, а более или менее цельно. Особенно классно, как ловко Чан строит из этих своих лингвистических рассуждений почти детективную интригу повести. Эта часть рассказа представляла для меня наибольший интерес. Она была занимательной и убедительной. К чему подкопаться не нашёл. Другое дело — изменение произошедшее с главной героиней по мере её овладения чуждым языком показалось каким-то магическим фокусом. Хорошо, постоянно пользуясь чужим языком, ты постепенно начинаешь думать так же, как и его носители. Покуда всё, кажется, верно. Но как знание языка может помочь тебе предсказывать будущее — это что, что-то из серии «человек использует только 5 процентов возможностей своего мозга»? Вот изучила она инопланетный язык — и в её мозгу какая-то бездействующая доселе чакра открылась? Как говорил некто, «не верю». Конечно, вы можете сказать, что я просто не знаком с письменностью семиногов — и что вследствие этого я избыточно ищу во всём причины и следствия, но что я могу поделать — таким уж вырос.

В целом, заслуживающее внимания произведение, однако мне его структура, якобы повторяющая структуру мышления гептаподов, показалась слишком нарочитой, искусственной. Тем более, что она невольно подсказывает тебе раньше времени, куда повествование направляется, а пункт его назначения — проникновенная медитация о фатализме — не содержит чего-то чрезвычайно нового или глубокого. Есть вероятность, что моё впечатление от рассказа подпортила его высокая оценка и популярность в фантлабовской среде, возвысившие ожидания до небес, но делать на это скидки я не умею.

Вот я и закончил этот тяжкий и долгий путь. А со стороны кажется, будто всего только одну книжку дочитал.

Начинать подобает с краткого описания завязок всех сюжетных линий. Уфффф. А что там было-то, в начале? Эээээээ... А, точно, дракон!

Итак, дракон пробудился от тысячелетнего сна и теперь у good guys есть могущественный соратник! Или нет? Дракон, пробудившись, оказывается поначалу полностью дезориентирован. Он не понимает, кто его разбудил, где его прежние друзья и что вокруг происходит, а когда его начинают вводить в курс дела, то, что он слышит, ему не нравится. Как это так, да где это видано, чтоб драконов больше не было, а по всему миру хозяйничали люди — обычные драконьи рабы. В итоге, на дракона находит хандра и он большую часть книги меланхолирует и ноет.

Если забежать вперёд, пропустив несколько спойлерующих сюжетных поворотов, обнаружится эпизод с Ситрин, в котором на неё тоже находит хандра, или, скорее, апатия. Она-то понадеялась на дракона, а, оказалось, зря: тот оказался не очень — и вот, теперь опустили руки они обое(оба? обе?). Это приводит нас к вопросу(на самом деле не очень-то, но я не знаю, как здесь лучше провести логическую связку): что героиня делала все предыдущие главы? Да ничего: страдала от неподъёмного груза банковских обязанностей и того, что творящаяся вокруг война в какой-то степени и её рук дело, думала-гадала, как противостоять Гедеру с его священниками и их войне, да вот как-то ничего путного на ум не приходило.

Следуем дальше. Клара в этом томе устремляется — инкогнито, под личиной простачки — вслед за армией, ведомой её любимым(не в смысле самым любимым, а в смысле, что она его любит) сыном, потому что беспокоится за него, ну и если удастся узнать какие-нибудь важные сведенья о планах армии и передать противникам — тоже круто. Всю книгу её раздирают на части эти два желания: хочется, чтоб и мальчик её цел был, и армию его разбили. И она — нет, не хандрит — но страдает.

Маркус Вестер зато не хандрит и не страдает — он мог бы быть хорошим контрбалансом для всех остальных, но его сюжетная функция здесь, увы, низводится до воспитателя дракона. Время от времени он произносит ему речи про то, что не он один такой несчастный, у которого умерли все близкие, и что собери уже волю в кулак наконец и помоги нам побороть супостата.

Гедеру в это время грустить почти некогда, но он устал и ему скучно. Быть и. о. короля изматывает, а любовь всей его жизни всё так же надёжно выскальзывает из его длинных рук.

Как вы уже, наверно, поняли, я не в восторге от этой книги. Персонажи прописаны всё так же старательно, и это всё ещё интересные персонажи, но Бог ты мой, как же долго они ничего не делают. Нельзя сказать, чтоб в книжке ничего не происходило, но, как правило, то, что происходит, либо выглядит незначительным эпизодом(как многое в линии Клары), либо происходит не стараниями главный героев, а с помощью приглашённой звезды — дракона или пиратов(Маркус и Ситрин), либо просто донельзя предсказуемо(Гедер). Всю книгу главные герои разделены — Гедер всё сидит сиднем в Камниполе, Клара — отдельно, Маркус Вестер с Ситрин традиционно вместе, но тоже отдельно от всех остальных — и совершают очень мало значительных, меняющих расстановку сил, действий, что прискорбно, ведь на то они и главные герои, в конце-концов. Только в конце в сюжетных линиях большинства персонаже происходит какой-то интересный ключевой эпизод, которых было больше в предыдущих книгах — слишком мало, слишком поздно. Но сравнивать с предыдущими томами мало, сравнивать нужно с тем, что обещалось в этом — а обещался дракон!!! Появление дракона намекало на увеличение масштаба, на повышенный накал страстей, на углубление в мифологию мира и расширение философского плана романов. Нет. Соврали.

В общем, книга подчёркнуто не «вау». Кто хочет знать, что случилось со всеми этими замечательными людьми дальше — может, вам понравится. Но если думали посмотреть, как полотно наращивает эпичность — ждёт горькое разочарование. Читалось долго — должно быть, потому, что следить за тем, как на протяжении трёхсот пятидесяти страниц в Тридевятом царстве (почти)ничего не происходит, скучно.

Рассказ — чистой воды моральная дилемма. И хотя активисты движения «земля для землян» могут осудить главную героиню за сделанный ей выбор, честно говоря он кажется более чем ожидаемым. «Какая разница, откуда? Главное, чтобы любил меня.» Честно говоря, предсказуемость как раз и сводит на нет потенциальный юмористический заряд рассказа: новеллы а-ля О.Генри не вышло — всё просчитывается наперёд даже не поднаторевшим в этом жанре читателем.

Предсказуемость, впрочем, вытекает из общей литературной слабости рассказа. Перед нами не более, чем скороговоркой рассказанный анекдот. Лестер Херрик до путешествия выставлен слишком уж опереточным злодеем — тут не только о психологичной проработке образа говорить не приходится, но и вообще ставится под сомнение логичность исходных данных — как нормальная женщина вообще вышла за такого бесчувственного говнюка? Мир, который в лучших своих произведениях Дик может описать двумя росчерками, здесь тоже не очень удался — возможно, намекни автор побольше на антиутопический строй, который и штампует из людей таких как Херрик, рассказ стал бы глубже и заиграл новыми красками, но тут для этого явно не хватило места.

Зато Дику удалась речевая характеристика изменившегося Херрика — архаичная лексика забавно дополняет образ галантного джентльмена.

Идея развести по разным мирам команду «Росинанта» хороша, пусть и ведёт к немалому количеству довольно однообразных пассажей, где герои осознают, какая между ними успела установится крепкая связь, и насколько сильно они чувствуют себя друг без друга не в своей тарелке. В принципе, вспоминая события четырёх предыдущих книг в это легко поверить.

Тем обидней, как мало выжали из этой идеи авторы. Потенциально была возможность глубоко раскрыть психологию всей четвёрки, выискать в нём какую-то драму для каждого из них. На деле, это сделано только с Наоми, чья сюжетная линия здесь к тому же является центральной. Сделано неплохо, хотя восторга и не вызывает. В главах остальных преобладают приключения тела, и они, пожалуй, здесь вышли наименее удачными в цикле. Вау-эффекта практически ноль, при том, что события для Солнечной системы в книга происходят весьма значительные. Особенно хлипкой смотрится вторая половина сюжетной линии Амоса — очень бедная событиями и обособленная от всего остального сюжета, хотя симпатичные персонажи частично скрашивают впечатление. Сюжетная структура и основная интрига вызывают дежа-вю — всё это где-то было. Но где: в первой книге, в какой-то другой книге или в сериале про Пегги Картер — вспомнить не представляется возможным.

Сложно сказать, получил ли я много от удовольствия от книги. Она явно была ровнее и глаже предыдущей, с другой стороны, почти ничего больше не удивляет, не будоражит воображение.

Всегда относился к утопиям с подозрением(то ли дело антиутопии) — мол, откуда взяться в книге конфликту и, следовательно, истории, если у всех всё хорошо — и не читал их. Но с возрастом всё больше и больше начинал проникаться уважением к жанру.

Убедительную утопию написать, кажется, сложнее, чем антиутопию. Во-первых, она не ставит задачи напугать читателя, а значит следует ожидать и гораздо более рационального, критического подхода к описываемому с его стороны. Во-вторых, антиутопию — по крайней мере в наше время, как мне кажется — гораздо проще написать на злобу дня. Что там сегодня будоражит общество — коммунизм, фашизм, юношеское насилие, сексизм, ксенофобия, нелегальные мигранты? Отлично, вот эту проблему и раздуем до размеров романа. С утопией так сделать сложнее — облик идеального мира обычно лишён той чёткости, присущей облику врага или угрозы.

Поэтому читать мысли Иэна Бэнкса про то, каким он видит самый благоприятный вариант развития человечества, интересно. Уважаешь смелость автора, не постеснявшегося поделиться своими мечтами. В то же время, автор как бы предвосхищает наш скептицизм и ближе к концу вворачивает фразу в духе «если вам всё же удалось представить гуманоидную цивилизацию, не подверженную жадности, паранойе, глупости, религиозному фанатизму и нетерпимости...»

Эссе написано в виде дайджеста и покрывает сразу много аспектов мира, в котором происходит действие романов из цикла «Культура», так что особо глубокого научного обоснования многих как социальных, так и технических аспектов ждать не приходится(скорее всего, его просто нет), но читать интересно.

Впитавшая милитаристский дух своей, неизменно воюющей с враждебными Хаскерами, цивилизации Когорта с молоком матери(не преувеличение, в рассказе упоминаются «warcreche» — буквально «воинские ясли»), девушка Сора волей судьбы оказывается на корабле загадочного, овеянного легендами авантюриста Мерлина и в ходе поисков не менее легендарной «пушки Мерлина», узнаёт, что галактике угрожают и большие опасности, чем соперники в войне, и даже учиться проявлять милосердие к своим врагам. Неплохая арка персонажа, но в исполнении Рейнольдса почему-то кажущаяся банальной. Главный сюжетообразующий элемент рассказа связан с чёрными дырами и нейронными звёздами и, хотя в научной фантастики такими понятиями уже пару десятилетий жонглирует любой невежа, учитывая биографию автора, можно предположить, что он достаточно научен. В остальном, впрочем, антураж рассказа по космооперному сказочный(ближе к финалу даже пару раз мелькает прилагательное magic) — с обязательными криоснами по несколько тысячелетий, загадочными артефактами могущественных почивших цивилизаций — и сопутствующим им чувством бренности человеческой жизни. На этом меланхоличном фоне персонажи-сюжетные функции и небрежная любовная линия не скрашивают картину.

В общем, видимо, автор поставил на благородный посыл, но камерность сюжета и тоскливость декораций лишают повествование драйва и акцентируют внимание на слабых сторонах писателя.

Вторая часть амбициозной эпопеи Трегиллиса перенимает недостатки первой части. К примеру, сухость стиля. Функциональные, редко когда красочные описания(за исключением сверхъестественных элементов, которые, как и раньше, удаются писателю лучше всего). Слишком однозначная, всегда высказанная прямым текстом психология персонажей. БОльшую часть книги персонажам указанно действовать в высшем эмоциональном регистре — любить и ненавидеть, совершать поступки из переизбытка чувств или глубочайшего чувства долга, предавать старых друзей и прочее — и всё бы хорошо, но слишком часто эмоции персонажей телеграфируются в сухих внутренних монологах, вместо того чтобы быть показанными более изобретательно. Всё это усугубляется довольно марионеточным сюжетом, и тем, что ключевые для развития истории трансформации героев события оказались потеряны между книгами и в самом томе только перечисляются, когда стоило, возможно, не пожалеть на них флэшбека-другого.

Впрочем, не сказать, чтобы высказанные мной претензия не являются одновременно и преимуществами романа. Во-первых, — начнём, пожалуй, с наиболее сомнительного аргумента — в романе о «чопорных англичанах», возможно, некоторый недостаток эмоциональности удивительным образом уместен. Во-вторых, функциональность стиля помогает сюжету не буксовать и вообще фокусирует на нём основное читательское внимание. И надо признать — это поразительно хорошо склёпанный сюжет. Количество разбросанных по первой и началу второй книги загадок, раскрываемых впоследствии, впечатляет. Главный твист финала тома, окрашивающий многие предшествующие события в новые цвета, учитывая всю эту 600-страничную подготовительную работу, получился действительно убедительным и правдоподобным. Конечно, можно сказать, что всё это неоригинально и уже сто раз было в книгах про путешествия во времени(один из ключевых персонажей романа может видеть будущее, что фактически тоже самое). Но меня уже давно пресытили стандартные «передал важные чертежи сам себе из будущего» трюки из time-travel историй, и раз здешний поворот сюжета меня восхитил, это, должно быть, дорогого стоит. Динамика отношений главных героев получилась по-настоящему динамичной без ущерба для здравого смысла и совсем не создающей ощущения «мыльности».

Вторая мировая и следующая за ней Холодна Война, оказавшаяся в альтернативно-исторической вселенной романа(как явствует из названия) ещё холоднее, служит, похоже, не более, чем отправным пунктом для фантазии автора. Ко второму тому события расходятся с всамделишными уже так сильно, что строить любые параллели с реальной историей, по-моему, опрометчиво — хотя, это говорит, полный профан в предмете, так что, может, учёные люди посчитают иначе.

Ну вот и, пожалуй всё. Книга убедительно продолжает и расширяет первую, подводя к сильнейшей кульминации, которая прямо таки принуждает читать окончание трилогии. Впрочем, если вы забросите цикл ранее, из-за того, что недостатки Трегиллиса как прозаика усложняют установление эмоционального контакта с главными героями, вы не будете неправы. Моя оценка: хорошо, а местами очень хорошо.

P. S. Иэн, наверно, должен быть всё-таки ТреГиллис, а не ТреДЖиллис. Ссылка в подтверждение — http://www.stitcher.com/podcast/reduced-shakespeare-company-podcast-2/e/episode-435-nerd-noir-novelist-37533668.

В детской литературе, наверное, особенно велик соблазн(и особенно катастрофичны последствия) скатится в поучение. Беззастенчиво использовать литературу для провозглашения своих взглядов на мир, и выстраивать сюжет, пусть и сколь угодно искусно, единственно для доказательства его истинности. Соблазн велик, потому что родители, покупающие книгу, как раз и ждут, что книга научит их чадо чему-то хорошему. Однако что, если наставления автора окажутся ошибочны?

Все эти размышления, в общем-то, имеют небольшое отношения к этой замечательной книге. Это захватывающая, неизмеримо добрая повесть-сказка блистательного Михаэля Энде про важность человеческого общения и общности. Про то, что в гонке за вечно ускользающей наживой, общественным статусом и влиянием, мы забываем и про то, что увлекает нас по-настоящему, и, даже чаще, про обычную человечность, доброту, узы родства и дружбы.

В центре повествования — Момо, маленькая волшебная девочка-бродяга с ручной черепашкой. Что отличает её от множества детских и янг-адалт произведений, это то, что её волшебство одновременно и гораздо более обыденное, и куда более невероятное: она просто очень добрый и чуткий человек — настолько, что её присутствие может сплотить людей с невероятной силой ожившей метафоры. Антагонистами выступают Серые Люди, коварные могущественные существа, которые, практически как Дьявол, играя на слабостях и сильнейших желаниях людей, забирают у них самое ценное — их Время. Делают их жизни Серыми и безжизненными. Заставляют проживать день за днём на автопилоте.

И всё же написаное в начале имеет некоторое отношение к этой книге. Её описание психологической трудностей жизни в современном капиталистическом обществе очень точно, ярко и образно. И всё же некоторая однобокость взгляда, неполнота описываемой картины детектируется во время чтения краем глаза и иногда мешает насладиться историей. Разумеется, всё, что автор описывает как плохое, плохо. Но акцент внимания книги именно на Времени делает точные наблюдения несколько менее точными и даже справедливыми. Прочитав книжку поверхностно, несложно подумать, что единственный способ делать своё дело ответственно, хорошо и с чувством собственного удовлетворения — это делать его медленно. И при всей соблазнительности такой точки зрения для такого ленивого человека, как я, не могу не назвать его спорным. И если вы сочли предыдущий вывод явным искажением мысли произведения, то как вы прореагируете на утверждение, что непомерно быстрый темп современной жизни обусловлен не только отрицательными, но и многими положительными факторами — вроде достижений научно-технического прогресса, отнюдь не все из которых бесполезны, — и, следовательно, подача черепахи(она, конечно, оказывается могущественной волшебной черепахой, но тем не менее привычный шлейф ассоциаций плетётся за ней) в качестве положительной ролевой модели для читателя пахнет некоторой реакционностью? В конце концов, начинаешь сомневаться, будет ли ребёнок сегодня рад читать книжку, где фаст-фуд выставляется не последним из зол цивилизации.

Всё это беспокоит тем сильнее, чем превосходнее, убедительнее и краше написана книга, а в плане стиля, темпа, напряжённости и прочих характеристик повествования, она — то, к чему должны стремиться многие беллетристы. Серые люди действительно выписаны настолько неприятными и угрожающими, насколько возможно. Сцены в обители Властелина Времени(возможно, его звали как-то по-другому) поражают масштабом и красотой — так хорошо передать ощущение неописуемого удаётся не каждому. Бытовые детали к образам главных персонажей тоже бесподобны — описания детских игр под предводительством Момо или истории, выдуманные Гидом, я читал бы ещё и ещё. На этом высочайшем уровне письма некая упрощённость концепции выдаётся сильнее.

Вся критика, конечно, была бы явными придирками и пере-анализом, принадлежи книга перу практически любого другого автора, но Михаэль Энде не раз показывал, что способен писать для детей без всяких скидок — мудро, глубоко и обходя подводный камень лишней дидактики. А так, — хоть книга и не раз при чтении вызывала восторг, и было бы грубой ложью сказать, что она не захватывает или написана не превосходно, но послевкусие было не безупречным, как будто от вдохновенной лекции, где в паре мест в доказательствах были допущены неточности.

Прочитав этот роман уже относительно давно, я не могу вспомнить всех поворотов сюжета и их порядок, тем не менее, роман определённо запомнился. Запомнился тем, что его было удивительно неприятно читать. Не потому, что он плохо написан. Говорят, Филип Дик с самого начала писательской карьеры имел амбиции мейнстримого автора — это чувствуется и в его фантастических романах, большая часть действия которых концентрируется на бытовухе — и к написанию реалистических романов, очевидно, подходил с большей осторожностью и вниманием, чем к фантастике, которую ради заработка ему часто приходилось грузить бочками. Так что продуманность характеров персонажей и темп повествования книги не уступает, а даже, скорее всего, превосходит большую часть научной фантастики Дика. Другое дело, что в этой истории ненависти двух семейных пар, живущих в маленьком городке с проблемами с водоснабжением, нет, кажется, никакого особого смысла, кроме откровенного смакования деструктивных характеров четырёх больных, мучающих себя и друг друга людей. Нет, не то, чтобы главные герои книги совсем монстры — у каждого из них есть положительные черты и, по крайней мере, отчасти, добрые чувства к кому-то, но это делает картину ещё хуже, потому что создаёт впечатление реалистичности персонажей, в то время, как их неврозы/психозы в характерной для Дика манере переданы надрывно и без чувства меры.

В общем, представьте себе «Исчезнувшую» про две дисфункциональные пары вместо одной, без детективной составляющей и почти без шокирующих поворотов сюжета. Представьте себе Достоевского перенесённого в неполиткорректную Америку пятидесятых и без христианской морали. Наверное, некоторым такое будет интересно и понравится, но мне роман показался избыточно депрессивным и беспросветным.

P.S. К слову, сюжет вертится вокруг находки на участке одной из враждующих семей скелета, предположительно принадлежащего одному из прародителей человечества. Какие тёмные секреты о местной общине скрывает скелет? Роман отвечает на этот вопрос довольно остроумно, правда, это единственный сюжетный элемент, который я могу описать подобным словом.

(В сторону:)Аннотация к рассказу на сайте в данный момент не очень точна — «сплочает» плохо описывает влияние айсбергов на компанию ребятишек в данной истории.

Наверное, для знакомство с жанром «нью-вейрд»(или как там называется то, что пишет Чайна Мьёвиль) я выбрал черный ход — небольшой опубликованный в сети рассказик, не замеченный в рунете, кажется, никем, в то время как у автора с пятак широко обсуждаемых, чуть ли не считающихся уже классическими романов. Ну и пусть. Не люблю бросаться на кусок мяса, который, возможно, мне не по зубам.

Итак, это хороший маленький рассказ, хотя он вряд ли изменит чью-то жизнь или даже заставит открыть рот от изумления. Для автора, которого, если мне не изменяет мой край уха, многие считают эпатажным, рассказ очень умеренный в своих изобразительных средствах. Объяснение фантастического события, заявленного в аннотации, ждать не следует, в то время это не сказка, где чудеса — то, чем рассказчик хочет поразить и развлечь читателя. Здесь наоборот, волшебство и необычность события намеренно принижается отстранённой интонацией и предсказуемыми, правдоподобными реакциями людей и государственных структур на событие(что-то подобное было сделано у Маркеса в рассказе про старика с большими крыльями, хотя, наверняка, можно найти и более точное сравнение). При этом мальчик-главный герой на самом деле одержим айсбергами, однако в том, как он рассказывает об этом от лица повзрослевшего себя нет ни грамма романтики. Наоборот, на первый план выходят малозначительные бытовые подробности и детские чувства — и не самые благие: соперничество, зависть, жадность, стремление к популярности. Этим — реалистичным(без гиперболизированной грязи и без розовых очков) взглядом на детство — рассказ и ценен. Впрочем, не то, чтобы взрослая жизнь показана сильно обнадёживающе. В конце концов, знакомые разъедутся, разойдутся, раздружатся, как и главный герой, наверняка получат работы, никак не связанные с их детскими мечтаниями, и однажды, случайно попав под пролетающий мимо айсберг, почувствуют арктический холод, пробирающий до костей.

По мне, этому рассказу не хватает по-настоящему неожиданной развязки, неотделимой от имени О.Генри. Тем не менее, так как истории про обаятельных преступников всегда пользовались успехом, я так понимаю, это один из самых известных. Тем более, здесь ещё есть благородный следователь, и, кроме того, всё кончается хорошо.

Рассказ был инсценирован в фильме «Великий утешитель», который рассказывает историю из жизни О.Генри(по большей части, вымышленную) и, если брать глубже, размышляет на тему взаимоотношений творца со своей аудиторией и государством. И, собственно, экранизация рассказа, на мой взгляд, является самым чужеродным элементом в фильме.

Один из лучших рассказов О.Генри. Как и в каждом по-настоящему хорошем его рассказе, концовка не только служит поводом для восклицания «Вот это поворот!», но и приоткрывает какую-то большую правду об этом мире. Рассказ лишён сентиментальности «Даров волхвов» и «Последнего листа», но цинизм концовки — не пугающий, как в «Дорогах, которые мы выбираем», а, что называется, здоровый. Тот вид изощрённой хитрости и предприимчивости, с которой у меня всегда ассоциируется Америка, и которая нигде из известной мне литературы не показан так ярко, просто и притягательно, как здесь.

Книга “Вино из одуванчиков” — каким бы было сочинения Дугласа Сполдинга на тему, как он провёл лето тысяча девятьсот двадцать восьмого в Гринтауне, если бы он написал его, став писателем, двадцать пять лет спустя.

Слог Брэдбери чудесен, кроме всего прочего, тем, что он не скупится на детали и что бы он ни описывал — полку на кухне или телегу старьёвщика, он накидает вам из неё целый уитмановский каталог маленьких ярких образов несравненной художественной убедительности. Кроме этого, несмотря на наполненность эпитетами и эмоциональность его прозы, он очень редко растрачивает свои красивости зря — всё используется для самого необходимого акцента на чём-то важном, без которого история просто не заиграет. И пусть все его истории построены достаточно просто, сюжетная и иногда даже месседжевая их простота становится трамплином для того, что ему действительно хочется передать — предельно любовный портрет необыкновенных личностей Гринтауна. Причём, каждый из портретов либо изначально, либо в качестве послесловия к история даётся через глаза ребёнка, что прибавляет ему и непосредственности, и любви.

Хоть структурно все включённые истории и простые, это не значит, что они банальные. Более часто, чем не, встречаются эксцентричные персонажи и даже несколько пикантные сюжеты(завистница, подозревающая главу женского клуба в чёрной магии, парень-журналист, влюбившийся в старушку).

Мир книги населён детьми и стариками — взрослые, когда появляются — строитель машины счастья, владелец автомата-предсказательницы или тётя Роза, оказываются антагонистами. И это логично, так как в этом одуванчиковом мире нет места для суеты и работы, которыми наполнены их жизни. Здесь есть место только для наблюдения за людьми и вещами и следующего за ним обдумывания, медитации.

Являясь собранием друг с другом редко связанных, почти автономных рассказов, посвящённых разным героям, книга, в отличии от тех же “Марсианских хроник” не теряет цельности. Серия разрозненных баек пронизана поразительная по силе и значению драмой мальчика, в одно лето осознавшего, что он живой, а потом, что умрёт, и сумевшего пережить оба этих открытия. Некоторые истории имеют сомнительный или слишком прямолинейный посыл( история стряпни бабушки; история приезжей женщины и история инженера машины счастья), но именно цельность книги искупает эти промахи.

«Вино из одуванчиков» считается автобиографичным, и в нём ярко видны качества Дугласа Сполдинга, которые могут вырасти в качества писателя Рэя Брэдбери, но писателю Рэю Брэдбери хватило таланта преобразить истории своего детства в нечто большее — в какой-то степени, исчерпывающую историю взросления и начала познания себя. Он говорит к опыту через одного каждого из читателей, вроде грустного прощания с уезжающим другом, соперничества с братом, игр в овраге, но, при этом, не пытается сделать главного героя полным читательским суррогатом, как сделал бы кто-то менее искренний.

«Вино из одуванчиков», не смотря на всю их показную ванильность и лёгкость — это не ностальгия и эскапизм чистой воды и не ладно написанная дидактика — это взгляд в начало жизни, с целью нащупать ту глубину откровений, остроту ощущений, масштаб надежд и страхов, которые впоследствии будет постоянно видоизменятся, приглушаться, но никогда не забываться полностью, и, как топливо, приводить в движение твою жизнь до самого конца.

В общем, мне стыдно было бы продолжать отзыв дальше, делая вид, что я отлично знаю, чем именно эта книга такая замечательная, но, не являясь, как правило, безоговорочным защитником Брэдбери, я закончил роман с глазами на мокром месте и в уверенности, что всё это время держал в руках, простите за тавтологию, книгу на все времена.

Очень достойный рассказ. Конечно, он был написан в расчёте на фанатов цикла «Пространство», но это и вполне самодостаточный рассказ в жанре социально-политической фантастики, с достаточной долей экшна, чтобы не спровоцировать никого на зевки, так что я бы рекомендовал и непосвящённым в творчество Кори читателям в не меньшей степени. Тем более, что здесь нет клиффхангера, рассказ не пытается подсадить тебя на девятитомную космическую санта-барбару(в лучшем из значений) — всё честно. А тем, кто знаком с более широкой картиной, представляется уникальная возможность лицезреть жизненный кризис Фреда Джонсона — довольно статичного персонажа серии(как он изменился к пятой книге — слегка постарел?), что враз сбивает с него весь картон и неизменную ауру крутого босса и делает серьёзным драматическим героем. Параллельный монтаж из двух сюжетных линий(в прошлом и в настоящем) удачно добавляет драматизма и пафоса истории — иначе её просто было бы не рассказать с тем же эффектом. В общем, резонирующая(по крайней мере, со мной), крепко сбитая вещь, написанная, правда, без особых красивостей(чего от этих авторов, наверно, ожидаешь не в первую очередь), зато с какой-то, что ли, душой(?). По личным ощущениям, гораздо лучше, чем перезатянутые и пустоватые «Боги риска».

Этот роман по праву считается одним из самых странных произведений Филипа Дика. Однако учитывая, что сам по себе Дик — писатель очень и очень своеобразный, надо бы переопределить понятие странности.

«Стигматы» — не одна из самых запутанных книг Дика. Ни по причудливости галлюцинаций и множественности реальностей, где пальму первенства из прочитанного я бы отдал «Убику» и «Сдвигу времени по-марсиански», ни по запутанности и параноидальности интриги — здесь он проигрывает тем причудливыми сюжетным построениям, которые творились на страницах, например, «Клана Альфанской луны» или тех же «Мечтают ли андроиды об электроовцах?».

Но этим, наверно, он и необычен — роман вышел довольно-таки спокойный, уравновешенный. Герои здесь больше беспокоятся и говорят о предстоящих миру метаморфозах, чем попадают под их колёса. Также несколько нетипична судьба главного героя — если считать им Барни Мейерсона, а не Лео Булеро. Обычно центральные персонажи у Дика к концу романа либо остаются ровно на том же месте, что и в начале, и это, как правило, означает, в отчаянии(Рик Декард, сидящий у разбитой электролягушки в «...андроидах...», галактический реставратор из одноимённой книги, и т. д.), либо просто в отчаянии или, по крайней мере, в сомнениях насчёт реальности происходящего. Здесь герой вроде как наоборот, со всем разбирается, всё для себя решает, и находит свой путь, поклявшись выращивать огороды на Марсе, без Чу-Зи, зато, возможно, с любовью Энн Хоуторн — чрезвычайно оптимистичная арка персонажа, как для Дика.

Поскольку этому роману не хватает сюжетной динамики других книг Дика, у меня было время поразмышлять над теми НФ-допущениями, которые автор разбросал по своему миру. В стремительно нагревающейся Земле я не увидел ничего, кроме попытки подчеркнуть внутреннюю неустроенность и дискомфорт персонажей будущего, обязательные у писателя, каким-то внешним фактором. А вот возможности Кэн-ди(а потом Чу-зи) и власть наркотиков над людьми на Марсе вызывают много ассоциаций с совеменностью, вроде гаджето-, инфозависимости или зависимости от соц. сетей, захлестнувших человечество в компьютерный век. Где-то рядом таится тема инфантилизации человечества — чтобы Кэн-ди возымел желаемый галлюциногенный эффект, взрослые вынуждены покупать себе кукольный домик — а ведь взрослые в нашем мире делают примерно то же самое, влекомые, правда, эпидемией гиковской ностальгии. В значительной степени, кажется, роман рефлексирует и по поводу капитализма: Лео Булеро во многом схож с ужасающим всех персонажей Палмером Элдричем, и, возможно, его победа над ним(если она имела место в реальности, в чём, как всегда у Дика, есть сомнения), в конечном счёте, ничего хорошего людям не предвещает — в конце концов, это же стараниями корпорации Булеро моральный дух марсианских колонистов упал ниже плинтуса. В одной из сцен Лео говорит, что ради одержания верха над конкурентом готов отдать руку — интересно, было ли это задумано как параллель с механической рукой Элдрича.

Собственно на самом персонаже Элдрича следует остановится поподробнее. Дик писал, что сам страшно боялся его — да так, что даже не мог перечитать рукопись перед сдачей в редакцию. Такая реакция мне осталась совершенно непонятной — хотя персонаж является одним из продуктов одержимости автора идеей «злого бога» — идеи, естественно, пугающей, по-моему, он вышел далеко не самый злой в линейке подобных образов — скажем, Бог из «Веры наших отцов» обходит его минимум на три корпуса. Он, скорее, таинственный, чем злодейский, ведь непонятно, что в нём осталось от человека, что — от проксов, а что — от какой-то высшей сущности. Три его стигматы — искусственные рука, зубы и глаза — кажутся мне немногим более страшными, чем костяная нога бабы Яги, хотя, возможно, насколько они зловещие, можно понять только будучи знакомым с христианской иконографией лучше, чем я. Что подводит к основной проблеме, с которой я столкнулся при чтении: книга полна разговорами о Боге, и я, человек отчаянно нерелигиозный, просто (не мог/не считал нужным) за ними уследить. Здесь, наверно, показательным моментом является притча-анекдот про кота и мясо, которая закансивается вот такой-вот тирадой:

<< Да. Кот — это не мясо. А тем не менее.., он мог быть формой, которую в этот момент приняло мясо. Ключевое слово здесь — «быть». Не говори нам, Барни, что то, что проникло в Палмера Элдрича, — Бог, поскольку ты не знаешь Его до такой степени; никто не знает. Однако это существо из межзвездной бездны вероятно — так же, как и мы, — создано по Его образу и подобию. Тем способом, который Он выбрал, чтобы явиться нам. Так что оставь в покое онтологию, Барни; не говори о том, что Он собой представляет.>>

Не исключаю, что тут содержится мысль определённой глубины, но от меня, что поделаешь, ускользает.

Закругляясь, хочется сказать, что читать Дика сложно: его герои и миры часто чересчур рефлексирующи, чтоб сопереживать им и воспринимать их серьёзно соответственно, но метафорический пласт его работ обычно не так-то легко открывается. «Три стигмата Питера Элдрича», наверно, заслужили славу одного из лучших романов автора, в силу их уравновешенности и относительной непротиворечивости. Кроме того, этот роман кажется в особенности пророческим и задевающим какие-то тонкие струны в сознании современного человека. Однако, наполненность книги размышлениями о Боге склоняет к мысли, что я не попадаю в её целевую аудиторию. В конце концов, чтобы как-то отреагировать на «оставь в покое онтологию» нужно сначала ей заинтересоваться.

Повесть, которую с порога хочется обозвать high-concept. И ведь есть за что. Более того, в ней под одной обложкой скрыты сразу два хай-концепта:

Замысел про, условно, гения-шизофреника, довольно занимательный, есть в нём что-то от последней(на август 2015 года) полнометражки Пиксара, на первый взгляд. Каждое из наших знаний и умений появилось у нас в разных обстоятельствах и вызывает определённые ассоциации, так что интересно представить их в виде некоего персонажа. Могу представить, как идея для рассказа могла вырасти у Сандерсона из подобной игры, практикуемой с самим собой ради забавы(не знаю, как было на самом деле). Другое дело, что в галлюцинациях Легиона много странного, что уменьшает точность такой вот ожившей метафоры а-ля «Головоломка»: например, хоть он и знает, что его галлюцинаций на самом деле нет, он не может воспринимать их иначе, чем полноправных участников физической реальности — иначе зачем покупать им билеты в самолёте или заказывать лишний джип; или же: он легко может создать нового «аспекта», но не может вспомнить и тут же матеарилизовать старого(о чём говорит ремарка «нужный «аспект» на остался по ту сторону океана»). Всё это кажется неестественным.

Ещё одним недостатком я считаю то, что герой подавляюще нормален: он говорит и ведёт себя абсолютно нормально, так что нет ни малейшего ощущения, что у этого человека дом с 27 комнатами весь доверху заполнен ультрареалистичными галлюцинациями. Да, я понимаю, что в этом основная идея цикла: «Я в полном здравии, это мои галлюцинации — безумцы», — говорит ГГ в начале рассказа, но, знаете что? К чёрту, мне не нравится такая идея, так как она упрощает сложный и захватывающий психологический портрет разносторонне развитого человека с психическими отклонениями до скучного традиционного главного героя и кучки карикатур-стереотипов: помешанный милитарист, монотонный ботаник-гуманитарий или строгая дамочка с холодной головой.

Мне понравились озвученная одним из персонажей идея о том, что причина, по которой мозг ГГ рождает аспектов — это его желание быть таким как все, «обвинить» в своей гениальности кого-то другого, но она не получает должного развития, повисая в воздухе.

Как и не раскрытый намёк на загадочную личность из прошлого — Сандру, «с которой всё началось» и «которая и научила меня, как держать галлюцинации под контролем». У каждого Шерлока же должна быть своя Ирэн Адлер, да? Мне не нравится эта оборванная линия, пахнущая сентиментальностью и очевидным заделом на продолжение.

Сюжет развивается КМК посредственно и схематично. Ботаника-гуманитария Тобиаса другой аспект ГГ милитарист Джей Си в одном из диалогов обзывает ходячей википедией. Кажется, что как раз википедией ограничивается research автора, касательно мирового терроризма, так мало деталей он даёт. История довольно неинтересна как детектив — в пазле слишком мало деталей, а финальное озарение слишком внезапно, хотя, надо сказать, ГГ, как заправский шерлок, умеет удивлять посетителей своими(или одной из галлюцинаций, если точнее)дедукциями. Идея с фотоаппаратом имеет множество интересных импликаций, каждая из которых за недостатком объёма только называется. Разговор о науке и вере, к которому приводит обсуждение одной из идей, выходит заезженным и ни к чему не обязывающим.

Итого, перед нами довольно несуразный недопечённый рассказ, склеенный из двух фант. идей, обе из которых интересны, но между собой тематически не связанны, и рассказ далёк от того, чтоб удовлетворительно исследовать хотя бы одну из них. Что касается стиля и прочих сугубо литературных качеств, боюсь, здесь тоже негусто. Не то, чтоб я сильно страдал при прочтении, но оценки из предыдущих рецензий настраивали на лучшее.

Смешные карикатуры на исторические личности. Больше ничего. Как порицание жесткости и жадности капитализма слишком в лоб. Для новеллы а-ля О.Генри, которыми Шекли так славится, не хватает остроумной неожиданной концовки. Именно, что остроумной. Просто неожиданная есть, но напоминает она Б-га-из-машины.

Очень жалко, что Цицерон к концу рассказа как будто выпал из повествования — из идей Платона у Шекли получилась такая славная вещь — «Человек по Платону», а здесь — пшик.

Брэдбери часто удавались такие вот, бедные событиями, но богатые эмоциями рассказы, но здесь, мне кажется, он перегнул палку(или, что точнее, «передав куті меду») — я не говорю, что все космолётчики непременно должны быть циниками, обсуждающими между собой только свой оклад, как герои фильма «Чужой», но астронавты, разговаривающие поэтическими цитатами — это выше моего suspension of disbelief. Всё было бы, наверно, хорошо, будь это бессюжетной зарисовкой, но это всё-таки какое-то подобие приключенческого рассказа, сюжет которого крайне прямолинеен, поэтому всё внимание смещается в сторону ярких деталей и характеров, а они тут, увы, принесены в жертву классическим брэдбериевским поэтическим красивостям. Плюс сам сюжет рассказа — рейс с целью откусить кусочек Солнца — сумасшедший и смотрится неудачной ожившей метафорой.

Рассказ понравился.

Рэй Брэдбери всегда тяготел к поэзии. И здесь — при очевидной вспомогательности сюжета и развязывающей руки художественной условности сна — он вполне вправе предаться своей страсти. О чём рассказ — о вечном стремлении человека к покорению новых просторов, о дерзновенности человеческого духа, тяге к приключению и творению чудес — становится понятно чуть ли не с самого начала(а то и уже по названию) — и последние абзацы хочется прочитать, как можно быстрее, по диагонали — не потому что скучно и не потому что в неповторимой красоте стиля Брэдбери и так не сомневаешься, а потому что хочется уже скорее вместе с главным героем запрыгнуть на корабль, летящий к Марсу и направиться туда, где ещё не ступала ничья нога.

Рассказ читался очень необычно. Ощущение сюрреализма и неустойчивости описываемой в нём реальности было сравнимо с создаваемым произведениями Дика.

Тон и фокус рассказа каждую одну-две страницы слегка плыл и смещался. Начиналась всё как комическая история про деловых англичан, которые даже перед лицом несчастья сохраняют рассудительность и думают, как бы обеспечить своё материальное положение, продолжалось, как комическая же история о том, что людей хлебом не корми — дай лезть к кому-то с советами(эта часть, наверно, понравилась мне больше всех), потом вдруг начало казаться чем-то щемящим и трагичным в духе «Осеннего листка», потом обернулось чем-то откровенно дремуче(в хорошем смысле слова) сказочным, а на выходе оказалось, что это просто была история самого эпичного пикапа в истории(или это моё больное воображение подсказало такую трактовку?).

В принципе, всё это можно списать на особенности восприятия — то, что рассказ нецельный я сказать ни в коей мере не хочу. Единственное, что не вписывается в общую картину — это фраза, оброненная брата в начале — что-то вроде «помнишь, что случилось в прошлый раз(эн лет назад), когда девушка встретилась с мусорщиком»? То есть рассказ — что-то вроде ужастика о проклятии? Лол.

Стандартный перевёртыш — он, как ни верти(no pun intended), стандартный перевёртыш. И, по-моему, Брэдбери смог привнести в формат едва ли сильно больше, чем какой-нибудь относительно безвестный участник очередной фантлабораторной.

Разве что мысль, что рыцари сами виноваты, что стали жертвой дракона — исключительно их собственные страх и воинственность тому виной. Это достаточно милый посыл. А в остальном — ничего нового: то, что наука на достаточно высоком этапе развития неотличима от магии, всем давно известно. По крайней мере, всем любителям фантастики.

Есть в этой истории что-то такое — то ли в тщательной стилизации под народную сказку, то ли в отчаянной неправдоподобности фабулы — что захватывает дух и заставляет искренне, как ребёнок, восхищаться мудростью дочки Падишаха. Или это был Мэр города? Калиф? Да, не такой я заправский стилист, как Брэдбери, если не запомнил.

Типичная для Брэдбери в частности(«Ржавчина», кажется, была построена по точно такой же формуле?) и Золотого Века вообще история про опасность, которую таит в себе технологический прогресс, и то, что, как заметил персонаж Воннегута, что бы не придумывали учёные, у них каждый раз получается оружие.

Из череды похожих этот рассказ выгодно выделяют исторический сеттинг — не знаю, может, кто, более помешанный на Востоке, чем я, закатит глаза при взгляде на эти попсовые атрибуты средневекового Китая, а для меня они по прежнему несут в себе шарм и приятную экзотичность, плюс ярко выписан образ терзаемого ответственностью как за судьбу империи, так и за каждое принятое решение, Императора, выступающего тут, естественно, в роли алармиста.

Отношусь с уважением и к Брэдбери, и к рассказам, ставящим основной своей целью передать настроение(которые не единожды ему удавались — «О скитаниях вечных и о Земле», к примеру, и в «Марсианских хрониках» было что-то чрезвычайно пронзительное про никому уже не нужных роботов в пустом горящем доме). Но эту зарисовку я не понял совершенно. В ней нет сюжета. Нет развязки. Нет... ну, идеи какой-то, что ли. Фантастика — не важно какой степени научности — это попытка ответить на вопрос «Что было бы, если?..»

Например: что было бы, если бы в татуировках на теле одного человека был воссоздан целый меняющийся в реальном времени мир, живущий по своим законам? Что было бы, если одна из татуировок показывала рассматривающим её людям их будущее? Вопрос — можно спорить, насколько красивый — поставлен. Но ответа не последовало. Или может быть, он был, но какой-то куцый и не особенно выразительный.

В общем, не оценил я эту задумку. Хотя в качестве пролога к сборнику, рассказ подходит — даёт хорошее впечатление о стиле автора.

Отличный реалистичный рассказ Брэдбери о невзгодах старения. Он лишён той узнаваемости, которая есть в слегка похожем по настроению рассказе, ставшем составной частью «Вино из одуванчиков» — там соседские девочки не верят старушке, что она когда-то была того же возраста, что и они. И это понятно, так как в центре этой истории находится персонаж ещё более одинокий и потому, наверно, ещё более эксцентричный. И хотя, тот второй рассказ, наверно, запоминается больше, у этого есть перед ним ощутимое преимущество: хотя в обоих случаях предельно ясно, что автор относится к своим пожилым героиням с сочувствием, всё же история из «Вина» в итоге получилась несколько прямолинейной историей с моралью «Не нужно жить прошлым». Это отдавало прямолинейностью и каким-то осуждением. Здесь же, при всей нечестности действий главной героини, мы не получаем ответа, как же ей справиться с не ходом времени, не впав в окончательное безумие и не прибегая к обману и манипуляции людьми. Зато легко прочувствовать горечь и боль её одиночества. Психологически рассказ кажется очень правдивым.

Кого-то может расстроить то, что автор не сразу даёт понять, что мы имеем дело с историей без всамделишной магии. Но мне путающее карты начало показалось наоборот эффектным, хотя оно и накладывает ожидание какого-то магического реализма, которого здесь тоже нет.

По воспоминаниям, не лучший рассказ горячо любимого автора. Любопытна история моего знакомства с ним: впервые его сюжет я прочитал в пересказе Данелии в его мемуарах — там он описывал, как странным образом из идеи экранизировать Шекли выросла его шедевральная экранизация совсем другой книги — «Не горюй!», и этот пересказ очень хорошо впечатался в мой мозг. Позже, ликвидируя остатки Шеклиевской безграмотности с помощью томины ШФ(до того читал автора только в сборниках 90-ых), я замер на начале, узнав знакомую завязку и предвкушая, что рассказ произведёт на меня такое неизгладимое впечатление, как на уважаемого мной режиссёра.

Но всё вышло не совсем так. Всё дело в расстановке акцентов, а она в самом рассказе, кажется, сделана немного не так, как мне запомнилось из пересказа. Из него я решил, будто ордер на убийство был выдан туземцу чуть ли не самолично властями колонизаторов, тогда как сам Шекли описывает всю историю с «назначением» одного из аборигенов на пост убийцы скорее как курьёзное непонимание ими смысла новых для понятий. Это, разумеется, делает из рассказа про пугающие тёмные стороны человеческого общества более стандартную юмореску гораздо меньшей глубины. Кроме того, учитывая небольшое умение Шекли правдоподобно описывать человеческие общества — они всегда несут у него отпечаток некоего вакуума, абстракции, мысленного эксперимента(и другим его рассказам это идёт на пользу) — пасторальная утопия здесь получилась не очень убедительна. В итоге, рассказ показался мне сыроватым и невыгодным на фоне других хитов Шекли вроде «Человекоминимума», «Терапии» или серии про Арнольда и Грегора.