Вживую это выглядит гораздо более потрясающе, чем на иллюстрациях, и вообще прихожу к выводу, что на картины и фрески средневековых мастеров надо смотреть именно вживую, потому что те цвета, которые там были и сохранились, крайне плохо передаются на фото — не говоря уж об обилии мельчайших деталей, которых просто не видно. У Анджелико три очень похожих "Благовещения", но это мне нравится больше всего из-за жестов ангела. На остальных у всех просто сложены лапки на груди, а здесь смотрите, что он делает))

Анджелико родился в конце 14 века и умер в середине 15, действовал в Тоскане, сначала в провинции, потом во Флореции и, наконец, в Риме, где много расписывал Ватикан (видела, но ничего не помню). Современники знали его как фра Джованни из Фьезоле, он рано присоединился к домениканскому ордену и даже сделал некоторую церковную карьеру. Впрочем, о его жизни очень мало что известно, и она датируется больше по датировке его работ в том или ином городе, чем наоборот. В общем виде его передвижения по Италии можно проследить по месту расположения тех или иных работ. Основной объем, как я могу судить, находится в Convento di San Marco во Флоренции, а также изрядная часть в Ватикане, кое-что в Орвьето, кое-что в Кортоне, и еще немного растащено по иностранным музеям. Книга не столько биографическая (что просто невозможно), сколько посвящена описанию его работ, развитию техники, сравнениям с другими хужожниками и тд на протяжении всего жизненного пути. Много отличных иллюстраций, и написано не скучно, что для описания картин вообще говоря большая редкость.

Как и откуда произошло наименование Беато Анджелико, так и не сообщается, я не поняла, известно ли это в принципе.

Идея в общем простая и довольно очевидная всем, кто уже в этой теме покопался: в мире есть три крупные модели государственного регулирования цифрового бизнеса в широком смысле слова, тон которым задают как раз означенные юрисдикции, а остальным странам остается только присоединиться к той или иной модели. Эти государственные модели конкурируют между собой за мировое влияние, пытаясь потеснить друг друга (или бизнесы из другой юрисдикции), в частности, за счет норм экстерриториального действия, а также торговых ограничений, требований о локализации и уплате налогов от доходов со своих юзеров. США со времен Билла Клинтона проводит политику "лучшее регулирование — отсутствие регулирования", хотя в последнее время все громче звучат голоса за то, чтобы немного прищемить хвост цифровым гигантам, после всяких разоблачений Сноудена и мрачных наблюдений Шошаны Зубофф. ЕС, понятно, везде топит за сверхрегулирование, права человека, ограничение монополий, прозрачность и accountability. Ну а Китай — это модель слияния цифровых гигантов с государством (которую мы отчасти видим и в России), в которой цифровые компании делятся своими данными и в целом способствуют выполнению государственных функций. Для ЕС и особенно для США по экономическим причинам модель Китая вызывает активное неприятие, но с другой стороны, она доказала миру, что для успешного развития вовсе необязательна демократия и карт-бланш бизнесу. Мне очень понравилось сравнение на примере реакций компаний из различных юрисдикций на штрафы регуляторов. Компании США и ЕС, натурально, штрафы оспаривают в местных судах, а еще активно лоббируют против неудобного им регулирования. Крупные цифровые компании Китая не просто не оспаривают штрафы своего регулятора, а еще и в порядке оверкомплаенса делают всякие дополнительные приседания, чтобы удовлетворить государство и сохранить добрую репутацию.

Интересный большой раздел про торговую войну Китая и США — это давно не новость, понятно, но Брэдфорд детально описывает именно историю событий, а также делает неожиданный (особенно для американского автора) вывод о том, что США эту войну проигрывает. Ну если не проигрывает, то по крайней мере очень рискует в будущем уступить первенство Китаю как мировой цифровой державе — и отчасти дело в растущем внутри негативе в отношении производа бигтеха, который государство не пытается контролировать. Зато китайская модель, в которой цифра встает на службу государственным задачам, от самых положительных, типа оптимизации транспортных потоков в городе, до глобальной слежки за гражданами, оказывается привлекательной для многих других стран. США сложно распространить именно свою модель регулирования, поскольку их компании уже контролируют рынок, и никакие компании из других стран, пущенные своим государством в свободное плавание, не смогут их потеснить. Зато если государство проводит политику меркантилизма и защищает внутренний рынок, давая сначала подрасти своим компаниям, потом они оказываются в состоянии конкурировать — по крайней мере, у китайцев так вышло.

В целом мне понравилось, как Брэдфорд выстраивает свой концепт — он кажется в итоге настолько логичным и основанным на множестве конкретных фактов и деталей, будто всегда был тут. Понятно, что про особенности моделей регулирования все, кто этим занимаются, и так знают, но ее обобщения и выводы действительно приводят анализ на новый уровень. Ну и 200 страниц примечаний и куча кейсов тоже очень кстати. За Китай особый респект, про него сложно писать, учитывая недоступность источников в оригинале.

Удивительный эффект производит Газданов: я читаю не первый уже его роман, и мне нравится в процессе, и читается очень легко. Проходит какое-то время — и я не помню совершенно ничего, ни героев, ни сюжета — только очень смутное общее впечатление такой прустовщины, с русско-эмигрантской ностальгической ноткой, в которой Россия, которую мы потеряли, приравнивается беззаботному и благополучному детству. В этом романе все точно так, и по сути некая Клэр — это только предлог взрослому человеку погрузиться в воспоиминания о своем детстве и бурной молодости в России вплоть до эмиграции после Революции и Гражданской войны. Детство пусть и не самое волшебное, все же кажется довольно уютным, особенно "домашняя" его часть. В этом плане "Вечер у Клэр" очень сильно напоминает "Дар". Газданов, как и Набоков, тоже примерно ровесник века, неудивительно, что конец личной эпохи для них так совпал с концом эпохи исторической. Но если в "Даре" есть современная герою-повествователю линия, то "Вечер" Газданова посвящен воспоминаниям целиком, и герой так увлекается ими, что, кажется, совсем забывает, что они начались с некой Клэр, и только в конце опоминается, что надо сказать про нее пару слов. В Клэр я не верю, но в остальном детство и юность героя интересны и неожиданно наполнены действием — особенно последние эпизоды участия в войне на стороне белых. Запоминающийся отец героя, рано умерший, — такой же харизматический и исчезнувший персонаж, оставивший после себя ощутимую брешь, как и отец героя из "Дара", знаменитый путешественник. И дело не в знаменитости, а в общем ощущении от сильной и энергичной отцовской фигуры, которая ярко освещала детство обоих героев (при какой-то не слишком заметной и, кажется, сдержанно-равнодушной матери), а потом, внезапно пропав, знаменовала начало конца — причем и детства, и страны. Впрочем, я думаю, эти два романа все уже сравнили без меня.

Газданов все же пишет гораздо более плавно, при прекрасном русском языке у него нет ни капли набоковских претензий. И поэтому несмотря на все сходства в части сюжета и героя, оставляет совершенное другое впечатление. Мне сложно и местами скучно было с Прустом, может, дело в несовпадении ментальности, уж не знаю, но "русского Пруста" Газданова читать одно удовольствие. Редкий случай, когда качество текста оборачивается тем, что он не требует ни малейших усилий, а будто скользит сам, и от него не устаешь.

Сама книга, признаться, довольно скучная: после краткой истории создания и описания техники она просто подробно описывает все мозаики, сюжеты, и в принципе все, что есть в капелле.

Небольшая часть посвящена королевскому дворцу, но в целом помимо знаменитой залы мозаик, там нет ничего стоящего — несколько стандартных дворцовых интерьеров и много пустых галерей. На протяжении своей истории дворец мало использовался и неоднократно приходил в запустение, а представители династии предпочитали жить в других местах. Но Палатинскую капеллу, конечно, однозначно стоит увидеть.

А вот упоротые животные из залы мозаик, которыми она так знаменита:

сабж

Роман, как город Брюгге, вызывает одновременно «глубокий восторг и ужасную скуку».

Все-таки никто не умеет так, как Мьевиль, изобретать инопланетян и другие миры. У всех остальных авторов они все похожи на людей, если не внешне, то психологически и общественным устройством. И миры похожи на человеческие. У Мьевиля же всегда или почти всегда срабатывает невероятная фантазия, это какая-то суперспособность создавать чужое, кардинально отличное от человеческого. Совсем другое, не просто «гнвоерк», но гнвоерк с другим социальным устройством, другим способом общения, другой базовой логикой и ценностями. Такой мир ариекаев, на котором люди и немногочисленные другие расы — гости, живущие под куполом с разрешения Хозяев, которые милостиво позволили им тут поселиться, наладить контакт и снабжают базово необходимыми вещами.

Мне нравится, как инопланетяне-ариекаи введены в текст: история начинается глазами героини-девочки, которая в этом мире родилась и выросла, и Хозяева для нее — другие, но при этом привычные, нормальная часть повседневности. Они есть, и они вот такие. Этим объясняется то, что мы так ни разу и не встретим полного портрета ариекая — как не придет в голову описывать в романе, как в принципе выглядят собаки, но может много раз упоминаться, что они виляют хвостом. Мне лично так и не удалось вообразить ничего достаточно складного. Зато вот про культуру ариекаев, и особенно их Язык, базовую составляющую их культуры, читатель узнает все больше на протяжении всего романа, потому что героиня сама начала задаваться вопросом о том, как это устроено, только уже вернувшись на родную планету взрослой. До этого для нее и всех остальных было само собой разумеющимся, что несмотря на близкое соседство и регулярные встречи, общаться с Хозяевами могут только специально избранные люди — Послы. Ребенок не задумывается, как они это делают, и не акцентирует внимание на том, что каждый Посол «един в двух лицах». Ариекаи что-то делают с девочкой для своих целей, что-то непонятное и смутно описанное, но не вредное, зато отличающее ее в их глазах от других людей.

Это самое интересное — начало, а дальше идет очень утомительный многостраничный рассказ о юности и взрослой жизни героини: как она выучилась, уехала с родной планеты, вышла замуж и т.д. Героиня скучна сама себе, и муж ее тоже, и читать про них скучно, и ничего на этом отрезке текста не происходит сколь-нибудь стоящего. Включая длинный период, когда героиня уже возвращается в город, но никакое действие, составляющее основной сюжет романа, еще не началось. Скучность этой части усиливается за счет манеры изложения: это не текущие события, которые происходят прямо сейчас, а формат воспоминаний, в сокращенном, сглаженном виде, с рассуждениями и отступлениями — подходящий стиль для исторических мемуаров, но не лучший для фантастического романа. За этим тягомотным ритмом даже не замечаешь сразу, что наконец в последней трети текста начинается какое-то действие.

Тут наконец раскрывается полностью и уникальность Хозяев как инопланетной расы, особенность их Языка как определителя мировоззрения и мировосприятия. То, что поначалу представляется забавным ксенологическим казусом — вроде того, что ариекаи на своим языке не могут лгать, а выучившие его люди могут так же, как на любом другом, — только приоткрывает завесу над огромной разницей между этими видами, на уровне физиологии, которую не решить обычной дипломатией.

Концепт Языка ариекаев, безусловно, лучшая идея и находка в романе и уникальная в фантастической литературе. Мьевилю удалось создать не просто целую инопланетную расу, но и конфликт, достаточный для интересного сюжета, на базе лингвистических различий, причем речь не о том, что герои друг друга не понимают и начинают понимать (в отличие от Чана и тому подобных историй про контакт). Разные расы давно друг друга понимают, сотрудничают, торгуют, но не понимают, насколько Язык имеет для них разную ценность и значение в жизни вообще. Даже не смотря на то, что ариекаи со своим языком рождаются, а людей, способных на нем говорить, специально *выводят* — для людей он остается просто еще одним языком, а для ариекаев же — ключевым способом познания мира. Все это герои-люди узнают через конфликт, только когда в этом способе что-то ломается, и в мире наступает глобальная катастрофа, захватившая сначала Хозяев, а потом и гостей.

Честно скажу, внезапное, быстрое и успешное открытие «лекарства» вызывает сомнения с точки зрения достоверности, хотя, конечно, сюжет этого требует, и плох был бы роман, если бы все просто убили всех. Хорошо передана атмосфера хаоса, непонимания, неорганизованности, которая сопутствует разным этапам наступления ариекайской катастрофы, хотя на мой вкус, некоторая интенсивность не помешала бы действию и тут. Из того, что я читала, пожалуй, идеальная «скорость» действия только в «Шраме», а в других романах встречается то же топтание на месте, которое несколько сбивает эффект от невероятного мира и существ.