сабж

По итогам роман оказался куда интереснее, чем я ожидала. Признаться, от молодых американских авторесс и так-то не ждешь особых достижений, а тут еще завязка формата "простую деревенскую девушку внезапно выбирает и забирает к себе в замок таинственный Дракон-волшебник" — дальше ожидаешь банальной романтической линии, любви Золушки и Чудовища. И она как бы есть, но нет. То есть что-то там, безусловно, наклевывается, но по итогам сюжет оказывается куда глубже и интереснее. В общем, я очень приятно удивлена и буду дальше читать этого автора.

Еще мне понравился анти-зеленый концепт: наконец-то "природа" в виде таинственной Чащи, густого леса, близко к границе которого находится деревня героини и башня мага-Дракова, оказывается злой и враждебной человеку. Причем дело не в том, что человек ее как-то губит, а экосистема борется за существование — эта враждебность совершенно бессмысленна и крайне агрессивна, вплоть до самой развязки. И "зеленая" повестка в итоге оказывается совсем не зеленой, а историей про давнюю войну и давнюю месть, которая так трансформировалась за долгое время.

Признаюсь, на каждом повороте сюжета я думала, ну вот, теперь все понятно, что дальше будет и чем там кончится. Первые сто страниц считала, что это история медленного сближения несуразной девицы и загадочного мага, был ровно такой роман у Дяченок, тоже вполне себе сюжетец, уровня Диснея. Но история внезапно повернулась совсем другим боком — и вот герои отправляются в убийственный поход в Чащу, чтобы сделать то, что никому не удавалось, и не по собственной воле. Тут происходит окончательная трансформация нашей несуразной героини не то чтобы совсем в Мэри Сью, но близко к тому. Но, что приятно, она не начинает раздражать — признаться, даже раздражает меньше, чем в начале романа, где автор постоянно подчеркивала ее неуклюжесть и неумение себя вести. Несмотря на эти недостатки, она, кажется, все-таки постепенно сближается с Драконом, и ждешь банальную любовную линию — но нет, вот уже герои расстались, и наша героиня делает магическую карьеру в столице. Тут совсем другая история, придворные интриги, политика, сообщество других магов — Дракон таки не единственный, и представление о большом миге и о магии, которое создалось у читателя вначале, тоже меняется. В итоге банальной любовной линии не выходит совсем, и небанальной тоже, а выходит скорее привязанность и "боевое товарищество", но героиня, что внезапно и очень приятно, идет своим собственным путем, совсем другим. Поэтому даже внезапно открывшаяся в ней совсем другая магия не раздражает — в ней нет мэрисьюшества, потому что героиня ни с кем не соревнуется, и с "традиционными" столичными магами ей совсем не по пути.

По итогам, это действительно оказался роман про Чащу, а не про любовную историю несуразной героини с таинственным магом. И повороты сюжета были действительно неожиданными, и сама идея Чащи и борьбы с ней — глубокой и необычной. Буду еще читать этого автора, приятная находка.

сабж

Для меня это роман про лень. Знаете, есть люди, которые лежат там, где их положишь, образно говоря. Не выбирают сами, как и где им жить, а соглашаются на то, что предлагает судьба. И если кажется, что судьба предлагает что-то неведанное и интересное — то обычно-то как раз нет, она предлагает самую нахоженную дорожку, самую простую. Прожить жизнь в том городе, где ты родился. Выбрать профессию, соответствующую общественным ожиданиям. Работать на одной работе, пока не уволят. История героя Буццатти для меня это не история "напрасно прожитой жизни", потому что если с этой стороны смотреть, то у каждого второго-третьего она ровно такая с точки зрения перемен и достижений. Если спросить, то все хотят куда-то поехать, что-то поменять, чего-то добиться. А если посмотреть на действия, то все каждый день делают то же, что и вчера.

Я с некоторого времени адепт идеи, что люди получают в итоге (за исключением каких-то серьезных несчастий, катастроф и тд) именно ту жизнь, которую хотят. Да, на работе мало платят и нет перспектив, зато и работать особо не заставляют, а еще я всех тут знаю и мне комфортно. Да, герой Буццатти застрял на всю жизнь в захудалой крепости, в которой ничего никогда не происходит, хотя мечтал о военных подвигах — зато ему на самом деле не приходится прилагать никаких больше усилий, и чем дальше, тем меньше. Учитывая, что не просто совершение подвигов, но даже общение с новыми людьми и освоение на новом месте требует усилий. Он просто выбрал путь наименьшего сопротивления, поехал служить, куда распределили, и там и остался, такова великая сила лени и социальной инерции. Я не вижу в романе ничего особенно трагичного, но это скучная история о скучной жизни. С тем же успехом Буццатти мог написать роман о любом другом скучном человеке, занятом скучным делом, у которого в юности были какие-то мечты, периодически вспыхивающие еще в течение жизни, прежде чем совсем погаснуть.

Зато теперь я понимаю, откуда Кутзее взял свой "В ожидании варваров" — вероятно, из Буццатти, слишком много общего. Скучная провинция, тихая граница, томительное ожидание, что вот может быть когда-то появится наконец дикий враг, которого мы не видали, но слышали рассказы стариков. У Кутзее все же есть сюжет, а концепт Буццатти о том, что герой получил свой шанс на военный подвиг слишком поздно, мне кажется слишком лобовым и еще более унылым, чем весь предыдущий текст. Дело не в том, что слишком поздно, а в том, что герой, выбравший такую жизнь, и так изначально никогда не был ни к какому военному подвигу готов. Так что неспособность его в силу обстоятельств участвовать в надвигающейся и долгожданной войне и что-то стоящее на ней сделать логически вытекает из всего предыдущего текста и не кажется мне лично какой-то трагичной или шокирующей. Он не "напряженно ждал" все это время, а напротив, жил именно ту жизнь, которую выбрал и которая в конечном итоге его больше всего устраивала (что лишний раз доказывается эпизодом отпуска, когда он навещает девушку, давно ему нравившуюся в юности, и находит, что говорить с ней не о чем и не особо-то хочется). Спокойную жизнь "в зоне комфорта".

сабж

Очень милый приключенческий роман, почти рыцарский, но на самом деле, скорее подростковый, учитывая, что и главные герои очень молоды, и сюжет истории им вполне соответствует — он не то чтобы простой, но скорее проникнут таким наивным романтизмом, в котором добро побеждает зло, и в конце молодые влюбленные воссоединяются. История происходит во времена Войны Роз, и, собственно, строится отчасти вокруг боевых действий. Но разворачивается все не в столицах, а в глубинке, поэтому герои не то чтобы имеют определленную гражданскую позицию, а скорее оказываются замешаны во все это волею случая, хотя на самом деле им все равно, Йорки или Ланкастеры. Честно скажу, я читала этот роман ради появления в последней его трети короля Ричарда — и не разочаровалась. Стивенсон нарисовал ужасно привлекательного отрицательного персонажа. То есть с одной стороны, автор постоянно называет Ричарда злодеем и уродом, а с другой — в действиях его и речах показывает, насколько тот крут. Это очень ловкий прием, чтобы пробудить в читателе от любви до интереса к персонажу, которому автор, видимо, тайно симпатизирует, но при этом вроде как не идет против традиционной точки зрения, принятой в истории. Фигура тогда еще молодого Ричарда очень ярко выступает на фоне остальных персонажей, которые кажутся не то чтобы менее возвышенными — но более пресными, будничными, движимыми своими маленькими интересами и не помышляющими особо ни о чем сверх них. К чести Стивенсона, несмотря на общий подростково-наивный тон, буквально все персонажи у него ведут себя как нормальные люди, то есть молодой Ричард Шелтон демонстрирует качества, которые соответствуют его возрасту и положению, а его визави главный злодей — расчетливость и цинизм, соответствующие его. При этом никто не оказывается ни слишком героем, ни слишком злодеем, и нет такого места, где можно было бы упрекнуть автора в том, что он преувеличил или погрешил против того, как ведут себя люди определенного возраста и общественного положения.

История "Черной стрелы" — это по сути история Робин Гуда, благородных (условно) разбойников. Наш герой, молодой Ричард Шелтон, сталкивается с ними, когда вынужден спасаться от бывшего опекуна. Но опять же, здесь нет идеализации шайки, нет романтизации — они помогают Ричарду, но нет никакого Робин Гуда из мультфильмов, а есть гораздо более умудренный опытом человек, движимый своими собственными, и не самыми возвышенными, мотивами — просто какое-то время им оказывается по пути. И в целом история "лесных братьев" не является центральной в сюжете, хотя они и играют немаловажную роль в успехе героя.

сабж

Роман начался очень весело, а закончился как-то грустновато — на мой взгляд, Паастилинне больше идет веселый треш, чем философия о смысле жизни — а именно туда постепенно скатывался сюжет. История начинается, как водится, в финской глубинке, где в небольшом приходе служит изрядно вольнодумствующий, но при этом яростный пастор. В результате комической цепи событий в руки обитателям деревни достаются два осиротевших медвежонка, одного из которых они коллективно подарить этому пастору на юбилей. На мой взгляд, так себе подарочек, конечно, но тот принимает зверька, начинает воспитывать и растит ручным и дрессированным. Зато с появлением в семье медведя у пастора расстраивается все остальное: и брак-то его был уже давно так себе, но желание пускать медведя на постель его добило. И религиозность его дала трещину, не говоря уж о том, что его слишком вольные толкования Библии в проповедях не вызывают восторга у епископа. Зато медвежонок открыл пастору жизнь с новой стороны, включая такие развлечения как метание копья в высоту из колодца и роман с девушкой-биологом, изучающей спячку у медведей, прямо в медвежьей берлоге.

В общем, благодаря медведю жизнь пастора не просто сворачивает с привычной колеи, но выходит из нее чем дальше, тем больше. Если поначалу дело ограничивалось только безумствованиями в рамках родного прихода, то чем дальше, тем сильнее подхватывает его волна перемен — и вот он уже уезжает на пароходе на Соловки в качестве обладателя дрессированного медведя, который развлекает туристов, дальше черти несут его в Одессу вместе с подхваченной на Соловках русской радисткой. Пастор и его подросший медведь обрастают все более странной компанией, и жизнь несет их все дальше, теперь внезапно на Мальту.

С одной стороны, все приключения пастора и медведя действительно очень веселые. Но с другой, у меня осталось какое-то общее дискомфортное ощущение, что уровень треша нарастает, и герой теряет контроль за своей жизнью полностью — и хотя по тексту это не заканчивается как-то особо плохо, общее чувство распавшейся жизни не отпускает. Правильно замечено, что это плутовской роман, только вот плут-пастор к концу выглядит скорее проигравшим, чем утвердившимся в этом мире.

сабж

Интересно, всплеск интереса ко всему мистическому, все эти Блаватские, Шамбала, каббала, герменевтика, алхимия и прочее в начале 20 века — это был откат после промышленной революции? Когда энтузиазм по поводу поездов, дирижаблей и автомобилей схлынул, следующее поколение опять остро ощутило притяжение магического мышления (тем более, что чтобы делать вид, что разбираешься в этой области, не надо по-настоящему учить физику и математику). И будет ли такой откат у нас, когда следующее поколение, выросшее в мире искусственного интеллекта, опять потянется к какой-нибудь эзотерической хрени?

Что меня удивило в Майринке — что он был позже Лавкрафта. Потому что по содержанию им написанного я бы скорее предполагала не первую половину 20 века, а последнюю половину 19. Все время меня не покидало ощущение, что все, что заложено в "Ангеле" — всю эту алхимию, герменевтику и проч. я уже сто раз читала и ела. И в оригинале, и в виде пародии. На самом деле, конечно, про таких недоделанных мистиков, как герой "Ангела", и написан "Маятник Фуко", и все, что обсмеивает Эко, там есть, ну за исключением разве что каббалы (это упущение, конечно), хотя Майринк все равно недалеко оттуда ушел.

"- Вы имеете какое-нибудь представление о тибетской эротической магии?

— Да, небольшое".

Не знаю, как у вас, а у меня в голове этот диалог логически продолжается примерно таким образом: "- Высочайшее достижение нейтронной мегалоплазмы!" В общем, такая же "хорошо составленная, вдумчиво отрепетированная и уже неоднократно произнесенная речь" И все прочие поучительные диалоги по тексту, призванные посвятить читателя в глубины алхимической герменевтики и всего такого.

Майринк выбрал в качестве героя одного из самых очевидных — Джона Ди. Мало того, что время было очень удачное (знаменитая королева-девственница Елизавета, великая эпоха), так еще вокруг и во время Ди было множество столь же интересных персоналий. Другое дело, что на мой лично вкус, биография Ди, по крайней мере, в изложении Википедии — гораздо обширнее и интереснее того, что рассказано о нем в романе. В ней куда больше реального и вполне загадочного действия и гораздо меньше бесконечных охов-вздохов, которые зато в изобилии наполняют текст романа. Пожалуй, было бы гораздо интереснее почитать про Джона Ди какое-нибудь серьезное историческое исследование. Тем более, что, подозреваю, для своего века Ди был прежде всего ученым, а вовсе даже не экзальтированным шарлатаном, который в эпоху радио промышляет столоверчением. Вряд ли в 16 веке проводили такую четкую границу между настоящей наукой математикой и псевдонаукой астрологией, как мы сейчас.

История Ди подается через призму относительно современного Майринку героя, который якобы оказывается его далеким потомком и духовным преемником. И в своей довольно обычной жизни вдруг начинает в каком-то полубреду (в тч под действием наркотиков) видеть себя Джоном Ди в его время, и находить отражения биографии Ди в собственных встречах и делах. Местами это довольно комично, учитывая, что в его жизни не происходит ничего особенного, кроме сомнительных покупок у сомнительного русского эмигранта, торговца "мистическими редкостями" и знакомства с новой экономкой. Ключевой мистической редкостью оказывается "тульский ларец" с секретом, и убейте меня, но я не могу не представлять себе при этом самовар

В целом герой производит впечатление страшно ординарного человека, которому мучительно хочется таинственного, придания собственной жизни и опыту какой-то особенной мистической важности, и он хватается за любой малейший повод и пытается разглядеть волшебные свойства в любом предмете, как Эллочке хотелось бы видеть шанхайского барса. И при этом демонстрирует такую степень экзальтированности и доверчивости, такую податливость психики, какой не наберут (а хотели бы) все вместе герои "Огненного ангела". Речь героя, особенно там, где рассказывается о его собственном времени, настолько изобилует полубредовыми восторгами с большим количеством восклицательных знаков и троеточий, что первую часть, пока не начался пересказ истории доктора Ди, мне было сложно читать: при обилии текста не просто ничего не происходит, но и ничего конкретного не говорится. Этим, конечно, грешит и Лавкрафт, но у него по крайней мере соверешнно оригинальная собственная мифология. А у Майринка в "Ангеле" — сборная солянка давно известных клише.

С другой стороны, это, конечно, проблема со всеми произведениями, которые стоят у истоков жанра: когда читатель до них наконец добирается, он выясняет, что в них нет ничего такого уж оригинального, потому что успел ознакомиться со всем, что было написано позже и на них базе — и с подражаниями, и с переосмыслениями, и с пародиями. Все как говорил Гаспаров, что мы воспринимаем классиков через призму современников, а совсем не наоборот. Я не знаю, до какой степени романы Майринка стоят у истоков соответствующего жанра, но его прочное место в ряду классиков говорит в его пользу. И, признаюсь, притом, что все упомянутое в романе кажется сильно вторичным, я не помню, чтобы читала что-то другое похожее из более раннего (а из позднего — конечно, Эко, но это совсем другой коленкор). С этой точки зрения роман Майринка — классический литературный памятник, и в этом качестве его можно оценивать как с позиции "нравится", так и с точки зрения значения в литературной традиции.