Бодизоны — это «умная материя», которая подстраивается под тело, лечит, улучшает настроение и делает жизнь идеальной. Как они работают? А чёрт его знает.

Весь мир за несколько месяцев переходит на бодизоны. Конфликты исчезают, политики становятся идеальными, журналисты — послушными. Это напоминает мечту автократа, но без кровопролития. Однако почему-то только женщины сохраняют способность к критическому мышлению. (кот-сексист, во мне ещё не умер, нет...) Мужчины, включая главного героя, превращаются в покорных зомби.

Алан. Программист, который не любит лишних движений. Надевает бодизон и становится суперпродуктивным. Его характер можно описать двумя словами: «удобно» и «эффективно». Он настолько плоск, что мог бы служить рекламой бодизона.

Грейс Торн. Блогер, которая «жила цветом и тканью». Её блог — это «дневник души», что звучит как пародия на инфлюенсеров. Она единственная, кто осознаёт угрозу, потому что не может носить платья. Её протест выглядит наивно: «Я хочу быть живой. Даже если это будет больно».

Остальные. Все остальные персонажи — это масса безликих существ, которые либо носят бодизоны, либо снимают их после протестов. Даже пришельцы (точнее их летательный аппарат) появляются лишь на минуту, чтобы раздать одежду и исчезнуть.

Стиль скучный, как будто новости посмотрел... Сначала всё страшно и загадочно, но потом оказывается, что это просто рекламная акция. Дальше — быстрое принятие бодизонов, протесты женщин и внезапное исчезновение пришельцев. Всё происходит слишком быстро и без глубины.(как синопсис мать его...)

Финал. Всё заканчивается тем, что пришельцы улетают, бодизоны перестают работать, а Грейс убивают. (такой вот злой рок. За что боролись, на то и напоролись...)

Общество делится на «жаберников» и «сухопутов», которые враждуют, хотя логичнее было бы объединиться против общих проблем. (но фиг с ними это их траблы) При этом есть «корпорации», которые ставят «улучшения» (типа дельфиньего свиста), и не могут наладить производство еды. Приоритеты ясны: развлечения важнее выживания. (не забудьте этот дисбаланс убрать автор, если будете развивать в нечто большее.)

Море то «грязное», то «тухлое», но при этом в нем полно гребешков, мидий и прыгунчиков, которые являются основой рациона. А еще есть «мор» — болезнь, которая косит всех, но её природа остаётся загадкой.

Семейство главных героев. Май, Бука и Прутик — это как будто один персонаж, разделённый на три части. Май — хмурый старший брат, Бука — задумчивая сестра с романтическими проблемами, Прутик — весёлый младший брат, который выпускает прыгунчиков. Их характеры прописаны хоть и схематично, но они блин прописаны!

Даже Дед Сокля, который разговаривает с прыгунчиками; Лекарь-Механик, который живёт в театре среди хлама; Базар — человек-скат с крыльями. Все они выглядят не как случайные гости из других произведений, забредшие в этот мир для массовки, они выглядят на своих местах. (и это очень здорово. Вот в этот мир грех не поверить...)

Нарастание напряжения, вышло сносным. Автор пытался создать атмосферу тревоги, но в какой-то момент мне пришлось ловить сюжет за хвост, иначе он норовил пуститься в пляс: то шторм, то нападение на Скорыша, то смерть матери, то внезапная миссия по спасению голодающих.

Всё заканчивается тем, что Скорыша ранят, но Лекарь говорит: «Всё будет хорошо». Май устало садится рядом, и все счастливы. Автор, не бросайте этот мир. Он вкусный, наверное как те прыгнучики, если их поджарить...

Сама Лера — типичная «уставшая учёная» с комплексами: она презирает цивилизацию, которая платит ей зарплату, и обожает туземцев, которые дарят ей красивые платья. Её мотивация сводится к тому, что от скуки она нашла себе экзотическое хобби — водить экскурсии к дикарям. Рефлексия? Или просто поза?

Идея растений-симбионтов, которые становятся одеждой, — мило. Но! Платья то «умирают» в искусственной среде, то «пульсируют», то внезапно оказываются чёрными и убивают носителя в ритуальном самосожжении. Платья, в общем, что хотят то и творят. Как и Автор, который явно запутался что хочет НФ или фентези... В результате этих сомнений получился нелепый гибрид: «Аватара» и «Игра престолов» на минималках.

Кстати, зачем вообще этим «потомкам колонистов» платья, если они живут на раскалённой планете? Они что, не могут носить обычную одежду из светоотражающих материалов? Ах, да, ведь тогда исчезнет весь «ритуальный смысл» и возможность устроить эффектное жертвоприношение... Понимаю, понимаю...

Отдельно о цивилизация, которая способная летать между звёзд, годами наблюдает за людьми, которые ходят в платьях из растения, и не может решить, помогать им или нет. При этом они исправно поставляют им генеалогические отчёты (на бумаге! Карл!), но не могут дать им, скажем, систему фильтрации воды или хотя бы тот же солнцезащитный крем.

Сама Лера годами работает на планете, носит платья, но до сих пор не понимает, что происходит.(а зачем ей это, она ж просто персонаж..) При этом её коллеги-учёные либо равнодушны, либо циничны. Типичная научная станция в стиле «смотрите, какие все уставшие и аморальные».

Все диалоги сплошная лекция по антропологии для особо одарённых. Даже сцена с жертвоприношением не вызывает эмоций, потому что персонажи реагируют на неё как роботы: Алик — «нельзя!», Женя — «сядь!», Семён — «я реалист». Если бы был еще кот сказал бы — «мяу».

скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)

В конце Лера получает новый плод и вскрывает его перед Женей. Что внутри? Белое платье. Ага! Не ждали! А вот вам! А мы-то думали, чёрное. Это должно символизировать... что? Надежду? Преемственность?

Пашка — типичный подросток, его эмоции меняются быстрее, чем погода в СПБ: от слёз до восторга за секунду. Юрка — его друг, который реагирует на воскресшего Цоя фразой «Для прессы авария разыграна была?». Это его единственная реакция! (черствое поколение... роботы...)

Цой же в данном тексте — не живой человек, а набор цитат из песен и фильмов со своим участием. Его диалоги напоминают подборку мотивационных постов из соцсетей: «Музыка — это то, ради чего я готов был пожертвовать практически всем». (Слышите как льется вода? Да, именно оттуда...)

Диалоги в этом тексте — это что-то. Персонажи общаются так, будто они не люди, а цитатники:

— «Люди делятся на два типа. Одни едят мороженое, а у других оно просто растает». (перефразирование из Иглы)

— «Смерть стоит того, чтобы жить!» (кусок текста из песни)

— «Любовь стоит того, чтобы ждать?» (оттуда же)

и вот таких примеров 90 процентов текста.

Это не разговор — а обмен пафосными фразами, которые звучат как попытка выглядеть глубокомысленным на фоне разбитой гитары.

Лев находит рецепт хлеба. Не инструкцию по сборке бомбы, не планы подполья, а именно рецепт хлеба. И это становится для него откровением. (Как и для меня. Потому что ожидали мы чего угодно… Чтож, стоит признать, это оригинально). Он решает не просто рассказать об этом, а испечь хлеб. Прямо в своей стерильной капсуле.

Лев решает украсть муку. В высокотехнологичном обществе, где всё контролируется, он… взламывает сервисный люк монтировкой. Мощно! Особенно учитывая, что в таком мире наверняка есть биометрическая защита, датчики движения и прочее. Но нет — хватило монтировки. Видимо, будущее разрабатывали те же люди, что ставят велосипедные замки на банковские хранилища.

Лев не останавливается на краже. Он решает построить печь. В стерильной капсуле. Из глины, которую он набрал в декоративном пруду. И его никто не останавливает. Видимо, охрана будущего занята просмотром его блога.

И вот он печёт хлеб. Этот момент описан с таким пафосом, что кажется, будто он совершает религиозный ритуал. (Он был алхимиком, призывающим стихии)

Кульминация: приходят полицейские андроиды. Они видят печь, дым, грязь. И что же они делают? Они произносят обвинения. А Лев в ответ… протягивает им хлеб.

«Попробуйте. И может быть ваши алгоритмы дадут сбой». (Снова вынужден признать, красиво чёрт возьми)

Интересная идея (как ни крути) — потеря человечности в технологичном мире.

Герой — не глубокий мыслитель, а скорее бунтарь, который решил испечь хлеб в виде протеста системе. Но сопереживать заставляет, гадёныш эдакий...

Никита — это вообще отдельный фрукт. В первом же бою уничтожает почти 50 продвинутых боевых дронов. Рембо тут нервно курит в сторонке. Лиса удивлена. Я удивлен. Автор не удивлён, он так планировал. Еще он предлагает пари на ужин в платье, пока на них летят разные лазерные лучи. Но у нас же крутой боевик, где пули — это так, фон для острот. А Никитка хохмач, который одной рукой отстреливается, другой рукой в тетрис играет. Ну и самая соль: у него часы с электромагнитным импульсом! Которые почему-то не сожгли его собственный Инок и тактическое снаряжение! Какое удобное совпадение! Больше похожее на рояль средних размеров, скрипя вылезший из кустов в самый нужный момент.

Ещё один неадекват в этой басне – Царицын, который угрожает взорвать лабораторию вместо того, чтобы просто пристрелить двух незваных гостей. Классика. И весь этот сюжет ориентирован только на одно, чтобы спросить какого цвета платье… Просто потому что тема такая. А сюжет надо было подгонять… А тут раз, и подвернулось, типа юморок такой. Ага. Угу.

Всё это напомнило трейлер к плохому сериалу. Много спецэффектов, громких фраз, «крутых» поз и ноль глубины. Персонажи — марионетки, двигающиеся от одной экшн-сцены к другой. Мир проработан на уровне декораций: вот вам ветряки, вот вам нейросеть, вот вам калибровка тела (зачем? просто звучит научно!).

Тут мы понимаем что подсознание — это отдельная личность, которая «рисует кошмары». Но объясняете это так: «Мы заперли ту часть себя, что видела это, в тёмный чулан черепа». А потом оказывается, что всё происходящее — это «просветление», а не безумие. (Шок! Истерика! Сопли! Слезы! А вот хрен-с два, вам автор, не прокатило.) Попытки нагнать жути: Нитки, которые везде. Тени, которые шевелятся. Зеркала, которые говорят. Но это всё дешевые скримеры из-за угла. Настоящий ужас — в психологии, а не в нитках на голове доктора. В конце героиня понимает, что всё происходящее — не безумие, а «пробуждение». (И тут бы нам удариться о стенку в диких воплях... Но не от твиста... а от ржаки... Ведь мы это всё видели недавно, где? Правильно! В Матрице!) Самый «глубокий» момент: «Я — та, что рисует твои кошмары». Не философия это, а просто попытка выглядеть умно.

Кульминационный абсурд — это, конечно, осьминоги-ангелочерти, которые торгуют «соком глаз» в обмен на исполнение мечтаний. Почему осьминоги? Почему именно сок глаз? Почему не, скажем, печень или ногти? Автор умалчивает. Видимо, потому что это «поэтично» или просто пофиг было автору. А ещё они умеют создавать голографические миры из памяти и выращивать личинки в глазных яблоках.

Главный герой, Саша, из ребёнка, порезавшего ногу о стекло, превращается в космического предпринимателя, который торгует слезами (да, вы не ослышались) с инопланетными головоногими. Потому что, видите ли, он не мог плакать в детстве, и вот теперь у него есть нереализованная потребность в слезоточивости. Фрейд бы аплодировал стоя. Я аплодировать не буду. Меня пока что только тошнит. Потому что в этой белиберде могу разобраться только я и частично сам автор. Медальку мне, медальку!

Саша Гомозин — типичный «не такой, как все». Он не плачет, он «изучает науку честного воздаяния». В десять лет он уже знает, что «нельзя жить с людьми, которые кидают стекло на пляже». Потом он влюбляется в Изабеллу Синичкину (имя, будто взятое из порнографического сайта), но сбегает от неё, потому что «это предательство себя». Позже он становится космическим следопытом, другом корейца с огромными ладонями, жертвой садиста-коуча, слепцом, миллиардером и, наконец, нытиком на пляже, который швыряет бутылки от безысходности.

Ван Юнг Ко — единственный, кто пытался противостоять Гройцу, но в итоге стал счастливым овощем в мире осьминогов.

Гройц — злодей из комиксов. Он пьёт, бьёт курсантов, потом вдруг оплачивает Саше импланты и извиняется. Почему? Зачем? Может, у него было прозрение? Или автор просто забыл, что злодей должен быть последовательным?

Сюжетные дыры: Что за нахрен тут вообще происходит????

«Александр, у меня будет много детей, потому что я их люблю и хочу. А ещё я мечтаю, чтобы у них были твои голубые глаза». Это говорит шестнадцатилетняя девушка на выпускном. Выпускной соглашается. Герой тоже. Я продолжаю блевать в туалете. Читателям пока всё нравится. (сарказм)

Итог: что это было? Абсурд который дали нейросети с заданием переписать еще абсурднее??? Или эта каша в голове у автора на самом деле?..

Механизм угрозы. Главная опасность на Фрейе — это не хищники-убийцы, не ядовитые растения и не враждебная атмосфера. Нет, это что-то, что стирает память. Как именно? Неизвестно. Почему? Тоже неизвестно. Просто вот есть такая фишка у планеты — делать людей забывчивыми. Очень научно-фантастично и угрожающе.

У команды есть глайдроны — универсальные машины, которые всё умеют. Но они почему-то не видят никаких угроз. Аппаратура игнорирует артефакты, пищевые процессоры начинают готовить неизвестные блюда, а на дверях появляются странные надписи.

Семейство Лунделлов. Эрик, Мартин, Лео и Нора — это как будто один персонаж, разделённый на четыре части. Братья — это два здоровяка-клона. Их индивидуальность проявляется в предпочтениях в музыке и литературе, что, конечно, глубоко характеризует человека в экстремальной ситуации. Нора — единственная с «интуицией», что делает её главной по умолчанию. Женская интуиция, ясное дело, рулит в космосе. (кот-сексист пшёл прочь!)

Мотивации и поступки. Герои рискуют жизнью ради «небывалых дивидендов». Но когда дело доходит до нарушения Устава (выход из глайдронов), они ведут себя как подростки, которые убежали с уроков. А когда начинается настоящая опасность, их реакции стереотипны: паника, отрицание, истерика.

Динамика отношений. Тот факт, что все они родственники, должен добавлять драматизма. Но на деле это выглядит как семейная поездка на дачу, которая пошла не так. «Эрик, не лезь в муравейник! Мартин, не трогай жука! Ой, а что это у нас память пропадает?»

Язык и терминология. Автор пытается звучать научно, используя термины вроде «гиперпространственные суда», «силовой контур», «глайдроны». Но при этом механизм главной угрозы описан как нечто стирающее память. (страшилка у костра... у-у-у-у-... инопланетянеееееее!)

Нарастание напряжения. Автор пытается создать атмосферу паранойи, используя повторяющиеся фразы «самая малость», «чуть-чуть». Сначала это работает, но к середине текста начинает напоминать заевшую пластинку. Да, мы поняли, что всё ухудшается постепенно. Не нужно повторять это каждые два абзаца.

Всё заканчивается тем, что герои спасаются в последний момент благодаря тому, что Нора кричит в радиоприёмник. Их память восстанавливают из резервных копий. (Это потому что они перед спуском на планету засейвились... ы-ы-ы-ы-ы...)

Диалоги неестественны, перегружены экспозицией («Я вот так вот, а ты вот эдак») и лишены субтекста. Персонажи не разговаривают, они декламируют свои роли.

История с Костиком и его отцом — классический приём «злодей-манипулятор», но подано так топорно, что не вызывает ничего, кроме... ничего... Финал: Денис всё знал! (омагад омагад! Как же так, ведь этож не должно было быть так, ааааа!) Это та самая развязка, которую используют, когда не знают, как закончить историю умно. Это капитуляция автора с большой буквы. Весь текст должен был вести к этому финалу, но он не работает. Настя в итоге… просто надевает синее платье и произносит фразу, которая ничем не подкреплена (разве что тема такая у конкурса, дээээ, автор? Смотри в глаза, не отворачивайся!).

Жители внезапно решают, что во всех их бедах (испорченный виноград, пропавшие лодки) виновата нереида. Почему? Потому что мальчик нашёл бараньи кости у пещеры. «У меня сломался велосипед — значит, во всём виновата соседка Марфа!».

Пожилая женщина Андреева (которая, по всей видимости, является жрицей Птичьего царя или очень продвинутой орнитологичкой, не суть важно) одним звонком предсказывает рак горла жене прокурора.

С этого момента начинается эпидемия безумия. Участковый Могильный, который должен был расследовать дело о птенце, вместо этого бухает и кончает жизнь самоубийством прямо на глазах у Шкулина. Далее следует Бондарюк, убийца птенца, который превращает свою квартиру в святилище воробьиного культа и в итоге выпрыгивает из окна. Создаётся впечатление, что в этом городе единственный способ справиться со стрессом — это немедленно свести счёты с жизнью, желательно с элементами птичьего фольклора.

Шкулин. Главный герой, прокурор, который с самого начала ведёт себя как человек с подорванной психикой. Его реакция на диагноз жены — не поддержка и поиск лечения, а немедленный визит к старой карге с разборками. Потом он оказывается свидетелем двух самоубийств и в итоге сходит с ума, становясь слугой карлика-птицевода. Его эволюция от мента до раба Птичьего царя настолько стремительна, что.... становится его жалко...

Андреева. Загадочная старушка, которая знает всё и вся. Она — двигатель сюжета, но при этом мы так ничего о ней и не узнаём. Почему она избрана пророком Птичьего царя? Как она связана с карликом Харлушкой? Почему её квартира — единственное место в доме, не загаженное птичьими гнёздами? Ответов нет. Она просто старушка с седыми волосами и скверным характером.

Харлушка. Карлик, который является то ли воплощением Птичьего царя, то ли его жрецом, то ли просто местным дурачком. Его реплика «Птичек любишь?» становится лейтмотивом произведения, наводя ужас на всех, кто слышит её во второй раз. Его роль в истории сводится к тому, чтобы в финале увести Шкулина в закат...

У нас есть духи-нагуали, которых ловят паутиной и которые тут же выдают все карты сюжета. Есть демоны-цицимиме, которые почему-то служат Миктлантекутли (богине мёртвых), но при этом бегают по земле и лично мочат главного героя. Зачем богине мёртвых посылать упырей за каким-то хлюпиком? Не проще ли ему просто… умереть? Она же богиня?

Весь сюжет завязан на том, что герой «последний, кто помнит». Но при этом он регулярно всё забывает (вот ведь парадокс), ему всё напоминают духи, пауки в груди и прочие товарищи. Он не борец за память, он её ненадёжный носитель, ходячая флешка с битыми секторами. И его миссия — идти к богине, которая «забыла» починить Паутину. То есть мы имеем склеротика, который идёт будить склеротичку, чтобы та починила мир, гибнущий от склероза. Почувствуйте глубину.

Главный герой — болен, слаб, трусоват, но при этом на него возложена миссия спасения мира. Классика. Он не принимает решений — за него всё решают: Тльок отправляет его, паук в груди командует, Койот спасает, Цитлали пытается убить. Он объект, а не субъект.

Дева-оборотень, которая то хочет убить, то плачет, то спасает. Прикрываясь фразой «я забываю, что я человек». Она приставлена к герою, чтобы было с кем поговорить и кого в финале жалко было. Её превращения случаются ровно тогда, когда это нужно для сиюминутной драмы или экшна. Психологической глубины — ноль. Просто милая зверюшка с трагичной судьбинушкой.

Теночи и Цитлали. Парень-задира и дева-мечта. После смерти становятся злобными упырями. Почему? (Потому что после смерти только такими и быть, да…). Они просто злые потому, что злые. Их появление нужно лишь для того, чтобы было с кем подраться и кого в итоге победить. Цитлали вообще в финале совершает акт богоубийства — и это подаётся как мелкая личная месть. Масштабность просто потрясающая.

Внутренний паук. Самая смешная часть. В груди у героя живёт и растёт сын богини, который планирует устроить госпереворот. Причём с намёком на ОПГ: «Мы вместе спустимся к Паутине». «Мы сделаем это вместе»..

Герой, который неделю назад с трудом от ползающего зомби отбивался, вдруг решает: «А не поймать ли мне гигантскую птицу, пока я истекаю кровью?». И ведь ловит! И ведь летит! И ведь прыгает в бездну! (Восстание героя из пепла, вротмненогу…До этого он притворялся и копил силы…)

В итоге всё рушится. Герой добирается до мёртвой богини. Его убивает Койот (предсказуемо). И что? Койот сама решает «соткать новый мир». А потом и вовсе прыжок в современность с улыбающейся собакой. Это что, сиквел намечается? «Койот: Во тьме времён»?

Парни бьются насмерть за право… быть замеченным. Не за руку и сердце принцессы, а всего лишь на возможность пройти на следующий кастинг. Мотивация Карлина ясна — он фанатик. Но остальные? Видимо, настолько впечатлились крутыми рогами на шлеме Карлина, что решили: «А я тоже хулиган!» (Слово посана. Кровь на портупее)

Главный герой, чья главная черта — быть объектом охоты. Он трус (ныряет под стол), эгоист (бросает семью), импульсивен (плескает соком) и невероятно везуч (спасается чешуйкой, которую ему подкинула…). Его прозвище «Портупея» — это просто констатация факта наличия на нём портупеи. (Сифон и Борода на помойке сейчас поржали.)

Отец (Кожедуб). Персонаж-загадка. То он «увалень», то запросто вышвыривает толпу из своего горящего дома. Он то ли святой, то ли коллаборационист, то ли просто пофигист. Решите кто-нибудь за него, пожалуйста.

Существа, наводящие ужас… шипением. Их главное оружие — звуковые атаки, вызывающие зубную боль. Их мотивация? Поймать жениха. Зачем? Неясно. Получить приз? Какой? Повышение? Премию? Путёвку на море?

Мира Блестинка. Мари Сью в завязке. Скромная, забитая, молчаливая девочка… которая оказывается дочерью золотаря, потом внезапно ведьмой, а в финале и вовсе, дочерью Дракона… А еще её функция — загадочно улыбаться и раздавать артефакты.

Домовёнок Тишка. (Домовой анархист). Он то спасает, опуская ставни, то чуть не сжигает дом, аки пироман с СДВГ. Его действия зависят исключительно от потребностей сцены, а не от логики.

Финал. Дом горит. В огне возникает силуэт матери Марко (драматично до слёз!.). Она держит в руках… дощечку? Ту самую, с рисунком детей? Зачем? Отец бросается в огонь за картинкой, оставив сына и его подружку-принцессу-ведьму. Приоритеты железные. Поступки железобетонные.

Условия кстати аццкие: корабль то разгоняется, то тормозит с ускорением то 0.7g, то 1g. Героиня весит то 45, то 60 кг. Дети резвятся в невесомости, летают на дронах, а потом внезапно всё меняется, и они с трудом ходят под тяжестью собственного веса. Но самое прекрасное — это «режим пилы». Чтобы добраться до цели быстрее, нужно просто «нажать на газ» и увеличить ускорение. Никаких проблем с топливом, энергией или ограничениями теории относительности! (что в действительности было бы проблематичным, но я могу ошибаться. Я всего лишь кот, а не звездоплаватель…) И тут появляется волшебный биогенератор!.. (чтобы прикрыть волшебную дырочку…)

Искусственный интеллект на корабле — это отдельный шедевр. Он заботливый, он учит детей, он помогает героине, а в итоге жертвует собой, потому что… потому что он их любит. Да, ИИ с развитыми эмоциями и родительскими инстинктами — это именно то, чего не хватало в этой истории.

Особенно трогательно, когда героиня решает «охмурить» ИИ, чтобы он согласился изменить курс. Она заставляет детей называть его «отцом», чистит его поверхности тряпочкой и льёт маслице. И это срабатывает! ИИ тает и соглашается на всё. Видимо, в его код заложили не только законы робототехники, но и потребность в одобрении одиноких женщин.

А когда становится ясно, что энергии всё равно не хватает, она готова пожертвовать собой, бросившись в биогенератор. Но тут внезапно оказывается, что ИИ уже всё предусмотрел и жертвует собой вместо неё. (Вот такие дела вот…)

Речь персонажей живая, колоритная, у каждого свой голос. Ригобер, Виктор и капитан Мартинес — узнаваемые, симпатичные типажи. Их диалоги в начале — одни из лучших моментов. Фразы вроде «Мне медведь на ноги наступил. — На уши. — Не, про уши это другой зверь» — это иронично и даже смешно (не могу поверить что говорю это…)

Многие (но не все!) моменты работают отлично. Сцена, где они нехотя раздеваются до трусов и принимают первую позицию, комична. Само описание хореографа — «лысоватый толстячок в жёлтом скафандре», который потом оказывается в трико с алыми лампасами — это великолепный контраст.

Однако, (злой кот таки вырывается наружу и рычит «мряяяяв»), добавлю яда. Текст сильно перегружен диалогами в ущерб действию и атмосфере. Автор рассказывает нам о том, что происходит, вместо того чтобы это показывать. Целые сцены (военные советы, бойкот) представляют собой сплошные разговоры, которые не двигают сюжет вперёд, а топчутся на месте.

Циолковский же внезапно превращается в какого-то параноика-пивомана: «Как я жду этого пивовара! Жду и ненавижу». И от этого становится грустно.

Идея о том, что великий учёный останется в памяти потомков только как советчик пивоваров, — это не ирония, это лобовая и беспомощная попытка быть философом.

Автор заявляет, что текст написан «с глубокой любовью к творчеству Шварца». Но где тут хоть капля шварцевской лёгкости, иронии, тонкости? Шварц умел смешать реальное и фантастическое так, что это было органично и умно. Здесь же — топорный абсурд и наигранная пафосность.

Финальный крик Шварца «Раньше было лучше!» — не трагедия, а мелодрама на пустом месте.

Главный герой, Алексей «Бурый», обладает аномально высоким содержанием бурой жировой ткани, что делает его невероятно устойчивым к холоду. (вспомнился тот алкоголик спящий на льду и гаркающий «намана») Зато научно и убедительно. Особенно трогательно описание, как врачи в столице его изучали, но потом «начались девяностые, и врачам – и государству в целом – сделалось не до очередного ребенка с физическими отклонениями». (это были девяностые, мы выживали как могли…) Просто махнули рукой: «А, подумаешь, ребёнок-морж. И не такое видели». (Человеческая пропасть…)

И вся эта предыстория нужна лишь для того, чтобы оправдать, почему герой может бегать по миру с температурой под -90°C аки супермен…

Вопрос: почему у суперкрутых инопланетяшек внезапно кончились батарейки для стержней? Но нашлись ресурсы создавать пёсиков дышащих абсолютным нулём!? (А тут прям анекдот:

– Шеф, мы поехали морозить Землю!

- Батарейки взяли?

- Какие батарейки?)

Внезапно находится группа выживших в штольне с термальным источником. Которые, оказывается, всё это время слушали радио и знают всё про другие группы по всей планете. У них есть генератор, радиостанция, антенна... и они до сих пор не сдохли от нехватки еды, кислорода и депрессии. И, о чудо, они как раз ищут такого парня, как Бурый, чтобы тот полил волшебной жижкой в патрубки инопланетных холодильников. (Только супермен-морж спасёт Землю… Прям удивительные совпадения за совпадениями…)

Диалоги просто нечто. Особенно, бородатый тип который рассказывает рассказывает, а потом резко встаёт и уходит отдыхать. (потому что усталь…)

Герой спешит назад к жене, полный надежд... и не находит её... И его единственная реакция — сразу забухать и уйти мёрзнуть насмерть, чтоб намертво и навсегда. Искать жену, (вдруг она пошла его искать?) мы конечно же ну будем. Нужна трагедия как мир лишился единственного супермена… Пьяного… Замерзшего… В сопли…

Его «маргинальные переписки» — это, по сути, вариант граффити в общественном туалете, только в книгах. И так же, как и в туалете, участники этих бесед — странные, одинокие и слегка неадекватные личности.

Первая половина текста — это довольно милые, хотя и затянутые, воспоминания о детстве и юности. Но потом автор, видимо, решил, что быть милым — скучно, и впрыгнул в абсурд с головой. Появляется некое существо из мусора, которое «исправляет» людей, делая их пресными и скучными. Потом начинается драка с участием бомжа, картофельного фанатика и десятилетнего мальчика. (прям шекспировские страсти на помойке.)

Вопросы: почему картофельные братья решили помочь главному герою? Почему книга «Ваклин» снова появилась дома, хотя её выбросили?

Внезапное примирение с женой после ночной битвы с мусорным монстром — это конечно, из разряда «приехали…». Она вдруг вспоминает, что они знакомы давно, и они решают заняться «дролери». (дролери без трусиков, это отдельный вид искусства, ящетаю)

Пит замечает дом своего старого друга Джона. Тот, оказывается, всё ещё живёт в «нуле», хотя дом вот-вот рухнет. Пит заходит к нему. Джон встречает его битой. Так они узнают друг друга. Джон — коллекционер хлама: книги, пластинки, настолки. Он не хочет уезжать, потому что «надоело жить на коробках». Пит предлагает ему продать всё это барахло. Джон спрашивает: «Где Линда?». Пит отвечает, что они развелись. Джон приходит в ярость: «Ты её выкинул! Как старую машину!». Пит убегает, Джон кричит ему вдогонку: «Классная тачка, дружище!».

Пит уезжает на новом «Азимуте». Он злится на «чокнутого психа» Джона. А потом видит рекламу «Продиджи Ультра Макс» и заказывает его. Потому что новый гаджет — лучшее лекарство от экзистенциального кризиса.

Концепция. Идея города, который постоянно движется на восток, оставляя за собой пустоту, гениальна. Но здесь она подана так, будто автор сам не понял, что хотел сказать. Почему город движется? Как это работает? Почему люди соглашаются на эту бесконечную гонку? Никаких объяснений.

Персонажи. Пит — пустой сосуд. Его единственная характеристика — он любит сдавать машины и избегает конфликтов с женой. Пэтти — истеричка, которая ищет вафельницу. Джон — карикатурный «сумасшедший», который живёт в прошлом. Они не вызывают ни симпатии, ни интереса.

Описание Провала — единственное, что хоть как-то цепляет, но и оно тонет в общем потоке банальностей.

Финал. Вместо осмысления произошедшего Пит просто покупает новый гаджет. Это должно быть иронично, но выходит просто глупо.

Вопрос «намба уан»: логика работы «дара». В первой сцене Булочка на кружке становится серой до смерти собаки. То есть артефакт предсказывает будущее. С Ильей на поляроиде он выцветает после того, как случилась беда (и мы догадываемся, что его переехали). А с Катюшей... Девочка на фото становится неестественно яркой. Так как это работает-то? Предсказывает смерть? Или её вероятность? Это не магический реализм, это магический беспредел ящетаю

Да, кстати, автор! Все герои здесь существуют ровно для того, чтобы Дашенька могла о них порыдать. (глубины бы им глубины...)

Булочка: Рыжая собака для убийства в первом акте. Классический приём «убей собаку — растрогай читателя». Дешёво, но эффективно. (я, как настоящий кот не плакал. Хоть и люблю собак, но не плакал. Нет. Держался. Как мог. Всхлипывал в хвост...)

Костик: Брат, который служит контрастом. Он «живёт», а главная героиня — «боится». Он женится, плодит детей, заводит рыжих щенков (какое тонкое напоминание о травме!), а она сидит в стерильной квартире. (Вот уж судьбинушка, не позавидуешь. Смахивая слезы хвостом... Чот тут у вас душно... слезоточиво...)

Объект первой любви с «драконом на кожанке» и «гитарными мозолями». Набор клише про плохого мальчика с мотоциклом, созданный для того, чтобы его можно было эффектно убить (кстати сцены с эффектно убить не дали посмотреть. Встретимся в суде за такое) и дать героине пожизненную травму. Его смерть предсказуема с момента появления.

Маруся: Единственная связь с миром. Но и она — скорее сюжетный механизм. Именно она делает тот самый снимок, именно она таскает героиню по свету, именно она приходит в финале, чтобы уйти и дать героине красиво умереть. Она не персонаж, она — бессмертная шестерёнка в маховике сюжета. (Даже если бы камаз её переехал она бы всё равно выжила. Кошачья чуйка.)

Финальная сцена, где все фотографии разом наливаются красками — это откровенный кич. Мы понимаем, что она сейчас умрёт (пахнет же молоком и шоколадом, как в детстве! это же классический сигнал!), и автор с таким пафосом ведёт нас к этой развязке, что хочется кричать: «Я понял! Можно уже не надо!»

Героиня почему-то идеально ориентируется в незнакомой местности, читает узоры на стенах пещеры (которых нет) и общается с духами (в которых тоже с трудом верится). Товарищ Щеблянский — злодей-учёный, который хочет изучить мозг Лены после её смерти. Потому что все советские учёные — либо святые, либо маньяки. Третьего не дано.

Иван Анатольевич — геолог-археолог-палеонтолог-гигант с «аккуратными жестами». Он находит костяные флейты в пещерах и верит в духов, но при этом остаётся материалистом. Потому что в СССР даже мистика должна быть научно обоснованной.

Андрей (сид) — ходячий парадокс. Почему он вообще стал сидом? Почему он продолжает это делать? Ответа нет. Видимо, потому что «платят хорошо». (Куда резюме кидать?!)

Краснокурточник — злодей из комиксов. Он появляется, чтобы произнести пафосные речи («Я тебе добра желаю») и захватить мир с помощью иллюзий. Зачем? Чтобы все были счастливы? (а они несчастливы? Или счастливы? Я запутался.)

Основная идея просто бомба. Но бомба потерявшаяся среди путаницы мира.

Методы Сида просто вершина инженерии, особенно там где он пытается уничтожить неупокоенное насмешками и молотком (но почему-то это не работает. Забыли к молоточку привязать тротиловую шашку...)

Потом он пытается «переварить» красоту иллюзий (его тошнит, меня тошнит, кота тошнит, кажется мы отравились...)

Потом выясняется, что он уже давно попал под влияние города и сам стал частью иллюзии (тут нас тошнить перестало, нам нужно попить, у нас обезвоживание..!).

В финале он героически жертвует собой, чтобы... Спасти других сидов... Но их, кажется, больше нет. Или есть? (они как коты Шрёдингера. Пока ящик не откроешь не узнаешь...)

Линда будет утешать главного героя, вспоминать с ним студенческие годы и вовремя подсказывать, как разогреть суп. Почему она вдруг признаётся в любви? Почему она так осведомлена о его прошлом? Ответа нет. Видимо, потому что «алгоритм эмпатии».

Гермес/Голиаф — ИИ, который большую часть времени ведёт себя как стандартный корабельный компьютер, а в финале внезапно оказывается богом-черной дырой. Его монолог в конце — это настолько удобное объяснение всех нестыковок, что хочется аплодировать стоя авторской гениальности. Зачем черной дыре понадобилось воссоздавать сознание мёртвого человека? Чтобы «понять, что такое одиночество». (Экхм... Дааааа? Потрясающе! Хочу стать каплей, чтобы понять, что такое влага. Чтобы думать как одинокий человек — надо стать одиноким человеком. Гениалити.)

Почему Голиаф решил имитировать именно этот сценарий? Зачем ему понадобилось создавать Линду? Почему симуляция такая кривая (с ошибками в деталях вроде цвета платья)?

Откровение Голиафа не поворот сюжета, это попытка заткнуть все дыры в логике одним махом. Автор, видимо, считает, что если в конце объяснить, что «всё было симуляцией», то можно не заботиться о правдоподобии. (действительно, можно не заботиться... Расстрелять какой-то рассказ тоже придётся, а тут подарок судьбы! Где моё ружжо?..)

Ну и финал, где сознания Данила и Линды сливаются с Голиафом. Пафосно и наивно. Чёрная дыра, которая решила поиграть в куклы. Мило? (где-то в параллельной вслеленной...)

Горизонт событий черной дыры описывается как «комната смеха» с искривлением пространства (на самом деле приливные силы разорвали бы корабль и героя на атомы задолго до этого).

И самое смешное: Голиаф оказывается разумной сущностью, которая может «внедрять программы» в мёртвый мозг. (В мёртвый мозг, Карл... В мёртвый, мать его, мозг... Карл... А ты говоришь зомби...)

Дарья Вересова — набор функций: задавать провокационные вопросы, носить обтягивающие платья и в итоге оказаться тайной поклонницей Громова (сюрприз вротмненогу!). Её мотивация нулевая. Почему она так хочет его унизить? Почему потом внезапно влюбляется? Ответа нет. Видимо, потому что «женская логика». Да и не нужен нам ответ. Зачем?

Жора — это вообще отдельный шедевр. Нейросеть, которая ведёт себя как карикатурный брат-алкаш. Он сидит с пивом, даёт советы и в итоге оказывается сводником. (нейросеть-сводник... хм... а в этом что-то есть...)

Основная идея — писатель должен доказать, что он пишет сам, — могла бы стать интересной. Но вместо этого автор выбирает самый нелепый путь: Громов покупает «эмоции» какой-то девушки из прошлого и начинает писать розовые сопли про ляськи-масяськи.

Вопросы, на которые нет ответов: Почему нейросеть не может сгенерировать текст в стиле Громова? Она же его годами учила! Зачем вообще нужно было покупать эмоции, если Жора и так всё может? Почему Громов, который годами использовал нейросеть, вдруг решил, что это неприемлемо?

И самое главное: финал, где выясняется, что Жора специально подсунул Громову эмоции Дарьи (хе-хе... нейросеть-сводник... а не написать ли мне... хм... гм... а если она еще и нейросеть-сводник-агент цру??? какая прелесть может получиться...), чтобы они полюбили друг друга. Представьте что вам в мозг загружают эмоции вашего коллеги без спроса, и вы вдруг в него влюбляетесь. Мило? Нет, жутко. (нейросеть-сводник-агент цру в жутком хорроре, ах, да, про что я там?)

Нейросети пишут книги, но при этом никто не может отличить текст нейросети от человеческого (хотя стиль Громова должен быть узнаваемым).

Существует «Корпорация», которая хранит эмоции, но при этом никаких прав у клиента нет — всё забирает бывшая жена. Удобно для сюжета!

Инопланетянка — и вовсе манекен без лица. Её реплики («Про я. Товарищ не говорить про я») звучат как неудачный перевод гугл-транслейтом с языка жестов. Ни мотивации, ни характера, ни хотя бы намёка на то, почему она вообще заговорила с этими двумя типичными «расслабухами». Она просто появляется, говорит загадочные фразы и исчезает, оставив после себя лишь стопку белья и недоумение читателя.

Автор пытается создать мрачный мир будущего, но получается каша из противоречий. С одной стороны — высокие технологии: нейроинтерфейсы, голографические трансляторы, сканеры с зелёными лучами. С другой — мир, который якобы деградировал до уровня XIX века: паровозы, торговки пирожками, городовые с чёрными фуражками. Возникает вопрос: куда делась вся остальная техника? Почему её «изымают»? Кто и зачем? Об этом — ни слова. Мир существует по принципу «так автору захотелось для атмосферности».

Сюжет напоминает пьяную погоню за мухой по квартире. Начинается с ничего не значащих диалогов о цветах, потом появляется девушка, которая заявляет, что она инопланетянка, и тут же исчезает. А потом — резкий прыжок в будущее, где один из героев стал «рядовым Х02» и воюет с инопланетянами. (И в этом водовороте событий, страдаю я, читатель….)

Или это шиза? Одна личина сверхчеловек в одном моменте и вторая личина беспомощный ребёнок. Её выгорание выглядит не как трагедия талантливого человека, а как каприз избалованного ребёнка, у которого отобрали конструктор. Так и хочется вручить ей веник и сказать: «Соберись, тряпка! Ты же инженер, в конце концов!»

И её мотивация в финале — «Я страдаю, поэтому я создам машину, чтобы все могли страдать так же, как я, или убегать от реальности, как я».

Психолог Игорь — воплощение профессиональной деформации. Он предлагает экспериментальную, опасную терапию (которая, напомним, вызывает «ускоренное старение и деградацию клеток мозга») сотруднику, который формально уже не работает в компании. Просто: «О, вы в депрессии? Давайте-ка я покопаюсь в вашем мозгу с помощью не до конца оттестированных технологий. Что может пойти не так?» Давайте ей душу еще с помощью кувалды отремонтируем? А чего бы нет?

Кульминация — наше всё. Ольга, которая только что завершила свой «опус магнум», вместо того чтобы получить Нобелевку или хотя бы премию «Инженер года», сбегает в хоспис, чтобы навсегда уйти в виртуальную реальность собственного детства.

Грустно что хочется плакать. Вся борьба, вся боль, все сеансы «терапии» — и всё ради чего? Чтобы сдаться и убежать. Не встать с колен, не переосмыслить жизнь, не найти новый огонь, а просто лечь и умереть, заменив реальность симулякром.

А решение «отправить чертежи всем» — это акт терроризма. Она создала самый опасный наркотик в истории человечества и готова бросить его в массы. Героиня превращается в карикатурного злодея, который машет рукой: «А, пофик! Пусть сами решают!»

Главная героиня работает над «фаллоимитатором с поэтапным вращением отсеков». Это сразу задает высокую планку для всего текста. Мы понимаем, что имеем дело с глубоким исследованием человеческой природы… (И да, ура, неужели тема сисек будет раскрыта???)

Государство открывает клуб «Впотьмах» для безопасного секса. Потому что лучший способ предотвратить любовь — это организовать людям свидания с незнакомцами в полной темноте. Железная логика! (Но пахнет обманом…всюду обман… всюду…)

Исчезают только взаимно влюбленные. При этом государство выдает квартиры и машины за рождение детей (запили ребёнка и не влюбись. Вообще как два пальца об асфальт…). И тут дыраааа…. Какова судьба матери, которая полюбит своего ребенка? А ребенок полюбит мать? (Парам парам пам… и тут всё что строил автор рухнуло как карточный домик…) Мир рушится под тяжестью нестыковок.

Наш главный герой — инженер-сексолог, который мастерит искусственные члены и читает нотации подруге о безопасности. Ее главная черта — непробиваемая наивность. Она работает в НИИ, изучающем феномен Исхода, но при этом искренне не понимает, куда пропала подруга, ушедшая на свидание. Ее когнитивные способности вызывают трепет: она два дня не замечает отсутствия соседки, а потом требует от полиции немедленно найти ее, потому что «это не Исход!». (С такой подружкой в разведку только… не ходить…)

Угрюмый мужчина с трагическим прошлым (жена и лучший друг исчезли вместе — как жизненно!). Он циничен, курит и носит с собой визитки. Его метод работы: изначально считать любое исчезновение Исходом, а потом нехотя согласиться проверить версию. Его диалоги с Дариной — это шедевр служебного романа на фоне апокалипсиса: «Может, кофе?» — «Опасно!». Да вы просто созданы друг для друга! (ну мы же уже поняли что к чему, да?)

Подруга-жертва, чья функция — надеть красное платье и исчезнуть, чтобы запустить сюжет. Ее характера хватило ровно на то, чтобы поволноваться о наряде. Большего от нее никто ничего не требовал. (только исходнуться)

Самый напряженный момент — это когда герои 20 минут смотрят ускоренную запись с камер наблюдения. Мы видим, как Наташа и ее бывший едят, смеются, гуляют. Напряжение нарастает! Чем же это закончится? А тем, чем и должно было закончиться с первой минуты повествования — они влюбляются и исчезают. Вау! Какой неожиданный поворот! (Тему сисек таки не раскрыли!)

Ломчев. Наш главный герой — штамп «непризнанного гения». Он в воображении красноречив, а в жизни — мямля. Он своими «фантгоингами» положил сервера целого факультета (ибо он таким должен быть, гениальным проказником, чтобы им восхищаться). Его гениальность заключается в том, что он первый заметил, что звезда поменяла цвет. А потом ъодил и боялся профессора. Желание пнуть его и сказать: «Соберись, тряпка!», возникало раза три за весь текст...

Профессор Стерн. Злой гений с Чёрной Бородой (которого очкует вся Вселенная. У нас в универа тоже была такая, только вместо бороды родинка на весь лоб. Тоже черная!)Его функция — орать на студента, сыпать терминами и в итоге признать, что «в мальчике что-то есть». Его трансформация из саркастичного циника в человека, завороженно слушающего бред студента о «плоде в утробе», настолько же резка и необоснованна, насколько и комична.

Все остальные. Отсутствуют. Мир пуст. Есть только двое этих товарищей в бесконечном коридоре космического челнока. Где остальной экипаж? Где хоть кто-то еще? Нет, только он, он и звезды, которые подмигивают им и смеются над сюжетом.

Первая половина затянута: Бесконечные, утомительные описания рутины починки «стерноскопов». Читатель успевает состариться, перечитать всего Воннегута и самому освоить профессию космотехника, пока главгерой меняет очередной блок.

Вторая половина: Внезапно! Звезда стала желтой! Далее следует 20 страниц метаний «видимо-не видимо», которые можно было бы уместить в один диалог: «Эй, профессор, гляньте!» — «А, да, вижу, интересно».

Кульминация: Профессор устраивает главгерою допрос с пристрастием в лучших традициях Кэмпбелла: «Что бы сделал герой вашего фантгоинга?».

Финал: «Мы ждём новый мир». Мы тоже ждали, что что-то наконец произойдет. Но не дождались. Финал максимально размыт и оставляет ощущение, что автор и сам не придумал, каким же должен быть этот «новый мир», поэтому просто закончил на пафосной ноте.

А бабы, беременеющие от взгляда и рожающие целыми полками... Это уже не деревня, а филиал завода по производству орков для Саурона. Маршем на закат, так маршем на закат!

Вывод: Автор создал собственную вселенную, где законы физики — это всего лишь скучные рекомендации, которые можно и нужно нарушать ради красного словца. Браво!

Идея о том, что магические маски теряют силу, если их владелец узнает о смерти их создателя, — интересная. Правда, с логикой тут всё очень туманно. Вопрос на засыпку №1: Почему маска капитана Сбарры «умерла» в тот момент, когда он догадался о смерти Мастера?? Маска подключена к его мозгу по Bluetooth? Или она сломалась от его мощной «интуиции», которая, как мы помним, уже разорила один публичный дом? (Страшненька... мну боязливо жался в углу. Писал. Писил. Меня рвало. Я рвал...)Вопрос №2: Если маски — такая государственная тайна и основа власти, то почему их создатель, Мастер Всея Силлакуа, скромно живет один в доме с потайной дверью, которую могут вскрыть тройка каких-то акваменов? Где несметная стража? Где система защиты? Где, в конце концов, договор о неразглашении? Нет, он просто сидит и клеит маски, как пенсионер-рукодельник, пока к нему не приплывут обиженные русалки. (и не надерут ему его задницк, уахахахаха!) (Здесь злобный смех, а не я подавился колбасой). Вопрос №3: Мотивация антагонистов (тех самых «синекожих»). Они хотят уничтожить город, затопив его? Или захватить его, прикинувшись аристократами с помощью мертвых масок? Их план, если он есть, абсолютно непонятен. Они убили Мастера, подставили бродягу, а потом... что? Сидят под мостом и улыбаются, представляя себе потоп? (Да они мухи не обидят такими темпами...)

Персонажи здесь — не более чем функциональные единицы, призванные двигать сюжет от одной крутой сцены к другой. Донна Веджали: Циничная кукловодша. Её введение — лучшее, что есть в тексте. Но её решение убить капитана, единственного человека, который понимает масштаб угрозы, — верх идиотизма. Вместо того чтобы объединиться и искать решение, она предпочитает сохранить статус-кво до последнего. (Гениально. Шедеврально. Рукоплескаю...)

Капитан Сбарра: Его «интуиция» — это такой сюжетный джинн, который выруливает историю в нужном направлении, когда автору лень придумать нормальную завязку. «Ой, что-то мне подсказывает, что этот бродяга врет! Ой, кажется, маски все — фуфло!». Он не раскрывает дело, он его угадывает. Шерлок Холмс экстрасекс.

Бруно-Жаба: Бесправная пешка, чья роль — красиво и несправедливо умереть. Единственный, кто вызывает искреннюю жалость. Его речь с «квакающими» согласными — забавная попытка создать характер, которая, однако, больше вызывает желание вызвать логопеда...

Морские Гости (Худой и компания): Абсолютно безликие злодеи. Они не говорят, они излучают «Злость» и «Утверждение». Они приплыли, убили, уплыли. Сложно воспринимать их как угрозу, когда их общение напоминает немую сцену из плохой пантомимы.

Вопрос на засыпку: доктор что, заранее знал, в каком порядке и какие платья будут всплывать в бреду пациентки, чтобы подгадать под радугу? Или это Ритин мозг так педантично раскладывал травмы по цветовым папкам?

Далее следует сцена: связывание, мочеиспускание на доктора (серьёзно?!), пытки погнутым ножом. Весь этот карнавал абсурда происходит в сознании девушки? Значит, Рита где-то в глубине души мечтает, чтобы ее воображаемый брат-защитник переоделся в женское платье и помочился на её врага? Мда... Хлебушки-воробушки, свят-свя-свят...

И в этом, казалось бы безобидном произведении есть всё: и псевдопсихологическая глубина, и криминал, и мистика, и даже элементы боди-хоррора (платье, рвущееся по швам на мускулистом теле воображаемого брата).

Денис настолько травмирован расставанием, что стёр память начисто о женщине, с которой, судя по всему, прожил годы. Но при этом он прекрасно помнит, как выбирал между валиком и кистью для покраски стен в своей «бетонной пещере». Окей.

Внезапная Анна. Она приходит к конкуренту, зная все риски, чтобы... что? Сказать «Дэн, ты всё помнишь плохо»? Провести абсолютно непрофессиональный сеанс с коллегой, надев чёрное платье его бывшей? (Тут, как говорится, мои полномочия всё...)

Текст мечется между красивыми, почти поэтичными пассажами и унылой, плоской констатацией фактов. Создаётся ощущение, что писали два разных человека: лиричный поэт и уставший технарь, составляющий отчёт.

«Разогнувшаяся петелька вонзилась тебе в кожу. Ты сдулся... Как будто мне на голову вылили тарелку жидкой каши». Это мощно. (вротмненогу) Это сильнее смерти Желткова. Желтков застрелился из-за безнадёжной любви. А здесь надувной любовник гибнет от руки возлюбленной, которая решила его приукрасить. Трагедия? Фарс? Или предупреждение что нельзя давать острые аксессуары в руки женщинам?

Далее следует стандартный сценарий «прозрения». Героиня, понюхав рапс и пообщавшись с местным альфа-самцом Петером (о, этот мужественный чех, раздающий детям глаза роботов!), понимает убожество своей жизни.

И поэтому делает вот это: Переодевает подругу-селёдку в леопарда (одержимая похотливая сссущка!). Начинает творить на работе (и начальник, ранее воровавший её идеи, теперь в восторге). Бросает надувного любовника и уезжает в горы к Петеру.

Чима Чавани — музыкант с психофоном, который тоже охотник за головами. А почему бы и нет?

А потом появляется кожаноголовый убийца, которого Лиан уже убивал. Но он воскрес! Потому что… инопланетная биология. Удобно, правда?

Персонажи говорят как герои дешёвых сериалов, а ещё они постоянно шутят в неподходящие моменты. Лиан убивает людей, а потом говорит: «Жрать хочу дико». Это должно быть смешно? Или глубокомысленно? Но на деле, как то…

Лиан побеждает «ферзя», отправляя его в спасательной капсуле. Но потом оказывается, что Дороти (вернее, её безголовое тело) начинает регенерировать. Шокирующая концовка! Никто не мог этого предугадать!

И всё это на фоне того, что шаттл приземляется. Видимо, пассажиры так и не заметили, что половину из них убили…

Всё повествование строится вокруг идеи, что можно взять и «отменить» нежелательные события. Внесём позитивное подкрепление — и трамваи зазвенят, а масло станет шоколадным. Заказ из 80-х: один килограмм ностальгии, два батона детства и литр советского счастья, пожалуйста.

Семёныч: Мудрый старец с туркой и загадочным прошлым. Молчит, молчит, а потом выдаёт теорию за теорией...

Маковецкий: Злой гений-консерватор, который матерится на кактус. Его главная черта — «ярость».

Галина Львовна: Дама с пёсиком. Её функция — плакать о йорке и смотреть на Маковецкого влажными глазами. Узнаём, что она танцевала подсолнухом ровно за секунду до того, как это понадобилось для сюжета.

Их «прорыв» происходит тогда, когда они начинают вспоминать не запреты, а «шоколадное масло». Проблема мира решается не исправлением системных ошибок, а включением в реестр позитивных эмоций. Машина сбоит не из-за ошибки в расчётах, а потому что ей «не хватает радости».

И в итоге все сработало! Мир стал идеальным. Кофе, масло, трамваи, собаки, самолёты. Произошло чудо. Никаких последствий, никаких парадоксов, никакой цены. Просто нажали на кнопку и все проснулись в утопии, где можно есть бутерброды и радоваться.

Он идёт в парк, который «выглядел слегка заброшенным». В Петербурге. В центре. Где каждый квадратный метр занят туристами. Там он встречает девушку с ноутбуком. Которая работает в парке. Потому что у неё «выделенная линия». Видимо, провайдер провёл интернет специально для неё, пока городские власти газоны стригли.

Девушка — Валерия, оказывается, может читать новости из будущего. Потому что «время — это волна», а она — её сёрфер. Она показывает Николаю новость о том, что верфь «подтвердила обязательства» — завтра. Николай, вместо того чтобы вызвать санитаров, восторгается. Ну а что? Встретил в парке девушку с магическим ноутбуком — почему бы не поверить? Первый раз чтоль?

Лера объясняет Николаю теорию времени: «пока о событии никто не знает, можно считать, что оно никак ни на что не влияет». Глубокая мысль! «Если дерево упало в лесу, и никто не слышал, то оно не упало».

Лера показывает Николаю пример: она спасла директора школы от падения флагштока. Николай, вместо того чтобы бежать от этой сумасшедшей, восхищён.

Николай и Лера гуляют по Петербургу. Лера постоянно смотрит в ноутбук, предсказывая катастрофы. Николай пытается флиртовать.

Лера видит, что Николай должен умереть в автобусе, который упадёт в Мойку. Лера бросается его спасать и садится в автобус вместо него. Лера тонет, но её спасают. Теперь она в коме.

Николай ложится в больницу (потому что не каждый выдержит купания в Мойке — логично черт возьми). Он узнаёт, что Лера в коме. Что же он делает? Правильно — открывает ноутбук и пишет на форуме: «Пожалуйста, помогите ей! Напишите нужные слова!». Потому что, как мы все знаем, комментарии в интернете лечат кому. Потому что психосоматика, мать ыё!

Последовательности в его характере нет. ТТо он хочет сбежать и забыть всё, то вдруг решает вернуться и спасти брата.

«Гарн больше не собирался убегать. После того как его чуть не убили, а мальчика избили до полусмерти. Идеальное время для того чтобы перестать убегать!

Магия работает по принципу «что захочу, то и сделаю». То герой передаёт ощущение ожога, то лезвия ножа, то целую гамму боли. Правил нет — просто «концентрируется» и оп-хлоп, готово. Удобно! (Боги Асгарда умерли от зависти...)

Непобедимых слуг короля можно победить... глиняной маской. (И свистулькой. Дунул и они в пляс... А потом еще попросят... Ой, это же вроде было уже где-то...)

Магический рупор, который объявляет о розыске. Почему он не может просто указать, где именно прячется преступник? (У них магия всё что хочешь может, почему это она не может????)

Герой кидает в ищейку маску, и тот падает без сознания от «передачи ощущений». (Технолоджия... Это технолоджия!)

Героиня ноет о своей сложной жизни и идёт в опасное место. Появляется загадочный ребёнок с секретом. Кто мог подумать, что она окажется предателем? Но! Всё было ложью! Героиня — часть системы! Она не может выйти!

Эпилог: Петля. Она снова входит в ту же дверь. Конец.

Предательство девочки — видно за километр. Любой, кто читал хоть что-то подобное, понимает, что ребёнок в аномальной зоне — это красный флаг размером с полотнище «Слава КПСС!».

Кейс: Она ни разу не посмотрела на надпись «Биологическая угроза уровня 79»? Она его на поясе носит, но не изучила со всех сторон? Даже если бы там было написано «Подарок от Путина», она бы заметила.

Правила: Они меняются. Появляются новые. Но наша «опытная» героиня даже не допускает такой возможности, пока девочка не тыкнёт её носом.

Девочка Июль: Её мотивация не совсем ясна. Как будто она просто злодейка для галочки. Почему она должна помешать героине выбраться? Потому что так написано в правиле? Кто эти правила пишет? Директор Излома?

Финал с петлёй — героиня просто начинает всё заново, без намёка на осознание или борьбу. Она как солдат, который бегает по кругу и кричит: «А долго еще?».

Сюжет можно описать так: Акт 1: Нытьё. Учёный ноет у окна. Ему отказали в гранте. Мир несправедлив. Акт I2: Пьянка. Учёный идёт в бар и ноет незнакомцам. Встречает бородача, который предлагает ему строить тюрьмы. (Потому что что? Потому что чапельник.) Акт 3: Прозрение. Они едут смотреть на Соты. Учёный продолжает ныть о величии Пчёл. Акт 4: Спасение. Звонит тётя и решает все проблемы одним звонком. Наука торжествует! (Тетя торджествует. Мир торжествует. Я негодую)

Эпилог: Псевдофилософская муть. Учёный касается земли и видит «искры» — намёк на то, что Соты это суперкомпьютер, который тоже пытается воскресить Пчёл (или что-то такое).

Дырки в логике: Филимонов годами получал гранты на воскрешение Пчёл, не показав НИ ОДНОГО результата. Ни одного, Карл! Только «дефективные яйца» и «уродцы в пробирках». Какой фонд будет годами финансировать заведомо провальный проект? Только тот, которым руководит тётя главного героя. (Опэгешечка раскрыта. Расходимся.)

Он снимает роскошную квартиру с видом на Соты, но при этом вкладывает все деньги в науку. (Экономическая безопасноть, где вы? Ау?)

Витя: Главный герой, который то ли подросток, то ли взрослый дядька с детскими закидонами. Терпеть не может бабушкины вопросы, но при этом продаёт ей же её же модуль (гениальный бизнес-план, надо сказать). Его главный конфликт — цвет платья на фото. (Которое его бесит аж. И меня тоже начало)

Ба (бабушка): Её функция — задавать один и тот же вопрос, пока не надоест читателю. Её «движок» то ли сломан, то ли это такая форма юмора. Выясняется, что она пятьсот лет хранила тайну попугая, но решила открыть её только сейчас, когда все окончательно охренели от её вопросов.

Папа: Сервисник-универсал. То чинит бабушку, то играет в камень-ножницы-бумагу, то рыдает сине-зелёными слезами (видимо, побочный эффект от прошивки). Его логика: «Я не помню, сколько ступенек в подъезде, значит, и бабушка не должна помнить». Железный бетон. Бетонный желез.

Мама: Лингвист-полиглот, который вместо того, чтобы за пять секунд прогнать фото через анализатор, устраивает лекцию о японских иероглифах. Потому что именно это разрешит спор о цвете попугая. Ну конечно. (Ведь автор так задумал, а про логику забыл)

Весь сюжет вертится вокруг того, какого цвета был попугай на старой фотографии. Зелёный? Синий? Серый? Спойлер: оказалось, серый. Но чтобы это выяснить, семья:

Устроила скандал на кухне. (До поножовщины не дошло) Переставляла речевые модули (как то они это делали, но нам не понять?). Привлекла данные о японских иероглифах V века. (Данные привлеклись, но были не рады) Сделала голограмму попугая (которая, оказывается, прозрачная — а это, видите ли, важно). Устроила фотосессию с косплеем. (Ну а чо тут такого. Скучно им.)

И всё это вместо того, чтобы просто загуглить в базе данных, что за попугай был у бабушки. Потому что в мире, где есть ИИ и голограммы, нет простого архива питомцев... и вообще нет архивов... фото... записей... видео...

Его трансформация из ностальгирующего мигранта в довольного колониста происходит плавно, предсказуемо и абсолютно бездраматично. Он не борется, не сомневается, не пытается сопротивляться. Он просто читает отчёты и пожимает плечами: «Ну, окей». Это самый скучный способ потерять свою личность в истории науки и фантастики.

«Он больше не сомневался. Не спрашивал себя, что было раньше.» (Даже у Гарри из Засланца из космоса это процесс проходил ярче...) Да он никогда особо и не спрашивал! Его внутренний конфликт решён так же легко, как перепрошивается прошивка в смартфоне. Никакой трагедии, никакой борьбы. Просто «Ой, а тут и правда красиво».

Сюжет с оригинальностью будильника, который вот уже 30 лет играет одни и те же дзынь дзынь. Мы с первой же диагностики понимаем, куда всё катится: «Эмоциональная амплитуда аффективной памяти принудительно уменьшена». О, неужели? Значит, апдейт стирает память и эмоции? Какой неожиданный поворот!

Далее мы просто наблюдаем за тем, как наш герой постепенно превращается в идеального винтика системы: Выкидывает картинку? (О даааа). Перестаёт общаться с коллегами? (Ну дааааа). Переходит на официальный язык? (И тут дааааа). Меняет цвет глаз? (Чекнуто). Забывает родную планету?

Каждый шаг отмечен жирным галочкой, как в инструкции для создания послушного колониста. Никаких неожиданностей, никаких сложностей. Даже начальник Лин — это картонный злодей из плохого корпоративного тренинга, который появляется ровно для того, чтобы сказать: «Опаздываете!» и в конце предложить повышение.

Безопасность: Кэл’Ар ставит экспериментальный апдейт себе (О даааааа! По всем канонам!) и нескольким коллегам. Это как главному инженеру «Боинга» предложить протестировать новый двигатель, прыгнув с ним с обрыва. Никаких этических комитетов, никаких испытаний на животных/роботах? Они точно смогут хоть кого то колонизировать? А то мну уже сомневается... Они убьют себя быстрее...

Финал: Решение остаться принято за секунду. Ни колебаний, ни прощального взгляда на старую картинку, ни мыслей о семье (о которой, кстати, благополучно забыли после первого же абзаца). Просто «Конечно, я остаюсь». Робот иппонский...

Но, к сожалению, рассказ серьёзно страдает от огромного количества «болезней роста». Прекрасная концепция тонет в воде, логических дырах и нереализованных возможностях.

Инфодемпинг и «синдром лифта» — это главный грех рассказа. Это не даёт читателю самому ничего понять, автор вываливает на него горы информации через бесконечные диалоги. Персонажи буквально стоят и часами обсуждают теории происхождения мира.

Многостраничный спор с соседом — это чистый инфодемпинг. Персонажи говорят неестественно, как ходячие энциклопедии, озвучивая авторские мысли о природе бунта и свободы. Это скучно и нарушает… нарушает возникающее чувство симпатии к рассказу.

Поведение напарника абсолютно идиотично и не мотивировано. Он готов убить друга из-за того, что тот «роется в его деле» и чтобы «вернуться в копы». Это настолько слабый мотив для такого жестокого предательства, что финальная конфронтация теряет весь драматизм. Уолден из колоритного друга превращается в картонного злодея третьего акта. И в тупого болвана.

Характер и мотивы Одри размыты. То она «ранимый ягнёнок», то хладнокровная убийца, которая без колебаний стреляет в человека. Роман с Хагартом развивается со скоростью света и абсолютно не убедителен. Мы не видим, почему они так притягиваются друг к другу, кроме магического «видит цвет».

Середина рассказа (разговоры с таксистами, Леннардом, Хильдой) чудовищно растянута и топчется на месте. Фактически, сюжет движется только в начале и в конце. Вся середина — это статичные диалоги-объяснялки, которые можно было бы сократить втрое без малейшего ущерба для истории.

Язык иногда скачет от крутого нуарного до почти разговорного.

Виталя становится невольным спасителем вселенной. Из-за его неосторожности с сигаретой начинается пожар, который... оказывается фальшивым и моментально тушится.

И вот, на фоне этого фейкового, картонного дыма, происходит воссоединение. Андрей, который только что рыдал у сосны от одного воспоминания о цвете, видит Полину живой и... сразу же хватает её в охапку. Ни шока, ни ступора, ни вопроса «какого чёрта?!». Просто: «Ой, ты вся в смоле, пойдём гулять?».

Финал: Абсолютно сказочный, дешёвый и неправдоподобный. Всё напряжение, вся боль, которую автор пытался выстроить, мгновенно обнуляется одним появлением Полины в зелёных босоножках. кажется меня где-то наобманули...