Дети Хурина — повесть о гордыне, которая в конечном итоге приводит храброго и сильного человека к трагедии. Раз за разом Турин и представители его рода, следуя абсурдной гордости, принимают неразумные, рисковые решения, которые в конечном итоге приводят к ужасному финалу. Турин справляется с очередной бедой, которую сам на себя навлёк, чтобы вскоре вызвать ещё одну.

Для меня Дети Хурина всегда были произведением, в котором Джон Толкин, скажем так, меньше себя «сдерживал» и дал волю самым мрачным своим интуициям.

Хоббит — это мудрая сказка, Властелин Колец — взрослая жизненная книга, а Дети Хурина — по-настоящему тёмное произведение. Такого ощущения надвигающейся грозы, отчаяния, поражения, нет ни в одном другом произведении Джона Толкина.

В целом повесть прекрасна, она замечательно переведена чарующим слогом. Сюжет эпический, очень напоминает чтение древнегерманских текстов. С непривычки Дети Хурина могут даться тяжело (особенно после всякой подростковой мишуры из топа ФантЛаба), но с середины уже не оторваться. Это произведение точно не для чтения абы где — лучше в размеренной обстановке, на дачной веранде, вечером в походе.

Об Алексее Пехове слышал не раз, но почитать решил в тот момент, когда увидел его в топах Фантлаба. Учитывая, что где-то там же сидят Ротфусс с Перумовым, Желязны и Сандерсоном, многого не ждал, но решил рискнуть.

Для начала прочёл Стража, теперь вот про Сиалис.

В отзывах к обеим книгам часто встречаются формулировки «не мог поверить, что Страж/Сиалу написал Пехов, вот Сиала/Страж то была огого шедевром!»

В реальности всё проще: ужасны обе книги.

Хроники Сиалы это фэнтези фанфик на стероидах. Мир — примитив, кто ошалел от «орденов магов, высших, низших, древних, стражников с алебардами на улицах, эльфов, тёмных эльфов, таверн с бронью столиков, орков, огров, файерболов, гор Отчаяния, гномов с порохом» и прочей рпгшной мутью, смело проходите мимо. О логической целостности говорить не приходится, в отзывах внимательные читатели уже разоблачили этот нелепый мирок. В принципе, всё сыпется на первых страницах:

Или:

Ещё:

Ну и просто для полноты картины:

И такое через абзац.

Далее в утомительное повествование углубляться не стану, разбор всех несостыковок, штампов и косяков не уложится по лимиту символов в отзыве. Да и читать это, в конце-концов, просто скучно.

Вкратце:

Геополитика мира представлена на уровне литературы Самиздата:

-Налоги он понизил, а зарплаты повысил. С гоблинами подружился, но вот с гномами пришлось поссориться. Орки пришли, поэтому эльфы ушли.

Языка нет, какой «хороший слог»? Да, Пехов складно формулирует простые предложения «прилагательное + подлежащее + сказуемое», ну, максимум с деепричастным оборотом. Всё, что сложнее, у него рассыпается и становится нечитабельным (привет Перумову).

Метафизики нет и спорить с этим бесполезно. Кто может связно объяснить, что он вынес из Хроник Сиалы, что понял, какую дилемму решил для себя главный герой, какую боль преодолел?

А ответа нет, потому что читатель вместе с автором проходит сюжет РПГ: он играет за класс ловкого вора, локации проходит от стелса, в нужный момент использует механику обычных болтов, в нужный — огненных. Есть диалоги с npc (они сугубо функциональны, живой крови в этих разговорах нет), есть инвентарь с монетами и с разными монатками, есть генеральный и побочные квесты.

Кто-то может возразить:

- Конан Варвар — тоже просто сборник простых повестей о приключениях лихого героя, но ведь они признаны. Чем Гаррет хуже?

Так Конан предлагал удивительный оригинальный мир с оригинальным (на тот момент) героем: суровая палеолитическая эпоха с каменными топорами и недовымершими ящерами, где брутальный благородный дикарь дерётся за правду-матку и за корыстный интерес. Роберт Говард долго лазал по каньонам Техаса, тягал штангу, бил боксёрскую грушу, изучал историческую литературу и мифы народов мира. Ткал в уме свой суровый первобытный мир. Конан создал целый типаж героев фэнтези, именно благодаря нему в любом отряде вместе с человеком, гномом и эльфом обязательно найдётся тестостероновый варвар в ремнях и с секирой. После эпохи мифологического фэнтези Нарнии и Средиземья мускулистый дикарь был в диковинку. Конановская эра стала сдавать позиции буквально только в 2000х.

У Пехова нет и этого: героя он взял из игры Thief, мир — с фэнтези-конвейера; его оригинальность сошла на нет ещё до написания хроник силоса. В отличии от Конана, Гаррет абсолютно невесомый тоскливый персонаж, его копий в мире фэнтези — полки и батальоны.

А ещё Пехов смешно пытается в серую мораль. У него это «достигается» редкими фразами из уст персонажей, что-де «надо помнить, что мир не делится на хороших и плохих, у всех свои мотивы», и после этой дежурной отписки автором описывается типичнейший пресный злодей.

Зачем, интересно, попытаться повысить градус взрослости или «темнофэнтезийности» книжки?

Типичный образчик наводнивших верхушку Фантлаба поделок под боком у великих писателей. Как бухая матросня, поселившаяся в дворянском доме. И нет, прочие книги Пехова чудом не преображаются, это не так работает. Если автор способен на безвкусицу, её он и будет писать.

Есть в мире фэнтези когорта писателей с удивительным даром: их книги можно читать в любом порядке, хоть с середины, хоть с конца — ничего не теряешь. Сюжета там нет, конца и края циклам тоже нет, так что смело можно браться за эти тексты в любом месте, как пальцами за вымя.

И Ник Перумов — достойный отечественный кандидат в эту графоманскую лигу. Аж гордость берёт.

Фесс потерял память, пришёл в себя, поступил в Хогвартс, обучился некромантии, а потом просто стал ходить туда-сюда и что-то делать. Это краткая экспозиция всей графоманской Илиады про алмазный и деревянный меч: не книга рассказывает о сюжете, а сюжеты придумываются, чтобы писать очередную книгу.

Просто взгляните на объёмы Перумовмкой библиотеки. Куприн, Чехов, Толстой, Томас Манн, Стругацкие не оставили такого литературного наследия в количественном плане, хотя творческий дар, запал, у них был поболее Никовского. Да пускай даже не претендовавший на величие Роберт Говард с его Конаном. А фанаты Перумова нам предлагают поверить, что семьсот его книг об мечах, эльфах и колдунстве — все нужны, важны, содержательны, талантливы?

Как минимум вот эта книга «Рождение мага» содержит нулевую ценность: глобальный сюжет вселенной она двигает на 1%, язык посредственный, пищи уму и сердцу — ноль, персонажи тоска (только учитель Некромантии малость порадовал и другие преподаватели).

Сперва ты увлекаешься течением сюжета: так, ну-ка, поступил, учится, Фессу, вижу, непросто, сейчас что-то начнётся... Не началось. Слоняется по миру, что-то делает и встречает картонных друзей.

В принципе, таковы 90% книг Перумова, что фанаты, ностальгирующие по временам фэнтезидефицита, когда нам заходила любая макулатура (те же Хроники Амбера) в жизни не признают.

Перед нами ни что иное, как Бразильский сериал, переложенный на фэнтези и для другой аудитории. У нас в этом жанре пишет Перумов, за кордоном — Сальваторе. Всё то же самое, одна примитивная проблема решается, чтобы высосать из пальца другую и снять по этому поводу лишнюю тройку серий.

К слову, спустя 5-15 лет после прочтения я наизусть могу сказать, чем конкретно отличается мир Конана Варвара от Средиземья, а Нарния от 7 Королевств. Потому что оригинальный, собственный, выстраданный писателем мир, писанный кровью и потом.

При этом у меня не осталось в памяти никаких кардинальных отличий Перумова от Сальваторе и прочих паразитов на литературной сокровищнице Толкина. Я не понимаю, что мешает Дристу Урдену сосуществовать с Фессом и с сотней других Мерисьюшек с дроу, дварфами, эльфолесами и прочим плагиатом на Профессора.

А всё потому, что писалось для голодного читателя ранней Российской Федерации, когда скус (выражаясь языком Сапковского) был ещё не избалован и годилась любая сказка.

Прочёл специально, чтобы поставить Патрику Ротфуссу очередной кол.

У Ротфусса есть две основные импровизации относительно того, кто такая женщина: Денна и идиотина Аури.

В первом случае Ротфусс, как положено парню-подростку, рисует для себя комок противоречий (страстная, но целомудренная, открытая всем, но неприступная, приземлённая, но возвышенная, загадочная, но простая), в случае же Аури — это мечта автора о «не такой как все», неземной фее, которая «не такие как эти ваши опасные и неприступные женщины«!

Вот две школьные любви, известные каждому: одна недоступна, потому что популярна, другая недоступна, потому что закрыта (в итоге обе достанутся какому-нибудь более инициативному кабанчику, что с Денной уже случилось, а Аури только предстоит, но Квоут в любом случае в пролёте)

Вот второму типажу Ротфусс даже целую книгу посвятил. Вкратце — это большой слюнтяйский текст того самого парня, который срывающимся голосом вам с друзьями рассказывает «вы не понимаете, она совсем другая!» и описывает некую неземную фею, которая мотыльком парит над бренной реальностью. Охотно верю, что повесть неплоха для молодых девушек, но для взора мужчины, который не прошёл курс уколов пролактина — нет.

В сумме это тоска смертная, попытка пробить читателя на зефирное умиление «ах, какой необычный взгляд на все!», на деле — шизофренический текст и игра бородатого дяди в куклы с чашечками, платьицами и мылом. Вся повесть это тошнотный паззл без итогового узора, перемещение Аури по стокам мочи и кала под городом в поисках не пойми чего (хотя с середины я стал читать по диагонали, может, просто пропустил). В какой момент, по мнению автора, я должен посочувствовать, порадоваться, удивиться? Когда Аури нашла какую-то шестерёнку, сварила мыло, постирала простыни? Непонятно.

Мир знает много книг о молодых людях на обочине жизни: весёлые, хулиганистые книги Марка Твена, жизненные — Чарльза Диккенса, полное мрака «Дитя Божие» Кормака Маккарти. Достоинство безмолвия не годится ни в одну категорий, оно ни о чём, просто поток мыслей автора, влюблённого в воображаемую девушку.

В остальном: слабо мне верится, что в позднее средневековье какая-то молодая девушка живёт в канализации, варит мыло, сохраняет чистоту души и тела, не голодает, не болеет, не покрывается какой-нибудь коростой. Ну да ладно, фэнтези-мир на то и есть, чтобы дать нам лучик света в брутальной реальности, где подлинных жителей трущоб, в т.ч. женщин, описал Гиляровский.

Аури Ротфусс, очевидно, хочет, что проскальзывает в описаниях её переодеваний, «нежной попке» на бассейне и прочем. Я тоже её хочу. Так что в реальной жизни очарованному Ротфуссу и терпиле-Квоуту пришлось бы посторониться.

Среди фэнтези-писателей вне Толкина в моих глазах высокую оценку заслуживают единицы. Один из них — скала жанра Джордж Мартин.

Это писатель очень самобытный, очень своеобразный, мало на кого похожий. Подходом к сюжетам и слогу он ближе даже не столько к фэнтези-авторам, сколько к поздним классикам. Короткую рецензию по нему написать невозможно, Мартин достоин как минимум эссе, но можно выделить несколько ключевых тезисов его писательского пути:

1)Джордж Мартин пишет обстоятельно, тяжеловесно, детально. С первых страниц ты понимаешь, что это текст человека, много пожившего и много повидавшего, вдумчивого, умеющего наблюдать за миром и делать выводы. Нравы, характеры, родовые связи, физические и нравственные дефекты, торговля, ресурсы, плоть и кровь: он абсолютно точно знал, о чём писал, он жил в своём мире и создал его задолго до книги. Тут нет классической фэнтезийной «легковесности», когда герой просто есть и такой «а давай вместе пустимся в путь!» — за всеми судьба, свои интересы, родословная. Мартин — человек энциклопедических знаний, он блестяще пишет средневековые нравы и быт, реконструирует менталитет средневекового человека (камень в огород сонмам фэнтезийщиков, герои которых говорят и действуют как подростки 21-го века, которыми эти герои и придуманы). У Мартина есть город Тирош — аллюзия на реальный финикийский город Тир, который в ПлиО и богатеет тем же самым образом: продавая бесценный краситель из морских раковин. Это неочевидный исторический факт, который можно найти только в процессе последовательного изучения истории.

2)Мартин пишет, на деле, о людях абсолютно плотских и земных, и в этом его ключевое отличие от Джона Толкина, книги которого без опыта чтения Евангелия и Ветхого Завета можно понять от силы на треть. Весь мир Мартина, даже с «добрыми» героями — абсолютно звериный; слабые проблески добродетели есть только в Старках и в Тирионе, всё прочее — реалистичная, кровавая, неумолимая борьба всего живого за место под солнцем.Обратите внимание, что у него нет героев без изъяна, потому что Мартин сам не верил в мир без изъяна; он берёт факт того, что в каждом человеке есть доля тьмы и возводит этот факт в абсолют. Если герой красив — то будет сношать родную сестру, если горд — окажется изувечен; если успешен — родит карлика-алкоголика. У Мартина невозможен взлёт духа, всюду расплатой за любой Эрос окажется суровый Танатос. На редкость дуалистичный автор. Формально в его мире есть какое-то подобие авраамической религии, но де-факто это абсолютный дух поздней античности с её тотальной обречённостью отдельно взятого человека.

3)Мартин одержим идеей рода и крови. Все его сюжеты снова и снова сводятся к тому, кто чей брат, сват, отец, кому от отца досталась лучшая кровь, кому худшая. Это придаёт веса его миру, ибо древний мир был миром родовым, и Мартин чутко уловил эту интуицию семени и плоти.

4)Пресловутые крутые ходы мартиновских сюжетов — продолжение предыдущих пунктов. На своём жизненном опыте он пришёл к выводу, что жизнь априори не даёт взлететь. А значит, любого героя жизнь рано или поздно отправит в нокаут, и чем беззаботнее был герой, тем горше должно быть разочарование.

Как итог, я думаю, Мартину был интересен сам процесс письма, чем исход сюжета. Вряд ли он сам теперь знает, как распутать клубок из сотен, именно что сотен действующих (!) персонажей, родов, государств, ружей на стене. К последней книге он зашрифовал в сюжет всё, что понял и выучил о мире и жизни, и дальше остыл и утратил интерес.

Это значимое слово в мире фэнтези, железными воротами закрывшее и исчерпавшее целый жанр.

Путь Королей, как и весь цикл Буресвета из тех книг и циклов, за которые обидно. Ну мог же мир получить второго Джорджа Мартина, даже лучше — а не получил.

Тут есть хороший гармоничный слог, удивительный мир и законы, по которым он живёт, ощущение масштаба и погружения, даже герои с каким-то огоньком.

Осколки, которые заряжаются энергией лютых штормов и далее используются в самых разных целях; масштабные битвы с неведомым народом Паршенди глазами раба-пешки, кастовость общества, страшный катаклизм... Я прямо задышал пыльным ветром этого неприветливого мира, затрепетал — неужто прорыв в фэнтези постмодерна? Ан нет.

Непонятно, зачем было топить такой потенциал в воде, нытье, тупорылых рассуждениях ни о чём и диалогов уровня «Жизнь она, знаешь, такая — Даа, такая она, эта жизнь». Хорошо ж начал, ну зачем нырнул в болото меланхолии?

Подозреваю, что если пообщаться в Сандерсоном вживую лично, то можно убедиться, что в реальности он такой и есть: любит помечтать, порефлексировать, порассуждать.

Шаллан явно лишний персонаж серии. Нетакуся, Сью и просто псина, как и 90% женских персонажей, созданных фэнтези-писателями после 70-80х годов. Т.к. они творили исходя из дефектного образа женщины в собственном сознании, прямо-таки нарушенный диалог со внутренней женщиной-Анимой по Карлу Юнгу.

Нижайшую оценку рука не поднимается поставить, потому что Сандерсон по крайней мере попытался.

Если бы графомания и фэнтези-жвачка имели палату мер и весов, то Сальваторе занял бы там достойное место.

Создать вселенную, где абсолютно всё — Средиземье на минималках, а содержание оригинальности около 2% это надо постараться. Типовые эльфы — с ушами, гномы с именами а-ля Мифрилснорибургерстон — копают руды, орк — с клыками и бицепсами, варвар с севера — с нандролоновой мускулатурой, родом из мест с топонимами в духе Бьёрвульфхоллнордхаммер. Словом, полный флеш-рояль пост-Толкиновской и пост-Конановской эпохи фэнтези.

Не МэриСью героев почти что нет, даже пресловутый Обальд Многострельный из мерисьюшной масти, просто со знаком- и уклоном в воинственность. Некоторые из местных Мэри более эмоционально насыщены (как, например, ГГ и та баба), другие невесомые для читателя как китайская картонка.

Дрист — тоска смертная как герой, даже Геральт со своими дилеммами восьмиклассника как-то поглубже будет. Романтическая линия вроде есть, но до того худосочная, что я даже не помню, кто кого любил и чем всё это закончилось.

Сальваторе хорош именно как бразильский или индийский сериал от мира фэнтези: и пишет, и пишет, и пишет, а ты годами фоном принимаешь всё это как анальгин от суровой реальности.

Не ставлю кол, так как мальцом зачитывался этой серией, а потом бежал в дачный лес и махал там веткой, представляя себя в бою с орками и троллями.

Книги цикла написаны в разном жанре в разном темпе с разной атмосферой — от задорно-наёмничего в начале до вымученно-мрачного (вернее сказать, депрессивного) в конце.

С каждой книгой из боевого кабанчика Геральт становится унылым нытиком, какой-то большой ребёнок, к которому все лезут, а ему никто не нужен (к счастью, его в этом и обличили в какой-то момент). С середины цикла боевые способности Геральта начинают скакать от «вырезает всех» до «хромой неуклюжий дед».

Цири превращается в малоприятного героя, которого суют читателю в лицо с предложением посочувствовать, но непонятно, чему. Уже скоро пан Сапковский махнёт рукой и сделает из неё маго-убийце-ведьмако-асассино-избранную. У фэнтези писателей постмодерна вообще какая-то тяга создавать героинь не-таких-как-все, которые вроде как несчастные, но всё у них получается: Шаллан у Сандерсона, Цири у Сапковского, Дейнерис у Мартина и проч.

С какого-то момента цикла Пана Сапковского по полной понесло в примитивные аллюзии и аллегории. Автору и некоторым читателям поколений колы и миллениалам они кажутся актуальными, животрепещущими, но по факту опять эта осточертевшая слезливая повестка, ныне расцветшая в полный рост. В дальнейшем навязчивые поигрывания Сапковского глазами «уловили, да? Это я пишу про феминизм. А вот тут про расизм. А тут про то, что война это плохо, людишки такие тупые и жестокие, эх, мысли Джокера» далее будут сопровождать читателя все части Ведьмака до последней.

Собственно, именно в унылой повестке и заключается вся однослойная философия Ведьмака. Как это беспонтовое нытье можно сравнить с Джоном Толкином, истинным Достоевским Европы, исследователем человеческих душ, библеистом, титаном мысли и мастером пера — я представить не могу, разве что если прочесть Властелин Колец как историю, как все просто дерутся на мечах.

Со временем параллели с современностью в Ведьмаке становятся настолько навязчивы, что вступают в конфликт с миром средневековья: призывники (зачем они нужны в средневековой допороховой войне, войне кучки профессионалов), шпионские организации уровня разведок 20-го века, громадные марши с выжженной землёй, вырубка лесов, где живут девицы, которым энти ваши мужики не нужны, тёмные церковники (куда ж без них у уважающего себя фэнтези-писателя 1950х+ годов).

Всё начинает мешаться в полоумный клубок: путешествия, шпионаж, полит.интриги, отряды киллеров, сельский быт, реалии 12-го века и 19-го, хирургические эксперименты, судьба, магия, монстры, вампиры, порталы между мирами, старшая кровь, война. Будет ли этот узел в конце распутан или просто лихо разрублен? Фить-ха! Думаю, вы уже знаете.

Складывается впечатление, что Сапковский прямо по ходу цикла захотел написать книгу про политическую грызню, но раз уж под рукой был раскрученный Ведьмак, то написал на его базе.

Мир при этом он проработать забыл: Сапковский хорошо пишет места, а не карты, локацию, а не регион. Вроде детально описываются, как шли и какую реку перешли, а всё равно абстрактное путешествие по однотипным государствам, где крестьяне пасут коров.

Но вот пишет Сапковский хорошо, живо, создаёт яркие образы восточноевропейского средневековья, особенно милые сердцам нас, росших в СНТ, сёлах, посёлках. Местами ты чуть ли не ощущаешь запах локации. Чем-то живостью языка даже напомнило Тургенева на минималках, если бы тот стал слабее как писатель и решил ныть через страницу.

Интересные яркие персонажи, иногда правдоподобные, иногда нет.

В сумме Ведьмак — интересный литературный опыт, но для своего возраста. Он всё ещё несравненно ниже Мартина и бесконечно ниже Толкина, но, в отличии от многих топов а-ля Хроники Амбера к прочтению любителям фэнтези однозначно рекомендован.

Странно, что Ротфусс с Пеховым зашли в топы, а Паолини нет. Фантлаб любит закидывать пубертатное фэнтези куда-то к изумрудам мировой литературы вроде Профессора, Жуль Верна и Стругацких.

Книга для возраста 14 лет, с каждой новой частью можно накидывать один год. Ее писал влюбленный мальчик для влюбленных мальчиков в возрасте волнений, драк на палках с крапивой и чувства, что впереди что-то большое и великое.

Вот эта энергетика юнца, все потерявшего и пускающегося в неизведанный мир, извиняет Эрагону полную заштампованность всего повествования.

Есть небольшая этнография, экскурс в отдельные моменты мира, но глобально мы все там же, что и целые архивы сюжетов до: юноша без родителей, познающий мир, гномы-рудокопы, эльфийские леса, злой король, который угнетает, неприступная красотка-эльфийка, старый наставник, ворчливый, но добрый, ополчение-сопротивление, колеблющийся друг, роль избранного, тайный орден древних, злой король, который для чего-то всех постоянно угнетает.

В последующих книгах этот флер мальчишества спадет, так как сам автор будет взрослеть, и там станет уныло, всё как у людей: с волокитой за неприступной бабой, приобретением суперспособностей и тупорылыми внутренними конфликтами, которые проходят к 22 годам.

А до тех пор — неплохо

Это была заря творчества Джо Аберкромби, когда он ещё писал с запалом, с огоньком, а его стиль письма, резкий, крепкий, хулиганский, был в диковинку.

Уже потом его книги станут нарочито джигитскими, и каждая строка будет кричать читателю «смотри, кровища, внезапные ходы, все блюют и дерутся, да-да, я тот самый Джо Аберкромби, ну как, шокировал вас, ну понравилось же?». Потом отряды классных самобытных персонажей сойдут на нет, и Джо достанет из глубин своей психики образ сильной резкой доминантной дамы, которая и царством рулит, и в драке не промах, которой посвятит все свои последующие произведения.

Почему Аберкромби стал популярен? Он пришелся аккурат на время, когда эпоха старцев 80-2000х сошла на нет. Сюжеты Сандерсона вконец утонули в меланхолии, его книги превратились в унылый висяк без цели и смысла. Мартин и Сапковский уже были прочитаны и экранизированы, своё слово они сказали и ушли на покой. Хроники Амбера и Глен Кук, как выяснилось, крутыми только казались за неимением широкого выбора в России в те времена. Сальваторе писал фэнтезийную жвачку, а при определённой личной зрелости и литературном багаже они с Перумовым и вовсе становились малочитабельны. Вот и пришёлся кстати молодой боевой автор, свежая кровь на фоне утомивших всех Сандерсонов с их «Том 3 Книги 2 в цикле 1 общей саги».

Яркие запоминающиеся образы, лаконичный крепкий сюжет, понятные сермяжные истины: вот самовлюблённый юнец получает палицей в лицо и зависимость от тех, кого ты презирал, тебя возвращает на землю. Сюжет развивается быстро, каждая страница так или иначе функциональна.

Сравните незамысловатую мужицкую философию и энергичность раннего Аберкромби с мутными смыслами и пустопорожней болтовнёй у «старичков» фэнтези.

Собственно, вот этот краткий рывок и дал ему популярность. Подостыв, видим, что книги-то самые что ни на есть простецкие.

Мир Аберкромби обрисован поверхностно (одно из многих отличий его от Джорджа Мартина, два на редкость непохожих автора), на уровне примерных очертаний: север, центр, юг, богатая столица, дикие края. Это натурально нижняя планка.

Вполне можно было бы накидать ещё хоть немного очертаний, торговых связей, каких-то культурных сведений, а то ощущение как РПГ на небольшой карте, где природные пояса сменяются за 15 минут ходьбы.

Мир не особо логичен: северяне — дикие полувикинги, на юге шпаги и этика эпохи Возрождения, между ними какие-то бессодержательные просторы. Один герой в мундире, другой в кольчуге. При этом Союз, уже близкий к пороху, едва вытягивает войну против севера, который по всем признакам только входит в феодальную эпоху.

Осточертевший штамп про инквизицию, которая снова ловит всех подряд, защищая не пойми кого не пойми от чего — даа, нам так его не хватало после тысячи книг, где «кэгэбэ подавляет!», ведя тонкую разведработу в мире, где 90% населения носит лапти и не умеет читать (любое феодальное государство).

Варвар-гора мышц против любого бандюка вывозит на тоненького.

Глокта, видимо, для автора играет ту же роль, что Тирион для Мартина и Геральт для Сапковского — свое «я» на страницах книги, калека-циник с каким-то лучиком благородства. Это вообще может стать интересной темой для какого-нибудь антрополога: что за тяга у фэнтези авторов эпохи постмодерна помещать на страницы себя в образе побитого жизнью подлеца, который в критический момент все же ворчливо сделает добро.

Очередная переоцененная строка Фантлаба, максимум — сносный боевик для мальчишеского возраста.

Я дочитал Страхи Мудреца до середины, и на этом с Ротфуссом для меня, пожалуй, всё. Его соседство с Джоном Толкиным, светилом мировой литературы вровень с Толстым Львом это пощёчина вкусу и здравому смыслу. Как супермаркет с сигаретами и сосисками по акции, построенный под боком у старинного рыцарского замка, знававшего осады, страсть, голод и роскошь. Почту за честь подвинуть эту графоманию ещё на дюйм ниже.

Фанаты могут упрекнуть, мол, да там ж дальше самое интересное!

А что именно? Нам перестанут десятками страниц лить воду «пошел в трактир — поболтал — посчитал деньги — постирал матрас — пошел в трактир»? Квоут наконец закончит эту мутную историю с Денной и начнет искать нелюмпенизированную девушку? Он вдруг перестанет обрастать навыками и репутацией, как снежный ком, получит настоящее жизненное испытание? Появятся яркие интересные персонажи, кроме главного светила вселенной в лице ГГ? Кончится сказочное везение на каждом шагу? Станет логичнее мир, где знают о проводимости галлия, но сражаются на боевых топорах? Мразотные персонажи аля Денна станут праведнее?

Что-то, в том числе, другие отзывы, подсказывает мне, что нет.

Все плохие тенденции из первой книги благополучно перекочевали сюда и обрели новую жизнь. Сюжет разбавлен водой настолько, что его концентрацию может уловить не всякий прибор. Чтобы вы понимали, первые 20% книги (300 страниц из 1500 в моей читалке) происходит... Ничего. Уроки, экзамены, выпивка, лютня, учеба в Хогвартсе, бессмысленные разговоры с идиотскими друзьями и такой же идиотской аури.

Может, что-то изменилось в этой утомительной истории с Денной? Нет. Квоут всё также волочится за той, которую гуляют все более-менее имущие люди окрестностей. А Денна всё также сторонится созидательного труда: пахать, сеять, ткать, стирать, готовить, пасти скот — это все не для неё, это для каких-то там — фи! — честных трудяг, каких тысячи окрест академии. Эскорт другое дело.

Фанаты этого произведения, задумайтесь на минуту, что в мире книги наверняка полно привлекательных девушек, которые, однако предпочитают зарабатывать на хлеб тяжким трудом, встают до зари, доят скот, таскают вёдра — но всё равно упорно отказываются идти «лёгким путём». А нам предлагают эмоционально вовлечься в мутные игрища эскортницы. Денна жрёт и пьёт еду, которую произвела какая-нибудь кроткая крестьянка тяжкой пахотой от рассвета до заката, ничего не производя взамен, просто живя, как паразит. Вас этот авторский ход устраивает?

Читателю все это преподносится как нечто нормальное, даже хорошее. Если автор и в жизни так представляет себе отношения с девушками, то, видимо, это для него в отельных номерах ставят кресло напротив двуспальной кровати.

Те, кто ставит этой книге 10 баллов — вот скажите, вы правда считаете, что это здоровые отношения мужчины и женщины? Пример:

Любые неприятности Квоута преподаются как трагедия, его тут же окружают вниманием и сочувствием. При том, что серьезных неприятностей у него не бывает, как и в первой книге: мелкие пакости Амброза, смехотворные ранки, нехватка денег, которых всё равно хватит. Если бы он не смог отдать долг Деви и пришлось бы продавать рот своим друзьям, то ещё можно было бы о чём-то говорить. Но сложно, сложно сочувствовать герою, который ничем не платит за место под солнцем. Гарри Поттер при всей детскости произведения вот умер за других (потом ожил, но он-то об этом не знал заранее), у Льюиса все герои прошли минуту отчаяния, Джоун Сноу принимал тяжёлые решения, страдал и терпел (и продолжает на момент последней книги). К Квоуту то как проникнуться? Мы уже сто раз забыли про его абстрактных родителей и нелепо подохших собратьев-руэ, т.к. это было три тысячи страниц воды назад.

А других героев у Ротфусса нет, это куклы, которые достаются на сцену в нужный момент, а потом обратно в чулан.

Я не говорю, что натурализм ПЛиО — норма для литературы. Не фанат нарочитой грязнухи. Но это пример того, что можно создать несколько десятков героев, каждый из которых будет незабываемым, а его цитаты станут частью масс.культуры вроде близкой зимы и долгов Ланнистеров. И каждого из героев жизнь то и дело роняет в нокаут. Напомню, что у Квоута пики дискомфорта приходятся на «едва хватило на сосиску в тесте» и «Денна опять не дала себя поцеловать, ее увели в спальню, но да ладно, ещё не вечер». Да, точно, есть неживая и не цепляющая история с грустным детством... О котором сам Квоут вспоминает полтора раза за книгу с посылом «а, да, чандрианы, что там по ним? Хотя ладно, потом разберемся».

Ну, будет там ещё пара драк, из которых Квоут выйдет победителем. Появится пара персонажей-функционеров. Найдет еще один ничего не значащий факт о чандрианах, про которых читатель успел уже забыть. Это не то, ради чего стоит продолжать.

Ставлю заслуженную оценку. Прочь от Профессора и Стругацких с этой мурой.

п.с. Что с переводчиком второй части? Похоже на речь человека, который в жизни не читал ничего, кроме продуктовых этикеток. Ещё и переводил под чем-то.

Соседство с Толкиным в рейтинге — это серьезная заявка. Учитывая что с той поры литературный потенциал фэнтези-писателей только увядал, к такого рода «хитам» всегда относишься настороженно — а ну как там очередная Сьюха для рейтинга и денег на подростковой аудитории. Но огульно ругать, не читав, дурная практика, так что беремся за дело.

И да, это очередная Сьюха для подростковой аудитории. Прочти я Имя Ветра лет в 15, то был бы, конечно, в восторге, но как воспринимать эту книгу всерьез в более зрелом возрасте — для меня загадка.

Квоут родился, родителей лишился, в путь пустился, магии обучился. У него есть генеральный квест, но по пути много побочек, а также гринд и прокачка. А что до личности героя, то на руках у нас банально мужской вариант Сью:

- Что бы Квоут ни делал, это будет вызывать у всех других мощнейшие эмоциональные реакции: обожание, ненависть, сострадание, страх. Для Сью вообще симптоматично, что он врывается в скучную и однообразную жизнь какого-то там — фи — простого человека, и все в ней меняет вверх-дном;

- Недостатки Квоута абсолютно стерильны, а то, как он декларирует их вслух, с театральным надрывом и лживым покаянием, только усиливает неприязнь;

- Во всех начинаниях Квоута раскрываются его дремлющие таланты, любое действие на публику имеет вау-эффект, при этом сдобренное все той же горделивой скромностью «а я что? Я ничего». Будь то игра на лютне, экзамен, урок магии, бой и т.д.

Нам ведь предлагается ещё и проникнуться сочувствием к его клоунским страданиям. В начале книги вот эта надрывная исповедь про то, что ГГ наделал делов и теперь ушёл в затвор. Серьёзно? Сравните это с судьбой Мальца из Кровавого Меридиана или героев Зюскинда. Да хотя бы с судьбой половины героев чеховских рассказов. Вот там люди знают горе на вкус, а тут в плач Ярославны ГГ очевидно не верит даже сам автор.

Ещё у Квоута какой-то невроз с религиозным вопросом. Он постоянно отмечает свое превосходство над верующими людьми и богохульствует, что тоже тонкий психологический синдром: религия требует служения и самоотдачи ради Другого (будь то Бог или ближний), а Квоут решительно неспособен сместить центр мира с себя на других.

В принципе, книга построена как прохождение РПГ. Ротфусс из того упадочного поколения писателей фэнтези, чье творческое мышление было сформировано уже даже не постмодерном, сексуальной революцией и бумом нигилизма (Мартин, Сапковский), а ТЕС, Варкрафтом, невервинтером, Готикой и прочим, прочим со всеми этими хилами здоровья, трактирщиками, выбором ответов в диалогах, выполнением квестов, заработком репутации внутри фракции, копанием в инвентаре, прокачкой древа навыков и т.д.

Именно так и развивается сюжет Имени Ветра: пошел в эту локацию, выглядит она так, выучил здесь такие скилы, встретил таких-то нпс и мобов, получил рану, хил перевязкой +5, в диалоге сработало красноречие.

Как и в любом сью-романе, герои второго и третьего плана почти все лишены жизни и служат декорацией для Квоута. Это касается и т.н. «друзей» Квоута, а по факту просто фона и наполнителя с идиотскими диалогами. Денна не считается самобытным персонажем, это всего лишь представления автора о женщине.

Сюжетная линия отношений с Денной это, кстати, отдельная песня.

Для человека, который имел в жизни разовый опыт отношений с девушкой, восприятие безнадёжного инфантила-Квоута, и поведение сумасшедшей Денны могут вызвать только недоумение. Первые пару сцен этой романтичной линии ещё вызывали симпатию, потому что все мы когда-то были в этом розовом влюбчивом возрасте, но ведь потом Квоут только крепнет в своих мальчишьих воздушных замках.

Кто-то отмечал язык книги, мол, единственное, что сластит пилюлю. Но никакого особенного языка лично я тут тоже не нашел: типичный стиль подросткового фэнтези с этими «он ухмыльнулся и подошёл, разухмыльнулся и отошёл», «уголки губ поднялись/опустились»

Хотя, надо признать, местами есть красивые моменты, поданные читателю умело, живо. Но это локально, а не вся книга.

Но зато теперь стал понятен такой ядерный рейтинг. Ротфусс относится к Толкину примерно как Стефани Майер к Джоан Роулинг. Можно завоевать читателей великим творением, а можно — фастфудом для ума и сердца.