Тот самый случай, когда раскрутившийся проект, в котором зрители привыкли к выбранной мере театральной условности, отлично подогнаны образы и все лучше раскрывается мир — пора закрывать.
Но не закроют.
Будет четвертый, скорее всего, пятый сезон. И не только потому, что жадные киноделы никак не оторвутся от прибыльной франшизы.
Больной вопрос: чем вообще закруглять сериал? По внутренним интригам, по противостоянию Основания с Империей, по задачам, поставленным перед вторым Основанием, по этапу развития человечества. И третий сезон в этом смысле самый показательный.
Лучшая драматическая линия, которая только есть в трех сезонах — это сложные отношения династии Клеонов с роботом Демерзель.
Зрителям показали во всех подробностях, что Демерзель может быть и любовницей, и нянькой, и матерью, и палачом, и секретаршей, и канцлером. Личные её отношения с каждым отдельным Клеоном сплетаются в последовательный роман с генетической династией.
И в третьем сезоне усталость охватывает буквально всех.
Рассвета как ребенка обманывает Гаал Дорник, в основном потому, что он сам все меньше верит в незыблемость Империи, ищет обходных путей.
День же разочарован и этим роботом, и своей властью, ему хочется устраниться от всех, кроме любовницы.
Закат — доживает последние дни. А стадию Мрака отменили, потому что Клеоны не должны слишком долго жить рядом с роботом, иначе задают много вопросов. /Сокращение жизненного цикла императора, как следствие сокращения возможностей империи — один из лучших сюжетных поворотов во всем сериале вообще/
Каждый из Клеонов пройдет свой кризис.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Хотя тут уже возникают проблемы: когда День, уже практически убитый сектантами, возвращается из биореатора и раскидывает этих сектантов голыми руками, у него вместо брони актерская харизма :) Не верю
А сама Демерзель ощущает, что Империя подходит к концу и не очень понимает — что ей делать без Клеонов, без власти над куском галактики. В ней даже начинает шевелиться свобода воли.
Для этой линии есть много хороших финалов: от бегства Демерзель в другую галактику с идеей создать там новую Империю из новых Клеонов, до расставания с династией робота, который увидит новые пути сотрудничества с человечеством. И это лучший показатель качественной драмы и серьезной работы на образами персонажей.
Противостояние Мула и Гаал Дорник, Мула и Империи.
С точки зрения структуры интриги и динамики развития сюжета — преимущественно похвалы и очень мало претензий.
До последней серии подвешен вопрос с шутом Мула (это для тех, кто читал книги).
Раскрыты возможности мутанта, показаны сложности управления планетами (не все готовы подчиняться, и не всех он может перепрошить своей любовью), возможности противостоящего ему второго Основания, как группы телепатов/пророков.
Но.
Тут начинает проявляться фактор неизвестности на уровне фантастического допущения: как жить дальше людям, роботам, людям плюс и всевозможным гибридам — так, чтобы не передушить друг друга?
Больше телепатов хороших и разных, а старых людей в резервации? Больше роботов, красивых и гуманных, а старых людей им в партнеры? Больше старых людей богу старых людей — и ренессанс Империи на новых источниках энергии с экспансией в другие галактики?
Ответа на было и у самого Айзека Азимова, его добренькие рассуждения о биосфере с объединенной психикой — это просто заплатка для собственного незнания.
Если в десятой серии дадут ответ на этот вопрос (волюнтаристически, точных предпосылок нет), то четвертый и все последующие сезоны будут пустым приключаловом. Если не дадут, то провисает содержательная часть третьего сезона.
Или — что теоретически возможно — сформулируют новое противоречие, в котором найдется место как обычным людям, так и продвинутым существам с даром телепатии и экзокортексом. Тогда третий сезон будет выходом на новый этап развития. Хотелось бы надеяться, но практически я сомневаюсь :(
То есть, в идеале, надо заканчивать, тогда хорошее сюжетное завершение сериала отчасти прикроет противоречия в структуре мира.
Игра актеров и поведение животных, дизайн кораблей и мебель в помещениях, стиль голограмм и допущения при конструировании оружия — все достаточно гармонично, и приехало из декораций фантастики индустриальной эпохи. Мне понравился маленький дачный дворец Клеона и установка для стирания памяти. Неплох дизайн той вундервафли, что построил Закат. Мотоциклы для гонки по терминатору — со сферическими колесами-гравипоплавками — хороши. Улей сектантов мрачноват, хотя так и должно быть.
Но над всем этим висят вопросы современных форм передачи информации: если в Империи ограничивали развитие технологий, то где тысяча и один дисплей на планетах Основания? Где промышленные и бытовые роботы? Словом, где все те плоды неограниченного развития науки, которые так хорошо получаются у инженеров с приличным финансированием?
Увы, стоит присмотреться, за хорошим дизайном всплывает скорее обычай изображать будущее, чем серьезные мысли по этому поводу.
.
Чисто субъективно мне запомнились два момента.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Лучший: когда Гаал Дорник обманывает Рассвета и фактически выбрасывает его в шлюз, к её кораблю стыкует другой и тут в дверях показывается Демерзель с конкретными претнезиями и серьезными вопросами :) "Мамочка пришла на разборку" :)
Худший: это высадка Гаал Дорник на захваченной Мулом столичной планете Основания. Телепаты и провидцы, которые Могут и Должны, ведут себя как подпольщики-тинейдженры из "Красного рассвета". Ну Семён-Семёёныыч...
Итого: сериал уверенно превращается из интересной Science fiction в рядовое зрелище и хороший театр.
П.С. Какое оружие не сделает Император галактической империи — все Звезда смерти получается.
Сейчас клавиатура, по которой топчутся мои пальцы, родит несколько желчных и даже злых сентенций, о чем я заранее предупреждаю :(
Итак, «Фенрир» это попытка автора вернуться к образам умирающей советской фантастики самого конца 1980-х. И основная проблема книги в том, что при всем социальном оптимизме, который автор транслирует буквально каждой строчкой – он копирует образ мышления, что привел к распаду государства, краху интеллигенции и всему кошмару 90-х.
Текст так плох, что даже хорош в качества анатомического пособия. И я покажу три основных его недостатка.
Вторичность:
В качестве основного источника стилистики взяты Стругацкие и Головачев (вплоть до названия пистолета или фамилии персонажей), автор широкими мазками описывает общество как-бы-Полдня.
Но давайте так. У красных фантастов 1910-х коммунизм достигается через революцию, образ которой был всем понятен. У Стругацких – скорее победа общества и педагогики, но без детализации перехода. Ведь книги про победивший коммунизм. У Носова – революция среди коротышек бескровная и скорее технологическая. Это «для детей». У Головачева – только смутные намеки на крах блока НАТО, что выглядело еще менее реально, но существовал СССР, и подобная трансформация теоретически сохраняла шансы.
В «Факапе» — коммунизм результат кризисного управления после ядерной войны. То есть старый мир должен сам до основания разрушить сам себя, чтобы идеи из глубоко периферийных стали хоть немного реальными.
И вот «Фенрир». Описывается этнический, мигрантский кризис Европы ближайшего будущего, причем в Британии белое население уже уверенно маркируется, как меньшинство. Протагонист по фамилии Михеев в те времена работал на некую Европейскую Комиссию шпионом-ликвидатором, Джеймсом Бондом с русской фамилией. И других странах ЕС тоже довольно плохо. Под Екатеринбургом какие-то «имперские агрокомплексы». А потом – раз, и вокруг практически коммунизм, только несколько старых людей помнят прежнюю эпоху. Причем откуда взялись все эти юные энтузиасты, осваивающие другие планеты, никак не поясняется. Просто Эра Объединения, её начал какой-то Слепнев, лидер «Нового гуманизма».
Тот случай, когда мечта становится навязчивой фантазией.
Не то, чтобы я был коммунистом, но при прочтении «Фенрира» очень хорошо понял раздражение современных британцев: в кино бесконечный поток историй про викторианскую эпоху, стимпанк во всех вариантах, а за окном – нон-стоп фестиваль пакистанской культуры и Бирмингем как город-банкрот.
Нужно быть очень тонким ценителем и продвинутым клиентом, чтобы наслаждаться таким образом коммунизма в будущем.
Половинчатость персонажей – они будто толпа скопцов после лоботомии.
Самое ужасное для советского управленца времен развитого социализма?
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Вот он говорит о единстве, взывает к моральному долгу и т.п. А потом серьезный специалист, который должен решить проблему, спокойно называет свою цену. Потому что годы уже не грозовые, престиж никто не отменял, и чтобы самому достойно выглядеть – нужны серьезные деньги. Костюм, машина, квартира, вот это вот всё. И управленец такими деньгами не располагает. То есть он знает, что иногда нужным специалистам платят много. Но в его распоряжении какие-то крохи – две квартальные премии для младших научных сотрудников. Значит, надо обращаться к старшим товарищам, а это им не очень понравится…
Можно попробовать запугать специалиста. Но если человек хоть немного опытный, он знает меру карательных возможностей управленца.
И тогда перед этим самым управленцем открывается два пути.
Можно снова включить шарманку, и попытаться кого-то просто заболтать. Этот специалист уйдет, пригласим второго, потом третьего. В результате проблемы будут решать слабые кадры, которым просто удалось повесить лапшу на уши. И всё пойдет через пень-колоду. А управленец превратится в обыкновенного «менеджера среднего звена», пустого как барабан. И через несколько лет на этом участке все плохо закончится – с аварией или военным поражением, или еще чем. Болтуна же, который понимает ситуацию лучше всех и прикрывает филейные части пачкой документов, переведут на чисто болтологическую работу.
Или можно завести нормальный премиальный фонд лично у себя. Тогда проблемы будут решаться, и старших товарищей не придется беспокоить. И какое-то время все будет хорошо. Но эти деньги, для серьезных премий, надо где-то взять. Насобирать у младших научных сотрудников под лозунгом борьбы с уравниловкой. И быстро выяснится, что деньги можно потратить на себя-любимого. И вообще, о своей системе сбора денег заботится надо. И лучше всего это делать без всяких там старших товарищей, а в своем суверенном государстве.
Но (и это выяснилось уже после 1991-го), если за спиной нет большой державы, маленькое суверенное государство – это как сейф в швейцарском банке. Ты думаешь, что внутри все твое, а потом серьезные люди объясняют, что деньги ворованные и сам ты коррупционер. Чтобы спасти своё, внезапно нужна большая держава. И чтобы она не падала, требуется давать деньги не только очень хорошим специалистам, но и лейтенантам, и участковым врачам, и даже лаборантам. А чтобы их не стригли менеджеры среднего звена, нужно постоянно сверять возможности этих менеджеров с задачами и ситуацией – то есть нужен голос снизу.
Либо у вас пирамида власти колеблется между пирамидой распределения ресурсов (олигархия) и пирамидой насилия (военная аристократия), либо все это уравновешивается необходимостью в низовых кадрах. И тогда с этими самыми низовыми кадрами приходиться делиться деньгами и властью.
К чему это отступление?
Все эти рассуждения наизусть могут повторить люди, пережившие последние тридцать лет. Это значит, что глава спецслужб Земли не должен агитировать жизненно необходимого ему специалиста, будто комсомольский вожак, у которого квартальный план горит. Деньги он может не предлагать, но у человека, который возвращается из многолетнего отшельничества, могут быть свои мысли о политике, экономике и т.п. И он озвучит требования заранее, потому что оказанная услуга дешево стоит. А уж два помощника, которых дали Михееву – вот они рискнули жизнью на общественных началах и приобрели немного бесценного опыта – я даже не знаю, как их назвать. Они хотя бы стали профессионалами, как неуловимые мстители? Нет. Просто вернулись на свои рабочие места.
Автор рисует коммунизм, в котором у людей ампутирована конкурентная составляющая личности – не атрофировалась за ненадобностью, не отделена от эксплуатации человека человеком, а именно отрезана, запрещена, временно заморожена. Но тогда коммунизм ничем не отличается от общества из фильма «Разрушитель» (1993), в котором Сильвестр Сталлоне проснулся после многолетней криозаморозки: старые формы интима запрещены, и даже чтобы просто добыть туалетную бумагу, размороженному приходиться ругаться на камеру. То есть коммунизм становится слащавой утопией, недостоверной от слова «совсем».
Попытка вслепую играть на поле сакрального
Конец 80-х – это соскальзывание фантастики ближнего прицела в объятья фэнтези, и общество в целом потихоньку погружалось в мистицизм. Раньше была биоэнергетика и увлечение восточными календарями, но вот приходят Алан Чумак с Кашпировским. А буквально через пару лет начнется полная религиозная анархия – с массовыми истериями, культами и т.п. Даже японские сектанты будут приезжать в Россию для покупки химического оружия.
Типичный интеллигент второй половины 80-х – это человек в религиозном смысле малограмотный. Он уже отказался от материализма (какая гадость, вы мне еще краткий курс ВКП(б) прочитайте!), но еще не созрел для прямого похода в церковь на Пасху. Плюс не переведён еще громадный пласт текстов западной и восточной мистики – как эзотерической, так и чисто развлекательной.
Открывается возможность пофантазировать – и фантастика тех лет добросовестно отразила этот переход.
Прием был прост: бралась известная картина исследований космоса, или работы земных историков, или жизни обычного городка, и туда впихивался фэнтезийный элемент.
«Чужие пространства» Гуляковского, «Замок ужаса» Пищенко, «Мертвая вода» Брайдера и Чадовича. Да сборники «Школы Ефремова» 1990-го можно брать с полки и зачитывать половину оглавлений.
Но на все это еще накладывались специфические заморочки тех лет.
Давайте посмотрим на сюжет «Фенрира» с позиции современного читателя. Идет пробой варпа в нашу реальность и Злые Силы что-то начинают делать – среди прочего им надо собрать некую машину (да, стилистика во много заимствована из «Вахи»). В итоге женщина-эмпат из троицы «спасателей» как бы ловит зеленую волну от неких Старших и позволяет успокоиться ситуации. Какие-такие Старшие??? Они точно благие-хорошие-позитивные? Или просто разводят, как лохов? С точки зрения религиозного человека принятие бога, каких-то отношений с ним, выполнение каких-то высших указаний – это решение, которое может определить судьбу человечества. А тут земляне ходят по космосу будто с табличкой «Станем неофитами по доверенности», у них коллективная девственность головного мозга. Должна быть молитва Богу-Императору человечества, который гарантировано свой. Люди не вчера узнали о мистическом, у них должен быть коллективный опыт. Но такой молитвы нет, потому как единственный Бог-Император в мире победившего мистического Полдня может быть только с трубкой и в сапогах. Ой, нельзя! Имя его не могут произнести интеллигенты второй половины 80-х…
Подведем нерадостные итоги (у меня всё еще бомбит): персонажи в тексте ничего не забыли и ничему не научились, они как те инфантильные идиоты, которые обязаны заглянуть в открывающееся яйцо Чужого. И этот текст своей логикой позиционирован как некое поддержание традиции «светлого будущего»?
Даже «Факап», который создан в качестве антикоммунистического текста – где все сделано, чтобы показать общество равенства просто кратким переходным периодом времен разрухи, причем от равенства непременно надо отказаться, чтобы развиваться дальше – живее и глубже раскрывает образы людей, и куда ярче описывает общество.
Просто нужно воображать коммунизм, как новую мечту, и думать, какой она может быть, а не копировать образы старых авторов.
В принципе с львиной долей замечаний Гоблина по отношению к сериалу я согласен.
Но!
Вот тут — 1:15:40 — 1:23:40 – он пересказывает коряво снятую сцену, которую, однако, сам критикует чрезвычайно штамповано.
Суть сцены: группа готовится выезжать в патрулирование, и девушка Элли с подружкой опоздала на пять минут. Местный администратор (сержант?) что-то мямлит, говорит что на Элли тут все равняются, и через пару минут конный патруль выезжает.
Гоблин, понятное дело, начинает вспоминать службу в советской армии, и рассказывать, что может сделать сержант с подчиненным, если рядовой вот так мямлит или не выполняет приказы.
Немедленно хочется спросить в ответ – а это в сериале армия или банда? Или ополчение? Или лучше употребить предельно широкий термин «вооруженное формирование»? И действует ли там устав армии США?
И нет ли у девушки Элли отчима – кровавого упыря с уголовным прошлым? И нет ли у этого упыря родного брата, который в этом городке фактически командир?
Представим себе сцену, в которой именно такой «гоблинский сержант» пытается привести Элли к порядку. Она его публично посылает (характер у неё не ангельский). Он в ответ он прописывает ей удар в диафрагму, в челюсть, отбирает винтовку и отправляет в медпункт (и это еще вариант, где Элли не хватается за пистолет). Уезжает в патрулирование. А как возвращается, встречает его глава города с несколькими подручными – вот тебе час на сборы, и вали куда хочешь. Потому что авторитет власти (о котором тот же Гоблин много где говорит) надо поддерживать.
Упс.
Но как должна выглядеть нормально написанная сцена?
Начнем с того, что пытаются показать зрителю.
А) Относительную вольность нравов в городке. А вольность нравов в группах вооруженных людей – величина переменная.
На одном полюсе – прусская армия времен Фридриха II, где палки капрала солдат боялся больше, чем штыка врага.
На другом – маленькая группа людей, которые идут в тайгу/джунгли, и для которых взаимовыручка чрезвычайно важна, а государство остается где-то очень далеко.
Наличие/отсутствие государства – важнейший момент, которого многие не понимают. Сержант может очень многое по отношению к солдату, если за спиной сержанта полиция, спецназ, прокуратура, дисбат, тюрьма. И если солдат, получив к автомату боевые патроны, первым делом убьет сержанта (не все сержанты одинаково гуманны), то потом он из тюрьмы может до конца жизни не выйти. Если вообще живым возьмут при задержании.
А если монолитной машины государства за спиной у сержанта нет, то каждый удар кулаком может отозваться выстрелом в спину. Потому в критических ситуациях даже офицерство временами отходит от уставов и, внезапно, ему приходиться договариваться с подчиненными.
Тогда получается, что мера дозволенного у подчиненных, мера порицания и мера наказания, которую может себе позволить сержант, это результат социального компромисса в этом городе, и эту меру надо показать.
Б) Особый статус Элли. Кроме того, что она «блатная» (в смысле – отчим, брат отчима), у неё ведь есть биография. Она прошла континент и не заразилась. Если хотя бы год прошел с её участием в патрулировании, то она наверняка побывала в целом ряде переделок, из которых крутые мужики никогда бы не вышли – и просто заразились бы грибными спорами. А ей хоть бы хны.
То есть её воспринимают как удачливую, как «lucky», как человека, который сам лезет на минное поле и раз за разом не подрывается. Как талисман.
И если в городке несколько условных сержантов патрули водят, то между собой (и, скорее всего, с главой города) они уже договорились: есть такой старикан Джо, он из нас самый дипломатичный, вот пусть она с ним ходит.
Вот теперь – сцена.
Элии с подружкой опаздывает на пять минут.
Сержант – саркастическим тоном говорит, что вот наша удачница и счастливица заявилась, соизволила, радость-то, радость. /внушение в пределах разрешенного/
Элли – показывает ему механические часы, отстающие, и по ним у неё еще три минуты. /отмазка, но даже такой блатной без отмазок нельзя/
Сержант требует у всех сверить часы (ворчит, что отчим Элли мог бы выдать её часики и поточнее), а потом требует у Элли ружье к осмотру /идти в патрулирования с грязным или неработающим оружием – в принципе нельзя. Если оно будет не работающим, он сержант его просто отберет, Элли пошлет домой, а по возвращении покажет ствол главе городка – со всех сторон правильно основание своих действий/
Ружье в порядке – возвращает.
Сержант говорит двум бородатым мужикам, что они новенькие. В патруле они должны делать так, как он, и держаться поближе к нему, а вот эта счастливая пигалица, пусть бегает вокруг, но за ней следить в оба глаза.
/Какая-то тетка, которую сержант ставит вместо себя – это уже глупость, её бы представляли за несколько дня, знакомили. Командир должен быть известен заранее/
.
Повторюсь, второй сезон — снят ужасно, и сцену штурма городка во второй серии я разбирал — это феерия бреда. Но штампы в критике тоже дело нехорошее.
В принципе, сюжетные недостатки уже раскрыли в нескольких блогах спецы по "Вахе" — финал слит вчистую, те намеки, которые авторы разбрасывали в первых двух сериях, никак не прорезались.
Но тут не о сюжете, а скорее о чисто техническом вопросе: показана супер-пупер-мега боевая машина.
Есть некая управляющая этой машиной, которая даже пользуется прямым контактом своей нервной системы с компьютером.
Но в бою командует голосом, причем даже команды на открытие огня озвучивает, теряя драгоценные секунды.
Хотя в идеале всё должно идти максимально быстро. Да, есть ограничение: нет желания слишком сращивать машину с человеком или давать машине слишком высокую автономность. Не проблема — офицеры-"модерати" отвечают за чисто технические аспекты (запас патронов, состояние движителей и т.п.), а непосредственную команду на огонь капитан дает мыслью.
Но так — возразят мне — теряется доля пафоса, столь ценимого любителями "Warhammer 40000".
И снова не проблема, отвечу я :)
Это когда у вас не было технологии слоу-мо, требовалось проговаривать приказы, чтобы зритель понял, куда ведется огонь. И диалог на мостике был как театральное фехтование: обозначаем цель, говорим, действуем, смотрим на результат.
А сейчас можно замедлить движение в кадре, написать данные на внутреннем интерфейсе (Терминатор передает привет) и т.п.
Книга собрала уже какое-то количество лестных отзывов, и во многом я с ними солидарен.
Но... этих "но" в тексте хватает. И чтобы избежать действия известной поговорки про пустые слова перед "сочинительным противительным союзом", похвалы в рецензии будут после описания недостатков :)
Изъяны текста:
— Что делать читателю, если он уже ослилил про эпоху Возрождения хотя бы полдюжины книг? Если знает о Лоренцо Великолепном и его неудачливом сыне? Но, главное, знает, какие это были грозовые годы дли Италии. Возрождение, начинается, условно, в 1400-м, когда все дышало оптимизмом и обещало блестящие перспективы. Но к 1600-му можно было лишь констатировать большой геполитический проигрыш Италии: единого государства нет, своего канала мировой торговли практически нет. На востоке выросла Османская империя, и это чудовищной силы противник, который каждые четверть века ставит вопрос о завоевании Италии, и на борьбу с которым уходят силы, а торговля с востоком Средиземноморья все сильнее проигрывает океанской. Где те славные времена, когда генуэзцы могли торговать с Золотой ордой, ставить крепости в Крыму? Теперь все закрыто. И надлом у осман будет только при осаде Вены, в 1680-х. На западе — мировой империей становится Испания. А тут еще единая Франция лезет на Аппенины, и две большие державы шестьдесят лет (!) выясняют отношения. Это образ колоссального не крушения, но надлома. После взлета молодой Флорентийской республики не получилось ни капитализма, ни научной революции, ни единого государства в Италии, и только искусство выстрелило, обеспечив итальянцам два века доминирования в театрах и оркестрах Европы. Как результат — местным феодалам вместо того, чтобы вложить капитал в повторение успеха с суконными мануфактурами (но уже с металлом, с кораблями) приходилось вкладывать средства либо в свержение власти, либо в оборону. И "нулевая промышленная революция", которая могла бы начаться в северной Италии, началась в Голландии. И еще дико не везло: несколько человек, которые могли объединить большую часть Италии — умирали один за другим. Где в "Наволе" образ похожего кризиса? Все свелось к городским переворотам (хотя в продолжении автор может развернуться). Нет, сам по себе прием "похожего, но не нашего мира" вполне честный, и с его использованием написаны отличные фантастические произведения. Но в книгах высшего сорта есть причина разглядывать кривое зеркало эпохи: автор создает образ, которому настолько сопереживаешь, что готов идти дальше. Похожий образ тут есть, но сопережвания ему достаточно было бы и реалий Возрождения...
— Насколько в этой истории введенный образ волшебства — глаз дракона, который позволяет довольно хорошо видеть даже ослепленному персонажу — является органическим элементом? Все подчеркнуто релаистично, но вот на столе лежит магический артефакт. Где целый пласт магического в мире? Да, автор хорошо застраховался: это первая книга, в которой герой поначалу слепец в переносном смысле, а потом и в релальном. Он подчеркнуто не знает ни реальных пружин заговора, ни настоящих мотивов роковой женщины, только пригоршню отговорок и множество частных деталей, которые не складываются в единую картину. Вместо настоящей магии его могут кормить суевериями и сказочками. Но возьмем того же Мартина — магия не изолирована, и даже когда драконы еще не вылупились, в мире довольно много волшебства;
— Некоторые моменты просто вопиют о своей вторичности. Я вот представляю такой пересказ текста: "...и еще там мужику глава выпилили, в подземлеье посадили, и раз в год тащат на пир, поиздеваться, а он такой раз, и ложку украл, думал сбежать, только ложкой у него что-то плоховато выходит подкоп рыть...
— Мужика зовут Корвин?
— Эээ... нет.
— Ладно, проехали"
— Наконец, проблема иноязычия: итальянский нарочит. Иногда хочется сказать автору — не выделывайся :) Сколько итальянских слов можно выкинуть из текста, и ничего не потерять в атмосферности? Причем для английского глаза эти вкрапления выглядят скорее как колоритный диалект, потому что латиница и однокоренные слова. А для русского — совсем не то. Для тех, кто не понимает итальянского, постоянные вставки разрывают текст, сбивают восприятие, а для тех, кто понимает, просто уродуют итальянские слова кириллицей. Таких вот переделок нужно было или несколько меньше, или потребовалось бы серьезнее работать с их введением в текст: применять "кальки" с жаргона, используя слова русского языка, или некие внутритекстовые формы пояснений т.п. Это, конечно, изъян не авторского текста, но перевода. Ну, или переводчики посчитали, что прослойка итальянских терминов хорошо подойдет аудитории, которая привыкла к большому числу слов-инклюзов.
.
Вот теперь можно приступить к описанию несомненных достоинств книги.
— Драма третьего поколения описывалась много раз: дедушка сколотил капитал, отец его приумножил, а внук — всё промотал. Но это ведь не бизнес, когда после банкротства можно переехать из дворца в съемную комнату. Это власть, и за её утрату часто приходиться платить головой. На страницах романа описан хороший парень, приличный человек, который раз за разом прощает своих компаньонов и приближенных, он готов слушать их оправдания и верить им (а нельзя!), видит государство, как большую торговую фирму, а не как пирамиду страха и насилия (слюнтяй!), и, самое главное — в нем нет жадного любопытсва, когда все люди вокруг предстают капустными качанами, и с них надо постоянно срывать и срывать покровы, проникать в сердца. Постепенное сгущение туч над дворцом автор показал с очень большим искусством. Как и последствия. Юноша заплатит полную цену за свою наивность и радикально изменится;
— Город-как-сплетенье-семей. Это сейчас мы живем в обществе, которое пронизано институтами, позволяющими с необычайной легкостью одного человека заменить на другого, так чтобы все оставалось по-прежнему. А Возрождение — это постоянная битва больших семейных кланов, потому что лишь семья — та общность, которая обеспечивает доверие. Всех остальных можно предать, но отца, сына, брата, сестру — нет. Потому власть в государстве держится не на немецкой педантичности в исполнении обязанносттей, а на кумовстве, непотизме и обычной человеческой симпатии в форме блата (у людей такие разные причины возникновения приязни, что от некоторых тошнит). Так что живи приличный юноша в другую эпоху, он вполне мог бы и удержаться в своих аппартаментах, просто реальные решения принимались бы в других комнатах, а он бы их озвучивал. Но в городе, где про власть знают почти всё, после переворота "говорящая голова" не имеет смысла, а на правильных местах надо держать исключительно родичей;
— Персонажи-как-маски. В людях есть искренность, но они совершенно не доверяют друг другу, потому с одной стороны постоянно меняют свои личины, с другой — всеми возможными способами теребят и дергают маски окружающих, вдруг за ними проступят реальные черты лица? Если упростить все эти уловки, то останется простой вопрос "А ты точно продюсер честный?" Поэтому так легко меняют риторику на пирах, да и когда девушка принесла юноше ключ от темницы — ведь не сразу замок открыла, а сначала сделала вид, что передумала, ей надо было проверить, как он себя поведет. Люди носят маски с разным уровнем артистичности, и когда начинаешь ранжировать эти уровни, образы будто обретают дополнительное измерение;
— Ритм событий и аромат эпохи. В смысле создания романа, как первой книги из цикла — Бачигалупи практически безупречен.
.
Итого: "Навола" — это книга, которую написал сильный автор, очарованный культурой итальянского Возрождения, сочетанием жестокости и красоты. Хотя книга явно соберет какое-то количество премий, лично мне хотелось бы совершенно другого: драконьего глаза на столе Лоренцо Великолепного. Чтобы единственное фантастическое допущение пришло в исторический роман о Возрождении. Чтобы автору не пришлось рисовать очередную карту "Средиземноморья" и превращать эпоху в склад ассоциаций, где читателям надо угадывать оригиналы.
облако тэгов
