Оформление обложки книги вызывает ассоциацию с романами Донато Карризи и как бы призывает сравнить этих двух писателей. При этом Карризи для меня — это признанная и неоспоримая величина в мире детектива, автор со своим стилем и голосом и со своими способностями лихо закручивать сюжет... Так что, можно сказать, я изначально испытывала некоторые опасения, что Дациери может на этом фоне сильно проиграть...

Однако опасения эти, сразу скажу, не подтвердились.)

Итак, что можно сказать насчет книги «Убить отца»?

Прежде всего, ни одна глава романа не показалась мне «проходной», абсолютно все фрагменты текста были интересными. Что я имею в виду? Ну, знаете, порой писатели на время сбавляют ритм, после динамичного отрывка позволяя себе описать рутинную жизнь персонажа, и такие главы читать невообразимо скучно, но ты заставляешь себя героически продираться через текст, твердя себе, что когда-нибудь дальше вновь станет интересно. Так вот, у Дациери таких моментов практически не было! Автор сумел писать интересно на протяжении абсолютно всего не такого маленького объема текста.

В центре романа — пара непростых героев (кое-кому из читателей они и вовсе показались фриками). Каждый из них интересен сам по себе, а еще более интересным вышло их взаимодействие между собой, начиная с самой первой встречи и до конца романа... Да и, собственно говоря, не только этих двоих. Вообще все небольшие взаимодействия персонажей и их диалоги прекрасно прописаны, реплики выразительны и все выглядит очень живым и психологически достоверным.

Что касается композиции романа, то автор и тут тоже на высоте! Хотя автор выбирает полицейский детектив с соответствующими жанру ограничениями, роман развивается непредсказуемо. После первого отрывка думаешь, что тебя ждет довольно однообразное описание заточение мальчика в башне на протяжение долгого времени, но события тут же перебрасывают тебя на несколько лет вперед. Тогда ты решаешь, что будешь вместе со следаками постепенно подбираться к некому маньяку-извращенцу, все более сужая круг подозреваемых, но и тут все оказывается вовсе не так просто! И так далее.

В общем, чтение романа напоминает путешествие по лабиринту, геометрия которого заранее неизвестна. То есть ты вроде бы двигаешься по некому коридору и ожидаешь, что рано или поздно пройдешь его до конца с приблизительно той же обстановкой в поле зрения, но вдруг оказываешься на плоской равнине с совершенно другим рельефом и открывающимся видом, и вот такие метаморфозы ландшафта на протяжении романа читатель наблюдает несколько раз.

Замечу, что для расширения рамок полицейского детектива автор время от времени смещает фокус повествования на злоумышленника или и вовсе несколько раз отправляется в прошлое, выбирая в качестве опорных персонажей довольно эпизодических на общем фоне лиц.

И, наконец, у романа очень достойное окончание... в отличие от некоторых произведений, когда авторы полностью исчерпывают интригу, однако вставляют в финал несколько абсолютно бессодержательных глав по типу «и жили они долго и счастливо», или же лепят один за другим абсолютно противоречивые и отменяющие друг друга твисты. Повторюсь: у Дациери с финалом все получилось очень добротно.

Поэтому... Что я могу сказать? Мы имеем очень любопытную книгу интересного автора.

Роман можно назвать полицейским детективом. Но при этом поток сознания главного героя, от имени которого ведется повествование, очень комфортный: он не особо напрягает и фактически сводится к протокольному перечислению фактов — впрочем, довольно художественному. Я специально остановилась на этом аспекте, потому что иногда устаешь от излишней детализации жизни полицейских, от чрезмерной глубины и неординарности их характеров — крайностей, в которые временами пускаются авторы детективов, смещая акцент с психологического портрета подозреваемых на отношения в команде сыщиков.

И, кстати, это один из тех романов, которые написаны достаточно сдержанно — если не сказать «брутально» — чтобы, если не смотреть на обложку, предположить, что автор текста — мужчина.

Что же касается собственно расследования, то усилиями автора при ближайшем рассмотрении семья пропавшей девочки кажется все более странной. Отношения в семье не слишком напоминают те, которые ожидаешь увидеть в вызывающей одобрение окружающих ячейке общества. Причем особенное непонимание вызывают родители, создавшие подобную атмосферу в доме. Отец и мать Дейзи не вызывают никакой симпатии — наоборот, эта парочка выглядит все более подозрительной.

Впрочем, ближе к концу романа внимательный читатель получает подтверждение, что отца семейства реально подставили... Но, думаю, благодаря соответствующим акцентам автора читающие эту книгу не слишком расстроятся, что наказание за преступление понесут невиновные.

Мне очень нравится, как Дженнифер Макмахон работает с темой мистики.

В романе есть много реализма с психологически достоверно описанными отношениями между людьми. И есть некоторая толика необъяснимых явлений, будоражащих воображение подростков из разных поколений. Их мозг делает всевозможные усилия, чтобы объяснить то, чему они становятся свидетелями, не выходя из плоскости рационального. Но в какой-то момент они сдаются и готовы признать невероятное.

Автор использует популярный нынче прием нескольких временных линий, что существенно оживляет повествование.

Наиболее загадочна тут, пожалуй, самая ранняя сюжетная линия — конец пятидесятых годов ХХ века. Во второй линии девочки пытаются выяснить, что произошло в первом временном отрезке. А в третьей- современной — линии герои вспоминают о втором временном интервале, когда они были подростками.

Первая линия, пожалуй, еще и самая колоритная. Подумать только: у родителей двух сестер имеется собственный мотель и башня при нем! Кроме того, это было время популярности короля мистических кинотриллеров Альфреда Хичкока, и автор изобретательным образом связывает своих юных героинь с будоражащей воображение аурой фильмов этого признанного мастера.

А какие замечательные образы рисует Макмахон! Чего стоит одно только появление в ночи бабочки под названием «Сатурния луна» в тот самый момент, когда чувства подростка, пытающего постичь тайну, обострены! Бабочки с радужными крыльями, которая бессловесна, но которая может оказаться воплощением человека.

Ближе к финалу атмосфера повествования все более нагнетается, и читатель, затаив дыхание, понимает, что развязка неминуема, и ждет разгадки. Подтвердятся ли подозрения одной из сестер, что с другой что-то не так? Или все окажется еще более запутанно?

Отвечу на этот вопрос так: мистика в романе, действительно, будет! Ведь этот роман Дженнифер Макмахон. Но читателю предстоит узнать, в чем именно она заключается.

Сразу оговорюсь, что словосочетание «your family» из оригинального названия романа я бы перевела не как «свою семью», а как «свою родню» — такой вариант отражал бы сюжет гораздо точнее. А так у читателя складывается немного неверное представление о том, что его ждет на страницах книги... Но, с другой стороны — да, стоит признать, что «семья» звучит гораздо более эффектно. )

А вообще это одна из тех книг, в которой важно, КАК написано, а не интрига сама по себе.

Вообще к интриге, точнее — к моральным и логическим обоснованиям, почему героиня вдруг взяла на себя роль убийцы, у меня возникло много вопросов... Ну, примерно до того момента, пока я не втянулась и не приняла установленные автором правила игры.

А уж последние главы романа, в которых отражен альтернативный подход, на примере аналогичного персонажа доказывают, что с проблемами и обидами героини можно было бы бороться совсем другими способами — не такими «радикальными» и на порядок более конструктивными.

Ну, хотя бы смакования мерзких подробностей убийства в книге практически нет, и на том «спасибо».

Зато насчет того, КАК это все написано, я просто в восторге.

Сколько же метких и остроумных наблюдений по поводу разных сторон современной жизни мы здесь имеем! Это одна из немногих книг, в которые хочется лишний раз заглянуть, чтобы еще раз посмаковать особенно удачную фразу.

И это при том, что обычно мне как раз категорически не нравится, когда журналистские рассуждения становятся столь существенной частью книг, что практически подменяют собой художественную литературу. Прелесть этого текста как раз в том, что рассуждения идут не какими-то крупными скучными блоками, а вклиниваются в текст отдельными предложениями, они очень к месту и всякий раз относятся именно к текущему месту сюжета, то есть мастерски интегрированы в текст.

Словом, в итоге мастерство автора все-таки перевесило.

И все это привело в тому, что если сначала я испытывала к читаемой книге, мягко говоря, настороженность и с большим недоверием относилась к мотивам героини, то потом я как бы перестала рефлексировать по поводу ее тараканов, приучила себя не слишком зацикливаться на ее отвратительных поступках и... И начала получать от книги удовольствие.)

Заинтересовалась этой книгой, чтобы прочитать еще что-то из произведений Бэнкса кроме «Осиной фабрики» и получить таким образом более объемный, что ли, взгляд на творчество этого автора.

Поначалу вставки с описанием убийств кажутся достаточно разнообразящими довольно рутинную жизнь журналиста-холостяка по имени Камерон...

Автор пытается заставить читателя задаться вопросом: кто же этот наемный убийца и что это за заговор, из-за которого один за другим погибают несколько богатых людей?

Однако со временем эти вставки становятся абсолютными неинтересными — в результате я их частично пропускала — ну, возможно, я просто недостаточный фанат тупой жестокости ради жестокости.

Но вернемся к главному герою.

Периодически главред пытается немного умерить обличительный пыл Камерона и делает это вот в такой формулировке:

«Это предназначается для первой страницы субботнего приложения, Камерон; это адресовано людям в халатах, которые только продрали глаза с похмелья, — пусть жуют свои круассаны и роняют крошки на вашу писанину.

...Я хочу сказать, если уж вам так хочется покритиковать нравственную коррозию позднего капитализма, сделайте это завуалированно — вы слышите: завуалированно, тонко.»

Кроме главного героя-журналиста, автор не обходит вниманием и его ближайшее окружение. Периодически приводятся флешбэки про детство, подростковый возраст и прочий «поиск себя», характерный для молодости, из биографии главного героя. Они не лишены интереса, хотя нельзя сказать, что слишком оригинальны.

И лишь с какого-то момента эти лирические отступления, касающиеся прошлого, приобретают, что называется, новое звучание и состыковываются с нагнетаемой криминальной интригой.

Что в книге более или менее интересно, так это срез жизни образца уже достаточно удаленного от нас 1993 года. Представленный с точки зрения шотландца, который в курсе всяких распространенных в его окружении политических разговоров и который отслеживает текущие новости вроде очередного предстоящего евросаммита и рефлексирует по поводу только что окончившейся Фолклендской войны. А также ни на минуту не забывает о том, что ИРА не дремлет и что нужно быть начеку.

А еще — техническая стороны жизни: какого рода игры уже существовали и какую аппаратную базу под собой имели, какие гаджеты можно было приобрести и тому подобное.

Основная идея этого романа выражена уже в первых предложениях: это зависимость героини от мнения бабушки и мамы. Которые убеждены, что в любой ситуации нужно поступать как «приличные люди».

В течение нескольких месяцев, что мы наблюдаем за 43-х летней Мариной, она отчитывается этой парочке родственников буквально по любому поводу и слушает их наставления.

И вот пока продвигаешься с чтением романа, размышляешь о том, что бы могло значить слово «сбежать» в названии. Поначалу кажется, что это нечто, касающееся каких-то перемещений вида — Россия — Франция — и опять Россия... Но потом с изумлением понимаешь, что, пожалуй, речь здесь идет о побеге из-под тотального контроля родственников.

В завязке романа заявлена поездка во Францию, однако сюжет постоянно перескакивает с линии настоящего на рассказ о Маринином детстве — замечу, что крайне малопримечательном. Думаю, у каждого из нас в загашнике имеются личные байки поинтереснее, чем та неимоверно скучная жизнь, которая имелась у крайне послушной и благополучной Марины.

Немалую часть романа занимают разговоры Марины с ее мужем, затрагивающие в основном чисто бытовые темы — к примеру, по поводу того, какое платье ей взять с собой в поездку и прочие не менее «глобальные» темы.

Повороты сюжета достаточно неправдоподобны — особенность, которую читатель способен простить автору в случае, если книга, пусть и с логическими нестыковками, получается захватывающей. Но в этой книге повороты сюжета, к сожалению, вовсе не так интересны, как хотелось бы. То есть все разворачивается примерно на уровне «серенького» фильма в жанре комедии с довольно низким зрительским рейтингом.

Пожалуй, единственный более или менее интересный момент в книге — это отношение Марины к ее подруге детства по имени Ольга. Вот тут все очень запутанно и не так однозначно и потому любопытно.

Что удивительно — автор даже умудрился затронуть модную нынче тему книжного клуба.

Фактически тут противопоставляются друг другу книги, которые интересно читать, и «модные» книги, засвеченные на всяких премиях и шорт листах. В которых поднимаются важные проблемы, но авторы которых совершенно не жалеют ни своих героев, ни читателей.

Думаю, примерно понятно, к какому разряду книг автор относит собственный роман.

Стоит отметить очень хороший в плане уникальности стилистики текст книги, написанный со своеобразным вкусом и с уверенностью автора в своих силах и возможностях.

И, главное — с уверенностью в том, что подобная книга будет кому-то интересна.

Книга написана хорошо. И, как это ни парадоксально звучит, я бы даже сказала, что слишком хорошо... Для подобного сюжета, я имею в виду.

Проблемой здесь для меня как для читателя стало то, что описанная в романе ситуация чрезвычайно специфична. Ну, все-таки не такой большой процент населения в перспективе может оказаться женами серийных маньяков.

Когда мы что-то читаем, мы склонны хотя бы частично примеривать сюжет на себя. Несомненно, в книгах обычно события гораздо более сконцентрированы и обострены, но все равно в отдельных элементах сюжета, в отдельных проявлениях героев нам хочется видеть что-то, схожее с собой, чтобы узнавать что-то новое и о себе тоже в том случае, если бы развитие событий завело бы нас куда-то «не туда»...

Здесь же ничего подобного нет и близко. Я не утверждаю, что описанная в романе ситуация полностью невероятна. Но просто примерить ее на себя может крайне малый процент читателей. Автор описывает буквально каждый чих героини по имени Гвен, каждую промелькнувшую у нее в голове мысль, каждое воспоминание и — чего в книге, пожалуй, больше всего — каждое ее сожаление о том, что жизнь обошлась с ней настолько несправедливо.

Я не говорю, что в романе мало событий, но все они довольно однотипны. Основной побудительный мотив героини — желание обезопасить своих детей от возможных негативных воздействий обозленного на их семью общества. Желание скрыться и по возможности хотя бы некоторое время пожить жизнью, похожей на ту, которой живут обычные семьи. Глен вынуждена опасаться всех вокруг и всех подозревать .

И от этих однообразных эмоций, постоянно направленных все в одну и ту же сторону, от этой максимально возможной собранности и готовности действовать молниеносно — о, от этого попросту начинаешь уставать. И что бы там в книге ни происходило, ничего уже и не интересно, и не в радость.

Когда-то я включила имя Себастьяна Фитецка в список своих любимых авторов... В самом деле, мало найдется писателей, у которых я прочитала целых девять романов. Впрочем, связано это не столько с неоспоримыми достоинствами книг этого немецкого автора, сколько с моим стремлением к разнообразию.

Мир Себастьяна Фитцека я когда-то открыла для себя с помощью его дебютной «Терапии», которую потом — через несколько лет — прослушала повторно. А моим любимым романом Фитцека стал, пожалуй, «23-й пассажир».

И вот в поле моего зрения попала озвучка «Дьявольской рулетки». Второпях я не особо заморочилась тем, что это достаточно ранний роман автора, написанный в 2007 году, то есть уже через год после дебютной «Терапии»... Однако уже на этапе завязки я обнаружила, что мой интерес к развитию сюжета более чем скромный.

Понятно, что в разных своих романах Фитцек пробует себя в совершенно непохожих друг на друга сюжетных тропах, и вот в «Рулетке» выбранный им троп захвата заложников как средство прояснения некой старой истории показался мне и не слишком оригинальным, и не слишком увлекательным. Конечно, автор в своей манере пытается наводнить сюжет большим количеством твистов, но как по мне это не слишком-то спасает положение.

Кроме того, в качестве главной героини для «Рулетки» Фитцек выбирает персонажа, который... вызывает слишком много сочувствия. Понимаю, это звучит странно, но как по мне, жалость и сочувствие не должно быть преобладающей эмоцией читателя в отношении героя — гораздо лучше, если мы ему завидуем, он нас бесит, мы думаем про себя, что на его месте поступили бы не так и тому подобное. А если еще и учитывать постоянную готовность Иры Замин принести себя в жертву да и просто совершенно осознанно распрощаться с жизнью, то становится понятно, что читатель, при всей своей симпатии, рискует потерять интерес к ее судьбе. Как правило, больше сопереживаешь тому герою, который в самой безнадежной ситуации из последних сил цепляется за жизнь. Ну, и мне как-то не слишком понравилась неприкрытая эксплуатация автором слезодавильной темы потери дочери.

В общем, из-за всего этого мои читательские настройки были немного сбиты, мешая полноценно наслаждаться книгой. В отличие от более поздних произведений Фитцека, этот роман не вызывал во мне ни особого удовольствия, ни бешеного интереса.

Пожалуй, фирменными чертами Фитцека является мягкий юмор даже в тех местах, которые не очень-то располагают к юмору, более или менее колоритные персонажи, включая фриков, и тема психологов и психоаналитиков. И в «Рулетке», в общем, это все присутствует.

Также в качестве «плюса» можно отметить, что автор продемонстрировал знание «внутренней кухни» работы радиостанций. Где, судя по его биографии, Фитцек провел немало часов своей жизни.

В книге бушуют поистине бразильские страсти.

По сравнению с этим романом неспешное развитие событий в книгах английских или американских авторов выглядит довольно пресно. А тут у нас, наоборот, все гипертрофированно. На чем-то вполне привычном и очевидном авторы вообще не особенно заостряют внимание — нет, их интересует исключительно необычные и экспрессивные аспекты сюжета.

А еще временами проступает местный колорит в виде всяких экзотических напитков, растений, приспособлений из старой деревенской жизни т. д. Нет, ну в городе Сан-Паулу , конечно, многое устроено примерно так же, как во всех мегаполисах мира: люди ходят в рестораны, слушают популярную музыку и общаются на сайте знакомств, но вот если чуть-чуть отъехать от цивилизации в деревенскую глушь, то там может обнаружиться много всего аутентичного...

Одно только упоминание об очень странных и жестоких традициях одного индейского племени чего стоит.

Еще хочется остановиться на образе главной героини — Вероники. Для справки: она работает секретарем в гражданской полиции штата Сан-Паулу.

Опять-таки, Вероника сильно отличается от стандартных героинь триллера, которые крайне требовательны к себе, пытаются все успеть и на работе, и дома, и все такое прочее... Нет, Вероника совсем не такая. Да, она, действительно, порой тщательно планирует свои действия, но при этом не слишком-то занимается самобичеванием. Точнее, так: она может расстроиться настолько, что готова покончить с собой, но при этом уже в следующую минуту вполне может мобилизоваться не хуже иного спецагента. Вероника замужем, но это не мешает ей размышлять о других мужчинах кроме своего благоверного. И не только размышлять, ибо она темпераментна, но при этом не теряет голову... Точнее, голову-то она теряет, но только на небольшой промежуток времени, когда собирается получить удовольствие, а во все другие моменты времени она относится к мужчинам с холодным сердцем и ясной головой. Вероника задумывается о том, что ей нужно от мужчин и кто из них может ей это дать. К примеру, ей нравится флиртовать на сайте знакомств и прочие игры мужчин и женщин.

А еще у Вероники периодически возникают идеи, как вычислить преступников, попавших к ней в поле зрения. И книга повествует именно о том, насколько Веронике удается это реализовать.

Довольно странный триллер в том плане, что, несмотря на более или менее интересный сюжет, в нем отсутствует то, что читатель ожидает увидеть при такой аннотации и такой завязке.

Ибо при таких вводных данных, конечно, предполагается обнаружить в романе хоть что-то вроде расследования. Тем более, что муж как заведенный повторяет, что он в преступлении не виноват. Да и, кроме того, читатель ведь видел примерный момент преступления его (мужа) глазами и прекрасно понимает, что муж тут не причем.

Однако какого-то полноценного расследования — такого, к которому все привыкли, то есть с размышлениями об уликах и подозреваемых — вроде как никто и не проводит. Время от времени есть имитация некой деятельности, но как-то все несерьезно.

Начинается роман достаточно цивилизованно и пристойно, Героиня по имени Сара в первых главах, действительно, похожа на «одного из лучших адвокатов» и держит марку. Но с какого-то момента и герои начинают вести себя совершенно неконтролируемо, да и автор с сюжетными ветками тоже начинает обращаться непредсказуемо. Какие-то сюжетные направления, которые старательно развивались, очень скоро оказываются откровенно тупиковыми, и наоборот. Словом, повествование перерастает в какой-то лютый сюр.

В каком-то смысле роман напоминает Исчезнувшую, но типа для бедных... Ну, или для извращенцев, может быть.

Возможно, это сравнение довольно смелое, но сейчас я объясню, что имею в виду

1) Так же, как и в «Исчезнувшей», мы наблюдаем чередование потоков сознания мужа и жены.

2) Кроме того, здесь у мужа имеется любовница.

3) Мужа подозревают в преступлении.

4) Жена в итоге всех обвела вокруг пальца- и правосудие, и, конечно, мужа.

Так что сравнение с «Исчезнувшей» не такое уж и безумное. :)

Эта повесть, написанная в 1969 году, показалась мне интересной не только в плане описания межчеловеческих отношений, но и как источник сведений о реалиях старой жизни. В какие школы пытались устроить своих детей в те времена продвинутые москвичи и куда пытались устроиться работать сами. Как по возможности пытались обставить квартиру. Каков был механизм обмена квартир. Какие районы Москвы в то время только застраивались. Куда можно было доехать на метро, а куда — только на такси. Немного затронут в повести и рабочий день и субординация в советском НИИ.

Что же касается фабулы романа, то главный герой еще в юности знакомится со своей будущей женой, которая оказалась из неинтеллигентной семьи тех, кто «умеет жить», кто умеет устраиваться — то есть этакой «блондинкой за углом», если вспоминать известный фильм. Жена прекрасно отдает себе отчет, что нужно использовать уже имеющиеся связи, равно как и обрастать новыми связями. Сам же главный герой Виктор происходит из семьи «не умеющих жить». Сестра его ездит на экспедиции в Среднюю Азию и по пять месяцев живет там в палатке. А дед еще до революции закончил Петербургский университет.

В стилистическом плане повесть очень приятно написана. И хотя она посвящена исключительно советским реалиям, слог автора временами вызывает ассоциации с писательской манерой Владимира Набокова.

На примере этой книги можно убедиться, как на не такой уж захватывающей теме — ну, подумаешь: отношения няни ребенка и его матери — можно при правильном подходе, при искусной компоновке глав написать неплохой триллер.

Хотя, честно говоря, тут имеются не только темы матери и няни, а еще несколько других.... Тут и паранойя или действительно ощущение слежки со стороны Сары, и сложные отношения няни по имени Холли с ее мачехой и отцом, и, наконец, очень неоднозначное участие Холли в деятельности фирмы ее отца.

Как это часто бывает в современных триллерах, у этой истории имеются две разные рассказчицы. Причем Хлоя рассказывает о событиях последовательно и в хронологическом порядке, а вот с точки зрения Сары история рассказывается уже с момента ее вынужденного переезда на новое место жительства.

И потому приходится задуматься о том, как же сильно изменились отношения мамаши и няни, ведь, казалось бы, все так здорово начиналось в их взаимодействии... Понятно, что вряд ли причиной их разлада стали разные взгляды на воспитание ребенка, хотя поздно родившая Сара над своим малышом очень сильно трясется, ни рискуя отпустить его ни на минуту.

Очевидно, что в жизни Сары произошло что-то серьезное — нечто такое, что вынудило ее пойти на такой значимый шаг, оборвать все налаженные связи, оставить родственников и совершить переезд... Однако до поры до времени автор не раскрывает, что же именно произошло — это остается тайной почти до самой развязки.

С первых строк на читателя обрушивается мощный поток сознания психопатки по имени Хлоя. Которая к тому же обуреваема страстью осуществить свой тайный план.

Вспоминаются другие книги с подобным потоком сознания — «Ты» Кэролайн Кепнес и знаменитый «Американский психопат».

Поначалу было интересно, но ближе к концу книги Хлоя начинает вызывать однозначно отрицательные эмоции.

Описана так называемая «греческая жизнь» (студенческие братства) и прочие составляющие пребывания в университете вроде занятий, тусовок, жизни в общежитии.

Вымышленный университет, где учится группа исследуемых, расположен в Вашингтоне, что не так часто встречается в прочитанной мной американской литературе. Периодически упоминается, что в городе улицы перекрыты из-за правительственных кортежей или из-за акций протеста.

Сеттинг получается очень интересный, ведь приглашенные на программу студенты-психопаты не знают, кто именно кроме каждого из них участвует в этой программе. А предполагается, что именно других психопатов они должны опасаться больше всего.

По жанру это «остросюжетный любовный роман»... В романе, действительно, имеется флиртующая друг с другом пара психопатов (хотя кроме этого в романе и много всего другого — он вообще довольно напряженный по действию). И читать про это взаимодействие двоих людей интересно, потому что каждая реплика в их обмене любезностями, каждый взгляд и каждое движение души (равно как и движения их тел) отлично описаны и полны смысла.

Кстати, во второй половине книге динамика немного спадает. Злоумышленник вроде бы все еще неизвестен, интрига все еще не раскрыта, но интерес к повествованию почему-то сильно падает.

И еще важный момент: попутно с развитием вымышленных событий в книге упоминаются всякие любопытные вещи, касающиеся поведения психопатов в обществе. К примеру, что они пытаются понять, какой эмоциональной реакции ждут от них другие люди, и пытаются ее имитировать. И многое другое в том же духе.

Повествование ведется от имени мужчины в возрасте 50+ по имени Фрэнк, водителя грузовика в службе доставки.

Герой постоянно задает себе вопрос, насколько правильно он воспитывал свою дочь по имени Марго, когда та проходила период становления личности. Сумел ли привить ей все необходимые навыки и смог ли дать ей правильные установки во все ответственные моменты ее взросления.

За последние годы дочка совершила необычайный карьерный рост в перспективной фирме, и ее отец очень рад за нее, горд и пытается внушить себе, что все непонятки их прежних отношений благополучно остались в прошлом.

К сожалению, кажется, отец не слишком-то нужен Марго в ее новой респектабельной жизни, по поводу чего Фрэнк очень переживает.

Однако наступает момент, когда дочь вспоминает-таки о его существовании. Ведь, невзирая на возможное непонимание в прошлом, Фрэнк до сих пор чисто формально остается ее отцом.

Фрэнк весьма эмоционально воспринимает ее телефонный звонок с приглашением на свадьбу.

У Фрэнка немного олдскульные вкусы и понятия, а также он отличается необычайной принципиальностью и ориентированностью на простой и честный образ жизни. Поэтому, конечно, вполне ожидаемо, что он скептически воспринимает кое-какие моменты из необычайно роскошной жизни предполагаемых новых родственников своей дочурки. Но, прежде всего, он желает Марго добра и благополучия, поэтому на многое готов закрыть глаза.

Фактически главный вопрос этого романа — насколько далеко простирается готовность Фрэнка «поступиться принципами» ради блага дочери.

Автор постепенно бросает читателю один за другим небольшие такие «крючочки», подогревающие интригу, и ему удается поддерживать интерес к повествованию. Тем не менее, основные «тайны прошлого» раскрываются, прямо скажем, довольно рано — примерно на двух третьих объема, что меня лично немного дезориентировало и вызвало вопрос, а про что автор собирается писать дальше...

Впрочем, оказывается, что, хотя на последней трети объема все основные интригующие моменты уже прояснены, «решающая схватка» (что бы это ни означало) типа как еще впереди.

Когда-то давно (но не раньше 2002 года) я случайно попала на последние кадры фильма «Белый олеандр» , подивилась его кажущейся сюжетной замысловатости и запомнила необычное и броское название. Кажется, в том эпизоде разговаривали мать и дочь, и в их диалоге было много намеков на что-то неоднозначное в прошлом и т.д.

А потом много раз наблюдала за тем, как название этого романа мелькает в моем дружеском фиде рецензий, но меня смущал его объем — он немного больше того оптимального количества страниц, какой я обычно предпочитаю. Но в какой-то момент я, наконец, решила попробовать почитать...

И буквально с первых строчек поняла, что настолько попала под очарование самого текста, самой писательской манеры автора, что не смогу бросить чтение — уж слишком мне захотелось испить эту чашу до дна. Каждый эпизод описан так, что хочется кричать от восторга.

Ключевая тема романа — отношения героини по имени Астрид с матерью, влияние матери на ее жизненные принципы и вообще на ее жизнь. Если в детстве мать для ГГ — безусловный авторитет, то потом дочь становится способна оценить свою мать со стороны, видит в ней воплощение зла и пытается выбраться из-под ее влияния.

Это книга о взрослении девочки, которое происходит в очень необычных условиях. Девочки, которая калибрует все происходящие с ней события относительно того, а что сказала бы по этому поводу ее мама.

И важно, что мама тут очень необычная, и это еще мягко сказано. Это сильная и самодостаточная натура, и к тому же еще и поэт. А ещё она на минуточку -преступница, хладнокровно совершившая убийство, в чем совершенно не раскаивается. Натура, внушающая своей дочке, что человек по жизни одинок, поэтому не стоит привязываться к другим людям. Мать ревнует дочку к другим людям, которые могут оказать на нее влияние, на которое всецело претендует лишь она сама.

И лишь со временем дочка делается способна отделить себя от матери, прекратить искать ее одобрения и взглянуть на ту объективно, со стороны.

На всем протяжении своего взросления дочка вспоминает короткие емкие формулировки, которые мать в нее заложила. Поначалу дочь рассматривает их как непререкаемые истины, но затем обнаруживает, что с ними вполне можно поспорить.

По воле обстоятельств Астрид в довольно раннем возрасте постигает то, что знакомый священник обличительно именует «вирусом греха». И после этого ее уже мало чем можно удивить в этом плане. Хотя кое-что интересное про мир мужчин ей рассказывает соседка по имени Оливия. После общения с Оливией Астрид узнает о возможности использовать мир «мужчин в пиджаках и галстуках» в своих интересах.

В книге представлен очень широкий культурный контекст и упоминается множество имен из мира литературы и искусства. Автор не замыкается лишь на Лос-Анджелесе, к тому же мать и дочь когда-то приехали из Европы и в воспоминаниях Астрид порой всплывают детские впечатления об их путешествиях.

После прочтения романа я посмотрела фильм и во многом осталась разочарованной.

Однако есть в фильме и то, ради чего его точно стоит увидеть тому, кто прочитал книгу — это атмосфера природы и улиц Лос-Анджелеса примерно тех лет (роман был экранизирован всего через три года после написания в 1999 году).

А место действия занимает в романе очень важную роль — книга буквально пронизана коротенькими вставками с описанием природы и урбанистическими зарисовками, характерными для именно этой местности.

В этой книге меня заинтересовало явление полярной ночи плюс мистика.

Полицией проводится расследование, и вот тут читателю разжевывается все очень подробно, с точностью до каждого небольшого взаимодействия оперативников, каждого телефонного звонка и следственного действия, каждой их шутки-прибаутки при общении с коллегами и людьми из помогающих им в расследовании инстанций.

Главные герои — это оперативники Игорь и Кирилл.

А вообще в романе довольно много героев и в каком-то смысле побочных сюжетных линий. И, надо сказать, не про всех из них понятно, зачем они введены и как связаны с основными загадочными событиями. Скорее всего, автор использовал такие сюжетные вставки для усиления некой общей концентрации загадочно-мистических событий.

Ближе к финалу действие словно бы ускоряется и начинается довольно стремительное и непредсказуемое развитие событий. Которое как бы немного контрастирует с так хорошо просчитанным до того момента планом оперативников.

И собственно в финале основная мистически-криминальная загадка вроде бы довольно бегло разъяснена, однако не хватает некой избыточной разжеванности «для тех, кто не понял», которую хотелось бы видеть в книгах подобного рода.

Признаться, больше всего меня интересовала в этом романе пара сюжетных линий с историей отношений местных девушек с иностранцами, которые отважились приехать в их совсем не столичный город — город в Сибири. Но автор — возможно, намеренно — сделала буквально все, чтобы по возможности максимально спрятать эти линии в хитросплетении других сюжетных развилок. При этом можно сказать, что все равно отношения девушек с иностранцами — и, соответственно, стремление девушек вырваться за пределы города, в «большой мир»- являются одной из главных тем романа.

А еще в романе есть сам город- очень непростой при ближайшем рассмотрении. Город со своим театром, со швейной фабрикой, с краеведческим музеем, с поделками из бивня мамонта и с немного необычными традициями. Традициями, в которых достаточно правдоподобные вещи переплетаются со слухами и городскими легендами. Одна из таких традиций — это как раз празднование Дня города, которое вынесено в название романа. А еще — с несколькими поколениями персонажей, живущими в разных временных пластах и соответственно в разной социально-политической реальности, характерной для последних десятилетий в истории нашей страны.

Оказывается, имеются в городе силы, которые очень хорошо знают, что городу нужно. В глобальном, идейном и мистическом плане. И традиции города связаны как раз с этим.

Пожалуй, меня восхитило, насколько смело и остроумно автор сплетает достаточно правдоподобные, узнаваемые, типовые даже детали с чем-то очень мистически смелым и сюрреалистичным на грани стеба. И подобное сплетение, действительно, позволяет отнести книгу к заявленному жанру магического реализма.

По моим представлениям, это шедевр — и по степени продуманности и оригинальности вымышленного мира, и по виртуозности его постепенной прорисовки, и по образному ряду, и по детективной интриге, и по продуманности и «интересности» основной идеи. Это одно из таких произведений, благодаря которому не большой любитель фантастики может сделаться ее фанатом.

Поначалу повествование немного напомнило — по камерности этой самой «деревни» и по описанию персонажей — то ли некие сказки, то ли «Сто лет одиночества» Маркеса. И еще, по постоянной осмысленной занятости жителей деревни и их заточенности на принесении пользы для общества, возникла ассоциации с существованием жителей колонии в романе «Население: Одна».

Особенно заинтересовала меня роли Абби и то, что вся история рассказывается именно от ее имени — это отличная находка.

Антураж — весьма живописный греческий остров.

Интересно описана как инфраструктура деревни и других сооружений острова, так и уклад жизни тамошних жителей... Уклад, кстати, вполне устоявшийся и регламентированный. Жители без устали трудятся и вносят свой вклад в благополучие острова.

Дальше вырисовываются крайне непростые отношения между людьми и так называемыми «старейшинами» и некая скрытая деятельность старейшин.

Постепенно по ходу дела рассказывается, как человечество докатилось до жизни такой и как устроена деревня и окрестности уже именно через призму этого произошедшего когда-то давно апокалипсиса.

Однако вдруг на наших глазах начинают происходить необычные, незапланированные события, которые этот самый уклад постепенно рушат, которые приводят к слому привычных правил.

И тогда одной из героинь приходится распутывать крайне сложный клубок событий, произошедших одной ночью... В связи с обилием героев, внесших свой прямой или косвенный вклад в происшедшее, сделать это оказывается крайне сложно.

Есть у меня такой внутренний запрос — время от времени читать книги, получившие какие-то премии... Вот именно поэтому и заинтересовала меня «Аномалия», тем более, что там был заявлен элемент фантастики.

И действительно: автор скрестил махровый реализм с толикой фантастики.... Причем фантастика эта, как я понимаю, была частично навеяна фильмом «Близкие контакты третьей степени» (1977), один эпизод которого (с допросом очевидцев) прямо цитируется в тексте с указанием первоисточника, а частично — всякими разговорами про симуляцию, ставшими особенно популярными после выхода фильма «Матрица» (1999).

И вот сам по себе этот эксперимент по такому вот скрещиванию «ужа с ежом», по моей оценке, вышел в исполнении данного автора не слишком удачным. Ибо автор в качестве элемента для приладки друг к другу разномастных частей, для обработки «стыков» выбрал какую-то донельзя комичную (на грани абсурда) попытку осмыслить необычное происшествие с точки зрения вояк с гипертрофированно закоснелым мышлением, гиков, кабинетных ученых, представителей различных конфессий и т.д.

Вообще в первых главах романа, которые часть читателей именуют чем-то вроде «знакомства с героями», структура текста очень напомнила мне постмодернистский роман немецкого писателя Даниэля Кельмана «Слава». Здесь мы тоже видим все такое нарочито разрозненное, безо всяких видимых попыток хотя бы сделать вид, что герои как-то связаны между собой. И здесь тоже, как и у Кельмана, имеется писатель, который пишет роман с тем же самым заголовком, как и сама книга, которую мы читаем. Да еще — наверное ,для пущего сходства — в главе о эб этом писателе имеется рассуждение... о славе:

«Слава все никак к нему не придет, что есть, то есть, но, может быть, когда-нибудь читатели… Никто не застрахован от успеха.

...Как там писал Виктор? “Слава это чистое надувательство в любой области, кроме разве что спортивного бега. Но я подозреваю, что тот, кто станет утверждать, что презирает ее, просто злится оттого, что ему можно даже не мечтать о ней”.

Еще своего рода разочарованием стало для меня то, что книга... какая-то недостаточно французская. В ней слишком много американских мест действия и каких-то гротескно — американских даже не героев, а прямо-таки типажей героев. Все-таки от лауреата Гонкуровской премии ждешь чего-то другого.

Ну, и наконец — книга слишком публицистическая. В ней слишком много рассуждений, замаскированных под споры или объяснения от некого персонажа — якобы специалиста в какой-то области. И все это идет в ущерб сюжету, в ущерб художественности и той самой «литературности», на что вымышленному писателю пеняет его издательница:

«В итоге он оставил только одиннадцать персонажей, и что-то ему подсказывает, что и одиннадцать – это, увы, перебор. Его издательница умоляла: Виктор, пощади, это слишком сложно, ты потеряешь читателей, упрости, сократи, переходи сразу к сути дела. Но Виктор упрямится. Он начал роман со стилизации Микки Спиллейна, с этого персонажа, о котором никто толком ничего не знает. Нет, нет, недостаточно литературно для первой главы, упрекнула его Клеманс, когда уже ты перестанешь в игрушки играть? Но Виктор как раз в очень игривом настроении, как никогда.»

Для любителей эффектных афоризмов, аккумулировавшими в себе переосмысленную на данном витке развития цивилизации мудрость человечества, это как раз «самое оно» — тем более, что эрудиция автора, по моим ощущениям, буквально зашкаливает. А вот все остальные останутся в некоем недоумении, вопрошая «Что это вообще было»?

Чтение этого романа стало для меня событием. Ибо попадаются порой такие книги, которые привлекают даже не по тому, как они написаны, а именно по своим темам. То есть, читая их, приходишь в восторг именно от самих сюжетных тропов. И как раз это ожидало меня в «Последнем пассажире».

Но обо всем по порядку.

Меня очень порадовало начало романа. Я настроилась на соответствующий лад и уже предвкушала, что вот сейчас я почитаю что-то вроде романа «23-й пассажир» от моего любимого Себастьяна Фитцека. Тем более, что сразу заметно было, что, как и в романе Фитцека, нас ждут подробные описания интерьеров и функционального назначения всех помещений океанского лайнера. То есть я ожидала расследования какого-то запутанного преступления в антураже помещений лайнера.

Я пока еще не читала роман Рут Уэйр «Девушка из каюты N 10», но, судя по тому, что книга этой английской писательницы упоминается в числе тех книг, которые один из героев позже просматривает в библиотеке, роман вполне может содержать аллюзию и на эту книгу тоже:

«Смит начинает зачитывать названия книг с закладками. Читает их так, словно они помогут ему разгадать загадку.

– «Вся ваша ненависть». «Один за другим» Рут Уэйр. – Смит разочарованно качает головой.»

И тут вдруг в тексте последовало неожиданное обострение интриги! Причем, поймите меня правильно, для меня оно стало реально сногсшибательным, ибо я частенько даже аннотации к книгам не читаю и потому часто пребываю не в курсе сюжетных завязок! Именно так случилось у меня и с «Последним пассажиром».

Непонятки героини по имени Каз следуют одна за другой, но постепенно она обнаруживает на лайнере еще троих товарищей по несчастью.

Когда герои попадают в подобные необъяснимые ситуации, то я начинаю рассуждать примерно в том же духе, как насчет романа Франка Тилье «Головоломка»- не затеяно ли это все некими извращенцами-организаторами квеста, чтобы понаблюдать за ними?

Хотя в случае «Последнего пассажира» версии самих героев насчет происходящего оказываются еще более экзотическими.

К примеру, Каз предположила, что все они на самом деле — в совсем другом месте, но просто находятся под действием неких накануне принятых веществ (как вариант, это могло быть что это средство от укачивания).

"– Но могли ли нас накачать наркотиками? – продолжаю размышлять я. – Я читала о психоделиках. Наркотики, которые изменяют сознание, самоощущение, связь с реальностью. У моей сестры был ужасный опыт, правда, много лет назад. Вещества, изменяющие сознание. Возможно ли, что мы сейчас не совсем здесь? Что-то вроде сна наяву?

Смит чуть не падает со стула от смеха.

Я не испытываю симпатии к этому человеку.

– Вот оно что, – фыркает он. – Этот обеденный зал битком набит пассажирами, а бесплатные лекарства сделали их невидимыми.»

Или же — другая версия — что целый мир куда-то исчез (не без вмешательства физиков из ЦЕРНа):

"– Надеюсь, что так. Я начинаю сомневаться насчет всего мира. 

Что-то связанное с квантовой теорией. Я этого не понимаю, но Элис говорит, что это настолько продвинутая технология, что в какой-то момент физикам придется понадеяться на лучшее, а затем нажать на кнопку.

Фрэнни снова выглядит взволнованной.

– Какое отношение это имеет к нам на корабле?

– Кто знает, Фрэнни? – огрызаюсь я, голодная и уставшая. – Как тысячи пассажиров могли раствориться в воздухе? Как океанский лайнер мог пропасть на краю света?»

… Что ж, далее я не буду спойлерить, чтобы не лишать будущих читателей удовольствия самим поискать возможные объяснения...

Замечу лишь, что текст состоит из высказанных вслух замечаний о функционировании лайнера и разного рода научных фактов об океане, воспоминаний четверки о своей жизни (особенно много тут рефлексии самой Каз) и взаимодействия героев между собой в настоящем времени.

Честно говоря, начало у книги крайне тяжелое и написанное в немного жесткой и брутальной манере..

Конечно, это сейчас модно -сделать главную героиню полицейскую обремененной личными проблемами и склонной, ну к примеру, к селф харму и тому подобное, чтобы читатель не дай бог не заскучал погружаться в ее рефлексии... Но в данном случае автор с личными проблемами реально переборщил. Его героиня остается жить после чудовищной переделки, но получает такие проблемы с внешностью, что невозможно себе представить, как она сможет переключиться на что-то другое кроме своих переживаний и комплексов.

Но судьба в виде полицейского начальства настойчиво предлагают Ноэми сменить обстановку...

Тут начинается типичная для французской литературы тема сравнения нравов глубинки и «великого и ужасного» Парижа.

И примерно к этому же моменту становится понятно, что слог автора очень хорош — он и энергичен, и убедителен, и не избит. Автор не заполняет объем текста абы чем, «чтобы было» -наоборот, в иные моменты он довольно лаконичен, и при этом некоторые его формулировки чудо как хороши. А свою героиню он делает очень темпераментной (при условии, если в этот момент та не пребывает в апатии) и такой, которая за словом в карман не лезет — ее высказывания порой настолько отточены и категоричны, словно она выступает на сцене — ни убавить, ни прибавить. К тому же, в диалогах вообще очень четко просматриваются настроение и эмоции персонажей, что делает их особенно рельефными... И да, у нее имеется чутье следака, но, в общем, и события складываются так, что будто бы сами предоставляют зацепки для распутывания преступлений.

И вот... И вот все постепенно становится на свои места, а наша героиня постепенно начинает чувствовать себя в своей тарелке и на своем месте.

Сама по себе интрига более или менее неплохая, но написано как-то очень уж одномерно. Причем «одномерно» не в том смысле, что тут только одна линия повествования — нет, таких линий на первом этапе как раз две.

Однако написано так несмело и сдержанно, что ли, и без каких бы то ни было интересных подробностей, как будто автор боится сболтнуть что-то лишнее и проявить свою индивидуальность, если таковая вообще имеется — настолько часто бросались в глаза какие-то наиболее бесцветные из возможных среднестатистические формулировки. Мне вообще постоянно мерещилось, что это не настоящий английский автор, а, как это иногда бывает, некто отечественный, пытающийся замаскироваться под иностранного, чтобы использовать импортный сеттинг, имена и т.д., столь любимые некоторыми читателями, и на этом сыграть. В общем, все как-то очень усредненно и безлико.

Герои лишены каких-то интересных черточек и особенностей, их типажи тоже абсолютно не наделены индивидуальностью и полностью исчерпываются тем, о чем они в тот или иной момент подумали.

Что касается интриги, то, повторюсь, что она как бы присутствует, но нельзя сказать, что автор особо долго держит читателей в неведении — все становится примерно понятно достаточно быстро.

Тем не менее, можно сказать, что Лиза Стоун выжимает из придуманного ею сюжетного поворота практически все, что только можно.

У меня давний интерес к Гилберту Адэру — уже пару десятилетий дома у меня лежит книга «Мечтатели» (сборник) , романы из которой все еще терпеливо ждут моего отзыва. И достаточно недавно я узнала, что этот писатель уже скончался в 2011 (я всегда считала его своим современником, он родился в 1944, так что его едва ли можно отнести к долгожителям) — вот почему мне, конечно, было интересно познакомиться с еще одним его произведением.

Роман «Закрытая книга» — очень английский и очень литературный, один из героев — писатель, как и в книге «Любовь и смерть на Лонг-Айленде»... Тут он к тому же еще и лауреат Букеровской премии.

В общем, читатель в каком-то роде погружается в вязкий поток более или менее оригинальных сентенций о писательстве и о жизни в целом...

«Однажды Томас Манн дал такое определение писателя: «это человек, которому сочинять текст труднее, чем прочим людям».»

«Вдохновение как важный элемент творчества было дискредитировано. И вполне заслуженно.»

«Я отнюдь не считаю каждую собственную фразу бесценной жемчужиной, которую необходимо сохранить для будущих поколений. Но я уже говорил — неизвестно ведь, где и когда что-то стоящее может прийти в голову.»

«Мы, писатели,— самые большие радетели об окружающей среде, каких только можно вообразить. Мы постоянно ищем способы повторно использовать собственную продукцию.»

Действие романа четко привязано к конкретному году — 1999, и писатель находится не где-то вне времени и пространства — нет, герои, как настоящие дети своего времени, используют ПК, умеющий подсчитывать количество ежедневно написанных слов.

«Просто сейчас существуют два основных типа компьютеров — «макинтоши» и «IBM-совместимые персональные компьютеры». «Песюки» сейчас побеждают; я бы даже сказал, уже победили, но я принадлежу к все убывающему отряду приверженцев «макинтоша».»

В этот маленький изолированный мирок литературного творчества проникают (фейковые?) новости о принцессе Диане, Тони Блэре, Майкле Джэксоне, О.Джей Симпсоне, Мадонне и даже о не столь известном у нас Пите Таунсенде (группа «The Who»).

При дальнейшем углублении в текст тема романа оказывается достаточно болезненной и душераздирающей, но то, как беспомощный в результате аварии человек сохраняет достоинство и пытается продолжать творить, вызывает уважение.

Впрочем, одним этим интрига далеко не исчерпывается...

В романе практически нет каких-то утомительных технических подробностей, которыми нередко грешат книги в жанре фантастики. А вот тема того, что у некой знаменитости имеется несколько клонов и каждый призван осуществлять какую-то свою функцию, сама по себе очень интересна. В список «функций» попадают не получившие развитие отпочкования жизненных развилок 30-летней дамы: ее нереализованные творческие способности , ее жизнь в качестве матери семейства, ее существование в качестве модной тусовщицы и т.д.— все это навевает на размышления о вариативности женской судьбы в целом.

Поскольку героиня охотится за своими двойниками, то мы имеем некий экшен, и развитие событий не дает расслабиться. Ибо нашей «тринадцатой» нужно молниеносно реагировать на происходящее, впитывать в себя окружающую остановку, быстро жать на курок или бежать. К тому же героиня еще столь молода (ее создали совсем недавно), что вроде как чего-то знает благодаря вживленным в нее отрывочным воспоминаниям, но одновременно во многих отношениях весьма наивна. Поэтому ей приходится держать ушки на макушке и внимательно слушать все, о чем ей кто-то решает рассказать, пытаясь отделить зерна от плевел в этом ворохе информации, перемешанной с дезинформацией.

По стилистике роман эстетский и какой-то, я бы сказала, неоновый с этим его странным сюрреалистическим городом под названием «Бабл сити», манерой героев общаться между собой и разными локациями вроде вечеринок в небоскребе, студий, лофтов, бутиков и так далее. А еще для нужного фона и для нужной атмосферы в текст вплетены мифы, изображения карт таро и многозначительные (и при этом не слишком совершенные) стихи.

Интересно описаны отличия клонов от оригиналов... И, возможно, отдельного упоминания заслуживает отношение приговоренных к «выводу из эксплуатации» клонов к своей предопределенной кем-то судьбе... Так вот, отношение это, как ни удивительно, в среднем достаточно равнодушное — уставшие от однообразной жизни клоны встречают решение оборвать их существование с пониманием.

Первое, что мне пришло в голову во время чтения этого романа — ощущение, будто я читаю книгу, написанную примерно в середине ХХ века — ну, то есть по стилистике нечто вроде романа Сэллинджера «Над пропастью во ржи» (романа, который я несколько десятков лет назад прочитала с интересом, но который я абсолютно не способна перечитать еще раз в нынешнее время из-за чувства, что он, во-первых, слишком переоценен, а во-вторых — безнадежно устарел). Ощущение это складывалось из самого построения фраз и прочих элементов подачи текста — к примеру, этакой напускной искренности рассказчиков вроде «пьяной развязности», когда герой типа как пускается в откровенность с читателем, рассказывая всю свою неприглядную или же просто ничем не примечательную подноготную и одновременно остается чертовски ироничен по отношению к самому себе. Я словно переместилась в эпоху конца восьмидесятых годов ХХ века, когда иностранная литература в библиотеках нашей страны была представлена как раз подобными романами. Поэтому упоминание о каких-то недавних событиях вроде ношения масок в эпоху короновируса, а также наличие у героев сотовых телефонов даже смотрелось в этом тексте со словно застывшей во времени эпохой как-то не слишком органично.

Что же касается самого сюжетного наполнения, то у меня возникло ощущение, что я читаю какую-то откровенную чернуху. Понятно, что тут многое определяется местом действия — городок в романе описан «еще тот» — и социальным статусом героев, но без конца читать очень эмоционально заряженный поток сознания наркомана с дилеммой «уколоться и забыться» или немного подождать, да еще с воспоминаниями о всяких жутковатых случаях из прошлого — так вот, читать подобное было нельзя сказать, чтобы сильно приятно.

Но вот что мне в романе определенно понравилось, так это диалоги, которыми перебрасываются между собой жители городка. Они одновременно и очень живые и, как мне показалось, содержат порой настолько остроумную игру слов, что невозможно удержаться если не от смеха, то хотя бы от улыбки.

Первые мысли, пришедшие мне в голову во время чтения, были следующие: Майк Омер ступает на территорию, прочно застолбленную сотней женщин-писательниц. И нельзя сказать, что в этом соперничестве с асами он неизменно остается на высоте. Конечно, женщины- авторы больше поднаторели в описании очаровательных слов и действий малолетних карапузов, а также взаимодействия между мамашами:)

Живописуя каждодневные проблемы героини и ее отношения с мужем и ребенком, Майк Омер попутно останавливается на возникающих у нее реминисценциях о прошлом, мелькающих у нее фобиях и прочих схождений с ума...

По сюжету мне на этом этапе вспомнился роман Лизы Лутц «Беглянка», в котором после несправедливого обвинения девушке-подростку пришлось уехать из родных мест и сменить имя.

Но вдруг — примерно на одной пятой объема романа — в сюжете появился столь зловещий персонаж, обуреваемый страстями, и все это было так завязано на компьютерных аспектах, что мне ненадолго вспомнился не Майк Омер, а самый что ни на есть настоящий Джон Маррс... Впрочем, потом мне пришло в голову, что Маррс все-таки больше специализируется на очень интенсивных эмоциональных потоках сознания как всяких ненормальных, так и вполне себе обычных людей, обуреваемых страстями. А Майк Омер в той своей ипостаси, которая проявилась в «За спиной», больше тяготеет к обличающим пороки общества рассуждениям о социальных аспектах цифровых следов и прочего.

...Но, в общем, в итоге повествование все равно ведет к той самой давней печальной истории, и читатель ждет-не дождется, когда же все прояснится.

Наверное, каждому из нас доводилось вступать в разговоры с какими-то временными собеседниками — в очередях в стенах учреждений, в вагонах поездов, а то и у стоек баров. В таких ситуациях, коротая время, порой приходится отвечать на довольно дежурные вопросы вроде того, по какой надобности вас сюда занесло, местный ли вы и как вас зовут... Так вот, для героини этого романа подобные «светские разговоры», как она их называет, становились настоящим испытанием, и ей приходилось судорожно ломать голову, прежде чем придумать подходящий ответ.

Что нужно для того, чтобы выжить, т.е. чтобы иметь крышу над головой и деньги на еду, если при этом тебе ни в коем случае нельзя допустить, чтобы твою настоящую личность идентифицировали? Поневоле героиня изобретает многочисленные лайфхаки по поводу того, что ей в ее положении можно делать, а от чего нужно при возможности воздерживаться.

Окружающие для нее априори враждебны и могут как-то навредить, а если кто из них и берется бескорыстно ей помочь, то это воспринимается как удивительное исключение из общего правила. Одно из самых важных знаний для героини — хорошо представлять себе карту автомобильных дорог, ибо в любой момент какая-то опасность может вдруг материализоваться, и тогда неожиданно понадобится сорваться с места и покинуть обжитое убежище.

В книге про эту тактику выживания говорится так:

«Постоянное бдение в роли самозванки»

«Как же это утомительно — постоянно находиться на театральных подмостках!»

«Я ходила по вагону, выбирая новую личность, как некоторые женщины выбирают обувь.»

Вся эта ситуация постоянного вынужденного кочевничества имеет корни где-то в прошлом, но до поры до времени читателю рассказывают про случившееся лишь урывками... Но, в общем, эта давняя история даже как-то немного отходит на второй план: действительно, тогда произошло нечто, что уже нельзя изменить, и в результате жизнь героини стала именно такой, как сейчас, и эти «условия игры» нужно как-то принимать.

Мне понравилась и сама история, и та тональность, которую автор избрала, чтобы ее рассказать. Раньше такой образ жизни вечной «самозванки» мне встречался в книгах только в виде каких-то отдельных элементов, а теперь представилась возможность изучить все более пристально.

Я бы назвала эту книжку очень американской, причем я ни в коем разе не имею в виду какой-то негативный смысл этого слова. Просто здесь затрагиваются темы и мотивы, типичные для традиционной американской литературы, которые американцам кажутся особенно злободневными.

Это тема того, что происходило на американских землях во время заселения их английскими колонистами, а также тема старых денежных элит с их закрытыми мужскими и охотничьими клубами:

«Они либо знакомы друг с другом по яхт-клубам, деловым сделкам или Йельскому университету, либо читали друг о друге в газете «Уолл-стрит Джорнал» или журнале «Таун энд Кантри». И держатся они узким кругом, в который нет входа всякому сброду.»

А еще тема того, что какие-то очень богатые люди в регионах пытаются контролировать власть с помощью продвижения своих людей в органы власти.

Честно говоря, когда я начинала читать эту книгу, я была немного ошарашена, потому что для среднестатистического триллера не очень характерно, чтобы буквально в первых же абзацах было не только приведено описание преступления, но еще и практически названо имя того, кто его совершил. Потому что весь сыр-бор обычно крутится как раз вокруг выяснения того, кто же совершил преступление.

Но, тем не менее, дальше автор нашел, чем увлечь и удивить.

Потому что при прояснении обстоятельств преступления, которое обрисовывается с помощью нескольких героев с захватом нескольких дней до нападения на героиню по имени Клэр, картина постоянно меняется. Мы понимаем, что есть некие злодеи — это ее муж Гриффин и какие-то люди, к нему примыкающие, но толком не знаем, кто именно причастен. И в то же время в окружении Клэр явно имеются люди довольно симпатичные... Со временем эта расстановка сил как бы меняется, и люди, в первом приближении столь милые и обаятельные , оказываются готовыми на все фанатиками взятой ими на себя «благородной» миссии.

Ну, и отмечу, что отношения Клэр с мужем, мягко говоря, весьма драматичны и противоречивы, ведь это тот самый мужчина, о браке с которым она мечтала годами. И даже прояснив для себя, что они не подходят друг другу, Клэр все еще с приятным чувством в деталях вспоминает какие-то положительные моменты — например, их медовый месяц.

Лихо закрученный сюжет, но при этом написано...гм... как-то странно. Очень сухо, с крайне бедными характеристиками персонажей, с полным отсутствием каких- то живых запоминающихся деталей, которые давали бы хоть какую-то пищу воображению читателя. Герои представляют собой какие-то функции. Их эмоции и внутренние переживания почти не прописаны. Зато налицо переизбыток деталей, касающихся чисто технической стороны работы полиции – регламента взаимодействия разных отделов между собой, названия баз данных, системы распознавания лиц и прочее. В тексте очень много почти дословных повторов. Ну, и постоянно возникает вопрос об качестве перевода на русский язык.

В общем, если бы подобный сюжетец пришел бы в голову какому-нибудь мастеру детектива вроде Донато Карризи, то получилась бы бомба. А так — ну, вышла более или менее любопытная вещичка.

Ну, и все-таки отмечу, что тема амнезии и восстановления после нее с учетом полученных героем повреждений прописана замечательно — ни у кого еще мне ничего подобного не встречалось.

Это и не детектив, и даже не слишком триллер. Как правило, в триллерах герой чувствует некую не вполне понятно от кого исходящую опасность, да еще и картинка все время меняется, поскольку несколько раз за сюжет все может переворачиваться с ног на голову и т. д.

А этот роман — это, скорее, просто нечто остросюжетное и полное экшена. Хотя и с некоторыми незначительными «перевертышами».

Героиня — студентка колледжа, которую один из персонажей определяет как человека, который не может пройти мимо зла и несправедливости, демонстрирует поистине чудеса и изобретательности, и физической подготовки, и способности выстоять и спастись в любой ситуации. Ну, в своей обычной привычной жизни ей бы это все не понадобилось, но тут все эти её способности раскрылись, ибо не слишком положительные .персонажи с благими намерениями попались ей на пути.

Каждый момент времени что-то меняется — в том числе и расстановка сил, когда сопутствующая противоборствующим сторонам удача переходит от одного к другому и работает фактор случайности и удивительного стечения обстоятельств.

У автора имеется свой собственный весьма достойный стиль, свои текстовые интонации, охватывающие какой-то спектр деталей действительности, на которые автор обращает внимание.

Время от времени на смену внутреннему голосу героини приходит нечто, отражающее мыслительные процессы в черепной коробке ее неутомимого и изобретательного противника. И противник этот раз за разом размышляет о том, что он намеревается сделать с ней не очень хорошие вещи, что придает происходящему еще большую напряженность.

Роман замаскирован под триллер, ибо на первых страницах уже типа как есть не вполне понятная смерть «богатой старушки». Но по сути это в основном семейная драма.

В центре повествования — отношения свекрови и невестки. Невестка поначалу ведет себя практически безукоризненно и возлагает большие надежды на общение с будущей свекровью, еще к тому же надеясь, что та сможет заменить ей мать.

Поэтому читателю приходится разбираться, а что не так с этой свекровью, и чем объясняется ее бросающаяся в глаза холодность по отношению к невестке.

Возникает предположение, что, возможно, это — некая богатая расфуфыренная холеная дама, на которую сложно произвести впечатление и которой невестка кажется недостойной если не ее выдающегося сына, то хотя бы просто недостойной чести вхождения в их замечательную семью...

Но все оказывается намного сложнее. У свекрови типа как имеется в прошлом некая своя давняя житейская история. Которая и наложила отпечаток на все ее дальнейшие взгляды и установки. Кроме «неумения вести светские разговоры», а по сути — неумения чувствовать других людей и адекватно с ними себя вести (за исключением, возможно, собственного мужа), в ее характере развилось и кое-что еще. Свекровь считает, что весьма полезным для становления личности является фактор преодоления внешних неблагоприятных обстоятельств.

И поэтому в этом случае при общении «свекровь-невестка» все не ограничивается обычными фичами старшего поколения, которые приходят на ум, вроде того, что мол раньше все было проще — все обходились марлевыми подгузниками, у детей не было никаких аллергических реакций и непереносимостей и т.д.. И, как следствие, недостаточно серьезным отношением к тем правилам, которые озвучивает ей невестка в отношении ухода за детьми, в том числе и правил безопасности... Нет, в данном случае у свекрови существуют еще и собственные, «личные» тараканы.

Примерно на последней четверти объема романа повествование, после жесточайшей скучнейшей будничной рутины основной части, выруливает на довольно неожиданный виток... Виток, который в житейском плане выглядит несколько неправдоподобным, если принимать во внимание внутренние законы развития персонажей... Впрочем, для триллера подобная непредсказуемость как раз хороша и даже желательна, но вот с жанром семейной драмы с четко прорисованными и «неповоротливыми» характерами это не очень здорово сочетается.

С одной стороны, в «Воспитании бабочек» Карризи исследует эмоциональные аспекты поведения, спускаясь в глубины апатии и депрессии главной героини. Мы видим мать, которая разумом понимает, что у нее нет надежды на то, что ее маленькая дочь осталась в живых после трагического происшествия.

Вообще Карризи делает главную героиню немного нетипичной мамашей, которая не слишком обременяет себя выстраиванием отношений с другими людьми. Вот и беременность — как нечто, что может осложнить ее столь подчиненную строгому распорядку жизнь — не стала для Серены особенно желанной.

После того, как ее маленькая дочь была объявлена пропавшей, Серена испытывает горе и страх перед собственным предстоящим отчаянием, которое, несомненно, будет тянуться долгие годы.

В этом состоянии она хватается за любую надежду — даже самую призрачную.

Серена готова взять на вооружение любую успокаивающую теорию — например, о мультивселенных, в одной из которых ее дочь жива.

Место исчезновения дочери, которое поневоле исследует Серена — альпийская деревушка Вион, привлекательное место для туристов в лыжный сезон, а в отсутствии курортной жизни — довольно захолустное местечко со всеми вытекающими. Именно в этой местности распространены сказки о гномах.

Автор живописует сложный путь, который Серена проходит, как спустившись со своих былых карьерных вершин, так и поневоле подавив в себе любые надежды.

Одновременно с этим Карризи затрагивает тему фей-бабочек, которых изображали из себя девочки в пансионе, и тему гномов из детских сказок, в которых есть что-то загадочное и даже пугающее.

И это сказочная тема представлена и как часть коварного умысла злоумышленников, и в то же время как нечто сверхъестественное.

Кто-то рассыпает перед отчаявшейся матерью подсказки или, скорее, какие-то знаки, к которым стоит повнимательней присмотреться, что Серена и делает, прислушиваясь к своей интуиции.

Но кто подсовывает ей эти подсказки? Какой-то неизвестный тайный союзник Серены, мошенники или некое загадочное существо вроде гнома?

Кое-что из происхождения этих подсказок так и осталось загадочным и не до конца понятным.

Меня достаточно интересуют книги вроде «Лолиты», а особенно — психологические аспекты разных видов «запретной страсти». Интересно, как все это воспринимается обществом, которое не без оснований всякие такие шутки с участием несовершеннолетних не поощряет. Книга «Моя темная Ванесса» про «Лолиту эпохи #metoo» мной уже была прочитана, так что решила для полного комплекта прочитать еще и «Чтеца».

Развитие отношений героя с женщиной сильно старше, которая ввела его в мир чувственных удовольствий, произошло довольно стремительно и так же быстро закончилось, почти не обозначая никаких волнений со стороны героя по поводу встроенности этой связи в его школьную и семейную жизнь... Кстати, даже на этом этапе автор умудряется зависнуть со своими рассуждениями о природе воспоминаний и прочем в таком количестве мест, где это только возможно.

После чего герой разом взрослеет, мужает, заканчивая школу и поступая в университет, и в романе начинаются «совсем другие песни». «Песни» об осмыслении немцами молодого поколения роли их родителей в нацистском периоде истории Германии — осмысления, которое происходило начиная с середины 1960-х годов. С очень плотным погружением в то, что происходило в немецких концлагерях. И довольно неповоротливое повествование тридцатилетней давности становится практически публицистическим наполовину с дневниковыми размышлениями. А публицистика все-таки, на мой взгляд, очень быстро устаревает -и тем быстрее, чем больше резонансных событий происходит в мире в единицу времени и чем больше текстов появляется в ответ на эта события.

Сама связь героя с этой женщиной оказывается лишь удобным поводом, чтобы подробно порассуждать о вине старшего поколения и о нацистском прошлом, в котором были виноваты

«те, кто совершал во имя национал-социалистских идей преступления, или равнодушно смотрел, как они совершаются, или безучастно отворачивался от них или же те, кто после сорок пятого терпел в своем обществе преступников или даже относился к ним как к себе равным.»

Нет, я не говорю, что эта тема не имеет права на существование и обсуждение — более того, я ее считаю крайне важной и т.д. Но просто я была немного не готова ни к тематике произведения, ни к его стилистке — я имею в виду очень большой процент риторики (с не самой актуальной терминологией и подачей) в ущерб сюжету. С другой стороны, я почти никогда до этого я не читала ничего на подобную тему, предпочитая более легкое чтение, так что, возможно, может, оно и к лучшему, что с помощью автора мне поневоле довелось проработать тематику «немецкой вины».

Лишь в самом конце романа вновь возникает тема этих ранних отношений. Некая женщина, услышавшая историю развития отношений главного героя с противоположным полом, дает такую оценку влиянию происшедшего на дальнейшую, «взрослую» судьбу подростка:

Есть книги, читая которые, восторгаешься смелостью или новизной замысла автора, бормоча себе под нос что-то вроде «Ай да автор, ай да сукин сын!» Этот фактор интересной задумки может не особенно коррелировать с тем, интересно ли читать текст и с тем, вызывает ли текст какие-то размышления или затрагивает ли эмоциональную сферу.

Так вот, читая роман «Лес», я в основном испытала вот это самое восхищение задумкой автора плюс в некоторые моменты мне было крайне интересно следить за интригой. А вот в интеллектуальном плане текст меня особо не затронул, и, закончив чтение, я обнаружила, что поводов для размышлений он особо не дал.

...В общем, меня восхитила идея смычки двух сюжетных линий, по факту разнесенных во времени — нельзя сказать, что это как-то супер оригинально, но в момент читательского прозрения испытываешь настоящий катарсис:)

Мне понравилась идея книги о том, что вот существует некая глобальная лесная сущность, которая в общем случае враждебна людям и опасна для них, но с которой можно как бы породниться и в результате ею напитаться, научиться с ней сосуществовать и даже использовать в своих целях — к примеру, против других людей.

Был момент, когда мой интерес к роману существенно провис. Это произошло, когда в книге пришел черед так называемой «второй линии повествования», в которой главный герой — мальчик. Началась история с детскими разговорами и детским восприятием действительности, да еще в манере, немного стилизованной под старые советские книжки. Такой ракурс повествования лично мне не слишком импонирует, ибо я считаю, что всему свое время и что я уже прошла этот замечательный период чтения книг о детях в своем детстве и в отрочестве.

Мне не слишком понравились кое-какие из событий, относящиеся к кульминации романа, а именно, говоря простым языком, пьяные разговоры и пьяные разборки, а также рассуждения простых пьяных людей о том, что, мол, более образованные и богатые люди смотрят на неотягощенных интеллектом людей вроде них свысока. Хотя умом я как бы понимаю, что это достаточно распространено и может считаться частью менталитета т.н. «глубинного русского народа», но слишком активная эксплуатация подобных тем в произведении делает роман немного «дешевым», если можно так выразиться.

Непростая книга, в чем-то вроде бы похожая на книги, написанные на аналогичные темы, но во многом более многокомпонентная и оригинальная.

Например, в романе высмеиваются ханжеские христианские догмы, которые по факту совершенно не соответствуют реальному моральному облику того, кто мнит себя истинно верующим. Основной злодей романа сделан церковным старейшиной, «топящим» за пресвитериан. В общем-то, само заглавие книги — «молчаливая слушательница» — касается не только главной героини Джой, которая вынуждена беспрекословно переносить все издевательства своего отца, замаскированные под заботу о ее моральном облике... Нет, это выражение используется и еще в нескольким местах книги. В том числе именно эти слова о «молчаливом слушателе» вышиты на куске темно-синего бархате на кухне семьи Хендерсонов (в какой-то момент на страницах книги будет рассказано о том, откуда этот кусок бархата возник и как там оказался):

«Христос — глава этого дома

Невидимый Гость за столом

Молчаливый Слушатель, внимающий всякой беседе»

Поэтому все семейные трапезы, проходящие под неусыпным контролем главы семейства, неизменно предваряются молитвой и становятся неким важным ритуалом.

Одна из временных линий оказалась для меня довольно познавательна — Австралия сороковых годов, когда часть мужчин была на войне и когда были в ходу продуктовые карточки. В романе используется довольно распространенный сюжетный троп, когда «новоиспеченная» жена постепенно узнает и особенности характера своего решительного мужа, и предстоящий ей объем работ, но здесь он полон подробностей, характерных для именно той эпохи и для именно той точки на карте.

Еще у меня мелькнула мысль следующая мысль: понятно, что героиня ненавидит своего отца и обуреваема идеей мести... Однако является ли представший перед ней немощный мужчина на смертном одре, уже мало похожий на человека, полномочным представителем той давней личности, совершившей столько зла?

Ну и, как довольно нетерпеливого читателя, меня немного напрягло подробное описание особенностей восприятия героини, которая видит за словами их образы в виде картинок:

Джой обожала слова. Однако не была уверена, что другие люди тоже наслаждаются чудесными образами и ощущениями.

С одной стороны, это делает образ героини более рельефным, а книгу — еще более оригинальной. С другой — порой скучновато было было читать — ну, в чем-то это напоминало пространные пассажи Владимира Набокова о цветных буквах.

...Словом, книга одновременно затрагивает и интеллект, и эмоции, так что должна оказаться любопытной для широкого круга читателей.

Печальная история об утрате собственной личности в результате деменции — этакая вторая часть романа «Цветы для Элжернона».

В начале книги мы видим Элис как блестящего лектора и преподавателя, посещающего научные конференции по всему миру и в полной мере наслаждающегося собственным умом и эрудированностью... И тем более печально потом наблюдать те метаморфозы, которые с ней происходят.

В первой части романа героиня еще пытается по мере возможности взять процесс в свои руки, как-то анализировать происходящие внутри нее изменения и пытаться ими если не управлять, то хотя бы прогнозировать, но, к сожалению, с какого-то момента метаморфозы становятся абсолютно неуправляемыми. Постепенно болезнь отнимает у героини все: и работу, и возможность реализовывать себя и гордиться собой, и возможность вообще хоть в чем-то участвовать, а затем и вовсе любые осознанные домашние занятия.

Финал этой истории предсказуем, но тем не менее пару раз казалось, что возможно в жизни Элис наметится какой-то сказочный поворот — к примеру, на горизонте появится какое-то чудодейственное лекарство, либо незапланированно встретится гениальный доктор либо еще по каким-то причинам развитие болезни замедлится, а то и разовьется вспять.

В какой-то степени эта книга — еще и гимн и Гарвардскому университету, в котором училась и преподавала автор книги, и академической науке в целом. Возможно, один из самых трогательных моментов— эпизод, когда муж отводит уже мало что понимающую Элис на т. н. «Актовый день» (выпускной) в Гарварде. И Элис испытывает почти что катарсис, глядя на всех этих воодушевленных молодых людей и смутно вспоминая о начале собственного пути в науке.

Здесь, конечно, еще очень важно взаимодействие героини со своей семьей. Семья продолжает выполнять заложенные в ней функции по саморазвитию и одновременно стремится быть рядом с Элис. И благодаря этому книга не кажется слишком мрачной.

...А вот с художественной и со стилистической точки точки зрения роман, конечно, воображение отнюдь не поражает. Он больше похож похож на некие дневниковые записки — приведены беседы со врачом, сцены с мужем и с детьми, размышления о своем состоянии и наблюдения за собой — вот практически и все, из чего состоит эта книга. Антуражем служит квартира, столик ресторана или университетский кабинет с редкими вкраплениями пейзажей.

Клэр Фуллер особенно заинтересовала меня после «Горького апельсина» — книги, которая покоряет сочетанием интересного, не избитого сюжета и образцовой стилистики.

Обещанный в аннотации «Наших дней» сюжет немного пугал: честно говоря, я не очень люблю многостраничные описания того, как тот или иной «отшельник по собственной воле» обустраивает свою жизнь, не очень люблю досконального описания решений технических задач — такие детали не кажутся мне сильно увлекательными. Но, слава богу, Фулер не очень сильно застряла в бытовых подробностях, пытаясь по возможности разюавлять их психологическим разнообразием отношений отца и дочери, а также включая в бесконечную «выживальческую рутину» линию настоящего — то есть события, которые происходят уже ПОСЛЕ спасения.

Меня очень занимал вопрос, насколько восьмилетняя дочь отдавала себе отчет, в какую безумную авантюру пытается втянуть ее отец, насколько убедительным тому придется выглядеть в ее глазах, играя на безусловном доверии к себе своего ребенка. Также меня интересовало соотношение 1) маниакального страха перед возможным апокалипсисом, 2) стремления к чему-то вроде приключений и 3) сумасшествия в этом человеке. Оказалось, что понятие об этом обо всем было не так-то просто получить из текста, ведь Джеймс был описан глазами ребенка, и все его слова и проступки были встроены в ту необычную картину мира, которая постепенно открывалась перед девочкой, отодвигая привычную ей знакомую прежде реальность прошлого на задний план. Однако в конце романа все «точки над и» в этом смысле расставлены.

А еще можно сказать, что в книге имеется несколько интересных сюжетных моментов или, если угодно, «крючочков», которые в свою очередь тоже немного помогают удерживать читательский интерес...

В целом получается довольно увлекательное чтение, и при этом сама плотность и стилистика текста, на мой взгляд, безупречны.

Прочитав эту книгу, вы точно будете знать, кто такой Хоакин Сабина — уж слишком часто автор цитирует строчки из его песен, причем в самых неожиданных местах...

А если серьезно, то....

Мы видим тут один из вариантов нового, современного детектива.

Ибо современные авторы пытаются модернизировать схему классического детектива, привнеся туда нечто новое. Кое-кто из писателей идет по пути леденящих душу подробностей и пытается перещеголять друг друга в каких-то жестоких фантазиях маньяков и извращенцев. Другие сосредотачиваются на том, каким образом талантливый сыщик ищет этого изощренного и умного убийцу, и детектив становится своеобразной дуэлью сыщика и злоумышленника.

А в данном романе прежде всего обращает на себя внимание, КАК рассказана эта история. Она рассказана с юмором, можно даже сказать — «чеканными» фразами — фразами, которые хочется выписать в тетрадочку.

Здесь интересно описываются сами эпизоды плюс сама по себе героиня по имени Антония необычная и действует путем каких-то быстрых интуитивных прозрений. За ней наблюдает ее напарник, назначенный на это место неожиданно для себя самого и как бы оттеняющий Антонию на контрасте. Напарник смотрит на Антонию широко распахнутыми от удивления глазами.

Довольно интересны те довольно жесткие методики, с помощью которых шеф Антонии, обозначенный как « Ментор», во время тренинга пытался еще более стимулировать ее мыслительные способности.

Можно отметить испанский и даже баскский колорит, с помощью которого писатель делает события еще более рельефными и запоминающимися. Он привлекает для этого цитаты из песен философско-экзистенциального толка, в которых осмысливаются какие-то мгновения жизни, а порой и подводится итог каким-то периодам человеческого существования.

Повествовательную манеру автора бы я назвала современной, энергичной и по совокупности элементов довольно оригинальной...

И еще, как я уже упоминала, с большой долей юмора — порой циничного и даже горького, в котором в концентрированном виде содержатся неприглядные наблюдения о жизни.

Я много слышала про этот роман, и вот наконец настал момент, когда я его прочитала.

В какой-то момент мне пришлось приостановить чтение и поинтересоваться, когда же была написана эта книга. Упоминания каких-то технических вещей вроде компьютерных технологий или брендов с мировым именем в тексте отсутствовали, что не позволяло мне подобную датировку провести.... Оказалось, что роман увидел свет в 1985 году.

Данная книга появилась в ответ на некие процессы, происходящие в обществе. В частности, как реакция на деятельность движения, отстаивающего права женщин. В примерно подобном же движении по сюжету участвует мать героини:

«Они называли противников кровопускателями, потому что те таскали плакаты «Пускай истекают кровью». Значит, тогда были мятежи из-за абортов.»

Недаром сама писательница называет в качестве жанра «Рассказа служанки» спекулятивную фантастику, которая экстраполирует социальные изменения.

Вот как начальник дома «Командор», где живет служанка, объясняет героине,что именно сломалось в обществе и что зачинщики переворота собирались поменять:

«Проблема была не только в женщинах, говорит он. Основная проблема была в мужчинах. Им ничего не осталось. Я хочу сказать, им ничего не осталось делать с женщинами. Я не о сексе, говорит он. Хотя секс тоже, секс чересчур упростился. Пошел и купил. Не было такого, ради чего работать, ради чего бороться. Есть тогдашняя статистика. Знаешь, на что больше всего жаловались? На неспособность чувствовать. Мужчины даже разочаровывались в сексе. И в браке.»

В плане композиции мы постепенно узнаем и историю жизни самой героини, и историю того, как изменился мир — т. е. как люди дошли до жизни такой.

В романе есть вещи, характерные для многих антиутопий — подпольщики, эзопов язык, шпики («очи»), «ангелы», карательная машина государства и т.д.

По форме написания это — некий сверкающий текст, переливающийся красками.

Особенно ранят героиню оставшиеся из прежних времен и не уничтоженные «осколки старого мира»:

«Посудное полотенце – белое с синими полосами. Посудные полотенца ни капли не изменились. Порой эти вспышки нормальности напрыгивают на меня, точно из засады. Обыкновенность, привычность, напоминание – пинком. Я вижу полотенце вне контекста, и у меня перехватывает дыхание. Для некоторых, в некотором смысле, особо ничего не изменилось.»

Очень забавный роман, ломающий стереотипы и ломающий читательские ожидания — в положительном смысле, я имею в виду.

Причем поначалу эта «ломка», этот уход с ожидаемой траектории вызывает, скорее, досаду. Ибо после того, как происходит первое неожиданное событие, еще не вполне понятно, в каком направлении сместился вектор повествования и, соответственно, как изменился жанр романа... Но затем все постепенно становится на свои места, и задумка автора проясняется... Впрочем, последний изящный штришок автор делает не раньше чем на последних предложениях.

А начинается все с довольно бойкого описания двоих охладевших к друг другу за время долгого брака супругов. На словах эти супруги готовы практиковать свободный брак, однако как это будет реализовано на практике и какие подводные камни подстерегают их на этом пути? Оба супруга уже настолько долго не были на свиданиях, что опасаются оказаться не в курсе каких-то модных лайфхаков. Да и, кроме того, супруги хотят почувствовать себя кем-то новым в дополнение к своим привычным ролям родителей и людей, делающих карьеру... Словом, перспектива развития сюжета выглядит как дотошное описание того, какое действие окажут на каждого из супругов предположительные измены его второй половинки — возможно, ревность всколыхнет задремавшие было чувства и придаст отношениям новизну. Одновременно возникает интерес, не окажется ли кто-то из случайно выбранных супругами партнеров неким «неучтенным фактором», способным сыграть в сюжете бОльшую роль, чем ему предназначалось, и внести в повествование некую криминальную движуху — тем более, что в жанрах мы имеем не просто нечто вроде «семейной драмы» или «любовного романа», а ни много ни мало «триллер»...

Но потом, как я уже говорила, изюминка сюжета как-то немного перемещается от стремления заставить своего супруга ревновать к каким-то совсем другим треволнениям м опасениям.

Возможно, из этого романа мог бы получиться весьма отвязный фильм, полный юмора, завязанного на смеси любовных отношений и криминала.

Но, пожалуй, именно в текстовой версии все происходящее обыгрывается максимально эффектно.

Роман написан в довольно традиционной, если не сказать устаревшей олдскульной манере, переполненной недалекими языковыми клише.

Фабула также донельзя традиционна: заснеженный отрезанный от мира отель и произошедшее там ЧП. (Если уж на то пошло, то гораздо более интересно и оригинально вариант этой же темы реализован в романе Арно Штробеля «Оффлайн».)

...И все же нельзя не признать, что этот проверенный временем рецепт «герметичного детектива» гарантированно привлекает читателей.

Одно за другим следуют переживания гостей отеля, дополняемые их размышлениями, которые рождаются при наблюдении друг за другом и при подмечании каких-то деталей.

Со временем постояльцы все более ощущают себя «скованными одной цепью», т. е. объединенными общей бедой, и начинают общаться без обиняков, напрямую, делясь своими подозрениями и задавая друг другу «неудобные вопросы».

Ну, и, конечно, становится интересно, какая же версия объяснит все пугающие события...

В итоге никакой особенно глобальной работы ума со стороны следователя мы не увидим. Само расследование довольно стремительно и прямо-таки смехотворно по сравнению с теми мощными умопостроениями, что порой встречаются в полицейских детективах.

Сначала у меня возникла ассоциация с каким-то «Робинзоном наоборот». Т.е. с ситуацией, когда человек не всей душой мечтает прервать свое вынужденную изоляцию от остального человечества, а, наоборот, как раз о подобном одиночестве и мечтает и сознательно его для себя выбирает.

Ситуация, когда Офелия расхаживает по заброшенным помещениям поселка, напомнила мне некое путешествие по оставленным людьми объектам — например, когда все опустело из-за вирусного апокалипсиса.

Так же, как и Робинзон, героиня придумывает, чем занять себя в течение дня, в т.ч. выполняя необходимые хозяйственные дела.

Ей не с кем разделить свои мысли и эмоции... Однако, кажется, особой потребности в этом у нее и нету. Последние 40 лет в колонии Офелия жила в коллективе и пожалуй что немного пресытилась подобной жизнью.

Помимо ведения хозяйства (размерами почти что с хозяйство целого поселка), Офелия не может отказать себе во вроде бы необязательных, но как раз наиболее привлекательных для нее вещах — в этом отношении она теперь поистине «отрывается» за все предыдущие годы:

«Радость творчества, удовольствие от игры заполнили всегда пустовавший кусочек сердца, который не могли заполнить ни семья, ни долг перед другими поселенцами».

Но вот ситуация неожиданно меняется: в своем стремлении к одиночеству и в своей усталости от сорокалетнего общения с людьми Офелия обнаруживает, что отныне ей придется- таки общаться, но просто уже не с людьми, а с кое-кем другим... И поначалу подобная перспектива Офелию вроде бы не очень радует... Однако постепенно ее отношение к «отвлекающим факторам» необъяснимым образом меняется.

Спойлер: И если поначалу кажется, что фантастический антураж служит исключительно для того, чтобы героиня в полной мере ощутила свою самодостаточность и насладилась ею, то в какой-то момент на сцену выходят долгожданные «они» — самые настоящие инопланетяне.

Могу сказать, что для меня с некой моей относительной неискушенностью в НФ, сюжет показался достаточно оригинальным.

Меня совершенно случайно занесло в эту книгу — не уверена, что стала бы ее читать, заранее зная, что я там обнаружу. Но, как вы скоро убедитесь, я об этом не пожалела. И, раз уж прочитала, то поделюсь своим мнением.

Так вот, с точки зрения того, как именно книга написана это — шедевр. Хотя лично я ощутила это, возможно, не с самых первых строк, потому, что во-первых, начинается книга так буднично, что дальше некуда, а во-вторых, нужно учитывать период читательского «втягивания» в текст..

Что я имею в виду под словом «шедевр»? Я всегда говорю, что настоящему писателю пристало создавать свой собственный стиль и язык. И автор этой книги делает именно это. Т.е. при описании любого мгновения из жизни героини автор словно застывает в этом текущем моменте, осмысливает его и выдает такую формулировку того, что происходит, которую еще никто никогда прежде не подбирал. Формулировку, которую впору вешать на стену в рамочку или выписывать в качестве цитаты на сайте livelib. В которой каждое слов идеально стоит на своем месте и, конечно, выбрано автором из богатой палитры языка идеально точно. Которая изображает происходящее с совершенно неожиданного ракурса — с ракурса не самой героини, а кого-то другого, наблюдающего за всем п со стороны и бесконечно мудрого. И я имею в виду не просто какую-то чисто ремесленную наблюдательность писателя, умение что-то там подмечать и ловко облекать в слова и так далее. А вот именно умение какое-то совершенно рутинное действие описать так, что вроде как очищаешь слова от векового налета и заставляешь их работать совершенно по-новому. Так что можно сказать, что автор имеет идеальный слух, идеально точную настройку на свою собственную частоту, и создает текстовое полотно именно в соответствии со своей уникальной волной. У неплохих авторов таких удачных формулировок дай бог чтобы штук двадцать набралось бы на весь роман, а тут этими фразами написана практически целая книга.

Это то, что касается стиля.

Теперь о сюжете.

Тут автора тоже можно похвалить. Мистика у нее выходит не просто какая-то бытовая, а, я бы сказала, житейско-философская. Которую, в общем, и почитать не стыдно. Задумка сюжета неплоха, но я не стану ее пересказывать, потому что лучше про нее ничего заранее не знать, как это как раз и произошло со мной. Чтобы она проступала, так сказать, постепенно по мере углубления в роман, и изумляла.

Ну, и по содержанию — в тексте имеется много наблюдений о жизни обычных людей, о боли утраты, о чувстве вины, об отношении человека к собственной — не всегда чем-то сильно выдающейся — жизни.

Читаешь порой какую-то книгу, написанную представителем совсем другой культуры и другого этноса, и изумляешься, как же точно выражены многие мысли и насколько же тебе близки многие вещи... Однако с книгой «Плохие дети» у меня как раз ничего подобного не случилось — скорее, наоборот. Причем вот это само непонимание, эта «не состыковка» касались как поведения героев и их движущих мотивов, так и того, на что именно обращает внимание автор в своем повествовании.

Впрочем, все это «размывание картинки» накладывается на динамичный сюжет, который не дает скучать и многое в котором к тому же шокирует — пожалуй, на европейский взгляд он как-то немного чрезмерен в своей жестокости и в незатейливости мотивов злоумышленников.

На какие-то достаточно шокирующие вещи вроде немотивированной готовности лишить человека жизни или странных фантазий, вокруг которых американцы и европейцы раздули бы настоящий сыр-бор из рефлексии, переживаний и многочисленных версий, откуда же это все в человеке взялось, китайский автор типа как вообще не обращает внимания — просто констатирует факт, что вот подобное имело место, и все.

В качестве героев — тех самых «плохих детей» из названия книги — выбраны подростки (часть из них еще к тому и неблагополучные). Которые — что характерно для этой возрастной категории, — уже усвоили многие правила взрослой жизни, но как бы не в состоянии должным образом их осмыслить, и потому довольно жестоки, хотя за неимением других вариантов поневоле соглашаются играть по «взрослым» правилам.

Из чисто страноведческих моментов я обратила внимание на довольно частое упоминание смертной казни в качестве наказания за преступления. А еще забавным элементом сюжета было решение задач по математике и подготовка главного героя к международной олимпиаде («межнару») по математике. А городской «детский дворец» с бесплатными активностями для детей, в котором происходит часть событий, напомнил мне наши отечественные «дворцы творчества детей и молодежи» (бывшие «дворцы/дома пионеров»).

Прежде всего, мы видим в романе двух очень интересно прописаннных героинь Джейн и Эмму — совершенно разных, хотя внешне и схожих, по мнению окружающих. (Я упоминаю про это потому, что нередко читатели жалуются на т.н. «картонных» персонажей.) Джейн — яркая, склонная к манипулированию окружающими, не останавливающаяся перед ложью и т.д. И прекрасно себя идентифицирующая в плане того, какие именно мужчины ей нравятся. Эмма — не особенно общительная и, возможно, не особо яркая в своих внешних проявлениях. Зато у нее есть склонность пытаться подкрепить свои мысли, эмоции и догадки рациональными фактами.

Обе эти героини проявляются прежде всего в своих отношениях с третьим героем... Его можно назвать «злым гением» этого романа. Это архитектор Эдвард Монкфорд. Собственно говоря, в романе очень много про архитектуру минимализма, которая смыкается с японской традицией минимализма и с японской кухней. Эдвард не терпит не подчинения в любой форме и уже в первом приближении четко ассоциируется с абьюзером. Описаны его не вполне обычные взгляды и привычки. Эдвард предстает здесь человеком со своими тайнами, со своей не вполне понятной биографией, в которой обе эти женщины пытаются разобраться.

Имеется в романе и очень интересная фигура психотерапевта по имени Кэрол. Вообще-то присутствие психотерапевта в триллерах очень распространено, но в этом романе приводятся интересные диалоги героинь с психотерапевтом и ее профессиональные суждения. Кэрол очень здорово реагирует на реплики героинь, которые рассказывают ей о своих мыслях и эмоциях — автор приводит ее весьма содержательные, глубокие высказывания.

В романе параллельно идут две линии повествования. События, связанные с Джейн, произошли раньше, и Эмма узнает о проживании Джейн в том же «доме один по Фолгейт-стрит», где она сейчас живет. И хотя Эмма гораздо спокойнее, чем Джейн, и более взвешенно фильтрует информацию, она с какого-то момента начинает опасаться, что ее история может повторить историю Джейн.

Важным пластом в романе становится тема так называемого «умного дома». Конечно, она нередко встречается как в фантастических книгах, так и в книгах в жанре реализма, но в этом романе «умный дом» — вполне себе автономный «игрок». И становится интересно, а кто же стоит за этим «умным домом», самостоятельный ли это герой или вся информация настраивается неким проникшим в его настройки человеком со своими скрытыми целями.

Роман написан так, что чувствуется, что он ориентирован на искушенного читателя. Т.е. любая тема, которая здесь берется — психология, архитектура, кулинария иди даже какие-то акушерские подробности — все дается на серьезном, не примитивном, не избитом уровне.

А чего стоят одни только вопросы анкеты соискателя на право быть жильцом «дома один по Фолгейт-стрит», которыми некоторые главы предваряются словно эпиграфами! В самих формулировках этих двусмысленных вопросов вымышленные составители анкеты словно издеваются и иронизируют над человеческим двуличием — причем речь идет о двуличии перед самим собой, когда человек не может определиться, что для него важнее: ответить искренне или же хорошо выглядеть со стороны.

Эта книга любопытна тем, что ее содержание на поверку оказывается не совсем таким, каким представляется в первых главах.

В первых главах рассказывается о мрачном ярмарочном предсказании и о том, что примерно через год после посещения ярмарки у Фрэнсис исчезла подруга, что вроде как тоже связано с мрачным предсказанием.

Потом мы переносимся в наши дни, и в городке появляется приехавшая из Лондона молодая родственница Фрэнсис по имени Энни, которая должна во всем разобраться.

Естественно, после произошедших событий прошло уже 60 лет, и потому у многих действующих лиц уже появились дети и внуки — собственно говоря, почти весь городок состоит из постаревших друзей Фрэнсис, их родственников и друзей. Среди которых где-то притаился злоумышленник.

Я представляла себе, что в дневниках «бабули», которые читает Энни, будет описан весь долгий жизненный путь Фрэнсис, но это оказалось немного не так. Все по-прежнему крутится все вокруг того же рокового 1966 года. В принципе, эта ретро нотка придает роману некоторую изюминку.

Думаю, книга зайдет любителям детективов с ограниченным кругом подозреваемых.

Существенная часть очарования этой книги для меня в ее атмосфере и в том, что по своей структуре она написана не по стандартным лекалам триллера.

Возможно, Клойстерс — не самый типичный уголок Нью Йорка, и во время чтения меня потрясал этот контраст между остальным городом и кусочком средневековой Европы в столь близком соседстве.

Автор здорово описывает ощущения героини от самой атмосферы зданий музея с его архитектурой, акустикой, освещением и т. д. и его садов.

Главная героиня Энн получает шанс уехать из захолустного городка своего детства и, возможно, сделать важный шаг в карьере. Она знакомится с персоналом музея и, насколько это возможно, встраивается в коллектив. С сотрудницей по имени Рейчел они становятся почти что близкими подругами. Рейчел в каком-то смысле играет в их общении главную роль — в силу своей большей опытности и искушенности, а еще в силу уверенности, когда и как нужно поступать.

В какой-то момент обстоятельства складываются так — а памятуя об одной из тем романа, можно выразиться чуть иначе: «карты складываются так», — что Энн обнаруживает, что стоит на пороге важного научного открытия. Открытия, как раз касающегося карт таро в эпоху Возрождения.

Энн не уверена, что хочет делиться этим открытием со своим научным руководителем, но станет ли судьба ей благоволить в этом направлении и как сложатся дальнейшие события?

А вот события с этого момента как раз начинают развиваться в чем-то непредсказуемо — или все-таки карты их предсказали? — и неуправляемо.

Однако Энн пытается встроиться в ход грядущих событий, увиденных ею в выпавших картах, и по мере возможностей скорректировать их .

В течение некоторого времени я не читала детективы Ирсы со сложной для русского уха фамилией (но совсем не сложной для исландцев), и теперь мне было интересно освежить свои впечатления и одновременно меня одолевали сомнения, стоит ли мне ее читать. Во-первых, в последнее время я немного охладела к традиционной детективной схеме построения сюжета, когда все преподносится с точки зрения следаков и, соответственно, много рассказывается про их житье-бытье и про мыслительные процессы у них в голове, и стараюсь такое читать пореже. Во-вторых, романы Ирсы запомнились мне в том числе как нечто достаточно жесткое, причем не с точки зрения того, что следак обнаруживает на месте преступления, а именно с точки зрения описаний того ужаса, который переживает жертва в последние минуты своей жизни, когда она еще не знает, что выбрана в качестве жертвы, и на что-то надеется. Поэтому и «Прошение» я начинала читать с некоторыми опасениями, не исключая, что соскочу, но постепенно втянулась и заинтересовалась.

Я в очередной раз оценила стиль, в котором пишет Ирса. Писательница, мягко говоря, не делая своих героев слишком большими интеллектуалами и не приписывая им слишком сложных и изощренных мотивов, проявляет себя при этом как хороший психолог, также демонстрируя виртуозное знание бытовых и прочих сторон общественной жизни. Схема отношений между детективом Хюльдаром, его начальницей Эртлой, прочими его сослуживцами и психологом Фрейей оказывается довольно плодородной в сюжетном плане, чтобы не дать читателю совсем заскучать в тех промежутках, когда расследование пробуксовывает, никаких подвижек нет, преступник долго не дает о себе знать и в этом плане ничего не происходит.

Построение романа также очень грамотное, ибо, параллельно с основным сюжетом, читатель методично и небольшими дозами — сначала не вполне понимая, к чему все это относится — получает знание о том, с чего началась вся эта давняя история. Чтобы в конце книги оценить не только крайне жестокий замысел «мозгового центра» преступлений, но и понять, что его сподвигло как на месть всему обществу, так и на попытку привлечь внимание к проблеме.

И да, это книга про буллинг. И хотя все эти страдания подросткового возраста вроде бы со временем уходят в прошлое, но, тем не менее, в романе имеются две уже взрослые героини, до сих пор размышляющие о том, как это повлияло на их дальнейшую жизнь. Кого-то буллинг... гм... закаляет, вызывая стремление самоутвердиться и в дальнейшем непременно выглядеть не хуже других — как говорится, «все, что нас не убивает, делает нас сильнее». А кто-то из числа тех, кто был на стороне стаи и оправдывался словами «я ничего такого не хотел», «это была шутка, вы же понимаете», как выясняется, имели свои собственные причины ни в коем случае не выделяться и быть подпевалами того «лидера», кто инициировал все новые и новые способы травли.

Я уже очень давно не читала детективы Нёсбе, но, по моим воспоминаниям, это книга чем-то напоминает остросюжетную структуру текстов знаменитого норвежца. Но только если Нёсбе устами свои героев на коповских летучках чуть смущенно величает «этой маленькой страной» Норвегию с ее миллионами жителей, то в исполнении персонажей романа «ДНК» выражение «маленькая страна» относительно Исландии с ее тремястами тысячами жителей уже не выглядит столь кокетливо.

В отличие от Нёсбе, здесь нет каких-то внушительных отступлений на алкогольные, рок-н-рольные темы равно как и на темы общемировых новостей по телевизору. Ну и, конечно, чуть побольше присутствует всяких женских подробностей, хотя в целом потоки сознания мужчин и их незамысловатые практичные мотивы прописаны чуть ли не более мощно и убедительно, чем женские.

В целом, я бы сказала, что в точности и мастерстве формулировок самого качества литературного текста исландка имеет все шансы одержать верх над норвежцем, в то время как у Нёсбе в плане самих задумок и интеллектуальных пластов все более нелинейно, глубоко и замысловато.

Что касается обрисовки коповской команды, то сам ГГ, похоже, начисто лишен мании величия себя как сыщика и честолюбивых помыслов быть начальником, а еще в наличии имеется довольно распространенный персонаж шеф- самодовольный нечуткий кретин, больше всего боящийся получить нагоняй сверху.

Потоки сознания людей (будущих жертв), которые вот-вот распрощаются с жизнью по воле невидимого злоумышленника, но все еще по инерции продолжают рассуждать в своих обычных категориях типа «а как я потом буду убирать весь этот бардак», написаны, конечно, зачетно, но ближе к финальному витку становились настолько пугающими, что я считала за лучшее их пропускать.

Ну, и отдельный респект за тему «номерных радиостанций» на коротких волнах — признаюсь, эти загадочные монотонные голоса меня всегда трогают до глубины души:)

Книжка произвела впечатление какой-то немного бестолковой. И прежде всего по своей композиции.

Нет, ну понятно было, что автор задался целью во что бы то ни стало уложить всю хронологию событий в рамки одного вечернего посещения ресторана. Но в итоге ретроспективные вставки событий достаточно сбивают с толку. В перерывах между закуской и горячим неожиданно может всплыть как эпизод из жизни семьи Пауля восьмилетней давности, так и десятилетней. Эпизод, в котором — и вот это как раз самое важное! — читатель с трудом сможет нащупать нечто примечательное, т.е. нечто такое, ради чего вообще это все рассказывалось... То есть в итоге он нащупает, конечно, но далеко не сразу, успев основательно заскучав.

Отмечу еще, что первая половина книги безбожно затянута. Автор, конечно, пытается «выезжать» на своей безмерной язвительности, на своеобразном юморе и некой преувеличенной комичности описанных ситуаций, но вообще довольно тяжело читать так много глав про каждый чих и взгляд метрдотеля при подаче очередного блюда и про раскрасневшееся лицо официантки, когда она подливает вино в бокал одно из клиентов. А еще автор делает брата главного героя известным политиком и потому часть шуток юмора направлены на всю эту политическую показушность, что поначалу смотрится довольно забавным, но к какому-то моменту начинает утомлять. Также относительно интересным моментом становится, мягко говоря, неполиткорректность героя и его саркастическая риторика в отношении всяких модных толерантных веяний вроде «белого превосходства наоборот» или маниакального стремления к охране окружающей среды:

«На стене над его головой висел большущий плакат какой-то международной организации помощи, то ли Оксфордского общества помощи голодающим, то ли ЮНИСЕФ; на нем — сухой, потрескавшийся клочок земли, явно неплодородной, а в нижнем левом углу ребенок в лохмотьях протягивает воображаемому зрителю тощую ручонку.

Плакат заставил меня держать ухо востро. Директор наверняка противник глобального потепления и несправедливости в целом. Возможно, он не ест мяса млекопитающих и не любит американцев, во всяком случае Буша. Последнее обстоятельство дает право больше вообще ни о чем не заботиться. Если ты против Буша, значит, с тобой все в порядке и ты волен вести себя с окружающими как тебе заблагорассудится... Может, он не пользуется дезодорантом, оберегая озоновый слой, или, может, жена стирает его одежду порошком, щадящим окружающую среду; как известно, белое белье от этого со временем становится серым — во всяком случае, белизну оно теряет навсегда.»

Примерно на половине романа наконец появляется некая интрига, а дальше читатель начинает все больше удивляться, и вот в этом-то как раз и кроется основная изюминка и основное достоинство этой книги.

Ибо до сего момента читатель априори считал, что тот самый главный герой, от имени которого ведется рассказ, хотя и много над чем иронизирует, но в целом вроде бы персонаж рассудительный и разумный и у него имеются хоть какие-то ценности, которые более или менее коррелируются с моральными нормами, установленными в обществе. Ну, в самом деле — он же столь проникновенно рассуждает о счастливой семье, цитируя при этом знаменитую формулу Льва Толстого из первого абзаца «Анны Карениной»... Однако постепенно мы узнаем о все большем количестве неоднозначных поступков Пауля и выясняется, что герой абсолютно нетерпим к другим людям и, более того — он не стыдится этого своего качества, не пытается с ним бороться, а совершенно осознанно считает его своим большим достоинством и порой подводит под свои действия теоретическую базу... Чем черт не шутит: возможно, он считает, что таким образом выполняет некую полезную для общества миссию. А еще выясняется, что как раз эта самая «счастливая семья» — это практически и есть та единственная ценность, ради которой герой готов принести в жертву очень многое из того, что касается других людей.

И это именно тот сюрприз, который автор расчетливо — грамотно дозируя эту информацию по мере неспешного рассказа о все новых подробностях из жизни Пауля- преподносит читателю в довольно жесткой и циничной манере.

Прежде всего обращает на себя внимание, как именно, то есть в какой стилистике написана эта книга. Предложения составлены так, что возникает некий вполне осязаемый поток со своей ритмикой. В этом потоке в каких-то сложных пропорциях соединены между собой и описания того, что видно на улице, и то ускоряющийся, то замедляющийся для более пристального рассказа ход времени, и привычный обмен репликами на улицах между горожанами, и мелькнувшие на фоне этого всего в голове персонажа мысли о насущных заботах и о своей жизни в целом.

Герои рассказов — люди, живущие в городке Кросби в штате Мэн и обслуживающие его инфраструктуру: аптекарь, продавец в хозяйственной лавке, жена бакалейщика, учительница, медсестра, пианистка, официантка...В каждом рассказе описан либо какой-то яркий эпизод из жизни обитателя городка, либо брошен взгляд на какой-то период его жизни. И, конечно, при встрече жители судачат о последних новостях, касающихся их общих знакомых, о которых читатель уже может знать из других рассказов. Почти полноценными участниками событий становится разнообразная растительность — в том числе та, за которой жители ухаживают в своих садах — и океанское побережье.

Оливия Киттеридж, имя которой вынесено в заголовок, выступает в рассказах то главным действующим лицом, то — эпизодическим персонажем, появляющимся где-то в задних комнатах и так и не умудрившимся вставить в разговор свою очередную язвительную реплику.

Особенно рельефно описана Оливия и ее манера общения по контрасту с ее мужем Генри. Оливия практически никогда не плачет, хотя может переживать, за словом в карман не лезет и никогда ни за что не извиняется. А вот Генри — всеобщий любимец.

Роман в рассказах (или все же цикл рассказов) в основном посвящен проблемам пожилых, точнее — поживших уже людей, которым уже есть о чем вспомнить и о каких событиях в своей прожитой жизни поразмыслить.

Большое внимание уделено- как бы это выразиться? — отношению героев к тем излюбленным темам, о которых они привыкли думать, их манере что-то осмысливать в своих воспоминаниях.

Выросшие дети. Размышления о том, как могла бы сложиться их жизнь, если бы в какой-то момент они выбрали бы другой вариант развития событий.

Возрастные герои с почти болезненным интересом наблюдают за молодыми людьми, попадающими в поле их зрения, уверенные, что уж у тех-то все еще впереди и перед ними в жизни открывается огромное количество возможностей.

По обилию сцен, в которых в интерьере домов на улице такой-то городка такого-то происходят каких-то малозначительные скучные разговоры, где автор прописывает каждое движение, каждый вздох и взгляд собеседника, роман напоминает какой-то неспешный сериал. В котором общаются между собой жители — а, точнее, даже жительницы — нескольких соседних домов. Они или просто забегают друг дружке в гости пожаловаться на судьбу и на своего благоверного, либо общаются во время вечеринок.

Впрочем, для того, чтобы читатель не заскучал окончательно и не отложил книгу в сторону, ему подбрасывают несколько намеков на что-то вроде темных дел или интриг, и эти намеки муссируются неправдоподобно долго.

Когда же, наконец, происходит развязка и все проясняется, то эти новые факты уже вполне ожидаемы и вызывают прямо-таки разочарование. К тому же в некоторых историях автор решает немилосердно «поставить жирную точку», оборвав кое-какие жизни. Возможно, это делается опять-таки для того, чтобы привнести в повествование хоть какую-то столь недостающую ему изюминку.

...Словом, для любителей почитать книги про общение нескольких семей в той писательской нише, в которой творит, к примеру, Лиана Мориарти, этот роман вполне может сгодиться, но это точно не лучший образец жанра.

На эту книгу я вышла, читая рецензии на другое громкое произведение о плагиате — на роман «Сюжет» Джин Ханфф Корелиц.

Сразу бросилось в глаза, что у Ребекки Куанг стиль намного более энергичный, эмоционально окрашенный и наполненный деталями, чем усредненно бецветно нейтральное повествование в «Сюжете», где мне определенно не хватало какой-то яркости.

Углубившись в чтение, я, действительно, обнаружила, что сюжетная канва «Йеллоуфейса» совпадает с романом Корелиц прямо-таки до неприличия досконально.

Собственно говоря, я бы выделила в «Йеллоуфейсе» три составляющих.

1) Рассказ о житье-бытье американки («белой бабы», как она называется в книге) выпускницы Йеля, возраста под тридцать лет, обитающей в Вашингтоне, покупающей себе по случаю какие-то вещи, заказывающей на дом еду, посещающей местные кафе и т.д.

2) Мысли героини о том, как бы раскрутиться в литературном мире- той единственной сфере жизни, которая ей интересна, и линия с литературным заимствованием у своей более знаменитой и более раскрученной подруги.

3) И, наконец, тема «белого превосходства», «расизма наоборот», тема политически правильных и неправильных китайцев и все оттенки всей этой демагогии, сопровождающейся подробностями разнообразных интернет-битв с целью похайповать и поиметь с этого какие-то плюшки в сетевом пространстве и по возможности еще и вне его.

И я бы сказала, что вот этот третий компонент в книге «Йеллоуфейс» как раз наиболее характерный и по степени накала эмоций, похоже, наиболее сильно затрагивает самого автора — Ребекку Куанг.

По сути героиня, по наивности не сразу разобравшись, что и как, выпустив свою очередную книгу, угодила как раз в эту стихию «сетевых срачей» (прошу прощения за мой французский). После этого она всю дорогу пытается доказать, что даже белые писатели имеют право писать на темы меньшинств, ибо писатели вообще имеют право писать о чем угодно. В итоге перед ней в деле собственной раскрутки встает задача не кануть в безвестность как писатель и не остаться навсегда «отмененной». Героиня пытается лавировать внутри всех этих идеологических потоков и с умом расчетливо преподнести литературному миру собственную версию своего литературного заимствования.

По идее это практически фильм «Семьянин» (этот тот, который с Николасом Кейджем в главной роли). С огромным количеством вариаций (ну, множественные миры же), да еще и герой не был рандомно выбран из обычных людей, идущих по улице, а ни много ни мало занимается квантовой физикой.

Признаться, я ожидала, что в сюжете будет больше чего-то научно-фантастического — ну, как бы само название «Темная материя» обязывает.

Точнее, так: для традиционного житейского-семейного повествования в этом тексте не хватает какой-то изюминки, которой обычно пытаются удивить и покорить читателей авторы этого жанра. И, наоборот: для текста в жанре научной фантастики здесь слишком большой перекос в «любовь-морковь» — в смысле, любовь к своей жене.

К плюсам этого текста можно отнести разве что неплохую атмосферность. Детали внешней обстановки — панорамы, пейзажи, интерьеры — выписаны старательно и качественно и обрисовывают настроение героя в тот или иной момент. Вообще психологическая составляющая тут на высоте — в рамках, в общем, не сильно изощренного и многомерного в этом смысле портрета героя, у которого в загашнике кроме науки и банальными штрихами обозначенной семьи ничего как бы и нет.

Если начало еще довольно динамичное, то в последних главах повествование превращается во что-то вроде фарса.

На триллер этот роман не очень сильно похож, и это, пожалуй, больше всего меня огорчало: примерное последующее развитие сюжета считывалось очень задолго, так что читать было не особо интересно и я не могла дождаться, когда же роман закончится.

Через сильнейшую рефлексию небольшими порциями проступает прошлое героя. В нем отражается детство Ксандера, неоднозначные отношения с братом и отцом, отношения с возлюбленной. И, в общем, в голове не укладывается, как могло произойти, чтобы столь успешный в прошлом человек с незаурядными способностями и прекрасными перспективами принял решение уйти из дома на улицу — так, что отныне он заявляет: «Моя кровать — весь мир».

В помещении Ксандер задыхается, ощущая себя «зажатым в тиски стенами дома».. И порой, даже имея возможность переночевать в доме, рвется все туда же — на улицу.

Полноценным героем романа становится город Лондон с его районами, отсортированными в мозгу Ксандера по степени дружелюбия других бродяг, парками и мостами. На улицах этого города Ксандер ощущает себя... Как дома, получая кайф от самого движения: «Мои ступни — корабли. Ветер несет меня вперед».

Героя заботят рутинные проблемы существования бездомного — где найти очередное место для ночлега, где поживиться пропитанием. За тридцать лет жизни на улице он уже сделался профи в этой области и изучил многие лайфхаки.

Но вот в какой-то момент что-то происходит — после удара по голове в мозгу у него активизируется некое не вполне понятное видение, и Ксандер ощущает,что должен обратиться в полицию.

Первая половина романа держится исключительно на очень хорошем стиле, с оригинальными авторскими метафорами и прочим сопутствующими достоинствами.

И только где-то на середине текста сюжет получает неожиданный импульс. Возможно, персонажи из видения Ксандера не случайны и имеют отношение к его собственной истории. Это кажется почти невероятным, но, как человек с математическим складом ума, Ксандер решает принять во внимание возможность именно такого расклада.

Ксандер с недоверием слушает, что ему рассказывает полиция, и по крупицам пытается восстановить утерянные фрагменты воспоминаний, создавая подходящую стимулирующую обстановку и воспроизводя их в воображении и так и этак...

И в итоге кое-что из извлеченного им из памяти приводит Ксандера в ужас.

В этой книге присутствует годная интрига, делающая ее неплохим триллером.

С первых же страниц разворачивается очень динамичное расследование то ли несчастного случая, то ли преступления, и мы наблюдаем за всем этим с точки зрения главной подозреваемой по имени Тейт. Однако стоит ли доверять ее словам, не вполне понятно.

Мы выслушиваем исповедь Тейт одновременно с предоставленным полицией адвокатом, и вдруг обнаруживаем, что в словах подозреваемой имеется несколько противоречий. При этом читатель на интуитивном уровне совершенно уверен, что Тейт — персонаж исключительно положительный и, скорее всего, ее хладнокровно подставили. Поэтому если она о чем-то и умолчала, то наверняка лишь для того, чтобы не бросить тень на кого-то невиновного. Вот почему впору удивиться, почему полиция не может отследить личность другой женщины по имени Хелен, сыгравшей в этой истории весьма «мутную» роль? Ведь именно эта невесть откуда возникшая на пути Тейт женщина — возникшая, скорее всего, как мы понимаем, не случайно — сыграла на легковерии Тейт и втянула ее во всю эту неприглядную историю, завершившуюся столь трагически.

Словом, кажется, что все вокруг ополчились на несчастную Тейт — например, полиция не может обнаружить никаких фактов, подтверждающих, что у женщины была любовная связь с ее шефом, о которой женщина упорно твердит...

Но, как в любом годном триллере, на поверку все оказывается совсем не так, как кажется.

Наша уважаемая Тейт явно что-то скрывает, но вот только что?

И вот тут, спустя несколько первых глав, начинается совсем другая история, написанная уже в немного другой тональности. История, гулко отзывающаяся в женских сердцах. В которой затрагиваются темы взросления юных девушек, темы отношения подростков с родителями и очень важная тема о том, почему первый сексуальный опыт может стать таким, что девочка-подросток полностью потеряет себя как личность и потом не сможет справиться с этим всю свою жизнь.

И тогда оказывается, что про то, что в какой-то момент разыгралось на крыше высотного здания и привело то ли к преступлению, то ли к несчастному случаю, одна из героинь подумала так:

«Итак, это будет ее роман – тот, что она всегда хотела написать».

У меня сложилось двойственное впечатление об этом романе.

С одной стороны, с какого-то момента сюжет был абсолютно предсказуем. Повествование как бы очень... бедное — немного о жизни в квартире в Нью Йорке, немного про социальные сети и очень много про продвижение литературного продукта в США. И да, и еще действительно имеется обещанное в аннотации «расследование», но оно какое-то не слишком приукрашенное и динамичное — то есть примерно такое, какое могло бы быть в реальной жизни. То есть с очень редкими крупицами полезной для исследующего информации в огромном потоке словоблудия его собеседников.

В общем, в итоге я узнала, кто такая Опра Уинфри и поняла, что она чрезвычайно популярна среди американской публики в плане раскрутки чего бы то ни было.

С другой стороны, стилистически все написано достаточно э... добротно и интеллигентно, фразы построены грамотно, чтение продвигается без особого напряжения.

Затронута вечно злободневная тема о моральных аспектах заимствовании литературного сюжета... Но ответ дается в первых же строках первой же дискуссии на эту тему: сюжетов на свете не так много, и заимствование самой идеи для сюжета плагиатом не считается.

Затрагиваются также аспекты преподавания литературного мастерства и активно муссируется идея о том, что писателям хорошо бы поддерживать друг друга.

Что еще любопытно — мы имеем как бы «роман в романе», то есть в книгу включены кусочки того самого текста за авторством главного героя, вокруг которого возник весь сыр-бор.

К сожалению, именно для меня эта книга оказалась беспрецедентно занудной...

В общем-то, читая роман «Комната», я нарушила свой обычный принцип стараться не тратить собственное время на то, что с порога кажется категорически неинтересным... Чтобы одновременно и себя не мучить, и потом нелицеприятный отзыв о книге не писать, ведь наверняка найдется тот, кому подробная литература очень даже заходит. Мне было лишь немного любопытно, произойдет ли хоть что-то мало-мальски неожиданное в сюжете, ибо в книгах я прежде всего ценю сюжет или в крайнем случае интересные наблюдения и нестандартный ракурс — но нет, ничего подобного так и не случилось.

Ракурс повествования вряд ли может быть назван нестандартным — подобный принцип в литературе давно известен и используется не так уж редко. И даже если он чем-то и примечателен, то лично мне вполне хватило бы почитать в подобном стиле небольшую зарисовку или в крайнем случае рассказ, но никак не многостраничный роман.

Весь роман — это поток сознания пятилетнего мальчика, который существует в мире понятий, полученных им напрямую от своей матери, а также из того небогатого наглядного материала, который имеется в ограниченном мирке их совместной жизни внутри этой самой «Комнаты». Этот мир составлен из тех немногих предметов, что он видит перед собой, тех событий из прошлого, которые мальчик помнит, и из когда-то сказанных ему и прочитанных в книгах и услышанных по телевизору фраз.

Диалоги главного героя с его матерью поначалу выглядят забавными. Ведь «почемучка» Джек воспринимает старательные и вдумчивые ответы матери на свои типично детские вопросы с присущей детям прямолинейностью и не делает поправок на многозначность слов и расплывчатость значений слов во фразеологических оборотах... Но вскоре упорное использование одного и того же приема при почти полном отсутствии сюжетной динамики начинает все более утомлять.

В этом романе читатель, что называется, с порога сталкивается с несколькими очень интересными темами.

Было озвучено, что какие-то элементы компьютерной игры, если удастся добраться до нужной ветки, прольют свет на давнее преступление. И сами по себе сцены этой инди игры придуманы на основе реальных событий, чуть приукрашенных фантазией впечатлительного и талантливого подростка.

Кроме того, в романе имеется человек, прикованный к постели и, возможно, находящийся в состоянии овоща, но при этом могущий знать тайну старых событий — это довольно тяжелый и болезненный аспект сюжета, но одновременно довольно любопытный... К счастью, на безрадостном существовании этого героя повествование останавливалось не так уж часто.

А еще тут имеется так называемая «лицевая слепота» — элемент сюжета, который все усложняет и одновременно делает все более интересным.

Ну, и в конце концов довольно мрачную атмосферу создает и сам так называемый «Красный дом» на болоте с красной водой, расположенный рядом с бывшей скотобойней, который еще и изображен был в игре как имеющий корни — думаю, для русского читателя это нечто вроде «дома на курьих ножках».

То, как раскручивается эта история, буквально завораживает.

Главная героиня попутно с развитием сюжета упоминает про все большее количество деталей из своей прошлой жизни. Постепенно под сомнение ставятся вещи, которые, казалось бы, с самого начала были очевидными.

Понятно, что постоянно держишь в голове и подозреваешь всех, кто мог иметь хоть какое-то отношение к семье или иметь зуб на кого-то одного из ее членов. Ну, и отношения внутри семьи при ближайшем рассмотрении оказываются вовсе не такими уж однозначно безоблачными.

Новенький роман Миньера о фильмах в жанре боди хоррор показался мне какой-то смесью «Киномании» Рошака (книги о некоем выдуманном режиссере с большим количеством фактов об истории кинематографа) и некоторых романов Франка Тилье. К примеру, романа Тилье про боди арт и прочие вмешательства в организм — называется этот роман «Лука, или Темное бессмертие».

Даже один сюжетный ход, который использует Миньер, похож на излюбленные ходы Франка Тилье.

В романе «Страх» сотрудница полиции Камиль отправляется в логово фанатов знаменитых преступников в катакомбы Парижа под клубом «Олимп»... Она так и не поднимается на поверхность, где ее ждут, и в итоге оказывается в руках психопата. И полицейские не уверены, что им удастся найти ее и спасти.

Потом этот ход слегка обозначается в «Луке» — в романе о «настоящих знатоках, адептах контркультуры, экстремального садомазо, модификаций тела и биохакинга». Там в стан врага — точнее, на фестиваль таких извращенцев под клубом «Гидра» — посылают сотрудницу по имени Одри — сначала она идет вместе с Николя, но его не впускают с ней дальше... Одри там на некоторое время пропадает, и Николя за нее волнуется:

«Одри была одна в неизвестности, затерянная в чреве Гидры.

А он ничем не мог помочь ей.»

И вот в «Спирали зла» Миньера в злачном местечке примерно так же исчезает ближайший соратник Серваса.

Но более того — Мартен Сервас приехал из Тулузы в Париж, и там...

«Возле кофемашины стоял человек, почти такой же здоровяк, как и он.

– Мартен, позволь тебе представить Франка Шарко, лучшего следователя уголовной полиции. Это он распутал дело Эммы Дотти, – сказал Пьерра. – Франк, а это майор Сервас из уголовной полиции Тулузы.

– Наслышан о вас, – мрачно сказал Шарко, пожимая ему руку.

– Я тоже о вас слышал, – с улыбкой отозвался Мартен. – Сожалею о том, что произошло с вашей группой в прошлом году в ноябре.»

То есть Миньер изобразил встречу героя своей серии — Мартена Серваса — с Франком Шарко, героем-полицейским из серии Франка Тилье.

Что касается сюжета, то довольно быстро становится понятно, что это роман о разоблачении некого сообщества оккультных извращенцев... Но все не так просто, и Миньер удивляет читателей, когда кое-кто из героев оказывается не совсем таким, как кажется.

Из того, что я видела в кинематографе, злой гений — выдуманный режиссер Морбюс Делакруа — по описаниям его вымышленных работ немного напомнил мне Ханеке и Кроненберга.

Любопытное произведение с очень активной и атмосферной завязкой. Которая в дальнейшем как бы немного размывается, переходя в стадию «плато», но читатель уже слишком заинтересован, чтобы остановиться. Что же касается кульминации и развязки, то рискну предположить, что кто-то из читателей и вовсе останется разочарованным, заявив что-то вроде того, что замах был на рубль, а удар при этом последовал на копейку, или как там формулируется в этой поговорке...

С порога на нас обрушивают инфу, что ГГ вроде как укокошил несколько человек. И при этом, представьте себе, у него к тому же еще и амнезия, наступившая с некого «момента Х» полтора года назад:

«Я вспоминаю разбитый бокал, запах пролитого вина. Я снова стою на пустынной улице и смотрю на падающий снег. И ужас возвращается.»

При этом сам Рос параноидально уверен, что охотятся-то как раз на него самого и что где-то бродит неизвестный ему пока злоумышленник.

Поначалу возникли ассоциация с фильмом Кристофера Нолана «Помни» (2000) — здесь мы видим примерно ту же осторожность героя в отношении того, что ему рассказывают о его же прошлом, ту же подозрительность в отношении практически каждого, кто возникает перед ним с уверениями, что желает ему исключительно добра и готов содействовать его поискам истины.

Потом, когда активная завязка перерастает в более плавную стадию и нам рассказывают обо всей рутине жизни героя с экскурсами в его детство, появились ассоциации с книгой Лианы Мориарти «Что забыла Алиса». Напомню, что там героиня, под влиянием травмы забыв внушительный пласт свой жизни, пытается восстановить все по крупицам и искренне изумляется изменениям, произошедшем в ее мировоззрении и в ее ощущениях за последние годы.

Ну, и в связи с тем, что герой обвинен в убийстве, а сам при этом вроде весь такой положительный, жаждет правды и на минуточку работает полицейским и по самому своему статусу должен расследовать, возникает уже ассоциация ни много ни мало с фильмом Алана Паркера «Сердце ангела» (1987), ибо появляются опасения, как бы преступником ни оказался сам главный герой.

Дальше все явственней проступает еще и тема раздвоения личности, и этот самый двойник воплощает как минимум столь недостающую самому герою решительность. Рос узнает все больше необычного про поступки своего двойника, и порой они его ужасают.

Ближе к финалу начинаются игры подсознания Роса с этим самым двойником, когда в мозгу героя периодически вспыхивают обрывки воспоминаний с действиями «его второго Я» , в которых вторая ипостась довольно зловеще зовется «Он».

Ну, и заодно разворачиваются игры с читателем, в которых автор мастерски раскачивает маятник от «В целом очень положительный парень, которого искусно подставили» до «Хладнокровен и расчетлив и действовал именно так, как действовал, по вполне циничным соображениям».

В течение трех с половиной лет я планировала почитать что-то от Пьера Леметра, потому что его книга «Свадебное платье жениха» когда-то произвела на меня сильное впечатление. Причем роман вне серий был наиболее предпочтительным. И вот в поле зрения попала книга «Змеи в ее голове»...

Уже в процессе чтения, заглянув в предисловие автора, я обнаружила, что это первый роман писателя, написанный еще в 1985 году, который был извлечен из «ящика» и издан намного позже.

Поскольку убийца оказывается известен с первой страницы, то поначалу кажется, что это будет история о том, как сыщик шаг за шагом подбирается к хитроумному преступнику. И, действительно, этот мотив в романе присутствует — кроме главной героини, в романе довольно быстро появляется инспектор полиции с привычной для русского уха фамилией «Васильев».

Однако Леметр отходит от привычного лекала дуэли злоумышленника со следователем. И, на мой взгляд, основная «фишка» этой книги заключается как раз в том, что лишь в процессе знакомства с текстом читатель с некоторым изумлением обнаруживает, о чем именно эта книга, кто в ней главные герои, как они между собой общаются и какой месседж хотят донести друг до друга (оказывается, что эта история уходит корнями аж во времена второй мировой войны и в деятельность французского Сопротивления).

А вот эта линия, к сожалению, не получила своего развития, хотя в более современной книге этот сюжетный троп «все проблемы идут из детства» наверняка был бы в полной мере раскручен:

«Тут понадобился бы психиатр. Васильев... вообразил себе приведенных к присяге профессионалов, которые составляют портрет стрелка из крупнокалиберного оружия..., объясняя эту роковую тенденцию раздирать людей пополам наличием у него серьезных сексуальным проблем, трудным детством, какими-то заболеваниями половой системы. И полагают, что таким образом он уничтожает себя.»

Но нет, тут мы имеем лишь авторитарного отца, воспоминание «мать задала Матильде трепку за то, что она стащила валявшуюся на буфете монетку», немного мутные отношения с покойным уже мужем и нелюбовь к дочери и к материнству вообще.

У каждого из нас имеется какая-то своя исторически сложившаяся траектория чтения, влияющая на восприятие текстов... Так вот, лично я прежде ничего у данного писателя — Олега Дивова — не читала, хотя фамилию, похоже, слышала. Однако, втянувшись в чтение, заинтересовалась, глянула в биографию автора и обратила внимание, что с июня 2021 года О.Дивов — колумнист таблоидного сайта «Life».

Вы спросите, почему я так заинтересовалась реальной жизнью автора? Да потому, что слыша словосочетание «российский фантаст», я представляю этакого ну немного романтика (любителя Стартрека и Звездных войн), а тут в рассказе на меня типа глянуло, ни дать ни взять, творение маститого репортера светской хроники.

Теперь про сам рассказ.

Текст, как мне показалось, написан в фельетонном стиле. И по лекалам фельетона упор в нем делается на то, что количество более или менее вызывающих улыбку юмористических фраз по замыслу автора должно — при постоянном и усердном педалировании определенных тем — перейти-таки в качество.

Сразу понятно, что высшей точкой, кульминацией рассказа станет нечто, случившееся с героем во время презентации, куда тот так стремится попасть. И потому именно на повествование о событиях презентации направлено внимание читателя. И даже когда — вопреки ожиданиям — там фактически ничего особенного и выдающегося не происходит, О.Дивову удается-таки создать впечатление, что им все так и задумано, что «все идет по плану» и что, наоборот, главное тут — не само событие, а те громкие заголовки, которыми это событие потом обрисовали в СМИ.

Представители примерно тех же политических взглядов, что и О. Дивов, имеют шанс вволю похихикать, читая текст рассказа. А еще позлорадствовать, что т.н. «западные ценности» изображены в тексте в счастливом симбиозе с ЛГБТ (к слову, ЛГБТ упоминается так обильно и нарочито, что возникают мысли...гм... чуть ли не о пропаганде этого явления).

Ну, а ближе к финалу можно сполна убедиться, что, как гласит Википедия, О.Дивов происходит из семьи потомственных художников-реставраторов Третьяковки... В самом деле, темой рассказа становится — кроме будней релоцированных в Тайбэе россиян, конечно — еще и «Черный квадрат» Малевича — нам рассказывают, как необычно он написан, знакомят с провенансом его копий, а также с размышлениями о том, вехой чего именно в искусстве стала эта знаменитая культовая картина.

Романы Джона Маррса — это всегда нечто, написанное с очень личными эмоциональными интонациями с точки зрения конкретных людей. Нечто, где рельефно прописаны порой не вполне нормальные (те, которые обычно скрывают) человеческие страсти и желания — и не только «вполне законное» стремление обрести счастье в личной жизни, как в «The One», а порой также зависть, злоба и стремление отомстить.

А еще у Маррса непрестанные размышления и эмоции героев обязательно нанизаны на какие-то яркие- а нередко даже криминальные — события.

В романе «Тьма между нами» перед читателем предстают две женщины, вынужденные жить под одной крышей. Женщины, история взаимоотношений между которыми поначалу не вполне ясна.

В восприятии героини по имени Нина вторая женщина зовется «Мэгги», и эта самая Мэггги причинила Нине очень много зла. И при этом где-то в давнем прошлом Нины существует «мама». Иногда выполняющая роль того единственного человека, в котором Нина нуждается и который никогда не бросит Нину.

В редкие мгновения Мэгги вдруг превращается в маму Нины из ее благополучного детства...

Но это, как вы понимаете, не единственный сюрприз от Джона Маррса. По обыкновению, все в его книгах «оказывается не так, как кажется». И эти самые твисты автор преподносит читателю в самые неожиданные моменты, когда тот уверен, что его уже ничего не удивит.

Честно говоря, меня очень настораживало название романа — не люблю, когда упор делается на сильные неконnролируемые эмоции... Однако у меня отлегло от сердца, когда в одной из начальных глав автор объяснил, что «ярость» — это всего лишь перевод греческого названия того самого ветра, периодически хозяйничающего на Острове, где разворачиваются события... Впрочем, поскольку были обещаны твисты, то до самого конца я все ожидала с неким ужасом эту самую «ярость»... И, как оказалось, не напрасно.

Михаэлидес рассказывает историю, мягко говоря, «с толком — с чувством — с расстановкой».

Постепенно, один за другим, вводятся персонажи. Много лирических отступлений по поводу канонов написания детективного романа с признаниями, что в данном романе, который пишет дилетант Эллиот Чейз, каноны нещадно нарушаются. Нас ожидает немало цитат знаменитых людей о лайфхаках построения художественных произведений и о самой жизни, которые, надо сказать, выдаются рассказчиком в довольно помпезной манере. Время от времени сквозь суждения главного героя пробиваются язвительные реплики старшей подруги и наставницы Эллиота — мудрой писательницы Барбары Уэст.

Также рассказчик нередко совершает экскурсы в собственную автобиографию — т. е. в биографию Эллиота — с призывом не переставать видеть в себе «того самого маленького ребенка».

Количество возвращений туда-сюда по хронологии событий зашкаливает — и порой каждая следующая итерация объявляет предыдущую лишь недействительной выдумкой, вариантом, как все могло бы развиваться при определенных обстоятельствах, однако не развивалось.... Что ж, подобная смелость в построении сюжета придает тексту особый шарм.

На фоне этого всего сюжет продвигается вперед, можно сказать, крохотными шажками.

Что касается атмосферности, то — о да! — определенно стоит отдать должное старательно подчеркиваемому контрасту между серым монохромным Лондоном и сияющим красками пробуждающейся весны в антураже красот греческого острова.

Что мы получаем в итоге?

Читатель может в полной мере насладиться древовидными разветвляющимися вариациями на тему герметичных детективов. Но только вариациями — самого детектива как бы и нет. Зато все приправлено, как я уже говорила, огромным количеством взаимоисключающих оговорок, которые сами по себе не лишены интереса.

Это уже четвертая прочитанная мною книга Мишеля Бюсси — первые три неизменно приводили меня в восторг, хотя, если не ошибаюсь, было еще несколько, которые я начинала читать и бросала после нескольких первых глав — они оказывались недостаточно увлекательными. Так вот, на сей раз мне стало очень интересно, что получится, если Бюсси «попробует в фантастику».

Я с удовольствием вспоминала о том, что Бюсси является специалистом в географии. В «Новом Вавилоне» ключевой элемент фантастического допущения — возможность телепортации. И Бюсси изощренно эксплуатирует тему перемещения по нашему голубому шарику, позволяя читателю насладиться живописными атмосферными локациями.

Постепенно мы узнаем об новом устройстве мира, которое оформилось после того, как телепортация сделалась возможной. Был реализован принцип «Одна Земля — один народ — один язык», и люди перестали получать преимущество только потому, что оказались рожденными в определенной точке Земного шара.

Возможно, я уже слишком давно не читала Бюсси, но я не заметила в романе типичных для него черт, меня не посетило чувство узнавания — нет, скорее, текст напоминал творение... Ну, скажем, Дэна Брауна — я имею в виду те его романы, в которых отсутствует историческо-конспирологичекая оставляющая. Иными словами, у меня возникло ощущение, что Бюсси избрал для своего романа некую готовую схему, готовое лекало романа с ярко выраженным экшеном, где писатель следит за развитием событий с помощью нескольких выбранных героев.

В целом поднимаемые в романе темы — в частности, тема попытки упразднения наций — довольно любопытны. Для меня роман не стал настолько увлекательным, чтобы «дух захватывало», да и стилистически — в отличие от других книг Бюсси — я не отметила для себя ничего особенно изысканного и атмосферного, поэтому оцениваю текст лишь на твердую «четверку».

В случае этого романа, признаюсь, мое воображение прежде всего поразило его название. А ведь умение дать правильное название своему произведению — навык для писателя очень важный — даже в том случае, если это было находкой не автора, а его редактора или издателя... Словом, когда глаза скользили по словосочетанию «Трупный цветок», у меня — помимо собственной воли — возникали ассоциации с чем-то не вполне ясным, но донельзя извращенным и будоражащим воображение.

Ближе к окончанию стало понятно, что мы имеем дело с аллегорией, и название Amorphophallus Titanum в тексте «странного письма» использовалось для того, чтобы гарантированно заинтриговать того, к кому это письмо было адресовано.

Итак, что мы имеем?

Главная героиня романа — журналистка с необычным именем Элоиза, которое не так-то просто с непривычки произнести без ошибок и история которого уходит вглубь веков.

Воспоминания о ее «безопасном и наполненном смыслом детстве» придают Элоизе силы, а для окружающих она — «в своей привычной маске, внешне бесстрастная». Вид на купол Мраморной церкви в Копенгагене, которую они регулярно посещали с отцом раз в две недели по субботам, со временем становится для неё талисманом. Туда же Элоиза до сих пор наведывается в сложные моменты жизни, чтобы немного прийти в себя и поразмыслить о последних происшедших событиях.

У романа довольно интригующая завязка — та самая, о которой рассказано в аннотации. Завязка, которая накладывается на рутинное, в общем, для журналиста существование Элоизы в редакции газеты, когда расхлебывание очередного скандала со сливом информации — то ли достоверной, то ли не слишком — довольно привычное дело.

На каком-то этапе чтения голова буквально раскалывается от неспособности связать уже известные факты, связать между собой события и действующих лиц, и для детектива-триллера это весьма похвально.

Книга показалась мне оригинальной и даже в чем-то хулиганской — я имею в виду, как по задумке, так и по исполнению.

Признаюсь, я как обычно толком не очень представляла, о чем тут будет речь. Прочитав лишь самое начало аннотации, я вообразила себе, что это будет нечто вроде «триллера наоборот», где охотницей, злоумышленницей — против обыкновения — будет выступать женщина.

Степень психологической точности, а вернее даже «тонкости» описания диалогов зашкаливает. Равно как и степень проникновения в мельчайшие ощущения и настроения главной героини — про это интересно читать, даже когда она занимается чем-то для себя совершенно рутинным.

Вскоре штришок за штришком мы понимаем, что далеко не все в том мире, который перед нами предстает, выглядит привычно и узнаваемо. Точнее, в книге словно смыкаются два мира: с одной стороны, знакомый нам скучноватый мир реализма, а с другой — повернутый так, что мы видим его с точки зрения главной героини, второй мир. Мир, в котором, так сказать, все наоборот, и в котором место людей в пищевой цепочке занял... гм, кто-то другой. А вот кто такие эти «другие» — до поры до времени непонятно. Местом склейки этих двух миров фактически и становится сознание главной героини Иссерли и те виды, которыми она, в попытке найти успокоение, любуется на ферме недалеко от Северного моря.

… Раз за разом героиня проходит одну за другой итерации в деле своей охоты на очередную жертву, и мы наблюдаем самые разнообразные сценарии развития диалогов между ней и подобранным на дороге очередным автостопщиком. Кажется — да и в общем, более того — «хочется верить», — что на n-ный раз что-то, наконец, должно «пойти не так». И что героиня, несмотря на весь свой травматичный путь к нынешней точке и на то, что она многое принесла в жертву свой теперешней жизни, вот-вот возмутится и попытается прервать то, что происходит — то, что читающий эту книгу человек непременно сочтет ужасным и кровожадным... Но нет: героиня прочно остается в своей системе координат и скорее пожалеет овцу или собаку, нежели какого-нибудь двуногого.

Романы в стиле «нуар» в чем-то схожи между собой. Они проникнуты этаким глобальным настроением разочарования много чего пережившего главного героя, которого уже практически ничего не удивляет и который хорошо справляется с необходимостью всегда быть начеку.

Именно такие мысли пришли мне в голову, когда я начала читать эту книгу. А позже я прочитала нечто схожее в изложении автора в конце последней главы романа:

«Я — человек, который превыше всего ценит собственное достоинство, который ни в чем не нуждается и ничего не ждет от судьбы, одинокий странник, бесстрастно созерцающий мерзости жестокого мира, ибо видел столько, что утратил способность ужасаться.»

В данном случае все это происходит в арабском городе, что отражено, в числе прочего, в манере обстряпывать дела, включающей славословие, а также в показном следовании заповедям Корана. На культуру имеющихся где-то в мире Европы и США с населяющими их неверными и на их политические дрязги герои книги — жители Будайина — взирают как бы немного отстраненно.

Здесь имеется киберпанк, да еще какой! Вживлению «модиков» и «училок» в мозг и влиянию этого всего на психику в книге уделено довольно много внимания. По сравнению с более поздними образцами киберпанка вроде «Видоизмененного углерода» Моргана, где много всего компьютерного и завязанного на ИИ, этот киберпанк имеет привкус чего-то этакого «в стиле ретро».

Герой вращается в криминальной среде притонов Будайина, но знаком также и с «хозяевами жизни».

В жанре «нуар» интрига обычно держится на некоем «заказе» по расследованию, который получает герой. Так происходит и тут, и существование Марида Одрана протекает на фоне всколыхнувших рутину криминальной жизни последовательности загадочных убийств.

Автор остается в стилистике клише романов «нуар», сдабривая события щедрой толикой рефлексии героя по поводу своих минутных настроений и желаний — по условиям жанра, довольно понятных и приземленных.

Кто-то из читателей умиляется от упоминания котиков, ну а кто-то, наверняка, приходит в восторг от описаний тортов, кексов и пирожных... Так вот, для последних в этом романе- раздолье, потому что, как недвусмысленно намекается в названии, героини (в количестве трех штук) с помощью чаепитий с чем-то сладеньким и снимают стресс и усталость и вообще приводят себя в «правильное» расположение духа.

Эта книга меня местами смешила, особенно в начале... В хорошем смысле смешила, разумеется :). Она настолько пронизана иронией, что порой невозможно было удержаться от улыбки. Смешные моменты тут кроются в деталях описания сцен, в самой авторской подаче. При этом сознание как бы раздваивается, и тебе уже не так важна интрига, психология и все остальное — ты просто наслаждаешься текущим моментом. Старые как мир, заезженные ситуации разговоров между «тремя грациями» (Фионой, Сью и Дэйзи) на тему расследования — которые, в общем, не так-то просто описать хоть сколько-нибудь оригинально — автор с успехом преподносит под каким-то новым углом.

И поэтому вот эта фраза отражает ситуацию как нельзя лучше:

«Начинающие мисс Марплы больше подходили для роли в комедии, чем в триллере.»

Конечно, сам сеттинг недвусмысленно напоминает нашумевший цикл «Клуб убийств по четвергам» Ричарда Османа, который ваша покорная слуга когда-то начала читать, но до сего момента так и не осилила до конца. В «Убийствах и кексиках» даже присутствует остроумное обыгрывание названия этого знаменитого романа в жанре расследования пенсионеров:

«Детектив Финчер, достав лист бумаги, протянула его Фионе:

- Мне также нужно, чтобы вы подписали это официальное оповещение об угрозе жизни. Оно называется «Предупреждение Османа».

- В смысле Ричарда Османа? Мне он нравится! «Клуб убийств по четвергам» и его телевикторина...

- Не этот Осман, — поправила ее детектив. — В 1988 году Пол Пажет-Льюис застрелил Ахмета Османа. Полиция знала, что Пажет-Льюис представлял угрозу для Османа, но не предупредила его.»

Что касается детальной проработки характеров героев, то тут ее нет в том смысле, что мы видим трех героинь уже в пенсионном возрасте, и вся предыдущая история их жизненных путей дается весьма схематичным пунктиром. Они не относятся к тем, кто бесконечно анализирует свое прошлое, за что-то корит себя и т.д.. Но для выбранного автором жанра — для иронического детектива -этого и не требуется. Да и центральный персонаж романа -Фиона — вполне себе рефлексирует и переживает, причем не только по поводу временных неудач в расследовании.

В этом остроумно сконструированном романе столько подробностей, что создается впечатление, что не просто фильм посмотрел, а прямо-таки целый мини-сериал.

Главный герой тут, конечно, Саймон, и роман наполнен его интонациями и реминисценциями — которые, как оказалось, следует очень тщательно фильтровать с точки зрения правдивости. О фактах из его его детства, юности и молодости, оставивших ощутимый след в его душе, мы по крупицам узнаем как от него самого, так и от более объективно на все смотрящих людей вроде полицейских.

Кроме Саймона, который со стороны — по меткому выражению другого персонажа — выглядит как ученый, способный делать в уме сложные вычисления, но при этом не способный правильно воспользоваться штопором, в романе имеется еще парочка очень колоритных и запоминающихся персонажей, которым то сопереживаешь,то ненавидишь их.

Вообще роман счастливым образом сочетает в себе как проработку сюжета и фактов, так и всякие интересные психологические и эмоциональные вещи и интересно читающийся современный оригинальный, присущий только данному автору, стиль — словом, это очень удачный криминальный роман, триллер, детектив — все эти жанры к нему подходят.

Что касается моральных аспектов на тему, можно ли оправдать мстительные порывы героев, взявших на себя функции правосудия... Пожалуй, я оставлю это за рамками обсуждения. Потому что считаю, что часто триллер или детектив невозможно написать без создания вот таких одержимых местью и прочими мотивами персонажей. Это своего рода «правила игры» для данного жанра, и риторические монологи героев, в которых они пытаются доказать себе и другим, что во имя справедливости имеют право лишать кого-то жизни, не стоит принимать за чистую монету и относиться к ним сколько-нибудь серьезно.

Книга начинается с текстового фрагмента, который обращает на себя внимание именно своей стилистикой — или, другими словами, манерой рассказчика. Точнее, так: по содержанию первая глава довольно однообразна, и потому на первый план выходит стилистика — достаточно высокопарная и вызывающая ассоциации с каким-то сказаниями, донельзя поэтичными. В последующих главах эта особенность — «стиль маскирует отсутствие содержания, отсутствие динамики» — остается, хотя повествование делается чуть более приземленным, при этом устойчиво оставаясь в пресноватом, на мой вкус, русле, характерном для произведений примерно столетней давности.

Рассказано несколько историй, не сразу понятно, каким образом связанных между собой. Иногда какая-то важная деталь из предыдущего рассказа словно бы вскользь проясняется в последующей главе, относящейся к более позднему периоду. Объединяет все эти рассказы место действия — колоритный «дом-солонка» с участком близ города Оукфилда — возможно, выдуманного — «отдаленный уголок Западного Массачусетса».

Могу отметить остроумную задумку, когда мотивы историй в начальных главах впоследствии становятся темами студенческих рефератов по американской литературе, которые проверяет преподавательница из 10 главы — «Американский спиритический сеанс», «Животноводство в американской народной песне», «Материализация фантома» и т.д.

И вот мы наблюдаем, как идет время, как меняются нравы людей и их жизненные приоритеты и как вместо дилижансов по местным дорогам разъезжают на личных автомобилях. Если сначала самое главное для обитателей дома и леса — обеспечение какого-то минимального прожиточного уровня с помощью поддержания урожайности своей земли, то дальше способы заработка делаются более дифференцированными, а потребности делаются все более необычными и индивидуальными.

Ощутимый пласт текста посвящен жизни природы — птиц, насекомых, деревьев и т.д. — и метаморфозам в ней. Думаю, роман был бы особенно интересен биологам и зоологам, для которых название очередного упоминаемого в романе замысловатого вида животного или растения — не пустой звук. А еще животные — герои сочиненных персонажами баллад — похоже, становятся полноценными участниками действа.

Пожалуй, в книге сделан слишком большой упор на рассуждения...

Нет, ну понятно, что героиня переживает по поводу того, в какую переделку она угодила, намереваясь всего лишь съездить отдохнуть. Переживает и поневоле напрягает все свои мыслительные ресурсы. Сам стиль рассуждений более или менее понравился — возникало ощущение, что автор в основном оперирует знакомыми мне понятиями, и культурный код — к примеру, крылатые фразы из массовой культуры, поговорки и идиоматические выражения, которые он разлагает на составляющие для своей игры слов — считывался «на ура». Сама по себе героиня тоже оказалась симпатична — вселенная ее рефлексий и переживаний вышла очень интересной и лишенной каких-то отпочкований, которые бесили бы или что-то подобное.

Но вот — повторюсь — относительная доля рассуждений о зацикленном круге просто зашкаливает. Получается какой-то чисто философский роман типа, я не знаю, какого-нибудь там «Преступления и наказания».

Второй очень внушительный компонент текста — описание зрительных впечатлений, которым герои становятся свидетелями. По каким помещениям они двигаются, что видят перед собой, до чего дотрагиваются и что при этом ощущают. Какие ассоциации у них при этом возникают... Этого всего для меня как для не особой любительницы жанра Лит-РПГ тоже оказалось просто неправдоподобно много.

Если достоинством любой книги можно считать нарастающее нетерпение читателя узнать, чем же это все может закончиться, то этого в романе достаточно... Финал в книге вроде бы имеется, но как бы... такой — скорее, свидетельствующий о том, что автор решил избрать путь наименьших затрачиваемых усилий по придумыванию развязки при этаком «замахе на миллион» в предыдущих главах.

Словом, при желании из книги можно надергать много любопытных цитат о природе зацикливания, о прорисовке и прочих аспектах игр и об искусственном интеллекте, однако на единицу текста разнообразия сюжета и его новизны как-то маловато будет.

Текст написан старательно, но довольно безлико — в этакой универсальной манере, неизменно присутствующей в олд-олдскульных американских триллерах. И при этом нельзя сказать, что характеры действующих лиц недостаточно хорошо выписаны — о нет, читатель с легкостью может отличить заносчивые рассуждения Барри от вдумчивых мыслей донельзя положительного Рэя. А Хелен на порядок более легкомысленна, чем Джулия.

Главной четверке героев примерно по 18 лет. Они пребывают на пороге взрослой жизни и рассуждают о поступлении в университеты и о предстоящем зарабатывании денег... Однако делают это в такой манере, что создается впечатление, будто на них штуки ради нацепили старинные платья и фраки, которые извлекли с какого-нибудь чердака. Невозможно поверить, что в подобных глубокомысленных выражениях изъясняются молодые люди — вчерашние подростки — в начале семидесятых. Это, скорее, обстоятельные реплики для вполне зрелых персонажей «в возрасте» из какой-то пьесы первой трети ХХ века с соответствующими речевыми характеристиками.

Что же касается основного сюжетного тропа этой истории о том, что прошлое настигает героев, то из более или менее недавно прочитанного мне вспомнилась «Тайная история» Донны Тартт и «Виновен» Канаэ Минато.

На эту книгу я «вышла» по отзывам на более новый роман Мишеля Бюсси «Под опасным солнцем», в которых “Кувшинки» приводились как недосягаемая вершина творчества писателя.

Когда в начале книги было заявлено, что автор намерен проследить за жизнью трех женщин разных возрастов — от девочки до старухи,- то мне на ум невольно пришли строки из песни Сергей Никитина:

«Две женщины проснулись и глядят –

Проснулись и глядят в окно вагона...

Одна пять лет на свете прожила

И повидала разного немало.

Другая пять смертей пережила

И пятый свой десяток разменяла.»

Фоном повествования стала атмосфера маленького французского городка Живерни в Нормандии и импрессионизм, а эмблемой, несомненно, стали картины Клода Моне с изображением кувшинок. Глазами представительницы старшего поколения мы наблюдаем, как менялась жизнь в Живерни в течение многих десятилетий — как вырастали посаженные деревья и перестраивались здания. Узнаем о взаимодействие жителей городка с решившими там поселиться знаменитым художником и с привлеченными этим фактом туристами.

Очарованный текстом романа читатель может посмотреть на упоминаемые в романе картины французских импрессионистов и проникнуться творчеством цитируемого там Луи Арагона.

Авторская задумка по конструированию сюжета очень оригинальна и, несомненно, заслуживает самой высокой оценки. Можно сказать, Бюссе в очередной раз продемонстрировал свое умение «заморочить читателю голову», методично направляя его по ложному следу при поиске детективной разгадки.

В качестве послевкусия от романа у читателя остаются размышления о судьбе женщины — о ее решимости изменить свою не слишком счастливую жизнь и о кратковременности женской красоты — а также о пути художника и о верности своему таланту.

Книга, любопытная одновременно и по поднимаемой теме, и по выбранным героям — точнее, героиням, — и по развитию интриги.

Даже отвлекаясь от зловещего прошлого здания, где когда-то практиковалась карательная психиатрия, в нем разворачивается поучительная история курса похудения. В чем именно она столь поучительна? К примеру, в том, что проблема одной женщины, недовольной своей внешностью — в основном это касается лишнего веса — делается как бы общим достоянием. И хотя участницы курса объединены одной и той же мотивацией и потому становятся чем-то вроде единой команды со схожими интересами, тем не менее убежденность руководительницы проекта в том, что уж она-то точно знает, как нужно действовать, и отношение к своим подопытным как к нерадивым ученицам и стремление их журить (и даже карать) за недостаточную ретивость выглядит не вполне приемлемо.

Что же касается героинь, то в книге три героини и все очень разные. Но, наверное, наиболее загадочна из них — в частности, по своему прошлому, которое по поры до времени не вполне ясно — та самая женщина Доктор Кавендиш, которая «знает, как нужно».

Как ни странно, в чем-то сеттинг книги напоминает роман Лианы Мориарти «Девять совсем незнакомых людей»» с лечебным пансионатом «Транквиллум-хаус» и харизматичной директором Машей.

Есть такая книжка — «Дневник служанки» — у Лорет Энн Уайт, и данный роман в каком-то смысле ее немного пародирует.

Я не читала предварительно аннотацию к роману и потому очень удивилась по поводу того, кто в ней объявляется «лгуньей» — я имею в виду, что в аннотации Лгунья вроде бы Ханна, но и наша любимая Клэр ведь тоже в этом смысле не ангел. Думаю, подобна двусмысленность названия идет роману лишь на пользу.

Поначалу хочется похвалить автора только за то, что главная героиня не пашет день деньской где-то за три копейки и не ставит перед собой супер благородных и амбициозных целей по самосовершенствованию, чем нередко отличаются главные героини женских триллеров. А также за то, что у романа не совсем линейное построение, и потому мы не сразу понимаем, а за что, собственно, героиня собирается мстить объекту своей ненависти — эту информацию из прошлого автор старается давать небольшими дозами.

Но дальше становится все более очевидно, что наша главная героиня — ну, та самая, которая благородная мстительница — совсем не «няшная».

И вообще автор и разрушает стереотипы, и пишет в очень саркастическом стиле — таком, что животик от смеха надорвешь. В стиле, противоположном этакому уже набившему оскомину назидательному стандарту, прославляющему хороших девочек и мальчиков, которые ужасно ответственны и руководствуются исключительно чувством долга и благородством. Нет, наша Клэр и к спиртному неровно дышит, и к воровству в магазинах, и не прочь использовать в корыстных целях обаяние своих пышных форм со знакомыми и пока еще незнакомыми мужчинами.

А уж про то, что она не прочь как ради великой цели, так и просто по фану порыться в чужих вещах и поюзать чужую парфюмерию, косметику, лекарства и алкоголь, я уж и не говорю. Стремление же выдавать себя за кого-то другого в попытке получить нужную информацию вообще идет отдельной статьей, потому что это осуществляется в рамках отдельного проекта под названием «Ханна Уилкинс».

И вот в таком юмористически язвительном направлении повествование развивается примерно половину объема, но потом все делается «все страньше и страньше» (для главной героини, я имею в виду), все идет немного не по плану... А ближе к финалу и вовсе сворачивает на привычную дорожку типичного триллера, и Клэр, как и положено, делается жутко благородной и самоотверженной.

На этапе довольно будничной завязки, когда семья едет на отдых, сразу чувствуется, что автор временами пишет язвительно, а то и откровенно желчно, что немного подогрело интерес к произведению:

«Клэй... достал свои сигареты из бардачка, морщась от колкого гравия. Сел на лужайке перед домом в тени дерева и закурил. Ему следовало бы чувствовать себя плохо из-за этого, но табак был скрепой нации. Курение связывало его с самой историей! Это был акт патриотизма, во всяком случае когда-то, – как владеть рабами или убивать индейцев чероки.»

А потом уж и всякие необычные происшествия подоспели...

Я бралась ха этот роман, толком не зная, о чем он, и потому при появлении в доме «незнакомцев» ожидала какой-то бОльшей опасности и каких-то бОльших противоречий.

В итоге две семьи вынуждены оставаться друг с другом в замкнутом пространстве и поневоле начинают зависеть друг от друга, а затем и сопереживать. Обстоятельства связывают их узами, сравнимыми с семейными.

Четыре главных персонажа — люди, в общем, вполне обычные, с довольно заурядными характерами... Ну, это я к тому, что Клэй, к примеру, мог бы выглядеть более заносчивым и честолюбивым, и тогда эпизоды, когда он «обламывается» и «ударяет в грязь лицом» в своей невозможности помочь собственному семейству, выглядели бы еще более эффектно.

Мысли Клэя в комфортной обстановке, до всех событий:

«Иногда, глядя на семью, он чувствовал всепоглощающее желание что-то совершить для них. Я построю вам дом или свяжу вам свитер, чего бы мне это ни стоило. Нас преследуют волки? Я превращу свое тело в мост, чтобы вы могли пересечь овраг. Они были для него важнее всего, но, конечно, они этого не понимали, потому что таков родительский договор.»

А когда мир сделался непонятным, то все стало выглядеть так:

«Мужской долг, осознал Клэй, это полное дерьмо. Он был так тщеславен в желании их спасти! От этого шума он захотел оказаться дома. Он не хотел защищать: он хотел, чтобы его защитили.»

Причины, по которым разворачивается все то, что где-то там далеко происходит, от чего мир необратимо меняется, обозначаются каким-то неясным пунктиром, какой-то туманной дымкой. Собственно говоря, автор показывает, что это не так уж важно.

И вот дальше наступает период, когда самыми уязвимыми становятся дети. И тут нас ожидает много интересных наблюдений о природе родительства.

«Аманда очертя голову бросилась в лес и нашла их с помощью какого-то инстинкта, про владение которым она и забыла, или, возможно, ей просто повезло.»

«Аманда отвела Роуз в ванную, промыла ее раны. Ничего серьезного. Ритуал утешил их обеих: влажная туалетная бумага и неоспорин, лицо ее ребенка так близко, что она могла почувствовать запах ее горячего дыхания. Руандийцам после геноцида оправиться помогли салоны красоты. Прикосновение к другому человеку исцеляло.»

Когда я размышляла, в чем все-таки месседж этой книги, я случайно натолкнулась на эпиграф... Часто бывает, что эпиграфы становятся более понятными уже после того, как прочитаешь книгу.

Так вот, эпиграф гласит:

«Любовь, как птичий щебет, продолжается,

Едва затихнут звуки бомб.»

По сути людям только и остается, что быть добрыми, точнее даже — «человечными» друг с другом, когда им практически уже нечего терять. И в свете этого становится понятен смысл встречи Джорджа — он же Д.Х. — с таким практичным и рациональным подрядчиком Дэнни на последних страницах книги... Встреча с человеком, который, как оказалось, всегда относился к нему по принципу «Ничего личного — только бизнес». И в момент, когда остальным героям уже стало ясно, что можно продлить жизнь, лишь сплотившись, Дэнни — как во времена старого мира — четко придерживается установленных рамок в русле стратегии «Мой дом — моя крепость».

«Джордж чувствовал себя глупо. Конечно, так Дэнни себя бы и повел. Только бизнес. Они не были друзьями, а если и были, то сейчас чрезвычайные обстоятельства. Значит, наверное, это все.»

«Д. Х. сглупил. Люди разочаровывали. Он справится лучше. Они все равно останутся хорошими, добрыми, человечными, порядочными – вместе, в безопасности.»

Года этак с 2022 я все хотела почитать что-нибудь у Анни Эрно — штука ли: нобелевский лауреат — и вот наконец что-то у нее озвучили.

У этой книги оказался для меня очень длительный порог вхождения. В самом деле, в начале романа разом идет слишком много рефлексии на тему, «что меня — автора — роднит с той девушкой из 58-ого года и вообще существует ли она еще где-то, кроме моих воспоминаний».

Да и автобиографии все-таки пишутся в немного другой манере, нежели художественные произведения. К примеру, описываются вся гамма собственных ассоциаций при взгляде на сохранившиеся фотографии, приводятся выдержки из своих писем подругам, современные сведения из Википедии про посещенные когда-то места и данные соцсетей по именам и фамилиям тех, кто предположительно был вместе с ней там-то и там-то.

Много привязок к культурному бэкгруанду — указано, что именно девушка читала, смотрела и слушала в каждый период времени. В общем-то, и сама девушка, и моменты ее жизни довольно явственно возникают у автора в памяти, когда автор сморит определенные моменты фильмов того времени и о том времени.

В целом манера автора очень любопытная в том плане, что из не такого уж богатого фактического материала, который ей удается вспомнить и как-то восстановить, Анни Эрно стремится «выжать» буквально все, что можно — начиная от довольно метких и безжалостных психологических характеристик и заканчивая указанием того, где и при каких обстоятельствах была куплена та или иная деталь одежды.

По факту же перед нами проходят чрезвычайно любопытные годы взросления героини с 18 до 22 лет и тот путь, который она проходит от во многом наивного вчерашнего еще ребенка, готового «пуститься во все тяжкие», до приобретшей уверенность и уже немного понявшей, куда ей двигаться дальше, девушки. Которая теперь уже и одевается, и двигается и позирует на фотографиях вполне осознанно и которая «начала делать из себя литературное существо – человека, который живет так, словно его жизнь однажды будет описана».

Довольно смелая по своей задумке книжка, в которой автор сделала попытку соединить нечто очень обыденное, на первый взгляд неинтересное и совершенно неподходящее для романа и некое подобие детективной интриги. Читается, тем не менее, довольно резво и увлекательно — как-то сразу и с удовольствием обнаруживаешь себя в мирке маленького прибрежного городка и втягиваешься в обсуждение местных сплетен.

Текст изобилует ежедневными рутинными разговорами и малозначительными бытовыми деталями. Очень много смысловых повторов — они и те же не слишком глубокие умозаключения и движения души трех главных героинь упорно воспроизводятся всякий раз на немного новом витке.

Наиболее близка будет эта книжка женщинам, имеющим детей возраста от пяти до семи лет или с удовольствием вспоминающим об этом периоде своей вовлеченности в детскую жизнь.

Очень точно описана настоящая искренняя женская дружба, в которой сплетаются и сострадание, и любопытство, и желание немедленно прийти на помощь, и сравнение с собой, и упреки в свой адрес по поводу недостаточной чуткости.

Возможно, для российского читателя это будет интересно австралийским колоритом — всегда любопытно, как люди ощущают себя там, на Зеленом континенте.

С удовольствием погрузилась в этот роман, действие которого происходит в 1965-1967 году в Балтиморе...

С самого начала — одновременно с разворачиванием сюжета о жизни расставшейся с мужем домохозяйки по имени Мэдди Шварц, принадлежащей к еврейской диаспоре Балтимора — в романе слышен какой-то второй, параллельный голос, обращающийся к героине и наблюдающий за всеми ее «телодвижениями». Голос чрезвычайно дерзкий и заносчивый, как это обычно и свойственно не обремененным образованием молодым афроамериканкам, выполняющим соответствующую низко — квалифицированную работу, которые считают, что они заслуживают большего и что белые им по гроб жизни чего-то там должны. Что, в общем, в описываемый период середины 60-х годов вполне справедливо, ибо чернокожее население существенно ущемлено в правах.

Мэдли Шварц, вырастив сына и решив, что ее миссия жены и матери, в которую она «вписалась», выйдя замуж в 18 лет, успешно выполнена, вспоминает о собственных юношеских мечтах и эмоциях. Она «ищет себя», заодно узнавая о новых — на сей раз не особенно респектабельных — сторонах жизни Балтимора — того самого города, в котором прожила почти сорок лет. Мэдли хочется успеть «побыть не только матерью», и события складываются так, что ей приходится и немного порасталкивать других локтями в стремлении отвоевать свое место под солнцем.

Волею случая Мэдли Шварц узнает о громких криминальных происшествиях в Балтиморе. И, вспоминая о своих нереализованных журналистских амбициях и о своем подростковом восхищении звездами радио журналистики военного времени, втягивается в процесс расследования. Ей приходится проявить нечто вроде настойчивости и стоицизма, ибо в редакции, где она пытается работать «на птичьих правах», к ней относятся, мягко говоря, свысока, фактически не подпуская к написанию полноценных статей.

Поначалу не очень понятно, какое отношение к этапам жизни Мэдли Шварц имеет этот самый укоризненный негритянский голос, то и дело раздающийся на страницах книги...

Но постепенно все сюжетные ниточки сплетаются в единый клубок.

И ближе к финалу книги позаимствованное из громких детективов прежних времен название романа «Леди в озере», остроумно замененное в газетной статье на «Леди в фонтане», начинает играть новыми красками, а молодая афро-американка предстает уже не только однозначно невинной жертвой криминально-политических интриг в городе... Что заставляет читателя удивленно и в какой-то мере удовлетворенно присвистнуть.:)

К плюсам данной книги можно отнести тот момент, что девочка Кира, которую ищут на протяжении всего романа, исчезла во время так называемого «Парада на день благодарения от Macy’s». Можно считать это неплохой сюжетной находкой со стороны автора, ведь для читателя этот самый ежегодный парад на Манхэттене становится довольно познавательной деталью.

В книге очень много поучительности и какой-то усредненной традиционности, граничащей с банальностью. Описываются события, которые одновременно и не особо примечательные, и непонятно о чем свидетельствующие.

Время повествования так сильно скачет (каждая следующая глава может относиться к любой дате в интервале с 1998 года до 2011), что создается впечатление, будто бы если рассказ был сконструирован последовательно, то все звучало бы еще более незамысловато.

Главная героиня романа — газетчица по имени Мирон (ударение на первый слог). В книге очень много рассуждений про журналистику — причем, я бы сказала, очевидных и крайне незамысловато выраженных для 2020 года (год написания романа) вроде тех, что журналисты пытаются словить хайп на громких криминальных происшествиях и т.д.

События внутри-американской и международной жизни, которые обсуждаются в редакции газеты, пересказаны в штампованных формулировках международной политической риторики.

В то же самое время журналистские расследования возводятся на пьедестал — фактически слоганом книги становится девиз, сформулированной преподавателем Мирон в Колумбийском университете: «Никогда не прекращать искать».

Вообще, что касается Мирон, то меня немного подбешивало, что «ее» главы рассказываются то от имени третьего лица — «Мирон сделала то-то и то-то» -- то от первого, в виде дневника, причем описываемые события иногда дублируются... Это навевает на размышления о том, что автор хватается за любую возможность нарастить общий объем текста.

В романе бросается в глаза какое-то неправдоподобное внимание к техническим деталям, выдающее «не местного жителя». Дело в том, что таких подробностей никогда не бывает в «аутентичных» текстах, где они проскальзывают случайно и чисто эпизодически. В то время как здесь — у Хавьера Кастильо — названы распространенные в каждом году марки сотовых телефонов и их стоимость, а также все модели компьютеров, которыми пользовалась главная героиня Мирон. Перечисляются форматы файлов, особенности функционирования видеокамер на улицах Нью Йорка в 1998 году. А также бросается в глаза, что дотошно перечисляются буквально все улицы и районы Нью Йорка, где происходит действие.

Кстати, что касается улиц Нью Йорка, то из-за подстерегающих на них опасностей Мирон приходится научиться постоять за себя — причем, я бы сказала, довольно жестко. Мирон вынуждена осознать, насколько агрессивной стороной повернут к ней мир, и при всей свой показной «хорошести» готова практически собственноручно убивать попадающихся ей на пути негодяев и уж точно безоговорочно осуждать их, т. е., видимо, мы имеем тут то самое добро, которое по идее «должно быть с кулаками». .

В начале каждой главы приводится нечто вроде эпиграфа, но только при ближайшем рассмотрении это оказывается не привычный эпиграф, а какая-то насмешка. С одной стороны, автор пародирует некоторую метафоричность и парадоксальность эпиграфов, их нарочитую неясность и... неповоротливость, что ли, но с другой стороны — эти квази-эпиграфы касаются каких-то непонятных материй и авторами их являются не другие писатели, как оно обычно бывает, а просто сам наш уважаемый Хавьер Кастильо.

Возможно, это — одна из самых необычных книг, которые мне попадались. Во всяком случае, это точно — книга, которую стоит читать людям с богатым воображением и пожалуй что еще с чувством юмора.

Взаимоотношения мусорщицы Рахили и торговца наркотиками Вика прописаны на уровне и в традициях взрослой прозы со всякими тонкими оттенками психологии и т.д. Именно эта составляющая книги вызывала у меня наибольший интерес, хотя в процентном отношении этой самой «психологии отношенек» и просто «психологии героев» в тексте немного и она, прямо скажем, не такая уж и оригинальная.

Ну, а теперь — к более оригинальному:)

Действие происходит в мире постапокалипсиса, законы которого — точнее, законы выживания в котором — очень сильно отличаются от чего-то привычного. Некоторые жители, например, за неимением других подходящих питательных веществ, наловчились постепенно поедать сами себя.

Или вот, к примеру, мусорщики:

«Мусорщики яростно сражались со зверями за право пожирать отходы».

«О квалификации мусорщика вы могли судить не только по ловкости рук, но и по тому, насколько притуплено его обоняние».

Но с помощью редких воспоминаний Рахиль нас раз за разом убеждают, что когда-то в прошлом у человечества имелась-таки вполне себе привычная традиционная жизнь. Периодически упоминается о некоем ставшем уж легендарном периоде, в течение которого произошло это самое изменение — т.е. о том моменте, когда Компания уничтожила Город. Почти любая невероятная существующая ныне вещь объясняется необратимыми изменениями, произошедшими в окружающей среде — загрязнением, мутациями и т.д.

Какие-то элементы сюжета своей безграничной изобретательностью, не сильно опирающейся на что-то правдоподобное, напоминают прежде всего сказку. Или, возможно, фэнтези, поскольку все завязано на противоборстве «двух тиранов» (иногда это называется «гражданской войной»), которые сами по себе довольно колоритны и которых по описанию не так просто себе вообразить.

А, ну еще я не рассказала, а кто такой, собственно, этот самый Борн из названия книги... Это — «креатура» и «жизнерадостный монстр»...

В своем дневнике Борн написал:

«Борн — это то, как Рахиль меня назвала. Борн — это слово означает, что тебя породили, хотя сам ты об этом никогда не просил».

К примеру, скоро выясняется, что Борн способен быстро менять размер и цвет, а его щупальца могут принимать любую форму. И Рахиль подозревает, что, кроме привычных пяти чувств, он к тому же имеет орган-радар.

А вообще и герои, и сам Борн весь роман как раз и разбираются, кто же он такой, этот Борн — откуда взялся (кроме того, что был найден на мусорной свалке) и если был кем-то создан, то в чем его предназначение.

Выбрала эту книгу для чтения, потому что захотелось посмотреть, как нынче пишет и какие темы разрабатывает ставший в последнее время популярным Майк Омер, у которого я когда-то прочитала пару первых книг из серии о Зои Бентли.

Пока читала первую треть романа, пришлось задуматься о том, что быт и работа детских психологов не так уж и интересны. Главная героиня — довольно обычная и няшная, в отличие от Зои Бентли, так что основной упор делается на ее отношениях с весьма непростой матерью.

Словосочетание «Странные игры» вызывает ассоциации с какими-то сложным комбинациями, созревающими в уме гениального злоумышленника-манипулятора или и вовсе целой шайки.... Но нет, в этом романе игры совсем другие: это вполне привычные детские игры — вот прямо с куклами и с кукольным домиком.

Тема пропавшей девочки, которую ищут «всем селом», в этом романе Майк Омера предстает с довольно необычной стороны: здесь девочка после внушительного времени отсутствия счастливым образом находится, однако что-то в ней непонятным образом изменилось.

В общем, изобретательность автора можно оценить на «четверочку», принимая во внимание разработку довольно интересной темы. Однако логические цепочки, выстраиваемые следаками, довольно просты (если не сказать «примитивны»), да и находят они того, кого нужно, довольно быстро.

Присутствуют, правда, еле различимые намеки на некий «ложный след», но разработаны они довольно слабо и потому щекочут нервы читателя не слишком ощутимо.

В этом триллере, как мне показалось, мы наблюдаем неизбитое развитие интриги на начальном этапе.

Вначале вроде бы идет довольно распространенная для остросюжетного жанра тема амнезии, и повествование от имени плохо ориентирующейся и буквально «плавающей» в своих воспоминаниях героини эту амнезию подтверждает. «Забывчивая женщина» встречает в деревне каких-то рандомных, на первый взгляд, людей, которые начинают носиться вокруг нее «как с писаной торбой», попутно подключая еще и местных медиков и полицию. Сами по себе эти местные жители, естественно, тоже оказываются «со своими тараканами», но вот только при ближайшем рассмотрении почти самым безобидным из «владельцев тараканов» становится персонаж, помешанный на конспирологии и в частности усматривающий во всех не вполне понятных событиях след русской разведки.

Потом случается некое не вполне понятное происшествие, которое, в общем, можно объяснить роковым стечением обстоятельств. После этого акценты смещаются, и в действиях нашей героини по поводу того, к примеру, оставить ли где-то свою ДНК или позвонить или нет по тому или иному телефону начинает просматриваться некая большая осознанность, а то и вовсе довольно изощренный план, и дальше впору усомниться в том, а кто и за кем тут вообще охотится.

Чувствуется увлечение автором индийской тематикой и соответствующие знания всяких нюансов (все-таки сколько лет в Индии жил — см. биографию).

Я ничего не знала заранее про сюжет этой книги — даже аннотацию не читала, и поэтому на этапе завязки читать было довольно интересно: я долго не могла уяснить, а в чем вообще будет состоять сеттинг романа и вокруг чего будет разворачиваться весь сыр — бор.

Для выбранной автором писательской манеры написано все очень мастерски — мне вспоминалась какая-то очень «крепкая» советская классика в ее лучших проявлениях. Вообще степень проработки реплик, деталей, героев, их потоков сознания и всей стилистики текста просто потрясающая, и качество текста, на мой взгляд, высочайшее.

Текст состоит из небольших упорядоченных во времени коротких зарисовок по взаимодействию персонажей между собой, но одновременно в эти кусочки текста, кроме перебрасывания репликами и того, кто и о чем в этот момент подумал и как выглядел, вставлены какие-то воспоминания, желания, глюки и так далее.

Автор работает с большим количеством персонажей, и в каждом фрагменте один из персонажей на время становится центральным, а остальные как бы лишь немного выхвачены из толпы и идентифицируются лишь по их одежде, автомобилям, предыдущим репликам и по возможному участию в предыдущих эпизодах совместно с текущим центральным героем.

Яна Вагнер не особенно вдается в рефлексию героев по поводу не слишком обнадеживающих перспектив их будущего, что на самом деле является довольно большим плюсом для читателя, ибо в противном случае чтение могло бы сделаться совсем мрачным.

Автор помещает героев в пугающую ситуацию, но при этом безо всякой мистики и фантастики. Антураж всего происходящего реалистичный. Возникает вопрос: зачем автор затевает этот эксперимент? Напрашивается версия, что целью было проследить, как люди проявят себя в экстремальных условиях. И вот читатель за этим наблюдает. Видит ли он в итоге что-то необычное или просто что-то интересное? Ну, для меня это было просто много-много мини рассказов об обычных ничем не примечательных людях с обычными будничными мечтами и заботами, поэтому степень лично моей заинтересованности была довольно умеренная.

Я ожидала чего-то более интересного именно в плане собственно сюжета, чего-то более фантастического и менее бытового и реалистического. Да и, в общем-то, даже оставаясь в жанре реализма, можно было дать читателю больше пищи для размышлений в плане какой-то интересной информации помимо рефлексии персонажей по поводу более или менее удачного выбора собственной профессии и устройства личной и семейной жизни.

Кто-то сравнил бесконечные обсуждения и споры в романе со знаменитым фильмом Эльдара Рязанова «Гараж», и я склонна согласиться с этим мнением.

У книги более или менее интересная аннотация, связанная с событиями 11 сентября — мне было интересно, как американцы через много лет переосмысливают произошедшую трагедию, на что делают акценты — однако ожидания практически не оправдываются.

Первую треть читать было настолько неинтересно, что приходилось постоянно напоминать себе о том, что в сюжете типа как имеется некая интрига и нужно продолжать ждать и терпеть — авось все изменится в лучшую сторону.

Проблем у автора как минимум две, но зато какие: неудачное построение и совершенно жуткий стиль.

Сюжет, надо сказать, для имеющегося внушительного объема не особо замысловатый, и потому одни и те же не слишком выразительные и не слишком примечательные подробности без остановки повторяются на протяжении первой трети книги. Т.е. автор словно бы совершает некие ритуальные круги вокруг своего натянутого сюжета, то отступая чуть назад, то описывая уже известные читателю вещи с точки зрения какого-то чуть нового ракурса, но все в той же убийственной газетно-журнальной манере.

После первых 30 глав все, слава богу, немного ускоряется и появляется нечто вроде интриги, но, опять же, наиболее интересные моменты безжалостно скомканы, зато ничем не примечательные и архи шаблонные вещи выходят на первый план и старательно муссируются.

Стиль... Ну, стиля в этой книге практически никакого нет. Всю дорогу читаешь что-то, напоминающее журнальные статьи в нарочито американской манере — т. е. с желанием непременно произвести впечатление и удивить шикарностью обстановки или усердием в построении карьеры — о жизни знаменитостей... Ну, или не знаменитостей, а наоборот, но по сути в плане человеческой невыразительности шаблонных типажей разницы тут нет никакой.

Никаких интересных деталей или наблюдений, все до неприличия банально, как будто было написано лет 50-70 назад в крайне безыскусной манере того времени и как будто автор ничего в своей жизни не читал и не понимает, что текст в книгах и «продающий» текст в глянцевых журналах — это все-таки немного разные вещи.

...Кстати, когда я стала выяснять, а что это вообще за автор такой у нас на горизонте нарисовался, неожиданно обнаружилось подтверждение моих, что называется, смутных догадок. В биографии значится, что Донли — врач — офтальмолог. И что он рассказывал, что «до 20 лет он не открыл ни одного романа».

Честно говоря, уровень читательской эрудиции и литературного вкуса автора прямо-таки бросаются в глаза... Так что все очень печально.

В этом романе соединены многие сюжетные элементы, которые обычно привлекают в триллерах, написанных от имени женщин. Новый для героини жилкомплекс с уже сложившимся коллективом жильцов, в котором соседи внимательно следят за всеми перемещениями и активностями друг друга — коллектив, в который хорошо бы влиться. Попытка совместного проживания с до сего момента не очень хорошо знакомым мужчиной. Вскользь упоминающиеся травмирующие события в прошлом. И, наконец, неожиданно обнаружившееся преступление, совершенное какое-то время назад в жилкомплексе.

А еще тут есть вишенка на торте: долгое время непонятно к чему относящиеся куски текста из сеанса с неким психотерапевтом, которые на протяжении развития сюжета можно отнести то к одной, то к другой вроде бы подходящей ситуации.

Автору, конечно, пришлось кое-где искусственно напустить туману, кое-что обострить в ущерб правдоподобию, наделить героиню повышенной впечатлительностью и импульсивностью, чтобы заполнить часть текста, в которой отсутствует развитие сюжета, ее размышлениям и переживаниями.

В целом по итогу сюжет получается не такой уж банальный, так что чтение не лишено интереса.

Как и многие читатели, я заинтересовалась этим романом Б. Э. Пэрис после двух предыдущих — За закрытой дверью и Нервный срыв. Насколько я теперь понимаю, те два романа как раз гораздо ближе к традиционным триллерам, а этот роман я бы назвала чистой воды семейной драмой.

В этой книге мне понравилась сплоченная жизнь семейства Оливии и ее родственников и друзей. Оливии и ее мужу Адаму пришлось выстроить свою жизнь «с нуля» с того момента, как состоятельные родители Оливии отвернулись от нее из-за незапланированной беременности своей дочери, и — как показали следующие 23 года, — Оливия двигалась «в правильном направлении» — теперь она счастлива, у нее любящий муж и двое детей-студентов, которые уже сами «встают на ноги».

И гораздо меньше мне понравилась та сюжетная задумка, которую решила использовать автор для конструирования книги. Все дело в том, что писательница эксплуатирует довольно распространенные человеческие страхи и наделяет ими мужа Оливии во время празднования шикарной вечеринки, посвященной юбилею его жены. Собственно говоря, во время этого торжества каждого из супругов одолевают собственные тяжелые мысли, однако они решают, что имеют право побыть такими счастливыми хотя бы в последний раз — перед тем, как их жизнь бесповоротно изменится.

Словом, в этой книге довольно мало событий, если не считать событиями диалоги во время вечеринки и сразу после нее, но при этом много размышлений и переживаний.

Я с удовольствием втягивалась в чтение этой книги, попутно осознавая, что в романе «Милые детки» автор собирается «скрещивать» сугубый реализм, поток сознания двух довольно приземленных женщин — Лорен и Джоан — с одной стороны и древние кельтские поверья, цитаты из Йейтса и т. д. с другой — именно такой вид мистики меня как раз очень интересует, дразня воображение. Очень понравилось в одной из первых глав сначала звучание странной песни — вроде бы старинной и потому не слишком понятной, но при этом особенно пугающей — а потом еще и расплывчатое мелькание каких-то существ на видеозаписи, которую к тому же очень ожидаемо, в силу объективных причин, поначалу не удалось должным образом исследовать.

Ну, и тема «подменышей» довольно хорошо отзывается в женских сердцах, ведь в момент посвящения в материнство женщины переходят в какое-то новое состояние — практически в новый мир, в новую вселенную — и долго не могут полностью осознать, что отныне рожденные ими существа, до того момента защищенные материнской утробой, наконец появились на свет, но требуется денно и нощно следить за их безопасностью, а сколько же всего ужасного может с ними произойти в то время как они абсолютно беззащитны и столь уязвимы.

Еще я очень заценила довольно часто используемую в мистике тему «зловещие дети», т.е. тему существ, которые выглядят как дети, но при этом детьми не являющихся, которые вселяют ужас в того, кто за ними внимательно наблюдает, если тот задумается, насколько несвойственна для этих сущностей та телесная оболочка, которую они заняли. В данной книге речь шла о младенцах, которые были «стары как сама земля».

В целом читая мистику я заметила, как в процессе разворачивания мистического произведения из исходной точки, когда автор поначалу вроде бы абсолютно соглашается с читателем в том, что ничего мистического и сверхъестественного происходить не может по определению и выбирает крайне рационально рассуждающего героя, он постепенно погружает его в задуманную мистическую историю с нарушением всех возможных привычных причинно-следственных связей все глубже, оперируя в рамках нее опять -таки чисто рациональными аргументами, но при этом делает упор на какие-то старые предания, на народные поверья, на сказки и песни, на свидетельства очевидцев, на реальные, но просто очень давние и не слишком хорошо задокументированные случаи, и вот уже на наших глазах рациональные герои принимают всю эту мистическую данность как некие неоспоримые «правила игры».

Роман, темой которого является некое вымышленное приложение для знакомств.

Довольно долго привыкала к сеттингу данной книги, прежде чем начала получать от нее удовольствие.

Вначале было просто интересно почитать, как проходят сейчас свидания у жителей Истборна (Англия) лет тридцати. Тем более, что диалоги в книге довольно живые, а у главной героини еще и отличное чувство юмора, так что обмен репликами выходит довольно занятный. Привлекла также атмосфера фургона с мороженым на пляже зимой, где преимущественно тусит (хорошо: работает) героиня.

Дальше стал более явственно проступать как сюжетный рисунок, так и характер героини. Сменяются интересные и зрелищные, я бы сказала, локации свиданий, а что касается героини, так та и за словом в карман не лезет, и довольно быстро принимает решения, если нужно действовать. Некоторые сцены с ее участием (вроде посещения офиса фирмы «Пентэнгл» ) вообще вызывали дикое веселье, а в целом книга стала казаться весьма кинематографичной.

И наконец примерно на последней трети книги выясняется вся предыстория, то есть все события, которые предшествовали той точке во времени, из которой все начинается в первой главе. И тогда становится понятно, почему девушка оказалась в центре этой ситуации, и оказывается, что вся эта история для нее — глубоко личная.

Еще раз подчеркну, что хотя по сюжету в книге достаточно убийств, но в целом — благодаря динамичному развитию событий и постоянным взаимным подкалываниям и большому количеству юмора — книга читается с легким чувством и практически на позитиве — одним словом, «иронический триллер».

В случае с этим романом на первый план, конечно, выходит не то, что написано, а то, как именно это написано.

Пожалуй, я впервые сталкиваюсь с книгой на подобную тему, которая была бы написана настолько изящно, настолько по-эстетски. Она прекрасно читалась бы даже в том случае, если бы у нее не было столь напряженного сюжета. Обычно в такой манере пишутся не триллеры, а какие-нибудь модные «романы взросления», в которых девушки испытывают разочарования то в чем-то одном, то в другом, и попутно «пускаются во все тяжкие».... И потому автора стоит похвалить уже просто за столь интересный эксперимент по выбору стиля для раскрытия подобной распространенной для триллера темы .

На мой вкус, работа со словом у автора — поистине виртуозная, Клеменс Мишальон словно плетет некое кружево, и построение фраз и тот словесный аппарат, те повторы и метафоры, который она использует, в сумме выглядят весьма современно и необычайно убедительно.

Еще одна замечательная находка: читателю представлен поток сознания героини, влюбленной в «нехорошего человека» — героини, которой, естественно, известно только о привлекательных сторонах злодея... В самом деле, ведь он все еще молод и весьма хорош собой, и уже одна только его внешность заставляет трепетать женские сердца. Героиня эта затевает обычный для женщин процесс соблазнения, в котором пытается выглядеть не слишком навязчивой и одновременно чуть иронизирует над собственной активностью.

В общем, возможно, с точки зрения какого-то фактического аспекта эта история не выглядит достаточно правдоподобно — автор просто взяла сюжетную канву вынужденного затворничества и написала по ее мотивам собственную историю. Но в итоге чтение получается просто отличное.

Могу отметить очень интересную сюжетную задумку, когда несправедливо вроде бы обвиненного возвращают назад — к тем, кто фактически его обвинил и кто и сейчас до сих пор негласно уверен в его виновности. В то самое место, где было совершено преступление, и где, возможно, бродит настоящий преступник.

Главная героиня Хайпер буквально раздваивается: она и к несостоявшейся преступнице проникается сочувствием, и опасается ее, и пытается уверить всех остальных соседей, что она своей компаньонке не доверяет, и опасается какого-то другого неизвестного возможного преступника.

Периодически Хайпер спрашивает себя, следует ли ей бояться своей компаньонки Рубби или же бояться ей нужно, наоборот, ЗА Рубби?

За это самое «и нашим и вашим» ее компаньонка Руби называет Хайпер «хамелеоном».

Отличительные особенности стиля Меган Миранды:

- Очень поэтичная, словно бы «говорящая сама за себя» атмосфера повествования, насыщенная видео-впечатлениями, звуками, запахами и одновременно — возникающими на фоне этого всего мыслями и, что важно, воспоминаниями героини. В данном случае это атмосфера коттеджного поселка служащих местного университета на берегу озера с внешне дружелюбными вроде бы обитателями, в котором — как иногда кажется героине (особенно с наступлением темноты) — растворено некое неосязаемое зло.

- События прошлого представлены не специально выделенными солидными кусками флэшбеков, а как бы отдельными деталями, оно встроено в общий поток сознания героини. Со временем — в свете более поздних событий — прошлое проступает все более явственно — одновременно с тем, как и самой героине становятся более понятны многие ранее незамеченные детали.

Книга, одна шестая часть которой представляет собой довольно любопытное повествование, но потом пять шестых — дневниковое описание участия в какой-то стратегической игре с щепоткой опять-таки игровых космических боев.

Тема корпорации, предоставляющей услуги крионики, вызывает в памяти большой спектр произведений от фильма «Ванильное небо» (римейк «Открой глаза») до «Авиатора» Евгения Водолазкина. И, подобно доктору Гейгеру в романе Водолазкина, здесь тоже имеется специальный человек, вводящий проснувшегося героя в курс дела — это доктор Лэндерс.

Контракт с корпорацией активизируется в случае смерти клиента — а вот это уже похоже на фильм «Вне себя» (2015).

После пробуждения ГГ оказывается в некоем мире с элементами антиутопии — с Министерством правды, религиозными фанатиками и перспективой переобучения для инакомыслящих.

Книга написана с большой долей юмора. Поняв, что ему предстоит решать задачу колонизации, ГГ восклицает: «О Господи, ведь о подобной работе мечтает каждый ботан: я отправлюсь к звездам!» Имена очередным клонам даются в честь персонажей поп-культуры вроде Звездного пути, Звездных войн, Симпсонов и каких-то мультиков вроде «Гарфилда».

В начале глав — цитаты, как в «Аве Марии» Вейера, но только а данном случае, как я понимаю, взятые из текстов неких вымышленных научных семинаров типа НФ-конвентов.

ГГ размышляет, что такое человек, и пытается ответить на вопрос, соответствует ли он этим сформулированным критериям. Он приноравливается включать и отключать механизм переживания эмоций с помощью специальной подпрограммы.

На американских мастер классах по писательскому мастерству авторам вдалбливают принцип «показывать, а не рассказывать»... Так вот, в этой книге нам только рассказывают и ни разу не показывают. Каждая из глав представляет собой этакое сжатое повествование о пятнадцати последних годах жизни... Фактически это подробные письма, в которых на каких-то событиях рассказчицы останавливаются более подробно, а другие «проскакивают» довольно бегло. Эти письма пишут девочки, ставшие свидетельницами давнего преступления, и у каждой девочки — свои психологические особенности, хотя манера рассказывать о себе мне показалась достаточно однотипной и даже монотонной.

Поступки героев из этих сюжетных «веток- глав» подчиняются принципу «и тут вдруг....». Т.е. очень часто какой-то второстепенный персонаж внешне выглядит как вполне себе няшный, а потом вдруг — раз! — и оказывается извращенцем или готов убить, не моргнув глазом — к тому же еще порой без обычных в таких случаях длинных «монологов негодяя», объясняющих его мотивы.

В итоге я уяснила себе контраст менталитетов жителей Токио и жителей «городка с необычайно чистым воздухом» (по другим сведениям — деревни) и тему с западными и традиционно японскими кулинарными блюдами. А также — обычные игры и развлечения японских девочек лет десяти. Интересной показалась также тема с так называемыми «французскими куклами», наряды которых могли совпадать с нарядами для девочек и женщин, если купить их или заказать пошив в специальном магазине.

...В общем, с учетом некоторого количества японского колорита плюс наличия загадки, связанной с преступлением, это произведение не лишено интереса.

Вначале не вполне понятно, какое именно криминальное происшествие случилось на свадьбе и с кем именно — в этом плане конструкция немного напоминает «Охотничий домик» — но так даже интереснее.

Действие разворачивается в двух временных плоскостях — уже после происшествия и до него, начиная с приезда друзей будущей супружеской пары на остров.

По кругу «слово дается» нескольким персонажам, и если поначалу ситуация просто схематично обозначается по типу «кто есть кто» и в каком качестве приглашен на свадьбу, то вскоре обнаруживается огромное количество каких-то недомолвок, каких-то белых пятен и темных страниц в прошлом и, соответственно, причин для беспокойства — у многих гостей есть травмирующие воспоминания.

Затрагивается также тема закрытой частной школы для мальчиков (многие гости закончили именно такое заведение) , в которой обычный для подростков буллинг обостряется еще и проживанием в пансионе — ну, для Англии это особенно актуально и злободневно.

Мне нравится, насколько виртуозно Люси Фолли сочетает, с одной стороны, совершенно рациональный подход героев к своим чувствам с попыткой анализа с вот таким вот, с другой стороны, проваливанием в эмоции и с отключением контроля сознания — вдобавок с примесью чего-то почти потустороннего:

«Пока я иду к алтарю, мое настроение меняется, а уверенность угасает. Я вижу, как все поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Они кажутся размытым пятном лиц, каждое из которых до странности невыразительно. Голос ирландской народной певицы кружится вокруг меня, и на мгновение я поражаюсь, как печальная эта мелодия, хотя это песня о любви. Облака несутся над разрушенными башнями слишком быстро, как в кошмарном сне. Поднялся ветер — он свистит среди камней. На какое-то странное мгновение у меня возникает ощущение, что все наши гости — чужаки, и что за мной молча наблюдает толпа людей, которых я никогда раньше не видела. Я чувствую, как во мне поднимается ужас словно я ступила в ледяную воду. Все они мне незнакомы, включая человека, ожидающего в конце прохода, который поворачивает голову, когда я подхожу... А потом внезапно туман рассеивается и теперь я вижу всех — друзей и родственников, улыбающихся и машущих руками... Мне удается разморозить лицо и улыбнуться им в ответ. А за ними, стоя в центре прохода в ореоле солнечного света, который на мгновение пробился сквозь облако — мой будущий муж.»

Да и сам по себе практически необитаемый остров «с призраками» или со старыми трупами жителей в болоте — местечко еще то, поэтому порой идея провести там свадьбу многим кажется странной. Хотя при другом ракурсе она может выглядеть чрезвычайно пикантной, богемной и ни много ни мало новым трендом.

Вот о чем говорят между собой модные гостьи:

« — Должна признать, я ждала чего-то вроде Италии. Ну, или Озерного Края... Такой сейчас тренд, так ведь?

- Но ведь Джулс задает тренды. Может, это новая фишка?»

И вот на острове все эти старательно подавляемые переживания гостей как бы всплывают на поверхность и обостряются, что грозит привести к самым непредсказуемым последствиям.

«Такое чувство, что на этом острове меняется все. Будто это место что-то делает, будто мы оказались здесь по какой-то причине.»

В последнее время развелось очень много книг со словами «девушки» и «девочки» в заголовке, и поначалу кажется, что и здесь имеется в виду тоже что-то вроде «пропавших девушек», и речь будет идти об очередном полицейском расследовании преступлений какого-то серийного маньяка, с методичностью реализовывающего какие-то свои дикие фантазии.

Однако термин «Последняя девушка» имеет вполне конкретное значение:

«На языке киноманов Последней Девушкой называют единственную женщину, оставшуюся в живых в конце фильма ужасов. Мне, по крайней мере, объясняли так.»

Мы начинаем наблюдать за Куинси Карпентер в момент, когда она, казалось бы, уже успешно преодолела возможные последствия трагического инцидента в своем прошлом, «становится полноценным членом общества» и встраивается в довольно благополучную жизнь.

Однако неожиданно в ее жизнь вторгаются события, которые грозят поколебать ее внутреннее равновесие.

Сумеет ли она взять себя в руки и противостоять эмоциональным соблазнам, которыми ее искушает навязчивая и довольно мутная новая знакомая?

А если гнев выйдет-таки наружу, то сможет ли героиня обуздать его, как это было принято у добропорядочных женщин в прежние времена, или ее действия станут непредсказуемы и даже опасны?

«Гнев пульсировал и рвался наружу. Молнией проносясь по рукам и ногам.

Она подошла к раковине, готовая пустить свою необузданную энергию в ход. В точности, как ее мать. Старая добрая пассивно-агрессивная Шейла Карпентер, склонная не столько кричать, сколько заниматься уборкой, не столько ломать, сколько чинить. .. И никогда, никогда не рассказывать о своих чувствах... Куинси не хотела быть такой женщиной. Не хотела убирать оставленную другими грязь. Она хотела как следует разозлиться, черт бы их всех подрал!»

На мой взгляд, с точки зрения оригинальности сюжета и с точки зрения конструирования разных «кусочков» повествования книга получилась отличная. Стилистика тоже не вызывает нареканий, так что оцениваю сей роман весьма высоко — 9/10.

По воле обстоятельств (а точнее — по воле конкретных людей) главной героине предоставляется возможность, уже с высоты своего возраста и опыта, попробовать распутать старую историю, приведшую к исчезновению из летнего лагеря трех знакомых ей когда-то девочек.

Было любопытно, каким образом автор сумеет протянуть нити от старой реальности — 15 лет назад — к настоящему.

На протяжении большей части романа происходит кропотливое — по крупицам — расследование и одновременно довольно обыденное общение с теми, кто принимал участие в событиях 15 лет назад.

Интересно было замечать детали, характерные для следующего романа автора — «Запри все двери» : разглядывание помещений и предметов с фотографиями, на которых до поры до времени неизвестно, кто изображен.

Какой-то злоумышленник наблюдает за героиней и пытается ее напугать, вернув ее старые страхи и галлюцинации, но кто это может быть, ведь все с виду такие доброжелательные и никто не заинтересован в том, чтобы вновь произошло нечто страшное?

Финальные главы довольно неожиданны и динамичны.

Очень завораживает атмосфера пребывания в летнем лагере для девочек, который представляет из себя бывшую территорию частного поместья.

Весь «фон» — территория лагеря, лес, это самое «Полуночное озеро», которое скрывает под собой, по слухам, чуть ли не целую затопленную деревню и под которым скрывается «кладбище деревьев», и утес с валунами на другом берегу— это практически полноправный участник повествования.

Я заинтересовалась этим романом после того, как случайно посмотрела фильм «Удивительная миссис Мэй» (2017) с Эммой Томпсон в главной роли, в конце которого упомянули, что он снят по роману и по сценарию Макьюэна. Захотелось прояснить некоторые моменты — к примеру, финал фильма показался немного скомканным — ну, как минимум недостаточно «разжеванным».

Как и в «Амстердаме», герои романа — не слишком молодые уже люди интеллигентных профессий с довольно высоким уровнем жизни и с устоявшимися уже привычками, которые в состоянии обставить собственное жилище на свой вкус — жилище, в котором, словно сувениры из прошлого, хранится материальное воплощение былых поездок и увлечений — Макьюэн любит с методичностью на грани занудства описывать устройство домов, предпочтения в кулинарии и музыкальные пристрастия своих героев...

Вот, кстати, насчет музыкальных вкусов: одна из музыкальных композиций играет в романе довольно существенную роль, а в фильме эпизоды с ее исполнением — чуть ли не самые трогательные. Это «Старая песня, пропетая вновь» на слова Йейтса, и в книге герой играет ее на скрипке, а в фильме — на гитаре.

Как и в «Амстердаме», в этой книге ощутимо затрагивается так называемая «производственная» сфера. Фиона Мэй — судья Высокого суда, и потому немалую часть текста занимают описания рутинных тяжб и судебная казуистика.

В фильм не вошли флэшбеки из предыдущей жизни героини с мужем и из ее юношеских посещений Ньюкасла и не объяснено в подробностях, как так получилось, что она не нашла времени завести детей.

Что же до сюжета, то хочется сказать что-то вроде

«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется...»

В романе линия отношений Фионы с мужем больше выходит на первый план и, в общем, многое в поведении героини, в ее страхах и приоритетах, более понятно. Фильм же — в котором ставится задача сформулировать авторский месседж в максимально наглядном и концентрированном виде — получился в некотором смысле «более душераздирающим».

Завязки подобных произведений написаны в какой-то степени по одной и той же схеме: жена обнаруживает, что ее муж ушел, и поначалу не волнуется, полагая, что все идет по плану. Но время идет, пропавший не возвращается, героиня вынуждена придумывать, какой версией причин его возможного отсутствия себя успокаивать. Тем временем количество часов с тех пор, как муж исчез, все увеличивается...

В чем точно нельзя упрекнуть эту книгу, так это в банальном стиле написания: нет, в данном случае со стилем — и с теми оригинальными сторонами жизни, на которые обращает внимание рассказчица — все великолепно. И даже если ретроспективный взгляд на жизнь Сары с мужем в период ее жизни с 25 до 29 лет содержит нечто очень типичное для существования многих подобных пар, все равно все это преподносится автором в свежей «незаезженной» манере. Именно эта манера и в чем-то необычный поток сознания героини как-то немного уравновешивает неспешное развитие детективного расследования, в ход которого героиню к тому же очень долго не посвящают.

Кроме подробностей жизни с мужем, постепенно из кусочков мозаики складывается и картина жизни Сары-ребенка в родительском доме — жизни, к которой, как выясняется к середине романа, у Сары имеется несколько до сих пор не проясненных вопросов.

Довольно занятно описаны какие-то рутинные взаимодействия героини с другими людьми, когда она понимает, что они вроде бы ждут от нее каких-то общепринятых в данной ситуации слов или действий, но у нее либо не всегда это получается, либо она сознательно — чуть ли не в знак протеста — предпочитает реагировать «не по шаблону», чем порой озадачивает своих визави. И при этом не боится показаться ни невежливой, ни вообще «какой-то ненормальной». Все это усиливается не вполне обычной ситуацией, в которой она оказывается.

И на фоне всей этой странности восприятия кажется не таким уж удивительным, что героине мерещатся то звук каких-то шагов, то изменение привычного положения предметов в доме. К тому же и полиция, кажется, не принимает все эти ее жалобы и тревожные сигналы всерьез.

Героиня настолько сосредоточена на своем внутреннем мире и на своих воспоминаниях, что порой не верится, что все странные события не окажутся просто-напросто ее глюками, а будут-таки как-то логически истолкованы.

Но все-таки в итоге грядет некое объяснение случившемуся, которое частично исходит от следователя, а частично становится результатом ее собственного прозрения.

The Maid's Diary... В названии нового романа Лорет Энн Уайт обыгрывается знаменитый фильм Бунюэля «Дневник горничной» (1964) по одноименному

роману Октава Мирбо (1900), еще раз экранизированный не так давно — в 2015 году- с участием актрисы Леа Сейду. В подобном сюжете предполагается, что некая особа женского пола навострила ушки и пытается разобраться в жизни хозяев и наметить для себя оптимальную линию поведения.

Когда я знакомилась с третьей в своем читательском списке книгой автора — «Источник лжи», то похвалила Лорет Эн за то, что она

«не относится к тем авторам, которые, один раз найдя некое успешное клише, в дальнейшем эксплуатируют одну и тут же схему — нет, этот роман совершенно не повторяет ни одну из ее книг, до сих пор мною прочитанных».

Так вот, та же самая похвала распространяется и на четвертую прочитанную мной книгу успешной писательницы — опять новое оригинальное незамыленное построение и новый сеттинг.

Что касается развития детективной интриги, то, слава богу, это не традиционный полицейский детектив, т. е. линия полицейских — лишь одна из многих , и имеются еще линии других персонажей.

Долгое время автор не проясняет, а что именно случилось в тот роковой день, так как тело на предполагаемом месте преступления не найдено, а есть лишь внушительные следы крови.

Мутных персонажей с неясными целями (порой еще и невесть откуда взявшихся и с непонятной предысторией, ибо они возникают только в общении с другими, где проявляют себя странным образом ) в книге довольно много, что тоже работает за таинственность и усиленную работу воображения у читателя.

И очень скоро вырисовывается парочка героев, которым явно кто-то мог хотеть отомстить за их предыдущие прегрешения.

Персонаж, который хочет отомстить, прекрасно понимает, что вступил в опасную игру, волнуется, но говорит так:

«Боюсь ли я, что зашла чересчур далеко? Я боюсь, что в итоге мой план выйдет мне же боком. Но точка невозврата пройдена. Я — Тельма и Луиза, которые на огромной скорости несутся к обрыву.»

По динамике первые две трети хороши, а дальше, на мой взгляд, начинается размусоливание уже известного, отсюда — снижение общей оценки.

Этот роман изначально заинтересовал меня сочетанием НФ и детектива.

НФ составляющая у романа неплохая, и так сказать, логичная и понятная... Точнее — много раз старательно объясненная. В этом плане автор не «бросает читателя на произвол судьбы» и не ленится в очередной раз как повторить всю цепочку уже известных фактов, так и дать объяснение принципов перемещения по «глубинам космоса и глубинам времени» с использованием научных терминов.

Вообще диапазон затронутых в романе НФ сюжетных тропов достаточно впечатляет.

Здесь вам и стремление человечества избежать апокалипсиса, и перемещения во времени, и двойники, и полеты на космических кораблях — затронут даже трансгуманизм.

Также мне очень понравилось описание, так сказать, «магического места», где расщепляется время и генерируются двойники. В романе этот термин не употребляется — вместо него используется понятие «тонкое пространство», но, как по мне, именно словосочетание «магическое место» — хотя оно и из другой оперы — очень хорошо описывает весь происходящий в этой локации «сюрреализм» и прочие удивительные с точки зрения логики явления.

Одновременно описана и вполне традиционная жизнь в США в 1997 году — к примеру, с показом по ТВ очередных серий «Секретных материалов».

По конструированию сюжета — это один из тех НФ-романов, где герой, занимаясь своим маленьким частным делом, постепенно накапливает достаточно знаний, чтобы вмешаться в ход развития человеческой цивилизации и «подредактировать», «починить» его.

В данном случае таким отважным героем становится агент Шеннон Мосс, которая наблюдает, как в результате ее расследований один кирпичик постепенно дополняет другой и то, что вначале казалось труднообъяснимым совпадением, неожиданно получает вполне логическое истолкование.

Тема перемещений во времени в этом романе раскрыта наиболее привлекательным для читателя образом. Вариативность будущего становится особенно наглядной, когда героиня предпринимает несколько попыток «редактирования» событий в ее настоящем и, как следствие, сталкивается с тем, что в разных вариантах будущего линии «эволюции» разных героев могут иметь довольно широкий диапазон изменения — от безусловно положительного и дружелюбного до внезапно опасного.

Одновременно мы наблюдаем завораживающую смесь причин и следствий, когда некое событие, которое шло на временной оси вначале и, казалось бы, не имело никакого отношения ко все более усложняющейся во времени цепочке взаимодействий, как обнаруживается, было обусловлено более поздними событиями.

Стоит также похвалить созданный автором образ Шеннон Мосс со всеми ее рефлексиями и флэшбэками в оправданных местах, когда сюжету не повредит немного замедлиться. Шеннон равно не похожа как на машину для убийства, так и на какую-нибудь нервическую даму с модным в нынешней литературе наборе фобий. Она задумывается о том, как могла бы сложиться ее судьба, сравнивая себя с другими — «обычными» — женщинами и также ставит перед собой задачу «защитить невинных» и испытывает что-то вроде угрызений совести перед тем, как в очередной раз спустить курок, и всякий раз ругает себя, если из-за ее неосмотрительности кто-то пострадал.

Стилистика повествования очень хороша для подобного сюжета, она напоминает годного качества реалистичные триллеры с небольшим количеством авторских метафор, сравнений и лирических отступлений.

Я начинала читать очередной роман Лианы Мориарти с некоторым опасением...

Дело в том, что в свое время именно книги Мориарти сформировали мое представление о том, какой должна быть женская проза с достаточно интересным сюжетом. Т.е. книги Лианы Мориарти являются для меня неким эталоном такого повествования с точки зрения женщины, которое при этом не является ни любовным романом, ни семейной сагой.

«Женщинам известно: дети, мужья и больные родители способны пустить ваши мечты под откос, в любой момент они могут вытащить вас из постели или поставить крест на вашей карьере.»

Лиана Мориарти пишет уже давно, она хорошо известна и у нее есть некая своя ниша. И именно поэтому читательские ожидания в отношении каждого нового ее романа достаточно высоки.

В то же самое время я уже года два как не читала ничего от Мориарти, за это время мои читательские вкусы менялись и, возможно, я уже успела подзабыть, как она пишет, и не факт, что мне это понравилось бы.

Аннотация романа «Яблоки...», по самому началу которой я, по своему обыкновению, скольжу глазами крайне осторожно чтобы не поймать спойлер, не показалась мне сильно захватывающей и интересной.

Однако случилась магия: с первых строчек я почувствовала обаяние авторского стиля, и речь тут буквально о самом строении предложений. Писательница очень здорово чувствует, какие детали стоит использовать для характеристики героя, текущего момента и обстановки и с какого ракурса стоит преподносить читателю тот или иной элемент сюжета... Предположу даже, что со временем стиль автора сделался еще более мастерским, более совершенным. У меня буквально дух захватило от умелого построения композиции, при котором само содержание истории временами немного уходит на второй план и читатель следит именно за самим процессом того, насколько умело разворачивается интрига. Мориарти использует хитрое хронологическое построение и чередование потоков сознания разных героев.

В общем, уже само достаточно замысловатое и выпендрежное название книги показывает, что в этом романе Лиана созрела достаточно и уже готова поиграть с читателем — ну, раньше у нее никогда не было подобных названий. Названия ее прежних романов были коммерчески завлекательными — «Тайна моего мужа», «Большая маленькая ложь» и тому подобное, но никогда не были столь необычными и парадоксальными.

Что касается собственно сюжета, то, как сообщается уже в аннотации, речь идет о семье игроков в теннис, организовавшей теннисную школу, с уже выросшими детьми. Нельзя сказать, что сам сеттинг сильно интригующий, однако в начале чтения поток текста настолько грамотно выстроенный и энергичный, что впору изумиться и с удовольствием втянуться в повествование.

Среди главных героев романа — супружеская пара, которая уже 50 лет в браке. Что, в общем, не очень типично для триллеров, в которых фокус обычно сосредоточен на героях чуть помоложе, но что дает автору возможность периодически бросать взгляды на различные эпизоды из прошлого в их протяженной биографии... Однако жизнь супругов не ограничивается одними только воспоминаниями и устремленностью в прошлое: эти двое также интересным образом взаимодействуют друг с другом. Они по-прежнему физически активны, и про них нельзя сказать, что они лишь «доживают свою жизнь», сосредоточившись на новостях из жизни собственных уже разлетевшихся из семейного гнезда детей.

Одновременно происходит знакомство с характерами «детишек» этой семейной пары. И здесь каждый оказывается «со своими тараканами», и каждый помнит историю общих событий в семье по-своему.

И, в общем, магия этой книги для меня в том, что если бы кто-то сказал мне заранее, что будет интересно просто-напросто следить за поведением этой шестерки героев, например, во время разговоров за столом на семейных праздниках, то я бы не поверила, однако Лиана Мориарти делает именно это: она пишет так, что становится интересно.

И да: возможно, это одна из причин моего неравнодушия и не беспристрастности к книге, но когда-то мне нравилось смотреть трансляции теннисных матчей в компании хороших комментаторов и хотелось заглянуть за кулисы этого вида спорта.:) Поэтому в течение десятилетий я слышала имя Штеффи Граф, в честь которой была названа собачка Штеффи в доме героев книги, а также я знаю, кто такие и несколько раз упомянутая в романе «Мартина» и один раз вскользь упомянутая «Серена».:)

Что касается сюжетной интриги, то Лиана Мориарти умело забрасывает наживку: мы видим неполную картину и теряемся в догадках насчет произошедшего, размышляя, насколько криминальный характер оно может носить. Недостающие факты всплывают постепенно, что-то проясняя, а что-то, наоборот, еще больше запутывая.

Эта книга показалась мне на порядок более интересной, чем можно было представить себе по аннотации.

Во-первых, мне понравился язык автора. Стейси Уиллингхэм пишет без какого-то чрезмерного усложнения, но в то же самое время не избито и не примитивно, чем порой грешат многие триллеры... Словом, со стилистической точки зрения текст приятно и интересно читать.

Во-вторых, эти самые фрагменты из прошлого героини, когда она была двенадцатилетней девочкой, касающиеся ее отца — осужденного как серийного убийцы — очень здорово написаны, проникнуты настроением и мастерски встроены в текст, перемежаясь с настоящим и как бы перекликаясь с ним.

А еще мне понравилась некая непредсказуемость событий.

В начале повествования кажется, что мы сталкиваемся со вполне устоявшейся жизнью женщины — жизнью, омраченной известными печальными событиями из прошлого... Но не тут -то было: начальные акценты в повествовании смещаются, и окружающие героиню старые и новые персонажи и ее, казалось бы, вполне сформировавшееся отношение к ним оказываются не таким уж однозначными.

Имеется некая не слишком замысловатая житейская ситуация с трагическим и криминальным элементом, и вот в течение всего романа из нее выжимается все, что только можно. В ход идет как прием с несколькими рассказчиками, так и постепенное прояснение некоторых деталей. В сюжетном и событийном плане все более чем скромно, а вот рассуждений от лица героев — в том числе на морально-этические темы — в книге предостаточно. И, нужно признать, многое тут вызывает эмоциональный отклик.

Обозначать в своем отзыве, что именно произошло с героями и на какую тему они всю дорогу переживают, кажется мне делом неблагодарным, ведь фактически кроме этого в книге больше ничего нет.

Чтобы хоть как-то обострить конфликт, один из героев назначен злодеем. В злодея он неожиданно превращается за одну секунду прямо на наших глазах, причем в злодея хоть и пугающего, но довольно карикатурного и бесцветного.

Одна из тем, на которую в книге много рассуждений — это привязанность человека к собственным вещам и к привычной обстановке. В одном случае состоятельная прежде героиня во что бы то ни стало пытается сохранить привычный для нее материальный уровень. Другой героине волей случая удалось резко повысить свой уровень жизни, но, как оказалось, это сделало ее жизнь довольно бессмысленной и не принесло ожидаемой радости.

Место действия — Калифорния, и немного затрагивается сфера киноиндустрии.

Читая эту книжку, впору заинтересоваться расположением затерянного в горах городка Аспен (штат Колорадо) на карте США, уточнить возможные правила игры в «Тайного Санту» и задуматься о сервировке стола к Новому году.

Составляющая герметичного детектива в романе имеется, причем антураж происходящего тоже достаточно неплохой.

Но вот в литературном плане роман, я бы сказала, ужасно попсовый — особенно, когда «слово предоставляется» поп-диве по имени Зара. Честно говоря, у меня просто уши вяли читать такого рода плоские прямолинейные рассуждения.

А еще создалось впечатление, что автор всем силами пытается дотянуть до некого минимально необходимого объема, и потому вставляет в ее реплики буквально что ни попадя -к примеру, обсуждение эпизодов известных сериалов.

Текст изобилует ссылками на мейнстримные попсовые продукты массовой культуры. И написан откровенно в расчете на массового ужасающе недалекого американского читателя...

Но зато, как говорится, текст совершенно не напрягает — на всем протяжении романа мозгами пошевелить не приходится ни разу, притом что некая загадка все же сохраняется. Да и приятно разбавить романтические мысли о празднования рождества чем-то остросюжетным.

Завязка этого триллера — да и его последующий сюжет — показались мне достаточно оригинальными. Вообще начальный этап чтения, когда героиня теряется в догадках, почему вдруг неожиданное стечение обстоятельств — или чей-то изощренный замысел? — напомнило ей о давнем уголовном деле, выходит весьма интригующим. И это ощущение усиливается живописной атмосферой туристического поселка в горах хребта Адирондак — с домом на озере, причалом и лодочным сараем.

Затрагиваются интересные материи: речь идет о давнем преступлении, ключ к разгадке которого удалось получить с помощью сеансов психотерапии и гипноза.

Это тот случай, когда автор -мужчина пишет от имени женщины — жены и матери, и в чем-то это идет повествованию на пользу, так так героиня выходят довольно сдержанной и энергичной.

Также могу сказать, что автор довольно виртуозно умудряется водить читателя за нос, до поры до времени не позволяя посмотреть на происходящее под таким углом зрения, который мог бы хоть что-то прояснить.

Вот... А что касается названия романа, то оно, как оказывается, употреблено не в том буквальном смысле, к которому мы все привыкли, т.е. касается не того явления, которое нередко используется во многих триллерах.... Нет, тут слово «амнезия», видимо, употреблено в переносном смысле и относится к свойству человеческой психики намеренно забывать какие-то вещи и убеждать потом себя в том, что ты их не помнишь, и вполне искренне в это верить.

На эту книгу я вышла через баннер с призывом к читателям проголосовать в премии «Новые горизонты». Увидела в списке номинантов роман Уильяма Гибсона — как оказалось, еще к тому же достаточно новый — и заинтересовалась... Ранее мне упорно советовали прочесть «Нейроманта» (1984) как одно из произведений, давших начало киберпанку.

Это уже вторая книга из серии «Периферийные устройства», и потому требуется немного времени, чтобы чуть втянуться в повествование и понять, кто такая инспектор Лоубер и кто такой ее подчиненный Недертон, какие у них цели и задачи и с помощью какого технического обеспечения они проникают в альтернативные временные срезы.

«Люди заводят временные срезы, а потом бросают, как дети, которым прискучил купленный аквариум».

Фоном идет атмосферный мир Лондона ХХII века со всякими необычно стилизованными заведениями и косплейными зонами или зонами дополненной реальности. Описание работы «молекулярных ассемблеров», использующих нанотехнологии, тоже на высоте..

Текст в высшей мере кинематографичен — посекундно протоколируется каждая сцена, причем особое внимание уделяется, как мне показалось, описанию материала каждой вещи, попадающей в поле зрения автора, наличию или отсутствию на ней фирменного лейбла и стране — а еще лучше фирме — изготовления. Одна из малюсеньких главок, например, называется так:

«Плохой контроль качества в Шэньчжэне»

«Еще в машине Юнис объяснила, что Гэвин установил в квартире Джо-Эдди пять «жучков»: два в гостиной, один в кухне, по одному в спальне и санузле.

- Камера в сортире — это ж лучше убиться.

- Я устрою так, что они решат, будто ее глючит, — сказала Юнис. — Плохой контроль качества в Шэньчжэне.»

В основном текст состоит из диалогов. Кто-то постоянно что-то говорит, преимущественно втолковывая что-то своему несмышленому в какой-то области собеседнику (а заодно и объясняя матчасть читателю). А с учетом того, что герои постоянно в движении и озабочены тем, чтобы «конкурирующий игрок» их не обнаружил и не навредил им, то все это порядком смахивает на шпионский роман.

Тут же остановлюсь на том, какая именно информация обсуждается в диалогах: политики и прочих аспектов жизни тут не более пяти процентов, а все остальное — мельчайшие технические детали по поводу того, кто куда сейчас пойдет и как и что сделает.

В первой трети книги можно разглядеть весьма распространенный сюжетный троп: ИИ с амнезией во что бы то ни стало намеревается выяснить свою собственную предысторию. (Наверное, более распространен и популярен только сюжет, в котором герой /героиня неожиданно узнает, что он/она — андроид.)

… Да, но только все это с одной поправкой: читатель-то о происхождении ИИ прекрасно знает по другой — параллельной — сюжетной линии.

До сего момента столь обстоятельные разговоры пользователя с ИИ я встречала, пожалуй, разве что в «Происхождении» Дэна Брауна.

Но вот только у Гибсона это ИИ не простое, а такое, базовая особенность которого — «наращивание собственного функционала». «Кликуха мне — легион», без ложной скромности замечает ИИ.

И, кстати, знаете, какой у этой ИИ любимый фильм? «Начало» Кристофера Нолана.:)

Во время чтения этого романа у меня возникали проблемы... Не знаю даже, как обозначить, какого свойства были эти сложности — для простоты назову их «экзистенциальными»... Дело в том, что я не очень понимала, как, а точнее — какой частью своего мозга или своих чувств — воспринимать этот текст. Эмоционально он меня совершенно не затрагивал, никаких переживаний — ассоциаций — воспоминаний во мне не будил. За перипетиями сюжета следить тоже было не слишком интересно. В плане же познавательности произошло следующее: умом я отдавала себе отчет, что в романе имеются некие более или менее интересные технические детали и даже присутствует хорошая картинка, за которой я, возможно, с большим или меньшим удовольствием наблюдала бы на экране... Однако те усилия, которые мне приходилось тратить на восприятие и переваривание текста, совершенно «не окупались»... Думаю, излишне говорить, что мне не терпелось поскорей дочитать этот роман.

П.С. Люблю узнавать какие-то новые факты и понятия из примечаний к произведениям художественной литературы. На сей раз это были 1) «Эффект зловещей долины» и 2) «Зона 51».

Завязка романа напоминает «Девушку и ночь» Гийома Мюссо... То есть в связи с намечающейся реконструкцией места учебы бывших школьниц (правда, в романе Мюссо речь шла не о школьницах, а уже о студентах) в истории рискуют появиться прямо-таки настоящие скелеты в шкафу, точнее — скелеты в земле, напоминающие о тайнах в прошлом.

С самого начала автор намекает, что у трех подруг имеется некий леденящий душу секрет, связанный с их учебой в монастырской школе, и тут сразу вспоминаются триллеры с похожим мотивом — «Игра в ложь» Рут Уэйр и «Новая девушка « Харриет Уокер.

И вот после всех этих многозначительных намеков разворачивается рассказ о жизни двух с половиной подруг (третья подруга как-то немного отдалилась), чей возраст приближается к 40 годам. Описываются их отношения со своими матерями, детьми, мужьями (если таковые имеются), к чему прилагаются в виде вкраплений воспоминания о том, как они вместе учились в пансионе при монастыре и тусили в 14 лет и как потом с переменным успехом пытались сохранить свою дружбу.

На примере подруги по имени Бет мы наблюдаем, что эти самые воспоминания, помноженные на чувство вины, плюс тревога, что кто-то проник в твою тайну, могут стать почти разрушающими и серьезно вывести человека из привычной жизни.

Кроме того, автору во что бы то ни стало нужно прописать линию приквела к роману «Я слежу за тобой» с историей знакомства Салли и Мэтью, у которых в следующей книге уже рождается ребенок, а в книге «Это не сон» девочка уже немного подросла.

Что в итоге? На мой взгляд, в целом Тереза Дрисколл пишет симпатично, но конкретно в данной книге ощущается какая-то острая нехватка свежих сюжетных придумок и поворотов — в общем, как-то немного скучновато было.

Эта книга вряд ли понравится того рода читателям, которые в своих отзывах частенько пишут нечто недовольное вроде «это не слишком похоже на триллер».

В книге имеется некое криминальное происшествие и делается множество намеков, могущих направить размышления читателя в разных направлениях по поводу истолкования разгадки. Но при всем при этом описана вполне себе размеренная жизнь в небольшом городке, контраст которого по отношению к каменным джунглям делового Лондона постоянно подчеркивается.

У Терезы Дрисколл довольно интересный стиль, т.е. оригинальный набор тех аспектов происходящего, о которых она считает нужным рассказать читателю, а также оригинальный набор случаев из прошлого героев.

Возникает ощущение, что писатель пытается подогнать интересные ей самой вещи и то, о чем она может и хочет написать, под стандартную схему триллера. Причем в качестве элементов триллера используются нечто где-то у кого-то другого подсмотренное и достаточно банальное, а вот свое собственное оригинальное повествование довольно мало напоминает триллер.

Также кажется, что в плане конструирования триллера автор «не дожимает», да и просто про хронологию событий порой рассказывается какими-то обрывками. То есть о некоем событии рассказывается в том ключе, что оно запланировано, что к нему готовятся, что оно вот-вот произойдет, а потом вдруг в следующей главе оно уже разом переносится в события, относящиеся к прошлому, о которых герои упоминают лишь как-то нехотя и вскользь.

Причины криминальных событий, как намекает нам автор, кроются в отношениях между двумя женщинами, в которые читателю предлагается вглядеться повнимательней, и это мне, безусловно импонирует.

Собственно говоря, одна из тем, наиболее меня привлекших в романе — это как раз дружба между двумя мамочками с детьми. Мне полюбилось это в романах Лианы Мориарти, а потом встречалось в «Простой услуге» и в «Инстинкте матери».

Порой одна из двух таких мамочек имеет за спиной очень непростой бэкграунд, а вторая — весьма наивна.

И вот здесь, в «Это не сон», у меня возникают некие вопросы к проработке персонажей — я имею в виду этих двух героинь.

С самого начала нам вроде бы намекают, что одна из мамочек, мягко говоря, не так проста как кажется. Это интуитивно понимает другая героиня уже во время знакомства, чувствуя нечто неосязаемое при общении, будучи не вполне в состоянии истолковать исходящие от своей собеседницы сигналы. Однако затем на долгих-долгих страницах книги она буквально впадает в состояние эйфории и поет дифирамбы своей новой подруге за то, что та изменила ее жизнь в деревне к лучшему, к тому же еще и повлияв на ее методы воспитания, ратуя за предоставление детям большей свободы и самостоятельности... Однако в развязке романа «положительная мамаша» уже и сама оказывается не такой «белой и пушистой».

Впрочем, все это можно истолковать в том смысле, что люди порой и сами не вполне представляют, чего можно от себя ожидать в непредвиденной ситуации.

Как это нередко бывает на этапе завязки произведений подобного жанра, героиня романа «Запри все двери» меняет свою жизнь, соблазнившись привлекательными условиями некого довольно авантюрного предложения. Одновременно она осуществляет мечту своей юности — пожить как настоящая леди... И вдобавок — пожить так, как героиня одной из ее любимых с юности книг: в самом деле, отныне она может любоваться панорамой Центрального парка в Нью Йорке и даже иметь возможность. сидя в квартире класса люкс, разглядывать гуляющих в телескоп! Удовольствие, которое «стоит несколько миллионов долларов».

Лично мне в устройстве этого легендарного старого здания, помимо гаргулий на крышах, особенно приглянулся кухонный лифт, курсирующий между этажами, который обнаруживается за одним из шкафчиков.:)

Одновременно героиня Джулс имеет за плечами нелегкое прошлое: «Мне нужна эта боль», говорит она, подставляет ладонь под пламя зажигалки и приканчивая очередную бутылку вина.

С самого начала муссируется тема того, что респектабельное с виду жилье, обитатели которого тщательно оберегают свою личную жизнь, свою privacy, может таить в себе нечто пугающее, и что все озвученные героине правила и ограничения при проживании в шикарном месте — неспроста.

Уже сама по себе роскошная огромная квартира — «не квартира, а макет квартиры-холодный, тихий и безликий» — оставляет ощущение некой затаенной опасности. Героиня не удовлетворяется официальной версией о предыдущих жильцах, находя в ней нестыковки, и размышляет, кто до этого обитал в квартире и что с ним случилось. Благодаря этому еще до начала хоть столько-нибудь пугающих событий в атмосфере романа при пребывании в доме уже чудится нечто тревожное. Непонятно, от кого именно из всех этих милых улыбающихся, но при этом холодноватых людей исходит опасность.

После первоначального втягивания в водоворот событий, столь контрастирующих со всей ее предыдущей ничем не примечательной жизнью, героиня восклицает: «Я фактически оказалась в альтернативной вселенной!»

Что же касается развязки триллера... Автору удалось меня удивить, когда разрозненные факты, которым я поначалу не придала никакого значения, оказались вплетены в некое единое и логичное полотно.

Перед нами произведение современное, написанное совсем недавно, и потому для меня стало удивительным, что речь в нем идет о вымышленных событиях 1966 года... Потом, конечно, выяснилось, что этот год выбран не случайно (не буду спойлерить, почему именно он).

Этот год также делает возможным время от времени касаться темы воспоминаний о прошедшей войне в жизни героини... И, в общем. не только воспоминаний, ибо именно деятельность юной героини во время бомбежек — она была дежурной в отряде ПВО — и ее ощущения и переживания повлияли в дальнейшем на формирование ее характера, на ее устремления и во многом сделали ее именно такой, какой она стала... А стала она дамой не только сильной и самодостаточной, сконцентрированной на себе самой, но еще и довольно нелюдимой и непростой в общении.

И то верно: иногда стоит почитать что-то о мире без гаджетов... И даже без мобильных телефонов... Да что там говорить- о мире, где в старых домах еще хранятся граммофоны и торчат из стен комнат переговорные трубки. И соответственно о мире, где не так-то просто отследить цифровой след человека, если полиции это вдруг зачем-то понадобится.

Героиня книги Фрэнки — писательница со всеми вытекающими, и автор эксплуатирует этакие характерные «писательские» темы рефлексии по поводу удачности каждой следующей книги, зависимость от мнения критиков и, конечно, сложное по своей психологии взаимодействие со своим издателем. А еще, в масштабе всей жизни — стремление оставить после себя свои тексты, в которых слышится именно твой уникальный голос и убеждение, что наверняка ведь это кому-то нужно.

Роман представляет собой почти дневниковой плотности и насыщенности мелкими деталями текстовое полотно, рассказывающее о том, как героиня проводит один за другим дни своей жизни, о чем в это время размышляет и какие внезапные страхи ее время от времени охватывают. И здесь очень важным становится «туристический» фон романа, придающий вектор и рельефность всем мыслям и ощущениям героини.

Читатели совершенно справедливо отмечают необыкновенную атмосферность книги «Дворец» утопленницы», и тут нужно отдать должное автору за ее способность переплавить туристические впечатления в столь плотную канву, буквально обволакивающую читателя. Сюда относятся и нравы местных жителей и их привычка не удивляться ничему из того, что происходит в городе с погодой, принимая все как должное. И местный выговор, который выглядит особенно характерно в глазах иностранки — приехавшей посетить Венецию англичанки.

И местная кухня и вина... Да в конце концов даже увеличенная стоимость чашечки капучино, если гость ресторана пожелает выпить ее не за стойкой, а сидя за столиком:) Сам город, представляющий из себя «лабиринт бесконечных улочек», тупики в котором могут закончиться не привычной стеной, а водой. Собственно сама зеленоватая вода в каналах с ее «тяжелым серным духом»— вода, которая периодически прибывает. И, наконец, это самое Палаццо из названия романа, где селится героиня — «огромный дом, походивший порой на мавзолей».

А еще в романе присутствует тема взаимодействия двух женщин... Одна из которых временами видит в другой кого-то, в чем-то напоминающего ее саму в молодости. В этой паре главная героиня Фрэнки — более старшая женщина, и она поневоле отмечает привлекательность и нестандартность мышления и действий своей импровизированной юной подруги по времяпрепровождению. Именно столь жадная до жизни и наблюдательная юная Гилли — которая «и жить торопится, и чувствовать спешит» — показывает довольно пассивной по сравнению с ней и нелюдимой Фрэнки «золотой час» и «синий час» в Венеции. Именно Гилли ведет ее в оперу, в которой Фрэнки не была со времен своего детства.

Взаимодействие этих двух женщин из разных поколений символизирует столкновение нового со старым — как в поведении, так и в писательстве. Потому что Гилли пишет прозу нового непривычного вида, которую не так -то просто воспринять людям с консервативными вкусами.

Насколько интересно читается роман? Благодаря потрясающе выверенному стилю автор умудряется даже совершенно рутинные события сделать вполне себе с увлечением читаемыми, но все-таки нужно признать, что динамика в романе весьма умеренная. И тем не менее — если счастливо избежать предварительного знакомства со спойлерами — то потом во время чтения никогда не будешь знать, что ожидает тебя в этой книге там, за следующим поворотом... И будешь теряться в догадках, куда намеревается привести тебя автор и о чем сказать.

В этой книге меня привлекла тема общения двух семей с детьми — в данном случае это к тому же по совместительству еще и соседи.

В отзывах пишут, что и стиль не очень, и перевод не удачный ... Пожалуй, не соглашусь с этим мнением, хотя каких-то особых стилистических красот, художественных метафор или интересных наблюдений за картинами природы и прочим вы тут не встретите. В основном идет сплошная психология, причем описанная в мельчайших оттенках, и общение между четырьмя людьми — двумя парами родителей. Иногда от этого подробнейшего описания смены настроений — особенно у двух импульсивных женщин в парах — создавалось впечатление, что читаешь какой-то реальный дневник, в котором протоколируются все сцены и все разговоры внутри четверки.

Во время чтения я все размышляла, а похож ли вообще этот роман на триллер... В общем, я даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Стилистика и построение текста абсолютно не совпадает со стилистикой типичного триллера, какие сейчас часто пишутся от имени женщин.

Но в эмоциональном плане большое количество волнений и переживаний читателю гарантировано.

Книга с самого начала заинтриговала литературным приемом, который мне весьма симпатичен: одна из сюжетных линий разворачивается от имени девочки, мозг которой напичкан правилами и понятиями о том, как полагается себя вести — правилами, почерпнутыми ею из опыта предыдущей жизни и потому способными пролить свет на то, а как эта самая жизнь девочки складывалась до настоящего момента. Подобная «регламентированность» мышления девочки, которая сверяет каждый свой чих с собственным неписанным кодексом на тему «что такое хорошо, а что такое плохо», как ни странно, чем-то напомнила мне роман Ниты Проуз «Горничная»... Только в случае романа Ниты Проуз удивительно наивная взрослая уже героиня, принимая все слышимое от других людей за чистую монету, носится с лозунгами о том, какой должна быть образцовая горничная.

В принципе, рассказ от имени ребенка, когда тот калибрует все происходящее по своей собственной оригинальной школе ценностей и понятий, нередко весьма эффектен, однако не каждый автор умудрится сделать его достаточно насыщенным фактами и интригующим, так что порой мне даже приходится пропускать такие «детские» вставки в триллерах как неимоверно скучные и неинформативные... Но в данном случае нужно признать, что Роми Хаусманн здесь определенно на высоте.

Кроме того, в начале романа мне в какой-то момент почудился намек на возможное раздвоение личности у главной героини, ибо та периодически обращает свой поток сознания к некой другой женщине, с которой раньше происходило нечто подобное и которую она вроде как теперь «замещает»...

В общем, начало романа — примерно первая треть — по сумме впечатлений показалось очень динамичным, а дальше повествование вырулило на более размеренное «плато». На котором часть тайн оставались все такими же неразгаданными, и что-то нравилось больше, а что-то — меньше, и с какого-то момента наступило нечто вроде усталости от текста и уже очень хотелось хоть какой-то логичной развязки и финала...

В целом получился довольно интересный триллер, кое-что в котором лично для меня оказалось достаточно оригинальным.

Не скрою: поначалу, как и многих других, меня заворожило основное место действия романа — роскошный отель с его блестящими отделанными латунью перилами, бархатистой ковровой дорожкой и благородным лобби из мрамора. «Чопорные пингвины» за стойкой регистрации, разодетый респектабельный швейцар у входа, вечно сбивающийся с ног управляющий, говорящий много красивых слов о том, что все сотрудники отеля — одна команда («незаменимые трудолюбивые пчелы из одного улья»), и так далее.

Потом, конечно, меня привлек чисто формальный строй рассуждений главной героини — то есть той самой горничной, должность которой вынесена в название романа.

Кстати, подобное прямо-таки физическое стремление героини к чистоте и порядку напомнило мне такого немного подзабытого уже персонажа массовой культуры как «Детектив Монк» в исполнении Тони Шалуба... Монк, к примеру, не пожимает руки людям, так как опасается бактерий, а если все-таки пожмет, то немедленно отправляется мыть свои руки или вытирает их салфеткой. Он также едва способен удержаться, от того, чтобы не поправить каждый предмет в поле своего зрения так, чтобы тот лежал идеально симметрично.

Столкновение формальной логики человека, который все воспринимает буквально и руководствуется чисто казуистическими представлениями о том, как полагается поступать и чем руководствоваться в своих действиях, с не всегда прямолинейной и предсказуемой реальностью порой вызывало у меня просто жуткое веселье.

Читатель, конечно, видит все подстраиваемые героине ловушки, но в то же время не может сдержать восхищение перед пуленепробиваемой логикой горничной Молли, которая руководствуется слоганами, почерпнутыми с курсов по обслуживанию гостиничных номеров типа «Расшибись в лепешку, но исполни любое желание клиента, даже если оно выходит за рамки твоих непосредственных обязанностей».

Что же касается развития сюжета, то ближе к концу книги динамика существенно провисает, но все же читателю не стоит окончательно расслабляться и бросать чтение: на фоне полнейшей предсказуемости и усталости от нескончаемой эксплуатации автором все одних и тех же приемов, пара сюрпризов в последних главах вас все-таки еще ожидает.

И девочки кровавые в глазах...

Соблазнилась сравнением с «Доброй самаритянкой» Маррса и «Осиной фабрикой» Бэнкса в одном из отзывов... И не прогадала.

В общем-то, уже когда просто начинаешь размышлять о том, а как совместить мотивы этих двух произведений, то в воображении примерно предстает этакий злоумышленник — моральный урод, и становится понятно, с кем предстоит встретиться на страницах книги.

Самое главное — читать было интересно... Но тут, пожалуй, стоит написать чуть подробнее.

Что касается стиля, то мне как раз импонирует псевдо-американский стиль, который меня прямо-таки завораживает в произведениях переводной литературы, а также все эти американские декорации, упоминания конкретных улиц, названий закусочных, соответствующая манера разговора, сравнения из мира массовой американской культуры и т. д.

В то же время само наполнение текста, т. е. те рассуждения, которыми автор насыщает текст в промежутках между событиями и разговорами мне не стопроцентно понравилось — на мой вкус, тут автору элементарно не хватило ни глубины, ни эрудиции, потому что он скатывался во что-то вроде публицистики из психологических брошюр. И именно из-за этого я и сняла с оценки книги один балл, и именно поэтому книга не вошла в резонанс с моими эмоциями, произведя впечатление некой немного такой пустышки, и не вызвала особых размышлений.

А вот что мне, наоборот, очень понравилось, так это горячо любимая мною тема амнезии, хитроумный сюжет с постоянными твистами и очень грамотное построение с чередованием линий разных героев из разного времени.

Обнаружив, что речь в романе идет про 1939 год, я поначалу было огорчилась. Но, к счастью, выяснилось, что роман-то сам написан чуть попозже — в 1991 году.

Впрочем, как оказалось, книга написана все-таки в довольно устаревшей добротной — этакой «крепко сбитой» — манере. Насколько можно судить по русскому переводу романа, речевые обороты нередко состоят из не слишком живых и неповоротливых клише английского языка примерно времен творчества О Генри, т.е. начала ХХ века, если не раньше. Однако в качестве веяния времени в текст еще и неожиданно добавлено ощутимое количество довольно смелой эротики:)

Однако позже меня как раз очень привлек этот самый временной период начала вступления Великобритании в первую мировую войну, отношение разных социальных слоев к подобной перемене в своей жизни — к примеру, несколько персонажей из ВБ симпатизируют фашизму и пытаются поддержать его, а американцы страстно надеются, что им удастся избежать участия в этой «не их войне». Также интересно почитать про разницу укладов жизни и менталитета жителей разных регионов у англичан и американцев — вплоть до характерных для разных местностей акцентов и идиоматических выражений и о «киношных» представлениях англичан о жизни в Америке.

«Америка – пришла в голову мысль.

Он умеет говорить с американским акцентом. Да к тому же знает то, что большинству англичан неизвестно: в Америке много разных акцентов, один шикарнее другого. Взять, к примеру, название «Бостон». Бостонцы скажут «Бастон». Ньюйоркцы произнесут «Боустон». И еще чем больше ваш выговор напоминает чисто английский, тем к более высокому классу вы принадлежите в Америке.»

"– Я из семьи Гленкарри из Стамфорда, штат Коннектикут, – добавила она.

– Что вы говорите! – Гарри сделал вид, что это произвело на него сильное впечатление. Он все еще думал о Филадельфии. Как он представился? Из Филадельфии или из Пенсильвании? Он забыл. Может быть, это одно и то же? Почему-то эти названия всегда идут вместе. Филадельфия – Пенсильвания, Стамфорд – Коннектикут. Он вспомнил, что когда у американцев спрашивают, откуда они родом, те всегда дают двойной ответ: Хьюстон – Техас, Сан-Франциско – Калифорния.»

Желания и помыслы героев, с одной стороны, очень естественны и понятны читателю, но одновременно кажутся немного недалекими. Повествование сменяется от одного героя к другому, и вот тут после активного начала на каждом новом витке, как это часто бывает, начинаются пробуксовывание и повторы уже известных фактов из предыстории персонажа.

Ну. и устройство, дизайн и функционирование этого самого гидроплана описано в необычайных подробностях... В общем-то, и сам роман в каком-то смысле можно считать некой очень живой и наглядной иллюстрацией не долго длившихся трансатлантических перелетов на летающей лодке «Боинг 314 Клипер».

Этот роман особенно хорошо читать, практически не зная заранее, о чем он — именно так и произошло со мной, благодаря чему чтение оказалось довольно увлекательным.

Наверное, самым любопытным для меня аспектом книги стали некоторые особенности существования творческой личности. К примеру, порой такой человек находится в процессе созидания некоторого контента и ожидает, что у него вот-вот родится нечто новое. Он стимулирует себя для этого различными видами деятельности, используя известные ему лайфхаки, которые хорошо себя зарекомендовали прежде. И вот когда творец уже ощущает, что искомая идея вот-вот станет осязаемой и ее можно будет, что называется, «схватить за хвост», то ему ни в коем случае нельзя отвлекаться, ибо его состояние чрезвычайно хрупкое и уязвимое. Хорошо бы в этот момент максимально отгородиться от внешнего мира, чтобы не дать чему-то непредвиденному сбить себя с нужного настроя.

Еще одна интересная мысль романа состоит в том, что при общении двоих людей (к примеру, друзей-приятелей) каждый из них пребывает в некоем своем только ему известном ритме жизни и внутри некого разворачивающегося по своим законам «вороха» событий. И потому никогда не знаешь, чем заняты мысли твоего собеседника, когда ты решишь, к примеру, ему позвонить, и какие последствия может иметь это твое вторжение в его жизнь, пусть даже затеянное из самых лучших побуждений дружбы и из стремления наладить и укрепить отношения.

Вот примерно на взаимодействии этих двух закономерностей в творчестве и в общении и выстроил свой сюжет автор романа «Амстердам» — в чем-то он сгустил краски, а что-то довел до абсурда. В общем, получилось у него довольно неплохо.

...А, ну еще тут затрагивается аспект этичности вмешательства в тайны личной жизни публичной персоны в рассуждениях образца конца ХХ века... Однако, как по мне, эта тема имеет для романа достаточно прикладное и чисто риторическое значение — скорее как нечто, показушными разговорам о чем можно заполнить некую нехилую часть объема небольшого романа.

В этом романе, как это нередко бывает в книгах Фитцека, муссируются темы психиатрии, действия лекарств, провалов в памяти...

Начало текста по тематике немного напомнило роман Ф. Аксата «Амнезия» — там тоже речь шла о методике подавления отрицательных воспоминаний.

А еще тут упомянут так называемый «инквизитор» из одноименного романа Фитцека.

События сменяют друг друга очень динамично, и эта движущаяся картинка порой напоминает сюр. Многозначительные фразы с неясными намеками, огромное количество совпадений и все это долгое время не находит ровно никаких объяснений, хотя краски вокруг главного героя все более сгущаются... Все происходящее Фитцек описывает совершенно неподражаемо — это, можно сказать, его фирменная фича.

А дальше следуют разгадка и развязка... На мой вкус, весьма неожиданная для подобных произведений и уж точно нетипичная для других романов автора. И раскрепощенная фантазия Фитцека тут вновь вытворяет буквально все, что ему хочется... А еще начинается муссирование морально-этических проблем вроде той, оправдывает ли цель средства и т.д.

В общем, думаю, преданным фанатам Фитцека роман зайдет, а благодаря своему сюжету еще и обещает запомниться надолго. Однако вряд ли это лучшая книга автора.

Отличная вещь — ироничная и метафоричная. Давала читать паре своих знакомых, и кто-то узнавал в герое себя, а кто-то говорил о себе, что ему повезло, так как в результате похожих поисков и метаний удалось обрести нечто в качестве смысла и цели жизни.

Рассказ тяготеет к постмодернизму, потому что в нем присутствует характерная для постмодернизма эклектика и условность, а набор эпизодов из биографии героя намеренно клиширован и схематичен — если полицейский, то обязательно усталый и в подтяжках, а в качестве поучительного примера он, разумеется, приводит своего сына.

Гм, «Отчаянные характеры»... Никаких особо «отчаянных» характеров в традиционном понимании этого слова в книге нет.

Описано житье-бытье сорокалетней переводчицы Софи и ее мужа — адвоката Отто, живущих в Бруклине конца 60-х годов ХХ века. У этой супружеской пары, которая так и не обзавелась детьми, есть несколько довольно экспрессивных приятелей, с которыми они общаются, обмениваясь визитами и звонками, поэтому текст наполнен диалогами, рассуждениями о жизни, о культуре и сплетнями об общих знакомых.

Как раз в этот момент Отто принимает решение разойтись со своим давним партнером по адвокатской конторе Чарли, и этот разрыв сопровождается почти агрессивной риторикой компаньона на тему недостаточно развитого у Отто чувства социальной справедливости.

Что касается описанного отрезка времени — события в этом небольшом романе сжаты до одного зимнего уикенда.

И да — как написано в аннотации, Софи озабочена не слишком радостными метаморфозами, происходящими с ее рукой после укуса дикого кота, но при этом все выжидает и отказывается идти ко врачу.

У Софи и Отто в чем-то трогательные, хотя давно уже не романтические отношения — как пишет в предисловии к книге известный американский писатель Джонатан Франзен, супруги «страдают оттого, что слишком хорошо знают друг друга».

В целом в книге воссоздается довольно интересный срез жизни, расцвеченный ощущениями, переживаниями главной героини, раскрашенный уличными и прочими сценками.

Книга о бабушке «со стальными яйцами»... В самом деле, нужно иметь очень ясный рассудок и очень крепкие нервы, чтобы столь детально продумывать схемы преступлений, как делает это героиня книги. По сюжету ей ни много ни мало 88 лет, но при этом она ведет образ жизни, не сильно отличающийся от иных молодых девушек, предаваясь удовольствиям — разве только мужские сердца своей красотой не покоряет направо и налево, а в остальном ее времяпрепровождение очень похоже на «забавы молодых». Тут и смакование деликатесов, и увлечение СПА центрами, и, само собой, разнообразные путешествия...

Под покровом ночи подтянуться и вскарабкаться на строительные леса — это для престарелой героини пусть со скрипом, но — раз нужно для пользы дела — вполне осуществимо. Хотя для верности пожилая дама все же предпочитает пользоваться позаимствованными у умершего соседа ходунками — особенно в скользкую погоду.

В общем, идея книги остроумная и немного хулиганская. Получилось нечто вроде черного юмора.

Написано в ничем не раздражающей, но и одновременно в не особо примечательной и довольно универсальной манере.

Эта книга придется ко двору любителям триллеров, написанных от имени женщин — матерей семейств.

Название романа и его начало неизбежно вызывает аллюзии с романом Патриции Хайсмит «Незнакомцы в поезде» (экранизирован в 1951).

Вовлеченность в повествование идет по нарастающей, т.к. автор хитроумным способом обманывает ожидания читателя, который предполагает развитие сюжета по уже известным ему из других романов клише, но всякий раз оказывается неправ.

В общем, с точки зрения композиции и сюжетных находок придумано неплохо.

Но с какого-то момента все как-то застопоривается. Муссируются одни и те же факты, на которые автор в своих не слишком глубокомысленных рассуждениях предлагает смотреть со все новых ракурсов, хотя, казалось бы, из них давно уже выжато все, что только можно.

И дальше идет ужасно затянутый и какой-то во всех смыслах разочаровывающий финал.

В книге разрабатывается тема мошенников.

"–Все они – мошенники – сказал Кроу.– Втираются людям в доверие и вытягивают из них все, что могут.

Мошенники. Это звучало так старомодно, безобидно, почти забавно. Сразу представлялись мелкие жулики, предлагающие незадачливым зевакам сыграть в наперстки или в «Три карты Монте». Чуть более продвинутые рассылали электронные письма от имени нигерийских принцев. Представлялось что угодно – но не это. Не разрушенные жизни, не искалеченные и убитые женщины.»

И по этому поводу мне вспомнилась роман Корен Зайлцкас «Учитель драмы».

По сути в книге показаны очень необычно развивающееся взаимодействие, практически противоборство двух героинь, каждая из которых является достойной соперницей и вполне способна постоять за себя. Какое-то время ждешь, что это взаимодействие окажется ярким и напряженным, но нет — одна из героинь довольно быстро «сливается», непонятно по какой причине признавая за второй участницей взаимодействия неограниченные права на все, что та пожелает.

Если бы меня попросили одним словом обрисовать стилистику прозы Алексея Сальникова, то я бы использовала слово «суматошная»... Это первое, что пришло мне в голову сначала при попытке почитать «Петровы в гриппе», а потом при чтении этого романа. Как-то проваливаешься разом в этот авторский стиль, густо насыщенный деталями и бытовыми подробностями — так много здесь предметов из разных эпох в комнатах, так много здесь просмотренных сериалов и роликов на ютубе в головах героев, — и плаваешь в нем довольно беспомощно, не слишком понимая, в чем там фишка и на что стоит обратить внимание.

И это при том, что в «Окульттреггере» автор вроде как принудительно попытался вставить некие идеи, да еще и в явном виде. Есть тут у него «вредный» персонаж — по имени Сергей и по статусу херувим, — который раздраженно и нудно рассуждает, особенно на пьяную голову. И вот в числе прочего он говорит:

«Мир создан так, чтобы все в нем противоречило чуть ли не само себе, в этом и есть его стройность, так он в равновесии и держится... Реальность неизменна, но многолика настолько, что каждый раз поворачивается к людям такой гранью, которую они еще не видели.»

Словом, книга обрушивает на читателя огромное количество будничных бесед об устройстве жизни, о несовершенстве человеческой (и не только) природы, в которые временами вклиниваются разговоры обо всякой чертовщине — ну, это уж тема у книги такая.

Главная героиня Прасковья — с некоторыми оговорками, молодая женщина. Однако с подружками они довольно мало обсуждают мальчиков, зато — ожидаемо — обсуждают общих знакомых — в основном, тоже не-людей — и перебирают случаи из своих не коротких жизней и события в мировой истории. И бесконечно сравнивают, как раньше было и как сейчас.

Но поскольку над воспоминаниями в этой «Организации» работают специально обученные люди, выборочно стирая ненужное по запросу владельца памяти или на свое усмотрение, то в итоге и самой Прасковье бывает сложно разобраться, что к чему:

«Оглядываешься назад и уже не можешь различить: где твое, где за тебя уже придумано, где придумала сама.»

Возникает этакая «хаотичная амнезия».

У разбросанной по городам и весям «подпольной сети» «не-людей» имеются собственные цели и задачи — вроде бы, направленные на благо человечества. И потому чаще всего рассуждают они, ни много ни мало, о векторе развития цивилизации. «Жонглируют теплом, мутью, знаменитостями, переосмыслением», и «переосмысление» здесь, пожалуй, ключевое слово.

У «не-людей» собственные взгляды на новейшие тренды в обществе — например, на всякую политкорректность:

«А еще эта нынешняя движуха с обижающимися людьми, с этим: тут обижаться имеешь право, тут не возникай. Знаешь, что она мне благодаря моему возрасту напоминает? Книгу Жарикова «Судьба Илюши Барабанова». Там про мальчика, единственный талант которого – безупречное классовое чутье.»

Ну, и конечно, поиски смысла в отечественном исполнении в интерпретации героев стоят тут особняком:

«Русская реальность так выстроилась сама собой, что можно двигать не только в позитив это все. Можно углубить тоску, отчаяние, и в этих тоске и отчаянии начинает светиться надежда, у нас люди от депрессняка, если его углублять и расширять, начинают получать своеобразное удовольствие. Чем беспросветнее, тем светлее. «В раю мне будет очень скучно, а ад я видел на земле». «…И хоть мы и врем, потому ведь и я тоже вру, да довремся же наконец и до правды».»

Но если вы думаете, что в книге говорливые люди, чей состав меняется, просто сидят на кухне, квасят и обсуждают философские аспекты бытия, то это не так. Имеется в романе и движуха, и имеются в довольно специфической форме схватки со Злом (в романе Зло примерно соответствует так называемой «мути»), так что вполне себе увлекательная книжка в итоге получается.

У автора книги, без сомнения, имеется «свой собственный голос» в плане стиля/подачи, ни на кого не похожий, и уже ради одного этого роман стоило прочитать.

Книга может оказаться интересной для фанатов Турции или Стамбула. Ощутимую часть объема текста занимают фрагменты, в которых описывается что-то вроде путеводителя по некоторым знаковым местам крупнейшего города Турции. Во время чтения этого романа я осознала, что у меня интерес к этим темам умеренный — мне как-то больше в свое время понравилось описание различных аспектов турецкой жизни исключительно с точки зрения современного интеллигента от Орхана Памука.

Здесь же стиль какой-то философско-бытовой да еще временами с замахом на нечто мистически-поэтическое. Перечисляется много деталей и традиций, которые, возможно, были бы интересны любителям этнографии или фольклора, но меня оставляли довольно равнодушной.

Некоторые жизненные ситуации, происходящие с героями, описываются в настолько примитивном истолковании, что поневоле думаешь: а, может, это упрощение и примитивность придают ситуации, наоборот, нечто очень глубокомысленное и делает ее похожей то ли на притчу, то ли на сказку? Также приводятся байки, случившиеся не с героями книги, а с кем-то посторонним — видимо, для автора они показались чем-то примечательными.

Не так давно я прочитала «11 минут» Коэльо, и потому временами мне как-то немного чудились параллели — ну, они присутствуют даже в названии романа. Однако если Коэльо подробнейшим образом описывает, как героиня «дошла до жизни такой», то в данном случае автор как-то даже не очень останавливается на собственно содержании древнейшей профессии главной героини, настолько это было неизбежно для совсем молодой девушки в таком городе в подобной ситуации.

Показалось, что во второй части романа и дальше сюжет начинает пробуксовывать — все события уже примерно известны и остаются практически только общение и не слишком интересные разговоры персонажей на довольно узкий круг тем.

У одного моего приятеля есть теория, что не стоит перечитывать когда-то уже прочитанные книги и пересматривать давно виденные фильмы. Мол, книга ведь уже когда-то произвела на тебя впечатление, и этого одного раза вполне достаточно. Ну, то есть нечто подобное правилу «Никогда не возвращайся в старые места».

К таким вот писателям, которые издавна занимают какое-то место в моей памяти и которых я теперь побаиваюсь перечитать, относится и Габриэль Гарсиа Маркес. Естественно, тогда — давно — это были крупные формы: романы «Сто лет одиночества» и «Осень патриарха». На тот момент я никогда прежде не читала ничего похожего, мой читательский и жизненный опыт был чрезвычайно скуден, и поэтому я была потрясена почти сказочным стилем Маркеса.

Однако этот рассказ Маркеса из цикла «Двенадцать рассказов-странников» был предложен мне для совместного чтения и обсуждения.

Повествование немного напомнило фильмы Альмодовара: действия героев так же полны страстей и переживаний и порой столь же нелогичны и бестолковы, как это бывает в фильмах у Педро.) В другие моменты возникали ассоциации с фильмами, относящимися то ли к фантастике, то ли к антиутопии.

...На чтение короткого рассказа тратишь совсем мало времени, но и почувствовать и подумать о чем-то почти не успеваешь... В общем, чтоб не спойлерить, просто выскажусь о характере главной героини: она стремится к независимости даже в безвыходной ситуации, напоминая этим необычайно своенравных женщин в фильмах все того же Альмодовара.

И на закуску — понравившаяся цитата:

«Мария стала облегчать душу, как никогда ей не удавалось этого со случайными любовниками, когда после любовного соития наваливались скука и отвращение...Первый раз в ее жизни случилось чудо: мужчина выслушал ее и понял всей душой, не ожидая за это награды — переспать с ней.»

Поначалу книга показалась достаточно любопытной (хотя не слишком), но потом чтение сделалось ужасающе однообразным. Я бы сказала, что с учетом количества содержащихся в тексте более или менее интересных идей книга чрезмерно затянута. То, что другие писатели обычно бегло обозначают двумя-тремя штрихами (надеясь при этом, что читатель все достаточно понял) и, не застревая на этом, идут дальше, чтобы написать что-то интересное, для Анны Гавальды становится основной темой.

Наверное, это тот самый случай, когда герои недостаточно интересны и им недостаточно симпатизируешь, чтобы быть готовым читать про каждый чих их ничем не примечательной жизни — то есть про то единственное, что есть в книге. Их образы убедительны и хорошо выписаны, благодаря чему возможная амплитуда их мыслей и поступков мгновенно просчитывается. Возможно, вся проблема была в том, что меня чрезвычайно бесил герой по имени Франк — этакий простой незамысловатый парень, но типа как довольно добрый.

Книга переполнена диалогами и внутренними монологами. Герои вроде бы бесконечно что-то обсуждают — собственное несовершенство, несовершенство своей жизни и кое-что из культурных явлений (художников, книги, музыку, исторические факты)— но все это происходит на таком бытовом поверхностном уровне с использованием таких понятий, что глазу и уму не за что зацепиться.

Что в книге хорошо, так это проступающая панорама современной парижской жизни — ну, если для кого-то это вдруг интересно само по себе. А возрастная героиня все никак не может привыкнуть к переходу с франков на евро и наивно удивляется столь низким ценам в программе «Магазин на диване».

Краем глаза увидела, что на основе романа лет 20 назад — сразу после написания — сняли фильм... Действительно, в качестве основы для миленького фильма книга хороша — она буквально «набита» тем самым писательским «мясом» — разговорами и деталями — которые способны вдохнуть жизнь в образы на экране и сделать их убедительными.

С места в карьер, безо всякой раскачки, начинается очень активное повествование.

Впечатление, что героиня попала на некий космический корабль и ходит — изучает его устройство. Но, собственно говоря, по оторванности от Большой Земли антарктическая станция — это почти что и есть космический корабль с командой, каждый участник которой выполняет свои функции.

В книге сочетается триллер и практически роман в жанре «приключения», что обусловлено непростыми условиями проживания на станции. Много ярких запоминающихся картин и описаний ощущений.

«На полпути к базе я замечаю яркий ореол сияния в небе слева от «Альфа», два насыщенных радужных пятна с двух сторон. Я останавливаюсь, чтобы вобрать в себя вид. Ложное солнце. Я читала о таком, но никогда не видела вживую. Горизонт дрожит, колебания света слегка меняют цвет льда внизу.

Красиво и завораживающе.

Даже при всей суровости, блеклости есть что‑то волшебное в этом мире и его разлогой, непостижимой пустоте. Воздух кажется до невозможности чистым и острым после загрязненного города. Вдалеке от постоянного шума внутри и снаружи станции тишина окутывает меня, как мягкое и успокаивающее одеяло.

Я глубоко вдыхаю, игнорируя пронизывающий холод в легких, ноющую боль в замерзших пальцах, смотря в бездонную синеву. Ни облаков, ни конденсационных следов самолетов. Мы так далеко, что даже спутники редко пролетают над нами.

Покой, думаю я, расслабляясь, наслаждаясь неподвижностью, тишиной.»

.

Появляющееся все более надолго солнце названо «проигрывающей бой звездой».

«Это место напоминает нам о том, какие мы маленькие и хрупкие»

В одной из речей начальница станции цитирует Томаса Пинчона:

«Своя Антарктида есть у каждого».

Поначалу проскакивают отрывочные и не особо охотные упоминания других членов команды о недавнем несчастном случае. Постепенно эта линия все более усиливается, поскольку кое-кто из полярников начинает проявлять себя не слишком адекватно под влиянием нехватки солнечного света и из-за необходимости вести один и тот же регламентированный образ жизни в одной и той же команде на протяжении долгих месяцев. Они начинают в сердцах проговариваться о произошедшем.

В какой-то момент героиня понимает, что на станции есть преступник, и потому в этом отрезанном от мира месте они не могут чувствовать себя в безопасности. Ей приходится начать собственное расследование.

Впервые я увидела взволновавшее меня название «Богота» еще в до-интернетное время в рассказе Герберта Уэллса «Страна слепых». Там описывалась жизнь в долине, «отгороженной снегами, потерянной для остального мира».

Когда к жителям Долины попадает человек из большого мира, они так и начинают звать его — «Богота».

"— Я пришел из-за гор, — сказал Нуньес, — из страны за горами, где люди — зрячие. Из окрестностей Боготы — города, где живут сто тысяч человек и который тянется так далеко, что глазу не видно, докуда.

— Дикий человек говорит дикие слова, — пояснил Педро. — Вы когда-нибудь слышали такое слово — «богота»? Его ум еще не сложился. Речь у него только в зачатке.

Маленький мальчик ущипнул его за руку.

— Богота, — передразнил он.

— Да. Город, не то что ваша деревня… Я пришел из большого мира,..

— Его имя — Богота, — решили слепцы.

...Он думал о большом свободном мире, с которым был разлучен, о родном своем мире, и перед ним вставало видение все новых горных склонов, даль за далью, и среди них Богота, город многообразной, живой красоты...Он думал о том, как долго можно идти по реке, от большого города Боготы в большой, огромный мир, через города и села, через леса и пустыни.»

Поэтому через много лет мне особенно интересно было прочитать роман, действие которого в немалой степени разворачивается именно в столице Колумбии — Боготе.

Ближе к концу романа Васкес пишет о расположении Боготы так:

«Из Онды каждый добирался до Боготы как хотел — кто на мулах, кто по железной дороге, кто на автомобиле — в зависимости от времени года и материального положения. Эта часть пути могла длиться от нескольких часов до нескольких дней. Не так-то просто за какие-то сто километров подняться от уровня моря на высоту две тысячи шестьсот метров, где балансирует этот город под серым небом. За всю мою жизнь никому еще не удалось объяснить мне толком, не ограничиваясь банальными экскурсами в историю, почему эта страна выбрала себе в столицы самый далекий затерянный город. Мы — боготинцы — не виноваты в своей холодности и закрытости, ведь таков наш город.»

Неискушенный в недавней истории Колумбии читатель вроде меня узнает из романа о войне Колумбии с Перу, о деятельности Корпуса мира, о Пабло Эскобаре.

В плане занимательности самого сюжета можно сказать, что автор со знанием дела намешал в текст компоненты разной степени увлекательности, но при этом рождающие очень приятное чувство, будто бы ты читаешь по-настоящему качественный текст. Язык, наблюдательность, подмеченные детали да и вся атмосфера Боготы и Ла-Дорады очень хороши.

В течение первых нескольких глав читателю намекают, что ему вот-вот расскажут нечто интересное и супер остросюжетное, заключающее в себе причину уже известных, произошедших позже драматических событий.

Но по факту мы имеем динамику, характерную этак примерно для семейной саги, написанной при этом хорошим поэтично-созерцательным языком, свойственную некоторым переводам с испанского. Порой повествование по воле автора немного замедляется, чтобы более прицельно сфокусироваться на некоем, на самом деле, не таком уж примечательном случае или разговоре, а заодно и на том, как падал в это время свет на лица или предметы, или какого цвета было небо, или с каким выражением лица кто-то что-то говорил или куда устремилась после какого-нибудь разговора с женщиной рука мужчины.

Ну и в момент, когда читатель, наконец, узнает всю канву событий, ему есть о чем задуматься в области некоторых морально-этических проблем.

«Ничего, что мы чужие... Вы рисуйте!

Я потом, что непонятно, объясню».

«Всегда найдется тот, чей обзор достаточно широк», загадочно говорится в самом начале... Пока не слишком понятно, о чем это — это станет очевидно лишь ближе к финалу романа.

А затем, абзац за абзацем, разворачиваются перед читателем картины обретения человеком своих до поры до времени схороненных где-то воспоминаний. Обретения по крупицам, по устойчивым словесным оборотам, по не слишком узнанным пока всплывающим из памяти лицам, не обретшим до поры до времени своего имени.

Россию он идентифицирует, увидев себя в церкви, а за окном — заснеженную страну. И имхо само это сочетание — чрезвычайно русское:

«Церковь – большая радость, особенно в детстве. Маленький, значит, держусь за юбку матери... И вот так я парю себе в церкви, проплываю над священником, машущим кадилом, – сквозь ароматный дым. Над хором – сквозь его песнопения (замедленные взмахи регента и его же гримасы на высоких нотах). Над старухой свечницею и заполнившим храм (обтекая столпы) народом, вдоль окон, за которыми заснеженная страна. Россия?»

Потом еще точнее находит свои воспоминания в пространстве — на сей раз по шпилю и реке.

Не могу удержаться, чтобы не процитировать это метафорическое описание движения трамвая:

«Вспоминаю. Трамвайные рельсы на замерзшей реке. Электрический трамвайчик, пробивающийся от одного берега к другому, лавки вдоль окон... Вагоновожатый сосредоточен, он последний, кто потеряет надежду. Кондуктор тоже крепок духом, но не забывает взбадривать себя глотками из фляжки, ибо мороз и лунный этот пейзаж обескуражат любого, кондуктор же должен оставаться бодрым. Продает билеты по пять копеек, отрывает их заледеневшими пальцами. Под ним десять саженей воды, по бокам метель, но хрупкий его ковчег, желтый огонек на льду, стремится к своей цели – огромному, теряющемуся во мраке шпилю. Я узнаю этот шпиль и эту реку. Теперь я знаю, в каком городе жил.»

И вот постепенно вспоминающий обретает себя, ощупывает — сначала в пространстве, потом — во времени. А главное — по крупицам восстанавливает картины идиллической русской жизни, навеки утраченной и сохранившейся лишь в воспоминания тех, кто, как он, еще жив, или... запечатленными на бумаге теми, кто успел-таки записать.

«Я пытаюсь приблизиться к прошлому разными путями, чтобы понять, что оно такое. Что-то отдельное от меня или проживаемое мной до сих пор?»

Памятуя о названии романа, я боялась, что это окажется текст про будни какого-то выдающегося конструктора типа Королева, но мои опасения не подтвердились.

Вообще когда читатель пытается понять, почему книга названа так или иначе, то у него в сознании происходит удивительный вид сканирования текста...

Конечно, тема авиатора (модное, а порой и опасное занятие для 1910-ых годов) перекликается с одноименным стихотворением Александра Блока (1912).

Но вот, наконец, в тексте обнаруживается фрагмент об обзоре картины с высоты, проливающий свет на загадочную фразу о «ширине обзора» в самом начале, а заодно — и на название романа:

«Однажды в Сиверской я видел, как с плохо выкошенного поля взлетал аэроплан. Набирая разбег, авиатор объезжал выбоины, подпрыгивал на кочках и внезапно – о, радость! – оказался в воздухе. Глядя, как судорожно перемещается по полю машина, никто полета, откровенно говоря, не ожидал. А авиатор – взлетел. И не было для него больше ни кочковатого поля, ни смеющихся зрителей – предстали небо в разметавшихся по нему облаках и пестрая, словно лоскутная, земля под крыльями.»

Герой романа идентифицирует себя с Робинзоном Крузо — персонажем своего любимого в детстве романа... Кстати, той самой книги, которую читала ему бабушка, когда он болел, слушая ее сквозь сюр своей горячки — трудно вообразить себе нечто более идиллическое.

Все верно: он сейчас — Робинзон Крузо, ведь он остался совершенно один, он отрезан от того мира, частью которого он был, и он лишен возможности построить лодку, чтобы добраться на ней до Большой Земли.

Значит, только и остается, что вспоминать и пытаться записать как можно больше своих воспоминаний.

«Нет смысла писать о каких-то крупных событиях... Описания должны касаться чего-то такого, что не занимает места в истории, но остается в сердце навсегда.»

Конечно, у мегапопулярного (особенно лет 15 назад) Пауло Коэльо имеется вполне себе узнаваемый фирменный стиль, с которым можно — как с неким эталоном — сравнивать другие книги.

Но давайте поговорим о романе «Одиннадцать минут».

Сюжет романа достаточно незамысловат и может быть пересказан в нескольких предложениях.

Ну, а вообще у каждого текста имеется так называемая «тайна названия». Т.е. смысл названия становится понятен не сразу, и, более того — некоторые авторы так искусно приготавливают и обставляют это самое читательское прозрение насчет смысла заголовка, что порой в этот момент у читателя буквально дух захватывает. Здесь же, у Коэльо, загадка названия обнаруживается на банально считываемом уровне статистики и, так сказать, на уровне сугубо низких материй, касающихся какой-то безликой массы недалеких людей, которые вроде бы интересуются в жизни не тем, чем нужно — ну, типа про секс говорят все вокруг, включая литературу и СМИ, а на самом деле он никого особенно не интересует.

Делая свою героиню проституткой, Коэльо этим как бы выносит секс за скобки и обозначает, что в мечтах героини эта сфера — в юности манящая и привлекательная — с какого-то момента ее жизни абсолютно не имеет самостоятельной ценности... Впрочем, она может вновь сделаться насколько-то ценной при условии, если героиня встретит подходящего для любви мужчину.

Про женщин автор пишет исключительно вычитанные где-то штампы, облекая их в свои фирменные напыщенные формулировки.

Собственно говоря, героиня романа Мария абсолютно не прорисована, у нее нет ни одной личной индивидуальной черты... Ну, разочаровалась в любви и вдруг сделалась мудрой, и на этом все.

То же самое касается и «ее мужиков».

В общем, визитная карточка Коэльо — напыщенность и многословие. Часть из этих многих, почти случайных рандомных слов еще более или менее попадает в цель, а часть выпущена абсолютно наугад и просто «вхолостую» заполняет объем книги...

Впрочем, можно интерпретировать стиль Коэльо и так:

Вот чего в тексте много, так это красивых многозначительных фраз, словно созданных для того, чтобы выписывать их в качестве цитат и вешать на стену в рамочке.

В отличие от «Не гаси свет» и «На краю бездны», тут Бернар Миньер ступает на дорогу классического полицейского детектива, в котором, наверное, уже довольно трудно придумать что-то новое, поскольку в нем уже отметились архи — изобретательные авторы.

Немного поясню свою мысль: да, в «Не гаси свет» вроде бы имеется полицейский — временно восстанавливающийся в профилактории, кстати, — однако там присутствует весьма ощутимая линия именно с триллером с точки зрения девушки-радиоведущей.

В частности, авторы современных детективов, похоже, соревнуются между собой, у кого самые изобретательные убийцы в оформлении мест преступления. А убийцы — как это нынче модно —при креативном создании настоящих артефактов на местах преступлений непременно стремятся донести некий персональный адресный месседж именно до того, кто эти криминальные эпизоды расследует.

Ну, конечно, тут можно попробовать нарисовать образ еще одной очередной женщины- детектива, которая вовсе не белая и пушистая и у которой в анамнезе много проблем... Что и делает Миньер.

Место действия на этот раз — Испания.

Автор рисует много чарующих картин Испании — какие виды вначале открываются из окна автомобиля, а затем — на старинных улочках. В каких ресторанах герои едят и что находится в гостиничных номерах.

А также читателя услаждают цитатами из текста «Метаморфоз» Овидия и описанием картин эпохи Возрождения.

Множественные личности, детские травмы, профайлеры, и возможно, самое главное в романе — новая перспективная программа систематизации и обработки криминальной базы данных...

Вот так, собственно, в общении пары героев на фоне испанских красот и в их достаточно неспешных размышлениях «о том-о сем» и проходит основная часть романа.

И только ближе к концу потихоньку начинается примеривание то одной, то другой фигуры из тех, что попала в поле зрения детективов — и наблюдающего за ними читателя — на роль того самого «основного злодея»... Тут Миньер пытается организовать некие твисты, но, полагаю, опытного читальщика детективов, который тоже уже перебрал в уме все возможные кандидатуры, будет трудно чем-то удивить.

Похоже, многие читатели, поначалу с удовольствием втянувшись в повествование, вскоре чувствуют себя разочарованными, когда сюжет вдруг перестает развиваться по ожидаемому клише триллера... Думаю, тут просто нужно набраться терпения, и вскоре станет понятно, «что к чему».

Могу отметить грамотное построение интриги — думаю, роман отлично смотрелся бы при экранизации, хотя при этом он, конечно, неминуемо потерял бы кое-что из уникального авторского стиля — и создание своеобразной копии мира московских улиц, магазинов, кафе, парков, ночных клубов и косметических салонов...

Также радует очень точная психологическая составляющая девичьего мира, хорошо написанные, живые диалоги и умело схваченные детали общения.

При этом периодически встречались стилистические погрешности типа часто употребляемого грубоватого выражения «Без понятия» в довольно приличных разговорах приличных людей.

А еще мне категорически не заходили используемые метафоры типа вот таких:

«Внутри меня звенят хрустальные колокольчики.»

«Цветы под кожей горят все так же жарко.»

«В наших запястьях в едином ритме звенит стеклянный морской прибой.»

Возможно, подобные словесные обороты придают тексту своеобразное очарование, хотя из-за таких непривычных сочетаний стиль кажется то ли излишне экзальтированным и гламурным — что немудрено, ведь главная героиня — весьма одухотворенная, девушка с восприятием художника, мыслящая категориями запахов, красок и фонов на пейзажах, — то ли каким-то... целлулоидным.

В целом для меня такая проза слишком дистиллирована, но для романтичных молоденьких девушек, возможно, это — «самое то».

Итак, нашумевший роман Алексея Иванова...

Довольно остроумная идея и узнаваемая действительность.

Каждая глава предваряется эпиграфом на тему истекания кровью из советских героических песен — в основном времен гражданской войны. И это вкупе с проживанием рядом с пионерлагерем ветерана революции наводит на определенные размышления...

А еще, памятуя о названии романа, начинаешь присматриваться к персоналу «столовки» и ошивающимся возле здания собакам...

Создается впечатление, что автор ставил перед собой задачу упомянуть в романе как можно большее количество детских забав времен 80-х — то есть книга фактически становится чуть ли не справочником по подобным забавам.

В общем, если кому-то интересно, как протекала жизнь в пионерском лагере и какими шутками перебрасывались между собой пионеры подросткового возраста, то он свое любопытство удовлетворит сполна, да еще, пожалуй, к концу романа и пресытится всей этой эстетикой.

То же самое касается и излюбленных подростковых фразочек того времени.

Многие советские детские присказки, подкалывания или надписи в девичьих тетрадках вызывают радостное чувство узнавания.

Однако немудрено подустать от чтения реплик, отпускаемых не сильно обремененными интеллектом мальчишками.

Впрочем, интеллектуальная составляющая мира взрослых ушла от мира детей не слишком далеко.

Вот что рассказывает студент Игорь на «взрослой вечеринке»:

"– Димон у нас в классе самым остроумным был, – усаживаясь, сообщил Игорь. – Однажды он учительнице химии в колбу засунул собачью какашку.

Димон залился счастливым хохотом.»

Один из главных героев — мальчик с довольно пытливым умом, который ставит перед собой интересные вопросы. Он мечтает о настоящем коллективе.

«Он жалел, что нет такой особой машинки, когда нажал кнопку – и все сразу слушаются, и получается команда.»

Вместо этого он получает коллектив чисто формальный, показушный.

«Валерка обречённо торчал на лавке, не зная, чем себя занять. Товарищеским судом он был приговорён к коллективу.

А чуть позже ему объясняют, что вся пионерская движуха- это понарошку.»

«Так положено! Ты что, обиделся? Маленький, что ли? Это же всё как бы понарошку! Разные там пионерские собрания, флаги, звёздочки, галстуки – они все понарошку!»

Не буду спойлерить и рассказывать, какие необычные — вот прямо-таки мистические — события в лагере помогли ему посмотреть на это все новыми глазами...

Дальше выскажусь кратко:

Как написано: в классической манере советской литературы для подростков, простым языком, легко читается. Все «тонкие» места многократно объясняются с точки зрения здравого смысла.

Есть колоритные запоминающиеся персонажи.

Степень вовлеченности читателя в сюжет: умеренная. Все происходящее выглядит в некоторой степени остроумной игрой.

Внушительных размеров рассказ 1992 года, который, на мой взгляд, можно было бы сделать раза в два короче. Впрочем, если автору платят за количество печатных знаков, то вряд ли он будет критически проходиться по собственному тексту... Возможно, некая избыточность объясняется тем, что автору непременно хотелось «дожать», довести свою идею до необходимой кондиции абсурда, ведь тут у него имеется как бы «черный юмор» или нечто подобное... А вот что именно тут имеется и к чему автор нас хотел привести — вот этого я как раз так и не поняла, потому что то, что нам открывается — это слишком очевидно и банально.

Замечу, что картину немного скрашивает опять-таки чрезмерно подробно описанное взаимодействие мужа с женой... Которое настолько избыточно, что превращается в самопародию.

В общем, нельзя сказать что сейчас, в 2023 году, читать этот текст было сильно интересно — ну, может потому, что в нем слишком много внутри-американских забытых персонажей рок-культуры, и еще потому, что я не слишком большой знаток и фанат творений Нормана Роквелла. А может потому, что мы уже видели так много подобного в фильмах и т.д. — в том числе снятых гораздо позже 1992 года...

Словом, всякий раз убеждаюсь, что нужно стараться читать новые вещи, а не те, которые в свое время казались забавными, но идеи которых давным-давно растащили и растиражировали.

А вообще-то и сам Кинг упоминает, что образ затерянного в пространстве городка «с сюрпризами» не так уж и оригинален:

«И внезапно Мэри поняла, откуда она знает этот город: много раз видела его по телевизору, поздней ночь. Какой там Рэй Брэдбери с его адским Марсом или кукольный домик из «Ганса и Гретель». Куда больше это место напоминало Странный маленький городок, куда люди то и дело забредали в различных сериях «Сумеречной зоны».»

Сразу скажу, что такого рода твисты, а точнее — переворачивание с ног на голову — я встречала разве только у Мишеля Бюсси...

Однако обо всем по порядку.

Повествование развивается, оставляя читателю много пищи для размышлений благодаря разным загадочным событиям и странным совпадениям. Вскоре появляются дополнительные сюжетные линии, и остается только гадать, как между собой связаны описываемые события и кто какую роль сыграют, например, в совершившемся убийстве.

Мне понравилась почти призрачная, волнующая атмосфера каких-то странных находок и тревожащих фактов, которые очень долго не могут сложиться в хоть сколько-нибудь цельную непротиворечивую правдоподобную картину, и потому оседают некой приятно- будоражащей массой в голове читателя.

Рассуждения главной героини, мелькающие у нее в мозгу мысли, да даже и сами по себе взгляды на жизнь этой рассудительной не слишком эмоциональной женщины, матери семейства — все читается очень приятно.

Со временем вроде бы все более четко вырисовывается ярко выраженная злоумышленница и проступают ее возможные мотивы, хотя полной ясности картина все никак не достигает...

А потом... А потом читатель обнаруживает этот самый твист:)

Прежде всего, сходу обращает на себя внимание стиль...

Этот стиль я назвала бы «А что, так можно было?»

Поначалу я не могла избавиться от ощущения, что читаю дневник современной женщины — если не сказать «бабы» — в жанре ЛР со всеми вытекающими ограниченностями и туповатостями, присущими бабскому дневнику. Чуть позже, когда диалог «двух кумушек в одной» слегка устаканился, картина сделалась еще более интересной: стиль стал напоминать скрещивание женского внутреннего монолога (точнее — диалога, но про это ниже) уровня попаданческого лыра с чем-то очень разговорным в жанре сетевого трепа — впрочем, с отдельными редкими кусками, похожими-таки на литературу. Метафоры в тексте тоже наличествуют — правда, большей частью опять-таки сгенерированные путем переиначивания выражений из все тех же прикольных разговорных оборотов.

По сюжету и по жанру мы имеем «попаданство... для взрослых» (т.е. не для подростков-геймеров). Перед нами поток сознания «человека с принудительным раздвоением личности», пола женского.

Поначалу идет традиционный этап привыкания к телу и к обстановке. ГГ наблюдает за происходящим, находясь словно вовне — примерно как в фильме или в компьютерной игре, — истолковывая зрительные образы в привычной для себя системе координат, и при этом «играет» своей героиней, находясь внутри нее... Надо сказать, эта часть получается достаточно напряженной для читателя, поскольку впору застрять в переводах с квази-латиноамериканского языка конца ХIХ века на «нормальный». Практически за каждым утвердительным предложением немедленно следует вопрос от чайника-неофита — то есть от той, кто вселился в тело.

После быстро затихшей движухи первой части возникает вопрос, чем же теперь автор сюжетно наполнит текст окромя реминисценций на столь любимые у русской публики творения Маркеса, Исабель Альенде и т.д. — отметим, что для создания атмосферы в ход идут имена всяких там Хосе, пирожки с жаботикабовой и некая неизменно присущая магическому реализму хаотичность и бестолковость в поведении героев.

Тут все оказывается достаточно просто: начиная с какой то главы происходящее начинает напоминать мексиканский сериал с большим количеством более или менее эпизодических действующих лиц и с обязательно присутствующими охающими, всплескивающими руками и неистово крестящимися тетушками, из последних сил пытающимися блюсти традиции.

По факту мы имеем гимн самодостаточной женщины — впрочем, неравнодушной к сексу.

«Ну а что, если ты вдова, обходиться одними бананами? Да и с бананами, знаете, выходит иногда всякое, если их молодые парни собирали немытыми руками...»

Разговоры подружек:

«Слушай, я бы тоже упала на спину, если бы он на меня посмотрел! Там в Сан Луисе много таких, нет?»

Во время, свободное от решения задач подъема уровня образования в Аргентине, героинь заботит, во что одеваться, как вести себя с мужчинами, как заниматься с ними сексом, как воспитывать детей... Однако самое главное — это, конечно, сидеть на балконе с чашечкой отличного кофе, с видом на горы... И с запасом хороших книг для чтения.

Так все-таки что же у героинь на любовном фронте? Как решена тема любви?

Уж если и влюбляться в кого, то в поэта. Ибо

«Я... все время смутно ждала от поэзии чего-то большего, чем изящные рифмы и изящные эмоции. Чтобы ритм дыхания затянуло, повело, а потом оборвало в нужном месте. А потом повело снова.»

Хотя, честно говоря,

»- Тебя больше соблазняет история, чем мужчина.

- Как будто тебя нет.»

Есть в книге пласт с перекличкой культур, который я, пожалуй, оставлю за рамками рассмотрения. И есть пласт необычайной интимности этого внутреннего диалога, в котором, опять-таки, желающие могут с удовольствием покопаться.

Фактическую сторону этой истории можно интерпретировать как встречу двух людей — можно сказать, встречу двух «одиночеств». Которые до до момента своего случайного, на первый взгляд, пересечения в пространстве и знать не знали, что, оказываются, нуждаются друг в друге, да и вообще — что нуждаются в ком-то еще, но зато после встречи — которая изменила их мироощущение — внушили себе, что всю жизнь двигались навстречу друг другу.

Изюминку истории придает то, что эти двое не смогли быть вместе по вполне прозаической причине — женщина была замужем. И потому это как раз тот случай, когда неосуществленные отношения уходят в область воспоминаний, неизбежно обретая щемящий оттенок.

История рассказана автором с толикой торжественности и даже с некоторой, я бы сказала, напыщенностью. Мужской персонаж изображен как некое полу-магическое воплощение каких-то древних сил, и потому становится понятно, почему женщина не устояла перед его очарованием.

«Роберт Кинкейд был в каком-то смысле колдун и обитал сам по себе в никому не ведомых местах, таинственных и грозных.»

Сам процесс сближения описан с огромным уважением к действующим лицам, герои — несмотря на то, что для женщины это фактически супружеская измена — ни на миг не теряют достоинство: они словно подчиняются опять-таки неким неподвластным им силам, которые направляют их друг к другу. То же касается и собственно их соитий — все изображено с точки зрения их духовного соединения — тем более, что они оба любят и понимают и поэзию, и магию слов и смыслов.

«Она утыкалась лицом в его шею, плоть к плоти, и чувствовала, как ее ноздри начинают воспринимать запахи реки и дыма от костра, а до слуха доносился стук колес старых паровозов, покидающих ночами зимние вокзалы далекого прошлого. Она видела странников в черных одеяниях, чей путь пролегал вдоль замерзших рек и пышных летних лугов к истокам мира и краю земли. Снова и снова скользил по ее телу леопард, легкий и гибкий, как ветер прерий, и, колыхаясь под его тяжестью, она летела верхом на ветре, как весталка в храме, к благоуханному быстрому пламени, зажженному для тех, кто доплыл до излучины реки забвения.»

Достаточно важен и антураж книги и время действия — август 1965 года: последняя мировая война уже достаточно отошла в прошлое, и началась эпоха потребления, когда превыше всего люди начинают ценить комфорт и успокоительную стабильную привычность. Женщина с ее нереализованными желаниями юности, как это часто бывает в судьбе многих ее сестер по полу, традиционно исполняет роль жены своего недалекого мужа (роль «жены фермера из штата Айовы»), фактически не имея возможности ни с кем поговорить на достаточно отвлеченные темы в своей глубинке, где местным жителям все выходящее за привычные бытовые рамки кажется подозрительным. В то время как мужчина по самому роду своей деятельности приобщен к достаточно интересным материям, и потому зрительных и прочих событий, связанных с путешествиями, в его жизни хоть отбавляй — он как бы «гражданин мира», с легкостью пересекающий пространства по заданию и за счет средств заказчика. Он говорит:

«Моя работа в определенном смысле позволяет мне жить вольной жизнью настолько, насколько это вообще возможно в наше время».

И это добавляет ему дополнительных очков как представителю «некого недостижимого мира» в ее глазах.

В списке благодарностей, которыми традиционно завершаются тексты, Колин Гувер отдает должное своим издателям и отмечает, что эта книга стоит особняком по сравнению с того рода любовными романами, которые она обычно пишет. И, в общем, это достаточно заметно даже такому небольшому специалисту по творчеству этого автора, как я... А все дело в том, что если вынести за скобки развитие сюжета в направлении создания некоторой напряженности, то в глаза бросается достаточно большое количество описаний сцен секса между одними и те ми же партнерами — что, в общем, не особенно типично для триллера, пусть даже написанного женщиной, а, наверное, более типично именно для вполне себе традиционного любовного романа. Заодно уж отмечу, что сцены разнообразных сексуальных соитий описаны в литературном плане вполне достойно и к месту, то есть с ярко выраженной психологической составляющей — в каждый момент с каким- то своим настроением и т.д., — и читать их не слишком скучно, т.е. с этим аспектом у Колин Гувер все обстоит более чем хорошо.

Что же до триллера, то тут имеем следующее.

Порой читатель открывает книгу и после нескольких первых страниц, уже примерно понимая завязку, выстраивает у себя в голове ожидаемое развитие событий и, если перед ним триллер, то предполагает, что автор его поначалу обманет, а потом удивит с помощью твиста, переворачивающего все с ног на голову...

Так вот, я все читала и читала этот роман Колин Гувер, а тот самый долгожданный момент, начиная с которого все предположительно должно было «стать не так», все никак не наступал... Впрочем, кое-какие неожиданности в самом конце нам автор все-таки заготовила.

Ну, и наконец — а о чем вообще книга-то? Здесь впору вспомнить название романа — «тайный дневник». В центре повествования — аспекты семейной жизни, а именно — аспекты отношения женщины к своему мужу и к детям, Казалось бы, не так сильно тут можно разгуляться, но автор все-таки успешно нащупывает некую возможность для маневра.

Было интересно познакомиться с очередным романом Мишеля Бюсси после виртуозно сконструированных «Под опасным солнцем» и «Черных кувшинок».

Мишель Бюсси выбирает довольно любопытные места действия для своих книг — в первой прочитанной книге мне встретились Маркизские острова, потом — любимая деревушка Клода Моне в конце жизни, а на этот раз — побережье Нормандии в феврале.

Перед нами роман, написанный не по уже набившей у читателей оскомину схеме полицейский детектива... Нет, это, скорее, довольно размеренный триллер, в котором герой вместе с автором всегда находит время полюбоваться окружающим пейзажем, описать прохожих на улице и свои эмоции от каждой встреченной женщины.

С большим юмором даются названия как книге целиком (смысл фразы, давшей название роману, становится понятен далеко не сразу — не буду спойлерить, в чем тут дело), так и отдельным главам — заголовками становятся какие-то вскользь брошенный фразы из предыдущей главы, которые неожиданно получают развитие и расшифровку в главе следуюшей.

Наверное, никто так не заинтересован в том, чтобы раскрыть преступление, как несправедливо обвиненный свидетель — именно от его имени и ведется повествование... Интонации рассказа — несмотря на всю непредсказуемость обрушивающихся на героя необъяснимых событий и стечения обстоятельств — достаточно ироничные, что не может не подкупать. Впрочем, главный герой рассказывает о себе далеко не все, оставляя много белых пятен в своей биографии, и потому читатель пребывает в некоторых сомнениях по поводу того, а с «надежным «ли рассказчиком мы имеем дело.

В чем же пытается разобраться герой? Втянутый волей случая в трагическую историю, он вынужден расследовать несколько непонятно каким образом связанных между собой происшествий, в которых одно преступление словно копирует другое. Возникает вопрос, по чьей воле это сходство возникло, если очевидно, что копированием занимался не только убийца — что было бы неудивительно, поскольку достаточно распространено в детективах о «подражателях» — но также и будущая жертва.

Как всегда, у Бюсси получается очень интеллигентная, красивая проза со множеством изысканных наблюдений и формулировок.

А взаимоотношения со внезапно появившейся подружкой по тонкости игры и по неопределенности и вовсе достойны всяческих похвал.

Вот их типичный разговор:

»- Опять сочиняешь?

- Возможно! Я обожаю придумывать истории!»

Однако с какого-то момента все вдруг приходится подвергать сомнению, ибо реальность расплывается... Становится непонятно, что произошло на самом деле, а что — лишь плод воображения персонажа. Герой решает, что то ли он стал жертвой какой-то мистификации, то ли у него...э... нехилые проблемы с психикой...

...Удивится ли потенциальный читатель романа, если я скажу, что в самом конце тональность повествования немного меняется и делается уже не такой игривой, как в начале? И что впору будет приготовить плакательные платочки? Наверное, не слишком-то удивится, ведь все мы знаем, как склонен Бюсси обманывать ожидания читателя.

У меня возникла шальная идея, что слово «киберпанк» в названии означает совсем не тот условный сеттинг по типу «High Tech, Low Life», с которым обычно ассоциируется это понятие ...

О нет, скорее всего, речь идет об одном из героев рассказа, который как раз тот самый классический «панк» с ирокезом в привычном для нас понимании.

Посудите сами — вот что говорится в тексте о персонаже по имени Рэйно:

«Майк и Джорджи снова болтались с этим панком Рэйно...

Рэйно семнадцать, на два года старше любого из нас, он носит косуху и прическу гpебнем (отец чуть с ума не сошел, когда я как-то сказал, что мечтаю о такой же).»

Рэйно — это тот самый идеал для ГГ и пример для подражания. Именно про него и последние, мечтательные строчки рассказа:

«Но больше всего я думаю о Рэйно и о его великих планах. Hикак не могу дождаться, когда же он вытащит меня отсюда.»

А вообще этот текст, перегруженный нынче не так часто употребительной (из-за своей очевидности и смысловой избыточности) в литературе лексикой программистов 80-ых годов, будет любопытен современным юным программерам — они узнают такие экзотические нынче понятия как

«заказала распечатку»

«можно запросто удвоить скорость модема» .

А если серьезно, то в этом ламповом рассказе отразилось некоторое очарование техническими возможностями, связанными с тем , что отныне — то есть с середины 80-х — данные сложных систем стали храниться в базах данных.

Наверное, кульминационным моментом становится следующее откровение от представителя старшего поколения о том, что бумажные копии еще никто не отменял:

«Я проверил все на работе и в банке; все что проходит через компьютеры, проверяется по бумагам. И ты не сможешь ничего поменять больше чем на сутки...

Это то, чем пользуются древние ископаемые, вроде меня, которые не доверяют компьютерам.»

Роман написан еще в далеком 2015 году и является литературным дебютом британской писательницы Рут Уэйр, известной по книге «Игра в ложь»,

Обнаруживаются схожие мотивы с «Игрой в ложь» — тут тоже люди встречаются после долгого перерыва и мысленно обращаются к давним событиям своей юности.

Как это нередко бывает в книгах подобного жанра, компания собирается в месте, оторванном от цивилизации, где плохо ловит интернет. Хотя вечеринка и заявлена как девичник, однако кто и с какой истинной целью собрал этих разношерстных людей, читателю на первых порах не вполне понятно, и потому невольно вспоминается «Десять негритят».

Показалось очень симпатичным описание диалогов во время вечеринки, включая не всегда добродушные взаимные подкалывания. В целом повествование оживляют язвительные и недобрые реплики саркастичной Нины, которая — особенно когда находится в подпитии — насчет всего режет, по ее разумению, правду-матку и переворачивает видимость любых корректных формулировок наизнанку.

Вскоре из-за многочисленных намеков и недомолвок все больше перетягивает на себя внимание некая тайна главной героини в прошлом и создается впечатление, что все происходящее становится следствием каких-то давних сложных событий...

Что же касается разгадки... На мой взгляд, она оказывается вполне жизненной и правдоподобной, хотя не слишком потрясающей воображение — то есть у избалованного триллерами читателя может возникнуть мысль, что в книге происходит «много шума из ничего»...

Тем не менее, это вполне себе качественный роман, написанный на впечатляющем художественном уровне и с достойной психологической проработкой характеров.

Не хочу говорить громких слов, но довольно скоро я поняла, что читаю книгу писателя с очень интересным талантом — вот прямо-таки современного Марка Твена...

Вообще-то поначалу я была уверена, что автор книги — женщина.

В самом деле, довольно часто встречаются книги о незамысловатом общении почтенных матерей семейств, которые всеми силами пытаются вырваться из надоевшей домашней рутины. И всю эту психологию общения домохозяек, когда они одновременно и подбадривают друг друга, и делятся лайфхаками по решению домашних проблем, и шутливо подтрунивают над подругами, обычно как нельзя лучше описывают именно писательницы — представительницы прекрасного пола.

В первых главах автор одновременно и нагнетает некоторое количество страха, и словно бы иронизирует над происходящим, как бы намекая, что все это происходит не всерьез. А уж к теме чтения книжек в литературном клубе он и вовсе подходит с ноткой комизма, заявляя, что «главный подозреваемый» читает Керуака и прочих битников, а один из героев- подростков увлекается темой нацистов во времена второй мировой войны.

Дальше книга выруливает на довольно тонко написанное местами сатирическое повествование о нравах жителей Чарльстона глазами их жен, причем, как вы понимаете, повествование это украшено изюминкой мистики. К заслуге писателя добавим то, что вампирская тема вписывается в роман идеально.

Что могут сделать несколько добропорядочных домохозяек, сплотившись вместе? Просто пообсуждать книги в перерыве между рутинными заботами о доме и семье? Книга показывает, что если их как следует доведут, вынудив защищать самое дорогое, то сплоченные женщины готовы очень на многое... Правда, при этом они мимоходом будут обсуждать такие насущные темы как покупку подарков своим детям на грядущее рождество.

Еще в самом начале романа уроженец Чарльстона Грейди Хендрикс дает такие характеристики своим будущим героиням:

«Вы видели таких женщин. Встречаясь во время обеда в ресторане, они смеются достаточно громко, чтобы все слышали их смех. Они глупеют после первого же бокала вина. Самый большой риск в их жизни – покупка на Рождество пары светящихся сережек. Они испытывают настоящую агонию, прежде чем заказать десерт.»

Автор пишет про этих женщин, на которых держится весь уклад жизни, одновременно и с иронией, и с огромным уважением и любовью.

Связанные узами брака муж и жена. Которым полагается быть вместе «в печали и в радости». Прибавьте к этому, что супруг необычайно красив, сказочно богат, заботлив и предусмотрителен. О, наверное, это чертовски романтично и об этом полагается мечтать каждой женщине... Или нет?..

Вот бы занять место этой самой счастливицы, проводящей так много времени с богатым красавцем!

Соблазнить чужого мужа, чертовски амбициозного, богатого и красивого — конечно, тут, затаив дыхание, включишься в процесс и станешь наблюдать, «выгорит» у «разлучницы» или нет.

Одна из героинь обуреваема весьма примитивными страстями, к примеру — стремлением к роскоши. Вообще с описаниями роскоши в романе явный перебор. Я, конечно не могу сказать, что совершенно равнодушна к материальной стороне жизни, но всему есть своя мера, а я не дизайнер и мне как-то было ни горячо ни холодно от очередного n-ного описания роскошного интерьера, женского туалета, украшения или меню на ужин, от всех этих названий брендов и цветовых гамм. Если в фильмах подобные детали служат как бы лишь антуражем, декорациями для чего-то содержательного и интересного, то читать все эти подробности в печатных знаках вовсе не так увлекательно... Ну, будем считать, что кто-то из читателей может взять что-то из этого на заметку.

Стиль романа прямолинейный и незамысловатый. То есть этакое тягучее банальное повествование, с расстановкой всех точек над «и», а потом еще, «для тех кто не понял», еще и двойных точек. То есть не намеки, а как бы наоборот — предельно подробное разжевывание. Такая вот в некотором роде почти карикатурная американщина в ее наиболее стандартном хрестоматийном проявлении.

Что, конечно, не отменяет наличие некоторой интриги — ну, всегда ведь любопытно читать о неких притворщиках, вынашивающих далеко идущие планы в отношении слишком простодушных людей, по неосмотрительности подпустивших их к себе слишком близко.

Описанный в романе мужской типаж, конечно, доведен до абсурда, но вообще подобные особенности характера у сильного пола не так уж редки.

Мужчина, который вникает во все проблемы своей жены и по каждому вопросу имеет свое собственное мнение — какие наряды и украшения ей носить и какие занятия посещать, чтобы сбросить вес...

Пока все звучит не так уж страшно, верно? Ведь, наверное, это лучше, чем не слишком-то интересоваться жизнью своей уже чуть поднадоевшей жены, от чего не так редко страдают женщины в браке?

Ответ на этот вопрос можно получить, прочитав книгу.

По задумке эта книга с интригующим названием начинается со знакомства героев, и, поскольку я полагала, что передо мной традиционный любовный роман, то опасалась, что повествование будет слащавым... Слава богу, все было описано в меру оригинально и без розовых соплей, благодаря чему читать было достаточно интересно, и я не почувствовала разочарования. Тем более, что стилистически все выполнено на довольно добротном уровне.

Дальше сюжет развивался неожиданным образом и, после витка криминального «экшона», казалось, уже вошел в размеренную скучноватую плоскость... Однако не тут-то было... Автора понесло в совершенно неожиданные для меня дебри, которые условно можно назвать «мистическими»...

Я и понятия не имела о содержании этой книги, поэтому задумка автора стала для меня весьма неожиданным сюрпризом. Что мне понравилось — так это то, что автор развивает тему мистики в исключительно реалистичной, рациональной манере, описывая происходящее с точки зрения довольно приземленного молодого человека и даже особо не давая читателю возможности задуматься, насколько правдоподобно все то, о чем написано в книге.

Поскольку мой кругозор в подобных сюжетных тропах не слишком обширен, авторская задумка показалась мне оригинальной и качественно выполненной.

...Где-то на периферии активного развития сюжета затрагивается достаточно глубокая тема о том, что именно мы любим в человеке- его внешнюю оболочку или его сознание, причем вопрос этот преподносится таким образом, что по зрелом размышлении немного смахивает на фарс.

Стилистика романа целиком исчерпывается потоком сознания влюбленного мужчины, очень внимательно следящего за всеми внешними проявлениями своей второй половинки и по-разному интерпретирующего эти проявления в зависимости от ситуации. В этом Колин Гувер достигает высот, но кроме этого как бы в книге больше ничего и нет, поэтому мимоходом поразмышлять на какие-то отвлеченные от развития сюжета темы у читателя не получится и книга не выглядит сильно глубокой и интеллектуальной.

Эта особенность может казаться как плюсом произведения, уверенно остающегося в рамках любовного романа, так и его минусом для тех читателей, которые могут поневоле заскучать, когда ближе к финалу сюжет уже окончательно проясняется и больше не содержит приманок в области потенциально возможных твистов.

С одной стороны, перед нами довольно любопытная и оригинальная книга с собственным авторским миром ( впрочем, сильно напоминающим недавнюю советскую действительность), в котором фантастический элемент больше похож на некую антиутопию, а также присутствует тема потустороннего и чисто номинально — мистика...

Автор типа как претендует на некое переосмысление советской реальности с ее идеологией, бравурной риторикой, недомолвками и более откровенными «кухонными разговорами»... Однако для людей, которым советская риторика и советское бытие хорошо знакомы и которые читали множество аутентичных книг, естественным образом встроенным в эту самую риторику, в книге Кузнецова найдется не так много интересного, тем паче что написана она от лица, прямо скажем, довольно недалеких подростков с чрезвычайно незамысловатыми рассуждениями.

Возможно, стоит отдать должное идее автора показать устройство жизни глазами несмысленышей, которые могут лишь теряться в догадках о том, «как все происходит на самом деле», и до поры до времени удовлетворены уровнем тех знаний о реальной картине мира, которые черпают из рассказов взрослых.

С другой стороны, можно посмотреть на текст так: здесь мало чего можно обнаружить, кроме стеба в оболочке чего-то полу-утопического-полумистического, — стеба, который автор счел настолько занимательным, что растянул его на несколько сотен страниц.

Собственно говоря, одна из самых фирменный фичей этой книги — это переиначенные наименования, в которых можно распознать знаковые для советского времени символические названия всяких книг, организаций, аббревиатур и т.д.

По факту роман представляет собой довольно занудненькое уже по самому своему жанру чтиво про советских школьников, немного оживленное поначалу кажущимися оригинальными вставками с намеками на некое утопическое устройство жизни...

Поясню, что на мой взгляд, чтение про школьников — вообще занятие не слишком увлекательное, а уж если речь к тому же про советских школьников, то ничего более утомительного для взрослого искушенного читателя трудно себе вообразить.

Вот пример одного из типичных перлов, из которых состоит книга:

«Двери школы открываются. Оттуда выходят парень с девушкой. У парня на плече две сумки. Лева знает: когда мальчик гуляет с девочкой, он должен нести ее сумку. Не потому, что сумка тяжелая или девушки слабые... Нет, это для того, чтобы девочка понимала: он за ней ухаживает. Ухаживать — это значит ходить вместе, носить сумку, браться за руки, дарить цветы. Потом поцеловаться... Но это еще очень не сразу. Лева еще никогда ни за кем не ухаживал... Ну, то есть он ходил вместе с девчонками, если было по пути, но за руку не брал, цветов не дарил и даже сумку не предлагал понести. Как это так? На ровном месте взять и предложить понести сумку?»

И вот такими инфантильными потоками сознания автор буквально садировал мой уже не очень детский мозг на протяжении всей книги. Может, тогда уж стоило сделать у книги пометку «янг адалт»? Но подростки как раз не слишком оценят всюду понапиханные аллюзии на советскую действительность.

...Словом, если читатель в чем-то остался ребенком плюс любит поностальгировать про советское бытие, то велкам!

Первая же сцена романа (по-хорошему?) обескураживает: в глаза бросается большая степень откровенности в эмоциях между супругами, которые, мягко говоря, не стесняются в выражениях. Это тем более непривычно, что довольно часто «зловещий муж» в романах придерживается ледяной, но при этом крайне вежливой лексики на манер английского джентльмена викторианской эпохи.

Дальше автор в течение нескольких глав не устает разбивать возможные ожидания читателя, то меняя фокал от ГГ к следовательнице и обратно, то делая персонажа не таким простым как кажется, обнаруживая в нем некое «второе дно».

Автор до поры до времени утаивает от читателя центральный эпизод преступления, приоткрывая лишь некоторые мотивы героини.

Диалоги (по выражению автора, «словесные спарринги») вообще описаны на манер серии ударов в большом теннисе под аккомпанемент реплик изощренного комментатора.

В целом стиль автора очень емкий, вбирающий в себя меткие наблюдения о жизни для тех, кто в теме — без разжевывания очевидных вещей для неофитов, — и одновременно психологически точно описывающий настроение и мысли героев в каждую минуту.

Обычно в подобных книгах расследующий преступление детектив рано или поздно «раскалывает» подозреваемых, но здесь героиня становится достойным партнером допрашивающего, виртуозно владея своими эмоциями.

К сожалению, во второй половине романа в повествовании обозначились две проблемы. Во-первых, практически исчезла всякая интрига и текст стал казаться банальным и простоватым. И, во-вторых, стало не вполне понятно, какое отношение автор собирается вызвать в читателе по отношению к героине, которая, конечно, сильная и умная женщина, но кроме этого, вряд ли обладает длинным перечнем моральных достоинств, а то и вовсе сильно напоминает прекрасно владеющую собой психопатку.

Прежде всего, хочу отметить приятно звучащее и интригующее название и «мягкий вход» в текст. Поток сознания ГГ, от имени которого ведется повествование, такой, знаете ли, очень уютный и отдает жанровой отечественной литературой девяностых годов.

Привлекло также и то, что место действия — Москва с ее сохранившейся с привычных времен топографией в виде улиц с обычными, знакомыми названиями.

Информация о том, что произошло и почему люди «дошли до жизни такой», дается небольшими комфортными порциями — ну да, ну появились «измененные» и т.д., но в целом жизнь обычного среднего человека в чем-то похожа на прежнюю — он все так же обитает в своей квартире, питается, ходит на улицам и думает, как бы заработать денег... Точнее, как бы раздобыть того эквивалента, который нынче выполняет функцию денег.

Все происходящее описано через призму понятных рассуждений и ценностей. Фантастический элемент кажется достаточно умозрительным и порой не таким уж существенным, хотя основной конфликт произведения замешан именно на фантастике, а вот резоны героев и их взаимоотношения — наоборот, весьма реалистичны, понятны и вызывают симпатию.

В какой-то момент мне и вовсе пришло в голову, что попытки ГГ и его окружения расследовать происходящее напоминает детектив.

В общем, роман произвел впечатление чего-то зрелого, взрослого и комфортно читающегося.

В каком-то смысле это довольно занимательная книга, но, с другой стороны, впечатление сильно смазывается тем, что какие-то оригинальные ее аспекты вроде бы обозначены, но при этом недожаты, не доведены до возможного уровня абсурда или чего-то другого, такого же убедительного, и потому после прочтения остается ощущение некой неудовлетворенности.

Все начинается с обволакивающих читателя своим позитивным настроем, правильными стимулирующими словами и пропагандой счастливого материнства и материнской взаимопомощи постов в блоге некой мамаши пятилетнего сына. Все в ее жизни, казалось бы, выглядит достаточно идиллически, хотя невольно закрадываются сомнения, насколько автору блога комфортно всецело посвящать все свои помыслы решению исключительно детских проблем и общаться с окружающими исключительно на мамашинские темы.

Но однажды на ясном небосклоне появляется облачко, которое все разрастается и разрастается, и в какой-то момент становится ясно, что произошло несчастье и жизнь уже никогда не будет прежней.

Что ж, тогда мамаша-блоггер демонстрирует свои выдающиеся способности по адаптации к практически любой ситуации и приспосабливается к новым изменившимся условиям, все так же окружая свое чадо любовью и заботой и стремясь, чтобы его жизнь не омрачилась ни одной тревожной мыслью.

Но. как и стоило ожидать, вскоре перед читателем открывается так называемый «взгляд с другой стороны». Недавняя подруга мамаши-блоггера оказывается, если можно так выразиться, ее диаметральной противоположностью — собственно говоря, этих двоих практически не объединяет ничего кроме наличия детей и фанатичной заботы о своих отпрысках.

Чтение продолжается, и впору ужаснуться разительной непохожести двух героинь и отнюдь не позитивным устремлениям второй героини.

Это противопоставление героинь ощутимо перетягивает смысловую нагрузку романа на себя — практически в ущерб напряженности повествования. И в результате сюжет, поначалу обещавший быть динамичным, как-то застывает, не получая дальнейшего развития на качественно новых витках, но — что самое обидное! — вместе с тем и психологический аспект не развивается тоже, то есть нам уже не открывается ничего нового в плане характеров и возможных непредсказуемых поступков каждого из персонажей книги.

В целом книга довольно хороша тем, что в ней встречаются оригинальные мысли и наблюдения, уместные именно для женского триллера и не претендующие на что-то большее. То есть не имеющие оттенка чего-то интеллектуального и усложненного — иными словами такого, чего не все поймут и для чего нужно иметь некий уровень эрудиции -нет, здесь все полностью исчерпывается психологией характеров и отношеньками, и ничего более сложного — и при всем при этом автор умудряется писать нешаблонные вещи и не утомлять банальщиной, которая встречалась до этого в десятках других книг, и эта способность Дарси Белл нескучно писать именно в своей жанровой нише заслуживает уважения.

Набокову свойственна этакая ремесленная кропотливость в описаниях, которая и составляет его характерную авторскую манеру.

Когда я читала Набокова в прежние времена, то на фоне стилистической преснятины тех книг, которые издавались в пору моего детства-юности, его проза казалась пиршеством и наблюдательности, и изысканного подбора слов (в одном, на первый взгляд, необычном эпитете сконцентрирована порой весьма нетривиальная метафора, которую еще нужно расшифровать), и смелого и оригинального конструирования фраз, и освещения словно бы мимоходом таких аспектов существования — в основном даже не «существования», а словно бы ухватывания и методичного препарирования промелькнувших не вполне осознанных мыслей и ощущений — про которые я до того момента даже близко ни у кого из известных мне писателей не читала. И подобный оригинальный подход изумлял меня и приводил мозги в приятное возбуждение, порождая кайф от чтения.

Весной 2019 года я перечитала «Защиту Лужина» и «Дар», и вот роман «Дар» меня достаточно сильно напряг. Я устала от ничего не привносящих в сюжет описаний того, кто и с каким выражением лица прошел по улице, на что были похожи разные части тела этого эпизодического персонажа и что все это напомнило наблюдавшему за ним герою.

Позже я прочитала более поздние вещи других авторов, где в почти по-набоковски изысканной манере даются какие-то описания и размышления — там, где это требуется по сюжету — однако вдобавок присутствует и многое другое, в том числе сюжетная динамика. Да и сам Набоков по своему кругозору и занимавшим его мыслям (не говоря уже о порой архаичных оборотах речи) устойчиво остался человеком своего — замечу, давно ушедшего в прошлое — времени, в то время как нынче писатель может попытаться использовать разработанные В.В. инструменты на качественно новом уровне, встраивая из в современного наполнения прозу или в жанровую литературу.

В «Весне в Фиальте» Набоков в который раз ступает на свою излюбленную территорию, описывая ситуацию «герой в городе» — причем еще и в городе с афишными тумбами и со время от времени появляющимися на улицах циркачами — ну, Набоков ведь вообще неравнодушен к зрительно забавным вещам.

Также его «фирменной фичей» является путешествие героя по своим воспоминаниям, когда тот руководствуется цепочкой непроизвольных ассоциаций, возникающих в момент осмысления собственных зрительных и прочих ощущений. Здесь таким вот катализатором процесса становится шагающая рядом Нина.

Поначалу показалось, что автор сосредоточится на последовательности случайных встреч двух русских эмигрантов, и получится история, проникнутая романтической ноткой и размышлениями о том, что могло бы произойти и чего не случилось.

«Как часто бывает, пошлость, неизвестно к чему относившаяся, крепко обвилась вокруг воспоминания, питаясь его грустью.»

Но потом делается понятно, что нет, вроде бы все-таки «случилось» и «случалось» потом регулярно, однако же это не мешает герою думать о том сценарии его жизни, который осуществился, сравнивая его со вторым сценарием, несбывшимся и несбыточном, в котором Нина возникает в его жизни не в какие-то непредсказуемые моменты, в очередной раз выныривая из его воспоминаний в реальность, а вроде как присутствует в ней перманентно.

Потом обнаружилось, что, отдав должное теме вечно ускользающей Нины, непостижимой в своем естественном очаровании, автор с упоением сосредоточивается на ее супруге Фердинанде. Сюжет «выруливает» на излюбленную у Набокова тему писательской популярности, сравнения писательских манер, ревности одного писателя к успехам другого, литературной критике и так далее.

«В совершенстве изучив природу вымысла, он особенно кичился званием сочинителя, которое ставил выше звания писателя: я же никогда не понимал, как это можно книги выдумывать, что проку в выдумке; и, не убоясь его издевательски любезного взгляда, я ему признался однажды, что будь я литератором, лишь сердцу своему позволял бы иметь воображение, да еще, пожалуй, допускал бы память, эту длинную вечернюю тень истины, но рассудка ни за что не возил бы по маскарадам.»

Что же касается финала — что ж, его предзнаменование — или, если хотите, его «репетиция» — встречается в тексте еще за несколько страниц до конца рассказа, не говоря уж про упоминание о том, что это свидание станет последним в череде свиданий. Происходящее неизбежно приобретает меланхоличный оттенок и делается понятно, почему все эти мельчайшие детали так врезались в память (хотя разве бывает у Набокова, чтобы было по-другому, без деталей, даже если все протекает вполне себе благополучно? )

То, что Набоков решает оборвать эту уходящую, казалось бы, в будущее спираль витков встреч с Ниной, не слишком удивительно. Подобный прием, к примеру, присутствует у него в рассказе «Пильграм» о коллекционере бабочек — помнится, когда-то это произвело на меня довольно сильное впечатление.

В книгах Аткинсон счастливо сочетаются три пласта текста: 1) меткие наблюдения о современной жизни, порой проникнутые иронией, 3) осмысление происходящего в контексте архетипов и метафор из произведений прошлого и 3) триллер.

В стандартных же, привычных нам триллерах непременно присутствует третий компонент, а если произведение еще и хорошо написано, то в нем можно обнаружить элементы первого пласта.

Можно сказать, что в этой книге Кейт Аткинсон практически издевается над жанром «детектив»... Ну, как минимум, она обходится с ним весьма вольно — пожалуй, еще более вольно, чем в первой книге серии. Ну, а наиболее точным будет сказать, что писательница приспосабливает жанр под себя, то есть как бы говорит: кажется, в этом жанре должны быть преступления и расследования? Хорошо, в моей книге будет немножко показана работа полиции, будет пара трупов и будут попытки полиции связать воедино несколько криминальных событий.

А дальше Аткинсон не ограничивает себя никакими рамками и с удовольствием и с упоением с помощью сюжетных поворотов и потоков сознания героев рассуждает о том, что лично ей интересно. И мне кажется, что это по-настоящему здорово, потому что ткань романа (то есть то, что занимает мысли героев между их столкновениями в криминальных событиях) выходит любопытной.

Кроме размышлений главного героя — полицейского в отставке Джексона Броуди — в этом романе в центре событий оказывается гораздо менее брутальный персонаж — писатель по имени Мартин, автор ламповых детективов. И его преломление событий, его попытки нащупать свое место в реальности не менее интересно, чем у Джексона, а на пару они вообще охватывают очень много аспектов существования.

«На частый вопрос, почему он стал писателем, Мартин обычно отвечал, что раз уж он проводит бо́льшую часть времени в своем воображении, то почему бы не получать за это деньги.»

Мартин живет в трех измерения: кроме двух привычных для каждого писателя ипостасях — реальная жизнь и созидание вселенной очередного произведения — у Мартина имеется еще и, ни много ни мало, вымышленная семейная жизнь.

Много слышала о Кейт Аткинсон — к примеру, что кому-то ее романы категорически не заходят и наоборот — и вот наконец удалось приобщиться к ее творчеству. Книгу выбрала из разряда более или менее остросюжетных у Аткинсон.

В общем-то, практически с первых строк романа я ощутила вполне осязаемый кайф...

На мой взгляд, Кейт Аткинсон — довольно оригинальный автор с собственным неподражаемым стилем. Лихо закрученные, но при этом не перегруженные избыточными оборотами фразы, одновременно обрисовывающие и привычки персонажей, наполняя образы мясом и рельефностью, и ловко подмеченные небанальные детали, и рассуждения о сложных не поверхностных почти философских материях. Некоторые предложения настолько точны и остроумны, что вызывают невольную улыбку, причем независимо от их эмоционального наполнения — минорного либо мажорного. То есть мы имеем дело с ироничностью очень высокой пробы.

Еще хотелось бы отметить высокую концентрацию смыслового наполнения текста — количество «воды» и ничего не значащих «проходных» слов минимально — и отовсюду просачивающуюся высокую эрудицию автора. То есть автор, что называется, не опускается до уровня некого непритязательного читателя, ее проза интеллигентна, но при этом не усложнена и вполне демократична. Да и персонажи романа — не простые работяги и даже не простые клерки, а по большей части работники умственного труда — как минимум, две филологини и один математик... Что, впрочем, отнюдь не делает их образцами интеллигентности и добродетели.

И еще: это очень английский автор, делающий построения во внутри-английской системе координат, но при этом пишущий в такой манере, что эта «английскость» близка и понятна абсолютно всем читателям, но при этом не теряет своего исторического, национального и культурного колорита.

В общем, по тому, как я тут заливаюсь соловьем, можно заключить, что я почитала бы, пожалуй, даже и не остросюжетные вещи автора. Ну, а поскольку эта первая вещь в цикле про Джексона Броуди, то вполне возможно, что я продолжу знакомство и с другими романами серии.

И вдогонку — все-таки пара слов о жанре и о построении данного произведения.

Действительно, в тексте наличествует и заявленное в заголовке романа прошлое, и преступления. А дальше проходят годы, судьбы персонажей причудливым образом переплетаются и часть загадок проясняется. А вот каких-то кропотливых детективных расследований и мозговых штурмов в романе нет — «мистеру Би» все удается с полпинка, да и судьба с разного рода стечениями обстоятельств к нему явно благоволит.

... Но, в общем, все это неважно, потому что Мистер Би авторскими стараниями выходит душкой и обаяшкой.

Часто отмечаю про себя, что «Черную книгу» Памука оценивают не слишком высоко... Возможно, это связано с некоторой неровностью или... размазанностью текста, но, в любом случае, в романе чувствуется некий ухваченный автором драйв.

С самой первой строчки романа Памук задает определенную тональность всему повествованию, погружая читателя в уникальную вселенную этой книги — одновременно и трогательно-семейную, и исполненную объемными смыслами. Во Вселенную жизни Галипа, влюбленного в свою жену, вечно ускользающую от него. И во Вселенную истории Турции ХХ века, географически расположенной между Западом и Востоком и пытающуюся в своей обыденной жизни конца XX века переварить эти разнородные влияния, и здесь немудрено наткнуться на описание ущербной антиутопической реальности столь знакомой нам недавней действительности:

«Не рвите тетради!— орал историк визгливым голосом.— Я требую, чтобы у вас были отдельные листочки в папках! Тот, кто рвет тетради, портит народное добро! Вы не турки, вы безродные негодяи! Двойки поставлю!»

«Старик изобрел у себя в лаборатории новое лекарство. По этому случаю была организована пресс-конференция... общественность, взволнованная тем, что наш соотечественник в кои-то веки что-то изобрел...»

«Этот дом — типичный дом «мещанина», или «нашего простого человека». Старые кресла под чехлами из цветного ситца, занавески из синтетической ткани, эмалированные тарелки с орнаментом из бабочек, уродливый буфет и хранящийся в нем ликерный сервиз с сахарницей, выставляемый на стол только для гостей по праздникам, выцветший старый ковер... телевизор должен быть покрыт именно такой салфеткой ручной работы... капля варенья на коробке для шитья, приспособленной из коробки шоколадных конфет...»

Памук стремится придать роману глубину, подсказывая читателю идею отождествить своих героев с архетипами из Восточной культуры. Тема поиска и блуждания по лабиринту улиц наслаивается в романе на восточную традицию рассказывания историй, порой принимающую чуть более современную форму — чтения газетных статей на самые разные темы, от Попытки быть самим собой до Игры правителей в переодевания. А путь исканий героя удивительным образом повторит путь исканий «культового» автора «Поэмы о скрытом смысле».

И потому, листая эту книгу, можно чувствовать как разноликое дыхание древнего города и отзвук давно минувших веков, так и отчаяние и прозрения одного конкретного человека.

Эта книга когда-то выпускалась в серии «Лекарство от скуки» и, действительно, ее хорошо читать в момент, пока стоишь на перепутье, раздумывая, за какую книгу взяться дальше.

К достоинствам романа Леметра можно отнести то, что он легко читается — к примеру, описания внешности и привычек каждого следующего эпизодического персонажа достаточно лаконичны — они редко когда занимают пару абзацев, а если автор все-таки делает их сколько-нибудь пространными, то касаются каких-то более или менее интересных деталей, а не никому не нужных описаний формы ушей, черепа, носа, марок одежды или манеры разговаривать, чем иногда грешат некоторые писатели — то ли в погоне за обстоятельностью, то ли стремясь нарастить количество печатных знаков.

Эту книгу читаешь с предвкушением разгадки, всякий раз думая о том, случайно ли каждое следующее событие или же кем-то срежиссировано... И, как это часто бывает, когда в конце романа все, наконец-то, расставлено на свои места и читателю все объяснили, то испытываешь некое неудовольствие и разочарование по поводу того, что эта самая завеса неизвестности, до сей поры одновременно и приятно и мучительно дразнившая воображение, наконец-то спала, и досадуешь, что, наверняка, автору можно было бы придумать куда более впечатляющую и необычную интерпретацию всему нагромождению фактов.

Эта история неспешно разворачивается в немного минорной, а точнее — в сильно задумчивой тональности, рассказываемая женщиной, пребывающей в не слишком радостной полосе своей жизни, о чем читатель узнает в высшей степени постепенно и шаг за шагом. Поначалу все происходящее исчерпывается катанием туда-сюда в лондонских электричках в сопровождении устремляющейся «на работу- с работы» публики под аккомпанемент заранее припасенных женщиной баночек чего-нибудь горячительного и, естественно, под аккомпанемент стука колес. Героиня наша — в отличие от многих — сохранила способность время от времени интересоваться не только картинками и надписями на экране своего смартфона, но и видами, открывающимися за окном вагона. За неимением, как выясняется, событий в собственной жизни, эта любопытная полу-видит из окна поезда, полу-придумывает идиллические картины семейной жизни воображаемой супружеской пары из домика, стоящего возле железнодорожных путей.

Но потом эта «любопытная Варвара» все же чуть посторонится и уступит место у микрофона еще паре героинь, одна из которых в какой-то момент бесследно исчезает. И это импровизированное женское трио расскажет читателю о разнообразных моделях поведения женщины в браке и вне его, что будет подкрепляться компетентным мнением психоаналитика по тому или иному поводу — психоаналитика, который, впрочем, тоже в назначенный момент пополнит ряды подозреваемых в убийстве.

Говорят, в прочитанных книгах — кстати, то же самое касается и прослушанных лекций — лучше всего запоминается окончание... Что ж, в этой книге последняя глава поистине превосходна и перевешивает все остальное. «День окончания школы» — о, этот праздник со слезами на глазах, последний день детства, взросление и вся жизнь впереди вместе с картой автомобильных дорог и новенькими водительскими правами в придачу… За такую трогательную последнюю главу на многое можно закрыть глаза.

Но вернемся к началу.

С самых первых страниц автор говорит нам нечто похожее на «ищите, и обрящете» — ну, то есть читайте, и рано или поздно вы узнаете нечто о разгадке одной смерти. И вот читатель терпеливо пускается в этот нелегкий путь.

Вообще-то подобного рода текст довольно трудно читать полностью и без купюр — он буквально «набит» трехступенчатым цитированием:

1) в «теле» текста в скобках после слова «смотри» приведены ссылки на какие-то труды по биологии, политике, психологии, практические руководства, жизнеописании и так далее, причем в процентном отношении здесь, кажется, больше всего именно биологии;

2) целые абзацы заполнены достаточно далёкими от сюжета отступлениями с пространными цитатами из каких-то малоизвестных трудов;

3) и, наконец, присутствуют привычные нам сноски в общепринятом понимании, размещенные почти после каждого упомянутого имени, фильма и так далее — тоже, на мой взгляд, в основном персонажей и книг так называемого «третьего ряда», известных и интересных только узким специалистам в данной области.

В основном эти ассоциации касаются совершенно незначительных деталей и замешаны на внутриамериканской культуре и посему не слишком интересны широкому кругу читателей.

И вот, кажется, на фоне всех этих обильных цитирований разнородных источников все остальное содержание романа не приобретает глубину, а, наоборот, воспринимается как-то не слишком серьезно.

В то же время нельзя не отметить очень тонкие психологические наблюдения и много изысканной иронии в описаниях, что порой вызывает как просто улыбку, так и приступы смеха. С точки зрения развития сюжета подобный стиль определенно заслуживает некоторой похвалы, так как мы видим не нечто шаблонное, а наблюдаем за развитием интриги с точки зрения весьма утонченной и ранимой интеллектуально развитой особы.

Читая эту книгу, я неожиданно обнаружила, что тема отношений между старшеклассниками меня волнует не слишком-то сильно — раньше я об этом как-то не задумывалась. Кстати, фабула книги немного напомнила мне «Тайную историю» Донны Тартт -новенький в школе подросток принимается в компанию узкого круга избранных, возглавляемых преподавателем, читающим ребятам некий курс.

Можно сказать, что одна из тем книги — это политические идеи. Героиня всю дорогу перебирает в уме фразы, произнесенные когда-то своим многомудрым папашей, и с ним же ведет внутреннюю полемику. А папа у нее человек, мягко говоря, непростой — он «странствующий преподаватель и сочинитель статей», а точнее, он «придумывает идеи, способные вдохновить американскую молодежь».

Кстати, рожденный в Швейцарии и много где побывавший «папа» постоянно критикует американцев, имея возможность посмотреть на них со стороны:

«Американцы ненавидят открытые финалы, – говорил папа. – Они терпеть не могут, когда что-нибудь остается на волю воображения, – мы ведь говорим о стране, где изобрели спандекс... Американцы невероятно самоуверенны. Они знают, что такое Семья, как отличить Добро от Зла, они знают Бога – многие утверждают, что запросто с Ним общаются».

К революционным же идеям относится с некоторым романтизмом:

«Есть нечто опьяняющее в мечте о свободе и в людях, которые ради нее готовы рисковать жизнью, особенно в наше тусклое время, когда большинство граждан еле-еле способны оторвать зад от дивана ради доставленной пиццы».

...В целом, в книге, конечно, есть , так сказать, чрезвычайно широкий и современный охват, но присутствует также и опасность немного потонуть в разноголосье — как углов зрения, так и постоянно цитируемых реальных и вымышленных первоисточников.

Немножко тяжело у меня пошли самые первые главы романа — описываемые события обманчиво показались уж слишком банальными и тривиальными, но в итоге канадская писательница Лорет Энн Уайт меня этой книгой приятно порадовала.

Во -первых, я читаю уже третью ее книгу и вижу, что Лорет Энн не относится к тем авторам, которые, один раз найдя некое успешное клише, в дальнейшем эксплуатируют одну и тут же схему — нет, эта книга совершенно не повторяет ни одну из до сих пор мною прочитанных.

Во-вторых, не могу удержаться, чтобы не похвалить автора за традиционно прекрасные описания красот природы. Собственно говоря, описания природы присутствовали и в «Приманке для моего убийцы», да и автор то в Предисловии, то в Послесловии непременно поблагодарит каких-то своих друзей, пригласивших их с семьей погостить в какой-нибудь райский уголок за то, что именно это навело ее на идею сюжета... Однако нужно учитывать и то, что в данном случае описание райских местечек Австралии в Джервис-Бей, которые просто потрясают своей красотой и экзотичностью, в напряженные моменты сюжета показаны с довольно опасной и пугающей стороны — и крики и повадки экзотических птиц всевозможных окрасок не всегда оказывается райским и ласкающим взгляд и слух, и океан таит кучу опасностей, особенно при выводе яхты из гавани, и с эвкалиптов — «вдовьих деревьев» — массивные ветки падают в самые неожиданные моменты — я уж не говорю о вечно бросающихся под машину кенгуру, ядовитых пауках и летучих лисицах.

В третьих, восхищения заслуживает само построение триллера. Конечно, как это часто делает и этот автор, и многие другие, сначала описано обнаружение преступления со стороны слуг закона, а потом параллельно раскручиваются события, которые к этому преступлению привели. Но одновременно с этим Лорет Энн Уайт, как бы это сказать, немного запутывает читателя, играя над ним что-то вроде остроумной шутки в построении линий повествования, что проясняется примерно за пять глав до финала, когда читателю полагается хлопнуть себя по лбу и произнести что-то вроде: «Ах, вот оно что! Оказывается, этот анонимный поток сознания велся от имени этого героя!»

В четвертых — ну, лично я не то чтобы очень люблю в триллерах какие-то леденящие душу подробности изощренных издевательств над человеческим телом, но зато приветствую всякие психологические моменты взаимоотношений между мужчинами и женщинами и разнообразные тайны, и вот тут, в романе «Источник лжи», упор сделан именно на то, что я в книгах жалую, и это не может не радовать.

Порой случается так, что какая-то книга попадает к тебе в такой именно момент, что необычайно резонирует со струнами твоей собственной души, и тогда каждый еле заметный намек в тексте вызывает бурю эмоций и готовые вот-вот брызнуть слезы... Воистину — «над вымыслом слезами обольюсь»...

Читая этот во многом автобиографический роман, я невольно вспоминала многие другие произведения мировой литературы о детстве. В общем, мне всегда особенно интересно читать преломленные в писательском сознании записки поколения, повествующие о юности, прошедшей в начале XX века... К примеру, исследование двумя приятелями фауны Уинтонских холмов напомнило мне Марсель Паньоль — Детство Марселя трилогию Марселя Паньоля .

В своем изложении событий автор пытается быть объективным и правильно расставлять акценты, одновременно стремясь как с долей иронии представлять, как герой выглядел со стороны, так и не упускать и весь тот поток мыслей и эмоций, проносившийся у него в голове, в то время как он отвечал своим собеседникам скудными сдержанными репликами.

Пожалуй, я сделаю эту рецензию довольно личной и опишу свое изумление, когда меня захватили эмоции по поводу эпизода, в котором «бабушка» из лучших побуждений шьет Роберту школьный костюмчик взамен износившегося, используя ткань зеленой подкладки своей юбки, и все те неприятности, которые ожидали главного героя после этого. И когда заботливая «мама» предложила ему надеть женские остроносые ботинки его тети на тот случай, если вдруг его собственные изорвутся в момент, возможно, самого ответственного в его жизни экзамена...

«Нищим не дано право выбора, мой мальчик», с некоторым лицемерием произносит его «папа», главной чертой которого была скаредность... В этой книге скаредность, пожалуй, доведена до абсурда, но, возможно, многим читателям это в какой-то форме знакомо, и особенно это касается старшего поколения в нашей стране, привыкшего гипертрофированно экономить — даже если порой они вполне могли позволить себе нечто большее.

Присутствует в книге, конечно, и национальный колорит, причем описанный особенно рельефно в силу того, что главный герой был рожден в Дублине в семействе католиков, но потом вынужден был жить в маленьком шотландском городке, населенном протестантами — кстати, через призму восприятия маленького героя мы многое узнаем об укладе жизни и нравах этого самого городка.

...Словом, перед нами пример такого рода книги, в которой, возможно, нет таких экшен-событий, как в триллере или в боевике, однако благодаря правильно расставленным акцентам и познавательности уровень читательского отклика в отношении к которой намного превосходит многие книги острых жанров.

Удивительно, но изначально эта книга привлекла меня, буквально загипнотизировав своим названием: оно манило меня словно музыка. И я даже не особенно вчитывалась в аннотацию, просто увидев, что там будет что-то про курсы беременных, и что это триллер.

И вот дальше «с первой ноты» началось очень приятное погружение в существование главной героини в момент очень ответственного периода в ее жизни — очередной попытки выносить ребенка — в доме ее родителей, достаточно старинном, чтобы относиться к культурному наследию Лондона, с более или менее внимательным мужем, который много пропадает на работе, с периодическими воспоминаниями об учебе в Кембридже.

В жизни героини постепенно накапливаются не вполне понятные, а порой и пугающие вещи, в которые ей не слишком-то хочется вникать, чтобы не тратить силы на что-то кроме своего «интересного» положения. Тем временем недели беременности все идут, природа от периода летнего зноя привычно переходит к первым заморозкам, а автор тем временем обрисовывает некую активность неназванных личностей, обитающих примерно в тех же самых местах Гринвич-парка, где пролегают привычные маршруты героини — личностей, обуреваемых непонятными страстями и ведомых каким-то навязчивым замыслом.

Животик у героини все растет, и хотя окружающие неизменно интересуются, сколько ей еще ходить, но по большому счету почти никому до нее нет дела — все остальные продолжают жить своей динамичной жизнью. И потому очень кстати, что эту незаполненную нишу в ее жизни занимает новая подруга, которая так искреннее интересуется всеми ее проблемами, но по сути почти ничего не рассказывает о себе самой...

Название романа — это, наверное, аллюзия на «Зло под солнцем» Агаты Кристи. Хотя разворачивающуюся там ситуацию только ленивый из героев не сравнил с «Десятью негритятами» в силу некой географической отрезанности острова от цивилизации и прочих сюжетных особенностей...

А вообще это очень красиво написанная книга — вот, пожалуй, по-другому и не скажешь. Конечно, в полной мере присутствует детективная интрига, и весьма закрученная, но очень радует, что качество, уровень текста все-таки на первом месте. Читатель с головой окунается во всю местную экзотику, в зашкаливающие по красоте описания окрестностей, причем весь этот внешний колорит дополняется еще и местным менталитетом и не всегда радужной историей отношений жителей острова с метрополией — то есть с Францией... Здесь не стоит забывать, что Мишель Бюсси — профессор географии в университете Руана, и потому, возможно, описывает местность немного по-другому, чем обычный турист.

Французская Полинезия, Маркизские острова. А еще — Поль Гоген и Жак Брель. Все эти названия и имена после прочтения романа станут для вас не пустым звуком:) Вообще иногда во время чтения книги так и подмывало пошутить, что весь роман — это развернутая реклама песен бельгийца Жака Бреля.

А еще по мере развития романа под разными углами рассматривается и архетипическая судьба женщины — мы наблюдаем пять женщин «хороших и разных», и судьба и предназначение писателя (и творческого человека в целом). И — возможно, главное — рассматривается та цена, которую «сдвинутый» на своем творчестве писатель готов заплатить за возможность стать знаменитым.

Сюжетный троп, когда врач пытается проникнуть в тайну пациента психиатрической клиники и понять, почему тот сделался таким, как есть, а в идеале — еще и нащупать индивидуальный подход, позволяющий сделать шаги к выздоровлению, не так редко занимает писателей. К слову, эта же схема включает в себя также «оценку расстановки сил на месте», то есть адаптацию к сложившемуся коллективу больницы и понимание того, чьи интересы стоит учитывать и с кем и как себя вести.

Что касается романа «Пациент», то соглашусь с нередко высказываемым в рецензиях мнением, что он вызывает неизбежную ассоциацию с книгой Михаэлидеса «Безмолвный пациент». Чисто по самой теме перекликается также с «Пассажиром» Гранже, ибо в своем обстоятельном романе со впечатляющей сюжетной идеей Гранже достаточно глубоко затронул психиатрию и удивительные аспекты психических отклонений.

Однако если в «Безмолвном пациенте» и в «Пассажире» авторы психиатрических хроник не выходят за рамки жанра триллера и не пытаются балансировать на границе реального с потусторонним, то Джаспер Девитт, наоборот, словно поставил себе задачу рассмотреть некую смежную область психиатрии и мистики, в которой одно переходит в другое . В общем-то, рациональный и иронический рассказчик (и по совместительству — главный герой) даже периодически подсмеивается над собственной мистической теорией отклонений в поведении и, подзадоривая читателей своих откровений на интернет-форуме, ссылается то на роман Стивена Кинга об изгнании бесов из попавшей под наблюдение психиатров девочки, то на фильмы-ужастики.

И, кстати, если мы пристально вглядимся в тайну происходящего, то обнаружим там не только Михаэлидеса, «скрещенного» со Стивеном Кингом, как отмечают рецензенты...

Скользнув глазами по аннотации, я заключила, что под обложкой скрывается более или менее слащаво/ слезливый ЛР. Но поскольку тема рабской привязанности девушки к парню меня более или менее вставляет, я с опаской решила-таки прослушать пару первых глав, а потом уж решить, буду ли продолжать знакомство с романом....

Я предполагала, что девушка влюбится в парня, предложит ему себя, вскоре он ее бросит, и она будет заниматься сталкеризмом и преследовать его.

Что же мы имеем в книге по факту? Угадала я или нет?

В общем-то, в романе, в самом деле, присутствует история отношений с неким парнем, который ГГ настолько нравился, что за право жить с ним вместе она могла пожертвовать очень многим. И, возможно, ей даже нравилось всем этим жертвовать, как она себе признается:

«Я превратила страдания в свою работу».

Но на протяжении этой истории в тексте вставлены всякие воспоминания о юности, о родительском доме, о детстве и о прошлых отношениях героини.

В общем, никакой слащавости я не обнаружила, а обнаружила очень много самоанализа.

В целом я назвала бы этот роман, ни много ни мало, своеобразным современным справочником по познанию молодой женщиной самой себя в отношениях. Только не по таким отношениям, которые направлены на то, чтобы женщине стать продолжением кухни (хотя и это героиня тоже проходит в своей истории, причем, можно сказать, исключительно по своей воле — ну, точнее, по тонкому расчету — «чтобы он не мог и помыслить о том, чтобы обходиться без меня снова»), а по таким отношениям, которые заводят не для бабушек у подъезда, а чисто для себя, для своего собственного фана и для придания жизни драйва.

А вот феминисткам и любительницам всяких квази- воодушевляющих разговоров о работе над собой и обо всем прочем— ну, им явно не сюда.

В книге много размышлений о влюбленности и о ее роли в жизни.

«А потом я влюбляюсь, и все обновляется, в том числе я сама: мое тело, мой разум, мой взгляд на самые обыденные вещи. «

«Я люблю себя влюблённой. Свои чувства я считаю облагораживающими и человечными и в такие моменты одобряю себя».

Описаны отношения с собственным телом — юношеские попытки похудеть — «мой подростковый праведный голод», но и одновременно — и недовольство его несовершенством, и восторг при мысли о том, какие мысли это тело может вызывать в мужчинах.

В стилистическом плане все настолько точно подмечено и выражено, что многое просится в цитаты, в рамочку и на стену.

Многие сравнивают этот роман с творениями Салли Руни — ну, как же: почти тот же возраст авторки и тоже Дублин... В общем, имхо и стилистически, и по интересности самовыражения Салли Руни, сделавшая ставку на свой безыскусный слог, и рядом не стояла.

В послесловии к этой книге Мюссо радуется, что ему наконец-то представился случай написать роман, действие которого проходило бы на Лазурном берегу — признаюсь, меня это тоже порадовало...

Герой ходит по кампусу вымышленного лицея Сент-Экзюпери, заглядывая в помещения библиотеки и театральной студии, просматривает свои старые извлеченные с чердака ученические тетради и подшивки местной газеты и постепенно распутывает клубок давних событий. Одновременно несколько людей, которым что-то известно, с большей или меньшей охотой делятся с ним своими откровениями.

В принципе, манера ГГ рефлексировать насчет «утраченного времени», рандомно вспоминая эпизоды своей личной биографии вперемежку с событиями из студенческой жизни и на этом фоне время от времени задаваться вопросом, куда могла пропасть 25 лет назад девушка, которая в свое время ему так нравилась, мне импонирует. И мне импонирует также и то, в каком манере ГГ размышляет и про построенные его однокашниками за прошедшее время карьеры, и про то, что в лицее и городке изменилось, а что осталось прежним...

Но вот что я никак не могла принять и переварить — так это то, что с самого начала в деталях рассказано о некотором преступлении, которое не только на долгие годы осталось безнаказанным, но, более того — читателям предлагается сочувствовать преступникам, жалеть их и сетовать по поводу того, какие же они ранимые.

И вот это самое ощущение сбитой моральной настройки просто лишало меня почвы под ногами — возникал вопрос: может, я чего-то не до конца понимаю? Ибо, по моему разумению, перефразируя известный мем, «преступник должен сидеть в тюрьме».

Если сравнивать этот роман, например с произведениями Дэна Брауна, которые стали своеобразным эталоном жанра, то имеем следующее: в романе у Левенбрюка фигурируют тайные общества, внимательно следящие за тем, как герои расшифровывают загадки прошлого, причем для убедительности это не одно тайное общество, а целых два. Одно при Ватикане, а другое имитирует собой этакую интернациональную секретную когорту влиятельных личностей с громкими именами, которая реально правит миром. И вроде бы они за героями, повторюсь, и следят, и гоняются, но ни разу линия развития сюжета не перемещается ни в кабинеты порочных главарей всей этой мафии, ни в аскетичные жилища фанатичных адептов, способных совершить злодеяние ради великой цели, что нередко происходит в романах Дэна Брауна.

В итоге в книге, несмотря на всю паранойю, не наблюдается особых приключений кроме преследований, погонь и, повторюсь, ощущения слежки.

Зато устами героев нам подробнейшим образом рассказана история тамплиеров, зарождения ислама и развития масонства во Франции. В перерывах между корпением над бумагами друзья исследуют кафе и рестораны Парижа, по которым протагонист так истосковался за океаном, и вот там протагонисту — и заодно читателям — в виде школьных лекций все это и излагает его умудренная знаниями собеседница.

Кстати, надо признать, что рассказы эти гораздо более интеллектуальны и оригинальны, чем у Дэна нашего Брауна, который приводит информацию в столь шаблонной манере, словно напрямую переписывает ее из Википедии.

Но что мне понравилось в книге, так это намного бОльшая психологическая достоверность характера главного героя и упоминание по ходу дела многих мультикультурных — и особенно французских — имен: тут вам и Бодлер, и Сартр, и...И фильм «Магнолия»:

«Я сменил тему, и мы стали болтать о том о сем: о кулинарии, кино, литературе. Она любила зиму, я — весну. Она ненавидела фастфуд, я тоже. Ей нравился Вуди Аллен — как и мне. Она не терпела Спилберга — тут мы расходились. Для меня Пол Томас Андерсон был главным откровением десятилетия — она ценила «Магнолию», но считала, что я преувеличиваю. Каждый второй фильм Лелуша оставлял ее равнодушной: мы сверили впечатления, чтобы убедиться, насколько совпадают наши вкусы. Она обожала «Имя розы» и считала скучным «Маятник Фуко» — я обожал оба романа. Она втайне восторгалась Прустом — для меня настольной была книга «О чтении»… Мы перебрасывались названиями и раскрывали пристрастия вплоть до позднего вечера.»

Сложно пройти мимо книги с таким названием. В самом деле, очень интригует ситуация, когда мать простодушно забывает, в каком именно доме она одним пятничным вечерком оставила «поиграть» с подружкой свою дочку-подростка... При ближайшем рассмотрении оказывается, что нет, вроде бы не забывает, да вот только только все дома в округе уж слишком одинаковые на вид. Ну, или же героиня стала жертвой некой мистификации, но ведь это совершенно невероятно, не так ли?

Книга начинается крайне банально и незамысловато, круг волнующих главную героиню проблем находится либо в чисто бытовой плоскости, либо исчерпывается сожалением о том, что постепенно — со взрослением дочери — было утрачено их единение, искренность, желание делиться своими маленькими секретами и проводить вместе время. Мать раз за разом вспоминает, какой милой и забавной была в детстве ее дочурка и сетует, что то золотое времечко уже не вернуть. В других книгах эта линия «мать и дочь-подросток» побочная, одна из многих, а тут идет в качестве основной.

Дальше сюжет каким-то образом неспешно развивается, превращаясь в некий микс из тревожного настоящего, попыток матери получить хоть какую-то информацию об исчезновении дочери, воспоминаний о предшествовавших событиях, которые в свете всего случившегося приобретают новое значение, и совершенно неожиданного экскурса в прошлое самой ГГ — т.е. матери девочки, которое оказывается не таким уж безукоризненно образцовым.

С какого-то момента и вовсе заявляется, что, оказывается, мать теперь расплачивается на нечто, сделанное ею же самой много лет назад.

А в последних главах идет то, что называется резкая «смена фокала», точнее — этот самый фокал буквально ходуном ходит от одного персонажа к другому, и потому толком не понимаешь, кому стоит сочувствовать, причем не знаешь это вплоть до самого последнего абзаца — впрочем, и потом, когда все наконец становится понятно, остаешься в неком недоумении, а тому ли персонажу отдавал свои симпатии во время чтения.

В пятой книге своей детективной серии Камилла Гребе в который уже раз ломает свои собственные каноны построения сюжета и рвет шаблоны, пробуя новый подход. Детективное расследование в книге присутствует, но как бы в косвенном виде, а не в том рутинном обличье каждодневных полицейских летучек и лихорадочных раздумий, в каком направлении «копать», которое привычно для построения огромного количества шаблонных произведений о более или менее гениальных следаках, профайлерах и прочей братии.

Камилла Гребе — как это часто у нее бывает — не просто задается целью поразвлечь читателя или, к примеру, заставить его содрогнуться от очередных злодеяний, чем занимается немалая часть авторов... Нет, она на разные лады рассматривает тему отношения людей западной культуры к приезжим, их настороженность в отношении «инаковых» людей — как, впрочем, и оборотную сторону медали — способность и готовность приезжих ассимилироваться в новой стране проживания, причем происходит сравнение общественных настроений 2000 года, а затем и 2020 — то есть уже «после 11 сентября».

Одновременно в книге затрагивается тема конфликта поколений и даже мировоззрений, ведь, собственно говоря, именно из-за недостатка понимания и доверия между мачехой и падчерицей произошло так много непоправимых вещей.

Вот что пишет падчерица о своей мачехе:

«У нее было свое мнение по любому поводу: молоко должно быть экологически чистым, а объедки выбрасывать нельзя – их следует компостировать. Овощи покупать в магазине не годится, их нужно выращивать на грядках, и чем сильнее их поели гусеницы, тем лучше. Одежда должна быть целой, опрятной и не обнажать слишком много тела, а косметика не нужна вовсе.

...Следовало жертвовать деньги на благотворительность, но ни в коем случае не ходить в церковь, потому что религия – это просто чепуха. Мария утверждала, что все люди имеют одинаковую ценность, вне зависимости от расы. Инвалидов следовало называть «люди с ограниченными возможностями», а старых перечников и перечниц – пожилыми. Африку Мария называла «загадочным континентом, с которым она очень хотела бы познакомиться поближе», при этом Ибица была «пристанищем тупых подростков-укурков из группы риска». «

И, кроме того, в книге очень много природы в местечке Королевский мыс, короткого шведского лета и вечеринок.

Похоже, «Ты» относится к книгам, которые интересно читать, но про которые не так просто сказать нечто умное. Ну, разве только отметить большое количество ссылок на целый пласт культуры — на фильмы, книги, музыку, которые живут своей жизнью в голове главного героя Джо и время от времени всплывают в его мозгу в виде ассоциаций. Гм... Мне даже пришлось посмотреть фильм Вуди Аллена «Ханна и ее сестры» (1986), потому что в книге он назван чуть ли не «самым романтичным фильмом всех времен и народов»)

Вообще это очень «книжная» книга, недаром главный герой — продавец в книжном магазине и начитанный книгоман, чем немало кичится. В начале книги я было обиделась за своего любимого Дэна Брауна, когда Джо пренебрежительно говорит о нем как об образчике не слишком утонченного вкуса, однако на последних страницах книги роман «Код да Винчи» все же был полностью реабилитирован в глазах читателей.:)

Текст написан от первого лица в форме потока сознания главного героя, близкому к дневнику. То есть налицо сосредоточенность на мыслях и внезапно промелькнувших ассоциациях протагониста, что, в общем, всегда импонирует мне как читателю. Что касается внешней оболочки, то детальнее всего в романе, наверное, описываются походы по магазинам, но также попадаются порой клубы, кафе, поездки в метро, на такси и посещение пары богатых домов.

Роман построен на гипертрофированном интересе главного героя Джо к девушке по имени Бек.

Джо одержим любовью и сексуальным влечением. Но фактически такое построение романа дает автору возможность интерпретировать типичные черты женского внутреннего мира вообще, — и, возможно, своего собственного мира тоже, ведь, к примеру, и сама Кэролайн Кепнес, так же как и ее героиня Бек, тоже закончила Брауновской университет и тоже писательница. В порыве откровенности Бек признается Джо, что с писательством у нее проблемы, и ее рассказы — это часто лишь немного измененные записи ее дневника, и это тоже наводит на размышления, что автор как минимум использует в романе собственный опыт.

Когда в начале книги Джо столь одержимо анализирует открыто выставленную напоказ в интернет жизнь Бек, то мне чудится в этом внутренний голос Кэролайн Кепнес, обращенный к самой себе, то есть Бек вполне может претендовать на роль «альтер эго» автора книги.

Признаюсь, в середине книги чтение стало тяготить меня и напоминать нечто юмористическое. Да, в общем, оно и было бы юмористическим, если бы не несколько очень серьезно и трогательно написанных кусков, которые идут ближе к концу книги.

В момент, когда отношения героев достигают счастливой точки некой вершины, Джо задается вопросом: смогли бы они прожить долго и счастливо? Джо ведет себя так, словно пытается убедить себя, что способен на продолжительные отношения.

Но вот что насчет Бек? Судя по ее письмам к себе, она быстро пресыщается тем, что получает. Грубо говоря, «надолго ее не хватает». Также из ее писем к себе мы понимаем, что Бек никак не может «научиться любить тех парней, которые любят ее».

Означает ли это, что она, по выражению Джо, «сука»?

К сожалению, Джо — явно не из тех парней, которые умеют цивилизованно расставаться.

Бек для Джо — это светлый лучик в жизни, все остальное в этом испорченном мире ужасающе плохо, про все остальное он говорит с цинизмом.

Если Бек вдруг исчезнет из его жизни, то жизнь Джо опять надолго станет серой... До того самого момента, пока в ней опять не появится новая Бек.... Новая «Ты».

И вновь у Гийома Мюссо — так же как и в книге «Жизнь как роман» — много рассуждений о писательстве и выразительных цитат известных писателей по поводу, естественно, опять-таки писательства.

В общем-то, и само название романа имеет второй смысл: действительно, нам не только рассказывают, как можно было бы предположить, некую тайную историю из жизни вымышленного писателя Натана Фаулза, но и с помощью многочисленных цитат в эпиграфах перед каждой новой главой приоткрывают завесу над порой парадоксальными, скрытыми сторонами писательской жизни.

Фамилия писателя-затворника напомнила мне о «Волхве» Джона Фаулза, и также весьма созвучна с текстом романа Фаулза оказалась unfriendly надпись «Частная собственность» на подступах к усадьбе «отшельника».

(Впрочем, в эпилоге Мюссо упоминает как минимум четырех реальных прототипов Натана Фаулза, и Джона Фаулза среди них нет.)

А еще вспомнились мотивы «Правда о деле Гарри Квеберта» : преданный ученик/поклонник мэтра приезжает на остров/в маленький город со своими законами жизни посмотреть, как там живет его кумир. И, так же как в «Правде», стремящийся к известности молодой писатель решает написать книгу (будущий бестселлер) именно о предполагаемых тайных грешках знаменитости и о некой давней не вполне понятной истории.

Отмечу, что все же немного утомляет проснувшаяся в финале манера Мюссо, характерная для «Жизни как романа», когда повествование переключается с писательской выдумки на квазиреальность... Типа вот до этого момента все в тексте было чистой выдумкой, а вот теперь, с этого места, начинается квазиреальность, руководствуясь которой я и выдумал все то, что вы только что прочитали выше.

Обычно перед покупкой книги я проверяю текст на соответствие писательского стиля моим критериям. Что касается именно этой книги — это еще было время бумажных книг в моей жизни:) — то с первых же страниц меня привлекла некая описательность и обещание скорого развития сюжета.

Это был любопытный штришок к моему представлению об Америке. Думаю, если я теперь услышу выражение «штат Мэн», то буду вспоминать именно эту книгу. Чудесно описан океан, а название фермы «Океанские дали» будоражит воображение. Главный герой Гомер Бур мечтает об океане еще задолго до того, как впервые увидит его, а позже его сын Анджел проникновенно описывает океан своей возлюбленной.

Итак, автор книги Джон Ирвинг понравился мне как «бытописатель». Та особенность, что события в книге нанизаны на канву рассуждений о правилах и прочем устройстве жизни, придает книге каркас, но по сути рассуждения как раз оставляли меня довольно равнодушной, а вот само живописание понравилось и «зацепило».

Большая часть книги посвящена совершенно обезоруживающему описанию детского приюта в местечке Сент-Облако. Читатель наблюдает непритязательную жизнь детей-сирот, единственной радостью которых было дождаться вечернего чтения вслух сентиментального романа, а также — мечтать об усыновлении приемными родителями. Автор рисует картину подвижничества главы приюта доктора Кедра и помогающих ему сестер. Жизнь в приюте проходила в ежедневных заботах, радостях и печалях, а образцы добродетели, привитые воспитанникам, вспоминались потом Гомером Буром как образец искренности в противовес лицемерному порой укладу общества.

Интересная деталь: перед сном воспитанники слушают чтение романов Чарльза Диккенса и Шарлоты Бронте. Так вот, оказалось, что критика сравнивает роман Ирвинга как раз с романами Диккенса, много писавшего об обездоленных детях.

Итак, центральная фигура романа — доктор Кедр. Именно он сделал приют таким, как мы его увидели. Недаром вскоре после смерти доктора Кедра заканчивается и сам роман. При этом кирпичики обстоятельств часто складываются так, как было задумано и подготовлено доктором Кедром, и многое из задуманного и предвиденного доктором Кедром сбывается.

В этом плане мне даже страшно себе представить, что за фильм получился при экранизации книги, если доктор Кедр из главного персонажа превратился во второстепенного!

Доктор Кедр считает любовь злом, причем у него есть для этого все основания. В самом деле, любовь приводит к абортам, брошенным детям или венерическим болезням, не говоря уже о многочисленных страданиях. У самого доктора Кедра опыт любви весьма печальный, что также способствует его неутешительным выводам о природе любви.

На всем протяжении романа приводятся красноречивые цитаты из труда доктора Кедра, в котором он, параллельно со своей медицинской деятельностью, описывает историю приюта.

Таким образом, весь роман Джона Ирвинга можно считать прелюдией к летописи Сент-Облака, написанной доктором Кедром. Жалко, что читателям так и не дали ее прочитать целиком! Я думаю, что это было бы очень интересное и поучительное чтение.

Камилла Гребе — автор, которому не интересно эксплуатировать во всех своих романах один и тот же принесший успех шаблон... Нет, отважная шведка стремится экспериментировать!

В четвертом романе серии повествование начинается задолго до двухтысячных годов — времени, привычного нам по первым книгам цикла. Первая сюжетная линия «Охоты на тень» разворачивается аж в 1944 году в соответствующем антураже, когда жители шведской столицы, как и многие другие народы в то время, жили в весьма спартанских условиях да еще и под бомбежками, но при этом полиция пыталась обеспечивать законность — честно говоря, мне невольно вспомнился знаменитый фильм «Место встречи изменить нельзя» со временем действия — 1945 год. Персонажи в то время вели себя по протоколу и по инструкции, т.е. крайне сдержанно и немногословно и практически безо того перебрасывания шуточками, которое типично для современных полицейских детективов — они разговаривали без всяких сантиментов и строго по делу.

Дальше минуем еще одну остановку во времени, и — вуаля! — видим уже видим знакомую нам героиню Ханне молодой (эта там самая Ханне Лагерлинд-Шён, которой 59 лет в первой книге цикла — «На льду»).

Ей предстоит распутать регулярно повторяющиеся по одной и той же схеме нераскрытые преступления, след которых ведет в прошлое.

По своей генеральной идее — ибо Камилла Гребе, конечно, не ставит себе целью лишь развлечь читателя — это роман о судьбах нескольких поколений женщин-полицейских, самоотверженно и с риском для жизни отстаивающих интересы Добра и по мере сил пытающихся совместить работу с семейной жизнью. И о нелегкой жизни женщин матерей-одиночек, стоически несущих свой крест.

Присматриваясь к ушедшим эпохам и словно изучая лица на выцветших фотографиях, автор отслеживает, как с развитием общественных институтов интересы женщин делаются более защищенными... И не забывает при этом с помощью перипетий сюжета скептически усомниться в том, насколько не показушно-формальной выглядит современная духоподъемная риторика о борьбе с дискриминацией полов.

Как-то раз один знакомый привел мне в качестве эталона американского писателя Гарольда Роббинса — впрочем, потом выяснилось, что сам он читал этого автора 25 лет назад, как раз в эпоху его популярности, — и я решила проверить на себе все превосходные эпитеты, данные этому автору.

Мой выбор пал на небольшой роман Роббинса «Камень для Дэнни Фишера».

В романе описана колоритная эпоха в истории США — 1925 -1944, читатель встречает много интересных бытовых подробностей из жизни того времени — например, «сухой закон» и подпольные поставки дефицитных сигарет во время войны.

Что касается географии, то главный герой Дэнни Фишер сначала живет в недавно застроенном районе Бруклина, а затем переезжает на Стэнтон-стрит в Ист-Сайде, и все это в Нью-Йорке.

Интересная подробность: книга вышла в тот же год — 1952, что и тот самый роман Гарри Грея «Бандиты» Harry Grey — The Hoods , который послужил литературной основой культового фильма Серджио Леоне «Однажды в Америке». И именно этот фильм невольно пришел мне в голову, когда я читала описание подростковой жизни Дэнни Фишера на Стентон-стрит в Ист-Энде, где все существование обитателей было подчинено неким воротилам подпольного бизнеса вроде букмекеров и т. д. с их роскошно обставленными квартирами на фоне всеобщей нищеты. Упоминается также могущественный итальянский мафиози, без которого в мэрии Нью-Йорка не решался ни один вопрос.

Когда речь шла о том, чтобы укрыться от бандитов на пляже Кони-айленда, то я вспомнила похожий сюжетный ход и то же самое место в фильме «Колесо Чудес” Вуди Аллена (2017).

Главный герой Дэнни Фишер иногда кажется чертовски благородным и испытывает трогательную привязанность к дому своего детства в Бруклине.

Мучаясь от постоянной нужды в деньгах, Дэнни Фишер делает все, чтобы не оставаться частью безликой нищей толпы. В результате он становится именно таким, каким делает его жизнь, хотя иногда нечто хорошее в нем сопротивляется этому.

“Утратил я свое детское удивленье. Жизнь слишком уж мрачна. Все время приходится бороться, иначе ты ничто.

Нет ни спокойствия, ни друзей, ни настоящего счастья. В этом мире идет война не на жизнь, а на смерть. Либо убиваешь ты, либо убивают тебя.”

Что касается литературного стиля Гарольда Роббинса, то не могу сказать, что мне нравится эта писательская манера, но, вероятно, для такого рода событий, которые он описывает, это довольно неплохой вариант. Описаны сиюминутные чувства вперемежку с тем, как герой смотрел куда-то, что при этом видел, куда клал руки...

Пожалуй, в такого рода стиле даже можно углядеть некую ретро- экзальтированность...

Однако, прочитав этот роман, я поймала себя на мысли, что для меня более привлекательным чтением выглядит нечто, написанное, возможно, гораздо менее талантливо, но зато более современное — то есть, иными словами, порой современная литература гораздо больше соответствует вкусам искушенного читателя, чем литература 50-х годов.

Июль 1994 года (год упомянутых в тексте смерти Курта Кобейна и ЧМ по футболу в США с полуфиналом «Швеция-Бразилия»), гостевая вилла с бассейном в Приморских Альпах в окрестностях Ниццы... Если становится скучно, то можно смотаться к Английской набережной и к легендарному отелю «Негреско».

По мере продвижения по тексту становится понятно, а кто вообще все эти люди, которым во второй главке были даны практически лишь имена. Дальше очередь доходит и до персонажей второго круга — соседей и обслуживающего персонала, которые тоже эпизодически получают «доступ к микрофону».

Автор обрисовывает взаимодействие героев — впрочем, равно как и их пребывание наедине со своими мыслями и фобиями — в такой манере, что они выглядят достаточно экстравагантными. Впрочем, как минимум одна героиня точно ведет себя без особых тормозов, чем периодически ставит окружающих в тупик, однако же и зрители/слушатели ей попались вполне под стать.

Книга состоит из небольших главок с поясняющими названиями... Подозреваю, что если бы не было этой разбивки теста на фрагменты и этих названий, то следить за направлением движения повествования и за расставленными автором акцентами было бы крайне сложно.

Читать книгу следует очень внимательно, так как при любом — даже секундном — отвлечении от текста рискуешь пропустить некую мысль-наблюдение-сравнение- замечание. Ибо практически каждое длинное предложение содержит свою автономную законченную мысль, что смотрится довольно оригинально в эпоху, когда авторы в стремлении что-то выразить старательно заполняют абзацы короткими невыразительными предложениями и «берут» именно путем наращивания объема каждого описания.

Не знаю, имеет ли смысл рассуждать о сюжете книге, когда речь идет о такого рода произведении, в котором из-за специфической авторской манеры словно размыта грань между чем-то очень серьезным и чем-то совершенно шуточным...

В любом случае, в книге затронуты темы поэзии и Поэта. И, наверное, тема каких-то подсознательных человеческих желаний... .Которые столь неожиданно реализуются в финале.

Камилла Гребе в который уже раз меня в хорошем смысле удивила.

Повествование вновь ведется с точки зрения трех персонажей, и только одна из сюжетных линий — полицейское расследование. Состав полицейских претерпевает изменения по сравнению с первой частью...

Кстати, само по себе сцепление сюжетной линии с полицейскими и сюжетной линии с двумя другими героями происходит не сразу, и на протяжении этого времени автор предоставляет читателю возможность вволю потеряться в догадках, как именно будут сплетены между собой эти события.

Почитав первые главы, читатель — руководствуясь привычными клише — представляет себе одно развитие сюжета

Многие авторы многозначительно цитируют в качестве эпиграфов к главам своих книг строчки из Священного писания, и читатели вынужденно воспринимает это как желание автора продемонстрировать свою эрудицию, а проще говоря — в некотором роде «пустить пыль в глаза», однако у Гребе подобные цитаты обретают смысл, в чем читатель сможет в полной мере убедиться примерно в тот самый момент, когда ему постепенно начинает открываться разгадка.

А также очень интересно в довольно неожиданный момент встретить то самое слово, давшее название роману... Ощущение получается довольно сильное — как говорится, «сродни удару током».

Почти в самом конце повествования описан очень трогательный момент, лично для меня символизирующий силу материнской любви и в чем-то граничащий со сказкой (и, в общем, даже содержащий в себе элементы одной известной сказки).... Не буду спойлерить, но, на мой взгляд, это очень сильное место!

В целом это история о матери и сыне... Но, что самое интересное, описанный в романе момент становится переломным и в жизни матери тоже: под влиянием стрессовой ситуации героиня переосмысливает свою жизнь — ей открываются такие аспекты существования, о которых женщина прежде не задумывалась — и решается многое в ней изменить.

«Здравствуй, грусть!» — так говорит юная Франсуаза Саган в заголовке своего романа, написанного в 1954 году, имея в виду, что кроме безудержного веселья и флирта случаются в жизни мгновения, когда хорошо бы ненадолго остановиться и задуматься о чем-то серьезном.

Роман действие которого происходит летом на Лазурном берегу Французской ривьеры, повествует о чувственных удовольствиях и непостоянной природе любви.

Пожалуй, спустя много десятилетий интонации этой книги звучат все так же смело и психологически точно, но со временем она к тому же приобрела привлекательный оттенок ретро и стала частью истории французской литературы.

«А в Париже мне читать было некогда: после занятий друзья затаскивали меня в кино — я не знала имен актеров, это их удивляло, — или на залитые солнцем террасы кафе. Я упивалась радостью смешаться с толпой, потягивать вино, быть с кем-то, кто заглядывает тебе в глаза, берет тебя за руку, а потом уводит прочь от этой самой толпы. Мы бродили по улицам, доходили до моего дома. Там он увлекал меня в подъезд и целовал: мне открылась прелесть поцелуев. Неважно, как звались эти воспоминания: Жан, Юбер или Жак — эти имена одинаковы для всех молоденьких девушек.»

- во время чтения этих строк сразу вспоминается множество французских черно-белых фильмов того времени.

ГГ — Сессиль — раздумывает над фразой Оскара Уайльда:

«Грех — это единственный яркий мазок, сохранившийся на полотне современной жизни».

Понятно, что Оскар Уайльд был, так сказать, «певцом» греха, он любил рассуждать о человеческих пороках и прекрасно осознавал, о чем именно он говорит. Конечно, в ХХI веке традиционные семейные ценности уже не так однозначны и очевидны как для современников Уайльда. Но героиня романа Франсуазы Саган, как дитя середины XX века, постоянно раздираема противоречиями между своими естественными желаниями и мыслями о том, что, возможно, для кого-то такой тип «отношений без обязательств» довольно мучителен.

Сессиль слишком ценит комфортный для себя легкомысленный образ жизни и готова за него бороться...

И если в результате ее активных действий кто-то вдруг пострадает, то Сессиль в принципе готова к тому, что в ее жизни появятся вот такие вот не слишком частые приступы грусти, о которых говорится в заголовке книги.

Если отбросить в сторону первое, что приходит в голову — то есть мысли о чернухе и ксенофобии (замечу, что в некоторых обстоятельствах сложно не сделаться ксенофобом, просто не все об этом открыто говорят), то имеем следующее.

Несомненно, стилист Вера Богданова отменный: она конструирует фразы вполне в тренде современных маститых писателей и привносит в эту манеру нечто свое, индивидуальное, словно метя эту модную манеру уникальным авторским знаком — словом, что есть — то есть, и этого у нее не отнять.

Что же касается содержания романа, то я все больше убеждаюсь, что современная «серьезная» женская литература — то есть та литература, которая публикуется в журналах и выдвигается на премии — пишется по определенным шаблонам.

Авторши самозабвенно зарываются всеми своими органами чувств и фибрами души в описание вещественного мира, в романтику уходящей натуры дач с непременными бабушками и грядками, в гастрономическое буйство застолий, в панораму открывающихся взгляду построек, отражающих эклектику как старых, так и новых времен...

«Мозаика из пустяков — бессмысленная, хрупкая... Но, кроме нее, по сути нет больше ничего».

А еще — зарываются в каждодневную изматывающую рутину со «снами о чем-то большем».

Авторши погрязают в бабско-бытовом подходе к жизни, в бесконечных разговорах о мужиках, о женской солидарности и... о женском соперничестве, о мужских изменах и семейных скандалах, или же, наоборот — об одиноком женском бытии, о бесконечном устремлении к чему-то такому в прошлом и о настойчивых мыслях, что вот там-то и тогда-то в прошлом и было в их жизни что-то настоящее, а все остальное — то, что происходит сейчас — это все не взаправду, это не настоящая жизнь, а лишь поминки по чему-то несбывшемуся.

Когда перечисляется, что с каким персонажем происходит, то поневоле получается, что герои не молодеют и почему-то со временем не становятся большими оптимистами, чем они были вначале, в юности (если были).

Ну, а собственно, разве могло бы быть иначе? Так ведь оно обычно в жизни и происходит.

Однако имеется в романе Богдановой, кроме бабско-бытовой темы, и некая своя изюминка

Читателю сразу, с порога, заявляется, что, мол, героиня по имени Женя — вся какая-то необычайная, «странненькая». Да вот только в чем заключена эта самая ее необычайность кроме большой груди и золотистого живота, столь манящего и для мужчин, и для некоторых женщин, так и остается до поры- до времени не вполне понятным. Наверное, в том, что она не хватается мертвой хваткой за каждого мужика в попытке затащить его в загс, а стоически переносит свое одиночество и даже порой по-мазохистски кайфует от собственных страданий.

Однако же автор изобретает некий сюжетообразующий повод для страдания и для инаковости героини — ну, в самом деле, куда же в серьезной русской литературе без возвышающего, без очищающего душу страдания? И вот этим самым поводом в книге становится запретная юношеская страсть. Действительно, разве же сердцу прикажешь? И вот уже готова страдалица, вечно мучающаяся насчет несбыточного запрещенного счастья.

И вот здесь очень кстати оказываются обильно понатыканные в ткань повествования новости из телевизора — приметы неспокойного времени, и новости эти, как вы понимаете, отнюдь не со знаком плюс. Эти новости героиня «как свои на теле носит», то есть рассматривает как нечто очень личное, как наказание за свои грехи, за то, что прогневала то ли некую зловещую «структуру», то ли еще кого-то.

Второй главный герой тоже пребывает в вечных мучениях — у него тоже имеются свои собственные «невидимые миру слезы». Этот страдает о том, что... денег у него недостаточно, чтобы сорить ими, как это делают некоторое другие, попадающие в поле зрения. Зарабатывает он, понимаешь, деньги слишком медленно —не получилась у него та головокружительная карьера, о которой так мечталось в 17 лет. И это глубинное разочарование отравляет ему всю жизнь.

История, конечно, чуть побанальнее, размах страданий помельче — не такой глобальный, однако тоже страдалец тот еще.

И вот эту самую пару героев, приобретающую некое символическое значение — идут они почти что «в белых венчиках из роз» — автор в финале любовно провожает глазами, торжественно оставляя в живых и уводя от беды...

Видимо, заслужили.

Стоит отметить более или менее оригинальное название книги, причем смысл названия не так очевиден, как кажется — он становится понятен лишь на последней странице романа... Как ни странно, слово «станция» имеет тут переносное, символическое значение, хотя если учитывать, что львиная часть текста — это роад муви к некой притягательной для ГГ точке, то у читателя возникает соблазн истолковать все в прямом смысле.

Но на этом, пожалуй, похвалы книге практически заканчиваются.

В общем, начинается история как некое роуд муви отца с сыном, в котором отец ведет себя максимально нечутко и нетактично и полностью игнорирует все то, что для сына важно. (Отец сразу обозначен как законченный лжец, что немного напоминает отношения «сын-отец» из «Щегла» Донны Тартт.) Сын пытается закрывать глаза на все эти непонятности в стремлении провести время с живущим отдельно отцом. Одновременно идет намек, что вот сейчас произойдет что-то ужасное, после чего жизнь уже не будет прежней. Далее обозначается точка, после которой все пошло не по плану. Но до поры до времени ГГ не вполне понятно, чем именно чревато это отклонение...

На этом начальном этапе завязки казалось, что книга вроде бы написана неплохо, но вот само ее содержание, как выяснилось позже, абсолютно не представляло для меня интереса — примерно так же, как лишено интереса подробная история чувака, по каким-то причинам вдруг слетевшего с катушек и начавшего палить направо и налево.

Какие эмоции можно испытать по этому поводу? Несомненно, очень сильные, но вот насколько интересно заглядывать в черепную коробку психа в стремлении понять, по какой траектории развивалось ставшее роковым психическое заболевание? Ну, и оказаться рядом в ним в машине с заблокированной дверцей и наблюдать, что этот псих вытворяет и с какими выражением лица и с какой интонацией произносит то или иное изречение и в какой момент ему в голову вдруг взбредет рассказать какую-то историю из своей жизни — тоже как-то не слишком увлекательно.

Ну, и если уж начнем вникать в детали, то и сама ситуация, послужившая триггером для подвижки в мозгах психа, тоже крайне банальна и извиняюсь за выражение, крайне пошла — вот прямо пошла до испанского стыда.

В российской публицистике некоторое время назад (с 2009 года) был распространен такой типаж как «евсюков» — можете погуглить, кто это такой. Так вот, задумка книги по исследованию психологии евсюковых не кажется мне заслуживающей внимания.

Написано в более или менее добротной классической манере, но создается впечатление, что читаешь пыльную книгу с пожелтевшими от времени страницами примерно середины ХХ века. Нечастые упоминания каких-то не очень старых музыкальных групп и беспроводных телефонов в таком тексте смотрятся диковато.

И еще: существенную часть текста составляет невесть как туда затесавшаяся какая-то третьеразрядная хрень в стиле фэнтези для дошкольного возраста, которую типа слушает на кассетах ГГ — двенадцатилетний мальчик — ее, само собой, приходилось при чтении/слушании пропускать. Это, конечно, добавляло дополнительную ложку дегтя в мысли по поводу того, что автор заполняет объем книги какой-то дичью.

Из восьми прочитанных мною книг Фитцека этот триллер — пожалуй, самый динамичный и захватывающий.

И, если можно так выразиться, сама по себе загадка здесь — наиболее завораживающая и тревожащая воображение. Ибо, конечно, в каждом триллере должна присутствовать динамика, но, кроме того, мозг читателя «бомбардируется» постоянными размышлениями над основной загадкой с учетом вновь обнаружившихся обстоятельств в попытке разгадать замысел автора и при этом как-то непротиворечиво объяснить все известные на текущий момент факты.

И вот тут, в романе «23-й пассажир», Фитцек достигает в этом самом мастерстве озадачивать читателя необычайных высот, при этом ловко управляясь с большим количеством персонажей и не ослабляя напряжения в развитии повествования.

Едва успевая следить за динамичным сюжетом, я мимоходом отмечала про себя, что словно на большой скорости ношусь за героями и событиями, исследуя топографию океанского лайнера и рассматривая отдыхающих и расслабляющихся ни о чем не подозревающих пассажиров чисто как декорации... Или как «Non Playimg Characters».

Наверное, путешествие на круизных лайнерах — это не самый распространенный у нас и массовый вид отдыха, и потому мы предпочитаем приобщаться к нему все больше через романтические и детективные фильмы или вот через такие триллеры. Но будем надеяться, что причитавшие сей роман не будут вслед за уставшим и разочарованным героем испытывать депрессию от одного только вида неприветливой черной глади вод за бортом и не будут испытывать такие же эмоции от вида внутренностей лайнера и его расслабленных обитателей:

«Он ненавидел едва уловимый аромат ванили, который распространяли установки для кондиционирования воздуха; ненавидел эйфорию в глазах пассажиров, вместе с которыми поднялся по трапу на борт. Женщины, мужчины, дети, семьи. Они радовались семи ночам комфорта, когда действует правило «все включено», богатому шведскому столу, доступному двадцать четыре часа в сутки, спокойному времяпровождению на палубе во время плавания по океану или в спа-салоне площадью две тысячи квадратных метров с фитнес-центром, где доступны разнообразные водные процедуры.»

И поясню напоследок, что главный герой испытал разочарование жизнью, что немудрено в его обстоятельствах, и теперь, «как свои, на теле носит все язвы» современного общества, остро сопереживая всем страдающим и обиженным и готов рискнуть жизнью и пойти на самое опасное задание. В общем, у него и профессия соответствующая — он агент полиции, обычно работающий «под прикрытием».

Аннотация этого романа обещает интригующий сюжетный троп, когда за обычной, ничем не примечательной продавщицей внезапно принимается ухаживать директор торговой сети. А с учетом того, что по жанру роман заявлен как психологический триллер (жанр, когда с ни о чем не подозревающими героями происходят, на первый взгляд, необъяснимые вещи), удержаться от чтения казалось совершенно невозможно...

А потом приятно удивлял слог автора, ее наблюдательность и умение обрисовать и настроение героев, и природу вокруг несколькими быстрыми и точными мазками. А главное — я не могла сдержать восхищение по поводу того, как ловко Камилла Гребе манипулирует читателем, заставляя его верить и всеми силами сопереживать героине и взывать к милосердию автора, чтобы эта девушка не только осталась жива, но и вышла победительницей во время своей вынужденной дуэли с безответственным мужчиной — а, возможно, еще к тому же и мошенником...

На протяжении всего романа героиня по имени Эмма по кусочкам вспоминает историю своих детства и юности, во время которых ей так хотелось получить от родителей хоть немного тепла и почувствовать себя в нормальной семье — в семье, хоть немного похожей на тот идеал, который «показывают в рекламе».

И вот после всех этих событий своей предыдущей жизни героиня уже вовсе не так наивна в своих отношениях с мужчинами. Эмма не идеализирует своего кавалера — наблюдая за ним, она отмечает про себя многие его «косяки». Однако с течением времени, потраченного на отношения, она просто хочет получить от своего ухажера какое-то минимальное количество обязательств... Разве в этом есть что-то предосудительное?

Конечно, все описанное происходит во времена женской эмансипации, когда женщина вроде как всего лишь полноправный партнер мужчины, однако нормы какого-то минимального благородства в человеческих отношениях еще никто не отменял. Вот почему читатель гарантированно сопереживает героине, которой всего-навсего хочется разобраться в происходящем и понять мотивы своего жениха.

«Мама сказала, что мне следует остерегаться мужчин, потому что им всем нужно только одно. Это звучало так, словно они хотят лишить меня достоинства, украсть у меня что-то ценное. Лучше бы мама сказала мне правду. Мужчин нельзя подпускать близко, потому что потом от них не избавишься. Они проникают тебе под кожу.

Они все время со мной. Они в моих мыслях, моих снах. Мое тело помнит их запахи, прикосновение теплой кожи, звуки сдавленных стонов и учащенного дыхания над моим ухом.

Мне хотелось бы смыть их с кожи струей воды, как грязь. Но вода с мылом не могут избавить меня от того, что засело у меня в мозгу. Если бы волшебным образом можно было перенестись обратно в прошлое – до того, как я встретила этих мужчин. В то время, когда у меня были все эти наивные представления о том, как сложится моя жизнь.»

Примечание 1. Любителям стандартных (шаблонных?) полицейских расследований, равно как и любителям покритиковать «косяки» в действиях полицейских, книга может не понравиться)

На протяжении нескольких первых глав элемент расследования в книге призван лишь обострить, добавить изюминку всему происходящему.

Примечание 2. А глюки в жизни девушки после расставания (различные построенные кем-то невидимым неприятности и ощущение слежки) напомнили мне роман Бернара Миньера «Не гаси свет».

Первая глава романа обещала неплохо написанное, но при этом этакое скучноватое повествование о жизни ничем не примечательной американской пенсильванской семьи — жизни, в которой ровным счетом ничего не происходит кроме решения ежедневных проблем с вкраплением разговоров в стиле будничной философии и изречения избитых истин, и потому впору было настроиться на нехитрую бытовую историю...Однако не тут-то было: все разом оборвалось и понеслось совершенно неожиданным и непредсказуемым образом.

Возникало ощущение, будто смотришь фильм — но только не блокбастер, а, скорее, «фильм категории В» (это не тот, который делают совсем уж «на коленке», а скорее просто фильм «на любителя» — кстати, возможно, как раз у таких фильмов самая преданная армия фанатов).

Что особенно интересно, линии героев находятся относительно друг друга в неком временном зазоре, поэтому порой сначала проскакивает какая-то ошарашивающая и на первый взгляд нелогичная информация из будущего, а потом следует откат событий назад, но в какой-то момент повествование поступательно доходит и до этого момента, и вот тогда порой оказывается, что предварительная информация была, мягко говоря, не точной.

Поэтому читатель словно раскачивается на этаком зыбком каркасе из не вполне проверенных фактов.

Это тот случай, когда читать интересно не потому, что совершено преступление и теперь нужно проникнуть в замысел злоумышленника… Интересно потому, что постепенно — чаще с помощью чьей-то методичной настойчивости, но порой и волею случая — распутывается клубок до поры до времени скрытых, не лежащих на поверхности событий. Теории произошедшего у некоторых героев прямо-таки фантастически-экзотические (не буду спойлерить, какие именно), но, несмотря на все неправдоподобие, некоторые линии повествования как бы расцвечивают самые конспирологические предположения яркими красками, заставляя задуматься — а почему, собственно, нет?

Сам автор видеороликов уже не может объяснить произнесенные им слова. Однако есть люди, которые внимательно пересматривают его записи. В зависимости от все новых известных фактов одни и те же загадочные высказывания могут приобретать то или иное значение.

...А вообще, как можно заключить из названия, этот роман — своеобразное развернутое эссе о Калифорнии с ее с испаноязычными названиями, природными заповедниками, с уже ставшими культовыми местечками и прочим. Причем эссе, как опять-таки можно понять из названия, не совсем «глянцевое» и показушное.

С точки зрения оригинальности интриги роман, начиная с какой-то главы, выходит на довольно неплохой уровень. Как следствие упомянутой уже самобытности сюжета книга обретает собственную изюминку и потому имеет шанс остаться в памяти, не сливаясь с килограммами подобных книг.

А вот стиль письма я бы назвала почти канцелярскими — ну, во всяком случае, крайне многословным и тяжеловесным, изобилующим к тому же избитыми клише. То есть фактически мы имеем в тексте только беглый пересказ каких-то событий в прошедшем времени, далее — описание нескольких разговоров в настоящем с нехитрыми подробностями о том, кто с каким выражением на лице на кого посмотрел и о чем, казалось, в этом момент вспомнил и плюс , наконец, собственно остросюжетные моменты спецопераций уголовного розыска.

Поначалу достаточно напрягало, что автор с восточной обстоятельностью долго и кропотливо описывает очевидные вещи — к примеру, он очень подробно останавливается на принципах работы полиции, которым обычно в романах такого жанра не уделяется столь много внимания. Учитывая к тому же неспешный темп развития интриги, фактически эту аудиокнигу можно было слушать одним ухом — риск пропустить что-то важное был минимален, т.к. автор гарантированно разжует для читателя каждую мелочь и многократно проговорит все сколько-нибудь непонятное.

(Кстати, промелькнувшее в начале повествования размещенное на сайте предложение выбирать «проштрафившиеся» кандидатуры для совершения на ними самосуда напомнили мне фабулу романа «Ночь вне закона» Себастьяна Фитцека.)

Довольно приятное повествование о жителях небольшого респектабельного района Бристоля с не картонными героями и с более или менее правдоподобными движущими мотивами. Так и представляешь себе симпатичные домики на холме под названием «Мелвиллские высоты», на которые можно с завистью любоваться из города снизу и из которых, в свою очередь, можно наблюдать за «движухой» снизу.

Все происходящее описано через потоки сознания нескольких героев. Одновременно читателю сразу дается понять, что произошло убийство и что полиция ведет расследование — правда, кого именно убили, становится ясно не с самых первых страниц — прием, нынче довольно популярный.

И вот с какого-то момента роман стало очень интересно читать, потому что автор постепенно как бы «сгущает тучи» над одним из персонажей, намекая, что именно он — основной злодей, которого стоит остерегаться, но при этом упорно не дает точных подтверждений этому, а, наоборот, в какие-то моменты словно нивелирует все прозрачные намеки на порочность героя.

На мой взгляд, напряжение немного упало в последней главе ( уже после кульминации и развязки) — в главе, которая стоит особняком по своей стилистической манере и оказалась настолько подробна, что, пожалуй, выглядит избыточной и чуть ли не перечеркивает положительное впечатление от всего предыдущего текста.

По сочетанию женского романа и криминальных тайн книга немного напомнила мне творчество знаменитой австралийки Лианы Мориарти, но, пожалуй, что у Лайзы Джуэлл мотивы героев как-то поразнообразней, поизобретательней и сами герои не такие все идеально правильные.

Ощущения, возникшие у меня при чтении прозы Томаса Манна, оказались не вполне однозначны.

С одной стороны, все, что он пишет, кажется довольно очевидным, давно известным и часто встречающимся — словом, как раз тем, что сейчас именуют «общим местом». Однако Манн изъясняется столь уверенно и искусно, добавляя к прописным истинам некоторое количество достаточно современных для своей эпохи деталей — ну, в самом деле, что такое какие-то последние сто лет в масштабах самопознания человечества! — и так компонует свои мысли и предельно точные описания, что получившееся на выходе цельное текстовое полотно выглядит довольно впечатляющим.

Томас Манн с изысканностью настоящего мастера слова рассмотрел механизм любовного чувства, когда какая-то сила заставляет влюбленного хотеть быть рядом и стремиться нравиться.

Писатель по фамилии Ашенбах столкнулся с любовью в чистом неразбавленном виде и в изумлении пытается осмыслить ее. Объектом любви становится удивительно красивый мальчик, не обладающий интеллектуальными достоинствами, в то же время субъект любви — Ашенбах -образованный утонченный человек, склонный к самоанализу.

Красота ранит Ашенбаха, подобно стрелам Амура. И тогда, помимо своей воли задумавшись о возможной взаимности, писатель задается вопросом, насколько привлекательна для других людей его внешняя оболочка. Он поднимается в своей номер в отеле и смотрится в зеркало... Люди ценили и превозносили его как мэтра в литературе, но будет ли это убедительно в глазах мальчика? Лицо, которое глядит на него из зеркала, с эстетической точки зрения вызывает ужас.

Полемизируя с тезисами Платона, Ашенбах с горечью и изумлением признается, что поэты похотливы в своем стремлении обладать красотой.

Под действием любовного опьянения система ценностей героя меняется, То, что раньше казалось важным — комфорт, стремление заниматься писательством — вдруг сделалось второстепенным.

Сама схема любви в романе сводится к необыкновенной власти красоты и естественности над интеллектом. В итоге сила притяжения интеллекта к красоте оказывается губительна, и интеллект в буквальном смысле жертвует собой ради красоты.

Прежде всего, мне понравился стиль, в котором написана эта книга... На самом деле, конечно, ничего особо выдающегося, но при этом читать очень комфортно, то есть перед нами — наблюдения на уровне дневника или каких-то житейских заметок и воспоминаний с обилием описаний видов за окном, самоанализа и тщательного присматривания к своим же собственным предыдущим формулировкам, а также к неожиданно метким выражениям, употребленным другими людьми, которые запали в душу и вызвали бурю чувств и ассоциаций.

Фон развития событий в виде престижной школы, а затем и университета тоже вызывал интерес.

Кроме того, в тексте много обсуждений литературы (и они не ограничиваются одной только «Лолитой» Набокова), героиня пишет стихи, так что одной только бытовухой и обсуждением аспектов «растления несовершеннолетних» книга, к счастью, далеко не ограничивается. Да и само имя «Ванесса» — как и название романа — восходит к произведению Джонатана Свифта.

Что же касается собственно «растления»... Да, оно в книге поставлено во главу угла, причем сначала история описана в настоящем времени глазами девочки, которая не слишком-то осознает, что с ней происходит, хотя и обуреваема неведомыми ей до сего момента чувствами и желаниями, а затем постепенно уходит в прошлое, однако остается центральным эпизодом жизни, центральным эпизодом формирования всей личности героини.

А дальше это «прошлое» настойчиво требует интерпретации... Однако все настолько сложно с противоречивыми соображениями героини, что долгое время она не чувствует в себе сил подвергнуть эти события недвусмысленному истолкованию, несмотря на большое количество совершенно однозначных фактов.

Интересно, как меняется описание мужчины с момента, когда тот был для девочки совершенно чужим — «мистер Стрейн» — и героиня отмечала про себя, к примеру, он как-то чудаковат и сутулится, до момента, когда тот стал частью чего-то особенного, частью ее личного мира.

Несомненно, сами по себе головокружительные физические ощущения, возросшее чувство собственной значимости и общение с очень умным собеседником способны вскружить голову кому угодно — особенно пятнадцатилетней девушке. Она все никак не может поверить, что занимает все мысли «взрослого мужчины».

Однако, конечно, все совершенно однозначно:

«Его желания были нехороши и неправильны, и мир содрогнулся бы, узнав о них».

«Через много лет: я хочу, чтобы он объяснил мне, что это было».

И да, он объясняет, всякий раз демонстрируя словесную эквилибристику — «я не делал ничего из того, что ты сама не хотела», «я всякий раз спрашивал твоего разрешения»...

Но с какого-то момента повзрослевшая героиня уже не только интуитивно понимает, но и совершенно четко формулирует, что ее совратитель прекрасно осознавал всю нездоровую порочность своих желаний.

А вот дальше произошло нечто неожиданное для таких случаев: любитель нимфеток не только повлиял на ее выбор мужчин в будущем, но и на долгие годы сделался центральным персонажем ее жизни.

Название романа обладает магнетической притягательностью — разом представляешь себе этакое роуд-муви с загадочной девушкой за рулем в главной роли. Возможно, это мошенница, спонтанно ограбившая собственную фирму, как в фильме Гаса Ван Сента «Психо» (1998), или же озабоченная своими проблемами мадам из романа Жапризо «Дама в очках и с ружьем в автомобиле»...

Но нет: это оказался очередной полицейский детектив все с теми же традиционными несчастными похищенными девочками в качестве жертв, с помощью которых не вполне нормальный садист намеревается сказать что-то окружающему миру.

Или же— гм, это выглядит невероятным, но тем не менее этот сюжетный троп сделался весьма распространен в современных детективных романах: с помощью своей леденящей душу чудовищной инсталляции преступник намеревается донести некий месседж до почему-то вдруг сделавшегося для него очень важным следователя.

В романе маленькие главы с огромным количеством сюжетных линий. То есть, к примеру, всякий раз создается отдельная глава для описания того, как было обнаружено каждое новое преступление с детализацией того, что нашедший ел в тот день на завтрак, каким взглядом посмотрела на него жена, какое у него было настроение и в какие моменты и что он думал в тот день по поводу следованию ЗОЖ.

Если обычно в детективах происходит стандартное перемещение между офисом следаков и потоком сознания злоумышленника, то в этой книге задействована еще и журналистская редакция, и христианская коммуна, и еще куча других локаций…

А еще некоторые рецензенты любят вволю позлорадствовать насчет некомпетентности действий полиции и поудивляться, что в одних вопросах следаки весьма дотошны, в то время как в других — наивны, словно малые дети. Так вот, в этом романе подобных несоответствий тоже предостаточно.

Но в целом написано достаточно так душевно и прочувствованно... Особенно трогательно получились линии детей...

Вообще все в романе подчинено некому замыслу автора и написано именно так, как он видит и как ему захотелось, а не «из- под палки» и не «чтобы было, потому что так полагается писать», и это вызывает безусловное уважение.

Автор этой книги сделала нечто почти невозможное: она не просто сочинила захватывающий триллер, но и, противопоставив в лице своих героинь два поколения, запечатлела некий срез эпохи. И, чем черт не шутит — возможно, когда-нибудь с этой точки зрения роман будут изучать в учебниках.

Одна из героинь — «трушная», из 90-ых, этакая «сексуальная женщина и дерзкий журналист», которая гордится не только тем, что сделала блестящую карьеру, но и тем, что в свое время курила по пачке в день и что и сейчас не гнушается оживить вечеринку кокаином.

Вторая героиня общается предельно корректно, соизмеряя свои высказывания с «правилами рабочей этики», «безопасной среды» и толерантности, а по сути — общается с вызывающим лицемерием, внутри которого затаилось что-то очень враждебное и очень личное.

И вот от этого противостояния двух героинь, которые... вы не поверите! Временами даже на краткие мгновения симпатизируют друг другу! — просто захватывает дух.

Автор даже на всякий случай пишет Послесловие, чтобы ее, не дай бог, не заподозрили в чем-то не слишком политкорректном — мол, она искренне сочувствует «снежинкам»... «Снежинки» — это важный для книги термин, означает молодых бесплатных стажеров, и «молодая» героиня как раз относится к «снежинкам».

Как говорит «возрастная» героиня о перспективах возрождения своего журнала,

«Но ничего, все наладится. Выкарабкаемся — пока не перевелись бесплатные стажеры и скрытая реклама, жить можно...»

Образ «возрастной» героини вообще получился весьма рельефный и живой...

В романе очень удачно соединились, с одной стороны, множество точных ретроспективных деталей из жизни в 90-ые и 2000-ые, а с другой — немного утрированная ткань триллера с постепенным нагнетанием атмосферы до... «точки кипения».

В целом в книге много точных психологических деталей, наблюдений, а на заднем плане — современный Лондон с его пабами, фитнесс-центрами, соборами, парками и прочей инфраструктурой.

«Подоспел официант и поставил на стол два изящных блюдечка с пирожными прямоугольной формы, покрытыми белой глазурью и украшенными разноцветными кружочками.

Ты снова откинулась на мягкую спинку и с надеждой произнесла:

— Вам ведь нравится Дэмьен Херст, правда?

- Дэмьен Херст, значит?! — рассвирепела я.

--Я думала, вам понравится, — спокойно сказала ты.

- Потому что я тоже из девяностых, как картины Херста? Он хотел запечатлеть радость жизни, красоту цвета. А это — издевательство! Насмешка и над цветом, и над идеалами нашей молодости. Нельзя выразить эпоху пирожным!»

Автору вроде бы удается удерживать внимание читателя на всем протяжении этого небольшого романа, действие которого происходит в захолустном городке в штате Алабама на Юго-Востоке США «с видом на Мексиканский залив»— городке настолько небольшом, что все друг с другом связаны почти кровосмесительными нитями со всеми вытекающими в виде сопутствующих криминальных проблем подобных мест.

Дебби Херберт рассказывает историю с помощью потоков сознания двух женщин, и это у нее неплохо получается. Также убедительно прорисованы отношения внутри семьи одной из героинь.

Старая неутихающая боль после трагедии, отложившая отпечаток на всю оставшуюся жизнь, заботы по уходу за родными — все это выглядит весьма эмоционально и убедительно. Раскручивание тайн прошлого, происходящее шаг за шагом, тоже способно поддерживать интерес.

А вот что немного провисает, так это сама кульминация развязки — здесь автор, видимо, ступает на не вполне комфортную для себя почву, и все выходит уж слишком просто и прямолинейно... Да и сам распутанный героиней клубок криминальных фактов с причинами и следствиями не то, чтобы очень замысловатый.

...Еще до начала чтения я случайно наткнулась на заголовок рецензии, в котором этот детектив был назван «низкобюджетной» и «провинциальной» историей... К сожалению, эти прилипчивые эпитеты преследовали меня на всем протяжении знакомства с книгой и немного отравляли удовольствие — поневоле я все пыталась понять, насколько они справедливы... Думаю, здравое зерно в этих циничных характеристиках присутствует, и, тем не менее, чтение не лишено определенного интереса.

Первое впечатление, которое производит этот текст — это ощущение безыскусности — ну, знаете, нечто типа наивного искусства, в котором эта самая наивность — это как раз и есть основное достоинство, за которое, в общем, произведение и стоит ценить...

Кстати, по сюжету героиня романа в течение какого-то времени проходит стажировку в литературном агентстве, так вот я думаю, что если бы ей принесли такую вот незамысловатую рукопись, больше похожую на дневник для чисто внутреннего пользования, с бесчисленными «сказал» вместо «ответил», «пробормотал», «удивился» и так далее, то она без колебаний отправила бы его в мусорное ведро.)

Со страниц романа действительность предстает перед нами, казалось бы, безо всякого приукрашивания и литературного переосмысления — в книге не сгущены краски, и герои изображены ничуть не более гротескными, чем они бывают в жизни. Действующие лица романа предельно среднестатистические — такие люди ходят по улицам среди нас, и обычно течение их жизни и поступки настолько непримечательны, что никому и в голову не придет столь подробно буквально протоколировать моменты их существования на бумаге .

И хотя, как я уже упоминала, в романе Салли Руни даже и близко не наблюдается какого-то минимального вкуса к использованию слов, но... Как ни странно, от подобного то ли естественного для автора, то ли сознательно выбранного минимализма в форме выражения то ценное, что все-таки присутствует в книге, смотрится на таком бесцветном фоне еще более отчетливо.

Итак, при ближайшем рассмотрении в тексте всплывают-таки некоторые достаточно любопытные находки — как в области формы, так и — в меньшей степени — в отношении вырисовывающегося сюжета и образов.

Что касается формы, то весьма любопытны наблюдения героини за своими эмоциями, за быстро промелькнувшими мыслями... Они очень оригинальны, метафоричны и, в общем, иногда больше похожи именно на наблюдения поэта, которым по сюжету как раз и является героиня.

Романтическую линию этой книги я бы расценила как похвально реалистичную. Предмет страсти главной героини — это такой вот не слишком интересный в общении, но зато внешне весьма привлекательный «парень постарше», из которого, как говорится, «слово клещами не вытянешь», но эта деталь как раз чрезвычайно способствует разгоранию страсти. Ибо при всей интеллектуальности ГГ и боязни показаться слабой ей, как любой девушке, хочется слышать, что она любима и что в ней нуждаются, но она этого очень долго не получает, что периодически ввергает ее в печаль. И ее избранник ведет так себя не со зла и не из вредности — ну, просто он «такой». К тому же он порой до конца не понимает, а чего именно от него ждут.

Скажу пару слов и о... подружке главной героини... Подружка героини описана ярко, живо, это личность харизматичная и героиня просто безостановочно поедает ее и ее интеллект глазами... Вот только непонятно, почему подружка периодически совершает какие-то недружественные поступки, а извиняется при этом всегда наша героиня...

И вообще, ГГ считает себя незаметной и бесцветной. Неприкольной интроверткой. Когда она описывает свои поступки, то видно, видно, что она часто находится в замешательстве по поводу того, куда ей встать, что сделать и что сказать, и она явно... от себя не кайфует. А вот своих друзей она всегда с удовольствием находит глазами и искренне восхищается, насколько они обаятельны почти безо всяких усилий — в общем, в романе она постоянно оказывается в положении созерцательницы.

И добавлю, что очень приятен для чтения и познавателен весь этот антураж — жизнь современных рефлексирующих интеллектуалов — литераторов, фотографов, актеров, будущих политологов, рассуждающих (правда, редко, но это даже хорошо) о проблемах современного европейского общества типа беженцев. Общества людей, в котором богатые совестливо стесняются казаться богатыми, а кое-кто из них искренне интересуется нелегкой жизнью работающих ради куска хлеба.

Скользнув глазами по завлекательной аннотации, я загорелась было прочитать эту книгу, но в какой-то момент чуть не обломалась...

А все дело в том, что у этой книги довольно долгая раскачка, когда повествование подробно идет исключительно о первом герое и, в общем, увязает в не такой уж примечательной семейной рутине, описанной с точки зрения отца семейства с двумя мальчиками-подростками… Я на полном серьезе раздумывала, а стоит ли мне продолжать чтение, потому что история грозила оказаться просто историей одной семьи. Причем, что самое главное, этот самый внутрисемейный мирок был прорисован не то чтобы особенно интересно.

И, честно говоря, как раз в этот момент мне пришло в голову, что уж о семейной рутине женщины -писатели пишут на порядок более интересно… Видит бог, мне приходилось читать триллеры, в которых не было практически ничего, кроме кормящих матерей, срыгиваний, детского питания и памперсов, но это было исполнено настолько интересно, с такими деталями, с таким мощным потоком сознания, а порой и с накалом страстей, что читалось на порядок более захватывающе, чем этот самый затянувшийся на шесть первых глав дневник папаши — например, роман Эллери Ллойд «Одним лайком меньше».

А еще мне пришло в голову, что сюжетный троп «Тайна моего мужа» Лиана Мориарти (смотри также «Последнее, что он сказал мне» Лауры Дейв, «Все, кроме правды» Джиллиан Макаллистер и многие другие), когда муж что-то скрывает от своей жены, а жена стремится сама во всем разобраться, часто реализуется более впечатляюще, чем обратная ситуация, то есть тайна жены .

Слава богу, дальше повествование сделалось чуть более разнообразным, возникла хоть какая-то динамика и обозначились другие сюжетные линии, так что появился какой-то смысл продолжать чтение.

Что еще меня напрягло в плане динамики, кроме упомянутого выше затяжного начала: читатель узнает практически про все противоборствующие действующие силы уже примерно через две трети романа от начала — на мой взгляд, как-то это рановато. Хотя кое-что автор для неожиданной развязки все-таки припас.

В целом стиль нового для меня писателя Харлана Кобена напомнил массовую типовую прорисовку характеров от генерирующего большое количество текстов в единицу времени Стивена Кинга — ну, это если еще исключить из текстов «короля ужасов» мистику и зловещие пугающие нотки. Хотя — нужно отдать ему должное — Харлан Кобен немного сдабривает повествование иронией и не очень банальными мужскими разговорами и рассуждениями «за жизнь» и не только.

Говоря о триллере, можно рассуждать о качестве самого текста, о степени напряженности повествования и о замысловатости интриги.

В этом романе достаточно интересен сам текст и сама история, а также не совсем банален вектор раскручивания тайны- то есть не вполне предсказуемо, в каком направлении раскрытия тайны движется повествование, что именно автор готов рассказать сразу, что пытается до поры до времени скрывать, но потом все же «раскалывается», а что старательно утаивает до самого конца. В результате всякая следующая итерация по достраиванию читателем возможных событий на основании уже известных фактов оказывается неверной, что позволяет сохранять интригу до конца.

Сама история, которая постепенно открывается читателю, крайне интересна и поучительна. Одна проблема: ее трудно хоть как-то коснуться в рецензии, при этом не проспойлерив...

В общем, в благородного вида особняке в Челси (Лондон) живет успешная семья из четырех человек. Отец предается полагающимся ему по статусу аристократическим удовольствиям, мать блистает как светская львица, дети ходят в престижные школы.

Проблемой становится то, что доверчивые простодушные родители настолько боятся показаться негостеприимными, что в ответ на формулировку «нам больше не к кому обратиться» попадают на крючок к манипуляторам, и в результате фактически «в заложниках» оказывается вся семья.

Автор ощутимо так проходится по риторике сторонников защиты окружающей среды, натуральных продуктов и отказа от благ цивилизации, показывая, что все это может быть просто частью демагогии нечистоплотных мошенников.

Некоторое отдаленное сходство роман имеет с книгой «Свободная комната» Дреды Сэй Митчелл — тоже старинный дом в Лондоне, попытка распутать тайну своего собственного прошлого и — лол! — выращивание растений «с секретами» в огородике во дворе дома.

А если мы отбросим в сторону часть событий, то эту историю можно истолковать еще и как историю одержимости одним человеком другим — одержимости, которая проходит все стадии от неосознанного желания быть рядом до готовности убить («так не доставайся же ты никому»).

В рецензиях на последнюю переведенную у нас книгу Донато Карризи читатели стройным хором голосов отмечают крайне интересную композицию из нескольких поначалу разрозненных сюжетных линий, которые постепенно смыкаются... Я не смогла остаться равнодушной к такой завлекаловке и... И в итоге не была разочарована.

Надо отдать Карризи должное: итальянский писатель играется с интригой просто виртуозно. Одни и те же события и декорации описываются на разных витках сюжета по несколько раз в разном приближении и с разных углов— поначалу читателю словно показываются расплывчатые очертания в неясной дымке, затем повествование устремляется в другом направлении, с тем чтобы позже вновь возвратиться в ту же точку уже с другой стороны....

Но, пожалуй, главное здесь то, что Карризи также не менее виртуозно играет и с эмоциями читателя, заставляя его то сопереживать, практически обливаясь слезами и проникаясь желанием мщения, то испытывать гнев и порицание...

Мы видим панораму формирования зла в человеке, и это показано не просто с точки зрения скучноватого схематичного рассказа психолога или профайлера серийного убийцы, а именно изнутри. Зла, замешанного на фобиях и на чувстве самосохранения. Зла, первоначально возникающего от стремления защититься.

Также в романе затронуты не слишком очевидные аспекты отношения родителей к своим детям.

Раздразненный постоянными загадками читатель, конечно, алчет объяснений,...

Однако Карризи в этой книге показал свою принадлежность к авторам, которые не «разжевывает» все до конца «для тех, кто не понял». Вот почему по крайней мере один момент из тайн прошлого, на который в книге был дан довольно толстый намек, лично для меня так и остался непроясненным... Точнее, эта деталь так и остается скрытой, скорее, не для читателя. а для одного из персонажей — как раз для того из них, для которого этот судьбоносный момент превратил всю оставшуюся жизнь в искупление трагедии.

Когда двое молодых людей, знающих друг друга со школьной скамьи, наконец, женятся и заводят детей, то ожидается, что это станет началом их долгого совместного пути рука об рука с общими маленькими семейными радостями...

Однако Джон Маррс в своем романе от 2013 года показывает нам, что так случается не всегда.

Как и заявлено в аннотации книги, в один прекрасный день у женщины пропадает муж, и с этого момента вся ее жизнь делится на «до» и «после».

Героиня буквально теряет почву под ногами и погружается в мир какого-то сюра, не в силах поверить, что все это в реальности происходит именно с ней.

Исчезновение супруга представляет для женщины неразрешимую загадку, ведь тот не оставил ей никаких подсказок. Возможно, в последнее время существование их семьи не было полностью безоблачным, однако такого поворота событий ничто не предвещало.

Идет время, и героиня проходит через разные стадии принятия исчезновения мужа. Она вынуждена продолжать жить и выполнять роль матери своих детей, поневоле внося в свое существование соответствующие коррективы.

Роман читается достаточно увлекательно, но при этом сложен для понимания и неоднозначен, его месседж не так просто интерпретировать в двух словах, и причина тому — довольно сложная прорисовка характера второго главного героя.

Этот персонаж, мягко говоря, не сильно комплексует перед аморальным поступками, но при этом типа как не является неким опереточным «законченным негодяем», какие иногда встречаются нам на страницах книг — автор вдумчиво посвящает читателя во все его мотивы, словно призывая сопереживать ему и «встать на его сторону». В своих поступках герой движим как минутными неконтролируемыми порывами, так и какими-то своими собственными представлениями о том, что хорошо и что плохо. При этом он анализирует поступки знакомых ему людей старшего поколения в браке и размышляет о возможным моделях поведения и о том, что является примером для подражания, а что, наоборот, должно быть наказано. И по сути такой вот персонаж, готовый без колебаний делать вывод о том, кто из окружающих его людей и в чем поступил неправильно и оправдывающий любые свои собственные поступки, представляет не меньшую опасность, чем нарисованный исключительно черной краской классический психопат.

В целом роман можно назвать чем-то вроде семейной драмы со скелетами в шкафу и с ощутимым криминальным элементом.

И добавлю в заключение, что фабула романа в какой-то момент напомнила мне фильм «Семьянин» (2000), в котором герой Николаса Кейджа с помощью мистического вмешательства получает возможность испытать себя на склонность к семейной рутине.

Как говорится, для поклонников романа «Последняя Миссис Пэриш».

В наш век женской эмансипации и феминизма по-прежнему существует институт брака, мужчины все так же зарабатывают в среднем больше женщин и после свадьбы могут попросить свою избранницу уйти с работы и целиком посвятить себя дому.

Что же будет происходить с супругами за высокими стенами этого самого супружеского дома, «за закрытой дверью»? При том, что внешняя сторона их брака для всех наблюдателей будет выглядеть безупречной?

Как оказывается, это не такая уж редкая тема для фантазирования современных писательниц — они в некотором роде соревнуются между собой в помещении героини в наиболее сложные и невыносимые условия зависимости от супруга.

Да, и вот еще что: довольно выигрышный прием — сделать тираничного мужа чертовски привлекательным, сравнимым по внешности с киноактером, а иногда еще и обладателем галантных манер, чтобы его счастливая избранница еще и была убеждена, что ей с ним несказанно повезло и что она вытянула «счастливый билет.»

И вот мы наблюдаем бесконечную дуэль жертвы со своим тюремщиком. Как морская вода постепенно обтесывает острые углы камешков, так со временем изобретательность узницы достигает совершенства.... Просто вынуждена достичь.

Со стороны мужа все происходящее — это приносящая много радости игра «кошки» со своей «мышкой». .. Правда, порой эта изобретательная «кошка» немного теряет контроль и уже и при знакомых отпускает двусмысленные намеки, приводящие «мышку» в ужас. Однако таким образом «кошка» заигрывает с опасностью, ведь кто-то из услышавших может обратить на эти двусмысленности внимание и проанализировать их.

...Конечно, стиль и слог романа нельзя назвать сколько бы то ни было изысканным, но детализация описаний по поводу того, кто куда подошел, на кого посмотрел, с каким выражением произнес тут или иную фразу весьма высока.

«Если рядом с тобой — чужой...»

Можно сказать, что в этой книге Франк Тилье меня удивил, продемонстрировав новую грань своего творчества.

Поначалу кажется, что автор знаменитых триллеров возвращается к достаточно любимой им теме «Квеста на выживание», столь очаровавшей меня когда-то в его «Головоломке» и использованной им также в качестве одного из элементов в «Луке, или Темном бессмертии», когда, подобно началу фильма «Пила», участники испытания приходят в себя в незнакомом месте и пытаются разгадать интерес к своей личности со стороны дьявольски изобретательного злоумышленника.

Взаимодействие героев, против своей воли помещенных в замкнутое пространство с крайне сомнительной перспективой выхода, неизбежно обостряет все возможные противоречия между персонажами — их поведение становится непредсказуемым и потому они оказываются неспособны противостоять постепенно надвигающимся опасностям стихии «единым фронтом».

Читатель же тем временем пребывает в довольно волнующем состоянии догадок о прошлом героев квеста и об их возможной связи друг с другом.

Однако есть в этом романе и нечто новое. Ссылаясь в эпиграфах каждой новой главы в числе прочего на столь любимые сердцу российского читателя приключенческие книги Жюля Верна, Джека Лондона и Марка Твена, автор романа рисует героическую эпопею выживания, рождающую ассоциации с дневниками практически обреченных на гибель прославленных полярных исследователей вроде Роберта Скотта и прочих экстремальных путешественников.

Однако Тилье не был бы самим собой, если бы не добавил ко вполне традиционной теме выживания в экстремальных условиях ощутимую щепотку взаимодействия с трупами и прочие леденящие душу многозначительно-зловещие детали антуража.

Ну, а дальше следует неизбежная развязка, где, по традиции, все перевернуто с ног на голову, оказывается мистификацией и т.д.

Интерес к этой книге возник у меня в основном в связи с фамилией «Пелевин». В 2021 году, когда имя автора получило известность в связи с Нацбестом, меня заинтересовало, что в отечественной литературе имеется еще один Пелевин, причем тоже уже достаточно титулованный.

В Покрове-17 автор с некой долей остроумия не мог пройти мимо этого совпадения.

Вот что говорится из 1993 года:

«В последние годы стали модными разнообразные квазирелигиозные течения, отрицающие бытие, приобрел популярность буддизм и особенно дзэн, Гребенщиков распевает мантры, книжные полки завалены Кастанедой… Появился недавно, к слову, еще один модный русский писатель, вдохновляющийся буддизмом и Кастанедой, забыл его фамилию, но не суть.»

Я начала читать этот роман, практически ничего не зная про содержание книги... На мой взгляд, это вообще самое интересное в процессе чтения — постепенно погружаться в повествование, прислушиваясь к своим личным ассоциациям и находиться во власти своих ожиданий, как могут развиваться дальше события.

Лично мои ассоциации в начале чтения были такие: смесь фильма «Черный город» (2010), рассказа Лавкрафта о довольно благополучном городе без возможности выезда из него (запамятовала название), сериала «Сосны», романа из серии про доктора Кто «Аномальный источник» и скорее всего, какого-нибудь старого эпизода Х-файлс об аномалиях в окрестностях засекреченного объекта.

Дальше у меня возникло впечатление, что сюжет развивается по схеме «Алисы в стране чудес» или в стиле «Понедельник начинается в субботу». То есть имеется некий «попаданец», а остальные ему более или менее терпеливо рассказывают, что да как у них устроено.

Надо признать, что композиционное построение романа очень удачно. И поэтому то, как постепенно открывается для главного героя (и для читателя) действительность — это важная фича, и здесь спойлерить ни в коем случае нельзя.

Отмечу только, что события разворачиваются «в смутные времена» постсоветской действительности — осенью 1993 года. Ельцинская эпоха с ее визитной карточкой — телекомпанией ВИД — предстает как нечто демоническое:

«Я подхожу к телевизору, чтобы щелкнуть выключателем, и экран вдруг погружается в темноту, из нее вырастает белая полоса, а по ней катится маленький шарик. Подпрыгивает и падает в черную бездну.

И опять эта бледная нечеловеческая голова с наростом на макушке, приглушенные фанфары и голос:

— Телекомпания «ВИД» представляет.»

Нарисовал тут автор и себя самого в виде пятилетнего в 1993 году мальчика Саши.

Идея, язык, композиция — все в тексте на высоте, в том числе и какие-то нечастые отступления с рассуждениями на общие метафизические темы (именно они нередко служат проверкой текста на вшивость, лакмусовой бумажкой «качества» повествования).

И если обычно мы читаем фантастику как некую более или менее логичную сказочку (нам бы, конечно, хотелось, чтобы логики там было побольше), то здесь фантастическое в тексте типа как не само по себе — то есть вся эта движуха не ради самой движухи — а проистекает типа как от некой идеи.

Наверное, главная изюминка этого в чем-то остроумного романа в том, что сочленениями, скрепляющими звеньями отдельных глав, служат здесь имена героев — в одних текстовых фрагментах они упоминаются в качестве эпизодических персонажей, в то время как в других мы узнаем их подробную историю.

В итоге получается довольно занятная книжка из серии «а что, и так тоже можно написать роман?»

Рассматривается несколько актуальных для современной жизни тем.

К примеру, тема того, что с появлением сотовой связи географическое положение абонента стало условностью и, в общем, любые слова человека о том, где он сейчас находится, стоит безоговорочно принимать на веру.

Поскольку в мире присутствуют как густонаселенные интернетизированные мегаполисы, так и огромные площади, самодостаточно существующие по законам давно ушедших времен, то возникает вопрос: можно ли так сильно оторваться от очагов цивилизации, что мир просто-напросто надолго забудет о твоем существовании?

В первом фрагменте под названием «Голоса» мотив того, что герой поневоле вынужден разбираться в социальных связях другого человека, вызвал у меня ассоциации с ситуацией, когда один человек открывает чужой почтовый ящик и пытается разобраться во входящих письмах, а в литературе один из самых ярких примеров, пришедших мне на ум — это «Текст» Глуховского.

Фрагмент «Розалия» вызвал в памяти строки: «В гости к богу не бывает опозданий».(С)

Про некоторого вымышленного писателя рассказывается, что тот использует в своих произведениях пережитые им самим случаи из реала. Соответственно один из поклонников творчества автора хочет во что бы то ни стало проникнуть в сознание писателя и таким образом сделаться его будущем персонажем — он признается, что его собственный реал слишком скучен... Но и сам автор романа «Слава» разговаривает со своими героями, которые пытаются вмешаться в повествование — вспомним, что этот же мотив эксплуатировался, к примеру, в Жизнь как роман» Гийома Мюссо.

В теме двойников, давно и плотно интересующей писателей, используется мотив конкурса двойников и работа в качестве двойника.

Для постмодернизма, в котором творит Кельман, вообще характерна некоторая вторичность используемых идей и даже некоторый стеб над идеями — узнаваемость и знакомость идей для читателя, в общем, одно из условий создания произведений в этом жанре, и стоит признать, что в этом плане автору все удалось.

Как это обычно и происходит с романами Набокова, в берлинском романе «КДВ» нам встречаются килограммы забавных изысканных любований моментами повседневной жизни человека, особенно в области засыпания и в области отношений человека с предметами и предметов с людьми.

Свои архисложно построенные предложения Набоков делает тщательно выверенными и ритмичными, что существенно облегчает чтение.

И вот на фоне всей этой стилистической изысканности сюжет романа кажется чем-то второстепенным, мысли и действия героев скорее выглядят искусственными вставками в описание того, кто сидел за столом, как выглядела еда, с каким выражением лица шел прохожий и что было надето на той или иной эпизодически промелькнувшей женщине.

И размышляешь поневоле, а что изменилось бы в романе оттого, если бы, к примеру, на ночном столике между супружескими кроватями «раскорякой сидела» бы не «долголягая кукла» в виде «негра во фраке», а какая-то другая?

Что же касается психологии, то нужно отдать Владимиру Владимировичу должное: к примеру, он очень верно замечает, что когда в жизни женщины появляется новый мужчина, то доселе столь привычный супруг вдруг делается совершенно нелогичным и невесть откуда взявшимся персонажем из другого мира.

Сдается мне, что симпатии автора из всей этой троицы прежде всего принадлежат шумному и деятельному Драйеру (то есть «королю»), о котором говорится, что тот «всегда боялся упустить что-нибудь любопытное» и про идеи и мотивы которого в романе всегда рассказывается с особенным удовольствием.

С «Кандидом» у меня произошла следующая история: некоторое время назад один приятель предложил мне перечитать параллельно с ним этот текст Вольтера, добавив, что смутно помнит, как много лет назад — в юности — идентифицировал себя с Кандидом в его странствиях.

Едва начав читать, я была немало удивлена, обнаружив, что, на самом деле, знаменитый Кандид — это вовсе не персонаж, руководствующийся в своих действиями некой логикой, проистекающей из особенностей его личности... О нет, Кандид — это лишь пассивное дополнение к весьма своеобразному тексту — остроумной сатирической и философской выдумке, изложенной в виде совершенно неправдоподобного сюжета, в котором невозможно предсказать, что произойдет в каждый следующий момент.

Судя по всему, Кандид сделался в литературе архетипическим образом некого легковерного. Параллельно с этой книгой я перечитывала «Дептфордскую трилогию» канадского писателя Робертсона Дэвиса, и во втором романе трилогии под названием «Мантикора» (1972) я увидела такой обмен репликами между главным героем Дэвидом и его психотерапевтом:

«- Доктор фон Галлер: Вы когда-нибудь читали вольтеровского «Кандида»?

Я: Об этом меня и Нопвуд спрашивал. Я не читал, и он сказал мне, что Кандид был простачком, верил всему, что ему говорили..»

А еще через несколько месяцев в романе Арчибальд Кронин — Юные годы (1944) мне встретился следующий фрагмент:

«- Но ничего не поделаешь: приходится мириться с разочарованием, в этом состоит жизнь. Кстати, ты читал «Кандида»?

— Нет, сэр.

— Надо будет дать тебе эту книжку. Она поможет тебе понять, что всеблагое провидение устраивает все к лучшему.»

Вот почему фраза «Читал ли ты Кандида?» сделалась для меня чем-то вроде загадочной фразы «Любите ли вы Брамса?»

Но вернемся к роману.

Этот роман 1758 года примечателен тем, что Вольтер описывает в нем современную ему эпоху — то есть время, когда человечество было еще таким молодым ... К примеру, США существовали тогда только в виде разрозненных европейских колоний.

Люди тогда не знали и не могли предсказать, какие именно современные им темы для обсуждения и проблемы неожиданно станут в будущем очень злободневными, а какие, наоборот, не получат своего продолжения. И, пожалуй, именно этим роман особенно интересен.

Конечно, Вольтер — чрезвычайно остроумный человек, и многое в его тексте написано с такой иронией и сарказмом, что очень часто я просто не могла удержаться от смеха.

Я не буду комментировать художественные достоинства этого текста- конечно, ценность этого романа состоит вовсе не в его литературном стиле.

Я не знакома с другими произведениями Вольтера, но «Кандид» стал для меня образчиком вопиющей махровой графомании довольно умного человека... Да что там говорить, судя по отзывам современников — прямо-таки одного из умнейших людей своей эпохи.

Так, дышим глубже и успокаиваемся... А теперь задумаемся, что остается в сухом остатке, когда страсти от прочтения немного улеглись?

В середине романа приведен текст рецензии издательства на присланную рукопись вымышленной повести, и сдается мне, что в этом эпизоде — казалось бы, не столь важном для развития интриги — как раз и содержится разгадка. К примеру, там упомянуто имя Вирджинии Вульф , и я думаю, что без ее влияния на авторский стиль — впрочем, возможно, что не только ее одной — в книге не обошлось.

Конечно, мир литературы необъятен, но тем не менее, поначалу я была изумлена, что до сих пор незнакома со столь значительным автором с собственной яркой манерой выражаться. Меня мучил вопрос, является ли он нашим современником и написал стилизацию под тридцатые годы или же он и сам принадлежит тому времени. Пожалуй, писательская манера Макьюэна одновременно и достаточно самобытна, и вбирает в себя из предшествующей литературы все то, что отвечает его вкусам и подходит для осуществления его художественной задачи.

В первой части романа автор предоставляет читателю возможность обстоятельно, под разными углами разглядывать довольно статичную систему, в которой герои сплетены между собой замысловатым образом, словно атомы в модели сложной молекулы. Макьюэн мастерски описывает картины природы и интерьеров дома Толлисов, точнее — интерьер разных помещений дома в разном освещении, от утренних лучей солнца до поры, когда комнаты окрашены медовостью, охряностью заката, а затем на ближайшую округу спускается ночь, разом делая окружающее дом пространство жутковатым и таящим опасность...

Первая часть воистину полна надежд и желаний, герои молоды и уверены, что впереди у них еще много лет, когда они будут находиться в хорошей физической форме и наслаждаться жизнью, и еще много вечеров, когда они будут вот так же беседовать, сидя у бассейна с бокалом джина...

Но так ли это важно, думаем мы, когда в третьей части описывается закат на сей раз уже самой жизни, и невольно закрадывается мысль о том, а не все ли равно, как закончилась та или иная история, ведь через 65 лет все, даже самые счастливые люди, давно состарятся, перебравшись в инвалидное кресло, или и вовсе умрут.

Достаточно динамичный триллер с немного обескураживающими рассуждениями о психиатрии от автора, пишущего, мягко говоря, безо всяких стилистических изысков.

Насколько я поняла из авторского предисловия, писательница решила поразмышлять и пофантазировать на тему возможных продолжений реальных резонансных преступлений из прошлого.

Я бы сказала, что по стилю написано более или менее бойко, но при этом довольно плоско. К примеру, поначалу постоянно идут какие-то квази-глубокомысленные рассуждения на тему того, что, мол,

- тайны скрывать вредно для психического здоровья :)

- и что каждый непременно стремится «стать частью чего-то большего» и таким образом получить успокоение.

В течение нескольких первых глав, когда только автор пытается заинтриговать, посадив читателя на своего рода крючок интереса, но при этом тщательно следит за тем, чтобы, ни дай бог, не рассказать раньше времени ничего «лишнего» , текст изобилует повторами одних и тех же не слишком впечатляющих деталей, про которые несколько раз говорится ровно в одних и тех же выражениях.

Мотивы героев прямолинейны и примитивны:

- мужчина начинает вожделеть настойчиво соблазняющую его женщину и борется со своими желаниями;

- женщина спасается от тревожных мыслей в рутине бытовых дел;

- по пятницами люди отправляются выпить, чтобы расслабиться перед уикендом, который полагается проводить с семьей;

- каждый на своем рабочем месте во что бы то ни стало стремится самоутвердиться и проявить себя лучшим образом, а также рьяно заботится о сохранении своей репутации —

и про все это говорится настолько подробно, серьезно и многословно, как будто это — нечто оригинальное и читатель слышит про это не в сотый раз в жизни, а в первый.

Но потом, когда завязка остается, наконец, позади, то начинается этап читательской охоты на подсказки и намеки, оставленные автором в тексте, и тогда становится чуть-чуть повеселее:)

В свое время на «Щегла» я наткнулась случайно, прочесывая Интернет в поисках какого-нибудь годного арт-детектива — в одной из статей именно роман Донны Тартт был назван первым в списке самых рекомендуемых книг этого жанра.

В моем случае это была аудиокнига — формат, когда чтец становится чем-то вроде твоего личного друга. Воссоздавая виртуальную реальность вымышленного мира, чтец постепенно приучает слушателя двигаться в унисон со всеми переливами и интонациями своего голоса. Он читает текст лично для тебя в твоем маленьком мирке и, несомненно, разделяет вместе с тобой все твои восторги.

С аудиокнигой чтение продвигается быстро, но многие детали не так врезаются в память и воспринимаются более поверхностно, поскольку ты не касаешься их глазами.

Несомненно, русскому «Щеглу» повезло с переводчицей. У меня есть идея, что стиль перевода порой может оказаться даже лучше и трогательней, чем оригинал, ведь переводчица мыслит именно привычными категориями нашего с вами родного языка и архетипическими клише прочитанными ею самой книг. Общеизвестно, что переводчица Анастасия Завозова «влюбилась» в предыдущий роман Донны Тартт и решила, что если будет существовать хотя бы 1 процент вероятности того, что ей разрешат перевести новый роман этого автора, которого фанаты терпеливо ожидали десять лет, то она это сделает... И, как мы уже теперь знаем, ей это удалось!

Во второй раз я перечитывала «Щегла» одновременно с моим американским другом и, порой пытаясь с ним что-то обсудить, нередко обнаруживала, что в англоязычном первоисточнике все вовсе не так впечатляюще.

...Итак, мы впервые встречаем главного героя Тео, когда в Амстердаме он видит во сне отражение своей мамы в зеркале в той потусторонней метафизической реальности, «где времени не существовало или, точнее, оно существовало сразу в нескольких направлениях... » как на картинах де Кирико ... Дальше это мгновение словно длится очень долго, а мы тем временем ретроспективно отправляемся на многие годы назад.

У меня немедленно возникло огромное количество чувств и ассоциаций при чтении книги.

К этому располагали, например, такие заигрывающие с читателем мотивы, когда подросток боится разоблачения своих мелких шалостей или навязчиво размышляет о случайных прохожих — ну, скажите на милость, кому из нас подобное не свойственно?

Признаюсь, что вне зависимости от возможных рассуждений по поводу смысла сюжетной линии меня очаровал сам текст романа, переливающийся оттенками, деталями и с вечно меняющимися точками зрения — рассказчик то забегает вперед, проявляя осведомленность о событиях будущего, то ретроспективно повествует о делах давно минувших дней, то вновь возвращается в текущую точку сюжета, — мне просто нравилось смотреть на текст, вчитываться и изумляться возникающим внутри меня ответным чувствам.

Что касается этих самых деталей — ну, лол, вообще своих персонажей Донна Таррт нередко характеризует с помощью перечисления того, как тот одевается, какую туалетную воду использует, какие блюда в ресторане заказывает.

Я бы назвала поток сознания главного героя мощнейшим...Причем основная часть промелькнувших в его голове мыслей оказываются тупиковыми и не получают дальнейшего развития.

Тео выстраивает в своей голове целый пласт рассуждений о некоторой возможной альтернативной картине событий, которая, кажется, скрытно живет своей жизнью где-то на задворках сознания героя, пока тот учится на своих курсах и работает с Хобби в мастерской.

Кроме переживаний героя по поводу текущих событий мне встретилось несколько нетривиальных мыслей по поводу всей тщеты человеческой жизни и вселенской усталости.

Из большого абзаца с перечислением того, чем люди обычно так настойчиво занимаются в течение жизни, я приведу всего несколько слов:

«и все это просто чтобы забыть, где мы, кто мы есть.

Я увидела в этом сильнейшем пассаже упоминание о экзистенциальном страхе смерти, о котором человек обычно старается не думать, и о вечном вопросе о смысле жизни :)

Автор сделала довольно изящное утверждение на всегда модную тему о о тщетности и бренности бытия и в то же время — элегантный пинок в сторону современного общества потребления.

Наверное, без критиков писателям жилось бы очень скучно, критик служит неким катализатором литературного процесса или, возможно, даже его лакмусовой бумажкой. (Офф: правда, нынче во времена сетературы и любительских рецензий критик нередко совпадает с читателем или... с другм писателем:).) В свою очередь писатели не упускают возможности как бы мимоходом вложить в уста своих персонажей некую нелицеприятную двусмыслицу в сторону тех самых пресловутых литературных критиков, от чьей реакции они так зависят. Вот что мы читаем в романе Элен Макклой:

«Критик — это человек, который так впечатляюще оправдывает свои симпатии и антипатии, что непрофессионал думает, будто он размышляет и исследует... Критик — это больной человек, потому что он — литератор, но живет разрушением литературы. В книжном мире агрессию называют критикой и за нее платят деньги... Разлагая книгу на части, критик убивает ее прежде, чем рассмотрит в микроскоп. «

New York, New York... Офисы в Манхеттене и загородные дома в Коннектикуте, пятидесятые годы, упоминания о совсем недавней войне, издательский бизнес…

Повествование разворачивается так, что в каждой новой сцене — новое измерение, и все оказывается совсем не так, как кажется. Важное становится малозначительным, а на первый план выходит нечто совершенно иное. С замиранием сердца — и с удовольствием- ждешь, куда же заведет нас тщательно выверенная задумка автора?

Если понимать под детективом привычные образцы построения сюжета типа Агаты Кристи или однообразные слаженные действия команд бравых копов по телеку, то в данном случае криминал тут довольно нестандартный — он лишь добавляет изюминку к и без того запутанной интриге. Внешне ничем не примечательные разговоры приобретают зловещий оттенок, если напряженно пытаешься угадать, кто — тот самый злодей, который скрывается под личиной благопристойности, хладнокровно намечая для себя очередную жертву.

Трудно поверить, что автор — женщина — написано в традиционной бойкой суховатой американской манере, когда нет излишней психологической и эмоциональной углубленности, но при этом присутствует этакий циничный налет знания жизни и ее экономической составляющей, и, повторюсь, много занимательных деталей жизни литературного мира, которые знакомы автору «как свои пять пальцев».

Как раскрутить книгу? (В середине двадцатого века речь, конечно, шла только о печатных тиражах и о классической тройке “писатель — агент — издатель») . Любую ли книгу можно раскрутить? Чем должны обладать книга, чтобы стать бестселлером? Отражается ли в тексте книги личность и биография автора?

Ко всем этим вопросам в книге возвращаются иного раз под разными — и что особенно приятно, парадоксальными — углами зрения.

«Потому издательское дело и попахивает спекуляцией, что нет точного критерия. С самого начала рукопись оценивается субъективно в зависимости от вкусов и капризов издателей. можно рассчитать литературный успех, но коммерческий — никогда. У высоколобых хотя бы есть литературная мода. У публики нет и этого.»

Роман нельзя считать чисто американским, он хорошо читается, что называется, “по обе стороны Атлантики» и содержит отсылки, к примеру, к песне о Роланде, лорду Байрону и к писательской судьбе Пруста и Стивенсона.

Кстати, одного персонажа в этом романе сравнивают с Каспаром Хаузером (нюрнбергским дитя). Действительно, в середине ХХ века человечество еще помнило Каспара Хаузера, это было важной метафорой для него. Сейчас в мире такой переизбыток информации, что на этом фоне история и образ Каспара Хаузера давно лишились особой выразительности.

Элен Макклой, словно розочку на торте, венчает свой роман детективной разгадкой, спрятанной не где-нибудь, а... в литературной цитате английского классика, известной лишь образованным людям. И мотив преступления обусловлен не чем-нибудь, а особенностями литературного процессса — о, это чрезвычайно изысканный литературный замысел, на мой взгляд!

И хотя один из персонажей ворчливо говорит про написание детективов:

«Детектив может написать любой человек. Это такая же работа, как у слесаря или плотника. Я всегда считал, что авторам детективов надо платить жалованье, а не гонорары.»

- тем не менее, перефразируя известный мем Николая Озерова о футболе, замечу, что «такие детективы нам нужны»:)

Создалось впечатление, что это реально какой-то современный стеб на известную книжку Сэллинджера — смысловая нагрузка которой, кстати замечу, для современного читателя имхо очень сильно преувеличена.

Если выбросить из текста «Тихони» линию с учителем углубленного английского Биллом, который советует ГГ прочитать книги с претенциозными названиями, время от времени сопровождая свои рекомендации многозначительными фразами типа «эту книгу нужно читать, не впитывая, ее как губка, а пропускать через себя, то есть быть фильтром», да еще и выбросить небольшой процент довольно недалеких рассуждений о музыке, то от текста останется крайне косноязычный костяк, больше смахивающий на переписку экзальтированных, но при этом недалеких девочек-подростков вконтакте по типу: «А он тогда ей сказал... А она ему на это ответила...»

Что в книге действительно смотрится сейчас более или менее прикольно и лампово, так это то, что в ней запечатлена ушедщая реальность до-интернетной эпохи сезона 1991-1992 годов, поэтому присутствуют коллективные семейные вечерние ТВ-просмотры, во время которых в основном и происходило общение внутри семьи.

Несомненно, взросление, мужание, переход из состояния детства к постепенному пониманию установок из будущей студенческой, а затем и взрослой жизни, к осознанию своей роли в тусовках друзей — это довольно интересный процесс (в основном, правда, интересен он для специально обученных людей типа подростковых психологов). Но писать о нем, без прикрас имитируя подростковые записи в дневнике, причем подростка — ну, ОК, довольно тонкокожего и «даже» наблюдающегося у психолога, но в целом ничего примечательного из себя не представляющего и в основном созерцающего жизнь других, уж точно ничем не примечательных ребят постарше — ну, это довольно спорный способ внести свой вклад в мировую литературу со стороны автора книги.

Понимаю, что такой непритязательный стиль сейчас довольно моден — тут можно вспомнить как минимум более позднюю книгу «Разговоры с друзьями» (2017) Салли Руни.

На весь роман с натяжкой найдется примерно с десяток более или менее любопытных высказываний, да и в них вымышленный автор текста словно пробирается в темноте наугад, не вполне понимая, ни как выразить свои несмелые плохо оформленные мысли, ни как вообще складывать в текст слова, и ничего умилительного в этом, уж поверьте, нет.

И, повторюсь, один такой косноязычный подросток, пытающийся рассуждать о чем-то, доступном его пониманию, с переменным успехом, в американской литературе уже был, и звали его Холден Колфилд. Однако то, что более или менее серьезно воспринималось в литературе 50 лет назад от года написания книги — то есть от 1999 — сейчас смотрится откровенным стебом.

Иногда не чувствуешь в себе достаточно энергии и запала для того, чтобы шерстить свой увесистый вишлист для подбора новой книги, и в этом случае, не мудрствуя лукаво, просто берешься за очередной роман в понравившейся детективной серии. Именно такой алгоритм привел меня ко второй книге Андреаса Грубера из серии детективов о Мартене С. Снейдере.

Честно говоря, о своем выборе я не пожалела ни разу. Вторая книга серии пожалуй что оказалась чуть ли не интереснее первой.

У Грубера мне нравится абсолютно все. Здесь вам и милые сердцу читателя сюжетные тропы — со злоумышленником оказываются связаны люди, которых не подозреваешь; когда все казалось бы уже закончено, обнаруживается неожиданное продолжение, — и замысловатая интрига, по своей запутанности немного напоминающая «Подсказчика» Донато Карризи, но ни в пример более динамичная, и полное отсутствие затянутости при том, что герои успевают побывать во множестве домов людей разного художественного вкуса и достатка, в ночном клубе для клиентов с непростыми секс-запросами, в самолете и в вертолете, посидеть в засаде на улице в темноте, не говоря уже о книжном магазине. А еще покопаться в чужих интернет-переписках в попытке идентифицировать скрывающихся под никами злоумышленников, в которых еще не вполне понятно, кто кого «разводит».

Как и в первой книге, автор опять пишет от имени женщин, и опять потоки сознания этих двух образцовых девочек вполне себе няшные — никаких тебе время от времени проваливающихся в бездну депрессии брутальных мужиков, бегающих за каждой юбкой и неравнодушных к алкоголю.

Впрочем, как минимум один колоритный персонаж среди следаков все-таки имеется — и еще какой! И зовут его — ни много ни мало Мартен С.Снейдер.

«Снейдер зажал под мышкой материалы... и вышел через вертящуюся дверь из здания БКА. В спешке он забыл запереть свой кабинет, но это было сейчас не важно. Главное – у него с собой оружие, удостоверение, диктофон, травка и упаковка сильного обезболивающего.»

У Снейдера имеются свои маленькие секреты:

»- Мы много говорим на личные темы. Она знает обо мне кое-что такое, чего не знает больше никто.

– Что вас не интересуют женщины, ваше второе имя Сомерсет, вы прячете ключ от дома в лампе, в действительности имеете водительские права и любите собак?

– Примерно так.»

А когда вы прочитаете эту книгу до конца, вы поймете, что среди команды стражей правопорядка вообще было много кого интересного. А уж про колорит представителей лагеря злодеев я и не говорю. :)

В том, что Дэн Браун очень вдумчиво относится к Испании, где он в свое время в течение года изучал историю искусств, я убедилась, еще читая «Цифровую крепость». На сей раз местом действия вновь становится страна Сервантеса с ее католической церковью, монархией и с уникальными строениями Гауди и Музеем Гуггенхейма в Бильбао.

Стиль Дэна Брауна довольно специфичен — это своего рода визитная карточка автора — и проистекает в первую очередь от его скрупулезного исследования той информации, которая на данный момент занимает писателя.

И я бы сказала, что в «Происхождении» особенно рельефно проявились все композиционно-стилистические недостатки Брауна (переписывание информации из справочников, крайне мало художественности), но при этом сведены к минимуму те достоинства, которые оправдывали бы недостатки — а именно сведена к минимуму увлекательность повествования.

Браун проговаривает все в явном виде- никаких тебе полутонов и полунамеков — он словно хочет знать наверняка, что даже самый тормознутый читатель все понял. В этом плане его книги в чем-то напоминают научно-популярные фильмы ВВС.

Кстати, в чисто познавательном плане для меня оказалось очень интересным упоминание эксперимента Миллера — Юри. Да и создание персонажа-ИИ с неизбежным, как оказалось, затрагиванием морально -этических проблем заслуживает безусловной похвалы.

Дэн Браун уникален и неподражаем не только по своему стилю, но и в своем протагонисте.

Признаюсь, для меня было довольно волнительно после долгого перерыва вновь столкнуться с главным героем серии — профессором Робертом Лэнгдоном (фактически альтер-эго писателя — «тот, кем я мог бы стать, но не стал») — он по-прежнему весь такой умеренный и бесцветный по характеру и сдержанный по поведению в сравнении с ярко-выраженными гипертрофированными образами других персонажей — впрочем, нельзя отрицать, что Лэнгдон — интеллигентен и ироничен. Профессор непрерывно находится в позиции наблюдателя, изумляющегося всему происходящему.

Впрочем, нередко волею судьбы и по стечению обстоятельств Лэнгдон играет роль спускового крючка в цепочке событий. И стоит восхититься, как все-таки автору удается сконструировать сюжет, чтобы такой, мягко говоря, не супер-мачо оказался в центре событий. Раз за разом Браун втягивает своего героя-интеллектуала в последовательность передряг и заставляет того балансировать на пределе умственных (реже — физических) способностей, решая одну за другой задачки на эрудицию, используя свою начитанность и богатые ассоциации, при этом читателя Браун великодушно помешает в неисчерпаемые мозги Лэнгдона.

В заключение подчеркну, что считаю Брауна корифеем — и, возможно, родоначальником- своего жанра -смеси интеллектуального детектива, романа-загадки и триллера, и потому, несмотря на, возможно, не слишком «навороченную» триллерную составляющую «Происхождения» , оцениваю эту книгу достаточно высоко- в какой-то степени «за прошлые заслуги».

Наверное, стоит иногда почитать вот такие тексты — струящиеся и расплывчатые, безо всякой «триллерности», скрытого смысла и всюду расставленных загадок. С совсем другим уровнем смысла, с ненавязчивыми парадоксальными ни к чему не обязывающими наблюдениями.

Немного абсурда, немного юмора на грани стеба, немного чисто практических опасений пассажира... Примеривая на себя роль пассажира поезда, героиня всякий раз отважно погружается в какую-то хорошо отлаженную систему со своими не вполне понятными человеку извне законами, и потому вынуждена жадно ловить каждое слово тех, кто знает больше нее — проводников, билетеров в кассах, своих случайных попутчиков...

Поначалу меня даже настораживало, что такого рода внешне совершенно европейский текст написан японкой — мне все чудилось, что ему не достает какой- то созвучности традициям европейской литературы, которая многим авторам достается совсем легко прямо-таки на генетическом уровне, но потом успокоилась: я выяснила, что Ёко Тавада надолго «осела» в многонациональном Берлине (в интервью с нашим соотечественником она даже назвала Берлин ни много ни мало «очень русским городом»), так что погружение в среду немецкого языка и в немецкую культуру устойчиво поместило ее на позиции этакого «гражданина мира».

Первая глава, благодаря своему сложному нелогичному маршруту, вообще вызвала у меня ассоциации с неким road movie. Но потом представления о тексте оформились в нечто со слоганами «Движение — все, а цель — ничто» и «Разговоры под стук колес».

Уже на первой главе мне вспомнился Кафка, и, как потом оказалось, я не ошиблась: на всю жизнь он стал любимым писателем Ёко Тавада... А еще из интервью с Павлом Соколовым ожидаемо выяснилось, что писательница любит все абстрактное и нереалистичное.

В разговорах с попутчиками в размышлениях о том, как ей следует поступить в каждой конкретной ситуации, героиня постоянно балансирует между чем-то очень разумным и практическим и чем-то, наоборот, совершенно безрассудным.

Какие-то нелепые неожиданные события или диалоги заставляют ее время от времени вырываться из своего мирка и задумываться о каких-то вещах, которые прежде никогда не приходили в голову.

Кроме обрывков каких-то смутных видений (читай — «глюков»), когда нельзя с точностью сказать, происходило ли увиденное во сне, наяву или несколько часов назад на вечернем сеансе в кинотеатре, мне очень понравилась писательская манера обыгрывать привычные выражения... Иногда героиня что-то бормочет, и тут же сама себя обрывает и переспрашивает, сосредоточиваясь теперь уже именно на самой фразе, на ее звучании и на ее уже немного позабытом буквальном смысле.

Если воспринимать все происходящее в книге буквально — хотя мне все-таки кажется, что на самом деле книга совсем не о пассажирах и не о поездах, — то можно сказать, что Ёко Тавада воспела романтику ж/д путешествий, и в общем, это очень актуальная книга для жителей России с ее километрами железных дорог.

Конечно, в России своя собственная мощная традиция переосмысления железнодорожных и прочих путешествий, включая «Долго ль мне гулять на свете То в коляске, то верхом, То в кибитке, то в карете, То в телеге, то пешком?» А. Пушкина и «Наша жизнь — это зал ожидания» Б. Окуджавы.

Но Ёко Тавада привнесла свою собственную весомую и звучную ноту в современное переосмысление этой темы, и ее книга имеет все предпосылки, чтобы заслуженно стать культовой.

Есть у Стинга такая песня — Englishman in New York , а у нас тут — EnglishWoman in Paris. Которая пытается «Увидеть Париж и не умереть».

«Здесь так тихо и темно, даже не верится, что я в том же суматошном городе, который проезжала сегодня днем: все эти яркие огни, народ, люди, выходящие из баров и ресторанов. Я вспоминаю район вокруг того огромного собора на холме, «Сакре-Кёр», под которым я проезжала всего двадцать минут назад...»

Эта книга очаровала меня как погружением в мир Парижа, так и построением, в котором автор шаг за шагом приоткрывает картину того, что произошло как в прошлом, так и в недавнем настоящем, и все эти концентрические круги повествования с точки зрения разных персонажей постепенно перекрывают друг друга, и тогда в точках пересечения что-то постепенно проясняется.

Мы постигаем саму сущность Парижа с точки зрения неискушенной неофитки, жадно глядящей на окружающее наивными глазами — на магазины, кафе, рестораны, boulangerie, на изысканно женщин —на «парижанок до мозга костей», как кажется ГГ. Мы узнаем сконцентрированную во французских поговорках с необычным «манерным» для русского уха прононсом саму ментальность, саму вековую мудрость народа.

«Было очень жарко. У нас, у французов, есть выражение soleil de plomb, означающее, что солнце так же тяжело выносить, как таскать свинец».

Многоквартирный дом, где происходит действие, представляет собой бывший особняк с не вполне обычным строением — с оградой, внутренним двориком с садом, фонтаном, статуями, с подвалом, чердаком, но, самое главное — со скрытыми от непосвященных потайным ходом и покоями для прислуги. Откуда можно подглядывать за квартирами жильцов через «глазки».

«Там есть дыра в стене, чуть выше моего роста. Я отступаю назад и рассматриваю ее. Она хитро спрятана, а диван выдвинут перед ней, так что если внимательно не присмотреться, то можно вообще ее не заметить. Но я думаю, что это дверь.»

"– Там есть еще и кухонный лифт, – выпалила я. – Он мне больше всего нравится... Остался с тех времен, когда дом был hôtel particulier – он принадлежал какой-то графине или что-то в этом роде, а внизу, в подвале была кухня. Они отправляли еду и питье наверх, а вниз спускали белье.»

Как и в более раннем романе Люси Фоли — «Охотничьем доме», здесь используется полифония голосов. И таким образом постепенно вырисовывается не только общая картина, но и каждый из образов. И команда чтиц из аудиопроекта создает галерею женских характеров, таких невыразимо французских (конечно, исключая ГГ — англичанку).

Начнем с формы произведения, оставив интерпретацию содержания этого скандального для своего времени романа, так сказать, «на закуску».

Итак, по своей стилистике это совершено мастерски написанная книга. Даже читатель с не слишком развитым воображением увидит каждую описанную сцену в мельчайших деталях. Автор виртуозно владеет словом и выбирает выражения с большим вкусом, он не впадает ни в усложненность, ни в излишнюю упрощенность. Его стиль полностью соответствует своему времени — начало 80-х годов ХХ века, отдавая при этом дань некоторой тяжеловесности и занудности классического англоязычного романа, но все же делая в этом смысле значительный шаг вперед. Из культурных ориентиров упомянут фильм «Жестяной барабан» (1979) и, к примеру, сериал «Стартрек».

Местом действия становится совершено удивительное живописное местечко в Шотландии на берегу Северного моря, и на довольно значительной территории острова ГГ -Франк Колдхейм — мнит себя полновластным хозяином, без труда читая язык природы и ревностно охраняя свои владения от любых бунтарских поползновений живых существ.

Стоит также остановиться на композиции этого небольшого романа. Читатель наблюдает ГГ во время рутины его, прямо скажем, не слишком разнообразных будней, и при этом ГГ демонстрирует необычайную самодисциплину, размышляя о себе как о полноценном государстве (даже с собственной оппозицией) и его мир «хозяина острова» очень хорошо организован... Впрочем, отмечу, что лично для меня детальное пошаговое описание мальчишеских игр «идеального солдата» с погружением в мир войн, взрывов, строительства плотин и т.д. оказалось не таким уж увлекательными.

Одновременно в описание ежедневной рутины ретроспективно вставлены воспоминания о самых значительных вехах в биографии ГГ . В этом плане автор старательно играет с читателем в «игру повышения интереса,« сначала вскользь упоминая очередную интригующую деталь, и лишь через пару глав останавливается на ней подробнее.

И вот эти самые постепенно открывающиеся читателю страницы биографии семнадцатилетнего Фрэнка Колдхейма, и вправду, темные — темнее некуда — и включают в себя хладнокровные убийства.

Однако ближе к концу все проясняется и обретает смысл.

Бэнкс фактически делает за читателя его работу: он припасает к самому финалу загадку истории ГГ, и тут же однозначно интерпретирует до того момента не вполне обоснованные прегрешения героя в свете неожиданно открывшихся обстоятельств.

Вот что мы читаем:

«Убийства — мой вариант зачатия; единственная доступная для меня форма секса».

«Видимо, я решил, что раз никогда не смогу стать мужчиной, то, лишенный природной мужественности, превзойду окружающих в мужественности благоприобретенной, — и так я стал убийцей, сымитировал в миниатюре образ безжалостного солдата и героя, к которому вся известная мне литература и кинематограф относятся со священным трепетом».

Первой прочитанной мною книгой Тилье была «Головоломка» — роман вне серий, замешанный на психиатрии и прохождении квестов, который произвел на меня большое впечатление.

Затем был серийный детективный «Страх», немного охладивший мой восторг перед автором, и вот теперь — «Лука или темное бессмертие» (2019) из той же детективной серии.

В целом принцип построения романа «Лука» очень напоминает «Страх», просто действие разворачивается на несколько лет позже., уже после «Батаклана» и Ниццы. В центре повествования — все те герои, служащие в уголовной полиции Парижа, страдающие от людских злодеяний, сопереживающие жертвам и стремящиеся сохранить свой маленький индивидуальный мирок — островок в беспощадном мире.

Цепочка загадок, по звеньям которой движутся полицейские, поначалу совсем немного напомнила ту же самую «Головоломку» от Тилье, но затем гораздо больше — «Инферно» Дэна Брауна.

В самом деле, в «Инферно» (далее пойдет инфа для уже читавших роман Дэна Брауна и не боящихся спойлера) гениальный ученый-генетик Бертран Зобрист осознает стоящие перед человечеством проблемы, пишет свое письмо-манифест с привлечением внимания общественности к этим проблемам и одновременно принимает меры к их устранению, создав свой собственный вирус для контроля рождаемости.

В «Луке» интрига начинается немного похожим образом: некто невидимый привлекает внимание полиции и общественности к своему манифесту путем совершения преступлений.

А проблемами, стоящими перед человечеством, являются, по его мнению, слишком большая кибернетизация жизни и контроль мышления со стороны кибергигантов GAFAM, использование ИИ и одновременно с этим — появление так называемой «новой евгеники», которая улучшает гены и обеспечивает бессмертие для кучки избранных, которые могут себе это позволить.

Читатель вместе с полицейскими узнает о существовании большого количества компаний, действующих на стыке человеческого тела и новейших технологий и реализующих идеи трансгуманизма в духе киберпанка, о совершенно прикладных и реальных примерах вживления имплантов в человеческое тело — не говоря уже о взаимодействии с ИИ. А также — как это было и в «Страхе» — посещает закрытую зону для посвященных, где все кишит торговцами экстремальных удовольствий и где подобным темам посвящены шокирующие перфомансы.

Как всегда, Тилье делает упор на эмоциональном состоянии своих героев, обрисовывая все оттенки той бездны отчаяния, куда они периодически проваливаются, а также на емких описаниях декораций, в которых в тот или иной момент происходит действие.

Разгадкой же и спусковым крючком всех распутываемых копами злодеяний становится — как выясняется в самом конце романа — некая печальная криминальная семейная история.

Пространством, где разворачиваются события, становится скоростной поезд синкансэн, и все происходит примерно в течение двух с половиной часов — то есть мы наблюдаем соблюдение драматургического принципа единства места, времени и действия. С внешним миром поезд соприкасается только в течение кратких промежутков времени на остановках — теоретически за это время кто-то может успеть войти или выйти... Впрочем, ближе к финалу выясняется, что, несмотря на большое количество свободных мест в вагонах, один небедный человек позаботился о том, чтобы все они были выкуплены.

Герои двигаются по помещениям поезда, подчиняясь инструкциям по телефону и по мере сил пытаются осуществить свои миссии, видя перед собой невесть кем положенные в разные места вагонов предметы, нередко довольно экзотические — например, среди них есть даже... змея.

Теперь стоит, наверное, наконец немного остановиться на том, что же это за герои... Это никто иной как исполнители «опасной работы» со своими специфическими увлечениями типа любви к старым мультикам, классическим романам или к культовым черно-белым фильмам.

Вообще своим легкомысленным отношением к каждой очередной смерти и разговорами бандитов на самые отвлеченные темы этот роман напомнил мне знаменитый фильм «Криминальное чтиво». Все диалоги прописаны с необычайной тщательностью, что существенно замедляет динамику, но при этом наталкивает на мысль, что роман изначально писался для экранизации.

Колорит роману придают детали японской жизни жизни и экскурс в культурный код современного японца, в том числе и в примечаниях к книге — например, экскурс в скрытые метафоры, содержащиеся в иероглифах, которыми обозначаются фамилии персонажей.

...Пожалуй, мне особенно запомнится яркий образ гения зла в возрасте подростка и его рассуждения о лайфхаках по подчинению себе чужой воли.

Какие-то не вполне однозначные чувства вызвала у меня эта книга...

Но сначала немного предыстории.

Часто приходится слышать, что Фаулз относится к классикам ХХ века.

Не могу сказать, что меня нынче сильно интересует классика — она для меня малость... пресновата.

А все дело в том, что у меня в памяти еще свежи времена, когда только классика и была доступна российскому читателю: 1) русская классика, 2) советские признанные властью писатели, 3) зарубежная классика и 4) ограниченный список зарубежных авторов примерно середины ХХ века.

И также я помню весьма впечатляющие времена, когда такое положение дел постепенно начало меняться — у нас стали переводить и публиковать нечто более современное — то есть отражающее реальность, похожую на ту, в которой существует сам читатель, и обыгрывающее более или менее актуальные для общества идеи. Тогда сделалось возможным знакомиться не только с давно ушедшей в прошлое историей словесности в виде ее прославленных образчиков, но и с современной (в полном смысле этого слова) литературой, в которой, так сказать, «чувствуется биение жизни».

И вот в нынешней ситуации, когда слово печатное сделалось столь доступно, что иногда просто глаза разбегаются, что бы такого почитать, я всегда немного напрягаюсь, когда все же решаю остановить свой выбор на достаточно давно написанной книге.

Почему в поле моего зрения попал «Коллекционер» — роман, изданный в 1963 году?

А все дело в том, что с недавних пор я стала замечать, что название этого романа Фаулза нередко упоминают в обсуждении всяких там современных остросюжетных триллеров то про серийных маньяков, то про то, как муж-злоумышленник держит свою жену в заточении. То есть часто можно встретить реплику типа:

«Тема стара как мир, про это еще старик Фаулз писал в «Коллекционере».

Роман, и правда, оказался совершенно «классическим» — со всеми вытекающими. На триллер он, конечно, совсем не похож. Более того — львиную часть текста занимает дневник девушки 20 лет от роду с описанием ее ничем не примечательных будней и случайно возникающих в голове мыслей, что априори представляет собой не слишком динамичное чтение.

А теперь вернемся к началу моего отзыва.

Итак, почему «неоднозначные чувства»?

Все дело в том, что затронутые героиней в своем дневнике идеи, касающиеся жизни общества, на удивление не утратили своей актуальности — скорее, наоборот: «приобрели новое звучание». Кое-какие формулировки в этом тексте настолько удачны и прозорливы, что их хочется многократно перечитывать и цитировать.

Героиня, по злой воле ставшая мученицей, не вполне уверенная в том, как будет протекать ее дальнейшая жизнь и порой испытывающая страх, что ее жизнь и вовсе прервется, отважно — словно на эшафоте — формулирует своего рода манифест о противостоянии немногих интеллигентных и гуманных людей скотской серой массе большинства, об обязанности этих Немногих стоически нести свой крест.

И вот эти довольно удачные рассуждения на фоне скучноватой в целом книги ставят меня в тупик.

...С вашего позволения, я не буду останавливаться на личности второго героя, ставшего злоумышленником, а особенно анализировать его слова о том, что мол, он «любит» свою избранницу — наверняка, найдутся те, кому это интересно и кто сделает это гораздо лучше меня.

Складывается впечатление, что «Далекая звезда» состоит из нескольких разрозненных фрагментов. Какие-то части автор прописывает чрезвычайно подробно, и в эти моменты он чрезвычайно многословен и витиеват. В то же время другие фрагменты текста он обозначает весьма схематически. Также ему свойственно упоминать о неких многозначительных вещах, за которыми, как выясняется впоследствии, ничего не стоит — ну, то есть он не дает потом читателю никаких разгадок.

Литературная манера Боланьо включает в себя много мелких деталей, много имен, много сюжетных развилок — этим словно имитируется необработанный поток жизненных разговоров и житейских перипетий. Однако эмоциональное воздействие подобного литературного стиля на читателя крайне низкое, по моему мнению.

Что я имею в виду?

Порой чисто умозрительно отдаешь себе отчет, что некое описываемое автором событие довольно трогательное. Но из-за низкого качества авторской реализации с имитацией реальных где-то прослушанных историй, означающих обычный сбивчивый пересказ в стиле разговорной речи, все эти события практически не оставляют в душе читателя никакого следа, потому что автор не дает даже намека на то, как именно это должно быть истолковано.

Вот еще пояснение: некоторые писатели вполне в состоянии написать душераздирающий текст про нечто незначительное — например, про расстройство героя по весьма ничтожному поводу, в то время как Боланьо пишет о жутких человеческих трагедиях в такой манере, что читатель ровным счетом ничего не испытывает — ни горечи, ни сострадания.

Одна из основных тем романа «Далекая звезда» — как менялись судьбы интеллигенции в Чили после прихода к власти Пиночета, а точнее, каким именно способом интеллектуал должен проявить себя в такие сложные переломные для страны моменты.

Судьба литератора Сото в сравнении с судьбой Штайна очень показательна в том плане, так как на его примере автор показывает: при всем своем желании интеллектуал не может избежать столкновения с демоном войны в неспокойное время.

Поэтому, в общем, можно отнести это в актив Боланьо, сделав вывод, что именно эта линия “интеллектуал и война” в книге решена вполне внятным образом.

Но, помимо линий судеб нескольких героев, в центре романа стоит образ Карлоса Видера — «ангела смерти».

Казалось бы, этот герой – воплощенное зло, и однажды автор устами одного из героев даже называет его “дьяволом” — он пишет, что «Толстушке удалось невероятное, ведь она проникла в помыслы дьявола и при этом осталась живой».

Герои говорят о Карлосе Видере как о преступнике, но при всем при этом автор описывает его не как отталкивающего персонажа, а придает этому образу нечто загадочное и чуть ни не романтичное...

Легенда о Видере обрастает все новыми гипотезами, причем тут начинается то, что я назвала бы стебом. Например, в чьем-то больном воображении Видер уже якобы представлен как автор стратегической военной игры, что не получает как никаких подтверждений, так и никаких опровержений.

Боланьо всегда с удовольствием описывает атмосферу литературных кружков, в число которых он сам входил в молодости.

Но, казалось бы, столь важный вопрос о том, был ли Видер настоящим поэтом или ловким шарлатаном, присвоившим себе чьи-то чужие стихи, теряет всякое значение потому, что вся жизнь и, конечно же, задачи литературы необратимо изменились после военного переворота в Чили.

Итак, дебютный (2009 год) триллер итальянского писателя — а с некоторых пор еще и кинорежиссера — Донато Карризи.

Само слово «Подсказчик» в книжном мире отныне прочно ассоциируется с фамилией Карризи – это своеобразная «визитная карточка» автора и «программное» произведение.

В романе наблюдаются фирменные рассуждения итальянского писателя о природе зла. Детально описана извращенная изобретательность маньяков... Ну, этого и следует ожидать от человека с юридическим образованием, специализировавшимся на психологии серийных убийц.

По ракурсу повествования — это практически классический полицейский детектив, но с некоторыми особенностями. Структура романа — линейная с отступлениями, и вот эти самые отступления в сюжетном плане довольно виртуозны, потому что не всегда понимаешь, а к какому герою и к какому времени они относятся... То есть не так: поначалу ты уверен, что все прекрасно понимаешь, но позже выясняется, что «все не так, как кажется». )

Про злоумышленника копы довольно традиционно говорят: «Он играет с нами». В качестве элементов для продвижения расследования сыщики вынуждены полагаться на свою интуицию и используют «ключи» едва осязаемые — к примеру, случайно оброненные свидетелями слова, плохо различимые — скорее, угадываемые — изображения на фото, гипноз и показания ясновидящей.

Интрига более завернутая, чем в двух более поздних романах, хотя поначалу кажется, что сама тема примерно такая же, как и в «Девушке в тумане» — «пропавшие девочки». .

Главная героиня, которая и дальше будет действовать в детективной серии, девушка непростая, хотя безусловно положительная и устойчиво стоит на страже интересов добра. В силу особенностей биографии она утратила способность сострадать, но для компенсации этого недостатка завела привычку причинять себе физическую боль.

Автор в совершенстве владеет искусством риторики на общественные темы, техническими деталями криминологии и проявляет себя как знаток/сочинитель множества житейских историй.

На первый взгляд, мы имеем довольно шаблонную историю о компании повзрослевших друзей, временно отрезанной от внешнего мира и предоставленной самой себе...

Однако в этом триллере затронуты крайне любопытные темы.

Это книга о взрослении и об университетских друзьях. С возрастом дружба со старыми приятелями начинает значить все меньше — отныне в жизни преобладают семья и работа.

«Просто не верится, что это та же Самира, которая на одной вечеринке, когда нам было по двадцать, решилась перепрыгнуть на соседнюю крышу, до которой было не меньше ярда, – просто ради прикола. Она всегда была заводилой и тусовщицей из тех, кто обязательно добавит вечеру драйва. А сейчас я ее совершенно не узнаю.»

Читая роман, впору задуматься, а насколько естественно после окончания универа стремиться по-прежнему продолжать общение и не вынуждает ли временное нахождение в старой компании играть роль, которая тебе давно уже не свойственна в новой пост-университетской жизни?

«Мы так легко и быстро вновь примеряем старые роли, которые всегда играем в нашей компании! Я — тихоня по сравнению с Мирандой и Самирой, моими бывшими соседками по квартире — у них все напоказ. Я уже влезла в свой привычный образ, как и все остальные. Вряд ли Джайлз такой же шутник у себя в реанимации, где он — старший ординатор».

Эта тема интересна уже сама по себе, а когда тебе еще и намекают, что общение друзей завершится чем-то криминальным... Причем после этого намека начинаешь теряться в догадках, какая именно старая тайна и какой именно элемент напряжения между участниками «привел к криминалу». И после каждой следующей главы подозрения о наибольшей точке трения между участниками меняются. Герой, в начале романа казавшийся источником наибольшей угрозы, по мере развития сюжета оказывается не таким уж и пугающим, и наоборот.

Автор с удовольствием живописует опасности удаленного от цивилизации места. Природа первозданного уголка описывается одновременно и угрожающе и чарующе, а единение с ней способно сообщить человеку драйв и импульс к обретению силы.

Все происходит в Шотландии, и потому для местных жителей приехавшие в поместье англичане — изнеженные иностранцы с деньгами. В свою очередь «отдыхающие» с удовольствием пародируют шотландский акцент знаменитого Шона Коннери.

Триллер от аргентинского писателя про события в Новой Англии (США). Наличествуют элементы псевдо-американской клюквы — из знаковых для американцев персонажей упоминаются только топовые имена первой величины типа Билла Клинтона или Стивена Хокинга, присутствуют небольшие традиционные для американцев подкалывания в сторону англичан и т.д.

Имитирована жизнь в небольшом городке с неизменным присутствием шерифа (правда, уже ушедшего в отставку). Очень много эпизодических действующих лиц, не всегда понятно, для чего введенных — то есть далеко не каждое ружье тут выстреливает.

Крохотные главки, в которых все намечено довольно схематично, штрихами.

Главный герой этакий ничем особо не примечательный тип — ни невротика в нем не найдешь, ни брутала, разве что бывшего(?) алкоголика — так, ни рыба ни мясо, дотягивает примерно до статуса «раздолбая». Самые яркие его качества, пожалуй — любовь к своей маленькой дочурке и стремление боготворить старшего брата — здесь он красноречив и романтичен, все остальные эмоции сильно смазаны.

Манера повествования не особо примечательна и не особо выразительна, но при этом такая, что ничего в ней особенно не напрягает.

Какого-то ярко выраженного напряжения в тексте нет (чего не скажешь об обилии непонятностей) — то есть в самом начале дается пара пугающих фактов, но едва герой, как следует поколебавшись и «посоветовавшись с товарищами», напрямую обращается к кому-то за объяснениями, как тот, нехотя и с обилием вздохов, худо-бедно отвечает на его вопросы (другой вопрос — насколько его версия правдива).

В истории засветилось ФБР и, как выясняется сильно позже, даже аж само АНБ.:)

Я не буду перечислять круг затронутых в книге вопросов, чтобы не слишком спойлерить, но это вопросы, затрагивающие свойства мозга, памяти, аспекты медицины... Словом, вопросы, для читателей обычно очень интересные.:)

Читатель этой книги имеет возможность «вкусить» почти классический вариант типичного Себастьяна Фитцека образца его визитной карточки от 2006 года — то есть дебютного романа «Терапия». В самом деле, тут вам и старательно вытесняемые в подсознание события биографии, которые не хочется вспоминать, и психотропные препараты, и столь милая сердцу автора тема отрезанного от цивилизации Берлина острова, и главный герой в виде рефлексирующего интеллигента -впрочем, с занятиями боксом в анамнезе.

В отличие от «Терапии», Фитцек использует тут распространенную для триллера схему чередования рассказчиков, хотя преобладающим остается «голос» главного героя.

Что касается динамики развития сюжета, то автор «запрягает» довольно долго, пока в повествовании появляется хоть какое-то минимальное напряжение, но для истинных фанатов писательской манеры Фитцека это только в радость.

Одновременно Фитцек затрагивает очень интересную современную тему обработки и обсчитывания в программах следов деятельности в сети пользователей интернета.

Если же отбросить всю триллерную составляющую романа, то можно спокойно наслаждаться описанием отношений папаши с его любимой дочуркой, их «внутренних» — только им понятных — приколов и поэтапных вех развития необычайно одаренного ребенка.

Джон Маррс в своем репертуаре... Этот английский «мастер психологического саспенса» неподражаем в своей извечной привычке взять некую технологически-фантастическую идею и начать ее крутить-вертеть на все лады. Сначала он рассматривал возможные аспекты ситуации, если бы сделался возможным поиск идеального партнера по ДНК, затем его занимали автомобили -беспилотники, а после этого — хранение стратегической для государства информации в чипах, имплантированных в человеческий мозг...

В «Последней жертве» речь идет о подразделении полиции, состоящем из так называемых «супер- распознавателей», работающих гораздо более адресно и точечно, чем автоматизированная система распознавания лиц. И Маррс остроумно отрабатывает идею «сапожника без сапог» — его герой, работая на государство, по разным причинам не в состоянии выполнить схожую задачу для себя лично.

В целом «Последняя жертва», содержащая типичные для стиля Маррса симпатичные многим читателям особенности, оказалась достаточно любопытна, но при этом в чем-то и разочаровала.

Создалось впечатление, что в этом романе Маррс пренебрегает законами построения произведения с точки зрения читательского интереса. Композиция романа существенно провисает: огромные куски текста появляются тогда, когда сюжетная канва уже примерно ясна, и потому обрисовываемые писателем детали, появляющиеся словно вдогонку к уже рассказанному, не вызывают любопытства, а, наоборот, кажутся излишними.

Кроме того, из-за видимых проблем с требуемым для книги объемом текста и из-за возвращения к одним и тем же, уже отработанным сюжетным ходам создается впечатление «размазанного» отношения к убийцам и злодеям и сбитой настройки морали.

Несомненно, современные авторы триллеров рассказывают читателям, почему психопат сделался обижен на весь мир, под влиянием каких факторов он «слетел с катушек» и кому и за что он мстит. Однако психопаты-убийцы своими действиями уже поставили себя вне рамок морали и вне общества. Поэтому обычно в триллерах речь никогда не идет о том, чтобы вместо задержания психопата стражи порядка пускались с опасным психом в душеспасительные беседы о морально-этических вопросах. Они могут пойти на это исключительно для того, чтобы тактически потянуть время, но при этом ни на минуту не теряют головы. Однако же в этом романе Маррса полицейские настолько тонкокожие и рефлексирующие, что всерьез задумываются о смысле того, что им говорит психопат в свое оправдание, вспоминают детали своей собственной жизни и т.д. — и это смотрится крайне безжизненно в литературном плане.

«Этот день явно объявил мне войну. Я забыл, что сегодня выходит новая книга Стивена Кинга. Пришлось отложить утреннюю газету и идти открывать дверь, за которой уже выстроилась приличная очередь. Старик разродился новым опусом – и все вдруг прониклись любовью к бумажным книгам. Абсурд!

Нет, я ничего не имею против Стивена Кинга, но так тоже нельзя.

Первый любитель ужасов ступил в двери магазина в 9:31, и понеслось.

– Видели отзыв в «Нью-Йорк таймс»?

– Да, конечно.

– Говорят, это лучшая его книга.

И так восемьдесят пять тысяч раз подряд.

Передо мной очередной придурок копается в своем бумажнике в поисках кредитки, чтобы купить очередного Стивена Кинга и прочитать, как какой-нибудь извращенец творит темные дела, – потому что сам этот придурок ссыт творить темные дела, хоть и мечтает о них с самого детства.

Они все одинаковы, безмозглые откормленные лемминги: им скучно, и они хотят острых ощущений, а смелости хватает только на то, чтобы покупать подобные книги. Жалкие ублюдки!

– Надо же, сколько народу! Я думал, никто уже и не покупает бумажные книги, кроме меня.

– Никто и не покупает бумажные книги, – отвечаю я покупателю № 4356, абсолютно неотличимому от № 4343 и от всех остальных, – если только их не пишет Стивен Кинг.

– Говорят, концовка шикарная. И очень неожиданная.

– Да, говорят. Платить будете картой или наличными?»

Вот как выглядит зашкаливающая популярность Кинга с точки зрения...э... не вполне нормального продавца нью-йоркского книжного магазина из романа Кэролайн Кепнес «Ты» , написанного в 2014.

Мало кто в наше время не слышал о Стивене Кинге — на редкость плодовитом писателе с на редкость продолжительным периодом творческой активности, чьи романы чрезвычайно френдли для голливудских экранизаций — Кинг очень кинематографичен, по сути он прямо-таки выписывает сцены для фильмов/сериалов. Думаю, это один из самых известных и популярных писателей нашего времени — его имя очень часто можно увидеть в списке любимых писателей — особенно на страничках тех, кто в целом не слишком много читает.

Кинг взошел на литературный Олимп очень давно и... возможно, именно поэтому я его и не читаю :) — для меня он навсегда остался автором книг для подростков (его с упоением читала еще в школе одна из моих близких подруг, любящая ужастики).

Долгие годы я от его книг, так сказать, немного шарахалась, считая разрабатываемые им жанры слишком попсовыми — ну, в самом деле, навряд ли Стивена Кинга может заценить публика, чьими кумирами являются писатели типа Владимира Набокова и Марселя Пруста :).

Но в последнее время я пристрастилась к преимущественно американским книгам в жанре триллера, и вот на этом фоне как-то спонтанно решила испытать себя чтением одного из романов этого кумира миллионов — Стивена Кинга.

Итак, я открываю «Чужака» — кажется, не слишком типичную книгу даже для того огромного разнообразия жанров, в котором творит Стивен.

С первых строк можно констатировать, что с точки зрения стиля Кинг пишет мастерски и практически на любой вкус, и его книги легко читаются. Просматривается огромный опыт составления таких вот кусочков разных сюжетных линий с описаниями житейских подробностей персонажей и деталей антуража приводимых диалогов. Детали обыденной реальности прорабатываются им до мелочей.

Насколько я могла понять, в тексте присутствуют некие более или менее оригинальные авторские фичи, но, кажется. их удельный вес не так велик. Хотя, думаю, что его персональных фанатов даже его немногие нестандартные замечания — мысли, чуть оторванные от сюжета, и упоминания фильмов/музыки (и в том числе своих собственных предыдущих романов и фильмов по ним) — могут привести в восторг.

А вот собственно литературная начинка (в том смысле как я ее понимаю) лично мне показалась слабоватой. То есть, скажем так, даже в некоторых довольно стандартных триллерах она на порядок более интересная и глубокомысленная, не говоря уже о «серьезной» литературе.

По сюжету романа:

Если обычно после завязки полицейского триллера, когда охотники за злодеями все ближе подбираются к преступнику, постепенно вырисовывается образ какого-то чрезвычайно умного почти гениального маньяка, мстящего за свою давнюю психологическую травму или нечто подобное, и при этом почти не оставляющего следов, то Стивен Кинг не был бы Стивеном Кингом, если бы не угостил читателей кое-чем более нестандартным.

Образ этого самого «преступника» сплетается из когда-то услышанных разрозненных страшных историй и совершенно невероятных гипотез почти за гранью понимания.

Кинг использует детали, которые щекочут нервы и воображение.

Но, в то же самое время, при переходе от этапа детективной завязки к этапу выстраивания гипотез зритель как бы вынужден перемеситься в другую жанровую плоскость, при этом он ощущает потерю темпа и поневоле немного теряет интерес.

Еще раз подчеркну: в плане оригинальности идей своих произведений, плодовитости и продолжительности литературной карьеры Кинг, наверняка, совершенно топовый писатель современности.

Продолжаю по мере сил исследовать феномен бешеной популярности Стивена Кинга.

Вслед за «Чужаком» (2018) решила немного «вернуться к истокам» и прочитать пятый изданный роман Кинга «Мертвая зона», датированный 1979 годом.

Что касается интриги романа, то, конечно, она не может быть воспринята в 2022 году как сколько- нибудь оригинальная — впрочем, можно предположить, что активные почитатели Стивена Кинга в виде писателей и сценаристов давно уже растащили элементы сюжета на составляющие и использовали в своих более поздних творениях.

Вот почему я воспринимала этот текст как некую небольшую по продоложительности семейную сагу с отпочкованием сюжетных линий на всяких нехороших персонажей-злоумышленников..

Кинг рисует культурную, общественную и политическую панораму жизни США в 70-ые годы.

Вьетнам, Уотергейт....

В домах только-только появлялись домашние видеомагнитофоны и карманные калькуляторы.

«Чак... показал ему подарок родителей по случаю окончания школы – наручные электронные часы.

- Вообще-то я просил астромеханического дроида, как в «Звездных войнах», но у них вышло только это, – сообщил Чак.»

Что же касается структуры романа, то на мой вкус в нем чуть великовата доля эпистолярного жанра — Джонни Смит равно как и его папаша Герберт всю дорогу обмениваются с кем-то письмами, чем, в общем, «затыкается» немалая часть сюжетных дыр. Да и то, что семья Сары активно дружит с ее бывшим парнем, очень удобно для автора:), однако вызывает у меня сильные сомнения в правдоподобии... Однако ж того, что Кинг — мастер описания типовых сцен и типовых узнаваемых характеров, никто не отменял.

Роман заканчивается на грустно-лирической ноте в октябре 1979 в преддверии наступления восьмидесятых, которые из предмета фантазирования писателей, наконец, станут реальностью:

«Она станет уделять больше времени макияжу, заниматься в спортзале и ходить по магазинам в Бангоре... В будущем ее ждали новогодние вечеринки, когда все надевают на головы смешные колпачки, и научно-фантастические восьмидесятые, когда она вступит в такой неожиданный средний возраст.»

Однако самый ощутимый когнитивный диссонанс я испытала вот от этого фрагмента, в котором чувствовалось «что-то не то»:

"– Мы считаем, что он сидел на скамейке и ждал, когда кто-то из учениц пройдет мимо. Это место не видно ни со стороны входа в парк, ни со стороны выхода, но тропинка проходит рядом со скамейками...

Баннерман добавил, что возле скамейки нашли дюжину окурков и возле эстрады – еще четыре вместе с пустой пачкой. К сожалению, это были «Мальборо» – вторая или третья по популярности марка сигарет. Целлофан на коробке проверили на отпечатки пальцев, но их не нашли.

– Никаких? – удивился Джонни. – Странно!

– А что вас удивляет?

– Ну, убийца мог быть в перчатках, даже если и не думал об отпечатках пальцев, а из-за холода, но продавец…

Баннерман одобрительно улыбнулся:

– А вы годитесь для нашей работы, но явно не курильщик».

Повторюсь: в этих рассуждениях о том, не «наследил» ли преступник, явно чего-то нехватало...

Как всегда, на помощь пришел интернет:

«В криминалистике метод Джеффриса, известный как генетическая, или ДНК-дактилоскопия, впервые был применен в августе 1987 года в Великобритании.»

В общем, до 1987 криминалистам приходилось полагаться исключительно на отпечатки пальцев:)

Ткань романа в основном состоит из довольно занудненьких таких описаний семейных трапез, бытовых разговоров по поводу кулинарных предпочтений, походов в ресторан, ужинов, вручения подарков на праздники, подбадривающих жестов, поцелуев и вежливо-дежурных, ничего не значащих фраз. Хотя, в отличие от романа Лив Константин «Последняя миссис Пэрриш» , здесь хотя бы так сильно не бросается в глаза обилие брендов шикарной одежды и украшений.

Впрочем, время от времени даются также завуалированные намеки на некую потенциальную тревожность и на то, что не все так радужно в туманном прошлом главной героини — этой самой «незнакомки в зеркале» из названия книги. Все эти ее резкие смены настроения... Ведь когда все начинает складываться слишком гладко, то так и ждешь подвоха.

А вообще амнезия — тема для триллера чрезвычайно «богатая.»

Кстати, на очередном сюжетном витке роман стал напоминать одну из линий «Code. Носители» Джона Маррса — это когда некий человек твердит потерявшей память женщине, что он — ее муж, привозит ее в свой дом, а она ничего не помнит и сомневается, стоит ли ей ему доверять.

И вот после этого всего пугающая развязка достаточно резко обрушивается на читателя. Да, именно резко, без предварительной процедуры кропотливого распутывания фактов, а буквально в одном предложении в начале одной из глав примерно в последней четверти романа.

...И все же нельзя не признать достаточной сюжетной изощренности этой книги, которая непременно порадует любителей триллеров.

В 2022 году сложно обнаружить нечто новое, когда читаешь очередной триллер о серийных убийцах...

Но Майк Омер и не пытается продемонстрировать какую-то особую оригинальность.

Его конек — чередование нескольких линий повествования, точные всем понятные и часто почти комичные ситуации, заключающиеся в столкновении людей с разными психотипами, стремящиеся выбрать путь наименьшего сопротивления, и, конечно, мощная фигура главной героини, помешанной на своей работе, но в то же время очень уязвимой.

В романе мы видим заявленное в описании сочетание детектива с триллером, потому что автор уходит от банальной схемы полицейского расследования и разнообразит композицию то экскурсами в прошлое ГГ, то заметками из жизни главного злодея, то зарисовками из жизни лиц из окружения ГГ — этой недружелюбной неприятной в общении дамочки 33 лет с пронизывающими зелеными глазами и крючковатым носом.

Персонажи романа — не супермены, а обычные люди с понятными хотелками — в общем, они в чем-то напоминают наших привычных ментов из старого сериала «Улицы разбитых фонарей», но только они еще более неприкрыто живут по принципу «моя хата с краю». На самом деле, отсутствие у них служебного рвения выгодно оттеняет погруженность в свою работу главной ГГ — ну, это как нужно было выдумать инспектора Лестрейда, чтобы на его фоне стал особенно заметен гений Шерлока Холмса.

Мой подкаст о романе: https://youtu.be/HCcaEgktvCE

Перечитав этот роман во второй раз, я задумывалась: о чем эта книга?

Что мы можем найти в этом тексте, кроме захватывающего сюжета, написанного в расчете на то, что по нему снимут кассовый фильм?

Возможно, это просто очень качественно написанный триллер — с тем неизменным принципом любого триллера, что все оказывается вовсе не таким, как кажется вначале, — в котором автор уделил пристальное внимание психологической достоверности персонажей?

Или же, наоборот, этот роман можно рассматривать как общие рассуждения о супружеской жизни, «замаскированные» под триллер?

Мне очень нравится первая часть этой истории, в то время как финал вызывает чувство неудовольствия вперемежку с чувством ужаса и кажется неестественным.

И, в общем, я приблизительно понимаю, почему так происходит.

Первую половину книги мы читаем о трансформации отношений супружеской пары в течение пяти лет брака, когда муж с женой проходят путь от взаимного восторга до тягостного непонимания. Автор использует очень эффектный прием, в котором одни и те же события совместной жизни описаны то с точки зрения мужчины, то в изложении женщины -помнится, мне очень понравилась подобная находка много лет назад в фильме «Франсуаза или супружеская жизнь» (1964).

Эта история постепенного изменения отношений между супругами могла бы показаться вполне типичной для многих пар... Хотя впоследствии обнаруживается, что она несколько...э... сфальсифицирована.

Иногда кажется, что автор буквально потешается над типичными советами для супругов типа поиска компромиcсов — «никоuда не ложитесь спать, не помирившись».

Два главных действующих лица романа — это, само собой, вышеупомянутые муж и жена.

Муж с удовольствием и немного самовлюбленно погружается в пучины самоанализа, вспоминая детали собственной биографии и типичные черты своего характера и, в общем, предстает в этой ипостаси довольно самокритичным малым. Впрочем, по общему мнению он чертовски обаятелен, а также остроумен, эрудирован и даже способен какое-то время вести себя достаточно заботливо по отношению ко своей второй половине.

Что же касается его супруги, то поначалу она выглядит красивой, послушной и влюбленной, принимающей все недостатки своего мужа и словно растворившейся в своем светлом чувстве любви и всепрощения — то есть, фактически, она воплощает собой идеал жены по версии всех учебников семейной жизни.

Однако аккурат к середине книги супруга оказывается вовсе не так проста, как кажется. Например, выясняется, что именно она в самом начале их отношений стимулирует мужа «быть сверхчеловеком», ведя интеллектуальную жизнь на пределе своих возможностей, в результате чего он в нее и влюбляется.

Впоследствии жена и вовсе оказывается персонажем гротескным, в котором качества необычайным образом гипертрофированы, но именно это и делает роман столь интересным для чтения... и одновременно столь неправдоподобным -иными словами, начинается a kind of «сюр».

Я бы сказала, что если это вообще очень «американская» история, то во второй половине романа повествование становится просто невыносимо американским — кроме темы противопоставления Нью-Йорка и Среднего Запада читателя принудительно погружают в размышления о силе общественного мнения, адвокатах, папарацци, копах, популярных сериалах, фразах из фильмов, ведущих ток-шоу...

Признаться, как раз из-за своей чрезмерной «американскости» этот текст не породил во мне сколько-нибудь любопытных литературных мыслей и ассоциаций, хотя — что уж греха таить — читать было в высшей степени интересно.

Поначалу кажется, что перед нами очередное более или менее замысловатое полицейское расследование... Но не тут-то было! Структура романа сложна и чрезвычайно оригинальна. Чуть только автор, казалось бы, немного завязает в очередном сеттинге и читатель решает, что дальше все пойдет примерно в том же предсказуемом духе, как установленные автором декорации безо всякого сожаления разрушаются уверенной рукой, и вот герой уже мчится дальше, не оглядываясь и не испытывая ровно никакой рефлексии по оставленным позади местам и ситуациям.

То, чего другому автору хватило бы на целый роман, Гранже эксплуатирует в течение всего нескольких глав своей многостраничной эпопеи.

Повествование в этой длинной книге относится к тому типу, когда в деталях автор стремится не слишком сгущать краски неправдоподобия, и потому на выходе получается этакая довольно похожая на реалистичную проза, создающая эффект «невыдуманности» и, конечно, «не картонности». В то же самое время даже в каких-то совершенно рутинных описаниях многие фразы Гранже изысканны и отточены до торжественности.

Автор использует богатейшую палитру выразительных средств не для того, чтобы продемонстрировать какие-то свои навыки и умения, щегольнуть эрудицией в области психиатрии, мифологии, живописи, моды или кинематографа — нет, он делает все это исключительно мимоходом — «одной левой» — в рамках стремления к раскрытию основной идеи романа.

Гранже проводит нас по разным городам Франции и разным слоям общества — нам удается даже мельком понаблюдать за традиционным февральским карнавалом в Ницце — и даже не «пасует» перед описанием парочки жестких схваток и перестрелок.

Нельзя сказать, что мне интересно читать только про полную приключений жизнь наемных убийц или девочек легкого поведения. Но при чтении этой книги неожиданно обнаружилось, что подробное описание режима дня экономического журналиста не слишком-то занимательно. А еще помножьте это на неспешность чисто скандинавского безэмоционального повествования... Словом, в который уже раз мне приходит в голову, что все-таки в литературе мы надеемся обнаружить нечто более концентрированное, необычное в плане событий и динамичное, чем в окружающей нас жизни или, к примеру, чем в Википедии, хотя, с другой стороны, пересказ ничем не примечательной жизненной рутины, конечно же, никогда не вызовет сомнений в правдоподобии.

Меня не покидало ощущение, что я читаю не книгу, а какую-то раздутую до неимоверных размеров газетную публикацию, даже скорее — многословную реплику в форуме. В тексте нет ни одного оригинального нестандартного наблюдения, ни одной яркой точно подмеченной детали, и при чтении подобное полное отсуствие оргазма мозга действует на психику угнетающе. Пожалуй, на примере этого текста можно почувствовать разницу между художественной литературой и... я не знаю чем -трудно определить, к какому жанру печатного слова можно отнести этот многословный «шедевр» недержания текста.

Примерно на середине книги я не удержалась и поинтересовалась-таки бэкграундом автора — Стига Ларссона, и после этого еще более утвердилась в своем мнении, что передо мной какой-то побочный продукт деятельности известного на просторах Швеции публициста. В книге вроде бы присутствует сюжет, но сама повествовательная манера смахивает на сухой и лишенный каких-либо средств выразительности скрупулезный пересказ фактов с очень ощутимым экскурсом в политику и экономику, что, повторюсь, было бы похвально для... я не знаю, возможно, для публицистики или мемуаристики, но в художественной литературе — литературе главенства идей, чувств и фантазий — это выглядит несколько неуместно.

Роман позиционирует себя как триллер, но, на самом деле, более или менее остросюжетная часть, сколько-нибудь напоминающая триллер, занимает наверное, всего около четверти объема текста. Все остальное — про нее, любимую — про экономическую журналистику.

Насколько я поняла, основная тема романа (если таковая вообще присутствует) — это моральные принципы журналистики. В частности, рассматривается вопрос, насколько это этично — шпионить за личной перепиской и прочими данными в инете. Один из главных героев вроде бы на словах считает не слишком похвальным использовать незаконные источники в своих журналистских разоблачениях, но на деле, «скрепя сердце», вовсю юзает полученную хакерским способом информацию — ведь типа когда речь идет о мерзавце, то, мол, получается, что все средства хороши. То есть можно сделать вывод об авторской позиции по этому вопросу: «если очень хочется, то можно».

Несомненно, главная героиня этой истории надолго запомнится читателям, ведь это довольно яркая личность, которая... Ну, к примеру, пытается «выйти за пределы той прозаичности, которая душит ее».

Подростковая очарованность героини нахлынувшим на нее настроением на площади Пигаль, когда, впервые приехав с матерью в Париж, она увидела «полураздетых проституток», «компании панков», наркоманов, «напомаженных сутенеров», транссексуалов,

«впервые ощутила эту смесь страха и желания, отвращения и эротического волнения»

и почувствовала прикосновение к какой-то непристойной тайне, — эта очарованность впоследствии не дает ей покоя.

И вот отныне в размеренной рутинной повседневности она пытается отыскать нечто, чтобы почувствовать себя в центре внимания, ощутить себя желанной, а затем — чтобы это обязательно получило интимное продолжение. В отличие от многих женщин, слишком ценящих свой комфорт и предпочитающих сначала немного подразнить мужчину, а потом, с удовлетворением убедившись в своей сексуальной привлекательности, «обломать» его, Адель все доводит до конца — для этого, в общем, все и затевается.

Общение, вечеринки скучны, если она не чувствует себя желанной. Она сразу замечает все сигналы мужчин в ее сторону. Наблюдает, как долго мужчины сопротивляются ее заигрываниям. Ей неинтересно с ними разговаривать, ей нечего им сказать — нет, мужчины интересуют ее лишь в качестве сексуального объекта.

Одновременно Адель — мать и жена — ну, она сочла, что так ей будет удобнее. Частенько она чувствует себя совершенно «чужой на этом празднике жизни», ей хочется куда-то убежать и не участвовать в лицемерных шоу «добропорядочного среднего класса», где приходится выжимать их себя какие-то слова, которые от нее ждут — впрочем, часто она не делает даже этого. Более того, Адель презирает ценности среднего класса и считает свою истинную сущность вызовом окружающим.

Может ли встроенность Адель в респектабельную жизнь продолжаться бесконечно?

Она и сама иногда сомневается в этом, размышляя о будущих развилках своей судьбы.

Стоит прочитать книгу, чтобы узнать это.)

В книге нет перенасыщения размышлениями — все на уровне «ей вдруг захотелось» и перечисления действий — и в этом кроется своеобразное очарование этого текста.

Подкаст про книгу Адель:

https://youtu.be/B2IbAaGm6nM

Эта книга совершенно сногсшибательна с точки зрения стиля. С первых строк, безо всякого раскачивания и разбега, читателя погружают в искусно и ловко сварганенное текстовое полотно, причем чувствуется, что создано оно не путем череды долгих усилий, а в состоянии нескончаемого творческого драйва, сдобренного долей безудержной и немного горькой иронии, граничащей с сарказмом— иронии иногда житейской, а иногда — уходящей в иные сферы или в иные времена, что позволяет приподняться немного над описываемым моментом в движении к более глубокому и назидательному обобщению. Этот драйв передается читателю, изумленному сконцентрированным в словах смыслом, и от этого созерцательного парения над вымышленным миром читатель получает нескончаемое, ничем не прерываемое удовольствие.

Я не могу припомнить, когда в последний раз читала нечто, написанное в такой... я хотела было сказать «изысканной» манере, но, пожалуй, изысканность и отстраненность — это, скорее, характеристики такого гениального , но немного холодного стилиста — эстета, как Владимир Набоков, самодовольно жонглирующего выразительными средствами языка и относящегося в игре словами как к увлекательному упражнению в сочетании наблюдательности и искусства нанизывания слов внутри фразы... Нет, здесь, в прозе и во Вселенной Марины Степновой, все устроено по-другому — здесь потрясающая выверенность стиля сочетается с сокрушительным эмоциональным накалом.

Что еще можно сказать в Похвальном слове об этом стиле? Например, то, что при внимательном рассмотрении становится заметно, что эта проза сплавлена из точно подмеченных запахов, цветов, структур, и что описываемые предметы и понятия, едва попадая в поле зрения писателя, немедленно и беспрекословно являют ему само свою суть — как внешнюю, так и, пожалуй что и внутреннюю. И что двумя-тремя точнейшими ловко ухваченными эпитетами каждому — иногда даже совершенно третьестепенному — предмету, замеченному автором совсем на периферии поля зрения, дается исчерпывающая объемная характеристика. Каждый вещественный экспонат в этой Вселенной Марины Степновой датирован и снабжен штампиком, пройдя дотошную идентификацию по материалу и фабрике изготовления, и благодаря этому воссоздается колорит тех эпох, на которых автор делает остановки.

Итак, что касается стиля, то предметы просматриваются насквозь, словно на рентгене, смутные ощущения улавливаются еще издали и изображаются яркими и почти гротескными, и вся эта гремучая смесь буквально грозит свалить читателя с ног своим напором.

Что касается сюжета, то в нем, конечно, сложно углядеть что-либо особенно потрясающее и изобретательное, и для придания скучноватому развитию повествования хоть какой-то динамики автор на разные лады сбивает порядок времени, то забегая вперед, то ретроспективно углубляясь в детали детства очередного персонажа и так далее.

Нет тут и особо интересных характеров — типажи (вот именно, что «типажи»!) довольно таки усредненные, «архетипические». Встречаются в их жизни кое-какие переживания — опять-таки довольно банальные, но зато абсолютно узнаваемые и понятные основной массе читателей.

Конечно, здесь вы не найдете каких-то философских или экзистенциальных наблюдений — чего-то, что заставит вас задуматься — нет, вы просто в изумлении наблюдаете клубок сплетенных историй под лозунгом «Сказка ложь, да в ней намек».

...Но помилуйте, разве при таком высоком качестве текста читателю требуется еще и замысловатый сюжет? Наоборот, в этом случае слишком закрученный сюжет противопоказан, ибо стиль тут, что называется, самодостаточен.

Как правило, при чтении любой книги временно перемещаешься в особый мир, в новую систему координат, очерченную ее автором... Так вот, при погружении в эту книгу рискуешь сделаться параноиком и невротиком, поневоле размышляя о том, насколько темен и опасен наш мир и насколько уязвима человеческая жизнь, ведь, кажется, в самом воздухе притаилась разрушительная энергия бродящих по улицах неудовлетворенных психопатов, выискивающих очередную жертву.

...Открывая текст книги, я как правило, стараюсь знать про нее как можно меньше и в основном прислушиваюсь к ощущениям от самого текста, решая, нужен ли именно мне этот текст именно в этот момент моей жизни.

Этот текст поначалу заинтересовал меня той эпохой и атмосферой, которая в нем описывается — напомним, что книга издана в 1991, и, судя по датировке поп-новинок и упоминанию инаугурации Буша-старшего, действие романа заканчивается в 1989 году, то есть в эпоху, когда на дискотеках слушали Джорджа Майкла, пользовались видеопрокатами и записывали на видеокассеты передачи с телевидения, самыми знаменитыми фильмами Тома Круза были Cocktail и Top Gun, а фамилия Трампа вызывала ассоциации в первую очередь с Башней Трампа.

Вскоре выяснилось: повествование ведется от лица не вполне нормального парня, который успевает не только тусить в ночных клубах, закидываясь там кокаином, и с важным видом рассуждать о том, можно ли носить вязаный жилет с деловым костюмом, но еще и одновременно маньячить на просторах Нью-Йорка... Как, в общем, немудрено было заключить уже из самого названия романа.

Я не слишком интересуюсь психологией вообще и уж точно ровно дышу по поводу неуправляемых страстей, бушующих в мозгах маньяков. И если уж это так необходимо, то в данной схеме я скорей предпочту переместиться в черепную коробку расследующего такое преступление детектива, чем подробно читать поток сознания маньяка. Но теперь, по крайней мере, мне стало понятней, откуда «росли ноги» у другого не вполне нормального жителя Нью-Йорка — у продавца книг Джо из романа Кэролайн Кепнес — Ты

Главный герой — настоящий «яппи», и на это слово я натолкнулась в тексте.

«Но уже поздно, и публика изменилась: теперь здесь больше панков, рокеров и черных, меньше парней с Уолл-стрит, слоняются богатые скучающие девчонки с авеню А... Одна из этих девок ухмыляется и говорит: «Катись на Уолл-стрит», а другая, с серьгой в носу, добавляет: «Яппи е.ный».

– Слушайте, – отвечаю я, скрипя зубами, – можете считать меня гадким яппи, но я, честное слово, не таков, – объясняю я им, быстро сглатывая».

А еще он, что называется, метросексуал (помните — «Быть можно дельным человеком И думать о красе ногтей»?). Наверняка, за 30 лет с момента выхода романа уже было подсчитано, какой процент текста занимает описание брендов, в которые одеты завсегдатаи модных ресторанов и клубов Манээттена... Также из текста без особого ущерба можно было бы исключить пространный анализ творчества группы Генезис и Уитни Хьюстон, равно как и рассуждение о сортах минеральной воды и о преимуществах отдыха на Багамах.

В 1989 году DVD в качестве носителей фильмов еще не изобрели. Тема регулярных посещений видеопроката всегда звучит чертовски олдскульно в наше время, но для главного героя, обладающего годовой картой видеопроката Video Visions рядом с его квартирой в Уэст-Сайде, это, так сказать, нечто большее, ведь этот парень не только тупо «дрочит» на порно, но и черпает оттуда идеи для своих будущих расчлененок, и его фраза «Мне сегодня еще нужно успеть занести кассеты в видеопрокат!» лейтмотивом звучит в его мозгу в самые экзотические моменты развития сюжета... Пожалуй, с этим мемом может сравниться только другой мем — обеспокоенный вопрос главного героя «В порядке ли мои волосы?»

Если в первой половине романа сцены со скучающим манхеттенским денди просто механически разбавляются описанием его ночных похождений с кровавым исходом, то дальше автор словно бы поневоле вносит некую динамику, и нам дают понять, что хотя зверства становятся все более жестокими, но все же, кажется, система дает сбой. Периодически Патрик испытывает трудноподавляемые приступы паники, во время разговоров он часто отключается, паря над разрозненными понятиями своего насыщенного событиями века, время от времени он начинает говорить о себе в третьем лице и видеть себя словно на экране, и порой ему чудится, что губы окружающих произносят «Демон».

И вот — одна из немногих попыток Патрика осознать творимое им с моральной точки зрения:

…там, где была природа и земля, жизнь и вода, я вижу бесконечный пустынный ландшафт, напоминающий кратер... Вот география моей действительности: у меня никогда не было и в мыслях, что люди – хорошие, что человек способен измениться или что мир можно сделать лучше, если получать удовольствие от чувств, взглядов и жестов, от любви и доброты другого человека. Не было ничего положительного, термин «великодушие» ничего не значил, был своего рода избитым анекдотом... Границы переходить больше не надо. Я превзошел все неконтролируемое и безумное, порочное и злое, все увечья, которые я нанес, и собственное полное безразличие.

Как объяснить идею автора поселить начинку агрессивного маньяка в тело чертовски скучного яппи? Для меня осталось непонятно, каким образом маньячество становится результатом богатства героя и его образа жизни. Конечно, можно было бы попытаться углядеть нечто в его наследственности, хотя материала для этого не так много — к примеру, вот единственное упоминание об отце на весь роман: “Отец на снимке... стоит в поместье его отца в Коннектикуте, рядом с одним из деревьев, выстриженным под животное, и что-то неладное у него с глазами».

В общем, скорее всего, идея впихнуть в текст побольше подробных описаний секса и насилия стало откровенно коммерческим ходом автора.

Страшно представить себе, как читается сейчас, в 2022, этот роман в супер-толерантном американском обществе, которое докатилось до объявления романов Марка Твена расистскими, ведь у компании яппи основное шутливое обращение — «педик», про гей-парады Патрик говорит: «Я стоял... и смотрел на это как завороженный, у меня в голове все мутилось при одной мысли о том, что мужчина может испытывать гордость за то, что он трахает другого мужчину», чернокожих называют не иначе как «ниггеры», а над беззащитными уличными бездомными, которые становятся чуть ли не основной мишенью маньяка, с удовольствием проделывают «трюк под названием «подразни-бомжа-долларовой-купюрой» .

Лайфхак для читателей : часто описание расчлененок выделено в отдельные главы, и их можно пропускать.

Как-то неожиданно я с удовольствием втянулась в текст этой книги, с изумлением распознавая в ней нечто похожее на смесь из Донны Тартт («Маленький друг», чуть меньше — «Тайной истории») и «Теории катастроф» Мариши Пессл . И погрузилась в обильно сдобренный указанием брендов модных шмоток и украшений драйв общения популярных девочек из респектабельного пригорода, находящихся на заре предстоящей взрослой жизни. Девочек, одолеваемых фобиями, порой терзаемых низкой самооценкой, но всегда подсознательно увлекаемыми мощным стремлением к лучшему, к тому, чтобы искать себя и добиваться своих целей — для кого-то из них, порой, пока еще не слишком ясных или меняющихся по ходу дела. Прокладывающих свой путь в устоявшемся мире взрослых со своими правилами и законами, при мощном давлении родителей, от которых они зависят и материально, и морально. Пытающихся воспроизводить лекала поведения популярных в школе чуть более старших сверстниц, негласно одобряемых в девичьих сплетнях и пересудах.

Со страниц книги открывается трогательное повествование, мастерски написанное как по своему языку, так и по набору метафор и по охвату мыслей, без чрезмерного философствования и излишней утонченности.

Собственно говоря, именно идеально выверенный стиль привлек меня с самых первых строчек. Я вспомнила так называемые романы «современной зарубежной литературы» — что-то из того, что переводилось и издавалось в СССР в 70-80 годах прошлого века и в изобилии закупалось советскими библиотеками аккурат до наступления перестройки (на всякий случай напомню, что «Горький апельсин» вышел в 2018).

Рассказ ведется от имени неискушенной в радостях жизни аскетичной особы, очень строгой к себе и анализирующей малейшие оттенки своих чувств и ассоциаций. Благодаря этому текст приобретает своеобразный каркас из воспоминаний главной героини, и подробно описанный в романе отрезок времени (несколько месяцев «лета шестьдесят девятого») помещается на координатную ось ее жизни.