Пиар-компания данной книги – это просто феерия. Отзывы, хотя и однотипные, словно книгу никто и не читал, но все хвалебные. Как говорится, повелся на маркетинг, купил, прочитал и вот что у меня есть сказать по этому поводу. Шум вокруг поименованного творения велик, а потому не стану пересказывать сюжет, поскольку он и так всем известен.

По причине отсутствия обращения автора к читателю, остается думать, что Микита (ГГ) – это не тезка, а как минимум альтер эго, ну или книга представляет собой автобиографию с избыточным художественным допущением (заигрывание с фантазией через такой-себе письменный язык).

Одна из первых проблем данной книги, состоит в том, что автор — Микита Франко не корректно передает суждения о прошлом с позиции настоящего. Часто забывается, и свои текущие измышления вкладывает в детскую голову себя из прошлого. Прототип автора, в пять лет рассуждает о транслировании свойственного гендерного и типичного полового поведения, хотя до этого, на детской площадке, дал понять, что не знает о сексе. Кроме прочего, данный ГГ не говорит о собственной идентификации в рамках данных аспектов, что характерно для его возраста, в отличие от ранее обозначенных мыслей. Возраст протагониста не соотносится с мыслями автора (привет Ли Бардуго и ее «Шестерка воронов»).

Само произведение написано очень просто, потому читается легко, но в происходящее не верится совершенно. Быстрое прочтение обеспечивается еще и тем фактом, что верстка текста, недвусмысленно указывает на то, что это в лучшем случае повесть страниц на двести, а не типа-роман на триста девяносто семь страниц (безбожные отступы по странице). Текст изобилует повторами в сравнениях и метафорах, поведенческих реакциях, событий и их последствий. Кроме того, книга содержит огромную толщу воды, которая не влияет на сюжет, не демонстрирует роста или иного развития персонажей, создавая ложную динамику повествования за счет мелких глав пересказанных автором в стилистике дневника.

ГГ нам демонстрируют как эмоционально нестабильного, с надуманной тревожностью, хотя нет и единого упоминания о каких-либо, любых предпосылках для такой картины. Постоянно ощущается веяние хайповых тем и стереотипов родом из темного средневековья, которые с легкой руки автора гиперболизируются и обмазываются черной краской.

Необъяснимым образом, ребенок, который демонстрирует аутичное поведение, в подростковом возрасте становится обычным, несдержанным, однако и тут нет естественности взросления. Микита на нервяке, постоянно истерит, однако нет упоминаний об изменениях тела, гормональном всплеске, новых ощущениях, переживаниях, желаниях. Напротив, ГГ продолжает демонстрировать гендерную нейтральность, он по прежнему не идентифицирует себя и не проявляет интереса к кому-либо, но после (неожиданно) он докажет, что не асексуален.

С каждой прочитанной главой книга начинает подбешивать, поскольку проблемы, очевидно, высосаны из пальца, инфантильным ребенком из «теплицы», у которого ноль эмпатии к окружающим, нет желания нести ответственность за свои решения и действия. ГГ создает конфликты из ничего.

Книгу можно ставить в один ряд с «Калечина-Малечина» Е. Некрасовой и «Воображаемый друг» С. Чбоски, поскольку это книжки про детей-обиженок, которые не способны на диалог, и не желают понять ситуацию, не говоря уж о содействии ей, они только требуют и ноют.

Все о чем просят Микиту – это не говорить о том, в какой семье он живет, поскольку могут отменить опеку. Но он не унимается, ему нужно рассказать всем и обо всем, словно раздираемый демонами изнутри, хотя Антон и Илья (одноклассники) не говорят о своих семьях.

Ситуация, которая могла бы стать триггером, или рычагом для сюжетного конфликта – отсутствует. Слава (дядя ГГ (опекун)) работает, учит его читать и писать, рассказывает об искусстве, кино и музыке, всегда в диалоге, покупает подарки, организует праздники, оплачивает мобильник, поддерживает, заботится о его моральном облике, ментальном и физическом здоровье, элементарно кормит, одевает и прочее. Лев («второй отец») работает, строжит, занимается точными науками, обеспечивает дисциплину, формирование мужского стержня, гуляет с Микитой и содействует в медицинском аспекте, поскольку врач.

Только ГГ все это не надо, ему нужны страдашки и повод поистерить выставляя себя жертвой обстоятельств, которой он не является. Микита демонстрирует мерзейшую форму поведения, когда он требует к себе определенных эмоций, от родителей, окружения, даже после побега из дома, от случайного встречного, фактически вытягивая жилы и распивая кровь окружающих. Мальчишка питается этим словно вечно голодный паразит – «Оно» Ст. Кинга.

Сюжет совершенно не занимателен, у основного персонажа нет цели, обозримых перспектив, он не развивается как личность и социальный элемент, а сюжетная концовка – это просто скопище убогих стереотипов, которые не имеют ничего общего с объективной реальностью (чему в истории есть множество подтверждений).

Методика написания данной истории состоит в том, что автор, в каждой строке, стремиться вызвать жалось к ГГ (или себе), с тем дабы читатель не вздумал высказаться о качестве текста и работы в целом, а они посредственные. Он набрасывает проблем, как из рога изобилия, применяя принципы книг о животных, например: «Уличный кот, по имени Боб» Дж. Боуэна. Основа книги, состоящая в требовании жалости – это мелко и не имеет отношения к литературе.

Невзирая на то, что Франко воспевает свой «талант» в каждой главе, нарочито упиваясь тем, чего нет, хотя и ремесленником от литературы быть не зазорно. По сути, это автор одной темы, что подтверждают и последующие его книжки. А что станет с ним и его творчеством, после того как хайп с темы неопределенности схлынет, выдаст ли он нечто новое, а главное, будет ли это актуальным и востребованным?...

Весьма слабое чтиво (2011), поскольку не веришь в эмоциональный план персонажей, в виду времени, обстановки, конкретных событий описываемых в сюжете.

Речь персонажей осовременена, что очень заметно, как в плане самовыражения, так и в части диалогов, описании поведенческих реакций, что нивелирует эффект присутствия.

Реакция нимфы, которая знает о событиях наперед – обескураживает, а полубог, одаренный навыками искуснейшего воина мира, любимый народами, опасается насмешек...

В книге огромное количество клише и повторов в тексте:

- кожу покалывает от всего подряд;

- избыточное внимание подушечкам пальцев;

- кожа белая, словно мрамор или кость;

- черные глаза как туннели;

- красные, будто кровавые губы;

- описание пяток и трещин на них;

- чадящие очаги, факелы и лампады.

Кроме того, в биографии автора имеются указания на изучение мифологии, истории, литературы, а равно на преподавательскую деятельность и награду. Однако в отношении качества текста, объективно имеются претензии.

Собственно, нельзя исключать и редакторские огрехи или проблемы перевода, но этот факт ощутимо бьет по глазам при прочтении.

Не интересным оказалось для меня творчество Х. Янагихары. Темы ее произведений кричат о желании создать себе имя на громкой, хотя и сиюминутной славе. Персонажи карикатурные, и потому только те, кто именует себя «людьми от литературы», готовы оправдывать, придумывать, притягивать за уши их глубину, а равно намерения автора показать чувства героев. Вот только у картона нет чувств, кроме того описательная гипербола изобретена давно и прочими писателями используется намного лучше, в то время как авторское стремление к гротеску, само по себе, не наделяет персонажей глубиной. Вместе с тем, данный роман имеет существенный порок перевода…

Во время чтения этого произведения (2015) неоднократно ловил себя на мысли о том, что сюжетный пазл не складывается. Даже, невзирая на тот факт, что людей подобного мышления и мотивов поведения как Джуд мне приходилось встречать на жизненном пути. Сам же роман словно бы продолжение «Дни нашей жизни» (2020) М. Франко, где обиженный по жизни мальчик раскручивает обидки и тащит их через всю свою жизнь, а Х. Янагихара использует те же приемы, что и М. Петросян в «Дом, в котором…» (2009), в части обезличивания времени и места событий.

Однако после мне удалось узнать, что переводчики решили за автора и читателя, что они изменят имя главного героя, а с ним и всю концепцию романа, поскольку Джуд, на самом деле – Иуда. Что называется: «Почувствуйте разницу» смыслового наполнения персонажа и сюжета.

Не смотря на то, что Х. Янагихара скрупулезно выписывает психологические и психиатрические проблемы Джуда, а равно психосексуальные девиации в его поведении – это само по себе не исключает того, что именная природа персонажа берет над ним верх и демонстрирует деструктивность по отношению к самому себе и окружающим. Данные факты роднят книгу с «Множественные умы Билли Миллигана» (1981) Д. Киз, так как в данной истории до сих пор не утихают споры относительно того обманул ли Миллиган психиатров, следствие и суд, или же это правда расслоение личности? Моя позиция по данному факту однозначна – Билли талантливый манипулятор и исторический феномен, но не человек с психическим расстройством личности в форме ее расслоения.

Вместе с тем – Джуд и Билли имеют расстройства связанные с поведенческой природой человека, которые основываются на травмирующем опыте детства. Но это не препятствует им изводить свое окружение, вводить их в созависимые отношения опирающиеся на комплекс вины людей, которые оказались рядом. Иудушка Янагихары эгоцентричный инфантильный персонаж, который дергает людей не за веревочки, но за жилы. Он все происходящее в своем существовании превращает в проблему, а желающих ему помочь в виновников его состояния или агрессоров.

Как и библейский Иуда, он получает тридцать серебренников, и не единожды, но всякий раз осуждает благодетелей, и после усыновления, и после обнаружения квартиры, и согласования уникальных условий по оплате, и после желания врача помочь ему, а после психиатра, и в отношениях. Все вокруг виноваты, поскольку делают все не так, или точнее не так как хочет Джуд, а потому каждый, кто встречается на пути этого мизантропа, заслуживает осуждения. Продвигаясь по роману, читатель увидит, что предатель людских чувств умеет говорить «нет», может даже перейти в агрессию. Вот только принцип того как это работает в авторской интерпретации останется загадкой.

Когда Иуда не получает определенных эмоций в свой адрес, или же материальных благ, конкретных действий со стороны тех кто рядом, он противится этому и открыто заявляет. Однако если что-либо способно причинить ему реальную боль или травмы, Джуд придумывает кружева оправданий того почему он должен это претерпевать, что б после причинить боль и травмы своими руками, что указывает на то, что мы имеем дело с персонажем мазохистом. Осознавая, что у него есть проблемы, он не стремится обратиться за квалифицированной помощью, а когда оказывается в кабинете врача, обесценивает его как личность, специалиста, обесценивает его труд. Оценивает желание и возможность ему помочь, после чего осуждает человека и остается не на том же месте, с которого начал попытку выйти из порочного круга, а полагает себя превзошедшим еще одного человека.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что отвергая людей, он жмется к ним, примерно так же как это было в «Степной волк» (1927) Г. Гессе, однако цель его не в желании социализироваться, а в том, что б завладевать последователями. Кем можно манипулировать и извлекать из этого необходимые ресурсы в виде эмоций и помощи. Наблюдение за взрослым мужиком, который ноет более тридцати лет, извиняется за то, что извиняется, пестует в себе инфантилизм подростка, прошедшего по жизни в окружении людей создавших ему тепличные условия бытия, и понуждает всех за все перед ним извиняться – вводит в ступор. Как и то, что эта книжка фактически история про гомосексуала написанная девочкой для девочек.

Роман фантастичен не в виду используемых автором приемов, а потому что в желании утрировать изложение, персонажей – созданный образ потерял привязку к реальности, возможность того что б читатель мог проассоциировать себя хоть с чем-то из описанного. Джуд без конца говорит о том, что он, якобы, хочет стать нормальным, но ничего не предпринимает для этого, а окружающим его людям затирает байки о том, что он недостоин счастья, хотя купается в нем, и дабы это не пресеклось, продолжает свою игру демонстрируя людям как погружается на самое дно создаваемых из воздуха проблем обмазываясь страдашками. Хочу быть правильно понятым, если вести речь о Джуде как о реальном человеке, то ему нужно медицинское содействие для решения проблемы, которая послужила спусковым механизмом, однако культивировать в нем убежденность в том, что он может манипулировать людьми – не верно.

Эгоизм Иуды проявляется и в ситуации с Калебом, который без обиняков рассказывает ему о своей ситуации из детства, что для него была сложной ситуация с матерью, на что получает ответ: «Угу»… То есть Калеб вызывает на себя огонь эгоцентризма Джуда, поскольку последний понял, что не получит определенного поведения и спектра эмоций, которые бы позволили ему проявлять инфантилизм. О неверном позиционировании и разрушительном для окружающих поведении со стороны Иудушки Янагихары, в разных частях книги, говорят Джей-Би и Энди.

Слышал, что данный роман называют историей дружбы. Позволю себе не согласиться с этим. Никто из окружения Джуда деятельно не подвигает его на обращение за квалифицированной помощью. Когда те, кто называют себя друзьями, попустительствуют деструктивному поведению человека — это явно не дружба. Виллем и вовсе перешел допустимую черту в общении, когда решил сменить свой статус при Джуде. Фактически, когда они поняли, что не могут помочь ему на уровне общения, поддержки, конкретного содействия, необходимо было устраниться, что б у манипулятора возникло понимание меняющейся реальности, и необходимости предпринять что-либо для изменения ситуации, своего поведения и позиционирования внутри нее.

Если, конечно же, такой человек в состоянии понять, что рядом с ним люди, у которых есть чувства, эмоции, им что-то не нравится, и т.д. Поскольку манипулятор легко может найти других подопечных, которые обеспечат его необходимыми эмоциями, заботой и благами. Вместе с тем, такая отстраненность может способствовать тому, что человек сделает верный выбор в пользу обращения к специалисту, если собственной рефлексии и навыков делать выводы недостаточно. А то, что делают «друзья» Иуды не более чем эксперимент по общению и взаимодействию с кукловодом, который ввергает всех кто оказывается рядом в созависимые отношения, словно паук окутывает в кокон из паутины, что б питаться жертвами в долгую.

Отдельно хотел бы отметить высокий уровень откровенной авторской манипуляции, которая выражается в форме изложения текста, в частности, когда Х. Янагихара из головы фокала проникает в головы других персонажей, а после выдает свои заключения, которые не всегда являются отражением истины, или же логически выдержанными. Временами, из-за такого заигрывания с читательским вниманием и эмоциями, автор переходит на темную сторону, становясь ненадежным рассказчиком, что существенно искажает содержание, и не позволяет читателю стать соучастником чтения книги. Поскольку Х. Янагихара, через форму, обязывает его играть в поиск смыслов, доступ к части которых закрыт некорректным переводом, в оставшейся части, книга оказывается более мелкой, чем это позиционируется.

Массу сомнение вызывает Джуд как персонаж и потому, что не может априори существовать такого юриста, тем более в области корпоративных споров. Деятельность юриста требует решительности, аргументированной позиции, физической выносливости, навыков представительской работы в суде и перед клиентами, администрирования рабочих и бизнес-процессов, разъездов, а у Иуды всего этого нет. Он словно бы сурикат, который всегда на стреме или, скорее, на измене. Что подтверждается тем, как к нему относятся люди из его окружения, а относятся они к нему как к малому ребенку, так и общаются. Сложно представить себе, что этот «Кларк Кент» с «друзьями» играется в непонятого подростка, а в зале суда надевает красные трусы и вырывает победу из пасти корпоративной акулы.

Объективно, роман слишком прост, что б о нем говорить с придыханием, а читать без малого семьсот страниц о нереалистичном персонаже, лицемерном эгоисте, который бьется в пассивно-агрессивной истерике, лично мне было не интересно. Такие же ощущения сложились и от того, что Х. Янагихара накидывает проблем для главного героя как из рога изобилия, без баланса и альтернативы в виде намека на сознательность персонажа и авторской меры. Возможно все дело в том, что я не целевая аудитория этой книги, в том числе, потому что меня не впечатляют авторские манипуляции, кои не просто видны, а являются первостепенными в изложении книги, где мало художественной ценности или ее нет вовсе. Нетакусик, который не идет на контакт с внешним миром, но требует от него определенного к себе отношения – не может считаться жизнеспособным персонажем или личностью.