«Поэт в России, больше чем поэт». Эти строки Евгения Евтушенко, спустя много лет непроизвольно вошли в резонанс со строками данного известнейшего стихотворения Лермонтова. Безусловно поэт благодаря своей возвышенной натуре идеализируется при жизни, тем паче и после своей смерти, тем более трагической. Лермонтов на мой взгляд здесь так и поступил, максимально идеализировав своего знаменитого современника, буквально отобразив его «больше, чем поэтом». Объективно ли это, ведь прямо скажем Александру Сергеевичу не чуждо было все человеческое. Лично я считаю, что Михаил Юрьевич имел на это полное право по причине гениальности своего собрата по перу, а к гению подход совершенно иной, чем к обычному человеку.

В самом начале стихотворения Лермонтов называет Пушкина невольником чести и эти слова мне как-то запали. Быть в неволе у собственной чести по моему мнению означает быть настоящим Человеком, именно с большой буквы. Это когда моральные принципы, и в творчестве, и в жизни, формируют настолько мощное ядро, что преступить чрез них немыслимо. Лермонтов здесь полностью относит такие качества к Пушкину, я же беру такое понятие гораздо шире, применяя его к людям буквально живущими принципами чести. Тогда и Поэт становится больше, чем поэт и Человек, больше, чем обычный человек. И ведь Лермонтов здесь не случайно противопоставляет погибшего Пушкина современному обществу, обличая подлый и лицемерный свет, убивающий всех, живущих не по его законам. Этот контраст между гениальной личностью и бездушною толпою и составляет смысловую основу стихотворения. Так один гений воспел другого, оставив в веках один из самых известных посмертных панегириков.

На волне оптимистических ожиданий от возможностей зарождающейся новой науки кибернетики, в шестидесятых годах прошлого века было написано множество рассказов. Это один из них и далеко не лучший. Я бы сказал очень далеко. Автор видимо претендовал на оригинальность, а в итоге вышло нечто довольно сумбурное. Смесь обрывочных мыслей о перспективах кибернетики, изобретение профессора Ренского, особенности журналисткой профессии, создали этакий винегрет, оставляющий после его вкушения мало чего приятного.

Искусственный глаз созданный профессором преподнесен в юмористической форме, вышло действительно смешно и пожалуй это только один имеющийся плюс в рассказе. Студенческая изворотливость не имеет границ, ведь и сам был студентом и не по наслышке знаю какими только ухищрениями не пользуются на экзаменах. А побочный эффект исследований в виде гипнотизирующих очков, и затронут только мельком, и совсем не является литературным научно-фантастическим ноу-хау. Даже трудно сказать чем рассказ может запомниться, откровенно плохим его не назовешь, а до среднего он тоже не дотягивает.

Неожиданно тема белогвардейской эмиграции нашла точки соприкосновения с научной фантастикой. Получилось неплохо. Сложившийся образ потерянной в 1917 году России и репрессированных ее лучших представителей, всегда мне очень сильно импонировал. Образованные, культурные, благородные «пережитки прошлого» исподволь смотрелись в более выгодном свете, чем всегда фанатичные большевики. Такие положительные черты угадываются в рассказе не только в Араканцеве, но даже в казалось бы падшем Бадьянове. Вокруг личности полковника и накручена нить повествования, которая содержит в себе поровну как фантастический, так и социальный аспект.

Фантастическую часть особо выдающейся не назовешь. Очеловечивание животных не раз встречалось в фантастической литературе, да вот и здесь упоминается «Остров доктора Моро». Вся штука в цели процесса, он и составляет социальный элемент, вскрывающий как раньше водилось, все ужасы дикого капитализма. Пфейфер в рассказе фигура отталкивающая, являющаяся олицетворением слов Маркса о устремлениях капитала в погоне за прибылью. Всего лишь десять процентов прибыли по утверждению теоретика обеспечивает соглашение капиталиста на любое применение. В случае Пфейфера это было применение бессловесных обезьян на производстве и прибыль сулила быть гораздо с большим процентом. Но несмотря на такую политическую закваску рассказ смотрится очень привлекательным, герои яркими и живыми и жаль братьев наших меньших, попавших под пресс положительных и отрицательных векторов человеческой деятельности.

Автор в подзаголовке назвал свое творение шуточной фантазией и оказался в этом почти прав. На долю «почти» выпадает действительное значение пыли в экологическом балансе нашей планеты. Рассказ дал мне стимул обратиться к Интернету и выяснилось, что в основных положениях Зеликович соответствует официальным научным знаниям, что послужило для писателя отправной точкой к фантастическим предположениям, облаченным в юмористическую форму. Потап Скафандрыч, Гайкин-Болтовский, Ультра-Коротков — все эти имена и фамилии автоматически настраивают на определенную долю легкомысленности в восприятии текста. Да и само сюжетное построение таково же, чего стоит установленный на даче профессора вибратор, способный воздействовать на всю атмосферу Земли. У Казанцева для этой цели служил хотя бы целый пылающий остров, а тут включил рубильник и тут же всемирная катастрофа. Но как уже было сказано — это всего лишь шутка.

Описанные следствия оседания пыли из воздуха на землю довольно любопытны. Видно, что автор старался все-таки по-серьезному поразмышлять на данную тему, что позволяет без натяжек причислить рассказ к научно-фантастическому. Наверное никакой ученый не скажет, что в данном случае будет происходить на самом деле, поэтому трудно говорить о степени фантастичности или реальности авторских предположений. Эти предположения и составляют основной смысл рассказа, а все остальное лишь игривый фон. Но как говорится в каждой шутке всегда есть своя доля правды.

Эмасфера доктора Года — яркий пример изобретения, из которого согласно крылатому выражению все равно получится оружие. Причем в данном случае, оружие делающее его обладателя практически неуязвимым. Просто мечта для любого диктатора! Рассказ явно содержит в себе две составляющие: фантастическую и социальную, что было весьма распространено в советской фантастике того периода времени. Стандартен и образ главного героя — талантливый ученый, находящийся в тисках хищного буржуазного государства. Конфликт изобретателя с господствующим режимом автор показал в крайней форме, вылившейся в самую настоящую войну. Не вдаваясь в детали, в самой поверхностной манере, Григорий Гребнев повесил на грудь своего персонажа небольшой аппарат небывалой мощи. А ведь чтобы создать такое сильное поле за изобретателем должен следовать целый фургон с источником энергии. Но в фантастике все возможно, тем более, что автор и не распространялся на эту тему.

Да и литературная часть прямо скажу подкачала. Действие набросано как-то схематично, это касается и характеров персонажей, которые в этом отношении почти бесплотные. Зато ход событий очень стремителен, одно происшествие быстро сменяет другое, видимо поэтому рассказ и разбит на небольшие части с подзаголовками. В свое время неуязвимый невредимка наверное впечатлял читателей с буйной фантазией, еще не искушенных голливудскими изысками. Очень пафосна концовка с небольшой прочувственной речью доктора Года, в общем-то отражающей суть всего рассказа в целом.

Храбрый Таро представляет собой японский аналог нашего Иванушки-дурачка. Такой типаж кажется странноватым для положительного главного героя. Но как и наша, японская сказка таким образом только начинает сказываться. Вначале Таро предстает перед нами со всем набором качеств недалекого, ленивого недоросля, которому и до обычных-то людей далеко. Но здесь и заключена сказочная мудрость. Ведь можно воспринимать сказочный жанр как простые народные байки, а есть версия, что в них запрятана чуть ли не философская система. Я где-то читал, что с такой точки зрения понятие «дурачок» или же чуть по другому «без ума», подразумевают понятие «над умом», то есть свыше обычного человеческого ума. Вот так уничижительный смысл обретает свою противоположность и тогда становится понятным как деревенский дурачок может быть настоящим супергероем.

Три истории цикла своим содержанием подтверждают такую необычную версию. Начало повести «Малыш Таро» — ну просто один к одному «Конек-горбунок» Ершова и прямо пишется, что младший то сын глуп уродился. Зато по ходу дела малыш Таро преображается в героя, спасителя людей. Примерно такая же история происходит и в повести «Таро и огненная птица», пронизанной японским национальным колоритом с обязательным злобным драконом. Под стать и «Приключения Таро в стране гор», где главный герой подобно Илье Муромцу полеживал до срока, чтобы когда пробьет час подняться на подвиги. Так что налицо видны переплетения общих мотивов в сказках совершенно разных народов.

Приключения Таро полюбились мне с детства, хочется дополнительно отметить к этому и прекрасные своеобразные иллюстрации Сорокиной и Калиновского. Я давно заметил, что талантливый художник способен настроить на нужную волну для образного восприятия текста. И само содержание навевает ощущение чего-то доброго, способного преодолеть все невзгоды и противостоять самому лихому злу.

Вот и новая встреча со старым знакомым спустя сорок с лишним лет. Книга «Булка цвета лисьего хвоста» с двумя повестями о приключениях Таро, была в детстве одной из моих любимых книг. Сейчас довелось прочитать еще одну историю и с первых же строк она зазвучала в унисон с когда-то прочитанным. Прекрасный перевод Ронской сочетает в себе непринужденную простоту с каким-то своеобразным колоритом и такая смесь делает чтение очень легким и приятным. К этому добавляются многочисленные стихи, очень органично вплетающиеся в текст, а если еще прибавить как всегда оригинальные иллюстрации Калиновского, выполненные в издании 1978 года, то удовольствие для любителей хороших книг советского тиража гарантировано. Кстати, с течением времени такие книги, как хорошее вино, становятся все ценнее и ценнее.

Приключения Таро здесь непосредственно связаны с природными особенностями Японии, что собственно отражено в названии книги. В горной местности крестьянам приходилось выискивать кусочки плодородной земли, поэтому дар Таро для людей оказался очень даже востребованным. В книге в общем-то и прославляется человеческий труд, причем труд дающий труженикам радость и изобилие, вместо изнуряющего беспросветного надрыва, только лишь бы не умереть с голода. Но основной целью главного героя являлся поиск исчезнувшей мамы. Причина превращения матери в дракона смотрится казалось бы пустяковой, но здесь прослеживается общий принцип причин превращения человека в чудовище. Даже крохи проявленного эгоизма могут сделать страшное и книга говорит о людской сплоченности, ведь какой бы ни был сильный и отважный Таро, он все равно остался жить со своими односельчанами в мире и согласии.

Первый раз прочитал сказку в формате киносценария и надо сказать мне понравилось. Сам сюжет похож на тысячи подобных ему в культурах народов всей Земли, добро борется со злом, противоставляя жестокости, подлости, обману — благородство, честь, самоотверженную любовь. И даже ход противостояния двух ипостасей идентичен — зло поначалу побеждает, казалось бы уже неминуемо, но в последний момент оно все-таки уничтожается и все оканчивается хорошо. Но вся штука в том, что практически всегда предугадывая положительный итог, мы все равно читаем сказку с интересом, отдавая тем самым приоритет позитивному началу.

А данная история окрашена в живописный колорит быта кочевых народов, со всеми прилагающимися к такому образу жизни атрибутами. Сила любви здесь представляется самой мощной энергетической величиной, способной развеять самое темное лиходейство. Правда все-таки тяжело пришлось бороться положительным героям с гигантским Таш-пашем, этим олицетворением тупой инертной массы, тем не менее способной уничтожить все вокруг себя. Но как всегда выручает смекалка, исходящая из простого принципа: если никому не под силу обнажить у великана уязвимое место, то значит нужно вынудить его это сделать самому. Между прочим такая мысль пришла в голову Ай, подтверждая особую хитрость женского ума. Последующую экранизацию сказки не видел, но думаю надо будет посмотреть, из Интернета почерпнул ее название «Всадник на золотом коне».

«Хлеба и зрелищ!», восклицали жители Древнего Рима, наблюдая как на арене Колизея человек убивает человека. «Хлеба и зрелищ!», спустя тысячелетия сонно бормочет обыватель, потягивая пивко перед телевизором. Древняя индустрия шоу-бизнеса предлагала свежую кровь, нынешняя — яркий свет, громкую музыку, полуобнаженные тела, сыплющиеся во все стороны остроты. Меняются эпохи и технологии, но вот изменился ли сам человек? Герой рассказа взялся рассмешить «среднего человека», другими словами полностью понять его, как в общей толпе, так и индивидуально. Ничего себе задачка, тут остается сделать всего лишь шаг до возможности полной манипуляции человеком. Что собственно в рассказе и произошло.

Беляев ярко изобразил Спольдинга этаким ловцом человеческих эмоций, холодным безжалостным умом, добирающимся до потаенных людских рычажков и кнопок. Средство к этому он конечно избрал необычное, естественное по происхождению, но фантастичное по применению. Хотя ведь у каждого случались приступы неудержимого смеха, буквально до колик в животе. Все эти страсти разгораются на фоне стерильного капиталистического мира с владычеством расчета, выгоды, борьбы за власть и богатство. Бэкфорд, миссис Файт создают впечатление манекенов, живущих какой-то искусственной жизнью. Но такая жизнь как раз является пределом мечтаний тех, кто требует «хлеба и зрелищ» и все смеются, смеются, смеются.

Финал же рассказа несколько разочаровал. Какой-то он получился немного несуразный, жизненный парадокс очень уж сильно повлиял на Спольдинга, который по всему ходу повествования смотрелся человеком с железной волей. Но в целом авторский замысел понятен — как говорится за что боролся, за то и напоролся. И поделом.

Как же много хорошего можно вынести из своих детских лет! Из фактов биографии видно, что Владислав Петрович Крапивин был таким человеком, для которого детство не осталось где-то там, в прошлом, а шло с ним плечом к плечу всю его интересную жизнь. Все те яркие впечатления, которые были у маленького Славика в Тюмени не канули в небытие, а были поддержкой писателю не только на жизненном пути, но и в творчестве. Мне это легко понять, поскольку я полностью разделяю с автором трепетное отношение к самой прекрасной начальной поре нашего бытия. Психологи выискивают детские фобии и комплексы, а Владислав Петрович брал его лучшую сторону, оставаясь, как начертано на описанном в тексте подаренном автору гербе, «всегда двенадцатилетним».

Из этого виден и практический результат, сам Крапивин пишет здесь о приходивших ему в голову идеях будущих книг во сне, в полудреме, в виде ярких вспышек от чего-то увиденного. Почти у всех взрослых проблески такой интуиции со временем пропадают. У Владислава Петровича они сохранились и наверное поэтому писатель в своем творчестве постоянно возвращается к тюменскому детству, о чем здесь и пишет. Понятно, что упоминаемый заяц Митька явился для уже пожилого и заслуженного автора символом давно прошедшей поры, хотя найдутся и те, кто вволю поиронизирует над видимыми только им возрастными причудами.

А еще просто поражаешься сколько времени отдавал Владислав Петрович работе с детьми. И ведь при этом успевал писать свои книги, причем много и неизменно интересно, иногда урывками между дел в своей любимой «Каравелле». Завидую тем мальчишкам и девчонкам, которые прошли через общение с такой замечательной личностью, это воспоминания на всю жизнь, с закладкой максимального количества достойных человеческих качеств. Очевидно, что жизнь Крапивина прошла не зря и его наследие осталось не только в многочисленных прекрасных книгах, но и в поныне живущих барабанщиках и горнистах.

Если книга открывает знаменитую серию «Библиотека приключений», то это должна быть не просто рядовая книга, а книга знаковая, несущая в себе печать признания не одного поколения читателей. В этом отношении «Приключения Робинзона Крузо» являются идеальным вариантом, как классический образчик самого термина «приключения». Вышедший в начале далекого 18 века, роман несет на своих страницах благородную пыль веков и немыслимо представить себе сколько читателей держало в своих руках эту книгу и зачитывалось необыкновенными приключениями попавшего в бедственное положение англичанина.

Почему же я называю жизнь Робинзона необыкновенной, ведь существует немало книг с более лихим развитием событий. Ну во-первых сама столь длительная литературная жизнь персонажа Дефо позволяет причислить книгу к разряду необыкновенных. А во-вторых то, что она несет в себе, каким языком передает все перипетии судьбы главного героя, с успехом соответствует мере особенной, стоящей особняком. Такая мера не зависит от количества погонь, грохота выстрелов, кровавых событий, она содержится в самом человеке, в его борьбе с бедственным положением и с самим собою. Впрочем стоит признать, что и вышеназванных атрибутов приключенческого жанра в романе предостаточно, но они идеально накладываются на центральную ось повествования — человеческую сущность, стремящуюся выжить в непростых условиях и не просто выжить, а остаться именно человеческой.

Средством для реализации такой задачи автор определил своему персонажу главным образом физический труд, причем труд упорный, переламывающий частые неудачи, способные сломить дух, заставить опустить руки и как следствие опуститься самому. У Робинзона совсем не было свободного времени. Вдумайтесь, в одиночестве, на необитаемом острове не было свободного времени. И это время не тратилось на нашу обычную жизненную суету, а было необходимо для добывания хлеба насущного и на размышления персонажа о самом себе. Средством к духовным исканиям Робинзона Даниэль Дефо положил религию. Вопрос веры очень сложен и в книге он не призван объявить торжество теологии, но тем не менее автор показал как религиозный настрой героя помог ему прожить в уединении целых 28 лет. Ну что ж, у каждого свой путь, главное чтобы он не был злодейский и не превращал человека в животное.

Так или иначе Робинзон выработал для себя собственную систему ценностей, по словам персонажа все его понятия коренным образом изменились. В своем бедственном положении отшельник приучился видеть и хорошие стороны, чем это не основа для того, чтобы не падать духом. Крузо был господином своего острова, причем не в целях сугубо собственнических интересов, никто не покушался на такую власть, не было повода искать общественного признания, богатства, почестей. Робинзон брал у природы ровно столько, сколько ему было нужно и в конце концов герой пришел к альтруизму и в общем-то не просто свыкся со своим положением, а был им вполне доволен. Правда все изменилось когда Робинзон вновь вернулся в лоно цивилизации.

Ведь все-таки человек является социальным существом, тем более, что если островитянин отгородился от мира, то мир от него не отгораживался. Тут то и закончилось ставшим уже привычным одиночество и начались те самые жанровые приключения со свирепыми дикарями и морскими пиратами. Вот и получается, что роман вместил в себя многое: религию, философские размышления о смысле жизни, захватывающие приключения — чего же больше желать любителю хорошей книги! По крайней мере она таковой для меня является и я надеюсь, что прожив триста с лишним лет «Приключения Робинзона Крузо» и далее будут оставаться в анналах любимейшей приключенческой литературы.

Совершенно случайно вышло так, что прочитал рассказ вслед за «Приключениями Робинзона Крузо» Даниэля Дефо, поэтому напрашивается сопоставление этих двух вещей. В обоих случаях показана робинзонада, собственно и получившая свое название от первоисточника, только противоборство человека с природой привело в произведениях к противоположным результатам. В классическом варианте Робинзону Крузо удалось приспособится к критической ситуации и при этом он смог не только не потерять человеческое лицо, а даже стать в моральном отношении еще лучше. Правда у потерпевшего крушение было довольно много вещей с разбитого корабля и надо признать, что данное обстоятельство послужило основной отправной точкой к возможности сохранения достойного облика.

Здесь у Мореля был только сачок для ловли бабочек, да набор профессиональных инструментов мало пригодных для облегчения выживания. Поэтому неудивительно, что ученый был впоследствии найден в таком плачевном состоянии. Но выживание в экстремальных условиях является только одним из аспектов рассказа, причем я считаю не главным. Беляев основной упор сделал на показ одержимости своего героя научной работой, приобретшей форму фанатизма. Конечно определенная доля такой одержимости должна присутствовать в деятельности ученого, иначе будет трудно добиться весомых результатов. Но в данном случае она приобрела форму фобии, зацикленности в работе ради самого процесса. В этом смысле персонаж смотрится неким схоластом, да еще с помутившимся рассудком. И название рассказа главным образом подразумевает не бабочку, а самого Мореля. Расширение знаний о окружающем мире должно быть направлено к росту всеобщего прогресса, в этом состоит один из передаваемых посылов научной фантастики. Такая идея формирует стержень рассказа, а без нее он выглядел бы просто банальным и примитивным.

Бывает так, что предисловие настолько верно подхватывает дух самого произведения, что становится его неотъемлемой частью. Так для меня произошло и в данном случае, как правило я всегда читал и читаю вводную часть к основному произведению, и вспоминая прошлые впечатления могу сказать, что Владимир Муравьев мастерски сработал своеобразную дверь, за которой и находится толкиеновский волшебный мир. Упоминаемые отрывки «Сильмариллиона», «Хоббита», мирового эпоса как бы настраивают на нужную волну для достижения резонанса с самим «Властелином колец» и в этом отношении труд Муравьева очень и очень полезен. Я помню как еще не прочитав «Сильмариллион» у меня буквально захватывало дух от общих черт какого-то глубокого эпоса, к которому мне доведется прикоснуться в будущем прочтении. Хотя предисловии и написано к «Властелину колец», но в большей части оно относится именно к «Сильмариллиону» как к предыстории текущего повествования. И здесь все верно, ведь чтобы хорошо знать реку по которой предстоит плыть, необходимо иметь понятие о ее истоке.

А данный исток берет свое начало в том числе из самой жизни Толкиена, что наглядно показал Муравьев в фактах биографии писателя. Примечательно, что этапы жизни, даты, события будущего Оксфордского профессора даны очень своеобразным стилем, как мне кажется сходным со стилем самой эпопеи и это выглядит очень здорово. Видно как не писался, а буквально рождался «Властелин колец» из неясных образов, рождаемых сказаниями различных народов. Получается как раз тот случай, когда единый пазл слагается из разнородных деталей и конечный итог не знает даже сам автор. Особо хочу отметить приводимый вариант перевода заклятия Саурона, столь же величественный как и в тексте дополнительного тиража издательства «Радуга» 1991 года, но по своему передающий ту мрачную печать нависшую над Средиземьем. Не всегда предисловие достойно внимания, не всегда оно столь актуально по отношению к книге. Здесь же все очень гармонично, как классная закуска к основному изысканному блюду, поэтому всем советую в соответствующих изданиях его читать.

Хотел бы я посмотреть на бабушку к которой неожиданно заявилась сбежавшая из пионерского лагеря внучка, да еще с гостями — говорящими тигром и питоном. На самом деле нет такой бабушки, которая приняла бы такую необычную компанию, как и не может быть подобных инопланетных гостей. Живут они только в книгах, где есть место всему, а в детских книгах тем паче. Если давать какой-то анализ сюжетному наполнению повести, то он прост до крайности. Но не в этом дело. Булычев ведь писал книгу для детей, которые и мыслят по иному и воспринимают написанное совсем иначе чем взрослые. Поэтому если взрослый увидит в повести что-то примитивное, то читатель 10-14 лет почувствует здесь дружбу, сильное желание помочь попавшим в беду пришельцам, а самое главное искренность в поступках героев. И в первую очередь ребенок как в зеркале разглядит в тексте самого себя, свою тайную мечту найти в кустах неведомое.

Не забывайте об этом товарищи взрослые. Я признаться тоже, чем старше становлюсь, тем менее способен чувствовать подобное. С одной стороны может быть это и естественно, но с другой наверное очень обидно. Поэтому я и считаю книги Булычева всевозрастными ( как и произведения близкому ему по духу отца-основателя Владислава Крапивина). И есть мои друзья солидарные такому мнению. Отсюда и читается Юлькино приключение с интересом, при этом все-же справедливости ради не являясь представителем в когорте лучших произведений писателя. Шедевры не штампуются, а вот для получения приятных эмоций повесть вполне пригодна.

Немногим в своей жизни приходилось остаться один на один с нетронутой человеком природой. Причем для героя рассказа это выпало сделать суровой зимой, когда природа частично погружается в сон, даря наблюдающему ее красоту фантастические картины своих сновидений. Самая настоящая романтика жить в таких условиях, совмещая в единое целое деятельность труженика, исследователя и созерцателя окружающего мира. В авторе очень чувствуется этакая триада, она лейтмотивом проходит по произведениям Болдырева, не стал исключением и данный рассказ.

Что сделал бы обычный охотник сугубо практического толка, убивший розовую куропатку? Правильно, ощипал бы и съел, не вдаваясь в тонкости цветовых метаморфоз. Автор же был не только любопытен, но и деятелен, его изыскания действительно были подобны погоне за изменяющей свой облик сказочной Жар-птицей. Таким людям природа платит взаимностью, она дарит им феномен, надеясь на способность ищущего обнаружить разгадку. И каждый, кому удается это сделать, получает в награду чувство радости от прикосновения к тайне деятельности самого величественного созидающего начала. Сам по себе рассказ прост, но содержит в себе и такую глубину, вытекающую из первозданного чувства любви к природе.

Морской промысел очень подходит для тех, кто хочет узнать сколько стоит фунт лиха. Ну если не фунт, то хотя бы грамм пятьдесят. В этом и состояла педагогическая цель Лехиного отца, понимающего, что море является одним из лучших средств для воспитания настоящих человеческих качеств в мальчишке. Это вам не виртуальные игры в смартфончиках, это настоящая трудовая жизнь рыбака с прилагающимися к ней реальными опасностями. Автору здорово удалось показать трансформацию в Алеше качеств не очень хороших, в качества во все времена положительные: смелость, трудолюбие, открытость. Юрий Томин сделал это ненавязчиво, как бы походя, как они на самом деле и рождаются в человеке. А иначе будет фальш. Ведь рождение внутри мальчика настоящего мужчины не запрограммируешь, этот процесс происходит только под влиянием внешних обстоятельств, лишь бы ты сам смог это сделать.

Понятно, что строптивость Алеши обуславливалась его переходным возрастом, когда начинаешь уже не по детски оценивать своих родителей. Такая оценка не может быть объективной ввиду отсутствия жизненного опыта при начинающем проступать юношеском максимализме. Практический опыт наглядно показал мальчугану где он был неправ, тем и хорош рассказ, что он может послужить отличным руководством по семейному воспитанию. К тому же чувствуется, что автор не по наслышке знаком с тяжелой профессией рыбака, что и прекрасно смог нам передать.

На что я бы хотел обратить внимание в данном вступительном слове, и с чем я абсолютно согласен, это бережное отношение к фантастике прошлых лет. Дело в том, что мне нередко приходится сталкиваться с мнением относительно старой фантастической литературы, как о анахронизме, не заслуживающем особого внимания. Конечно, главным образом все определяется личным интересом к читаемому, но тут важно правильно истолковывать понятия. Консерватизм обычно понимается как нечто сильно устаревшее, чему явно нет места в современной жизни. Между тем термин «консервация» подразумевает главным образом сохранение, собственно консервацию, традиций, образцов прошлого и ошибкой является приписывание данному понятию сугубо отрицательного смысла. Нельзя находить в прошлом только отжившее, зачастую там содержатся вещи гораздо более ценные, чем в настоящем.

Для Бориса Ляпунова старой фантастикой являлась литература двадцатых-тридцатых годов прошлого века и он называет некоторые ее образцы просто блестящими. Солидарен с ним и тут еще имеется просто поразительная вещь. Многие авторы описывая жизнь западного капиталистического общества, выявляли его дикость, беспринципность, хищный звериный оскал. Действие своих произведений писатели переносили либо в крупные буржуазные страны, либо в вымышленные государства, с прямым намеком на существующие. Сейчас мы имеем возможность пощупать вымышленное собственными руками и сопоставить то, о чем писали в минувшем, с реальным настоящим. Это уже не анахронизм, а хороший помощник тому, у кого голова служит не только местом для ношения шапки. Умение находить аналогии, видеть в придуманном действительное совсем не консервативно, а скорее наоборот, имеет прямое отношение к текущей жизни. Ляпунов здесь и подразумевает, и прямо выражает данный посыл, а уж каждый волен поспорить или же согласиться с ним.

Фантастическая составляющая здесь очень тесно переплелась с социальной тематикой. Такое очень любили цензоры советской фантастики и без колебаний давали произведению зеленый свет. Но это так, к слову, ведь в рассказе фантастическое допущение вполне безобидно и он интересен сам по себе. Всю суть открытия отлично расписал в тексте сам изобретатель доктор Крусс. Механика работы изобретенного электроноскопа проста и на бумаге выглядит даже достоверной. Все по канонам классической старой фантастики. Я очень люблю подобные произведения, ведь они дают пищу для полета воображения — а вдруг если вымышленное действительно станет возможным?

Беляев очень здорово описал открывшийся перед Доббелем мир световых ощущений. Для тех, кто имеет достаточно сильную способность визуализации, картина открывшаяся перед специфически прозревшим слепцом должна выглядеть поистине потрясающей. Она выглядит неким фантастическим калейдоскопом с причудливо смешанными узорами. Но стоит признать, что это всего лишь определенный вид галлюцинаций, хотя и на реальной основе и явленный живой мир с его естественными красками, не может иметь по отношению к себе никаких полностью заменяющих его аналогов. Какими бы красочными не были иллюзии, рано или поздно они станут невыносимыми. Что прекрасно и понимал Доббель, вынося отсутствие нормального зрения на собственной шкуре. А дальше включается тот самый социальный элемент, раскрывающий ужас дикого капитализма. Признаю справедливость официальной цитаты из сборника: «Автор пользуясь фантастической предпосылкой, изображает нравы современного буржуазного общества».

Не могу я все-таки отделить книгу от нашумевшего в свое время фильма, слишком большое влияние он оказал на меня в момент своего первого выхода на экран в 1985 году. Повесть я прочитал позже и поэтому вынужден был примерять ее на уже готовые визуальные образы и сложившиеся впечатления. Но что объединяет и первоисточник и экранизацию — так это картина будущего, того самого ставшего нарицательным прекрасного далека из берущей за живое песни. Я считаю, что данное творение Крылатова-Энтина в точности подхватило дух книги, того, что вложил в нее сам автор, а слова: «Я клянусь, что стану чище и добрее», оказали на меня в детстве очень сильное влияние, в качестве путевки в жизнь, вкупе с потрясающей музыкой и исполнением. Будущее Булычева само располагает к этому, пусть оно и откровенно детское, но от этого не менее завораживающее и притягательное, чем у серьезных взрослых авторов, таких как скажем Стругацкие и Ефремов.

Хотелось бы жить в будущем Булычева? Да, несомненно, только оно в первую очередь предназначено для детей, таких как Алиса, Коля и вся компания. Авторское прекрасное далеко манит к себе, завораживает, в нем зло в образе космических пиратов уже изживающий себя анахронизм и для меня этот волнующий мир есть детская версия знаменитого Мира Полдня Стругацких. Все слова песни точно выражают то, что в булычевском мире содержится и в самых затаенных уголках нашего сознания мы действительно ждем от него именно подобного. Но также как бичом бьют слова: «А сегодня, что для завтра сделал я» ? Не хочу особо распространяться на эту тему, слишком тяжело, горько и посмотренный фильм о судьбах повзрослевших героев «Гости из будущего» только усугубляет несоответствие между ожидаемым и реальным. Так что уж лучше погрузиться в литературный мир Булычева, там забывается о всем плохом, тем он и дорог для детей и взрослых.

Путешествие во времен в повести также легко, как и авторский стиль изложения. Здесь нет замысловатых временных парадоксов типа известного эффекта бабочки, а ведь Алиса с пиратами в прошлом наследили изрядно. Оно и понятно, ведь машина времени по Булычеву всего лишь автобус, только мчащийся от остановки к остановке не в пространстве, а во времени. Вот и Коля Наумов поэтому без особых проблем запрыгнул в эту временную маршрутку, воспользовавшись определенной бесшабашностью людей грядущего. И Коля сумел воочию увидеть Москву через сто лет. В первую очередь там бросается в глаза раскрепощенность и непосредственность людей. В этом отношении большинство советских фантастов похожи, ну и правда, зачем же закомплексовываться в таком открытом доброжелательном обществе. Видимо отсюда и вытекает некая беспечность наших потомков, ведь они не приучены быть постоянно настороже, вечно ожидая каких-то неприятностей. А поскольку их быт абсолютно налажен, то как и в Полуденном Мире, как и эру Великого Кольца, через сто лет человечество находит себя в труде, начиная от строительства домов и заканчивая межзвездными перелетами.

Булычев рисует грядущее население Земли вундеркиндами. Ученики средних классов занимаются научной деятельностью, их жизненный путь почти что определен, а Алиса та и вовсе побывала в самых разных уголках Вселенной. Автор вкладывал в руки Колиного шестого «Б» перспективу самим сделать такой мир будущего. Собственно к этому стремилась вся советская фантастика, не откладывая оптимистическое грядущее на долгий срок, а отводя для его достижения максимально короткие сроки. Книга так и дышит подобным оптимизмом, от нее веет тем, что мы видели в самых ярких детских снах. Повесть перечитал спустя несколько десятилетий, теперь для полноты ощущений наверное пересмотрю и старый фильм.

Гуманистам я эту повесть к прочтению не рекомендую, хотя может быть наоборот ее стоит прочесть, глядишь кто-нибудь и покинет мир пряных иллюзий. Во мне самом противоборствует романтик, верящий во все светлое и хорошее и реалист, принимающий от жизни удар за ударом. Как в боксе, хук слева, хук справа, все как пел Владимир Семенович Высоцкий: «И думал Будкеев, мне челюсть кроша: И жить хорошо, и жизнь хороша«! Причем с возрастом все больше возрастает крен к прагматичности. Вот и в повести сошлись милые гуманисты Полдня — Вадим и Антон, а им в противовес хлебнувший жизненных реалий человек-загадка Саул. Сердцем стоишь за ребят из будущего, разум явно на стороне специалиста по двадцатому веку, идеализм скрещивает шпагу с материализмом, кто победитель — читайте повесть, там на многое даются прямые и косвенные ответы.

История действительно имеет свой естественный ход и двигателем этого хода является человек, со всем своим набором достоинств и недостатков. А если теория единства законов во Вселенной верна, то Саула и Земля должны быть в чем-то близки, по крайней мере целью Стругацких в повести было провести такую параллель, по самой темной и нелицеприятной грани. Кто-то может с гневом сказать, что это не так, но факты, факты есть самая упрямая вещь на свете. И прежде всего по вопросу отношения человека к свободе. Так называемые преступники Саулы низведены до последней ступени варварского рабства и отсюда вытекает животрепещущий вопрос повести — достоин ли верный раб, согласный быть рабом, cвободы? И что он будет делать получив задарма в руки эту свободу? Саул в тексте дает четкий ответ на эти вопросы, ответ резкий, отчасти циничный, но от этого отнюдь не ошибочный. В нашей собственной истории последние пару раз свобода бесплатно раздавалась в 1917 и в 1992 годах. В первом случае она вылилась в море крови, во второй раз — все у нас на глазах. Факты налицо, а выводы пусть делает каждый сам. Сами же авторы в тексте предельно резки, отдельные высказывания (естественно Саула) бьют буквально наотмаш.

Очевидно явствует, что добро по Стругацким есть добро с кулаками и Саул вовсю доказывает, что гуманистам Полдня придется стрелять в людей, а кто не захочет этого сделать, те будут посажены на кол. Сомневающийся в этом Вадим получил удар мечом, причем от тех кому они несли добро. В этом смысле рабы вполне достойны своих господ, ибо возможно они их и породили. Вполне вероятно, что Хайра и все господа планеты были когда-то милейшими людьми, вели тихий мещанский образ жизни. Но горе когда мещанин из состояния покоя переходит в активное состояние. Тогда высвобождается огромная энергия, как правило выплескивающаяся в садизме. Бессмысленном и жестоком как на Сауле. Стругацкие говорят, что каждый отчаянно держится за плоскость своих представлений. Это верно и зачастую многие будут биться лбом об стену отстаивая свои заблуждения, даже в форме откровенной чуши.

К какому же выводу вместе с авторами можно придти? Стругацкие вовсе не сторонники военного коммунизма, просто в повести вскрыта очевидная вещь, что человек в том виде в котором он предстал перед нами на далекой планете, категорически не способен ни к чему конструктивному. Слишком низкий уровень сознания, ведь не случайно Хайра принимал мягкое обращение за слабость и забыв, что минуту назад он дрожал за собственную шкуру, хамовато требовал варенья. С такими людьми нужно долго и упорно работать, поэтапно поднимая от полускотского состояния вверх. А для начала необходимо отобрать где копья и мечи, а где и модернизированные шмайссеры и как сказал Саул , а впрочем читайте все по тексту. Для кого-то этот вывод однозначный, для кого-то спорный — думайте, анализируйте, решайте, я могу в качестве дополнения к этому порекомендовать еще авторские «Хищные вещи века». Главное, чтобы работали извилины, ведь к этому по сути направлено все творчество Стругацких. А данная повесть этому способствует как нельзя лучше

Согласен с общим мнением, что это самая известная история о приключениях знаменитого сыщика. Здесь сошлось видимо все, и дьявольский преступный замысел злоумышленника, и его остроумная реализация на фоне мистической древней легенды, и живописнейший антураж болот Девоншира с артефактами следов обитания доисторического человека. Все это Конан-Дойль собрал в единый клубок, выбрав более подробный формат изложения вместо обычных коротких рассказов.

Что касается хода расследования, то здесь очень показательны слова самого Холмса: «Нет ничего лучше таких дел, где все словно сговорились против тебя. Тогда-то и начинаешь входить в азарт.» Данное высказывание действительно показательно, ведь на практике детективы радуются очевидности улик и ратуют за легкое скорейшее окончание расследования. Холмс же не таков. Для него важен не столько итог, сколько ход дела, и максимальные трудности, скудность улик, только стимулируют работу чистого логического мышления на вершине человеческих возможностей. Холмс игрок, он настоящий мастер игры и чем она сложнее, тем слаще чувство удовлетворения самим собой. Если хотите это шахматная партия с самим дьяволом, с брошенными им в мир пороками. Именно в таком контексте и воспринимают персонажи происходящее и для этого у них есть все основания.

Под основаниями я подразумеваю мистическую составляющую сюжета, которая просто великолепна. В первую очередь это касается конечно же собаки, как в легенде, так и во плоти. В советском детстве немудреный спецэффект бегущего светящегося пса из знаменитой экранизации Масленникова, навевал на меня настоящий страх. Каково же было видеть ее фермерам на ночных болотах, тут уж недолго поверить и в черта и в дьявола. Да и сами болота своей мрачностью настраивают на веру в потустороннее. Надо отдать должное автору, он безусловно талантливо описал природу данной части Англии, найдя своеобразную суровую красоту в пейзажах торфяных болот.

Конан-Дойль здесь еще более углубил характеры своих персонажей. Ватсон мне всегда импонировал своей интеллигентностью и исходящим отсюда несколько идеализированным взглядом на вещи, даже с некоторой долей наивности. Образ Холмса не требует к себе каких-то особых комментариев. Чем-то английский дуэт напоминает другую знаменитую пару — Шарапова с Жегловым, как своими плюсами, так и минусами. Кстати в этом отношении Ватсон упоминает в тексте о некоторых недостатках своего друга — определенной доли властности, самолюбования, скрытности. Но ведь Холмс человек, а не идеальная личность, поэтому сыщик и видится нам где-то в безвременье реально существующим, что и объясняет его популярность. Я лично отношу произведение к лучшим образчикам книг приключенческого жанра с почетным местом на полке избранных шедевров.

Состояние анабиоза в фантастической литературе столь естественно для звездных скитальцев, что оно составляет часть их собственной жизни. В рассказе, который по утверждению автора основан на реальных событиях, удивительная амфибия перенеслась на несколько тысячелетий в будущее, реализовав в жизни самый крутой фантастический сюжет. Спустя столько лет трудно подтвердить достоверность случившегося, но хочется верить, что это действительно так, ведь тогда становятся не пустыми слова о необычайном количестве чудес в природе. Тем и интересен данный рассказ.

А вообще он навеял на меня следующие размышления. Люди вовсю стараются, как раньше говорилось, с боем забрать у природы ее богатства, в тяжелейших условиях добывают золото, а настоящее чудо, истинная ценность поместилось у старателя на ладони. Это — жизнь, как перевернутая страница сделавшая гигантский скачок во времени. Вот это чудо из чудес и чтобы разгадать загадку описываемого случая не жалко отвести на данную цель и собственную жизнь исследователя. Только не многие готовы подобное сделать, а задача грандиозна и много смертельно больных людей желало бы погрузиться в анабиоз в надежде проснуться в будущем и получить исцеление простой таблеткой. Но это так сказать мысли по поводу, а рассказ интересен и сам по себе как познавательный материал. И прежде всего благодаря людям, которые не раздавили тритона каблуком сапога, а заинтересовавшись, с помощью ученых попытались разгадать тайну гостя из прошлого.

Для меня пушкинские повести Белкина чем-то сродни гоголевским «Вечерам на хуторе близ Диканьки». Какой-то в них одинаковый колорит, все они увлекательны, интересны, будучи однажды прочитаны запоминаются на всю жизнь. Правда, за исключением «Гробовщика», Александр Сергеевич не сделал такой упор на мистику, как это гениально выписал Николай Васильевич, зато здесь больше лирического романтизма и это является основной изюминкой всего цикла в целом.

Романтизм может быть затасканным, дешевым, достойным только бульварных газетенок. Это зависит не столько от сюжета, сколько от литературных способностей автора. Но в повестях цикла сошлось и то и другое, авторские истории захватывающи и отражают собой суть жанра. Что же касается литературных достоинств, то это просто блеск. Пушкинское перо как всегда очень ярко, метко, персонажи осязаемы и живы, создается ощущение, что они взяты автором из самой жизни. Где-то может обитать такая загадочная личность как Сильвио из «Выстрела» — некий таинственный незнакомец с явно непростым прошлым, в какой-то маленькой церквушке вполне может случиться невероятное ночное венчание, как в «Метели». В это верится и такой романтизм самый настоящий, он от этой веры обрастает плотью.

Под стать и остальные повести цикла. Как я уже упомянул несколько отличается от остальных «Гробовщик», но все-равно он как-то вписывается в общую канву. А уж «Станционный смотритель» с трагичной любовной историей и «Барышня-крестьянка» с шекспировскими переодеванием и путаницей, совсем в общей теме. Хочется отметить очень яркие характеры персонажей, как положительных, так и отрицательных. И они вовсю проявляют себя в яростном бурлении страстей, без которых так пуста наша жизнь. Романтика девятнадцатого века здесь представлена воочию, трагизм как всегда стоит рядом с позитивизмом и для тех кому это по душе, пожалуйста, повести Белкина к вашим услугам, наслаждайтесь!

Как же становится хорошо на душе после чтения подобных историй! Пусть это наивно, пусть сюжет отдает банальностью красивого романтизма — все это растворяется в великолепии пушкинского изложения. Звание гения русской литературы здесь чувствуется по праву, Пушкин подобен такому же гениальному художнику, немногими штрихами, выверенными мазками набрасывающего точный характер задуманного образа. Алексей и Лиза внушают к себе искреннюю симпатию, своей молодостью, своей чистою душою. Тому было много примеров, и славно, если писатель талантлив, от этого не устаешь и снова радуешься за восторженную романтическую юность. Подобное чувство радости, одинаковое по своей природе для всех, имеет все же свои различные оттенки, от ностальгической грустинки по ушедшему, до воодушевленного примера для настоящего.

Право слово, чистая история Алексея и Лизы действительно может оказаться бальзамом для тех кому плохо. Проказа Лизы видится женским любопытством, таким же безграничным как Вселенная, и основанным на надежде найти своего рыцаря сердца. Здесь не чувствуется коварной женской хитрости, замешанной на расчете, коим обусловлены планы отцов молодых людей. Старикам подобное простительно, в конце концов их жизнь подходит к концу и они по своему желают счастья своим детям, исходя из жесткого прагматизма. Они не верят в рай в шалаше, зная мимолетность молодости и всевластие семейного быта. Но как бы не сложилась дальнейшая жизнь молодых, даже если все будет плохо, Алексей всегда будет помнить если не Лизу, то таинственную и вечно юную Акулину.

Ну и дал же здесь автор жару! В жанре фантастики авторы придумывают порой самые невероятные, на грани неправдоподобного сюжеты, но вот закодировать азбуку Морзе уколами иголок на крыльях бабочки — это конечно что-то с чем-то. Я всегда прикидываю возможность самых невероятных сценариев, но здесь такая возможность я думаю невероятно мала, особенно если еще прибавить синхронное махание крыльями товарок пойманных Завьяловым бабочек и невероятную прозорливость и удачливость Ольги. Хотя, как сказал автор, если захочешь жить, то будешь использовать даже малейшую возможность для спасения, а именно в такие условия и был поставлен главный герой рассказа.

Вообще образ Завьялова представляет собой классический пример советского ученого, презревшего личное ради общественного. Но с другой стороны такие корифеи советской фантастики как Стругацкие и Ефремов аргументированно показывали, что труд является главной целью их людей будущего. Конечно данному рассказу далековато до произведений маститых современников автора, но что-то есть в Завьялове, что приподнимает его над большинством людей, некий твердый жизненный стержень. Да и личное все-же не ушло от главного героя, что сделало его вполне живым персонажем, только после посещения радиоактивной пещеры видимо ненадолго. В целом невероятность развязки скрашивается красивым симбиозом легенды и реальности, что и делает рассказ довольно привлекательным.

Труба, барабан, лихие конники и смелые пехотинцы — это фирменная атрибутика для творчества Крапивина. Как часто Владислав Петрович использовал ее в своих произведениях. Но каждый раз я подмечаю, что почему-то это не кажется однотипным повторением, ведь не может же быть однообразными отвага, стойкость, самоотверженность. За каждым поступком всегда стоит индивидуальный человек, то бишь персонаж, а при общей похожести своих героев, Крапивин умудряется придать каждому нечто свое.

Генка в рассказе личность историческая. Автор обращается здесь к истокам возникновения пионерской организации, раскрашивая в общем-то типичный патриотический сюжет своей легко узнаваемой стилистикой. И от этого пионеры прошлого не смотрятся, как это часто бывало, некими монументальными фигурами, а самыми обыкновенными мальчишками с трудной, но интересной судьбой. Походы, ночевки, вечерние костры — все это было в реальности настоящей, а не виртуальной. И соответственно дружба была тоже настоящей, а не сотканная в недрах компьютера. Вот поэтому я и ценю опыт прошлого с точки зрения его большего приближения к общечеловеческим истокам. Эта искренность, неподдельность присуща всему творчеству Крапивина, она ощущается и в данном рассказе, за что честь и хвала автору.

Моя оценка повести тянется ниточкой из раннего детства, когда я впервые познакомился со сказками Миеко Мацутани. Что же было в том прекрасном далеко, что позволяло очень живо воспринимать простой сюжет, не слишком уж оригинальных персонажей и вполне обычный ход событий? Сейчас об этом трудно логически рассуждать, важно только понять, что ты смог оттуда сохранить в памяти, взяв из прошлого нетленную частичку для настоящего и будущего. А это неуловимая частичка содержится наверное во всех сказках, в их внутреннем наполнении, столь доступном для интуиции ребенка, настолько же затрудненном для понимания взрослому.

Для моего внутреннего ребенка данная повесть и содержит в себе это нечто. Я снова и снова в своих отзывах возвращаюсь к нему, пытаясь по почти остывшим следам понять его природу. Для меня тут нет однообразного повторения одного и того же, просто очень хочется постичь — как же можно быть счастливым просто так, под влиянием прочитанного, от возникающих в сознании мысленных образов персонажей. А в данной книге издания 1979 года этому очень помогают замечательные оригинальные иллюстрации. Поэтому для меня эта повесть очень ценна, как образчик когда-то пережитого опыта живого, яркого восприятия. И здесь по моему содержится суть сказочного жанра, та особая притягательность сказок всех народов мира.

Призрачные о-бакэ очень милы и трогательны, как частица уходящего волшебства, старающаяся выжить в наступающем прагматичном мире. В этом персонажам помогают такие люди как художник, взрослая и юная Нон-тян. И сказочные существа тянутся к таким хорошим людям, а к жадным пронырам залезают холодной рукой за пазуху и даже более того, проникают в их мысли. Это самая настоящая борьба за существование. Поэтому так и хочется сказать — люди, не трогайте сказку, берегите ее, пусть она себе мирно живет где-нибудь в дупле старого дуба, как семейство о-бакэ в повести. Хочется надеяться, что такой настрой послужит эманацией доброты в человеке, такой же трогательной, а когда нужно и самоотверженной, как и малыш О-бакэ-тян.

Вот яркий пример произведения на производственную тему — с таблицами и результатами экспериментов. Может ли это быть интересно увлеченному человеку? Безусловно, ведь как здорово найти причину прячущуюся за маской случайности. Построить четкую логическую цепочку от этой причины к следствию является основой научного метода, а именно этим и занимается герой рассказа, имея в этом отношении противоборство со своим оппонентом. Может ли это быть интересно читателю? Конечно может, но естественно на любителя, тем кто интересуется природой, в которую неизбежно погружен человек.

Данное погружение мыслящего существа в первозданную колыбель откуда он вышел, составляет соль подобных рассказов. Это уже относится к литературе прошлого, по крайней мере такова серия «Путешествия.Приключения.Фантастика», в рамках которой я и читаю сборник Болдырева. К сожалению бурные темпы роста научно-технического прогресса отдаляют человека от природы, тем более ценны подобные рассказы, пропитанные чувством любви к суровой природе Ямала. Здесь человек не покоритель, не жадный добытчик газа, нефти и алмазов, а заботливый хранитель животного мира полуострова. Очень трогательно чувствовать это, а еще более замечательно практиковать на деле каждому.

Вот она, если не самая любимая, то по крайней мере самая знаковая для меня книга. Перечитываю уже пожелтевшие страницы издания 1991 года издательства «Радуга» и в памяти вновь встает тот мальчик, впервые открывший для себя мир Средиземья, в ту пору, когда о нынешней популярности «Властелина колец» не было и речи. Бегло пролистанный до этого буквально в течении 10-15 минут «Хоббит» был не в счет. Было мне тогда около 11-12 лет и буквально с первых же страниц вышедшего у нас первого издания «Хранителей» 1982 года, меня втянуло в почему-то сразу же показавшимся близким толкиеновский мир (буду называть фамилию автора по ее старой версии в указанных книгах). Это ощущение близости имело какой-то специфический привкус, я его ощущал, как ранее, так и позже, только к нескольким книгам — не знаю, может быть это сугубо личное, а может быть еще кто-то ощущал нечто подобное. Но так или иначе прочитанное настолько поразило мое впечатление, что я перерисовал из книги карту Средиземья, а также записал и выучил восхитительные стихи, в столь же прекрасном переводе. Ведь книгу нужно было возвращать в библиотеку. Каюсь, были мысли соврать, что я книгу потерял и оставить ее себе ( а мне ее выдали из так называемой «красной» комнаты библиотеки, куда допускались только избранные читатели), но такой поступок показался мне настолько отвратительным, что я преодолел такой соблазн. К месту будет сказать подобно Фродо, нашедшему в себя силы сопротивляться лиходейскому влиянию Кольца.

Да, это влияние составляет смысловую основу всей трилогии, ее основную идею, на которую автор намотал нить своего великолепного сюжета. Кольцо Всевластья не решался брать в руки Гэндальф, не отважился оставить у себя Элронд, понимающие, что оно сможет с ними сотворить. Мудрецы обладающие и без того огромным могуществом опасались своего перерождения и не безосновательно. Известная притча о постоянно возрождающемся драконе объясняет все подобные метаморфозы — жажда богатства и власти уродует более слабых, стремление сделать мир лучше по своим собственным меркам, извращает более сильных. В этом смысле по версии Толкиена наиболее стойкими оказываются хоббиты и если я правильно понимаю авторскую мысль, то согласен с нею. Ведь хоббиты это что называется соль земли, не гномы, буравящие ее недра в поисках богатств, а сама земля, само земное бытие. Величавые эльфы принадлежат скорее небесной сфере, люди слишком погрязли в алчных стремлениях, злобная нечисть, она нечисть и есть, а хоббиты буквально приросли к земле, недаром что и живут в норах. Здесь и вековые традиции, и простые бесхитростные нравы, и крепкая система ценностей. Недаром в книге хоббиты так крепко держаться друг за друга и неспроста Гэндальф доверил Кольцо Фродо, распознавая твердую сердцевину своего маленького друга.

В таком отношении хоббиты близки к Тому Бомбадилу, очень оригинальному и колоритному толкиеновскому персонажу, кстати и бескорыстно оказавшему Фродо с компанией помощь. Это одни из самых любимых мною глав книги, оттуда дышит вечностью, первозданным миром, в котором всегда жил и будет жить беспечный, но вековечно мудрый Бомбадил. Несмотря на легковесность образа, авторская идея не столь уж запрятана, ведь на Тома не действует Кольцо, а вместе с этим все сопутствующие «прелести». Бомбадилу не нужно сопротивляться чародейскому воздействию, Том над ним, как вечность над временем. Исходя из этого несмотря на всю эпичность других персонажей, образ Тома я считаю одной из самых замечательных авторских придумок.

Можно еще много говорить как по отдельным главам, так и по отдельным персонажам, книга для этого является просто кладезем. Я уже и не говорю о самом увлекательнейшем ходе действия, о мальчишечьих слезах на глазах о сгинувшем в Мории Гэндальфе. Все это было и как же мне посчастливилось встретится с книгой именно во времена детства, в пору мечтаний, когда еще чистое незамутненное сознание рождало свои образы, навеянные строками одной из самых известных в мировой художественной литературе книги.

«Паровоз — хорошо, пароход — хорошо, самолет — ничего, а олени лучше!». Эта песенка Кола Бельды в свое время была очень популярной и она как раз имеет отношение к данному рассказу. Олень для жителей Ямала все равно, что корова для населения среднерусской полосы. И поэтому описываемая массовая болезнь животных явилась настоящим бедствием. А нашел причину заболевания «шибко умный белый человек», хотя местные жители поначалу и недоумевали над странными на их взгляд действиями Николаевского.

Тематика рассказа вообще носит ярко выраженный производственный характер. Но вместе с этим здесь звучит гимн самому человеку. Ведь Николаевский — это настоящий исследователь, зрящий в корень, стремящийся выявить тот самый определяющий фактор, на первый взгляд не имеющий к проблеме никакого отношения. В эпоху СССР про таких людей говорили: «Простой, скромный труженик, делающий большие дела». Что ж, подоплека рассказа именно такова, но вот в чем вся штука — несмотря на приземленность масштабов, все-таки здорово сделать что-то свое, личное, чем ты будешь заслуженно гордиться и без ложной скромности вспоминать.

По утверждению автора рассказа описанный случай, произошедший с ним в 1938 году, не выдуманный. Но сколько же здесь книжной романтики и на первый взгляд непостижимой тайны! Наступившая ночь среди бела дня, полная тьма, затихшая природа, застывшие в напряженном ожидании птицы на деревьях — это действительно надо было увидеть и пережить. Подобные моменты как правило запоминаются на всю жизнь. Я как-то на рыбалке наблюдал солнечное затмение и до сих пор помню чем-то похожую картину, когда в один момент природа буквально замерла, наступила какая-то неестественная тишина. И как радостно все ожило вокруг, когда на небе снова появилось солнце!

Здесь же произошел случай имеющий прозаическое земное происхождение. Не стану раскрывать интригу, но все довольно интересно. Надо отдать должное автору не отмахнувшегося от произошедшего, а задавшегося целью найти объяснение феномену. Всегда уважал людей с пытливым умом, тем более, что при этом Болдырев был и опытным практиком. В одиночку отправиться добывать в тундру редкую птицу, это знаете ли дано не каждому. В общем рассказ хорош, особенно его оценят любители природы, имеющие возможность открыть здесь для себя еще одну ее тайну.

В сущности данная выдержка из письма Ефремова представляет собой всего лишь реакцию писателя на замечания ученого корректора. Но здесь нужно читать как говорится еще и между строк, ведь недаром же эта переписка опубликована в авторском собрании сочинений от 1988 года. Тут ярко проступает Ефремов не только как писатель, но и как ученый, излагающий проверенные им самим факты хотя бы и в художественном произведении. Я очень люблю и ценю творчество Ивана Антоновича, может быть кому-то кажущееся скучноватым и несколько академичным, но это как раз и проистекает из синтеза в Ефремове писателя и ученого, сочетающего и скрупулезность и размах фантазии. И как раз задетый за живое ученый и заговорил в писателе по поводу отпущенных ему замечаний.

Хочется еще отметить общий тон письма, в котором угадывается умный, интеллигентный, талантливый, но неуступчивый в своем мнении человек. Да и как же может быть иначе, если это мнение родилось не сиюминутно, а в результате работы и размышлений. Кроме того, как здесь пишет Ефремов, его научная квалификация позволяет высказывать и свои собственные гипотезы — четкие и обоснованные. Эти гипотезы Иван Антонович и облекал в художественную форму, в чем мне видится ощущение основательности, полновесности, как слегка здесь промелькнувшее понимание писателем термина «красоты», так здорово раскрытое им в «Лезвии бритвы». Поэтому и не пролетают мимолетно произведения писателя, а оставляют после прочтения некий след, естественно для тех, кому близко творчество их автора. И если в написанных книгах навечно остаются мысли писателя, то в подобных письмах, как в следах во времени, отражается сам человек, со всем тем, чем он жил.

Эмоция и машина. Многочисленные попытки фантастов отразить свое видение этого вопроса, в основном отдают приоритет человеку как уникальному существу с невозможностью полноценного дублирования его чувственной сферы. В данном же случае Днепров оставляет вопрос открытым, сведя его несколько в область юмора. Так или иначе герой рассказа попался на удочку своего оппонента, недоумевая над смешками лаборантов-дипломников. Глубина эмоций Галины Гурзо автором затронута поверхностно, а вот у Виктора их оказалось хоть отбавляй.

Не могу сказать касаемо кибернетических машин, но я считаю человеческие эмоции поддающимися своего рода программированию, а правильнее сказать механическому однотипному рождению. Тут все дело в том от какой личности они исходят. Примитивная натура как правило выражает столь же примитивную эмоцию, тут все по классике Павлова: внешний раздражитель — ожидаемая реакция, причем поверхностная, без всяких глубоких переживаний. Такая радость, печаль и даже любовь оказывается своего рода «программным» действием. И чем ниже в своем развитии человек, тем очевиднее его эмоциональные реакции. А вот настоящие индивидуальности способны генерировать действительно неповторимые чувства, рожденные как говорили древние на небесах или же по другому в высших сферах человеческой психики. Эти эмоции действительно уникальны, ведь они принадлежат настоящему Человеку.В этом смысле профессор Касьянов из рассказа одновременно прав и неправ, беря общее, так сказать усредненное понятие человека. Рассказ в общем вышел не ахти какой, а вот мысли «по поводу» он вызывает.

«Ах, этот вечер, лукавый маг. Одетый вечно в лиловый фрак. Погаснут свечи, уйдет любовь, но этот вечер вернется вновь». Мне вспомнились строчки этой прекрасной песни под впечатлением волшебных вечеров с музыкой из повести. Дело в том, что и у меня были такие же вечера как у Джонни, с умиротворяющей покойной атмосферой, с волшебными сумерками и падающим снегом, с хорошей музыкой. Тогда думалось о чем-то прекрасном, хотелось стать чище, лучше и благороднее и весь мир казался таким же. Но жизнь штука сложная и в этой повести перед Джонни Воробьевым стоят серьезные проблемы морального выбора. Я ничуть не приукрашиваю называя эти проблемы серьезными. В жизни каждого человека существуют очень важные определяющие моменты, может быть кажущиеся совсем пустяковыми, но на самом деле оказывающие решающую роль в том, каким быть человеку в дальнейшем. По крайней мере в свои детские годы я помню такие моменты, когда мне к сожалению не удалось переломить себя и я думаю, что в итоге я был лишен возможности стать лучше чем был.

Джонни же смог это сделать. Несмотря на дрожь в коленях и противный холодок в животе он смог перебороть самого себя. Третьеклассник декламирующий на сцене замечательные стихи смотрится маленьким героем, с волнением в сердце, с наворачивающимися слезами на глазах. Именно такие эмоции должны испытать те, кто проникнулся этим эпизодом повести, иначе наверное и быть не может. В этом случае можно сказать, что такой читатель по настоящему понимает Крапивина, проникается его творчеством, проводит параллели между персонажами писателя и самим собою. Может быть покажется странным, что возникают такие серьезные мысли в кажущейся простой детской повести. Да дело в том, что Владислав Петрович умел соединить воедино психологическую глубину и привлекательный детский сюжет. Причем делал он это настолько гармонично, что все сплеталось в один клубок, неразрывно связываюсь особой крапивинской нитью. Верится, что произошедшее с Джонни послужит стимулом для его формирования в настоящего человека, в сильную глубокую личность. Счастливого пути тебе, малыш

Для меня очень интересен вопрос: насколько искренен был Казанцев, излагая свои взгляды в материале очерка? По своей сути очерк являет собой ярко выраженную пропагандистскую методичку, в которой отражены основные догматы движения страны Советов к светлому будущему в привязке к началу космической эры человечества. Если это заказной опус, то он заслуживает невысокой оценки. Но Казанцев не только в публицистике, но и в своих художественных произведениях выражал точно такие же взгляды. Что же это? Приспособленчество, наивность, заблуждение, твердая уверенность? Спустя много лет об этом можно судить только голословно, поэтому лучше отстраниться от идеологии и попытаться понять на чем основывал Казанцев свою веру в коммунистическое грядущее.

То, что оно не наступило ни в заявленном 1980 году, ни по сей день, является очевидным фактом. Более того, мы получили нечто противоположное (термин «нечто» на мой взгляд как нельзя лучше подходит к тому, что мы имеем на данный момент). Начальной вехой строительства коммунистического общества теоретики полагали создание материально-технической базы, обеспечивающей изобилие материальных и культурных благ для всего населения и последующего роста сознательности людей. Но реальной противоположностью стало рождение «хищных вещей века» с погружением в них большинства. Боже, как прозорливы были Стругацкие и об этот факт разбивается весь оптимизм очерка Казанцева. Почему же это произошло? Да потому что являющийся следствием повышения уровня материальных благ рост самосознания человека является настолько грандиозной задачей, что путь к ее решению выглядит едва ли достижимым. Ефремов в «Туманности Андромеды» и Стругацкие в «Полдне, 22 века» в своих школах будущего показали как примерно должно выглядеть подобное и упоминаемая в очерке реформа советского образования в этом смысле выглядит явно недостаточной.

Вот поэтому и не выкристаллизовывается в человеке совесть, как категория высшего развития его самосознания, являющаяся основой формирования коммунистического общества. Путь к совести труден и тернист, в теории он является плодом как индивидуальных, так и общественных усилий. А на практике совесть вообще категория индивидуальная, а не общественная, а в социуме сильных мира сего интересуют как раз потребители «хищных вещей века» Стругацких. И совесть им вовсе не нужна. Но надо отдать должное, советский режим хотя бы поднимал подобные вопросы, к примеру вот в таких очерках. Но заявлять и делать — это разные вещи. Ступени грядущего Казанцева смотрятся даже не сказкой, а неким блефом, то ли пропагандой, то ли мечтой — как кому угодно. Мне как любителю фантастики хотелось бы конечно помечтать, но только мечта не должна быть бесплодной и иметь хотя бы какие-то предпосылки.

Среди многочисленных плюсов таланта Владислава Петровича Крапивина есть несомненное умение классного создания типажей. Знаменитые крапивинские мальчики — это типаж оставшийся на века, в память о их создателе для многих поколений читателей. Что интересно, при неизбежной однотипности Крапивин в каждом своем произведении умудряется раскрашивать героев чем-то своим особенным, пусть даже в мелочах и вот перед нами новый, отличающийся от своих собратьев крапивинский мальчик. Таков и Джонни Воробьев со своей компанией, начинающий свой литературный путь в этой первой повести цикла о его приключениях. Но вместе с этим я бы хотел отметить и второстепенных персонажей повести. В первую очередь это касается Викиной тетушки с ее трубным зовом «Уикто-ориа-а» и кучей смертельных болезней. Я думаю, что здесь Крапивин писал портрет с натуры, по крайней мере я таких штучек встречал и почему-то всегда обращал на них внимание. Трудно сказать отчего это происходило, видимо дело здесь в некой театральности, причем с плохо играемой ролью и оттого подобные дамы выглядят комично, тем более в глазах детей, которые всегда чувствуют фальшь.

Еще один колоритный персонаж — бабка Наташа. Этакая хитрая, прижимистая старушонка, когда ей нужно способная прикинуться добренькой. Это тоже персонаж из жизни, также с элементами театральной игры с помощью различных масок. И здесь же компания ребят, пока не научившихся быть как взрослые, в чем заключается их простое счастье. Описываемая история весьма незатейлива, но в этом и заключается ее притягательность, без груза забот и проблем, чистая как само детство. Читая повесть становится легко и свободно, ведь вспоминаются свои собственные игры в рыцарей и мушкетеров. А более серьезные заботы у Джонни Воробьева еще впереди.

Впервые столкнулся с подобными рассуждениями относительно писательского гонорара и надо признать объективность доводов Ефремова. С одной стороны величина единовременного заработка от публикаций «Лезвия бритвы» по советским меркам очень недурна, но с другой стороны, на что собственно и обращает внимание писатель, имеет значение каким трудом эти деньги ему достались. Ведь в свой роман Ефремов вложил что называется частичку самого себя, изложив квинтэссенцию своих размышлений, жизненных выводов на социальные, духовные, общечеловеческие темы. Это непросто, выразить свои взгляды в художественном жанре и для этого необходимо длительное время и объемное изложение. Поэтому и писал автор свой роман пять с половиной лет на которые и разделился его полученный гонорар.

И в связи с этим Ефремов обращает внимание на вытекающий отсюда стимул для работы литературных ловкачей. Сумел подстроиться под существующий режим, идешь в ногу с господствующей идеологией — и не надо терзаться тебе размышлениями о «высоких материях», штампуй себе как говорил Иван Бездомный опусы типа «взвейтесь, да развейтесь». И многие шли по этому пути, выпуская может быть временами и неплохие, но штампованные, угодные режиму произведения. Отсюда и вытекала определенная опаска к творчеству Ефремова, Стругацких и им подобным, не совсем понятным авторам. При этом Ефремов то в сущности признавал коммунизм основой социального мироустройства будущего, но при этом писателя все время клонило к нежелательным для советской власти темам, на чем построено все «Лезвие бритвы». Эта двойственность была не совсем понятна для издательств и поэтому была опаска — не кроется ли за этим чего-нибудь этакого. А ведь если бы Ефремов стал как он говорит заказником, он смог бы лепить однотипную халтуру, не требующую длительных творческих исканий, но понятную и удобную, оплачиваемую регулярной звонкой монетой. И соответственно деньги бы доставались гораздо меньшим количеством писательского пота. Вот об этом в письме и высказывается Ефремов безо всяких меркантильных расчетов.

Название повести в данном случае указывает и на ее смысловое содержание. Это типичный образчик патриотической литературы того времени, в которой личное жертвовалось в пользу общественного и человеческая жизнь без колебаний отдавалась ради какой-то большой или малой цели. Здесь персонажи идут на смертельный риск ради сохранности плотины заминированной отступившими фашистами и в центре повествования стоит фигура обыкновенного советского человека Шувалова Михаила Михайловича. Эта обыкновенность нарочито подчеркивается автором, рисуя образ персонажа в воспоминаниях его близких как доброго, ответственного, но в мирном довоенном быту неумелого человека. Всегда есть что-то трогательное в таких вот интеллигентах, я всегда ценю их моральные качества, но вот к их зачастую присутствующей неприспособленности к реалиям жизни отношусь критически, считая признаком слабости. В повести все обстоит немного иначе — в суровых военных условиях у Шувалова появляется и строгость, и умение действовать твердо и решительно. Безусловно это является существовавшим тогда литературным клише, но по сути допустимо и к действительности.

Сам сюжет основывается на поисках семьей следов пропавшего без вести Шувалова. Хотя повесть была прочитана в альманахе «Мир приключений», особо приключенческого здесь маловато, скорее что-то из смеси производственного и вышеупомянутого патриотического. Много места отводится под описание технического устройства плотины, естественно с привязкой к ходу действия, но тем не менее вызывающее позевывание при чтении. И вообще повесть выглядит скучноватой, явно принадлежа к шаблонным для тех лет произведениям. Говорю не в укор автору, а просто как факт. Однако при этом импонирует попытка разобраться в отдельном человеке, нарисовать портрет не героический, а скорее наоборот, простого человека, заслугами которого тем не менее совершаются большие дела.

Наряду с «Туманностью Андромеды», роман «Лезвие бритвы» являлся революционным для своего времени. Ефремов здесь приводит его стоимость на черном букинистическом рынке: 30-40 советских рублей, для того времени сумма очень значительная. Автор, без всякого самовосхваления, приводит основания для признания данного большого произведения революционным. И эти основания бесспорно являются действительными. Впервые в советской литературе столь подробно были затронуты гласные и негласные «запретные темы», причем затронуты очень детально и глубоко. Иван Антонович надеялся в письме, что его роман окажется первой ласточкой в будущем бурном развитии науки о психологии человека. Увы, этого не произошло, вернее случилось с отрицательным знаком в плане явно чувствующихся для проницательного взгляда технологий по манипуляции как общественным сознанием, так и отдельным человеком. Я не сторонник конспирологических теорий, но реально ощущение кукловодов, дергающих за нитки своих послушных марионеток.

Так или иначе, не сбылись четко обозначенные в тексте надежды Ефремова на психологическую переработку людей в высокомыслящие, духовно богатые личности. Эта задача грандиозна и огромные трудности в ее достижении делают ее утопической. Но это вовсе не значит, что к такой цели не надо стремится. Все творчество Ивана Антоновича, да по сути и вся советская фантастика, выражали такую идею. Да вся беда в том, что советский строй формально идентичный с такими писательскими позывами, фактически действовал в противоположном направлении. А сегодня наблюдается просто апофеоз противоположного. Поэтому и сожалеет в письме Ефремов по поводу препонов издательств в более широком издании «Лезвия бритвы».

А что же сам отдельный человек, на духовное развитие в будущем так надеялся автор? Где его личные попытки в столь одновременно трудно и простом деле? Ведь в сущности все находится в руках самого ищущего и при действительном стойком желании недостижимое вполне достижимо. На деле это удел одиночек на фоне съедающей все их усилия общественной инерции. Примером этому служат авторские сожаления по поводу подобной инерции в понимании его романов «Лезвие бритвы» и «Час быка». Вот так и вышло, что несмотря на общий писательский оптимизм мы имеем то, что имеем.

Взрослеет Джонни и все больше просыпается в нем дух бунтаря. Причем чувствуется здесь не пустая строптивость, а зачатки тех качеств, которые формируют впоследствии настоящий характер. Вот как-то четко ощущается это в повести и видится наяву упрямый мальчишка с твердо сжатыми губами и колючим независимым взглядом. Я не знаю каким замыслил своего героя Крапивин, но Джонни видится мне именно таким. Пришлось ему конечно немного полебезить перед Верой, чтобы сходить в кино, но в итоге все вернулось на круги своя.

И началось приключение. Как сказал в концовке Джонни своему другу Саньке — вот, что самое главное, несмотря на рассыпавшиеся в пух и прах ожидания поимки неведомого зверя. Был крокодил или же нет — неважно. Важно само ощущение неизведанного. Как написал сам Крапивин «здесь пахло сырой крапивой, туманом и тайнами». В этом смысле овраг вполне может восприниматься дикими джунглями с обитающими там крокодилами. Я хорошо это понимаю, поскольку в том же возрасте исследовал очень живописные овраги с такими же ручьями и даже с небольшим водопадом. С ума сойти, родители отпускали туда чуть ли не на целый день, без всяких сотовых телефонов (их тогда попросту не было) и в то время это было нормальным явлением. А ходили мы туда за тем, что и Джонни с друзьями — за этими самыми тайнами, со своими неведомо откуда взявшимися крокодилами. Так что спасибо Владиславу Петровичу и за интересную повесть и за всколыхнувшиеся собственные воспоминания.

Не любил я когда-то такие статьи. Казались мне они скучными, муссирующими одну и ту же тему, да к тому же имеющими идеологический элемент. С годами произошла определенная переоценка ценностей, содержащая в своей основе отчасти приобретенный жизненный опыт, отчасти тот факт, что в данный момент начинает наступать то будущее, которое собственно и ожидали авторы. Поэтому с полным правом спустя шестьдесят лет можно подводить некоторые итоги.

Двойной лик грядущего с точки зрения Ариадны Громовой представляет собой результат противоборства двух враждующих в то время идеологий: социалистической и капиталистической. Ожидаемое коммунистическое будущее светло и величественно, противопоставляемое ему будущее, рожденное творчеством западных фантастов, напротив — регрессивно и ведет к атомному краху. При этом капиталистическое общество благоустроенно материально, но бедно духовно. Но будучи даже ребенком я чувствовал здесь явную нелогичность — что же мешает наполненному духовно социализму иметь прочную материальную базу, позволяющую моей семье жить в достатке? Простой бытовой вопрос на который никогда не давался четкий понятный ответ, кроме того, что это будет «завтра». Собственно что-то в таком духе подразумевается и в данной статье. Но все хотели хорошо жить «сегодня», тем более чувствуя, что безоблачное «завтра» находится вместе с кроликами и голубями в цилиндре у фокусника. И как итог, очутившись в ожидаемом «завтра» мы пришли к тому, против чего и боролись.

Но несмотря на принципиальную ошибку статьи в ожидаемом, можно с привкусом горечи примерить платье бывшего враждебного взгляда. С этой точки зрения статья оказывается очень даже полезной. При этом особенно отмечу затрагиваемый вопрос: что именно следует считать человеческим, и кого считать человеком? Ответ здесь лежит в области философии и никогда он не будет однозначным. Только каждый для себя, пользуясь полученным материалом, может выработать собственный взгляд. Критерием его истинности послужит трезвое взвешивание фактов, в меру способностей к этому каждого. В данном отношении эта статья Громовой послужит отличным помощником.

Все-таки умели заглядывать в будущее фантасты середины прошлого века. Сейчас засилье рекламы конечно не приобрело такой крайней формы, но по степени назойливости она сопоставима с авторскими плоскими кружочками, расхваливающими на все лады свой товар. Степень автоматизации этого процесса в рассказе запредельна и что любопытно, человек вторит такому извращенному научно-техническому прогрессу, при этом сам становясь таким же автоматом. Вся семья Бескомов жить не может без рекламы: глава семейства делает на этом карьеру, жена ведет домашнее хозяйство по указке электронных подсказчиков, а детям разговаривающие кружочки заменили буквально все.

В этом я вижу главную проблематику на которую обращает внимание Гриффит. Если взрослые еще способны при желании сопротивляться назойливости электронных штучек (в рассказе это бабушка семейства), то дети, с самого рождения привычные к такому быту, просто уже не смогут понять как можно жить иначе. В этом я нахожу параллель с нынешним засильем гаджетов — попробуй отними у ребенка смартфон, для него это будет сопоставимо с концом света. Это плохо, очень плохо, когда научно-технический прогресс приобретает форму зависимости, как тут не вспомнить телевизионные гостинные Брэдбери из «451 градус по Фаренгейту». И Монтег, бросающий вызов обществу и бабушка семейства Беском, возвращающаяся в тюрьму, в этом отношении родственны. Рассказ явно имеет форму предупреждения, этим он и ценнен.

Как говорится в тексте, рассказ имеет две составляющие: научно-фантастическую и детективную. Разумеется главным образом любителей фантастики интересует первая составляющая. Здесь она довольно интересна, как по своему замыслу, так и в авторской реализации. Тоталоскоп представляет собой то, что сейчас называется виртуальной реальностью. Причем если не брать во внимание вторую, детективную часть рассказа и не считать тоталоскопический сеанс спланированной акцией, то такая виртуальная реальность по замыслу Абэ Кобо бросает свои ростки в действительность, приводя к физиологическим метаморфозам.

Сам автор ставит вопрос о пользе такой иллюзии. В рассказе мысли представителей фирмы по этому поводу окрашены в радужные тона и для этого на самом деле есть основания. Подумать только, на закате своих дней получить хотя и иллюзорную, но все же внутренне видимую и осязаемую молодость. Абэ Кобо вполне резонно подмечает: пока мы молоды, мы вынуждены работать, а едва успеваем обеспечить себя, как наступает старость. Причем всем понятно, что и к старости обеспечивают себя далеко не все. А многим достается усталость, болезни, жизненные разочарования. Поэтому я и допускаю, что тоталоскопическая сладкая иллюзия может заменить беспросветную реальность. По крайней мере это лучше, чем алкоголь или наркотики, являющиеся по сути такими же заменителями реальности и к которым многие на самом деле прибегают.

В общем рассказ понравился. Плюсом к интересному сюжету идет легкий, своеобразный язык автора, передаваемый нам переводом С.Бережкова, личность которого как известно является также фантомом (как раз к теме рассказа), за которой скрывается знаток японского языка Аркадий Натанович Стругацкий.

Одной из отличительных черт гения является способность видеть одушевленное в неодушевленном. Так Лермонтов и начинает свой очерк, говоря о одушевленности Москвы, являющейся не просто нагромождением камней, а некой сущностью, которую могут воспринять душою только чуткие люди. Я полагаю, что и другие люди испытывали близкие чувства, когда в чем-то совершенно неожиданном ощущалось биение пульса жизни. А еще близко к такому восприятию можно ощутить печать времени, лежащую на всех в мире предметах. Лермонтов говорит, что такие эмоции непонятны для толпы, а актуальны только для восприимчивых к подобному людей. Что ж, с этим можно согласиться.

Далее по тексту следует еще один интересный момент, когда Лермонтов описывает обзор панорамы Москвы с высоты и также передает нам возникающие при этом ощущения. Это показывает нестандартность личности Михаила Юрьевича, ведь его возвышенную натуру волновали такие эмоции, которые для черствой мещанской души абсолютно чужды. по моему мнению подобное возвышает человека не то чтобы над остальными, а в смысле личного самоощущения, когда чувствуешь внутри себя нечто такое, которое позволяет приблизиться к человеку настоящему, неподдельному. В тексте автор о подобном говорит совсем немного, но зато очень живо и эмоционально.

В основном же очерк носит описательный характер, касающийся фактического отражения архитектуры Москвы и впечатлений Лермонтова по этому поводу. Это представляет интерес для любителей истории и несомненно для ценителей творчества великого писателя, способного в прозе так красочно отразить волновавшие его эмоции.

О высокочтимая светская богема, сливки общества, голубая кровь. На деле вы столь же низки и примитивны, как представители самых низших слоев общества, над которыми вы по своему мнению гордо возвышаетесь. Лермонтов во многих своих произведениях открыто высказывал свое презрение высшему свету, хотя по своему происхождению сам к нему принадлежал. «Маскарад» является драмой и события здесь действительно драматические. Но к роковой развязке привело не какое-то великое злодейство или же терзания а-ля Раскольников, а мышиная возня возникшая из пустяковых событий.

Как часто бывает в жизни, когда какая-то незначительная вещь может привести к самым серьезным последствиям. Самолюбию, гордыне, зависти, желчности достаточно малейшего стимула, чтобы воспылать стеною пламени. Звездич, баронесса, Шприх — кто умышленно, кто невольно, подбрасывали щепочки в костер драмы и так «вспыхнул» Арбенин, не сумевший укротить свои чувства.

Ревность может буквально изгрызть человека, не давая покоя, влезая в каждую мысль и даже сон. Лермонтов прекрасно показал это в тексте, и подумать только — до чего мог додуматься Арбенин, чтобы подсыпать собственной жене яд в мороженное! Сейчас такие вопросы решаются менее изощренно, правда стоит признать, бывает и с не менее трагическим финалом. Есть мнение, что «Маскарад» является социальной драмой, я же подхожу к этому проще, рассматривая сюжет как великосветскую бытовуху. Но тут конечно не надо забывать о описавшим ее поэтическом пере Лермонтова, а оно превосходно! Я лично получил большое удовольствие от отражения кипения страстей в рифме великого поэта. Кого-то в драме жаль, кого-то презираешь и подобные сцены частенько ставит не гений поэта, а наша жизнь.

Венера — страна багровых туч, клокочущая сковородка на адской кухне дьявола. Только пытливый ум фантаста пытается отыскать в твоей пылающей атмосфере признаки жизни. Кларк подарил трем своим персонажам радость первооткрывателей, особенно счастлив был биолог Хатчинс, на глазах которого дефилировал образчик открывшейся на Венере жизни. Не стану говорить о ненаучности такой версии, тем более, что автор как мог помогал своим героям исследовать поверхность планеты. Термокостюмы — вполне допустимый вариант выдержать высокие температуры до известного предела, учитывая, что Кларк снизил запредельную плюсовую шкалу, поместив космонавтов вблизи южного полюса Венеры. Само растениеподобное существо могло оказаться результатом приспосабливаемости жизни даже к таким тяжелым условиям. Так или иначе, мы вместе с исследователями увидели Нечто.

Динамика рассказа дает все предпосылки для увлекательного чтения. И оно действительно было таковым. Здесь всего в меру — приключений, инопланетной загадки, научных предпосылок, фантастических допущений. Одно слово — это Кларк! Но главная суть рассказа содержится в его концовке. Исследователи безусловно были движимы гуманными целями познания, действовали максимально осторожно и разумно, даже убрали и закопали за собой мусор. Но этого оказалось недостаточно и итог оказался печален. Моральная предпосылка здесь ясна — несмотря на неутолимость жажды познания, все-таки необходимо быть очень осторожным по отношению к незнакомому, а стало быть возможно малозащищенному чужому миру.

Создается такое ощущение будто бы я прочитал школьное сочинение на тему «Как я провел лето». По сути так оно и есть, главный герой Миша Лебедев описывает в рассказе свой отдых на берегу моря. Это стало завязкой произошедшей с ним в дальнейшем истории, правда данная завязка очень уж затянулась на добрые три четверти рассказа, оставив фантастическую составляющую только в виде кульминации в концовке. Я признаться по ходу действия думал, ну вот сейчас что-то должно произойти, но это «что-то» стало только развязкой истории. А основную ее часть заняло описание быта Миши, с его подростковыми проблемами, комплексами и переживаниями.

Но стоит признать, что несмотря на всю незамысловатость хода событий, читать о них было не скучно. Наверное к этому располагает авторское изложение, созвучное с теми мыслями и чувствами, которые посещают большинство людей в период начала взросления. Тем более, что стали наконец-то происходить загадочные события, имевшие своей причиной открытую профессором возможность длительного нахождения человека под водой. Незабвенный Ихтиандр был обречен на такую жизнь, здесь же дело ограничилось небольшим временем действия сыворотки. Ну и в довершение ко всему этому в сюжетный пирог Гансовский добавил ингредиент в виде шпионских происков врагов. Получился довольно средненький, но в целом неплохой, вполне читаемый рассказ.

Вопрос — что же такое человек, получил в рассказе довольно содержательный ответ. В яркий приключенческий сюжет Гансовский поместил конечный вывод, рожденный обостренным восприятием Бетли, предчувствующего свою гибель. Обычно фантастика того периода рассматривала на двух чашах весов человека и машину. Здесь же автор придумал животное с интеллектом в определенных областях превосходящим среднечеловеческий. Сделал это Гансовский намеренно, переводя параллель из плоскости сопоставления чистого разума в социальную сферу, с явно просматриваемой аналогией. Отарки пожирающие своего ближнего являются очень удачной иллюстрацией человеческого общества, к сожалению в этом смысле мало чем отличающегося от звериного. К такому заключению пришел попавший в крайнюю ситуацию главный герой, когда подкрадывающаяся смерть сдернула покров блаженного неведения.

Гансовский назвал это оптимизмом страуса, прячущего голову в песок и игнорирующего все беды людские. Война, общественная несправедливость, где-то страдающие люди — все это находится действительно «где-то», в то время как текущая жизнь заставляет решать личные бытовые вопросы. И решать их хотя и хлопотно, но вместе с тем и приятно, так как делаешь это именно для себя, а не для страдающего «где-то» абсолютно незнакомого человека. Вот вам и готовый отарк, с солидным интеллектуальным и культурным багажом, но как в рассказе говорит Меллер — без чувства доброты. Когда ты заплыл жиром от сытой жизни, вопросы социальной несправедливости не идут тебе в голову, как об этом не думалось и Бетли, а заключил практически ничего не читавший лесничий. Меллеру дал все подсказки реализм жестокого противостояния с отарками.

Хочется еще отметить, что стилистика изложения рассказа как-то не похожа на советскую фантастику, скорее она напоминает западную — Брэдбери или Азимова. И это еще раз доказывает, что наши мэтры были ничуть не хуже зарубежных, а в каких-то аспектах их даже превосходили.

Итак, в повести создано..., да что в самом деле создано? Это не клон, не дубль и не аналог личности Эрои. Это как бы часть целого, которая одновременно и не часть, а само целое. Под частью я подразумеваю Эрою находящуюся на Уэре в коробочке у Веяда, а под целым — саму девушку на Дильнее, своим «Я» одновременно находящуюся и «тут», и «там». В этом случае вообще теряется смысл понятия «здесь», а вместе с этим получается явное рассогласование времени с пространством. Звучит непонятно, но здесь и заключена вся изюминка повести, уходящая в очаровательные глубины философии.

Я применил здесь термин «очаровательные», так как он своим смыслом набрасывает шлейф труднопознаваемой тайны человека. Является ли человек только высшим животным или же он отражает в себе всю Вселенную? Что есть наше «Я», понятие личности, ощущение отделенности себя от внешнего мира? В повести эти понятия, которые мы привыкли считать абсолютными, становятся относительными. Электронный гроссмейстер живет жизнью давно умершего игрока, отражение Эрои не понимает своей разделенности — здесь индивидуальное «Я» претерпевает различные метаморфозы и ясно видно, что автора очень интересует этот вопрос. Гор буквально ищет обитель нашего личностного идентификатора, к примеру в тексте в специальном устройстве обновляет клетки тела, духовное восприятие мира индивидуумом, его психическое поле — но нет, самоосознавание себя находится не там. Где же оно? По ходу повествования автор делает вывод, что ощущение своей личности неразрывно связано с памятью и таким образом получается такая взаимообразная стрелка. И отсюда посредством логика Арида делается вывод о связи памяти со временем — как объективным, так и субъективным. Вот они и есть, те самые пресловутые глубины философии, лишь только слегка, в художественной форме затрагиваемые в повести, скажем на примере Ларвефа, жившего одной частью своего существа в двухсотлетнем прошлом, а другой частью в ожидаемом двухсотлетнем будущем.

Вообще Ларвеф в повести, как и все испытавшие на себе временной парадокс Эйнштейна, личность любопытная. Он единственный дельниец для которого относительно то, что для всех объективно абсолютно и лежит в жестких рамках физической закономерности. Парадоксы времени — это излюбленная тема для писателей-фантастов, так как можно много чего открыть на кончике писательского пера. Вот Гор и рассуждает, прикидывает, фантазирует, подбрасывая нам массу пищи для размышления. А это один из самых главных критериев для качественной фантастики.

Вот на основе таких повестей и загорались сердца любителей найти неведомое желанием отправиться хоть на край света, чтобы разгадать одну из загадок природы нашей планеты. По крайней мере так было в шестидесятых годах прошлого века, когда Интернет был термином сугубо фантастическим и информацию о фактах необычного люди получали из весьма немногочисленных публикаций в печати или же еще реже из телевизионных передач. Но так или иначе сенсационная новость о лабынкырском черте стала достоянием гласности и легла в основу данной повести.

Но это стало только скелетом очень интересного сюжета, который стараниями авторов оброс плотью из любопытнейших научно-фантастических гипотез. Центральное место здесь отводится вопросу бессмертия. Парнов с Емцевым соотнесли с этой проблемой также и другую любопытную гипотезу о способности мозга черпать информацию непосредственно из организма человека. По замыслу писателей эта информация закреплена в наших клетках и содержит память всего человеческого рода. Это очень интересная тема за которую брались скажем Ефремов в «Эллинском секрете» или же Казанцев в «Сильнее времени». Но только там личное бессмертие человека было абстрактным, здесь же оно стало вещественным в виде плавающего в озерных водах реликтового ящера. Вот эти две направляющие темы и подарили нам на мой взгляд очень интересную повесть.

К плюсам повествования стоит еще отнести чередование изложения от первого лица разных персонажей. Мне это понравилось, так как подобный прием вносит элемент разнообразия, как впрочем разнообразны и сами герои. Их объединяет только одно — жажда научного поиска, проявляющая себя вовне в зависимости от личного темперамента, на разных полюсах которого находятся последовательная методичность Положенцева и импульсивная бульдожья хватка Бориса Ревина. Повесть прочитал на одном дыхании и замечателен встреченный в тексте посыл, что прогресс достигается только в борьбе, в первую очередь с самим собой, а также со всем дегенеративным, доставшимся в наследство от темного прошлого и неустроенного настоящего.

Парадоксально, но такой твердый материалист как Иван Антонович Ефремов посчитал необходимым обратить свое внимание на вопросы лежащие скорее в области идеализма и даже эзотерики, правда не сходя при этом с рельс материалистического объяснения таких вещей как красота, тонкий мир психологии, сверхъестественные особенности человека. Тут дело в том, что Ефремов в первую очередь человек умный и понимал, что от всего этого нельзя просто отмахнуться, считая хотя и существующим, но находящимся в области непонятного для официальной науки, а стало быть находящегося с навешенным ярлыком чего-то несерьезного и даже шарлатанского. Отсюда и понимается огромная заслуга данного романа, состоящая в его новаторстве, по еще неостывшим следам сталинских репрессий затрагивая такие «лженаучные» темы.

В названии романа отражено то, что обычный человек в своей жизни даже и не ощущает. Куча стереотипов, иллюзий, внешних умышленных и случайных влияний строят карточный домик бытия простого обывателя. И никому не приходит в голову насколько в нашем существовании все шатко и тонко, словно на грани этого самого лезвия бритвы. Мы всю жизнь как бы балансируем на тонкой черте, взять хотя бы хрупкую работу нашего организма. Автор верно подмечает, к примеру становится чуть больше уровень сахара в крови и если вовремя не принять меры происходит неизбежная смерть. По сути в постоянно меняющихся условиях нашей жизни мы все время как бы находимся на грани смерти, даже не замечая этого. Но это представляет интерес с физиологической точки зрения, Ефремова же главным образом занимает более тонкая сфера нашей психики, в которой существует свое лезвие бритвы, некий психический указатель, трепещущий для нормального человека на нулевой отметке между сознанием и подсознанием. А если заглянуть за эту отметку в область подсознания, то открываются поистине удивительные вещи, о которых собственно и рассказывает нам автор с помощью своих персонажей — Гирина, Даярама, Витаркананды, симпатичных итальянцев, Симы, Тиллоттамы.

Кстати в образах Симы и Тиллоттамы реализовалась еще одна разновидность лезвия бритвы — ощущение красоты как высшей степени целесообразности, наилучшего чувством меры, золотой середины между разными сторонами каждого явления. Весьма немногие писатели обращают свое внимание на подобное восприятие красоты, а разбирает его столь глубоко и тщательно именно Ефремов в романе, по крайней мере я подобного нигде не встречал, тем более с такой детальной привязкой к человеческой психике. Даярам и Тиллоттама балансируя на этой тончайшей линии, очень острой и узкой, пришли к познанию счастья и любви, другой труднодоступной грани лежащей в области эстетики и высших чувств. Ефремов в этой связи затрагивает и вовсе запретный плод — символ эроса, естественно не в примитивном пошлом его понимании, а как прообраза пути к пику человеческих эмоций. Близость художника и танцовщицы исключила из себя пещерную тьму и родила особый экстатический свет, благодаря которому Даярам почувствовал океан вечности и то, что в нем содержится. Не для этого ли живет человек?

Но Ефремов в романе затрагивает не только светлые стороны человеческой психики, здесь довольно примеров и ее темных, первобытных проявлений. Живущее в человеке чувство садизма очень сильно и примеры Трейзиша, Дергази, женщины-хирурга наглядно это показывают. Да что там говорить, во всей человеческой истории и в нынешнее время мы наблюдаем очевидные примеры психосдвигов людей, от высших государственных деятелей до простого обывателя. И на этой почве происходит отличная дрессировка в нужных целях, а Ефремов здесь, как и ранее в «Туманности Андромеды», говорит о решающей роли сознательного воспитания человека. Только так мы придем к более-менее достойному обществу.

Я не исключаю, что роман может показаться затянутым и скучноватым. Но тут важно понять, что он не в полной мере относится к жанру художественной литературы. Здесь явно чувствуются личные длительные размышления писателя над столь глубокими философскими вопросами, которые могут быть популярно переданы именно в такой, несколько даже лекционной форме. Тут дело индивидуального читательского приятия как произведения, так и всего творчества Ивана Антоновича. Для меня это давным-давно определено, поэтому роман отношу к числу заслуженных шедевров. Очень хочется знать в своей жизни таких людей как герои Ефремова — умных, чутких, интеллигентных, настоящих личностей с огромным внутренним наполнением. Говорю не для красного словца — прочитав книгу, я почувствовал себя немного другим, а в этом и заключается высшее предназначение литературы. «Лезвие бритвы» для лучшего понимания необходимо обязательно перечитывать — два, три, десять раз! Так что, до новой встречи!

Согласно мнению исследователей творчества Лермонтова, в основу поэмы положены реальные события происходившие на Кавказе с действительными историческими личностями. Поэт не мог оставаться равнодушным к борьбе свободолюбивых горских народов со своим могучим соседом и поэтому в поэме не скрывается симпатия автора к жителям Кавказа. Лермонтов беспристрастен, для него чувство патриотизма в данном случае не актуально, ведь оно не может быть огульным, оправдывая неприкрытую несправедливость. Поэтому так остро перо поэта, избравшего своими героями тех, кто борется за свою независимость.

Как водится в подобных произведениях, главные герои окутаны вуалью романтики. Что ж, жанр героической поэмы сам располагает к подобному, но его литературная реализация меня не очень впечатлила. Образы героев по моему мнению не вполне осязаемы, как-то они растворяются в общем восторженном стиле изложения. Все вроде бы добротно, однако же не берет за живое, как к примеру в «Демоне» или «Мцыри» с совершенно гениально обрисованными действующими лицами. Лермонтов не устает восторгаться Кавказом, растворенным в его природе чувством свободы — это конек поэта, но не подкрепленный в данном случае чем-то действительно оригинальным. Сужу по своим собственным впечатлениям от прочитанного, исходящим из эмоционального восприятия, а именно оно для меня является мерилом в такой возвышенной сфере как поэзия.

С книгами Толкиена у меня связаны очень волнующие детские воспоминания, окрашенные особым щемящим чувством ностальгии. Это было время, когда очень хотелось чуда и проводником в эту волшебную сферу детское воображение выбирало книги содержащие в себе этот желаемый элемент. Так было у меня и с «Хоббитом», тем более, что впервые книга попала мне в руки в подвале среди разной рухляди. Как она туда попала неизвестно, но эта сцена до сих пор стоит у меня перед глазами, отвечая канонам романтических приключенческих романов. Сразу пахнуло чем-то малоизведанным, но откуда-то знакомым. Главным образом это касалось просмотренных великолепных иллюстраций Михаила Беломлинского, с Бильбо а-ля Евгений Леонов и бегло прочитанных стихов и отрывков текста. Подвал и собственно книга были не моими, поэтому книга не стала моей собственностью, но трепет прикосновения к страницам издания 1976 года (определил его соотнеся со временем произошедшего) остался до сих пор.

Но это личное, хотя на мой взгляд подобное личное отражает саму суть столь знакового произведения. Все дело в самом мире Средиземья построенного Толкиеном, по моему мнению самом четко выверенном из всех знакомых мне миров жанра фэнтези. Конечно именно «Хоббита» это касается в меньшей степени, здесь больше элементов старой доброй сказки, хотя местами все же чувствуется тревожный пульс где-то дремлющего великого зла, впоследствии воплощенного автором во «Властелине колец». Но это будет позже, а «Хоббит» был и остается для меня чем-то трогательно добрым, кристально чистым как само детство.

Основной отличительной особенностью книги является ее непохожесть на близкие к ней произведения. На момент написания повести-сказки ( а именно так она и обозначена в первых изданиях) собственно однотипных с ней книг было не так уж и много, им в изрядном количестве суждено было появиться позже. Но даже по отношению к своим последователям по жанру, «Хоббит» содержит в себе ту толкиеновскую изюминку, которая и причисляет писателя к классикам жанра фэнтези. Раскрывающее действие как-бы обволакивает тебя, погружая через сферу воображения в чарующий мир Средиземья, ты сам становишься незримым участником похода гномов к Одинокой горе. Кстати в детстве я очень любил прогулки по лесу и там как раз воображал себя участником путешествия Торина и компании. Вот вам и еще одна особенность шедевров — будить подобное воображение. Могу сказать, что в наш непростой век это будет полезно и взрослым, особенно тем, кто зачерствел душой. Пусть это кажется и наивным, и кому-то дает повод для шуток, но тем не менее подобная сказочная терапия сугубо индивидуально будет полезной.

Про сам сюжет особо говорить не имеет смысла, настолько он всем известен, в том числе и по довольно успешной большой экранизации. В фильме основной толкиеновский дух я считаю переданным, отдельные чисто голливудские штучки и прибамбасы я не беру в расчет. Но сколь бы успешной не была бы кинопостановка, никогда лично для меня она не заменит книгу, с возможностью самому для себя строить собственные образы. В данном случае этому чрезвычайно способствуют уже упомянутые мною великолепнейшие многочисленные иллюстрации Беломлинского, полностью идентичные в моем восприятии духу произведения. Что-то есть в них неподдельное, искреннее, как и в самой сказке. Я хочу в концовке и сакцентировать внимание на данной мысли — это особое воплощение в книге сказочной чистоты, чего-то идущего от неведомых истоков, содержащее в себе подобно Аркенстону особый свет, вот главные посылы книги, рождаемые, пусть и не явленно, в самой глубине наших ощущений.

Острое, щемящее душу ощущение свободы не давало Мцыри покоя в уютном, сытом мирке монастыря. Это устремление стало основой для духа всей поэмы и самому Лермонтову данное чувство было очень близко. Можно сказать оно лейтмотивом прошло не только через творчество поэта, но и через всю его жизнь. Поэтому лично мне в образе Мцыри видится автопортрет самого Лермонтова, иначе ему было бы затруднительно так здорово описать все то, что было на душе им выдуманного персонажа.

А внутри Мцыри был целый шквал страстей, настолько яростных, что они буквально сожгли дерзкого беглеца. Извечный вопрос для бунтарей — что лучше, тихо тлеть или же вспыхнуть и испепелиться, но для Мцыри все было самим собой однозначно решено. «Таких две жизни за одну, но только полную тревог, я променял бы, если б мог» — вот прекрасные слова, девиз всех бунтарей и дерзновенных. Вообще я рассматриваю сюжет поэмы гораздо шире, чем просто побег пленника на родину. Это гимн для всех, кого не устраивает удобный покой, неизбежно обрастающий обывательской тупостью. Всего лишь три дня на воле, голодный, безо всякого оружия, тем не менее это короткое время показалось для молодого человека целой жизнью. Он услышал сам голос Природы, в своей основе и несущий для сумевшего его услышать счастливца ощущение этой самой истинной свободы. Лермонтов любил Кавказ не случайно, он чувствовал в суровой красоте гор подобные флюиды, что дано только человеку с открытой душою, а передать подобное в стихотворной форме доступно только гению. Сам сюжет немудрен, но его смысловое наполнение огромно, а стихотворное авторское изложение просто замечательно. Получил от чтения большое удовольствие.

Вечное противоборство добра и зла стали темой для этой поэмы Лермонтова. Вернее сказать поэт больше обращается здесь к мыслям по поводу зла, нашедшего свое олицетворение в фигуре Демона. Дьявольское начало обычно представляется антитезисом ангельскому, но эта противоположность не так проста, все гораздо сложнее во многих аспектах — природе возникновения, мотивах, целях. Творческие люди прекрасно это чувствовали, поэтому в их произведениях нет крайней однозначности в рисуемых портретах сатанинских сущностей. Такой классической фигурой для меня всегда был булгаковский Воланд, здесь же к нему примыкает и лермонтовский Демон.

Ведь даже из религии известно, что зло не было изначальным. Дьявол, сатана, демон — это падший ангел, бывший служитель добра. Лермонтов таким и показывает своего Демона, существа с тяжким грузом прожитого, пресыщенного игрой с людскими душами, знающего досконально их греховную сущность. Поэтому ничего не стоило злодею погубить жениха Тамары, смутив его коварною мечтою.

Но вот Тамара... Ее образ есть не просто предмет прихоти Демона. Это объект его внезапно вспыхнувшего чувства, настолько сильного, что в темных глубинах порочной природы возникло желание перерождения и слезы Демона выжгли этому печать на безмолвном камне. Лермонтов в поэме приподнимает силу любви, чувства настолько глубокого и мощного, что оно способно воздействовать даже на такие эгоистические персонажи. Но странное дело, встретив у Тамары ангела, Демон вновь воспылал прежним. Лермонтов как бы приходит к выводу, что вопрос духовного обновления может быть только личным и никакое внешнее воздействие этому никак не способствует. Ангел косвенно послужил причиной возврата Демона к прежнему, вот в чем состоит горькая ирония поэмы. И тут уж искуситель постарался вовсю, совратил жертву и принял в награду ответный роковой поцелуй. А в небесных сферах продолжилась борьба за великую награду — человеческую душу и на этот раз верх взяло божественное начало.

Поэма меня очень впечатлила, как своим сюжетом, так и поэтической его реализацией. Особенно зацепили монологи Демона в концовке. Как-то задумываешься над людским предназначением — быть игрушкой могучих сил или же, духовно вырастая, стать самому силой, способной противостоять самым могущественным влияниям.

Во времена Лермонтова понятие чести было очень важным и для многих превалировало даже над инстинктом самосохранения. Но не для Гаруна, героя данной поэмы, для которого животное желание жить заставило стать трусом. Это жгучее противление факту исчезновения из явленного мира и погружению в пучину небытия, звучит в каждой строчке и буквально чувствуется учащенное биение пульса беглеца, как заяц мечущегося в поисках приюта.

Все это происходит в антураже природы Кавказа, так горячо любимого поэтом и наверняка Лермонтов взял для поэмы что-то из местного фольклора. Да в заглавии и обозначено, что это горская легенда. Собственно и стиль изложения вполне подходит для такой литературной формы. Жители Кавказа долго помнят славу и позор, так что малодушный Гарун проклял свое имя не для одного поколения. Трудно сказать достоин ли он жалости, честь война четко расставляет свои приоритеты и от труса отказываются все близкие люди, даже мать. Текст очень жёсток, нет ни одного слова в защиту отверженного. В итоге он сам наказывает себя, приходя к такому же концу от которого бежал. Но только вместо славы достался Гаруну позор, не отпустивший от себя малодушного даже после его смерти.

Ой и суров же ты, царь Иван Васильевич, недаром же ты получил прозвище Грозный. Лермонтов показал в поэме вечное противостояние отдельной личности и власти, вернее это и назвать нельзя противостоянием, а скорее расправой. Ход истории показывает, что эти силы всегда были неравны и более слабому почти всегда в итоге оставалось уповать на милость самодержца. А эта милость капризна и чем сильнее трясутся колени подданного перед ликом царя, тем больший шанс надеяться на благополучный исход. Ибо нет ничего более умильнее лику тирана, чем неприкрытое раболепство его холопов.

Купец Калашников не стал делать подобного, в том числе и потому, что не хотел выставлять на показ случившиеся. Вообще главным образом поэма выносит на наш суд понятие чести и бесчестия. Опричник Кирибеевич снедаемый страстями надеялся сорвать вожделенный плод, рассчитывая на собственную удаль и близость к царю. На стороне купца тоже была физическая сила и еще правда. В противоборстве двух богатырских сил победил сильнейший, а в поединке правды и могущества верх взял, как оно всегда и бывает, своевольный нрав сильного мира сего. Царь Иван Васильевич не отказал себе в удовольствии показаться милостивцем, обещав облагодетельствовать семью купца, ну а Степану Калашникову досталась в долю смерть лютая и позорная. Исследователи творчества Лермонтова даже предполагают, что поэт сопоставлял Ивана Грозного с правившим в то время Николаем I, также любившим подобные штучки. Ну а сама поэма хороша, особенно для любителей народного творчества, так как в этом стиле она и написана.

Основную парадигму повести Стругацкие заключили в свое шикарное авторское предисловие к первому изданию 1967 года. По сути это стало вектором деятельности писателей во всем их творчестве в целом, а впервые наиболее полно обозначилось в ставшем поистине культовым данном сборнике новелл из легендарного Мира Полдня XXII века. Обозначенные Стругацкими вехи полностью совпали и с тем, что я лично ищу в таком жанре как научная фантастика и пытаюсь оттуда провести параллели в реальную окружающую действительность. Это естественно человек, со всеми его достоинствами и недостатками, мечтами и практической работой, творческой активностью и отвратительной пассивностью. Новеллы повести своей смысловой нагрузкой поют настоящий гимн как отдельному человеку, так и всему человечеству грядущего, которое расцвело в так желаемом авторами будущем, как цветок небывалой красоты.

Портреты литературных персонажей в повести нарисованы не столько красками яркими, сколько, если так можно выразиться, с профессионально подобранными оттенками. Оказавшиеся в будущем Кондратьев со Славиным, юные и повзрослевшие четверка мушкетеров Аньюдинской школы, оригинал Горбовский, все-все писательские персонажи отдельными тонами своей индивидуальности гармонично вписываются в общую картину авторского прекрасного далека, которое как раз и играет сочными и насыщенными цветами. Это как фантастические узоры калейдоскопа, слагаемые из отдельных стеклышек разного цвета, дают в итоге потрясающие визуализированные ощущения. В этом заключен принцип восприятия всей композиции в целом, ведь не одному из рассказов в отдельности я не поставил высший балл, а всей повести вывел бесспорную десятку. Тут еще играет роль и один из творческих приемов братьев — оставлять для читателей возможность конструировать здание личного желаемого будущего, пользуясь высококлассным материалом писателей.

Лично для себя Стругацкие так и делают, прямо говоря, что они изобразили мир, каким мечтают его видеть, мир, в котором хотели бы жить и работать. Люди Полдня, усилиями предыдущих поколений, не озабочены борьбой за существование, погоней за материальным достатком, другими словами они построили прочный фундамент для творческой работы, ставшей смыслом самого существования человека в будущем. В таком мировоззрении нет расплывчатой философии, зыбких высших материй, все определено конкретно в результате самой человеческой жизнедеятельности. И что интересно, такой взгляд ни в коей мере не исключает личного, наоборот, личное настолько естественным ходом жизни вплавляется в общественное, что становится само собой разумеющимся социальным фактором. И не надо никаких транспарантов, громких лозунгов, человек по Стругацким сам вывел свою формулу жизни и не мыслит, что может быть как-то иначе.

В заключении хочу сказать, что прочитав повесть, внутренне переварив все, что содержится в строчках и между ними, невольно проводишь параллель между фантастическими ожиданиями Стругацких и тем, что мы имеем на данный момент. Результат мягко сказать не внушает оптимизма, а между прочим, календарно до писательских дат вовсе не далеко. Здесь можно только сказать — читайте Стругацких, впитывайтесь авторскими идеями и ожиданиями, наполняйтесь характерными чертами людей Мира Полдня — интеллигентностью, нравственной чистотой, четко определенными жизненными принципами. И чем больше людей проникнется духом изображенного в повести Мира, тем в большей степени реализуется поставленная перед собой самими авторами задача — убедить хоть какую-то часть свих читателей в том, что о таком Мире на самом деле стоит мечтать и работать. Действительность позволяет пока только мечтать и большинство авторов прочитанных отзывов настроены в этом отношении пессимистически. Выбирая между беспочвенным идеализмом и бесстрастным реализмом приходится с ними согласиться, а как бы хотелось иного.

Молодость везде одинакова, и в XX, и в XXI, и в XXII веках. Как же напоминает в рассказе юный Сережа Кондратьев вместе со своими сокурсниками будущую четверку друзей из Аньюдинской школы. Тот же максимализм, устремление ввысь, мечты о бескрайней Вселенной. В сущности Стругацкие дали обыкновенный бытовой эпизод из жизни учащихся нескольких факультетов, стремящихся когда-нибудь отправится в обыкновенный межзвездный перелет. Интересно, что мы сейчас уже достигли обозначенного в рассказе временного периода и для нас обыкновенностью стал только видеофон, да некоторые спец.эффекты кинопросмотров. А что же касается достижения околосветовыхых скоростей и строительства звездолетов, то это — увы. Я не скажу, что здесь ошиблись с прогнозированием Стругацкие на своей линейке времени, ошиблись сами мы, двигаясь в светлое будущее в совершенно противоположном направлении.

Так что остается только радоваться оптимизму литературных героев, а здесь его хоть отбавляй. Я бы и назвал рассказ одой оптимизму молодости с философской темой в концовке. Имеется в виду естественно пассаж Панина относительно пользы от стремления к звездам. И прекрасный ответ на это Малышева о Человеке с большой буквы. В этом ответе отметаются все стратегии рациональности, оправданности материальных затрат, расчетов целесообразности. Здесь лежит ответ на извечный вопрос о смысле человеческого бытия с точки зрения писателей-фантастов. То, что через сто литературных лет станет опять же обыкновенностью в Мире Полдня XXII века и что невероятным образом еще предстоит увидеть Кондратьеву. Продолжение следует.

Почему-то вспомнились мне строки из классического произведения Конан-Дойля: «Остерегайтесь выходить на болота в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно». Наверное это оттого, что в данном рассказе Стругацких как-то чувствуется такая же незащищенность человека перед сидящей в засаде опасностью. Нелепая случайность, поломка технического средства и вот ты уже один на один с раскинувшейся пустошью и кожей ощущаешь впивающиеся в тебя злобные взгляды. Правда по поводу наличия взглядов у марсианской пиявки вопрос остается открытым, а вот наличие хищной агрессии перекрывает ужас пресловутой собаки Баскервилей.

Рассказ представляет собой еще один небольшой эпизод из жизни в авторском грядущем. Вообще для Стругацких характерно, что сюжетные линии переходят из одного произведения в другое, в которых неожиданно «выныривают» уже знакомые события и персонажи. Так планируемая в рассказе массовая охота на пиявок реализовалась в «Стажерах». Таким образом марсианская пиявка стала особой весьма популярной и здесь ей отводится одна из главных ролей. Но помимо острого развития событий в рассказе нашлось место и сентиментальности. Я имею в виду разговоры о первом родившимся на Марсе малыше. Представляешь себя на месте этого маленького человечка, по праву носящего звание марсианин, и отчего-то его становится немного жаль, ведь он оказался в суровых условиях чужой планеты, оторванным от такого уютного дома-планеты как Земля. Вот после этого начинаешь уже по другому относиться к своему привычному месту обитания, к тому, что за повседневной суетой перестаешь замечать насколько наша планета приспособлена для жизни своего детища — Человечества.

Стремление к своему истоку, к изначальным корням совсем не означает движения противоположного прогрессу. Тем более удивительным было обнаружить заслуженное множество отзывов по переизданию повести 1967 года «Полдень, XXII век (Возвращение) и ни одного по данному ее первоисточнику. Большей частью содержания обоих вариантов схожи, просто более поздняя версия стала более культовой, в том числе благодаря и ставшему брендом авторского мира названию. Но все же воздам должное первому выходу в свет замечательного образчика творчества знаменитого литературного дуэта.

Как вспыхнувшая сверхновая открывается перед нами настоящий мир фантастических грез и как новорожденная раскрывшаяся Галактика манит в свои объятия. Мир Стругацких — это мир для мечтателей, идущий антитезой далеко нелицеприятной действительности. Как уйти от того, к чему у тебя не лежит душа? Алкоголь, примитивные развлечения, тупая бездеятельность? Но можно применить более интеллектуальный способ успокоения в потрясающих глубинах творчества великих писателей-фантастов. Никогда не соглашусь с тем, что это иллюзия, ею скорее является успокоенность сытого мещанского мирка, рождающего вовне настоящих чудовищ, а тем, кто проникнут авторскими мыслями, всегда будет доставлять эстетическое удовольствие лицезреть построенное писательское грядущее.

Оно не является идиллией, оно рождено также и в муках и в жертвах литературных героев, в израненных остатках экипажа «Таймыра», в трясущихся руках Горбовского после полета в бешенную атмосферу Владиславы, в моральных переживаниях Охотника от ужаса содеянного, в именах погибших отважных исследователей Вселенной. Наряду с в общем-то позитивной атмосферой повести и в картине действительного светлого будущего, чувствуется этот беспокойно бьющийся пульс, делающий грядущее Стругацких не банальной молочной речкой с кисельными берегами.

Сама структура повести довольно необычна. Вместе с кажущейся определенной разрозненностью новелл, чувствуется их сплочение в одно целое. Эту функцию слияния авторы возлагают на читателя, который пользуясь рассказами как кирпичиками, будет строить в своем воображении мир прекрасного далека. Может ли это показаться наивным? Не исключаю. но только не для тех, кто по настоящему проникнут творчеством Стругацких и влюблен в хорошую фантастику. Для этих людей данная книга была и остается книгой на века, всегда стоящей под рукой на книжной полке. Ее надо читать и перечитывать, а для тех, кто это делал не раз, достаточно просто взять ее в руки, полистать, посмотреть прекрасные иллюстрации и волна теплых волнующих эмоций всегда будет гарантированна.

Стругацкие мечтали жить и работать в построенном их фантазией Мире Полдня XXII века. Эти же мечты посещают в рассказе троих друзей относительно их собственного будущего. Горбовский здесь просто в ударе, его бытовая изнеженность не навевает даже тени предположений о высшей степени профессионализма как десантника-исследователя. Да и как тут не расслабиться — чудесная природа, ароматная уха и... нет, то что здесь с нашей точки зрения логически следует, искоренено как пережиток прошлого, в мире будущего в почете легкое вино, без коего в данной истории друзья вовсе обошлись. Это не помешало троице прекрасно провести время, развлекаясь преподнесенным Горбовским виртуальным Петром Петровичем, сплетенным из собственных мечтаний, подобно тому, как и авторские персонажи выкристаллизовываются для нас.

Что же остается неизменным на всех ступеньках грядущего, так это формула: «Работать интереснее, чем отдыхать». Разумеется имеется в виду работа не с целью добыть кусок хлеба — от этого наши литературные потомки избавлены, а творческая, исследовательская работа, увлекающая за собой как полет души, как смысл существования человека в будущем. Верно сказал Петр Петрович, что работы на миллион веков хватит, меняется только ее масштаб, доходящий в опусе Горбовского до тушения Галактик и ментального способа бытия. Завершающая новелла повести вышла очень жизнеутверждающей, человеку найдется дело в любые времена, главное только, чтобы его действиями по настоящему руководил Разум.

Приятно найти параллели между собственными отзывами и тем, что впоследствии прочитал у Стругацких. В этом рассказе Мбога — член Комитета по охране животного мира иных планет, зоопсихолог, приручивший ужасных марсианских летающих пиявок. Подчеркну — не истребивший, а приручивший, в отличии от того, что мы видели в «Свидании» и «Стажерах». Значит все-таки нашелся способ избежать земных замашек из прежних времен, под стать картине достигнутой гуманности в авторском Мире Полдня.

Горбовский запретил экспедиции брать с собой оружие, всем, за исключением Мбога. Это ясно, все-таки исследуется чужой мир с неизвестными сюрпризами. Хотя сюрпризов здесь трудно было предположить, ведь Леонида поистине инопланетный рай, но все же пришлось черт побери, пришлось таки пустить кровь. Но тут как говорится произошел форсмажор и никому не пришло в голову жарить из поверженного «бегемота» шашлык. Вообще благоустроенность Леониды создает ореол чего-то приятного, знакомого по Брэдбери, и очень хрупкого, с которым необходимо обращаться очень осторожно из-за боязни сломать. В этом и заключается долг Разума по отношению к чужому миру, именно не столь щепетильное отношение к такому принципу стало трагедией Поля в «Свидании». Но здесь все по-другому и оправдана поспешность с которой сворачивала экспедиция свой лагерь, так как в отлаженный природный баланс планеты поневоле пришлось внести дисгармонию. Может быть сам принцип биологической цивилизации и дает ощущение этой самой благоустроенности, а от него и чувство умиротворения, столь же ценного для внутреннего человека, как и активность познания для внешнего.

Замечательно когда научно-фантастическое произведение основывает ход своего действия на научно-фантастической теории. Но так ли уж теория взаимопроникающих пространств фантастична? Может она таковою и была на момент написания рассказа, то есть около двух третей столетия назад. Научный поиск не стоит на месте и сейчас теория параллельных миров и неведомых измерений пространства стоит в ряду официальных физических гипотез. И только те, кто как говорится не в теме, накладывают на это печать мистики.

Вот и в рассказе Стругацкие избавляются от примитивного взгляда на проблему, что наглядно показывает и само название. В сферу потустороннего вторгается пытливый деятельный ум научных творцов XXII века и собственно термин «потусторонний» в физическом смысле буквально отражает саму сущность гипотетических пространств. На этом строится придуманный писателями Д-принцип перемещения в пространстве, впервые четко обозначивший свою физическую суть именно здесь. Чувствуется, что Стругацкие сделали это не на пустом месте, наверняка литературное ноу-хау явилось плодом их более глубоких размышлений над непознанными сторонами природы, как и представленная в рассказе модель человека как микрокосма макрокосма. Пусть это сделано на примере избранных ридеров, но ведь авторское психодинамическое поле присуще каждому человеку, только ридеры по каким-то неведомым причинам сумели им пользоваться. И несмотря ни на что, они отдают свои способности и силы во имя прогресса будущего, как это сделал вскользь упомянутый в тексте погибший Вальтер Сароян, оставшийся в памяти читателей как четырнадцатилетний мальчишка из Аньюдинской школы. Я бы назвал данный рассказ самым прогрессивным из всех историй повести, так как он направлен против консерватизма научных взглядов по отношению к самым необычным свойствам человека.

Замахнулись конечно же Стругацкие на многое. На мечту всего человечества, на предмет желаний богатого и бедного, дикаря и гения — на вечную жизнь. Сразу хочется отметить в рассказе правильную постановку такого вопроса, так сказать четкое представление о том, что мы имеем. Чтобы дать человеку вечное существование, надо прежде всего знать, что представляет собой человек, вернее сказать, что с физиологической точки зрения можно назвать человеком. В тексте говорится, что человек — это не руки и ноги, человек — это мозг. Даже дилетант может согласиться с таким утверждением, но он также может заметить, что после смерти разлагаются не только руки и ноги, но и тот же мозг. А если сделать точнейшую копию мозга, то есть другими словами копию отдельного человека? Собственно в рассказе ученые этим и занимаются.

По ходу действия авторам удалось передать атмосферу великой тайны в которую проникает пытливый людской разум. Окружающая Новосибирский Институт Биологического Кодирования обстановка напоминает древние времена алхимиков, с мраком каменных подвалов и теми же горящими свечами. Здесь линия познания пришла к завершающей точке, замкнулся круг, завершилось Великое Кодирование. Трудно сказать насколько предлагаемая Стругацкими идея относится к реальности или фантастике, я думаю не стоит об этом слишком однозначно судить, ведь опять же, мы точно не знаем исходную предпосылку, форму идентификатора нашей личности, индивидуального «Я». Дух захватывает от всего этого! А для скептиков можно заметить, что не столь уж большое время назад, считалось невозможным построить летательный аппарат тяжелее воздуха.

Самая печальная история повести. Поменяв в переиздании персонажей, авторы тем самым добавили в дополнении к случившейся трагедии еще и ностальгии. Даже не повзрослевшие, а уже и постаревшие Поль и Лин, естественно уже не те жизнерадостные юнцы из рассказов начала книги. Прогрессивная медицина будущего продлила жизнь, но не сделала ее такой уж долгой и мы видим здоровяка Лина с появившимся брюшком, а Поля с приобретенной тяжелой ношей однажды содеянного. Молодость — это только начало подъема налегке на гору жизни, а спускаешься с нее уже с грузом своих ошибок.

Естественно Поль особо не виноват. Однако хочу отметить огромное число трофеев в Музее Космозоологии, добытых в том числе и с малоисследованных планет. Анестезирующая игла вроде бы относительно гуманное средство, я думаю даже предусматривающее реанимацию в случае какой-либо ошибки, но всего не предусмотришь и произошедшее доказывает это. Я понимаю, что исследование чужих планет не прогулка в шлепанцах по квартире, но уж слишком много было охотничьего азарта у персонажей, берущих на себя ответственность с оружием в руках приходить в новый мир. Стругацкие еще вернуться к этому вопросу в «Благоустроенной планете». Безусловно человек является самой главной ценностью в Мире Полдня и должна устраняться всяческая опасность для его жизни. Но даже массовый забой опасных марсианских пиявок как-то коробит. Что-то чувствуется в этом знакомое из нашей собственной истории вплоть до нынешних дней. Многие фантасты обращались в своем творчестве к подобного рода предупреждению. Ведь даже самая злобная тварь, самая мелкая букашка иного мира может иметь долю разумности и сказать непрошенным гостям: «Любезные, кто вам дал право убивать! Летите отсюда на свою планету и делайте там все что хотите«!

Хроника по своей сути вещь бесстрастная. Перечень скупых фактов, цифр, данных с точностью передают информацию о судьбах частного и вселенского порядка, минуя все моральные излияния. В общей канве повести данная новелла представляет собой отчет Международного Центра Научной Информации, необходимый для понимания того, что же произошло с «Таймыром». И естественно как самостоятельная единица, вне повести новелла не имеет значения.

Но все же в этих строчках что-то чувствуется, я бы сказал в них лежит мечта грядущего, так сказать посягательство на один из самых фундаментальных законов природы. Я имею в виду достижение материальным объектом границ скорости света. Под материальным объектом само собой подразумевается звездолет с экипажем, осуществляющий межзвездный перелет. Для физики это пока недостижимо, для фантастики нет проблем. Проблематика «пространство-время» дает пищу для целого направления в фантастической литературе и данный рассказик только вскользь касается этой волнующей темы. Однако и здесь чувствуется пульс этой великой тайны, грозящей гибелью всем дерзновенным. Таким образом по воле авторов и появились Кондратьев со Славиным в грядущем XXII веке, явившись первыми исследователями околосветных скоростей.

Здравствуй, племя младое, незнакомое! Здравствуй, юность Полдня XXII века, которой еще предстоит дерзать и действовать, оставляя свои следы на пыльных тропинках далеких планет. Слова Пушкина пришлись здесь очень кстати, ведь в них содержится оптимизм того удивительного времени нашей жизни, когда все еще впереди, энергия бьет ключом и по плечу любые трудности. Ритмы такого пульса проходят лейтмотивом по всему рассказу и от этого становится очень хорошо, также, как может быть замечательна та пора «когда мы были молодые и чушь прекрасную несли». Проблемы, ошибки и даже трагедии у авторской четверки мушкетеров еще впереди и по ходу повести мы о них еще узнаем.

Показываемая Стругацкими школа живо напоминает ефремовские школы эры Великого Кольца. Там, в отрыве от семьи, воспитываются те, кому своей деятельностью предстоит ткать ткань того будущего, в котором по словам авторов очень хочется жить и работать. Когда-то мне казался негуманным тот факт, что в очень раннем возрасте дети отрываются от родителей для учебы в подобных школах. Но практика нашей жизни показывает, что как бы не старались загруженные работой и бытовыми проблемами папы и мамы плотно заниматься своими детьми, качественно им это сделать не удастся. Стругацкие и Ефремов понимали это и считали подобные школы необходимыми, по крайней мере в литературном будущем, где мало кто сидит на одном месте и все рвутся в космические дали. Но это вовсе не подразумевает холодность к близким, в рассказе по этому поводу ничего не говорится, зато чувствуется. Таковы они и есть, четверка Аньюдинской школы мира творцов и искателей. И как велика здесь роль учителя, такого как Тенин в рассказе, чуткого и умного, все понимающего и делающего все возможное, чтобы не заставлять своих подопечных лгать и притворяться. Я очень завидую таким людям, завидую по-доброму и поэтому мне так по сердцу пришелся этот рассказ.

Так уж повелось, что настоящим героем считается тот, кто пошел на отчаянный риск и зачастую, отдал свою жизнь во имя какой-то цели. Такие люди однозначно внушают большое уважение, главным образом за свою смелость, ведь подобное дано не каждому, особенно если геройский поступок сопровождается преломлением самого себя. А здесь Стругацкие предложили нам совершенно иной тип героической личности, основывающей свои действия не на риске, а на принципе целесообразности и достижения конечного результата. Таковы они и есть, на людях несколько странноватый Горбовский и его напарник Валькенштейн. В их понимании слово «герой» обретает совершенно противоположный смысл, под ним знаменитые десантники подразумевают того, кто проявив некомпетентность, не выполнил свою задачу, тем не менее завоевав при этом посмертный лавровый венец.

Я думаю, несмотря на определенную спорность такого взгляда, в этом отражается одна из граней мировоззрения людей будущего по Стругацким. Конечно же не всех, так как в роду человеческом всегда есть горячие головы. Но вот в чем вся соль — в Мире Полдня личное тесно вплетено в общественное, в котором тем не менее индивидуальность как раз и находит максимальные возможности для самовыражения. Отсюда встает вопрос о пользе, которую ты несешь для окружающих. А какая же может быть польза от погибшего безусловно геройски, но допустившего чрезмерное безрассудство? Поэтому Горбовский так жестко и раскритиковал погибшего Стринга, чем и вызвал удивление Сидорова, не знавшего профессионального непреложного принципа: «Десантник перестает быть Десантником, когда погибает». Все факторы риска учесть невозможно, но максимальное приближение к ста процентам расчета и есть высшая степень профессионализма. Горбовский наглядно показал это, спасая экипаж после «геройского» поступка Атоса. Вот такая вам точка зрения из мира будущего, ведь не зря же говорят, что каждая медаль имеет две стороны.

Верно, что сказки рассказывают нам о жизни. Только о такой жизни, где находится место и сказке. Получается такая взаимообразная стрелка, которая существует в начале наших дней, а потом, по мере взросления, сказочный вектор обрывается и стрелка показывает только в одном направлении наших текущих забот. Кто помнит свое детство, книги, которые он тогда любил, тому будет небезынтересно прочитать их и взрослому, хотя бы на волне ностальгии. И к таким книгам наверняка относится и данная повесть.

Между прочим, ее действие развивается как раз в обычной жизни, где живут самые обыкновенные люди. За исключением одного человека — волшебника Алеши, который почему-то стесняется своей профессии. Видно не хочется ему выглядеть чудаком, тем более, что даже его близкие друзья считают занятие волшебством несерьезным. Эта закомплексованность сквозит в персонаже на протяжении всего повествования. Вполне возможно, что так будут чувствовать себя (или уже чувствуют) в нашем несовершенном мире добро, справедливость, интеллигентность. То есть то, из чего и соткана сказка. Поэтому переживания волшебника Алеши понятны и не случайно он часто находит себе друзей именно в детях, которые по-настоящему ценят вышеназванные качества и в сказке и в жизни.

Действие повести основано на стремительном ходе событий в течении нескольких дней. И тут уж действительно, чудо перемешивается с реальностью и фейерверком рассыпается череда удивительных превращений. Кот Васька, шагнувший в наш мир с детского рисунка, оказался горе-волшебником, заварившим всю кашу из приключений и погонь. Кстати детский рисунок и сказка на мой взгляд очень близки друг другу, ведь когда маленький художник водил карандашом или кисточкой по бумаге, дверь в сказочный мир для него была наиболее широко распахнута. Повесть на мой взгляд замечательна, она должна очень нравится детям, да и взрослым тоже, если в них не остыло желание еще раз встретится с волшебством.

Стаи идей бессмысленно носились в воздухе. А Поль был растерян от такого изобилия, испытывая психологическую проблему выбора из огромного числа возможностей. Такая аллегория наглядно показывает общую картину жизни в XXII веке по Стругацким, где томление духа от временной невостребованности родственно творческим терзаниям людей искусства. Так оно и есть, ведь любое дело в описываемом авторами грядущем сродни принципам творчества, будь это даже рассматриваемое в рассказе животноводство.

Двое из четверки мушкетеров встретились десять лет спустя. Несчастный Поль переживает личный кризис от бездействия, помноженного на неразделенную любовь. Он выглядит растерянным, но не подавленным, так как научивший многому своих подопечных, горячо любимый учитель Аньюдинской школы, терпеть не мог несчастненьких. Согласен с таким мнением, так как слезы в жилетку почти всегда являются признаком слабости и малодушия. Естественно за исключением по-настоящему критических моментов. Но проблема Поля не является суперпроблемой, важно только определить, куда лучше приложить свои силы. Это можно понять, ведь тебе всего лишь двадцать пять лет и все еще впереди. В рассказе ясно видна разнородность сложившегося образа серьезного ученого-этакого старичка в профессорской шапочке, или же солидного мужчины в строгом костюме, с теми, кого рисуют нам Стругацкие — молодые, красивые парни и девушки, с очаровательной несерьезностью в поведении и неукоснительной строгостью в работе. Все здесь дышит задором и оптимизмом молодости и тем не менее это не мешает решать такую серьезную проблему как дефицит питания. Синтез глобальности задачи и достигнутого практического результата впечатляет и вообще при чтении получаешь порцию какой-то радостной бодрости. Эх, как же хорошо было бы пожить в таком грядущем и осознавая невозможность такого в настоящем времени, тем не менее не испытываешь пессимизма, а наоборот, радуешься за хоть и вымышленных, но таких близких тебе персонажей.

Блеск жемчуга и грязь нищеты слились воедино на страницах повести. Зачастую богатство имеет своим источником слезы и лишения людские, к которым еще примешиваются жадность и подлость немногочисленной кучки богатеев. Автор прекрасно показал это в условиях Востока рубежа девятнадцатого и двадцатого веков, на фоне ужасающего мракобесия и бесправия. Ловцы жемчуга внушают только чувство жалости, они низведены до такого состояния, что встает вопрос — можно ли их назвать людьми? Тупая покорность превратила их в неопределенных существ, лишенных воли, силы устремлений, в них даже начало атрофироваться чувство самосохранения. Большей частью в этом была и не их вина, но все-таки в людских силах высоко поднять голову и попытаться стать настоящим человеком.

Это в повести сделал Саффар, являющийся для меня центральным персонажем. Замечательно описал автор рождение внутри чернокожего ныряльщика новой сущности, когда промелькнувшая искра заставила Саффара думать, анализировать причины и следствия. В этой связи любопытна авторская мысль — что же присуще настоящему человеку? Это способность мыслить, ощущать внутри себя это особое движение, причем отдавая отчет в четкости и связанности мыслительного процесса. Так Саффар стал Эль-Сейфом. Судьба его конечно трагична, он вспыхнул и сгорел дотла и не сказать, чтобы новорожденный Эль-Сейф принес другим много счастья. Слишком закостенелым был окружающий мир, настоящий ад на фоне безоблачной лазури. Финал повествования жесток, но все же автор показал путь к достижению человеком настоящей свободы.

Первая и наверное единственная новелла в повести, где авторы с такой явно нескрываемой иронией подтрунивают над своим человеком будущего. Ситуация забавна еще и тем, что в начале истории идет речь о высшем предназначении человека, когда Шейла в разговоре с Женей говорит о мечте XXII века, о Человеке Всемогущем, хозяине каждого атома во Вселенной. Разговор сам по себе интересный и предпосылки к этому в рассказе однозначно присутствуют, по крайней мере описываемые Стругацкими принципы той же ассенизации впечатляют. Если сейчас ассенизатор представляет собой одну из самых неблаговидных профессий, с изрядной долей издевок, то в Мире Полдня это уже не имеет ничего общего с текущим моментом. Можно сказать, что переработка отходов по Стругацким представляет собой одну из вершин технологий будущего. Юра в рассказе популярно все это объяснил.

И вот покорителям Вселенной предоставился случай освоить пару бытовых приборов. В этом отношении наши потомки оказались поразительно нам близки. Здесь и заключается вся соль авторского юмора. Небольшая путаница в отлаженном механизме бытового сервиса, поставила перед персонажами буквально неразрешимые задачи. Эти проблемы мы сейчас, закаленные в бытовых трудностях, щелкаем как семечки, так как мы родились с ними и они являются неотъемлемой частью нашей жизни. Поэтому товарищи потомки, радуйтесь тому, что у вас есть и пользуйтесь благами налаженного быта без самодеятельности

Эпизод из личной судьбы тесно переплетается здесь с эпизодом жизненного уклада грядущего. Стругацкие говорят нам, что человек там не может быть предоставлен самому себе в смысле обособленной оторванности от окружающего общества. Тут вовсе нет посягательства на личную жизнь, просто сама личность тесно интегрирована в мироустройство будущего. И если кому-то не очень хорошо, то люди не будут ждать призыва о помощи, они сами придут и помогут.

Вот этим и объясняется визит Горбовского к Кондратьеву, странноватый с точки зрения современных взглядов, но так естественный с точки зрения общечеловеческих ценностей будущего. По факту случившееся выглядит так — приходит к вам незнакомец и просит разрешения полежать на кушетке. Но Кондратьев понимает, что за этим кроется не наглость, а как бы это правильно выразить — некая степень открытости людей Мира Полдня, исходящая из расположения к своему ближнему. Это не исключает и чудаковатости, а для Горбовского она является явной самоизготовленной ширмой, закрывающий настоящий характер. По каким-то причинам это было ему нужно, вернее было нужно авторам, для создания данного персонажа, но мы то, вместе с Кондратьевым, прекрасно понимаем, что за экраном находится настоящая личность. Отважная и вместе с тем чуткая. И Званцев личность, и Протос, вот чем ценен мир Стругацких, изживший из себя блеклые людские оболочки прошлого. Это угадывается здесь под авторским пером, а раскрывается в дальнейших новеллах повести.

Как написано в тексте, Кондратьев решил окунуться в жизнь будущего. Вместе с ним авторы приглашают туда и нас с вами. Это как первое знакомство с человеком, когда изначальное впечатление оказывается самым верным. Для меня такие впечатления оказались окрашенными в довольно радужные тона. Посудите сами, вместо наверняка ожидаемого урбанизма, гость из прошлого оказался в тонущем в зелени городе, почти в лесу, где там и сям разбросаны многоэтажные и одноэтажные здания. На лицах встречающихся людей нет печати злобы, агрессии, безысходности, все приветливы и доброжелательны. Почти идиллия, но как оказывается далее, она отнюдь не слащава, а вполне себе творческая и деятельная. Наверняка это самый распространенный образчик фантастического будущего, в котором Стругацким, по их собственному известному выражению, так хотелось бы жить и работать.

Не скрою правда, что самодвижущиеся дороги по своему функционалу смотрятся несколько нелепо, да и сам Кондратьев не совсем понял их практичности. Но не в них дело, а в увиденных штурманом людях, разговоры которых соткали образ человека XXII века, отразившегося во всем творчестве Стругацких. Обостренное чувство долга и гуманизм, стремление принести человечеству пользу и творческий подход, все эти качества могли бы казаться штампами, если бы не ложились на вполне осязаемые характеры, так похожие на натуры совсем обычных людей. Таких людей, которых хотели видеть в своем мире авторы. Кстати в переизданной повести «Полдень,XXII век», оказались убраны диалоги концовки рассказа из более раннего варианта «Возвращения», а мне кажется зря, там это смотрелось гораздо интереснее и живее. Но так или иначе, здесь знаменитый Мир Полдня начал разворачиваться перед нами во всей красе, приглашая к себе всех тех, кто вместе с авторами, тоже хотел бы там жить и работать.

Итак, Кондратьев со Славиным очутились в новом для себя мире, где желания превратились в действительность. Но пока для Кондратьева на первом месте естественно было желание жить, четырежды переломанный позвоночник и разбитый череп — травмы очень серьезные, даже для продвинутых технологий будущего, которое постепенно открывалось для штурмана сквозь невыносимую боль. Пока Сергей Иванович не мог даже взглянуть в окно, но Женя Славин вкратце описал ему, скажем так, формулы мироустройства XXII века.

Стругацкие набросали эти формулы внешне незаметно, в виде тезисов в диалогах, но слова эти очень важны для тех, кому дорог этот грядущий мир. «Хотеть — значит мочь», такой мощный стимул делает невозможное возможным, взять хотя бы излечение тяжелейших увечий Кондратьева. Этот принцип творческой мысли породил также к примеру и Д-космолеты, дорожку к которым проложил своим отважным полетом «Таймыр». Едва очнувшись Кондратьев с опаской начал воспринимать новую для себя реальность, заранее определив для себя место чужака. Но верно сказал Женя, здесь нельзя быть одиноким, да их тут и не бывает в принципе, так как боязнь и личные комплексы уничтожаются автоматически, благодаря открытости жителей мира Полдня. Это Сергей почувствует и оценит позже, а пока он слушает восторженные оценки своего напарника, выраженные очень простыми словами: «Новый мир — очень хороший мир». А построили его сами люди, опять же по словам авторов «спокойные, умные доброжелательные, всегда очень занятые и очень этим довольные». Ближе с этими людьми нам и двум оставшимся в живых членам экипажа «Таймыра» предстоит познакомиться в последующих новеллах повести.

Всякая история имеет свою завязку. Желательно, чтобы завязка была острая, сразу привлекала к себе внимание и в хорошей книге развитие дальнейших событий соответствовало бы такому умело заданному старту. В этом отношении обстоятельства возвращения на родную Землю остатков экипажа «Таймыра», полностью соответствует качеству высококлассного десерта к изысканному блюду гурманов. Неизвестный устаревший космический корабль, катастрофа, чудом выжившие незнакомые люди, что можно еще желать для острой завязки истории. Тем более к ставшему культовым известнейшему произведению братьев Стругацких.

Перестарок по своей словесной форме представляет собой довольно уничижительное значение. Но не для жителей двадцать второго века, диспетчер, злясь и негодуя, принял все меры, чтобы посадить неизвестный корабль. Ведь там должны были находиться люди — самая главная ценность для грядущего, куда неожиданно ворвался гость из прошлого. Поэтому разбитое Главное Зеркало здесь не в счет, также как не идет в счет опасность приземления неизвестного перестарка. Опасность — это то, над чем смеются жители Мира Полдня, наоборот, они ищут ее, не ради бессмысленных экстремальных ощущений, а ради полезной практической деятельности. Вот этот мир и принял своих прапрадедов, а вместе с ними и нас, читателей.

Люди будущего у Стругацких избавлены от необходимости заботится о куске хлеба, поэтому стала возможна работа приносящая каждому человеку личное удовольствие. В связи с этим авторами в рассказе затронута тема мечты и жизненной цели. Действительно, в этом отношении жителям мира Полдня XXI века можно только позавидовать. Ведь все наши нынешние устремления на самом деле проистекают из чисто бытовых вопросов, по сути сводящихся к добыче этого самого куска хлеба, впоследствии на который можно будет намазать масло, положить колбаску, а то и сдобрить красной или черной икрой. В общем тяга к материальному изобилию естественна и как подмечается в тексте вполне обоснованно является одной из целей коммунизма. Но цель эта не окончательна, а лишь ступенька к более высоким устремлениям, даже оставивших позади достижение духовной и физической красоты.

О подобном и задумывается Кондратьев, наведенный на подобные размышления разговорами с Ириной. Кто-то может сказать, что работа в Океанской охране как-то не смотрится верхом человеческих желаний. Но во-первых этим тоже необходимо кому-то заниматься, а во-вторых и в данной работе человек может самореализоваться и получить удовольствие. Более того, Стругацкие в начале рассказа очень здорово описали то, что может принести и счастье. Тихое и немудреное, но от этого не менее глубокое.

Но кроме философских материй рассказ богат и экстримом. Погоня за кашалотами выписана прекрасно, противоборство стихии, огромных животных и человека смотрится очень впечатляюще и уже не встает вопрос о незначительности работы Океанской охраны. Как мы видим в мире грядущего Стругацких каждый человек находит место по своему вкусу и это очень здорово!

В отличии от предыдущих историй Ивана Петровича Белкина, представляющих собой лихо закрученные жизненные ситуации героев, сюжет «Гробовщика» чрезвычайно прост. Совершенно серый обыватель знакомится со своим новым соседом, напивается на вечеринке и ему спьяну снится кошмарный сон. И все. Но Пушкин не был бы Пушкиным, если бы не сумел преподнести нам житейскую сценку с талантом мастера. Здесь дело не в сюжете, а в его изложении, которое весьма и весьма достойно. Очень живой и красочный язык, метко обозначенные типажи, великолепная ирония, позволяют с удовольствием погрузиться в незначительный бытовой эпизод. Ведь из таких незначительностей в основном и состоит наша жизнь, как бы мы не старались разнообразить ее стремительный ход. В набросанных умелой рукой чертах Андрияна Прохорова видны жадность, недалекость ума, примитивная обидчивость, так что типичный образчик пошленького мещанского мирка здесь налицо.

Мистика же Пушкина в повести превосходна. Конечно до лавров Николая Васильевича Гоголя в этом отношении здесь далековато, однако же визит гостей из потустороннего мира вызывает определенный холодок. Это у тех, у кого очень живое воображение, позволяющее рисовать картинки из прочитанного. А любителям юмора можно от души посмеяться над развязкой. Я лично оценил и то, и другое, а главное здесь в удовольствии от погружения в мир пушкинской прозы. Еще раз подмечу, что истинный талант гения позволяет ему очень интересно рассказать о весьма простых и обыденных вещах.

Мечта и реальность стали объектами рассуждений для знаменитого дуэта писателей-фантастов в предисловии к переизданию их известной повести «Возвращение», обретшей новое название «Полдень, XXII век». Очень замечательные, очень ценные мысли высказаны здесь Стругацкими. Писатели ничего не имеют против литературной мечты, просто считают ее не исчерпывающим определением фантастики, а только одним из ее аспектов. С этим трудно не согласиться, тем более, что авторы в статье популярно поясняют свою точку зрения.

Каждый писатель-фантаст вырабатывает свой идеал, который он и предлагает читателю и читатель в свою очередь, исходя из собственных представлений, принимает или же нет взгляды писателя. Писательский же идел, если он устойчив и идет сквозной линией через все его творчество, формирует авторский мир, устроенный так, как желает его создатель. В этой связи очень чувствуется в статье огромное желание Стругацких видеть в реальном будущем тот мир, который они и показывают на страницах своей повести. Авторы не берутся ничего утверждать, они только примеряют свою мечту на человека, причем на человека одновременно знакомого им и несколько идеализированного. Причем идеализированного не в смысле воображаемых качеств, а в количественной величине таких людей. Писатели говорят прямо, что в данных момент людей такого плана не так много. А я бы сказал то, что Стругацкие не могли в то время написать в статье — такие люди единицы по отношению к многочисленной серой массе. Авторы это прекрасно понимали, но тем не менее очень сильно желали, чтобы творцов, тружеников, со сложившейся нравственной чистотой и интеллигентностью, было как можно больше. Стругацкие сами были такими и реализовывали свои помыслы в книгах, неизбежно входя в конфликт с тупой тоталитарной системой. Творческий тандем прекрасно понимал сложность взятой на себя миссии, поэтому в концовке статьи братья со всей определенностью говорят, что если хотя бы часть читателей сумеют проникнуться духом мира Полдня XXII века, то они посчитают свою задачу выполненной. Поэтому я желаю всем читателям, всем любителям творчества Стругацких, следовать этому завету. И чем больше будет таких людей, тем весомее будет обрастать плотью тот мир будущего, в котором так страстно хотелось бы жить и работать великим писателям.

Забавно читать подобные статьи родом из шестидесятых годов прошлого века. Я вовсе не придаю своим словам уничижительный смысл, так в них присутствует изрядная доля трагизма. Аркадий Стругацкий (под псевдонимом Бережкова), рецензируя повесть Абэ Кобо «Четвертый ледниковый период», выделяет такие основные авторские посылки как движение человечества к тупику, моральной деградации, отсутствию идеалов. Не скажу, что мы к этому пришли, но по крайней мере точно что движемся. Выходит прав был Кобо, поднимавший эти вопросы в своей повести, как прав был и Аркадий Стругацкий, верно акцентирующий в статье внимание на подобных моментах.

Коснулся Стругацкий и «движущей силы» регрессивного направления. Это так ненавидимое им мещанство, которое братья так нещадно изобличали в своих произведениях. Полностью согласен с ними. Аркадий Натанович в статье присваивает мещанству эпитеты «болото», «животный ужас», этим он что называется бьет не в бровь, а в глаз. Несмотря на свою кажущуюся пассивность, мещанское мировоззрение ужасающе по своей силе отупления, превращения человека в скота, бессмысленного существа, обладающего деструктивной способностью порождать тиранов и маньяков.

И в этом смысле очень любопытна показываемая в статье смычка настоящего и будущего. Правда не обошлось здесь без идеологической закваски, без того самого светлого будущего, которое ждет всех граждан страны Советов. Но это было всего лишь реверансом, необходимым для опубликования статьи. Как мы видим, нет не только обещанного грядущего, нет самого его изготовителя — Советского Союза. А вот все сказанное Стругацким относительно мерзости мещанской трясины, по прежнему, к сожалению остается еще как актуальным.

Человеком в его жизни движут самые разнообразные силы. Про силу случая я уже упоминал в отзыве по пушкинской «Метели» и здесь эта же сила случая послала Дуняше бравого гусара, в несколько дней изменившего всю прежнюю жизнь девушки. Право слово, если бы Минский проехал мимо станции или же если бы дочка смотрителя не показалась ему, то скорее всего Дуня так и осталась бы жить в убогой деревеньке. Наверняка девушка уже задумывалась о таком своем уделе и эта перспектива наверняка ее не радовала. Поэтому очертя голову и кинулась Дуняша в омут с головой, отдав себя во власть негаданного случая в образе заезжего красавца. А может быть такова была ее судьба, ведь никто не знает, что ему написано на роду и поэтому очень легко спутать предопределенность с той же самой случайностью.

Минский же напротив вооружился силой хитрого расчета. Как опытный шахматист, ход за ходом, он вскружил девушке голову и пользуясь такой терминологией, провел пешку в ферзя, сделав Дуню своей королевою. Лично своею, а все лишнее, вроде старика отца, в буквальном смысле удалой гусар выбросил вон. Таким образом Пушкин показал нам хамоватого Дон Жуана, ради своей прихоти не останавливающегося ни перед чем.

И наконец сам станционный смотритель отдал себя в руки силе житейского хода вещей. По началу искренняя любовь к дочери погнала его на розыски и он даже нашел беглянку, но робость характера, высота положения Минского, тем более в сравнении с собственной социальной ничтожностью, заставили несчастного смириться. Как хорошо написал Пушкин — смотритель в гневе выбросил предложенные гусаром деньги, затем остановился, подумал... и воротился за ними. И далее пошел по самому легкому пути, то есть махнул рукой и отступился. Мол мы люди маленькие, где нам тягаться с господами. Дуняша же, увы, не сделала ничего, чтобы подать весточку отцу, хотя очевидно это было в ее силах. Простая, но сердечная любовь старика, осталась для нее в прошлом лишь эпизодом, затемненным сверканием красивой жизни. Зато позже она примерила маску кающейся грешницы, поплакала на могилке, дала Ваньке пятачок и укатила восвояси, забыв в суматохе в родных местах свой терновый венец. Я думаю там она уже больше не показалась.

Вот такие характеры показал нам Александр Сергеевич, а на это он был большой мастер, как мы видим не только в стихах, но и в прозе. К слову хочу сказать, что какие бы силы не крутили нами, мы сами можем явиться источником собственной силы, делающей нашу судьбу. Зачастую это сделать очень трудно, но здесь в первую очередь важен вектор устремления. Здесь это касается станционного смотрителя и его любимой дочери.

Не очень хорошие чувства посетили меня после прочтения этой статьи. Они не связаны непосредственно с самим материалом, а скорее относятся к затрагиваемому основному вопросу вынесенному в заголовок. Будем ли мы такими, как люди 22 века Стругацких? Автор надеется на это, а я же делаю вывод, что навряд ли. Мои слова горьки, но они избавлены от иллюзии беспочвенного романтизма и рождены опытом существующей реальности. Всем понятно, что представляет собой текущий момент середины двадцатых годов 21 века и как он далек от желаний Стругацких и жизнеутверждающего духа данной статьи Кирилла Андреева.

Вот Андреев пишет, что вместо прежних утопий всех нас ждет коммунизм. Спустя более 60 лет с момента опубликования данного утверждения, как раз коммунизм и выглядит подобной утопией. Сейчас не существует не только предпосылок, о нем нет и речи в отличии от прежних времен, когда коммунизм преподносился в виде целевой идеи, в которую впрочем мало кто верил.

Но все ж таки даже утопические идеи дают определенный вектор, пусть и не обоснованный реальностью, но тем не менее обуславливающий некое направление стремления. Таким образом работает между прочим и научная фантастика, не утверждая что так будет, но говоря, что так может быть. И если бы в статье Андреев был избавлен от преподносимой уверенности в коммунистическом грядущем, то в качестве вдохновленного ожидания будущего мысли автора имеют право на свое существование. Тем более в качестве предисловия к знаменитому «Возвращению» Стругацких. Впрочем по отношению к повести автор статьи делает оговорку, что не обязательно так будет на самом деле, а ценность книги в создании повода для раздумий. В этом он прав, и если бы люди действительно смогли бы проникнуться написанным, я уверен, мы бы смогли найти тот самый верный вектор направления к труднодостижимому, но столь желанному будущему.

В число многочисленных достоинств великого сыщика однозначно входит артистизм и связанное с ним искусство перевоплощения. Этим Холмс неоднократно разыгрывал Ватсона и доктор, зная о таких способностях своего друга, тем не менее раз за разом попадал впросак. Не стала исключением и данная история, где театральные способности Холмса достигли своей высшей точки. Правда детектив не совсем корректно обошелся со своим неразлучным товарищем, сыграв на искренности его чувств, но так нужно было для дела, ибо Ватсон смог бы сыграть уготованную ему роль только поверив в реальность случившегося. Но со стороны Холмса здесь вовсе нет бездушия, ведь мы знаем как трепетно относится Шерлок к своему другу и сыщик в концовке как всегда объяснил все свои мотивы.

А вот что касается устроенной Холмсом ловушки, то здесь у меня есть большие вопросы. Спланировано и разыграно все было на высшем уровне, Кэлвертон Смит проглотил наживку, так как мало кто из негодяев откажет себе в удовольствии лично позлорадствовать над поверженным противником. Только как сыщик собирался использовать частные откровения злодея — для меня, как неважного знатока системы следственных доказательств, в этом есть сомнения. Да и сам Смит сказал об этом в рассказе и в его словах есть основания. Спрятавшийся за кроватью Ватсон, как близкий друг Холмса и действовавший в его интересах компаньон, выглядит слабовато. Так же смотрится в качестве вещественного доказательства и коробочка из слоновой кости со смертельной пружинкой, пришедшая по почте и принадлежность преступника к которой еще надо доказать. Может быть для английского правосудия того времени всего этого было и достаточно, но по моему ощущению здесь Конан-Дойль немного недоработал, ведь помимо литературных достоинств желательна еще и детективная достоверность. Зато Холмс получает море аплодисментов, как настоящий артист играющий в отличии от своих театральных коллег, реально опасную роль, расплатой за непрофессиональное исполнение которой служит смерть.

Что может разочаровать Холмса, так это заурядное дело, где все очевидно и поймать преступника является только делом техники, на что сгодится и Скотленд-Ярд. Именно таким делом и представлялось поначалу убийство в Эбби-Грэйндж, ведь вместе с тайной исчезает и вся привлекательность дела. Ведь не может же каждое преступление быть апофеозом злодейства, хитрости, тонкого расчета. Должно же что-то оставаться обычному серому злоумышленнику, работающему просто, но верно, с практичными действиями по принципу: «пришел-ограбил-лег на дно». Именно так настоящие виновники драмы пытались свалить все произошедшее на известную банду Рэндолов, действующих топорно, но как ни странно успешно.

И Холмс чуть не попался на эту удочку. он даже отправился назад на Бейкер-стрит, но три бокала, как три карты для Германа, не давали ему покоя. Так уж устроен острый ум, отточенный методом дедукции — если что-либо не укладывается в логическую цепочку, если есть червячок сомнения, великий сыщик не будет знать покоя и вот он уже мчится обратно в Эбби-Грэйндж. Тут уж преступнику крышка, ведь детектив стряхнул с себя пелену очевидности, предвзятого мнения, личного обаяния, то есть всего того, что может мешать работе холодной дедукции. И вот уже дело раскрыто, преступник найден и мы в концовке наблюдаем обратный процесс, когда логический принцип неизбежности наказания за содеянное снова уступает место личному обаянию, на которое в начале дела чуть не попался сыщик. В этом и состоит своеобразии данной истории. Ведь в подобном и заключается весь Холмс, он берет на себя роль не только ищейки, но и правосудия, отлично понимая, что суровость закона не всегда учитывает нюансы сложившихся мотивов. А вернее сказать закон вовсе не берет во внимание моральные аспекты поступков. Тут нужен действительно проницательный, безошибочный ум, которым обладают только единицы. За это, дорогой Холмс, мы вас и любим!

Как же трудно оказаться одному, в непривычных для тебя условиях, когда ты мог бы лежать в теплой постельке и видеть сладкие сны. Бедняжка Муми-тролль, волей пера своей создательницы, оказался в подобном непривычном положении, что и послужило основой для данной повести. Янссон постаралась показать одновременно суровость и красоту зимы, столь близкой ее скандинавской натуре. Муми-дол это уже не уютное местечко, где можно отлично провести время, это место, где надо выживать в противоборстве с самой Ледяной девой. Аналогия со Снежной Королевой Андерсена напрашивается сама собой, тем более в эпизоде с бельчонком, но тут уж ничего не поделаешь, как сказала Туу-тикки: «Он забыл, что надо сидеть дома».

Что касается Туу-тикки, то она явилась нам одним из многочисленных новых персонажей Янссон. Писательница явно является любительницей придумывать различную необычную мелюзгу, они и населяют фирменный авторский мир, который полюбился большинству читателей. События происходящие в повести прямо скажем не масштабны, Янссон как раз и возится со своей этой самой мелюзгой, играет с нею, создавая в общем-то обычные житейские ситуации. Как пережить зиму, где взять еду, кто живет под шкафом — все эти вопросы и составляют основу игры в Муми-троллей. Простенько, но зато интересно, как незатейливы, но тем не менее любимы детьми обычные игрушки. Но история вышла не совсем и детская, слишком сурова зима и тут уж не до шуток. Поэтому в игру принимаются и взрослые, все тему, кому небезразличен волшебный мир Янссон. Течение событий в повести не столь стремительно, все буквально замерзло, заледенело и бедным зверюшкам остается только к этому приспосабливаться, правда находя в зимней обстановке и свои развлечения. Так что уважаемые любители творчества писательницы, потеплее одевайтесь и погружайтесь в очередную историю из жизни волшебных созданий из долины Муми-троллей.

Вот уж не знал, что пламенные идеи русских революционеров-народников доберутся до далеких Гавайи. Википедия подтвердила действительность основных вех описанной в повести судьбы «Каука Лукини», по рождению Николая Константиновича Судзиловского, что позволяет отнести данное произведение к документалистике, облаченной в довольно неплохую художественную форму. Это облачение играет яркими красками природы Гавайи, с виду напоминающей рай земной, где повсюду растут благоухающие цветы, а чтобы насытиться достаточно протянуть руку вверх и сорвать с дерева дары природы. Живи и радуйся, но не тут-то было. Загребущая рука акул мирового капитализма, добралась и до этого аналога библейского Эдема, чтобы вдоволь зачерпнуть отсюда источников материального обогащения. Такова основная мысль повести.

Эта повествовательная линия давала зеленый свет практически любому мало-мальски значимому произведению в советской литературе. Тем более, что и в действительности это было верно. Только жаль, что данная политическая подоплека несколько отодвинула на второй план описательную часть самих Гавайи в пользу разоблачения хищных нравов американских воротил. Однако приводимое описание действующего вулкана, особенностей быта гавайцев, исторические экскурсы довольно хороши. Это позволяет расширить знания о далеком архипелаге, лежащем в бескрайних просторах безбрежного Тихого океана.

Может быть тем, кто не знаком с творчеством Владислава Петровича Крапивина рассказ покажется чем-то вроде пионерской агитки, которых было так много во время существования пионерской организации. Тем более, что впервые рассказ появился в сборнике писателя посвященному пятидесятилетию пионерии. Так, да не так, ведь автор знал, что в организованном содружестве ребят есть много хорошего, главное избежать формализма и сумет по-настоящему заинтересовать ребят, что Крапивин и делал в своем известном отряде «Каравелла». К сожалению, это был частный случай, а в основном все-таки было то, о чем и говорил насмешливый читатель в концовке рассказа. Сам не по наслышке знаю это. Но в этом то и состояло предназначение рассказа, чтобы попытаться не на словах, а на деле показать путь к воспитанию в себе чести, смелости, твердости характера, то есть ковсему тому, что было затянуто в трясину советского официоза. Крапивин всегда стремился расшевелить это болото и делал это очень убедительно.

В этом смысле представление пионерского галстука в виде кливера в полной мере соответствует писательскому духу Крапивина. Ведь как говорится в рассказе кливер предназначен для того, чтобы идти против ветра, а значит против всего формального и так большинству удобного. Именно это подразумевается в рассказе и наверняка то же самое чувствовал маленький Владик в день вступления в пионеры, о чем так хорошо говорится в тексте. Возможно с той самой линейки и вышли знаменитые барабанщики и горнисты писателя, которые так дороги поклонникам творчества Крапивина.

Для каждого человека существуют «его» книги, а если книга пришла из детства, то данный термин только усиливает свое значение. Ведь тут включаются воспоминания о том времени, когда солнце было ярче и мороженное вкуснее. До сих пор смутно помню, как в моем очень раннем возрасте отец читал мне эту повесть-сказку и далекая Япония стала мне очень близка. Приключения девочки Нон-тян и лисенка Кона ложились тогда на чистое сердце и столь же чистое сознание и поэтому возникающая сейчас ностальгия естественна.

Что же касается самого содержания, то оно, как и в большинстве книг для детей, весьма бесхитростно. Да и другого не надо, ведь ребенок воспринимает написанное не умом, а сердцем, а в нем как известно больше эмоционального, чем рационального. Дружба двух друзей в книге бескорыстна, а это ведь самое главное и помощь здесь оказывается по внутреннему зову, а не по какому-то бы ни было расчету. Так лисенок не услышал, а почувствовал, что в нем нуждается Нон-тян и тут же бросился сквозь снегопад на помощь.

Описываемый автором праздник зверей очень колоритен. Тут помимо обычных зверей, оборотней и перевертышей пред нами предстают я бы сказал эпические персонажи. Корова-черт, слизывающая языком человеческие тени, вроде бы смотрится как устрашающий персонаж какого-то героического фэнтези, но на деле она справедлива и одарила Нон-тян своим волшебством. Тут же вспоминаются приключения Малыша Таро, где Корова-черт так же помогала ему. Это любопытная черта многих сказок, когда казалось бы не столь расположенный к добру персонаж, тем не менее оказывается вполне положительным и помогает главному герою.

Самое же замечательное в повести — это ощущаемая тонкая грань между реальностью и сказкой, когда Поляна Превращений находится в обыкновенном лесу и при определенных обстоятельствах ее можно найти. А лисенок Кон превращающийся в мальчика, сам по себе является живым порталом между обычным и волшебным миром. Ребенку всегда хочется верить, что сказка где-то рядом и в этом смысле повесть показывает туда дорогу.

Все тайное когда-нибудь становится явным, а здесь тайное и было предназначено для того, чтобы в свое время стать явным. Реальностью новой мировой катастрофы обусловлено создание тайной организации с которой случай свел талантливого ученого Кацуму. Но не будем забегать вперед. Начало повести в полной мере соответствует канонам научной фантастики, что и созвучно названию серии «Библиотека современной фантастики» в которой я ее и прочитал. Машина-предсказатель, заменившая в современном мире гадалку с картами, смотрится с одной стороны чудом научно-технического прогресса, а с другой воспринимается с опаской правящими кругами сильных мира сего, как говорится с политической точки зрения. Действительно, будущее всегда представлялось человеку неким фантомом, приобретающим все более и более осязаемые черты только по мере приближения к нему. А здесь оно лежит прописанным на листе бумаги, причем прописанным с вероятностью близкой к ста процентам. Неизвестно как подобное будет воспринято обществом, тем самым, которым так ловко удается манипулировать. Но это в повести заключено так сказать в ее глубине, а на поверхности автор разместил очень интересные фантастические идеи.

Очень прогрессивным для времени написания произведения смотрится создание электронной матрицы человека. Это большой плюс автору. Разговор с мертвым, ну просто блеск, тем более если предположить — а вдруг это возможно? Абэ Кобо строит эту возможность не на пусом месте, его герой Кацума неожиданно приходит к выводу, что понятие человеческой личности можно с достаточной вероятностью свести к чистой физиологии, да и сама высшая нервная деятельность мозга прогнозируется анализом стандартных реакций на простую стимуляцию различных участков коры. Вышло, что та переменная, отличающая ту или иную индивидуальность от стандарта, куда проше, нежели можно предположить. так на сколько же человек принципиально отличается от машины? Этого вопроса автор коснулся только вскользь, однако внимательному читателю тут есть над чем подумать, а самого создателя чуда-машины в концовке повести ожидает связанный с таким его выводом сюрприз. Правда сюрприз не из приятных.

Вообще сам сюжет Кобо раскрутил лихо, от частной детективной истории, до глобального фантастического грядущего. Повествование идет от первого лица, что дает возможность глубже ассоциировать читающего с персонажем, как бы непроизвольно примеряя на себя его «Я». Интрига становится все сильнее и сильнее, события приобретают все больший масштаб и в концовке нас ждет футурологический финал. Так что сэнсею Кобо за повесть объявляется благодарность.

Очень простенькая история про хитрых барсуков и настоятеля храма. Такие маленькие сказки обладают своим шармом, они настолько же незамысловаты как и простой крестьянский быт, которым жила Япония того далекого времени. Автора произведения мы знаем, но очень чувствуется в этой истории то, что называется народным духом. Здесь нет эпических героев, откровенно отъявленных злодеев, несметных сокровищ и от бытового сюжета веет уютом темных вечеров, когда детям на ночь рассказывались подобные сказки.

С одной стороны здесь имеют место чисто житейские практические вопросы добычи денег, с другой стороны способ как это было достигнуто и определяет сказочный жанр. Барсуки оказались столь необычными, что волшебное превращение не стоило им никаких трудов. По сути они пошли на откровенный обман, но он подразумевает только хитрую уловку. Ведь априори настоятель храма должен быть отрицательным персонажем, провести которого просто обязан хитроумный пройдоха. Таких примеров в сказках народов мира просто море. Вот и здесь так и случилось и нам остается только от души посмеяться над забавным происшествием.

Я честно признаться не понял — визит представителя инопланетной расы был на самом деле или же это явилось результатом воздействия на психику космонавта в результате специальной проверки. Это до конца не поняли и предыдущие рецензенты, что является безусловным минусом для рассказа. Но минусом не столь уж большим, определяющим только двусмысленность финала. Главный же интерес заключается в общении пилота со своим неожиданным визитером и тут есть довольно любопытные моменты.

Это в первую очередь касается особенностей развития жителей звездной системы А-7581 как вида, такого значительно эволюционировавшего нашего собрата по разуму. Тут звание собрата в первую очередь является лестным для застигнутого врасплох Сергея Вавилова, так как в своем развитии его новоявленный двойник ушел значительно вперед. Биленкин преподнес это в положительном аспекте, причем дав довольно любопытную причину — способность видения инопланетянами всего диапазона электромагнитных волн. По мнению автора подобная способность дает прогресс не только в техническом отношении, но и в культурном. От этого жизнь инопланетной цивилизации стала гораздо ярче и разностороннее. Таким образом представлен еще один взгляд фантаста на возможность расширения человеческих возможностей и это на мой взгляд является главной изюминкой в рассказе.

Алишер Навои относится к числу великих поэтов средневековья. Как говорится много воды утекло с тех пор и время своим естественным ходом видоизменяет прежние помыслы людей, их мировоззрение, систему ценностей. Вот поэтому мы как-то иначе воспринимаем прежнее. Классику необходимо не только любить, но и понимать и я завидую тем людям, которые на это способны, в рамках мировой литературы в целом. Что касается данной поэмы, то по отношению к самому себе, могу сказать, что я наверное не в состоянии в должной объективной мере оценить данное произведение. Согласен, что оно довольно интересно, поучительно, расширяет кругозор, но не более того и считать данный труд Навои великим я не могу. Отдаю отчет, что данные слова являются мнением дилетанта, но положа руку на сердце, таковым я и являюсь по отношению к подобной литературе.

Но поэму я все же прочитал, главным образом ради читательского любопытства и в общем не пожалел о затраченном времени. Все-таки в произведении говорится о том, что непреходяще. О любви, верности, стремлении к идеалу, порядочности, трудолюбии. Таковы Фархад и Ширин — центральные фигуры поэмы, вокруг которых бурлит жизненная стихия, к сожалению редко дарующая наслаждение, а зачастую попросту убивающая. Не буду пересказывать все перипетии произведения, могу только выразить мнение, что подобное читать желательно, в первую очередь, как бы это не звучало банально, для повышения собственного культурного уровня. И в этом смысле я совсем не испытываю никакого разочарования от прочитанного.

Как же просто в книгах открывается дверь в сказку! Для этого волшебнику Алеше нужно всего лишь нарисовать волшебным мелом ключ на самой обыкновенной двери и не забыть произнести заклинание. Эти слова в тексте, несмотря на свою простоту, как-то тронули. Повеяло чем-то волшебным, а самое главное вспомнилась детская вера в то, что чудесное действительно существует, причем где-то рядом, на пыльном чердаке или в старом заброшенном доме. А самое главное тогда очень хотелось, чтобы жил неподалеку волшебник Алеша, который взяв тебя за руку покажет дорогу в дивный неведомый край.

В повести такая удача выпала девочке Кате, прада то место куда они попали вовсе не оказалось таким уж прекрасным. Вечное противоборство добра и зла, как плюс и минус в электрической цепи, питают сказку, обеспечивая энергией само ее существование. Недаром в этом жанре всегда происходит борьба, иногда случаются трагедии и если бы не было такой жесткости, то это была бы уже не сказка, а некая слащавая иллюзия, где существовали бы пушистые, но ни на что не годные персонажи. Так и выходит, что даже сказка, которую зачастую называют выдумкой, имеет свои непреложные законы.

Вот и Софья Прокофьева сформулировала свой сказочный закон. Люди в повести без улыбок становились столь легковесными, что начинали парить в воздухе и чем добрее была у человека отобранная улыбка, тем легче он был. Тут вам целый физический закон сформулированный волшебником Алешей — без улыбки нарушается сказочное притяжение, такой своеобразный аналог закона всемирного тяготения. Летающий музыкант со своей возлюбленной кружевницей Миэль смотрятся очень поэтично, как персонажи волшебных романтических баллад о влюбленных. Вообще талант детского писателя заключается в даре создать в своем произведении особую атмосферу, которую в особенности почувствуют такие чуткие существа как дети. Здесь у Прокофьевой все на очень высоком уровне, повесть обладает всеми характеристиками того самого сказочного притяжения.

В концовке писательница мастерски отразила грусть расставания со сказкой. При возвращении в наш мир у Кати создалось ощущение какого-то прекрасного сна, который оставил на прощание чудные воспоминания. Это и помогает скрасит грусть разлуки — со сказкой или с детством. Но очень важно помнить былое и это становится понятным тогда, когда ты давно стал уже взрослым.

К сожалению ничего особенного в рассказе не обнаружилось. Он был прочитан мною в сборнике приложения к журналу «Сельская молодежь» изданного в 1965 году. В то время в моде был посыл добровольной жертвенности человека во имя всего человечества. В данном случае это была горстка экипажа звездолета «Антей». Чувствуется, что рассказ писался, и собственно попал в сборник благодаря этой идее, так здорово вписывающейся в советскую идеологию. Так вот это высокое устремление есть единственное, что можно отметить в рассказе, больше напоминающего просто стенограмму событий. Маловато будет. Естественно благородный поступок звездолетчиков достоин всяческих похвал, но в литературном произведении он должен быть достойно обыгран.

Здесь же все представлено сухо и примитивно, на уровне пробы пера. Нет ни характеров, ни тревоги ожидающейся катастрофы, ни комка в горле перед последним отсчетом. Может быть малый формат не позволяет в полной мере сделать этого, но я думаю, что можно было бы более живо раскрасить сюжет. А так прочитанное пролетело мимо, также как и Грозная звезда мимо Земли. Снимаю шляпу перед погибшим экипажем, а рассказ вряд ли захочу перечитывать.

Как это часто говорится про необъятные просторы и безраздельную ширь-все это становится ощутимым на страницах данной повести Виктора Болдырева. Произведение предназначено для тех, кто подобно Жаку Паганелю любит путешествовать по миру не вставая со своего кресла. И надо сказать, что такое путешествие стараниями автора получилось довольно увлекательным. Магаданская область — не то ли это место, что называют «у черта на куличках»? Судя по удаленности это утверждение можно признать верным и тем ценнее сведения писателя о данном замечательном крае. Причем сведения добытые путем личных наблюдений в путешествии по девственным местам полуострова Кони.

Так, да не так, все-таки ступила нога человека в непроглядные пущи и сделала сюжет повествования наполовину приключенческим. Вторая половина — познавательная и здесь для любителей просто россыпь полезных сведений, которые помогут проникнуться природой и полюбить ее суровую красоту. Эта суровость неотъемлема от Севера, но в повести описаны ряд сюрпризов, что делает сюжет весьма небезынтересным. В общем повесть понравилась, чувствуется любовь автора к флоре и фауне Крайнего Севера и как то сам начинаешь испытывать подобные ощущения. Видимо в этом сила литературы-открыть для себя то, что когда-то волновало самого автора.

Очень здорово вышло у Гансовского передать ощущение непознанной тайны природы. Признаюсь, в качестве разгадки происходящих в рассказе невероятных происшествий с акулами, я предполагал наличие в глубинах чудом выжившего реликта из глуби веков. Вышла бы интересная, но порядком набившая оскомину история на тему гостей из «затерянного мира». Но тут автор не подкачал! Предложенный нам вариант неизведанного хищника оригинален, загадочен и вместе с этим он укладывается в каноны научно-фантастической возможности. Я имею в виду такую точку зрения, когда кажется, что в действительности такое вряд ли может произойти, но полностью отметать такую вероятность не следует.

Антураж далекого индонезийского острова, беспечные папуасы, кораллы дают в представлении ожидание чуда. Недаром в таких местах многие авторы заселяют свое неизведанное. Поэтому общая атмосфера рассказа замечательна, так сказать как в декорациях, так и в постановке. Ощущение опасности, находящейся под дном утлой лодчонки, сквозит в каждой строчке и будоражит нервы. И развязка, как короткое замыкание в электрической сети, дает мощный выплеск энергии. В концовке Гансовский в своем стиле дает собственное обоснование произошедшему, пытаясь вписать невероятное в научные рамки. Замечательный рассказ, аплодисменты автору

«Только мы с конем, по полю идем, только мы с конем по полю идем». Печать предков наложила особенные отношения между этой парой, ведь конь был первым помощником человека в труде и сражении. Отсюда генетически запрограммирована человеческая любовь к своему четвероногому другу и помощнику. В будущем по Гансовскому людям не хватает связей с природой и поэтому встреченный героем рассказа конь, показался ему живой частичкой этого чарующего мира. Вот и получилось их двое, несущихся в беге вдаль, конь, чтобы реализовать свое природное естество, а человек, для того, чтобы заглянуть внутрь самого себя.

Видно, что герой рассказа понимает природу, для него даже количество иголок на ветке елки не случайность, а необходимость космического масштаба. Жалко только, что образ своего персонажа автор обозначил только фрагментарно и по моему ощущению двое из рассказа как бы растворились в своем движении к цели. Идея писателя понятна, но на мой взгляд он смог реализовать ее далеко не полностью. смотрится конечно же все красиво, стремление человека к природной гармонии и все такое, но как-то получилось мимолетно и особо рассказ меня не зацепил. Вышла какая-то двойственность между задуманн

Есть такое выражение — «Бог дал ему талант», подразумевающее под этим дар, доставшийся человеку волей судьбы, как хитросплетение неведомых нам сил. Здесь же Джулио получил уникальную способность благодаря гению хирурга, правда смотрящегося явно в дьявольском антураже из-за стремления к чисто материальным благам, а человек для бельгийца всего лишь средство для достижения цели. Алляр по заслугам сравнивается с Мефистофелем, а его корысть несовместима с волшебной силой искусства, так или иначе исходящей только от человеческой индивидуальности. Гансовский избрал в рассказе восторженный стиль, пытаясь передать ту огромную мощь, которую несет в себе сила оперного голоса, вызывающая в восприимчивых сердцах бурю высоких чувств.

Талантам дано привносить в устоявшуюся обыденность что-то особое, которое нельзя описать словами, а можно почувствовать внутри себя как новое открытие мира, где нет места ничему деструктивному. Устами бесхитростного цирюльника автор пытается донести данную идею до читателя, вместе с этим ставя и ряд вопросов. Изготовление талантов поточным методом — хорошо это или плохо? Гениальность пропорциональная величине туго набитого кошелька — допустимо ли это, не противоречит ли самой природе искусства? Ответ здесь найти непросто и на помощь приходит сам автор, выдвигая версию о таланте в отдельном человеке как синтезированном опыте всего человечества в целом. А хирург только откупорил волшебную лампу с чудесным наполнением. Версия любопытна, хотя и не лишена некой идеализации, но ведь и искусство по сути есть поиск труднодостижимого идеала. А рассказ хорош, в том числе и авторской манерой изложения материала, помогающей даже не очень разбирающемуся в пении, прикоснуться к тайне, заключенной в октавах человеческого голоса.

Гансовский в рассказе предлагает нам тему очень популярную для писателей-фантастов шестидесятых годов прошлого века. Слово «кибернетика» тогда волновало многие умы, наделяя пылким воображением мечтателей и ставя новые задачи перед специалистами. Прогнозированное появление искусственного интеллекта, все большее вхождение машин в нашу жизнь, рождали опасения, связанные с возможными проблемами в цепочке «человек-машина». Гансовский здесь на стал сильно заострять такой вопрос, ограничась только экскурсом в фантастическое будущее и представив появившуюся там новинку: модель ПМ-150.

В общем в авторской идее нет особой новизны, однако отмечу общий конструкторский принцип построения дубля Скайдрите. Представление человеческих движений в виде гармонического музыкального ряда, симфония биотоков, слегка касаются чего-то эзотерического, представляющего человека как отдельную мелодию общей музыки Вселенной. Что-то вроде музыки айнуров из «Сильмариллиона». Однако в рассказе эта вдохновенная идея поставлена на технический лад, как средство управления сложной машиной. А огромная электронно-счетная машина, представляющая полную модель мозга человека, создает впечатление технократического общества будущего.

Но сам автор развеивает такую не совсем позитивную перспективу. Представший перед Андреем обновленный Ленинград будущего, снова настраивает на оптимистический лад. Герой чувствуе, что спустя много лет он снова здесь свой, что его окружают живые люди с настоящими человеческими интересами. И ясен итог-человек должен оставаться человеком во все эпохи с любым уровнем развития цивилизации.

Тем, кто намерен впервые прочитать роман, хочется сказать, что это непростое чтение. Да, сюжет в своих основных чертах приключенческий — ожидаемая инопланетная угроза, которую посланная экспедиция намерена ликвидировать в ходе визита на предполагаемо враждебную Венеру. Но материал дан в такой форме, которая сможет понравиться далеко не каждому, что и подтверждают предыдущие отзывы Я здесь не говорю о объективности, как раз именно субъективность рождает ту или иную оценку от рецензента. Просто хочется обозначить личные критерии качества научно-фантастического жанра, тем более на примера образчика старой фантастики в авторстве одного из корифеев этого направления.

Книга действительно изобилует детальными описаниями технического устройства космического корабля «Космократор», пейзажей Венеры, следов инопланетной цивилизации. Причем этим подробностям уделяется значительная часть текста, что делает сюжет может быть и скучноватым. Здесь я подразумеваю любителей направления «экшен», с погонями, сражениями с внеземными чудовищами и прочими подобными приключениями. Тут этого в самом деле практически нет. Но не будем забывать о времени написания романа и на мой взгляд, Лем, имея в мыслях собственную Венеру и личный взгляд на будущие технические ноу-хау, путем подробной детализации максимально стремился передать читателю картинку своего видения будущего. Это же научная фантастика и автор на страницах книги решает вопросы искусственной гравитации в космическом корабле или проблемы сферического пространства. И делает это просто здорово. Может быть наивными, но от этого не менее блестящими получились описания «Предиктора» и «Маракса», чудо-машин грядущего, рожденных гением человеческой мысли. Пусть в их устройстве присутствую катодные лампы и магнитная пленка, тут дело в принципе. Лем ассоциирует устройство машин с человеком, с его мозгом и нейронными связями и эта параллель очень точно выверена, будто бы гениальные изобретения были реальностью.

На страницах книги нашлось место и для социальных аспектов, а правильнее сказать, все литературные технические изобретения к ним и прилагаются. Решение о гуманном способе борьбы с возникшей опасностью рисует перед нами высокоморальное общество будущего, ответственное не только за жизнь на Земле, но и во всей Вселенной. Развитой разум не может истребить другой разум не имея твердой уверенности в действительности угрозы и в невозможности других мер защиты. Это твердые принципы фантастического грядущего, которые автор выражает к примеру в разговоре Арсеньева с отцом. «В нашем мире нет другой веры, кроме веры в человека, и нет другого бессмертия, кроме великой формулы Эйнштейна о единстве материи и энергии». Хочется в это верить, пусть и в рамках виртуального литературного мира будущего. Вот и выходит, что на мой взгляд роман предназначен для вдумчивого, детального чтения и кто будет это действительно делать, тот сможет его по достоинсти оценить.

Странности в людях могут быть плодом чудачества, нестандартности, а в крайних случаях психического расстройства. А могут являться просто ширмой, скрывающей коварство и хитрый рассчет. Тогда к вашим услугам существует мистер Шерлок Холмс, способный проникать за самые темные покровы и разоблачать замаскированное зло. Нарисованный Конан Дойлем мистер Рукасл с виду само обояние, толстякам свойственно добродушие, а если оно приложено и к веселому нраву, то лучших хозяев для юной гувернантки трудно было бы и желать. Но вот эти странности, они пытливым людям не дают покоя, а таковой и была мисс Хантер, нежелающая быть бессловесной пешкой в чужой игре. В начале рассказа Холмс делает замечание Ватсону по поводу излишней занимательности в преподнесении читателю рассматриваемых дел, идущей в ущерб сосредоточению на чисто логических построениях. Я думаю сыщик здесь немного кривит душой, тем более говоря, что искусство логических построений живёт вне индивидуальной личности. Позвольте с вами милый Холмс не согласиться, этот редкий дар живёт именно в вас, да вы и сами это знаете, ведь доля самомнения и самовосхваления присутствует в черте характера великого сыщика. Но черт возьми, для этого есть твердые основания. Данное дело для детектива не оказалось слишком сложным, по его словам у него уже было около семи версий к моменту наступления развязки. Вышеупомянутые странности, даже некая театральность, были всего лишь средством к обычным бытовым причинам, коими всегда являются жадность и подлость. Вот две составляющие, приведшие к разыгравшейся трагедии. Рассказ достаточно ярок, события динамичны, развитие сюжета непредсказуемо, а что еще требуется для увлекательного чтения любителям историй о похождениях знаменитого лондонского сыщика с Бейкер-стрит.

Лето для Муми-троллей действительно оказалось опасным, случившиеся наводнение принесло им очередное приключение. Янссон построила ход повествования вокруг плавучего дома театра, открывшего таинство искусства Мельпомены для компании сказочных зверюшек. Как говорится вся наша жизнь театр и все мы здесь актеры, а в книге на его подмостки вышли новые персонажи рожденные фантазией писательницы. Хомса, Миса, Филифьонка пополнили ряд образчиков выдуманных существ, визуализированных оригинальным стилем авторского рисунка. Обычно вхождение новых лиц вносит свежую струю в ход повествования, здесь я бы этого так уж не сказал, да и саму историю не назовешь столь уж выдающейся.

Дело в том, что я всегда жду от очередной повести Янссон того же роя впечатлений, которые я получил в свое время от «Шляпы волшебника». Той сквозящей в каждой строчке волшебности, формирующей ореол еще одного варианта сказочной страны. На мой вкус здесь все как-то буднично. Жили себе Муми-тролли, случилось наводнение, попали они в таинственный дом, который вовсе оказался не таинственным и все благополучно вернулись домой. Нет, историю не назовешь малоинтересной, просто нет здесь той волшебной атмосферы, которая сразу так притягивает к себе. Впрочем, шедевры не штампуются поточным производством, на то они и шедевры.

Но не буду слишком строгим к писательнице. Ожидания всегда являются проблемой ожидающих, а здесь мы имеем твердо хорошую повесть. Кульминацией явилась премьера пьесы, настоящий праздник для всех лесных обитателей. Кроме того произошла встреча с ушедшим другом, я имею в виду Снусмумрика, а это всегда позитивно. Да и сам ход событий хоть и не затейлив, зато легок и прост. Так что положительные эмоции для читателя обеспечены!

Здесь представлено что-то вроде страшилки из советской эпохи. Тогда жанра «хоррор» естественно не было и в помине, да Гансовский и не претендовал на роль автора ужастика, все находится в рамках старой доброй научной фантастики. Однако видится мне в рассказе что-то дьявольское, мистическое, я бы сказал даже булгаковское, словно Аннушка уже разлила масло и в жизнь обычных советских граждан врывается нечто потустороннее. И гражданин имеющий в кармане пачки денег и убитый змеей, чем-то мне напоминает персонажей незабвенного романа Михаила Афанасьевича. Мол не греши, наказание придет оттуда, откуда ты и не подозреваешь.

Anguilla loricatus-вид являющийся плодом творческой фантазии Гансовского. Одетый в кольчугу угорь или если угодно стальная змея, явился по замыслу автора способом напомнить нам о неразгаданных тайнах природы, хранящихся в пучинах мирового океана. Собственно автор об этом прямо и говорит в виде морали в концовке. Это и приобщает рассказ к жанру научной фантастики, что есть очень хорошо. Ведь без этого, если бы целью Гансовского было просто создать приключенческий сюжетец, получилось бы довольно примитивно. А так мы можем вместе с автором задуматься о доле вероятности такого случая.

Несмотря на то, что данная история довольно простенькая, тем не менее она интересна. Гансовский постарался в этом, как-то очень удачно соединив спокойную стилистику изложения с ощущением веры в действительность происходящего. Картины природы, окружающей потерпевших катастрофу летчиков, не то чтобы ярки, они обладают эффектом созерцательности, когда читатель внимательно читая текст, сам погружается в обстановку таежной природы. Вот отсюда и становится понятным, почему особо не выделяющееся произведение чем-то тебя цепляет.

Да и сам ход повествования, необычность событий произошедших с героями помогают в этом. Дикая пустошь, где за много километров не встретишь ни одной людской души, и неожиданный визитер в виде исполинского гостя из доисторического прошлого. Конечно, тут не обошлось без явной идиллии, мамонт без боязни пришел к человеку и огню, тем более он играл с пламенем, всегда с опаской воспринимаемым дикими животными. Но эта идиллия и составляет для меня привлекательность рассказа, пусть она несколько слащава, зато так приходится по сердцу. Что-то есть в этом особое, какой-то незримый мостик между доисторическим прошлым и настоящим временем. Может быть здесь содержится радость от возвращения давным-давно ушедшего, поэтому и летчики прониклись к мамонту особой теплотой, не отогнав его и не стреляя из пистолета. В общем рассказ понравился, чем-то он напоминает мною любимый ефремовский цикл о неизведанном.

Бесхитростная наивность и глубокая космогония как бы соединились вместе в этом рассказе, образуя такие разнородные его половинки. Миша Перышкин представляет собой типичный образчик так называемого советского человека, для которого вопрос личного предстал целой проблемой. Забавно было наблюдать метания простого советского труженика в свете представившейся ему возможности порешать свои материальные вопросы с помощью высшего разума. Поэтому желания дать воду Сахаре или убрать Австралийские Кордильеры смотрятся с одной стороны комично, а с другой обусловлены реалиями того времени.

Но основной замес сюжета основан на рассмотрении вопроса контакта с иным разумом, в данном случае не с инопланетным, а заглянувшим в гости из другой реальности. Эта реальность отличается от нашей не только в физическом смысле, но и в социальном. Отмечу как в рассказе Голос долго не мог понять, как можно причинить вред мыслящему существу. Для него это было неприемлемо в принципе, заложенном в основе мироустройства антимира. Да что там, противоборство разумных Homo sapiens противоречит и обычной человеческой логике, да вот только живем мы не по этой логике, допуская к примеру такое безумство как война. Отсюда въевшемуся в саму суть обитателей Антимира чувству гуманизма можно только позавидовать. Поэтому обоснованы и авторские выводы в концовке о том, что контакт с пришельцами на данной ступени нашего земного социального мироустройства отнюдь не целесообразен. Можно согласиться и с версией, что это дело даже не науки, а прогресса социального и морального. А пока за нами можно только наблюдать, как это и делают гости из Антимира в рассказе. Так что поживем до лучших времен.

Мелькают мимо нас события, проносятся скоростным экспрессом срочные неотложные дела, уходят, чуть зацепив, радости, грусти, заботы. Все это засасывает в себя бездна времени, помещая в свой бездонный мешок прошлого и оставляя нас балансировать на зыбкой неуловимой грани настоящего. Пролетит казалось всего лишь миг и мы сами растворимся в черном бездонном колодце откуда нет возврата. Или, скажем, может быть нет.

Люблю я читать подобные истории, где пусть и иллюзорно раскрываются неведомые покровы времени, обдавая нас запахом тайны и ощущением бесконечности. Описываемый Григорьевым незнакомец, являясь новоявленным Дунканом МакЛаудом, позволяет прикоснуться к подобным впечатлениям. И это очень здорово. Автор, оставаясь верным себе в своем ироничном стиле, все же смог передать грандиозное величие неуловимого четвертого измерения. Случай открыл хирургу представителя касты людей из вечности, шагающих по столетиям, как мы прогуливаемся по вечернему городу. Не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой, просто потому, что спешить никуда и не надо. Ведь спешка есть по сути погоня за временем, а для таких субъектов это делать бессмысленно, так как само время зажато у них в кулаке. Становится даже интересно, если предположить невероятное и поверить в реальность таких людей, то какова их цель, в чем сущность порученной миссии, кто те неведомые, вложившие при рождении загадочную табличку?

Интересный рассказ, один из лучших из пока прочитанного мною у Григорьева Сам стиль изложения с одной стороны темповый, а с другой стороны какой-то умиротворенный. Как само время.

Научно-технический прогресс и цивилизационное движение вперед по своему смыслу вещи определенно прогрессивные. Но на практике все может выглядеть далеко не так гладко как в теории. Первобытное дикарство ужасно, но не менее отвратительно выглядит и дикарство цивилизационное, а я бы сказал-оно гораздо хуже, так как здесь уже задействован развившийся человеческий разум, обращенный отнюдь не в положительную сторону. В этом состоит суть авторской задумки Лазаря Лагина, в форме политического памфлета ставящего к рассмотрению подобный вопрос. Архипелаг Блаженный Нонсенс-это конечно же гротеск, выражающий собой крайне уродливую и извращенную систему ценностей мира дикого капитализма. Лагин здесь действительно максимально резок. В сфере больших прибылей отдельный человек всегда песчинка, пустяк, через который можно перешагнуть не задумываясь, а попросту сказать сожрать. В архипелаге Лагина это приобрело буквальный смысл и если до появления белого человека это было плодом недалекого ума, то после, наоборот, в ход пошел ум хитрый, расчетливый, подлый.

Апофеозом негативной деятельности компании Свитмердера стала «Лесосека №8», нечто наподобие человеческой свинофермы. Бедные дикари стали там настоящим скотом для забоя, расходным материалом обеспечивающим большие доходы фирмы. Все тщательно скрывалось, так, на всякий случай, ибо самый главный кошмар произошел после разоблачений доктора Бэрда. «Стоит только поскрести ногтем мебель фирмы, и из мебели брызнет кровь». Нет более страшного, абсолютно конкретного обвинения. Но бедный Бэрд, ты даже и не подозревал, что сделал фирме суперрекламу, достигнув результата с точностью до наоборот. И тут шокирует осознание, что подобное может и не быть литературным преувеличением и чей-то комфорт в прямом смысле слова может быть замешан на кусках людского мяса. А сейчас «Лесосека №8» вполне может существовать на мягком диване перед экраном телевизора. Это просто другой ее вид, опять же рожденный цивилизацией. Вот такой взгляд продемонстрировал нам автор из пятидесятых годов прошлого века. И наверное мало кто может сказать о его нынешней неактуальности.

Первый день лета. Как странно, что мои прежние ощущения навеянные этим днем, в точности совпали с тем, что испытывал герой этой повести. Тело казалось наполненным чем-то легким и воздушным, но вместе с этим достаточно осязаемым, чтобы понять его вещественность. Крапивин в тексте сравнил такое внутреннее наполнение с тугими струнами и звонкими пружинками. Как всегда мэтр попал в самую точку, как и в описание чуда окружающей тебя в таком состоянии природы, которая эманирует потрясающие эмоции, сотканные из запаха недавнего дождика, порхающих бабочек, теплоты и свежести летнего воздуха. В этом заключено таинство творчества писателя: самому знать эти необыкновенные ощущения и уметь передать их в тексте, чтобы те, кто испытывал подобное, встретились с ними как со старым добрым другом, приглашающим вновь окунуться в минувшее.

В повести описан всего лишь один день жизни третьеклассника Максима Рыбкина. В этом возрасте дни еще не проносятся словно напрасный вихрь и в промежутке между утром и вечером укладывается чуть ли не вся жизнь. Для Максимки это было действительно так, ведь в сумерках он уже был совсем другим человеком, чем в утреннем ярком свете. Крапивин безусловный мастер в описании метаморфоз ребячьего характера, причем делает он это так просто и естественно, что верится в возможность такого и в действительной жизни. Юный солист хора из робкого цыпленка превратился в молодого орленка, взяв от гордой птицы ее положительные качества. К сожалению к этому зачастую приходишь под действием негативных сторон нашей жизни, через слезы и страдания, но именно такая непростая школа дает мощнейший заряд для преломления себя. Аплодирую Владиславу Петровичу за потрясающие описания таких изменений Максима. Как это верно, когда несправедливость обвинений заставляет распрямиться в душе, расправить плечи, поднять голову и смело взглянуть в глаза обидчику. Почему-то эпитет «борец за правду» был и есть вроде особого, не совсем хорошего клейма на человеке, который своим обостренным чувством справедливости выделяется из общей массы. Я сам проходил через подобное, причем, как и Максим, слышал это из уст школьного учителя. Что поделать, отчего-то жизнь устроена так, что те кто за правду и справедливость всегда гонимы.

Зато в награду можно почувствовать себя настоящим человеком и тебе может открыться то, что недоступно обывателю. Крапивин великолепно описал открывшуюся Максиму гармонию природы, когда прошедший через моральные испытания мальчуган стоял на холме и слушал лето. Это стало Максимке самим собою заработанным подарком, также как знакомство с Таней и с компанией строителей парусника на колесах. Книги Владислава Петровича Крапивина учат многому, здесь школьник Максим Рыбкин остро воспринимал несправедливость и как мог боролся с нею. Это урок для нас взрослых, свыкающихся с такой жизненной несправедливостью и принимающими подобное за норму.

Серия «Путешествия. Приключения. Фантастика» открылась для меня этой повестью. В качестве альтернативного названия к произведению я мог бы предложить вариант «Необыкновенные приключения одного венгра в Турции, Персии и Средней Азии. Что он там видел и как смог вернуться живым». Это по сути отражает предлагаемый автором сюжет, пропитанный духом основной тематической направленности издательства «Географгиз».

Ветер странствий зовет жаждущих приключений в дорогу, обещая им миражи чудес неведомых земель. И точно, ожидаемое частенько оказывается всего лишь миражом, а на деле все выглядит совсем иначе. Автор старался показать путешествие Вамбери в идеалистическом свете, как путь познания. Но то, что испытал при этом отважный венгр конечно шокирует. Безусловно подобный вояж в то время трудно было совершить в отглаженной белоснежной сорочке и только личные мотивы могли дать силы для такого свершения. Такова суровая действительность, как ластик стирающая красивые представления и тыкающая носом восторженные натуры в грязь, холод, болезни, дикость. И это происходило изо дня в день, из километра в километр, выкристаллизовывая настоящий мужской характер, пусть и облаченный в рваное рубище дервиша. Повесть не назовешь выдающейся, но для любителей жанра она смотрится весьма подходящей, как образчик силы человеческой целеустремленности.

Что-то не совсем вразумительное вышло у Григорьева. Если поднатужиться, то можно предположить, что основная фабула рассказа построена на взаимоотношениях человека и робота, а точнее на стыковке ( вернее на нестыковке) природного и искусственного. Вот таким образом в центре действия стоят завязывающиеся было чувственные отношения между девушкой из плоти и крови и созданной Конструктором моделью робота «Честняга». Но я думаю, что подобные вещи автором должны обозначаться более ощутимо, чтобы читающему было ясно, что собственно говоря этот самый автор хочет сказать. Здесь же все получилось сумбурно, напоминающее кашу-малашу, где понамешано вроде много чего, но сварилось почему-то невкусно.

Есть однако одна интересная вещь, заключающаяся в предположении Конструктора, о том, что гипертрофированная честность модели убережет ее от крайних поступков. С роботом это не сработало, да и не могло получиться просто-напросто на основании жизненного практического опыта. Ну-ка представьте себе идеально честного человека в нашем обществе. Ничего кроме проблем, со всеми вытекающими последствиями, он себе не добудет. Прекрасной иллюстрацией является фильм с Джимом Керри «Лжец, лжец». И в этом смысле в несколько невнятной концовке рассказа можно найти определенную логику.

На мой взгляд такой и должна быть научная фантастика. Гансовский взял в качестве основы для повести очень интересный феномен, правда стоит сказать, лежащий скорее в области маловероятного, слишком уж фантастично произошедшее с инженером Коростылевым. Идя по стопам Уэллса, что в общем и не отрицается по тексту, тем не менее автор внес и свою лепту в затрагиваемую своим знаменитым предшественником тему. Писателю-фантасту ни за что не хочется принимать время за абсолютную величину, гораздо интереснее рассматривать его в качестве относительного понятия. Причем за точку отсчета принимается человек.

Личные часы пассажира звездолета несущегося с околосветовой скоростью и убегающие вперед часы оставшихся на Земле людей для фантастики уже тривиальны. В данной повести собственное время Коростылева и Жоры оказалось как бы погружено в обычный ход земных событий и поэтому времени приписывается такая физическая характеристика как скорость. Не правда ли, это занимательно наблюдать какие по мнению Гансовского могут возникать при этом парадоксы. То, что происходило на бытовом уровне обычных людей, им казалось чудесами-сами собой движущиеся и исчезающие предметы, мелькающие тени, все это давало предпосылки к наличию сверхъестественного. Воображаю каков был шок у продавца ларька наблюдающего мгновенное исчезновение своего товара. Как тут не поверить и в черта и в дьявола.

Гансовский ввел в сюжет двух разнородных персонажей. Инженер Коростылев пытался разобраться в произошедшем, отдавая себе отчет, что он является почти единственным человеком на Земле, которому выпала возможность ощутить иную скорость времени. Под «почти» подразумевается естественно Жора, воспринявший нечаянное происшествие сугубо на бытовом, да еще и криминальном уровне. Это и есть наша жизнь, от которой каждый старается брать свое. Жора в меру своего развития оценивал происходящее в материальных критериях, Коростылев же видел в предоставившейся возможности основание для прогресса. Недаром ему приснился сон, где он ощущал себя творцом, властелином мироздания. А здесь надо быть очень осторожным, видя чем стал оборачиваться в концовке еще более убыстрившийся темп времени. Кстати известны случаи действительного самовозгорания людей и поэтому так ли я был прав, приписывая случившиеся к сфере маловероятного? Так что не нужно спешить с крайними выводами, а произведения подобные данному дают возможность помыслить нам в том или ином направлении.

Детская фантазия, в эту прекрасную пору нашей жизни, на своих крыльях уносила нас в неведомые края, где было светло и радостно, и жили честные и благородные нами же придуманные персонажи. Кто имел способность к такому мечтанию, тот имел возможность во всей полноте ощутить вкус детства. Кому не была дана яркость воображения, тем на помощь приходили добрые детские книги, где авторы, несмотря на свои зрелые годы, могли погрузиться в мир ребенка и передать своим юным читателям всю радость полета сказочной мечты.

Софья Прокофьева явно имела такой дар и такую же способность вложила в созданный образ волшебника Алеши. «Главное, уметь мечтать, уметь по-настоящему мечтать... О, это особый дар«! Для таких людей плывущий в весеннем ручейке кораблик не исчезает в куче мусора, он непременно попадает в океан Сказки, держа курс к острову Капитанов. Эта авторская придумка помнится очень зацепила меня в детстве, принеся с собой ощущение не просто волшебного, а еще и возможного, реализуемого при наличии дара перешагнуть неведомую грань. И поэтому очень хотелось верить, что где-то рядом живет добрый волшебник Алеша, который может перешагнуть заветную черту. Алеша чем-то напомнил мне классических интеллигентов в своей старомодной вежливости и взглядах на жизнь. Только таким людям известна дорога в сказку и поэтому не случайно капитан Тин Тиныч пробивался через нарисованную черту за советом и помощью. И вместе с этим при встрече с Валькой, дяде Алеше почему-то было неловко, что он в наш технический век является волшебником. Видно чувствовал он, что люди потихоньку перестают распознавать и любить чудесное.

А вообще созданная Прокофьевой общая атмосфера повести просто замечательна. Неведомый остров Капитанов, удивительный океан Сказки, хитрые пираты дают возможность придумать самые невероятные приключения. И писательница не преминула это сделать. Ход повествования настолько завлекателен для чтения, насколько он способствует и буйству собственной фантазии. Это для меня всегда служило своеобразным знаком качества детской литературы, помогающим понять почему то или иное произведение так тебя привлекает. А тут еще прочитанное первое издание повести 1981 года дополняют прекрасные своеобразные рисунки Геннадия Калиновского! Вот такой получился замечательный букет, заслуживающий самой высшей оценки.

Я не знаю, что толкнуло Казанцева написать этот рассказ, но здесь ясно обозначены персонажи его романа «Купол надежды»: Тамара Неидзе, Спартак, Остап. Более того, начало рассказа почти точно повторяет начало главы «Земля-кормилица» из этого романа, где еще и упоминается, что Спартак тушил лесной пожар, возникший от самовоспламеняющейся пластинки брошенной по чьему-то злому умыслу. Поэтому очевидно, что «Говорящий холст» есть расширенная версия данного эпизода, либо по каким-то причинам не вошедшая в роман и позже изданная в виде отдельного рассказа, либо написанная позже по его мотивам. Такое встречается нечасто и любопытно было бы узнать настоящую историю создания этого рассказа. Причем тут еще автор ввел в сюжет самого себя и как пафосно звучит в тексте его клятва именем самой Фантазии.

Впрочем фантастического в рассказе немного. Я не знаю применяется ли на деле методика тушения пожаров взрывом, но как вариант это выглядит вполне реализуемым на практике. Правда при этом понятно какое огромное количество требуется взрывчатки, да и видна большая вероятность несчастного случая при этом. Поэтому неочевидно стоит ли игра свеч, тем более в таких больших масштабах бедствия. Автор в качестве изюминки ввернул в текст сонет, к ним он лично был весьма неравнодушен. В общем здесь получился типичный для писателя рассказ, где по стилю и по содержанию легко угадываются сложившиеся авторские черточки.

Интересно, чего же здесь больше-литературного вымысла или инженерной идеи? А вернее всего тут в наличии и то, и другое, тем более зная, что до начала писательской деятельности Казанцев как раз был инженером. Не стал лопатить Интернет в поисках фактов о практическом воплощении авторской идеи, ведь дело в самом ходе конструкторской мысли о возможности создания спасательного судна типа «Лагуны». Наверняка на практике все не так просто и гладко как в рассказе, но как литературная версия идея смотрится совсем неплохо.

Тем более, что Казанцев окружил данное техническое ноу-хау своими любимыми приправами из области чудесного. Тут вам и инопланетяне, и тайна Бермудского треугольника. Версию о сводящем с ума ультра или инфразвуке я уже слышал и даже когда-то читал о ней по моему в сборнике «Тайны веков». Ну а населяющие Бермуды гуманоиды смотрятся там как прописанные в квартире жильцы. Необходимый в будущем подвиг зрелости, уже встречался у Ефремова как пропуск в мир высоких свершений и устремлений, являясь одной из последней ступенек формирования личности ожидающейся светлой эры человечества.

И все это Казанцев окружил антуражем знаменитого плавания Колумба, перекинувшем исторический мостик в двадцать пятый век будущего. В итоге получился не хватающий звезд с неба, но все же неплохой рассказ типичного для писателя литературного покроя.

Очень я уважаю людей всю жизнь горящих одной идеей и пытающихся найти ключ к разгадке великой загадки. Такой глобальной проблемой была для Александра Петровича Казанцева тайна Тунгусского метеорита. Она и послужила отправной точкой начала романа, дав старт последующим грандиозным событиям, чуть было не приведшим к планетарной катастрофе. Вообще творчеству Казанцева присуща очень большая масштабность происходящего. Взрыв планеты, уменьшение активности Солнца, плавка полярных льдов-вот темы романов писателя. Здесь Александр Петрович также не подкачал, исчезновение земной атмосферы событие столь же крупнокалиберное как и вышеуказанные. Примечательно, что инициатором подобных катаклизмов у автора всегда является человек. Деструктивную функцию выполняют представители капиталистического мира, являющиеся в своей вечной погоне за властью и деньгами источником вселенского зла. В противоборство с ними вступают светлые силы, олицетворяемые естественно людьми социалистической системы, в конечном счете неизбежно одерживающие победу. Казанцев не был бунтарем, он всегда принимал правила установленной в те времена игры, впрочем, как я понимаю, он делал это вполне искренне, сформировав таким образом свой собственный типаж героя.

Этот герой всегда горит высокими устремлениями, которым он отдает всю свою жизнь, это всегда идейная, высокоморальная личность с минимальным чувством эгоизма и превалированием общественного над индивидуальным. Почему-то принято считать такие образы бесплотными, рожденными сугубо царившей в то время советской идеологией. Так сформировалось своеобразное клеймо, которое перешло и на все творчество писателя в целом. Но тут дело индивидуального приятия или неприятия. Тот кто подвержен влиянию каким-то образом сложившегося мнения будет следовать ему. Только я считаю, что не стоит привязывать по своей сути общечеловеческие гуманные идеи и ценности сугубо к идеологии, тем более ставя на это штамп. Не спорю, типажи в романе подвержены крайностям. Вельт показан абсолютным злодеем, олицетворением дикого капитализма, где нет места ничему человеческому. Напротив, Матросов, Марина Садовская, Василий Климентьевич, Молния нарисованы ярко идеализированными и отсюда кажущимися неестественными. Но тут вся заковыка в том, что нужно знать особенности литературных приемов Казанцева, в частности его принцип увеличительного стекла. Каждый знает, что под лупой все укрупняется, соответственно увеличиваются пороки и добродетели закрепленные автором за конкретным персонажем и Казанцев сам говорил об этом. Этот прием к тому же позволяет перенести аналогии и на окружающую действительность, естественно для того, кто способен такое сделать.

Отдельно хочется сказать несколько слов о Кленове. Здесь автору удалось отразить смесь таланта, наивной морали. заблуждений, личной трагедии вместившихся в одной единице человеческой личности и скрепленных трогательной старомодной интеллигентностью. Прикоснувшись к великой силе природы, Кленов по своему старался оградить земную жизнь от потенциальной гибели. В романе такая попытка оказалась развенчанной, исходя из мысли, что знание невозможно скрыть, так или иначе оно все равно увидит свет, главное только в чьих руках оно окажется. Парадокс состоит в том, что знание не всегда приводит к прогрессу, оно может служить и основанием для регресса. Так и возник пылающий остров Аренида, сжигающий основу жизни человечества. Казанцев указывает нам на такую опасность и в этом я вижу одну из несомненных ценностей романа.

Завязка данной истории очень проста, даже банальна. Выдуманная профессором Розкамом и его племянником Мартином говорящая машина для расшифровки языка животных, относится скорее не к фантастическому жанру, а больше к сказочному. В самом деле, немало было сказок на эту тему и практически во всех данная способность приносила обладателю какие-то большие дивиденды, вплоть до половины царства или руки прекрасной принцессы. Но сказочные времена давно канули в лету и Джеймс Крюсс показал особый электрический аппарат, обладающий волшебной способностью в условиях современности, да еще и в прагматичном немецком обществе.

Ход действия рассказа выглядит не особенно примечательным. Вереница посетителей узнает неожиданные, весьма комичные подробности из жизни своих пернатых или четвероногих питомцев. Друзья наши меньшие показаны существами живущими своей обособленной жизнью и абсолютно не рассматривающими себя ниже по уровню относительно своих хозяев. Это и подтвердила умная говорящая машина в виде итогового вывода, сделанного если не на научной основе, то по крайней мере на практически всегда верном житейском уровне. Вот таким образом и получился весьма незамысловатый рассказ с неожиданным философским финалом.

Литература и пропаганда советского периода создала мифический образ своего первого партийного вождя Владимира Ильича Ленина, сделав из него образчик высокоморальной идейной личности. Реальная фигура этого человека мягко сказать не соответствовала такому сотканному идеалу, поэтому здесь нужно четко разделять правду и вымысел. Исходя из этих соображений, необходимо относиться к показываемому в этой повести образу Ленина как к литературному фантому, живущему только на книжных страницах и не имеющего никакого отношения к действительности.

Приняв такие условия можно признать, что показываемая автором личность Ленина, тогда еще Ульянова, очень притягательна. Мем о Ильиче, как о большом друге детей, здесь очень нагляден. Вечно голодный, забитый деревенский мальчишка Минька приглянулся ссыльному политику и чувство жалости к несчастному продиктовало практическую опеку над ребенком. Главный герой в повести это вроде бы Минька, но подтекстом подразумевается, что на самом деле центральный персонаж безусловно Ленин. Ведь тут аналогия очевидна, мальчишка все время мечтал о Жар-птице, которая должна принести ему счастье и понятно, кто подразумевается на эту роль. В этом смысле автором все сделано мастерски, правда по уже отработанному многими стандартному лекалу.

Но все-таки повесть неплоха, ведь каждый в детстве о чем-то мечтает и тянется к хорошим людям. Минька, как и любой ребенок, трогателен и вызывает чувство жалости своей беспросветной жизнью. А Ульяновы приоткрыли пареньку щелочку в новый мир, вернее к предугадыванию его, где нет места нищете, пьянству взрослых, грозного жандарма Заусайлова. Автором все время дается контраст между реальным и ожидаемым, подразумевая, что в будущем точно будет все замечательно. Так мы до сих пор и живем, ожидая вместе с Минькой этого светлого грядущего, где к нам в руки прилетит сказочная Жар-птица.

Несмотря на всю мою любовь к историям Туве Янссон о Муми-троллях, отмечу, что эта повесть получилась какой-то пресной. Само понятие «мемуары» почему-то ассоциируется с чем-то нудным и скучным и к сожалению здесь это в определенной степени подтвердилось. Выбранный Янссон стиль изложения от первого лица Муми-папы, совсем не детский, изобилует высокопарными умными фразами склонного к философствованию главного героя и на мой взгляд это совершенно не вяжется с самим сказочным жанром. Идея писательницы понятна, Муми-папа все время писал мемуары и почему бы их было не придумать в виде отдельной истории. Но здесь Янссон уж слишком загнула в сторону взрослого, немного забыв, что в основном ее повествование предназначено для детей. Поэтому в повести присутствует эффект жевательной резинки с впечатлением тягучего течения действия.

Но это касается только литературной стилистики, если бы Янссон писала здесь в духе «Шляпы волшебника», то история наверняка бы заиграла другими красками. Знакомство с родителями Сниффа и Снусмумрика, как авторская задумка смотрится здорово, образы этих героев нарисованы четко и оригинально. Шнырек и Юксаре так сказать вполне осязаемы, другими словами смотрятся живыми, а не картонными. Новые персонажи также весьма удачны, будь то вислоухий Фредрикссон или многодетная Мюмла-мама. Даже Привидению нашлось место в сплоченной компании друзей, путешествующих на постоянно преображающимся «Морском оркестре». Дронт Эдвард, клипдассы, Самодержец со своими подданными, также удачно дополняют разнообразный сказочный мир Янссон. Самое главное, что все эти герои необычны и рождены личной фантазией писательницы, а данная непохожесть на что-то привычное зачастую является залогом популярности.

Но стоит здесь еще добавить и о качестве перевода. Прочитанный мною вариант Брауде и Беляковой, как я уже говорил выше не очень впечатлил. Но тут уж ничего не поделаешь, не имея возможности читать оригинал нельзя узнать к кому больше вопросов-к автору или же к переводчику. При желании, для более объективной картины нужно попробовать прочитать другой вариант перевода. А пока что совокупность всех плюсов и минусов дает для повести мою не очень высокую оценку.

Разница в дате написания между «Страной багровых туч» и «Хищные вещи века» невелика, всего шесть лет. А вот различия как в профессиональном росте, так и и в тематике рассматриваемых вопросов очень значительны. Первая повесть цикла представляет собой типичный образчик космических приключений в совокупности с традиционными для советской литературы примерами высокого уровня морального облика героев, не позволяющего спасовать перед трудностями и оставить товарища в беде. На такой основе Стругацкими были нарисованы портреты Быкова и компании, явившихся предтечей людей грядущего Мира Полдня. Я очень ценю «Страну багровых туч» давшую старт всем последующим замечательным творениям братьев и являющуюся по настоящему классным произведением приключенческого жанра.

Последующая по хронологии «Путь на Амальтею» без каких-либо существенных изменений принимает эстафетную палочку от первой повести. Те же герои, такие же крайние ситуации, где каждый без прикрас показывает, что он представляет собой на самом деле. Фигура Быкова здесь становится центральной, как образец настоящего космического капитана, способного быть примером для многих будущих поколений. Так рождаются легенды, так закаляются характеры от соприкосновения с подобными личностями, как сталь в умелых руках опытного металлурга. Все на высшем уровне и высокая планка увлекательности здесь по прежнему на своем месте.

А вот дальше видно, что Стругацких начинают интересовать более глубокие проблемы, касающиеся социальных вопросов и моментов формирования человеческой личности. В этом смысле «Стажеры» являются неким переходным звеном к таким философским авторским размышлениям. Стругацкие пока еще осторожно, не столь детально касаются вопросов так непереносимого ими мещанства, расстановки жизненных приоритетов, личных взглядов на человеческое предназначение. Разговоры в Мирза-Чарле, на Бамберге являются отправной точкой для последующих замечательных образчиков подобных писательских размышлений.

И тут появляются «Хищные вещи века», повесть явно отличающаяся от своих предшественников. Здесь уже нет космоса, захватывающих приключений, но в произведении присутствует та же беспредельная космическая глубина, только заключенная внутри человека. Только настоящего человека, а от людских пустышек вымышленной капиталистической страны веет всего лишь мертвым холодом безжизненности, стоит только приподнять яркую сверкающую оболочку. Стругацкие здесь предупреждают о опасности духовной деградации пытаясь по мере своих сил очистить будущее от подобной скверны. Произведение это требует для себя подготовленного читателя, оно может показаться сложноватым, но как говорится имеющий уши да услышит.

Вот такие получились эти замечательные четыре повести цикла. Я считаю их книгами на века, занимающими почетное место на книжной полке настоящего любителя фантастики. Для тех, кто будет читать повести впервые, они возможно принесут такие же ощущения как и первая любовь. Тем, кто будет их перечитывать, наверняка откроются ранее ускользнувшие от внимания нюансы. В подобном и состоит величие Стругацких, навсегда оставивших свой яркий след в отечественной и мировой фантастике.

Рассуждения о роли научной фантастики в нашей действительной жизни всегда представляют собой интерес для любителей жанра. Ефремов любил поговорить на эту тему и стоит признать, что мысли писателя по данному поводу были довольно любопытны. Здесь автор несколько остепеняет восторженных энтузиастов, спешащих надеть на реальность семимильные сапоги прогресса и в них обогнать самые смелые прогнозы фантастов. Волна романтического вдохновения начала шестидесятых годов тогда многих накрыла с головой, особо плохого в этом ничего нет, но только к этому вопросу необходимо подходить более взвешенно и трезво.

Тем более, что по мнению Ефремова попытка приподнять достижения действительности над фантазией, способна убить основную движущую силу все тех же романтиков-мечту. Прав писатель, мечта не терпит закостенелости. Когда она на самом деле входит в нашу жизнь в виде технических достижений науки, новые крылья должны подхватывать самые смелые выдумки фантазеров и уносят их в постоянно убегающее будущее. Стоит отметить такую позицию Ефремова, человека с материалистичным, сугубо научным мировоззрением, однако благодаря многогранности своей личности не лишенного эмоционального восприятия. Вот поэтому писатель и уверен в смелости фантазии, неиссякаемой яркости мечты и тесно связанном с ними прогрессе науки. Прекрасный образец жизнеутверждающей точки зрения.

Одна из граней таланта писателя-фантаста заключается в способности предвидеть будущее, по крайней мере в возможности его свершения. Здесь Стругацкие попали как говорится не в бровь, а в глаз. Конечно настоящий момент нашей жизни в буквальном смысле нельзя сравнивать с вымышленной страной из повести, но черт возьми, до чего же принципиально все похоже! А Стругацкие видели это все из далекого 1964 года, причем из страны, где до материального изобилия было ох как далеко. Я представляю себе советского человека того времени, отнюдь не избалованного изысканными ресторанами и барами на каждом шагу с морем закусок и выпивки, который читая повесть наверняка бы испытывал так сказать смутные сомнения по поводу основной идеи повествования. Наверное ход мыслей мог быть таким-хорошо бы достичь подобного, а все капиталистические пережитки будут нами несомненно искорены. Но здесь и сидит тот вкусный червячок в виде наживки, на которого так просто клюет обыватель. Авторы прекрасно это понимали, введя в концовку повести революционного гостя с Востока, мыслящего крайними категориями, не принимающего никаких возражений и поэтому не видящего скрытой угрозы таких привлекательных хищных вещей века.

Стоит отметить, что название для повести подобрано Стругацкими абсолютно удачно, ведь оно кратко и емко отражает всю суть произведения. Действительно, не нужно никаких агрессивных марсиан, ни спецназа с автоматами, чтобы поработить людей. Они прекрасно все могут сделать сами, сами построят Страну Дураков, сами станут полноценными членами такого извращенного общества. Нужно только в этом им немного помочь идеологам типа доктора Опира с его Эпохой Удовлетворения Желаний. Стругацкие неоднократно обращаются в повести к теме такого взращивания дурака, находя путь к этому через изобилие и иллюзорное бытие. Дрожка, слег, «Девон», алкоголь, сытная еда-предостаточно всего, чтобы из отважного Пека сделать деграданта Бубу и сломать Римайера. «Беззаботен-значит счастлив. Удовлетворите любовь и голод и вы увидите счастливого человека». Доктор Опир очень убедителен, но его аргументы актуальны только для почитателей определенного уровня развития. Стоит иметь в виду, что свинья в хлеву и алкоголик валяющийся на улице тоже по своему счастливы. Никаких забот и проблем. Но это счастье животного. А в чем же счастье человека?

Стругацкие пытаются дать ответ на данный вопрос не прямо, а как бы подталкивая читателя к самостоятельному выводу. Хотя местами устами Ивана Жилина и даются четкие, определенные ответы- к примеру надо перестать делать дураков и начать делать людей. А для этого необходим план распространения и развития человеческого мировоззрения. Примерно об этом говорил и Ефремов, рисуя этапы исторического пути к эре Великого Кольца. Там, как и в Мире Полдня, вплотную рассматриваются вопросы человеческого предназначения. Но реальный путь в такое прекрасное далеко тернист и очень труден, для начала нужно попытаться вернуть людям души сожранные созданными иллюзиями.

Возможно ли это? Думается главное усилие должно идти от самого человека, ведь не даром Стругацкие говорят, что чем дальше человек от животного, тем слег безобиднее. Авторы в концовке повести задают по такому поводу прямые, определенные вопросы. До каких же пор вас нужно будет спасать? Вы когда-нибудь научитесь спасать себя сами? Почему вы не желаете утруждать мозг? Почему вы не хотите думать? В этих кричащих вопросах заложены и прямые ответы на них. А пока формула из повести: «Чтобы было весело и ни о чем не надо было думать», увы, очень популярна. И люди сами не замечают как их загрызают хищные вещи нового века.

Авторская идея Шварца в построении сюжета сказки состоит в создании мифической версии образования местности, где впоследствии вырос город Петра. Это конечно в духе писателя, ведь Шварц в своем творчестве никак не может обойтись без сказки, такое его сложившееся литературное кредо. Поэтому здесь и появились Водяной с Лесовиком, положительная и отрицательная ипостась Природы, уравновесить которые должна какая-то нейтральная сила и неудивительно, что в такой роли выступает человек.

Здесь человек является точкой сосредоточения борьбы двух титанов и само собой наш далекий предок тянется к доброму Лесовику, нежели чем к агрессивному Водяному. Тут нет ничего необычного, ведь противоборство добра и зла является основой сказочного направления. Шварц в своей манере проложил в концовке дорожку из седой древности в наши дни, впустив двух противников в уже современный ему Ленинград. Получилось вроде бы неплохо. Конечно произведение звезд с неба не хватает, но вышло в общем-то добротно. Из плюсов отмечу сквозящий в сказке позитивизм, который всегда оказывает положительное влияние на читающего произведения подобного жанра.

Интеллект и эмоция, как равные доли личности редко проявляются в одном человеке. В основном при доминировании одного из этих качеств получается либо ученый сухарь, либо восторженный романтик далекий от реальности. Инженер Петров явно относится к первой категории одержимых поставленной целью мыслителей. И сдвинуть его с этого недвижимого фундамента смогла только весна.

Весна-это особое, неповторимое время года, когда у человека появляется совершенно иное чем обычно состояние души, идущее в унисон с просыпающейся от зимней спячки природой. У неординарных людей вспыхивает вдохновение, хочется петь, смеяться, любить. Нечто подобное произошло и с Петровым, автору удалось очень здорово описать обострение восприятия инженера, совершенно в духе так любимого мною Брэдбери, с неожиданной, но очень точной образностью. И случайное появление незнакомки вызвало апогей бурления эмоций, совсем по Пушкину, с чудным мгновением, мимолетным видением и гением чистой красоты. Кто испытывал подобное, тот знает, что в таком состоянии хочется свернуть горы и кажется, что это вполне возможно. Петров совершил более глобальную вещь, став неким титаном из древнегреческих мифов под влиянием вдохновения любви. Это вдохновение перешло и в область мысли, позволив мгновенно выполнить поставленную перед самим собой задачу. Григорьев совершенно прав, те кого коснулась волшебная палочка обострения чувств, могут выплеснуть вспыхнувшую таким образом искру гениальности на острие своего пера.

Школьные годы частенько дарят такие моменты, о которых помнишь всю жизнь. Встреча с новыми людьми помогает встряхнуться, открыть что-то необычное в привычном, да и просто становится интереснее жить. Приехавший в семью Басовых гость явился неким неожиданным Дедом-Морозом, принесшим с собой в фигуральном смысле каждому по подарку. А самый главный подарок был преподнесен конечно же Машиному папе, получившего неожиданного визитера из своего военного прошлого.

В центре повествования стоит жизнь школьницы Маши Басовой, состоящая из важных и пустяковых событий, которые формируют впечатления внутреннего мира девочки. Для взрослых такие события проносятся как скорый поезд-промелькнул и вот его уж нет. Для подростка дело обстоит далеко не так, даже незначительное происшествие может оставить внутри глубокий след. А тут для маши неожиданно по-новому раскрылся собственный папа, всегда добрый, отзывчивый и порой немного смешной. Теперь это был уже герой, перенесший такие тяжелые тяготы, от которых его дочь к счастью была избавлена мирными буднями. Синяк под глазом-это сущий пустяк по сравнению с душевной травмой отца, в детстве везшего на санках умершую маму в пункт сбора мертвых. Эта боль блокадного Ленинграда навечно впечаталась в память города, а в повести ясно обозначен лейтмотив этой тревожной печали.

Это как-то обратило на себя мое внимание, а в основном повесть посвящена, как обозначено в заглавии, невероятно насыщенной жизни школьницы конца шестидесятых годов прошлого века. Читается текст очень легко, ностальгирующим я думаю повесть будет небезинтересна, да и современным детям она должна понравится.

Клочок записки в виде улики является одним из наиболее популярных атрибутов детективного жанра. Обывателю он не скажет ничего, полицейскому инспектору поведает кое-что, а Шерлоку Холмсу поможет распутать все дело. Деревенский воздух полезен для здоровья, но увы не излечивает злодеев от преступных замыслов и известный сыщик вместо успокоительного моциона получает дозу смертельного риска. Такова никогда не знающая покоя натура детектива, он никогда не пройдет мимо интересного происшествия, а тем более здесь еще произошло и убийство.

Отправной пункт в распутывании Холмсом данного дела, преподнесен Конан-Дойлем в виде изначального простого факта-убийца, мгновенно убежавший после выстрела, просто не успел бы выхватить записку из рук жертвы. Если исключить феноменальную прыткость убийцы, этот факт очевидный, но увидеть его мешала психологическая установка местных детективов основанная на уверенности в абсолютной непричастности сквайров. Так уж устроена психика обычного человека, построенная на несложных ассоциациях, реакциях, заключениях. Конан-Дойл постоянно сопоставляет примитивизм мышления с четким методом дедукции, исходящим из неординарного интеллекта Холмса. Автор приподнимает своего героя над средним человеческим уровнем, вместе с этим объясняя в конце рассказа ход мыслей Холмса вполне обыкновенными выводами. Конечно таких результатов можно достичь только посредством особого метода, одной из основ которого является наличие способности выделить из огромного количества фактов существенные и отбросить случайные. И естественно избавиться от предвзятых мнений и автоматически встающих в мышлении тех самых психологических установок. От этого избавлен Холмс, он имеет способность сосредотачивать свое внимание на главном, а тут еще имеет место и актерский талант. Не правда ли забавно, когда Холмс, перевернув столик, укоряет в неловкости открывшего от изумления рот Ватсона. Это был последний акт разоблачения преступников и мы в очередной раз наблюдаем триумф интеллекта над злодейской хитростью.

На какие только ухищрения не идут студенты, чтобы сдать трудный экзамен! В мою таковую бытность некоторые открывали вечером форточку, чтобы туда влетела халява, другие клали ночью под подушку конспекты для мистической переброски оттуда знаний в пустую голову. Шутки шутками, но здесь дело стало объектом расследования Шерлока Холмса, а тут уж виновному будет не до смеха.

Сыщик в своей обширной практике занимался различными делами-с кровавыми убийствами, крупными кражами, злодейскими замыслами. Здесь случай не такой, он рожден скорее моральными предпосылками, но именно по этому поводу Холмс говорил, что чем проще на первый взгляд дело, тем труднее его расследовать. В данной истории под простотой подразумевается само происшествие, ведь особых проблем у Шерлока не возникло. Но тут актуален принцип неотвратимости наказания-любой злоумышленник должен быть разоблачен вне зависимости от масштаба содеянного. И поэтому лондонская знаменитость без колебаний берется за столь незначительное дело.

Однако же несмотря на скоротечность, расследование все-же потребовало определенных усилий. И потом, оно кажется пустяковым только для уровня Шерлока Холмса, а заурядному человеку распутать случившиеся будет весьма непросто. И поэтому мы опять восторгаемся ходом мыслей гения сыска, поражаясь, до чего же оказывается все просто и почему мы сами до этого не додумались. Кстати, вспоминая студенческие общаги, можно позавидовать коллегам из прошлого, которые живут в старинном особняке и претендуют на большую стипендию. В данном случае это престижный колледж, но все-таки. А сама история вышла вполне добротной, соответствующей высокому бренду под названием Шерлок Холмс.

Тому кто полагает, что он является распорядителем своей судьбы, его величество случай докажет всю несостоятельность этого убеждения. Случай правит многим в нашей жизни, это некоронованный король пасьянса человеческих драм, знать бы только кто или что управляет им самим. Человеку это неподвластно, сколько бы он не заглядывал в популярные в годы Пушкина философические таблицы. Данная повесть классика русской литературы как нельзя лучше показывает как хитросплетение развилок судеб нескольких людей может привести к поистине непредсказуемому развитию событий.

Разыгравшаяся метель в этом смысле перестает быть простым природным явлением, это рок, фатум. Пушкин как натура вдохновенная верит в подобного рода предзнаменования. Это чувствуется в повести, по крайней мере сюжет не создает впечатления обычной, щекочущей нервы читателя истории. Александр Сергеевич всю свою недолгую жизнь играл с фортуной и как не ему знать все ее улыбки и гримасы. Ход повествования просто захватывает, события несутся словно кони через разыгравшуюся стихию и поэтому повесть интересна как для глубокого, так и для более легковесного чтения. Персонажи обрисованы мельком, но по-пушкински мастерски. Марья Гавриловна очень мила своей девичьей романтикой, пусть наивной, но искренней, позволяющей помнить произошедшие события своей молодости всю жизнь. Увидеть на венчании вместо жениха чужого человека-это конечно же номер, фортель того самого случая. Владимир безусловно предстает несчастной жертвой обстоятельств, растворившийся в хаосе войне и оставшийся в памяти Маши в образе ушедшего идеала. А Бурмин бесспорно хват, я думаю в нем есть что-то автобиографическое от самого автора в плане тяги к любовным проказам. Как не вспомнить строчки из гениального стихотворения поэта: ...И жизнь, и слезы, и любовь.» Все это смешалось в повести, оставив для нас выдуманный Пушкиным срез чужих жизней, с таким невероятным романтическим приключением.

Самый первый сборник «На суше и на море» открывается данной повестью Льва Ленькова. Что ж, содержимое произведения в точности соответствует тематической направленности известной серии книг издательства « Географгиз». В приключенческом сюжете заключен увлекательный рассказ о суровой природе Курильских островов и людях живущих в труднейших условиях и несущих нелегкую пограничную службу.

Недаром говорят, что трудности куют характеры людей. В центре повествования стоит судьба призванного на морскую военную службу Алексея Кирьянова. Персонажу пришлось идти от минуса к плюсу, то есть от малодушного хлюпика к стойкому пограничнику с железной волей. Конечно здесь имеет место быть советский мем о воспитательном значении армии, но если отставить это в сторону, то можно признать, что сама скудная природа Курил, с массой подстерегающих опасностей, способна закалить человека. Тут важно не сломаться, найти в себе такую пружину, которая сжимаясь стянет в комок все отрицательное, чтобы резко распрямившись, выбросить его вон. Что-то подобное и произошло в повести с Алексеем, автор довольно мастерски описал подобную метаморфозу, правда не избежав при этом и идеологической приправы.

Но я считаю, что в такого рода повествованиях необходимо уметь отставлять подобное в сторону, находя в сюжете нечто более важное, общечеловеческое. К примеру здесь очень притягателен образ капитана Баулина, с обрисованной трагической судьбою. В нем чувствуется природная внутренняя сила, сочетающаяся с нежным чувством любви к жене и дочери. Баулин был счастлив на этом богом забытом островке, подтверждая крылатое выражение о рае в шалаше. Вопрос спорный с практической точки зрения, но здесь ответ на него дан как-то ненавязчиво просто, достоверно. Хотя и имеет место идеализация образа капитана, взять хотя бы долгие вечерние беседы за многочисленными кружками чая, вместо более популярного, особенно в таких условиях, напитка. Но тут все понятно-советский офицер, «облико морале», все это вполне характерно для советской литературы того периода.

В целом же повесть можно похвалить и в первую очередь за талантливый синтез увлекательных военных приключений с познавательной тематикой, касающейся географических особенностей Курил. При чтении как-то сопереживаешь персонажам, испытываешь к ним симпатии, а это говорит о том, что старания автора не пропали даром.

Чтобы по достоинству оценить эту поэму желательно быть знатоком сразу в нескольких областях. Требуется разбираться собственно в стихотворном жанре, здесь не имея возможности читать в оригинале большая роль отводится качеству перевода. Я прочитал поэму в переводе Николая Заболоцкого, человека талантливого и симпатичного мне своим творчеством, вкупе с сожалением о нелегкой личной судьбе. Кроме этого будет не лишним знать древнюю историю для оценки самого сюжета, в первую очередь с точки зрения соотнесения фактов к авторской литературной версии. Ну и исходя из самого текста затрагивается география, астрономия, военное дело. Как видите спектр очень широк, но все это относится действительно к знатокам и исследователям мирового литературного наследия.

Не являясь таковым, как впрочем и по отношению к стихотворному жанру, приходится судить с точки зрения обычного книголюба, прочитавшего поэму в культовой серии «Библиотека мировой литературы для детей». Поэтому по своим личным ощущениям я произведение шедевром не назову, но безусловно здесь ощущается мощь пришедшего из глуби веков творения давно покинувшего наш мир поэта. Сюжет собственно и построен на том, что в этой седой древности волновало людские умы и заставляло браться за перо. Страсть, любовь, воинские доблести, стремление к славе всегда составляли и составляют предмет человеческих желаний. Руставели с успехом воплотил эти движущие человеком силы в своих героях. Тариэл и Автандил оказались в этом смысле неразлучной парой, все свои устремления прилагая к обожаемым Нестан-Дареджан и Тинатине. Слог поэмы величественен, он восхваляет дружбу, верность идеалу, упорство в поисках, смелость в борьбе. Эти кирпичики как правило строят многие произведения мирового эпоса, ибо что же более лучшее может являться объектом творчества писателя, а в особенности поэта.

«Витязь в тигровой шкуре» в этом отношении конечно же не подкачал. Несмотря на ощущение, что похожее в литературе уже неоднократно встречалось, тем не менее никогда не устаешь читать подобные произведения. А секрет здесь прост, ведь это само человеческое бытие, которое всегда управляется вышеназванными страстями. Поэты в меру своего таланта облекают их в возвышенную форму рифмы, позволяющую передать то, что не так доступно в прозе. Вот потому даже и не особый знаток всегда интуитивно ощущает подобное, в поэме это также чувствуется и не случайно она относится к числу самых известных литературных про

После своего рождения под пером Алексея Николаевича Толстого, Буратино в третий раз воплотился в книге авторского тандема Кумма и Рунге. А второе свое рождение деревянный мальчишка испытал в повести Елены Яковлевны Данько «Побежденный Карабас», созданной по горячим следам недавно появившегося изначального варианта. В данном же случае прошло уже сорок лет с момента первой публикации, Буратино стал уже заслуженным сказочным персонажем и авторы повести взяли на себя смелость внести обновление в уже сложившийся литературный образ.

«Вторая тайна золотого ключика» конечно же не так известна как ее классический первоисточник, у продолжателей такое случается редко и поэтому не стоит быть слишком уж строгим к новому варианту. Лучше его рассматривать отдельно, как самостоятельное произведение с уже знакомыми героями. Если же конечно удастся такое абстрагирование. Так вот в этом смысле повесть смотрится вполне себе прилично и главным образом видимо потому, что авторы избежали каких-то литературных экспериментов, анонсировав на титульном листе свою повесть как «Новые приключения Буратино и его друзей». Книжная судьба персонажей порой приобретает замысловатые формы, взять хотя бы созданный в этом варианте альянс кукол со своим бывшим угнетателем Карабасом Барабасом. Такое содружество конечно же не могло возникнуть на твердой основе, положительные персонажи в сказках никогда не уживаются с отрицательными, как правило это попытка хитрости обмануть простоту. Именно такой случай имеет место быть и здесь. Но как поется в известной песенке Буратино: «Но ведь и я не так-то прост» и поэтому Карабас с компанией вновь оказались одурачены не раз. Правда здесь противоборство уже стало носить не только личный характер, но вышло и на грань общественного бунта в эксплуататорском Тарабарском королевстве.

В повести у Буратино появляется родной брат-железный парнишка Ферручино, которому суждено разделить со своим старшим братишкой долю опасностей и приключений. Похождения друзей незатейливы, но вполне увлекательны, а открывшаяся особенность золотого ключика придает им определенную степень новизны. Детям обычно нравится подобный ход событий, а поскольку именно для них и написана повесть, то ее можно признать вполне интересной и читабельной.

Девятнадцатый век считается веком благородства, возвышенных отношений, безрассудных дуэлей. Сам автор повести был отчаянным дуэлянтом, за что и пострадал. Так что затрагиваемая в книге тема Пушкину была знакома не по наслышке, возможно он и слышал что-нибудь подобное в кругу своих друзей-забияк. Таинственная фигура Сильвио очень выгодно смотрится в свете подобного антуража, еще более оттеняя этот своеобразный колорит. Образ главного героя повести будто бы взят из рыцарских романов, человек-загадка с непонятным образом жизни и явственно темным прошлым-что еще нужно для создания романтической атмосферы.

Но как это часто бывает, романтика относится только к миру идеального и не имеет никакого отношения к нашему феноменальному миру. Тайна Сильвио действительно была порождена совершенно банальными причинами, да к тому же и весьма мелкой пробы. Здесь нет оскорбленной дамы или затронутой чести, дело касалось всего лишь задетого эгоизма, рожденного из казалось бы уже исчезнувшей во тьме веков борьбы первобытного самца за первенство. Я нисколько не сгущаю краски-высший свет, сверкающие эполеты, брызги шампанского, плоды просвещения, все это лишь внешняя обертка внутренней природы, мало изменившейся с началом цивилизованного мира. По сути замысел Сильвио являлся умышленным убийством, тщательно спланированным, а главное старательно подготовленным путем долголетней тренировки. И причина то абсолютно смехотворна, но сколько она породила злобы, растянутой на года и ставшей смыслом жизни человека самого же спровоцировавшего ссору.

Но Пушкин не был бы самим собой, если бы не создал лирическую развязку. Блестящий молодой человек с красавицей женой оказались заложниками сложившихся условностей понятия чести. Сильвио здесь предстал подобно карающему демону от которого невозможно с ужасом отпрянуть. По тесту граф смотрится человеком с наслаждением вкушающим жизнь, дышащий полной грудью без черной злобы на сердце, оттого он внушает симпатии, в том числе и своей любовью к жене. Сильвио же не то что отталкивает от себя, а скорее заставляет задуматься о том, как зацикленность на одном предмете способна превратиться в неотвязчивую фобию.

Однажды повстречавшись, люди часто разъезжаются в разные стороны, не зная суждено ли им увидеться когда-нибудь еще. Так скажем бывает в детские годы, когда случайно познакомившись с каким-то человеком, прикипаешь к нему всем своим нутром, находя в своем кумире свою вторую половинку. Жизнь может разлучить двух друзей навсегда, но память о таком эпизоде будет долго хранить свои яркие картинки, идеализируя героя, наделяя его может быть несуществующими, но так желаемыми чертами.

Вот так и прикипел Кашка к Володе, найдя в старшем товарище то, что он видел в некоторых проезжающих через его железнодорожную станцию пассажирах. Определенно у мальчугана было особое чутье на хороших людей, рожденное искрой из огня своей собственной душевной теплоты. Кашка видел в таких пассажирах «своих», тех, в кого хотелось воплотиться ему самому при взрослении. У таких людей в глазах светится сама жизнь, наполненная и осмысленная, делающая тебя настоящим человеком. Таким безусловно был Костя, так понравившийся мальчишке и умчавшийся в неизведанную даль в быстрокрылом поезде. Но Костя еще сильнее разжег зарождающийся внутри Кашки особый теплый огонек, позволяющий различать в жизни хорошее и плохое, истинное и ложное.

Этот огонек скорее всего стал зарождаться благодаря созданной Кашкой вымышленной стране челотяпиков. Мальчишка был одинок и одиночество рождало свои фантазии, заменявшие так нужного близкого друга. Аркаша искал его в своей собственной стране, а нашел в пионерском лагере «Синие камни», став оруженосцем меткого стрелка Володи Новоселова. Параллельно в повести проходит сюжетная линия самого Володи, мальчика открытого, честного, с задатками настоящей личности. Поэтому Володя и не оттолкнул Кашку, как ставшую ненужной вещь и вот здесь внутри его натуры стал разгораться этот самый огонек, который роднит между собой настоящих людей. Получается Кашка был нужен Володе, как и он сам малышу, это замечательно и очень трогательно. Я думаю Владислав Петрович Крапивин стремился привить что-то подобное своим питомцам в «Каравелле», находя отсюда и некоторые мотивы для своих великолепных книг.

А в конце повести Володе пришлось делать свой выбор, пусть и не жизненно важный, но все-таки очень значительный. Мне кажется он поступил правильно, Надежда все-таки уже не ребенок и способна понять мотив друга. Ведь Кашке приезд Володи был очень важен как свершившийся акт веры в хороших людей. Да будет так!

Каждый должен быть сам кузнецом своего счастья, только не плошай. Дух бедности в сказке оказался довольно благороден, сам подсказал старикам выход из бедственного положения. Видно от такой нищеты пришлось несладко и самому ее апологету. Но в нашей жизни счастье подобно сну, если его и удается поймать, то как правило на весьма недолгий срок, а для Хэйсаку с женой оно и вовсе промчалось мимо на на лихом коне. В подобном сквозит некая печаль, ощущение безысходности-даже единственный выпавший в жизни шанс оказался потерян и сияние богатство только ослепило несчастных.

Подобная ситуация немного не характерна для сказочного жанра, ведь персонажам обычно в таком случае должно повезти. Может быть тут дело и в обычной нерасторопности, хотя при этом я думаю люди нашего практичного двадцать первого века как пантеры кинулись бы на дармовое богатство. Но все-таки здесь сквозит некая обреченность простого люда, коль уж выпала на роду тяжелая доля, ничего с этим не поделаешь, как не старайся. Вместе с тем каждый должен понимать ценность мига удачи, в этом я думаю заключен основной смысл сказки, воплотившей в образах Духа Бедности и Духов Богатства тяжесть бытовой безнадеги и веру в возможность улыбки фортуны.

Отношения человека и собаки являются центральным стержнем двух повестей этого цикла. Проводник служебно-розыскной собаки Андрей Витюгин видел в своих четвероногих помощниках не просто рабочий инструмент, как например Геворк, он всем серцем принимал к себе пса, отдавая дань высшим чертам человечности. Ведь звание человека при рождении только прикрепляется к людям, а по настоящему его в дальнейшем необходимо утвердить своими поступками, в частности и по отношению к своим братьям меньшим. Отношение к животному очень показательно, если кто-то жесток к собаке, он будет таким же и применительно к себе равному, так как внутреннее практически в равной степени проявляется к любому внешнему фактору. Витюгин безусловно персонаж положительный, оттого он так трепетно и относился к своим питомцам.

Но все-таки Андрею пришлось преодолевать некоторые психологические барьеры. Карай был для милиционера так же дорог, как и первая любовь, которой отдаются всем сердцем, не допуская ничего постороннего. Читая первую повесть цикла, искренне завидуешь такой привязанности, вместе с тем осознавая, а вернее предчувствуя, возможность трагического финала. В литературе такой ход нередок, но честное слово, всегда с болью воспринимаешь вымышленную трагедию книжных страниц, как будто бы это происходило на самом деле. Вероятно это оттого, что художественная литература в той или иной степени является зеркалом нашей жизни и вымышленное у заинтересованного читателя всегда обрастает плотью реальности. Вот потому и переживаешь вместе с героем боль его утрат и с пониманием относишься к первоначальному неприятию Андреем Дикаря.

Хотя конечно же в начале второй повести мне было жаль собаку, не находящую должного ответа на свою привязанность. Но это и есть вышеназванный барьер, который способен преодолеть только по настоящему достойный человек. Витюгин не смотрится суперменом, он просто обычный человек с честью выполняющий свою нелегкую работу и в подобной людской простоте видится особая сила и величие души настоящей личности. Все-таки погони и приключения, которыми изобилует цикл вторичны, в книгах такого типа всегда показывается нечто более ценное, а в данном случае это искренняя привязанность человека и собаки друг к другу. Мне всегда по сердцу подобное, ведь если по настоящему проникаешься написанным, оно может стать и частичкой тебя самого.

У разных народов мира сказки удивительно похожи между собой. Здесь погонщик быка повстречался с горной ведьмой, персонажем явно сходным с нашей Бабой-Ягой. В каждой стране отводится свое место обитания для различной нечисти, в русском фольклоре Баба-Яга живет в дремучем лесу, соответственно ее японский вариант в высоких горах. Вроде бы и нем за тридевять земель, но и не рядом с человеком и это проводит условную границу между миром людей и местом обитания волшебных существ, однако же данное обстоятельство не мешает контакту обычного человека с дружескими или враждебными фантастическими персонажами. На этом и строится сказочный жанр и видимо потому так любима сказка, как возможность хотя бы виртуально повстречаться с волшебством.

В данном же случае Сандзюро вовсе не рад такому знакомству, грозящему перспективой стать едой для ненасытной ведьмы. И тут вступила в дело практическая народная хватка, объединяющая в одно целое весь простой люд Земли. Пусть сказочные крестьяне не столь красивы внешностью и не блещут книжными ученостями, зато в плане смекалки, способности выпутаться из самой трудной ситуации им нет равных. Сандзюро не обладал богатырской отвагой, но вышеназванные качества помогли ему перехитрить Ямамбу и выйти живым из передряги. Сказка учит позитивизму, вере в свои силы и удачу, ведь как бы ни был могущественен враг, всегда найдется способ победить его, если не силой, так хитростью.

Как же тяжело пережить гибель близкого для тебя существа и вдвойне тяжелее впустить на его место кого-то другого. Андрей Витюгин на волне свежих эмоций видел в сыне погибшего Карая его продолжение и непросто было переносить боль разочарования. Так уж устроен человек, потеряв того, кто тебе дорог, всегда хочется найти ему идентичную замену, создав, пусть даже в воображении, некого клона. Но в жизни так не бывает, тот кто уходит в мир иной, будь то человек или собака, очень редко оставляет подобных своих двойников. И поэтому первоначальное отношение Андрея к Дикарю смотрелось довольно жестоким, тем более видя как нужна была псу любовь хозяина. Но время излечивает любые душевные раны, Витюгин все-таки был отличным человеком и сумел трансформировать свои несостоявшиеся ожидания в искреннюю привязанность к отпрыску погибшего друга, оставляя при этом в своем сердце вечную память о Карае. Очень интересно было наблюдать в начале повести эту метаморфозу, с одной стороны понимая боль утраты Андрея, а с другой сочувствуя Дикарю, постоянно натыкающегося на холодность хозяина.

Центральное место в повести занимает противоборство двух друзей со сбежавшей из колонии шайкой Генки Дьякона и тайной угрозой со стороны его дружка Антона. В первом случае это напомнило схватку с тигром, во втором опасность затаившейся змеи. И везде жизнь Дикаря весела на волоске, так как одинаково опасны и мощь силы, и коварство скрытности. Во второй части повести показывается непростая судьба Вовки Агапитова, стремительно превратившегося из обычного школьника в невольного пособника бандита. Как же велика в нашей жизни роль обстоятельств, когда один неверный шаг порождает эффект лавины и твоя жизнь меняется так, как ты не мог бы предположить и в страшном сне. Случайно встреченный Вовкой Антон является воплощением тупой злобы, носящей параноидальный характер, основанный на исковерканном понятии бандитской дружбы. Отмщение за схваченного дружка-это всего лишь одна из маний изуродованной психики, не имеющая никакого отношения к чему-то человеческому. Но такая уж доля служебно-розыскной собаки, иметь дело с отбросами типа Генки или Антона. Повесть несмотря на некоторую суховатость изложения смотрится весьма неплохо, самое главное здесь жизнеутверждающие принципы чести и благородства, которые в отличие от жизни, всегда живут на страницах хороших книг.

С позиции обычного бытового подхода сказка довольно любопытна. Начать с того, что ее главный герой явно откровенный лодырь. Интересно, что такой японский вариант отнюдь не эксклюзивен, вспомнить хотя бы нашего Емелю, остающегося бездельником, как до, так и после дара щуки. Можно только догадываться, что толкало составителей сказок на такой нелицеприятный образ главного героя. Может быть в этом есть и своя глубина, однако гораздо симпатичнее смотрится персонаж деятельный, получающий награду за свой труд.

Но здесь Таро оказывается не так плох, как это может показаться на первый взгляд. Опять же будь на его месте деловой практичный человек, то от мышиного богатства не осталось бы и следа. Таро только лишь наблюдал за необыкновенными действиями мышей, будучи далеким от мыслей о собственном материальном обогащении. Такая бессеребряность характерна для подобного типа сказочных персонажей и трудно сказать чего здесь больше-элементарной ленности или же бескорыстия простой души. Наверное имеется в виду второе, ведь сам сказочный жанр подразумевает такие положительные качества персонажей. Поэтому Таро-лежебока и был вознагражден волшебными мышами за свой такой относительный труд.

Уж как они похожи друг на друга-сказки разных народов мира. Вечные темы противоборства добра и зла, помощи ближнему, бескорыстия, благородства, любви, слагают в каждой точке земного шара свой фольклорный мотив в соответствии с традициями, особенностями природы, историей. Но в своей сути сказки мира перенимают не только смысловую основу, но и сюжетные детали. Вот и здесь Таро путешествует по свету на летающем Белом коньке, ну чем не Иванушка на своем Коньке-Горбунке. В те времена в быту конь был для человека незаменимым помощником в труде и военном деле, для Таро он и советчик, и чудесное волшебство, и наконец друг. Само словосочетание «белый конек» как-то уже настраивает на чудо, тем более, что его дарит Таро Дед Новый Год.

Японский Дед Мороз прибывает к людям на листке юдзурихи, тут виден налицо своеобразный национальный колорит. В соответствии с ним нарисованы и типажи персонажей сказки. Дракон вполне традиционен для Востока, тут уж нечего говорить и борьба Таро с Великим Змеем выглядит заслуженно эпично. А вот с некоторыми другими персонажами я познакомился именно в этой сказке. Корова-черт живущая в черной воде омута воплощает в себе образ сходный с ощущением этой холодной темной глубины. Огненная птица ассоциируется с природной мощью, идущей из самых недр земли, недаром она обитает в горе, точно также как и в сказке «Малыш Таро». Этот образ немного странен-птица и под землей, но видимо это показывается для того, чтобы лучше отображалась идея освобождения от чего-то давящего, притягивающего вниз и тем радостнее становится ощущение полета в свободном бескрайнем небе. Трехглазый Горный дед видимо аналогичен нашему лешему, правда гораздо злобнее его. В общем в этом смысле все выглядит очень оригинально, с присущей Востоку изюминкой.

Ну и сами приключения Таро очень увлекательны, особенно для детского восприятия. В предыдущем отзыве по «Малышу Таро» я уже говорил о том, какое впечатление произвела на меня эта книга в детстве. Подобное послевкусие ощущается и сейчас, тем более на волне ностальгии. Так что Таро снова получает высший балл!

Может быть покажется странной моя максимально высокая оценка этой японской сказки. Но тут очень много личного, хотя из этого собственно и слагается приятие той или иной книги. А эта книга пришла со мной за руку из самого детства, когда в книжный магазин небольшого городка, в начале восьмидесятых годов прошлого века, поступил в продажу сборник сказок Миеко Мацутани. Это было время, когда хорошую книгу было купить очень непросто и поэтому в личных библиотеках было не столь уж много книг, а те, что имелись, читались и перечитывались по много раз. Вот в том числе и поэтому приключения Таро полюбились мне на всю жизнь.

Но сказка и сама по себе вызывает интерес. Здесь виден прямой мостик между японским простачком Таро и всем известным нашим Иванушкой-дурачком. Кажется странным, что героем сказок многих народов является не супермен, а деревенский дурачок. Однако я слышал версию, что в данном случае понятие «дурак» интерпретируется как «без обычного ума» или же немного по другому «над обычным умом». То есть герой в своих поступках и помыслах резко отличается от так называемых нормальных людей. И пусть персонаж на самом деле кажется недалеким, это всего лишь оболочка, иллюзия скрывающая настоящую личность. Судите сами, здесь умные старшие братья испугались, не выполнили отцовский наказ, а Таро попросту не обратив внимание на опасность,сберег отцовское поле и более того, стал своим для волшебного оленя. Вот это свойство, становится своим для на первый взгляд грозных существ, помогло Малышу Таро подружиться и с Ямамбой и с Огненной птицей. Так что внешнее отличие от обыкновенных людей на самом деле означает связь с волшебным, потусторонним миром, куда дается пропуск только таким как Таро.

Вообще сказка явно перекликается с «Коньком-горбунком» Ершова, представляя собой для нашего читателя ее японский вариант. Подлость, предательство княжеских прислужников также толкают Таро на выполнение приказов деспота. Но в обоих случаях всем алчным помыслам приходит конец, злодеи несут заслуженное наказание и добро как водится побеждает зло. Этот жизнеутверждающий принцип одинаков для всех сказок мира и здорово, что японская версия не стало тому исключением.

Небольшой шарж на тему путешествий во времени и палеоконтакта. Впрочем путешествия в прошлое как такового не было, ученые двадцатого века заглянули к Архимеду посредством своеобразного телевизора. Получилось что-то в духе «Тень минувшего» Ефремова, только здесь в роли накопителя информации выступает человеческий ген. Показанная лаборатория расшифровки триплетного кода как авторская придумка выглядит очень неплохо. Этакая замочная скважина, куда можно заглянуть одним глазком и увидеть что же происходит за закрытой дверью. В этом смысле известным личностям прошлого не позавидуешь, ведь кому захочется быть предметом наблюдения своих любознательных потомков. Хорошо, что Архимед этого не знал.

Зато он знал совершенно для своих потомков неожиданное, выглядещее настоящей сенсацией. Вся ирония рассказа заключена в том, что произошедшее явилось плодом деятельности уже других любознательных личностей, правда с местом жительства на другой планете. Но специалисты нашего двадцатого века молодцы, быстро раскусили в чем тут дело. Автор очень комично представил процесс выявления наличия детей у Архимеда посредством поиска записей в манускриптах плательщиков налогов за бездетность и наличия ходатайств для зачисления в ясли. Как говорится привет прошлому из нашего времени. В итоге рассказ выдающимся конечно же не назовешь, но читается вполне ничего себе, в плане своеобразной исторической юморески.

Вся дружная компания будущих обитателей Муми-дола, во второй части цикла собрались все вместе, чтобы попытаться спастись от надвигающейся катастрофы. Этот антураж приближающейся кометы является не только основной связующей нитью повествования, он придает повести некий элемент тревоги, на фоне которого всегда наиболее выпукло проявляются показываемые позитивные моменты. К таковым относится и передаваемый Янссон лейтмотив дружбы, которая как колечки на пирамиду, складывает всю разношерстную компанию.

Типажи придуманных писательницей персонажей весьма оригинальны, что собственно является одним из отличительных признаков всех историй. Каждый из них имеет что-то свое, индивидуальное, будь то наигрывающий на губной гармошке Снусмумрик, меняющие цвет Снорки или брюзжащий коллекционер Хемуль. В героях Янссон человеческое перемешивается со сказочным и необыкновенные персонажи складывают персональный волшебный мир писательницы, умело дополняемый и другими подобными экземплярами. Предвкушение встреч с чем-то необычным такого рода видимо и составляет один из компонентов интереса к данной истории. Сквозь нее проходит еще и всегда волнующая тема пути к цели и скорейшего возвращения обратно. Эта тема частенько используется в сказочной литературе, она отправляет Ивана-царевича за пером Жар-птицы, Фродо с Сэмом к пылающему Ородруину, Элли с друзьями по дороге из желтого кирпича в Изумрудный город. В данном случае Муми-тролль со Сниффом держат путь к горной обсерватории, а затем обратно домой, в надежде, что мама что-нибудь обязательно придумает и им удастся спастись. Это очень мило, так надеяться на самое дорогое в мире существо, как-то сразу пахнуло нежностью и лаской из детских воспоминаний, тем более, что Муми-мама и вызывает подобные ассоциации. Вера детей в такую защищенность очень важна, а подобные моменты в сказках ее подогревают и это очень здорово. И пусть вход в грот защищен только одним одеялом, такое одеяло представляет собой символ незыблемости, более крепкой, чем любая броня. Пусть это по детски наивно, но ведь такая наивность всегда очень трогательно воспринимается как в окружающих детях, так и в бывшем себе самом

Вообще повесть изобилует разнообразными приключениями, пусть не особо замысловатыми, но такие обычно и нравятся детям. Конечно же здесь присутствуют смертельные опасности, найденные сокровища, неожиданные встречи. Читается все очень легко, Янссон использует такой стиль, который никак не назовешь особым, но тем не менее ощущается что-то свое, отличительное. Такие качества всегда присущи любому таланту, писательница безусловно и принадлежит к этой категории, поэтому ее истории так любимы, не только детьми, но и взрослыми.

Ефремова нужно читать глубоко и вдумчиво, погружаясь в текст, растворяясь в нем не только душой, но и всем тем, что в самом себе только смутно осознается, создавая ощущение заключенной в человеке тайны. Это индивидуально, это надо чувствовать в творчестве писателя, несомненно рассчитанного на подобное. Дело еще в том, что писатели подобного калибра есть экземпляры штучные, не рассчитанные на столь уж обширную аудиторию, тем более аудиторию современную, все больше считающую подобные произведения непонятными анахронизмами. А между тем в творчестве Ефремова заключено нечто, что одновременно волнует, тревожит и радует, раскрывая во всех причудливых переливах необъятные грани человеческого и вселенского бытия.

Вот и здесь на поверхности лежит несколько наивная история не совсем цивилизованного обитателя пустыни, но талантом писателя многое невероятно заострилось, делая незаметное очень важным и может быть даже главным в жизни. Важное место в рассказе занимает образ пустыни и знающего, любящего ее, сурового исконного обитателя этих бескрайних просторов. Самому автору подобные ощущения знакомы практически, благодаря исхоженной Дороге Ветров, поэтому в рассказе так ярки картины этого полумертвого мира. Казалось бы сказанное кажется парадоксом, и это было бы так, если бы в пустыне не было человека, примеряющего на себя все исходящие оттуда эманации. Например Ефремов подчеркивает впитавшееся в кровь туарегов ощущение свободы, выросшее в результате длительных страданий в труднейших условиях для жизни. Может быть это действительно так, может быть свобода должна быть только выстрадана, чтобы вдохнуть ее полной грудью, находясь среди бескрайних пространств, вдали от неспособного найти общий язык цивилизованного общества. Конечно туареги автором явно идеализированы, но сама эмоция верна, ведь Ефремов дает еще одну прекрасную аналогию олицетворения пустыней всеобъемлющего пространства и всепоглощающего времени. Сахара объединила в себе эти категории, создавая ощущение бесконечности, в которой безусловно заложена и свобода.

По замыслу писателя Тирессуэн и Афанеор способны к такому эмоциональному познанию, данному не образованием, а самой природой. Так родилось в Афанеор стремление узнать о далекой стране мечты, способной рождать людей типа чужестранца Эль Иссей Эфа. Частью это может быть присущим всем людям стереотипом волшебного тридесятого царства с молочными реками и кисельными берегами. Но Ефремов копает здесь гораздо глубже, представляя единство противоположностей, где суровая, засыпанная снегом Россия, чем-то связана со сжигающей своим зноем Сахарой. И писатель говорит, что именно такие условия способны порождать более чутких людей, чем те, что живут в условиях цивилизованного комфорта. Наверное это так, по крайней мере Иван Антонович в рассказе очень убедителен, хотя и несколько возвышен. Но это личное мнение автора, естественно не претендующее на роль стопроцентной истины. На эту тему можно подискутировать, однако приведенный Ефремовым пример, бесцеремонно вторгнувшейся в жизнь туарегов просвещенной цивилизации, несущей в себе страшное ядерное оружие, безусловно показателен. От чтения рассказа получил большое удовольствие, как интеллектуальное, так и эмоциональное, что характерно для всего творчества этого замечательного писателя.

Здесь Григорьев снова погрузился в загадочную область микромира, к которой он уже прикасался в рассказе «Свои дороги к солнцу». Пытливый ум профессора Изюмова вторгся в данную сферу, обнаружив то величайшее, которое человек почему-то приписывает только себе-разум. Причем Изюмов именно вторгся туда, по взятому на себя праву существа более крупного масштаба мироздания, чему мельчайшие организмы в рассказе оказали отчаянное сопротивление. К этому автор затронул еще и возможность эмоциональных проявлений у обитателей профессорских пробирок, что придало сюжету дополнительный интерес.

Григорьев задается вопросом наличия барьера, за которым пропадает не только элементарная разумность, но и зачатки чувственности. По воле автора такой грани вовсе не существует, амебы и инфузории живут, чувствуют, выстраивают свое организованное общество. Даже как-то становится обидно за человека пытающегося бесцеремонно вторгнуться в чужую жизнь. Вечерняя релаксация Изюмова у светящегося ведра выглядела бы умиротворяющей, если бы не принцип «Наука требует жертв», который не спрашивает у самой жертвы никакого согласия. Что-то подобное было у Полещука в «Ошибка инженера Алексеева», ведь никто не хочет быть подопытным кроликом, оказывая противодействие по мере своих сил. Так что опрокинутое ведро вовсе не случайность, а результат борьбы за существование и в концовке Григорьев волей своего пера дает микроорганизмам свободу, одинаково необходимую всем живым существам.

Идея взаимопроникновения микро и макро космосов была известна еще в седой древности. Ей увлекались античные философы, она была предметом рассмотрения в масштабных эзотерических системах. Рассказ конечно же не претендует на такую глубину, однако сама затрагиваемая тема безусловно вызывает интерес.

Что же представляет собой наша система мироздания? Скопище механических летающих шаров и излучающих звезд или же здесь заложен какой-то план с руководящей ролью неведомого творца? У Григорьева функцию всемогущего создателя взял на себя человек, пытаясь стать повелителем мира элементарных частиц и даже не задумываясь о возможности разумного противодействия из этой области. Кто знает, может ли такое быть на самом деле. Но по крайней мере в научной фантастике для этого нет никаких преград, тем более с таким фирменным авторским юмористическим подходом. Кесарю кесарево и профессор в рассказе выступил одновременно в двух ипостасях, так сказать являясь и охотником и жертвой, вместе со всем населением Земли. Что ж, получилось довольно увлекательно, а комическая концовка придает рассказу пикантность, свойственную своеобразной авторской стилистике. Григорьев в выбранной им манере продолжает исследовать самые разнообразные вопросы и за это его можно только поблагодарить.

Картинки прошлого оказываются имеют способность проявляться в настоящем. Кривое зеркало может отражать и реальность, в которую спустя много лет сумел заглянуть Лазарь Лагин. Выдуманная писателем Аржантейя со страниц романа шагнула в нашу жизнь и нельзя сказать, чтобы это знакомство было приятным.

А все начиналось вроде бы по сценарию на тему гениального ученого-одиночки сделавшего крупное открытие, способное облагодетельствовать человечество. Доктор Стифен Попф являет собой пример интеллигента с гипертрофированной идеей самоотверженного гуманизма, видящего в этом и цель своей жизни. Не спорю, это здорово, это высшее предназначение человека, все верно, если бы не одно «но», способное перечеркнуть все самые позитивные устремления. Такие люди как Попф всегда оторваны от реальности в своем милом, но крайне наивном мировоззрении. А мне в подобных случаях всегда вспоминается Саул из «Попытка к бегству» Стругацких, со своим мнением специалиста по двадцатому веку:« А вы не думаете, что те, кому вы хотите принести счастье, распнут вас на кресте и будут бросать в вас дерьмом». Такой ушат холодной воды вылитый на людское благородство конечно же жесток, но дальнейшие события романа на сто процентов подтверждают актуальность этого тезиса. Бедные природные мечтатели, вы всегда витаете в облаках и ваша интеллигентность является карающим мечом вас же самих. Как бы хотелось обратного, но сказанное не цинизм, это суровая реальность, Лагин прекрасно это понимал и поэтому в романе все показано так , а не иначе.

Сразу же появились деловые люди с практической хваткой, завращались шестеренки огромного безжалостного механизма и вот уже доктор Попф объявлен слугой сатаны, над которым издеваются те самые, которым он хотел дать благо. Безусловно здесь вовсю включились технологии манипуляции общественным мнением, отец Франциск начал компанию, Буко Сус выполнил указание своих хозяев и поэтому не удивительно, что Стифен Попф оказался за решеткой. Все сделано мастерски и ничего тут не поделаешь, ведь суд Аржантейи справедлив и независим и конституция ни коим образом не разрешает воздействовать на судебные органы. Это искусственно сотканная паутина лжи непробиваема, поэтому и безуспешны попытки добиться правды законным мирным путем. Будь ты хоть трижды прав, Лагин показывает как честь и достоинство разбиваются об ложь, подлость, холодный расчет.

В этой связи особо хочется сказать об Усовершенствованном курортном приюте для круглых сирот. Конечно же это вершина цинизма и людской жестокости. опрятные господа с участливыми лицами и вежливым поведением, организовавшие это заведение. безусловно отпетые мерзавцы. Как не вспомнит слова Маркса: «Нет такого преступления, на которое не пошел бы капиталист, ради достижения максимальной прибыли». Причем для несчастных изуродованных малышей все было представлено благом и как ужасны слова навязанной им песенки: «Дяденьку мы слушались

Хорошо накушались,

Если бы не слушались,

Мы бы не накушались».

В романе Примо Падреле считал народ Аржантейи безликим стадом, живущим интересами своего маленького, убогого благополучия. Надо только слушаться такого доброго дяденьку и тогда он милостиво даст вам покушать, чтобы вы не подохли с голоду и разрешит поразвлечься, чтобы вам не было скучно. Таков принцип жизненного уклада Аржантейи, этого королевства кривых зеркал и поэтому эликсир, призванный по мысли его создателя облагодетельствовать человечество, кучка подлецов попыталась превратить действительно в эликсир сатаны, делающий из несчастных малюток безумных кретинов. впрочем существуют методы делать тупиц и из обычных людей и вовсе безо всякого эликсира.

Все сказанное Лазарь Лагин мастерски заострил в своем замечательном романе. Я называю его замечательным за возможность помыслить, провести параллели, найти аналогии. Ведь Аржантейя, являясь вымышленной страной, тем не менее отражает и действительность, где бы она не была, рядом или очень далеко.

Еще одно научно-фантастическое решение проблемы продления времени осознанного существования за счет сокращения времени необходимого на сон. В самом деле, как то не задумываешься, сколько много времени мы теряем находясь в промежуточном состоянии между бытием и небытием. Сон естественное состояние для нашей физиологии, мы к нему привыкли хотя бы потому, что без этого нельзя жить. Такова наша природа, но черт возьми, до чего же обидно, вырвав у вечности краткий миг называемый жизнью, отдавать ее значительную часть на отключение от реальности. Григорьев в рассказе попытался преодолеть данный барьер, как всегда найдя для этого решение с юмористическим уклоном.

Авторская задумка действительно вышла нестандартной. Таблетки от сна стали уже слишком банальным вариантом и Григорьев предложил нам действительно остроумную штуку. Да к тому же еще по воле автора возникли и побочные эффекты, придав развязке непредсказуемый характер. Переродившийся алкоголик-это просто мечта для творцов воспитательных методик и разработчиков психологических тренингов. Здесь интеллектуалы не рождаются в пробирках, а словно печатаются в типографии с набранной матрицы умственной мощи сложившегося ученого. Получаются этакие готовые копии для последующей успешной научной деятельности. Да здравствует прогресс не только научно-технический, но и умственно-интеллектуальный! В общем Григорьев здесь порадовал, выдав интересный рассказ как в основополагающей идее, так и в весьма достойной литературной реализации.

Любовь, как одно из высших человеческих чувств, способна возвысит человека, но она же способна опустить несчастного до состояния безумия. Это собственно и произошло в поэме, являясь основной сюжетной нитью. Скажу откровенно-это мне не очень понравилось, так как создалось впечатление причины исходящей из личной слабости Меджнуна. Да, огонь страсти может быть настолько жарок, что спалит в своих объятиях любого сильного человека. Но в поэме Меджнун таким не выглядит, он быстро сникает и становится способным только на то, чтобы бродить где попало и лить слезы. А ведь любовь должна давать человеку силы, окрылять его, предоставлять стимул к действию в борьбе за любимую. Здесь же мы видим скорее обратный процесс, когда страсть ломает человека, превращая предмет желаний в бесплотную навязчивую идею, переходящую в паранойю. Низами видимо хотел показать мощь такой эмоции, но в данном случае вектор действия оказался направленным в противоположную сторону от позитивного начала.

Перед «Лейли и Меджнун» я познакомился с «Шах-Наме» Фирдоуси. Вот там показаны действительно настоящие герои, люди целеустремленного действия. Сомневаюсь что Рустам, Сухраб или Сиавуш стали бы подобны Меджнуну, а в сходной ситуации Бижен и Мениже явно повели себя совсем иначе. Мое негативное мнение относится и к Лейли, также как и ее возлюбленный неспособной на решительные действия. Вот и получилась слезливая история с намеком на философскую глубину.

Да и сам стихотворный стиль не очень впечатлил, хотя тут понятно, что может быть больше вопросов к качеству перевода Антопольского. Стих гораздо тоньше прозы и грубость слога может заставить произведение играть совсем иными красками. Низами естественно по этому поводу не задашь вопросы и приходится довольствоваться только тем, что имеем. Но в любом случае содержание не украсишь и достаточно красивым словом, а тут мною уже все сказано.

У этой сказочной повести замечательная предыстория, ведь повесть родилась из детских фантазий и впечатлений маленькой девочки Туве Янссон, дав старт замечательному циклу о Муми-троллях. Это обстоятельство просто прекрасно, потому что Туве удалось запомнить все то, что ее волновало в самую великолепную пору человеческой жизни, когда незамутненное детское сознание рисует причудливые радужные картинки, обладающие хоть и иллюзорным, но все-таки чувствующимся видом существования. Фантазии девочки визуализировались в смешное, похожее на бегемотика существо, зажившее собственной жизнью сначала в воображении Туве, а затем давшее стимул к освоению профессии художника, ну и на завершающем этапе все вылилось в увлекательные истории о жизни необыкновенных существ. Любой писатель проходит свой собственный путь к началу творческой деятельности, и видно, что дорога Туве Янссон была необычной, в виде эстафетной палочки переданной из детства.

В повести все пропитано сказочной мистикой и волшебством. Любое путешествие содержит в себе элемент таинственности, когда вдали, за поворотом, ожидаются чудеса. Муми-тролль с мамой сами являясь необыкновенными существами, по ходу действия сталкиваются с такими же необычными персонажами, как добрыми, так и не очень. Темное болото, со свирепым Большим Змеем, в начале повести и вовсе навевает ужас, но зато сразу появляется прекрасное существо из цветка-Тюлиппа, как лучик света в беспросветной мгле. В сказках так и должно быть, надежда всегда должна оправдывать себя, ведь нельзя же программировать детей на безысходность, ее достаточно будет и в возможных фрагментах будущей взрослой жизни. Поэтому почти на сто процентов знаешь, что у героев все получится, но такой ожидаемый финал вовсе не портит удовольствия от хода действия.

Ведь здесь Муми-тролль с мамой встречаются с очень оригинальными персонажами, опять же пришедшими из грез юной Туве. Не буду перечислять их, все содержит в себе повесть и мне кажется для полноты восприятия необходимо войти в некий резонанс с сюжетом, ощутить единую природу сказочных мечтаний детей всего мира. Тогда станет понятным и близким волшебный мир Туве Янссон, нарисованный кистью и словом и подаренный читателям на страницах этой повести.

Вольные переложения известных книг всегда ожидает незавидная участь. Они обречены на сравнения со своим известным предшественником и в большинстве случаев это сравнение оказывается не в пользу продолжателей. Объективно стоит сказать, что в большинстве случаев это вполне справедливо, классическая история всегда западает в душу и примерять ее на что-то новое как правило не хочется дабы не смазать уже сложившееся восприятие. Но есть и другое мнение, исходящее от любителей так сказать свежей струи, когда уже полюбившиеся герои начинают жить новой жизнью, приобретая тем самым иные черты в воображении читателя. Не открою Америки если скажу, что тут все зависит от качества переложения, как в определенной преемственности от первоисточника, так и в наличии своей оригинальной идеи помноженной на интересный сюжет.

Елена Яковлевна Данько пошла что называется по горячим следам вышедшей всего лишь несколько лет назад сказочной повести Алексея Николаевича Толстого. И собственно в тексте постоянно присутствует ссылка на «Золотой ключик», являясь своеобразной эстафетной палочкой. Могу сказать, что некая преемственность все-таки ощущается и как мне кажется она в первую очередь обусловлена именно этой небольшой паузой в написании двух книг, вкупе с близкими особенностями литературного стиля обоих писателей. Большая разница заключена в самом сюжете книг, ведь здесь герои «Золотого ключика» появляются в Советском Союзе тридцатых годов прошлого века, стране счастья по литературной формулировке Елены Данько. Вот тут-то для меня заключена главная оскомина в повести, исходящая из мировоззрения уже взрослого человека. Вовсю функционирующий ГУЛАГ, низведение отдельной личности до скотского, рабского состояния, очень трудно ассоциировать со счастьем, понимая, что это всего лишь пропагандистский фантом того времени. Лично мне при чтении книги трудно было отгородиться от такой реальности, слишком черен был ужас, пустивший свои корни через годы и очевидно несоответствие между представлением и реальностью.

Однако книгу я читал своему сыну и представляя себя на его месте, все-таки понималось, что ребенок воспринимает только непосредственно сказочный сюжет в отрыве от прошлой или существующей действительности. В этом смысле повесть смотрится весьма неплохо, правда Буратино с друзьями несколько отодвинуты на второй план и побольше внимания уделено Карабасу с Алисой. Оно и понятно, ведь надо же было показать, что подобным типам нет места в социалистическом реализме. Вот таким образом и получилось две сказки: вымышленная и вроде бы существующая.

Огурцов и Паровозов-два антипода, которым волей обстоятельств была уготована общая судьба. «Они сошлись. Волна и камень. Стихи и проза, лед и пламень». Пусть эти известные слова гения русской литературы не покажутся пафосными, ведь они отражают суть этого рассказа. Изобретатель и бюрократ-нет более противоречивых вещей, это две абсолютные противоположности, «плюс» и «минус» природы. Но как известно из физики противоположные полюса притягиваются, что собственно и произошло в рассказе в прямом и переносном смысле. В этом и заключена свойственная Григорьеву ирония на фоне грандиозного изобретения.

Рог изобилия показан в качестве примера сколь угодно крупного открытия, которое может быть загублено бюрократом. Невзрачный человек в сером костюме и с портфелем в руках является укоренившимся типажом всего затхлого и давно отжившего. Правда сейчас такие люди пересели в «Мерседесы» и выглядят вполне себе ничего.Только подобный рог изобилия ими может быть уничтожен уже умышленно, если он будет противоречить собственным интересам. Так что Паровозов в рассказе является продуктом только недалекого ума, благо лишенного коварства. Но финал от этого не становится менее трагичнее и поэтому надежда на всеобщее изобилие переносится к нашим далеким потомкам. Грустно.

То, что человек создал роботов является совершенно естественным ходом научно-технического прогресса. Григорьев предложил нашему вниманию обратную ситуацию, представив роботов творцами людей. Правда творцами с оговоркой, ведь целью электронных машин было создать высшее себе подобное существо и у творений человеческих же рук в полупроводниковых мозгах возникла идея, что этим существом собственно человек и является. Хорошенькое дельце, таким образом спираль эволюции свилась в совершенно немыслимую форму, роботы в рассказе выглядят очень похожими на людей и ощущается столь знакомые азимовские противоречия человека и машины.

Конечно Григорьев не столь глубок как его американский коллега, да и писательский стиль здесь совершенно иной. В рассказе явственно ощущается ирония смешанная с фантастикой и сразу не скажешь чему автор отдает приоритет. Скорее приоритета вовсе нет, а присутствует синтез юмора и научно-фантастического вымысла. Получилось весьма неплохо и как-то возникает мысль-а не являемся ли мы по сути теми же роботами, находящимися в плену стереотипов, заблуждений, внешних воздействий? Стоит об этом подумать.

Карлсон занимает свое почетное место в числе самых популярных сказочных персонажей, а три повести о его приключениях входят в золотой фонд мировой детской литературы. Как мне видится одним из определяющих факторов такого всеобщего признания является удачно придуманный Линдгрен образ летающего человечка. Человеческая натура всегда надеется на что-то чудесное, стоящее за гранью нашей обычной жизни и это чудесное естественно должно каким-то образом появляться. Помните как поется в известной детской песенке: «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете». Здесь волшебника нет, а летающее существо в наличии, частичка сказки в нашей обыденной реальности. Именно подсознательное ожидание чуда, ожидание того, что оно буквально влетит в раскрытое окно, проявило этого симпатичного мужчину в самом расцвете сил. Но писательский ход Линдгрен все-таки стал необычным, совместив со сказочной природой Карлсона в общем-то не совсем приличные черты характера.

Это противоречие и стало той изюминкой, которая обеспечила настоящую оригинальность образа, избежав немного стандартной в сказочной литературе плюшевости. Ведь можно было бы пойти по проторенному пути, реализовав нечто мягкое и доброе, делающее детям подарки и помогающее в борьбе со злом. Здесь этого нет, наоборот неожиданно появившийся человечек сам требует для себя подарков и хочет всегда быть в центре внимания. Немного странно для обычной сказки, но этому есть и другие литературные примеры с героями имеющими отнюдь не покладистый характер. Вспомним Мери Поппинс, само воплощение строгости и определенного высокомерия или же Питера Пэна с несколько эгоистическим поведением. Тут на мой взгляд присутствует некая ширма, прячущая за собой нечто по настоящему доброе и волшебное. Ведь всегда хочется сорвать некую завесу, заглянуть в потаенную дверь, чтобы найти там чудо. Вот такой ширмой является показной вздорный и нахальный характер Карлсона.

Но и другие персонажи повестей также замечательны. Трогательный Малыш, немного одинокий и ждущий настоящего друга, воспринимается с нежностью, ассоциирующейся с самим детством. Ну а приставленная к нему фрекен Бок и вовсе являет собой нечто совершенно особое. По воле обстоятельств образ няни Малыша настолько совпал с актерскими образами Фаины Георгиевны Раневской, что для тех кто видел и любит озвученную великой актрисой роль в советском мультфильме о Карлсоне, фрекен Бок выглядит просто копией Раневской (или же если угодно Раневская выглядит копией фрекен Бок). Я очень люблю, когда экранизация точно воплощает всю суть первоисточника, становясь органичным дополнением к самому произведению. Это безусловно касается и всех остальных персонажей. Вот эта троица и создала замечательную триаду вокруг которой построены все, опять же три, повести.

Так что я всем настоятельно рекомендую иметь в своей библиотеке эти замечательные книги Линдгрен. В наш цифровой век они помогут держать в руках ту нить ожидания чуда и волшебства, которая к сожалению становиться все тоньше и тоньше.

Такие произведения очень наглядно популяризуют выражение:«Собака-друг человека». Причем делают это ненавязчиво, читающий сам приходит к такому выводу, проникаясь душевным отношением Андрея к своему питомцу. Лейтенант со всей человеческой теплотой провозглашает свой личный антитезис вышеназванной поговорке, как бы говоря:«Человек-друг собаке» и никак не должно быть иначе, в противном случае будет что-то схожее с дуэтом Геворка и Маузера. Персонажи подобные Витюгину всегда вызывают симпатии, как на страницах книги, так и в жизни. С таких раньше брали пример мальчишки и я не удивлюсь, что были и такие, кто прочитав повесть заразился собаководством. Главное в таких случаях помнить, что мы всегда в ответе за тех, кого приручили. Но это просто лирическое отступление, небольшая мораль вытекающая из фабулы повествования.

В сюжете же повести ничего особо необычного нет. Будни проводника служебно-розыскной собаки составляют всю основу книги. Правда при этом очевидно, что это не просто обыкновенные рабочие будни, а работа сопряженная с самой настоящей опасностью. Но ведь для этого и дрессировался Карай, не развлекать публику в цирке, а нести ту самую службу, которая опасна и трудна. Поэтому повесть принадлежит к классическому остросюжетному жанру, в центре которого все-таки стоит собака и человек.

За это собственно я и люблю нашу литературу того периода. За лихими погонями, опасными приключениями никогда не забывались принципы гуманизма и человечности. Персонажи подобные Андрею Витюгину, будучи несколько идеализированными, тем не менее всегда достойны симпатий и даже подражания. В целом литература всегда идеализирует создаваемые положительные образы, но в этом собственно и состоит часть ее предназначения. Ведь право слово, человек идущий по следу с собакой-что может быть более романтичнее для тех, кто ценит в жизни справедливость и путь к ней, сопряженный с опасным риском. В этом смысле повесть безусловно удалась и заслуживает положительных реляций.

Завершающая повесть трилогии вышла под стать предыдущим. Линдгрен не стала удивлять чем-то кардинально новым, здесь все идет по накатанному, сплавляя все три повести в единое целое. В этом единстве и нужно рассматривать данную часть, естественно вкупе со своими новыми вкраплениями. Хорошо это или плохо? Тут налицо актуальность известной поговорки про вкус и цвет, мне же подобное пришлось по сердцу, больно уж понравились все истории про Карлсона и не хотелось бы видеть персонажей в каких-то новых амплуа. Все течет, все изменяется, а Карлсон остается прежним, со своим излюбленным набором шалостей и проказ.

Впрочем здесь появился и новый персонаж-дядя Юлиус, весьма неприятный и нудный субъект, а такие как раз и представляют собой идеальную жертву для курощения, низведения и дуракаваляния. Ранее попавшей под этот жесткий пресс фрекен Бок пришлось нелегко, также досталось и приехавшему дядюшке, чего только стоит первый акт знакомства с Карлсоном, сопровождающийся выстрелом из пистолетика. От души хохотал над этой сценкой, хотя на самом деле все выглядело бы не совсем гуманно. Но в этом и заключен весь Карлсон. Его поступки всегда находятся на грани дозволенного между шуткой и нахальством. Вернее сказать нахальством считают поведение проказника взрослые, дети же воспринимают это как раз по детски и это совершенно на законных основаниях, ведь повесть написана именно для них. Также было и со мной в юные годы, когда я взахлеб читал и перечитывал повесть, а мое нынешнее мнение о не совсем корректном поведении Карлсона является наверное частичкой фрекен Бок и дяди Юлиуса, сидящей в каждом взрослом. Не случайно Карлсон пытался открыть Юлиусу мир сказок, собственно это пытается сделать здесь и Линдгрен, перенося элементы сказочного жанра в обыкновенную жизнь Стокгольма.

Вот этот элемент я считаю и является одним из слагающих в популярности Карлсона. Вполне возможно это и самый главный элемент. Без учета моральных и аморальных факторов, а просто как данность, как принятие чуда таким, какое оно есть. И пусть такое чудо с пропеллером весьма назойливое, но ведь не случаен третий сигнал звонка Малыша: «Какое счастье, что есть на свете ты, лучший в мире Карлсон». И вот что интересно, ведь в повести меняются фрекен Бок с дядей Юлиусом, они становятся гораздо терпимее и мягче. Я думаю это не из безысходности, ведь они могли бы поставит себя и очень жестко. Просто сидящий где-то глубоко внутри маленький ребенок дал о себе знать и прорвался сквозь искусственно сотканную пелену. И таким образом эта парочка в концовке выглядит вполне симпатично.

Линдгрен сделала эту повесть последней. Наверное она была права, ведь часто повторяющееся чудо теряет свою природу и перестает быть таковым. Приключения Малыша и Карлсона не стали будничным сериалом и это дало возможность любимой книге с успехом переходить от одного поколения детей к другому.

То, что для взрослых пустяк, совершенно по другому выглядит для одиннадцатилетнего ребенка. Да к тому же ситуация возникшая в рассказе далеко не пустяковая. Таким типам как дядя Витя жизнь беспризорного пса является абсолютно незначительной вещью, все равно что прихлопнуть надоевшую муху. С практической точки зрения подобным людям не нужны неудобства-временно живущий племянник притащил совершенно ненужного пса, причем не спросив на это разрешения. Пришлось решать вопрос по взрослому, без сантиментов. При этом дядя Витя считает себя знатоком в вопросе воспитания и я думаю он абсолютно уверен в правоте своего мнения.

В жизни частенько приходится сталкиваться с такими людьми. А ребенок почти всегда настроен на что-то позитивное, поэтому подобные случаи воспринимаются им очень остро. Володькин поступок стал протестом против действия такого «воспитателя», одновременно явившись и актом самоутверждения. Крапивин всегда ставит своих мальчиков перед каким-то выбором. Здесь можно было бы просто махнуть рукой, мол дело сделано, Гермеса жалко, да что поделаешь. И немного попереживав, жить дальше как жил. Но герои Крапивина никогда не пойдут на это, здесь их мальчишечья правота и смелость. И хочется сказать-товарищи взрослые, будьте чуткими и всегда помните, что ребенок особое существо, которому от ваших взрослых решений может быть очень больно.

С поэмой я познакомился лишь частично, прочитав в издании серии «Библиотека мировой литературы для детей» сказания «Рустам и Сухраб», «Сиавуш», «Бижен и Мениже». Эти произведения Фирдоуси безусловно поражают своей эпичностью, масштабом, звучностью стихотворного слога. Не являюсь большим поклонником данного жанра, но признаться чтение увлекло. Восточная стилистика, положенная на умиротворяющий ритм, создает ощущение плавной легкости, созвучной напевному течению песни. Это делает восприятие поэмы очень легким, а интерес подогревается еще и увлекательностью разворачивающихся событий. Основой для них послужило вечное бурление человеческих страстей, не зависящее ни от времени, ни от места действия. Любовь, предательство, жажда власти, честь, благородство, подлость-все эти старые как мир категории людского бытия, как в зеркале отразились в великом творении Фирдоуси.

Могучий Рустам (Ростем) несмотря на силу, славу и почет не избежал личной драмы и очевидна бренность жизненного почета, когда ты так трагически теряешь собственного сына. Явственным лейтмотивом звучит в поэме тема тонкой грани между жизнью и смертью, благосклонностью владык и несправедливой опалой. Как не велика была любовь Афрасьяба к Сиавушу, черная тень навета сделала свое дело и вот вместо былого величия стоит лишь надгробный камень. То же испытали Бижен с Мениже и лишь помощь друзей да благосклонность судьбы стали им помощью. Идут века, но человеческая природа неизменна и все о чем мы читаем у Фирдоуси, сквозь толщу лет, как на ладони лежит перед нами в нашем двадцать первом столетии. Поэтому такие произведения никогда не стареют, в этом их великая роль, помноженная на поэтический дар создателя, оставившего своим потомкам столь значимый монументальный труд.

Васька Снегирев открыл плеяду знаменитых крапивинских маленьких барабанщиков. Этот образ находится в числе самых известных литературных фигур Владислава Петровича, это один из компонентов особой атмосферы творчества писателя. Овеянный ореолом героической романтики мальчишка, отбивающий палочками ритм тревоги или радости, рисовал в воображении персонажей автора путь к идеалам чести, справедливости, доброты. Это не красивый пафос, тут дело в векторе устремлений. Если в маленьком характере кристаллизуется такой вектор, то детская впечатлительность обязательно будет рождать подобные образы и естественно мальчишки будут воплощать его в жизнь. Я думаю многие вспомнив свои детские игры согласятся со мною.

Таков был и второклассник Васька, маленький, но упорный человечек, отстаивающий свои устремления несмотря на насмешки и трудности. В каждом персонаже Крапивина присутствует такое внутреннее ядро, создающее в зарождающейся личности правильную основу. Подобное и рождает настоящие поступки, наподобие случая с Васькиными палочками. Дело здесь не в опаске насмешек и укоров, тут вопрос в чувстве ответственности и исходящей отсюда способности сделать решительный шаг. Как тот барабанщик из сферы мечтаний, бесплотный в физическом плане, но реальный в моральных предпосылках к большому или маленькому героизму. А в случае со Снегиревым я полагаю героизм был не столь уж малым, по крайней мере в масштабах столь нежного возраста. И резюме подводит сам Владислав Петрович в очень емких словах последней главы повести: «Будет много дорог...»

Многие в детстве мечтали о неведомых странах, дальних путешествиях, опасных приключениях. Это естественно для детской фантазии, неотягощенной взрослыми проблемами. Такой фантазии и посвящен данный рассказ. Сеге не нужно было отправляться куда-то в неведомую даль, на эту роль вполне подходил подступающий к поселку лес. Кстати Крапивин очень здорово описал как шумят в чаще деревья, буквально в нескольких словах, но как-то очень ярко и волнующе, будто бы заглянув в саму глубину природы. Это неудивительно, ведь Владиславу Петровичу дано чувствовать не только ребячьи характеры, но и распознавать что-то необычное в самой привычной окружающей обстановке.

Вот такое необыкновенное и придумали старшие ребята для Сеги в качестве страшилки. Только вышел совсем противоположный эффект. Так зарождается основа будущего взрослого характера, уже сейчас перешагнувшая плаксивую боязнь и создавшая свой собственный воображаемый образ львов. Крапивин всегда имеет в виду будущего взрослого человека, вырастающего из его отважных и честных маленьких героев. Ведь впереди у них большая жизнь и думается Сеге запомнится его небольшое детское приключение как трогательный образец наивной ребячьей фантазии.

На мой взгляд эта часть Правил получилась заметно интереснее последних ей предшествующих. Как я говорил в предыдущих отзывах, для авторов составляет большую трудность, оставаясь в рамках одного сюжета, придумывать что-то свежее и новое. В этом смысле, скажем Седьмое и Восьмое Правила, выглядели откровенно бледновато, я думаю Гудкайнд это понял и постарался придумать здесь что-то оригинальное, продолжая двигаться по накатанной колее сюжета. Раз уж зашла речь о приверженности выбранной сюжетной ткани, то я считаю это дело вполне нормальным, ведь так и получается целиковый цикл, без метаний в ту или иную сторону. Это вам как любимый сериал, который хоть немного и приелся, все же вызывает свой интерес, не то чтобы в силу привычки, а все-таки из-за симпатий к героям и построенному автором магическому миру. Вот так и я, однажды полюбив историю Ричарда и Кэлен, продолжаю по ней свой читательский путь, принимая как плюсы, так и ее минусы.

Признаться начало данной части вызвало нотки прежних разочарований, семена которых казалось стали уже ростками. Та же раздутость сцен, неоправданно длинные диалоги без особого смысла, которые можно было бы смело сократить в несколько раз. Подумалось, что это очередная толчея в ступе воды, но все-таки получился хоть и затяжной, но успешный разгон к весьма интересному развитию событий. Лично мне авторская идея магического забвения Кэлен очень понравилась, по крайней мере она взяла на себя роль той самой свежей струи в наметившейся однообразности. Тут уже нет ярко выраженного нового врага. Появившейся Зверь далеко не определяющий персонаж, чувствуется, что эпизоды его появления остаются только эпизодами, а настоящий злодей впереди. К этой причине, как водится Ричард приходит в концовке, а по ходу действия приходится бороться со следствиями-самим собою и увы, со всеми окружающими, в том числе и с самыми близкими друзьями. Вот это и есть та самая изюминка данной части, которую все же удалось придумать Гудкайнду. В отличии от прежних историй здесь гораздо больше психологизма, ведь действительно, нужно суметь не сломаться и в самом деле не подумать, что ты сошел с ума, когда ни один человек тебе не верит. Зеркало реальности для Ричарда стало настолько кривым, что грозило приобрести иллюзорный вид, где правдивое смешалось с ложным. Если поставить себя на место героя, то понимаешь насколько это сложно, но на то он и есть Искатель Истины, супергерой, с такими обыкновенными человеческими качествами.

Вот такое развитие событий и позволило от наметившейся начальной зевоты, перейти к действительному интересу и ближе к концовке страницы переворачивались с прежним, основательно подзабытым увлечением-что же будет дальше. При наличии своих уже укоренившихся недостатков, данное Правило отнюдь не разочаровало и это очень хорошо для всех тех, кому полюбилась данная сага Терри Гудкайнда.

Повесть относится к категории детективов «про шпионов». Именно такие произведения поддерживали так называемую шпиономанию, когда всюду мерещился враг, стремящийся нанести вред советской власти. И на борьбу с недругом вставал сформированный пропагандой «советский человек», нетерпимый к врагам и всегда готовый рискнуть жизнью в борьбе с ними. Именно такие типажи реализованы Томаном в образах Ершова и Малиновкина, сочетающих в себе идейную стойкость с высоким профессионализмом. Как правило в повествованиях такого типа упомянутый профессионализм налагается на нестандартную ситуацию, когда противник настолько изощрен, что противоборство с ним напоминает шахматную партию, где важно предугадать намерения противника и свои действия на несколько ходов вперед. Собственно это и формирует интерес к жанру, где каждый автор в установленных рамках пытается придумать что-то оригинальное. Здесь это реализовано скажем в остроумном способе составления шифровок, ну и безусловно в неуловимости шпиона, не зря получившего прозвище «Призрак».

В связи с этим повести в увлекательности не откажешь, естественно с поправкой, что называется на любителя. По крайней мере довольно интересно наблюдать за сверхосторожными действиями шпиона, которые вполне могли бы быть осуществлены и в действительности. Тут все понятно, враг должен быть именно таким, хитрым и коварным, ведь иначе не смогли бы показать себя во всей красе наши парни. Замес повествования основан на четко выявленной провокации, почему-то именно с ними частенько боролись наши контрразведчики, тем более, что в повести это было сопряжено с большой бедой. В общем все законы жанра здесь соблюдены и повесть представляет собой вполне качественный продукт подобной литературы советской эпохи.

Бывает же такое, что при чтении испытываешь чувства идентичные с теми, которые испытывает персонаж. Возникшая ситуация конечно же неоднозначная, вернее сказать, неоднозначная в своей непредсказуемости, а это и породило решительные действия Архипова. Что тут скажешь, так поступило бы большинство-чужая планета, бешено мчащиеся на тебя животные, тут уж не до гуманизма, тем более, что на принятие решения отпущены считанные секунды. Собственная жизнь всегда дороже и приоритет сильного поставил свою кровавую точку. Я и не думаю винить персонажа, так сложилось, хотя если предположить у сирилл разум, это было бы им трудно объяснить.

Но все-таки Архипов остался человеком. «Он понял все и замычал, словно от боли». Чувство вины от содеянного всегда присуще людям сохранившим в себе моральные запросы. Гораздо проще сказать-черт с ними, с тупыми тварями, зато я остался жив и не стал подвергать себя опасному риску, бросившись бежать в сторону. Персонаж Биленкина не из таких и вид кровавого месива наверняка будет мучить совесть Архипова в дальнейшем, несмотря на все доводы самооправдания. Признаться от финала и мне стало как-то не по себе, представив написанное воочию. Необратимость содеянного, ужас ошибки, неоправданность убийства одно из самых шокирующих чувств. Мне кажется в этом смысл рассказа и не стоит искать в нем какие-то технические неувязки, ведь здесь смысл в моральном, а не в материальном. И пусть все-таки разум на драгоценный миг времени, будет способен опережать наши действия.

Конфликт естественного и искусственного Биленкин поставил очень остро, наложив проблему на чуткую натуру художника. Тонко чувствовать природу дано не многим, высшей эстетике надо не просто учиться, ею надо уметь жить, сделав одной из граней самого себя. Тогда становится понятным стремление героя рассказа войти в резонанс с девственной природой и выплеснуть родившееся вдохновение на холст картины. Этот процесс небыстрый и не имеет гарантированного свершения, как нельзя запрограммировать радость или хорошее настроение. Но вот создать предпосылки, общий антураж-это сделать можно, что собственно и пытается сделать в рассказе Глеб. Надо отдать должное автору, он очень здорово обрисовал суть стремления своего героя, видимо вложив в сюжет свое собственное понимание прекрасного.

Но вся соль рассказа заключена именно в несостыковке идеального и реального. Увы, это часто бывает в нашей жизни. Ушат холодной воды обыденности способен развеять только появившееся чувство гармонии, с трудом найденная нить обрывается и снова ты обычный человек стремительно мчащегося мира. Биленкина очень волнует вопрос-как бы не растворится в суете, в удобном, но не всегда уместном комфорте. Не случайно автор показал всеми ненавидимых комаров как все-таки неотъемлемую часть окружающего мира. Но дело не в них, а в понимании того факта, что привычное, мимо которого мы проходим не замечая, может быть потеряно, и тогда тем, которым это необходимо, будет очень больно. Как в рассказе Глебу.

Биленкин в рассказе обыгрывает тему взаимоотношения человеческого стремления к познанию с окружающей его природой. Пытливый человеческий ум в фантастической литературе никогда не знает покоя, он активен, деятелен, всегда стремится познать почти невозможное. Ничего плохого тут естественно нет, только существует такая опасная штука как побочный эффект. Можно иметь самые благие намерения, но не усмотреть цепочку взаимосвязанных последствий, которые могут привести к большим проблемам, а то и к беде. В рассказе небольшой опыт перешел в проблему планетарного масштаба и никому и в голову не пришло уловить эту взаимосвязь. Вернее почти никому и для этого понадобился верткий ум журналиста с отточенной практической хваткой. Биленкин правильно акцентировал на этом внимание, ведь можно сколько угодно делать умные лица, сыпать логарифмами и интегралами, но ни на йоту не приблизится к решению проблемы. В концовке рассказа журналист сознается, что подолкнуло его к правильному направлению мысли. Это преподнесено Биленкиным в ироничной форме, но как известно в каждой шутке есть и своя доля правды.

А от себя хотел бы заметить, что природные катаклизмы, происходящие на нашей планете, возможно имеют свою общую причину, зависящую от нас, людей, далеко не всегда занимающихся полезной деятельностью. Мы пытаемся приподнять таинственные покровы природы, но вот хочет ли она этого? Хотя это напрямую и не связано с сюжетом рассказа, как то пришла такая мысль в голову. Рассказ вышел довольно простенький, но ничего, читать можно, по крайней мере тема довольно любопытна.

Все гениальное просто и находится иногда у тебя под самым боком. Великая тайна природы в рассказе не упрятана за семью печатями в ящике Пандоры, а находится в стакане с минеральной водой, оправдывая расхожее выражение о неизвестном в известном. Биленкин в форме короткого рассказа лишь коснулся загадки зарождения жизни на нашей планете, при этом традиционно улыбнувшись в концовке. Но это прикосновение вызвало ощущение тяжести прошедших веков и эпох, в глуби которых, мучительно долго и трудно, развивалась однажды вспыхнувшая искра жизни. Верна теория эволюции или же нет-неизвестно, но автору буквально в нескольких строках удалось создать ощущение всей грандиозности такого процесса, когда случайность, растянутая по шкале времени, превратилась в неизбежную природную закономерность. Так и появились шумные люди в ковбойках и высоких сапогах.

В общем рассказ понравился, есть над чем поразмышлять и пусть небольшой объем теста не ассоциируется с легковесностью. Не хочется бросаться красивой фразой, что краткость сестра таланта, отмечу добротность теста и интересную тему, в обертке присущей Биленкину меткой иронии.

Крылья самолета, как и паруса корабля, являются неотъемлемыми атрибутами творчества Владислава Петровича Крапивина. Они всегда прилагаются к мальчишечьей мечте, которая всегда просит полета, дальних странствий, опасных приключений. Такая мечта была и у героя данного рассказа Антошки. Эта мечта была крылатая, была готова летать в воздухе на борту простенького планера и ей надо было всего лишь попасть вместе со своим обладателем в кабину и приподняться на короткое время над землей. Нашим желаниям, стремлениям и воображению всегда дано парить в облаках, но без практической деятельности они всегда бесплотны, а оттого и эфемерны. Крапивин в своем творчестве всегда стремится избежать подобного. Его герои деятельны и всегда стремятся воплотить мечту в жизнь. Это очень хорошо и правильно, ведь воображение без дела переходит в область беспочвенных иллюзий, не давая толчка к проявлению воли, того качества, которое дает человеку право называться личностью.

Герой рассказа стоит на таком очень беспокойном, но верном пути. Антона не пугала высота неба, не испугал и произошедший трагический случай. Это типичный крапивинский персонаж, который несмотря на свою стандартность никогда не может казаться однообразным. Ведь такие зарождающиеся характеры содержат в себе огромный внутренний мир, наполненный очень личным и вместе с тем общим, что впоследствии делает любого мальчишку настоящим человеком. Природа подобного стремления тонко чувствуется Крапивиным, он наполняет им практически всех своих персонажей и читатель инстинктивно чувствует эту истинную стезю, на которой должен стоять всякий, но далеко не всегда это удается сделать. Именно к таким героям и принадлежит Антошка и верится, что будущее его светло и прекрасно, как покачивающиеся в небе крылья летящего самолета.

Очень интересный сказочный мир придумала Туве Янссон. Впервые познакомиться с повестью мне довелось в детстве и тогда же непосредственное детское восприятие поставило историю с Муми-троллями в ряд моих любимых книг. Автору удалось сделать важное для успеха произведения-разжечь фантазию и воображение. Эти качества являются как бы проводниками книги в наше сознание, ведь что-то можно прочитать и тут же забыть, а воображение, особенно детское, всегда оставляет за собой след. Подобные следы в свою очередь также могут быть поверхностными и вскоре ветер времени занесет их пылью прожитых лет, а могут быть очень глубокими, запечатлеваясь в памяти на всю жизнь. Вот это и позволяет классифицировать книгу в категорию любимых и прочитанная спустя много лет она оставляет ощущение встречи со старым добрым другом.

Я не знаю, что привело Янссон к созданию типажей своих героев, но получилось это настолько ярко, будто бы художник писал натуралистический пейзаж. Опять же, здесь я думаю не обошлось без живой фантазии и хочется сакцентировать внимание на слове «живой». Ведь фантазия может рождать и нечто отталкивающее, которое несмотря ни на какие писательские ухищрения не завоюет сердце читателя. Это означает, что автору не удалось вдохнуть в свое детище жизнь, не удалось найти дорожку к эмоциям читающего. И интересно то, что герои повести очень своеобразны и гарантиями на успех вовсе не обеспечены.

Но тем не менее успех был достигнут. Я имею в виду не только свое индивидуальное мнение, но и общепринятое. «Шляпа волшебника» выделяется не только многочисленными нетипичными персонажами, не только увлекательными приключениями, но и ореолом таинственной мистики, так присущей скандинавам. Помню тогда, в детстве, почему-то особенно впечатлял образ Морры, загадочного существа возникшего ниоткуда и ушедшего в никуда. Кстати, в этой связи хотелось бы отметить советские мультфильмы о Муми-троллях, которые на мой взгляд являются прекрасным дополнением к повести. Их создатели очень тонко почувствовали упомянутый мистический антураж и замечательно визуализировали его. И действительно, что может быть таинственнее самого волшебства и Волшебника, путешествующего от планеты к планете в поисках королевского рубина.

Вот все это в целом и обеспечивает мою высокую оценку повести. Хочется еще отметить легкий, простой (но не примитивный) стиль изложения. Создается ощущение, что писательское перо парит по рождаемому им миру, абсолютно не навязывая его читателю, а как бы приглашая войти добрым гостем. Вот и я приглашаю всех в гости к этой чудесной сказке.

Интересная научно-фантастическая идея обращенная автором в юмористическую форму. Парадоксы времени всегда сулят непредсказуемое развитие событий и служат замечательной возможностью для реализации самых необычных полетов фантазии. Время взятое взаймы-это очень хорошо и пребывание в виртуальном надвременьи выглядит очень таинственно, если бы не было показано Биленкиным в сугубо практичных целях.

На самом деле, если допустить такую реализованную возможность, то все выглядит очень любопытно. Если разобраться, то мы действительно теряем массу времени впустую и автор предлагает это напрасно потраченное время проводить с пользой для себя в загадочном нечто, неком Зазеркалье. Там ты находишься наедине с самим собой, там покой и уют и ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Я попытался представить это себе как действительный факт и должен признаться, все смотрится очень здорово и на такой теме можно построить более значительное произведение, нежели столь коротенький рассказ. Ведь если углубиться в такую возможность, то откроются самые разнообразные варианты. Но это уже относится к читательскому фантазированию, а то, что предложил нам Биленкин является только юмором, в который обращаются показанные в рассказе ситуации. Авторская ирония правомерна, ведь сбежавшие с урока ученики или улизнувший от жены муж, также считают свое времяпровождение бесполезным и каждый решает свою проблему исходя из личных взглядов. А Биленкина за оригинальную идею хочется очень сильно похвалить.

Как же я люблю такие рассказы Крапивина! Всегда создается ощущение чего-то неподдельного, создающего впечатление прикосновения к настоящему Человеку. Эта борьба между иллюзорным и истинным составляет суть творчества Владислава Петровича. Ведь Крапивин на примере своих мальчишек показывает то, что в принципе должно быть в каждом человеке, но почему-то на деле встречается далеко не всегда. Более того, в действительной жизни мальчишки подобные Тонику являются большой редкостью, в лучшем случае вместо щемящего чувства самоутверждения во имя справедливости, бывает только бесшабашная удаль, не дающая по сути ничего. Об этом собственно и сказал Мухин Тонику, что не в этом главное, дело не в прыжке как таковом, а в факте преодоления себя.

На самом деле это правда. Прыгнуть с парашютом могут совершенно разные люди, доказав как минимум, что ты не трус. Но Крапивин всегда показывает именно человеческий максимум, основание для свершения, а не сам факт. На месте Тоника мог бы оказаться представитель отчаянной шпаны, который впоследствии вовсю бы бахвалился и горланил, расписывая свою храбрость. Поступок Тоника был рожден обостренным чувством справедливости, тем внутренним зверьком, который неустанно грыз изнутри и не давал мальчугану покоя, призывая, чтобы принципиальность Генки была оплачена полной стоимостью совершенного.

И за всем этим стоит потрясающая крапивинская образность, настоящее понимание природы естественного страха и зарождающегося нечто, способного этот страх преодолеть по-настоящему. Для тех, кто воспримет этот рассказ серьезно, он может стать путеводителем к себе самому, это еще один аспект самого ценимого для меня в творчестве писателя. И тогда действительно далекие звезды покажутся гораздо ближе и будут по ласковому пахнуть горьковатым, но очень притягательным запахом полыни.

Видимо в природе нет ничего необъяснимого. Вопрос заключается только в том-с каких позиций и для чего необходимо находить нужные объяснения. И тут всплывает очевидная вещь, что уровень умозаключений определяется уровнем их источника. Чем невежественнее человек, тем для него составляет меньше проблем найти ответ на вопрос, сколь сложным он бы не был. И неудивительно, что в рассказе наивным средневековым влюбленным с неба вместо звезд подмигивают ангелы. Все просто, доходчиво и не возникает никаких «почему».

При этом Биленкин показывает и другую крайность. Можно настолько усложнить проблему, облечь ее в ворох умных научных терминов, что сама суть исчезнет под многотонной тяжестью может быть совершенно пустых слов. Не мудрено, что тут исключается вопрос «зачем?», так как он вытеснен массой не имеющих никакого конкретного значения понятий. Поэтому не стоит бояться пусть и парадоксальных, но зато практически объяснимых решений и самое главное всегда пытаться ставить вынесенный автором в заголовок вопрос. Ведь хорошо поставленный вопрос является залогом успешного решения, это известно в методике научного поиска, наверное об этом нам говорит и Биленкин.

Какие же разного рода неожиданности может подбросить чужая планета при заинтересованности в этом писателя-фантаста. Марс всегда манил человека возможностью жизни, у Биленкина эта жизнь трудная, враждебная, стремящаяся уничтожить непрошенных гостей. Здесь есть что-то от Брэдбери, от его изощренных способов борьбы коренного населения Марса с колонистами-землянами. В рассказе инопланетный разум не присутствует, действуют только слепые и полуслепые силы марсианской природы, но и их достаточно, чтобы причинить неприятности, вплоть до трагического исхода.

Но в данном рассказе присутствует жизнеутверждающий принцип, когда два опасных фактора сталкиваются лоб в лоб, тем самым взаимно уничтожая друг друга. Верны математические законы-минус помноженный на минус дает плюс, тем самым даря неожиданное спасение. Таким образом коротенький миг фантастического марсианского бытия предоставляет нам передаваемый автором позитивизм, веру в возможность избавления в самых безвыходных ситуациях. И если разум бессилен оказать в этом помощь, то на выручку придет инстинкт, веками заботящийся о самосохранении живого существа. Пусть фантастический, но все-же пример, что таким вещам нужно доверять.

А все-таки не такими уж отсталыми можем казаться мы нашим литературным потомкам эры Великого Кольца. Пусть мы не достигли синтеза эмоций и интеллекта, но в нас еще сидит тот первобытный инстинкт, заставляющий когда-то наших пращуров чувствовать подступающую опасность и иногда называемый интуицией. Через века физическое трансформировалось в эмоциональное и вылилось в пять картин данного небольшого рассказа.

Чувство ностальгии по мнению Ефремова не атрофировалось в грядущем, хотя налицо его иррациональность. И это хорошо, иначе вместе с этим волнующим чувством исчезла бы и тяга к искусству, которая всегда почему-то содержит в себе сожаление о минувшем. Может быть поэтому так волнует нас осенняя пора, очей очарование, как сожаление о еще одном прошедшем периоде, анализе сделанного и не сделанного. Странная вещь, но она позволяет понять потомкам своих прародителей, конечно при условии прогрессирующего будущего. Это собственно и описывает Ефремов в рассказе, перебрасывая мостик из нашего настоящего в грядущее. Пять картин видятся трогательным экскурсом в прошлое, подобным тому, когда находишь давно забытую вещь. Вот такая она ностальгия из будущего, из эры Великого Кольца. Все-таки молодец Ефремов, что находит там не уничтоженное, а наоборот, возросшее чувство прекрасного. Хочется в это верить.

Не первый раз у Ефремова я встречаюсь с описываемым автором ощущением космоса. Здесь, в повести, я имею в виду ночные размышления Шатрова, после наблюдения звездного неба в телескоп. Именно такие впечатления и рождают у многих любовь к научной фантастике, особенно связанной с космической тематикой. Вслед за героем повести попробуйте проникнуться ощущением ледяной, невообразимо бесконечной бездны, отнюдь не дружелюбной, а скорее враждебной человеку. Безумные расстояния, метеоритные потоки, убийственные излучения, всепроникающий холод дают аналогию с библейским адом, в котором растворяется ничтожная человеческая песчинка, которая вследствие бурления страстей, считает себя значимой величиной. Есть ли здесь ошибка? Чего здесь больше-необоснованного самовозвеличивания или дань разуму, способному преодолеть любые преграды? Ответ на эти вопросы и дает в своей повести Иван Антонович Ефремов.

Положа руку на сердце, те кто ждал положительного ответа, конечно же не обмануться в своих ожиданиях. Позитивизм свойственен советской фантастике, да иначе тогда не могло и быть. Собственно не вижу в этом ничего плохого, за исключений неизбежной односторонности. Но это уже относится к особенностям стиля, которые читатель волен принимать или отвергать. В образах Шатрова и Давыдова автор, как мне кажется, отразил самого себя, ученого с ярко выраженными материалистическими взглядами, но отнюдь не ортодоксальными, так как сама идея повествования отрицает удобную косность научных догм.

Любопытно, что официальная наука, не отрицая возможность инопланетного разума, тем не менее относится к его существованию весьма скептически. Доводы к такой позиции Ефремов очень обстоятельно изложил в тексте повести, но одновременно выдвинув очень логичную гипотезу в пользу возможности посещения Земли звездными кораблями пришельцев. Лет десять спустя, в «Туманности Андромеды», Ефремов и вовсе попытался посягнуть на незыблемые основы пространства и времени, но здесь пока все уложилось в рамки естественного многовекового механического движения небесных тел. Что ж, и это было довольно смелым предположением, явно выражающим в сюжете мысли самого автора. Подобного рода мыслями повесть просто изобилует, это и есть ефремовский стиль изложения, синтез практической деятельности известного ученого палеонтолога с романтической мечтательностью писателя. Любимейшая палеонтология дала основу не для одного произведения Ефремова, и здесь земные пласты увели героев не только в прошлое, но и сквозь немыслимые космические расстояния. В этом весь Ефремов, с его комплексным глубоким подходом к интересующей теме в рамках художественного произведения. Поэтому повесть относится к лучшим творениям автора, по крайней мере для тех, кто по настоящему любит и понимает творчество всемирно признанного писателя-фантаста.

С некоторой долей опаски решил написать данный отзыв. «Туманность Андромеды» является знаковым, всемирно признанным шедевром мировой научно-фантастической литературы и когда пробуешь выносить свои суждения о подобных произведениях, то часто испытываешь сомнения, смог ли ты по настоящему понять столь глубокий труд Ивана Антоновича Ефремова. Для свежести восприятия вновь перечитал книгу, ведь роман не относится к разряду легкого чтива, здесь напластованы настолько мощные философские идеи, такая грандиозная космогония, что явственно ощущаешь таинственное величие безраздельного, будто бы заглянул в саму бездну космоса. Так оно и есть, не случайно Ефремов писал книгу в полном уединении, по ночам вглядываясь в звездное небо, жадно отыскивая свою далекую туманную галактику.

Главы романа достойны отдельного рассмотрения, но их компоновка в структуру единого произведения, диктует необходимость представления одного целого. Этим целым является видимое автором общество будущего, построенное хотя и на коммунистических принципах, но полностью чуждое какой-либо идеологии. Воплощенная мечта в объединенное человечество, где нет разделения на расы и национальности, со сложившейся высокоморальной системой ценностей-вот такой видит писатель свою эру Великого Кольца. Будущее человечества-в труде и науке, это не лозунг, а принцип ожидаемого ефремовского грядущего, где равнодушие к работе и жизни является одним из самых тяжелых заболеваний человека. Автору удалось избежать в такой идее схоластики, быт наших литературных потомков построен на творческих принципах, где радость открывателя новых тайн природы дает человеку счастье наполненного существования, столь несопоставимое с привычным чувством удовлетворения материальными благами. Впрочем, в наше оправдание стоит сказать, что здесь люди избавлены от борьбы за выживание, по сути представляющей суть нашего бытия, доступность материального в будущем нивелировало его ценность. Достичь такого уровня мировосприятия непросто, поэтому столь сильное внимание Ефремов уделяет вопросу воспитания человека будущего.

На этом мне бы хотелось остановиться отдельно, ведь очевиден принцип: каков отдельный человек, таково общество в целом. Тут нет никаких противоречий, если подумать, то все настолько просто, что и спорить бессмысленно, вот поэтому новые общественные отношения требуют для себя новых людей. Этот вопрос настолько важный, что Ефремов ставит его главной задачей грядущего и только в нашу эру разобщения такое очевидное видится невероятным. Так рождается неустрашимый Эрг Ноор, прекрасная Веда Конг, мужественный Дар Ветер, умнейшая Эвда Наль, неудержимый Мвен Мас, чувственная Чара Нанди-литературные типажи людей эры Великого Кольца, сформированные не случайностями бытовых жизненных перипетий, а четко выверенной воспитательной системой. И здесь нет ничего скучного и шаблонного, напрасно многие считают общество по-ефремову излишне стерильным, а людей как-бы и неживыми. Они просто совсем другие, непривычные нам, стоящие на ином качественном уровне. Но именно в людях Ефремова заключены настоящие, истинные чувства и эмоции, иногда даже выходящие за установленные рамки, как у Мвена Маса. Такое сходно с ощущением бесконечности, с прикосновением к внутренней целостности, живущей как-бы отдельно, но одновременно являющейся твоим настоящим наполнением. А уж Чара Нанди является живым воплощением чувственного Эроса, не того животно-похотливого, а дающего мощный импульс к раскрытию глубочайших эмоций, недоступных обычному уровню человеческого сознания. Вот такие они люди эры великого Кольца, те, в которых по мнению Ефремова раскрывается сама Жизнь, в чем я абсолютно согласен.

Очень важным моментом в романе является понимание опасности застоя, укоренение привычного. Так, несмотря на обильно взращиваемый мир эмоций, человечество будущего всерьез беспокоится угрозой излишней технократии, слишком сильным втягиванием человека в науку. Писатель культивирует мысль, что только искусство владеет силой настройки человеческой психики, ее подготовке к восприятию самых сложных впечатлений и идей. Это дает понимание важности прогресса, победы над фундаментальными физическими ограничениями. В книге это выплеснулось в Тибетском опыте, попытке Мвена Маса и Рена Боза победить пространство и время, сковывающих рвущийся в глубины Вселенной человеческий Разум. Сидящий в подсознании вечный протести человека против безжалостности времени, четко обозначен в концовке романа и видится начало новой невиданной цели ефремовского будущего. В вас, наших потомков, хочется верить нам, людям стоящим пока еще очень далеко от идеалов Ивана Антоновича Ефремова. Но данные идеалы находятся здесь, читайте этот великолепный роман, вновь перечитывайте его, тем самым лично, хоть на маленький шажочек, приближаясь к прекрасной звездной эре будущего!

Подобное чтение в своей основе предназначено для детского восприятия. Взрослому, забывшему, что он сам был когда-то ребенком, сюжет покажется настолько бесхитростным, что трудно понять о чем собственно в повести идет речь. А секрет здесь простой, если вы взрослый человек и решили все-таки сказку почитать, ребенку или лично для себя, понаблюдайте за своим внутренним состоянием. Не удивлюсь, если многие скажут, что испытали умиротворение и толику простой радости. Но по настоящему весь вкус подобных эмоций способен ощутить именно ребенок, как в глубине, так и в долготе послевкусия. И неважно насколько разнообразно повествование, главное то, что оно в себе несет, а несет оно ощущение самого детства.

Сказочный городок населенный простыми добрыми людьми, где даже разбойники кажутся совсем не настоящими, да так оно и есть на самом деле. Каспер, Еспер и Юнатан вызывают скорее улыбку, настолько потешным выглядит их намерение казаться отпетыми бандитами. Гораздо суровее выглядит тетушка София, которую пришлось украсть обратно, чтобы вернуться к прежней спокойной жизни. Так создается ощущение сказочности, мягкой и пушистой, где нет места и капле злобы. Такая жизнь делает людей буквально плюшевыми, таков даже блюститель закона Бастиан со своей пустующей тюрьмой. Подобная плюшевость не ассоциируется с чем-то плохим, скорее с трогательной беззащитностью, не способной противиться злу, но и не порождающей его. Это характерно для законов сказочного жанра и автор не стал добавлять в такую палитру черной краски. Сделал он это совершенно правильно, всему свое место и моменты отрешения от жизненных невзгод просто необходимы.

Сказку читал сыну в сборнике с Людвигом, Туттой Карлсон и Муми-троллями. Это издание 1974 года по настоящему пришло из детства во взрослую жизнь, так что большой вопрос кому чтение принесло больше удовольствия-папе или сыну. Три сказочные повести прекрасно взаимодополняют друг друга, опираясь на замечательные иллюстрации. Так что желающим погрузиться в волшебный сказочный мир-милости прошу!

Очень полезная и познавательная статья. Автор ставит общие вопросы, характерные для научно-фантастического жанра 50-60 годов прошлого века и связывает их с творчеством Иозефа Несвадбы. Признаться к сочинениям чешского писателя я отношусь без особого восторга, а вот приводимая в статье общая концепция того, что волновало его пишущих современников, довольна интересна. В целом тут ничего нового нет, просто автор довольно ясно обозначает проблематику не только по отношению к Несвадбе, но и к другим писателям-фантастам.

Тема заинтересованности человеком в быстро меняющемся, прогрессирующим в техническом отношении мире, частенько находила свое отражение в литературе того времени. Лично для меня она всегда представляет интерес, ведь подобные вопросы актуальны во все эпохи и это позволяет научной фантастике прошлого оставаться всегда современной. Бернштейн в статье ясно дает это понять и прошедшие годы я думаю подтверждают такую мысль. Опасность технократии, рост материального в ущерб духовному, использование науки в антигуманных целях-все это сейчас еще больше обострилось. Значит не напрасны были опасения прошлых лет, проблемы прошедшие поверку временем, увы, доказывают свою актуальность. Поэтому иногда полезно заглядывать в прошлое, чтобы понять настоящее и попытаться изменить будущее.

Что-то не совсем типичное для советской фантастики: неисследованная планета, ужасное чудовище, смертельная опасность для первопроходцев. Весь классический набор для того, чтобы будоражить нервы читающих, ведь когда-то это действительно было так, ну не было в то время щедрого изобилия крутых сюжетов, которыми переполнены книги и фильмы сейчас. Почти готовый сценарий для сцены в стандартном космическом боевике. Оттого, через призму современности, рассказ смотрится как-то плоско, без изысков, с набившей оскомину однотипностью, мол сколько раз подобное уже было читано. Однако все-таки нужно сделать скидку на время написания, тогда это еще не приелось, тем более для не столь избалованного подобным советского читателя.

Что в рассказе радует, так это товарищеская взаимовыручка. Может быть имеет место литературный штамп, но читать об этом легко, а вот представить себя на месте происходящих событий, с перспективой быть поглощенным инопланетной грязью, это совсем другое. При живом воображении почувствуешь легкий холодок внутри. Самый что ни на есть момент истины, тем более возникший не из чего, что еще более усиливает эффект. Высоцкий пел, что для таких случаев незаменимы горы, в фантастике же для этого предназначены неизвестные планеты. Что собственно в рассказе и обыграл автор.

Человек и Солнце вещи несоразмеримые. Слишком разный космический масштаб, сходный к отношению песчинки к безграничной пустыне. Только фантастика может сравнивать между собой такие вещи и не просто сравнивать, а бросать вызов источнику жизни на нашей планете. Это характерно для времени написания рассказа, когда сделав шаг в безраздельность уже видишь заманчивые перспективы всемогущества. Наверное ничего плохого здесь нет, это и есть оптимизм помноженный на веру и в результате в рассказе астролетчики парят над самым Солнцем.

Для прагматиков сразу же вспоминается старый советский анекдот, когда Коммунистическая Партия во избежании негативных последствий послала экспедицию к Солнцу ночью. Но рассказ предназначен для романтиков, верящих в торжество человеческого разума над всесильной природой. Ход повествования в виде писем из бездн космоса к родной Земле очень трогателен, да и само противоборство с пылающей звездой выглядит довольно интересно. Солнечная болезнь это еще цветочки, гигантский огненный шар способен играть с фундаментальными физическими величинами, искривляя и перестраивая пространство. Древние египтяне боготворили Солнце, люди будущего по Биленкину бросают ему вызов. Ну что ж, безумству храбрых поем мы славу.

В общем Биленкин описывает, увы, общепринятую вещь. Так называемые странные люди, белые вороны обычно вызывают негативную реакцию у окружающих. Здесь срабатывает примитивная психологическая установка: если кто-то на меня не похож, то он неполноценный человек и значит над ним можно подшучивать, издеваться, а то и преследовать. В человеческой истории были подобные крайние, извращенные случаи известной «охоты на ведьм». Печальный опыт прошлого имеет место и в описываемой автором деревеньке, населенной обычными, «правильными» людьми. Но практика показывает, что из таких вот «нормальных» людей при определенных обстоятельствах легко получаются изверги, злодеи, преступники. А вот девочка Нюра такой никогда не будет, она чем-то напомнила мне Клариссу из «451 градус по Фаренгейту» Брэдбери, то же нестандартное видение окружающего мира, помноженное на паранормальные способности.

Примечательно, что персонаж, от лица которого ведется повествование, сам является очень чутким человеком. Небольшой эпизод, описывающий его восприятие природной перемены погоды, очень емок и глубок. Я ценю такие моменты, зачастую из-за таких нескольких предложений и стоит прочитать написанное. Поэтому неудивительно, что персонаж заинтересовывается девочкой, проникается к ней симпатией, чувствуется, что оба они как глубокие колодцы, наполнены чистой родниковой водой душевности. А именно это и помогает рождению особой чувствительности, иногда выливающейся в необычные способности, особенно проявляющиеся в раннем возрасте. Как правильно подметил Биленкин это мир гипертрофированной фантазии, покоящийся на необычной зоркости чувств. Очень верное замечание и поэтому иногда необходимо прислушиваться к нашим детям, так как не зря говорится «устами младенца глаголит истина».

Продолжение истории дружбы Малыша и Карлсона, получилось столь же увлекательное, как и первая повесть. Такое случается далеко не всегда и поэтому данный цикл Линдгрен не зря относится к лучшим книгам мировой детской литературы. При этом сюжет не претерпел каких-то коренных изменений, те же крупные и мелкие шалости, тот же взбалмошный, слегка эгоистичный характер жильца маленького домика на крыше. В этой манере самовыражения Карлсона кроется свой особый шарм, отображающий оригинальный писательский ход, не позволяющий признать поведение сказочного человечка нахальным, а скорее вызывающим улыбку. Формально Карлсона конечно-же можно признать плохишом, но здесь не чувствуется какой-то черной злобы, больше это напоминает игру в манию величия, за которой скрывается в сущности добрый. одинокий человечек. Несмотря на постоянные претензии к товарищу, чувствуется, что Карлсону очень нужен хороший друг, также как и Малышу, поэтому понятна взаимная тяга двух друзей друг к другу. Это хорошо чувствовалось в первой повести, ощущается и здесь, да собственно Карлсон прямо и говорит об этом Малышу. В общем оригинальный характер маленького летуна стал таким же его неотъемлемым атрибутом, как и пропеллер на спине.

Но в данной повести к двум друзьям добавился еще один брутальный персонаж-фрекен Бок. Этой даме суждено было стать не менее популярной, чем ее юные подопечные и дело здесь опять же в нестандартном, ловко придуманном Линдгрен характере. Примечательно, что Хильдур Бок идеально подходит к тому основному образу, который сложился в творчестве великолепной Фаины Георгиевны Раневской. Это особенно чувствуют творческие люди, поэтому не случайно авторы известного советского мультфильма озвучили данный персонаж голосом великой актрисы. В гениальном все просто, но нет мелочей, слова няни из мультфильма разошлись на цитаты и складывается уверенность, что Линдгрен имела в виду именно такой типаж. Строгость фрекен Бок, ее болезненное соперничество с сестрой, стараниями проказ двух сорванцов превращаются в нечто комическое и тут срабатывает феномен самого Карлсона, когда отрицательные черты домомучительницы уже не выглядят злобными, а скорее являются причудами возрастной дамы. Вот так и сформировалась троица, вокруг которой и построен в целом простенький сюжет.

Но простенький не значит недостойный, ведь в нем чувствуется самое главное, о чем хотела сказать нам шведская писательница. Ведь Карлсон есть само наше детство, которое прилетает лишь до поры, даря свои незабываемые встречи, проказы, радости и горести. В эту пору все беды действительно кажутся лишь делом житейским и в этом есть своя мудрость, исходящая не из беспечности, а просто из иных приоритетов. Материальному здесь нет места, тут важна только дружба, вера в сказку и именно это дарит нам очередная замечательная повесть Астрид Линдгрен.

Показываемый нам образ упертого ученого нелеп и трагичен. Это типичный представитель схоластического подхода к науке, книжный червь у которого все разложено по полочкам и казалось бы все предусмотрено. Хорошо это или плохо? Однозначно не скажешь, ведь многое в жизни имеет свою положительную и отрицательную сторону. С точки зрения методичности, неуклонного движения к поставленной цели, не торопясь и не перепрыгивая через неясности-это отнюдь не излишне. Но в рассказе в этом смысле затрагивается совсем иной аспект-высасывание из пальца научных достижений и прилагающихся к ним ученых степеней.

Так могут рождаться даже знаменитости, даже целые организации, занимающиеся неизвестно чем. Это как в известном советском фильме «Девушка без адреса» существовала контора для бездумного переписывания бумаг и передачи их в вышестоящую инстанцию. Вот таков в рассказе и Илюша Груздев, самоотверженно и целеустремленно посвятивший свою жизнь никому не нужному иллюзорному фантому. Вопрос применения невидимости здесь второстепенен, главное в мысли, которую старается передать Биленкин. Труд и упорство вещи замечательные, но они должны прилагаться к ясной и четкой цели, вот тогда и не будет мучительно больно за бесцельно прожитые годы. В этом и заключена авторская ирония.

С момента публикации статьи прошло уже шестьдесят лет. Время достаточное, чтобы судить о актуальности затрагиваемых проблем и правомерности поставленных вопросов. А основной из затрагиваемых автором тем, является человек будущего, каким он будет в том числе и в нашем 21 веке. Ларин рассуждает об этом используя рецензируемую им книгу Ю.Рюрикова «Через 100 и 1000 лет», название которой как раз и говорит о грядущих ожиданиях.

В тексте сразу видна антогония почти гарантированного коммунистического светлого будущего, с неизбежно отживающим свой век капитализмом. Но что мы имеем? Капитализм без стука сам вошел в нашу дверь, разрушив тем самым всю идейную подоплеку, на которую наматывалась нить авторских предположений. Тут как говорится выстрел в молоко. Но может быть Ларин прав предсказывая духовную и интеллектуальную эволюцию человека в целом? Не буду ничего говорить на эту тему, включите телевизор или выйдете на улицу и сами всю поймете. Сразу вспоминаются булгаковские ожидания доктора Барменталя от плода операции профессора Преображенского. Что же касается затрагиваемой темы опасности поглощения техникой человека, то тут опасения автора в целом не оправдались, исключая все большего засасывания в мир виртуальной реальности, социальных сетей, легко доступных гаджетов. Но это проблемы несколько иного плана, скорее от «451 градуса по Фаренгейту» или «Вельда» Брэдбери.

Не спорю, трудно оказаться в роли прорицателя. Но я принимаю оптимизм шестидесятых годов прошлого века только в виде красивой мечты в грядущее, к которой конечно же необходимо стремится, только почему-то она все время ускользает от нас. В статье же это преподносится неизбежным фактом, основанным на жесткой идеологической логике. Вот и выходит, что сказанное оказалось красивыми, но полностью пустыми словами.

Простенько, без изысков, довольно посредственно-так можно сказать о этой коротенькой юмореске. Обыгрываемая автором научно-фантастическая идея тоже отнюдь не оригинальна. Передача мысленных команд на расстоянии, тема совсем не новая, даже встречающаяся на практике на сеансах гипноза. Однако это очень сильно щекочет нервы, я сам наблюдал как в подобных случаях люди как марионетки выполняли различные команды гипнотизера, в том числе и делали гимнастические упражнения. Помню ради любопытства сам выходил на сцену, но на меня гипноз не подействовал.

А в рассказе данный феномен описывается на научной основе, вместо человеческого воздействия представлен изобретенный аппарат, излучающий биотоки различных влияний. Что ж, вполне логично, если существует воздействие, то оно должно иметь некое материальное выражение, раз речь идет о научной фантастике. Таким образом биотоки есть вполне логическое обоснование понятия «чуда», это понятно инженеру Ковдину, но естественно кажется сверхъестественным тете Фене и Прокопию Матвеевичу. Вот отсюда и возникла комичная ситуация, единственное, что стоит отметить в данном рассказе.

Возвышенный дух романтики начала космической эры человечества сопутствовал выходу в свет романа Ивана Антоновича Ефремова «Туманность Андромеды». В начале статьи авторы пытаются передать этот всплеск оптимизма, веры в великое грядущее, когда «время обгоняет фантастов», когда литературные прогнозы, отодвинутые на шкале времени на неопределенный срок, рождались на глазах восхищенных людей. Великая тайна человеческого сознания определяет наши помыслы, явно-в области осознанного, но это затмевается ходом обыденной жизни, потаенно-в глубинах подсознания, где живет сама мечта, стремление к справедливому мироустройству, искренней любви, чувственной гармонии. Емцев и Парнов чутко уловили подобное в рецензируемом романе и попытались передать это в данной вступительной статье.

Чтобы понять такой посыл, необходимо вчитываться в каждую строчку, если нужно прочитать текст статьи несколько раз. Ведь и «Туманность Андромеды» очень глубокое произведение, таящее в себе многочисленные аспекты нашей жизни, отражающиеся в зеркале человеческой души. И авторы статьи очень четко поймали данную суть, лежащую скорее в области желаний сердца, чем в аналитических прогнозах ума. Поэтому и говорится о чудесном синтезе поэзии и науки, как основе ткани романа. Мечта о великом, о разгадке непознаваемого лежит глубоко внутри человека, преимущественно в состоянии анабиоза и произведения подобные «Туманности Андромеды» позволяют пробудить такие чувства. Авторы статьи собственно и пытаются передать такую идею, по крайней мере я вижу это в тек и признаю такое предисловие к роману очень удачным, точно попадающим в суть замечательного произведения Ефремова.

«Стажеры«являются первым произведением Стругацких, где они обращают столь повышенное внимание на социальную тематику. Предыдущие приключения Быкова и компании были ярки, увлекательны, но лишены той глубины, которую дает рассмотрение вопросов взаимоотношений человека и общества. В этом смысле в творчестве Стругацких виден заметный прогресс и расчет уже на более вдумчивого читателя. Конечно, социалистическая цензура никогда бы не позволила АБС очень уж сильно погрузиться в столь опасную тему, но я считаю, что писатели и без того достаточно для тех условий затронули острые проблемы, естественно в несколько завуалированной форме, припрятав образную фигу в кармане.

Лично для меня, вопросы человеческой личности и общественных взаимоотношений всегда являются приоритетными и в случае данной повести можно сказать-имеющий уши, да услышит, а умеющий читать между строк, да увидит. Поэтому очень интересен идеологический спор Жилина с Джойсом в Мирза-Чарле, когда при общей победе Ивана, все-таки остаются вопросы без ответа, из чего читатели страны советов могли делать соответствующие выводы. А уж высказывание Джойса относительно особого выражения лица у советских людей и вовсе можно воспринимать двояко. Поэтому наверное именно со «Стажеров», Стругацкие стали на ту зыбкую, но заслуживающую уважения дорогу, сделавшую их опальными для режима.

Но особую ценность представляет мнение АБС о мещанстве, о его всеразрушающей тупой силе, способной поглотить все самое позитивное. Начавшись с разговора Дауге с Машей, эта тема через Мирза-Чарле перетекла на Бамбергу. Разговор Бэлы Барабаша с Ливингтоном прекрасен, тематика очень остра и в уста представителя загнивающего капитализма Стругацкие вложили очень животрепещущие мнения. Кто он-человек? Бесхитростная скотинка, результат различных влияний, внушений, хитрой дрессировки? Или же это цельное, независимое ни от чего, высшее творение природы? Вопрос остался открытым-думай читающий, решай, делай собственные выводы. Стругацкие, как первоклассные повара, приготовили аппетитнейшую пищу для размышлений, а дело гурманов неспешно вкушать ее. В этом еще поможет рассказанная Жилиным история о Толике, вначале не совсем мною понятая, но затем прекрасно дополнившая общий ход мыслей писателей. Такими, какими мы становимся, нас делают люди. Кто-то с этим согласен, кто-то нет, каждый решает для себя сам.

А для тех, кто не хочет погружаться в столь серьезные размышления, повесть изобилует увлекательными приключениями экипажа «Тахмасиба» в обжитой человечеством Солнечной системе. Охота на пиявок на Марсе, бунт на Бамберге, рискованная работа смерть-планетчиков, здесь есть все для любителей «экшена». Ну и в концовке по законам такого жанра прописана острая драма, настолько животрепещущая, что я, как в детстве, ощутил настоящую эмоцию переживания за героев, из разряда того сильного желания, чтобы «Чапай все-таки выплыл». Вот таким образом и выходит, что повесть как говорится на любой вкус. А главное резюме сказано самими Стругацкими:«Настоящие люди-это те, кто много думает о многом. Не давайте мозгам закиснуть!»

Судя по названию и начальным строкам статьи, от авторов можно было бы ожидать восторженно-мечтательного экскурса в область фантастической литературы. Но это не так, Брандис с Дмитриевским известны как основательные, отчасти одиозные критики, копающие очень глубоко и как мне кажется иногда слишком уж зарывающиеся в область высоких материй. По большому счету материал верен, но изрядная идеологическая приправка в совокупности с несколько тяжеловатым стилем изложения, делает статью не совсем доступной для, как раньше говорилось, «массового» читателя. Зачастую такие вещи попросту пробрасывают и переходят к основной, художественной части книги. Хочу заметить, что это делается напрасно, критика содержит в себе и определенное количество полезных вещей, пусть и под покровом идейной мишуры.

Все-таки Брандис с Дмитриевским являются образованными, интеллектуальными личностями, по крайней мере отсекающие серьезные вещи от пустышек и их мнение о научно-фантастической литературе отнюдь не поверхностно, а требует определенного осмысления. Собственно привилегия поразмышлять вместе с авторами о проблемах и развитии научно-фантастического жанра и привлекла меня в статье, хотя однобокость подхода и налицо. Но вместе с этим глобальные идеи, философские построения, глубокие образы составляют основное наполнение статьи и это требует для себя подготовленного читателя. Ну или по крайней мере искренне любящего фантастику, что позволяет внимательно вчитываясь, понять передаваемый посыл. А цитаты Ленина и ссылки на результаты съездов Коммунистической Партии, являются лишь необходимым условием игры в веру в светлое будущее. Такую веру по настоящему несет в себе действительно стоящая фантастика и данная статья может быть кому-то поможет определить ее для себя.

Генерирование свежих идей в фантастике, да и во всей нашей жизни, вещь очень хорошая. Казанцева принято считать архаичным писателем, носителем чего-то давным-давно устаревшего. Но при этом мы забываем, что всему свое время и то, что сейчас смотрится отжившим свой век, когда-то было новым и оригинальным. Статья выносит на суд читателя плоды литературной деятельности писателя, факты биографии, а нам уже на этом основании можно судить о правоте автора.

Известно, что Казанцева очень сильно волновала проблема Тунгусского метеорита и посвященные этому событию книги и работы писате, послужили определенным катализатором для большого числа экспедиций к месту происшествия. Захарченко не кривит душой и совершенно правильно пишет об этом в статье. Кроме загадки Тунгусского метеорита здесь также приводится множество примеров и других гипотез Казанцева, взять хотя-бы историю взрыва мифического Фаэтона из известных «Фаэтов». Автор статьи совершенно правильно обозначил общий вектор устремлений писателей научно-фантастического жанра как поиск формулы завтрашнего дня и грядущих открытий. Такая направленность в творчестве Казанцева явно прослеживается-это будущее справедливое общество свободного труда и социального равенства. Конечно на этой идее лежит печать затхлости прежней идеологии, но кто по нынешнему времени скажет, что то о чем писал Казанцев так уж плохо? В статье и приводятся доводы справедливости такой точки зрения.

В целом общий фон статьи основан на дифирамбах Казанцеву, писатель показан очень уж идеализированным. Так не бывает и это является наверное самым большим минусом статьи. И вообще текст написан по общепринятому лекалу того времени, основанному на предельной привязке содержания к советской идеологии. Но в общем и целом здесь имеютс интересные моменты, так что кому-то статья может оказаться и полезной.

Фантастические романы и рассказы Уэллса объединяет наличие литературно сотворенного чуда, в этом автор статьи совершенно прав. Вообще, при чтении произведения, мы частично оставляем свои впечатления в области осознанного, а частично они уходят в подсознание, обуславливая приятие или неприятие. Статьи же подобные данной помогают разобраться в том, что нам нравится, но чем именно, мы затрудняемся ответить. Кагарлицкий, имея опыт рецензирования, синтезирует, анализирует, расставляет по полочкам, тем самым проявляя то, что для многих может быть невидимым. Ведь как часто мышление человека опирается на упоминаемые в статье случайные предположения и необоснованные утверждения, на что-то внешне эффектное, но внутренне пустое, заставляя браковать действительно стоящие книги, вознося глянцевую мишуру. Уэллс безусловно классик, он глубок, интересен, всегда актуален, в этом заключен основной посыл статьи, с чем я полностью согласен.

Придумал Уэллс машину времени, и дал толчок к развитию темы, когда все новые и новые авторы расширяют предоставленные возможности, ставя к рассмотрению все новые и новые проблемы. И молодец Кагарлицкий, что понимает это и обращает на подобное наше внимание. Верно, что писатель должен уметь не только сочинять, но и мыслить, увлекая за собой и читателя, не просто проглатывающего книгу за книгой, а способного отложить прочитанное в сторону и задуматься. Это и есть интеллектуальное чтение, на помощь которому и приходят статьи подобные данной. Недаром книги советского издания практически всегда содержали либо вступления, либо послесловия. Я считаю это совершенно правильным и полезным делом.

Честь и благородство-вот вам еще парочка из множества достоинств великого сыщика. Честь обязывает Холмса помочь высокопоставленным особам, тем более, что родная Англия находится в опасности, а благородство заставляет быть щепетильным, когда речь идет о сложном переплетении противоречивых чувств, заставляющих делать ошибки. Это одно из дел Холмса, связывающего сыщика с грязными хитросплетениями международной политики, когда один неверный шаг может привести к катастрофическим последствиям. Что-то подобное было в «Скандале в Богемии», но здесь все гораздо серьезнее, это видно по нерву высочайших лиц попавших в беду, по лихорадочному блеску глаз, по дрожанию рук. Мировая история показывает, как часто большие конфликты разгораются по нелепой причине, как тонка грань между миром и войною, когда личные амбиции сильных мира сего бросают на погибель множество людей. Здесь случай правит бал, но тут в борьбу вступает отточенный метод дедукции и железная логика, как антитезис чему-то случайному.

Но известно, что случайность есть непознанная закономерность и те, кому выгодно использовать чей-то неосторожный шаг в своих целях, сразу же пользуются предоставленными возможностями. Именно с ними вступил в борьбу Шерлок Холмс, однако в рассказе мы не увидим непосредственного противоборства с международными агентами, шпионами, стрельбы и погонь. Тот же его величество случай путает карты уже у других жертв обстоятельств, Конан-Дойль безусловно мастер подобных хитросплетений. И дело тут не обошлось без женского пола, тех чудных созданий. которые могут сбить с толку даже Холмса, ибо действительно, трудно строить предположения на таком неверном материале. Но это не мешает сыщику быть не только галантным, но и по настоящему благородным, вопреки славе и деньгам. Таким образом мы еще раз убеждаемся в неординарности личности знаменитого лондонского детектива.

Если человек встал однажды на преступный путь, то сойти с него очень трудно, особенно если к злодейству есть природная или какая-нибудь иная предрасположенность. Здесь мы, вместе с персонажами Конан-Дойля, столкнулись с тем, что впоследствии переросло в знаменитую Cosa Nostra, итальянскую мафию, раскинувшую свои сети по всему миру. Ход событий рассказа вполне бы мог получить броский заголовок «Необыкновенные приключения итальянцев в Лондоне» и для одного из детей Аппенин мог бы получиться полнейший триумф. Мог бы, если бы на пути изощренного злоумышленника не стал бы мистер Шерлок Холмс.

Своеобразие данного дела состоит так сказать в принципе матрешки, когда разбирая одну фигурку? находишь внутри вторую. Самая большая матрешка имеет довольно неказистый вид в виде предполагаемого сумасшедшего, свихнувшегося на наполеононенавистничестве. Еще ее, как раз в тему сюжета, можно представить в виде бюста Наполеона, тем более, что та и другая форма имеет свое внутреннее содержание в самом прямом смысле слова. Каламбур неплох и мы в рассказе как обычно видим неспособность полиции копнуть вглубь, проникнуть за завесу нелогичного, чтобы понять скрытый мотив. Здесь нужен особый рентген, поток чистого интеллекта, который хватаясь за никем не замеченный факт, позволяет видеть уже не параноика, а хитрого преступника. Лейстред даже не заметил, что статуэтки разбивались в освещенных местах, а для Холмса это явилось едва ли не главной отправной точкой умозаключений.

В общем Конан-Дойлю в очередной раз удалось придумать оригинальное преступление, правда ставшее таким замысловатым лишь волей случая. Но случай зачастую правит нашей жизнью в самых неожиданных формах, ставя при этом непонятные загадки. Кто способен их разгадать? Безусловно великий лондонский сыщик мистер Шерлок Холмс с Бейкер-стрит!

Дети, в отличии от взрослых, обладают даром простого дружеского общения, без причин и выгод, исходя из внутренней тяги одного человека к другому. В более зрелом возрасте это переходит в любовь, а пока все измеряется обыкновенной радостью видеть того, кто тебе близок. Видимо такова основная фабула повести и это приятно, ведь здесь мы прикасаемся к чему-то очень чистому, трогательному, тому, что в житейских невзгодах взрослой жизни будет вспоминаться с особой теплотой.

Именно такая дружба завязалась между Людвигом и Туттой, чем-то напоминающих классических Ромео и Джульетту. Естественно возраст лисенка и цыпленка не подразумевает глубоких чувств любви, но преграды к общению аналогичны шекспировским и тут дело даже не во вражде, а просто потому, что одни являются пищей для других. И очень показательно, что в момент знакомства, зная о непримиримости лис и кур, но не ведая, что таковыми они и являются, Людвиг и Тутта сразу сдружились. О, эти условности, опять же они возникают по мере взросления, когда рациональность начнет преобладать над эмоциями, но пока дети показывают пример мирного дружеского сосуществования, тем более в повести лисы вполне обходятся в питании и кашей. Курятина не является средством для выживания, это всего лишь желанный деликатес, ради которого приходится рисковать собственной шкурой, как это делает папа Ларссон в непримиримом противоборстве с человеком и Максимилианом.

Но детская литература тем и хороша, что расставляет приоритеты бесхитростной доброты. Маленький Людвиг не хочет быть хитрым, чувствуя всю грязь этой мерзкой фальши. Может быть поэтому подобное приятно читать и во взрослом возрасте и тут нет никакого впадения в детство. Просто всегда хорошо прикоснуться к чему-то незапятнанному, а это в основном и содержится в добрых старых книжках для подрастающего поколения. Ну а дети само собой должны на таких сказках воспитываться, тем самым мы будем бросать зерно в плодородную почву, надеясь на будущие добротные всходы. Повесть безусловно принадлежит к подобной категории детских книг на все времена, и по своему внутреннему наполнению, и по увлекательному сюжету. Довелось мне ее читать как в юном, так и в зрелом возрасте вслух младшему сыну, при этом удовольствие было идентичным. Вот и получается такой вневременный знак качества.

Петербург Гоголя притягивает к себе каким-то видом существования вполне живого образования, которое содержит в себе своих жителей, в свою очередь живущих своей индивидуальной судьбой. Мистика писателя просто великолепна, вообще вся подборка петербургских повестей окутана этой таинственной пеленой, она обволакивает читателя, вызывая неповторимую гамму ощущений. «Записки сумасшедшего» органически вплетены в этот общий антураж, по крайне мере так мне кажется. Наверное это объясняется тем, что безумие главного героя, также как и что-то потустороннее, стоит за гранью обычного мира и это позволяет выйти за рамки привычного и по другому посмотреть на обыденность. В данном случае глазами сумасшедшего.

Чего же больше в этой прекрасной повести-юмора над нелепыми поступками бедного умалишенного или же его размышлений, касающихся вполне серьезных социальных тем? Наверное и того и другого, ведь это собственно отражает творческий подход самого писателя. Что послужило причиной страшного недуга Поприщина не совсем ясно, но то, что не давало ему покоя, собственно и составляет основную идею повествования. Это можно выразить как взаимосвязь цепочки: чин-личность-общество. Тема для Гоголя не новая, но здесь она обостряется до предела, до последнего толчка в бездну сумасшествия.

Данная взаимосвязь является предметом вожделения многих совершенно вроде бы нормальных людей. В их понимании на первом месте стоит чин, возносящий счастливчика в обществе вверх и придающий кажущийся вес личности. Последним более-менее здравым помыслом Поприщина было желание такого возвышения, что видимо и окончательно как говорится снесло ему крышу. А ведь к этому стремятся обычные, физически и психически здоровые люди, ставя подобное целью своей жизни. В принципе здоровый карьеризм приемлем, но вот только он очень редко бывает здоровым. И в итоге в повести директор депортамента, как говорится с чувством глубокого удовлетворения, видит, как ему подобострастно затачивает перья абсолютно подневольное существо. Социальная проблема прошлого и настоящего как раз и заключается в том, что наверх как правило возносятся личности столь же серые и бездарные, как и те, кто вовсю им завидует. Помните изречение: «Талантам нужно помогать, а посредственность сама пробьет себе дорогу». Мысль самовозвеличивания как скворченок билась в воспаленном воображении Поприщина и довела его до титула короля Испании. Как обычно у Гоголя все искрометно, все увлекательно, ну и конечно же присутствует глубокий подтекст.

До чего же этот Карлсон самовлюбленный, хитрый, эгоистичный человечек. Когда читаешь повесть, то во всех историях Карлсон выглядит именно так и эти атрибуты по идее должны принадлежать отрицательному персонажу. Должны, да не принадлежат, все знают обитателя маленького домика на крыше как одного из самых популярных сказочных персонажей. В этом заключен некий литературный феномен и будет интересно разобраться в чем тут дело.

А ведь на самом деле, из самых известных героев детских книг не так уж и много абсолютно идеальных лиц. Скажем Мэри Поппинс весьма строгая и надменная особа, Незнайка большой проказник, вечно создающий окружающим проблемы, Иван-царевич не чурается откровенного воровства и обмана. Но тем не менее мы с детства любим всех этих известнейших персонажей и никогда не придет в голову приписывать им отрицательные черты. Видимо тут дело в отсутствии стерильности, шаблонного метода создания всеобщего любимца. Подобного рода людские недостатки сближают литературных героев с нашей жизнью, ведь как известно на свете нет идеальных людей, так почему же такими качествами обязательно должны поголовно обладать все персонажи сказочного жанра? Поэтому нет ничего удивительного, что при всех нелицеприятных поступках Карлсона, Малыш так полюбил своего нового друга.

И право слово, ведь не у каждого мальчишки есть в приятелях человечек с пропеллером на спине. И тут дело вовсе не в таком необычном ноу-хау. Детей очень трудно обмануть в симпатиях, ведь ребенок чутьем отделяет наигранное от естественного и зачастую способен заглянуть в самую сердцевину человека, чего не скажешь о многих взрослых. Такая интуиция помогла Малышу разглядеть за не совсем пристойным поведением Карлсона по сути одинокое существо, нуждающееся в хорошем друге и может оттого и выставляющее себя на показ. Тут нет расчета, поиска выгоды, здесь имеет место полуосознанное ощущение, что у Карлсона все это напускное, некая игра в значимую особу. И Малыш, я думаю внутренне посмеиваясь над хорохорющимся другом, искренне привязался к летающему хвастунишке.

Что-то подобное наверняка чувствует и читатель, с увлечением проглатывающий страницу за страницей книги. Тем более, читатель юный, не склонный к анализу, а доверяющий своему сердцу, всегда отличающему хорошее от плохого. Это обусловлено природой, обстоятельством, что детей всегда тянет к чему-то необычному, сказочному, подобно неожиданно влетевшему в окно чудесному гостю. А может быть и мы, взрослые, также ждем подобного чуда, такого внезапно появившегося сказочного существа, которому мы будем прощать его нелицеприятные черты характера? Думается подобное подсознательно сидит во всех нас, этакий внутренний ребенок, иногда прорывающийся наружу. И Астрид Линдгрен обладает даром пробудить этого ребенка с помощью своего веселого хвастунишки Карлсона, который живет на крыше.

Простая история о простой ребячьей жизни со своими маленькими радостями и огорчениями. Но странное дело, зачастую именно такие моменты почему-то запоминаются на всю жизнь, чтобы внезапно нахлынув, подарить особую душевную теплоту. В рассказе дети находят для себя обыкновенные незатейливые занятия и игры, вполне обходясь без нынешних смартфонов с засасывающим в свои недра виртуальным миром. Для многих эта матричная реальность подменяет мир реальный, обыкновенный, тот который показывает в своих книгах Владислав Петрович Крапивин.

Кто-то может сказать, что всему свое время и сейчас запускать подкову по мостовой никто не будет, во-первых за неимением таковой, во-вторых не находя в этом никакого интереса. Но почему-то в рассказе ребята кажутся очень живыми и естественными и я думаю поэтому не случайно в них вспыхивают зачатки больших чувств. Я имею в виду Лилю с Тоником, их неожиданную дружбу и связанную с ней отчаянное приключение. Вот тут и открывается тот кто тебе близок, друг которого не заменят никакие вещи. Поэтому Тонику и не принес особой радости неожиданно найденный номер от самоката. Счастливым себя мальчишка не почувствовал, потому что предвкушение настоящего счастья обернулось разочарованием. Так часто бывает в жизни, но тем не менее рассказ несет в себе жизнеутверждающую нотку, ведь Тоник может искренне переживать, а это значит, что он настоящий живой человек.

Природа создала нас таковыми какие мы есть, но писателей-фантастов редко устраивает человек в его нынешнем виде. Нет пределов совершенству, также как и нет пределов полету фантазии и Уэллс в рассказе взялся за вопрос рассинхронизации человеческих реакций по отношению к внешнему миру. Частичка «хроно» подразумевает течение времени, проблема, которая всегда волновала писателя и на этом собственно построена фабула рассказа. Человек есть мера всех вещей и мы размерили события с этими самыми вещами на секунды, минуты и часы, сами оставаясь внутри этих градаций.Автор вырвал двух приятелей из такого естественного хода времени и попытался понять что же при этом произойдет.

Не правда ли, занятно? Ведь мы сами, соперничая с Уэллсом, можем поупражняться в своих версиях того, что могло бы при этом произойти. Мне сдается, что дело не ограничилось бы прожженными штанами, бешенный ритм работы организма по отношению к нормальному ходу времени попросту уничтожил бы нашу физическую оболочку. А может быть и нет? Право слово, предположений просто море и естественно истины здесь не может быть, так как ситуация предложенная автором сугубо фантастическая. Но это и составляет соль рассказа, ведь подобные произведения и предназначены для любителей невероятного, тех, кто любит ставить вопросы и пытаться найти на них ответы. И если это происходит, то для меня такое определяет высокую категорию научно-фантастического произведения, а в данном случае прибавляется еще и великолепная художественная часть, родившаяся под пером признанного мастера.

Случай действительно удивительный и сама история замечательна тем, что Дэвидсон испытал некое раздвоение личности из-за метаморфозы наверное самого главного из наших органов чувств. Чтобы понять сколь необычно такое состояние нужно просто представить себя на месте героя, ощутить этот шок, когда непонятно жив ты или мертв и в какой реальности на самом деле существуешь. Многие философы в своих трудах рассматривали вопрос достоверности информации получаемой от наших органов чувств о внешнем мире какой он есть на самом деле. Уэллсу в рамках художественного произведения удалось мастерски передать странное положение Дэвидсона, причем в рассказе нет пустого вымысла, автор старается привязать сюжет хоть к необычной, но все-таки околонаучной основе.

Судите сами-удар грозы и в человеке неожиданно открываются необычайные способности. Не секрет, что потенциально человеческие возможности очень велики, но только лишь случай может открыть какую-то дверцу внутри. Факты ясновидения известны, но писатель показывает нам эффект присутствия в другом месте, более того-видение глазами другого человека. И сам рассказ я думаю написан не случайно, в концовке Уэллс устами профессора Уэйда говорит о четвертом измерении пространства и его способности создавать особые пространственные складки. Это конечно же очень любопытно, видимо Уэллс сталкивался с этим вопросом и на такой основе был написан данный интересный рассказ.

Юмор может быть разным. Может быть плоским, примитивным, основанный на простейших рефлексах, в том числе сальных и вульгарных. А может быть юмор не то чтобы высшего порядка, но берущий свое начало в положительных человеческих качествах. Эти качества всегда высмеивают пошлость, мещанство, другими словами то, что идет в противоположную сторону от действительной эволюции человека. Гоголь как никто другой чувствовал эту высшую струнку, в его творчестве подобное не приобретало вид суровой критики, а ту самую фирменную подковырку человеческих пороков, которая в полной мере удается только гениям.

Безусловно Николай Васильевич гений русской литературы и данная небольшая повесть в полной мере подтверждает это. Наверное произведение не относится к числу лучших, но стиль, отшлифованное писательское перо легко угадываются в нем и мы все так же смеемся над нелепыми мещанскими замашками ротозеев. Чертокуцкому (это надо же было придумать такую фамилию) в повести очень лестно было находиться в высшем офицерском обществе, это тешило его самолюбие, поднимало в своих собственных глазах и как казалось в глазах окружающего общества. К сожалению таких людей преизрядно было в прошлом и ничуть не меньше в настоящем. Глянец гламура может затмить разум очень многим, он заставляет заискиваться, лебезить, чтобы попасть в круг вожделенной богемы. Каждый выстраивает для себя свою систему ценностей и тем более смешно видеть как недалекие люди терпят на этом пути полное фиаско.

Чертокуцкий действительно хотел подготовиться к приему гостей должным образом, но по меткому выражению Гоголя как то странно случилось, что наш герой несколько времени задержался. Но нет ничего случайного, тут взыграла истинная сущность, бес толкнул в ребро, не встретив однако особого сопротивления. Впрочем не стоит заранее раскрывать ход повествования, он как всегда у Николая Васильевича искрометен, остроумен и выписан в лучших традициях авторского стиля. Ну а финал является одним из самых лучших образчиков писательской сатиры, тут уж действительно живот надорвешь от смеха. Не верите-прочитайте сами!

Вопрос который ставит автор статьи представляет собой одну из величайших загадок нашей цивилизации. Гипотетические инопланетные гости как невидимки ускользают от пытливых энтузиастов, оставляя для рассмотрения только предположения и гипотезы. Однако имеющиеся на нашей планете материальные свидетельства, предания и легенды представляют прочную основу для подобных теорий и вероятность посещения нашей планеты иным разумом вовсе не выглядит фантастичной. Автор приводит в качестве примеров различные артефакты и источники. К ним можно относиться по разному. Если по отношению к библейским преданиям можно допустить особенности игры слов и неточности толкования, по вопросу возникновения тектитов предположить все-таки недостаточный уровень наших знаний, то гигантские трилитоны Баальбека своей многотонной массой ставят перед нами неопровержимый факт-человек прошлого, каким мы его представляем, никаким образом не мог создать такую террасу.

На мой взгляд пример Баальбека является краеугольным камнем ( в прямом и переносном смысле) доводов Агреста. Несомненно одно-это свидетельство, вкупе с упомянутыми многотонными блоками древних городов Южной Америки и пирамидами Египта, позволяет сказать-в древности на Земле существовала высокоразвитая в техническом отношении цивилизация. Рабы из учебника истории, строящие под бичом надсмотрщика египетские пирамиды, выглядят конечно же смехотворно. Желающим получше познакомиться с этой темой рекомендую фильмы и книги замечательного исследователя этого вопроса Андрея Склярова. А вот насколько эта цивилизация была связана с инопланетными визитерами, тут уж дело в личных выводах. Главное строить свою гипотезу на фактах, а не подгонять факты под гипотезу. Поэтому приводимые в статье основания вполне позволяют обосновать сущность предположения существования разумной жизни в других уголках Вселенной и посещение Земли ее представителями в не слишком далекой древности.

По отношению к вопросу существования внеземных цивилизаций в официальной советской науке сложилась довольно любопытная ситуация. С одной стороны наличие инопланетных обитаемых миров вполне бы соответствовало догмам диалектического материализма, более того с успехом его бы подтверждало. Сюда же при желании органично вплетается и марксистко-ленинская теория, что для тех времен было немаловажно. С другой стороны имея под собой такую прочную основу советская наука упорно не желала всерьез воспринимать возможность иного разума, отдавая исследование проблемы на откуп писателям-фантастам и любителям-одиночкам. Это вполне можно понять, всем академикам, профессорам, докторам наук комфортно жилось в освоенной уютной нише, а тут какие-то инопланетяне, черт его знает чего от них можно ожидать и к чему вообще приведет исследование такой возможности. Уж лучше спокойно трудиться в построенном храме науки, попросту не обращая внимания на имеющиеся факты, одновременно посмеиваясь над энтузиастами.

Поэтому данная статья Казанцева полностью отвечает такому двусмысленному положению вещей. Надо отдать должное Александру Петровичу, находясь на стороне автора, он виртуозно постарался примирить принятое и непринятое, удобное и неудобное, сталкивая все факты в область фантастики и при этом не отрицая существование самой возможности. Известно, что сам Казанцев горячо поддерживал возможность инопланетных контактов, многие книги писателя посвящены этому, но подводить фантастику под научный базис было бы уж слишком смело. Вот и приходилось создавать такую немного путанную мешанину во избежание открытого заявления о своей твердой позиции. В этой связи довольно забавно было прочесть в концовке статьи о соотнесении фантазии с материалистическим мировоззрением. О времена, о нравы!

Литература, как и все искусство, неотделима от жизни человека, поэтому в книгах отражается абсолютно все чем живет и дышит человек. Ефремов в своем творчестве всегда показывает людей цельных, с богатейшим внутренним наполнением. Ведь человек есть своеобразный сосуд, который может быть и пустышкой, и наполнен грязной тухлой водой, а может вмещать в себя и кристально чистую влагу родника. Вероятно кому-то такие люди могут показаться неестественными, слишком идеальными, а значит не имеющими ничего общего с реально существующими. Но это говорит только о несовершенстве оригиналов, с которых талантливый писатель стремится вылепить совершенную форму. Гармония таких форм создает литературный образ, который притягивает пылкое воображение юности, заставляет любить, уважать и даже быть объектом для подражания читателей всех возрастов. Главное, используя слова Высоцкого, читать «верные» книги, те которые оставят в душе свой глубокий след.

К этой категории принадлежит и данный рассказ. В геологе Кирилле Александрове чувствуется сила настоящей личности, способной перемалывать многие удары судьбы. Большинство в ситуации больного наверняка бы сломались, опустились, сам мозг потерял бы потенцию к импульсам достойных человека. И тогда наступает состояние эмоциональной тупости, когда теряется острота чувств и разумное существо превращается в животное. У Александрова была такая безрадостная перспектива, Ефремову в рассказе удалось здорово отразить метаморфозы внутреннего состояния геолога, от безысходной опустошенности до живительной искры появившейся цели. Писатель открывает нам увлекательность мира труда, не как средства заработка, как для радиста Алеши, а увлекательного противоборства ума и тела с бесчисленными препятствиями на пути к поставленной цели. Само появление такой цели делает нашу жизнь осмысленной и тут уж конечно дело личного вкуса и природных предрасположенностей. Обычно люди стремятся к получению максимальных удобств при минимальных затратах труда и если это становится приоритетным, то тогда поступок Александрова покажется непонятным, а в крайних случаях глупым и смешным. А ведь тут дело во внутренней борьбе, разжигающей божественную искру делающую человека Человеком настоящим, а не иллюзорным. И этот огонь не загорается сам по себе, он вспыхивает только в результате огромного напряжения, обострения чувств, запредельного проявления воли. Путь к этому как раз и лежит через упорный труд, твердую цель, заветную мечту. Именно такие силы заставили Кирилла Александрова стать ловцом молний, именно это толкнуло Усольцева ввысь в другом замечательном рассказе писателя «Белый Рог», созвучном с «Юртой Ворона» по своей идее. Ефремов самой природой своей гениальности понимал такие состояния человека, что и передавал нам читателям в своих прекрасных произведениях.

Когда читаешь книги подобные данной, то сразу понимаешь какой заряд свежести и новых идей принесла в свое время читателю эра «золотого века» советской фантастики шестидесятых годов прошлого века. Действительно, при чтении повести ощущается тяжесть некой затхлости, ортодоксальности этой специфической смеси фантастической основы с идеологией, на которой еще лежала печать репрессий и ГУЛАГА. По сути вся фантастика в повести растворилась в противоборстве прогрессивных представителей населения вымышленной страны с реакционным фашистским правительством. Энерготрон вынужденно явился лишь средством борьбы, всеразрушающим оружием, принужденным к использованию в военных целях волей обстоятельств. Неудивительно, что за событиями повести постоянно маячит упоминание советского государства, уже использующего плоды аналогичных исследований сугубо в мирных целях. Таковы были правила игры в то время, но представляю как бы повернулось дело, если бы в действительности СССР получило в руки такое мощное оружие.

Впрочем не надо быть уж слишком строгим к автору, ведь нужно учитывать и время написания повести и условия жизни, когда за любое вольнодумство в литературе грозила тюрьма. Скажем у Ефремова «Эллинский секрет» был в то время написан в ящик стола, так как его тематика в корне противоречила основам материализма, что было чревато последствиями. Поэтому тем кто читает произведения написанные в пятидесятые годы прошлого века, необходимо это иметь в виду. а в общем повесть заслуживает определенной толики внимания, особенно когда представляешь себя на месте главных героев, едущих на «Бегемоте» под защитным коконом Энергона. Это путешествие и является основой повести, на которую наматывается вся нить сюжета, состоящая из показа фантастических свойств невидимых лучей и обличения фашиствующего капиталистического строя. В общем повесть что называется на любителя.

«Когда мы были молодые и чушь прекрасную несли. Фонтаны были голубые и розы красные росли». Прекрасный рассказ, просто брызжущий энтузиазмом молодости, когда кажется, что прекрасное будущее лежит у тебя на раскрытой ладони и в полной мере ощущается предчувствие счастья. Но основная тема сюжета как раз заключена в конфликте между мечтой и предопределенностью, желанием и генетически заложенной склонностью. Автор поступил очень мудро, он не ударяется безоглядно в романтику, но и не перечеркивает ее вердиктом медицинского заключения. Очень живо ощущается колебание чаш весов на которых лежат чувство и рассудок, доктор Решетов, через руки которого прошло множество юных желаний, фантазий, устремлений, все же начинает сомневаться в непогрешимости природной предопределенности.

Где же лежит грань определяющая истинность жгучего желания перед генетической способностью? Ну уж точно не в недрах электронно-вычислительной машины. Она обитает хотя бы в парящих над лабораторией облаках, которые так здорово вплел в ткань рассказа Биленкин. Может ли все оказаться лишь иллюзией детства, за которую впоследствии придется вносить неумолимую плату? Вполне может. Но Решетов как опытный психолог что-то видит в Сереже Югове и это заставляет доктора сомневаться в непогрешимости результатов исследования. Наверное талант определяется не только набором генов, это может рождаться еще и в пламени всезжигающего устремления. Сразу вспоминаются ефремовские школы из «Туманности Андромеды», где выплавлялись таланты будущего в результате тщательного упорного обучения и труда.

Так на сколько же оправдано лишать юность веры в распахнутую голубую даль, насколько тверд проторенный путь к счастью и благополучию? Ответом может быть прекрасная аналогия о браке без любви из размышлений Решетникова о произошедшем. И ведь не даром в моем отзыве столько знаков вопроса, это только говорит о качестве данного замечательного рассказа и умении автора ставить их перед читателем.

В большей степени я вижу в этом рассказе историю о людях, о их характерах и соответственно проекции того, что представляет собой человек в сферу его деятельности. С одной стороны показан физик Сергей, самовлюбленный высокомерный хлыщ, явно считающий себя выше других людей. Мне такие образчики прекрасно знакомы, они вешают на себя маску или вернее сказать играют роль этакого иронического умника, который почему-то решил пренебрежительно относится к другим и считающий себя самой продвинутой раскованной личностью, избавившейся от ненужных комплексов мешающих легко жить. Очень ясно представляется самовлюбленная физиономия этого типа с ехидной ухмылочкой, которого Валя метко назвал пижоном и павлином. Чувствуется, что и автор разделяет антипатию своего главного персонажа к подобного рода субъектам.

На другой стороне полюса людских индивидуальностей показан химик Валя, скромный трудяга, более глубокий, немного замкнутый в себе человек. Это такая не очень заметная трудолюбивая рабочая лошадка науки, тащащая на себе воз нужных и ненужных опытов в надежде на появление упомянутой в рассказе иносказательной жирафы. Местами шуточки Сергея над Валей переходят грань дозволенного, он открыто смеется над ним, позволяет себе называть какими-то вызывающими прозвищами типа шушары. Очень хорошо чувствуется передаваемый автором повышающийся градус раздражения Вали, что вполне понятно, так как пижон к тому же прячет свое хамство под видом естественности, как бы не понимая, что подобное ненормально и может обидеть другого. Ну и верхом такой нагловатой оригинальности явилась глупая шутка физика, поднявшая на уши все высшие умы химиков. Биленкину удалось очень ярко и живо описать своих типажей, предоставляя нам возможность испытать симпатии и антипатии к персонажам рассказа. В итоге шутник сам сел в лужу уткнувшись в действительно полученный результат Вали. Поделом же.

Таких повестей было много в эпоху СССР. Царившая в то время идеология всячески культивировала созданный миф о всемирном значении Октябрьского переворота и исторической роли российского пролетариата. А литература того времени под это дело создала устоявшийся штамп о «плохих» белых и «хороших» красных. Данная повесть и относится к числу таких произведений. Большевики здесь рисуются как некие высокоидейные просвещенные личности, обуреваемые единственной страстью принести людям счастье. В противовес им сторонники прежнего строя насилия и эксплуатации всячески стараются помешать сделать это. Реальным итогом было море пролитой крови, которая естественно списывалась сугубо на злодейский буржуазный класс. Такова сюжетная подоплека этого произведения, вошедшего в известнейший альманах «Мир приключений». Кстати под термином «приключения» в альманах собственно и попадали произведения подобные данному.

Но помимо сказанного в любой книге присутствует и художественная часть, которая в основном и определяет читательский интерес. В этой связи хочется сказать, что в этом отношении повесть смотрится вполне достойно. Стоящая в центре повествования судьба мальчишки, волей обстоятельств попавшего в тяжелую ситуацию, вызывает искреннее сопереживание. Написанный простым доступным языком текст помогает близко принять человеческую беду, а огромная любовь Гриньки к матери выглядит очень трогательно. Поэтому вся идейность сюжета как-то отходит на второй план, да и тяга мальчишки к большевикам была в общем-то обусловлена желанием найти родных. Стоит еще сказать, что у автора очень здорово получился целостный характер Гриньки, отчаянный и вместе с тем по детски нежный.

Талант писателя в большой степени состоит в способности создавать такие литературные образы, которые будучи заключенными всего лишь в одно-два предложения, рождают мощнейший прилив необычных эмоций, зыбких ощущений, смутных откровений. Владислав Петрович Крапивин в этом отношении является виртуозным мастером, раз за разом рождая что-то особо оригинальное. В данной книге это к примеру образ потерянных корабликов, уплывающих в неведомый Ветрогорск или же сам сказочный город, куда можно попасть только после заката. Это есть фирменный крапивинский стиль, стандартный в своей гениальности и разнообразнейший в формах литературной материализации.

В настоящей повести материализуется сама Сказка, существующая всегда рядом с нами, но открывающаяся только тем, кто верит в нее чистым сердцем, как Алешка. Сказка может жить совсем поблизости, например на пустыре, под заросшим фундаментом старого дома. Только надо знать путь к ней. Мне всегда нравилось описание Крапивиным путей в неведомое. Это было здорово показано к примеру в цикле «В ночь большого прилива». Не менее замечателен крапивинский путь и здесь: транспортное агентство, пароход и наконец аэродром с Летчиком для Особых Поручений.

Очень уместно в этой связи упоминание в повести Сент-Экзюпери, и у меня лично создалась ассоциация Антошки Тополькова с Маленьким Принцем. Та же безграничная, немного наивная вера в людей и добро. И образ распавшейся Антарктиды созвучен с зовущей к себе планетой с оставленной розой. Эта история Антошки грустна в своей нелогичности-вроде бы никто друг друга не предавал, но было потеряно очень важное-близость настоящего друга. Это и почувствовал всем сердцем Алешка. Здесь для меня заключен смысл повести-наличие в душе чутких людей способности понять переживания другого человека, пусть не сразу и даже тогда, когда казалось бы все пути закрыты. И тут в повести появляется Голос Дороги. Этот Голос никогда не дает человеку покоя, если он не сделал то, что должен был сделать, не понял то, что должен был понять. И если ты что-то считаешь потерянным, Голос Дороги будоражит воспоминания и зовет в путь. Был такой телевизионный спектакль «Человек из страны Грин», с подобным образом Дороги и человеком идущим по ней вдаль, а также с потрясающей музыкой, созвучной для меня с Голосом Дороги из этой повести.

Вообще Крапивин имеет дар придумывать очень необычные сюжетные атрибуты, которые раскрашивают повествование в особые, сугубо крапивинские тона. Это возникает из основы нерушимых жизненных принципов положенных на знание чуткой души ребенка, способной рождать в своих мечтах загадочные сказочные миры, где как в зеркале отражается вся суть чистой, неизвращенно злом природы ребенка. Иногда я задумываюсь, не слишком ли я щедр на оценки книг Крапивина. Нет, ведь только избранным писателям доступна способность затронуть саму душу человека образами доброты, бескорыстия и справедливости.

Тема мечты и тема полета очень близки творчеству Владислава Петровича Крапивина. Мечтою пронизано буквально каждое произведение писателя, ну а способность летать позволила объединить ряд повестей и рассказ в данный цикл. Эта способность обозначена не сама по себе, как просто из ряда вон выходящий факт, а именно в привязке к внутреннему миру ребенка, если хотите к полету его души воплотившемуся вовне. Ведь не зря же существуют крылатые выражения «полет мечты», «парить в облаках», «уносящее ввысь воображение».

В книгах Крапивина мечта и имеет такую способность придавать вещам парящие свойства. К примеру в одноименном рассказе старый дом взлетел вместе со своими жильцами, в «Баркентина с именем звезды» и «Возвращение клипера «Кречет» кораблям открывается уже небесный океан. Вообще кораблик является одним из самых любимых предметных фетишей писателя и уходящий вдаль за горизонт парус как раз и ассоциируется с поиском неизведанного, невесомой мечтой открытия. А уж когда корабль летает в небе аки плавает по морю, то имеет место быть самая настоящая летающая сказка.

Но впрочем тут дело не в вещах, а в мальчишках-носителях того самого крапивинского духа, смеси острого чувства справедливости и веры в чудесное. Во всех произведениях цикла пред нами предстают те самые крапивинские мальчики, образ которых уже стал нарицательным. Алешка Топольков очень сходный с Маленьким Принцем Сент-Экзюпери, Олежка с друзьями на чудесном ковре-самолете, Женя Ушаков из глубочайшего в своей социальной подоплеке «Синего Фламинго»-это те самые персонажи, которые и создали замечательный типаж крапивинских мальчишек. Ребята объединены своим прародителем в единое звено, каждое из составляющих которого не заключено в стандартную форму, а интересно по своему, также как разнообразны великолепные истории писателя. Везде есть своя изюминка, своя отличительная черточка, свой особый оригинальный персонаж как Тилька и Гоша из «Кречета» или Ржавые Ведьмы из «Тополиной рубашки». Примечательно, что талант автора от произведения к произведению абсолютно не выхолащивается, он переливается в различных гранях блистательного крапивинского мира.

И везде полет для ребят является не просто развлечением, неким крутым аттракционом с эксклюзивным правом единого обладания. Это некий итог внутренних порывов маленькой души, вроде бы случайно данной способностью, которая в прямом и переносном смысле приподнимает над привычным и дает свою награду. Так можно услышать Голос Дороги Тополькова, можно встать на путь познания настоящей Истины «Детей Синего Фламинго», а можно почувствовать саму Жизнь, вспомнив близкого по духу Дугласа из «Вино из одуванчиков» Брэдбери. В повестях цикла у мальчиков разные средства полета, но здесь нужно понимать-не важно на чем летать, важно к чему лететь, а для читателей это полет к удивительному крапивинскому миру детства и особой, ничем не сравнимой духовности.

У Крапивина достаточно произведений где главным героем является он сам. Но то, что я на данный момент читал представляло собой биографические записи, здесь же имеет место быть самая настоящая сказка, в лучших традициях самых известных повестей писателя. Правда сам автор признает, что не все в данной истории вымысел, что-то пришло из воспоминаний, что-то из снов, что-то рождено чувством ностальгии. Ностальгия зачастую как раз и рождает сказку, ведь в своей фантазии человек реализует то, чего он не смог увидеть в своей жизни. Любимый писателем тополь был верным спутником его детства, ему маленький Славик приписывал волшебные свойства, а уже взрослый маститый писатель выстроил замечательную параллель между своими детскими ощущениями и сказочной историей.

Миг возвращения в детство всегда прекрасен. Когда на нас неожиданно накатывает подобное, то глубина эмоций просто потрясающая! Видимо Крапивину было дано частенько испытывать что-то в таком духе и тополь всегда помогал писателю в этом. Но детство не всегда безоблачно, есть в нем и свои переживания, страхи. Именно ими рожден потрясающий по своей немного жутковатой мистике эпизод знакомства Славика со ржавыми ведьмами. Получилась яркая сюрреалистическая картина-горят свечи, работают прялки и воздух буквально пропитан колдовством. И рождается необычное, сладковато-замирающее чувство, совмещающее в себе различные противоречия, но в итоге синтезирующееся в ощущение тревожного покоя. Эта тревого законная, она не дает погрузиться в усыпляющую чувства сонную апатию. Крапивин просто гений, ведь он может не только придумать и описать подобное, но и дает возможность, при достаточной глубине погружения в текст, попробовать на вкус подобное и читателю. А игра в карты с ведьмами это просто прелесть, что-то напоминающее грезы Алисы в Зазеркалье.

Такая немного жутковатая сказка всегда притягивает к себе. Важно только чувствовать этот специфический вкус основанный и на личных эмоциях, тяге к скрытой стороне обычной реальности. Владислав Петрович имеет талант приоткрывать некую заветную дверцу, смешивая интуитивно ощущаемое чутьем с реализуемым на бумаге. Но сказка не может быть полностью оторвана от реальности и в область грез всегда вступает суровая действительность. В повести спившийся интеллигент Лев Эдуардович Пяткин приносит весточки из внешнего мира в виде подлости и предательства, а сам Хозяин очень живо напоминает порождение сталинской эпохи. Этакий невзрачный человечишко, тем не менее имеющий большую силу посредством подловатой хитрости, тонко рассчитанной практической хватки, хоть и не далекого, но эффективного в своей злобе ума. Детство Крапивина как раз и прошло в те страшные времена, когда подобные плюгавенькие человечишки могли подмять под себя честь, благородство, отвагу. Отсюда и возникла метафора Крапивина о ржавчине в душе, имеющая свойство разрастаться под действием таких как Хозяин, превращая весь мир в свалку, а людей в мерзавцев.

Поэтому герои Крапивина и представляют собой людей умеющих бороться с подобной ржавчиной, это всегда натуры тонко чувствующие, умеющие замечать в вещах то, мимо чего проходят обычные люди даже не заметив. Так сам писатель ощущал свой любимый тополь как живое существо, впитывая даже кожей его пряные запахи. Славику в повести было дано видеть в своем отражении в озере себя более лучшего, более смелого, с чистой душой и совестью. Придти к этому непросто, в сказке как и в жизни свои законы. Не бывает ничего абсолютно безоблачного и безмятежного, к этому необходимо идти самому, иначе все окажется лишь зыбким фантомом. Тогда ты и станешь таким, каким казался себе в раннем детстве-ясным, чистым, открытым всему миру. Это мы и черпаем из творчества Владислава Петровича Крапивина, это в полной мере содержит и данная прекрасная повесть.

Здесь мне бы хотелось развить мысль высказанную в моих предыдущих отзывах о произведениях Шварца. В данном случае мы имеем своеобразную триаду: всем известную сказку Шарля Перро, ее авторскую переработку в форму пьесы (киносценария) и поставленной на этой основе фильм, ставший классикой отечественного кинематографа. Причем шварцевская «Золушка» вполне интересна и как отдельное, ни к чему не привязанное произведение, но вот что любопытно-насколько успешен был бы фильм, не имея в основе авторскую версию Шварца, а непосредственно обратясь к первоисточнику?

И здесь пожалуй очевидно, фильм мог бы получиться сколь угодно хорошим, но скорее всего он не стал бы тем шедевром, который мы все прекрасно знаем. Ясно, что фундамент сюжета Евгений Львович оставил прежним и тут во всей своей красе показывают себя так называемые «мелочи», то есть казалось бы незначительные сцены, эпизоды, фразы, сюжетные отклонения. Слово «мелочи» не стоит воспринимать буквально, еще один классический литературный персонаж-знаменитый лондонский сыщик мистер Шерлок Холмс, говорил о по сути определяющей роли мелочей в создании целостной картины. Так вот этим создание Шварца просто изобилует и именно в форме оригинальных авторских придумок.

Нужны конкретные примеры? Пожалуйста! В первую очередь хочется обратится к образу мачехи. Шварц не стал детально описывать ее характер, он все очень емко уложил в одну единственную фразу: «Ее родную сестру, точно такую же, как она, съел людоед, отравился и умер». А уж что касается амбиций этой сварливой личности: «Жаль только королевство маловато, разгуляться мне негде, но ничего я поссорюсь с соседями». И в фильме эту роль гениально сыграла Фаина Георгиевна Раневская, так, как будто бы этот образ был создан именно для нее. Все знают, что эту замечательную актрису называют королевой эпизода за умение создавать яркие образы в небольших сценах. Вот вам опять же те самые мелочи, синтез роли и актерской игры, когда расходятся на цитаты казалось бы незначительные шварцевские вставки в известную основу. Это ответ тем, кто предъявляет претензии Евгению Шварцу в использовании готового, чуть ли не в плагиате. Так и рождаются шедевры, как синтез талантливости сценария, режиссера, актеров и всех тех самых «мелочей».

Вот поэтому с нами навсегда и остались Золушка сыгранная Яниной Жеймо, король вылепленный великолепным Эрастом Гариным, красавчик принц Алексея Консовского и за всеми ними стоит их прародитель-Евгений Львович Шварц, раскрасивший известные персонажи в новые, великолепные формы.

Единство разума и чувства естественно для человека. Что же касается машины, то обладание логическим разумом определяет само ее предназначение, а наличие эмоций пока является предметом творчества писателей-фантастов. Исследованием этого вопроса собственно Азимов здесь и занимается.

Автор через своих персонажей проводит аналогию между человеческим и машинным мозгом. Возникает вопрос-а вообще правомерно ли проводить такую параллель? Для ответа стоит сказать, что наш мозг в сущности представляет собой только кусок плоти, правда плоти необычной, обладающей свойством высшей нервной деятельности. При этом до сих пор никто еще толком не дал достоверного описания механизма работы этой высокоорганизованной, но все же материи, принципов работы сознания, памяти, возникновения мысленных картинок. Имея это в виду, различия между электронным и живым мозгом определяются лишь тем, что мозг машины сделан из железа, а у человека из специфического куска мяса. И грань разделяющая вычислительный механизм и человека как раз и лежит в области эмоций, которые по всеобщему мнению нельзя запрограммировать.

Но так ли это? По крайней мере в области научной фантастики Азимов опровергает невозможность такого перехода. Потом если разобраться, то обычные человеческие эмоции могут быть очень даже и механическими, в виде обычных примитивных рефлексов на внешние раздражения. Поэтому Азимов на подобных основаниях допустил, что при высоком техническом уровне, а Мультивак безусловно им обладает, вполне возможно проявление определенного рода чувств и у машины. Пока это все-таки лежит в области фантастики, но время покажет сбудется ли ее очередное пророчество.

Конечно для написания пьесы у Шварца была очень хорошая основа. Знаменитая сказка Андерсена «Снежная королева» всем известна и не нуждается в дополнительной рекомендации. Поэтому здесь вопрос заключается в том, насколько талантливо писатель использовал исходный материал для создания чего-то действительно стоящего. Стоит для начала сказать, что данная пьеса в свою очередь послужила сценарием для известного и многими любимого художественного фильма для детей, где визуализировались как старые андерсеновские, так и новые художественные образы Шварца. Автор ввел в сюжет своих собственных персонажей-Сказочника и Советника, внеся тем самым свежую струю в классический текст.

Смысловая подоплека здесь вполне ясна-еще одно олицетворение сакраментальных жизненных противоположностей: добра и зла. Сказочник с первых же строк располагает к себе прямотой и бесхитростностью характера. Он друг бабушки, Кея и Герды, он хорошо знает прошлое и чутьем предугадывает будущее. От Сказочника дышит некой вневременностью, также как вневременны его сказки читаемые разными поколениями детей. Получился какой-то одновременно простой и загадочный образ, наверное таким и должен быть проводник между миром сказочного чуда и обычной человеческой жизнью. Люди похожие на Сказочника запоминаются на всю жизнь, как и сама сказка.

Советник же напротив как водится является полной противоположностью положительного героя. Стужа, лед и мрак своей суровостью и роковой безысходностью полностью ассоциируются с деструктивными началами. Кажется, что Советник сделан не из плоти и крови, а как и его хозяйка из вечной мерзлоты. Это проявляется во всем-передаваемом автором внешнем облике, холодном расчете, манере вести разговор, а самое главное рассеиваемым в мире злом. Глуповатый король попадает в хитро расставленные сети и уже действует под диктовку злодея. Снежная Королева слишком величественна, чтобы основательно погружаться в житейские людские дела, ей нужны проводники ее ледяного дыхания в человеческую жизнь и Советник в этом смысле вылеплен Шварцем очень здорово.

Кроме всего прочего авторское переложение повествовательного изложения в ролевую пьесу разнообразило известный сюжет. Понятно, что это в первую очередь предназначено для театральных постановок. Но и для чтения форма пьесы вполне приемлема. К примеру я читал ее своему младшему сыну и непроизвольно появлялись сценические интонации соответствующие тому или иному персонажу. В общем подводя итог можно сказать, что переложение сказки на свой лад, на мой взгляд получилось у Шварца вполне успешным и к классике прибавилась новая интерпретация сюжета отечественным автором.

Я признаться сначала так до конца и не понял-произошедшее с мальчиком было на самом деле или просто стало плодом его фантазии. Дело в том, что начало рассказа не оставляло сомнений в истинности происходящего, автор не дал даже намека что это не так. И только в концовке выяснилось, что ночное путешествие мальчишки скорее всего было прогулкой к его мечте.

Хорошо, пусть будет так. Пусть мечта представляет собой лишь бесплотную деятельность мальчишеского воображения. Но это говорит о векторе устремления, о том что движет в настоящем и возможно будет направлять в будущем. «Если бы ты не прилетел сюда, я бы сам нашел дорогу к тебе. Через десять, пятнадцать, двадцать лет я был бы у вас». Собственно эта коротенькая история и посвящена подобной дороге к заветной мечте. Для мальчика эта дорога была игрой, фантазией, но по мере взросления она способна обретать осязаемые черты. Тут все зависит от человека, от его собственных усилий по воплощению желаемого в действительное. Пусть сказанное смахивает только на красивые слова, но слова имеют свойства превращаться в красивые дела. И тогда мальчишка вспомнит свое приключение и поймет, что это было началом большого пути к звездам.

Гипотетическое перемещение во времени сулит много парадоксов. Один из них представляет собой вариант встречи в прошлом с самим собой. Ко всему прочему и эта возможность также может быть совершенно разнообразной как по факту, так и по последствиям. В этом отношении фантазия авторов особо не буйствовала, встреча двух абсолютно одинаковых личностей произошла как встреча двух близнецов. Не было эффектных сцен, лихо закрученной интриги, все происходило по замыслу Парнова и Емцева вполне буднично.

Тут на мой взгляд должна включиться фантазия читателя, поставив себя на место героя рассказа. На самом деле это очень интересно-смоделировать в воображении данную ситуацию и попробовать представить,чтобы ты ощущал в подобной ситуации, как бы воспринял свою собственную копию из прошлого, особенно если бы разница была не семь месяцев как в рассказе, а гораздо больше. Мы помним себя в прошлом только в визуализированных картинках памяти, иногда в особых случаях они бывают очень ясными и яркими и тогда очень сильно щемит сердце от ощущения безвозвратности ушедшего. Вообще я считаю одним из главных предназначений литературы возможность для читателя ставить себя на место персонажа, а в данной ситуации это будет выглядеть вообще замечательно.

Еще один любопытный момент в рассказе заключается в том, что время проведенное героем в прошлом не равнялось времени исчезновения из настоящего. Более того, аудитория и не заметила исчезновения с последующим возвращением. Ситуация грозила стать комичной и помогла только заранее предусмотренная находчивость путешественника во времени. А вообще стоит сказать, что возможные логические несостыковки сопутствующие путешествию во времени и имеющие место в рассказе не самое главное. Важна сама попытка проработки столь интересной темы и возможность прикосновения к одной из самой волнующих загадок мироздания.

Многие считают философию скучной наукой, отвлеченной от реалий действительности. Но это зависит от взгляда человека на собственную жизнь и того, что он от нее желает получить. Автор представил в новелле философа Древней Греции Демокрита, который как раз и имел свой особый взгляд на смысл собственного существования. В книге это очень хорошо обозначено, скажем предназначение жизни Демокрит видел в познании, ведь кругом столько же загадок, сколько звезд на небе. Нужно только иметь интерес к различным сторонам бытия, к самой главной загадке природы-Человеку. Очень мудры слова философа о мере полезного и вредного-радости. Я как-то задумался над этими словами и понял, что это действительно так. Ведь наше ощущение самого себя наиболее полно именно в те моменты, когда на душе радостно и покойно, а высшей эмоцией является состояние счастья, когда тебе ничего не надо, кроме ощущения того, что ты существуешь. Сразу отходят на второй план все бытовые интересы, становится ясна их ничтожность, а душа становится чище, ведь из нее исходит здоба, ложь, зависть.

Таков был Демокрит, вернее таким его представил нам Анатолий Глебов. Произведение написано в какой-то непринужденной, умиротворяющей форме. Замечательно выписан вечер у моря и наблюдаемый двумя друзьями золотой дождь на небе. В такие минуты становится по особенному тепло на душе, приходит покой и мысли о вечном. Автор мастерски показывает различные внутренние состояния героев от чувства гармонии до жуткого ужаса Диагора от ощущения беспредельности раскинувшегося перед ним космоса. Если не только внимательно вчитываться в текст, но и стараться сопереживать персонажам, то сам невольно становишься невидимым участником описываемого удивительного вечера. И как зачастую бывает в такие возвышенные минуты врывается мерзость обыденности, людская злоба разрушает недолгую идиллию. Что поделаешь-такова жизнь, но все-таки это печально.

Сам автор определил свое произведение как юморо-фантастическую быль. Собственно и получился юмор на фантастической закваске. Вообще тема машины времени очень благодатна, так как под эту основу можно придумать множество занимательных историй. То что произошло с Ваней можно назвать несчастным случаем на производстве, хотя есть тут один любопытный момент. Как выразился сам Григорьев время «заскользило«и ушло за пределы Ваниного возраста. Получилась не стандартная переброска в прошлое или будущее, а изменение возраста в пределах настоящего. Автор не стал акцентировать на этом внимание, а на деле получился метод омоложения для родителей юного гения и при постоянном использовании этим обеспечена вечная жизнь! Это такое логическое следствие из сюжета, но Григорьев видимо и сам этого не заметил. Вот так случайно могут рождаться великие открытия!

Но тут дело в том, что всю романтику временных парадоксов съел обычный семейный быт, поэтому помолодевшие родители решили идти по новому пути, каждый уже по своему. Вот так и нарушились причинно-следственные цепочки. Как говорится и смех и грех, в этом и состоит весь смысл рассказа. Поэтому можно сказать в назидание всем будущим юным изобретателям машин времени-будьте осторожны, время детям не игрушка!

Небольшая фантазия Александра Полещука на предмет существования такой исторической личности как Гомер. Вообще исследование подобных вопросов является занятием довольно интересным, ведь в распоряжении историков имеется лишь ограниченное число артефактов и письменных источников на основании которых можно сделать заключение с обоснованной долей вероятности. Здесь для серьезных исследователей важно не впасть в фантази, а вот для писателей-фантастов это как раз и является основным инструментом их деятельности. И такие произведения еще более интереснее, когда они опираются на что-то реально существующее или предположительно реально существующее.

Рассказ смотрится довольно интересно, помимо всегда увлекательной темы путешествий во времени, есть здесь некая нотка сентиментальности. Герои бывшие когда-то молодыми и в зените славы, а теперь представляющие собой жалкое зрелище, всегда вызывают к себе сочувствие. Непонятно был ли поступок Артема заранее запланирован или же это было сиюминутным решением, но как велика должна быть радость слепца неожиданно почувствовавшего давно потерянного сына. Персонаж от имени которого ведется повествование не может разобраться в случившемся. И немудрено. Человеком должен руководить не только разум, иногда поступки обуславливаются чувством, только чувством неподдельным, настоящим. Думаю что Артем поступил именно таким образом.

В экстремальных условиях человеческий организм способен включать внутренние резервы, а порой даже проявлять паранормальные способности. В рассказе в такой роли выступил кибернетический механизм, сошедший что называется «с катушек». Логическая схема дала сбой, нарушился нормальный режим работы и робот в своих реакциях стал походить на человека. Помнится в известном фильме Электроник также стремился стать человеком вне жестко заложенных в конструкцию программных связей. Возможно ли это? В научной фантастике-да.

Ход рассказа заставляет по искреннему переживать за механизм, обычно называемый лишь бездушной грудой железа. Шаг за шагом, плавясь и разрушаясь, робот стремится выполнить поставленную задачу сознавая при этом, что должен погибнуть. Слово «сознавая» здесь использовано не зря, ведь автор описал внутренние ощущения, переживания и зрительные образы машины, максимально приблизив ее к живому существу. Это вышло очень трогательно. Особенно тронуло внезапно нахлынувшее на Эрем воспоминание о первом дне его жизни, так вот и нас задевают за живое первые воспоминания детства. Все-таки есть в рассказе какой-то свой эмоциональный фон, погибающий механизм действительно жалко, а раз есть проявление чувства, то рассказ написан не напрасно. И поскольку любое произведение обращается к читателю, то можно сказать, что тот кто переживает за машину, будет переживать и за человека.

Варшавский затронул тему очень популярную в шестидесятые годы прошлого века. Тогда широкие массы людей волновал недавно появившийся термин-кибернетика, это было ново, будоражило воображение раскрывающимися перспективами и новыми возможностями. Писателей-фантастов в первую очередь интересовала проблема искусственного разума и его отношение к разуму человека. Общепризнанным гуру в этом отношении конечно же являлся Айзек Азимов, с его знаменитыми тремя законами роботехники, но и наши отечественные писатели старались не отстать в разработке темы. Вот и Варшавский представил свою версию фантастической цепочки: машина-человек.

В общем в рассказе чего-то ошеломляюще нового нет. Универсальная Счетная Машина методом логических рассуждений признала свое совершенство. Что интересно-ее доводы вполне обоснованы и разумны, ведь машина действительно представляет собой идеально совершенный механизм для выполнения конкретно поставленной задачи, не отвлекаясь на нужды своего тела и побочные интересы. У того же Азимова в «Логике» таким образом робот пришел к заключению, что он является Богом. Варшавский не стал идти так далеко, но тем не менее дал своему кибернетическому интеллекту возможность самосознания. Его машина сознает свое «Я», обладает возможностью независимых рассуждений и даже проявляет эмоции. Именно страсти играют людьми, они же стали роковыми и для Счетной Машины. Автор максимально сблизил механизм и человека в возникшей интересной ситуации. Так что на проторенной дороге любопытно было ознакомиться с еще одним вариантом азимовских мотивов.

Смесь фантастики и юмора представил в своем коротеньком рассказике Илья Варшавский. Такая смесь обладает огромными потенциальными возможностями, так как два ее компонента взаимовыгодно дополняют друг друга, даря самые невероятные развития событий. Здесь фантастика выражена в практическом использовании биотоков-малоизученной энергетической характеристики нашего организма, способной по идее автора накапливать генетическую информацию и способствовать лавинообразной стимуляции выращивания живой ткани. Да и на самом деле сущность биотоков в целом неясна, поэтому эта область лежит в основном в сфере деятельности альтернативной науки, да в творчестве писателей-фантастов.

Юмор отражен в путанице банка данных припасенных биотоков и возникшей из этого комической ситуации. Все бы ничего, да уж больно короток рассказ, как дуновение нечаянного ветерка. Но это стиль Варшавского-представить ту или иную идею в максимально сжатом виде, удобном для поверхностного восприятия. Мне эта легковесность признаться не по душе, но тут все на любителя, да и в общем фантастика в рассказе всего лишь фон для возможности посмеяться. Остается только посетовать как в будущем достигшем уровня выращивания материи осталось традиционное человеческое головотяпство. Видно научно-технический прогресс на это не влияет.

Я думаю всему свое время. В детском возрасте наверное повесть вызвала бы у меня более живой интерес, чем сейчас. На волнах ностальгии прочитал повесть в любимейшем в школьные годы журнале «Костер» и так как привык дочитывать начатое, довел это дело до конца. Сюжет представляет собой легкое, ироничное повествование о приключениях советского пионера Геннадия Стратофонтова и его борьбе с международными злодеями. Очень сильно ощущается вкус той самой «заграницы», запретного плода так манившего к себе советского человека. Стоит отметить оригинальный стиль изложения, некий сплав памфлета и детектива, с элементами обязательного патриотизма. Этот стиль подразумевает так называемое отдыхающее чтение, когда не надо особо вдумываться в текст, строчки мелькают сами собой и как скоростной локомотив проносится незатейливый сюжет.

Что ж, литература должна быть разной и что интересно, обладать свойством по разному восприниматься в различном возрасте и историческом времени. Сейчас повествование наверняка покажется весьма наивным, а вот в момент написания, я думаю было довольно интересным для читающего подрастающего поколения. Поэтому важно знать «вкус» прошедшего времени, особенности ушедшей эпохи, тогда это позволит быть не слишком строгими в оценках. Люди жившие в то время в этом смысле находятся в более выгодном положении, чем сегодняшний юный читатель, в том числе и с точки зрения ностальгии. Поэтому и неудивительны максимальные оценки рецензентов в предыдущих отзывах. Я же оцениваю повесть как произведение среднего уровня, но все вышесказанное позволяет мне понять как более высокие, так и более низкие оценки читателей.

В науке принята не совсем хорошая практика-подгонять имеющиеся факты под общепринятую теорию. Но что делать когда тот или иной факт не удается ни с чем связать? Тогда этот факт соотносят с чем-то несерьезным, так, как будто бы его и вовсе нет. Но вся штука в том, что одним своим существованием этот факт мозолит глаза пытливым исследователям, не дает им не сна, не покоя. Именно таким людям посвящен данный рассказ Днепрова, так сказать «фарадеям» проповедующим метод «тыка». Участь таких людей печальна, это изгои официальной науки и общепринятых теорий. Была до Максвелла теория эфира, загадочная и необычная, даже с изрядной долей философии, так выпал случай и ее заменили на более удобную волновую теорию, прекрасно описываемую математическими уравнениями. Но при этом до сих пор никто толком не знает истинную природу электрического тока. Вот так и движется научно-технический прогресс по пути наименьшего сопротивления.

А рассказ очень хорош, ведь он наглядно иллюстрирует такое положение дел. Алик Монин представляет собой образец въедливого исследователя, не признающего ни авторитетов, ни общепринятых в науке взглядов. Для него самое главное опыт, его величество факт и результаты которые необходимо как-то объяснить, а не досадливо отмахиваться. В глазах однокашников Монин является неудачником, самолично виноватым в соей неустроенности, так сказать неудавшийся Фарадей. Подвыпившая кампания решила оказать знак внимания своему забытому товарищу и тут то и столкнулась с теми самыми неудобными результатами опыта. Очень забавна их реакция, когда маститые ученые спешно ретировались, пытаясь затем объяснить происшедшее какими-то нелепыми причинами. Ведь тогда не надо ломать себе голову, не спать ночами как Монин, а спокойно работать в нише сложившейся классической науки. В этой связи очень показательна концовка рассказа, когда с такой удобной успокоительной мыслью все разошлись по домам.

«Человек есть мера всех вещей»-говорил древнегреческий философ Протагор. Из этого тезиса вытекает очень много логических построений, как очевидных, так и противоречивых. Но так уж заведено, что всегда человек ставит себя в центр мироздания, принимая за точку отсчета свой уровень разума, чувств, сознания. Стругацкие в данном рассказе попытались несколько опровергнуть такую точку зрения, показав относительность такого рода взглядов. Действительно, мы знаем множество примеров существ с более низким уровнем развития чем человек. В рассказе это иллюстрируется септоподом, которого старательно изучают с позиции более высокого разума. Тут в общем все естественно и не вызывает никаких вопросов. Но как чувствовать себя, когда ты сам являешься объектом исследования? Горбовский в рассказе явно находится не в своей тарелке, да и как может быть иначе. Вот тебе и царь природы, венец мироздания.

Да, логика не отрицает возможность существования более высокого разума чем наш. Но одно дело интеллектуальное допущение, а другое почувствовать это на собственной шкуре. А где гарантия, что тебя не усыпят как подопытного кролика? Как видно здесь много знаков вопросов, но для того и существует качественная научная фантастика, чтобы их ставить. И хорошо, что в своем рассказе Стругацкие только художественно обрисовали данную проблему, оставив читателю возможность самому задуматься над подобными вопросами. А исследователь септоподов Станислав Иванович, наблюдая за Горбовским только со стороны и судит с такой позиции стороннего наблюдателя. Вот только каково было бы ему самому оказаться что называется под лабораторным колпаком?

Известный дуэт писателей-фантастов Евгений Войскунский и Исай Лукодьянов предложили свой сценарий всемирного апокалипсиса. Действительно, как-то невольно приходят на ум библейские слова типа-разверзлась твердь земная и устремилась ввысь, карая грешников. Шутки шутками, а сюжет повести созвучен древним пророчествам о конце света, естественно в научно-фантастической обработке. Кто-то может сказать, что вырвавшийся на свободу черный столб есть откровенный спекулятивный вымысел, не имеющий никакого отношения к научной составляющей жанра. Но не надо спешить, может быть идея авторов слишком необычна в частности, но если копнуть в глубь вопроса, вполне жизнеспособна в целом. Под этим целым я подразумеваю наши совершенно поверхностные знания о строении нашей планеты (поверхностные надо понимать как раз в буквальном смысле), как справедливо заметил один из героев повести-мы больше знаем о соседних галактиках, чем о том, что находится у нас под ногами.

В этой связи очень любопытна преподнесенная в в повести теория расширяющейся Земли. Видно, что авторы безусловно слышали о ней, но учитывая время написания книги, заявлять во весь голос о таких «не научных» гипотезах было слишком смело, поэтому писатели вложили поверхностную идею в уста представителя капиталистического мира Штамма, а Кравцов лишь присоединил к ней свое мнение. Сейчас в альтернативной науке это вполне сложившаяся гипотеза, над которой работают вполне серьезные люди, пусть и не под крылом официальной науки. Так что фантастика вырвавшегося на свободу черного столбы вытекает из более или менее научной основы. Тем интересней об этом читать, а желающие могут ознакомиться с теорией расширяющейся Земли на различных ресурсах.

Что же касается литературной стороны произведения, то развитие событий получилось очень динамичным и увлекательным. Повесть как говорится не отпускала от себя, а особо я бы хотел обратить внимание на описываемое поведение человеческого общества в экстремальных условиях. На курсирующем возле черного столба «Фукуока-мару» собралась горстка представителей всего человечества и этим людям предстояло решить судьбу всех остальных. Казалось на этом ограниченном пространстве столпились все ценности, противоречия, различные взгляды нашей жизни, которым просто необходимо было слиться в единое целое для предотвращения мировой катастрофы, И те, кому пришлось работать при подобных обстоятельствах не могут чувствовать себя чужими друг другу. Так тесно сошлись такие антиподы как Кравцов и Макферсон, именно такое сплочение способно породить подвиг самопожертвования, в противовес возникшей панике среди мировых толстосумов, стремящихся отхватить только для себя кусочек прежней жизни. Я люблю такие моменты в литературе, не спорю эти случаи идеальные, но именно они позволяют верить в настоящего человека, такого как Кравцов.

Есть книги идущие рука об руку с читателем всю его жизнь от детства до старости, прибавляя к своим поклонникам все новые и новые поколения. В физике есть такое понятие как резонанс, то есть совпадение характеристик вызывающее резкое усиление того или иного процесса. Применительно к данному циклу Волкова я бы и хотел употребить это понятие, подразумевая совпадение внутреннего наполнения повестей с неким ожиданием человеком чуда, желанием реальности существования волшебства. Естественно наиболее полно это ощущается в детстве, когда ребенок живет больше эмоциями нежели рассудком, приобретая тем самым особые специфические ощущения, увы, теряемые по мере взросления. Эти ощущения позволяют придать виртуальное существование тому, чему нет места в обычной жизни. Поэтому, не вдаваясь в детали, дети верят в существование сказки и волшебства, обитающих в таинственном где-то, в каких-то особых сферах не осязаемых сознанием, но способных проникать в нашу жизнь, даря человеку ощущение счастья. Именно наличием таких необычных свойств я и объясняю секрет популярности книг цикла.

Волкову удалось поймать эту невесомую нить, сначала с помощью определенного заимствования ( как-то не очень хочется употреблять это слово, но чего уж там, с этим трудно спорить), используя героев Фрэнка Баума, но затем писатель создал свою, совершенно самостоятельную серию. Да, «Волшебник Изумрудного города» тесно переплетается с известной книгой американца, но затем волковская Волшебная страна живет уже своей собственной жизнью, определяемой кончиком пера Александра Мелентьевича. Писатель очень удачно разработал детали своих типажей героев, эти персонажи и олицетворяют собой Волшебную страну, обуславливают само ее существование.

Кстати и находится то зачарованный край совсем рядом, хотя путь к нему непрост и труден. Пустыню, камни Гингемы, неприступные горы можно использовать как метафору, подразумевая не внешние, а внутренние препятствия, которые воздвигает сам человек на пути создания своего особого внутреннего мира, находящегося в том самом резонансе с трогательным миром детства. И Элли вместе со своей сестренкой, сначала случайно, а затем уже осмысленно, преодолели эти преграды, открыв для себя одновременно недостижимое и близкое. Туда могут попасть и взрослые, те, кто чист сердцем и сохранил в себе внутреннего ребенка, как Чарли Блэк, чуждый духу наживы и стяжательства.

Эта тема противоборства мечты и расчета, добра и зла, является центральной основой книг цикла, как впрочем и любой хорошей сказки. Урфин Джюс раздираемой жаждой власти, манией величия есть персонификация семени зла, способного взойти в любом месте, разрушив самые твердые основы сказочного добра и превратив даже очень хороших людей в подлых корыстолюбцев. И тогда появляются субъекты наподобие Руфа Билана, сперва тихие и незаметные прилипалы к любому диктатору, но потом трансформирующиеся в абсолютно гнусное существо. Подобные людские пороки трудноискоренимы, вот и приходится тем, кто способен защитить от них свое сердце бороться со злом.

И в каждой повести Волкова добро побеждает, пусть такой позитивизм прост и наивен-это законы сказочного жанра, обуславливающие само существование сказки. Торжество чести, искренности, взаимовыручки должно быть естественным делом, пусть к сожалению редким в обычной жизни, но безусловным в литературном сказочном мире. И Александр Мелентьевич Волков в своем творчестве неотступно следовал этим жизнеутверждающим принципам, подарив многим поколениям читателей книги на все времена.

Взяв за основу сюжет известной сказки, Шварц переработал ее в форму пьесы, внеся свои авторские изменения. Получилось признаться не очень, как-бы ни туда ни сюда-особо не напоминает старую сказку, а новшества выглядят как-то малоинтересно и неубедительно. Имея в виду, что произведение предназначается для детей, местами получился даже ужастик, как то заяц попавший в капкан и ожидающий когда его съест волк или же бабушка с Красной Шапочкой повстречавшиеся у волка в животе и ведущие оттуда беседу. А вот и вовсе мило-лесник держит волка под прицелом револьвера, а мать связывает волку лапы веревками и разрезает наживую ножницами живот. Сразу как-то чувствуются лихие сталинские годы времени написания пьесы, а лесник в форме и с наганом наводящий порядок в лесу, живо напоминает сотрудника НКВД.

Может быть я излишне иронизирую и сгущаю краски, но на мой взгляд в этом случае не вышло у Шварца достойной пьесы. Если особо и не придираться к словам и отдельным сценам, в действительно удачном произведении писателем создается своя особая атмосфера увлекательности, выходящая в том числе из ассоциаций. И вот у меня эти самые ассоциации сложили не очень внятную картину. Хотя признаю, позитивные моменты в сюжете безусловно есть, это взаимовыручка, сплоченность, смелость персонажей в противоборстве с жестоким волком и хитрой лисой. В общем пьеса на любителя со своими персональными критериями.

Читая книги подобные данной поражаешься-насколько сильно все может поменяться в нашей жизни за в общем-то не столь большой промежуток времени. Это касается в том числе и школы, а в первую очередь ее основного населения-учеников и учителей. Те, кто учился в школе советской эпохи, могут сравнивать ее с нынешней и делать положительные или отрицательные выводы, тем, для кого прошлое лишь история, дано судить только априори, в том числе и вот по таким повестям.

Центральное место в книге занимает образ пожилой учительницы Анны Ивановны. Не скрою, я всегда с большим уважением и трепетом относился к подобным типажам, людям не просто работающим, а живущим педагогикой, как тогда говорили воспитанием подрастающего поколения. Это люди со сложившимся жизненным стержнем, устоявшимися принципами, твердыми моральными основами, то есть другими словами те, кто называется уже забытым и обесцененным словом интеллигент. Классическим образцом подобного учителя для меня является гениально сыгранный Вячеславом Тихоновым преподаватель истории Илья Семенович Мельников из известного фильма «Доживем до понедельника». В своей повести Юрий Томин очень здорово обрисовал подобного персонажа, для которого учительство это сама жизнь, не требующая наград и высоких званий.

А вот подопечные Анны Ивановны есть личности только формирующиеся, но уже с зачатками тех предпосылок, которые сложатся немного позже уже в основательный характер. Есть явный лидер Олег Кузнецов с чертами высокомерия, хитрости, расчета, обычно такие люди всегда находят себе место в жизни. Есть Саня Кукин, с простыми узконаправленными интересами, явный будущий шофер работяга. Большое количество ребят из класса представляют собой так называемую серую массу, готовую послушно идти за вожаком, тут уж нет ничего удивительного. Ну а персонажи вокруг которых собственно и разворачиваются события-Володя с Аней, как могут стараются избавится от поставленного на них клейма, сделанного подленькой верткой рукой неизвестного.

Таков немудренный сюжет повести, такова и наша жизнь с простыми и сложными проблемами, кажущимися смешными в прошлом и может быть слишком остро воспринимаемыми в настоящем.

Очень глубокое произведение, требующее для себя подготовленного читателя. Масштаб идей просто завораживает, тут вам философия, эзотерика, классическая и специальная физика, космогония-все вместе. Сюжет построен на предположении единства бесконечно малого и бесконечно большого, мира элементарных частиц и мира космоса. Впервые я столкнулся с подобным взглядом в «Голубятне на желтой поляне» Крапивина. Кто читал, тот помнит там живительную искорку вмещающую в себя микро и макро мир. Еще тогда, в детском возрасте меня просто захлестнуло ощущение бесконечности, ее тайна дающая существование времени и пространству. Здесь авторский тандем Парнова и Емцева попытался преподнести эту фундаментальную проблему на серьезной научно-фантастической основе, даже с помощью формул и математического анализа. Лично я очень ценю подобную научно-фантастическую привязку к неким строгим основам, пусть даже в виде версий, предположений и ожиданий. Ну а тем кто любит образность дана прекрасная аналогия диалектического единства в виде собаки, кусающей собственный хвост.

Я уже встречался с подобным взглядом, правда иллюстрированным в виде свернутой в кольцо змеи, представляющей бесконечность не как безразмерную прямую, а в форме круга. Так закольцовано все-пространство, время, существование Вселенной и отдельная человеческая жизнь. Все выходит из небытия и возвращается туда же, повторяясь в бессчетном количестве циклов. Авторы очень тонко почувствовали подобное, может быть с помощью им самими прочитанного, может быть используя интуицию и собственные взгляды на бесконечное. В любом случае чувствуется не банальная выдумка, а нечто зрелое, идущее из самой сердцевины природы сущего. В повести Виктору Мандельблату удалось проникнуть за запретную грань, найти кратчайший взаимопереход микромира в макромир.

Это может показаться очень сложным, но по другому и не может быть учитывая всю глобальность вопроса. Подобное чтение не может быть легким, можно перечитывать произведение раз, второй, десятый, чтобы понять красоту передаваемых автором взглядов. В этом и заключается подлинный интерес, чтобы прочитанное оставило какой-то след, либо в эмоциональном плане, либо в интеллектуальном увлечении грандиозностью темы. На мой взгляд таковой и должна быть научная фантастика, совмещающая в себе привлекательность художественного образа и масштабность рассматриваемых идей.

Пьеса написана в стиле русской народной сказки с типичными для нее персонажами и принципом построения сюжетной линии. Два полюса противоборства, вечно непримиримые добро и зло нашли у Шварца свое выражение в образах Василисы-работницы и Бабы-Яги. Зло как водится обладает большим могуществом, в его арсенале шапка-невидимка и черное колдовство. Автор представил Бабу-Ягу в несколько комичном виде как самовлюбленную персону называющую себя то мушкой, то ягодкой, но тем не менее это не мешает ей творить большие пакости. Что делать, зло одновременно всемогуще и бессильно, это некий колосс на глиняных ногах-пока оно стоит твердо, то можно делать все что угодно, стоит только выбить опору из под ног, то зло рухнет и от него не останется и следа.

Вот собственно этим и занимается Василиса со своими друзьями, несмотря на сложные испытания, на обман, на слабую надежду в положительный исход-они идут к поставленной цели.Это очень традиционно для русского фольклора, как вода точит камень, так и всеобщая сплоченность помогает преодолеть любую беду.Все одновременно так просто и труднодостижимо. Здесь также присутствуют и педагогические мотивы, ведь если бы дети слушали свою маму, то с ними не произошло бы несчастья. Шварц не стал оригинальничать, добро в итоге победило по неписанному закону жанра и это не стереотип, все естественно, иначе и быть не может. В противном случае нарушится вся логика сказочного волшебства и вместо сказки получится черный ужас. Так что пьеса замечательна для принципа жизнеутверждения, положительных эмоций и чтения своим детям на ночь.

К последней части волшебного цикла Волкова у меня с детства сложилось двоякое впечатление. Волшебная страна всегда была надежно изолирована от внешнего мира и только Элли, а сейчас и ее сестренке Энни, вместе с немногочисленными друзьями удалось нарушить запретные границы. Сказка всегда должна быть отгорожена от обычной реальности, это вопрос самого существования этого чудесного мира, ведь ворвавшись в обособленную жизнь жевунов и мигунов прагматика и расчет быстро развеют магические чары. И трогательные маленькие человечки быстро приобретут навыки общества потребления, а на территории их страны развернется туристический бизнес и промышленная добыча драгоценных камней и полезных ископаемых. Этому трудно противостоять, ведь даже в благодатной атмосфере зачарованной земли появлялись люди типа Урфина Джюса или Руфа Билана, с обычными человеческими пороками властолюбия, предательства, жадности.

И вот Волшебная страна подверглась инопланетной экспансии, самому что ни на есть массовому внешнему вторжению. Появились вертолеты, радары, лучевые пистолеты, другими словами технический прогресс шагнул в веками неизменную жизнь. Вот это меня несколько разочаровало, ведь отчасти была нарушена сложившаяся в предыдущих частях атмосфера волшебности. Но это только отчасти и вероятно по причине переработки повести самим Волковым при его жизни, а впоследствии теми кто дорабатывал произведение после смерти писателя. Но так или иначе, в книге была только приоткрыта дверь для многочисленных непрошенных гостей, чудодейственный антураж все же сохранился. Несмотря на сугубо рациональные замыслы захватчиков с целью практического использования ресурсов, общая атмосфера чуда в книге осталась в целом прежней и технократической цивилизации все же удалось вписаться в созданную канву цикла. И гигантские орлы сражающиеся с вертолетами, зеркальные щиты дуболомов, отражающие лучи лазеров, все-таки смогли отстоять символическую победу сказки над заурядной реальностью. А усыпительная вода показала всю силу волшебства, обеспечив общую победу добра над злом.

По ходу повествования возникла надежда, что повзрослевшая Элли наконец снова встретится со своими старыми друзьями, ведь автор впустил туда взрослого Альфреда Каннинга. Но этого не произошло, не сбылось может быть многими ожидаемое, не состоялся всеобщий «хэппи энд». Трудно сказать, может быть это и правильно, ведь слишком знаковой фигурой является Элли, настолько явно она показывает различия между детством и взрослой жизнью. Хотя не скрою, в детстве я очень сильно хотел, чтобы это произошло, наверное оттого, что очень трудно тогда осознавалось вечное расставание, неизбежность ухода детства навсегда. Но преемственность поколений есть процесс естественный, после осени всегда приходит весна и книги Волкова навсегда остались с нами, даря подрастающему поколению радость знакомства с невероятными приключениями в Волшебной стране, а взрослым ностальгию теплых воспоминаний.

Основная идея автора статьи заключается в ожидании неизбежного наступления коммунизма. Несколько путанно и хаотично, Андреев выхватывает из прошлого и настоящего события и факты, пытаясь привязать их к ожидаемому светлому будущему. Бег времени в понимании писателя не бессистемен, он ведет к какому-то итогу, промежуточному в общем ходе истории и окончательному в плане утверждения желанной идеи. Это довольно любопытно-наблюдать сейчас полную противоположность того, в чем уверял нас Кирилл Андреев, ведь мы сейчас как раз и должны были бы жить в социальном рае человечества. Я не знаю, искренне или по заказу была написана эта статья, только ее содержание выглядит очень наивно, тем более в ореоле не совсем понятных аргументов.

Единственное, что мне понравилось, это мысли автора относительно возможностей целостного восприятия мира. По утверждению Андреева, этой способностью обладает детское сознание, искусство, литература. В этом я абсолютно согласен, ведь в нашей жизни есть такие моменты, когда есть возможность почувствовать подобное воочию, под влиянием непонятного озарения, прочитанной знаковой книги, трогающего за душу музыкального произведения. Художественный образ-великая сила и автор совершенно верно это подчеркивает. Но к сожалению это единственный позитивный момент статьи. В ней все насквозь пропитано господствующей в то время идеологией и беспочвенными иллюзиями. Кстати, автором с положительной стороны оцениваются только начинающие свой литературный путь молодые братья Стругацкие. Толи еще будет, вскоре система подомнет под себя талантливых писателей, сделает их опальными. Вот вам и бег времени к светлой эре коммунизма.

И снова Алиса попадает в водоворот невероятных приключений, которые ей дарит щедрая рука Булычева. На этот раз приключения исключили элемент неожиданности, они были организованы как оговоренный подарок на день рождения. Правда забавно, вместо приглашенных и нежданных гостей, традиционного торта, зачастую ненужных подарков получить возможность спасти погибшую цивилизацию. Да, все верно, именно так должно быть в том самом гуманистическом прекрасном далеко, где каждый день, в любом месте Галактики, каждый практически решает ту или иную задачу исходящую из сложившихся представлений добра и справедливости. И подобным задачам люди булычевского будущего подчиняют все что они умеют и знают. Поэтому переброска машины времени на другую планету выглядит вполне естественным делом.

Очень люблю я в фантастике истории связанные с перемещением во времени и возникающие при этом временные парадоксы. То, что произошло в повести можно назвать парадоксом измененного времени по отношению к двум наблюдателям: Алисе и лагерю археологов, причем девочка и Громозека с друзьями находились в одной точке пространства разделенной временем на сто лет. И когда Алиса изменила прошлое, ее друзья собственными глазами увидели одномоментное изменение будущего, которое было развернуто перед ними как настоящее. Подобные вещи очень трудно себе представить, но в этих случаях на помощь и приходит фантастическая литература. Конечно, Булычев описал происходящее в рамках произведения для детей, но представив все это «по-взрослому», трудно не восторгаться эпичностью изменения ткани времени, непостижимого для человеческого разума высшего измерения. Вот где красота, когда на твоих глазах появляется из небытия исчезнувшая цивилизация, не подозревающая в обновленной пространственно-временной точке, что она была «исчезнувшей».

В повести, как и во всем цикле произведений о приключениях Алисы, Булычев показывает Галактический мир в бесконечном разнообразии форм, Тут вам и похожий на котенка археолог Рррр, и смахивающий на садовую лейку доктор доктор гипнопедии, да что тут говорить-всем известный Громозека представляет собой любопытный образчик необычной формы жизни. Я думаю, что мэтр советской фантастики Иван Антонович Ефремов содрогнулся бы, видя как рассыпается в пух и прах его концепция о примерной однотипности развития высшего разума. Это конечно же шутка, мир Булычева настолько ярок и разнообразен, что быть равнодушным к нему просто невозможно. Булычевское будущее увлекает за собой, заставляет себя любить и данная повесть является еще одним, весьма достойным образчиком литературного грядущего «а-ля Булычев».

Юрий Олеша назвал свое произведение романом, а мне оно всегда представлялось доброй сказкой, тем более, что в детстве я с большим удовольствием смотрел экранизацию в популярнейшей передаче «В гостях у сказки» с незабвенной тетей Валей Леонтьевой. На самом деле здесь действительно смешались и присущая для романа серьезная тема социального неравенства с классовой борьбою и явные элементы сказочного жанра с извечной темой противоборства добра и зла, жестокой разлуки и непредвиденной встречи. Наверное это и является отличительной чертой книги, той изюминкой или лучше сказать вишенкой на шикарном торте, куда угодил незадачливый продавец воздушных шаров. Сам сюжет подсказал мне это сравнение, он же показывает явные аналогии с текущим моментом, да и собственно со всей историей человеческого общества.

Три Толстяка есть олицетворение самых низменных людских пороков, из которых одними из главными я считаю: подлость, лицемерие, жажду власти. Это три кита на которых стоит фундамент здания развращенных человеческих желаний. возносящих наверх горстку избранных и держащих в низменном повиновении всех остальных. Впрочем, все зависит от согласия людей разделить участь слуг господ, выбора между рабством и свободой. В книге население вымышленной страны выбрало путь борьбы с поработителями, вожди восставших-это гимнаст Тибул и оружейник Просперо. В этой связи очень показателен разговор Просперо с Толстяками, где оружейник провозгласил науку ненависти. Вообще ненависть считается отрицательным чувством, но не всегда, есть как говорится ненависть высшего порядка, берущая свои истоки в яростном желании быть Свободным Человеком. А для этого нужно иметь огромный стимул идущий от эмоций, всесжигающее неуклонное стремление, которому необходимо еще и учиться. Недаром Просперо говорит, что он пятнадцать лет учил народ ненавидеть деспотическую власть. Что делать, лишь избранным суждено видеть истинную суть вещей, а остальных нужно направлять и обучать, поэтому так жестоко и преследуются зачинщики мятежей. Три Толстяка прекрасно это понимали: «Мы казним тебя вместе с Тибулом. Народ увидит ваши трупы. У него надолго пропадет охота воевать с нами«!

Толстяки в романе упиваются своей властью, им в стране принадлежит все и деспоты уверены, что за свое золото они могут купить все, что захотят. И Юрий Олеша прославляет в книге непокорных, готовых пожертвовать жизнью ради поставленной цели. Тибул и Просперо-это ярко выраженные подобные герои, идущие впереди, всегда в борьбе, всегда на виду. Но я хотел бы отметить еще один пример настоящего героизма, скромного, незаметного, но не менее истинного. Я имею в виду ученого Туба-человека отказавшегося пойти на сделку с совестью и собственными принципами и за это обреченного на бесславное забвение в грязной клетке зверинца. Туб прекрасно понимал, что ему не суждено одеть на себя терновый венец всем известного и почитаемого мученика, то что ученый хотел доказать, он доказывал только самому себе, не надеясь ни на пожизненную, ни на посмертную славу. И вот это является высшей формой героизма, доступной не многим и на который может пойти только человек с железной волей.

Ну а романтическая история Суок и Тутти окрашивает все произведение в сентиментальные сказочные тона. Выбор между человеческим и железным сердцем по сути является основополагающим мотивом сказочного жанра, да и в общем это можно назвать целью реальной человеческой жизни. Ведь вопрос человечности ставится во всем, в религии, морали, литературе, за это люди готовы жертвовать собственной жизнью. Наверное о этом главным образом хотел сказать Олеша в своей книге, по крайней мере очень хочется надеяться именно на подобное!

Рассеянный волшебник все равно, что рассеянный профессор-гений в своей области, но растяпа в быту. Доброму волшебнику Ивану Ивановичу ничего не стоило создать чудесные машинки как раз для жизненного комфорта: мытья полов, приготовления пищи, охраны дома. Да еще к тому же самая любимая машинка сама разбиралась на ночь, а утром сама собиралась. Вполне себе самая настоящая научная фантастика во всех канонах жанра. Евгений Шварц очень комично показывает в рассказе как талант борется с рассеянностью, как продукт изобретательного ума подсказывает его создателю, что он вышел на улицу в двух шапках разом. Налицо этакий человек рассеянный с улицы Бассейной.

Но рано или поздно, что-то будет не учтено и мы в рассказе наблюдаем метаморфозу лошади и кошки. В общем сюжет немудрен и рассчитан на юного читателя, любящего подобные смешные превращения. Тут любопытно наблюдать как в перенесшем трансмутацию существе проявляются привычки прежнего существования. Сразу вспоминается булгаковский Шариков с оставшимися звериными привычками исходящими из собачьего сердца. Ну а кошка гоняющая собак и лошадь ловящая мышей и лазающая по крышам-это просто здорово! Разделяю восторг предыдущего рецензента по поводу оригинальных иллюстраций Майофиса из издания 1989 года.

Для продолжения цикла историй о Волшебной стране, Волкову требовался новый злодей, против которого снова нужно было бы вступить в борьбу. Урфин Джюс уже не годился, так как невозможно долго заправлять вкусное блюдо одной и той же приправой. Выход был найден в виде исполинской колдуньи Арахны, пробудившейся от многовекового сна и снова решившей попытаться захватить власть в Волшебной стране. С Урфином же автор все-таки не захотел распрощаться, уж больно хорош был данный герой для обрисовки типажа обуреваемого страстями положительной и отрицательной направленности. Судьба вновь подбросила бывшему диктатору искушение в виде знакомых растений, из которых он много лет назад получил живительный порошок. Волков здесь показал преодоление так трудно искореняемой мании величия, когда внутри человека что-то меняется и грандиозные перспективы уже не увлекают за собой. Но это доступно только сильным, нестандартным личностям, а вот подленькие примитивные людишки, вроде Руфа Билана, всегда готовы мгновенно преобразиться для совершения очередной гнусности. Руф Билан есть олицетворение таких пустяковых душонок, однако способных на большие пакости.

Вот так Билан и прилип в данной повести к центральной фигуре злодеяний-Арахне. Образ колдуньи вполне типичен, ее гигантские размеры, физическая сила и колдовство являются главными козырями в борьбе за власть. Подобное создает ассоциации с чем-то громадным, тупым, давящим, способным растереть все стоящее на пути в порошок. Но в повести это не вышло, коллективная стойкость и изобретательность населения Волшебной страны отразили первый натиск. И тогда в дело вступило то, что способно разрушить самое твердое сопротивление. Желтый туман есть олицетворение такого скользкого, гаденького, способного найти всевозможные лазейки для подлого разрушения чести и отваги. Это заполняет собой все вокруг, впивается во все поры, делает жизнь невыносимой, направленной только на то, чтобы выжить в тяжелой ядовитой атмосфере. Такое сильно разобщает людей, появляются недовольные, готовые склониться и предать, ради возвращения к былой комфортной жизни. А тут еще рядом стоит глашатай колдуньи Руф Билан и вещает- смиритесь перед злом и вы снова заживете как прежде.

Вот в такой непростой обстановке пришлось начать свою новую борьбу со злом призванным на выручку Энни, Тиму и Чарли Блэку. Тут логика друзей была проста-искоренишь причину, пропадет следствие. А огромную колдунью может победить только столь же гигантский противник. Так появился Тилли-Вилли, механическое чудо оживленное не волшебным порошком, а изобретательностью людей вкупе с флюидами волшебства чудесной страны. Сюжету конечно же был необходим не бездумный механизм, а живое существо, пополнившее ряд придуманных писателем замечательных персонажей. Вообще В повести очень сильно ощущается чувство сплочения, рождающего способность преодолеть казалось бы непоправимую беду. Все это рождает неизбежный позитивный итог, так всегда водится в хороших добрых сказках и Волков следует этому твердому волшебному закону, подарив нам очередную замечательную книгу на все времена.

Мир в котором живет Алиса Селезнева по своей наполненности, притягательности, близости к читателю в моем восприятии очень схож со знаменитым Миром Полдня Стругацких. Те же открытые и увлеченные люди, тот же таинственный и зовущий к себе космос, такие же невероятные приключения героев. Разница лишь в том, что АБС создали свой мир для взрослого читателя, а Булычев повестями о Алисе обращается к более юной аудитории. Но тем не менее я и сейчас, в свои зрелые годы, с большим удовольствием перечитал одну из самых известных книг о девочке из будущего.

Наша Галактика по Булычеву представляет собой густонаселенную систему, со множеством разнообразных цивилизаций. Космос вполне обжит и нет того ощущения леденящей безмолвной пустоты, подавляющей своей бесконечной протяженностью. Скорее это большой многоквартирный дом, населенный самыми разношерстными жильцами. Такая аналогия дает возможность автору для безграничного полета фантазии в создании увлекательных сюжетов, ведь чем больше различий между персонажами, тем более невероятным может оказаться развитие событий. И Булычев в повести не преминул воспользоваться такой возможностью. Конечно до серьезной научной фантастики здесь далеко, но ведь фантастика, как и наша жизнь, должна быть разной и в данном случае это легкое, искреннее, по детски непосредственное чтение. Здесь есть что-то неуловимо близкое, зовущее к себе, то, что дает популярность книге вне анализа и рассуждений, а просто потому, что это нравится. А когда подобное по сердцу множеству читателей, то это и есть писательский успех.

Булычеву всегда удаются яркие типажи героев, Алиса Селезнева всегда была для меня воплощением светлого детского образа, без притворства и фальши, дающего простое детское желание наслаждаться жизнью. Приключения прилипают к девочке как железо к магниту, на то воля автора и в повести это не выглядит скучным однообразием. Все естественно как законы природы, если человек честен, смел, готов идти на выручку другу, то он обречен на беспокойную жизнь. В полете Алису окружают близкие люди, конечно же ее папа, столь же известный персонаж профессор Селезнев, смелый капитан Полосков, комичный в своем пессимизме Зеленый. Это типичные представители булычевского будущего, ну и конечно же в этом ряду стоят эпические Три Капитана, ведь время больших возможностей требует для себя своих героев. Звездные капитаны есть яркий символ будущего, их подвиги заставляют громче биться сердце у детей грядущего и мечтать стать такими же отважными и верными долгу.

И как водится таким героям неизбежно приходиться столкнуться со своей противоположностью, оставшимися в потаенных уголках Галактики так сказать пережитками прошлого: жадностью, властолюбием, подлостью, предательством. Крыс и Весельчак У являются столь же удачными писательскими придумками отрицательных персонажей. Дряблый толстый Весельчак и насекомоподобный Крыс столь же уродливы, как и из жизненные интересы и Булычеву очень хорошо удалось передать в повести всю ничтожность этих вымирающих злодеев. Можно еще много сказать и о остальных многочисленных персонажах, о приключениях экипажа «Пегаса», но тем, кто еще не читал эту замечательную книгу стоит самим ознакомиться со всеми подробностями, а остальным еще раз прочитать историю о удивительном путешествии девочки с Земли.

Здесь Евгений Шварц, как это у него часто бывает, смешал сказку и обычную человеческую жизнь, прибавив педагогические мотивы в вопросе воспитания подрастающего поколения. Мальчик Сережа был непослушным ребенком и как-будто бы специально делал все назло другим. Такие дети встречаются часто, но волей судьбы повстречавшийся с Сережей Кот в сапогах чувствует, что здесь дело нечисто. Поскольку Кот сам пришел из сказки, то у него в прямом и переносном смысле нюх на злое волшебство. Тут все обычно, ведь объектом противоборства светлого и темного почти всегда является самый обыкновенный человек, а персонификацией зла в данной истории является противная жаба.

Надо признать Шварц нашел отличный образ для данного контекста. Жаба всегда вызывает чувство омерзения своей уродливой внешностью, скользкой липкой кожей и не всякий взрослый преодолеет в себе отвращения, чтобы взять жабу в руки. Поэтому более подходящего олицетворения чего-то гадкого, подлого, коварного трудно было бы найти. Тем более, что в сказке жаба обладает еще и способностью расти, в зависимости от наполняющей ее злобы. В литературном произведении важен не только текст сам по себе, но и возникающие при этом ощущения и ассоциации, а они здесь Шварцу вполне удались.

Чувство коллективной помощи своему товарищу в сказке выражено в виде символического круга из сцепленных рук, внутри которого зло неизбежно должно раствориться. «Как вожделенно жаждет век нащупать брешь у нас в цепочке, возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке»-Окуджава в этих строчках совершенно прав, Шварц абсолютно с ним солидарен. Истина эта давно известна, даже стала несколько избитой, но от этого она не становится менее верной и актуальной.

Бег времени притупляет воспоминания о прошлом и жители Волшебной страны простили Урфину его прежние злодеяния. Но очень трудно переделать добром человеческое нутро, раз уж там были посеяны семена дурного и в этом главные усилия должны исходить от желающего исправить самого себя. Только дело в том, что у бывшего повелителя Изумрудного города этого желания вовсе не было, черная злоба, как ядовитая змея, затаилась внутри Джюса, проявляясь в мрачных мечтах о мщении своим обидчикам. Очередная часть цикла книг Волкова о Волшебной стране, начинается с описания реинкарнации в Урфине былого, под воздействием пылающего огня мании величия.

Жажда власти является одной из самых опьяняющих человеческий разум страстей, толкающих попавшего под это влияние на самые страшные преступления. Все войны, все людские страдания, вся боль и слезы человеческой цивилизации являются плодом дурманящих грез властолюбцев, превращающих их в маньяков с доминирующей навязчивой идеей. И частенько самые заурядные личности, получив волей случая в свои руки огромные возможности, начинают вымещать в глобальном масштабе все свои личные обиды, предрассудки и фобии. Бывший столяр, прошедший через эти метаморфозы, однажды использовав чудесные свойства волшебного порошка, решил на этот раз не надеяться на чудо, а самому ковать свое черное счастье. При этом, как обычно, негодяям всегда везет и судьба подарила Урфину упавшую с неба гигантскую птицу, что послужило катализатором практической реализации неясных замыслов честолюбца.

А то, что проделал Урфин с марранами, по современному имеет свое определенное название-ИПСО: информационно-психологическая обработка. И в жизни, и в сказках все основано на одних и тех же человеческих иллюзиях, одной из которых является заблуждение человека относительно своих собственных взглядов и мнений. Умеючи это «собственное» мнение очень просто изготовить искусственно, что и сделал изобретательный Урфин Джюс, сделал надо признать очень виртуозно, использовав недалекий интеллект прыгунов. И вот уже готова злобная армия, сметающая все на своем пути, ради продиктованных огненным богом идей.

Но в сказках злу всегда противостоит добро. Волков, трогательно распрощавшись в предыдущей части с начинающей взрослеть Элли, дал читателям новый персонаж, родственными узами органически продолжающий предшествующий. В этой связи, создатель классических иллюстраций цикла Леонид Владимирский, работавший в тесной связи с автором, я думаю совершенно умышленно создал образ Энни внешне максимально схожий с ее старшей сестренкой. Поэтому лично у меня, ни в детстве, ни сейчас, не произошло резкого разрыва в восприятии цикла от смене главного героя, все произошло очень органично и вместе с этим определенная повторяемость событий совсем не смотрится однотипностью. Волков раскрасил свою очередную книгу интересными эпизодами, оригинальными придумками, новыми персонажами и данная свежая струя позволила избежать зачастую возникающую в данном случае рутинность. Поэтому, несмотря на вновь произошедший, новый виток возвеличивания Урфина, данная история смотрится по своему своеобразной, что и отражает моя наивысшая ее оценка.

Можно непрерывно смотреть на три вещи: огонь, воду и...марсианский прибой. Биленкин здорово подхватывает эстафету знаменитых «Марсианских хроник» Брэдбери, рисуя в рассказе свой Марс-неподвижный, величественный, оживающий только в минуты движения своих песков. Я как-то отчетливо представляю эту картину-сидящий на краю импровизированного берега человек, а перед ним неожиданно возникающее волнение, словно проявившийся пульс жизни в казалось бы навеки уснувшей планете.

И на фоне пробуждающихся в Марсе сил, в рассказе показывается человек, причем не герой и не трус, а что называется обычный, средний, ничем не выдающийся индивид. Ванин представлен такого рода образчиком, но это отнюдь не серая личность, в нем, как и в Марсе, бушуют свои волны. Стремление самоутверждения, что-то доказать себе и другим не дает покоя главному герою. Эти желания в общем-то позитивны, они бередят людскую душу, не дают ей впасть в состояние безмятежного сна. Но в случае с Ваниным показаны черточки желаний от лукавого. Внешний эффект, позерство, затмевают собой то, что в общем-то должно тихо сидеть внутри человека, вырываясь наружу только в свой час, малый и большой момент истины. Тогда это будет настоящим, непротиворечивым, дающим истинное, а не ложное самоудовлетворение.

А так произошла нелепая случайность, приведшая к трагическим последствиям. И я как-то внутренне почувствовал, что Марс поглотил то, что посчитал ненастоящим, недостойным величественного движения своих песков. Ванина по человечески жалко, игра страстей сыграла с ним злую шутку и карты судьбы выдали роковой исход. И как-то чувствуется бренность нашего людского существования, а незыблема только суровая безмятежность величественного Марса.

Нередко бывает так, что сон является проекцией яви, вымышленное зеркалом реального, а сказка выражением действительности. В этом смысле Страна Подземных рудокопов есть образчик нашего сложившегося человеческого общества, с исторически установившейся системой социального неравенства. Интересно, что периодическая борьба с таким неравенством порождала неравенство еще большее, с потоками крови, культивированием ненависти, созданием ложных идей. И тогда на кухнях светлые головы за рюмкой чая мечтали о очередном новом справедливом порядке, который учтет все прежние ошибки и даст людям эту самую лучшую жизнь. Такая бесконечная спираль наматывает виток за витком и конец ее растворяется всего лишь в мареве мечты.

Но в сказках все не так и это конечно же очень хорошо, ведь сказка и есть мечта о добром, искреннем и справедливом. Эволюция Подземной страны ничем не отличалась от нашей истории, быстро сложилась элита, окружившая себя силовой поддержкой, народ как обычно все терпел. Короли создали свое изолированное государство, сложившийся внутренний уклад вошел в привычку, передававшуюся из поколение в поколение, а Священный источник приобрел сакральный статус, дающий в понимании простых смертных элемент справедливости, избавляющий от вовсе непосильной участи. Человек растворился в этом мирке и само время застыло, несколько оживляя свой ход только при пересменке тиранов. Как же это все знакомо и Волков придумывая очередную сказочную повесть, я думаю неосознанно это чувствовал и вписал в невинный детский сюжет.

Я вовсе не стремлюсь глубоко и серьезно копать в простом и искреннем, просто после прочтения повести моим сыновьям во мне как бы находятся два различных «я». Одно из них-это взрослый человек, пытающий анализировать происходящее вокруг и поэтому находящий в прочитанном те аналогии, которые ранее и не пришли бы в голову. Другое «я»-это ушедший в прошлое ребенок, для которого повести Волкова были любимыми книгами детства, той мечтой, в которую уходит вышеназванная спираль человеческой жизни. И наверное именно так нужно рассматривать эту повесть взрослым, а про детей уж и нечего говорить.

И вот в этой связи книга «Семь подземных королей» для меня являлась символом расставания с чудесной сказкой по имени детство. Это связано с концовкой повести, с щемящим расставанием Элли со своими друзьями, с разлукой навсегда. Считается, что сентиментальным становишься в очень зрелые годы, но меня эта сцена эмоционально тронула именно в детстве, тогда, когда я знад, что такое состояние счастья и смутно осознавал, что во взрослой жизни этого по настоящему уже не испытать. И это счастье ассоциировалось с чем-то волшебным, которое спрятано за гранью обычной жизни и обладает свойством проявляться на страницах книг, особенно сказок. Наверное поэтому меня так тронул финал повести, как неизбежная дань естественному взрослению, закрывающему дорогу в Волшебную страну. «Сначала вам будет грустно и горько, а потом на помощь придет забвение. Прошлое покроется туманной дымкой, и вы будете вспоминать его, как смутный сон, как милую старую сказку». А может быть мы сами собственными руками закрываем эту дверь, может быть доступны взрослому человеку прежняя искренность и живость мировосприятия? Ответ на данный вопрос каждый должен дать только сам для себя.

Человек который понапрасну теряет время, сам не замечает, как стареет. Эта главная мораль данной сказки, для поверхностного взгляда как будто бы шагнувшая с советских агитационных плакатов, сообразно с временем написания данного произведения. Но все дело в том, смотря с какой стороны на это посмотреть. Мне припоминаются сказанные кем-то слова:«Встречай каждый день, как последний в своей жизни и поэтому постарайся вместить в него как можно больше сделанного». Это уже не штампованный девиз, а руководство к действительно активной деятельности, делающей нашу жизнь насыщенной и интересной. Тогда потерянное понапрасну время на самом деле будет вызывать чувство большого разочарования. И наверное пассивный человек на самом деле стареет быстрее, чем деятельный, по крайней мере внутренне.

Но у Шварца в данной истории я вижу больше сказочного волшебства, чем подобного назидания. Такому восприятию прекрасно помогают давние советские одноименные детский фильм и мультфильм, замечательно визуализировавшие шварцевские мотивы волшебности. Действительно, злые волшебники, заброшенная в лесу таинственная избушка, часы с функцией машины времени-все это накидывает на приключения школьников ту самую невесомую вуаль, которая придает произведениям писателя свой отличительный шарм. Хотя откровенно говоря фильм и мультик мне понравились больше, чем данная сказка. Как-то в первоисточнике все поверхностно и быстротечно и автору не удалось добиться, что называется читательского погружения в свое произведение. Немного не дотянул здесь Евгений Львович до высшей планки ни в стиле изложения, ни в создании запоминающихся образов персонажей. Нет тут чего-то яркого, как скажем апологет бездушного зла-Прадедушка Мороз из «Двух братьев», все пресновато, монотонно и злыдни какие-то бытовые,скучноватые. А что касается более удачных экранизаций, то тут видимо дело в талантливом подхвате создателями видеоверсий шварцевских посылов, заложенных в сказке, но так и не вышедшим наружу. Зато сама сказка дает возможность создания личной картинки образов, возникающей при чтении. Как видите в этом отношении выбор для поклонников творчества писателя богатейший, ведь далеко не каждому произведению повезло стать объектом, столь удачных экранизаций.

Любопытно, что набросав свой отзыв, прочитал предыдущие отзывы коллег и обнаружил совпадающую идентичность взглядов, что случается не часто.

Совсем неплохое начало для каникул-утром выйти прогуляться по Москве, а вечером незапланированно оказаться на крымском побережье. Благо система коммуникаций будущего по Булычеву легко позволяет это сделать, флаер или метро быстро домчит желающих искупаться на теплый пляж, а вдоволь нанырявшись можно без проблем вернуться обратно. Как же манит к себе то самое светлое будущее, к которому мы постоянно находимся в пути и все никак не придем! Наверное потому так популярны книги Булычева о приключениях Алисы, о мире где живется легко и свободно, в обществе где позитивные человеческие качества есть естественная норма.

Поэтому встретившийся Алисе старикашка из начала двадцатого века, показался девочке непонятным анахронизмом, не очень приятным пережитком минувшего. А дальше еще хлеще, Алисе пришлось познакомиться с наследием прошлого во все его красе. Только с позиции устоявшихся гуманистических принципов видна вся абсурдность, нелогичность массового уничтожения себе подобных в угоду искусственно созданных лозунгов, являющихся на самом деле хитро навязываемой психологической установкой для обработки людей. По сути это та же самая программа, жестко заложенная в допотопных роботах из прошлого, но на деле действующая столь же безотказно. В этом смысле бессловесные боевые роботы идентичны живым людям зараженным вирусом безумия. Странное дело, эта повесть по сути детское, приключенческое произведение, но в том и прелесть фантастического жанра, что он позволяет проводить параллели с реальностью, по отношению к не только минувшим событиям, но и к действительности.

Так или иначе, но девочке из будущего пришлось перенести казалось бы канувшие в историю лишения: захват в плен, голод и жажду, смертельную опасность. Когда читал повесть эмоционально ощущалось как к чему-то чистому и светлому неожиданно пристала неизвестно откуда взявшаяся грязь. И это резко контрастировало с тем, что буквально в двух шагах текла совершенно обычная жизнь, а Алиса соприкоснулась с каким-то безумием, убивающим совершенно по настоящему. Вот так как-то неожиданно по взрослому я воспринял эту приключенческую историю для детей. Может быть это оттого, что с подобным приходится сталкиваться вовне и самое страшное заключается в том, что показанная в повести дикость минувшего сейчас начинает становиться обыденностью.

Сказки Евгения Шварца имеют свою специфическую особенность, присущую любому таланту и видимо вытекающую из индивидуальности самого автора. Создатели литературных сказок всегда отличаются умением видеть необычную, скрытую от поверхностного взгляда сторону вещей. По сути эта чудодейственная грань реальности и есть то, что мы и называемой сказкой, в которой обычно происходит противоборство добра и зла, благородства и порока, правды и лжи. В этом и состоит основа, концепция сюжета подобного рода произведений, где автор в меру своего таланта реализует задуманное.

На подобном собственно построена и данная история двух братьев. Минутная вспышка гнева Старшего породила тяжелые последствия, которые ему долго пришлось преодолевать. Так бывает и в жизни-один неверный шаг и ты можешь сожалеть о нем до конца своих дней. Всегда существует некая установка, ширма для самоотстранения и Шварц облек ее в формулу «Оставь меня в покое». Желание отрешиться от того, что тебе неудобно, причиняет дискомфорт, заставляет напрягаться может быть вполне естественным. Но только до определенного предела, за которым лежит чувство эгоизма и бездушия. Старший, постепенно накапливая в себе предпосылки, перешел дозволенную грань, за которой лежат уже самые страшные пороки. В сказке автор персонифицировал крайнюю степень погружения в собственный эгоизм в образе Прадедушки Мороза, прославляющего великие по его мнению слова «Оставь меня в покое», цинично признающего их губительные для людей свойства и приводящие к установлению Вечного Покоя на земле.

Этот стерильный мир холодной тишины есть порождение абсолютного человеческого бездушия, где пульс жизни скован тисками пробирающей до костей стужи. Жестокий старик убивал ненавистную ему жизнь, замораживая ее черным ледяным пламенем. Прекрасная иллюстрация писателя-как холод убивает природу, так и спокойное равнодушие губит позитивные начала человека. Все произведения Шварца невероятно глубоки, под внешним покровом занимательной истории всегда лежат общечеловеческие проблемы, которые автор умело вуалирует в форму обыкновенной сказки. Данное повествование безусловно относится к числу таких внутренне емких сказок, прославляющих победу жизнеутверждающих начал над коростой холодного эгоизма.

Целая россыпь научно-фантастических свершений и проблем из багажа серьезной взрослой литературы данного жанра представлены в эт небольшом рассказе. Межгалактические перелеты, суперпрыжки в космосе, параллельные миры, искривление пространства-все эти звучные и фундаментальные понятия заключены в юмористическую форму небольшой истории для детей. В этом и заключается Булычев и вся прелесть его выдуманного мира девочки из будущего-представит все сложное в простом, доступном для юного читателя виде, причем так, что смотрится все очень достоверно, по крайней мере очень хочется верить в эту достоверность.

Такая вера в грядущее ненавязчиво перемешивается с тайнами и загадками великого космоса, к которым читателю есть возможность прикоснуться уже в детском возрасте, для того, чтобы впоследствии полюбить уже ту самую, «серьезную» научную фантастику. А здесь все гораздо проще и не надо бежать к своим двойникам из параллельного мира с аппаратурой для исследования и диктофоном для записи ценной научной информации. Герои рассказа просто пожимают друг другу руки и завязывают совсем обычные разговоры. А тайны остаются в собственности великой космической безраздельности и мы получаем от данного рассказа добрую улыбку и порцию хорошего настроения.

Если очень хочется попробовать мороженного из прошлого, то проявив смекалку и воспользовавшись машиной времени, это дело не так уж трудно организовать. Не трудно конечно для Алисы Селезневой, ребенка который просто жить не может без приключений. Проблема только в том, что для реализации задуманного необходимо пользоваться исправными машинами времени, иначе возникнут неприятные хронопародоксы. Ох уж эти дети будущего, не сидится им ни во времени, ни в пространстве своего заканчивающегося 21 века. Так Алиса впервые опробовала ставшую потом известной широкому кругу читателей, знаменитую машину времени, находящуюся в восьмидесятые годы двадцатого века в подвале заброшенного дома в переулке у Арбата. И которой сто лет тому назад воспользуется обычный московский школьник Коля, чтобы положить начало одной из самых известных книг Булычева.

А пока вроде бы не столь уж серьезный проступок девочки, оборачивается большими переживаниями для ее родителей и проблемами в образовательном процессе. Хочется обратить внимание на ярко выраженное чувство взаимовыручки детей грядущего, соответствующего известному мушкетерскому девизу «Один за всех и все за одного!». Это очень здорово и в действительной жизни подобное сделать очень непросто, даже на уровне возникновения желания как такового. Но это подрастающее поколение булычевского будущего, где гуманизм и чувство локтя естественны, поэтому рассказ оставляет очень приятное впечатление своим посылом существования простой человеческой поддержки, столь доступной, но вместе с тем далеко не всегда совершаемой.

Обычное утро обычной девочки конца 21 века с обычными для того фантастического времени новостями. Нам эти обычные новости естественно кажутся чудесными, например вырастающие из кораллов дома или сбежавший из зоопарка огнедышащий дракон Кузя. Хотя в наше время уже появилось одно из достижений литературного будущего по Булычеву. Это «умный» телевизор, который-о, чудо, представляет собой плоский экран прикрепленный к стене и по заказу показывающий, что ему велят. Я прекрасно помню громоздкие ламповые телевизоры настраиваемые ударом кулака по корпусу (сам пользовался этим методом и это как ни странно помогало). И само собой для того времени телевизор конца 21 века казался неслыханным ноу-хау. Так что кое-чего мы уже достигли, правда в рассказе была еще и сошедшая с экрана виртуальная дикторша, но для этого достижения у нас есть еще в запасе около шестидесяти лет. Всегда очень любопытно констатировать свершение научно-фантастических прогнозов, поэтому я и обратил внимание на данный эпизод.

Вообще рассказ представляет собой небольшой новостной экскурс в построенное Булычевым будущее, где необычное показывается буднично-бытовым событием. В этом видна изрядная доля оптимизма, как в той песне где «мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Этот тезис кроме задора в общем содержит и руководство к действию, как по моему мнению и почти вся фантастика. Ничего не дается просто так, все должен сделать сам человек, только необходимо сделать хотя бы первый шаг в нужном направлении. Вот тогда новости грядущего возможно и перестанут казаться чудом.

Удивительный мир открывает нам Кир Булычев! Все значимые писатели-фантасты в своих книгах передают свой взгляд на будущее, или в ожидаемых прогнозах, или же в красочных мечтах. Например грядущее Ефремова строго выверено в социальных и этических аспектах, мир Полдня Стругацких населен обычными людьми с близкими нам интересами, чувствами, устремлениями. У Булычева Алиса живет в мире выкристаллизованном из детской мечты в прекрасное далеко из известной песни Евгения Крылатова и Юрия Энтина. К термину «прекрасное далеко» я видимо буду неоднократно обращаться в последующих отзывах посвященным книгам о приключениях Алисы, больно уж он мне нравится своей поэтической точностью и абсолютным попаданием в суть. Как говорил сам Крылатов о песне:«Это призыв, мольба о детях, чтобы они жили лучше, чем мы». Вот это прекрасное далеко увиденное глазами ребенка и есть этот самый мир Алисы Селезневой созданный талантом Булычева.

Данная повесть и по дате написания и по внутренней хронологии цикла открывает нам серию увлекательных приключений Алисы. Здесь показано дошкольное детство девочки, уже богатое путешествиями и необычными событиями. Полет на Марс, открытие пропавшей цивилизации марсиан, удивительные животные, таинственное привидение, встреча с инопланетными гостями, путешествие в прошлое-обо всем этом говорится в небольших рассказиках составивших повесть. А свой человек в прошлом из последнего рассказа, по моим ассоциативным представлениям есть сам Булычев, пишущий свои книги по рассказам своих гостей из будущего. Правда замечательная картина-писатель с Алисой сидят на кухне, девочка пьет чай, а Булычев старательно записывает очередную необыкновенную историю из мира грядущего. Конечно это фантазия, но в нее хочется верить так же как в мечту, доброту, любовь, справедливость. Все это содержится в конце 21 века Булычева, уже не столь далекого и увы, с наверняка несбывшимися ожиданиями. Но есть книги о жизни там Алисы Селезневой, в которых и воплощаются все надежды и мечты о том самом прекрасном далеко. Эта повесть дает начало погружению в чудную детскую фантазию, в которой легко и свободно, и можно отдохнуть от жизненных передряг. Итак, в добрый путь!

Подвигу в жизни всегда есть место. Не обязательно для этого бросаться в огонь или спасать утопающего, зачастую достаточно совершить вроде бы не слишком выдающийся поступок, главное в этом достичь внутреннего перелома, перешагнуть через психологический барьер. Клякса в рассказе перешел через подобный рубикон, пусть не лихо, пусть с попыткой отступления и с катящимися по щекам слезами. Это не важно, цель была достигнута, произошел некий внутренний щелчок, когда страх пропал и появилась вера в себя, в только что рожденную отвагу. Для маленького ребенка это очень большой шаг, ведь кто его знает, если не совершить подобное, то в последующих жизненных передрягах ты также не сможешь пройти через точку преломления, что может породить подлость, предательство, ложь.

Такие рассказы очень оптимистичны и мысленно продолжая жизненный путь маленького героя хочется верить, что данное преодоление запомнится ему на всю жизнь. А если так будет, если Клякса будет помнить о своем маленьком подвиге, то из него получится настоящий человек, без лжи и фальши, всегда готовый повторить свое детское свершение уже в большем масштабе чести и благородства. Я в этом уверен потому, что у меня тоже были подобные моменты и были случаи когда не удавалось преодолеть страх. Тогда я очень сильно переживал и это служило стимулом для победы в очередном жизненном рубиконе. Так что в этом смысле рассказ очень показателен и полезен не только для детей, но и для взрослых.

Приключения продолжаются! Быков и компания вырвавшись из царства ужасов Венеры, попадают в смертельные объятия гиганта Юпитера. Как говорится из огня да в полымя. Характеры героев выплавившись в горнилах Урановой Голконды, теперь должны пройти закалку в водородной бездне царя планет. Эти люди эстафетой передадут свою смелость, дерзновение, дух искательства знаменитому поколению Полдня 22 века, а пока отважные космолетчики решают свои задачи. Необходимо доставить продукты на Амальтею-пожалуйста, но только космос жестко превращает эту миссию в испытание воли и стойкости. Опять Стругацкие ставят своих персонажей в критическую ситуацию, когда как известно наступает момент истины, иллюстрирующий кто чего стоит.

Авторы не стали показывать противоположности, в экипаже «Тахмасиба» нет паники и безумства отчаянья. Конечно чувство безысходности накатывает, люди не машины и им свойственны все человеческие слабости. Стругацкие показали в повести тот предел стойкости, когда не остается ни надежды, ни любви к жизни, только чувствуется плечо друга и именно это придает силы. Так Жилин опирался на Быкова, на его железную волю, на то что называется личным примером. На таких людей как Быков хочется равняться, хотя Алексей с виду совсем невзрачный, многим кажущийся скучноватым и излишне педантичным. Но как часто случается настоящими героями становятся именно такие люди, накапливающие внутри себя энергия подвига, чтобы в нужный момент, как разжатая пружина, выплеснуть ее сполна для спасения друзей. Вот такие люди и становятся легендами и очень показательны мысли Жилина, собирающие все его силы в комок:«Если я выберусь, я должен стать таким как Быков, если не выберусь, я должен умереть как Быков».

На мой взгляд в повести Стругацкие достигли одну из самых главных литературных целей, когда читатель ощущает персонажей живыми людьми, становящимися очень близкими и с самыми настоящими переживаниями за их книжную судьбу. Это замечательное сращивание читателя и героя как раз и может дать личный пример для подражания и многие, особенно в юношеские годы, старались быть похожими на любимых литературных персонажей. Таким героем вполне может быть и Быков, увлекающий, зовущий за собой на подвиг с призывом никогда не сдаваться. Конечно авторы поставили экипаж «Тахмасиба» в необычную, невероятную обстановку, но очевидное здесь одно-человеческая воля, стойкость духа, поддержка друга. Свою оценку повести выражу словами радиооптика «Тахмасиба» Шарля Моллара-очень хорошё-о!

Питер Пэн является одним из самых известных персонажей детской литературы. Популярность есть вещь трудно разлагаемая на составляющие, однако в отзыве приходится это делать, чтобы понять с позиции уже взрослого человека ее секрет. Детям в этом отношении гораздо легче, притягательность той или иной книги для них носит резко полярный характер, от плюса к минусу, от нравится до не нравится. И в сущности для детской литературы такая категоричность оценки является наиболее актуальной, ведь пишется она именно для подрастающего поколения, для эмоционального восприятия ребенка. В этом смысле автор все сделал для приятия своего детища юной аудиторией, ведь в сюжет включены многие необходимые составляющие для успеха.

Итак, сказочность сюжета носит вполне определенный характер с наличием фей, русалок, умением летать. Сам главный герой являет собой воплощение детского желания всегда оставаться ребенком. Это именно так, несмотря на стремление многих детей поскорее подрасти, чтобы получить полагающиеся к этому привилегии. Но в глубине души любой ребенок никогда не согласиться так просто расстаться с детством. К счастью этот процесс является постепенным, с поэтапным изменением психики и физиологии, поэтому все резкие грани сглаживаются течением времени. Но только не для Питера Пэна. Он и олицетворяет собой то внутреннее подсознательное желание ребенка навечно застыть в самой счастливой поре человеческой жизни, с простыми и понятными радостями, с безграничной любовью таких молодых и красивых родителей, самых лучших на всем белом свете. Кстати вот в смысле родительской любви для меня в повести присутствуют легкие нотки грусти. Очень уж одиноким кажется Питер, ведь мама и папа являются одной из самых неотъемлемых частей детства. Взросление процесс естественный, от этого никуда не деться и Питер не желающий с этим мириться выглядит поэтому оторванным от того, что дарит обычная человеческая жизнь. Ведь в конечном итоге ему пришлось расстаться и с Венди и со всеми своими друзьями, вот это одиночество, постоянный удел расставаний и вызывает к персонажу чувство жалости.

Но с Питером остался его остров, эта ипостась сказочного волшебства и вечно юный мальчуган является для всех девчонок и мальчишек проводником в эту чудесную обитель. В этом заключен символизм образа Питера Пэна, то что подарил ему Джеймс Барри взамен существования в обыденной реальности. Быть таким проводником миссия очень почетная, несмотря на горечь постоянных утрат. Но главный герой навечно хранит в своей памяти тех, кто особенно тронул его сердце, подобно Коннору Маклауду сквозь толщу лет сохраняя пылкость чувства. И это особенно трогательно и как берет за душу концовка, с острым чувством осознания невозвратимого, как для повзрослевшей Венди, так и для Питера. Помню в детстве меня очень резануло подобное осознание конечности детства и признаться, тогда мне очень хотелось остановить неизбежное течение лет.

Но осталась эта книга, хотя если честно, по своему литературному изложению мне кажется повесть чуть не дотягивает на наивысшую оценку. Есть в ней грубоватые, не совсем детские моменты, несколько разрушающие атмосферу воздушной волшебности. Может быть это особенности прочитанного перевода Токмаковой, поэтому есть стимул прочесть повесть в другом переводе для сравнения. Но несомненно, что идея повествования, созданный автором образ главного героя, позволяют отнести эту книгу к лучшим образцам мировой литературы для детей.

Еще одна книга пришедшая из детства с воспоминанием тех удивительных ощущений, которые нам дарит начальная пора прихода в этот мир из таинственной великой вечности. В эту пору мне посчастливилось встретиться почти со всеми книгами составившими золотой фонд детской литературы и «Золотой ключик или Приключения Буратино» занимает в этом ряду одно из главных мест.

В чем же секрет длительной популярности истории приключений деревянного человечка, почему она так магически действует на интерес детей вот уже нескольких поколений? Я думаю дело в неподдельной искренности идущей со страниц этой сказочной повести, ведь ребенка в раннем возрасте очень трудно завлечь чем-то иллюзорным и ложным. Вот ведь парадокс, казалось бы набравшись опыта взрослые должны быть ограждены от погружения в сферу искусственно созданных ценностей, ан нет, скорее наоборот, нет ничего проще вовлечь взрослых дядь и теть в ту или иную психологическую или идеологическую матрицу. Таким образом выращиваются Карабасы Барабасы и Дуремары. Только ребенок в свои первые годы инстинктивно устремлен на любовь и доброту, поэтому он безошибочно угадывает те свои первые книжки, которые откликаются на подобные призывы.

Ведь в этой сказочной повести все пропитано такими эмоциями, одновременно лежащими на поверхности и скрытыми глубоко внутри. Об этом трудно рассуждать, потому что очень непросто измерить количественными характеристиками образы героев, рождающиеся в воображении при чтении. Нельзя же описать Буратино как куклу сделанную из полена такого-то дерева, такой-то кубатуры, имеющего определенный рост,вес и плотность древесины. Мы любим питомца папы Карло за то чувство радости и трогательной нежности, которое неизбежно возникает при чтении. Не случайно черепаха Тортила отдала Буратино Золотой ключик и как предмет, и как некий символ отпирающий дверцу за которой находится счастье. Такое счастье можно получить и от чтения данной книги, лично я испытывал чувство какого-то своеобразного внутреннего наполнения в трудноосязаемых формах. Наверное это был резонанс с самим детством. Вот она тайна Золотого ключика, открывающая путь в неразгаданную сферу человеческой души. Помнится в раннем детстве, впервые взяв в руки издание с иллюстрациями Каневского, я испытал ощущение глубочайшего де-жа-вю, как будто бы это со мной когда-то уже было и я так же, вот в этой обстановке листал страницы с великолепными картинками. Это сугубо индивидуально, но наверняка у многих возникали подобные ощущения от любимых книг, по крайней мере люди делились подобным в своих отзывах.

Вот такие необычные чувства подарила мне данная книга и это очень важно, ведь от нехватки счастья и радости, как от нехватки витаминов, тоже может развиться болезнь, что-то вроде духовной цинги. Естественно никто не подсчитал, сколько ему нужно для жизни подобных чувств, но они просто необходимы для жизненной наполненности, чтобы ощущать себя цельным человеком. Может кому-то кажется странным, что подобное может дать обыкновенная детская сказочная повесть, но тут уж ничего не докажешь, как я уже говорил это не измеряется физическими килограммами и литрами, как не измеряется красота и любовь.

Поэтому «Золотой ключик или Приключения Буратино» стоит для меня в ряду так сказать главных книг, книг способных рождать в человеке нечто, остающееся на всю жизнь. Может быть сейчас это глубоко запрятано, но в чем проблема, возьмите в руки книгу, прочитайте ее сами или своим детям на ночь. И если вы оттаете, почувствуете внутри себя источник доброты и нежности, значит вы прикоснулись к тому, что находится за волшебной дверцей, находящейся за очагом, нарисованном на куске старого холста.

Как отдельному произведению этому микрорассказу трудно дать какую-либо оценку. Его нужно рассматривать в контексте всего цикла «Марсианских хроник», как вступление, начало этой великолепной саги Рэя Брэдбери. Само название как-то созвучно тому удивительному миру, который создает своим творчеством великий американский фантаст. Это не просто обычное лето, это ракетное лето, созданное могучим дыханием отправляющегося в далекий путь космического челнока. Все волнительно, и старт корабля, и неожиданное отступление зимы, и предвкушение неизведанного. Так бывает и в обычной жизни, когда какое-нибудь из ряда вон выходящее событие вдруг встряхивает устоявшуюся рутину и изменяет сложившийся ход жизни. И люди начинают смотреть вверх, в звездное небо , в предвкушении чуда открытия нового мира.

Для читателей это предвкушение серии необычных приключений, физических и психических метаморфоз, неожиданных ходов таинственной марсианской цивилизации и явившегося без приглашения в гости земного человека. Все это будет, ожидания полностью оправдаются, ведь нас зовет в дорогу великий волшебник Брэдбери, оставивший в веках свои знаменитые «Марсианские хроники». Итак, ключ на старт, поехали!

Оторвавшись от своего прародителя-«Волшебника из страны Оз» Фрэнка Баума, волшебный цикл Александра Мелентьевича Волкова зажил своей самостоятельной жизнью. Эта жизнь растянулась вот уже на несколько поколений читателей, принимая эстафетную палочку от родителей к детям, которые в свою очередь становясь взрослыми, вынимают из своего сердца живительную искорку доброты и чуда, оставленную книгами Волкова и передают ее дальше сквозь годы. И пока не порвется эта волшебная нить, пока люди будут способны передавать следующему поколению вневременные ценности, человеческий род будет жить и прогрессировать. Пусть мои слова не покажутся громкими и напыщенными, я это сам в полной мере почувствовал, получив в детстве от чтения повести богатый эмоциональный опыт, являющийся по своей глубине гораздо более мощным, чем обычный логический опыт мысли.

Данная повесть в полной мере несет в себе эти магические флюиды, перешедшие к ней той самой чудесной эстафетой от «Волшебника Изумрудного города». Не так часто продолжение оказывается на уровне предшественника, здесь полностью сохранилось то же самое ощущение сказочности, что и в первой книге. Талант писателя не иссяк, он продолжил воплощаться на очередных страницах раскрашенных столь же талантливыми иллюстрациями Леонида Владимирского. Силами писателя и художника пред нами предстал новый персонаж-злобный честолюбивый столяр Урфин Джюс, волей случая получивший в свои руки средство для завоевания власти в Волшебной стране. Таким образом в новой повести друзья борются уже не с высшими силами в лице Гингемы и Бастинды, здесь зло проявляется уже в среде обычных обитателей страны Жевунов. Писатели всегда с особой прозорливостью понимают, что корень зла очень часто сидит в самом человеке, в его стремлении возвысится над ближним, получив пьянящее разум чувство для подобных натур-власть распоряжаться судьбами других людей. Поэтому в сказках все время происходит борьба добра и зла, противоборство заключенное в реальном человеческом обществе и облекаемое писателями в ту или иную литературную форму.

В противовес же Урфину, Волков вводит в повесть еще одного нового персонажа-смелого и добродушного моряка Чарли Блэка. Для Элли он появился совершенно неожиданно, как добрый Дед Мороз дарящий сказку. Чарли, вместе с Кагги-Карр, и повел девочку в эту самую знакомую сказку, на помощь попавшим в беду друзьям. Находчивый моряк, каким-то моим внутренним детским чутьем, воспринимался в виде всего благородного и позитивного, содержащегося в не всегда справедливой и честной обычной жизни. Он и по сути книги и по личным ассоциациям-проводник, помощник на пути в Изумрудный город, если угодно и на человеческом пути от зла к добру. Хорошая книга тем и ценна, что дает возможность подобных ассоциаций, на которые еще более способно чистое детское сознание.

И вот на такой заложенной основе повесть изобилует невероятными приключениями, волшебными и обычными делами в которых незыблемы идеалы настоящей детской сказки: помощь попавшим в беду друзьям, самоотверженность, вера в справедливость и доброту. Это те чувства, которые должны держать человека на плаву, как бы ни было ему плохо, так подобные качества и формируют настоящую личность по праву носящее высокое звание Человека. Книги подобные данной и закладывают этот фундамент еще в далекие годы детства. Важно только не забыть, не погубить в жизненных проблемах то давнее ощущение чудесного, которое дарит эта книга.Те кто помнят подобное будут и будучи взрослыми людьми перечитывать знакомые страницы, читать эту повесть детям на ночь, как это делал и я надеясь на продолжение волшебной сказочной эстафеты.

Такое впечатление, что над всеми английскими преступниками конца 19 века висит злой рок. Как только они совершают свое злодейство, так сразу с ними случается приступ рассеянности. Они забывают на месте преступления самые различные личные вещи, как будто бы для того, чтобы дать следствию возможность зацепки для проверки профессиональной пригодности. Конечно с моей стороны это ирония, причем беззлобная, ведь совершенно понятно, что для хода действия очередного рассказа о Шерлоке Холмсе требуются вещественные доказательства. Один из самых рьяных литературных последователей знаменитого сыщика-Володя Патрикеев из «Зеленого фургона», все время испытывал в них недостаток, в то время как Конан-Дойл своим пером щедро подбрасывает Володиному кумиру эти ценнейшие атрибуты следствия.

В рассказе в таком качестве Холмс получил кисет с табаком, записную книжку и пришпиленный гарпуном к стене труп невменяемого капитана. Смерть морского волка принесла всем только облегчение, так что детективу пришлось заниматься делом только как говорится из любви к искусству и ради помощи коллеге. Коллега оказался явно не на высоте, пошел по ложному следу, чем сильно разочаровал Холмса и подкинул немного дровишек в костер самонаслаждения сыщика. Шерлок Холмс безусловно знает себе цену, но тут нет чванства и бахвальства, здесь имеет место только легкая эгоистическая струнка, так приятная всем людям и в данном случае полностью имеющая под собой все основания. Ведь какими же ротозеями кажутся сыщику люди, видящие то же самое, что и он, но не замечающие при этом почти ничего. Как язвительно замечает в рассказе Холмс, что не существует преступников с крыльями и если злоумышленник стоит на ногах, он непременно оставит какой-нибудь след. Вот здесь гений дедуктивного метода и заметил незамеченное, проанализировал кажущееся несущественным и в результате убийца сам приходит в руки правосудия. В успешном финале следствия можно было и не сомневаться, Холмс доказал свое величие, а Артур Конан-Дойл свой литературный дар.

Умение Холмса построить серию выводов из имеющихся фактов напоминает магические пассы фокусника вынимающего из пустой шляпы неизвестно откуда взявшегося кролика. В обоих случаях эффект на непосвященную публику просто ошеломляющий. Фокусник имеет множество своих профессиональных секретов, у лондонского сыщика этот арсенал гораздо скромнее, его инструменты логика и наблюдательность позволяющие построить цепочку умозаключений, где каждое звено обуславливает движение от загадки к разгадке. И если по словам Холмса удалить все средние звенья и выдать сразу конечный результат, то как раз и получится эффект неожиданно возникающего кролика, выглядящий чуть ли не мистикой. Поэтому Ватсон в рассказе в который раз поражается способностям своего друга и в очередной раз после раскрытия всей цепочки рассуждений восклицает как же это все просто!

Для Холмса распутывание данного дела как раз и представляет собой точное следование по пути логических умозаключений. И пляшущие человечки, словно солдаты в строю, занимают свое отведенное место, превращая бессмысленный рисунок в проявленную тайнопись. Здесь Конан-Дойл позволил себе некоторую театральность, но без нее истории о приключениях знаменитой парочки с Бейкер-стрит не были бы такими увлекательными. Это особые литературные законы, поэтому не стоит рассуждать о том, что таинственный незнакомец мог решить все свои вопросы гораздо проще. Но тогда в Шерлоке Холмсе нет необходимости, сгодится и Лейстред и дело наверняка стало бы обычной бытовухой. Именно тайна, что-то из ряда вон выходящее будоражит интерес читателя, заставляет полюбить и отдельный рассказ и героев, шагающих в цикле от одних необъяснимых событий к другим. Поэтому неудивительно, что прочитав рассказ еще в детстве, я с друзьями, подобно многим, составлял и свой собственный алфавит и писал письма с пляшущими человечками. Это является лучшей иллюстрацией популярности рассказа и «Пляшущие человечки» занимают достойное место среди лучших рассказов о Шерлоке Холмсе.

Человеческая жизнь представляет собой пестрый коктейль событий, причем какой-нибудь пустяк может оказаться жизнеопределяющим, а казалось бы значимое событие ровно ничего не означать. Так в размеренной тихой жизни Акакия Акакиевича такой бытовой эпизод как покупка шинели приобрел поистине грандиозное и трагическое значение. Главный герой повести представляет собой довольно любопытное зрелище. Это ставший сакраментальным «маленький человек», ничтожнейшая примитивная тараканья душонка, насквозь пропитанная строжайшим чинопочитанием и отсюда довольная своим положением в искусственно созданном собственном уютном мирке. Этот мирок созвучен размеренному тиканью часов, спокойный и определенный, где так приятно слышится шелест бумаги и скрип пера, где происходит полное растворение личности в отупляющей однообразной работе и таким образом выводится особый экземпляр homo sapiens. Впрочем к человеку разумному этот вид уже не имеет никакого отношения, здесь эволюция оборотилась вспять и застыла в определенной фазе, представив на своем подиуме некое существо в потертом вицмундире и с лысиной на голове. Акакий Акакиевич представляет собой один из видов чиновничьего клана, так ненавидимого Гоголем, с виду безобидный, однако способный впитывать в себя как губка все прогрессивное и новаторское.

Совсем иной вид чиновника показанный Гоголем-это «значительное лицо». Здесь уже в противовес Акакию Акакиевичу все внутреннее дерьмо выплескивается наружу, стремясь обгадить низшего и на этом возвести себе гранитный пьедестал. Такого добра во все времена было в избытке, это может почувствовать каждый, просидев несколько часов в приемной по пустяковому вопросу и претерпев при этом презрительно-высокомерное отношение к своей столь «ничтожной» персоне. Время идет, но всегда незыблемо это чиновничье племя, с одними и теми же повадками и алчными интересами. Быть «значительным лицом» для людей такого пошива есть предел мечтаний и всегда им становятся по закону естественного отбора абсолютно серые личности, будь то самая высокопоставленная особа или же рядовой крючкотвор. Однако же здесь не важен иерархический статус, главное здесь любовь к форме, манере поведения и главный залог успеха состоит в умении делать умное лицо. Но как говорил Мюнхгаузен в известном фильме Марка Захарова, все самые большие глупости совершаются именно с умным выражением лица. Гоголь это прекрасно понимал и поэтому уделил в повести «значительному лицу» очень большое внимание.

А в концовке как раз и произошел мистический конфликт «значительного лица» и чиновничьего ничтожества. Акакий Акакиевич из потустороннего мира посягнул на высшие привилегии, выраженные для него в шикарнейшей шинели «значительного лица». Таким образом шинель выступает здесь неким фетишем, знаком принадлежности к высшей касте за который необходимо как можно крепче держаться, иначе его отберет у тебя низший твоего чиновничьего племени, попутно растоптав бывшего обладателя в пух и прах. Такие законы этого презренного мирка лицемерия, подлости, честолюбия, огульного воровства. Так перо писательского гения может придать обычному бытовому сюжету определенный символизм, в ореоле так любимой Гоголем мистики на фоне его величества Санкт-Петербурга. У каждого может быть свое, индивидуальное видение повести, тут вопрос личных ассоциаций, ведь из классики каждый может черпать многое, как лежащее на поверхности, так и спрятанное в области собственных впечатлений.

Любопытно почувствовать себя в роли всемогущего создателя, своей волей творящего миры и создающего многочисленное потомство безропотно подчиняющееся карающей всеблагой руке. Герою рассказа довелось попробовать себя в такой роли в виде вознаграждения за самоотверженный труд научного гения. Автор не стал показывать Киддера в роли абсолютно чокнутого профессора, если не считать невменяемостью полное отрешение от мира сего и абсолютное погружение в искусственно созданный мир микрокосмоса. Хотя следовать каким-то крайностям всегда плохо, это приводит к фанатизму, а следовательно речь уже не может идти о полноценной личности ученого.

Киддер на своем острове хотел отгородиться от всего мира, но мир не собирался от него отгораживаться. В общем-то стремления научного гения были лишены практической алчности и носили сугубо познавательный характер. Но такая фанатичная отрешенность не позволила персонажу оценить риски со стороны обитателей мира чистогана, а умение предвидеть социальные последствия своих открытий входит в круг обязанностей истинного ученого. Вот тут-то Киддер и подкачал, а Конэнт, как настоящая акула капитализма, постарался проглотить слишком уж большой кусок в виде мирового всемогущества.

Но всемирной катастрофы все же не произошло, разум победил безумие. Киддер понял, что коль уж ты хочешь жить в созданной своими руками реальности, то необходимо поставить по отношению к внешнему миру действительно непреодолимый барьер. Это печально, но факт, всегда найдутся люди подобные Коэнту, с непрерывно прогрессирующей манией величия и ищущие для этого любые средства. Поэтому не зря существует мудрое изречение:«Что бы не создавали ученые, всегда получится оружие».

А рассказ весьма неплох, как в виде такого предупреждения, так и в плане наличия научно-фантастической составляющей создания системы взаимопроникающих миров различного масштаба. По сути культ неотериков по отношению к Киддеру полностью отражает наши религиозные отношения, за исключением прямой взаимообразной связи с богом, недоступной для обычных людей. И может быть мы являемся такими же марионетками, выполняющими непостижимую для человеческого разума миссию.

Еще раз убеждаюсь-классика вневременна. За фантастическим сюжетом, за излюбленной темой научно-фантастического жанра-контактом двух инопланетных цивилизаций, стоят очень глубокие размышления корифея советской фантастики Ивана Антоновича Ефремова о множестве социальных, нравственных, научно-технических вопросах. Ефремов непрост, в каком-то смысле труден для понимания (о чем свидетельствуют разноречивые отзывы) и наверное для писателя нужен «свой», вероятно немассовый, читатель. Но в одном я уверен, если бы убеждения Ивана Антоновича хоть какой-то частью воплотились в жизнь, мы бы жили сейчас совсем в другом обществе, с совсем иной системой приоритетов и ценностей. В каждой из затрагиваемой в повести тем проявляется несомненный талант писателя, присущий ему научный, если хотите философский подход к той или иной проблеме. Взять хотя бы самый близкий к фантастике вопрос существования нуль-пространства и пульсационного перемещения по нему. Сам факт такой возможности любопытен наличием множества парадоксов чистой физики, на которых можно построить не одно увлекательное повествование. Ефремов старается показать этот способ пространственно-временного перемещения многогранно, собственно подобная многогранность и показывает талантливость писателя. Побочные эффекты перемещений на запредельных скоростях писателям-фантастам известны, самым обсуждаемым является «выпадение» звездолетчиков из своего времени и фактическое путешествие в будущее. Для героев повести этот период составил 700 лет. Конечно, это тяжелое испытание для человеческой психики, но писатель показывает людей своего построенного грядущего, мира Великого Кольца, где самое главное долг и прогресс.

Герои Ефремова для меня всегда были притягательны. Может быть они несколько возвышены по сравнению, скажем, с более близкими к обычному человеку персонажами Стругацких, но насколько же они цельны, высокоморальны, крепко спаяны с идеалами ефремовского мира будущего. Экипаж «Теллура» развит разносторонне в интеллектуальном, физическом, моральном, культурном планах. Автор в повести очень хорошо это показывает, человек ефремовской эры черпает энергию своего развития как извне, так и изнутри себя. Это настоящий микрокосм макрокосма, истинная индивидуальность и писатель прямо говорит об этом в тексте.

В разговорах экипажа очень интересно наблюдать развитие собственных взглядов Ефремова на человеческую эволюцию, социальное развитие земной цивилизации. К сожалению на данный момент мы в данном отношении мало чем можем похвастаться и писатель с присущей ему проницательностью видит причиною пока еще не искорененное в нашем обществе образное Сердце Змеи. Это та порочность человеческой натуры, которой нет место в эпоху Великого Кольца, то сердце зла, та змея, которая как ее не прячь, обязательно укусит, потому что не кусать она не может. Я считаю это центральной мыслью повести, ведь не случайно автор так назвал свое произведение. Во все времена человеческой цивилизации Сердце Змеи пульсировало в той или иной точке земного шара и неизбежно там лилась кровь, гибли безвинные, брат поднимал руку на брата. Видим мы это и сейчас... И Сердце Змеи заставляет людей придерживаться взглядов прямо противоположных тем, в которые они верили еще совсем недавно, поистине змея не зря символизирует хитрость и коварство в совокупности с ядовитой злобой. Поэтому общество будущего Ефремова-это бесклассовое, безнациональное общество, достигшее общечеловеческого единения, вырвав тем самым из своей груди пресловутое Сердце Змеи.

А показанный контакт с инопланетной фторной цивилизацией только усиливает основную идею повествования. Конечно с точки зрения увлекательности очень занимательно оценить такую гипотетическую возможность, пользуясь безграничным полетом фантазии автора. Такая тематика всегда пользуется очень большим читательским спросом. Но Ефремов не был бы самим собой, если бы представил подобное в виде легкого развлекательного чтения. Талант писателя слишком глубок и разносторонен для обычного приключенческого жанра. В концовке повести смысл захватывающего сюжета сводится к выводу автора, что самое важное во всех поисках, мечтах, борьбе-это человек, только человек настоящий, достигший победы над Сердцем Змеи. Все это очень прекрасно и велика вера Ефремова в подобное космическое будущее человечества. Как бы хотелось, чтобы гуманистические писательские помыслы, когда-нибудь, в близком или далеком грядущем, воплотились в реальность

Помнится когда-то в газетах и журналах была популярна рубрика «Остановись мгновение». Там печатались снимки фотолюбителей, выхватывающие эти самые мгновения нашей жизни. Точно такой же краткий временной срез из жизни обыкновенного мальчишки, продолжительностью всего лишь в одну минуту, показан в рассказе Владиславом Крапивиным.

Минута-много это или мало? Для обычного человека это всего лишь практически незаметный эпизод времени, но для персонажей Крапивина она может растягиваться как меха играющей гармони. Крапивинские мальчишки народ нестандартный, имеющий свой особый внутренний мир, где фантазия и воображение могут из незначительных событий краткого периода времени построить чудодейственную сферу полета маленькой души. Ползущий по ноге жук, отблески солнца, приятные и не очень воспоминания-все это выстроило в тонкой психике ребенка то особое состояние, которое и называется детством.

Крапивин безусловно знаток таких эмоций, по собственным мемуарным произведениям он сам испытывал их в детстве и всегда чувствовал подобное в своих знакомых мальчишках. Поэтому неудивительно, что в данном небольшом рассказе в череде казалось бы незначительных эпизодов размещено очень многое, а самое главное-трепетная душа ребенка. От подобных рассказов становится тепло и уютно, забываются повседневные дела и заботы. И может быть стоит по примеру Тоника сесть на скамейку в погожий денек и попробовать почувствовать эту самую минуту солнца.

Это было недавно, это было давно.Одна из самых любимых книг детства, подхватив эстафету времени, была прочитана моим детям. Вновь, сквозь зыбкую пелену лет, оживали знакомые образы, волновали невероятные приключения друзей и щемила грудь теплая ностальгия. На этих знакомых страницах размещено очень многое, в основном то, что так трудно передать словами, идущее от спрятанного Я маленького ребенка, впервые прочитавшего удивительную историю Элли, попавшую в волшебную страну чудес. Тогда, в детстве, книга невероятно эмоционально волновала меня всем своим наполнением, в единый узел которого были вплетены замечательные персонажи, увлекательный сюжет и просто феноменальные иллюстрации Леонида Владимирского. Это есть один из самых ярких примеров максимально органичного вплетения нарисованных образов в ткань повествования, так, что рисунки Владимирского стали неразрывной частью всего цикла книг о Волшебной Стране. Талантливые иллюстрации хорошей книге просто необходимы для полноты визуализации образов при чтении, когда не надо ничего самому домысливать, все дано на страницах книги и дано мастерски, с прямым попаданием в саму суть. Весь этот симбиоз и объясняет ту невероятную притягательность сказочной повести, которая передается от поколения к поколению через все времена.

Но по ту сторону книги всегда стоит читатель, а для данной книги в основном читатель юный, не могущий и не желающий что-либо интеллектуально анализировать, а схватывающий все эмоционально. И одной из главных основ для подобного рода восприятия являются замечательные персонажи повести, обладающие вот этой самой эмоциональной притягательностью для детской фантазии и воображения. В пятерке друзей нет ни капли фальши, как в самом чистом и светлом детстве и наверное Элли, Тотошка, Страшила, Железный Дровосек, Лев и символизируют само детство, где все честно и открыто, а мир распахнут для тебя во всю ширь.Это вероятно еще одна составляющая секрета популярности книги.

Вообще повесть изобилует разнообразной символикой-осознанной и неосознанной. Ну, к примеру, дорога из желтого кирпича для меня всегда была путем в сказку, в воображаемый мир, отличный от существующей обыденности, с ее несправедливостью, жестокостью, подлостью.В конце дороги находится самая сердцевина этой доброй сказки-Изумрудный город, место где исполняются все желания и сбываются самые заветные мечты.Тогда, в детстве, Волшебная страна и Изумрудный город обладали для меня своеобразным эфемерным существованием, каким обладает сама мечта, не существующая в материальном мире, но тем не менее обитающая где-то в особой реальности. И верилось, что и Волшебная страна с Изумрудным городом и ее трогательные обитатели находятся в этой области грез, на зыбкой границе между сном и явью. Все это очень тонко и чувственно, но впрочем только для взрослого, забывшего своего внутреннего ребенка.

Так может для того и существует эта чудесная книга, чтобы взрослому вспомнить себя прежнего, а ребенку сформировать внутри себя то чуткое и нежное, которое иногда будет просыпаться внутри тебя повзрослевшего, чтобы генетической памятью перейти к уже собственным детям. Трудно выразить словами то, что идет от души, тут нужен талант писательского гения, но одно ясно-«Волшебник Изумрудного города» книга на все времена, дверь в детство, в которую так хочется постучаться взрослому и хотя бы на знакомых страницах повернуть время вспять.

Кто хочет найти в этом сборнике добрую детскую сказку, тот обманется в своих ожиданиях, ведь основная тема всех четырех рассказов-бренность нашего существования, неизбежно заканчивающегося смертью. Я назвал эти истории рассказами, потому что в моем понимании сказка несет в себе тот посыл позитивизма, который я всегда чувствовал в детстве, хорошо передаваемый, к примеру, в известной передаче прошлых лет «В гостях у сказки». Нет спору, в сказках всегда присутствует различная нечистая сила, но нет такой давящей и гнетущей атмосферы, как в сказках этого сборника. Все-таки буду их называть этим термином, так как это справедливо по сути, независимо от укоренившихся стереотипов и личных мнений. Подобный авторский взгляд знаменитой шведской сказочницы на общее содержание своих произведений в сборнике, видимо обусловлен суровым нордическим характером, присущим жителям Скандинавии, создавшим величественный эпос с грозным пантеоном богов и многочисленной разнообразной нечистью. Поэтому подобные тяжеловатые для восприятия сказки имеют абсолютно такое же законное право на существование, как и болеепривычные произведения фольклорного и литературного жанра.

Но хотя все составляющие сборника объединены общей тематикой, все же каждая сказка имеет свои индивидуально отличительные черты. «Солнечная полянка» по сути жизнеутверждающа, говорящая о том, что всегда должна быть вера в чудо и тогда во мрак безысходности может пробиться лучик реализованной надежды. «Звенит ли моя липа, поет ли мой соловушка» напротив, покрывает позитивную человеческую целеустремленность липкой грязью беспросветного существования. Интересно, что в этой истории Линдгрен была более оригинальной, чем в несколько стандартной «Солнечной полянке». «Стук-постук» имеет наиболее сказочный сюжет, с коллекцией очень специфических существ скандинавского фольклора. Ну а «Рыцарь Нильс из Дубовой рощи» по моим ощущениям приближен к жанру героического фэнтези, со всеми ему присущими атрибутами. И вся эта сюжетная разноплановость, как уже было сказано связывается общей идеей неизбежного конца, прихода корабля нашего земного существования в печальную гавань загадочной Пустоты. Что ж, может быть кого-то данная концепция подтолкнет к какому-то анализу своей жизни, неким философским размышлениям, позволяющим больше ценить этот краткий миг между прошлым и будущим, называемый жизнью.

Честно признаться от рассказа у меня к сожалению остались двоякие впечатления. Я говорю к сожалению, потому что, увы, с возрастом остается все меньше той оптимистической восторженности, с которой должен восприниматься подобный сюжет. Романтика отходит на второй план и жизнь заставляет пропускать происходящее через призму практической бытовой необходимости. Поэтому поступок главного героя, отдавшего все свои сбережения ради чувства ностальгии и морального удовлетворения, начинаешь рассматривать с точки зрения материальной целесообразности и не сразу находишь ответ на вопрос-прав ли он и поступил бы ты подобным образом. Очень легко сказать, что возвышенные чувства персонажа прекрасны, что это здорово, но когда видишь как сейчас летают в космос только для того, чтобы снять дешевенькое кинцо и как многие от этого в восторге, то Прентиса можно назвать только восторженным чудаком.

Но это говорит только одна часть моего Я и к счастью меньшая часть. Литературная жизнь героев книг и существующая объективная реальность имеют свои разделительные границы, через которые не проникает прагматизм, чувство трезвого расчета и превалирование материального над духовным. Если человек в детстве и юношестве был мечтателем и романтиком, то это остается навсегда, может быть только притупляется и отходит немного на второй план. Поэтому, да здравствует Роберт Прентис, славтесь люди подобные ему! Не хлебом единым жив человек, всегда остается надежда, что люди когда-нибудь также будут грезить мечтой освоения космоса, как этого безудержно желал герой Брэдбери. Рассказ просто переполнен оптимизмом, чувством безграничной веры в человека, а без этой веры нет будущего, будет лишь тягостный путь в никуда. Попробуйте вслед за Прентисом испытать чувство теплой ностальгии, достаньте с чердака старые вещи, которые вы не брали в руки с самого детства и тогда вы увидите окружающий мир в новом свете, сквозь образное земляничное окошко Рэя Бредбери.

Непостижимый Марс Рэя Брэдбери снова показывает свою таинственную сущность. В представлении автора эта планета не просто стандартно агрессивна или зловеща, сюда подходит именно этот термин «непостижимый», оглушающий в своем безмолвии и грозный в кажущейся безмятежности. Не нужно никаких страшных чудовищ или ужасающих катаклизмов, чтобы изжить непрошенных гостей Марс проникает своей сутью в саму природу человека, производя тем самым неизбежную мимикрию. Здесь все для землян чуждо и непонятно-древние развалины, горы, ветер и даже воздух пропитан тревожным ожиданием подкрадывающейся беды. Автор замечательно передал это чувство тревоги, сначала дремлющее в подсознании, а затем постепенно просачивающееся в область осознанного и вот уже колонисты видят как изменяется вокруг них природа и они сами. Нет, это не типовой ужастик, подобное не свойственно Брэдбери, все гораздо глубже и загадочнее, то что в творчестве писателя так притягивает и завораживает.

Паника главного героя понятна, ведь человеку всегда свойственно сожаление расставания с чем-то привычным, а тут приходится прощаться с самим собой. Битеринг нутром чувствует, что происходящее не пустяк, что они растворяются в Марсе, впитываются в облик планеты как вода в песок. Брэдбери очень любит анализировать крайние ситуации, ставя своих героев в острые, необычные ситуации, исследуя при этом различные реакции людей на происходящее. Ожидаемой развязкой наверное бы стало бегство людей в построенной ракете, но тогда бы это был уже не Брэдбери, а какой-то другой, менее даровитый писатель-фантаст.

Но вот что интересно. Понятно, что Марс добился своего, но совершенно не создается ощущения, что земляне от этого очень уж проиграли. Потеря себя прежнего безусловно подобно смерти, но полученная взамен другая жизнь по ощущениям смотрится лучше привычного для нас земного существования, со сложившейся системой ценностей и превалирующими приоритетами. Итог деятельности человека на Земле-атомная война и возникают большие сомнения, что на Марсе не произойдет тоже самое. Вот и выходит, что описываемое в рассказе может восприниматься не как порабощение, а как раз наоборот-как умиротворение планетой непрошенных гостей, освобождение человека от вечного стремления постоянно развязывать все новые и новые войны. Может быть этот взгляд и пародоксален, но общая атмосфера повествования и концовка рассказа не противоречит сказанному и очевидно, что коренное население красной планеты вскоре пополнится новыми смуглыми и золотоглазыми обитателями.

Если исходить из названия повести, то перед началом чтения можно было бы предположить нечто непредсказуемое и захватывающее дух. Но ожидания входят в круг проблем ожидающего, на деле имеет место быть сугубо патриотический образчик советской литературы пятидесятых годов прошлого века, сотканный по стандартному лекалу существующих в то время канонов. Судите сами-центром сюжета обязательно должно быть наличие коварного врага, стремящегося уничтожить все прогрессивное человечество, во главе которого разумеется стоит Советский Союз. Эта мания шпионов, диверсантов, кровавой хунты была присуща стране развитого социализма на протяжении всей истории, что безусловно находило свое отражение и в литературе. Представленные в повести Фау и Шайно полностью олицетворяют собой таких персонажей и борьба с ними является основой сюжета, на который нанизаны фантастические составляющие.

Эти составляющие также весьма показательны. Для советской эпохи всегда была характерна гигантомания. Проекты поворота сибирских рек вспять, освоение малопригодных для жизни и деятельности человека территорий являются реальными событиями прошлых лет. В этом смысле повесть также не подкачала: летающая над полюсом полярная станция, самолеты в считанные минуты разгоняющие бушующий шторм-слишком уж это грандиозно, а отсюда наивно и неправдоподобно. Можно было бы конечно подвести сюда более-менее научные аргументы и теории. Но все в повести объясняется словами профессора Бахметьева, чудодейственно оживившего замерзшего мальчика:«Нет таких чудес, которые не смогла бы совершить советская наука». Все просто как дважды два. Но этот лозунг практически гарантировал в то время более-менее достойному произведению безоблачное литературное признание.

Нам же, спустя уже достаточно большое количество лет после той противоречивой эпохи, достаются в наследие подобные произведения, для читательской оценки в сложившихся критериях, как я считаю, не менее противоречивого времени. Наивность и примитивность повести наверное очевидна, но в ней присутствует та особая черточка, в целом характерная для всей советской фантастики. Я бы назвал это словом «человечность» и не стану здесь раскрывать свое понимание этого термина в данном контексте. Пусть желающие сделают это для себя, я же сквозь эту призму подхожу к повести не столь уж критично. Можно конечно блеснуть изысканным остроумием по поводу вышеупомянутых патриотических казусов, но гораздо важнее попытаться найти не только минусы, но и плюсы.

Все выше, выше и выше-человеку тесно на поверхности нашей планеты, со времен легендарного Икара он постоянностремился преодолеть силу земного притяжения и взлететь в небо. Весь рассказ пропитан чувством восторженного упоения человеческим стремлением покорить воздушную стихию, постепенно отступающую перед созидательными людскими устремлениями. У Брэдбери как всегда это выражено не в простой повествовательной манере, все дано в обостренных эмоциональных тонах на границе между сном и явью. Это не просто дань научно-техническому прогрессу, в рассказе показана сама ткань времени, навеки вобравшая в себя деяния лучших представителей человечества.

Разумеется Икар Монгольфье Райт есть собирательный образ, воплотившийся в очередном звене цепочки покорителей неба-Джедидии Прентисе. Герою перед стартом ракеты, в момент наивысшей обостренности впечатлений, довелось ощутить внутри себя людей, которые шаг за шагом подготовили очередной рывок ввысь, уже за пределы земной атмосферы. Иногда так бывает, когда поступками и голосом одного человека говорит вся цивилизация. Это не просто интеллектуальное осмысление, это игра чувств, воплощение в зыбкой реальности сна самой истории. Своего рода абстракционизм в литературной области. Но именно такой подход позволяет глубже погрузиться в сферу эмоций, так трудно выражаемую пером на листе бумаги. Для этого нужен неординарный талант и нет смысла сомневаться в присутствии этого качества у неподражаемого Брэдбери. Рассказ в этом смысле явился очередным подтверждением и отражением того отличительного индивидуального стиля, за который многие и любят Брэдбери.

12 апреля 1961 года человек Земли впервые шагнул в космос. Был небывалый общественный подъем, взрыв энтузиазма, строились грандиозные планы освоения Вселенной. Собственно подобным эмоциям и посвящен этот рассказ, предвосхитивший случившуюся несколько лет спустя волну всеобщего воодушевления. Подобные чувства прекрасны, тем более в изложении такого замечательного мастера как Брэдбери, умеющего в простенькую бытовую сценку поместить море глубоких душевных переживаний.

Обычный земной человек, под монотонное жужжание газонокосилки, предается философским размышлениям о человеческом прогрессе, совмещая это с переживаниями о собственном сыне. Видно, что представления персонажа сильно идеализированны, но это дань оптимизму и жизнеутверждающим началам. Не так уж это плохо и наивно, ведь жесткого цинизма в нашей жизни предостаточно, поэтому вера в грандиозные свершения нужна хотя бы для того, чтобы не погрузиться в трясину безысходности. В этом Брэдбери как всегда великолепен, протягивая читателям эту спасительную соломинку мечты.

Рассказ просто пропитан гуманизмом и романтикой, это и есть основное наполнение сюжета. Отдельные люди в рассуждениях главного героя показываются как звенья бесконечной цепи прогресса, но это не говорит о малой значимости отдельной личности. Наоборот, в в концовке рассказа герой будто бы впитывает внутрь все прошлое и грядущее, ощущая себя то бесконечно старым, то вновь родившимся, одновременно огромным и маленьким. Так человеческая душа открывается космосу и песчинка пытается слиться с безраздельностью. Это волнующее и грандиозное ощущение вписано в строки рассказа талантом Брэдбери и замечательно суметь не только понять, но и воочию испытать нечто подобное

Коротенькая зарисовочка о загадочном и неуловимом четвертом измерении-времени. Фантаст не был бы фантастом, если бы в своем творчестве не обращался к этому мимолетному мигу между прошлым и будущим. Брэдбери не раз это делал, и если в классическом «И грянул гром» показал нам ставшим нарицательным «эффект бабочки», то здесь сделал упор на саму загадку непостижимого для человеческого разума измерения. Если говорить о этой непостижимости, то есть версия, что здесь дело просто в особенностях воспринимающего аппарата человека, что в космических масштабах можно представить время и в пространственном отношении. Иногда такие чудеса происходят и у нас на Земле в виде скажем хрономиражей или других необъяснимых событий. В рассказе неведомые силовые линии наложились друг на друга и в «кротовую нору» юркнули события из двух времен, свернулись в кольца спирали и проявили время в пространстве разных тысячелетий. Все вышло красиво, загадочно, волнующе.

Но главная красота в ярком описании вихря, несущего на своих крыльях само время. Здесь заключен весь Брэдбери, весь его оригинальный писательский дар с имеющими свой специфический почерк образными представлениями. В подобном и заключена неповторимость таланта знаменитого американского фантаста, что впрочем не было бы столь красочно выражено для нас без замечательного перевода Норы Галь. А это важно, также как умение обработать драгоценный камень, вот поэтому так здорово передается нам ощущение тревоги и непостижимой тайны. Рассказ быстротечен. как и пронесшийся по его страницам поезд и данная краткость является только одним его условным минусом.

Сон и явь хитро переплелись в жизни маленького Нильса, стоящего на границе между жизнью и смертью. В таком положении зачастую обостряется чувствительность и появляется возможность приподнять таинственную завесу и шагнуть в нечто. Детская фантазия сконструировала свою сказочную реальность до которой буквально рукой подать, ведь она находится в рисунке замка на шторе. Там уже нет бедного больного ребенка, там смелый рыцарь совершающий множество героических поступков во имя справедливости. Это читается легко и приятно, а особенно тем, кто имел опыт переноситься силой своего воображения в чудесные миры, где ты сильный и отважный, нетерпимый ко злу и неустанно с ним борющийся.

В этом заключена особенная романтика так хлестко отраженная в песне Владимира Высоцкого «Баллада о борьбе». Это прекрасная музыкальная иллюстрация данной сказки, в унисон с ней отражающая дух пульсирующего чувства противления злу и желания помочь ближнему, вплоть до самопожертвования. Нильс видит себя именно таким, все действия мальчугана рождены благородством и смелостью, да и сама сказка написана в возвышенном и восторженном стиле, весьма оригинальном и необычном. Линдгрен как бы сама действует со своим героем, ходит за ним невидимой тенью, чтобы в критических ситуациях прийти на помощь. В итоге получилось что-то весьма похожее на миниатюрное героическое фэнтези, с одновременно трагическим и позитивным финалом.

Еще одно сбывшееся пророчество Брэдбери. Наверное излишне доказывать глубокую степень погружения современного общества в смартфоны, социальные сети, виртуальную реальность. Видеокамеры фиксируют все больше пространства вокруг нас, система Глонасс всегда покажет местонахождение автомобиля, а на орбите Земли спутники контролируют территорию самой нашей планеты. Человеку все более и более затруднительно скрыться не только от других, но и от самого себя как социальной единицы втянутой в безудержный общественный круговорот. И это уже не фантастика, это наша жизнь, к подобным особенностям которой мы все больше и больше привыкаем.

Но герой данного рассказа не желает с этим мириться. Это бунтарь бросивший вызов научно-техническому прогрессу. Конечно признаки определенной невменяемости у Брока налицо, но тем самым Брэдбери лишь стремится усилить внимание к волнующей его проблеме. Кто-то может сказать-не нужно прибегать к крайностям, рост технической оснащенности человечества есть процесс естественный, все хорошо в меру и главное разумно этим пользоваться. Но вот делаем ли мы это в действительности, знаем ли эту самую меру? Ведь по сути человек растворяется в потоке информации, какофонии звуков, череде однотипных реакций на внешние раздражители. Все очень сильно напоминает опыты профессора Павлова над животными с выработкой автоматических реакций и условных рефлексов. Таким образом и человек становится запрограммированным аппаратом, машиной управляемой внешними влияниями. Великолепно сравнение Брэдбери телевизора с Медузой Горгоной, обращающей в мертвый камень миллионы людей.

И чтобы лучше понять основной посыл рассказа попробуйте подумать-часто ли вы оставались наедине с самим собой, чувствуете ли свое нутро, свое существование как отдельной неповторимой личности в окружающем мире. Наверное многие ответят-да, конечно, но не будет ли это утверждение лишь иллюзией? Брэдбери не только показывает проблему, он и дает средство противодействия. В понимании писателя это всего лишь тишина, очень простое и вместе с тем не всегда доступное удобство. Попробуйте ее на вкус, закутайтесь по образному представлению автора в эту мягкую фланель и может быть тогда вы услышите там нечто, которое сделает вас совсем другим человеком. А рассказ превосходен, и главным образом тем внутренним смыслом, который я в нем почувствовал и постарался здесь отразить.

Очень идеологически выверенное, шаблонно-показное патриотическое произведение советской эпохи о героическом сопротивлении народа Латвии немецко-фашистским оккупантам. То время, а в особенности пятидесятые годы прошлого века, не могло родить в стране советов ничего иного, столь возвышенного в своем идейном наполнении, столь же далекого от истинного положении дел. Впрочем перед нами не документальное произведение и вопрос заключается не в историческом соответствии фактам, а в литературном наполнении повести.

А таковая наполненность любой книги на мой взгляд в первую очередь обусловлена героями повествования. Здесь перед нами предстают настолько идеальные персонажи, нерушимо крепкие в своих убеждениях, стойкие к любым мукам, свято верящие в укоренившуюся систему ценностей, что это делает их очень отдаленно похожими на настоящих живых людей. Это некие фантомы, образы тех советских людей, которых стремилась вылепить царствующая идеология того времени. По сути в этом ничего особенного плохого нет, просто все это верно в теории, а на практике дело обстоит далеко не так. Кто-то может сказать, что литература должна описывать в том числе и идеальные картины действительности. не буду спорить, тогда с такой позиции данную повесть можно оценить довольно высоко. Я же считаю, что подобные произведения все же должны быть больше привязаны к реальному положению дел, в том числе имея в виду человека со всеми его слабостями и недостатками. а то получается, что герои повести все как один способны на подвиг, на стойкость к перенесению нечеловеческих мук в застенках гестапо. К сожалению так не бывает. Поэтому герои повести получились как бы стерильные, живущие в рамках марксистко-ленинского материализма.

Да и сам сюжет сделан по стандартному лекалу, минимально оживляемому чем-то выходящим за его рамки. Я то помню все существовавшие в эпоху СССР штампы и мне с эти все более-менее понятно, только любопытно как сейчас воспринимают подобные произведения те, для кого подобное стало историей. Моя же оценка этой повести, исходя из вышеназванных соображений, получается в общем средней.

Когда ты живешь по соседству с троллями, эльфами, подземными существами, то достаточно только постучать в скрытую дверь, чтобы попасть в их таинственный мир. Это собственно и сделала Стина Мария, правда ее стук-постук пришелся не по нраву обитателям серого сумеречного царства. Астрид Линдгрен показала в сказке мрачный мир, сотканный из первозданного мрака, где нет места фонтану жизни, а бродят лишь полуживые тени. Почему то первозданность всегда ассоциируется с тьмою и чернотою, так рисует воображение начало времен нашей планеты, так говорит суровый скандинавский эпос. Эти предпосылки наверное и породили подобное представление подземного мира в данной сказке, где само Время становится липким и тягучим.

Так что все полностью отвечает общей атмосфере сборника «Солнечная полянка», только здесь в противоположность одноименной сборнику сказке потусторонняя реальность негативна, а мир яви позитивен, поэтому Стина Мария, в отличии от Матиаса и Анны, стремится вернуться обратно к своему дедушке. Что ж, нужно показывать эти противоположности, Линдгрен в этом смысле молодец, по крайней мере ее истории не выглядят однообразными. Только уж снова хочется сказать-больно все мрачно и подавляюще, на грани с психоделикой, но в общем это и есть то самое разнообразие, делающее сказку не только светлой и доброй, но и тяжело давящей. Линдгрен тем самым принимает эстафетную палочку от традиций своего национального фольклора, рождающего к примеру таких любопытных персонажей как хульдра, необычное обольстительное существо с дыркой в спине. Подобные персонажи своим существованием как бы подчеркивают обособленность скандинавских сказок, как в плане общей атмосферы, так и в разнообразии разнородных персонажей. Линдгрен собственно и отразила здесь подобный мир, за что ей большое спасибо.

«Позовет меня дорога и иду я вслед за ней,вдаль от нашего порога, от счастливых наших дней». Эти стихотворные строки как нельзя лучше отражают смысл данного рассказа. Дорога именно позвала за собой главную героиню рассказа, несмотря на чувство неуверенности и боязнь неизведанного. Ведь это был не просто путь по матушке Земле, предстояло странствие в новый мир, неизвестно как готовый принять в общем-то непрошенных гостей. Данная дорога даже не осязаема, на ней нет накатанной колеи и прорастающей травы. Это движение в бездне, черной пустоте, без верха и низа, без дня и ночи, где уже нет возможности повернуть назад. Брэдбери как всегда гениально передает внутренние ощущения человека при попытке воспринять беспредельность, найти точку опоры в бесконечности с помощью чего-то конечного.

В этой связи великолепны воспоминания Джейнис ее детских ощущений, сопоставимых с таким чувством. Я сам в ранние годы ощущал нечто подобное, глядя ночью в звездное небо и стараясь осмыслить громадность раскинувшихся передо мною расстояний. Тогда неизбежно возникало чувство ужаса, подобное пережитому Джейнис в темном чулане и при падении с лестницы. Брэдбери мастер таких иллюстраций, я думаю также им лично пережитых, иначе было бы невозможно их так красочно описать. И вот перед таким величием лицом к лицу становится слабая женщина, готовая шагнуть туда ради высокого чувства. Обострение восприятия, борьба противоречий, новые ощущения-как это красиво, как талантливо выписано и тонко ложится на эмоции! Вот на таких внутренних переживаниях и построен рассказ и его название не случайно. Противоборство пустынной пропасти и человека оканчивается победой Джейнис, тем торжеством человека и человечности, которому посвящено все творчество великого писателя!

Ох уж эти уроженцы Скандинавии, почему-то им зачастую свойственно мрачное мировосприятие, в тяжелых угнетающих тонах. Это выражается в различных ипостасях, к примеру в древней мифологии с суровым и жестоким пантеоном богов, или же в многочисленных музыкальных группах играющих в давящем стиле Doom, а также собственно и в данном произведении Линдгрен. Тема беспросветного детства плавно перешла сюда из аналогичной «Солнечной полянки», только здесь это более обострено и выпукло. Захудалая богадельня с разношерстными обитателями внушает чувство гадкого отвращения, но что делать-только это может дать общество несчастным, не имеющим ни своего угла, ни средств к существованию. Юная Малин попала в эту безысходность как в зыбкую трясину, но неожиданно к ней пришло утешение и неясная надежда на что-то доброе и светлое.

Всего лишь обрывки слов из нечаянно услышанной сказки донеслись до слуха девочки, но какое они оказали действие! Ведь в слове заключена огромная потенциальная энергия, способная подчинить себе, к примеру, огромные массы людей и определить их действия совершенно противоположных направлений от ведения захватнических войн до попыток созидания светлого будущего. Здесь же речь идет о свойстве слова воодушевить ребенка, приподнять над бездной отчаянья. Линдгрен описывает сильнейшую, почти фанатичную веру в чудо, которое просто обязано случиться по законам сказочного жанра. Но все не так-то просто, это не обычная пушистая сказка со счастливым концом. Писательница показывает акт некой мистической трансформации существования и тут ощущается уже не сказочное волшебство, а чуть ли не метафизика, настолько все преподносится автором серьезно и загадочно. В этом смысле сказка довольно необычна и стоит признать несколько давящая и сумрачная. Но в этом заключена вся соль и всю оригинальность подчеркивает концовка, где только несчастный безумец своим раздвоившимся сознанием мог воспринять весточку из высших таинственных сфер.

Человеческая жизнь представляет собой причудливый коктейль радостей и страданий, и каждому суждено испить напиток своего вкуса. Маттиасу и Анне волей литературной судьбы довелось ощутить в подобном напитке только полынную горечь, увы, такова доля бедняков и сирот. Страдания от беспросветности существования есть ужасная вещь и они страшнее во много раз, если их испытывают дети. В подобных произведениях я всегда испытывал острую жалость к таким ребятишкам, так как они лишены наверное самого трогательного и светлого в жизни-детства. Эта тема волнует Линдгрен во многих книгах и что же может дать взамен несчастным писательница-сказочница? Конечно же чудесные ворота, открывающие потаенный проход в волшебную Солнечную Полянку, с вечною весною и доброй матушкой, всегда готовой приласкать и накормить своих любимых детей.

Сюжет в общем прост и стандартен, да и написана сказка без особых изысков, но главное здесь в том, что именно подобное необходимо бедным сиротам Маттиасу и Анне, воспринимающих свои дни исключительно в сером цвете. Я думаю от подобных историй в первую очередь становится чуть теплее тем, кто на самом деле рано потерял родителей и уже успел вдоволь хлебнуть от жизни. Сказки Линдгрен далеко не безоблачны, в них присутствует несправедливость, лишения, смерть, но это дает контраст между отчаяньем и счастьем, беспросветностью и чудом. Сами названия мест связанных с жизнью маленьких героев: Торфяное Болото и Солнечная Полянка подчеркивают этот контраст, такой разительный, как и соответствующие им цвета-серый и алый. Позитивная концовка радует и хочется пожелать детям долгих и безоблачных лет жизни в чудной Солнечной Полянке!

Леонард Мид-типичный герой Брэдбери, особо любимый самим писателем и теми читателями кто любят, а самое главное понимают творчество великого американского фантаста. Такого персонажа обыватели называют человеком не от мира сего и в определенном смысле с ними можно согласиться. Ибо мир людей, подобных Леонарду Миду, совершенно особый, живой, недоступный и непонятный обитателю примитивного мещанского общества, и даже для него враждебному, так как этот необычный мир нарушает привычную тупую интеллектуальную и эмоциональную дремоту.

Самое интересное, что герой рассказа находит необычное не где-то за семью морями, а совсем рядом, за стенами собственного дома. Брэдбери здорово сравнил скучные дома жителей трехмиллионного города со склепами, а добровольно запертых в них людей с живыми мертвецами, находящих смысл своего существования в отблесках телевизионных экранов. Автор дарованным ему чутьем всегда понимал, что такие люди на самом деле коконы, оболочки настоящего живого человека, каким ему должно быть согласно предначертанию природы. Леонард Мид чувствует в себе Жизнь, великую пульсацию сущего, которая влечет его на уснувшие улицы в поисках чего-то неуловимого, рассеянного в воздухе, но способного концентрироваться разумом чуткого человека хотя бы в упавшем сухом листе.

А читателям в этом смысле очень удобно, ничего искать не надо, ведь подобное заключено в строчках этого прекрасного рассказа, нужно только уметь извлечь это душою и принять разумом. Рассказ несмотря на свою краткость философски ёмок, здесь есть над чем подумать, а также попробовать оценить собственную жизнь и самого себя.

Как же давно это было-детские сны с чувством свободного полета, когда для того чтобы взмыть ввысь, достаточно было только одного желания. В таких снах у меня было потрясающее осознание того, что подобный полет происходит легко и естественно, и даже странно, что раньше этого со мной на происходило. Фантаст Александр Казанцев говорил, что данный факт можно объяснить генетической памятью о наших космических предках, парящих в состоянии невесомости. Владислав Крапивин преподносит все просто, ведь это сказка, причем сказка летящая.

Да, эта повесть принадлежит к данному замечательному циклу. Причем здесь волшебное и обыденное настолько тесно переплетено между собой, что Владька летающий на зонте, Гоша, Тилька являются вовсе не чудом, а только малозаметным фактом. Признаться вначале мне не очень это понравилось, как-то не стыковалась обыденность чудесного. А с другой стороны ведь проходим же мы мимо красоты закатов и восходов, запахов цветущего луга, свежести раннего утра. Тут не мудрено и не заметить живущих рядом гномов и стеклянных человечков. Конечно это ирония, но она вполне справедлива по отношению к нам, взрослым. Поэтому у Крапивина именно дети являются первооткрывателями всех чудес окружающего мира, которые не дано видеть профессору Чайнозаварскому или членам Тайного Клуба Веревочниц.

Владик предстает перед нами классическим крапивинским героем, мечтательным, немного отрешенным от действительности ребенком, как губка впитывающим все выходящее за рамки скучной бытовой жизни. Такие дети всегда способны увидеть в брызгах воды играющих на барабанах и флейтах маленьких стеклянных музыкантов. Тилька-замечательная придумка Крапивина, он совмещает в себе любительский писательский образ барабанщика и сказочного существа. Рука об руку с Владиком Тилька перетерпел в повести различные метаморфозы, это было интересно и трогательно, недаром к детской душе так подходят эпитеты «прозрачная» и «хрустальная». Гоша в крапивинском представлении кажется больше домовым, чем гномом, писатель показывает его как часть природы, способной выкристаллизовывать из себя такого рода существ. Все просто-как неуничтожима природа, также неуничтожимы ее элементы, это уже не чудо, а законы, которые позволяют Владику вместе с особо впечатлительными читателями ощутить великую силу надежды.

Такой надеждой пропитана вся повесть, как и почти все книги писателя.Вместе с остальными известными составляющими образуется великое триединство веры, надежды и любви, поэтому Владик и находит потаенную Синекаменную бухту, поэтому летит по небу восставший из небытия «Кречет». Я как-то не задумывался над подобным, а ведь здесь может лежать объяснение феномена магической притягательности книг Владислава Петрович Крапивина. Вера, надежда и любовь заложены во все книги писателя и поэтому безусловно обоснованы мои максимально высокие оценки произведений Крапивина, в том числе и данной повести.

Если бы я не знал автора данного предисловия, то начав читать текст сразу бы понял кто его написал. В своей критике пороков и изъянов капитализма Александр Казанцев очень узнаваем, можно сказать это его конек, ведь большое число произведений писателя отражает этот вопрос. Тут важно определить, правомерно ли поднимать такую проблему по отношению к такому знаковому произведению как «451 градус по Фаренгейту», нет ли здесь заигрывания с советской идеологией того времени?

Деградация общества описываемая Брэдбери в романе очевидна и Казанцев в своей статье подмечает это верно. Поэтому зная биографию Александра Петровича вполне можно было ожидать аналогий с реальным американским обществом того времени. Можно назвать это флиртом с советским режимом, но и можно видеть в подобном личные убеждения писателя. Поэтому в этом отношении арбитром должен служить субъективный взгляд каждого читателя.

Но ведь в сказанном в статье есть много и других вещей, надо только суметь очистить текст от своеобразной кожуры. Взять хотя бы слова Казанцева о том, что подлинный гуманизм есть вера в человека или замечательное образное выражение о «лупе совести». Здесь есть над чем подумать и сделать на основе прочитанного свои собственные выводы.И тогда сказанные в предисловии слова сразу перестанут казаться банальными, обретут свой смысл и красоту. Я думаю именно таким образом нужно подходить к подобного рода статьям, ведь в те времена они писались далеко не глупыми людьми. Так что рекомендую пропустить через подобное сито содержание данного предисловия, соотнеся его с содержанием романа, да и с текущим моментом. С этой точки зрения я статью оцениваю положительно, признаю ее полезность и содержательность. А что касается иных аспектов романа, не вошедших в область рассмотрения предисловия, то тут уж дело за личными мнениями многочисленных читателей.

Замечательные книги писала Астрид Линдгрен, книги прошедшие испытание временем и любимые во многих странах мира. Ведь то, о чем писала Астрид универсально-это детская непосредственность, чистое мировосприятие и тот особый детский мир, о котором мы всегда вспоминаем с нежностью и трепетом. Все это присутствует в данной повести, однако имеют место и определенные нюансы, отличающие данное произведение от обычной безоблачной доброй сказки. Ведь как ни крути Рони была дочерью разбойника, ее окружали отнюдь не невинные овечки, а самые настоящие грабители, находящиеся в постоянном противоборстве с другой шайкой и солдатами. Прямо скажем не лучшее для ребенка общество. Но все-таки Линдгрен опровергает известную пословицу:« С волками жить-по волчьи выть», все-таки показывает ту детскую невосприимчивость ко злу, которая к сожалению теряется у взрослых с годами, как потеряли ее Маттис с Боркой-бывшие друзья детства. К чести родителей Рони стоит сказать, что они оберегали свою дочь от осознания истинного рода занятий жителей Маттиасборгена, отодвигая девочку от слишком раннего познания мира без прикрас.

И Рони создала в лесу Маттиса свой мир вольной воли, где можно не думать о завтрашнем дне и жить наслаждаясь текущим моментом, осознавая, что каждый миг своеобразен и неповторим, поэтому нужно получить от него как можно больше радости и счастья. При этом ее любимый лес вовсе не был сказочным местом доброй детской сказки, здесь было достаточно злобных и кровожадных существ, но это особенность писательского стиля Линдгрен, ведь в схожих сказочных повестях «Мио, мой Мио» и «Братья львиное сердце» окружающая действительность также довольно жестока. Наверное это правильно, я считаю, что шестым чувством дети все же должны понимать, что мир вовсе не является мягким и пушистым, что в нем присутствует зло, жестокость, несправедливость. Таким образом при правильном воспитании в идеальном случае при взрослении получится настоящая личность, созданная на фундаменте заложенных в детстве основ добра, но с четким представлением о могуществе зла и неизбежности борьбы с ним. Я вижу в Роне и Бирке именно таких людей, ведь не зря дети отказываются от наследственной разбойничьей карьеры. Да будет так и повесть не случайно заканчивается радостным чувством обновления, принесенным наступившей весной с громогласным звонким весенним криком Рони!

С этой книгой у меня сформировались особые, если так можно выразиться личные отношения, трудно выражаемые словами и измеряемые очень глубоким внутренним чувством. С содержанием романа я впервые познакомился по экранизации в цикле передач «Этот фантастический мир». То было время моего детства, тогда я буквально грезил книгами и вот я увидел нечто столь глубоко меня тронувшее, что отзвук этого эмоционального воздействия я ощущаю до сих пор. Ведь речь велась о Книге, о ее поразительном свойстве делать настоящего Человека, способного черпать из текста нечто неуловимое, но обладающее даром создания Живой Души. То что я лишь смутно осознавал, вдруг волшебным образом воплотилось на экране и многое стало ясным и понятным. Позже прочитав роман я дополнил эмоции интеллектуальным осмыслением прочитанного и этот синтез позволяет отнести данное произведение к одному из моих самых любимых.

«Жечь было наслаждением«! Увы, склонность к деструктивности, разрушению и жестокости лежит в основе природы слишком большого количества людей. Вопрос состоит в том, кто это может подавлять, а кто с удовольствием выплескивает агрессию вовне. Может быть это наказание свыше, может быть это частью входит в библейскую легенду первородного греха и кары за него. Хорошо быть идеалистом, но когда перед тобой стоит верзила с цифрами 451 на шлеме и огнеметом в руках, вера в добрые и справедливые человеческие начала быстро рассеивается. Брэдбери нарисовал мир доведенный до абсурда и главное безумие состоит в том, что большинство в этом мире чувствуют себя счастливыми. И хранители этого счастья-пожарные, дирижеры дьявольского оркестра играющего адскую симфонию огня. Таков главный герой романа в начале книги, вполне довольный своей жизнью Гай Монтег, не ведающей даже извращенной сути своей профессии. В его руках огонь является карающей субстанцией, будто бы вынесенной из горнила самого ада, а уничтожающая способность пламени напоминает дыхание самого дьявола. Брэдбери здорово дает почувствовать как человеческий порок передается стихии, извращая первозданную сущность дара Прометея. И наоборот, в конце книги писатель показывает огонь уже с другой стороны-дающий согревающее тепло костра, не уничтожающий, а поддерживающий жизнь.

Как-то в одном фильме я услышал гениальную фразу:« Может быть вся наша жизнь предназначена только для одного краткого момента». Для Монтега таким значимым моментом явилась встреча с Клариссой. Метаморфоза людской сущности может произойти от большого потрясения, боли утраты, а здесь была лишь случайная встреча, пустяк, но бывает, что подобное является самым значимым событием в жизни, к которому ты неосознанно шел все прожитые годы. И тогда из подсознания выходит второе «я», обрушивается на тебя, не дает покоя. Брэдбери великолепно выписал трансформацию Монтега, сперва осознающего что он вовсе не счастлив, а затем ищущего пути к самому себе, ощущая вызревание где-то глубоко внутри великого Нечто. Это уже не картонный герой, в нем начинает пульсировать Жизнь, дух бунтаря, а это неизбежно приводит к конфликту с обществом.

Нарисованный автором мир конечно же определяет жанр романа как антиутопию, кошмар для оптимистов, верящих в светлое будущее человечества с текущими молочными реками с кисельными берегами. Но как это ни парадоксально звучит, именно такой антураж позволяет писателю в полной мере показать ту светлую, гуманистическую сторону человеческой натуры, которая является предметом рассмотрения во всем творчестве Брэдбери, как явно, так и намеком. Ведь в любом произведении есть два смысловых пласта: один заключен в строчках текста, другой находится как бы «между строк». И в этом междустрочье в романе легко читается предупреждение нам, потомкам о опасности технократии, грозящей растоптать живую культуру, а вместе с этим и самого человека. Телевизорные стены, экранная безвкусица и пошлость, приоритетная цель получить максимум примитивного удовольствия от жизни-все это просматривается сейчас даже невооруженным взглядом. Смартфон все больше заменяет книгу и как не вспомнить слова Битти о интеллектуальном стандарте ограничивающем «Гамлета» одной страничкой краткого пересказа. Книг сейчас конечно никто не жжет, но ослабление интереса к книге как к таковой имеет место быть, особенно у молодежи. Подобные аналогии делают роман печально пророческим, как и сквозящий в тексте лейтмотив безумной войны, постоянно слышимый в гуле пролетающих реактивных бомбардировщиков.

Но не будем о печальном, ведь несмотря на трагический финал, книга по сути жизнеутверждающая. Всегда сквозь пепел весной пробиваются свежие побеги и сок им дают такие люди как Монтег, Фабер, Грэнджер со своими друзьями. При этом Брэдбери как бы спрашивает у читателя-сможешь ли ты быть таким как эти герои, способен ли ты на вызов? Это непросто, смотри что тебя ждет, ты потеряешь уют и спокойствие, а будешь ли при этом доволен приобретенным? Ответ будет однозначным для тех, кто по словам Высоцкого «верные книги в детстве читал». Данный роман и есть та самая верная книга на все времена. Я уверен, если бы люди чаще читали Брэдбери, проникались им, то мир был бы совсем иным.

Говорят без чудаков мир был бы серый и унылый. От этой серости с миром ничего не сделается, но каково в нем жить людям на которых это давит, которые не могут смириться со своим ничтожным существованием, социальной несправедливостью? Главный герой рассказа именно из таких людей и Брэдбери очень хорошо передал чувства этого человека, зажатого в тиски нищеты, без шансов на лучшую жизнь. Все что доступно Бодони-это ночью выйти из затхлости своего убогого домишки на свежий воздух и немного помечтать. А ведь мечта на самом деле есть великая сила, она поддерживает человека на плову, не дает утонуть в омуте безысходности и дает очень важное-пусть иллюзорную, но все же цель.

Я очень люблю и ценю людей подобных Бодони, это иллюстрация того человека, которому должно быть . Это классический герой Брэдбери, ранимый, тонко чувствующий, выделяющийся из обычной равнодушной массы. Обычно люди в положении Бодони ищут решение всех своих проблем на дне выпитой бутылки, опускаясь и деградируя. Поэтому я адресую данный рассказ всем отчаявшимся, ведь не нужно забывать, что кузнец своего счастья сам человек, как бы трудно ни было, сколь бы ни была безжалостна несправедливость жизни. Главный герой просто переполнен романтикой и любовью к своим детям. И от рассказа веет чем-то жизнеутверждающим, неистребимым позитивизмом, верится, что по силам каждому внести в ограниченное пространство своей семьи элемент чудесного, тем более по отношению к восприимчивой психике ребенка. Пусть это была выдумка, но дети Бодони свой полет считали реальным и подобная вера в свершение мечты останется с ними на всю жизнь, как и благодарность к своему любящему отцу.

Фантазия Рэя Брэдбери просто неистощима. При этом она всегда остается специфичной, легко индивидуально узнаваемой и вместе с этим разнообразной во множественной россыпи авторских задумок и оригинально построенных сюжетов.

Вот и здесь писатель продолжает излюбленную тему взаимоотношений инопланетян и землян. У Брэдбери это всегда преподносится остро, искрометно, с включением в общую канву личных и общечеловеческих проблем. Особенность данного рассказа состоит в том, что автор отходит от традиционного антагонистического взгляда на проблему отцов и детей, вернее выставляет ее с неожиданного ракурса, прежде всего касаемого очень уж юного возраста ребятишек. Конфликт безусловно присутствует, более того, в концовке он приобретает крайнюю форму, только подоплека здесь нестандартная, преподнесенная в неповторимом брэдбиеровском стиле. Писатель в своем творчестве всегда подмечал, что дети совершенно особые существа, отличные от взрослых по своей сути и мировосприятию. Они просто другие и к сожалению не всякий взрослый понимает это, забыв что сам когда-то был таким, забыв про силу своего былого воображения,фантазии и вытекающей отсюда доверчивости. В рассказе этим и воспользовались захватчики, превратив позитивное в негативное, в кошмар, где маленькая невинная Мышка превратилась в свирепую кошку. Произведение пропитано чувством неотвратимо надвигающейся жути, все более и более осознаваемой матерью маленькой девочки. Сюжет конечно же фантастичен, но мы знаем из истории и действительности как легко превратить людей в фанатиков, способных поверить в любой бред и свершить сколь угодно жестокий поступок. Брэдбери уже показывал подобное в своем замечательном «Вельде».

Поэтому, наряду с интересным сюжетом, рассказ ставит вопрос-действительно ли мы знаем и понимаем своих детей, так ли мы их воспитываем, и не получим ли вместо добрых и любящих чад жестоких, неумолимых тиранов, способных поверить откровенно сумасбродной идее. Отсюда понятна важность вопроса влияний, этого незаметного, но сильнейшего средства, способного сделать из ребенка чудовище.

Прекрасное название для данного рассказа! Бетономешалка перемешивает в своем чреве все составляющие в единую серую вязкую массу бетона, в этом заключается ее предназначение. Брэдбери с присущей ему образностью, сравнивает с этим нехитрым механизмом все «прелести» тупого мещанского общества потребления материальных благ, штампующего серую,однообразную людскую массу. На самом деле это страшная сила, бесплотная и невидимая, но тем не менее вещественная в плане получения готового продукта-некоего биологического робота, внутренне мертвых людей, напоминающих истинного человека лишь по внешней форме. Недаром в рассказе земляне не боятся завоевателей, ведь им известна вся мощь этой образной бетономешалки, с гарантией качества готового продукта. Так что напрасно Эттил опасался опасался встретить на Земле человека читающего, а значит думающего, слово «книга» вызывает у случайной знакомой марсианина лишь приступ смеха.

В своих произведениях Брэдбери всегда пишет о настоящем Человеке, сопереживает ему и антитезисом показывает мир уничтожающий человеческую натуру творца, искателя, созидателя. Именно такой мир показан в этом рассказе, у меня создалась ассоциация с некой болезненной опухолью, непрерывно разрастающейся и поглощающей все живое и позитивное. Эта опухоль выражает собой только злобное, тупое, подлое скрывающееся за ширмой достижений научно-технического прогресса. Брэдбери как писатель-гуманист в высокохудожественной форме наглядно иллюстрирует подобное, в этом состоит суть и смысл данного замечательного рассказа.

Простые мальчишки живут обычной жизнью со своими маленькими заботами, радостями и огорчениями. Но у Крапивина совсем обыкновенных мальчишек не бывает, его ребята всегда мечтатели со своим особенным внутренним миром. Вот и Тоник из таких фантазеров, он представляет себя смелым полярником путешествующим среди льдов и айсбергов. Это здорово, формировать в себе мечту, которая впоследствии может воплотиться в реальность и мимо уже будут проплывать не бумажные, а самые настоящие айсберги. Трогательный, наивный детский мир, всегда вспоминающийся с особой трепетной теплотой. И в рассказе ребята стремятся приблизить себя к полярной реальности, чувствуя внутри спального мешка отзвук путешествий и дальних дорог.Нынешние дети, кто чувствует подобное и являются теми самыми крапивинскими мальчиками для которых писатель оставил наследие в виде подобных рассказов. Крапивин в своем творчестве всегда остается самим собой, автором с любовью рисующим своих персонажей и передающим читателям красочность и естественность детских фантазий.

Прошу любить и жаловать-Стругацкие в начале творческого пути, со своим первым большим произведением с ходу изданным в популярной серии «Библиотека приключений и научной фантастики» и через год вновь переизданным. Всякое начало имеет свои издержки типа первого блина комом, но это не касается гениев, которым свойственно сразу расставлять приоритеты талантливости и такая печать виртуально стоит на этой повести. Конечно видно, что здесь Стругацкие еще стояли одной ногой в старой, патриотической советской фантастике, но другой ногой они уже шагнули в начавшем формировать свои контуры знаменитом Мире Полдня. Поэтому неудивительно было встретить таких персонажей как председатель горисполкома, секретарь горкома и можно было бы ожидать, что космонавтов перед стартом торжественно приняли бы в партию, да только они уже были коммунистами. Социальный строй в котором ты живешь всегда стремится наложить на личность свои атрибуты и для тех, кто этого не желает, важно отважится сбросить с себя удобный защитный кокон, обеспечивающий безоблачное литературное будущее. Биография Стругацких известна и шаг за шагом, от повести к повести они формировались как бунтари и революционеры советской фантастики.

Но это будет позже, шестидесятые годы только на подходе и вот она «Страна багровых туч». Сразу хочется отметить, что повесть изобилует техническими и научными терминами, что изрядно прибавляет долю научности в ее фантастике. Гимном звучит песнь фотонной ракете «Хиус», совместной мечте ученых и фантастов, грезе человечества начала космической эры в стремлении приблизиться к околосветовым скоростям для осуществления межзвездных перелетов. Но пока путь космонавтов в повести гораздо короче, да и на первом плане стоят именно герои Стругацких, те кому выпало счастье строить то самое прекрасное далеко.

Шестерка покорителей Венеры была подобрана авторами согласно всем законам разнотипности для главных персонажей. Капитан «Хиуса» Ермаков являет собой классический типаж опытного, рассудительного и вместе с тем отважного космического волка; Юрковский-красавчик с несколько напыщенными и самодовольными манерами пижона, однако не переходящими порог допустимости, хотя бы по отношению к Быкову, внешне простоватому и бесхитростному парню, с мужицкой смекалкой и золотыми руками. И остальные три члена экипажа также своеобразны как в чертах характера, так и в профессионализме: Крутиков-добродушный, мягкий штурман экстра класса, Спицын-вдохновенный пилот космических кораблей, Дауге-увлеченный геолог, способный сочетать в себе как преданность делу, так и глубокие чувства. Вот такая «могучая кучка» была брошена Стругацкими на штурм непокорной, яростной Венеры.

Но сперва на пути к планете, авторы сталкивают своих героев с великим космическим пространством, завораживающим своей беспредельностью и заключающим в своей пустоте саму Жизнь. Я очень оценил в повести преклонение Стругацких перед этой бездной, внешне пассивной и однообразной, но вместе с тем дьявольски опасной, способной преподнести вторгнувшимся в ее пределы смельчакам различные сюрпризы. И в этой связи очень здорово переданы ощущения Быкова от нахлынувшего на него чувства космического одиночества, когда ты находишься в бесконечности где нет ни верха, ни низа, ни дня ни ночи, а есть лишь холодная беспредельность. И это в пределах Солнечной системы, а что говорить о дальнем космосе.

И вот конечный путь экспедиции-бушующая Венера, страна багровых туч. Описания планеты Стругацкими получились столь сочными, что невольно возникает эффект присутствия. Как то возникла мысль-вот было бы здорово сделать современную экранизацию с мощными спецэффектами, да с ощущением писательского духа Стругацких! Очень красочно смотрится Голконда, живописнейший образчик ада, образный космический утилизатор грешных людских душ. Конечно в действительности, всех находящихся в центре такого природного ядерного реактора тут же съела бы радиация, но авторы отнеслись более милостиво к своим персонажам и надо безусловно простить это литературное допущение. Тем более, что других опасностей, приключений и трагедий на долю участников штурма Венеры выпало в избытке. Итог этому острая, щемящая душу концовка, то, что по крайней мере в пору моей юности, будоражило воображение мальчишкам и снилось по ночам, сходя со страниц в область подсознательных грез. Это никогда не оставит равнодушным увлеченного читателя, заставляя с жадностью лихорадочно перелистывать страницу за страницей. Я при чтении настолько погрузился в книгу, что даже как-то сроднился с героями, стал незримым членом их экипажа. Наверное в этом и состоит суть писательского дарования Стругацких: суметь вовлечь читателя в свой чудный мир будущего, создавая в воображении мир виртуальной реальности с приоритетами чести, самоотверженности, неуклонного движения к поставленной цели. Таковы герои Стругацких, те, с которых хочется брать пример и чтобы эти слова не показались банальными, просто прочитайте эту замечательную повесть.

Каково оказаться в тисках времени, когда будущее вцепилось в горло железными пальцами и не желает выпускать из своих объятий? Для героев рассказа эти красивые слова отнюдь не являются метафорой, это реальность от которой они убегают во всю прыть. Конечно конкретными преследователями являются люди, но ведь они в свою очередь являются продуктом породившего их времени, неким блюдом полученным на своеобразной кухне всего сущего, вмещающего и то что было и то что будет. Великий непознаваемый повар варьирует различные ингредиенты и мы получаем цепочки событий, находящиеся в тесной связи с людскими судьбами.

На тему перемещений во времени Брэдбери написал много рассказов. Но здесь собственно эта тема вторична, главное же заключено в идее протеста человека против диктата существующей реальности. Герои рассказа воспользовались машиной времени, чтобы избежать ужасающей действительности тотального милитаризма, пытаясь найти для себя тихий уютный уголок. Это самый удобный способ действия, но только не противодействовать злу, а уйти от него, скрывшись за завесой лет. Тут нет бунтарства, тут имеет место быть лишь хитрый способ создать для себя зону максимального благоприятствия существования. Это все естественно, но Брэдбери реализует так здорово ему удающуюся идею фатальности, когда зло тянет свои щупальца сквозь ткань времени, чтобы заполучить в свое распоряжение тот винтик, без котрого плохо работает механизм всеобщего уничтожения. Таково будущее 2155, где все подчинено смерти, где жизнь даже с такими примитивными удовольствиями как алкоголь и табак, сведена на нет. Оттуда чувствуется сквозящий лейтмотив: убивать, убивать, убивать. Это одно из немногих произведений писателя, где нет ни капельки позитивизма, только одна неотвратимая неизбежность.

Но ведь не зря Брэдбери называют великим пророком. И позитивизм не всегда полезен, если сегодня чувствуются предпосылки такого литературного 2155 года. Перемещений во времени я думаю не ожидается, а вот все остальное-будьте любезны. И дело не в крайности упадничества, литература для того и существует, чтобы извлекать из вымышленного уроки реального. Если мы конечно же в состоянии это сделать...

Все-таки непостижимая и загадочная вещь-человеческое сознание. Оно всегда охватывает только определенные, очень узкие рамки нашего бытия в пределах повседневной людской деятельности, со своим устоявшимся кругом дел. Мы врастаем с корнями в обыденность, пропитываемся ею, она уже составляет часть нашей натуры. Это положение двояко и положительная сторона заключается в сопутствующему такому обстоятельству чувству спокойствия, уюта, удовлетворенностью тихой размеренной семейной жизнью.

Именно такую семью показывает в рассказе Брэдбери, здесь нет сытого тупого мещанства, в ощущениях героев ощущается незатейливое счастье, то, что наверное является целью практически любой совместно живущей пары. Все было бы хорошо, если бы не мистический голос, предвестник мирового апокалипсиса, предтеча библейского карающего всадника с огнем и мечом. И ты неожиданно понимаешь, что все, конец, завтра уже не будет и тебе очень повезет если смерть будет легкой и без мучений. Анализ таких крайних состояний является высшим пилотажем для писателей, собственно это и делает Брэдбери гением мировой фантастики. И неожиданно мы видим, что у людей нет никакой паники, никто не сходит с ума от безысходности. Но здесь абсолютно не чувствуется тупая животная покорность, скорее это дань судьбе, тому могучему и неумолимому року, противиться которому бесполезно. Именно он рисует картину грядущего, именно от его лица говорит голос. Можем ли мы изменить предначертанное, своевременно предугадав зарождающиеся предпосылки? Да, можем, но для этого человек должен быть Человеком, способным что-то сделать и на что-то повлиять. А в действительности мы точно следуем тому, что считаем неизбежным и не случайно герои рассказа спокойно принимают факт того, что в мире на данный момент все обстоит так, а не иначе. Это и есть судьба, в которую человеческому разуму не удается внести свои коррективы и поэтому в рассказе по обе стороны океана заводят моторы бомбардировщики, готовясь к своему последнему вылету.

Брэдбери всегда одновременно прост и сложен, что наглядно показывает данный прекрасный рассказ. Здесь чувство спокойствия, даже некого умиротворения, пересиливает состояние панического ужаса. И как-то странно возникает ощущение позитивизма. Наверное это оттого, что герои рассказа ощущают себя людьми даже перед лицом грядущей катастрофы и это помогает им встретить неизбежное с чувством спокойного достоинства, подчеркнуто тщательно выполняя свои мелкие семейные дела. Возможно это и делает нас настоящими людьми, способными если не предотвратить, то по крайнее мере с честью встретить конец света.

Все же какая тонкая грань между покоем и хаосом, жизнью и смертью! Герой данного рассказа Эрнандо, был простым необразованным человеком, жил совершенно серой незатейливой жизнью со своими устоявшимися заботами и однообразным бытом. Только дорога связывала его с «большим» миром, миром проносившемся мимо убогой хижины буквально со скоростью автомобиля. И никому ни до кого не было дела, ни Эрнандо до мелькнувших мимо него людей, ни проезжим до забитого бедняка. Но если ты отгородился от внешнего мира, то он от тебя отгораживаться никогда не будет и однажды ворвется к тебе в дом, чтобы предъявить свои права на все что угодно, даже на саму жизнь. В этом и состоит основной смысл рассказа.

Как бывает у Брэдбери, здесь чувствуется накатывающая тревога, постепенное осознание того, что произошло нечто страшное. Ожившая дорога вновь покатила по себе стремительно несущийся поток машин, как первые волны разлившийся реки, предугадывая приход разрушительного цунами. Тема ядерной катастрофы постоянно волновала Брэдбери, это нашло отражение во многих рассказах писателя. В каждом из них автор описывал какой-то свой, особый аспект атомного безумия. Здесь автор показывает неспособность простого примитивного человека даже осознать грядущую катастрофу. Я думаю, что здесь дело не столь в слабом интеллекте Эрнандо, сколько в отрицании человеческой натурой возможности деструктивного. Люди свыкаются с устоявшимся ходом событий своей жизни и им кажется, что так будет всегда. Никогда не хочется верить, что ожившая после дождя природа может смениться пустотой выжженной пустыни. Но в этом и заключается загвоздка и чем больше таких бессловесных Эрнандо, тем вероятней угроза апокалипсиса. Я считаю, что забота о безъядерном будущем должна касаться всех, и мыслящего интеллектуала, и малообразованного крестьянина. Иначе атомный смерч ворвется в каждый дом и,увы, в данный момент эта угроза имеет вполне осязаемые черты.

Еще один вариант сказочной повести, по опробованной сюжетной линии уже использованной Линдгрен при создании великолепного «Мио,мой Мио». Судите сами: сказочная страна куда невероятным образом попадает главный герой, противоборствующие там силы добра и зла, противостояние героя с темным властелином-все сходится, как в сравнении двух произведений, так и в классическом построении подобных литературных сказок. Поэтому все дело в бусинах нанизываемых на эту старую добрую сюжетную нить, а такими бусинами являются конкретика данного произведения, детали реализации в рамках выбранного стандарта.

Что сразу же понравилось, так это идея взаимопроникающих миров, куда попадают герои при уходе из обычной реальности. Человек, а особенно ребенок, никогда не желает принять концепцию абсолютного исчезновения из осознанности бытия. Взрослые ищут утешения в религии, детям на помощь приходит сказка. Идея Линдгрен проста: смерти нет и если мы уходим из одного места, то обязательно попадаем в другое. Такова Нангияла, прибежище ушедших из нашего мира тел и душ, причем интересно, что здесь действуют такие же законы жизни и смерти, как и в обычной жизни, но за ними стоит уже другая реальность Нангилимы. Тут нет никакой глубокой философии, писательница преподносит этот факт как нечто очевидное, такое, во что может поверить каждый ребенок. В этом и состоит вся прелесть сказки-верить, потому что так должно быть, потому что иначе никак нельзя.

Сам же ход повествования меня признаться не очень впечатлил. Все очень добротно, интересно, но нет той неуловимой изюминки, которая была в «Мио». Я вынужден сравнивать эти две сказки, поскольку они были вместе в издании 1999 года и естественно прочитаны друг за другом. Всегда очень трудно объяснить почему одно нравится больше, а другое меньше, тут дело в личном восприятии, которое всегда трудно объяснить рационально. Эмоционально при чтении «Братьев Львиное сердце» у меня почему-то возникало чувство какой-то мрачности, даже угнетения, разрушающее долженствующую возникнуть атмосферу волшебности, которая просто обязана быть в детских сказках высшего уровня. Этот жанр должен быть таким по определению, по своей внутренней природе, иначе это уже нечто другое. С одной стороны имеет место быть позитивность неумирания, а с другой стороны слишком часто упоминается смерть и одно это постоянное упоминание разрушает всю позитивность. Кроме того легкость перемещений братьев по потусторонним мирам снимает завесу величественной тайны с возможности посмертного существования. Тут все просто, как сесть в вагон очередного пришедшего поезда. Поэтому дело обстоит именно так, хотя ни о каком разочаровании речь абсолютно не идет. Печать таланта Линдгрен определённа, дело в том, что удалось более, а что менее.

Фантастику можно писать видя в этом только умение сочинять увлекательные истории, а можно, стараясь при этом передать осязаемое и неосязаемое, то что содержит загадочная субстанция человеческой души. Брэдбери явно принадлежит ко второй категории фантастов, это мощнейший генератор мыслей, чувств и эмоций, осознанно и неосознанно волнующих каждого. И Брэдбери дан замечательный талант проявлять великое на бумаге, даря изысканное удовольствие гурманам настоящей качественной фантастики.

«Калейдоскоп»-это фантастическая притча, краткое, но философски емкое произведение о общечеловеческих вопросах, не дающим покоя тем, кто способен перед собой эти вопросы ставить. Экипаж ракеты состоял отнюдь не из таких людей, все были поглощены жизнью, с ее крупными и мелкими заботами, удовольствиями, обидами, подлыми и хорошими делами. Это наше обычное бытие, то, что каплей за каплей наполняет резервуар наших дней и ночей, слагающихся в месяцы, годы, десятилетия. Но вот ты оказываешься лицом к лицу с Великой Пустотой, перед которой все прожитое неожиданно проявляется в истинном свете, где нет иллюзий и самооправданий. Холлис в рассказе попал именно в такое положение, испытав всю гамму эмоций, от безграничного ужаса лицезрения рвущихся нитей существования, до спокойного созерцания погружения в бездну. Брэдбери нашел отличную крайнюю ситуацию, где каждый волей неволей должен оценить свой пройденный путь и подвести итог. Так бывает всегда, когда ты один на один с Вечностью, которая дала тебе жизнь. Ну а что ты можешь дать ей взамен? Ведь несмотря на кажущуюся малую значимость, настоящий человек способен оставить что-то после себя. Кто-то, как Леспир, радуется, что ему есть что вспомнить, так как он урвал от жизни максимум удовольствия, Эпгейт испытывает противоречие злобы и великодушия. А Холлис неожиданно сознает себя пустышкой, растворяющейся без следа в великом океане Вселенной. Это очень печально для человека и не зря Брэдбери говорит нам, что смерть не для всех одинакова, к ней можно идти разными дорогами. Я думаю, счастлив тот, кто в свой последний час ощущает себя «наполненным» человеком, но большинство же, как и Холлис, являются лишь мелкими стеклышками в калейдоскопе течения реки времени.

И какова концовка, какая великолепная аллегория! Мальчик видит на небе лишь промелькнувшую мельком звездочку, не ведая, что это бывший сосуд кипения страстей,желаний,мыслей. Брэдбери как бы говорит нам-цени каждое мгновение, стараясь наполнить свою жизнь смыслом, созиданием, добротой. Может быть в этом и состоит смысл нашего существования, наш долг перед Великим Космосом? Как актуальны замечательные строчки Леонида Дербенева:«Есть только миг перед прошлым и будущим, именно он называется жизнь!»

Читая Бредбери мы всегда ощущаем наличие чего-то неуловимо трогающего нашу душу, вызывая то чувство тревожной грусти, то воодушевление оптимистической веры, то радость от идентичности мыслей и чувств. Разобраться в причинах порой очень трудно, слишком все зыбко и необычно. И тогда на помощь приходят статьи подобные данной, в которых автор имея за плечами эмоциональный и интеллектуальный опыт, делится с читателями своими соображениями. «Зри в корень», говорил Козьма Прутков, сказать это просто, а сделать трудно и я считаю, что Рафаил Нудельман в своей статье как раз и пробует это делать, помогая нам осмыслить то, что мы только чувствуем. Ведь не всякий может облечь данное в слова, здесь автор как опытный критик приходит к нам на помощь.

Таким образом складывается замечательное трио: писатель-читатель-рецензент. Эта цепочка в идеале должна замыкаться в круг, обеспечивая неразрывность связи, в которой каждое звено дополняет собой другие, что делает любое произведение максимально наполненным. Произведения Бредбери читали и читают люди живущие в разных странах с различной культурой и социальным укладом. Здесь приводится взгляд из нашего советского прошлого, в статье безусловно присутствует критика капиталистического буржуазного общества, но на мой взгляд это рождено не столько идеологией, сколько действительным наличием очевидных пороков и недостатков. А самое главное-это попытка Нудельмана вычленить из творчества Бредбери оптимизм веры в человека и передать это читателю в доступной форме. В этом мне видится одно из главных предназначений литературы, а подобные статьи помогают нам лучше это понять.

Литература, как и все искусство, неотделима от жизни человека, поэтому в книгах отражается все, чем живет человек. А главное в человеческой жизни-это большая цель и упорный труд ведущий к выбранной цели. Данная автобиографическая повесть как раз и посвящена размышлениям писателя о своем пути к выбору жизненного предназначения, причем не как результата случайного стечения обстоятельств, а как итога становления личности. Помню связанную с эти мысль Льва Толстого о огромной важности практики быть «полным» человеком и жить с целью. В связи с этим цель не нужно выдумывать, она должна быть найдена сообразно наклонностям человека и которая как будто бы всегда существовала в скрижалях индивидуальной судьбы, а была осознана в результате трудных поисков.

Именно по такому пути и шел Александр Петрович Казанцев, очень здорово показавший в повести все важные вехи своей жизни. Частенько вроде бы заурядное событие, даже не событие, а просто эпизод, на самом деле оказывается очень важным и определяющим. Так, перевозка вещей в полуразвалившейся тачке, выработала для Казанцева девиз на всю последующую жизнь. А изобретательская деятельность талантливого инженера и сопутствующее этому знакомство, послужили началом писательской деятельности в жанре научной фантастики. Автор называет произошедшее как бы случайным, но на деле это и есть осознание именно своего, родного, явившееся итогом творчества и неустанных исканий в различных областях знания и человеческой деятельности. Именно это присуще людям нестандартным, деятельным, неустанно ищущим и никогда не знающим покоя. Так рождается личность, а в литературной сфере одаренный писатель, книги которого будут читать и перечитывать как современники, так и будущие поколения читателей. Мы знаем, что множество писателей-фантастов были талантливыми инженерами, изобретателями, учеными-о таких людях пишет Казанцев в повести, таким является и он сам. И здесь еще важен вечный поиск, доводящий порой до изнеможения, а иногда и до болезни, но дающий в награду своеобразную встряску и в результате свершение задуманного. Так вышло для Александра Петровича, к примеру, в случае с «Пылающим островом», претерпевшим множество коллизий.

В повести автор очень хорошо показывает, что книги, как и люди, имеют свою судьбу, интересную и порой трагическую (очень показателен пример академика Майского). Казанцев рассказывает как написанные им произведения дарили трогательную обратную связь с читателями, дающую писателю не только оценку своих трудов, но и материал для создания новых сюжетов и героев. Автор очень трепетно относится к этой связи, вырабатывая тем самым методы и приемы построения того, что на его взгляд можно назвать качественной фантастикой. Именно эти приведенные в повести соображения являются для меня самым ценным в данном произведении. А принцип создания героев, как носителей идей, с выработкой нерушимых моральных принципов и жизненных убеждений, является для меня классическим примером создания персонажей в лучших традициях советской фантастики. Именно за это я люблю Казанцева. а данная повесть помогла лучше узнать о жизни этого безусловно талантливого, может быть в чем-то спорного (как и все талантливые люди) человека.

Это стихотворение Пушкина мне знакомо с детства, наряду с известными пушкинскими сказками. Помню книжку издательства «Малыш» с прекрасными иллюстрациями Вениамина Лосина, помню с каким интересом я перелистывал страницы и рано научившись читать, почти выучил певучие строки. Недаром стихотворение названо автором песнью, ведь текст в восприятии звучит настоящей балладой,эпиком, а вернее сказать старорусской былиной с гусельным аккомпанементом. Видимо поэтому произведение обладает таким сильным эмоциональным эффектом как для ребенка, так и для взрослого человека. И коль речь пошла о чувственном восприятии, то его усиливают уже упомянутые замечательные иллюстрации указанного издания, великолепные в исполнении и с тонкой детализацией.

Что касается самого текста, то он для меня пронизан атмосферой тайны и мистики, следа чего-то важного и давно уже практически утерянного. То было время стыка двух великих религий в истории нашего народа: ведической и христианской. Собственно ведическое восприятие мира это не только религия, это культурный пласт, включающий в себя цельную систему знаний со своей философией, космогонией и вытекающими отсюда сверхъестественными способностями. Таков был кудесник, покорный Перуну старик, для которого людские судьбы лежали на раскрытой ладони. Пушкин называет волхва любимцем богов, таким людям верили, поверил старцу и Олег, тем не менее пытаясь обмануть предначертанное. Эта тема фатальности, неумолимости судьбы буквально сквозит во всем стихотворении. И предсказанное не всегда следует воспринимать буквально, завеса будущего зыбка в деталях, но неизбежна в свершении, лишь причудливо укрываясь в переплетении причин и следствий. Этот посыл и определяет канву произведения, которую в замечательной стихотворной форме преподнес нам великий поэт.

А развязка по театральному эффектна и показывает наличие того самого великого и бесконечного, против которого бессилен даже самый могучий витязь. Эти неясные ощущения я как-то по особенному чувствовал в детстве, с годами они конечно-же притупились уступив место рациональному знанию. Но данное стихотворение я очень ценю и поныне за его красоту, внутренний смысл, особую наполненность и интересное содержание. Я считаю, что старик кудесник по настоящему счастлив, ведь он мог видеть вечность, а Олег, как и все мы, остался заложником времени и вложенной в него неотвратимости.

Вся прелесть подобных рассказов состоит в том, что они основаны на реальных событиях и связанных с ними гипотезах. Тема падения так называемого тунгусского метеорита является излюбленной для Казанцева, ей он посвятил очень много времени. Я называю тунгусский метеорит так называемым, потому что по данному факту имеется очень много вопросов на которых нет ответа для официальной версии, а раз так, то для писателей фантастов открывается широчайшее поле деятельности. Эти предпосылки и послужили причинами появления данного рассказа.

Версия Казанцева конечно же относится к области фантастического, но рассказ построен таким образом, что создает ощущение принадлежности к научно-популярному жанру. По сути так оно и есть, просто автор облек содержание в литературную форму рассказа-гипотезы, как это определил сам писатель. Очень хорошо показаны люди научного поиска, готовые ради доказательства своей гипотезы, пуститься в длительное и трудное путешествие по тайге в поисках следов падения, а также таинственной черной женщины. Ход действия весьма динамичен, имеют место и неожиданные повороты и пересмотр героями своих взглядов, а развязка по законам жанра наступает в концовке. Конечно доказательная база для серьезной гипотезы прямо скажем довольно зыбкая, а вот в плане красоты сюжет достоен похвалы. Ведь читателя всегда манят тайны и загадки, нестандартные версии общепринятой трактовки. Кстати, для тех кто может быть не знает, существует еще одна версия тунгусской катастрофы, связанная с экспериментами Николы Теслы.А автору спасибо за отличный рассказ, за нестандартное видение ситуации, ну и за стремление привязать жанр научной фантастики к действительно случившемуся, и до сих пор не объясненному событию.

Зачастую очень трудно видеть окружающую действительность незамутненным взглядом. Слишком все сложно и непросто, слишком много обстоятельств наслаивается на сознание человека, искажая картину окружающего мира. И вот здесь может помочь «фантастическая оптика», способная по меткому определению Казанцева служить увеличительным стеклом, показывающим мир в котором мы живем. Социальная фантастика Казанцева со времени написания и переработки «Льдов» претерпела причудливую трансмутацию. Ожидания явно не свершились, а вот все пороки «дикого капитализма» пришлось ощутить воочию. Время показало насколько прав был Казанцев, нещадно критикую изъяны капиталистического строя и приобретя тем самым ярлык идеологически удобного для советской системы фантаста-ортодокса. К сожалению поставленный штамп всегда убрать очень трудно, но если внимательно посмотреть вокруг себя и непредвзято сопоставить увиденное с большей частью сюжета «Льдов», то выводы очевидны. Как говорится имеющий глаза да увидит, но не стоит больше зацикливаться на этом, ведь в романе так много того, о чем можно долго и с удовольствием говорить.

Для меня это в первую очередь созданные писателем замечательные образы своих литературных героев. Эти типажи настолько великолепны, что в моем восприятии отодвигают научно-фантастическую часть романа на второй план. И на первом месте стоит конечно же Шаховская! Казанцеву удалось создать не только яркий образ своей героини, но и в несколько несвойственной себе манере показать всегда волнующую мужчин, невероятно притягательную, слегка сексуальную идеальную женщину, обольстительно красивую и невероятно умную. Впрочем я не совсем прав, в плане создания выразительных типажей Казанцев всегда был мастер, просто здесь это получилось уж очень впечатляюще с точки зрения именно женской притягательности. Настоящая женщина всегда должна быть загадкой для мужчины, поэтому немудрено, что Рой Бредли и Николай Буров потеряли голову от таких чар. В повествовании нашлось место и для потрясающей романтики, чего только стоит ночь под звездным алтарем неба, с трогающими душу строчками завораживающей песни. Это даже не лирика, это некая интимность, жизненность, сближающая с самой обычной человеческой жизнью твердые убеждения, подвиг, научный поиск.

Под стать Шаховской вышла и Лиз Морган, еще один прекрасный женский персонаж, казалось бы готовый предстать в виде развращенной и капризной миллионерши, но на деле оказавшейся умной, ч и благородной женщиной. Я поначалу думал, что Лиз будет представлена автором как антагонист Шаховской, но Казанцев подошел здесь гораздо тоньше, показав несколько другую ипостась женской натуры, различной в нюансах, но родственной в принципе.Вот так американская миллионерша заняла свое достойное место в сложном хитросплетении чувств и обстоятельств в «великолепной четверке»: Елена Шаховская, Элизабет Морган, Николай Буров, Рей Бредли.

Что же касается главных героев мужчин, то здесь безусловно тоже есть о чем сказать. Николай Буров воплотил в себе все, что может быть прогрессорского в науке. Это человек идущий против устоявшихся стереотипов, сложившихся мнений и взглядов, которые постепенно закостеневая, начинают претендовать на роль непогрешимой истины. Буров конечно же представляет собой образец человека будущего, в классическом варианте советской фантастики. Многим не нравится однозначная идеологическая привязка такого героя к идеям коммунизма, но хочу заметить, что термин «советская идеология» давно уже канул в лету, став уже историческим понятием. Сейчас уже совсем другие времена и коммунизм можно рассматривать вне идеологического кокона, как чистый вариант общественного развития будущего. Казанцев видел в этом вершину социального уклада человечества и я считаю, что прошедшее время сняло с такого убеждения писателя печать ортодоксальности. Тем более, что в романе Буров как раз и борется против научной ортодоксальности, не боясь обвинений от схоластических коллег.

А вот Рой Бредли показан как честный и прогрессивный человек находящийся, как тогда любили говорить, в тисках прогнившего буржуазного общества. Стоит сказать, что такому человеку всегда трудно в принципе, почти при любом социальном укладе, так как, увы, такие люди во все времена составляют меньшинство. Попробуйте быть таким сейчас и сразу станет ясно как это трудно. Вот Казанцев и ставит своего героя в подобные обстоятельства, с изрядной долей оптимизма показывая, что жить по законам чести можно в любых условиях. И при этом, в системе ценностей тоталитарного прагматизма, быть способным на большое чувство, отважные поступки и твердое убеждение собственной правоты.

Вот такие даны человеческие характеры, такие показаны людские судьбы на фоне грандиозных природных и социальных катаклизмов и столь же масштабных научно-фантастических идей. Не стоит быть излишне строгим к откровенно фантастическим допущениям Казанцева к возможности погасить Солнце или же наоборот «зажечь» Юпитер. Писатель сам признает это, относя к уже упоминаемой «фантастической оптике»-понятно, что невероятной в реальности, но чертовски увлекательной в литературном смысле. Впрочем Казанцев приводит и вполне осязаемые идеи о гипотетической памяти предков, возможных причинах рака, значении нуклеиновых кислот, гипотезах развития Вселенной. Чувствуется, что автор приводит в романе эти теории не ради чисто литературной увлекательности и остроты сюжета, эти вопросы волновали Александра Петровича на протяжении всей его жизни, находя отклик и в других произведениях писателя. Это прерогатива думающего человека, пытающегося дать обоснование своим взглядам на выбранном жизненном пути писателя-фантаста. В роман вложен очень большой труд и одно это уже заслуживает уважение, даже если не принимать во внимание все вышесказанное.

Казанцев всегда был мною любим, безусловно специфичен, но именно подобная специфика определяет тот или иной читательский интерес, расставляя определенные акценты. У писателя всегда было и есть много критиков, но на мой взгляд книги Александра Петровича дают возможность для интеллектуального чтения по многим сферам деятельности человека, с пищей для размышлений и выводов. А переработанные и дополненные «Льды» как раз такое чтение и предоставляют.

Все мы являемся заложниками происходящих вокруг нас событий, меняющихся обстоятельств, непредвиденных случайностей которые всевластно вмешиваются в наши планы, а порой и в само наше существование. Этим силам было угодно не дать закончить Александру Сергеевичу данную пьесу и первая публикация написанного произошла уже после смерти поэта. Так сплелись трагические события «Русалки» с преждевременной гибелью самого автора. Не будем говорить о мистике, о неком предугадывании окончания жизненного пути поэта-их здесь нет ( в отличии скажем от лирики Лермонтова, с потрясающим предчувствием неизбежного). Дело все в тех же нитях судьбы, которые нелепо обрываются в пору расцвета творческих и жизненных сил. Своими персонажами распоряжается автор, не ведая, кто готовит участь ему самому.

Пьеса построена на антагонистическом синтезе одних из самых мощных человеческих чувств-любви и ненависти. Как известно расстояние между этими противоположностями измеряется всего лишь одним шагом. Тут нет ничего странного, так как в жизнь дочери мельника вошла ложь и измена. Такая неистовая трансформация одного чувства в свою противоположность всегда приводит к острому выплеску эмоций, а зачастую и к трагедии, что собственно в пьесе и произошло. Пушкин как мастер передачи таких состояний, мастерски показал это, приправив во второй половине сюжета так хорошо удающейся ему мистикой. В самом деле, все получилось очень волнующе, эмоционально, талантливо. Жаль только, что Александр Сергеевич так и не закончил пьесу, не передал нам все задуманное. Что поделаешь, судьба...

Не зря говорят-не так страшен просто дурак как дурак с инициативой. В рассказе эта инициатива выразилась в попытке извлечения пользы от дурости, автоматическом способе найти в потоке глупости нечто рациональное. Проще говоря речь идет о преобразовании количества в качество, ведь активный дурак просто изобилует великими идеями и масштабными проектами, из которых изобретатель СУС надеется вычленить что-то гениальное. Таким образом очевидно легализуется глупость и любой недалекий человек будет считать себя значимой величиной, предъявляя на поверку то немногое, что машина найдет путного в потоке его бреда. Варшавский показывает абсурдность такой точки зрения и финал рассказа не случайно очень ироничен.

А вот что будет если глупость абсолютна? Тогда СУС в результате обработки данных выдает нулевой результат. Вот так «великий» изобретатель и попал в щекотливую ситуацию, став жертвой своей собственной идеи. Однако в таком изобретении есть и своя польза, ведь не случайно в рассказе, когда дело дошло до практической проверки машины, не нашлось желающих выступить и высказать свое суждение. Кому же охота тут же получить анализ сказанного и на выходе иметь чистую белую ленту. Так что рассказ очень поучителен и иногда прежде чем что-то сделать или сказать, все-таки надо подумать, стоит ли это делать.

Разрушительная способность вирусов поистине грандиозна и по своей силе превосходит силу любого оружия. Сейчас мы это наблюдаем воочию, только пережив активную фазу COVID-19 и со страхом ожидая возможности еще чего-нибудь гораздо худшего. Это не сюрреализм, это действительность и читая данный рассказ Варшавского уже перестаешь воспринимать сюжет как абсолютную фантастику. Ведь неизвестно какие опасности могут таить в себе эти микроскопические диверсанты, вторгаясь в структуру наших клеток и вызывая может быть уже необратимые изменения. В литературном мире сиреневой планеты космические исследователи увидели лишь прах былой цивилизации и лишь скрупулезность Доктора помогла понять истинную причину трагедии.

В общем сюжет рассказа не нов, даже немного банален, да и автор не облек его в что-то более-менее значимое. Но все же пища для размышлений есть и кто его знает, не повстречается ли нам завтра на улице крыса идущая на двух ногах?

Музыка, талант и зависть-вот три главные составляющие на которых Пушкин построил сюжет пьесы. История отравления Моцарта не имеет под собой веских оснований, но слухи прошедшие через множество лиц, лет и расстояний сделали из нее легенду. Это и определяет мое отношение к произведению, как к красивой легенде, вышедшей из под пера гениального поэта.

Под красотой я подразумеваю прелесть неповторимого пушкинского слога, сам же сюжет далек от прекрасных начал, ибо повествование рассматривает взаимоотношение гениальности и злодейства, белого и черного. Говорят, что нет неосмысленной подлости, любой негодяй всегда находит оправдание своим поступкам. Сальери в тексте приводит различные доводы своего отношения к Моцарту: несправедливость дара гения не для трудолюбивого ремесленника, а для баловня судьбы; отсутствие правды на земле и небесах. Такие доводы конечно же несостоятельны, невозможно поверить алгеброй гармонию, как невозможно сопоставить понятия имеющие абсолютно разную природу. Труд, самоотвержение безусловно заслуживают признания и награды, нов искусстве главное божья искра, вдохновение делающее из ремесленника гения. А вселенское отсутствие правды есть лишь удобный способ самооправдания, ведь под этим предлогом можно совершать любые гнусности. Такое сердце никогда не посетит муза, не заставит бескрылых летать, а лишь получится раб желаний, запятнавший прекрасное грязным. Именно это я вижу в пьесе в прекрасном стихотворном изложении великого поэта.

По прихотливой причуде судьбы современная однофамилица гения Маргарита Пушкина создала песенный вариант этой истории для известной группы «Кипелов». Так что для полноты ощущений рекомендую дополнить свои впечатления от прочитанного прослушиванием этой отличной композиции.

Плохим рассказ не назовешь, он просто кажется столь угловато-наивным, будто принадлежит не известному писателю-фантасту, а является плодом пробы пера школьника из кружка начинающих литераторов. Понятно, что это не из-за непрофессионализма Варшавского, автор сделал это умышленно, как повествование от первого лица мальчишки, взятом как бы из личного дневника. Да вот только подобная детская форма изложения на мой взгляд в своей показной простоте малоинтересна.

Общая канва рассказа понятна, взгляд ребенка на события настоящего и прошлого. Все это проходит через призму детских надежд и мечтаний, уже перенесенных жизненных невзгод. Дедушка становится для внука самым близким человеком, да еще это не просто обычный дедушка, а герой космоса! Казалось бы воспитанный на примерах семьи ребенок должен грезить межзвездными путешествиями, но у каждого свой путь и если ты его выбираешь в юном возрасте, то это многое значит. Жаль только, что рассказ уж очень короток и является только беглой зарисовкой автора. Собственно можно порассуждать о взаимоотношениях разных поколений, но тогда отзыв может получиться больше самого рассказа, что будет весьма иронично.

Все старо как мир, во все времена люди совершают преступления, идут на предательство, гибнут за желтые кружочки редкого металла наделенного всесильным могуществом. Это могущество имеет дьявольскую природу, оно выворачивает человеческую душу наизнанку, извлекая самые черные страсти и желания. Пушкин как классик не мог обойти данную тему, так как кому как не классикам необходимо выставлять напоказ эту всепоглощающую силу, равную по величине лишь жажде власти. Эти две порочные страсти всегда идут бок о бок, однако здесь автор оставил властолюбие несколько в стороне, вернее превратил его в скрытое внутреннее наслаждение старого рыцаря от осознания зависимости унижающихся людей, молящих отсрочить долг. И нет никому пощады и жалости, полдня стоящая на коленях вдова с тремя детьми по мнению скряги лишь притворщица не заслуживающая снисхождения.

Скупец не желает заставить служить себе золото, он сам служит своим сокровищам. Такой чахнущий над златом царь Кощей из другого произведения автора. Это сильно напоминает Горлума, сидящего глубоко под землей и порабощенного своей Прелестью. Те же разговоры с самим собой, та же сжигающая душу страсть, то же стремление покарать любого посягнувшего на объект вожделения. Поэтому барон бросает перчатку собственному сыну, ибо то, на что тот хочет посягнуть-МОЁ! Пушкинские строки гениальны, метафора впитавшихся в деньги слез, крови и пота прекрасна. «Ужасный век, ужасные сердца!»-эти строки стали крылатыми, старый век переходит в новый, рождаются новые сердца и... все повторяется снова.

Волшебник Брэдбери нарисовал очередную волнующую картину загадочного проникновения тайны в обычную человеческую жизнь. Перо писателя чарующе, стиль затрагивает самые трепетные струнки души читателя и складывается впечатление, что сам автор лично наносил татуировки на тело своего героя. Да, действительно, нужна такая же скрупулезность как у мастера тату, чтобы талантливо выписать эмоцию мистики чудесного в рамках коротенького рассказа. Здесь Брэдбери конечно же непревзойденный, признанный мастер. Какое же надо иметь буйство фантазии, чтобы ассоциировать такие понятия как тайна времени, безграничность Вселенной с картинками на теле обычного человека. Хотите заглянуть в будущее? Пожалуйста! И переместившаяся из будущего старуха становится мостиком связывающим ожидающих чуда с самим чудом. Собственно творчество Брэдбери и дает читателям реализацию этого ожидания, невыполнимое в действительности, но возможное в литературном творчестве.

Человек в картинках предстает в рассказе символом микрокосма макрокосма, то есть человеком вмещающим в себя целую Вселенную. Только в отличии от различных философски учений, у Брэдбери макрокосм размещен не внутри человеческой сущности, а снаружи, на его теле. Но однако здесь не меньше величия идеи и красоты формы. Именно форма рождает в воображении читателя притягательные образы, поэтому оживающие картинки являются блестящей авторской задумкой, воплотившейся в столь же блестящем рассказе писателя.

Как ты поведешь себя в экстремальной ситуации предсказать в обычных условиях жизни нельзя. Для этого необходимо наличие самой экстремальной ситуации, которую нельзя в полной мере искусственно смоделировать. Автор в рассказе показывает трудную проблему принятия решения, когда для спасения экипажа существует только суровая жесткость непростого выбора. В этом главное предназначения истинных Звездных Капитанов, так показан в рассказе Командир, в условиях, когда твои действия считают не только ошибочными, но и преступными. Что же делать, это законы большого космоса, неумолимого и подчас жестокого, способного довести человека до сумасшествия. В этих условиях слабый может оказаться сильным, а сильный слабым и поэтому признанные идеальными для космических полетов Доктор и Геолог оказались не на высоте, а Физик с неустойчивым кровяным давлением смело решился на самопожертвование.

Поведенческие вопросы самые интересные и для писателя и для читателя. Варшавский в рассказе бегло нарисовал картину возникающей катастрофы, мы со своей стороны пытаемся понять насколько прав был Командир. Это весьма характерно для старой советской фантастики, стремящейся дать не только интересный сюжет, но и преподнести сложную этическую или моральную проблему.

На заре эры кибернетики, конструкторы искусственного интеллекта проводили в жизнь свои первые новшества, а писатели-фантасты ставили текущие и потенциальные вопросы, касающиеся взаимоотношений машины и человека. Цикл как раз и посвящен подобной проблематике. Что-то новое и неожиданное для того времени сейчас кому-то возможно покажется наивным и может быть даже примитивным, но тем не менее данные коротенькие рассказы как раз и составляют то, что мы сегодня называем «золотым веком» советской фантастики. Небольшой объем рассказов позволяет только коснуться того или иного вопроса, но ведь важно не только дать ответ на вопрос, но и правильно его поставить. И вот такая постановка я считаю Альтову вполне удалась.

Человек как творение Бога или Природы (кому как угодно) способен к самостоятельному мышлению. По этой же логической цепочке фантасты наделяют машины, как творения рук человеческих, такой же степенью независимости. И в цикле это касается не только интеллектуальной, но и эмоциональной сферы. В «Триггерной цепочке» машина способна не только великолепно играть в шахматы, но может и пожалеть противника, а звездолет из следующего рассказа едва «завидев» астронавта, готов лететь с ним в Звездный Мир. Также могут иметь место быть и юморные коллизии из «Первого контакта», а также парадоксы, неожиданные для человека, но очень естественные для искусственного интеллекта, как это было в «Странном вопросе». Как видно Альтов в цикле оказался весьма разнопланов в рамках выбранной тематики.

И в последнем рассказе автор подводит итог, что в общем-то нельзя сравнивать машину и человека в смысле наделения роботов людскими атрибутами. Если искусственный интеллект и может мыслить и чувствовать, то это возможно принимает формы непонятные человеческой структуре мышления. Что ж, для нашей системы логики этот вывод законен, Альтов своими научно-фантастическими примерами в цикле наглядно это показал, за что ему и спасибо.

Если в твоей жизни все очень плохо и нет надежд на лучшее, то на помощь приходит сказка. Так посчастливилось девятилетнему Буссе, так велико было его желание оказаться в волшебной стране, где живет его отец-король, так похожий на отца его лучшего друга Бенке. Детская душа всегда тянется к добру и тогда фантазия уносит тебя в те края, где воплощаются мечты и живут люди очен похожие на тех, кто относился к тебе по человечески. Мне всегда было жаль Буссе с его сиротливым одиночеством, дети не должны страдать ни в жизни, ни в книгах и Астрид Линдгрен пришла на помощь своему герою подарив волшебную страну сбывшихся желаний.

В этой стране талант писательницы создал особую атмосферу сказочности, которую я бы охарактеризовал как сказку до которой можно дотронуться рукой. Словами это трудно выразить, нечто подобное я чувствовал когда впервые читал «Хоббита» и «Властелина колец» Толкиена. Подобное идет от сердца и тут вопрос особого магнетического притяжения к сюжету. Хлеб насущный, колодец сказок-эти атрибуты, в совокупности с удачным стилем повествования, как раз и создают силовые линии волшебного магнетизма.

Но как водится счастье не может быть бесконечным, Линдгрен здорово передает ощущение тревоги в этом мире безмятежности, предчувствия беды затаившееся где-то в глубине груди. В книге и природа сильно реагирует на одно лишь упоминание имени рыцаря Като, темной персонификации зла с которым обречены бороться силы добра. И коль я начал проводить параллели с Толкиеном, то у Линдгрен зло также получилось столь же липкое и тягучее в своей мерзости и безысходности. Мрачный рыцарь с железным когтем, живущий в высоченном черном замке с единственным светящимся окошком может быть стандартен как отрицательный персонаж, но тем не менее вполне реалистичен под пером писательницы. По крайней мере в детстве меня при чтении пробирала дрожь, вызывая гнетущие визуализации. Особенно ярким получилось ощущение неотвратимой беды, когда кажется, что многочисленные слуги Като все равно найдут свою добычу. И какой при этом звучит зловещий лейтмотив: «Ищи повсюду! Мы те, кто ищет повсюду!»

Но сказка есть сказка и не надо говорить, чем все должно быть закончено. Тут не надо оригинальничать, это закон сказочного жанра, отступать от которого просто кощунственно. Линдгрен и не стала этого делать, в чем она на мой взгляд безусловно права. А книга всегда занимает законное почетное место на полке моих любимых сказочных повестей.

Понятие «сказки Пушкина», в моем детстве стояло особняком, подразумевая нечто отдельно обособленное в своей особой атмосфере талантливой гениальности. Данная обособленность как раз и составляет то, что называется золотым фондом литературы, откуда могут черпать свое как взрослые, так и дети. «Сказка о рыбаке и рыбке» однозначно входит в этот замечательный перечень. Мы как губка впитываем заключенную здесь народную мудрость, а лакмусовая бумага нашего характера меняет свой цвет в реакции на заключенное в содержании добро и зло.

Здесь не требуется никакой научной психологии, все наглядно и понятно. Есть два полюса людских характеров: бесхитростный покладистый старик и неуемная в своих желаниях сварливая старуха. Нет предела ненасытности старухи, огонь алчности и властолюбия разжигает все новые и новые желания. Кстати Пушкин сначала написал еще один эпизод, когда старуха становится римским папой, но в окончательный вариант сказки это не вошло. Таким образом в сказке показан путь рождения диктатора начинающего свою деятельность с относительно благих целей ( у старухи-это постирать белье в новом удобном корыте) и заканчивающего желанием возвыситься до запредельных высот («... чтобы ты сама ей служила и была бы у ней на посылках»).

Безропотность старика может восприниматься по разному: как рабская покорность или же как бескорыстие по отношению к самому себе. Тут уж как кому угодно. Мне конечно видится первая характеристика, ведь подобная покорность как раз и выращивает всех деспотов. Старуха всячески издевается над мужем, а он тем не менее каждый раз идет к рыбке на поклон. В детстве это обстоятельство понималось мною как безграничная доброта старика, сейчас же, с наличием жизненного опыта, приходится рассматривать все «по-взрослому».

Наверное это не совсем правильно, я думаю что по настоящему воспринять сказки Пушкина можно только в детстве, когда в нашем воображении наиболее ярко рисуется этот восхитительный, чарующий мир. Тогда не было никакой аналитики, все впитывалось подсознательно, на слух. Я только могу рекомендовать, несмотря на практическую заученность текста, все же время от времени перечитывать сказку, тем самым освежая в себе прежние чувства, а может быть и приобретая что-то новое.

Этот рассказ представляет собой как-бы итоговый вывод из сказанного автором во всем цикле в целом. В самом деле, ставя перед собой вопрос: «Может ли машина мыслить?» мы подходим к возможным ответам со своей человеческой логикой, сложившимися понятиями и представлениями. Но Альтов в рассказе совершенно справедливо замечает, что человек и машина-разные объективные категории и соответственно процесс гипотетического мышления машины будет совершенно другой. Поэтому мы и не можем подходить со своими мерками к такому понятию как разум машины.

Что же касается рассматриваемой в рассказе эмоциональной сферы искусственного интеллекта, то здесь вообще трудно даже что-либо предположить. Даже сам человек в разных ситуациях может выказывать различные эмоциональные реакции по отношению к одному и тому же событию. Это зависит от обстоятельств, настроения, здоровья и так далее. Что же говорить тогда о машине, вот поэтому и экспериментальная установка в сюжете вела себя по непонятному капризно. Для человека подобные действия были нелогичны, но кто скажет наверняка какая подобная логика у машины? И в этой связи Альтов очень здорово сказал о фантастической возможности чувственной реакции кибернетического устройства на процесс намагничивания или изменения самоиндукции. Когда у нас высокая температура, наш эмоциональный фон резко снижается, вот и для машины снижение напряжения может вызвать нечто подобное.

Все сказанное безусловно лежит в области фантастики, но лично я тем фантастику и ценю, что она дает возможность для подобных рассуждений, помогающих избежать закостенелости интеллекта и воображения. В этом смысле данный рассказ однозначно очень хорош.

С началом развития кибернетики, писателей-фантастов стал интересовать вопрос о проблеме взаимоотношения человеческого и машинного разума. Мы привыкли к тому, что наше мышление нестандартно, в смысле возможности выхода за рамки установленных стереотипов. Для машины данные рамки определяются заложенной в нее программой, преодолев которые груда железа приобретает уже статус некой одушевленности. Данное утверждение конечно же относится к области фантастики, но мы собственно эту фантастику у Альтова и читаем.

В рассказе человек и машина представляют собой два противоположных полюса, каждый из которых считает себя объектом независимым и самостоятельным. Как создатель кибернетического механизма конструктор понимает, что его детище не может обладать собственной индивидуальностью, правда здесь имеется одно «но». Мы забываем, что большинство людей также считают себя созданиями более высшего разума: в религии-это Бог, в эзотеризме-Абсолют и так далее. Тем не менее человек, считающий при этом себя существом самостоятельным, пытается выносить свои суждения не только о возможности существования этого самого высшего разума, но и о его качествах. Вспомните хотя бы знаменитые доказательства существования Бога у Канта. Вот и в рассказе машина также ставит для себя подобный вопрос: «Может ли человек мыслить?». Именно таким образом Альтов, в общем-то незатейливой форме, довольно остроумно отразил самостоятельно мыслящий механизм, способный формулировать проблемы. В итоге мы наблюдаем творение рук человеческих покусившееся на «божественность» своего создателя. Очередной рассказ цикла отражает еще один нюанс вопроса мыслящих машин и полностью соответствует идее всего цикла в целом.

Вот представьте себе: серьезный институт занимающийся разработками в области кибернетики, эксперимент направленный на моделирование возможного контакта с иным разумом, грандиозные усилия, неудача и казалось бы все. Но тут в дело вступает сторож дядя Вася, пусть случайно и неосознанно, но все-таки добившись того, что не смогли сделать ученые. Юмор в научной фантастике, как впрочем и в нашей жизни, вещь хорошая, он позволяет немного по иному взглянуть на какую-либо научную проблему и возможно даже подтолкнуть к другому решению.

И поскольку речь зашла о науке, то произошедшее в рассказе можно назвать «эффектом дяди Васи». Это забавно, ведь и в реальной жизни есть изрядная доля открытий произошедших случайно, начиная от легендарного возгласа «Эврика!» Архимеда и заканчивая практическими опытами Пастера с вакциной. Машины стараниями дяди Васи получили своеобразную кодировку спортивных эмоций футбольного болельщика. Естественно в них больше чувственной экспрессии, чем математического расчета, что в изложении Альтова и вывело автоматы из программной пассивности, тем самым отразив общий рассматриваемый автором вопрос-может ли машина мыслить? В общем тут есть даже некоторая логика-если воздействие эмоционально, то и реакция должна быть тоже в какой-то степени эмоциональной. Так что да здравствует «эффект дяди Васи«!

Если в первом рассказе этого небольшого цикла я увидел азимовские мотивы, то здесь почувствовал нечто брэдбиеровское. Действительно, Брэдбери был мастером причудливых сочетаний вымышленных ситуаций, создающих особую, неповторимую атмосферу. Альтов как раз и подхватил эту атмосферу, создав интересный и немного печальный рассказ. Космический корабль обладающий собственным разумом вне заложенной в него программы, выглядит очень трогательно. Проходят годы, научно-технический прогресс мчится вперед, отметается все устаревшее и ненужное, а корабль живет своей обособленной, никем не замечаемой жизнью. Когда-то он был востребован, люди ценили и может быть даже любили его, но время пронеслось и сейчас кораблю нашлось место лишь в пустынном малопосещаемом уголке. Так бывает и с человеком, когда ты в зените славы все восторгаются тобой, когда в тебе не заинтересованы, то проходят мимо даже не поздоровавшись.

Помню я испытывал подобное чувство жалости в детстве, когда прочитал у Булычева «Гай-До» с чем-то похожей историей, возможно поэтому меня и тронул этот рассказ. Кроме того вопрос обнаружения в машине чего-то человеческого всегда очень интересен и фантасты всегда с удовольствием этим пользуются, создав немало увлекательных произведений. Данный рассказ для меня не выпал из этого числа, так что зачет.

С первых же строк поэмы перед нами встает во всей своей мощи и красе его величество Санкт-Петербург. Этот город способен вдохновлять писателей и поэтов, даря каждому из них свой личный образ. Разные, разные эти образы. Гоголь видел в Питере нечто мистическое, любимый мною Юрий Шевчук в своих песнях рисовал сложные ассоциативные связи. Пушкин же во вступлении к поэме дает возвышенную, патриотическую оду великодержавности, тесную связь между царем-основателем и его детищем. Эта связь проросла плотью в камне и камнем во плоти. Под этим я подразумеваю решающую роль Петра в рождении города, его кровную заинтересованность в новой столице. И после смерти своего прародителя Петербург принял императора в свое лоно, тело истлело, но металл дал бессмертие ушедшему императору, навечно впаяв его облик в черты города.

Пушкин в поэме перелает свою любовь к Петербургу. «Люблю тебя, Петра творенье, люблю твой строгий, стройный вид «. Подобные чувства прекрасны, не менее прекрасны и пушкинские строки сквозь века передающие потомкам эмоции поэта. Основная же тема поэмы-наводнение 1824 года и сопутствующая ему трагическая судьба Евгения. Пушкин облекает эти факты в стихотворную форму, другими словами ту форму, которая позволяет скучные цифры и факты статистики облечь в волнующее эмоциональное повествование. Судьба огромного города и индивидуальная судьба Евгения причудливо переплелись. Каменная твердыня Санкт-Петербурга вынесла атаку водной стихии, психика человека оказалась не такой стойкой и сломалась. Сон разума рождает чудовищ и воспаленное воображение Евгения приписало Петру вину за свои беды. И тут же в пелену безумия ворвался скачущий во весь опор всадник, стремящийся покарать дерзкого обвинителя. Пушкин в гротескной форме показывает силу характера основателя Петербурга, ворвавшуюся даже в запутанные иллюзии умалишенного.

В этой связи я бы назвал эту поэму демонстрацией величия и грандиозности. В первую очередь это касается мощи таланта самого Пушкина, создавшего это прекрасное произведение, где сообразно автору показываются два других титана: город и царь. Большая часть поэмы, конечно содержит бытовые моменты, но в своей основе я вижу именно эти проявления, где прямо, где косвенно дающие мне основания для этих слов.

Было время когда выбору имени для новорожденного предавалось очень большое значение. Считалось, что правильно выбранное имя принесет ребенку счастье на всю жизнь и наоборот. Помните как говорил капитан Врунгель:« Как вы судно назовете, так оно и поплывет». Мы также стараемся связать выбираемое малышу имя с чем-то дорогим или памятным-с родными, друзьями, уважаемыми людьми. В рассказе папа Тоника принял свое решение на основании случайной встречи с незнакомым мальчиком. Но очень часто случай подсказывает нам что-то хорошее, ценное.

Сергей был тронут заботой мальчика о возможно заблудившихся в ночи людях. Нужно обладать редкостной душою, чтобы каждую ночь зажигать огонь лампы, а специально встав рано утром, гасить его. Как вы думаете, каким человеком вырастет этот мальчишка? Я думаю ответ однозначен, посеянное в раннем возрасте семя добра обязательно даст позитивные всходы и Антон наверняка станет настоящим человеком. Вот Сергей и решил взять частичку этой доброты от имени мальчугана и передать ее своему новорожденному малышу. Крапивин всегда очень здорово ловит подобные тончайшие душевные нюансы, чтобы воплотить их в своих замечательных книгах. За это мы и любим писателя, а этот рассказ добавил в сердце чуточку теплоты и благородства.

По просьбам многочисленных читателей во главе с королевой Викторией, Конан-Дойл вернул к жизни своего казалось бы безвозвратно погибшего персонажа. В этой связи «Пустой дом» является логическим продолжением «Последнего дела Холмса», ниточкой из небытия в бытие знаменитого сыщика. Подобная реинкарнация под пером сэра Артура вовсе не выглядит чудом, мощнейший интеллект не так-то просто убить, мысль способна предвосхитить даже попытки прямого физического уничтожения. Да и тупой силе Холмсу было что противопоставить, ведь как и подобает профессиональному сыщику, Шерлок владеет различными способами ведения рукопашного боя, от бокса до восточных единоборств. В итоге почитатели приключений лондонского сыщика, вместе с доктором Ватсоном, в полной мере разделили радость встречи с «великим и ужасным» мистером Шерлоком Холмсом.

Появление Холмса получилось более чем эффектно. Вместе с этим оно было и эффективным, так как ознаменовалось выплатой последних долгов остаткам преступной организации профессора Мориарти в лице опаснейшего полковника Морана. Сценой последнего акта цепи драматических событий послужил пустой дом, как губка впитавший в себя последнюю эманацию порока поверженного преступника. Не правда ли, забавно представить себе этот заброшенный дом как некий коллектор добра и зла, сначала смешавший их в один комок, в момент смертельной схватки двух друзей с Мораном, а затем вычленевшим позитивное начало и справедливость торжествует, а на руках преступника щелкают наручники.

Но оставим в стороне метафизические фантазии, если бы не практическая смекалка Холмса воплотившаяся в создании воскового двойника, преступник не поймался бы так легко на удочку. Конан-Дойл блестяще реализовал свою литературную задумку, превратив банальный арест злодея в некое артистически-виртуозное действо. Знаменитый охотник на тигров по иронии судьбы стал жертвой своих же принципов охоты.Так что рукописи не горят, великий сыщик не умирает и мы ждем новых приключений знаменитой парочки с Бейкер-стрит.

После множества блестяще раскрытых дел, Холмсу в первый раз пришлось иметь дело с целой преступной организацией под руководства интеллектуального криминального гения профессора Мориарти. Подобная схватка конечно же неравна, как неравны силы одного человека перед целой дюжиной. В реальной жизни подобный смельчак бесспорно был бы сразу уничтожен и в этой связи скептик посчитает подобное противоборство писательской наивностью. Но ведь это же Шерлок Холмс и построенный Конан-Дойлем вокруг фигуры своего персонажа литературный мир чести и благородства! Сыщик в рассказе видит в успешном окончании данного дела смысл всей своей жизни, успешный итог своего пути и это в очередной раз говорит о исключительности личности Холмса. Собственно если говорить о таком понятии как «личность», то она как раз и формируется наличием общей идеи своего существования, того самого жизненного стержня делающего человека человеком. Кому не удалось выработать в себе это качество, почувствует себя на исходе отпущенных дней только пустышкой, бессмысленно промелькнувшей в потоке времени. В этом смысле Холмс определенно счастлив в плане душевного удовлетворения при подведении итогов своей деятельности, в этом смысле литературный персонаж стоит перед нами как пример.

Ход рассказа стремителен, двое неразлучных друзей вынуждены постоянно ускользать от грозящей опасности, стремясь оказаться на шаг впереди преследователей. Но Холмс понимает, что решающая схватка все равно неизбежна и что же может быть величественнее антуража Рейхенбахского водопада для этого действа. Жизненный путь сыщика тем самым действительно дошел до высшей точки развязки на фоне бушующей стихии и такой человек как Холмс поистине не мог желать ничего лучшего. Как древний викинг считал позором умереть спокойно в своей постели, так и нестандартная личность вправе требовать от природы грандиозных декораций для финальной сцены. Я собственно и хочу заострить внимание на этой образности, неизбежно оставляющей отпечаток в подсознании читателя в виде сопоставления двух бурных стихий: мощи водопада и величии характера Холмса. Конан-Дойл с чуткой писательской интуицией преподнес это в очередном замечательном рассказе, за что ему огромная благодарность.

Все величие своего дарования писатель выражает совершенно простым способом-берет бумагу, перо и пишет (или печатает) совсем обычные слова, те которые знают все люди. Но сообразно таланту эти слова слагаются особым образом, заставляющим читателей размышлять, плакать и смеяться, сопереживать героям. Ведь в слове заключена сила идущая от души писателя как источника и попадающая в душу читателя как в приемник этой энергии. Таков Гоголь, такова природа его гения, такова вневременная связь писателя с читателем. Эту же силу Николай Васильевич вложил в данной повести в искусство живописи, взяв в первой части пример судьбы Чарткова. Но согласно законам философского дуализма, все в мире имеет свою противоположность, есть энергия положительная, есть отрицательная и полем их битвы является человеческая душа.

Гоголь мастер обнажать людские души. Чартков предстал перед нами как на ладони, со всеми метаморфозами наличествующего и погибшего таланта. Человек слаб и поэтому я все же склонен утверждать, что дарованию обязательно должна придаваться нормальная материальная база, рая не существует ни в шалаше, ни в убогой студии художника. Унизительная бедность, неустроенный быт все равно убьют талант, заставив следовать хорошо оплачиваемой пошлости. «Терпи, но ведь и терпенью наступает конец, а на какие деньги я завтра буду обедать?»-восклицает Чартков от безысходности и тут в игру вступает извечный враг рода человеческого. Как он хитер и коварен, какие только формы и обличья он способен принимать! В повести дьявол воплотился в обычном портрете и полотно стало источником черной силы, губящей все светлое в человеке.

Гоголь гениально показал деградацию художника, живо описал говорящие изнутри голоса говорящие и о сладкой прелести и о страхе расплаты. Чартков сделал всего лишь один неверный шаг и все рухнуло, все мечты и порывы сжались в комок, претерпели дьявольскую алхимическую трансмутацию и выплеснулись вовне в виде черной злобы и зависти , перешедших в безумие. Впрочем был у бедняги один шанс спастись-в тот момент, когда он увидел истинный шедевр живописи, вышедший из под кисти бывшего товарища. Прав Гоголь, бушующий океан внешнего мира необходимо уметь размещать в капле своего сознания, чтобы затем выразить в грандиозном произведении искусства. Это закон уже божественной трансмутации и тогда в воспринимающем подобный шедевр человеке вспыхнет искра, которая может перетрясти всю сложившуюся натуру. Подобное качество дано только немногим предметам объективного искусства, то есть такого искусства, которое оказывает одинаковое влияние на всех воспринимающих. Гоголь знал это, о подобном он и говорит в повести языком художественной формы.

А Чартков оказался слишком закостенелым, партия с дьяволом была уже проиграна и все вылилось в жутчайшее безумие уничтожения всего прекрасного и в конечном счете самого себя. Таков печальный конец обращенного в пепел таланта, несостоявшегося гения превратившегося по меткому выражению Гоголя в пепельного человека. И совершенно справедливы слова отца уже другого художника из второй части повести: «Талант есть драгоценный дар бога... умей находить внутреннюю мысль и пуще всего старайся постигнуть высокую тайну создания». Но как ни печально, это факт: человеческая натура восприимчива к легкой и быстрой лепке бесовского, а ангельское получается только через тернии, в результате огромных личных усилий. В этой печальной истине наверное и состоит основной смысл сюжета повести.

Синтез драматичности людских судеб, реальных исторических событий, красоты пушкинского поэтического слога дал на выходе эту замечательную поэму. Пушкин очень живо описал наслоения личных жизненных перипетий своих героев в той общей грандиозной книге называемой историей. Одна судьба промелькнет на отведенных ей страницах только как едва заметная тень, другая заслужит лишь несколько слов, ну а есть люди, которые своим гением, либо своими пороками пишут страницы и главы великой человеческой летописи. Писательский же дар в том числе состоит и в способности выхватить из прошлого нечто интересное, облечь это в соразмерную своему таланту литературную форму, а читатель должен судить о успехе проделанной работы.

Судьба многих героев поэмы волей автора и той самой истории трагична. В первую очередь это касается семейства Кочубея, в частности дочери и отца. Поступок Марии обречен быть предметом дискуссий и споров, на которые никогда не может быть получен однозначный ответ. Это все равно как примерять чужую одежду на себя и говорить хорошо ли платье или дурно. Но по моему мнению поступок дочери Кочубея очень плох, ведь он привел не только к предательству родителей, но и по сути к смерти отца. Эта личная трагедия входит в унисон с другими людскими трагедиями, триумфом Петра и падением Карла и как всегда все приводит к войне, с неизбежным апофеозом из известной картины Верещагина в виде горы черепов. Пушкин описал полтавское сражение с воодушевлением, в героико-патетическом стиле, но не стоит забывать про цену уплачиваемую богам войны, ведь не зря на раме «Апофеоза войны» сделана надпись «Посвящается всем великим завоевателям-прошедшим, настоящим и будущим». Но впрочем это только личный взгляд на часть сюжета поэмы, художественная сторона произведения великолепна, это один из достойнейших плодов древа таланта великого поэта. В подобной высокохудожественной форме классика всегда говорит правду о нас самих, либо напрямую, либо между строк, как это видит понимающий читатель в значительном произведении. Поэтому на примере семьи Кочубея, Мазепы, величия и падения царственных особ стоит задуматься о той цене, которую приходиться платить за миг славы или мнимого счастья.

Машина и эмоции. В практической жизни человека этот вопрос никогда не затрагивается, а вот в научной фантастике эта тема довольно популярна. Сразу вспоминается знаменитый азимовский цикл о трех законах робототехники с прекрасным рассказом «Лжец» на эту тему. Альтов в этом небольшом рассказе не высказывает прямой причины случившегося, ведь непонятно, выход из строя триггеров явился технической причиной проигрыша машиной партии или следствием какого-то рода чувственности. Не надо спешить называть нелепым наличие какого-либо набора эмоций у бездушного железного робота. Если система имеет способность самоорганизовываться, то в электронном мозгу вполне может возникнуть желание быть подобным человеку со всеми присущими атрибутами и это кстати также очень хорошо показывается у Азимова. Да и известная книга Велтистова, вместе с замечательным фильмом «Приключения Электроника», очень хорошо в незатейливой форме рассматривает эту идею. Очень было трогательно видеть у электронного Сыроежкина желание стать человеком и как итог мальчишка научился плакать и смеяться.

А свою очередь, человек как создатель электронного «Я», также пытается найти у своего детища идентичные черты. Поэтому не стоит быть сильно критичным к Альтову, ведь если задуматься, то и у многих людей эмоциональные реакции носят по сути механический характер как примитивный рефлекс на раздражитель. Так что рассказ весьма неплох, в том числе и как стимул задуматься над подобными вопросами.

Когда читал книгу создалось впечатление, что Гудкайнд наметил план написать очередное Правило Волшебника в строго установленном количестве страниц. И автор старательно это выполнил, непомерно раздув диалоги героев и ничего не значащие описания происходящего, тем самым превратив значительную часть романа в скучную бессмыслицу. Чего только стоит разговор Ричарда с бандакарцами, напомнившем мне старую русскую пословицу «мыло и мочало, начинаем все сначала». Дошло до того, что при чтении я стал пропускать страницы, а делаю я это редко. В первых Правилах все было великолепно-четко очерченный мир Меча Истины, увлекательная динамика сюжета, потрясающие персонажи. Постепенно все шло на убыль и в этой части, увы, ничего подобного нет. Я прекрасно понимаю, что количество неизбежно сказывается на качестве и штамповать шедевры невозможно, но в данном случае планка оказалась ниже ожидаемого уровня.

Впрочем, есть один понравившийся в книге момент-идея разрушения рабской привязанности людей к устоявшимся заблуждениям и сознательного обретения внутренней свободы. Это делает роман немного философским и социальным, с прямыми параллелями к реальной жизни.

Появившийся в этом Правиле новый персонаж-Скользящий, довольно оригинален и интересен. Однако практическое противодействие Ричарда и его друзей с Николасом отодвинуто только на самый конец книги, в виде ее кульминации, что опять же повторюсь, делает предыдущее повествование малоинтересным.

Подводя итог, скажу: данное Правило хотя и написано вполне в духе цикла, значительно уступает всем предыдущим частям. Получил некоторое разочарование от несоответствия ожидаемого и прочитанного.

Читая очередное Правило, я невольно задумался над темой старой как мир: с какой поразительной легкостью человек верит в ложные идеи. Гудкайнд неоднократно затрагивал этот вопрос и здесь снова его обострил. Для начала автор вводит в повествование новых персонажей-Дженнсен и Обу, порожденных дьявольской страстью Даркена Рала и чудом избежавших его преследований. Придурковатый Оба полностью воплотил в себе чудовищные пороки прародителя, а Дженнсен как раз и оказалась игрушкой в руках хитрых манипуляторов. В оправдание девушки все же хочется сказать, что сети сплетенные специально для нее оказались уж очень изощренными, да и юный возраст не располагает к мудрости. Однако хочется заметить насколько фундаментальна и незыблема порой бывает первоначальная умственная установка. Для Дженнсен эта установка была заключена в формулу: «Ричард Рал-твой враг» и под нее подгонялись все факты-хитро сфабрикованные, ловко подброшенные и лично домысленные. Тут уж актуально старое доброе Первое правило волшебника:«Люди могут поверить лжи оттого. что хотят верить будто это правда или оттого, что бояться знать правду» и логично вытекающее отсюда Третье правило: «Страсть правит разумом».

Что поделаешь, первоначально Дженнсен заблуждалась, ведь она в книге всего лишь неопытная слабая девушка. Сам Ричард прошел через тяжелые испытания и ошибки, чтобы постигнуть высшую мудрость первых Правил. Но в концовке все становится на свои места и позитивно настроенные читатели вновь наслаждаются победой добра над злом. Очередное правило ничем особым не удивило, но и не разочаровало. Все преподнесено в добротном гудкайндовском стандарте и поклонники творчества писателя в своем большинстве в целом я думаю будут довольны.

Любители фантастики часто задаются вопросом: если внеземные цивилизации существуют, то почему они до сих пор не вышли с нами на контакт? Ответом может послужить данная повесть. Человеческий разум колонизаторов по своему уровню оказался выше разума обитателей Сабрии. Флетчер со своей командой оказался достойным носить высокое звание разумного существа, но ведь есть и Кристел, умышленно пошедший на преступление, ради достижения материальной выгоды. Кого же у нас больше: Флэтчеров или Кристелов? Вывод явно нелицеприятный и в таком случае контакт для разума более высшего по отношению к нашему не будет иметь никакого смысла. Иначе получится трагическая история, подобно описанной Стругацкими в «Попытка к бегству».

С литературной точки зрения повесть вполне достойна. Водный мир Сабрии описан весьма живо и достоверно. Понятно, что реакция декабрахов была естественной, если есть опасность, то ее надо устранять. Поэтому вина за смерть двух человек полностью лежит на Кристеле, ведь когда тебя ударили палкой, причина не в ней, а в том, кто эту палку держал в руках. Хорошо, что обитатели глубин были ограничены в своих возможностях, иначе людям пришлось бы совсем туго. Невольно приходит в голову мысль-дар речи дается нам от природы, а вот дар адекватности мышления должен культивироваться самим человеком Ну а концовка повести, как часто водится, позитивная и жизнеутверждающая-разум и гуманизм все равно должен восторжествовать, если не в жизни, то хотя бы в литературе.

Даже самый великий спортсмен не может постоянно выдавать отменные результаты. То же самое можно сказать и о писателях. Памела Трэверс подарила нам просто восхитительные первые три повести о Мэри Поппинс, которые я отметил наивысшими оценками. Данная повесть к сожалению не может встать вровень с предыдущими шедеврами, правда здесь имеется одно «но». Сказанное справедливо только по отношению к максимально высокому качеству, если же рассматривать «Мэри Поппинс в парке» безотносительно к предыдущим частям, то мы имеем весьма интересное и качественное произведение. Та же загадочная Мэри, те же полюбившиеся нам Бэнксы, та же потрясающая атмосфера таинственной сказочности. Но вот в том-то все и дело, что приходится повторять-все то же. И для прочитавшего первые книги этот принцип безотносительности очень трудно применяем, ведь нельзя же выкинуть все восхитительные эмоции от ранее прочитанного.

Поэтому приходится констатировать, что здесь мы видим некую однотипность, даже шаблонность историй, составляющих главы повести. Правда Трэверс постаралась эти истории все же разнообразить и стоит признать, что это ей отчасти удалось. Что интересно, степень увлекательности возрастает от главы к главе и после представленных в начале пресноватых похождений бродяги мы получаем превосходный праздник сбежавших теней в концовке.

Подводя итог сказанному можно, воспользовавшись кулинарной терминологией, сказать: Трэверс приготовило новое блюдо по старому рецепту, гурманам оно покажется не столь изысканным, но любителям простой и вкусной пищи придется по вкусу.

Слово любовь частенько рифмуется с кровью, так уж повелось и даже стало всем известным шаблоном. Любовь является одной из самых горячих страстей, если она со знаком плюс, то дарит людям счастье, если со знаком минус, то как правило приводит к беспощадному мщению. У Пушкина здесь явно прослеживаются шекспировские мотивы и при полной идентичности Алеко мог воскликнуть: «Молилась ли ты на ночь, Земфира!». Но это всего лишь шутка в отличии от бурлящих в поэме страстей. Алеко и искал подобных чувств-острых, неприкрытых, естественных в своей природе. Все это он надеялся получить взамен искусственных общественных условностей, предполагая, что цыганская воля и простые нравы очистят чувства от бытовых ограничений.

Не тут то было! Цыганская натура Земфиры безудержно отдается страсти к своему любимому, но что делать если появляется другой? Огонь любви вспыхивает уже по отношению к сопернику былого возлюбленного, а покинутому остается лишь пепел. О женщины, коварство имя вам, вышеупомянутый плюс тут же обращается в минус и банальная рифма становится актуальной. Это конечно же крайность, Алеко не смог обуздать внутреннего кипения, в отличии от старика отца, в молодости пережившего подобную трагедию.

Интересно, что цыгане не покарали убийцу, не поддавшись влиянию жестокого демона мщения. На это была воля автора, а читателю остается хорошая поэма с классическим сюжетом любовного треугольника.

Было очень неожиданно прочитать эту поэму в издании избранных произведений Пушкина из серии «Библиотека мировой литературы для детей» издания 1976 года. Все знают как беспощадна была цензура в те времена, особенно по отношению к литературе для школьников, поэтому я с удивлением обнаружил здесь это весьма вольное и двусмысленное произведение. В этих строках нет ни капельки ханжества, я просто с чувством юмора представляю как воспринимали «Графа Нулина» в то время пионеры и комсомольцы, воспитываемые в рамках советской морали. Думается немало было шуточек и нескромных вопросов учителям.

Пушкин тогда преподносился как гений гонимый деспотичным царизмом, бунтарь восставший против светской пошлости, а тут мы видим шаловливого баловника, выдавшего по канонам морали семидесятых чуть ли не эротическое произведение. Действительно, Наталья Павловна показывает себя воплощением женского жеманства и коварства. Она с недвусмысленным призывом пожимает руку графу, чтобы затем с позором выгнать его из своей спальни, а утром как ни в чем ни бывало поддерживать светский разговор. Под стать и Нулин, как блудливый кот своим ночным визитом разрушивший все мыслимые и немыслимые приличия того времени. Сейчас это конечно же воспринимается как легкое, фривольное произведение великого поэта. Хочется воскликнуть, вспомня крылатые строки гения русской литературы о самом себе:«Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!»

С первых строк повести перед читателем открывается знаменитая ефремовская дорога ветров, очень уж очевидны параллели с этим известным произведением писателя. Иван Антонович всегда старался включать в свои книги эпизоды из насыщенной экспедициями личной жизни, придавая своим героям облик знакомых людей, как к примеру упоминаемый в повести латыш Мартын Мартынович. Но если в «Дороге ветров» была документалистика, то здесь представлена настоящая научная фантастика в классическом варианте.

Для творчества Ефремова характерна потрясающая наполненность содержания произведений. Эта наполненность представляет собой синтез научного и духовного, социального и философского, другими словами всего того, чем обусловлена принадлежность Ивана Антоновича к когорте самых известных писателей научно-фантастического жанра. Судите сами, в повести писатель обращает внимание на вопрос раскрытия сознания человека, позволяющее Никитину и Мириам услышать музыку природы, воспринять гармонию тишины с неуловимо вплетенным еле слышным звоном трав. Это отражено автором всего лишь в нескольких абзацах текста, но как все красочно и емко! Осознание смысла этих строк даст читателю очень многое-обостренное чувство прекрасного и бесконечной любви к сущему, череду мыслей о смысле людского бытия. Я убежден, что Ефремов делится с нами лично знакомым ему самому и поэтому понятна убежденность писателя в необходимости слияния научного познания и чистоты души исследователя. И тогда ученый научиться проникать в загадочную бесконечность, черпая оттуда плоды великого познания и раскрывая завесу времени.

Именно эти качества позволили Никитину сделать удивительное открытие, воспользовавшись правда счастливым случаем. Но удача находит только смелых и дерзновенных, важно только не упустить ее и приумножить упорным трудом. Ведь одно из самых главных качеств ученого это непреклонность перед неверием, постоянный вектор в познании непостижимого. В этом смысле в образе Никитина показан именно такой истинный исследователь, возможно даже это автопортрет самого Ефремова. Эта стойкость и твердость веры в успех очень важна. Произошедшие неудачи могли сломить кого угодно, но только не Никитина и для тех кто сломлен духом это достойный пример для подражания.

Сама же суть описываемого открытия, несмотря на свою кажущуюся фантастичность, позволяет задать вопрос-а почему бы и нет? Многое из того, что раньше казалось нелепым и всеми осмеивалось, сегодня стало действительностью бытового уровня. Голография сейчас уже никого не удивляет. Потом существует же такое загадочное явление как мираж, кстати также описываемый в повести, а к тому же есть свидетельства появления и хрономиражей. Так что чем черт не шутит, может быть когда-то кому-то и удастся вслед за Никитиным поймать ефремовскую тень минувшего!

Сделал Санька из сломанного будильника машину времени и отправился в прошлое искать себе друга. Когда ты одинок, то фантазия уносит тебя сквозь время и пространство, к тому кто всегда поймет и будет самым настоящим другом, таким каким стал для Сандалика Одиссей. Ничего не поделаешь, вымышленный друг явился для мальчишки альтернативой одиночеству. Так бывает, когда комбинация обстоятельств неожиданно приводит к конфликту с классом, а тут еще появляется подловатый Турчаков, играющий на волне дешевой популярности. Это сюжет из жизни-появился вожак с задатками лидера и стадо послушно пошло за ним, преследуя неугодных.

Что ж, тогда одиночество даже полезно для человека. Ты чаще остаешься сам с собою, строя свой, хотя бы вымышленный, но очень близкий и родной мир. Там Одиссей, который всегда поймет твои беды и даст дружеский совет, там особый уют и теплота. Придет время, ты станешь взрослым, но этот чудный мир навсегда останется внутри души, главное знать туда дорогу и он будет приходить к тебе на выручку в жизненных передрягах. А эту заветную дорогу помогает вспомнить своим творчеством Владислав Петрович Крапивин, автор нестареющих детских книг, несомненно полезных и для взрослых. Секрет писателя состоит в чутком понимании детской души. Вот Крапивин в повести отдает незнакомому мальчишке редкую книгу-многие бы так рискнули? Для этого нужно быть Крапивиным, всегда верящим в доброту и благородство. Повесть пронизана этими чувствами и Сандалик по праву становится в ряд знаменитых крапивинских мальчиков, живущих законами чести и справедливости. Кстати необычная атмосфера Херсонеса, которой так восторгается Крапивин, прекрасно знакома мне по моему личному посещению этого удивительного места.

Как всегда читая Крапивина, получил большое удовольствие, как всегда хотя бы ненадолго стал чуточку чище и добрее.