В вашей жизни когда-нибудь были особы, которых вы могли спокойно назвать роковой женщиной?
Какой она была?
Готовы поспорить, что ее образ загадочной и утонченной красавицы пленял окружающих.
Ее практически сверхъявственная способность влиять на мужчин вызывает у других девушек зависть и неподдельное изумление.
Кто знает, может, та ваша знакомая – это реинкарнация той самой Елены Троянской, за которую троянцы и данайцы в течение десяти лет проливали кровь.


Иезавель

Имя этой женщины стало синонимом всего нечистого и порочного, а в XVI веке саму Екатерину Медичи сравнивали с Иезавелью.
Дочь царя Ефваала унаследовала от него деспотическое высокомерие, непреклонную настойчивость, кровожадную жестокость и более всего фанатическую преданность культу Астарты, жрецом которой некогда был её отец.
Сделавшись царицей израильского народа, она пыталась обратить его в свою религию. Любое ослушание каралось смертной казнью.
Еврейская религия была на волоске от краха, но в какой-то момент Иезавель переполнила чашу терпения народа, которым правила – в ходе восстания она была выброшена из окна и затоптана всадниками насмерть.


Клеопатра

Говорят, что слухи о феноменальной красоте египетской царицы сильно преувеличены.
Так или иначе, своенравная царица заполучала все, чего желала.
В том числе и престол. Дело в том, что ее брат Птолемей XIII хитростью сверг законно правящую царицу. Брату эту обиду она не спустила – ходят слух, что именно она организовала заговор против него, который закончился убийством Птолемея.
Позже общность интересов сблизила Клеопатру и Юлия Цезаря, покорившего Египет, и царица через какое-то время родила ему сына.
После убийства Цезаря от рук заговорщиков она сблизилась с Марком Антонием, который был оппозиционером тогдашней власти. В какой-то момент он оказался в осажденной Октавианом (действующим императором Рима) Александрии и был вынужден покончить жизнь самоубийством.
Клеопатра последовала его примеру несколько дней спустя.


Далила

Неверная жена ветхозаветного героя Самсона, который прославился как невероятный силач и защитник всего еврейского рода.
За безграничную любовь и преданность она отплатила своему супругу предательством – выдала злейшим врагам Самсона источник его богатырской силы, который был заключен в волосах, которые герой не должен был ни в коем случае стричь.
Когда Самсон уснул, она остригла его, тем самым лишив его силы. Враги пленили героя, но волосы его отросли за ночь, и когда его вывели в центр зала, чтобы потешиться над ним, Самсон обрушил колонны, обрушив дом, под обломками которого похоронил себя вместе со своими врагами.


Сирены

Эти полуженщины-полуптицы (в некоторых источниках полурыбы-полуптицы) были теми еще стервами!
Согласно древнегреческой мифологии они обитали близ острова Сицилия, где заманивали проплывавших мимо моряков прямиком на мелководье, где корабли терпели крушение, а путники отправлялись на корм кровожадным созданиям.
Аргонавты, проплывавшие рядом, были спасены великолепной игрой Орфея на арфе, которая заглушила пение мифических тварей. Когда Одиссей возвращался из Трои, путь его так же лежал через владения сирен.
Он приказал своей команде залепить уши воском, а самого себя привязал к мачте. Только так ему удалось противостоять очаровательному пению до смерти прекрасных дев.


Сфинкс

За преступления фиванского царя Лая Гера послала к границе его владений крылатое чудовище – Сфинса.
Сфинкс была дочерью Химеры и Ортра и представляла собой создание с головой человека и телом льва.
Каждому, кто пытался пройти в Фивы, она загадывала загадку, на которую никто не знал ответа. Каждого неверно ответившего Сфинкс пожирала.
Лишь сын Лая Эдип смог разгадать загадку, которая звучала так: «Кто утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех?»
Услышав правильный ответ, Сфинкс в отчаянии сбросилась со скалы.


Кали

Культ этой богини изображается во второй части похождений доктора Индианы Джонса. Кровожадная многорукая индуистская богиня хаоса и разрушения.
Человеческая кровь сочится из ее глаз, ее шею обвивают ядовитые змеи, а ее синее тело увешано черепами ее жертв.
Она безжалостна и беспощадна. Настолько, что когда ее супруг Шива отправился спать, ей внезапно взбрело в голову отрубить ему голову и станцевать танец на его теле.
Что она, собственно, и сделала!


Елена Прекрасная

Мужчины начали вытворять глупости ради этой легендарной женщины задолго до событий, изложенных в «Иллиаде».
Когда Елене было всего 10 лет, Тесей – тот самый герой, который убил Минотавра в лабиринте – похитил прекрасную юную девочку.
Позже ее братья вернули ее домой в Спарту.
Потом она стала супругой принца Спарты Менелая, который после смерти своего оца стал ее царем. Гостивший у Менелая принц Парис похитил Елену и сделал своей женой, что и послужило поводом к началу Троянской войны.
Что было дальше – никто не знает. Согласно одним источникам, после победы данайцев Елена вернулась в Спарту, где и прожила с Менелаем до глубокой старости.
Согласно другим источникам, Елена была убита служанками своей подруги на острове Родос.


http://matveychev-oleg.livejournal.com/44...

В Красноярск на выставку привезли редкую кошку стоимостью в 1 млн руб.

Выставка проходила в ТРК «КомсоМОЛЛ» 5 и 6 ноября.
По данным организаторов, в мероприятии участвовало около сотни кошек 20 пород: донские и канадские сфинксы, курильские бобтейлы, мейн-куны.

Одной из звезд мероприятия стала 9-месячная кошка породы каракет.
Несмотря на возраст, вес животного составляет 9 кг.
По словам барнаульской заводчицы, эксперта-фелинолога Инны Домбровской, покупка этого котенка обошлась ей в 1 млн руб.

Каракеты — молодая российская порода кошек, выведенная за счет скрещивания пустынной рыси (каракала) и домашней абиссинской кошки.
Заводчики хотели получить животное, которое могло бы жить дома, но при этом походило бы на настоящую рысь: крупное, с кисточками на ушах, пятнистым животом.
По словам Инны Домбровской, цены на эту породу высоки из-за сложности выведения — сейчас во всем мире насчитывается не больше 25 кошек каракетов.


«Я больше 20 лет занимаюсь кошками. У меня свой питомец, держала и персов, и британцев, знаю все породы. Но всегда была страсть к диким животным. Когда появилось это чудо, я не смогла устоять. Муж мой проникся моим желанием. Мы продали машину и купили котенка», — рассказывает Инна Домбровская.

По ее словам, Джинни — очень ласковая и привязанная к хозяевам кошка, никогда не выпускающая когтей.
Заводчица ожидает, что, повзрослев, Джини будет весить 13 кг.

«Очень приятно, когда она прыгает на колени. Тяжело, когда лежишь, а эти 9 кг тебя топчут ногами. Понимаешь, что такой массаж уже утомил», — смеется хозяйка.


http://ngs24.ru/news/more/50141843/
http://360tv.ru/news/kotenok-za-million-7...

Что такое газелла?

Газель, а также газелла, газела (арабск. gazal) — поэтическая форма, представляющая собой небольшое лирическое стихотворение (чаще любовное или пейзажное) в поэзии народов Востока.

Возникла газель в седьмом веке и исполнялась под аккомпанемент струнного инструмента.

Газель состоит из ряда бейтов (бейт — двустишие, состоящее из двух стихотворных строк, связанных единой законченной мыслью), которых обычно не больше 12-ти, с одной только рифмой на все стихотворение.

Система рифмовки в газели: аа-ва-са-dа- и т. д. Наряду с рифмой в газели применяется и редиф (редиф — слово или ряд слов, повторяющихся вслед за рифмой и замыкающих строку).

Особого совершенства данная форма достигла у поэта 12 века Низами (1141−1203 гг).

В душе всегда готов базар для милой,

Из вздохов я соткал покров для милой.

По лалам сахарным, как сахар, таю,

Готов влачить я груз оков для милой.

Неверная нарушила обеты,

А у меня уж нету слов для милой…

Так же великолепно выполнена газель у поэтов Саади (1184−1291 гг) и Хафиза (1300−1389 гг).

Рассмотрим систему рифмовки на примере «Газели весенней» армянского поэта Сармена (1901−1984 гг), в которой применены и рифма («шлет» — «хоровод» — «вод» — «лед» — «поет» — «бьет» — «забот» — «ждет») и редиф («пойдем подружимся с весной»):

Тепло на землю солнце шлет, — пойдем подружимся с весной.

Фиалок пляшет хоровод, — пойдем подружимся с весной.

Повсюду звон, и шум, и плеск, бегут ручьи во все края.

Бурлят потоки вешних вод, — пойдем подружимся с весной.

Подснежник белые уста с улыбкой нежною открыл,

Пробился к свету он сквозь лед, — пойдем подружимся с весной.

В лучах купаясь и резвясь, смотря восторженно на мир,

Песнь о любви цветок поет, — пойдем подружимся с весной.

Кукушка голос подала, летят с чужбины журавли,

Крылом вожак упрямо бьет, — пойдем подружимся с весной.

На нашем тополе гнездо поспешно аист обновил,

Исполнен важных он забот, — пойдем подружимся с весной.

А зелень гуще с каждым днем, зеленый океан разлит.

И сердце отдыха не ждет, — пойдем подружимся с весной.

Или «Газель о матери» того же автора, с рифмой («порой» — «со мной» — «звездой» — «с тоской» — «рукой» — «игрой» — «с тобой» — «пустой») и редифом («я видел мать во сне»).

Как наяву, ночной порой я видел мать во сне.

Она опять была со мной; я видел мать во сне.

Поцеловала, обняла; ее глаза в слезах

Светились яркою звездой; я видел мать во сне.

«Дитя мое, ты постарел, и голова седа», —

Она промолвила с тоской; я видел мать во сне.

Как будто детство, что прошло, хотела мне вернуть —

Ласкала, гладила рукой; я видел мать во сне.

Забытые давным-давно игрушки мне дала,

Чтобы развлекся я игрой; я видел мать во сне.

В последний раз поцеловав, сказала вдруг: «Пора!

Должна расстаться я с тобой!» Я видел мать во сне.

Ушла, рыдая… В сердце боль. Проснулся — никого.

Один я в комнате пустой… Я видел мать во сне.

Газели (а также касыды) встречаются у Федерико Гарсиа Лорки в произведении «Диван Тамариты».

Сразу же, по горячим следам, хотелось бы объяснить значение слова «диван».

Итак, диван (персидск.) — это сборник стихов восточных поэтов, систематизированных по различным стихотворным формам: касыды, газели и рубоят.

Название также было заимствовано западными поэтами у восточных. Вспомним «Западно-восточный диван» В.Гёте.

Отрывок из «Дивана Тамариты»:

I

ГАЗЕЛЛА О НЕЖДАННОЙ ЛЮБВИ

Не разгадал никто еще, как сладко

дурманит это миртовое лоно.

Не знал никто, что белыми зубами

птенца любви ты мучишь затаенно.

Смотрели сны персидские лошадки

на лунном камне век твоих атласных,

когда тебя, соперницу метели,

четыре ночи обвивал я в ласках.

Как семена прозрачные, взлетали

над гипсовым жасмином эти веки.

Искал я в сердце мраморные буквы,

чтобы из них сложить тебе — навеки,

навеки: сад тоски моей предсмертной,

твой силуэт, навек неразличимый,

и кровь твоя, пригубленная мною,

и губы твои в час моей кончины.

II

ГАЗЕЛЛА О ПУГАЮЩЕЙ БЛИЗОСТИ

Я хочу, чтоб воды не размыли тины.

Я хочу, чтоб ветер не обрел долины.

Чтобы слепли ночи и прозреть не смели,

чтоб не знало сердце золотого хмеля,

чтобы вол шептался с лебедой вечерней,

чтоб, не видя света, умирали черви,

чтобы зубы череп оголил в оскале,

чтоб желтел их отблеск и на белой шали.

Я слежу, как бьется ночь полуживая,

раненой гадюкой полдень обвивая.

Зелен яд заката, но я выпью зелье.

Я пройду сквозь арки, где года истлели.

Только пе слепи ты чистой наготою —

как игла агавы в лозах над водою.

Дай тоской забыться на планете дальней —

но не помнить кожи холодок миндальный.

III

ГАЗЕЛЛА ОБ ОТЧАЯВШЕЙСЯ ЛЮБВИ

Не опускается мгла,

чтобы не смог я прийти

и чтобы ты не смогла.

Все равно я приду —

и пускай скорпионом впивается зной.

Все равно ты придешь, хоть бы

хоть бы губы сжигал тебе дождь соляной.

Не подымается мгла,

чтобы не смог я прийти

и чтобы ты не смогла.

Я приду,

бросив жабам изглоданный мой огнецвет.

Ты придешь

лабиринтами ночи, где выхода нет.

Не опускается мгла,

не подымается мгла,

чтобы я без тебя умирал,

чтобы ты без меня умерла.

К сожалению, я не знакома с оригиналом Лорки, только с переводом А. Гелескула.

Поражает красота образов, об исполнении судить не буду, но форма потеряна в процессе перевода.

В русской и западноевропейской литературе форма газель как стихотворная форма не получила распространения.

http://shkolazhizni.ru/culture/articles/7...

Верлибр обычно определяют по таким признакам: у него нет ни размера, ни рифмы, и его строки никак не упорядочены по длине .
Но для того, чтобы определиться точнее, в первую очередь надобно разделить такие понятия, которые часто валят в одну кучу : верлибр, белый стих, стихи в прозе, рубленная проза.

Считается почему-то, что достаточно прозаический миниатюрный текст оформить в виде отрывочных строк — и в результате вроде бы должен получиться верлибр.
Формально это так и есть. Но здесь чрезвычайно важно следующее: один и тот же кусок прозы может быть разбит на строки по-разному.
Вот такую "рубленную прозу" наиболее часто называют верлибром.
Такой текст может быть достаточно мелодичным, но это НЕ верлибр, потому что в процессе разбиения не возникает стихотворная строка.
А верлибр — это всё же поэзия, хотя и безрифменная

Далее — безрифменные стихи в прозе — практически та же рубленная проза, только более лиричная, насыщенная напевными интонациями, присутствуют элементы ритмики, созвучия. Оформлены стихи в прозе так же без разбивки на строки, строфы — сплошной текст. Довольно красивый, но порядком устаревший поэтический приём.
Современные поэты-любители (не будем употреблять слово "графоманы") часто используют стихи в прозе, чтобы скрыть огрехи — смысловые или технические, неумение работать с ритмом, рифмой.
Хотя — и такое творчество имеет право на существование.

Следующая разновидность безрифменного стихосложения — белые стихи.
В белых стихах обязан присутствовать размер и ритм, одинаковый в строках, как и положено в классическом стихосложении.
Оформление текста в строфы. Единственное допущение — отсутствие рифмы.
Это довольно простой приём в техническом исполнении, но — всё же поэзия, а значит "сублимированный смысл".
Вся античная поэзия была оформлена в виде белого стиха, т.к. в то время ещё не сложилась традиция рифмованной поэзии. В настоящее время чаще всего белые стихи — стилизация под народный эпос, сознательное игнорирования рифмы.

Ну а теперь собственно о верлибре —

ВЕРЛИБР (франц. vers libre -- свободный стих) -- термин западной поэтики. Первоначально верлибром, или свободным стихом, в России назывались переведенные на русский язык стихи французских поэтов-символистов, метрические, но не равностопные.
Современный верлибр — если взять его с внешней, технической стороны, — это стихотворение, не подчиняющееся правилам классического стихосложения и состоящее из строк, каждая из которых качественно не зависит от предыдущей.
Т.е. каждая строка может содержать в себе различное количество слогов, разный порядок чередования мелодических (ударных) структур.
В строках верлибра произвольное количество ударных и безударных слогов; не обязательно одинаковое число ударений, повторение стоп; может не быть и рифмы, или рифмы встречаются периодически.

Но верлибр — это система стихосложения, характеризующаяся нерегламентированной (непредсказуемой) сменой мер повтора.
Обратите внимание: сменой, даже непредсказуемой, но ПОВТОРА мер!
Не проза короткими строчками... части в разных размерах-ритмах, разновеликие, но они есть, и они периодически повторяются
Ритмы меняются, перемешиваются в одном произведении... Но всё же есть однородная организация ритмов, определяющая интонацию, в которой произносят каждую из стихотворных строк — фраз верлибра.
Эта повторяющаяся интонация, выраженная в построении фразы, и определяет своеобразный ритм стихотворения.

Сложно? Да — в этом и проблема определения верлибра как отдельной системы стихосложения.
Многие считают верлибр вообще не поэзией — а прозой. Но верлибр сохраняет верность стиху и является стихом, а не прозой, потому что в нем обнаруживается корреспондирование рядов, графически выделенных авторской установкой на стих.
В верлибре, в отличие от всех "несвободных" систем, нет сквозных мер повтора (слог в силлабической, стопа в силлабо-тонической, ударение в тонической системах).
Свободный стих строится на повторении разных, периодически сменяющих одна другую фонетических конструкций.

Уже совсем по-простому, примитивно-схематично можно так описать технику построения верлибра :

— поэтический текст разделен на отдельные строки,
— в каждой строке соблюдение определенного ритма всё же желательно,
— но в соседних строках повтор такого же ритма не обязателен и рифма тоже не требуется,
— созвучия внутри строк и между строчные — обязательны, или весьма желательны, иначе поэтической музыкальности не получается
— такие разнообразные строки составляют конструкцию, наподобие привычной нам строфы, которая периодически повторяется на протяжении всего текста;
а внутри "строфы" — кажущийся хаос.
Но и повторения такие — не строгое условие. Может быть сочетание в одном тексте разных по форме строф-конструкций. Такой вот странный, этот верлибр.


И вот в этом свободно чередующемся хаосе появляется удивительный интонационный ритм — как бы звуковые волны, повторяющиеся из строки в строку, похожие на качание в морских волнах:
с гребня — вниз, и опять наверх...
с гребня — вниз, и опять...
определенная мелодийность, задающая ритмику стихотворению.
Именно это отличает верлибр от прозы. Это поэзия мелодий, созвучий и интонаций, и не обязательно лирических.
Услышать эту поэтическую мелодию — нет проблем, когда есть рифма и классический ритм, чередование слогов: ударных, безударных. Но в нерифмованном стихе-верлибре это надо почувствовать и услышать.
Поэтому так трудно написать хороший верлибр. И непросто его читать.
Требуется особая подготовленность — эмоциональный настрой автора и читателя.

Так плавно мы подошли к ещё одной важной составляющей верлибра — эмоциональной.
Хотя никогда условиями не ставилось, но всё же в верлибре основа — саморефлексия, тот самый "поток сознания" так жестоко высмеиваемый некоторыми поэтическими критиками. Чрезвычайная насыщенная эмоциональность. Повествовательность, связная сюжетность — не для верлибра.
Сублимированное чувство, максимально обостренная эмоция, концентрация слова для выражения мысли, высочайший динамизм, напряжение текста. Хотя, конечно, может быть и по-другому.
Это уже автору верлибра решать. Эксперименты возможны в любом жанре.

Давид Самойлов в своей "Книге о русской рифме" (1969-1979г.г.) писал следующее:
"Итак, мы живём в период рифменной стабилизации. Начала нового поиска можно ожидать лишь в самом конце нашего века, а его апогея — в начале следующего.
Ничто не сулит нам скорых рифменных катаклизмов. Рифме грозит только одна неожиданность — массовый переход к верлибру. Но пока нет оснований для беспокойства. Русский стих развивается как рифменный, даже в острые периоды поисков.
Верлибр пока ещё находится на далёких подступах к поэзии и пока существует на фоне рифменного стиха как его периферийная структура."

Надо всегда помнить, что верлибр — это не игрушка в руках неумелого поэта.
Верлибр — это сложно и требует высокого поэтического уровня или необычайной эмоциональной интуиции.
Хорошие верлибры — большая редкость в наши дни. Незаслуженно отодвинутый на задворки литературы метод написания поэзии.
Кто знает, может быть как раз сейчас пришло его время — время удивительного, сложного, загадочного и прекрасного ВЕРЛИБРА? Дерзайте, поэты!


***
ДОПОЛНЕНИЕ — верлибры разных авторов

АЛЕКСАНДР БЛОК

* * *
Она пришла с мороза, Раскрасневшаяся, Наполнила комнату Ароматом воздуха и духов, Звонким голосом И совсем неуважительной к занятиям Болтовней. Она немедленно уронила на пол Толстый том художественного журнала, И сейчас же стало казаться, Что в моей большой комнате Очень мало места. Всё это было немножко досадно И довольно нелепо. Впрочем, она захотела, Чтобы я читал ей вслух "Макбета". Едва дойдя до пузырей земли, О которых я не могу говорить без волнения, Я заметил, что она тоже волнуется И внимательно смотрит в окно. Оказалось, что большой пестрый кот С трудом лепится по краю крыши, Подстерегая целующихся голубей. Я рассердился больше всего на то, Что целовались не мы, а голуби, И что прошли времена Паоло и Франчески.
6 февраля 1908

Геннадий Иванович Алексеев (1932 -1987) — русский поэт, прозаик, художник, один из основоположников российского верлибра


ВСТРЕЧА С ЧЕЛОВЕКОМ

Человек редок
и встретить его трудно издергаешься весь
ожидая встречи
похудеешь и осунешься
тоскуя по встрече
забросишь все дела
думая о встрече
но однажды
встреча состоится ба! -- скажешь --
неужто он?
и остолбенеешь
потрясенный
батюшки! -- скажешь --
это же он!
и всплеснешь
руками потом обойдешь его вокруг
и рассмотришь как следует --
забавен человек снаружи! После подойдешь к нему поближе
и влезешь ему в душу --
внутри он еще забавнее!
ха! -- скажешь --
встретился-таки!
и хлопнешь человека
ладонью по плечу
а потише нельзя?
скажет человек
и поморщится


ИДОЛ

Гляжу -- тащат кряхтят
пыхтят
обливаются потом --
тащат откуда -- спрашиваю --
тащите
эту статую?
где вы ее раздобыли?
зачем -- спрашиваю --
тащите
такую тяжесть?
надорветесь!
куда -- спрашиваю --
тащите
этого идола?
к чему он вам?
бросьте вы его -- говорю --
все равно не дотащите
бросьте!
но они не слушают --
тащат, снимаю пиджак
подхватываю каменную ногу
тащу
помогаю
пыхтим,
кряхтим,
обливаемся потом --
тащим куда
откуда
зачем --
потом разберемся

Геннадий Айги (1934 — 2006гг) —
Русские стихи Айги с 70-х гг. переводятся на все основные европейские языки, публикуются в России начиная с 1988 г.

ШУМЯТ БЕРЕЗЫ
В.Корсунскому

и сам я -- шуршащий:
"а может быть Бог..." -- шепот в березах:
"умер..." -- и мы
распад -- продолжающийся? -- а почему бы
и нет? -- одиноко и пусто развеется прах... -- (шепот берез...
все мы в мире шуршим...) -- и снова
Воскреснет?.. -- ... даже не больно: как навсегда... -- шум -- как об этом!.. -- ....................... -- (словно покинутый -- осени шум)
1975

***
В спокойствии августа

выздоровление:

между ключицей и шеей

таится — как будто живым существом незнакомым

наивное и золотое

людское молчанье —

зреет для памяти:

до сих пор еще не было слова!

— и вот — будто веяньем входит

в полупустое свечение:

молитвой пока непонятной —

(как для ребенка)

1982

ВЛАДИМИР БУРИЧ

Состарюсь
буду ходить задыхаясь
от астмы
нараспашку
в любую погоду
с тайной надеждой
что кто-то заметит
мою медаль
за оборону
достоинства
человека НОЧЬ Я лежу на спине
и смотрю в потолок
с ушами полными слез

ЗАПОВЕДИ ГОРОДА

Уходя гашу свет
Перехожу улицу на перекрестках
Сначала смотрю налево
дойдя до середины -- направо
Берегусь автомобиля
Берегусь листопада
Не курю
Не сорю
Не хожу по газонам
Фрукты ем мытые
Воду пью кипяченую
Перед сном чищу зубы
Не читаю в темноте и лежа
Так дожил до почтенных лет
И что?
Хранить свои деньги в сберегательной кассе?

* * *
Середина жизни мысли в зените
Все происходит четко и однозначно
как в операционной
с бестеневым освещением


ВЛАДИМИР АРИСТОВ

А.Ю.
Умнее мы уже не будем,
И лучше мы уже не станем.
Фонарный свет лица ночного
Отцвел и в сад сошел за поездом вослед. Я помню тот китайский парк.
Бордюры из камней, людская лень,
Из кособлоков облака над хижинами века.
Цемент плакучий и бензин бессильный. Под вишнями и яблонями зимними в саду
Лишь проволока растет стальная.

1978


Из цикла "Лето олимпиады такой-то"

Старится тихо вода...
Ключами звенят проходя...
Солнечными звеньями по дну проводя...
Тихо застывшую тень удильщика роняя
И тень поплавка
На морщинистой дрогнувшей возвратной воде.
Рыбы жестяная тень мимо во глубь ушла. Мойры шепчутся в тихих хорах...
Порт занесенный полуденной сыпью и светом
В лишних бликах по стенам.
Медленно тень... ах, лепетно жизнь... тень
Отходит вперед.
Сребристую сетку кефали
На звездчатой чешуе руки
Струйкой воды обводит рот наклонившийся жадный твой над фонтаном.

1980


ИВАН АХМЕТЬЕВ

вот и Пасха
прошла
мимо церкви
проезжаю
те же кресты
кругом ея
тот же автобус
тот же я


ВЯЧЕСЛАВ КУПРИЯНОВ

* * *
Эпидемия
свободы: самые опасные
бациллоносители --
люди,
переболевшие
любовью СУМЕРКИ ТЩЕСЛАВИЯ Каждую ночь
мертвец
приподнимает гробовую плиту
и проверяет на ощупь: не стерлось ли
имя на камне?


ГЕНРИХ САПГИР


НОЧЬЮ
На Тишинском рынке ночью --
Тишина.
В Замоскворечье --
Ни души.
И на площади Свердлова
У колонн --
Никого.
Иду к заводу Лихачева.
Ни Лихачева,
Ни завода --
Вода
И больше ничего. Лишь собака лает где-то
Возле Университета.

1961


КЛЕВЕТА

Напечатали в газете
О поэте.
Три миллиона прочитали эту
Клевету.
Незнакомцы,
Незнакомки
Шлют поэту
анонимки:
-- Спекулянт!
-- Бандит!
-- Убийца!
-- Печать не может ошибиться!
-- А еще интеллигент...
-- Справедливые слова.
Общественность -- она права. --
Сказали чукчи и эвенки.
Редактор не подал руки...
Друзья-интеллигенты
Поэту принесли венки
И траурные ленты.
А поэт пропал без вести.
Говорят,
Уехал в гости.
Ни покаяния,
Ни завещания,
На двери
Три
Буквы --
На прощание.
На окраине Москвы
На шоссе
И в лесу
Поутру
По росе
Идет бандит и спекулянт:
Каждая росинка -- чистый бриллиант!
Хорошо убийце
На зеленом лугу!
В солнце
Лес дымится
На другом берегу.
Посвистывает птица --
Газеты не боится!


ГАННА ШЕВЧЕНКО

БАБА МАНЯ

Продюсер говорит:
-Проекту нужны истории,
которые были бы интересны
бабе Мане из Гдова.
Чтобы баба Маня
не выключила телевизор,
не переключила канал,
не пошла в кухню пить чай с булкой.
-Нам нужны рейтинги, —
добавляет шеф-редактор, —
больше страстей!
Пусть любовницы убивают соперниц!
Пусть режут вены брошенные жёны!
Пусть спиваются обманутые мужья!
Пусть рыдают внебрачные дети!

Я сижу на брифинге,
смотрю в окно на птиц,
парящих над бездной,
или рисую виньетки в своём блокноте
и представляю бабу Маню из Гдова,
в ситцевом платочке,
узорчатом фартучке,
с чашкой чая и слоёной булкой в руке.
Пытаюсь угадать, какая же история
будет ей интересна.

/У меня снова не приняли синопсис./

Я закрываю свой блокнот,
прячу ручку, иду к метро
и вижу там пожилую женщину
лет семидесяти.
На ней синяя бейсболка,
дутая спортивная куртка
и джинсы "Levis".
В наушниках — "Ночные снайперы",
в рюкзаке — "Книга песчинок" Борхеса.

Это баба Маня.
Она приехала из Гдова.
Встретиться с продюсером.
Рассказать о своём вкусе. МОЁ моё пространство совсем маленькое
оно недавно родилось
я учу его разговаривать

я говорю: тетрадь
оно повторяет: лес

я говорю: мука
оно повторяет: колосья

я говорю: космос
оно повторяет: дом

скоро моё пространство окрепнет
станет большим
и мы заговорим на одном языке


СОЧУВСТВИЕ

Когда я искала сочувствие там, где его не бывает,
я забрела в заброшенный сад.
Там на яблонях созревали глиняные колокольчики.
Они качались на ветках, всхлипывали на ветру,
роняли тихие звуки на дно ручья,
бегущего между деревьев.
Так, вот, как бывает,
значит, мир ещё жив,
значит, не всё безнадёжно,
значит, не стоит
жалеть о том, что течёт.


АСЯ ШНЕЙДЕРМАН


***
Особенно в мире, где окончательно и бесповоротно, везде и во всём, слева и справа, сверху и снизу изо всех возможных строев, религий, учений побеждает цинизм, — не фокус в своей отдельно взятой жизни быть целенаправленным циником. Диссиденство, безумство, salto mortale — любить.

***
Продавщица с продавщицей (ангельски-сестрински-докторски-белые), что сошлись в продуктовом на углу, как две улицы, Литейный и Пестеля, всегда поговорить готовые: "Перестреляла бы, если бы пистолет был — ни одного б не лечила — не пестовала: утром еду с окраин в троллейбусе битком набитом — лица у мужиков такие тупые, гнилые". А сама на гильотине настольной нарезает колбасу докторскую.


АННА АЛЬЧУК

Из сборника "ДВЕНАДЦАТЬ РИТМИЧЕСКИХ ПАУЗ"

1
Г.Ц. заблудится дождь
затеряется берег зеркал
в всхлипах чаек с перьями моря
замрёт
на песок не обрушится вал
и в красных кистях раздробится солнце в сотый раз набегает волна следов
вдаль рассыпанных грустью
прогулок в молчании

2
вереск огня в паутине времени
плен этих жилок лиственных тесных
в яркой дрожи жалящей воздуха
игры с ветром венчика платья так исчезает фарфор руки
ракушкой дали в ладони...

3
скарабеи
в каждом ручей
те ли вокруг тела
по рукам текли
и разве стоя на песке не смотрел
пряди волн набегали на лицо вен нанесённых ветром
дюны лепестков


==========================================

На Самиздате тоже есть авторы, пишущие верлибры, или что-то похожее на. Конкурс "Русская тройка-2011. Вольная Поэзия" впервые объявил номинацию "Верлибр" http://zhurnal.lib.ru/r/russkaja_t_1/
Мне же хотелось привести здесь некторые верлибры, которые просто нравятся

Резниченко Владимир Ефимович http://zhurnal.lib.ru/editors/r/reznichen...

Трактат о бритье

Издревле борода считалась одним из главных достоинств мужчины; при королевском дворе брадобрей занимал почетное место (где-то между первым шутом и третьим министром); а если хотели кому-то нанести оскорбленье — хватали за бороду (как дон Жуан командора), или просто ее (как Петр Великий) приказывали отрезать. Раньше брились вдумчиво, не спеша, — так же, как совершали священодействия и ритуалы, — кожу скоблили — как палубу драит матрос. А сейчас такого усердия уже не сыщешь. Но, как и прежде, бритье занимает важное место в жизни мужчины; оно пробуждает в душе его древний инстинкт — радость косаря, идущего по колено в росе по заросшему пышными травами лугу; поэтому электробритва, подобная зловонной трескучей газонокосилке — тупик эволюции, хлам, обреченный ржаветь в паноптикуме новаций. Лишь лезвие достойно лица мужчины — как меч достоин руки его твердой; к тому же — оно потомок меча, его развитие и продолжение (ведь до сих пор солдату в окопе приходится бриться штыком, а головорезу умертвлять свои жертвы при помощи бритвы). Но и помазок, и крем также играют немаловажную роль (женская красота родилась из пены морской, а мужская — из мыльной), так что в нашем рыцарском арсенале им трудно найти замену. ... Вот из-под мыла, как из-под снега весной, возникает чистейшая гладь красоты первозданной, после чего лосьон, подобно благоуханному ливню, увлажняет и размягчает щедрую почву, на которой вскоре вновь займется свежая поросль, чтобы опять и опять пробуждать в душе древний инстинкт — тягу к бритве, трепет перед рассветом, режущим лицо небосклона... Ритм природы — рожденье, смерть, возрожденье — он не только в великом, но и в малом; это вновь понимаешь каждое утро, бреясь у зеркала — зеркала жизни, в котором человек с намыленным подбородком, опаздывающий на службу, мечтающий о чашке крепкого чая, совершает исполненный высшего смысла обряд.

БАЛАБАШ АЛЕКСАНДР http://zhurnal.lib.ru/b/balabash_a/016.sh...

Когда бы я был великим, Когда бы я был известным, Когда бы я был хоть добрым, Я сделал бы: Ветку сирени и радугу, Корабль небесного цвета, Ветер страны в тумане, Розовую пиратку На мачте стального корвета. Я расписал бы небо Ляпис-лазуревой краской, Прибил бы из жести звезды И соловьиное пенье Развесил в кустах осенних.
http://zhurnal.lib.ru/b/balabash_a/002.sh...
Забудется скрипка, Рояль замолчит, И в темноте заблестят звезды. Застынут облака в небе, Но тревога Не уснет в моей душе. Что-нибудь не так? Не знаю. Может быть я забыл сказать "Спокойной ночи" Собаке, Которая спит Под моим окном.
http://zhurnal.lib.ru/b/balabash_a/005.sh...
Ночь, Вот и Апрель мой Зрелые размышления гонит И собак от дома к дому. Пять ручейков, Пять пальцев. Пять золотых колец Кладу в траву И нахожу в листве. Терн и Вереск, Песок и небо, Холода в Апреле. http://zhurnal.lib.ru/b/balabash_a/007.sh...
Грусть, ты мой частый гость. Взгляни на себя в зеркало И увидишь, Как падают листья, И струятся воды. Увидишь свои глаза И удивишься, И не сможешь ничего понять. Кто ты, кто я и кто он? А небо уже отяжелело Вечерним синим светом, И читает твои мысли, И задумчиво смотрит на тебя, Подперев щеку рукой. О чем оно думает, это небо? Молчит и не отвечает. И грусть раскинула шатер В моем сердце. И поднимается дымок Из ее очага.

НИКОЛАЕВ ВЛАДИМИР

Хлебное дерево

Хлебное дерево гибло от недостатка любви Зеркало — вдребезги Выплаканы все слезы Кончились злость и боль Спутались волосы Голоса — отвратны За депрессией — апатия Хлебное дерево гибло от недостатка любви Мерзли его ветвистые ноги И прятались в землю глаза Позабылись образы предков Стерлись табу и правила Сердце просыпалось раз в полтора часа Хлебное дерево упало ничком Чтобы ни с кем не прощаться Чтобы никто не видел Разрушений на некогда красивом лице Хлебное дерево — тоже женщина.


http://zhurnal.lib.ru/r/ryzhkowa_s_w/chto...

Почему белый, а не зелёный, например?

Белый стих – это форма нерифмованного стиха, применяемая в новоевропейской силлабо-тонике и редко – в некоторых формах тоники.
Т.е. это метрические (стопные) стихи.
В русскую поэтику понятие «белый стих» пришло из французского — vers blanc, которое, в свою очередь, заимствовано из английской поэтики, где незарифмованные стихи называются blank verse (blank — сгладить, стереть, уничтожить), т.е. стихи со стертой, уничтоженной рифмой.

Понятие «безрифменный стих» более широкое, чем «белый стих».
Античные поэты писали стихи без рифм, но «белым стихом» их называть не принято.

Пример античного безрифменного стиха:



О том, что ждёт нас, брось размышления,

Прими, как прибыль, день нам дарованный

Судьбой, и не чуждайся друг мой,

Ни хороводов, ни ласк любовных.

(Гораций)



Безрифменный стих в европейской дорифменной традиции – обычное явление. Безрифменный стих был широко распространён и в русской народной поэзии. Структурную роль рифм выполняла определённая клаузула.
В книжной русской поэзии досиллабического и силлабического периодов белый стих, наоборот, менее употребителен – поэтов привлекал рифмованный стих. Но уже В. Тредиаковский, увидев основу стиха не в рифме, а в ритме, метре, пренебрежительно назвал рифму «детинской [детской – прим. M. D. F.] сопелкой». Он первый стал писать гекзаметры без рифмы. Вслед за ним А. Кантемир перевел белым стихом «Анакреонтовы песни» и «Письма» Квинта Горация Флакка. Кантемир и другие поэты-силлабисты считали главным в стихе не рифму, а, как писал Кантемир, «некое мерное согласие и некой приятной звон», т.е. метрический ритм, стопный размер.
Если белый стих гекзаметра и других античных размеров были приняты в русской книжной поэзии без спора, то белые стихи в других размерах не сразу привились в практике поэтов. Наиболее решительным защитником белого стиха в начале XXI в. был В. Жуковский. Его поддержали А. Пушкин, А. Кольцов, отчасти М. Лермонтов. Всплеск популярности белого стиха – конец XVIII — начало XIX вв. (особенно это касается белого ямба, широко использовавшегося в поэмах и стихотворных драмах).

В России среди форм белого стиха получил особую популярность белый 5-стопный ямб, заимствованный из трагедий и «хроник» У.Шекспира. Подражая ему, А.С.Пушкин использовал эту форму в «Борисе Годунове» и «Маленьких трагедиях». А.К.Толстой белым 5-стопным ямбом подхватывает историческую тему и развивает ее в драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис».

Н.А.Некрасов обратился к белому 3-стопному ямбу в поэме «Кому на Руси жить хорошо» (здесь все стихи, кроме строк вставных песен, выдержаны в указанном размере). Популярностью пользовался и белый 4-стопный хорей.
Первым его использовал Н.М.Карамзин в стихотворении «Граф Гверинос», затем к этому виду белого стиха прибегали в балладах В.А.Жуковский («Алонзо») и А.С.Пушкин («Родрик»), позднее – И.А.Бунин как переводчик «Песни о Гайавате» Г.Лонгфелло.

Следует отметить, что после А.С. Пушкина белый стих перестает быть редким явлением в русской поэзии.
В истории отечественной литературы можно отчетливо различить оформившиеся традиции: во-первых, использования белого стиха в первую очередь в лирических и драматических жанрах, а во-вторых – его применения в произведениях с определенным силлабо-тоническим размером.

Вот несколько примеров белого стиха.



Четырехстопный ямб:

В еврейской хижине лампада

В одном углу бледна горит,

Перед лампадою старик

Читает библию. Седые

На книгу падают власы...

(А. Пушкин)



Пятистопный ямб:

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет и выше. Для меня

Так это ясно, как простая гамма.

Родился я с любовию к искусству...

(А. Пушкин)



Четырехстопный хорей:

Трудно дело птицелова:

Заучи повадки птичьи,

Помни время перелетов,

Разным посвистом свисти.

(Э. Багрицкий)



Пятистопный хорей (встречается редко):

Восемь лет в Венеции я не был...

Мука Бреннер! Вымотало душу

По мостам, ущельям и туннелям,

Но зато какой глубокий отдых!..

(И. Бунин)



Четырехстопный амфибрахий:

Безмолвное море, лазурное море,

Стою очарован над бездной твоей.

Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью,

Тревожною думой наполнено ты.

(В. Жуковский)



В XX веке использование белого стиха в русской поэзии идёт на спад, и его появление обычно свидетельствует о сознательной стилизации.
Например, в стихотворении О.Мандельштама «Я не увижу знаменитой “Федры”…» – использование белого стиха мотивировано смыслом стихотворения (поэт не услышит зарифмованные стихи в исполнении актеров, и эту «потерю» чужих рифм подчеркивает его собственный белый стих).
Впрочем, в драматических произведениях по-прежнему актуален белый пятистопный ямб.

Слухи о смерти белого стиха в современной поэзии слегка преувеличены.
Белый стих жив!

Итак, в современном литературоведении «белым стихом» называют метрические (стопные) стихи: белый ямб, белый анапест, белый дольник и др.
То есть употребление этого термина возможно только для тех национальных поэзий, для которых и размер, и рифма являются характерными, системообразующими признаками. Это форма нерифмованного стиха, традиционно применяемая в силлабо-тонике и редко – в некоторых формах тоники.
В тонике – дольник или тактовик. А вот белый акцентник – это нонсенс, т.к. акцентный стих (акцентник) по сути является рифмованным верлибром.

Таким образом, белые стихи, в отличие от безрифменных, – это сознательное отступление от сформировавшихся правил и стихотворных традиций, игнорирование рифмы как своеобразный художественный приём.
Хотя некоторые литературоведы (например, М.Л. Гаспаров) фактически отождествляют «белый» и «безрифменный» стих, что не совсем оправданно.

Для белого стиха характерна астрофичность или бедная строфика, так как строфическое разнообразие в стопном стихе определяется разнообразной системой рифмовки.
Однако отсутствие рифмы не лишает белый стих поэтических достоинств; основные компоненты стиха – ритм, образность языка, клаузула и т.д. в белом стихе сохраняются.

При прочтении одноразмерных стихов с рифмой и без, дискомфорта от перехода не ощущается.
Лучше стих без рифм, чем стих, который, при всех прочих достоинствах, имеет банальные, стёртые рифмы (мою – твою, розы – морозы, дать – взять и т.п.).

Хотя строки с белым стихом и лишены рифм, они нисколько не хуже рифмованных Интересно, что «рифма» и «ритм» – этимологически родственные понятия (то и другое – от греч. «rythmos», т.е. «соразмерность»).
В европейской поэзии созвучия лишь подчеркивают края стихов, ритмических рядов. Произведение, написанное белым стихом, может не иметь той композиции звуковых повторов внутри строфы, которую мы обычно называем «рифмовкой».
Но оно может иметь повторяющуюся в строфах последовательность клаузул (стиховых окончаний). Например, все строки такого произведения могут оканчиваться только мужскими, только женскими или дактилическими клаузулами; в другом случае клаузулы разных типов могут следовать попарно, либо тем или иным образом чередоваться.

Часто последовательность клаузул при белом стихе заменяет композицию рифм, компенсирует их отсутствие: рифма исчезает, но композиция клаузул сохраняется. Такие стихи не менее мелодичны, чем рифмованные, а между тем их создатели часто стараются не отвлекать читателя звучными рифмами от особо насыщенного смыслом текста. Б.Л.Пастернак как переводчик Шекспира сохранял исходную форму белого стиха, но часто компенсировал отсутствие рифм чередованием мужских (м) и женских (ж) клаузул (и в тех случаях, когда этого чередования не было в тексте источника).
Вот так в переводе Пастернака выглядит начало первого монолога леди Макбет из знаменитой трагедии:

Да, ты гламисский и кавдорский тан (м)

И будешь тем, что рок сулил, но слишком (ж)

Пропитан молоком сердечных чувств, (м)

Чтоб действовать. Ты полон честолюбья. (ж)

Но ты б хотел, не замаравши рук, (м)

Возвыситься и согрешить безгрешно. (ж)

(У.Шекспир. Макбет. Акт I. Сцена V)



«Белый стих» не следует путать с «холостым стихом» (в схеме рифмовки обозначается «х»).
«Холостым» называют стихотворные строки без рифмы, которые обнаруживаются в строфе с рифмовкой.
Существуют даже способы рифмовки, основывающиеся на чередовании рифмованных и холостых стихов.
Такова рифмовка «гейневского» типа (хаха хвхв …), чрезвычайно популярная в русской поэзии середины XIX века: в четверостишии четные стихи – рифмованные, нечетные – холостые.



Во Францию два гренадера (Х)

Из русского плена брели, (а)

И оба душой приуныли, (Х)

Дойдя до Немецкой земли. (а)

(Г. Гейне, «Гренадеры»)



Возможны и другие способы чередования холостых и рифмованных строк.
Например, Ю.Д. Левитанский трансформировал кольцевую рифмовку в эффектную схему (хаах хввх ...), предписывающую рифмовать только центральные строки четверостишия, оставляя крайние стихи холостыми:



Когда в душе разлад – (х)

Строка не удается: (А)

Строке передается (А)

Разлаженность души… (х)

(Ю.Д. Левитанский, «Когда в душе разлад…»)



Подобно тому как в строфе стихотворения могут чередоваться рифмованные и холостые стихи, в произведениях больших форм могут сочетаться части с рифмованным текстом – и с белым стихом.
В «Борисе Годунове» А.С.Пушкина сплошной белый стих сменяется рифмованным текстом лишь однажды, когда Лжедимитрий «гордо», согласно ремарке, произносит перед Мариной Мнишек монолог «Тень Грозного меня усыновила…». Неожиданная смена белого стиха рифмованным символизирует перемену эмоционального состояния действующего лица, выделяет особо значимый для постижения характера фрагмент текста.

Но если в белый стих (стихотворение или часть поэмы, пьесы) проникает рифма, она выглядит как «пятно» (даже глагольная рифма – рифма всё-таки).

Белый стих в русской поэзии традиционно связан с интонацией философствования, с изображением внутренней рефлексии (по-видимому, и в этом сказалось влияние драматургии Шекспира).
В начале ХХ века с этой целью к форме белого стиха обращался А.А.Блок («Вольные мысли»).


http://litcult.ru/blog/8377